когда я увидел такое, я подумал: если эта Церковь управляется такими людьми и она еще не провалилась сквозь землю, значит, поистине, ею управляет Бог, а не люди. Вот это и синтезирует тайну великого достоинства христианства и недостоинства нас, христиан, грешных. Церковь называется соборной, далее апостольской. Соборная Церковь - это своеобразный церковнославянский перевод с греческого оригинала, в греческом оригинале она называется "кафолика", кафолическая церковь, или в латинском произношении "католическая", - значит, универсальная Церковь, вселенская, как единый организм, как нечто целостное. Церковь не просто подобна войску или какой-то организации, а представляет некое таинственное мистическое единство. Это, как учил нас апостол Павел, - "тело Христово". И она не ограничена ничем: ни временем, ни пространством. Если будут открыты другие планеты, и придут туда люди, они и там будут продолжать ту же вселенскую Церковь, и, как я уже . говорил, нет ни народа, ни племени, ни состояния человеческого, которого не охватила бы Церковь. В древние общины Ветхий Завет запрещал вступать уродам, калекам, душевнобольным, людям с разными изъянами - Церковь открыта всем, каждый человек может пойти по пути Христову, если он захочет. Она - вселенская, и в географическом, и в историческом, и в духовном смысле слова. Мне было радостно, когда я был в Риме в Соборе Святого Петра на торжественном богослужении, где провозглашали двух новых святых: чешскую средневековую монахиню и польского монаха конца XIX века. Храм был наполнен тысячами людей: там была масса негров, были священники, кардиналы чернокожие, люди пели на самых разных языках. Богослужение совершалось на шести языках, все мы держали книжечки, где были ноты и текст, на польском, чешском, итальянском, латинском. И потом, когда на площадь вышел народ и заполнил всю эту колоссальную площадь, было видно, что здесь присутствуют люди самых разных культур, разных племен, народов, исторических традиций, и они не теряли своего облика, они имели свою традицию, но стержень оставался единым. В этом тайна Церкви - единство в большом многообразии. Наконец, "апостольская церковь". Появление этого термина объясняется двумя причинами. Первая: Христос Церковь основал на апостолах, они - родоначальники Церкви. И мы не должны изобретать какую-то другую Церковь. Некоторые люди говорят, что создадут свою Церковь - пожалуйста, создавайте, но та Церковь, которая существует, основана Христом на апостолах. Вот ее и надо держаться, всегда! И вторая причина - это то, что Церковь призвана возвещать слово Божие. Как апостолы проповедовали это слово народам, так и Церковь призвана быть свидетельницей Христа перед народами. И когда она является такой свидетельницей, тогда она в своей Силе и Славе. Не земной силе и славе, а божественной, духовной. И, несмотря на то, что часто мы, христиане, забываем о своем апостольском служении, несмотря на то, что мы часто замыкаемся в своих национальных предрассудках, несмотря на то, что мы часто бываем захвачены светскими движениями, перестаем ощущать святость Церкви и ее единство, - все равно она духовно, незримо, силой Божией, остается - единой, святой, соборной и апостольской - Церковью. Она есть таинственное продолжение дела Христова на земле, и осуществляется это особенно полно через церковные таинства. Поэтому сразу после определения Церкви "единой, святой, соборной и апостольской" говорится "исповедую едино крещение", - первое таинство Церкви. Лекция была прочитана 14 ноября 1989 г. в Доме культуры фабрики "Дукат" БЕСЕДА ПЯТАЯ "Исповедую едино крещение во оставление грехов"... Человек всегда понимал, что есть некая тайна второго рождения. Задолго до христианства люди глубокого ума, мистически одаренные, обладающие мудростью, переживали тайну какого-то внутреннего переворота. Самые выдающиеся из них и стали основателями философских учений, религиозных доктрин, мистических систем. Второе рождение стало обрядом инициации, посвящения. Этот обряд мы находим в самых элементарных, казалось бы, первобытных культурах. Нередко эти обряды были связаны с водой. Человек древности не знал таинственных свойств воды, не чувствовал их. Вода - это загадка, вода - это не вещь, необходимая для жизни, вода - это сама жизнь, каждый из нас состоит из воды на 70%, если не более. Жизнь зародилась в воде. Как вы, наверное, уже слышали или читали, вода сохраняет информацию каким-то загадочным образом: у воды как бы есть своя память. Вода обладает своеобразной устойчивостью, ее молекула уникальна. Вода, обнимая нашу землю, дает возможность существования на ней и человека, и животного, и растения, и всего. Поэтому омовение водой было очень важным символом в древности. В языческом мире существовали обряды, связанные с водой. В Ветхом Завете вода употреблялась для обряда твилы. "Твила" в переводе означает "священное