и там стояли статуи. Сразу же было видно, что это работа великих мастеров. В этих групповых скульптурах и статуях нашли отражения легенды Лаэте и ее история. Тут были в основном герои и легендарные личности прошлых веков, однако здесь же стояли статуи правителей Лаэте, включая и Саргота, ныне здравствующего императора. Войдя во дворец, мы попали в банкетный зал, где нас усадили за столы. Все это было чисто формально и, видимо, составляло часть древнего ритуала, поскольку гости едва прикоснулись к еде, да и было ее мало. Вся эта церемония длилась всего несколько минут по земному времени. После этого нас отвели просторными коридорами в тронный зал ямадара, который поражал своей красотой и огромными размерами. Украшен он был удивительно строго и просто, и тем самым подчеркивалось еще большее великолепие и торжественность. На круглом постаменте в дальнем конце зала стояло три трона. В центре сидел мужчина - я понял сразу же, что это Саргот - а по бокам его две женщины. Ко-таа выступил вперед и поклонился. После того, как они обменялись с ним приветствиями, Ко-таа вернулся и подвел меня к трону. Саргот любезно обратился ко мне. Меня проинструктировали, что по дворцовому этикету я не должен смотреть на Саргота до тех пор, пока он со мной не заговорит. После этого меня представят императрице, и я смогу посмотреть и на нее; точно так же нужно вести и по отношению к тому, кто занимал третий трон. Саргот любезно заговорил со мной, и я поднял глаза. Это был крупный мужчина, очевидно, с сильным характером. Я никогда не встречал человека с такой великолепной царственной осанкой, а его низкий хорошо поставленный голос как нельзя отлично соответствовал его царственной наружности. Он сам представил меня императрице, и я увидел женщину с такой же царственной осанкой и, хотя ей уже, очевидно, было за пятьдесят, все еще красивую. Глядя на нее, я понял, что Наа-ее-лаа удивительно похожа на мать. И снова опустил я глаза, пока Саргот представлял меня женщине, сидевшей на третьем троне. - Юю-ла, ямадар, - произнес он согласно ритуала, - подними свои глаза на дочь Лаэте, Наа-ее-лаа, ноновар. Я, удивленный и сомневающийся, поднял глаза и встретился с глазами Наа-ее-лаа. Я чуть не вскрикнул от радости, увидев ее, и от счастья, что ей удалось вернуться к родителям и в свой родной город. Однако моя радость сменилась отчаяньем при виде ее холодного и враждебного лица. Я словно получил пощечину. Наа-ее-лаа сделала вид, что не узнает меня, холодно выслушала меня и затем сразу же переключила свое внимание, рассматривая что-то за моей головой в противоположном конце тронного зала. Гордость моя была уязвлена, и я рассердился, но не собирался показывать ей того, насколько я оскорблен. Я всегда гордился умением контролировать себя, и теперь мне удалось спрятать свои эмоции и я повернулся к Сарготу, как если бы его дочь приняла меня настолько благосклонно, насколько я мог надеяться. Если ямадар и заметил что-нибудь необычное в нашем поведении, он не показал виду. Он снова милостиво обратился ко мне и сказал, что мы должны обязательно снова встретиться. Выйдя из тронного зала, Ко-таа сообщил мне, что после аудиенции Саргот примет меня в менее официальной обстановке. Он приказал мне остаться его гостем и отобедать с ним. - Это большая милость, - сказал Ко-таа, - запомни, Юю-ла, ты принял мою дружбу и теперь ты мой союзник. - Не втягивай меня в политические интриги Лаэте, - ответил я. - Я здесь посторонний и не хочу вмешиваться во внутренние дела вашей страны, да и не имею о них никакого представления. - Можно быть только врагом или только другом, - заметил Ко-таа. - Я еще мало знаю кого-либо в Лаэте, мне нужно время, чтобы подружиться. А выбирать себе друзей я никому не позволю. - Да, ты тут посторонний, - ответил