тырех стенах этой комнаты смерти. - Идемте, - повторила девушка, - но не льсти себя надеждой: на территории жрецов нет места хуже, чем это! С этими словами она повернула секретную панель, которая отделяла нас от того помещения, где я ее нашел и где находились другие пленные. Их было всего десять красных марсиан, мужчин и женщин. В кратких словах объяснили мы им наш план. Они решили идти за нами, хотя было видно, что трепещут при мысли так искушать судьбу и идти наперекор древнему суеверию. Между тем все они на своем горьком опыте знали, как лгала им старая вера, как нагло обманывали их святые жрецы. Тувия, девушка, которую я освободил первой, очень скоро освободила и других. Тарс Таркас и я сняли с тел убитых жрецов их оружие, которое состояло из мечей, кинжалов и двух револьверов самого совершенного типа, который фабрикуется красными марсианами. Мы распределили оружие среди наших спутников, насколько это было возможно. Револьверы мы дали двум женщинам, в том числе и Тувии. Она была нашим проводником, и мы быстро, но осторожно отправились вслед за ней по лабиринтам ходов. Мы проходили через большие комнаты, высеченные в массиве скалы, шли по извилистым коридорам, поднимались на крутые подъемы и прятались в темных нишах при звуке приближающихся шагов. Тувия хотела провести нас в отдельную кладовую, где, по ее словам, было много оружия и снарядов. Оттуда она должна была вывести нас на вершину скалы, а там мы должны были применить всю нашу сообразительность, чтобы прорваться через твердыню святых жрецов к внешнему миру. - И даже тогда, - воскликнула Тувия, - мы не будем в безопасности! Длинны руки святых жрецов! Они достигают любого места в Барсуме. Их тайные храмы прячутся в сердце каждой общины. Куда бы мы не пришли, весть о нашем бегстве опередит нас, и смерть настигнет нас раньше, чем мы сможем разоблачить их. Мы шли уже около часа, не встречая никаких препятствий. Тувия только шепнула мне, что мы близко от цели, как при входе в обширную комнату наткнулись на человека, очевидно, жреца. Кроме обычного кожаного наряда и украшений, он носил вокруг лба массивный золотой обруч, в центре которого был вделан огромный камень. Точную копию этого камня я видел около двадцати лет тому назад на груди маленького старика на атмосферной станции. Это - бесценное сокровище Барсума! Известны только два таких камня, и их носили два старика, накачивавших искусственный воздух во все части Марса. Камень, который был на встретившемся нам старике, был приблизительно такой же величины, как тот, который я видел когда-то. Он имел около дюйма в диаметре и излучал девять различных ясно видимых лучей: семь основных цветов нашей земной призмы и еще два луча, которые на Земле не известны и изумительная красота которых не поддается описанию. Увидя нас, глаза жреца сузились и злобно сверкнули. - Стойте, - вскричал он. - Что это значит, Тувия? Вместо ответа девушка подняла свой револьвер и в упор выстрелила в него. Он без звука свалился мертвый. - Гадина! - прошипела она. - Наконец-то я отомстила тебе за все эти годы! Она повернулась ко мне, желая, видимо, что-то мне объяснить, но внезапно глаза ее расширились от удивления, и она с легким возгласом бросилась ко мне. - О, воин! - вскричала она. - Судьба нам действительно благоприятствует! Нам предстоит трудный путь, но благодаря этой твари, которая лежит на полу, мы все же сможем пробиться к внешнему миру. Разве ты не видишь чудесного сходства между этим святым жрецом и тобой? Действительно - он был моего роста, и глаза и черты его лица очень напоминали мои, но на голове у него развевалась копна желтых волос, как и у тех двух, которых я убил раньше, а у меня были черные коротко остриженные волосы. - Что же из этого? - спросил я Тувию. - Неужели ты думаешь, что я смогу со своими короткими черными волосами выдавать себя за желтоволосого священника вашего адского культа? Она улыбнулась и вместо ответа подошла к телу убитого ею человека. Встав на колени, она сняла золотой обруч, а вместе с ним, к моему удивлению, и весь скальп с головы мертвеца. Она надела этот желтый парик на мои черные волосы и увенчала золотым обручем со сверкающим камнем. - Одень его кожаный наряд, - сказала она, - и ты сможешь свободно пройти по владениям жрецов, потому что Сатор Трог был святой жрец десятого цикла и имел великую власть. Когда я наклонился над мертвым, чтобы снять его наряд, то заметил, что на его голове не росло ни единого волоса: она была гладка, как яйцо! - Они все такие от рождения, - объяснила Тувия, заметив мое недоумение. - Раса, от которой они произошли, обладала роскошными золотистыми волосами, но уже в продолжении многих веков эта раса совсем безволоса. Парик сделался принадлежностью их наряда, и такой важной, что считается величайшим позором, если жрец публично покажется без него. Через минуту я стоял, одетый в полный наряд жреца. По совету Тувии, двое