нал нам свист ветра и рокот волн. Внезапно дно клетки открылось, и мы, не успев ухватиться за что-нибудь, упали в рокочущие волны. Вынырнув на поверхность, я обнаружил, что могу видеть. Слабый свет проникал откуда-то, рассеивая тьму. Почти сразу же рядом со мной из-под воды появилась голова Нур Ана. Сильный поток понес нас, и я понял, что мы находимся в волнах одной из подземных рек Барсума. Вдалеке я увидел берег и поплыл туда. Нур Ан последовал за мной. Вода была холодная, но я не беспокоился, я был уверен, что мы доберемся до берега. К тому времени, как мы доплыли до камней и выбрались на сушу, наши глаза привыкли к слабому свету. Я осмотрелся. Какая огромная пещера! Высоко вверху слабо светился потолок - это мерцали микроскопические радиевые включения. Но противоположного берега реки мне рассмотреть не удалось. - Так, значит, это и есть смерть? - воскликнул Нур Ан. - Думаю, что они там наверху понятия не имеют, что здесь делается. Слыша рев ветра и рокот волн, они предположили, что здесь происходит что-то ужасное. - Вероятно, самые большие мучения жертв заключались в ожидании того, что же именно ждет их в этих мрачных глубинах, - предположил Нур Ан. - А, оказывается, самое худшее, что ожидает их, это опасность утонуть. - Или умереть от голода. Нур Ан кивнул. - И все же, - сказал он, - мне хотелось бы вернуться, чтобы увидеть их разочарованные рожи. Они же сойдут с ума, когда узнают, что смерть вовсе не так ужасна, как они думают. - Какая могучая река, - добавил он после молчания. - Может, это приток Исса? - Или сам Исс. - Тогда нам предстоит долгое путешествие в море Корус, в долину Дор, - угрюмо заметил Нур Ан. - Вероятно, это прекрасное место, но я пока не хочу отправляться туда. - Это жуткое место, - ответил я. - Молчи, это святотатство. - Это было святотатством до тех пор, пока Джон Картер и Тарс Таркас не содрали завесу тайны с долины Дор и не разоблачили миф об Иссе, Богине Вечной Жизни. И даже после того, как я рассказал Нур Ану трагическую историю развенчания фальшивых богов Марса, он был настроен весьма скептически. Так крепко вплелись нити суеверия в наши жизни. Мы оба очень устали после долгого сражения с мощным потоком, а кроме того, сказывалась реакция после нервного напряжения. Поэтому мы остановились здесь на каменистом берегу таинственной реки. Постепенно наш разговор перекинулся на тему, которая волновала нас обоих, - о судьбе Тавии и Фао. - Хотел бы я, чтобы они тоже были приговорены к смерти, - сказал я. - Тогда мы сейчас были бы вместе. - Боюсь, что мы никогда не увидим их больше, - угрюмо сказал Нур Ан. - Насколько жестока ко мне судьба: я нашел Фао лишь для того, чтобы снова потерять ее. - Действительно, странный каприз судьбы. Сначала Тул Акстар украл ее у тебя, затем он тоже ее потерял. И вот вы снова встретились в Тьянате. Он удивленно посмотрел на меня, затем лицо его прояснилось. - Фао - это не та женщина, о которой я говорил тебе в камере. Фао моя первая любовь. После того, как я потерял ее, я решил, что никогда не найду счастья с женщиной. Но другая женщина вошла в мою жизнь. Зная, что Фао погибла, я полностью отдался новой любви, однако я знал, что она никогда не заменит мне Фао. - Ты однажды уже терял Фао, но нашел снова. Может быть, тебе снова улыбнется фортуна. - Мне бы хотелось, чтобы ты оказался прав. Но мы еще живы! - со смехом добавил он. Почувствовав себя отдохнувшими, мы пошли по берегу реки. Мы не знали, куда она приведет нас. Может, к морю Корус, а может к Омину, подземному морю. Мы шли, пробираясь между камней, не зная, куда идем и зачем. Изредка нам встречались растения, странные, совершенно бесцветные - они были лишены света солнца. Мы видели растения, похожие на деревья, ветви которых обламывались при малейшем прикосновении. Да, это был мир, не похожий на реальный. Его было трудно даже вообразить нормальному человеку. И вот, выйдя из-за каменной гряды, мы столкнулись с представителем животного мира. Это был огромный белый ящер. Челюсти у него были устрашающего вида, а пасть такого размера, что он мог бы одним глотком проглотить человека. Увидев нас, ящер запищал и с угрожающим видом двинулся на нас. Мы не были вооружены и не могли оказать сопротивления чудовищу. Поэтому мы побежали - единственно разумное решение. И без стыда могу сказать, что бежали мы быстро. Мы обогнули каменную гряду и стали взбираться на холм. Тут я оглянулся, чтобы посмотреть на нашего преследователя. Тот стоял возле камней и водил головой из стороны в сторону, как бы прислушиваясь, и я внезапно понял, что он плохо видит, а может быть, совсем слепой. Но я не хотел полагаться на это неподтвержденное предположение, поэтому мы взобрались на вершину холма и спустились с другой стороны. Я бросил еще один взгляд в сторону чудовища. Оно все еще стояло, пытаясь определить, где мы. Мы