омовение". Когда это было нужно? Когда человек, язычник, обращался к единому истинному Богу, когда он входил в ветхозаветную общину, хотя она, как вы уже знаете, в древности была ограничена этническими рамками израильско-иудейского и соседних народов. Но со времени эллинизма, скажем, со II века до Рождества Христова, до нашей эры, уже множество сирийцев, греков, римлян принимали религию Ветхого Завета. И когда они входили в эту общину ветхозаветную, они получали название "гярим" - пришельцы, по-гречески они назывались прозелитами. Об их участии в духовной жизни общины говорится в очень ранних книгах Библии, в частности, в книге "Руфь", которая сейчас есть в хорошем новом переводе, в первом томе "Библиотеки всемирной литературы". Есть рассказ в Книге Царств про больного человека Наимаана, сирийца, которого пророк отправил омыться на Иордан и, когда он пошел, омылся, у него прошла болезнь, проказа. Это не просто лечение. Иордан - священная река. Больной принял веру в единого Бога и, омывшись, фактически совершил твилу - омовение. "Твила" на греческом языке произносится как "баптисма" - омовение, священное омовение. И вот, Иоанн Креститель предсказывал людям, что наступает новая эра и идет в мир Спаситель. Он проповедовал на Иордане и призвал уже не язычников, а всех людей, верующих в единого Бога, иудеев, прийти к нему на Иордан и совершать баптизму, твилу на Иордане, после того, как они покаются в своих грехах. И люди приходили к нему и произносили перед лицом Бога покаяние, слова покаяния. А Он им говорил: принесите и плоды покаяния. Он говорил: никого не обижайте, а плод покаяния - это значит вернуть тем, у кого ты отнял. В русском переводе Евангелия баптизма называется уже крещение, чтобы подчеркнуть, что это было священное омовение. В оригинале евангельском было написано, что пришел Иоанн Креститель совершать баптизму, священное омовение. По-французски Креститель звучит как "Баптист", по-английски - "Баптайс". Откуда происходит русское слово "крещение"? Уже от слова крест, от другого крещения, истинного крещения, когда человек уже надевает на себя крест Христов. То крещение было крещением покаяния, но связь между ними существует совершенно определенная. Иоанн Креститель говорил перед пришествием Христа: вы должны оглядеть свою жизнь. "Опомнитесь, - говорил он, - опомнитесь и обдумайте всю свою жизнь". По-гречески этот призыв звучит как "метаноите" - передумайте все, по-русски - покайтесь. И люди, действительно, передумывали, они взвешивали свои отношения к родителям, к членам своей семьи, свои поступки в сфере социальной, свои мысли, чувства, что они сделали для других людей, сколько принесли добра и зла. Есть вещи, которые нельзя изменить, которые преследуют нас, и мы чувствуем, что мы не в состоянии их исправить, потому что это уже необратимо. Только один Бог может принять, когда есть покаяние. И когда Иисус Христос основал свою Церковь, Он принял как вступительный знак в нее священное омовение, баптизму, но уже христианскую, которая совершается как таинство, и мы его уже называем по праву крещением, а не просто священным омовением. Крещением, потому что это сопровождается, повторяю, возложением креста на грудь новокрещаемого. "Исповедую едино крещение"... Почему единое, почему это подчеркивается? Было множество людей, различных групп и сект, которые совершали неоднократно священное омовение в те древние времена. Христос заповедовал единственное крещение, и в апостольские времена крестились только один раз. Единое крещение - единая вера. "Одно крещение", - говорит апостол Павел. Оно не повторяется, оно неповторимо. Сразу оговорюсь: среди вас встречаются люди, которые не знают, крестили ли их в детстве. И вот они приходят ко мне и говорят: как нам быть, креститься второй раз? На этот случай предусмотрено правило Церкви такое: крещение повторяется с добавлением формулы: "крещается такой-то, аще не крещен", ( если не крещен ). Крещение является таинством Церкви, таинством вхождения человека в тот духовный организм, о котором я говорил прежде. Вы спросите, а как может быть вхождение для ребенка - ребенок же не понимает ничего. Действительно, первоначально крестили преимущественно взрослых людей. Иисус Христос говорит апостолам: "Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам". То есть два элемента, научение и крещение, неотделимы. Ребенка совсем маленького нельзя научить. Поэтому все великие Отцы Церкви были крещены во взрослом возрасте, иногда даже в довольно зрелом возрасте, после 30 лет, тогда это считалось чуть ли не старостью. Но потом сложилась особая практика - крещение младенца. Чем она объясняется? Она объясняется тем, что Церковь, став духовным единством, как некий организм, способна принимать в свое лоно ребенка, который еще не является отдельной личностью, а как бы составляет одно целое с семьей и, если эта семья христианская, то