сходит? Врач втолковывает мне, как очень тупому ребенку, что меня готовы лечить по новой методике. Хотите, мы попробуем? Хотите? Это может дать хороший результат. Если согласны, распишитесь вот тут. Распишемся-подпишемся. Хотите кровью - да ради бога. Нате вам мою душу, если, конечно, таковая имеется в природе. Чего еще изволите? Как насчет транша в несколько миллиардов нейронов? Мозги в отличном состоянии, док. Владелец был очень бережлив (кгхм!). Не брал свои серые клеточки даже в церковь по воскресеньям... Ублюдки! Это же машина! Приходится рассказывать все, что я могу припомнить, машине, напоминающей стальной чемодан на хрупком сервировочном столике. Дело это долгое. Снова мы с машиной наедине. Некоторое время в комнате находились какой-то тип с землистым лицом, и медсестра, и даже старый добрый доктор, но сейчас никого не осталось. Только я и машина. Она завязывает разговор. - Ну так вот... - говорит. Послушайте, но ведь никто не застрахован от ошибки. Разве из этого следует, что теперь меня надо... Тьфу, на фиг, забыли. Ладно, я был не прав: виноват так виноват. Грешны, каемся. Прикажете кровью искупать? - Ну так вот, - говорит, - под конец твои сны не врали. Последние, уже после моста. Это и вправду ты. - Я тебе не верю. - Поверишь. - С какой стати? - С такой, что я - машина, а машинам ты доверяешь. Понимаешь их, и они тебя не пугают, даже восхищают. С людьми у тебя совсем не так. Поразмыслив над услышанным, решаю задать другой вопрос: где я. - Твое подлинное "я", - отвечает машина, - твое настоящее тело сейчас находится в Глазго, в неврологическом отделении больницы "Саут дженерал". Тебя перевели из Эдинбурга, из "Ройал инфермэри"... некоторое время назад. - Кажется, у машины неуверенный голос. - Точно не знаешь? - спрашиваю я. - Это ты не знаешь, - отвечает она. - Тебя перевезли, вот и все, что известно нам обоим. Месяца три назад. А может, и пять или даже шесть. В твоих снах это две трети от всего срока. Тебя держали на лекарствах, пробовали разную новую терапию, и твое чувство времени сошло с нарезки. - А ты... а мы с тобой в курсе, какое нынче число? Долго меня лечат? - Ну, это как раз вопрос не очень сложный. Семь месяцев. Когда здесь в последний раз была Андреа Крамон, она упоминала о своем дне рождения. Дескать, он через неделю и, если ты к этому времени очнешься, будет просто здорово... - Ну хорошо, - говорю аппарату. - Выходит, сейчас начало июля. День рождения у нее десятого. - Выходит, что так. - Гм... Как я догадываюсь, моего имени ты не знаешь? - Правильно догадываешься. Некоторое время я молчу. - Ну так чего? - интересуется машина. - Как насчет проснуться? - Ну, не знаю... А какие варианты? - Оставайся под водой или всплывай, - говорит машина. - Все очень просто. - Всплыть? А как? По пути сюда я пробовал, пока не добрался до пустыни. Я хотел проснуться в... - Знаю. Боюсь, тут я тебе не помощница. Понятия не имею, как это делается. Знаю только, что сможешь, если захочешь. - Черт, ведь я даже не знаю, хочу ли. - А я знаю не больше твоего, - логично замечает машина. Понятия не имею, чем меня накачали, но все вокруг плывет. Машина, когда она здесь, кажется реальной, чего не скажешь о людях. Как будто в глазах у меня туман, как будто в них потемнела жидкость, как будто они забиты илом. Подобным же образом пострадали и другие чувства. Все, что я слышу, звучит расплывчато, искаженно. И ни запашка, никакого привкуса. Кажется, даже мысли заторможены. Я лежу. Я мелок, я на мели, я мелко дышу, но пытаюсь думать глубоко. А потом - ничего. Ни людей, ни машин, ни вида, ни звука, ни вкуса, ни запаха, ни осязания, ни даже ощущения моего собственного тела. И серость кругом. Только воспоминания. Я ухожу в сон. Просыпаюсь в маленькой комнате с одной-единственной дверью. В стене - экран. Помещение кубической формы, в серых тонах, без окон. Я сижу в большом кожаном кресле. Оно мне вроде бы знакомо - такое же, как в Лейте, в кабинете. На правом подлокотнике должна быть подпалинка, туда из косяка выпал тлеющий комочек марихуаны. Нету. Наверное, это новое кресло. Гляжу на свои руки. На правой видна рубцовая ткань. На мне туфли от "Мефисто", джинсы "Ли", рубашка в клетку. Бороды нет. Судя по самочувствию, я здорово похудел. Встаю и оглядываю комнату. Экран темен, кнопок не видать. В потолке, по периметру стен, скрытые лампы. Тут все из серого бетона. Вроде бы тепло. На стенах ни единого шва - неплохая заливка. Интересно, кто подрядчик? Дверь обыкновенная, деревянная. Я ее отворяю. По ту сторону дверного проема - такая же комната. Правда, в ней нет экрана и кресла, только кровать. Это пустая больничная койка с хрустящим белым бельем и серым одеялом. У одеяла приглашающе отогнут уголок. Из только что покинутой мною комнаты доносится шум. Если я туда вернусь и обнаружу