благополучно спустились вниз и бросились бежать подальше от чудовища. Так мы бежали довольно долго, пока Нур Ан не запнулся обо что-то и упал. Я остановился, чтобы помочь ему подняться, И тут я увидел, что Нур Ан запнулся за истлевшие останки воина, а затем я заметил рукоять меча, торчащую из песка. Я схватил меч, вытащил его из земли. Прекрасный длинный меч, и должен вам сказать, что ощущение оружия в моей руке сразу вселило в меня уверенность и оптимизм. Сделанный из прекрасной нержавеющей барсумской стали, меч был таким же блестящим, как в тот час, когда он вышел из руки мастера. - Посмотри, - сказал Нур Ан. Я увидел еще один труп и возле него сразу два меча - длинный и короткий. Нур Ан взял оба. Теперь нам не было необходимости бежать. Я всегда знал, что на Барсуме нет ничего, что могло бы остановить двух вооруженных воинов. Мы пошли дальше, стараясь решить загадку появления здесь мертвых воинов. Тем более, что дальше мы видели останки все новых и новых людей. Многие лежали здесь давно и полностью истлели, другие были сравнительно свежими. И вдруг впереди мы увидели белый холм. Сначала в полумраке мы не смогли понять, что холм состоит из черепов и костей. Это зрелище наполнило нас ужасом, и я понял, что это все жертвы громадного ящера. Здесь он подстерегал добычу. Но как вооруженные воины попали сюда? Мы оказались здесь невооруженными как пленники Тьяната. Но откуда пришли сюда эти воины? Я не знал этого и, вполне возможно, никогда не узнаю. Мы шли и то тут, то там видели останки людей, их одежду, оружие. Я прибавил к своему вооружению прекрасный короткий меч и кинжал. Нур Ан тоже взял кинжал. Я, склонившись над кинжалом, внимательно рассматривал искусный орнамент на рукояти, как вдруг услышал крик Нур Ана: - Внимание! Хадрон! Он идет! Я вскочил на ноги, сжимая в руке меч, и увидел, как со . злобным шипением и широко раскрытой пастью к нам несется ящер. Вид у него был жуткий. Даже смелого человека он мог привести в ужас. Я думаю, что погибшие воины пытались скрыться от него бегством. Но нас было двое, и мы не желали отступать. Однако, когда он приблизился, мы поняли, что положение наше почти безнадежно. Но спасаться бегством было поздно, и мы стояли перед ящером - Нур Ан с длинным мечом в руке, а я с коротким, украшенным орнаментом, который только что с любопытством рассматривал. Я понимал, что короткий меч - это не то оружие, с помощью которого смогу защититься от этого чудовища. Еще будучи в Гелиуме, я много времени практиковался в метании меча и достиг в этом большой сноровки. Еще никогда я не готовился к броску с такой сосредоточенностью, еще никогда я не молил богов, чтобы бросок был точным. Наконец, я размахнулся и бросил меч прямо в пасть чудовищу. Но бросок не получился. В Гелиуме бы над ним посмеялись, но здесь он спас мне жизнь. Меч полетел не по прямой линии, острием вперед, а наклонившись под углом в сорок пять градусов. Острие его вонзилось в нижнюю челюсть, меч, повернувшись, застрял в пасти, как распорка. Ящер от неожиданности прекратил шипеть. Он судорожно пытался избавиться от меча, но все было напрасно. Мы с Нур Аном бросились на ящера одновременно. Он пытался защититься ударами хвоста и когтей, но мы были слишком быстрыми для него, и через мгновение все было кончено. Ящер лежал на земле в луже собственной крови, и тело его судорожно дергалось. От крови ящера исходил тошнотворный запах, и мы с Нур Аном поспешно покинули поле битвы, не отпраздновав победу. На берегу мы вымыли оружие и пошли дальше. Мы шли вдоль реки и скоро обнаружили, что там водится рыба. Мы тут же решили устроить себе обед, чтобы восстановить силы. Кроме того, нам нужно было создать запас А съестного. Ни он, ни я никогда в жизни не ловили рыбу и даже не ели ее. Но из истории мы знали, что раньше люди ели рыбу. Сейчас, собираясь ловить ее, мы, естественно, посмотрели на свои мечи как на единственное средство для добывания пищи. Мы вошли в воду, готовые поразить рыбу мечами. Странное дело, в реке было много рыбы, но ни одна из них не подплыла к нам на расстояние удара меча. - Видимо, - сказал Нур Ан, - рыбы не такие глупые, как кажется. Они видят нас и спрашивают себя, зачем мы здесь. - Может, ты и прав. Давай попробуем другую стратегию. - Какую? - Выйдем на берег, - сказал я. После недолгих поисков я нашел каменистый обрыв, нависающий над водой. - Мы ляжем здесь так, чтобы нас не было видно, и не будем двигаться. Возможно, нам удастся заколоть одну рыбу. Мысль о массовой бойне рыбы я уже отбросил как нереальную. К моему удовольствию, мой план сработал и каждый из нас заколол по большой рыбине. Естественно, как и все люди, мы предпочитали жареную или вареную еду, но мы были воинами и могли есть все. Поэтому мы съели ее сырой. Нельзя сказать, что она была слишком вкусной, но еда освежила нас, прибавила сил. Здесь нельзя