а правители Беотии отправили послов в Дельфы просить спасения и помощи. Дельфийская пифия велела им идти в святилище Трофония и там искать помощи. Беотийцы долго бродили по горным дорогам, поднимались на скалистые уступы, спускались в ущелья. И никак не могли найти этого святилища. Случайно один из послов - Саон заметил, что, куда бы они ни шли, чад ними все время жужжит пчелиный рой. Он невольно стал следить за пчелами. И вдруг увидел, что пчелы влетели в расщелину скалы, и жужжание затихло. Саон последовал за пчелами, влез в расщелину. И там, под землей, увидел храм Трофония. Именно Саон и научился первым, как надо совершать священные обряды и как обращаться за прорицанием. Так рассказывает беотийская легенда о том, как было открыто прорицалище у Трофония. Вот в этом-то прорицалище и должен был отыскать Аристомен свой щит. Покорный воле богов, Аристомен отправился в Беотию. Уже давно прошло то время, когда это святилище нельзя было найти. Сейчас здесь, у горы, дымились жертвенники, толпился народ, тревожно блеяли привязанные в стороне жертвенные бараны. У главного алтаря лежал только что зарезанный баран. Жрец вынул его внутренности, положил на алтарь и принялся их рассматривать, стараясь угадать волю Трофония... Аристомен постоял в толпе, посмотрел, как приносится жертва. Потом пошел бродить вокруг святилища, присматриваясь, не лежит ли где-нибудь здесь его большой окрыленный орлом щит. Щита не было. Тогда он решил, что прежде всего ему нужно принести жертву, и пошел приглядеть барана. Между тем зоркие глаза жрецов приметили его. Один из них подошел к Аристомену: - О чем ты хочешь просить Трофония? - Я пришел просить у Трофония мой щит, - ответил Аристомен, - мой щит, на котором орел с раскинутыми крыльями. Жрец велел Аристомену отойти от баранов. - Жертва будет потом. Сначала - очищение. Жрец повел его в какое-то здание, стоявшее у самой горы. - Это храм доброго Демона и доброй Тихи, - сказал жрец. - Здесь ты проведешь несколько дней. Отдыхай. Теплой водой не мойся, но можешь купаться в нашей речке Эркине. Голодать не придется. У нас не одному Трофонию приносятся жертвы, но и Кроносу, и Зевсу, и Гере, и Деметре... Мяса довольно. А когда отдохнешь и очистишься, будешь достоин того, чтобы войти в святилище. Там ты найдешь свой щит. Проходили дни, непривычно тихие, однообразно спокойные. Сначала Аристомену показалось, что он попал в какой-то счастливый мир, где не нужно ни воевать, ни тревожиться, где можно отдохнуть от всяких забот. Но уже на второй день он принялся нетерпеливо ходить взад и вперед в своем безмолвном жилище. Усталость прошла быстро, как бывает всегда у молодых и сильных людей. Его уже охватывали нетерпение и тревога. А может, пока он сидит здесь и бездействует" спартанцы идут на Мессению, а мессенцы в отчаяния ждут и зовут Аристомена! Уйти? Но как уйдешь без щита? Боги отняли его щит. У богов он должен попросить его обратно. Дни тянулись невыносимо медленно. Аристомен вставал до зари, смотрел на небо, на вершины гор. Ждал, когда упадет на них первый солнечный луч. Ел жертвенное мясо. Ходил купаться в холодной горной речке Эркине. Вечером глядел, как меркнет лучистое небо, как темнота поднимается снизу и понемногу застилает все дневные краски и отсветы. И, увидев первую звезду в черном небе, думал: "Наконец день прошел. Еще один. Может, это случится сегодня ночью?" В эти дни тишины и одиночества опасные мысли мучили Аристомена. Если на груше сидели Диоскуры, почему он не видел их? Может, кто-то другой, просто хитрый человек, чтобы спасти бегущих спартанцев, вырвал у него щит и унес? Ведь было уже темно, а глаза Аристомена застилали ярость и жажда мести... Может, и здесь его держат дельфийцы, чтобы дать Спарте собраться с силами? Он уже и раньше замечал, что в Дельфах есть кто-то, кто помогает Спарте... Аристомен гнал от себя эти мысли, они пугали его. Диоскуры могут угадать, о чем он думает, и наказать его еще сильнее. Но вот наступил наконец тот ночной час, когда к Аристомену пришли два мальчика лет по тринадцати. Они молча вымыли Аристомена, намазали его тело душистым маслом. Помогли одеться. И все время служили ему как маленькие расторопные слуги. Потом явились жрецы. Аристомен волновался, но спокойно и свободно шел за жрецами туда, куда они его вели. Аристомен много слышал о святилище Трофония. Говорили, что тот, кто побывал в подземном храме, возвратившись на поверхность земли, становился почти безумным. Но что он видел там, никто не знал: рассказывать было запрещено. И вообще было опасно нарушать порядки этого святилища. Все помнят, что случилось с одним копьеносцем, который вздумал спуститься туда без всяких обрядов. Он полез под землю, Не для того, чтобы поклониться божеству, а просто решил награбить там сокровищ. Этот копьеносец спустился в святилище, а назад уже не вернулся. Его