старика, похожего на меня (думаю я), надо будет как-то отсюда выбраться, найти машину, подать жалобу. С этой мыслью я иду к двери, в комнату с креслом. Я не нахожу загримированного Кира Даллеа. Комната пуста, но засветился экран. Я сажусь в кресло и смотрю. Это снова человек на кровати. Только на этот раз изображение цветное и все видно гораздо лучше. Кое-что изменилось: он лежит на животе, на другой кровати, в другой комнате. Это маленькая палата, и в ней еще три койки, и на двух - мужчины с забинтованными головами. Кровать моего знакомца огорожена ширмами, но я как бы нахожусь сверху и гляжу вниз. Очень отчетливо вижу лысину. Касаюсь собственной головы - плешь. И на моих руках волосы, естественно, не черные, а грязно-бурые. Вот блин! А тут вроде гораздо уютнее, чем в той клетушке. В вазе на небольшой прикроватной тумбочке - желтые цветы. В ногах у пациента, на спинке кровати, не висит температурный листок. Наверное, так больше не делают. Зато у него на запястье пластмассовый браслет. На браслете что-то написано, но я ничего не могу разобрать. Доносится отдаленный шум: голоса, женский смешок, звяканье склянок или чего-то металлического, повизгивание катящихся по полу колес. Появляются две медсестры, заходят в огороженное ширмами пространство и переворачивают больного. Взбивают ему подушки, устраивают его в положении полусидя, не прекращая болтать друг с дружкой. Я дико злюсь, так как не слышу, что они говорят. Медсестры уходят. В кадре появляются новые люди, устраиваются у соседних коек. Люди как люди - молодая парочка пришла навестить старика, пожилая женщина тихо беседует с другим пожилым мужчиной. К моему больному посетителей нет. Но ему, похоже, все по барабану. И вдруг является Андреа Крамон. Это точно она, хоть и в непривычном ракурсе. На ней белый брючный костюм из грубого шелка, красная шелковая блузка, красные туфли на шпильках. Она кладет пиджачок (не тот ли самый, что я купил ей в прошлом году в Дженнере?) в изножье кровати, потом наклоняется над лежащим, целует его в лоб и легонько - в губы. Ее рука ненадолго задерживается - откидывает ему волосы со лба и заглаживает на темя. Потом Андреа садится на стул рядом с койкой, закидывает ногу на ногу, упирается локтем в бедро, а подбородком - в ладонь и смотрит на лежащего. А я смотрю на нее. На спокойном, но озабоченном лице появились новые складочки, зарождающиеся морщинки. Сеточки никуда не делись из-под глаз, но к ним добавились легкие тени. Волосы у нее длиннее, чем обычно. Не удается толком разглядеть глаза, но скулы, изящный нос, длинные темные брови, волевой подбородок и мягкий рот... все это я вижу. Она наклоняется вперед, берет его руку. При этом не сводит с него взгляда. Почему она здесь? Почему не в Париже? ...Пардон, дорогуша. И часто ты сюда кости закидываешь?.. (А сейчас - это сейчас? Или из прошлого?) Она долго сидит, не выпуская его руки и глядя в бледное, ничего не выражающее лицо. Наконец ее голова клонится к смятой простыне рядом с рукой мужчины и зарывается в крахмальную белизну. Плечи вздрагивают раз-другой. Экран гаснет, а затем и лампы. В соседней комнате свет остается гореть. Я подозреваю, что подсознание пытается мне что-то сказать. Увы, но утонченность никогда не была его сильным местом. Я глубоко вздыхаю, берусь за подлокотники кресла и медленно встаю. Одежду сбрасываю на пол у кровати. Под подушкой лежит короткая, застегивающаяся сзади ночная рубашка из хлопка. Я ее надеваю и забираюсь под одеяло. Пора вздремнуть. Кода Дурак! Идиот! Ты хоть понимаешь, что творишь? Ты же здесь был счастлив! Власть, развлечения, широкие возможности. Все это у тебя было. Подумай об этом! И к чему ты хочешь вернуться? Из руководства фирмой тебя небось уже выперли, наверняка завели дело за вождение в пьяном виде (долго еще, приятель, не гонять на шикарных тачках), и ты с каждым днем все старее и несчастнее, и вынужден уступать свою подружку очередной болезни, очередному прикованному к койке полутрупу. Ты всегда поступал так, как хотелось ей, она тебя использовала, а не наоборот. Вы с ней жили, поменявшись ролями: не ты сношал, тебя сношали. И не забывай: она тебя отшила. Дала отлуп. Раз за разом она втаптывала тебя в грязь, а стоило тебе мало-мальски оклематься, она тотчас уматывала за границу. Идиот! Не делай этого! Да? А что еще мне остается? Между прочим, меня запросто могут отсюда вышвырнуть. Какую-то мозговую деятельность, какую-то активность коры врачи явно фиксируют, но, если так и буду дальше валяться колодой, меня могут счесть безнадежным. Уберут капельницы, перекроют поступление воды и питательных растворов, дадут мне умереть. Так что я должен позаботиться хотя бы о самосохранении. Разве это не важнейший принцип живой природы? К тому же нельзя ее вот так бросать. С женщинами подобным