было определить, день сейчас или ночь, но я чувствовал, что мы должны немного поспать. Нур Ан улегся на берегу и уснул. Я остался сидеть, наблюдая, нет ли опасности. Через некоторое время мы поменялись ролями. Я думаю, что каждый из нас спал не более одного зода, но еда и сон буквально влили в нас свежие силы, и я еще никогда не чувствовал себя лучше, чем тогда, когда мы снова пустились в наше путешествие в неизвестность. Шли мы очень долго. Вокруг нас простирался тот же монотонный пейзаж, и нас сопровождал свист ветра и плеск воды. Первым наступившие изменения заметил Нур Ан. Он показал рукой вперед. Если бы я шел, подняв голову, я тоже заметил бы это. - Дневной свет! - воскликнул я. - Солнце! - Это не может быть ничем иным. Далеко впереди мы увидели яркое сияние. Мы были слишком далеко, чтобы разглядеть что-то, поэтому мы ускорили шаг, почти бежали к этому долгожданному свету. Неужели каким-то необъяснимым таинственным образом эта река вывела нас на поверхность планеты? Я знал, что это невозможно, и Нур Ан тоже знал, и все же мы оба понимали, как велико будет наше разочарование, если это не подтвердится. Мы бежали и все больше убеждались в том, что впереди был дневной свет, а когда мы выскочили из-под каменных сводов, то сердца наши наполнились радостью: перед нами лежала долина, окаймленная холмами, залитая жарким солнцем, поросшая густой растительностью - долина, полная жизни. - Это еще не поверхность планеты, - сказал Нур Ан, - но ничем не хуже. - И здесь должен быть выход наверх, - заметил я, - если его нет, то мы его сделаем. - Ты прав, Хадрон из Хастора, - крикнул Нур Ан. - Мы сделаем его! Все берега реки здесь заросли пышной растительностью. Многих растений я никогда не видел раньше, но некоторые мне были знакомы. Для нас, вырвавшихся их мрачных глубин, эта долина представляла собой зрелище чудесной красоты. Однако и для жителя Барсума это было необычайное зрелище. Это был остаток чудесного мира, каким был Барсум в ту далекую эпоху, когда он был молод и метеорологические условия были такими, что вся поверхность планеты представляла собой цветущий сад. Видимо, это небольшая долина находилась ниже уровня земли и атмосфера здесь была плотнее. Она, как одеялом, укутывала долину, оберегая ее как от излишней жары днем, так и от пронзительного холода ночью. А кроме того, река обильно снабжала влагой плодородную почву долины. Мы долго стояли, околдованные этой прекрасной долиной, но затем заметили на ветвях деревьев чудесные фрукты, спелые вишни, и эстетические чувства уступили место более прозаическим. Нам захотелось дополнить наш обед, состоявший из сырой рыбы, прекрасным десертом, который предлагала нам долина. Но когда мы стали пробираться сквозь заросли, то обнаружили, что они все перетянуты тонкими, но очень крепкими нитями паутины. Их было очень трудно разорвать, и нам даже пришлось пустить в ход кинжалы. Так мы прошли несколько метров, и вдруг перед нами возникло новое неожиданное препятствие: большой паук, скорее всего, ядовитый. Он быстро двигался к нам, перебираясь от дерева к дереву по нитям паутины. Паук двигался прямо ко мне и, по-видимому, с самыми зловещими намерениями. Я быстро выхватил короткий меч и ударил его. Тот отскочил назад, и острие меча лишь слегка задело его. И тут произошло самое неожиданное. Паук раскрыл свою жуткую пасть и издал вопль, слишком сильный для насекомого такого размера. Этот вопль буквально поразил меня. И тут такие же крики стали раздаваться со всех сторон, и со всех сторон к нам стали приближаться пауки. Видимо, эти пауки могли передвигаться только по паутине, так как все двадцать ног росли из спины, что делало их вид еще более жутким. Боясь, что пауки могут оказаться ядовитыми, мы с Нур Аном поспешно отступили к пещере, где они не могли добраться до нас. Мы стояли и смотрели на фрукты, страстно желая обладать ими. - Дорога вдоль реки тщательно охраняется, - с улыбкой заметил Нур Ан, - значит, вперед, и мы получим желаемое. - В данный момент для меня самое желанное - это фрукты, - ответил я, - и я попытаюсь получить их. Я пошел вдоль опушки леса, отыскивая вход в лес, который не был опутан нитями паутины, и, наконец, дошел до тропы, наверняка прорезанной человеком. Однако по обеим сторонам тропы свисали нити паутины. Коснуться их, значит, подать сигнал тревоги тысячам пауков. Не знаю, были ли они ядовитыми, но даже если нет - тысячи кровожадных пастей представляли опасность. - Ты заметил, - сказал я Нур Ану, - что этими нитями опутан только вход на тропу? А дальше я их не вижу, хотя они настолько тонкие, что рассмотреть их просто невозможно. - Но я не вижу и пауков. Может, мы можем войти в лес именно здесь? - Попробуем, - сказал я, доставая длинный меч. Я прошел вперед, разрубил несколько нитей и мгновенно отскочил назад, наблюдая, как из гущи листвы