из сопровождавших нас пленников понесли тело жреца, и мы продолжали свою дальнюю дорогу к кладовой, которой достигли без дальнейших злоключений. Ключи, снятые Тувией с первого убитого жреца, открыли нам доступ в кладовую, и мы быстро снабдили себя достаточным количеством оружия и снарядов. К этому времени я уже так утомился, что был не в состоянии двинуться дальше. Посоветовав Тарс Таркасу сделать то же самое, и, приказав двоим из освобожденных нести караульную службу, я повалился на пол. Через минуту я уже крепко спал. 5. В ПОДЗЕМНОМ ЛАБИРИНТЕ Не знаю, сколько времени проспал я на полу в кладовой, но, должно быть, много часов. Внезапно я был разбужен тревожными криками и не успев еще собраться с мыслями и сообразить, где я нахожусь, как услышал выстрелы, звук которых гулко прокатился по подземным коридорам. Я вскочил на ноги. В дверях, противоположных тем, через которые мы вошли в комнату, стояло двенадцать младших жрецов. Вокруг меня извивались в предсмертных судорогах тела моих спутников: спаслись только Тувия и Тарс Таркас, которые, подобно мне, лежали на полу и тем избежали губительного огня. При виде меня жрецы опустили ружья, и на их лицах выразился испуг и изумление. Я немедленно воспользовался этим. - Что это значит? - вскричал я гневно, - не хватает, чтобы Сатор Трог был убит своими подчиненными! - Смилуйся, владыка десятого цикла, - вскричал один из жрецов, а остальные попятились к двери, как бы желая скрыться с глаз разгневанного повелителя. - Спроси, что им здесь нужно, - шепнула Тувия мне. - Эй, что вы здесь делаете? - крикнул я. - Двое из внешнего мира бежали и скрываются во владениях жрецов. Мы искали их по приказанию отца жрецов. Один из них белый с черными волосами, а другой - огромный зеленый воин. И при этом жрец бросил подозрительный взгляд на Тарс Таркаса. - Вот он, - воскликнула Тувия, - и если бы вы взглянули на мертвого человека у двери, то признали бы и другого. Сатор Трогу и его рабам удалось выполнить то, чего младшие жрецы охраны не сумели сделать - убить одного и захватить в плен другого. За это Сатор Трог даровал им свободу. А вы, в вашем неразумении, убили всех, кроме меня, и чуть не убили самого великого Сатор Трога! Жрецы казались испуганными и пришибленными. - Не лучше ли им бросить эти тела растительным людям и вернуться к себе, владыка? - обратилась ко мне Тувия. - Да, сделайте, как вам укажет Тувия, - сказал я. Когда жрецы подняли тела, я заметил, как один из них, при виде лица Сатор Трога бросил украдкой взгляд в мою сторону. Я мог бы поклясться, что он что-то заподозрил, но это было только подозрение, которое он не осмелился высказать. Вынося тело из комнаты, он снова окинул меня быстрым вопросительным взглядом, а затем перевел глаза на блестящий плешивый череп мертвеца и на губах его зазмеилась торжествующая улыбка. Только Тарс Таркас, Тувия и я остались в живых. Роковые выстрелы жрецов лишили наших спутников последнего шанса на свободу. Как только мрачная процессия с покойниками скрылась, Тувия стала торопить нас к бегству. Она тоже заметила подозрительный взгляд жреца, выносившего тело Сатор Трога. - Это не обещает нам ничего хорошего, - молвила она. - Жрец не осмелится сам обвинить тебя, боясь ошибиться, но есть жрецы выше его, которые могут потребовать тщательного расследования, а это будет для нас роковым концом. Я пожал плечами. Мне самому казалось, что концом всех наших усилий будет смерть. Хотя сон и освежил меня, но я чувствовал себя очень слабым от потери крови. Раны мои горели. Медицинской помощи ожидать было неоткуда. Как я хотел бы теперь иметь в своем распоряжении мази и настойки зеленых марсианских женщин, которые обладали почти волшебной целительной силой! Эти средства возродили бы меня через час. Настроение мое было подавленное. Никогда еще я не чувствовал такой полной безнадежности перед лицом опасности. В эту минуту случайный сквозняк подхватил длинные желтые волосы моего парика, и они скользнули мне по лицу. Может ли все же мой маскарад открыть нам дорогу к свободе? Можем ли мы все-таки спастись, если попробуем бежать раньше, чем будет поднята общая тревога? И я решил сделать еще одну попытку. - Что предпримет жрец, Тувия, - спросил я. - Через сколько времени они смогут вернуться? - Он прямо пойдет к отцу жрецов, к Старому Матаи Шангу. Ему придется ждать аудиенции, но так как он занимает высокое положение среди младших жрецов, то его скоро допустят. Если отец жрецов поверит его истории, то через час все коридоры и комнаты, все дворцы и сады будут оцеплены сыщиками. Значит, у нас все же есть час. Мы должны пройти прямо на вершину скал, - ответила она, - а оттуда через сады во внутренний двор. Затем наш путь будет пролегать между храмами жрецов к внешнему двору. А потом еще укрепления... Нет, нет, это совсем безнадежно! Десять тысяч воинов не смогли бы пробиться к свободе из этого ужасного места. С начала