мертвое тело оказалось выброшенным оттуда. И не возле священной щели, в которую он влез, а где-то далеко за пределами святилища. Жрецы умели заставить народ почитать своих богов. Жрецы вели Аристомена. Большие лучезарные звезды озаряли небо, казалось, они лежат и мерцают в траве на склонах гор. От их сияния еще чернее была тьма в ущельях. Аристомен незаметно оглядывался по сторонам, стараясь отгадать, в какую из этих расщелин горы они будут спускаться. Ему было не по себе. Война, бой с врагом, которого ненавидишь, - тут нет места страху. Но подземное святилище бога, о котором люди даже рассказать не смеют, - это совсем иное... Аристомен не искал бы такого общения с богами. Но щит! Он не может выйти на поле боя без своего щита! Аристомен ожидал увидеть щель, где таится вход к Трофонию. Но жрецы привели его к источникам. Их было два, они журчали и лунно сверкали среди камней. Жрецы подвели Аристомена сначала к одному источнику и велели напиться из него. - Выпей воды из Леты - Забвения. Ты забудешь все свои горести. Аристомен наклонился и достал воды из Леты. Вода была холодная, капли с ковша падали и сверкали, как хрусталь. Потом жрецы подвели его к другому источнику. - Выпей воды Мнемозины - Памяти, и ты запомнишь все, что увидишь под землей. Аристомен выпил и этой воды. Сердце слегка сжималось - видно, сейчас придется лезть под землю. Но жрецы повели его в густую рощу, которая росла у подножия горы. Здесь, среди черного узора листвы, он увидел статую. Кто это был - божество или герой, Аристомен не разглядел. Ему велели поклониться этой статуе и помолиться перед ней. Аристомен поклонился и помолился. После этого жрецы надели на него белоснежный льняной хитон, опоясали его шелковыми лентами. И, наконец, повели в святилище. Аристомен шел среди них, сам похожий на молодого бога, со своей твердой поступью, величавой осанкой, с клубящимися светлыми кудрями на голове. Жрецы шли куда-то в обход горы. Вскоре в темноте смутно забелела невысокая мраморная ограда. Свет луны теплился на остриях медных прутьев, венчающих ограду, и на переплетах медных ворот. Они тихо вошли в эти ворота и вступили в квадрат небольшого, освещенного луной двора. И тут Аристомен увидел в скале таинственную черную пещеру. Пещера шла вглубь, и ступенек туда не было. Жрецы дали Аристомену узкую лестницу. Дали несколько лепешек с медом. С этими лепешками он должен был спуститься в святилище. Аристомен сделал все так, как его учили жрецы. Спустился по лестнице вниз, на дно пещеры. Там он увидел щель в две пяди шириной и в одну пядь высотой, которая чернела между полом и стеной пещеры. Это был вход в святилище. Аристомен, с медовыми лепешками в руках, постоял в замешательстве перед этой щелью. Как он влезет туда, такой высокий и широкоплечий? А потом лег на пол, всунул ноги в отверстие, протиснул колени... и вдруг, сам не зная как, прижав лепешки к груди, соскользнул вниз. Обратно он явился тем же путем, ногами вперед. Жрецы ждали его. Они тотчас подхватили Аристомена на руки и вынесли из пещеры. Аристомен еле сознавал, что с ним происходит, еле помнил себя. Его посадили на трон Мнемозины - в кресло, которое стояло недалеко от святилища. И тут они долго расспрашивали Аристомена о том, что он видел и что слышал в подземном святилище. Что рассказал жрецам Аристомен, неизвестно. Он никак не мог прийти в себя. Тогда его снова отвели в дом Доброго Демона. Здесь он отдохнул, глаза его снова заблестели голубым огнем и на устах появилась улыбка. Он опять был на земле, опять увидел солнце, и сквозистую рощу олив, и сияние снегов на вершинах гор... Жрецы дали ему стилос и дощечку для письма. Аристомен написал на этих дощечках все, что видел и слышал в святилище. Теперь он мог уйти. - Иди с миром, - сказали жрецы. И принесли ему его щит с орлом, расправившим крылья. Аристомен сразу выпрямился, когда щит оказался у него в руках. Снова могучая сила заиграла в мускулах, а душа наполнилась отвагой, скорее в Мессению! ОПЯТЬ ВОЙНА Вернувшись в Мессению, Аристомен тотчас собрал свой боевой отряд. Мессенцы, воспрянувшие духом и поверившие в освобождение родины, немедленно явились на его зов. Прежде всего Аристомен поставил стражу у стен всех мессенских городов, чтобы спартанцы не напали на мирных граждан. И когда устроил все дела в Мессении, пошел со своим отрядом на спартанский городок Фарид. В поход выступили вечером, когда фиолетовые сумерки уже заполняли ущелья скал и в долинах от каждого дерева вытянулись длинные тени. Густая тьма ночи их настигла у границы Лаконики. Аристомен подошел к городу неожиданно. Однако стража тотчас подняла тревогу. Город проснулся, люди стали поспешно готовиться к защите, к сопротивлению. Но пока они готовились, Аристомен ворвался в город. И так велико было ожесточение мессенцев против своих поработителей, что солдаты Аристомена не щадили