образом не поступают. Она этого не заслуживает. Да и никто не заслуживает. Ты ей не принадлежишь, и она тебе не принадлежит, но каждый из вас - часть другого. Если сейчас она встанет и уйдет, и уже не вернется, и вы не увидитесь до конца своих дней, и ты проживешь еще полсотни заурядных лет, то и тогда на смертном одре ты будешь осознавать, что она - часть тебя. Вы с ней оставили друг на друге свои отметины, помогли друг другу формироваться. Наделили друг друга отличительными черточками - неизгладимыми, что бы ни случилось. Ты сейчас пользуешься преимущественным правом на нее лишь потому, что так близок к смерти. Если поправишься, она может запросто уйти к нему снова. Вот незадача. Ты же вроде как-то раз решил, что не будешь держать на него зла, или это был всего лишь пьяный треп? Нет... Громче. Я говорю, нет, это не был пьяный... Приятель, я тебя все еще не слышу. Громче. Ладно! Ладно! Серьезно я, серьезно! В натуре, серьезно. И вот еще что: она до сих пор считает, что беда повторяется трижды. Ее отец умер в машине. Потом - Густав, он обречен медленно дегенерировать... Потом я. Очередная машина, очередная авария; очередной мужчина, которого она любила. О, теперь я нисколько не сомневаюсь, что мы с Густавом очень похожи и что мы могли бы понравиться друг другу. И с адвокатом он бы наверняка поладил, как это сделал я, и по той же причине... Но ведь в моих силах не стать третьим, клянусь! Для этого нужно лишь одно: прекратить поиски сходства! (Бледные пальцы выступают из черной дифракционной решетки экрана, дрожа на вечернем ветру, как белые клубни... Вот зараза, опять проектор заело. Монохромное изображение шелушится и лопается, за ним - белый свет. Уже слишком поздно. Снайпер сперва видит цель, затем ловит ее в перекрестье, потом жмет на спуск, а уж в-третьих...) Нет, эта короткая последовательность закончится на второй жертве, если от меня хоть что-то зависит. (И опять змейкой прокрадывается мысль о том, как мы, наверное, похожи с Густавом. Я знаю, что бы сказал Андреа, если б это я медленно угасал и она вознамерилась бы принести себя в жертву на алтаре неусыпной заботы...) Поеду в тот, другой, город. Честно, я всегда этого хотел и сейчас хочу. И хочу встретиться с этим человеком. Япона мать, да я просто хочу что-нибудь делать! Путешествовать на транссибирском экспрессе, побывать в Индии, постоять на Айерс-рок, промокнуть до нитки в Мачу-Пикчу! Хочу заняться серфингом! Я все-таки куплю дельтаплан. Снова приеду к Большому Каньону и на этот раз не остановлюсь у обрыва. Я хочу увидеть северное сияние со Шпицбергена или в Гренландии, хочу увидеть полное затмение, хочу наблюдать пирокластические зрелища, хочу пройти по лавовому туннелю, хочу увидеть Землю из космоса, хочу пить тибетский чай в Ладакхе, я хочу плыть вниз по Амазонке и вверх по Янцзы и гулять по Великой Китайской стене. Я хочу побывать в Азании! Я хочу снова увидеть, как с палуб авианосцев сбрасывают вертолеты. Я хочу оказаться в постели разом с тремя женщинами!.. Господи боже! Вернуться в тэтчеровскую Британию, в рейгановский мир, ко всему этому дерьму! Жизнь на мосту, при всей своей странности, была по, крайней мере, предсказуема и хоть относительно безопасна. А может, и нет. Не знаю. Я одно знаю: что как-нибудь обойдусь без машины, которая расписывает мне возможные варианты. Выбор не между реальностью и сном, выбор - между двумя разными снами. Первый - мой собственный: мост и все, что я вокруг него накрутил. Другой - наш коллективный: все, что мы навоображали сообща. Мы существуем во сне, как его ни называй: бытием, реальностью, жизнью. Уж не знаю, к добру или к худу, но я - часть одного сна, и этот сон был наполовину кошмаром, и я едва не позволил ему свести меня в могилу. Но все-таки я жив. Пока во всяком случае. Так что же изменилось? Не сон, не суммарный результат наших снов, который мы называем миром, не наша высокотехнологичная жизнь. Может быть, изменился я? Не исключено. Кто знает. Здесь, "внутри", возможно все, что угодно. Не смогу ни о чем судить, пока не вернусь назад. Пока не начну снова жить общим сном, отвергнув свой индивидуальный: о вещи, ставшей местом, о средствах, ставших целью, о маршруте, ставшем пунктом назначения... И вправду - тройка бубен и высококлассный мост, бесконечный мост, ни в чем не повторяющийся мост. Его огромный ржавый каркас вечно разрушается и вечно восстанавливается, подобно тому как змея обновляет кожу или подобно метаморфирующему насекомому - оно в коконе, и оно постоянно меняется... Ох уж все эти поезда. То-то еще наезжусь на них. Вождение-то наверняка запретят. Глупый ты ублюдок! Это ж надо - перед самым Рождеством залил зенки и полез за баранку. Стыдобища! Разбил свою и чужую тачку, сам едва не угробился. Хорошо хоть, что больше никто не пострадал. Вряд ли