мира жрецы работают над укреплением своей твердыни. Беспрерывная линия неприступных крепостей окружает внешние склоны горы Оц. За этими укреплениями находится миллион бойцов, всегда готовых к сражению. Дворы и сады полны рабами, женщинами и детьми. Нельзя пройти и несколько шагов, без того, чтобы не быть обнаруженным. - Если нет другого пути, Тувия, не к чему распространяться о затруднениях! - Не попытаться ли нам лучше пробраться после наступления темноты? - спросил Тарс Таркас. - Днем, по-видимому, нет никаких шансов на успех. - Ах! Ночью укрепления хорошо охраняются, может быть, даже еще лучше, чем днем. Правда, в садах и во дворе меньше народа, - ответила Тувия. - Который теперь час? - спросил я. - Была полночь, когда ты меня освободил, - сказала Тувия. - Через два часа мы были в кладовой. Здесь ты проспал четырнадцать часов. Теперь, должно быть опять солнечный закат. Пойдем к какому-нибудь ближайшему отверстию в скале и посмотрим. При этих словах она повела нас по извилистым коридорам, пока после одного поворота мы не подошли к отверстию, выходящему на долину Дор. По правую руку от нас, за западными склонами горы Оц, садился огромный красный шар солнца. Немного ниже нас на балкончике стоял на часах святой жрец. Служебное красное платье было туго стянуто вокруг его тела в ожидании холода. Атмосфера там настолько редкая, что она поглощает очень мало солнечного тепла, потому днем всегда страшно жарко, а ночью необычайно холодно. Так как разреженная атмосфера не преломляет солнечных лучей, то на Марсе нет сумерек. Когда огромный солнечный шар скрывается за горизонтом, то впечатление получается такое, как если бы потушили лампу в комнате. После блестящего света вас сразу окутывает полный мрак. Тогда восходят луны, таинственные волшебные луны Марса, низко пробегающие над планетой, как большие метеориты. Заходящее солнце кидало яркие блики на западный берег Коруса, на пурпурный луг и роскошные леса. Под деревьями паслись стада растительных людей. Взрослые стояли, вытянувшись во весь рост, и подрезали своими когтями листья и ветки. Теперь я понял, отчего деревья были подрезаны так тщательно, что я даже вообразил накануне, что нахожусь в парке культурных людей! Стоя у окна, мы смотрели на Исс, вытекающий из-под скал под нами. Вскоре из-под горы показался челн, нагруженный людьми внешнего мира. Их было двенадцать. Все они принадлежали к высококультурной красной расе, которая является господствующей на Марсе. Взгляд сторожевого жреца тоже немедленно устремился на обреченных. Он поднял голову и, перегнувшись через низкие перила, окаймлявшие балкон, испустил пронзительный зловещий крик, которым он созывал к нападению дьяволов этого адского места. С минуту животные стояли, навострив уши, а затем огромными неуклюжими прыжками бросились из рощи к берегу реки. Путешественники высадились и стояли на лугу, когда ужасная орда накинулась на них. Бесплодные попытки защититься и вопли ужаса быстро прекратились. Наступило молчание, во время которого огромные отталкивающие чудовища покрывали тела несчастных жертв, и отвратительные губы присасывались к ним. Я с отвращением отвернулся. - Их пир скоро будет кончен, - сказала Тувия. - Большие белые обезьяны получат мясо после того, как растительные люди высосут кровь. Смотри, они уже идут! Я посмотрел в сторону, куда показывала девушка, и увидел десяток белых чудовищ, бегущих через долину к реке. Но в эту минуту зашло солнце и нас окутал полный мрак. Не теряя времени, Тувия повела нас по коридору в скале, который все время поднимался. Этот коридор должен был вывести нас на поверхность, лежащую на тысячу футов выше того уровня, на котором мы находились первоначально. Дважды огромные бенсы, которые свободно бродили по коридорам, преграждали нам путь, но всякий раз Тувия отдавала им тихим голосом приказание, и рычащие звери угрюмо скрывались. - Если все препятствия ты будешь преодолевать так же легко, то наш путь не будет особенно трудным, - сказал я, улыбаясь. - Как ты делаешь это, Тувия? Она засмеялась, но потом содрогнулась. - Я и сама не знаю, - промолвила она. - Когда я попала сюда, я навлекла на себя гнев Сатор Трога за то, что оттолкнула его. Он приказал бросить меня в одну из больших ям во внутренних садах. Яма была полна бенсами. У себя на родине я привыкла приказывать. Что-то в моем голосе устрашило зверей, когда они прыгнули на меня. Вместо того, чтобы разорвать меня в клочья, как того желал Сатор Трог, они улеглись у моих ног и начали ласкаться. Это так забавляло Сатор Трога и его друзей, что они оставили меня для дрессировки этих страшных зверей. Я их всех знаю по именам. Их много бродит по этим нижним коридорам: пленники часто умирают в цепях, и бенсы помогают очищать проходы от трупов. Наверху, в храмах и садах, бенсы содержатся в ямах. Жрецы их боятся, и поэтому избегают проникать в эти нижние коридоры, разве что служба