Ко-таа, добавив, - Я забочусь о твоем же благе. Если ты останешься здесь и будешь жить с нами, то тебе нужно побыстрее выбрать друзей. Я, ямадар, Ко-таа, все сказал. - Я выберу себе друзей, но так, как велит мое сердце и моя совесть, - ответил я. - Я ямадар Юю-лан, все сказал. Он низко поклонился мне, и когда мои глаза встретились с его глазами, я прочел в них не злобу, а уважение. - Посмотрим! - Это все, что он сказал, и удалился, оставив меня на попечение дворян из свиты Саргота, которые при этом разговоре стояли на почтительном расстоянии. Эти люди заняли меня разговором, пока меня не позвали к Сарготу. Теперь я оказался в обществе человека, сбросившего с себя всякую официальность, однако это нисколько не уменьшило его величия и власти. Он разговаривал теперь более непринужденно и менее официально. Он пригласил меня сесть и не садился сам до тех пор, пока не сел я. Это было особенностью придворного этикета Лаэте и произвело на меня большое впечатление: первый человек страны был и первым в галантности. Он засыпал меня вопросами о моей планете и о том, как я попал в Ва-наа. - Сохранились обрывки легенд с незапамятных времен, из которых можно заключить, что наши предки имели какое-то представление о том внешнем мире, о котором ты рассказываешь - заметил он. - Однако это всегда рассматривалось, как чистый вымысел. Возможно ли, что в них все же заключено зерно правды? - Самое интересное в них то, что они вообще возникли, - ответил я, - поскольку непонятно, как знание о Вселенной вообще могло возникнуть или проникнуть в Ва-наа. - Да, никоим образом, - согласился он, - если то, что ты рассказываешь, правда. Наши легенды утверждают, что Ва-наа лежит в центре гигантской сферы, а наши далекие предки жили на поверхности этой сферы. Однако что-то, о чем легенды даже не упоминают, заставило их спуститься в этот внутренний мир. Я покачал головой. Все это выглядело нереально. - И все же, - сказал он, заметив, что я недоверчиво отнесся к его словам, - ты же утверждаешь, что попал в наш мир с отдаленной сферы. Она, как ты говоришь, находится далеко от нашей, которую ты называешь Луной. Если тебе удастся и удалось извне проникнуть в наш мир, почему наши предки не могли проникнуть сюда с внешней оболочки Луны? К тому же исторически достоверно, - заметил он, - что наши предки имели корабли, которые могли летать по воздуху. Если тебе с помощью подобного сооружения удалось проникнуть в Ва-наа, почему же они не могли сделать то же самое? Мне пришлось согласиться с такой возможностью. Если это было действительно так, тогда древние обитатели Луны намного превосходили по уровню развития землян. Однако, после всего этого трудно было предположить, что Луна, будучи меньше Земли по размерам, остыла намного быстрее, и если на ней была атмосфера, пригодная для жизни, вполне вероятно, что она возникла намного раньше, чем на Земле. Мы еще поговорили немного о разных вещах, и наконец Саргот встал. - Мы должны теперь присоединиться к другим за столом, - сказал он. Он направился к выходу из комнаты, и массивные каменные двери как по волшебству раскрылись перед ним. Это говорило о том, что ямадару Лаэте не только хорошо прислуживают, но и то, что он хорошо и надежно защищен. Однако, возможно, за ним просто хорошо шпионили. Как только мы вышли из комнаты, нас окружила стража; часть людей пошла впереди, часть сзади, и в таком порядке мы миновали несколько комнат и вышли на балкон на втором этаже, с которого открывался вид на кратер и террасы. Вдоль перил балкона были установлены маленькие столики, за которыми сидели по двое. Это были представители королевской фамилии и приближенные ко двору дворяне со своими женами. Два столика стояли незанятыми. Когда мы вошли, все почтительно встали и одновременно из других