Церковь принимает своей любовью вот этих маленьких детей, но залогом того, что научение будет. Должно было быть ручательство родителей, которые были вначале крестными, потом появились крестные, которые, присутствуя при крещении, ручаются за то, что они потом будут воспитывать ребенка в христианской вере. К сожалению, в наших уродливых условиях все это сильно расшаталось, но все равно будет восстановлено. Ребенку, когда он рожден, мы даем имя. Спрашиваем мы его: "Как тебя назвать?" Нет. Гражданство он получает тоже без своей воли, отечество получает тоже без своей воли. Многие вещи дитя получает помимо своей воли, это естественная сторона жизни. Когда человек вырастает, он в принципе может изменить свое имя, он может изменить гражданство, он может очень многое изменить в своей жизни, если захочет, если будут к тому условия. Но первоначально он является частью своей семьи, и если он родился здесь, ему дают советское гражданство не потому что он выбрал его, а потому что он родился в этой стране. И если человек родился в христианской семье, он становится через детское крещение членом Церкви. Другое дело потом, научение. Вот тут-то у Церкви есть некий рубеж: первая исповедь ребенка, когда ему исполняется 7 лет. К сожалению, мы не имели возможности проводить такую подготовку раньше, теперь будем. Крещение состоит из двух элементов: первое - это оглашение, научение истине, толкование Символа Веры, произнесение этого Символа Веры, торжественное слово человека, который готов соединиться с Христом, и потом само таинство, когда Господь принимает человека к Себе. Крестит не священник, а крестит Христос руками своей Церкви. И таинство совершает Церковь сама. Теперь мы подходим к проблеме таинств. Это священнодействие, которое знаменует продолжающееся присутствие Христа на земле. Из таких важнейших священнодействий в середине века на Западе выделили семь; семь это библейское число полноты, потом на Востоке это число тоже усвоили. Вот первое таинство - крещение: человек входит в Церковь. Вслед за ним идет таинство миропомазания, в нашей практике, православной, оно совершается тут же при крещении. Это призывание Духа Божия на крещаемого с тем, чтобы он получил вместе с крещением некую особую, иногда ощутимую, иногда явно не ощутимую силу действия. Христианство - это Сила, и если мы этого не получаем, мы просто проходим мимо этого дара. Дух Божий - это Сила Божия, она преображает человека, она делает его способным осуществлять то, что в обычном состоянии он осуществить не способен. Это называется миропомазанием. Почему? В древности епископ, апостол, священник возлагал руки на новокрещаемого, и Дух Божий благословением исходил на человека. Это древний жест, потому что руки - это антенны. Потом, когда число верующих увеличилось, епископ давал священникам, своим исполнителям, особое освященное ароматное вещество, которое называлось мирро. Его изготавливает глава Церкви, обычно сам патриарх или митрополит; у нас в Донском монастыре обычно его приготавливали из благовонных восточных масел. И на престоле хранится вот это мирро. Далее, таинство Евхаристии. Это продолжение Тайной Вечери, то, что мы называем причастием, когда вновь и вновь в храме звучат слова Христа, сказанные в ночь перед его смертью, когда пища человеческая, хлеб и вино, становятся реально присутствующим Христом. Он сказал: "Я с вами буду, Я есть хлеб, который пришел на землю, небесный хлеб". Подобно тому, как человек не может жить без пищи телесной, дух его не может жить без этого хлеба. Трапеза Господня - это есть таинство Евхаристии. Его называют также обедня, на Западе мессой, но это все единое - совершается таинство. Христос присутствует, не в книге, не в памяти только, а в реальной Силе, здесь и теперь. Эта Святая Чаша, трапеза Нового Завета, продолжается. Таинство священства это есть таинство продолжения деятельности Христа, Его служения через функцию служителя Церкви. В Церкви каждый христианин, получивший при миропомазании печать дара Духа Святого, каждый христианин является служителем Божиим. "Мы царское священство", -говорит апостол Павел, повторяя древние слова Ветхого Завета. У нас нет жрецов, которые были бы кастой, которая стоит над миром остальных людей. Священник лишь голос Церкви, он как бы делегирован от Церкви, от всей общины, и, когда совершается таинство, он произносит эти слова священные от лица всех, от лица каждого из вас. Апостол Павел в своем Послании говорит: "Не я живу, но живет во мне Христос", - тем самым он открывает тайну священства. Священник может быть и слаб, и немощен, и иметь множество недостатков, но через него действует Христос. В истории Церкви неоднократно поднимался вопрос: действительно реально таинство литургии, если совершает ее недостойный священник? И на это Церковь отвечала всегда так: может, и не достоин, но не он совершает таинство, а все