появились тысячи пауков, каждый из них бежал по своей нити. Они собрались возле тропы и висели на нитях, поглядывая на нас злобными глазами и сверкая страшными клыками. Однако никто из пауков не покинул свою нить. Я смотрел на них, и у меня постепенно созревал план. - Они беспомощны, - сказал я, - когда нити паутины перерезаны. Следовательно, нам нужно перерубить все нити, и они до нас не смогут добраться. С этими словами я пошел вперед, перерубая мечом оставшиеся нити. Со всех сторон раздались крики пауков. Те из них, которые сорвались с паутины от удара, лежали без движения на земле. Их ноги торчали вверх, они казались совершенно беспомощными, хотя злобно кричали и перебирали ногами. Я прикончил тех, что были на нашем пути, а остальные, висевшие на перерубленных нитях, не могли достать нас. Мы вошли в лес. Впереди паутины вроде бы не было. Путь казался чистым. Но прежде чем идти дальше, я оглянулся на пауков. Они уже перестали кричать и медленно уползли по нитям в листву. Видимо, возвращались в свои гнезда. Я решил, что они уже больше не представляют опасности, и мы пошли дальше. Деревья и кусты вдоль тропы были обобраны. На них не было фруктов, хотя чуть дальше от тропы они росли в изобилии. Однако нас отделял от них барьер паутины. , - Тропа, видимо, сделана человеком, - сказал Нур Ан. - Кто бы и когда бы ни сделал ее, ясно, что ею пользуются и теперь. Прямое доказательство этому - отсутствие фруктов возле тропы. Мы осторожно шли вперед по извилистой тропе, не зная, в какой момент новая опасность возникнет перед нами и в каком образе - человека или зверя. Вскоре мы вышли на поляну. Лес кончился. Впереди, примерно в хааде от нас, высилась угрюмая черная башня, сделанная из вулканического камня. Она была окружена глухой стеной высотой в тридцать футов, в которой была только одна небольшая дверь. За стеной виднелись крыши зданий - странные гротескные очертания, и над всем этим доминировала угрюмая башня. Из трубы на ее крыше в тихое небо уходила струйка дыма. Отсюда мы прекрасно видели всю долину, и я еще больше укрепился в мысли, что это кратер какого-то гигантского, давно умершего вулкана. Между нами и стеной, за которой, видимо, находился небольшой город, простирались возделанные поля, перерезанные оросительными каналами. Система орошения была такой, какую использовали древние люди Барсума, когда воды на планете было в изобилии. Понимая, что если мы будем стоять здесь, то ничего нового не узнаем, я пошел к городу. - Ты куда? - спросил Нур Ан. - Я хочу знать, кто живет в этом угрюмом городе. Здесь поля и сады, значит, у них есть пища. И это единственное, что я хочу попросить у людей. Нур Ан покачал головой. - Сам вид города мне не нравится. Но он пошел за мной. Я знал, что на такого человека, как Нур Ан, всегда можно положиться. Мы прошли примерно две трети пути до города, когда увидели, что на стене появились фигуры людей. В руках у них были длинные тонкие шарфы, которыми они размахивали, как бы приветствуя нас. Когда мы подошли, я рассмотрел, что это девушки. Они облокотились на парапет и с улыбками смотрели на нас. Я остановился. - Что это за город? - крикнул я. - Кто джед этого города? - Входите, воины, - ответила одна из девушек. - Мы проведем вас к нашему джеду. Она была очень красива и улыбалась мягко и нежно, как и ее подруги. - Ну, теперь город тебе нравится? - тихо спросил я Нур Ана. - Я ошибался, - ответил он. - Здесь живут гостеприимные добрые люди. Мы войдем? - Входите, - настаивала девушка. - За этими угрюмыми стенами вас ждут пища, вино и любовь. Пища! Я вошел бы в гораздо более неприятное место, чем этот город, за пищей. Пока мы с Нур Аном шли к маленькой двери в стене, она медленно открылась. Мы увидели площадь, выложенную черными плитами. За нею возвышались дома из черного камня. Улицы города, когда мы входили, были пусты. За моей спиной щелкнул замок на закрывающейся двери, и у меня возникло предчувствие чего-то плохого. И рука моя инстинктивно потянулась к рукояти меча. VIII ПАУК ИЗ ГАСТЫ Некоторое время мы стояли в нерешительности, осматриваясь вокруг. Затем мы увидели спиральную лестницу, ведущую на стену, с которой нас приветствовали девушки. Они уже спускались вниз. Их было шестеро. На их прекрасных лицах сияли радостные улыбки. Эти улыбки заставили нас забыть об угрюмых, мрачных стенах, среди которых мы находились. Прекрасные девушки в роскошной одежде, украшенной драгоценными камнями. Да, очень красивые, ... но насколько Тавия прекраснее их! И тут я внезапно понял, почему я сравниваю их с Тавией, а не Саномой Тора. Когда девушки спустились, они направились к нам. - Приветствуем вас, воины, - крикнула одна, - в счастливой Гасте. Вы, должно быть, проголодались во время долгого путешествия. Идемте с нами. Вас накормят, но перед этим вас хочет приветствовать наш джед. Ведь в нашем