з высших классов, поссорятся друг с другом, О-Тар приказывает им решать свой спор на арене. Тогда они принимают активное участие в игре и с обнаженными мечами руководят движением фигур с поля вождя. Они используют своих собственных игроков, чаще всего своих воинов и рабов, если богаты, либо в качестве фигур добровольцами выступают их друзья. Наконец, им могут дать для игры пленников из тюрьмы. Тогда получаются лучшие игры: часто сам великий вождь бывает убит. - Значит, судебное разбирательство осуществляется в Манаторе тоже на этой арене? - спросила Тара. - Да, большей частью, - ответила Лан-О. - Как же тогда при таких обычаях может пленник выиграть свободу? - продолжала задавать вопросы девушка из Гелиума. - Если человек останется живым после десяти игр, его освобождают, - ответила Лан-О. - И все принимают участие в играх? - расспрашивала Тара. - А как же женщины? - Еще ни один чужеземец в Манаторе не выдержал десять игр, - ответила рабыня. - Им предлагают оставаться рабами на всю жизнь, если они предпочитают такую участь играм. Конечно, их в этом случае, как любого воина, могут назначить для игр, но при этом их шансы на выживание увеличиваются, так как при выигрыше их ждет свобода. - Но женщины, - настаивала Тара, - как они могут заслужить свободу? Лан-О засмеялась. - Очень просто, - иронически воскликнула она. - Женщина находит воина, который будет сражаться за нее в десяти играх, и если он останется в живых - она свободна. - Да, справедливы законы Манатора... - презрительно заметила Тара. Она услышала шаги, ключ повернулся в замке, и дверь раскрылась. Заглянул воин. - Был ли здесь двар Э-Мед? - спросил он. - Да, - ответила Тара, - он был здесь недавно. Воин быстро оглядел комнату, потом вопросительно посмотрел на Тару, затем на рабыню. На лице у него появилось растерянное выражение. Он почесал затылок. - Странно, - сказал он. - Два десятка людей видели, как он поднялся в крепость, но, хотя в ней единственный, постоянно охраняемый выход, никто не видел, как он вышел. Тара из Гелиума прикрыла зевок обратной стороной ладони. - Принцесса Гелиума голодна, парень, - заявила она. - Скажи своему начальнику, что я хочу есть. Только через час принесли еду. Человека, доставившего ее, сопровождал офицер и несколько воинов. Офицер внимательно осмотрел комнату, но в ней не было ни малейшего признака происшедших событий. Рана, отправившая Э-Меда к предкам, к счастью для Тары, была бескровной. - Женщина, - сказал офицер, поворачиваясь к Таре. - Ты последней видела двара Э-Меда. Отвечай мне, и отвечай правдиво. Видела ли ты, как он вышел из комнаты? - Да, - ответила Тара. - Куда он пошел? - Откуда мне знать? Не думаешь ли ты, что я могу видеть через запертую дверь? - В тоне девушки звучала насмешка. - Мы не знаем... - ответил офицер. - Довольно странные вещи происходят в камере твоего товарища в тюрьме Манатора. Может быть, ты легко проходишь сквозь закрытую дверь и совершаешь еще более невозможные поступки? О ком ты говоришь? - воскликнула девушка. - О Туране, моем воине? Он жив? Скажи мне, он здесь, в Манаторе? Он не ранен? - Я говорю о том, который называет себя Чеком, калданом, - ответил офицер. - Но Туран! Скажи мне, падвар, слышал ли ты что-нибудь о нем? - Голос Тары Был настойчив, она вся подалась к офицеру в ожидании ответа. Офицер не обратил внимания на вопрос Тары. Что для него судьба какого-то раба? - Люди не исчезают в воздухе, - сказал он, - и если Э-Мед не будет найден, этим делом займется сам О-Тар. Предупреждаю тебя, женщина, если ты принадлежишь к тем ужасным корфалам, которые вызывали духов мертвых гигантов и заставляли выполнять их волю - многие сейчас думают, что Чек из их числа, - лучше верни Э-Меда, и О-Тар будет милостив к тебе. - Что за глупости! - воскликнула девушка. - Я принцесса Гелиума, как я уже множество раз говорила. Даже если эти сказочные корфалы и существуют - а сейчас уже никто в них не верит, - то предания говорят, что они вселяются только в тела преступников и людей из низших классов. Человек из Манатора, ты глуп, и твой джеддак глуп, и весь твой народ - глупцы! Девушка презрительно повернулась к нему спиной и принялась смотреть на поле для джэтана, на крыши Манатора и на расстилавшиеся за ними низкие холмы, где была свободна. - Но если ты так много знаешь о корфалах, - воскликнул он, тогда ты знаешь также, что ни один простой воин не посмеет нанести им вреда! Они могут быть убиты безнаказанно только рукой джеддака. Девушка ничего не ответила: она поняла, что, несмотря на его угрозы и гнев, никто в Манаторе не причинит ей вреда, за исключением О-Тара, джеддака. Спустя некоторое время падвар вышел, уведя своих воинов. После их ухода Тара долго глядела на Манатор, размышляя, какие еще неожиданности принесет ей судьба. Так стояла она в глубоком раздумье, когда снизу донеслись до нее звуки варварской музыки - глубокий мелодичный звук военной трубы, лязг оружия. Девушка подняла голову и прислушалась. Лан-О, стоявшая у противоположной стороны комнаты у окна, знаком подозвала к себе Тару. Отсюда через крыши были видны Ворота Врагов, через которые в город входили войска. - Прибыл Великий джед, - сказала Лан-О, - никто другой не осмелился бы под звуки военной музыки войти в Манатор. Это У-Тор, джед Манатоса, второго после Манатора города. Его называют великим вождем повсюду в Манаторе. Народ любит его, а О-Тар ненавидит. Знающие люди говорят, что достаточно малейшего повода, чтобы между этими двумя вспыхнула война. Никто не знает, чем она кончится: хотя люди Манатора преклоняются перед О-Таром, но они любят и У-Тора, хотя он и не джеддак. Верность марсиан своему джеддаку превратилась почти в инстинкт и побеждает в них самосохранение; в этом нет ничего странного, так как их религия обожествляет предков, и каждая семья ведет свое происхождение от древних через бесчисленные века, а джеддак сидит на том самом троне, на котором сидели его прямые предки сотни, а может, и тысячи лет, и правит потомками тех людей, которыми правили его предки. Слабого джеддака джеды смещают с трона, но на его место обычно выбирают члена правящей семьи, хотя законы дают им право выбирать кого-нибудь другого. - Справедливый ли человек У-Тор? - спросила Тара. - Да, - ответила Лан-О. - В Манаторе для игры в джэтан используют только преступников, приговоренных к казни, да и у тех есть шансы освободиться. Добровольцы могут играть, но их передвижения не связаны со смертельным риском - раненые или просто уставшие могут покинуть поле. Они смотрят на джэтан как на спорт - здесь же это бойня. У-Тор против продолжения походов за рабами и против политики, когда сохраняется изоляция Манатора от других народов Барсума. Но У-Тор не джеддак, поэтому ничего не меняется. Девушка смотрела, как колонна, пройдя через Ворота Врагов, двинулась по широкой улице ко дворцу О-Тара. Великолепная варварская процессия раскрашенных воинов в драгоценных доспехах и развевающихся перьях, норовистые и визжащие тоты в богатой сбруе. Высоко над головами всадников на длинных пиках развевались флаги и вымпелы. Пехотинцы легко шли по каменной мостовой; их сандалии из шкуры цитидара не производили шума. В тылу каждого утана шли боевые колесницы, влекомые огромными цитидарами и нагруженные военным снаряжением. Утан за утаном проходил через большие ворота, и даже когда голова колонны достигла дворца О-Тара, они еще не все вошли в город. - Я здесь уже много лет, - сказала Лан-О принцессе, - но я никогда не видела, чтобы великий джед приводил в Манатор столько воинов. Полузакрыв глаза, Тара смотрела на идущих по широкой улице воинов, стараясь представить себе, что это воины ее родного Гелиума пришли освободить свою принцессу. Эта гордая фигура на большом тоте могла быть Джоном Картером, Главнокомандующим Барсума, а за ним, утан за утаном, идут ветераны Империи. Девушка широко раскрыла глаза, увидела чужую раскраску воинов, вздохнула, и тут она снова увидела молчаливые фигуры на балконах. Ни одного жеста, ни крика приветствий, ни букета цветов, которыми обычно приветствуют входящие войска. - Люди, кажется, не очень дружественно настроены к воинам Манатоса, - заметила она, обращаясь к Лан-О. - Я не вижу ни одного приветствия от этих людей на балконах. Девушка-рабыня удивленно посмотрела на нее: - Не может быть, чтобы ты не знала, - воскликнула она. - Ведь это... - Но она не успела закончить. Дверь распахнулась, и перед ними появился офицер. - Рабыня Тара, тебя вызывает О-Тар, джеддак! - заявил он. 14. ПО КОМАНДЕ ЧЕКА Турана все больше раздражали кандалы. Медленно тянулось время. Молчание и отсутствие событий превращали минуты в часы. Отсутствие известий о судьбе женщины, которую он любил, превращало эти часы в адскую вечность. Он прислушался, надеясь услышать чьи-нибудь шаги: тогда он мог бы узнать хоть что-нибудь о судьбе Тары из Гелиума. После мучительных часов ожидания он услышал наконец лязг оружия. Идут люди! Он ждал, затаив дыхание. Может, это палачи. Но он все равно ждал их появления. Он расспросит их. Но если они ничего не знают о Таре, он ни за что не выдаст укрытие, в котором оставил ее. Они пришли - с полдюжины воинов и офицер, конвоировавшие безоружного мужчину, несомненно пленника. Туран недолго сомневался в этом, так как вновь приведенного немедленно приковали к цепи, свисавшей со стены. Туран тут же начал расспрашивать офицера. - Скажи, - потребовал он, - почему меня захватили в плен? И захватили ли других чужестранцев после того, как я вошел в город? - Каких других чужестранцев? - спросил офицер. - Женщину и мужчину с необычной головой, - ответил Туран. - Возможно, - сказал офицер, - но как их зовут? - Женщину зовут Тара, принцесса Гелиума, а мужчину - Чек, он калдан из Бантума. - Это твои