никого, кто пытался сопротивляться. И еще не занялась заря, а битва была уже окончена. Защитники Фарида лежали убитыми, а всех остальных жителей города Аристомен забрал в плен. Мессенцы окружили толпу пленных и погнали их в Анданию. Рассвет застал их в пути. Аристомен шел впереди. Вдруг он остановился, прислушался. Ему почудилось, что звякнуло копье. Он тотчас окликнул своих солдат и велел приготовиться к бою. Тревога была не напрасной. Из тумана, пронизанного рассветом, выступили спартанские гоплиты и бросились на мессенцев. Аристомен увидел, что с гоплитами сам царь Анаксандр, и чуть не ослеп от ярости. Битва была жестокой и короткой. Спартанские гоплиты побежали. Бежал и царь Анаксандр. Аристомен ринулся было преследовать их. Но почувствовал, что он ранен. Рана была не опасная, однако кровь уходила и силы падали. И Аристомен поспешил домой. Пленные спартанцы напрасно надеялись на освобождение. Мессенцы не выпустили их, и они шли как бессловесное стадо во вражескую землю. До сих пор спартанцы только порабощали других, а теперь они сами испытали, что такое рабство. Но они молчали, как всегда, и так же молча готовы были принять любые муки. На время все затихло. Затихло и в Спарте - царь Анаксандр и спартанские старейшины были напуганы. Победы Аристомена поражали их, им все это казалось непостижимым. Настолько непостижимым, что они стали подозревать: не боги ли вмешались в их дела, став на сторону Мессении? В Мессении тоже пока ничего не предпринимали. Аристомен залечивал свою рану. Это вынужденное бездействие возмущало его. Но, лежа в постели и нетерпеливо дожидаясь, когда заживет его рана, он задумывал новые походы против ненавистной Спарты. Аристомен знал, что он не сможет уничтожить это сильное, густонаселенное государство, уничтожить для того, чтобы Мессения могла жить спокойно. Но Аристомен знал также и то, что, пока он жив, он все силы отдаст для защиты Мессении от ненавистного врага. Наконец рана зажила. И Аристомен, снова в медноблещущем шлеме, с копьем и щитом, во главе своего отважного отряда выступил в поход. На этот раз его замыслы были очень дерзкими - он задумал напасть на саму Спарту, на главный город Лаконики, который раскинулся на холмах в самой середине страны. Мессенцы шли за Аристоменом твердым шагом, не раздумывая, не сомневаясь. Они были так устремлены к победе, что и Спарта перед ними не могла бы устоять. Но случилось непредвиденное. Только в стране, так населенной богами, как была населена ими Древняя Греция, могло это случиться. Аристомену вдруг явилась Елена. Та самая прекрасная Елена, жена спартанского царя Менелая, из-за которой разгорелась Троянская война и была разрушена Троя. Призрак Елены встал перед ним. Подняв руку, Елена запретила ему идти дальше. Рядом с ней Аристомен увидел ее братьев Диоскуров - Кастора и Полидевка. Аристомен остановился. - Диоскуры встали на моем пути - жди несчастья. Он не хотел допускать поражения и боялся погубить свой боевой отряд. Поэтому он тотчас велел повернуть обратно. И отряд молча отступил - с богами не спорят. Однако Аристомен не собирался спокойно сидеть дома. Ему надо было хоть чем-нибудь донимать спартанцев. В Лаконике, недалеко от Спарты, в густом дубовом лесу, находился храм богини Артемиды. Статуя Артемиды стояла под открытым небом. Здесь, перед этой статуей на зеленой полянке, по праздникам собирались лаконские девушки. Здесь они пели гимны Артемиде и танцевали священный лаконский танец... Узнав, что девушки собираются на праздник к Артемиде, Аристомен устроил в лесу засаду. И как только молодые спартанки собрались к храму и запели, Аристомен нагрянул на них со своим отрядом и захватил в плен. Аристомен отвел девушек в мессенскую деревню. И держал там, пока за ними не пришли из Спарты. Аристомен отпустил девушек, но взял за них дорогой выкуп. А это было так кстати обнищавшей Мессении! Вскоре Аристомен задумал еще одно дерзкое дело. В Лаконике был храм Деметры - богини плодородия и всего, что растет, цветет и созревает на земле. Земли в Греции мало, по всему полуострову вздыбились горные хребты. И тем полям, виноградникам и| оливковым рощам, которые возделывались на малоплодородной почве, нужно особое и щедрое покровительство богов. Поэтому Деметра, богиня урожаев, особенно почиталась в Элладе. Во всех эллинских городах стояли ее храмы, и всюду в ее честь устраивались празднества. Аристомен узнал, что как раз сегодня ночью в Лаконике женщины собирались на праздник Деметры. Он решил, что вот и еще случай взять со Спарты хороший выкуп. Он явился туда со своим отрядом и ворвался в храм, чтобы захватить там самых богатых и самых знатных спартанок. Но тут его неожиданно постигла неудача. Женщины принялись так отчаянно отбиваться, что с ними никак нельзя было справиться. Они били и солдат, и Аристомена вертелами, на которых жарится жертвенное