городе посетители бывают так редко. Когда они вели нас по улице, я не мог не удивляться тому, что нигде не было никаких признаков жизни. И только когда мы вышли на центральную площадь, я увидел людей - мужчин и женщин. Они шли сгорбившись, опустив головы, и в их облике было столько безнадежности, что мне стало не по себе. Уж слишком большой был контраст между обликом этих людей и веселой беззаботностью наших прекрасных спутниц. Девушки подвели нас к главному входу в здание, над которым возвышалась башня. Видимо, это и был дворец джеда, а башня была та самая, которую мы видели из леса. Возле входа стояли охранники - толстые, с сальными лицами. Мне они совсем не понравились. Из здания вышел офицер. Он был еще более толст, чем его солдаты, хотя, казалось, это уже было невозможно. Он улыбнулся нам и поклонился. - Приветствую вас! - воскликнул он. - Пусть мир всегда будет с теми, кто вошел в ворота Гасты. - Сообщи Грону, великому джеду, - сказала одна из девушек. - Скажи, что мы привели двух воинов, которые хотят засвидетельствовать ему свое почтение, прежде чем насладиться гостеприимством Гасты. Офицер послал воина к джеду и повел нас во дворец. Убранство дворца было роскошным, но совершенно необычным, даже фантастичным. Для изготовления мебели использовалось дерево местных пород, причем оно было естественного цвета, а красота оттенков подчеркивалась легкой полировкой. Но самое замечательное в убранстве дворца была ткань, которой были обтянуты стены и потолки. Ткань легкая, почти прозрачная и невесомая. Она создавала впечатление льющегося серебра. Впоследствии мне довелось узнать, что эта ткань, несмотря на свою легкость, была очень крепкой, и разорвать ее было невозможно. На ткани яркими красками были нарисованы самые фантастические сцены, которые только способно создать воображение. Здесь были пауки с головами прекрасных женщин, женщины с головами пауков, фантастические цветы, танцующие под громадным красным солнцем, ящеры, подобные тому, которого мы встретили под землей. И ни одна из изображенных фигур не была такой, какой ее создала природа. Казалось, что это все плод воображения сумасшедшего художника. Пока мы ждали в громадной приемной, для нашего развлечения четыре девушки стали танцевать. Это был странный танец. Я еще никогда не видел такого танца на Барсуме. Движения девушек были такими же странными и фантастическими, как настенные изображения - и все же в их танце, в извивах гибких тел был какой-то завораживающий ритм, который вселял в нас ощущение довольства и бездумной радости. Жирный падвар облизывал губы, глядя на танцующих девушек, хотя ему, несомненно, не раз приходилось видеть это. И все же он был захвачен танцем даже больше, чем мы. Но, вероятно, ему было некого вспомнить, ведь у него не было ни Фао, ни Саномы Тора. Санома Тора! Прекрасный лик ее на мгновение всплыл в моей памяти, а затем исчез, и как я ни старался вызвать его снова, я не мог. А вместо ее лица я видел чудесные глаза Тавии, полные слез, ее маленькое ухо и пышную копну волос. Появился воин и объявил, что джед готов принять нас. Нас сопровождали только девушки. Жирный падвар остался позади, хотя я готов был поклясться, что он это сделал не по своему желанию. Покои джеда, где он принял нас, находились на втором этаже. Это была огромная комната, разукрашенная еще более фантастично, чем остальные помещения дворца, где мы проходили. Мебель в покоях была причудливой формы - во всем убранстве не было ни капли гармонии. Но, должен сказать, такая дисгармония вовсе не производила отталкивающего впечатления. Джед сидел на громадном троне, сделанном из базальта. Это было настоящее произведение искусства. По нему можно было судить о величайшем мастерстве резчиков Гасты. Однако мое внимание недолго задержалось на троне. И неудивительно. Сам джед представлял более любопытное зрелище, чем трон. На первый взгляд, он больше походил на волосатую обезьяну, чем на человека. Он был огромен, с покатыми сутулыми плечами и длинными руками, покрытыми жесткими черными волосами, Я знал, что на Барсуме нет расы волосатых людей. Лицо джеда было широкое и плоское, а глаза так широко расставлены, что находились на самом краю лица. Когда мы остановились перед ним, губы его искривились. Вероятно, это была улыбка, но она сделала его лицо еще более страшным. В соответствии с этикетом мы положили свои мечи у его ног и назвали свои имена. - Хадрон из Хастора, Нур Ан из Джахара, - повторил он. - Джед Грон приветствует вас в Гасте. Немногие находят путь в наш прекрасный город. И вот теперь у нас в гостях два столь блистательных воина. Мы редко имеем сведения из внешнего мира. Расскажите нам о своем путешествии и что происходит на поверхности Барсума. Его тон и манеры были именно такими, какими должны быть у радушного хозяина, приветствующего гостей. Но я не мог