я захотел бы вернуться, зная, что кого-то спровадил на тот свет. Или даже если бы только искалечил. Надеюсь, тот бедолага не слишком горюет по своему "MG". А "ягуар" жалко. Столько времени на него потрачено, столько денег, столько труда опытных работяг. Хорошо еще, я им владел без году неделя, не успел проникнуться сентиментальными чувствами. ("Мистер Икс, вы были сильно привязаны к своему автомобилю?" - "Привязан? Да я три часа был переплетен с этим гадом!") А мост... мост. Вот встану на ноги (если встану), надо будет Совершить к нему паломничество. Пройду над рекой (если смогу ходить), брошу монетку на счастье. Ха-ха! Три секции, три частокола, эдаким фертом за стенами форта (Ферт-оф-Форт). Теперь я вспомнил: над автомобильным мостом тоже высились серые иксы. Три громадных "X", одно над другим, как шнуровка или кружево... И еще... Еще... что еще? Ах да: я еще не всю пленку Pogues прослушал. Не было "А Man You Don't Meet Every Day"<"Человек, какого не каждый день встретишь" (англ.)>. Пятая тема; спой, детка, не стыдись... А на другой сторонке Eurythmics, это контраста ради. Малютка Энни с тетушкой Аретой наяривают. Для души стараются. Ну а почему бы и нет? Поет "Better To Have Lost In Love (Than Never To Have Loved At All)"<"Лучше, когда в любви не везет (чем вообще никогда не любить)" (англ.)>. Что это, клише? У клише тоже есть чувства. Я хочу вернуться. А вот могу ля? би-ип... би-ип... би-ип... Это автоответчик. Сейчас ваше сознание отключено, но если вам угодно оставить... щелк. А правда, могу ли? Как бы это узнать? Я хочу вернуться. Сейчас же. Давай попробуем, а? Сон - явь. Начали! Идем назад. Очень скоро. Пробуждение. А перед этим - слово нашим спонсорам. Но сначала три маленькие звездочки: Как-то раз дождливым и не очень теплым летом я был на берегу под Валтосом. Я был с ней, и мы поставили палатку и с помощью кое-какой химии изменяли реальность. По палатке тихо барабанил дождь. Она не хотела выходить. Сидела, просматривала альбом Дали. Но если я решал выйти, она не возражала. Я бродил по извилистой кромке берега, где волны разглаживали золотистые песчаные горбы. Там мы были втроем с теплым влажным бризом и милей-другой пляжа, да еще дождь накрапывал с серых клубящихся туч. Я находил острые ракушки - осколки радуги; я видел, как дождинки падают на еще сухие пятна песка и как их овевает ветер. И казалось, что весь пляж шевелится, течет; казалось, это живое существо. Я помню свой восторг, поистине детское восхищение от этого песка и темных крапинок на нем, от ощущения бегущих между пальцами крупинок. Я находился на дальнем краю Гебрид, бурное море отделяло меня от Ньюфаундленда, Гренландии и Исландии и крутящейся над северным полюсом ледяной ермолки. Острова Льюис и Гаррис врезались в море длинной гористой дугой, словно позвоночный столб, словно цветок мозга над центральной нервной системой. Мой разум был островом, острый скальпель наркотика открыл его набегам волн и ветров. Тогда я думал, что понял все: как расцветает мозг на конце членистого стебля; как мы запускаем корни в почву, растем и крепнем. Это значило все и не значило ничего - как тогда, так и сейчас. И я сказал себе, что был далеко-далеко... Потому что я был своим собственным отцом и своим собственным ребенком и ненадолго уходил, но теперь вернулся. Вот что я себе сказал, собираясь в обратный путь: "Сынок, твой папа был очень далеко". ...Да, конечно, но ведь это было очень давно. А как насчет дня сегодняшнего? Я в том смысле, что полгода без выпивки и курева - это вам не шутки. Наверное, лежа тут без сознания, я был здоровее, чем на протяжении всей своей взрослой жизни. Пускай физических упражнений кот наплакал, зато в том, что течет через мою ноздрю в пищевод, никаких токсинов. Непонятно даже, как мое тело смогло пережить такое долгое воздержание от спиртного и дури. Может, я перекуюсь, может, я вообще завяжу пить и курить, а также нюхать и жевать всякую дрянь. И когда восстановлю водительские права, скорость превышать - ни-ни! А еще ни разу не скажу худого словечка про наших законно и демократично избранных представителей и их стратегических союзников и буду куда терпеливей и уважительней выслушивать мнение собеседников даже по самым дурацким вопросам... Хотя стоит ли возвращаться, чтобы заниматься такой херней? Черного кобеля не отмоешь добела. Буду грешить и впредь, только куда осторожнее. Малыш, твой папочка... Да, знаю. Это мы уже слышали. Думаю, до нас дошло. Еще кто-нибудь?.. Кончена забава Процедура завершена Браммер пробуждается Брахма пробуждается Не за что (спасибочки, Билл) (и тебе, Мак) (а если подумать?) (большое спасибо) (харе болтать; не томи душу) Мгла. Нет, не мгла. Кое-что есть. Что-то темно-, почти коричнево-красное. Везде. Пытаюсь оглянуться, но не могу, значит, это не просто