друзья? - спросил офицер. - Да, - ответил Туран. - Это все, что я хотел узнать, - сказал офицер, и по его короткой команде все вышли из камеры. - Расскажи мне о них, - кричал им вслед Туран. - Расскажи мне о Таре из Гелиума. Она жива? Но офицер не ответил, и вскоре звуки их шагов смолкли в отдалении... - Тара из Гелиума была жива совсем недавно, - сказал прикованный рядом с Тураном пленник. Воин повернулся к говорящему и увидел человека большого роста, с красивым лицом и благородными манерами. - Ты видел ее? - спросил он. - Ее взяли в плен? Она в опасности? - Ее заключили в крепость Джэтан как приз для следующих игр, - ответил незнакомец. - А ты кто? - поинтересовался Туран. - И почему ты здесь в качестве пленника? - Я - А-Кор, двар, хранитель крепости Джэтан, - ответил тот. - Я здесь потому, что осмелился сказать правду об О-Таре, джеддаке, одному из офицеров. - И как тебя накажут? - Не знаю, О-Тар еще не вынес приговора. Несомненно, игры... Может быть, все десять: О-Тар не любит своего сына А-Кора. - Ты - сын джеддака? - удивился Туран. - Я сын О-Тара и его рабыни Гайи из Гатола, которая была принцессой у себя на родине. Туран вопросительно посмотрел на говорящего. Сын Гайи из Гатола! Сын сестры его матери! Следовательно, его двоюродный брат! Гохан хорошо помнил удивительное и таинственное исчезновение принцессы Гайи и утана ее персональной охраны. Она была в поездке далеко от Гатола и, возвращаясь домой, исчезла вместе со всеми сопровождающими. Неужели такова была тайна ее удивительного исчезновения? Несомненно, это объясняло и множество других подобных исчезновений в истории Гатола. Туран внимательно рассматривал своего соседа, открывая в нем очевидные признаки сходства с сестрой своей матери. А-Кор, должно быть, десятью годами моложе его, но такая разница в возрасте едва ли заметна у людей, которые не старятся после совершеннолетия и чья продолжительность жизни достигает тысячи лет. - А где расположен Гатол? - спросил Туран. - Точно на восток от Манатора. - И как далеко? - Около двадцати одного градуса от столицы Гатола, - ответил А-Кор, - но немного меньше десяти градусов между границами государств. Между ними, однако, лежит горная страна с крутыми ущельями и острыми скалами. Гохан хорошо знал эту область, лежащую к западу от его родины. Даже воздушные корабли избегали ее из-за предательских потоков, поднимающихся из глубоких пропастей, и из-за абсолютного отсутствия там жизни. Теперь он знал, где расположен Манатор, и впервые за несколько недель долгого пути знал, где его родина. А рядом находился человек, такой же пленник, в жилах которого текла кровь его собственных предков - человек, который знал Манатор, его людей, его обычаи, дороги, ведущие из него. Этот человек мог помочь ему даже просто советом, в конце концов выработать план освобождения Тары и, соответственно, бегства. Но рискнет ли он начать обсуждение этого вопроса с А-Кором сейчас же? Видимо, придется попробовать. - Ты думаешь, О-Тар приговорит тебя к смерти? - спросил он. - Но за что? - Он правит своим народом железной рукой, - ответил А-Кор, и преданность его людей - это преданность длинному ряду великих джеддаков, от которых он происходит. Он человек завистливый и находит способы расправиться с теми, кому происхождение позволяет претендовать на трон и чье высокое положение вызывает к ним уважение среди народа. То, что я сын рабыни, делало меня в глазах О-Тара менее опасным, но я все же сын джеддака и имею право сидеть на троне Манатора, а О-Тар считает, что этот трон предназначен лишь для него. С этим связано и то, что многие воины, особенно молодые, относились ко мне в последние годы с большим уважением. Я отношу это на счет некоторых черт своего характера, но О-Тар считает, что это проявление намерений определенной группы воинов возвести меня на трон. И теперь, я уверен, он использует мои слова и попытку защитить девушку Тару как предлог для того, чтобы избавиться от меня. - Но ты мог бежать в Гатол, - предложил Туран. - Я думал об этом. Но чем бы мне было там лучше? В глазах гатолиан я был бы чужаком, не гатолианином. Они относились бы ко мне как чужеземцу, несомненно, как мы в Манаторе обращаемся с чужеземцами. - Если бы ты заявил, что ты сын принцессы Гайи, я уверен, тебя бы приняли хорошо, сказал Туран. - Кроме того, ты мог бы заработать свободу и гражданство за короткий период работы в подземных алмазных шахтах. - Откуда ты об этом знаешь? - спросил А-Кор. - Я думал, что ты из Гелиума. - Я наемник, - ответил Туран, - и служил во многих странах, в том числе и в Гатоле. - Об этом говорили мне и рабы Гатола, и моя мать, прежде чем О-Тар отправил ее в Манатос, - задумчиво сказал А-Кор. - И я думаю, он почувствовал ее власть и влияние среди рабов из Гатола, которых в Манаторе свыше миллиона. - А эти рабы организованы? - спросил Туран. А-Кор долго смотрел