отделаться от мысли, что все это фальшь. Правда, мне ничего не оставалось делать, как играть роль гостя, благодарного за теплый прием. Мы рассказали о себе, рассказали о жизни и тех частях Барсума, о которых знали. Пока говорил Нур Ан, я осмотрелся. В комнате в основном были женщины - молодые и красивые. Мужчины по большей части были толстые, с маслянистыми лицами, и в выражении их лиц и глаз я заметил жестокость, мрачную жестокость. Именно такое ощущение возникло у меня, когда я впервые увидел этот угрюмый город, его пустынные улицы, мрачные дома. Когда мы закончили рассказ, Грон объявил, что в нашу честь он дает обед, и, поднявшись с трона, сам повел процессию в банкетный зал. В центре зала стоял громадный мраморный стол, расписанный изображениями цветов и фруктов. Перед столом стоял громадный трон для джеда и по обеим сторонам от него два трона поменьше - для меня и Нур Ан. Рядом с каждым из нас сели девушки, обязанностью которых, как я понял, было развлекать нас. Росписи на блюдах, из которых мы ели, были сделаны, по-видимому, тем же сумасшедшим художником, который расписывал весь дворец. На столе не было двух одинаковых блюд или кубков, и форма блюд совершенно не соответствовала тому, для чего они были предназначены. Вино мне было налито в узкий соусник треугольной формы, а мясо подано в высокой вазе. Однако я был слишком голоден, чтобы думать о сервировке, и я надеюсь, что мне удалось скрыть от общества свое изумление столь необычайной сервировкой. Здесь стены тоже были затянуты паутиной ткани, так восхитившей меня, когда я впервые увидел ее. Я не преминул сказать об этом своей соседке. - Такой ткани нет нигде в Барсуме, - сказала она. - Ее делают только здесь и больше нигде. - Она прекрасная. За нее бы дорого заплатили в других городах. - Если бы мы ее продавали. Но мы не имеем сношений с внешним миром. - Из чего она соткана? - Когда вы вошли в долину Хор, вы видели прекрасный лес, растущий на берегах реки Сил. Несомненно, вы видели и фрукты в лесу и вам захотелось полакомиться. Но, войдя в лес, вы заметили огромных пауков, которые бегают по серебряным нитям. Эти нити очень красивые и крепкие, хотя не толще женского волоса. - Да. Это так, - Вот из этой паутины мы ткем эту ткань. Она очень крепкая и долговечная, как камни, из которых построены дворцы Гасты. - Женщины Гасты ткут эту ткань? - Рабы, мужчины и женщины. - А откуда вы берете рабов, если вы не общаетесь с внешним миром? - Многие прибывают сюда из Тьяната. Это те, которые приговорены к смерти. Другие приходят с другой стороны, но мы не знаем, откуда. Это молчаливые люди. Обычно они настолько потрясены ужасами, которые им пришлось пережить, что мы. никогда и ничего не могли узнать от них. - А кто-нибудь спускался вниз по реке из жителей Гасты? - именно таким путем мы с Нур Ан надеялись найти путь на свободу. Я лелеял надежду, что мы доберемся по реке до долины Дор и затерянного моря Корус, откуда в свое время удалось бежать Джону Картеру и Тарсу Таркасу. - Некоторые спускались, - ответила она, - но они никогда не возвращались, и мы не знаем, что с ними произошло. - Вы счастливы здесь? - спросил я. Она попыталась изобразить улыбку на своих прекрасных губах, но я чувствовал, как по телу ее прошла судорога. Обед был роскошным, пища восхитительна. Возле джеда постоянно раздавались взрывы смеха, так как, когда он начинал смеяться, все угодливо подхватывали его смех. В конце обеда в зал вошла группа танцоров. При первом взгляде на них я чуть не задохнулся. Все они, кроме одной девушки, были ужасно обезображены. А эта девушка была самая прекрасная, какую я когда-либо видел, и лицо у нее было полно такой печали, что мне стало не по себе. Танцевала она божественно. А вокруг нее извивались, ковыляли самые несчастные существа, каких я когда-либо видел. Судя по всему, они должны были вызывать смех у зрителей, но у меня они пробудили только чувство симпатии. Появление этих калек привело Грона в неописуемую радость. Он заливался громоподобным смехом, и чтобы было еще смешнее, швырял в несчастных блюда с едой, когда они танцевали в зале. ; Я старался не смотреть на них, но взгляд мой помимо воли все время обращался к ним. И вскоре я понял, что их уродство сделано искусственно. Какой-то злой разум постарался сломать кости, вывернуть тела так, чтобы человеку с извращенным вкусом это казалось смешным. Я смотрел на жуткое лицо Грона, искаженное маниакальным смехом, и думал, что именно он автор этого злодеяния. Когда танцоры, наконец, ушли, рабы внесли три кубка с вином. Два из них были красными, а третий черный. Черный кубок был поставлен перед джедом, а красные - передо мной и Нур Аном. Затем Грон поднялся, и все последовали его примеру. - Грон, джед, пьет за здоровье своих гостей, - объявил он и, подняв кубок, осушил его до дна. Казалось, что эта церемония завершает обед, и нам нужно выпить за здоровье хозяина. Поэтому я поднял кубок, который на сей раз был обычной формы, и мог выпить вино, не опасаясь облиться. - За здоровье великого джеда Грона, - сказал я и выпил вино. Затем Нур Ан последовал моему примеру с соответствующими словами. И тут я почувствовал, что внезапная слабость овладела мной, и перед тем, как потерять сознание, я понял, что вино отравлено. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на полу в комнате странной формы. В ней было окно, забранное решеткой. Но ни одной двери я не заметил. Стены комнаты были задрапированы той самой прозрачной тканью. Рядом со мной лежал Нур Ан, все еще находившийся под действием наркотика. Снова я осмотрел комнату. Затем встал, подошел к окну. Внизу я увидел городские крыши. Значит, мы заточены в башню, возвышающуюся над дворцом джеда. Но как нас затащили сюда? Разумеется, не через окно, которое находится на высоте двухсот футов над землей. Пока я пытался решить эту неразрешимую проблему, Нур Ан пришел в себя. Сначала он молчал и только наблюдал за мной с улыбкой на лице. - Ну? - спросил я. Нур Ан покачал головой. - Мы еще живем, - сказал он, - но это единственное, что мы сейчас можем сказать. - Мы во дворце маньяка, - сказал я. - И я в этом не сомневаюсь. Здесь все живут в постоянном страхе перед Троном. - Мы видели слишком мало, чтобы делать заключения. - Я видел достаточно. - Эти девушки так прекрасны, - сказал он после паузы. - Я не могу поверить, что такая красота и жестокость могут существовать вместе. - Может быть, они просто послушные куклы в руках хозяина? - Мне тоже хочется так думать. Прошел день, настала ночь. Никто не приходил к нам, но я кое-что обнаружил. Прикоснувшись к дальней стене, я обнаружил, что она теплая, даже горячая. Видимо, здесь проходила каминная труба. Но тогда это открытие для меня не имело никакого значения. В нашей комнате не было света, и так как Хлорус находился на небе в стороне, противоположной нашему окну, у нас было совсем темно. Мы сидели в полной темноте и были погружены в печальные размышления. Затем я услышал приближающиеся шаги. Они слышались все ближе и ближе, и, наконец, затихли возле нашей камеры. Послышался какой-то скрип, и под стеной появилась светлая полоска. Она все расширялась, и я понял, что это поднимается стена. Сначала я увидел ноги в сандалиях, затем появились два солдата. Они вошли в камеру, надели нам наручники и повели из камеры. В полном молчании мы спускались по спиральной лестнице, прошли надземные этажи дворца и спустились в подвал. Снова подвал! Я содрогнулся при этой мысли. Я предпочел бы быть заточенным в башне, хотя, конечно, разница была небольшая, но у меня выработалось стойкое отвращение к подвалам. К тому же в этом подвале кромешная тьма и полно крыс и ящериц. Лестница привела нас в роскошный подземный зал. Здесь собралась та же компания, что была на торжественном обеде в нашу честь. Здесь же был и Грон на троне. На этот раз он не улыбнулся при нашем появлении. Он сидел, наклонившись вперед, и глаза его были устремлены на что-то в дальнем конце зала. Вдруг мертвую тишину, царившую в зале, прорезал пронзительный крик. На этот раз этот крик был не единственным. За ним послышались еще вопли. Так кричит смертельно раненое животное. Я посмотрел туда, откуда доносились крики, куда смотрел Грон, и увидел обнаженную девушку, привязанную к металлической решетке перед ярко пылающим огнем. Решетка была на колесах, и ее можно было подвигать к огню и отодвигать он него. Видимо, когда мы вошли, решетку придвинули. Поэтому девушка кричала. Я посмотрел на собравшихся. Большинство девушек смотрели вперед, и во взглядах их был ужас. Я не верил, что они наслаждаются зрелищем. Все они были жертвами этого извращенного маньяка Грона, но, как и несчастная жертва на решетке, они были беспомощны. Этот дьявол требовал, чтобы зрители хранили мертвое молчание, и на фоне этой тишины крики жертвы ласкали слух этого мучителя. Зрелище было жутким. Я отвел глаза, один из воинов, которые привели нас, тронул меня за руку и жестом приказал идти за собой. Он провел нас в другой зал, где тоже была пытка, еще более ужасная, чем поджаривание на решетке. Я не могу описать эту пытку. Мне даже больно вспоминать ее. Еще задолго до того, как мы вошли в зал, мы слышали крики жертв. Именно здесь, в этой камере ужасов, джед Растры создавал уродов из нормальных людей. А затем заставлял их танцевать для удовольствия. В полном молчании мы покинули это ужасное место, и нас провели в роскошно обставленный зал, где на диванах лежали две прекрасные девушки, из тех, что встречали нас у ворот города. Впервые один из наших охранников нарушил молчание. - Они объяснят, - сказал он, указывая на девушек. - Не пытайтесь бежать. Здесь только один выход. Мы будем ждать у дверей. Затем он