дверей показались императрица и Наа-ее-лаа. Они остановились посередине, ожидая пока Саргот и я приблизимся к ним. Саргот любезно разъяснил мне особенности предстоящей церемонии. - Ты займешь место слева от ноновар и поведешь ее к столу, точно так же, как я поведу императрицу. Наа-ее-лаа стояла с высоко поднятой головой и только слегка кивнула в ответ на мое учтивое обращение. В молчании мы последовали за Сарготом и императрицей к столикам, подготовленным для нас. Все продолжали стоять, пока по сигналу Саргота мы не заняли своих мест. Мне необходимо было приглядываться к окружающим, поскольку я не знал, как принято вести себя в Лаэте. Однако, когда я заметил, что разговор стал общим, я взглянул на Наа-ее-лаа. - Неужели принцесса Лаэте так скоро забывает своих друзей? - спросил я. - Принцесса Лаэте никогда не забывает друзей, - ответила она. - Я ничего не знаю о ваших обычаях, - заметил я. - Однако, у нас даже цари принимают своих друзей, оказывая им знаки внимания. - У нас тоже, - ответила она. Я видел, что здесь что-то не так, что она почему-то недовольна мной, однако никак не мог понять, в чем дело. Возможно, она думала, что я бросил ее у входа в Калькарский город. Но она должна была понимать, что это не так. Тогда, что же послужило причиной такого холодного приема со стороны той, которая так недавно была мила со мной? - Я думаю, - снова попробовал я разговорить ее, - что ты также удивилась, увидев меня живым, как и я обрадовался, увидев тебя. Я уже похоронил тебя в своих мыслях, Наа-ее-лаа, и страшно горевал. Когда я увидел тебя в зале, я с трудом сдержался; однако ты сделала вид, что не знаешь меня, и я поддержал тебя. Она не ответила и, отвернувшись, стала рассматривать террасы на противоположной стороне Лаэте. Это был лед, внутри которого бушевало пламя. Она больше не была той Наа-ее-лаа, которая делила со мной все трудности и превратности судьбы. Она больше не была моим другом и союзником. Передо мной сидела холодная и высокомерная принцесса, которая на меня смотрела с явным недоброжелательством. Ее поведение зашло чересчур далеко и я взбесился. - Принцесса, - обратился я к ней, - если в правилах лаэтян так внезапно рвать всяческие дружеские узы, то уж лучше мне было остаться в лапах ва-гасов или канкаров. - Ты можешь идти к кому пожелаешь, - холодно ответила она. - Ты не пленник Лаэте. После этого всякий разговор между нами прекратился, и я был очень рад, когда неприятная процедура подошла к концу. После окончания еды ко мне были представлены двое придворных, поскольку я еще, по-видимому, оставался гостем при дворце. Я пожелал осмотреть королевскую резиденцию, если это возможно, и они вызвались сопровождать меня. Мы прошли по внешним террасам, с которых открывался вид на долины и горы. Я никогда в жизни не видел более величественного и прекрасного зрелища. Кратер Лаэте стоял на равнине, окруженной высокими горами, перед которыми наши Альпы были ничто, а Гималаи - просто холмы. Их снежные вершины буквально нависали над нами, а внизу расстилалась равнина, покрытая фантастическими лунными растениями, напоминающими мягкий ковер. Моих спутников, видимо, не столько интересовали красоты природы, сколько я. Они буквально засыпали меня вопросами, так что под конец я не мог ни о чем больше желать, как только избавиться от них. Они спросили о моей планете, и о том, как мне понравилась Наа-ее-лаа, и что я думаю об императоре Сарготе. Мои ответы, видимо, удовлетворили их, потому что, наконец, они приблизились ко мне и один из них шепнул: - Ты можешь не бояться в нашем присутствии: мы тоже друзья и сторонники Ко-таа. Черт возьми, подумал я, они хотят впутать меня в свои грязные интриги. Какое мне дело, в конце концов, до Саргота или Ко-таа, или... Тут я вспомнил о Наа-ее-лаа. Она