ему в глаза, потом сказал: - Ты кажешься мне человеком чести. И я вижу это по твоему лицу, а я редко ошибаюсь в оценке людей, но... - Тут он наклонился поближе и прошептал: - Даже у стен бывают уши... Так Туран получил ответ на свой вопрос. Поздно вечером пришли воины, сняли кандалы с ноги Турана и повели его во дворец джеддака О-Тара. Они вели его по длинным извилистым улочкам и широким проспектам. И все время с балконов смотрели на них ряды многочисленных горожан. Дворец был полон жизни и деятельности. Проезжали всадники по коридорам и пандусам, соединявшим этажи. Казалось, что во дворце никто не ходит пешком, за исключением нескольких рабов. Расседланные боевые тоты кормились в больших залах, а их всадники, свободные от дежурства, играли в джэтан маленькими фигурками, вырезанными из дерева. Туран заметил великолепную архитектуру дворца, щедрое расходование драгоценных камней и металлов, замечательные стенные росписи, изображавшие исключительно батальные сцены, главным образом схватки, происходившие на огромной доске для джэтана. Верхушки колонн, поддерживающих поток в коридорах и залах, через которые они проходили, были сделаны в виде фигур джэтана. По тому же пути, по которому привели Тару, Туран прошел по тронному залу О-Тара, джеддака. Когда он вошел в Зал Вождей, его восхищенное внимание привлекли ряды похожих на статуи воинов. Никогда он не видел таких великолепных воинов, застывших в абсолютной неподвижности. Ни один мускул не дрогнул, ни один хвост не пошевельнулся; всадники были неподвижны, лица их повернуты в одну сторону, копья склонены под одним углом. Эта картина наполняла военного человека благоговейным уважением. Так подействовала она и на Турана, которого вели по залу. У большой двери они остановились в ожидании, пока его не вызовут к правителю. Когда Тару из Гелиума ввели в тронный зал О-Тара, У-Тор, который также был в зале, сидел на почетном месте немного ниже трона джеддака. Девушку подвели к подножью помоста и остановили перед джеддаком, который сурово смотрел на нее с высоты трона. - Законы Манатора справедливы, - сказал он, обращаясь к ней, - потому ты здесь, где тебя будет судить военная власть Манатора. Что ты можешь сказать в свою защиту? Тара едва сдержала смех, отвечая на нелепое обвинение в колдовстве. - Культура моего народа очень высока, - сказала она, - но она не может защитить от обвинения в принадлежности к существам, живущим в примитивном и суеверном воображении первобытных людей прошлого. Для тех, кто настолько простодушен, что верит в существование корфалов, не может быть доказательств, которые убедили бы их в обратном, - лишь долгие века развития культуры могут освободить их от рабства невежества. Я сказала. - Но ты не отрицаешь обвинения, - сказал О-Тар. - Чувство собственного достоинства не позволяет мне этого, - высокомерно ответила она. - Тем не менее, женщина, - послышался низкий голос со стороны, - я советую тебе отвергнуть обвинение. Тара встретилась глазами с У-Тором, великим джедом Манатоса. У него были глаза сильного человека, но не холодные и жестокие. О-Тар гневно стукнул кулаком по трону. - У-Тор забывает, - воскликнул он, - что я - джеддак! - У-Тор помнит, - ответил джед Манатоса, - что закон Манатора позволяет любому подсудимому получать советы перед судом. Тара из Гелиума поняла, что по каким-то неизвестным причинам этот человек хочет ей помочь, и последовала его совету. - Я отрицаю обвинение! - воскликнула она громко. - Я не корфал. - А это мы увидим, - огрызнулся О-Тар. - У-Дор, где свидетели волшебной власти этой женщины? И У-Дор привел несколько воинов. Один рассказал то немногое, что было известно об исчезновении Э-Меда. Другие рассказывали о пленнике по имени Чек. Полагая, что раз Чек и Тара захвачены вместе, то они оба располагают одинаковой волшебной силой, и обвинение, предъявляемое одному, должно быть предъявлено и другому. Затем О-Тар вызвал Чека. Калдан немедленно был приведен воинами, которые не могли скрыть своего страха перед ним. - Ты, - сказал О-Тар холодным и обвиняющим тоном. - Мне достаточно рассказали о тебе, чтобы пронзить твое сердце сталью джеддака, - как ты овладел мозгом воина У-Вана и внушил ему, что он видит твое безголовое тело? Как ты заставил другого воина поверить, что тебя нет в камере, а осталась только пустая скамья? - О-Тар, это еще не самое страшное! - воскликнул молодой падвар, командовавший воинами, которые привели Чека. - То, что он проделал с И-Завом, полностью подтверждает его вину. - Что он сделал с воином И-Завом? - потребовал ответа О-Тар. - Пусть говорит И-Зав. Воин И-Зав, огромного роста, с мощными мускулами и толстой шеей, приблизился к трону. Он был бледен и дрожал, как от нервного шока. - Пусть мой первый предок будет свидетелем, что я говорю правду, о О-Тар, - начал он. - Я был поставлен сторожить этого пленника, который