снял с нас наручники и вместе с товарищем вышел из комнаты. Одна из девушек была та, что сидела рядом со мной на обеде. Мне она показалась более интеллигентной и дружелюбной. К ней я и обратился. - Что все это значит? Почему из нас сделали пленников? Почему привели сюда? Она жестом пригласила меня сесть на диван рядом с собой и слегка отодвинулась, чтобы дать мне место. - Все, что вы видели, - сказала она, - представляет три поворота судьбы, которые могут ожидать вас. Вы понравились Грону, и он предлагает вам сделать выбор самим. - Я не понимаю. - Ты видел девушку на решетке? - Да. - Хотелось бы тебе оказаться на ее месте? - Не очень. - Ты видел несчастных, из которых готовят калек для танцев? - Да. - А теперь ты видишь роскошную комнату. И меня. Что ты выбираешь? - Не могу поверить, что последнее предложение дается без каких-либо условий, которые делают это предложение гораздо менее привлекательным, чем оно кажется. Иначе не было бы вопроса, что выбирать. - Ты прав. Условия есть. - Какие? - Ты станешь офицером охраны дворца и как таковой должен будешь проводить пытки, подобные тем, что видел сегодня, и вообще выполнять любые капризы своего хозяина. Я встал: - Я выбираю огонь. - Я это знала, - печально произнесла она. - И все же я надеялась, что ты примешь условия. - Я отказываюсь не из-за тебя, - быстро сказал я. - Просто честный человек не может принять таких условий. - Я знаю. И если бы ты принял их, я возненавидела бы тебя, как ненавижу всех остальных в этом дворце. - Ты здесь несчастлива? - Конечно. Кто кроме маньяка может чувствовать себя счастливым в таком жутком месте? В нашем городе шесть сотен человек, и среди них нет никого, кто чувствовал бы себя счастливым. Сто человек образуют двор джеда, остальные рабы. А, впрочем, мы все рабы - все мы зависим от любого каприза сумасшедшего маньяка - нашего хозяина. - И бежать невозможно? - Нет. - Я убегу, - твердо сказал я. - Как? - Огонь. Она содрогнулась. - Не знаю, почему я так забочусь о тебе. Наверное, потому, что ты понравился мне с первого взгляда. И даже тогда, когда я заманивала тебя в сети этого паука в виде человека, мне очень хотелось предупредить тебя, чтобы ты не входил в город. Но я боялась, я боялась смерти. Хотелось бы мне иметь столько мужества, чтобы убежать отсюда при помощи огня. Я повернулся к Нур Ану, слушавшему нашу беседу. - А ты сделал выбор? - Конечно. Для человека чести здесь нет выбора. - Хорошо. - Я повернулся к девушке. - Ты сообщишь Грону о нашем решении? - Подожди. Попроси время на обдумывание. Я знаю, это ничего не изменит, но... Во мне все же теплится огонек надежды, который не может потушить даже полная безнадежность. - Ты права, - сказал я. - Надежда всегда есть. Скажи ему, что ты почти убедила нас согласиться на жизнь, полную роскоши и развлечений, которую он предлагает как альтернативу смерти и пыткам, и что если тебе дать еще немного времени, ты полностью убедишь нас. А мы тем временем подумаем, нет ли возможности для бегства. - Хорошо, - ответила она. IX ФОР ТАК ИЗ ДЖАМЫ Вернувшись в камеру в башне, мы с Нур Аном обсудили всевозможные планы бегства, даже самые сумасшедшие. На нас почему-то не надели наручников, и могу заверить, что мы тщательно обследовали каждый дюйм нашей камеры, особенно стены, которые поднимались, но ничего утешительного осмотр нам не дал. Казалось, что единственный путь бегства отсюда - это окно. Но на нем были толстые решетки, и к тому же оно находилось на высоте двухсот футов от земли. Так что бежать через него было невозможно. Тем не менее мы попытались отогнуть прутья решетки, но хотя мы были достаточно сильными мужчинами, это нам не удалось. Значит, для нас остался лишь один путь - через огонь. От нечего делать я начал расшатывать один из прутьев решетки окна. Нур Ан даже не задал вопроса, зачем это. Он просто присоединился ко мне. Работали мы в тишине и без помех, так как сюда никто не заходил. Только один раз стена приподнялась на несколько футов и камеру осветили и сунули миски с едой. Правда, мы не видели того, кто принес нам еду, и мы ни с кем не общались, после того как охранники водили нас в подземелье ужасов. Никогда не забуду, с каким нетерпением мы ожидали ночи, когда мы смогли бы вынуть прут решетки и обследовать стены башни. Мне казалось, что по стене можно будет спуститься вниз. Имея в виду этот план, я решил разрезать на полосы драпировочную ткань, чтобы сделать из нее веревки. Приближалась ночь, и я все больше проникался уверенностью в успехе своего плана. Итак, основное препятствие мы устранили. И уже в сумерках я рассказал свой план Нур Ану. Тот пришел в восторг и предложил сразу же заняться веревкой. Однако при попытке сорвать ткань со стены мы встретили первое препятствие. Ткань наверху была закреплена мощными гвоздями, и хотя она была тонкая и легкая, оказалось, что е