этого потребует. Слова Тувии вызвали во мне новую мысль. - Не взять ли нам с собой нескольких бенсов и выпустить их на волю? - спросил я. Тувия засмеялась. - Да! Это, наверное, отвлекло бы внимание от нас. Она начала звать тихим певучим голосом и продолжала напевать в то время, как мы кружились по лабиринту подземелья коридоров и комнат. Вскоре, позади нас послышались шаги мягких лап и, обернувшись, я увидел пару больших зеленых глаз, горевших в темноте. Из бокового коридора тихо выскользнула гибкая темная фигура. Мы спешили вперед. Со всех сторон раздавалось глухое рычание. Свирепые звери один за другим отзывались на зов своей госпожи. Каждому из тех, кто присоединялся к нам, она говорила что-то. Они шли за нами, как хорошо вышколенные терьеры. Но я не мог не смотреть с опаской на их страшные челюсти, покрытые пеной. Тарс Таркас и я, по-видимому, возбуждали их аппетит, и они бросали на нас жадные взгляды. Вскоре, мы оказались совсем окруженные пятьюдесятью животными. Двое из них шли по обе стороны Тувии наподобие стражи. Время от времени гладкое холодное туловище касалось моих голых ног. Я никогда не забуду этой необычайной картины. Среди золотых стен, сиявших драгоценными камнями, тускло мерцал свет редких ламп. Огромные звери бесшумно ступали по камню. Рядом со мной шагала огромная фигура тарка, я сам выступал увешанный драгоценной диадемой жреца, и впереди нас шла прекрасная нежная девушка. Вскоре, мы дошли до большой комнаты, которая была освещена ярче, чем коридоры. Тувия остановила нас; осторожно подкралась к двери и заглянула внутрь. Затем знаком приказала нам следовать за ней. Комната была полна странными существами, которые населяют этот подпочвенный мир. Это была необычайно богатая коллекция выродков - потомство пленников внешнего мира, странная помесь красных и зеленых марсиан и белой расы жрецов. Благодаря постоянному заключению в подвалах, они больше походили на трупы, чем на живые существа. Многие из них были искалечены; большая часть из них, по словам Тувии, потеряла способность видеть. Они валялись на полу целыми кучами, и вид их напомнил мне иллюстрации к Дантову Аду. И какое сравнение могло бы быть более подходящим? Разве это место не было настоящим адом, населенным погибшими душами, проклятыми навеки, без всякой надежды на спасение? Осторожно пробирались мы через комнату, обходя группы спящих. Бенсы жадно поводили ноздрями при виде соблазнительной добычи, в таком изобилии лежащей перед ними. Мы прошли целый ряд подобных комнат, а дважды нам пришлось пройти мимо них. В некоторых были закованы пленники и звери. - Почему не видно ни одного жреца? - спросил я Тувию. - Они редко спускаются ночью в подпочвенные коридоры. Бенсы бродят здесь на свободе; жрецы их боятся. Они боятся всех обитателей этого мрачного мира, который они сами же вскормили. Иногда пленники восстают и убивают их. Жрец никогда не может быть уверен, что из какого-нибудь темного угла не выпрыгнет на него сзади убийца. Днем другое дело. Коридоры и комнаты переполнены стражей, которая ходит взад и вперед. Из верхних храмов сотнями приходят рабы в кладовые и склады. Все кипит жизнью. Ты этого не видел сегодня, потому что я вела вас кружным путем. Однако и теперь нам может повстречаться жрец, иногда они заходят сюда и после заката солнца. Поэтому-то я и продвигаюсь с такой осторожностью. Но мы благополучно достигли верхних этажей, и Тувия остановила нас перед невысоким, но крутым подъемом. - Над нами, - сказала она, - дверь во внутренние сады. Отсюда до внешних укреплений, на протяжении четырех миль, нам грозят бесчисленные опасности. Стража охраняет дворы, храмы, сады. Каждый дюйм укреплений находится под наблюдением часового. Я не мог понять, для чего нужна была жрецам эта огромная вооруженная сила, если их крепость и так окружена тайной и суеверием, и ни один человек Барсума не осмелился бы приблизиться к ней. Я спросил Тувию, каких врагов могли опасаться жрецы в своей неприступной твердыне. Мы стояли у двери и Тувия открывала ее. - Они боятся черных пиратов Барсума, - сказала она. - Да спасут нас от них наши предки! Дверь открылась. Холодный воздух ночи пахнул нам в лицо. Огромные бенсы, почуяв непривычные запахи, с глухим рычанием бросились мимо нас в сад. Внезапно с крыши храма раздался громкий тревожный окрик. Крик был подхвачен и передавался от поста к посту, пока не замер вдали. Меч великого тарка выпал из ножен. Тувия, вздрогнув от страха, прижалась ко мне. 6. ЧЕРНЫЕ ПИРАТЫ БАРСУМА - Что это за шум? - спросил я девушку. Вместо ответа она указала на небо. Я взглянул вверх и увидел неясные темные предметы, летающие туда-сюда высоки над храмом, садом и двором. Почти сразу же на этих странных предметах вспыхнули огоньки. Затрещали ружейные выстрелы. В ответ на них раздались залпы с крыш храмов. - Черные пираты Барсума, - прошептала девушка. Воздушный флот разбойников все ниже и