поступила со мной жестоко. Ее холодный прием и открыто враждебное отношение нанесли мне рану, и все же я не мог сказать, что мне нет никакого дела до Наа-ее-лаа. Она была моим другом, и я был ее другом и останусь им до конца. Может быть, если эти люди посвятят меня в свои планы, мне потом удастся воспользоваться этим на пользу Наа-ее-лаа. Я никогда не говорил им, что придерживаюсь сторонников Ко-таа, никогда не говорил и то, что я сторонник Саргота. Ко-таа, однако понял меня именно так. Таким образом я ответил им так уклончиво, что мой ответ можно истолковать двояко. Я не мешал им воспринять его так, как если бы я был их сторонник. Что еще я мог сделать? В конце концов, это была не моя вина. Что эти двое меня так превратно поняли, а Наа-ее-лаа могла понадобиться моя дружба, которую она отвергла. - Что же у Саргота совсем нет преданных ему друзей? - спросил я. - Так, что Ко-таа так уверен в успехе переворота? - О, так ты знаешь об этом? - воскликнул один из них. - Ты один из приближенных к ямадару? Я ничего не возразил ему. Если хочет, пусть думает так. В конце концов, я не видел в этом большой беды. - Он сообщил тебе, когда это должно случиться? - спросил другой. - Я, видимо, сболтнул лишнее, - ответил я, - конфиденциальные разговоры с Ко-таа не подлежат разглашению. - Действительно, - отозвался спрашивающий, - это правильно, что ты осторожен, однако, разреши сообщить тебе, что мы тоже доверенные лица Ко-таа, иначе он не поручил бы нам ту часть, которая связана с самим дворцом. - И много тут у вас заговорщиков? - спросил я. - Много, - ответил он. - Однако не в охране Саргота. Они преданы ему. Это в традиции этой организации, и они все умрут за него до единого человека, - он пожал плечами, - и они действительно умрут. Когда будет подан сигнал, на каждого из них придется по два сторонника Ко-таа. Я не знаю, как долго я находился в городе Лаэте. Время шло быстро, и я был рад, когда снова оказался в доме Мо-го. Я плавал и нырял вместе с его семьей на нашей террасе, и вместе с Ко-таа. Я научился пользоваться крыльями, которые я впервые видел на Наа-ее-лаа в тот день, когда она попала в лапы ва-гасов. Мы совершили много увлекательных прогулок в высокие горы вместе с Мо-го и его приятелями, которые он организовывал для меня. Меня постоянно окружали благородные люди с высокой культурой, смелые мужчины и прекрасные женщины, и я совсем не замечал, как текло время. Я понимал, что мне, видимо, придется провести остаток своей жизни среди них и пытался извлечь из этого как можно больше. Я не встречался с Наа-ее-лаа за все время ни разу, и хотя слышал немало о заговоре, под конец я перестал относиться к нему серьезно. Как я узнал, заговор этот готовился уже тринадцать кельдов (десять лет по земному времени) и, как мне сообщили, все еще был далек от завершения. Эти люди не очень-то беспокоились о времени, и мне говорили, что пройдет еще, возможно, двадцать кельдов, прежде чем Ко-таа приступит к активным действиям. Хотя с другой стороны, он мог приступить и в следующем году. За это время случилось событие, которое возбудило мое любопытство, однако Мо-го отнесся к нему очень сдержанно. Однажды, когда я проходил маленьким коридором во дворце Ко-таа, впереди меня открылась дверь и из нее вышел человек. Услышав позади себя мои шаги, он оглянулся и увидев меня, быстро вернулся в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Во всем этом не было ничего необычного, если бы этот человек не был Калькаром. Я подумал, что наткнулся на врага в самом сердце Лаэте и, ринувшись вперед, распахнул дверь, за которой скрылся этот человек. К моему удивлению, передо мной оказалось шесть человек, трое из которых, без сомнения, были Калькарами, а трое - лаэтянами. Среди последних я узнал Ко-таа. Он покраснел от