христиане. В связи с этим я вспоминаю один западный фильм, который шел после войны. Там показывается тюрьма нацистская, в которой еще была Церковь, где заключенные могли молиться. И там был старичок-священник, который служил литургию. И каждый день, когда Церковь была открыта, люди, ожидавшие сурового приговора, часто смертного, шли молиться в этот храм. И только один человек был, который отвергал все это. И вот момент, когда совершалась литургия, старый священник почувствовал, что сердце ему отказывает. Он вынес Чашу и сказал громким голосом: "Вы можете подойти к этой Чаше, но мои руки уже не могут ее держать, ее может держать только священник - вон он", - и указал как раз на того, кто никогда не участвовал в богослужении. Поставив Чашу на престол, священник упал и тут же скончался. И весь народ повернулся к этому человеку, и тот был смущен и сказал: "Я же не имею с этим ничего общего". Но люди ответили ему: "Мы идем к Святой Чаше, а не к тебе". И тот вынужден был подойти к Святому престолу, взять эту Чашу, поднять ее, и люди подходили и причащались Тайной Вечере один за другим, и не замечали его, потому что он здесь был только служащим, только исполняющим какую-то функцию. Они понимали, что таинство совершается, они инстинктивно, перед лицом опасности, смерти, в этих экстремальных условиях, пережили опыт того, что все совершается реально. Есть также таинство брака. Вокруг него существует много суеверий. Например, иные люди считают, что если они повенчались, это будет крепче и надежней. Попытка превратить таинство в волшебство, чтобы без нас, автоматически все срабатывало, - это ложный, неправильный подход к таинству. Что такое таинство брака? Из семи христианских таинств оно единственное, которое установлено не Христом, а еще в Ветхом Завете. Его чудо заключается в словах Божиих: "Да будут двое плоть едина". Вот когда люди столь близки друг другу, что становятся одной плотью, одним существом, - вот это и есть Божие благословение и таинство. Естественные чувства играют здесь роль дополнения, а на самом деле это глубинная тайна, потому что настоящая человеческая любовь глубоко духовна. Поэтому в Церкви не существовало специального обряда венчания: двое, мужчина и женщина, признаваемые языческим римским муниципалитетом как муж и жена, если они христиане, приходили в храм, вместе причащались, и священник объявлял их мужем и женой - все. И только в Х веке впервые появляются те слова и обряды, которые мы имеем сейчас. Что они обозначают? Они обозначают призывание Духа Божия на этот подвиг, чтобы люди учились любить друг друга, потому что, оказывается, это совсем не так просто. Почему появились эти молитвы? Потому что в каждом столетии личностное начало становилось все более важным. Если, скажем, в раннем средневековье в семье не было проблемы: женщина знала свое место, мужчина - свое, он охотник, он воин, он хозяин во дворе, она хозяйка в доме, социальная структура была довольно прочной. Но потом, когда она стала меняться, любовь подвергалась серьезным испытаниям. И вот для укрепления ее, для того, чтобы дать любящим, вступающим на общий путь, пищу для новых размышлений, был увеличен обряд таинства и были введены символы: кольца, обозначающие бесконечность любви, общая чаша, которая с древних ветхозаветных времен обозначала единство жизни, и добра, и зла, и испытаний, и радостей, и, наконец, - венец из цветов, который возлагался на брачующихся, что всегда было знаком праздника. Но поскольку цветы не во всякой стране и не во всякое время можно было найти, то в древней Церкви появились венцы в виде обруча, небольшой короны, а в дальнейшей традиции они увеличились, и сегодня это корона, напоминающая старинные царские короны. Но это только обряд, он напоминает нам о самой сути веры, потому что это и венец радости, и терновый венец суровой жизни. Когда муж и жена стоят перед аналоем, перед крестом и Евангелием, священник призывает Духа Божия, чтобы Он благословил их и укрепил их союз. И вот здесь уже действительно можно сказать (и опыт моей священнической жизни подсказывает): те семьи, которые строили свои жизни на духовных основаниях, они были прочными. Когда же все строилось на поверхностном, когда не подавлялся эгоизм, часто брак распадался. Ребенок. Это прекрасно, когда ребенок связывает мужа и жену. Но ведь дети-то уходят. И получается так, что, если ребенок вырос и ушел от родителей, то семья может распасться, если не было там прочного основания. Духовное основание вырабатывается годами и должно сближать людей. Я вспоминаю раздирающие душу строки Гоголя. Вы все читали "Старосветских помещиков", я напомню вам. Жили два старичка, старичок и старушка, у них как бы все отцвело, но сохранилась любовь. Ее Гоголь не выдумал, он ее как бы подсмотрел. И я такие пары видел. И вот, когда умерла она, Пульхерия Ивановна, и он, от лица которого ведется рассказ, приезжает