ниже кружил над твердыней жрецов. Пираты обстреливали сторожевую охрану храмов. Приближавшиеся аэропланы встречались ответным огнем. Когда пираты опустились ниже, из храмов высыпало войско под предводительством жрецов. Оно рассыпалось по садам и двору. Несколько аэропланов стрелой бросились в нашем направлении. Жрецы стреляли в них через щиты, прикрепленные к ружьям, но мрачный черный флот опускался все ниже и ниже. Это были небольшие аэропланы для двух или трех человек; было несколько и более крупных судов, но они держались высоко, сбрасывая бомбы на храмы и укрепления. Наконец, очевидно, повинуясь команде, пираты одновременно кинулись вниз и бесстрашно опустились совсем близко от нас, почти в центре неприятельских войск. Не дожидаясь полного спуска аэропланов на почву, пираты выскочили из них и с демонической яростью набросились на жрецов. Что это был за бой! Я всегда считал, что зеленые марсиане самые отважные воины во всей вселенной, но дикое ожесточение, с которым черные пираты накинулись на своих врагов, превосходило все виденное мною до сих пор. Вся сцена боя вырисовывалась с отчетливой ясностью под блестящими лучами обеих лун Марса. Светловолосые, белокожие жрецы с отчаянным мужеством бились врукопашную со своими чернокожими врагами. Здесь наибольшая группа борющихся воинов топтала клумбу роскошных сказочных цветов; там изогнутый меч чернокожего вонзался в туловище жреца, и мертвое тело падало у подножия чудесной статуи, украшенной рубинами; дальше несколько жрецов теснили пирата, и он падал на изумрудную скамейку, на радужной поверхности которой был выложен алмазами поразительно красивый рисунок. Тувия, тарк и я стояли несколько в стороне от главного места боя, но время от времени сражавшиеся подходили к нам так близко, что мы могли хорошо рассмотреть их. Черные пираты необычайно интересовали меня. Во время моего первого пребывания на Марсе смутные слухи о них дошли до меня, но я не поверил им, так как они походили на легенду. Я их никогда не видел, и никогда не приходилось мне разговаривать с кем-нибудь, кто их видел. Предполагали, что они населяют ближнюю луну, с которой изредка спускаются на Барсум. Всюду, где бы они не появлялись, они совершали страшные зверства, и забирали с собой огнестрельное оружие, снаряды и молодых девушек. По слухам, девушки приносились в жертву какому-то ужасному богу во время оргии, которая заканчивалась пожиранием жертвы. Мне представился теперь великолепный случай рассмотреть их собственными глазами. Они были высокого роста, вероятно, более шести футов высоты. Черты лица их были правильны и необычайно прекрасны; немного узкий разрез глаз придавал им коварное выражение. Цвет глаз, насколько я мог судить при лунном свете, был совершенно черный. Физическое строение тела было такое же, как у жрецов, красных людей и у меня. Они отличались от нас только цветом кожи: она имела вид полированного черного дерева, и, как ни странно, не только не уменьшала их чудесной красоты, но даже усиливала ее. Но если телом они походили на богов, то сердцем, по-видимому, более напоминали дьяволов. Никогда не видел я такой злобной кровожадности, какую проявили эти демоны воздуха в своей бешеной битве со жрецами. Вокруг нас в саду лежали их аэропланы, и по какой-то причине жрецы не делали никаких попыток к их истреблению. Время от времени чернокожий воин выбегал из ближайшего храма с молодой девушкой на руках. Он несся прямо к своему аэроплану, а его товарищи спешили к нему, чтобы прикрыть его. Жрецы со всех сторон сбегались на выручку девушке, но через минуту черный пират со своей жертвой исчезал в водовороте ревущих дьяволов, рубящих и колющих с бешеной яростью. Казалось, что черные пираты Барсума всегда оставались победителями. Каким-то образом им удавалось пронести девушку в сохранности через толпу боя, и она уносилась в темноту ночи на быстроходном аэроплане. Шум боя доносился с обеих сторон с большого расстояния, и Тувия сказала мне, что черные пираты обычно проводят свое нападение по всей длине линии владений жрецов, которые тянутся в виде полосы по внешним скатам горы Оц. Когда борющиеся отхлынули от того места, где мы стояли, Тувия обернулась ко мне. - Понимаешь ли ты теперь, - спросила она, - почему миллион воинов денно и нощно охраняет владения святых жрецов? Сцена, которой ты теперь свидетель, повторение того, что я видела десятки раз в течение пятнадцати лет моего плена. С незапамятных времен черные пираты Барсума грабят владения святых жрецов. - Но они никогда не уничтожают совсем расы жрецов, хотя, это было бы в их власти. Кажется, что жрецы служат им для забавы, для удовольствия их свирепой кровожадности и для добычи им оружия и пленников. - Но почему же жрецы не набрасываются на аэропланы и не уничтожают их? - спросил я. - Это скоро положило бы конец нападениям пиратов или, во всяком случае, убавило бы их смелость. Посмотри! Аэропланы