гнева, увидев меня, однако я быстро поклонился и объяснил свое появление. - Прошу прощения, ямадар! - сказал я, - однако увидев врага здесь, в твоем дворце, я подумал, что сослужу тебе хорошую службу, схватив его. Говоря это, я попятился к выходу. - Подожди, - сказал он, - ты поступил правильно. Однако, чтобы у тебя не возникло вопросов, сообщаю тебе, что те, кого ты видишь перед собой, это наши пленники. - Я так и понял, ямадар, - сказал я, - увидев тебя среди них. С этими словами я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. На следующий день я заговорил об этом с Мо-го. - Ты ничего не видел, - сказал он. - Запомни же, ты ничего не видел. - Если ты подразумеваешь, что это не мое дело, Мо-го, - ответил я, - то я с тобой полностью согласен в этом. Я не намерен впутываться во все ваши дела. Однако я непрерывно думал об этом и зашел несколько далеко для человека, занятого только собой - начал внимательно прислушиваться ко всяким разговорам о заговоре. Несмотря на то, что я сказал Мо-го и что всячески пытался обманывать себя на этот счет, любое событие, прямо или косвенно связанное с судьбой Наа-ее-лаа, значило для меня больше, чем все остальное, что происходило в Ва-наа. Я провел небольшое расследование, которое принесло свои плоды. Я выяснил, что по крайней мере уже три раза Ко-таа встречался с Калькарами. То, что я не переставал интересоваться древним дворцом принца Лаэте, помогало мне тайно следить за заговорщиками, поскольку сторонники Ко-таа вскоре привыкли встречать меня в самых отдаленных покоях и коридорах строения. Во время одного из таких путешествий я набрел на небольшую каменную лестницу, которая привела меня в полутемную комнату, уставленную произведениями древнего искусства. Я спокойно осматривал их, когда из соседней комнаты до меня донеслись голоса. - Он будет помогать тебе только при выполнении этих условий, ямадар, - сказал первый, кого я услышал. - Однако его условия неприемлемы, - отозвался второй. - Я отказываюсь даже рассматривать их. Лаэте неприступен. Ему никогда не взять город. Этот голос, без сомнения, принадлежал Ко-таа. - Ты не знаешь его, лаэтянин, - ответил второй, - он вооружил нас разрушающими машинами. Ими можно разрушить любой город в Ва-наа. Он отдаст тебе Лаэте. Разве этого недостаточно? - Но ведь он станет ямадаром ямадаров и будет править всеми нами, - воскликнул Ко-таа. - Ямадар Лаэте никогда никому не подчинялся! - Если ты не примешь его условий, он возьмет Лаэте и без твоей помощи, и тебя тогда обратят в раба. - Хватит, Калькар, - воскликнул Ко-таа, его голос звенел от ярости. - Уходи. Скажи своему господину, что Ко-таа отклоняет его условия. - Ты пожалеешь об этом, лаэтянин, - заметил Калькар. - Ты и представить себе не можешь, какие знания о войне и о том, как убивать людей, принес с собой человек из другого мира. - Я не боюсь его, - ответил Ко-таа. - У меня много копий, и мои люди прекрасно владеют мечами. Уходи и не возвращайся до тех пор, пока твой господин не согласится сотрудничать со мной. Я услышал удаляющиеся шаги и последовавшее за этим молчание, как если бы все покинули комнату, однако я услышал голос Ко-таа снова. - Что ты думаешь обо всем этом? - спросил он кого-то третьего, и я услышал ответ этого лаэтянина. - Если в том, что этот человек говорил, содержится капля правды, я боюсь, что мы просто не успеем свергнуть Саргота и возвести тебя на трон. А ведь только таким способом мы можем объединиться против внешних врагов. - Ты прав, - ответил ямадар. - Собери все наши силы. Мы ударим на следующую олу. Я хотел услышать еще что-нибудь, но они уже вышли из комнаты, и их голоса скоро затихли вдали. Что я должен был делать? Через шесть часов Ко-таа начнет восстание, а я прекрасно понимал, что это означало для Наа-ее-лаа. Она