и встречается с Афанасием Ивановичем, тот упоминает ее имя - и уже рыдает старик. Позади юность, и зрелые годы, и старость, все, и позади даже смерть, - но она, жена, ему бесконечно дорога. Почему? Потому что настоящая любовь вырастала, меняя свои формы, и, я думаю, она переходит и по ту сторону смерти физической, я уверен в этом. Таково таинство брака. Далее, таинство покаяния. Сейчас часто говорят о необычайном росте психических заболеваний. Это верно. Повсюду не хватает мест в психиатрических больницах, и любой врач, психолог, психиатр вам скажет, что человек похож на какой-то котел, в котором скапливаются пары под давлением; всякие мысли, черные мысли, воспоминания о дурных событиях, унижающие его какие-то моменты, - и все остается внутри. Когда человек проходит через покаяние, он освобождается от всего этого. Вы скажете, а почему нельзя каяться только перед Богом, зачем нужен свидетель, священник-свидетель? Потому что без преодоления, без маленького подвига, акт не осуществляется. Это трудно, сказать о своем зле в присутствии другого человека, а тем более, если ты этого человека знаешь, а тем более, если ты к этому человеку относишься хорошо. Каждый из нас, естественно, хочет казаться лучше, чем он есть. Но это надо преодолеть, через это надо перешагнуть и, поверьте мне, что здесь-то и происходит еще чудо таинства. Помните, есть у Гофмана такой рассказ "Повелитель блох", как человек видел все мысли людей. Подобные сказания, сказки, легенды давно существуют. Это очень тяжело, это мучительно для героев этих историй - все знать, что думают другие люди. Священник - любой - оказывается в подобном положении. Он общается с кругом людей, подноготную которых он знает, негативные мысли, поступки и даже желания он знает и, казалось бы, это могло испортить ему всю жизнь и испортить отношения с этими людьми. Он должен был бы думать об этих людях хуже, чем все прочие. Между тем, этого не происходит. Я знаю это по себе - как будто чья-то рука стирает из памяти все это, и, общаясь с этими людьми, я начисто забываю о том, что они говорили на исповеди. Я действительно этого не помню, и то же говорили мне многие мои коллеги. Поэтому совершенно напрасны опасения тех люд ей, которым кажется, что они как бы проиграли в глазах моих или другого священника, если скажут о себе плохое. Кроме того, зло столь элементарно, грехи, в сущности, столь просты у нас, набор их, основных, столь невелик, что не приходится здесь удивляться и смущаться; это все свойственно всем людям. У вас, конечно, может возникнуть вопрос: а не опасно ли это в нравственном смысле - не согрешишь - не покаешься? Нет, потому что покаяние означает решимость противопоставить свою волю тому злу, которое в тебе есть. Покаяние исходит из того открытия христианского, что человек не может двигаться вперед только самосовершенствованием. Есть сила Духа, которая ему помогает. Самосовершенствование - это дело фантастическое, прекрасное на бумаге, но малореальное в жизни. Разумеется, человек должен прилагать все усилия для своего совершенствования, но он должен помнить, что на самом деле его усилия идут вперед только под действием благодати. Вот такова диалектика небесного и земного. И, наконец, таинство елеосвящения или таинство исцеления больных. Его называют также соборованием. Почему называется соборованием? Потому что молились над больным по традиции семь священников. Со свечами семь священников. Теперь так никогда почти не делается, все происходит наоборот: часто соберутся много больных - и один священник. В чем смысл этого таинства? В том, что Церковь молится за больного, и это приносит реальные плоды. Я знаю много случаев, когда после соборования человек тут же вставал, оживал или тут же умирал, то есть как бы решалась его судьба, какой-то перелом наступал. Иногда смерть бывает выздоровлением, потому что есть такое состояние, когда человек должен умереть, когда продление биологической, физической жизни является только продлением его мук: душа там, как в тисках, как в силках, она уже рвется отсюда. И я понимаю тех людей, которые, как Гоголь, говорят: "Дайте мне умереть". Он был в отчаянии оттого, что его пытались заставить жить. Это не касается врачей - врачи обязаны всегда бороться за жизнь человека, потому что, если они начнут выбирать: вот этот пускай умирает, вот этот должен жить - так далеко можно зайти. Врач должен иметь принцип доводить все свое дело до предельного конца, сколько можно; но у родных должно быть понимание, что иногда, когда человек умирает, мы не должны протягивать ему свою руку. Таковы семь христианских таинств, они точно таковы и в католической Церкви. Значит, мы еще раз перечислим: крещение, миропомазание, священство, Евхаристия, исповедь или покаяние, брак, соборование - вот все семь. Последовательность их может быть различной, можно рассказывать в любой последовательности, но