совсем не охраняются, как будто они находятся в безопасности, как у себя в ангарах. - Жрецы не смеют их тронуть. Однажды, много веков тому назад, они попробовали уничтожить флот, но на следующую ночь, и в продолжении целого месяца тысяча огромных черных военных кораблей кружились над горой Оц и осыпали снарядами храмы, сады и дворцы, пока оставшиеся в живых жрецы не скрылись в подпочвенных галереях. Жрецы знают, что они вообще живут только по милости чернокожих. В тот раз раса была близка к уничтожению, и они не отваживаются рисковать снова. В это время в борьбу вмешались новые силы. Это было одинаково неожиданно как для жрецов, так и для пиратов. Огромные бенсы, которых мы выпустили в сад, напуганные, очевидно, грохотом битвы, воем воинов, громкими ружейными выстрелами и взрывами бомб, пришли в возбуждение от запаха свежей крови. Внезапно из-за низкого кустарника выпрыгнуло огромное тело и бросилось в кучу сражающихся. Бенс испустил страшный вой животной ярости, когда почувствовал под своими когтями живой трепет человеческого мяса. В ответ на этот сигнальный крик вся свора чудовищ бросилась на бойцов. Наступила паника. Жрецы и чернокожие повернулись против общего врага, так как бенсы не делали никакого различия между ними. Страшные звери тяжестью своих огромных тел повалили около сотни людей, когда кинулись в гущу сражения. Они убивали воинов ударами своих могучих лап и раздирали их своими страшными клыками. Картина была ужасная, но именно своим ужасом она приковала мое внимание. Внезапно я сообразил, что мы напрасно теряем драгоценное время, наблюдая за боем, который сам по себе мог послужить нашему спасению. Жрецы были так поглощены новым врагом, напавшим на них, что, если наше бегство вообще было возможно, то только теперь. Я оглянулся, ища прохода сквозь борющиеся массы. Если бы только нам удалось достичь укреплений! Может быть, стрельба пиратов разогнала охрану, и мы как-нибудь пробьем себе дорогу во внешний мир! Окидывая взглядом сад, я увидел сотни аэропланов, лежащих вокруг нас безо всякой охраны. Это был самый простой путь к свободе! Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше?! Я был знаком с механизмом всех летающих аппаратов Барсума. Девять лет я летал и сражался во флоте Гелиума. Мне приходилось мчаться на маленьких разведочных аппаратах, приспособленных для одного человека, и вести самый огромный корабль, который когда-либо носился в редком воздухе умирающего Марса. Мысль и дело для меня - одно. Схватив Тувию за руку, я шепнул Тарс Таркасу следовать за мной. Быстро скользнули мы к маленькому аппарату, который находился дальше всех от сражавшихся. Через минуту мы уже вскарабкались на палубу. Моя рука была на рычаге. Я нажал на кнопку, которая управляет особой отталкивающей силой аппарата. Это - замечательное открытие марсиан, позволяющее им строить такие воздушные корабли, перед которыми наши дредноуты морского флота кажутся жалкими лодочками. Аппарат слегка качнулся, но не тронулся; за нами раздался грозный окрик. Десяток черных воинов стрелой понеслись к нам из гущи битвы. С криками ярости черные дьяволы мчались прямо на нас. Я с отчаянным упорством продолжал надавливать на кнопку, которая должна была унести нас в пространство, но аппарат все не трогался. Тогда я понял причину, почему он не мог подняться. Мы попали на аппарат, который предназначался для двух пассажиров! Его резервуары были заряжены отталкивающей жидкостью, достаточной для поднятия двух средних людей. Огромный вес тарка пригвоздил нас к почве. Чернокожие были почти рядом. Нельзя было терять ни минуты. Я глубоко вдавил кнопку и закрепил ее. Затем поставил рычаг на высшую скорость, и, когда чернокожие с криком набросились на нас, я выскочил из аппарата и встретил их с обнаженным мечом. В ту же минуту позади меня раздался пронзительный вопль девушки: - О, мой вождь! Я бы лучше хотела остаться и умереть... Остальные слова пропали за ревом нападающих. Моя хитрость удалась: Тувия и Тарс Таркас были спасены, по крайней мере, временно. Первую минуту казалось, что я не смогу устоять против многочисленных врагов. Но опять, как и в других случаях, когда мне приходилось сталкиваться на этой планете с воинами и зверями, оказалось, что моя земная сила настолько превосходила их силу, что численное неравенство было не так велико, как казалось. Мой острый меч сеял вокруг меня смерть. На лицах моих противников ясно сквозило уважение, которым они прониклись к моему искусству. Но я знал, что вся эта борьба - вопрос нескольких минут, пока не подойдут свежие силы и не сломят меня. Смерть сторожила меня. Я содрогнулся при мысли умереть в этом страшном месте, при мысли, что весть о моей кончине никогда не достигнет моей любимой Деи Торис. Умереть от рук безвестных чернокожих в саду жестоких жрецов! Но затем моя обычная бодрость снова вернулась ко мне. Воинственная кровь моих предков закипела