сидел на скамье и был прикован к стене. Я стоял у открытой двери на противоположной стороне комнаты. Он не мог дотянуться до меня, но О-Тар, да поразит меня Исса, если он не подтащил меня к себе, беспомощного как цыпленка. Он тащил меня, величайший из джеддаков, своими глазами! Он устремил свои глаза в мои и потащил меня к себе, затем заставил положить меч и кинжал на стол и отойти в угол. Потом, все так же держа меня своими глазами, он отделил свою голову от туловища, и она на шести коротких лапах сползла на пол и заползла в нору ульсио, но недалеко, так что его глаза все время удерживали меня на месте. Потом голова выползла оттуда с ключом от кандалов и вновь взобралась на плечи. Пленник снял с себя кандалы и вновь потянул меня к себе, заставил сесть на скамью, где до того сидел сам, и надел мне на ногу кандалы. И я ничего не мог сделать, а он взял мои два меча и кинжал. Затем его голова снова исчезла с ключом в норе ульсио. Вернувшись, она взобралась на тело, и он стал на моем месте у стены, и стоял до тех пор, пока туда не пришел падвар. - Достаточно! - сурово сказал О-Тар. - Оба испробуют меч джеддака. - И, встав с трона, он выхватил свой длинный меч и начал спускаться с трона к пленникам, которых сильные воины держали за руки. - Подожди, справедливый О-Тар! - воскликнул У-Дор. - Есть еще один подсудимый, прикажи позвать того, кто называет себя Тураном. Пусть он предстанет перед тобой вместе с этими. - Хорошо! - согласился О-Тар, останавливаясь на полпути. - Позвать раба Турана! Ввели Турана и поставили слева от Тары, чуть ближе к трону. О-Тар угрожающе посмотрел на него. - Ты - Туран, - спросил он, - товарищ этих? Воин готов был ответить, когда заговорила Тара. - Я не знаю этого человека, - сказала она. - Кто смеет утверждать, что он товарищ Тары, принцессы Гелиума? Туран не пытался понять, с какой целью она это делает: голова бесполезна, когда ее права захватывает сердце. Туран знал только, что женщина, которую он любил, отказывается от него. Его сердце не подсказало ему разумное объяснение - она отказалась от него, чтобы не делать его положение более опасным. О-Тар посмотрел сначала на одного, потом на другого пленника, но оба молчали. - Разве они захвачены не вместе? - спросил О-Тар у У-Дора. - Нет, - ответил двар. - Тот, кто называет себя Тураном, вошел в поисках пищи в город, и его заманили в тюрьму. На следующее утро я обнаружил этих двоих на холмах у Ворот Врагов. - Но они друзья и попутчики, - сказал молодой падвар. - Это Туран расспрашивал меня о тех двоих, называя их по имени и говоря, что они его друзья. - Достаточно! - констатировал О-Тар. - Все трое должны умереть. - И он сделал еще один шаг по ступенькам. - Но за что мы умрем? - спросил Чек. - Ваши люди гордятся справедливыми законами Манатора. Разве справедливо убивать чужеземцев, не сказав даже, в чем их вина? - Он прав, - послышался низкий голос. Это говорил У-Тор, великий джед Манатоса, О-Тар поглядел на него и нахмурился... Но послышались и другие голоса, требовавшие судебного расследования. - Тогда знайте, что вы все равно умрете! - воскликнул О-Тар. - Вы обвиняетесь в корфализме, и так как без вреда для себя вас может убить только джеддак, вас ждет великая честь быть убитым собственным мечом О-Тара! - Глупости! - воскликнул Туран. - Разве вы не знаете, что в жилах этой женщины течет кровь десяти тысяч джеддаков? Это Тара из Гелиума, дочь Джона Картера, Главнокомандующего Барсума. Она не может быть корфалом. Не могут быть им ни Чек, ни я. И знайте, что я имею право быть выслушанным вами. Пусть позволят мне поговорить с принцессой Гайей из Гатола, чей сын сейчас находится в тюрьме О-Тара, его отца. У-Тор встал и посмотрел на О-Тара. - Что это значит? - спросил он. - Этот человек говорит правду? Разве сын Гайи заключен в твоей тюрьме, О-Тар? - А какое дело джеду Манатоса до заключенных в тюрьмах джеддака? - гневно спросил О-Тар. - А вот какое, - ответил У-Тор таким низким голосом, что он походил на шепот, однако был слышен во всех уголках огромного тронного зала О-Тара, джеддака Манатора. - Ты отдал мне рабыню Гайю, бывшую принцессу Гатола, так как боялся ее влияния на рабов из Гатола. Я сделал ее свободной, женился на ней, и теперь она принцесса Манатоса. Ее сын - это и мой сын, О-Тар, и хотя ты мой джеддак, я заявляю тебе, что за малейший вред причиненный А-Кору, ты будешь отвечать перед У-Тором из Манатоса. О-Тар долго глядел на У-Тора, но ничего не ответил; затем он вновь повернулся к Турану. - Если один из вас корфал, то все остальные тоже. А мы хорошо знаем, что ни один смертный не обладает такими способностями. И так как вы все корфалы, то вы умрете. Он начал спускаться к пленникам, когда заговорил Чек. - Эти двое не обладают такой силой, как я, - сказал он. - Они обычные безмозглые существа, подобные тебе самому. Я проделал все то, о чем рассказывали