должна была или выйти замуж за нового ямадара или умереть; а я понимал, что гордая принцесса скорее согласится на последнее, чем на брак с Ко-таа. 13. ВСЮДУ СМЕРТЬ Я выбрался как можно скорее из дворца Ко-таа и поспешил через террасы во дворец Саргота. После того, как Наа-ее-лаа так жестоко обидела меня, я ни разу не посетил дворец ямадара. Я даже не имел понятия о процедуре получения пропуска во дворец для встречи с императором. Однако я смело подошел к разукрашенным воротам и потребовал, чтобы меня провели к начальнику охраны. Как только он вышел, я сообщил ему, что желаю переговорить с Сарготом или с Наа-ее-лаа по делу, не терпящему отлагательства. - Подожди, - сказал он. - Я передам твою просьбу ямадару. Его не было, как мне показалось, целую вечность, наконец он вышел ко мне и сообщил, что Саргот сейчас примет меня. Меня провели через ворота и доставили в маленькую комнату для аудиенций, где Саргот так ласково принял меня в последний раз. Когда меня ввели в нее, я застал там обоих: и Саргота, и Наа-ее-лаа. Что касается Саргота, он встретил меня достаточно милостиво, однако принцесса была настроена крайне враждебно. - Что ты делаешь здесь, предатель? - обратилась она ко мне, не давая возможности Сарготу заговорить первому, и в тоже мгновение двери залы распахнулись и в нее ворвались трое людей с обнаженными шпагами. Они были одеты в ливреи Ко-таа, и я сразу же понял, зачем они пришли. Обнажив свою шпагу, я ринулся на них. - Я пришел спасти жизнь ямадара и принцессы, - крикнул я, преграждая этим троим дорогу к ним. - Что происходит? - вскричал Саргот. - Как вы осмеливаетесь обнажать шпаги в присутствии своего ямадара? - Это приближенные Ко-таа, - крикнул я, - и они пришли убить тебя! Защищайся, Саргот, ямадар Лаэте! И я кинулся на врагов, надеясь удержать их, пока не подоспеет помощь. Я не новичок в фехтовании. Еще когда я учился в Кадетском корпусе, фехтование было моим любимым предметом, и я не боялся лаэтян, и все же, будь они даже посредственными фехтовальщиками, я бы не справился с троими одновременно. Однако я мог об этом не беспокоиться. Как только я крикнул, Саргот выхватил свою шпагу и встал подле меня, сражаться и защищать свою жизнь и честь. Один из наших противников попытался отвлечь меня, в то время как двое атаковали Саргота. Видя, что он заигрывает со мной, и что я могу делать с ним, что захочу, если только не стану серьезно атаковать, я отступил на несколько шагов, завлекая его за собой, и оказался сбоку от одного из тех, кто атаковал Саргота. Затем, прежде, чем кто-либо смог разобраться в моих намерениях, я резко повернулся и пронзил сердце того, кто атаковал отца Наа-ее-лаа. Я сделал это так быстро и легко, что, прежде чем мой противник опомнился, я уже стоял в позиции и готов был отразить его атаку. Теперь мы дрались один на один и шансы были равны. Я не мог видеть, что происходит у Саргота, однако по звону клинков мог судить, что у них идет жестокая битва. Мой противник доставлял мне много хлопот. Он был отличным фехтовальщиком, однако он сражался только за жизнь, а я сражался за большее - за мою жизнь и мою честь, поскольку после того, как Наа-ее-лаа бросила мне в лицо "предатель", я должен был оправдаться в ее глазах. Я, конечно, не задумывался над вопросом, с какой стати меня вообще должно волновать отношение Наа-ее-лаа ко мне, однако что-то вспыхнуло внутри меня от того презрения, которое ей удалось вложить в одно это слово. Мне на мгновение удалось увидеть ее, стоящую за массивным столом, за которым мы беседовали с ее отцом при моем первом посещении, и я увидел недоверие, написанное на ее лице. Я уже почти покончил со своим противником и теперь занял позицию лицом к Наа-ее-лаа и спиной к двери, через которую они ворвались в комнату. Саргот, видимо, тоже