в жизни христианина все начинается с крещения, все остальные таинства идут уже за ним. Но вы скажете: а как же таинство священства, ведь крестить должен кто-то, священник должен. Вот тут и есть одна оговорка: согласно древнейшей церковной традиции крещение может совершаться при любых условиях, чтобы человек не мог сказать, что он не крестится потому, что там не было священника. Древнейшее описание таинства крещения говорит: крестить надо в реке, в проточной воде, - так делают наши братья-баптисты, - но если нет проточной воды, надо крестить в стоячей, если нет стоячей воды - в сосуде, если нет сосуда, - обливание. И на древних фресках в катакомбах мы находим изображение всех видов крещения. Если нет воды, человек может крестить снегом, песком. И если нет священника, может крестить мирянин - это единственное из семи таинств, которое может практически совершать мирянин. Поэтому случаи, когда крестили бабушки, были известны до революции и теперь. Более того, крещение младенца, освящение младенца Божией благодатью может совершить любая женщина, если она хочет, даже в родильном доме, сама. Это - в крайнем случае, в случае необходимости. Совершается это через следующую формулу. Берется вода Крещенская, хотя бы несколько капель ее, окропляется младенец с такими словами: "Крещается раб Божий, такой-то (имя называется) во имя Отца - Аминь, и Сына - Аминь, и Святого Духа - Аминь". Это краткая, я бы сказал, аварийная, формула. В заключение я хотел бы ясно подчеркнуть различие между обрядом и таинством. Таинство - это вхождение Духа Божия в нашу жизнь, явление Христа в истории Церкви, это мистерия - таинство, таинственное вхождение Бога в жизнь. И это вечно, это было всегда: когда Христос явился на земле, все эти таинства сразу вместе с Ним уже были. Он исцелял. Он благословлял брак, Он благословил Чашу, Он призвал Духа Божия, - Он все сделал. Другое дело - обряд. Обряд - это одежда таинства, от "обрядить", "одеть". Обряд - это ритуальные формы, художественные, традиционные формы, в которые таинство облекается. Это есть историческая плоть таинства. Поэтому она менялась. Поэтому, скажем, сначала возлагали просто руки, потом помазывали мирром. Поэтому сначала венцов не было, потом они появились. Поэтому сначала священники не надевали никаких знаков отличия при богослужении, а потом появились епитрахиль, амофор и другие вещи, которые символизируют во время богослужения священный сан. Священническая небогослужебная одежда, она не церковная как бы одежда, это просто обыкновенная одежда древнего средневекового мира, в таких вот рясах и подрясниках ходили и на Востоке, и все люди, и в Древней Руси ходили так. Это только после петровской реформы появилась дистанция между одеждой священников, которые сохранили старый покрой одежды, и одеждой мирян. Если вы посмотрите на старые фотографии, вы часто увидите купцов, ямщиков в длинных одеждах с кушаками, похожих на подрясники. Рясу или подрясник иногда называют облачением - это неверно. Облачение - это то, что священник или епископ надевает во время богослужения. Основой этого облачения является древняя лента, вышитая; в древнем мире это был знак достоинства. Кстати, и в наше время, вероятно, вы знаете, люди, какие-то представители надевают ленту через плечо, - это очень древний обычай. Так вот, эта лента, которая надевалась через плечо и свешивалась спереди и сзади, называлась у епископа, и теперь называется, амофором. У священника она спускается вокруг шеи, вниз, это епитрахиль - значит "нашейник". У дьякона лента через плечо, впереди называется "орарь", от слова молиться, потому что общее молитвенное пение в церкви начиналось с сигнала, который давал дьякон. Он дирижировал, он поднимал этот орарь, ленту, и сейчас так бывает в больших храмах в Москве. Остальные детали богослужебной одежды развивались из различных форм древней одежды. Скажем, митра, вышитый богослужебный головной убор епископа или священника награжденного. По-гречески слово это означает тюрбан, и потом на Западе так это и сохранилось у епископов и священников. Только в эфиопской Церкви тюрбаны удержали свою первоначальную форму. Но, подчеркиваю еще раз в заключение, - все это является обрядом. А таинство является сердцем этого священнодействия, реальным невидимым присутствием Христовым в мире. Его продолжением действия и жизни на земле. Лекция была прочитана 2 декабря 1989 г. в Доме культуры фабрики "Дукат" БЕСЕДА ШЕСТАЯ В заключение наших бесед о Символе Веры хочу немного рассказать вам о таких понятиях, как бессмертие и Царство Божие. Уверенность в том, что жизнь после смерти не прекращается, была чем-то общим для людей древности и людей поздних времен. Древний египтянин, который был куда цивилизованнее, чем люди каменного века, который знал и астрономию, и основы математики, и архитектуру, человек, принадлежавший к великой цивилизации, которая