тебе твои невежественные воины. Но это лишь доказывает, что я существо высшего порядка по сравнению с вами. Я - калдан, а не корфал. Ничего сверхъестественного и чудесного во мне нет. Для вас все необъяснимое является чудесами. Я легко мог убежать от твоих воинов и спастись из тюрьмы. Но я остался в надежде помочь этим двум бедным глупым созданиям, которые не спасутся без помощи моего разума. Они подружились со мной и спасли мне жизнь. Я должен отдать им свой долг. Не убивай их! Убей меня, если хочешь. Я предлагаю свою жизнь, если она утолит твой гнев. Я не могу вернуться в Бантум и все равно умру: тяжело жить среди неразумных сознаний, населяющих мир за пределами долины Бантума. - Отвратительный эгоист! - сказал О-Тар. - Приготовься к смерти и не смей приказывать джеддаку О-Тару. Он вынес приговор, и вы все трое испытаете остроту обнаженного меча джеддака. Я сказал! Он сделал еще один шаг вниз по лестнице, и затем произошла странная вещь. Он остался, устремив взгляд в глаза Чека, на месте, покачиваясь взад и вперед. Джед встал, хотел подойти к нему, но Чек остановил его. - Стой, - сказал он. - Жизнь твоего джеддака в моих руках. Вы верите, что я корфал. Значит, только меч джеддака может убить меня. Поэтому ваши лезвия не опасны мне. Посмейте только причинить нам вред или приблизиться к джеддаку, пока я не разрешу, и он мертвый опустится на мрамор. Отпустите этих двух пленников, пусть подойдут ко мне - я должен поговорить с ними. Быстро! Делайте, как я сказал, иначе ваш джеддак умрет. Стража отступила, освободив Тару и Турана. - Делайте, что я скажу, и побыстрее, - прошептал калдан. - Я не могу удерживать его долго, тем более убить. Очень много мозгов направлено против меня, скоро я буду вынужден выпустить О-Тара из своей власти. Для вас это единственная возможность, и ее нужно получше использовать... Под гобеленом, висящим за троном, есть потайной ход. От него ведет потайной ход в тюрьму дворца, где находятся кладовые с едой и напитками. Из тюрьмы другие потайные ходы ведут во все части города. Вы идите тем, что ведет на запад, и он приведет вас к Воротам Врагов. Тогда вы будете свободны. Больше я ничего не смогу сделать. Торопитесь. Силы оставили меня. Я не Лууд. Он держал бы этого парня очень долго. Быстрее! Быстрее! Идите! 15. СТАРИК ИЗ ПОДЗЕМЕЛЬЯ - Я не оставлю тебя, Чек, - просто сказала Тара. - Идите, идите! - шептал калдан. - Вы мне не поможете. Идите, или я делаю все напрасно. Тара покачала головой. - Не могу, - сказала она. - Ее убьют, - сказал Чек Турану. Воин мгновение колебался между чувством верности этому чуждому созданию, отдававшему за него свою жизнь, и любовью к женщине. Затем он схватил Тару за руки и вместе с нею побежал к трону О-Тара. За троном он отодвинул гобелен и нашел потайной ход. Он прошел в него, по-прежнему держа женщину на руках, и двинулся по узкому наклонному коридору, который вел в нижние этажи, пока они не дошли до подземной тюрьмы дворца О-Тара. Здесь был целый лабиринт переходов и помещений, вмещавших тысячу укромных мест. Когда Туран понес Тару к трону, два десятка воинов кинулись было к ним. - Стойте! - крикнул Чек. - Или ваш джеддак умрет. - И они остановились, подчинившись воле этого странного непознаваемого существа. Вдруг Чек отвел глаза от глаз О-Тара, и джеддак вздрогнул, как человек, пришедший в себя после кошмарного сна и все еще не полностью проснувшийся. - Смотрите, - сказал Чек, - я оставил вашего джеддака в живых и никому не причинил вреда, хотя вы были все в моей власти. Ни я, ни мои друзья не причинили никакого вреда столице Манатора. Почему же вы нас преследуете? Дайте нам наши жизни. Дайте нам нашу свободу! О-Тар, овладевший своими чувствами, наклонился и поднял меч. В зале стояла тишина, все ждали ответа джеддака. - Законы Манатора справедливы, - сказал он наконец. - Возможно, чужеземец говорит правду. Верните его в тюрьму, догоните тех двух бежавших и верните туда же. По милости О-Тара они будут сражаться за свою жизнь на поле джэтана на ближайших играх. Когда Чека уводили из тронного зала, лицо джеддака все еще оставалось пепельно-серым, и он выглядел как человек, вернувшийся из загробного мира, куда он заглянул. В чертах его не было спокойствия храбрости, а был страх. В тронном зале были такие, кто понял, что казнь пленников только отложена и что ответственность за случившееся будет переложена на плечи других, и среди понявших это был У-Тор, великий джед Манатоса. Его искривленные губы выражали презрение к джеддаку, который предпочел унижение смерти. Он понял, что О-Тар утратил большую часть того уважения, которым пользовался, и что за всю жизнь ему не восстановить утраченного. Марсиане преклоняются перед храбростью своих вождей - тот, кто уклоняется от своей суровой обязанности, теряет их уважение. Многие разделяли мнение У-Тора, что было видно по тишине, наступившей