справлялся со своим противником, потому что я увидел, как тот отступает под ударами старика. И до меня вдруг донесся звон стали и крик Наа-ее-лаа: "Джулиан! Осторожно! Сзади! Сзади!" Когда она крикнула, мой противник ослабил внимание, чего он не должен был делать ни при каких условиях, и посмотрел на что-то за моей спиной. Это стоило ему жизни. Я использовал эту возможность и молниеносным ударом пронзил ему сердце. Вытащив шпагу, я мгновенно обернулся и увидел примерно дюжину людей, ворвавшихся в комнату. Они, однако, не обратили на меня никакого внимания и ринулись к Сарготу. Прежде чем я смог вмешаться, тот рухнул, пронзенный десятком шпаг. За столом, как раз за спиной Наа-ее-лаа виднелась дверь, и увидев, что Саргот убит, она шепотом позвала меня: - Бежим, Джулиан, быстрее! Иначе мы тоже погибнем! Поняв, что ямадар мертв и было бы чистым самоубийством сражаться с такой когортой воинов, я перемахнул через стол и ринулся за Наа-ее-лаа. Сзади нас раздался крик, нас попытались задержать, но Наа-ее-лаа захлопнула дверь перед самым их носом и заперла их с нашей стороны. После этого она повернулась ко мне. - Джулиан, простишь ли ты меня когда-нибудь? Ты, который рисковал своей жизнью ради моего отца, ямадара, и которого я в своем неведении так глубоко оскорбила. - Я мог бы тебе рассказать и раньше, - ответил я, - однако ты не захотела меня слушать. Обстоятельства были против меня, и поэтому я не могу винить тебя. - Это было глупо с моей стороны, не выслушать тебя, Джулиан, - сказала она. - Однако я думала, что Ко-таа завербовал тебя, как он завербовал даже преданнейших Сарготу людей. - Ты должна была понимать, Наа-ее-лаа, что будучи даже враждебно настроен к твоему отцу, я не смог бы быть нелоялен к его дочери. - Я не знала этого, - ответила она. - Как я могла об этом догадаться? Мне неожиданно захотелось схватить ее в объятия и покрыть ее милый рот поцелуями. Я не могу сказать, почему меня вдруг пронзило такое желание и почему я вдруг смешался перед маленькой Наа-ее-лаа, лунной девушкой. Я, наверное, выглядел достаточно глупо, стоя вот так перед ней, и, поняв это, я стряхнул с себя оцепенение и рассмеялся. - Пошли, Наа-ее-лаа, - сказал я, - мы здесь не должны больше оставаться: куда отвести тебя, чтобы ты была в безопасности? - На верхней террасе, наверное, есть верные солдаты, - ответила девушка, - однако, если Ко-таа уже захватил дворец, сопротивление будет бессмысленным. - Из того, что я знаю о заговоре, - заметил я, - это действительно бесполезно. Дворец Саргота буквально наводнен шпионами и верными ямадару людьми. - Я тоже этого боюсь, - ответила она. - Те, кто явились убивать Саргота, буквально одну олу тому назад носили императорскую ливрею. - Неужели нет никого, кто бы выступил на твоей стороне? - Стража ямадара верна, - ответила она, - но их численность не превышает тысячи человек. - Как мы можем собрать их? - спросил я. - Выйдем на верхнюю террасу и соберем всех тех, кто еще остался в живых, - предложила она. - Тогда пошли, - сказал я, - и побыстрее! Вместе рука об руку мы побежали по дворцу и выбрались на верхнюю террасу, возвышавшуюся над Лаэте. Тут находилась примерно сотня воинов, и когда мы рассказали им, что произошло во дворце, они окружили нас плотным кольцом и, выхватив шпаги, воскликнули: - За Наа-ее-лаа, ямадару Лаэте! Они хотели остаться с ней, однако я сказал им, что в этом не будет проку, поскольку рано или поздно их уничтожат превосходящие силы противника, и Наа-ее-лаа будет потеряна. - Пошлите примерно дюжину людей, - приказал я их начальнику, - чтобы они собрали всех воинов, оставшихся верными присяге. Соберите их всех в тронном зале и пусть они будут готовы, если потребуется, отдать жизнь за новую повелительницу. Еще дюжину людей пошлите