мясо, били мессенцев ножами, которыми разрезают это мясо. Аристомен запретил убивать женщин, не для убийства он напал на них. Но спартанки, закаленные в гимнасиях, так дрались, что мессенцы отступили. Многие были изранены, но они не могли поднять меч на женщин. Отряд Аристомена разбежался. А самого Аристомена разъяренные спартанки избили факелами, связали и заперли в храме. Мессенцы, ошеломленные всем, что случилось, собрались вместе и в смущении стали советоваться: - Как же нам выручить Аристомена? Стены храма крепки, их не разрушить. Надо спешить в Мессению, звать на помощь. Иначе спартанцы придут, схватят его и увезут в плен, в Спарту! И чем больше думали они о том, что случилось, тем страшнее представало перед ними будущее. Захватить женщин в храме - это казалось им веселой проделкой. По всем странам пойдут насмешки над мессенцами: женщины одолели Аристомена, их героя Аристомена! Отряд Аристомена поспешно вернулся в Анданию. Тотчас тревожная весть облетела город, пригороды и оттуда всю Мессению. Со всех концов Мессении, изо всех городов поспешили в Анданию вооруженные отряды. Надо скорей идти и спасать своего вождя, пока в храм не явились спартанцы. А если они уже увели Аристомена, надо отбивать его силой. Они тут же двинулись в Лаконику, туда, где находился храм Деметры. В пути их застигла ночь; было так тихо, что, казалось, если прислушаться, то услышишь, как звезды передвигаются по небосводу и как легкой поступью ходят нимфы по берегу ручья... Но мессенцы не прислушивались, они спешили. Скалистая Дорога гулко отзывалась на их шаги, отсветы факелов метались среди зарослей густого маквиса. Вдруг отряд остановился. Кто-то шел им навстречу. Огонь факелов мешал разглядеть, кто идет. Человек шел быстрой, твердой поступью. Вот он уже близко. Мессенцы подняли факелы и осветили его. Это был Аристомен. Мессенцы с криками ликования окружили его. Аристомен был весь в синяках, в саже, с черными следами веревок на руках и ногах, с растрепанными кудрями. Но глаза и зубы его блестели - он смеялся. - Как же ты ушел? - Пережег веревки. Там стояли светильники. Подошел к огню и пережег веревки на руках. И ушел. - А стража? - Стражи не было. Женщины побежали в Спарту. В храме осталась только одна жрица. А разве одна девушка могла удержать меня? Когда спартанцы примчались к храму Деметры, Аристомена там уже не было. А как они веселились всю дорогу, как предвкушали свое торжество, какие насмешки готовили Аристомену! - Разве могла я одна удержать Аристомена? - уверяла юная жрица, когда к ней подступили с допросом. - Он пережег веревки и ушел. Ей не верили. Говорили, что девушка сама отпустила Аристомена. Был такой слух, что она уже давно любит его. Однако жрица твердила одно и то же: он пережег веревки и ушел. И спартанцы в досаде ни с чем вернулись домой. СНОВА ПРЕДАТЕЛЬСТВО Наступил третий год второй Мессенской войны. Готовилась большая битва. К мессенцам снова пришли на помощь их давние союзники - аркадяне. Военачальником аркадского войска был царь Аристократ. Противники сошлись у Большого рва. Во главе своих войск в самом опасном и трудном месте стоял Аристомен. И вот наступил час. Лаконцы двинулись на мессенцев. Аристомен повернул к ним свои ряды. Оба войска ощетинились копьями и сомкнули щиты, приготовясь к схватке. И вдруг, когда противники готовы были броситься в битву, произошло что-то непонятное: царь Аристократ неожиданно объявил, что аркадян поставили в самой невыгодной для боя местности. - В случае поражения нам некуда будет бежать, мы все погибнем здесь! А поражение может случиться, ведь жертвы перед боем были неблагоприятными для нас. Я видел это! Эти слова тотчас разнеслись по отрядам аркадского войска. Аркадяне заволновались, встревожились. Они не знали, что царь Аристократ тайно предал Мессению - Спарта подкупила его. Такой подлости никто еще не слышал в Пелопоннесе, и никому не могло прийти в голову, что можно решать войну подкупом и обманом. А царь Аристократ только и ждал подходящей минуты. - Я не дам вам погибнуть! - крикнул он аркадянам. - Если будет безвыходно, я подам знак, а вы спасайтесь бегством! И в то время, когда Аристомен тронул свои отряды на спартанцев, Аристократ подал аркадянам знак бедствия. И вот вся середина фронта и левое крыло, где стояли аркадяне, - все вдруг сломалось, спуталось, отступило, еще не начав сражения. Аркадяне бежали, не зная почему, не зная куда. Повинуясь команде своего царя, они в панике ринулись в гущу мессенского войска, сбили мессенские ряды, расстроили их... Мессенцы были поражены. - Куда вы бежите?! Что вы делаете?! - кричали они аркадянам. - Предатели, безбожники, будьте вы прокляты! Остановитесь, ради богов! За что вы губите нас?! Остановитесь! Но аркадяне, ничего не понимая, бежали. Мессенцы, покинутые союзниками, остались одни. Аристомен со своим отрядом еще