цвет стены или потолка. Может, это позади моих глаз? Не знаю. И хрен тут выяснишь. Звук. Я что-то слышу. Вот на что похоже: когда ныряешь в бассейн и плывешь обратно к поверхности. Этот звук, такой булькающий белый шум, постепенно меняется в тоне, от очень низкого до самого высокого, а потом лопается как пузырь, разлетается на... Разговор, женский смех. Позвякивание стекла и металла. Колесный визг или скрип ножки стула. Запах. Да, очень медицинский. Теперь очевидно, где мы находимся. Еще - что-то цветочное. Я чувствую два запаха. Один резкий, но свежий, другой... Не знаю. Не могу описать... Ага: первый - от цветов на тумбочке у кровати. Второй запах - ее. Похоже, она не изменила своему пристрастию к духам "Джой". Да, наверное, это она. Так этими духами не пахнет больше никто, даже ее мать. Андреа здесь! Сегодня что, день тот же самый? И что, я ее увижу? О, только не уходи! Останься! Ну двинь же чем-нибудь! Давай шевелись! Тут полнейший беспорядок. Ни черта не видать. Я похож на сонного кукловода, которого неожиданно разбудили, и теперь он шарахается за сценой и пытается отыскать концы и распутать нитки. Ручки? Ножки? Головки? Что тут к чему? И где инструкция?.. О господи, только бы не пришлось учиться всему этому по новой. Глазки! Откройтесь, блин! Дерг! Ручки! Ножки! А ну-ка вставайте, делайте, что вам положено! ...Эй, люди! Кто-нибудь! Полегче, полегче. Ложись-ка и думай о Шотландии. Успокойся, приятель. Дыши глубже, прислушайся к току крови. Ощути тяжесть заправленного под матрас одеяла и простыней, ощути щекотку в ноздре, куда входит конец трубки... ...Вот и все. Не слышно ничьей болтовни поблизости. Только приглушенный рокот здания, города. Легким ветерком унесло аромат "Джой"... А может, его тут и не было. Зато подсохшей кровью попахивает... Снова потянуло сквозняком. Приятное ощущение на щеке и на коже между носом и губой. Со студенческих лет не ощущал там ветра. Столько лет прожил с бородой... Я глубоко вздыхаю. Я в самом деле дышу. Чувствую сопротивление заправленного под матрас одеяла, когда грудь поднимается выше обычного. Трубка искусственного легкого скользит по ткани на плече, потом, когда я расслабленно выдыхаю, скользит обратно. Дышу! Я до того потрясен, что открываю глаза. Дрожит левое веко; ресницы слиплись, но взор проясняется через секунду-другую. Поначалу все дрожит и кажется слишком ярким, но вскоре нормализуется. Андреа сидит менее чем в метре, подобрав ноги под стульчик. Одна рука лежит на бедре, другая держит у рта пластиковый стаканчик. Губы раздвинуты. Я вижу ее зубы. Она изумленно смотрит на меня. Я моргаю. Она тоже. Я шевелю пальцами ног и вижу, как в изножье приподнимается и опускается белый пиджак. Напрягаю бицепсы. До чего же грубые здесь одеяла! Есть хочется! Андреа опускает стакан, чуть наклоняется вперед, словно не верит собственным глазам. Смотрит то в один мой глаз, то в другой, явно выискивает в них признаки сознания (и я вынужден согласиться, что это вполне обоснованная мера предосторожности). Кашляю, чтобы прочистить горло. Андреа вся обмякает. Когда-то я видел, как выпадает из ее пальцев шифоновый шарф, но даже тот не изгибался столь грациозно... С ее лица вмиг сходит вся тревога: раз - и нету. Андреа медленно кивает и улыбается: - С возвращением. - Да ну? Примечания "Монти Пайтон и Святой Грааль" (1975) - эксцентричная комедия Терри Гиллиама и Терри Джонса по сценарию Грэма Чапмена, Джона Клиза и др. Первый полнометражный фильм группы "Монти Пайтон", прославившейся сюрреалистическим сериалом "Воздушный цирк Монти Пайтона", который выходил на английском телевидении в 1969 - 1974 гг. Американец Терри Гиллиам (прежде занимавшийся комиксами, а впоследствии видный кинорежиссер) отвечал в группе преимущественно за мультипликацию. "У/Z" - английский журнал комиксов, выходящий с 1983 г. Начинался в Ньюкастле как малотиражное самодеятельное издание и сперва имел чисто культовую известность, распространялся в местных пабах; однако уже к началу 90-х гг. его тираж превысил миллион экземпляров. Относится к категории "взрослых" комиксов, но это не означает, что журнал имеет эротическую направленность: "VIZ" - юмористическое издание с характерным грубоватым, а то и скатологическим юмором. Полицейские машины (бутерброды с джемом). - На английском сленге полицейские машины зовутся бутербродами с джемом. В англо-американском словаре Криса Рея (www.english2american.com) это прокомментировано следующим образом: "Полицейские машины в Англии белые, с красной продольной полосой посередине, - отсюда и прозвище. Если сощуриться, встать на голову и прочитать „Отче наш" задом наперед, то не исключено, что в чем-то полицейский автомобиль покажется не таким уж и непохожим на бутерброд с джемом". ...