в моих жилах. Мною овладела жестокая кровожадность и радость борьбы. На губах появилась воинственная улыбка, которая всегда приводила в ужас моих врагов. Я отбросил всякую мысль о смерти и бросился на своих противников с такой яростью, о которой до конца жизни будут вспоминать те, кому удалось спастись. Я знал, что на помощь этим врагам придут другие, а потому, сражаясь, не переставал думать о способе своего спасения. Спасение пришло неожиданно из темноты ночи позади меня. Я только что обезоружил огромного парня, который отчаянно бился со мной, и чернокожие на минуту отступили, чтобы прийти в себя. Они смотрели на меня со злобной яростью, но, несмотря на это, на их лицах было написано почтение. - Жрец, - сказал один из них, - ты сражаешься как Датор. - Если бы не твои отвратительные желтые волосы и белая кожа, ты сделал бы честь перворожденным Барсума. - Я не жрец, - объявил я, и уже хотел сказать им, что я обитатель другого мира. Мне пришло в голову, что, заключив перемирие с чернокожими, и, сражаясь с ними против жрецов, я смогу завоевать свободу. Но как раз в эту минуту какой-то тяжелый предмет ударил меня сзади между плеч с такой силой, что чуть не сшиб меня с ног. Я повернулся, чтобы посмотреть на нового врага, но таинственный предмет перелетел через мое плечо и ударил одного из чернокожих в лицо так сильно, что тот без чувств упал в траву. В ту же минуту я увидел, что предмет, ударивший нас, был свисающим якорем воздушного корабля. Судно, которое на вид казалось небольшим крейсером человек на десять, медленно плыло над нами. Передо мной была возможность спастись! Корабль медленно поднимался. Якорь висел за чернокожими, стоящими ко мне лицом, всего в нескольких футах над их головами. Одним прыжком, заставившим их застыть от удивления, я перелетел через них. Другим прыжком я подпрыгнул вверх и ухватился за быстро поднимающийся теперь якорь. Я повис на нем, держась одной рукой, и меня тащило вверх через ветви садовых деревьев, в то время как подо мной выли и кричали мои недавние враги. Корабль повернул к западу, а затем плавно понесся к югу. Через минуту я уже проносился над гребнем Золотых Скал, оставляя позади себя долину Дор, где на страшной глубине блестело при лунном свете мертвое озеро Корус. Я примостился как мог на якоре. Почему-то во мне крепла надежда, что корабль покинут экипажем. Может быть, он даже принадлежит дружественному народу и только случайно залетел так далеко, что чуть не попал в руки жрецов и пиратов? То обстоятельство, что они уходили с поля боя, делало мое предположение вероятным. Надо было в этом удостовериться; с величайшим трудом я начал медленно карабкаться по якорной цепи к палубе. Я уже ухватился одной рукой за борт корабля, когда свирепое черное лицо перегнулось через перила и устремило на меня глаза, полные торжествующей ненависти. 7. ДРЕВО ЖИЗНИ Минуту черный пират и я молча, не двигаясь, глядели друг на друга. Затем жестокая усмешка искривила его красивые губы, черная рука показалась из-за края палубы и холодное дуло револьвера коснулось моего лба. Я схватил свободной рукой чернокожего за горло и судорожно сдавил его. Пират прохрипел чуть слышно: - Умри, проклятый жрец! - и нажал курок... Револьвер дал осечку. Я так стремительно рванул его на борт палубы, что он выронил револьвер и ухватился обеими руками за перила. Я продолжал сжимать ему горло со всей силой. Наша борьба была жестока и молчалива. Он пытался освободиться от моей хватки, а я старался столкнуть его за борт палубы. Его губы приняли мертвенный оттенок, глаза выскакивали из орбит. Он понимал, что умрет, если не вырвется из стальных пальцев, которые душили его. Сделав последнее усилие, он откинулся назад на палубу и, не держась за перила, принялся бешено отрывать мои пальцы от своей шеи. Я воспользовался этим и сильным движением перетянул врага через перила. Он чуть не оторвал меня своей тяжестью от якорной цепи, за которую я цеплялся одной рукой. Однако я не выпускал его горла; я знал, что его крик навлечет на меня месть всех его товарищей. Я продолжал крепко держать его и душил его все сильнее, в то время он тянул меня все ниже и ниже к краю якорной цепи. Но постепенно судорожные движения становились все реже и наконец прекратились. Тогда я отпустил его, и через мгновение он полетел во мрак. Я снова вскарабкался наверх. На этот раз мне удалось взобраться выше и заглянуть через борт. Ближний месяц скрылся за горизонтом, но при блестящем свете дальнего месяца я увидел на палубе резкие силуэты шести или восьми спящих чернокожих. Около пушки прижалась молодая белая девушка, крепко связанная. Ее глаза устремились на меня с выражением страха и изумления, когда я показался из-за борта. Но когда ее взгляд упал на священный камень, сверкавший в завоеванной мною диадеме, выражение ужаса сменилось несказанным облегчением. Она молча, глазами, указала мне на спящие фигуры. - Я