создала пирамиды, храмы, фантастические лабиринты, секрет которых до сих пор до конца не разгадан людьми нашего времени, он никогда, ни на мгновение не сомневался в том, что у человека есть бессмертная часть. Вы можете подумать, что речь идет о некоем утешении, к которому стремился человек, но на самом деле это не так. Иногда посмертное бытие представлялось как ущербное, темное, полусознательное, страшное. Вероятно, опыт людей, встречавшихся с какими-то таинственными феноменами, с какими-то знаками присутствия духа умершего, и рождал те страшные сказания, которые мы читаем в "Одиссее" Гомера, у древних вавилонян: мрачный мир призраков обитает в этих сферах. Так же думали и греки в течение долгого времени. Но когда у них появилась философия, философы первые поставили вопрос на уровень рационального и серьезного обсуждения. Они поставили его так: если мир состоит из неких частей, как говорили древние греки, атомов, то не является ли душа человека, мысль человека чем-то состоящим из атомов? Это предположение выдвинули древние материалисты, Демокрит и его последователи. Но взгляд этот не был принят основной массой философов, потому что они прекрасно понимали, что распасться может только агрегат, который состоит из каких-то частей. Распадение неизбежно требует движения, а может ли двигаться дух? Движение вещи есть перемещение ее в пространстве: если движется вот этот предмет, то сначала он находится в одной части пространства, потом в другой и так далее. Сознание человека не локализируется ни в какой точке пространства. В ней локализируются органы, которые мышление использует, но само оно обладает способностью быть непространственным, нефизическим, нематериальным. Следовательно, раз оно не находится в пространстве, оно неподвижно, то есть оно не может распадаться. Его бытие совершенно особенное: во всем известном нам мироздании ничего подобного не существует, хотя человеку сегодня известно уже очень многое. Все, что открывает нам наука в течение веков и тысячелетий, а, как я уже сказал, египетские ученые достигли огромных результатов еще за пять тысяч лет до нашей эры, - все открытия современной науки показывают, что любое природное явление может быть измерено, либо взвешено, либо увидено глазами или прибором: оно обладает такими свойствами, которые это позволяют, например, даже если мы не видим полета элементарной частицы, мы видим свет, который она оставляет. Между тем, только сознание, только "я", только дух не оставляет следов, не улавливается никакими приборами и аппаратами. Иногда говорят, что изучение открытий биотоков мозга как раз и есть фиксация нашего мышления. Но должен вам сказать, что любая живая ткань, в той или иной степени, имеет биотоки, и мы можем найти их и в лапке лягушки. Биотоки сопровождают физическую и физиологическую жизнь клеток мозга, а не являются мышлением. Таким образом, мышление есть чудо, в том хотя бы смысле, что мы можем удивляться ему, поскольку оно полностью иноприродно всему остальному. И если все в мире разрушимо и преходяще, то мышление, "я", дух, личность, центр - неразрушимы и непреходящи. Это вовсе не значит, что жизнь нашего "я" все время однородна, что нет возрастания, углубления каких-то возможностей. Напротив, если растение живое, оно разрастается из маленького семечка, если дух в человеке, как семя, посеян, из него может вырасти нечто, а может и не вырасти. Таким образом, человек уже в древности пришел к мысли, что судьба нашего сознания находится в прямой зависимости от того, что происходило с ней на протяжении земной жизни. Наш мозг - это орган мышления, это инструмент духа, это рука, глаз действующего "я". Подобно тому, как локатор улавливает вибрации вселенной, тончайшая и до сих пор не изученная структура мозга становится носителем Духа. Подобно тому, как глаз улавливает свет, в себе его собирая, так наша центральная нервная система аккумулирует в себе духовное начало. Человек видел, что умерший уже не живет с ним, он молчит, его глаза закрыты, он отрезан от бытия, но у него хватало логики, чтобы понять простую истину: если в соседнюю комнату вход замурован, и мы не можем общаться с тем, кто там находится, если стена достаточна толстая, что даже стук туда не дойдет, то это вовсе не значит, что за этой стеной уже ничего нет и никого нет. Если прервался наш контакт с умершим, если его тело перестало ему служить, и он не может нам передать сигнал своего "я" с помощью своего тела, это не значит, что душа его испарилась. Я всегда в этом случае вспоминаю, как меня в юности поразило высказывание Мопассана о женщине, которая погубила себя, бросилась в колодец, и, как он говорит, душа ее, то, что называлась ее душой, "угасло на дне колодца". Это звучало очень мрачно. Но тогда уже - хотя я был еще школьником, - тогда я уже понимал, что угасание это не аннигиляция, это процесс перехода из одного состояния