всегда клялся, что атеистом останешься и в окопе под огнем... - Имеется в виду знаменитое высказывание американского священника Уильяма Томаса Каммингса (1903 - 1945): "Не бывает атеистов в окопах под огнем". Процитировано в гл. 15 книги Карлоса П. Ромуло "Я видел падение Филиппин" (1943). Кеджери - жаркое из рыбы с рисом и пряным порошком карри. ...plus сa change... - начало французской поговорки "Plus с.а change, plus c'est la meme chose" (чем больше все меняется, тем больше все по-прежнему). Гарри Лодер (1870-1950) - эдинбургский комик-репризер, автор и исполнитель песен; самая яркая звезда английского мюзик-холла первой четверти XX в., в 1919 г. возведен в рыцарское достоинство. Выступая в кильте и с большой крючковатой палкой, эксплуатировал утрированный образ шотландца, за что порой критиковался соотечественниками. Они с друзьями решили сделаться "альтернативными геологами" и прозвали себя рокерами. - Игра слов: "rock" по-английски означает "горная порода" и "рок-музыка", а "рокер" в традиционных значениях - рок-музыкант или поклонник рок-музыки. - Прим. пер. "White Rabbit" - песня Jefferson Airplane с альбома "Surrealistic Pillow" (1967); ассоциации подразумеваются не только кэрролловские, посвящена песня Стивену Оусли по кличке Белый Кролик - калифорнийскому химику-любителю, изготовлявшему качественный и общедоступный ЛСД. "Astronomy Domine" - первая композиция с первого альбома Pink Floyd, "A Piper at the Gates of Dawn" (1967). ...с юной медсестрой из "Вестерн дженерал"... - Western General, известный научно-исследовательский медицинский комплекс в Эдинбурге. - Прим. пер. Лейнг, Рональд Дэвид (1927-1989) - английский психиатр, известный нетрадиционным подходом к лечению шизофрении. В первой книге "Разделенное „я"" (I960; рус. пер. 1995) утверждал, что онтологическое сомнение (сомнение в собственном существовании) вызывает защитную реакцию: "я" разделяется на несколько компонентов, что порождает симптомы, характерные для шизофрении. Выступал против традиционных методов лечения шизофрении (госпитализация, электрошок). В "Политике опыта" (1967) рассматривал безумие как форму трансценденции нормального состояния отчуждения. Впоследствии частично пересмотрел наиболее радикальные из своих ранних взглядов. Т. С.Элиот (1888 - 1965) - выдающийся поэт, теоретик литературы, драматург. Его поэма "Бесплодная земля" (1922) - одно из высочайших достижений модернизма. "Wheels of Fire" - двойной альбом Cream (1968). "Electric Ladyland" - двойной альбом Джими Хендрикса (1968). "Bringing It All Back Home" - альбом Боба Дилана (1965). Впоследствии переиздавался под названием "Subterranean Homesick Blues" (по первой песне). ...и когда мэр Дети... - Дейли Ричард Джозеф (1902-1976), шестикратный мэр Чикаго (1955-1976); по его приказу в 1968 г. полиция жестоко разогнала демонстрантов во время предвыборного съезда Демократической партии, что привело к неделе массовых беспорядков. Обвиненный на пресс-конференции в том, что насилие было спровоцировано полицией, Дейли ответил знаменитой оговоркой: "Наша полиция служит не для того чтобы учинять беспорядок, а чтобы охранять беспорядок". Из более ранних достижений: считается, что Дейли фальсифицировал результаты президентских выборов 1960 г. в своем штате Иллинойс, что принесло победу Кеннеди, а не Никсону. К слову сказать, в 1989 г. его сын, Ричард М. Дейли, тоже был выбран мэром Чикаго. "Wichita Lineman" - песня Джимми Уэбба (р. 1946). Существует по меньшей мере полсотни вариантов исполнения. Самое известное - 1968 г., Глена Кэмпбелла (номер один в кантри-хит-параде, номер три в хит-параде "Биллборда"); также исполнялась Реем Чарльзом (1970), Urge Overkill (1988), R.E.M. (1995). "Ode to Billy Joe" - баллада Бобби Джентри (наст, имя Роберта Стритер, р. 1944), первый ее сингл (1967) и одна из популярнейших фолк-песен второй половины 60-х; входила как в поп-, так и в кантри-чарты. По мотивам этой истории роковой любви шестнадцатилетнего Билли Джо Макаллистера и четырнадцатилетней Бобби Ли был снят фильм (1976, реж. Макс Баэр-мл.). В песне - и, конечно, в фильме - фигурирует мост через речку Таллахатчи; дальше в романе Бэнкс это обыгрывает ("рухнул мост Таллахатчи" - см. стр. 284). По "Радио-1" в ночном эфире Джон Пил крутил реггей. - Джон Пил (наст, имя Джон Роберт Паркер Равенскрофт, р. 30.08.1939) - знаменитый английский радиоведущий. Прославился сперва на пиратской радиостанции Radio London, с 1967 г. и до настоящего времени ведет программу на Radio One (ВВС). В соответствующее время активно пропагандировал психоделию, реггей, панк, электронную и хаус-музыку, этнику и др., предпочитает работать с независимыми лейблами и малоизвестными музыкантами. В июле 1991 г. посещал Санкт-Петербург. Он купил "Past, Present and Future" Эла Стюарта. - Эл Стюарт (р. 1945) - известный шотландский