бесшумно перебрался на палубу. Девушка подозвала меня кивком головы. Я низко склонился над ней, и она шепотом попросила освободить ее. - Я смогу помочь тебе, - сказала она. - Тебе пригодится всякая помощь, если они проснутся! - Некоторые из них проснутся в Корусе, - ответил я, улыбаясь. Она поняла значение моих слов и ответила такой злобной улыбкой, что привела меня в ужас. Жестокость не поражает на безобразном лице, но когда она появляется на лице богини, чьи черты кажутся воплощением любви и добра, то контраст получается потрясающим. Я быстро освободил ее. - Дай мне револьвер, - шепнула она торопливо. - Я пущу его в ход против тех, кого твой меч вовремя не успокоит. Я исполнил ее просьбу. Теперь мне предстояла неприятная задача: напасть на спящих. Но рыцарские чувства здесь были совсем некстати, да и не были бы оценены этими свирепыми демонами. Крадучись, подошел я к ближайшему спящему незнакомцу. Когда он проснулся, то был уже на пути в озеро Корус. Его пронзительный крик слабо долетел до нас из черной глубины. Второй проснулся от прикосновения моих рук и, хотя я успел сбросить его с палубы, но его длинный тревожный крик поднял на ноги остальных пиратов. Их было пять человек. Револьвер девушки затрещал, как только они поднялись, и один из них упал замертво на палубу. Остальные, обнажив мечи, с бешенством накинулись на меня. Девушка, боясь ранить меня, не стреляла, но я видел, как она осторожно, по-кошачьи, подбиралась к нападающим сбоку. Наш короткий бой был страшен. На тесной палубе негде было развернуться. Приходилось стоять на месте, принимать и парировать удары почти не двигаясь. Вначале я больше отбивался, чем нападал, но вскоре мне удалось поразить одного из них, и он упал на палубу. Оставалось трое противников, но девушка почти достигла места, откуда она могла бы уменьшить их число, по крайней мере, еще на одного. Затем все произошло с такой поразительной быстротой, что я даже теперь не могу понять, как это могло случиться в такой короткий миг. Все трое бросились на меня с явным намерением перебросить через перила. Вдруг девушка выстрелила: в ту же минуту я сделал два движения правой рукой, вооруженной мечом. Один из чернокожих упал, пронзенный пулей, у другого я выбил меч из руки, и он со звоном ударился о перила и упал в пропасть; третий враг свалился, пронзенный моим мечом, которым я насквозь проткнул ему грудь, но, падая, он увлек за собой и мой меч. Я остался обезоруженным лицом к лицу с последним - тоже обезоруженным врагом, меч которого лежал где-то внизу, на дне мертвого озера. Новые условия борьбы, казалось, были ему по вкусу. С радостной улыбкой, открывавшей его блестящие зубы, бросился он на меня. Большие мускулы, перекатывавшиеся под его черной, лоснящейся кожей, давали ему уверенность в легкой победе. Он, очевидно, даже не нашел нужным прибегнуть к кинжалу. Я подпустил его совсем близко к себе. Затем пригнулся под его вытянутой рукой и отскочил на шаг в сторону. Повернувшись на левой ноге, я правым кулаком нанес ему оглушительный удар в челюсть, и он, сраженный, как бык, рухнул на палубу. Тихий серебристый смех раздался позади меня. - Ты не жрец, - сказал нежный голосок моей спутницы, - несмотря на твои золотистые локоны и украшения Сатор Трога. Никогда еще не было на всем Барсуме человека, который мог бы так сражаться! Кто ты такой? - Я Джон Картер, - член семьи Тардос Морса, джеддака Гелиума, - ответил я. - А кому я имел честь услужить? Она с минуту колебалась, прежде чем ответить и еще раз спросила меня: - Ты не жрец? Ты враг жрецов? - Я пробыл в их владениях всего полтора дня. Все это время моя жизнь подвергалась постоянной опасности. Меня преследовали и мучили. На меня выпускали диких зверей и вооруженных воинов. У меня не было никаких ссор с жрецами до этого времени, но можешь ли ты удивляться, если я не чувствую к ним теперь большой любви? Несколько минут она пристально смотрела на меня. Казалось, она хотела проникнуть в самую глубину моей души, чтобы составить себе понятие о моем характере. По-видимому, результат удовлетворил ее. - Я Файдора, дочь Матаи Шанга, Отца святых жрецов, владыки над жизнью и смертью на Барсуме, брата Иссы, богини вечной жизни. В эту минуту я вдруг заметил, что чернокожий, которого я свалил кулаком, начал проявлять некоторые признаки жизни. Я подскочил к нему, сорвал с него ремень, скрутил ему руки за спину, связал ноги и привязал к пушечному лафету. - Почему так сложно? - спросила Файдора, удивленно подняв свои брови. - Я не понимаю! Что кажется тебе слишком сложным? - спросил я. Слегка пожав своими прекрасными плечами, она жестом руки указала, что пленника следовало бы выбросить за борт. - Я не убийца, - ответил я. - Я убиваю только защищаясь. Она удивленно посмотрела на меня и покачала головой. Она не могла понять! Ведь даже моя любимая Дея Торис считала, что моя политика по отношению к врагам полна