в тронном зале, и суровым усмешкам вождей. О-Тар быстро осмотрелся. Он ощутил враждебность присутствующих и понял ее причину, так как внезапно впал в ярость, и, как бы ища на ком выместить только что перенесенный им самим страх, крикнул слова, которые можно было воспринять только как вызов. - Воля О-Тара, джеддака, - таков закон Манатора! Закон Манатора справедлив, и ошибки быть не может. У-Дор, распорядись, чтобы беглецов искали во дворце, в тюрьмах и во всем городе. А теперь о тебе, У-Тор из Манатоса! Ты думаешь, что можешь безнаказанно угрожать своему джеддаку, ставить под сомнение его право наказывать предателей и подстрекателей к измене? Что же думать мне о верности того, кто взял в жены женщину, которая была выслана мною из дворца за беспрерывные интриги против власти ее джеддака. Но О-Тар справедлив. Объяснись и докажи свое миролюбие, пока еще не поздно. - У-Тору нечего объяснять, - ответил джед Манатоса, - и он не воюет со своим джеддаком. Но у него есть право, как и у каждого джеда и каждого воина, требовать правосудия от джеддака, если он считает, что кого-либо преследуют несправедливо. С увеличивающимся озлоблением преследовал джеддак Манатора рабов из Гатола с тех пор, как взял к себе неуступчивую принцессу Гайю. Если рабы из Гатола затаили мысли о мести и освобождении, то чего же иного следовало ожидать от гордых и храбрых людей? Я неоднократно советовал быть справедливым по отношению к людям, многие из которых у себя на родине обладали большой властью и уважением. Но О-Тар, джеддак, всегда высокомерно отвергал мои предложения. И хотя этот вопрос сейчас встал не по моему требованию, я рад, что так случилось. Пришло время джедам всего Манатора потребовать от джеддака уважения к себе. Знай же, О-Тар, что ты немедленно должен освободить А-Кора или представить его высшему суду Манатора - Собранию джедов. Я сказал. - Ты сказал хорошо и вовремя, У-Тор, - воскликнул О-Тар. Ты раскрыл своему джеддаку и другим джедам всю глубину своей неверности, о которой я давно подозревал. А-Кора уже судил и приговорил высший суд Манатора - его джеддак О-Тар, и ты также получишь справедливый приговор из этого высшего источника. Ты арестован. В тюрьму его! В тюрьму У-Тора, лживого джеда! Хлопком в ладоши он велел окружавшим его воинам выполнить приказание. Два десятка воинов двинулись к У-Тору, чтобы схватить его. Это были воины О-Тара. Но воины У-Тора, которых в зале было больше обнажили свои мечи, и на ступеньках трона закипела схватка. О-Тар, джеддак Манатора, с обнаженным мечом был готов вступить в рукопашную. Из других частей огромного здания на звуки боя спешила стража, пока защитников У-Тора оказалось намного меньше, чем нападавших. Джед Манатоса в сопровождении своих воинов медленно отступал по коридорам и комнатам дворца, пока не оказался на улице. Здесь его поддержала армия, вошедшая вместе с ним в Манатор. Они продолжали отступать к Воротам Врагов между рядами молчаливых зрителей, глядевших на них с балконов. Выйдя за городские ворота, армия У-Тора расположилась лагерем. В полутемном помещении под дворцом О-Тара Туран выпустил Тару из рук и взглянул ей в лицо. - Прости меня, принцесса, - сказал он, - что я не выполнил твоего приказания и оставил Чека, но другого выхода не было. Если бы не он, то я остался бы на его месте. Скажи, что ты прощаешь меня. - Разве я могу не простить? - мягко ответила она. - Но мне кажется, что нехорошо оставлять друга в беде. - Если бы нас было трое воинов, то другое дело, - сказал он. - Мы все остались бы и умерли в бою: но ты знаешь, Тара из Гелиума, что мы не можем рисковать безопасностью женщины, даже несмотря на риск прослыть бесчестными. - Я знаю это, Туран, - сказала она. - И никто не может обвинить тебя в бесчестье, зная твою храбрость и преданность. Он слушал ее с удивлением, ибо это были ее первые слова, адресованные ему, в которых не подчеркивалась разница между положением принцессы и простого наемника. Но как это связано с ее отказом от него там, во дворце? Этого он понять не мог, поэтому задал вопрос, который все время был у него на уме с тех пор, как она сказала О-Тару, что не знает его. - Тара из Гелиума, - сказал он, - твои слова льют бальзам на рану, полученную мною в тронном зале. Скажи мне, принцесса, почему ты отказалась от меня? Она с упреком взглянула на него своими большими глазами: - Ты не знаешь, - сказала она, - что это говорили мои губы, а не сердце. О-Тар должен был убить меня за то, что я товарищ Чека, а не за какую-то мою очевидную вину. И я знала, что если у тебя возникнут такие трудности, ты тоже умрешь. - Значит, ты хотела спасти меня? - воскликнул он с внезапно просветлевшим лицом. - Да, я хотела спасти моего храброго воина, - ласково сказала она. - Тара из Гелиума, - сказал он, опустившись на одно колено, - твои слова - пища для моего голодного сердца. - И он