автор-исполнитель; начинал в фолк-среде, потом стал использовать более масштабные аранжировки и значительно расширил аудиторию. В конце 60-х с ним периодически записывался Джимми Пейдж. "Past, Present and Future" (1973) - его пятый альбом, начиная с которого он сосредоточился преимущественно на исторической тематике. "Post World War Two Blues" повествует о тяжелом шотландском детстве на фоне послевоенной политики. "Roads to Moscow" - песня от лица советского солдата, краткое изложение всей Великой Отечественной войны вплоть до последующего сибирского лагеря за немецкий плен. Десятиминутную, с затянутыми гитарными соло, композицию "Nostradamus" большинство критиков сочли единственной неудачей альбома; радикально сокращенную кавер-версию под названием "Eyes of the Nostradamus" включил в свой альбом "Somewhere in Africa" (1982) Манфред Мэнн. Он много раз ставил "The Confessions of Doctor Dream"... - Альбом Кевина Айерса (1974) с участием Майка Олдфилда и Нико. Самый коммерчески успешный альбом Айерса за всю его карьеру. Из кассет в машине был преимущественно Пит Эткин, но для быстрой... езды задумчивые... тексты Клайва Джеймса не годились... - Пит Эткин - культовый английский автор-исполнитель, постоянно сотрудничавший с поэтом Клайвом Джеймсом; выпустил в 1970 - 1975 гг. шесть фолк-альбомов, широко прогремевших в узких кругах, и на четверть века пропал из виду, пока в 2001 г. не вышел двойной альбом "The Lakeside Sessions". "Rock and Roll Animal" (1974) - концертный альбом Лу Рида, содержит преимущественно старые, еще "вельветовские" песни. Какое-то время выписывал "Тайме", уравновешивая ее "Морнинг стар". <...> Он перешел на "Гардиан". - Упомянуты наиболее характерные газетные полюса Британии: "Тайме" - оплот консерватизма, "Морнинг стар" - орган английской компартии, "Гардиан" - самая известная центристская газета. Гручо Маркс (Юлиус Генри Маркс, 1890 - 1977) - один из четырех братьев Маркс, знаменитых комиков. Самые известные их фильмы: "Штучки" (1931), "Вечер в опере" (1935), "День на бегах" (1937). В послевоенное время Гручо вдобавок прославился как ведущий радиовикторины "На что спорим?", а потом ее долгоживущей телеверсии. Он покупал альбомы Clash, Sex Pistols и Damned... но больше слушал Jam, Элвиса Костелло и Брюса Спритстина. - Кроме Спрингстина, все упомянутые выпустили свои первые альбомы в 1977 г. и являлись типичными представителями, соответственно, панка или "новой волны"; Спрингстин же исполнял традиционный фолк-ритм-энд-блюз и дебютировал в 1973 г. "Because the Night" (1978) - сингл Патти Смит; песня, написанная ею совместно с Брюсом Спрингстином, включена в альбом того же года "Easter"; в 1993 г. кавер-версию исполняли 10, 000 Maniacs. "Shot by Both Sides" (1978) - сингл группы Magazine; песня включена в их альбом того же года "Real Life"; в 2002 г. кавер-версию исполняли Mansun, а в осеннем турне 2000 г. - Radiohead. ...зто страна летучих мышей. - Фраза из третьей главы "Страха и ненависти в Лас-Вегасе" (1972) американского писателя и журналиста Хантера С. Томпсона (р. 1937); появление летучих мышей характеризует у него момент, когда начинают действовать наркотики ("...и небо заполонили какие-то хряки, похожие на огромных летучих мышей..." - это уже, правда, цитата не из третьей главы, а из первой, из самого первого абзаца книги). В этом документальном романе, публиковавшемся осенью 1971 г. в журнале "Роллинг стоун" с иллюстрациями Ральфа Стедмана, Томпсон описывает, как на пару со своим адвокатом-полинезийцем отправляется в Лас-Вегас освещать мотоциклетные гонки по пустыне; они берут напрокат "кадиллак" с откидным верхом, загружают машину диким количеством наркотиков и алкоголя, педаль в пол - и понеслось, во всех смыслах. В 1998 г. Терри Гиллиам выпустил крайне любопытную экранизацию, главные роли исполняли Джонни Депп и Бенисио дель Торо. Строго говоря, "Страх и ненависть в Лас-Вегасе" - так в русской версии назывался именно фильм, а книга, выпущенная в переводе Алекса Керви под редакцией Ильи Кормильцева, была названа "Страх и отвращение в Лас-Вегасе". Подхвати меня лучом, Скотти ("Beam me up, Scotty") - распространенная версия фразы из телесериала "Стар трек", на самом деле звучавшей: "Подхватите нас лучом, мистер Скотт". Лэрд - шотландский помещик, владелец наследственного имения. "Can't Stand the Rezittos" (1978) - единственный альбом смешных шотландских панков Rezillos (не считая концертника, вышедшего годом позже). Питали пристрастие к фантастической тематике, на сцене часто одевались как герои комиксов. Жак Брель (1929-1978) - знаменитый французский шансонье; англоязычную версию его песни "Амстердам" исполнил на альбоме каверов "Pin-ups" Дэвид Боуи (1973). Бесси Смит (1894-1937) - великая блюзовая певица; Дженис Джоплин (1943 - 1970) считала себя новым ее воплощением. ...