долго стоял и отбивался от тяжелого натиска огромного спартанского войска. Мессенцы почти все полегли в этой битве. Остался лежать на кровавом поле Андрокл. Остался там и Финта. И так много мессенцев было убито, что живым уже не было надежды на спасение. Аристомен отступил в Анданию. Спарта победила. Победила не в честном бою - победила подкупом и предательством. Вернувшись в родной город, Аристомен собрал мессенцев. - Оставим Анданию, - сказал Аристомен с тоской в сердце, - оставим все наши города: мы не в силах защищать их. Уйдем на гору Эйру, там мы еще можем спастись от врага. И они ушли к морю, на гору Эйру. Спартанцы тотчас поспешили за ними следом и вачали осаждать Эйру. Они думали, что теперь-то им легко будет захватить мессенцев. Однако мессенцы укрепились в городке, стоявшем на Эйре, и не собирались сдаваться. Озабоченные дальнейшей судьбой отечества, Аристомен и мессенский жрец Феокл побывали в Дельфах. Они попросили совета у божества: как им спасти Мессению? Пифия ответила: "Когда Трагос напьется извилисто текущих вод реки Неда, Мессению я больше не покрываю: гибель близка". "Трагос по-гречески - "козел". Получив такое предсказание, мессенцы стали зорко следить за тем, чтобы козы не подходили к реке Неда, которая протекала через тот приморский уголок земли, которая еще принадлежала мессенцам. Откуда может прийти спасение? Как и сколько еще времени сможет Мессения противостоять неизмеримо сильному врагу? Этого мессенцы не знали. Но знали и верили, что, пока Трагос не напьется из Неда, они не погибнут. АРИСТОМЕН В КЕАДЕ У мессенцев снова не стало Мессении. Только гора Эйра и приморская полоса возле нее. А в мессенской долине снова хозяйничали спартанцы. В отряде Аристомена собралось триста человек. С этим отрядом он вихрем пролетел по стране, ставшей чужой, захватывал, что удавалось, - хлеб, скот, оливки, имущество жителей и самих жителей, если те не успели скрыться. Мессенцам, живущим на горе, негде было сеять свой хлеб и растить свой скот. А имущество спартанцев и людей, захваченных в плен, Аристомен отдавал за выкуп. Спартанцы негодовали: - Мы засеваем поля, а урожай уходит на Эйру! Мы выращиваем скот, а мясо едят на Эйре! Сколько же можно это терпеть? В Спарте началось волнение. Владельцы земель в Мессении требовали собрать войско и разгромить Эйру. Аристомен предпринимал все более дерзкие набеги. Однажды он поздним вечером спустился со своим отрядом с горы. Скорым шагом они прошли прямо в Лаконику. На рассвете они неслышно вошли в лаконский город Амиклы. Жители спали, никому не могло прийти в голову, что Аристомен может явиться сюда. Но Аристомен явился. Мессенцы разграбили город и ушли, исчезли с первыми лучами зари. Тотчас из Амиклы помчались в Спарту гонцы. Но когда из Спарты пришли военные отряды, Аристомен уже был далеко. Так проходили годы. Очень трудно жилось мессенцам на Эйре. Но они терпели. Лучше терпеть невзгоды, чем ходить в ярме у спартанцев. Аристомен по-прежнему не давал покоя Спарте, нападал то на один город, то на другой. Его отряд пролетал по Мессении, появлялся и в Лаконике. Спартанцы старались подкараулить Аристомена, поймать. Они проклинали его всеми проклятиями, устраивали засады в густом маквисе, в рощах, на дорогах. И, наконец, поймали. Спартанцы окружили отряд Аристомена. Сила их была вдвое больше, даже оба спартанских царя были здесь. Произошла жестокая схватка. Аристомен старался пробиться из окружения. Он был весь изранен, но продолжал сражаться со всей яростью, которая кипела в его сердце... Может, и вырвался бы. Но кто-то ударил его камнем по голове, и Аристомен упал. И как только он упал, спартанцы бросились на него толпой, навалились на него, связали. Им больше всего хотелось захватить его живым, чтобы потом казнить мучительной казнью. Вместе с ним спартанцы взяли в плен еще пятьдесят человек из его отряда. В Спарте ликовали. Война окончена навсегда, мессенцы покорены и уничтожены, Мессения захвачена, Аристомен в плену. Смерть Аристомену, немедленная смерть! - Как же казнить его? Как его казнить, чтобы смерть его была самой мучительной? - Бросить в кеаду. Мучительней смерти, чем эта, нет. В Греции, как и во всякой горной стране, бывали страшные дни, когда молнии раскалывали небо и горы и земля грозно сотрясались, разрушая деревни и города. Тогда люди спешили умилостивить Зевса-Громовержца, который бросал на землю огненные стрелы молний и сотрясал землю. Устраивали ему праздники, приносили бесчисленные жертвы. Зевс затихал на своем Олимпе. Над Элладой снова сияло лучезарное небо, и теплое море излучало синеву у изрезанных заливами берегов. Города и деревни вновь отстраивались. И только бездонные смрадные расщелины, оставшиеся на земле после землетрясения, напоминали о гневе великого Зевса. Эллины называли их кеадами. В Лаконике существовал такой вот древний провал в земле. Туда спартанцы бросали трупы рабов. Туда же отправляли и государственных преступников. Страшнее этой казни люди не знали. Этой казни было решено предать и Аристомена. Сначала в кеаду бросили мессенцев, захваченных вместе с Аристоменом. И все они тотчас погибли. Вслед за ними в кеаду бросили Аристомена. Но тут произошло чудо - Аристомен остался жив. "...