в другое. И поэтому, если было столь мощное явление, как душа, как сознание, как "я" в человеке, она не может аннигилироваться, она переходит в другую форму существования. Самое высокое из созданий Творца, которое мы только имеем в мире, - это личность. Все стихии безличны, в животном проявляются первые зачатки индивидуальности, но творящая личность - это только человек. Об этом говорил Паскаль в своей бессмертной книге "Мысли". Обязательно посмотрите эту книгу, она легко читается, потому что это афоризмы. Он говорит о том, насколько хрупок человек и как мало нужно для того, чтобы прервать его жизнь, но все стихии мироздания, огромные бездны и скалы, которые могут его раздавить, как муху, в одно мгновение, ничего не стоят перед ним, потому что только человек, он один может сознавать, что с ним происходит. И мы знаем ответ на вопрос, откуда это чудо. Можно понять, откуда наша способность мыслить, - спросите у биолога, и он вам расскажет, как процесс усвоения кислорода начался у первых наземных животных. А мы их наследники. Мы знаем, почему мы поддерживаем свою жизнь с помощью пищи, - эти энергетические процессы совершенно ясны химику, физику, физиологу, биологу. Мы знаем, откуда происходит все в нашей телесной жизни, но только не знаем, откуда появилось духовное "я", творящее, мыслящее, выбирающее между добром и злом, меняющее облик планеты. И Священное Писание нам открывает эту тайну. Оно говорит о том, что человек, в его духовности, создан по образу и подобию самого Творца - вот где разгадка, вот почему мы иноприродны. Вот почему человек, который дышит, ест, пьет, размножается, как любое другое существо, духовно отличается, качественно отличается от всей природы. Он отражает в себе всю созданную Богом Вселенную - царство минералов, элементы таблицы Менделеева, царство растений. Ведь каждая клетка нашего тела точно повторяет модель клетки любого растения, любого животного - но дух наш есть гость в этом мире и не просто гость, а перед ним поставлена определенная задача возрастания. Дух - учащийся здесь, он соединен с материальными силами не благодаря какой-то парадоксальной прихоти, а это происходит потому, что он принадлежит двум измерениям бытия: вещественное, материальное, стихийное соединилось через человека с духовным, чтобы духовная сила пронизала все материальное бытие. Одухотворение вселенной, созданной Богом, - вот высочайшая цель, и человек был выведен в мироздание с этой целью, но он еще очень плохо эту цель выполняет и очень мало в этом выполнении участвует, Вот одна из разгадок, почему врачи, физиологи, часто говорят вам, что человек не использует своих возможностей на тысячную долю. Это правильно, потому что заложено в нас бесконечно много. Но эта неудача человека на самом деле не является неудачей, потому что, когда люди умирают телесно, продолжается работа всего человечества. Вот образ для вас: текут реки, моря, поднимается утренний пар, и вот земная вода в виде пара восходит вверх, и вот белые облака уже кружатся и стелются над землей. Какое огромное значение имеют облака для жизни: они несут в себе живительную влагу в те пустынные места, где так мало жизни, в те пустынные места, над которыми раскинулось лишь беспощадное голубое чистое небо. И история духа имеет свои живительные облака: потоки душ, восходящих вверх (то есть вверх не в пространстве, а в иное измерение), создают бессмертную сокровищницу человеческих душ. Мы называем это высшим измерением жизни. Иные называют его потусторонним, посмертным бытием, в котором тоже развитие, в котором тоже движение, в котором тоже жизнь, но иная жизнь. То, о чем я говорил, является общечеловеческим представлением, понятием, которое разделяют люди от одного океана до другого. И те, кто сознательно пытаются убедить себя и других, что личность самосознающую ожидает впереди ноль, небытие, все равно в глубине своего существа не верят в свое полное уничтожение. Такой глубокий исследователь человеческой психики, как Зигмунд Фрейд, писал, что в действительности никто в свою смерть, то есть уничтожение, аннигиляцию, в глубине своего существа не верит. Но христианство говорит нам о чем-то большем. Оно говорит нам о жизни будущего века, не просто о естественном бессмертии каждого человеческого "я" в ином измерении, а о новом этапе космической эволюции. Слово "век", по-гречески "зон", означает огромное пространство во времени, почти уходящее за пределы истории. Грядущий зон, жизнь грядущего зона, это уже взгляд в отдаленнейшее вселенское будущее, это тот взгляд, который проникает за завесу того, что может сегодня представить ограниченный человеческий рассудок, это не просто естественное бессмертие души, вернее духа. Я сразу должен оговориться: речь идет всегда о духе, потому что душа - это психика, которая есть у животных и по-своему у растений, это реакция организма на окружающую среду, а дух