Он же предпочитал Motels и Pretenders... - группы "новой волны" (в случае Motels - с элементом фанка), дебютировали, соответственно, в 1979 и 1980 гг. Крисси Хайнд - вокалистка Pretenders, Марта Дэвис - вокалистка Motels. "Total Control" - песня с первого альбома Motels, который так и назывался - "The Motels". "Warren Zevon" (1974) - второй альбом американского фолк-рокера Уоррена Зевона, многими критиками считается одним из лучших альбомов 70-х. Зевон (р. 1947, в русско-еврейско-шотландско-валлийско-мормонской семье) продолжает работать до сих пор, но известностью обладает скорее культовой, нежели массовой, притом что на его альбомах эпизодически появляются такие звезды, как Боб Дилан, Нил Янг, Брайан Зетцер и др. Сент-Эндрюс-Хаус - здание Министерства по делам Шотландии в Эдинбурге. Выстроено в 1939 г. Томасом Тейтом и является одним из самых ярких в Шотландии образцов стиля арт-деко; стоит на государственном учете как памятник архитектуры первой категории. "The River". - Есть основания полагать, что имеется в виду песня Брюса Спрингстина с одноименного альбома 1980 г. Хериот-Уатт - один из крупнейших технологических университетов Великобритании, находится в Эдинбурге. - Прим. пер. Андреа купила... сиамских котят <...> "Мальчиков" она назвала Франклином и Финеасом, а... кошечка получила имя Фредди-толстушка. "Будь проклята ностальгия"... - Франклин (Freewheelin' Franklin), Финеас (Phineas Phreak), Фредди-толстяк (Fat Freddy) и его кошка - персонажи андерграундного комикса "The Fabulous Furry Freak Brothers" ("Легендарные пушистые торчки-братаны") Гилберта Шелтона (р. 1940); "братья" возникли в 1968 г., первый сборник их похождений опубликован в 1971 г., тринадцатый - в 1997 г. Оба партнера поддерживали социал-демократов, а у Альянса идея участия рабочих в управлении производством была весьма в чести. - В марте 1981 г. Либеральная партия Шотландии и социал-демократы сформировали альянс, а через семь лет из альянса образовалась Либерал-демократическая партия Шотландии. "Weaver's Answer" - первая песня со второго альбома английской фолк-джаз-хард-рок-группы Family ("Entertainment", 1969), самая известная их композиция. Под "ткачом" здесь имеется в виду Бог, и написана песня от лица умирающего человека, который вспоминает всю свою жизнь как вытканный на полотне узор. Он давал деньги "Live Aid", но, услышав о выходе пластинки "Band Aid", вспомнил старую революционную поговорку: заниматься благотворительностью при капитализме - все равно что заклеивать лейкопластырем раковую опухоль. - Началось все с документального фильма Майкла Берка о голоде в Эфиопии, показанного по Би-би-си в октябре 1984 г. Через два месяца по инициативе Боба Гелдофа (Boomtown Rats) и Миджа Ура (Ultravox) был выпущен сингл "Band Aid" с песней Гелдофа и Ура "Do They Know It's Christmas? / Feed the World", в записи которого принимали участие более сорока известнейших английских музыкантов; полученные от его продажи деньги были направлены на закупку продовольствия для Эфиопии (только в Англии разошлось более трех миллионов экземпляров сингла). Аналогичная американская инициатива - сингл "USA for Africa" с песней Майкла Джексона и Лайонела Ричи "We Are the World", выпущенный в марте 1985 г. Тогда же родилась идея устроить для сбора средств в помощь Эфиопии большой коллективный концерт. Названный "Live Aid", он состоялся 13 июля 1985 г. одновременно в Англии и США (на лондонском стадионе Уэмбли и на стадионе "Джей-Эф-Кей" в Филадельфии), длился 16 часов (с полудня до четырех ночи), привлек множество самых популярных музыкантов и собрал больше ста миллионов долларов. Что же касается "старой революционной поговорки", дело в том, что "Band Aid" - это фирменное название бактерицидного лейкопластыря; игра слов ("band" означает как ленту, перевязку, так и музыкальную группу, оркестр) запрограммирована в названии сингла совершенно сознательно. Фэй Файф - вокалистка Rezillos (см. выше). "Айм фэй Файф" ("Ah'm fay Fife") - искаженное, с утрированным шотландским акцентом, произношение фразы "I'm from Fife" ("Я из Файфа"). ..в университете, по Кестлеровскому завещанию, открыли новую кафедру - парапсихологии... - Артур Кестлер (1905 - 1983) родился в Будапеште, образование получил в Вене. Первые свои книги писал на венгерском, затем на немецком, а с 1941 г. - на английском. 1926 - 1932 гг. провел в сионистском поселении в Палестине; вернувшись в Европу, вступил в коммунистическую партию и некоторое время жил в СССР. С началом гражданской войны в Испании отправился туда корреспондентом и был арестован франкистами, однако освобожден при обмене пленными; затем был интернирован в Париже, а после побега в Англию снова интернирован. Из компартии вышел в 1938 г. Наиболее извест