Аристомена и прежде хранил какой-то бог, - рассказывает Павсаний, - и теперь сохранил. Прославляющие Аристомена говорят, что, когда его бросили в кеаду, подлетел орел, охватил его крыльями и опустил вниз, так что Аристомен не получил ни одной раны, ни одной царапины". Опомнившись в этой подземной тюрьме, Аристомен понял, что выхода отсюда нет. И спасти его некому: Эйра далеко и она бессильна. А его товарищи и соратники лежат мертвые рядом с ним. Значит, все равно смерть. Аристомен завернулся в свой грубый войлочный плащ, лег и стал ждать смерти. Всю жизнь он сражался за свободу отечества - и не победил. Победили те, кто презрел правду и справедливость. Аристомен лежал не двигаясь. Здесь, в темноте и нерушимой тишине могилы, он не мог понять, сколько прошло времени. День ли на земле или ночь, утро или вечер... Три дня и три ночи Аристомен лежал неподвижно на дне кеады. Он был бы счастлив, если бы пришла внезапная смерть. Но сердце билось в его крепкой груди сильно и равномерно, и жизнь в могучем теле не угасала. Начала мучить жажда, чем дальше, тем сильнее... Умирать придется долго, мучительно, тяжко. Счастливы умершие на поле боя! Аристомен лежал неподвижно, а мука постепенно возрастала. Он лежал, стиснув зубы, чтобы не стонать. Он засыпал и просыпался. Сны его были страшными. И еще страшнее было пробуждение. На третий день в мертвящей тишине своей смрадной могилы он вдруг услышал шорох. Аристомен откинул плащ с головы и стал всматриваться в темноту. Глаза, привыкшие к темноте, различили какое-то живое существо. Это была лисица. Она пробиралась к мертвым телам... Сразу прояснился ум и по всем мускулам пробежала горячая искра жизни. Аристомен весь напрягся, как тетива лука; он ждал, когда лисица подойдет ближе. Лисица, принюхиваясь, подошла. Аристомен мгновенно схватил ее. Лисица старалась вырваться, бросалась на Аристомена. Но Аристомен одной рукой держал ее, а другую руку обмотал плащом и подставил ей. И лисица яростно кусала плащ, который прокусить было невозможно. Потом он позволил ей бежать. Однако не отпустил ее совсем, а придерживал за хвост. Лисица бежала, а он, в темноте, следовал за ней. Иногда ущелье становилось таким тесным, что Аристомен еле мог протиснуться. Иногда ему приходилось пробираться ползком, лежа на животе... Путь был трудный, извилистый. Но лисица знала, куда идет. И вдруг Аристомен увидел впереди свет. Сквозь небольшое отверстие в кеаду падало несколько голубых лучей лучезарного дня! Аристомен выпустил лисицу, и она тотчас исчезла, скользнув в сияющее голубое отверстие. Аристомен в это отверстие пролезть не мог. Но теперь уже силы кипели в нем. Он руками раскидал землю и камни, расширил отверстие. И вылез из кеады. Аристомен оказался на высоком склоне горы. Он и не верил тому, что случилось. Он вырвался из могилы! Конечно, это боги помогли ему спастись! Оглядевшись и отдышавшись, Аристомен тайными тропами поспешил на Эйру. А там уже оплакивали его. И когда он неожиданно появился на Эйре, ликованию мессенцев не было конца. Очень скоро перебежчики донесли в Спарту, что Аристомен жив и снова на Эйре. Спартанцы были поражены, они никак не могли этому поверить. - Этого не может быть! Это невероятно! Разве может человек воскреснуть? Это ложные слухи! Но Аристомен доказал им, что слухи не ложны. И в том, что он жив, спартанцам вскоре пришлось убедиться. ВОЛКИ СВЯЗАЛИ ЛЬВА В Спарте решили взять Эйру приступом. Знатные спартанцы, защищая свои владения в Мессении, настояли на том, чтобы разорить и уничтожить Эйру, уничтожить всех мессенцев. И тогда уже спокойно попользоваться урожаями мессенской земли. Но городок Эйра на горе Эйре, в котором закрылись мессенцы, был почти неприступен. Взять мессенцев будет не легко, а мессенцы решили отбиваться до последних сил. Поэтому Спарта снова позвала на подмогу коринфян. Аристомен - опасный враг, лучше уж заранее заручиться поддержкой. Аристомен энергично готовился принять осаду, вооружал горожан, укреплял стены. В это время разведчики донесли ему, что коринфяне уже спустились со своих гор и направляются в Спарту. - А идут в беспорядке, строя не держат. И стан по ночам не охраняется, стражи не ставят. Идут, как по своей собственной земле! Аристомен тотчас собрал боевой отряд. И в ту же ночь отправился на дорогу, по которой шли коринфяне. Свет костров показал месенцам, где расположились на отдых коринфские солдаты. Коринфяне беспечно сидели у костров, сняв с себя оружие. Многие спали, завернувшись в