прижал ее пальцы к своим губам. Она подняла его. - Не надо коленопреклонения, - сказала она мягко. Он все еще держал ее руки в своих, они были близки друг к другу, и мужчина все еще дрожал от прикосновения к ее телу, когда он нес ее из тронного зала О-Тара. Он чувствовал, что сердце разрывается в его груди, горячая кровь струится по жилам, когда он смотрит на ее прекрасное лицо с устремленными вниз глазами и полураскрытыми губами, за обладание которыми он отдал бы власть над королевством. Вдруг он прижал ее к своей груди, и губы их встретились. Но только на мгновение. Подобно тигрице, девушка вырвалась и ударила его. Она отступила назад с высоко поднятой головой и сверкающими глазами. - Как ты смеешь? - воскликнула она. Его глаза твердо встретили ее яростный взгляд, в них не было стыда или раскаяния. - Да, я смею, - сказал он. - Я осмелился полюбить Тару из Гелиума. Но я не осмелился бы оскорбить Тару из Гелиума или любую другую женщину поцелуем, если бы не был уверен в ее любви. - Он подошел к ней и положил руку ей на плечо. - Посмотри мне в глаза, дочь Главнокомандующего, - сказал он, и скажи мне, что ты не желаешь любви Турана, наемника. - Я не желаю твоей любви! - воскликнула она, отступая назад. - Я ненавижу тебя! - И, отвернувшись, она закрыла лицо руками и заплакала. Мужчина шагнул вперед, но его внимание привлекли звуки кашляющего смеха. Это была одна из тех редкостей, которых немного на Барсуме, - старик с признаками глубокой старости. Сгорбленный и сморщенный, он больше походил на мумию, чем на живого человека. - Любовь в подземельях О-Тара! - воскликнул он, и снова его смех нарушил тишину подземелья. - Странное место для ухаживания! Когда я был молод, мы бродили в садах под гигантскими пималиями и прятали наши поцелуи в тенях стремительной Турии. Мы не ходили в мрачные подземелья, чтобы говорить о любви. Но времена меняются, и обычаи тоже меняются, хотя я никогда не думал, что доживу до того времени, чтобы увидеть, как меняются отношения мужчин к женщинам. Но мы целовали их тогда. А если они отказывали? Что ж, мы целовали их еще! Как давно это было! - Старик вновь закашлялся. - О, если вспомнить, скольких я целовал, целую армию. Но первая... первую я помню. Она была красивой девушкой и хотела ударить меня кинжалом, когда я поцеловал ее. О, как давно это было! Но я целовал ее. Она умерла больше тысячи лет назад, но никогда мне уже не приходилось целовать ее ни при жизни, ни после ее смерти. А за нею были и другие... - Но Туран, предвидя новые воспоминания о поцелуях тысячелетней давности, прервал его: - Скажи мне, старик, не о своих возлюбленных, а о себе. Кто ты? Что ты делаешь здесь, в подземелье О-Тара? - Я могу спросить тебя о том же, молодой человек, - ответил старик. - Мало кто приходит в эти подземелья - только мертвецы и мои ученики. А, понял - вы новые ученики. Хорошо! Никогда раньше не присылали женщин учиться великому мастерству у величайшего мастера. Но времена меняются. Они жили лишь для поцелуев и любви. О, какие это были женщины! Я помню одну пленную на юге... О, это был дьявол, но как она любила! У нее были мраморные груди и огненное сердце. Она... - Да, да, - прервал его Туран, - мы ученики и желаем получить работу. Веди нас, а мы последуем за тобой. - О да, да! Идем! Все торопятся и спешат, как будто впереди нас не ждут бесчисленные мириады веков. О да, их столько же, сколько и за нами. Две тысячи лет прошло с тех пор, как я разбил свою скорлупу, и все всегда спешили, спешили! О, какие у нас были девушки! Я выиграл одну на поле джэтана. Она была... - Веди! - воскликнул Туран. - А затем расскажешь нам о ней. - О да, - согласился старик и начал спускаться куда-то по полутемному проходу. - Идите за мной! - Мы идем с ним? - спросила Тара. - Конечно, - ответил Туран. - Мы не знаем, где находимся, не знаем выходов из подземелья. Я не знаю, где восток, а где запад, но он, несомненно, все это знает, и если будем действовать умно, мы все узнаем от него. В конце концов, нельзя вызывать у него подозрений. И они пошли за стариком вдоль длинных коридоров и через множество комнат, пока не добрались наконец до комнаты, где на пьедестале возвышалось несколько мраморных плит. На каждой плите, в три фута высотой, лежало тело человека. - Мы пришли, - объяснил старик. - Эти свежие, и мы будем скоро их обрабатывать. Сейчас я работаю над одним для Ворот Врагов. Он убил много наших воинов. Ему по справедливости отвели место в Воротах. Пойдем посмотрим на него. Он привел их в соседнее помещение. На полу было много свежих человеческих костей, а на мраморной плите - масса бесформенного мяса. - Это вы изучите позже, - продолжал старик. - Но не скоро вы получите возможность еще раз посмотреть на подготовленного для Ворот Врагов. Вначале, как видите, я извлекаю все кости, стараясь, чтобы кожа пострадала как можно меньше. Труднее