плащи. Военачальники коринфян - Иперменид, Ахладей, Идекта и Лисистрат - тоже спали после трудного перехода. Они чувствовали себя в безопасности. Кого им бояться? Мессенцы далеко, сидят, закрывшись на горе. Аристомен со своим отрядом тихо подкрался к коринфянам, окружил их. А потом внезапно напал на врагов, и пощады им не было. Почти все коринфяне полегли здесь. И военачальники их были убиты. Грозный и гневный стоял Аристомен среди поверженного вражеского лагеря и угасающих костров. - Пусть знает Спарта, - сказал он, указав мечом на опрокинутый шатер коринфских вождей, - что здесь был Аристомен. И сделал это Аристомен! Снова начались набеги мессенцев на поля и города, снова не стало покоя в спартанской Мессении. Время шло. Приближался лаконский праздник в честь Аполлона. Во время этого праздника спартанцам нельзя было вести никаких войн - так диктовали старые обычаи. Поэтому спартанцы заключили с мессенцами перемирие на сорок дней. И ушли в Аммиклу, где стоял их уродливый Аполлон, справлять свой праздник. Однако по Мессенской долине по-прежнему шатались критские стрелки, нанятые Спартой для войны с мессенцами. Эти стрелки пришли из критских городов; больше всего их пришло из древнего города Литта. Жители Литта происходили от лаконцев и так же, как спартанцы, славились своей силой. Аристомен считал, что раз заключено перемирие, то он может свободно выйти из своей крепости и спуститься в долину. Семеро критских стрелков внезапно выскочили из кустов и схватили Аристомена. Аристомен пробовал сопротивляться. Но он был безоружен, а критяне были крепкими и сильными, как быки. Они связали Аристомену руки ремнями от колчанов и повели с собой. Они грубо смеялись, они ликовали: - Поймали Аристомена! Поймали, поймали Аристомена! Двое стрелков тут же отправились в Спарту, чтобы сообщить о своей нечаянной удаче. А остальные пятеро, не спуская глаз с Аристомена, повели его в ближайший лаконский дом. Аристомен молча повиновался. Его захватили незаконно, во время перемирия. Но что скажет на это Спарта? "Почему же незаконно? Перемирие заключили мы, спартанцы. Критские стрелки перемирия не заключали!" - вот что она скажет! Аристомен молчал. Неужели конец? Конец? Ну нет, этого не может быть. Если он смог уйти из кеады, неужели у него теперь на это не хватит ловкости и ума? Аристомен, окруженный стрелками, вошел в дом. В доме этом жила вдова со своей дочерью. Аристомен поглядел на женщин сверкающими глазами. И девушка тихонько охнула, чем-то пораженная. - Кто это? - тихо спросила она у матери. - Это Аристомен! - шепнула мать, еле переводя дух от такой неожиданности. Аристомен подметил их взгляды и не почувствовал в них вражды. Нет, эти женщины не могли быть ему врагами. В глазах девушки даже горело восхищение. И он понял, что и в Лаконике не все сочувствуют этой неравной, неправедной войне Спарты против Мессении. Девушка отвела мать в дальний угол. - Я сегодня видела сон, - взволнованно сказала она. - Мне снилось, будто по нашему полю волки вели льва. Лев был связан, а когти он потерял, ему нечем было защищаться. И вот я будто бы нашла его когти и дала их льву. А потом лев растерзал волков. Это, - девушка кивнула на Аристомена, - это лев. Я должна освободить его! Мать молча согласилась. Сон - веление богов, а богам следует покоряться. Между тем стрелки расположились в жилище вдовы, как у себя дома. Они издевались над Аристоменом и были очень веселы. Аристомен пристально поглядел в глаза девушки, которая и сама не спускала с него взгляда. Что она должна сделать? Что она может сделать? "Принеси им вина, - хотел сказать Аристомен. Но не мог, стрелки сидели рядом. - Усыпи их!" И девушка поняла. Она сделала веселый вид, что, дескать, и сама рада такой удаче - поймали Аристомена! Она принесла вина и принялась угощать стрелков. - Пейте, пейте! Вы заслужили и не такого угощения. Пейте, я принесу еще. Как не выпить при такой радости? Стрелки принялись пить. Напились да тут же и уснули. Почему им не выпить и не уснуть? Аристомен в их руках. А ремни от колчана так крепки, что никакому силачу не разорвать. Как только стрелки повалились и храп наполнил дом, девушка подошла к одному из них и тихонько вынула из ножен его меч. Она перерезала ремни, освободила Аристомена и меч отдала ему. С мечом в руках Аристомен бросился к своим врагам и тут же убил их одного за другим. - Как мы теперь останемся здесь! - испугалась вдова. - Нас ждет гибель! - Вы не останетесь здесь, - сказал Аристомен. - Вы уйдете со мной на Эйру! Дом вдовы опустел. Когда спартанцы и критские стрелки спешно прибыли сюда, они нашли в доме только неподвижные тела своих товарищей. А девушку Аристомен тогда же выдал замуж за своего сына, молодого Горта. ТРАГОС НАПИЛАСЬ ИЗ НЕДА Эта неравная борьба, когда могущественная Спарта, да еще с помощью союзников и наемных стрелков, сражалась с горсткой мессенцев, длилась целых десять лет. Десять лет терпели на Эйре осаду мессенцы, десять лет Аристомен боролся как мог с врагом за свободу своей родины. Но на одиннадцатом году осады Эйре суждено было погибнуть. - Однажды Феокл пришел к Аристомену и сказал: - Пойдем со мной. Аристомен сразу заметил, что Феокл бледен и чем-то подавлен. Предчувствуя беду, он молча последовал, за жрецом. Феокл привел Аристомена на берег Неда. Здесь издавна стояла дикая смоковница. Много лет она стояла прямо, веселая, серебристая. Но постепенно смоковница согнулась, ветви ее поникли. Люди и не заметили, как она состарилась. Феокл указал на смоковницу: - Видишь? - Вижу. - А ты помнишь, что предсказала нам пифия, когда мы были с тобой в Дельфах? "Когда трагос напьется извилисто текущих вод Неда, Мессену я больше не покрываю..." - Я понял, - прошептал Аристомен и поник головой. Дело в том, что все эллины дикую смоковницу называли олинфой. А у мессенцев она называлась трагос. Пророчество исполнилось: ветви смоковницы касались воды - трагос напилась из Неда. Погибель, близка... - Я увидел это и никому не сказал, - мрачно произнес Феокл. - Но ты должен об этом знать. Время наше исходит. - Вижу, что никакой надежды больше нет, - сказал Аристомен. Надо думать, что делать теперь. Так, готовя окончательную гибель Мессении, дельфийцы отняли у Аристомена последние надежды. А без надежд на победу кто победит?.. У мессенцев хранился тайный талисман. Это были тонкие оловянные таблички, а на них написаны таинства обрядов Деметры и других почитаемых эллинами богинь. Когда-то прародитель мессенских царей - царь Лик предсказал мессенцам: - Если вы утратите это или откроете эту тайну, Мессения погибнет навеки. А если сохраните, что бы ни случилось, мессенцы вернутся на свою землю. Был этот царь Лик на свете или нет, никто не знает. Но мессенцы верили в его талисман: это давало им силы бороться, это поддерживало их веру, что родина будет им возвращена. Знал об этом предсказании и Аристомен. Он дождался ночи и, взяв талисман, тайно отправился на гору Итому. Он хорошо знал свои родные горы. Отыскав на Итоме самое глухое место, зарыл талисман. Там он молился Зевсу и всем богам: - Зевс, покровитель Итомы! Боги, охранявшие Мессению! Молю вас, будьте хранителями этого залога, не отдайте его в руки лаконцев. Это единственная наша надежда на возвращение в отечество! А потом долго прислушивался - не ответят ли ему боги? В мерцании звезд, в шуме ручья и деревьев ему слышался невнятный ответ богов. Но он не мог понять, что они ему отвечали... Вскоре после этого начались бедствия. Городок Эйра не вмещал всех мессенцев бежавших от лаконцев. Много их поселилось за стенами городка по склону горы, на берегах Неда. Здесь, недалеко от Неда, пас коров пастух. Этот пастух бежал из Лаконики от своего хозяина, богатого спартанца Эмперама. Но теперь, видя, что жизнь у мессенцев не сулит радостей, стал думать, как бы ему заслужить прощение Эмперама и вернуться в Лаконику. Мессенские женщины ходили на реку за водой. Однажды этот пастух подкараулил жену одного мессенца, который жил на горе, у самой городской стены. Льстивыми и лживыми разговорами, подарками, которые он стал приносить ей, пастух добился доверия этой женщины. Потом пастух стал приходить к ней в гости и все высматривал, хорошо ли укреплен город. Охраняется ли? Сам он в город войти не мог, потому что, кроме мессенцев, туда никого не пускали. Город был укреплен и хорошо охранялся. Муж этой женщины каждую ночь уходил в дозор. И пастух теперь уже знал, что мессенцы несут стражу по очереди, знал, когда приходит ее муж со стражи и когда уходит снова. Пастух приходил, высматривал, выведывал. А женщина думала, что этот человек влюбился в нее и теперь просто жить без нее не может. Однажды пастух поздно вечером отправился на гору. Шел сильный дождь, ноги скользили, идти было трудно. Но пастух, привыкший и к жаре, и к холоду, непогоды не боялся. "Приду - обсушусь, обогреюсь, - думал он, - а что дождь и тьма, так это еще лучше, меня никто не увидит". Он подошел к знакомому дому и остановился. В окне горел свет, и слышались голоса. Пастух подкрался, заглянул в окно. Он тотчас увидел мужа, который сидел и сушился у огня. "Почему он дома? - удивился пастух. - Ведь сегодня его очередь сторожить!" Он приник к окну и стал подслушивать. Ливень так шумел, что пастух мог не опасаться - в доме его услышать не могли. Зато ему было хорошо слышно, о чем говорил мессенец со своей женой. - Льет как из бочки, - говорил он, - никаких сил нет стоять на стене. Стену строили наспех, ни башен, ни укрытий... Промокли все до костей. - Тебя на всю ночь отпустили? - спросила жена. - Или ты пришел только отогреться? - Мы сами себя отпустили, - ответил муж, - не я один ушел, все ушли. Да и кто вздумает прийти на Эйру в такую ночь? Сейчас опасатьс