в город. Пусть они поднимут горожан на защиту Наа-ее-лаа. Что касается оставшихся, то они проводят Наа-ее-лаа в тронный зал, посадят ее на трон, и мы провозгласим ее Повелительницей Лаэте. Сотня воинов вполне удержит тронный зал, если только мы успеем попасть туда раньше Ко-таа. Офицер вопросительно взглянул на Наа-ее-лаа. - Каковы будут твои приказания, Повелительница? - Мы последуем плану ямадара Юю-лана, - ответила она. Немедленно были посланы воины, чтобы собрать остатки стражи и поднять горожан на защиту новой повелительницы. Оставшиеся окружили нас и повели кратчайшей дорогой в тронный зал. Как только мы вошли в зал, с другой стороны вошел Ко-таа в окружении воинов. Однако у нас было преимущество, поскольку мы вошли как раз около постамента, сзади трона. - Пошлите своих людей к главному входу, - приказал я офицеру, - и не пускайте никого, пока не подоспеет подкрепление. Сотня ринулась через тронный зал на изумленного и взбешенного Ко-таа, а я тем временем усадил Наа-ее-лаа на трон и поднял руку, призывая всех к молчанию. - Ямадар Саргот мертв! - воскликнул я. - Преклонитесь перед Наа-ее-лаа, ямадавой Лаэте! - Остановитесь! - приказал Ко-таа. - Она может взойти на трон со мной, но только не одна. - Взять предателя! - приказал я, и верные воины с радостью кинулись исполнять мое приказание. Однако Ко-таа не ждал, пока его схватят. С ним была горстка воинов, и когда он увидел, что стража действительно намеревается арестовать его, и понимая, что ни от Наа-ее-лаа, ни от меня ему не будет пощады, они быстро отступили. Но я знал, что он вернется назад, и он действительно вернулся, однако к этому времени все верные стражники, оставшиеся в живых, собрались в тронном зале. Он привел с собой целую армию воинов, и битва была ужасна, однако он мог бросить миллион против нашей тысячи, и все же он сразу не прорвался в зал. Через проход могло одновременно наступать только несколько человек, и трупы уже громоздились в рост человека, и все же еще ни одному не удалось перешагнуть порог. Как долго продолжалась атака, я не могу сказать, видимо, достаточно долго. Помню, что наши воины дрались попеременно, отдыхая несколько раз, и нам принесли пищу через заднюю дверь, найденную в покоях дворца, и были времена, когда Ко-таа отступал и перегруппировывал свои силы, однако каждый раз возвращался с еще большим отрядом, и я, наконец, понял, что нам не выдержать их непрерывных атак. Внезапно до нас донесся протяжный все нарастающий вой, источника которого мы не могли понять. Он поднимался и падал, и снова нарастал, пока мы не поняли, что это голос толпы, медленно и неуклонно приближающейся к нам. Звук становился все громче и громче, поднимаясь с террасы на террасу, приближался к вершине Лаэте. Битва у входа в тронный зал почти прекратилась. И мы и наши противники были на грани физического истощения. Так мы стояли друг против друга с наваленными между нами трупами и прислушивались к нарастающему шуму, медленно приближающемуся к нам. - Они идут! - воскликнул один из воинов нашей охраны, - чтобы провозгласить новую повелительницу и разорвать на части Ко-таа предателя! Он произнес это громким голосом, и его услышал Ко-таа и его соратники в соседней комнате. - Они идут, чтобы свергнуть отродье Саргота с трона! - воскликнул кто-то из свиты Ко-таа. И тут с трона донесся нежный голос Наа-ее-лаа: - Пусть они войдут, и пусть свершится воля народа. Итак, мы застыли, ожидая приговора жителей. Нам не пришлось ждать долго. Вскоре мы услышали вой на террасе, и толпа зашла во дворец. Мы слышали, как раздавались возгласы по коридорам и комнатам дворца, пока они не стали отчетливыми и не слились в единую фразу: "Долой Саргота! Правь Ко-таа - повелитель Лаэте!" Я в изумлении повернулся к Наа-ее-лаа. - Что это значит? Неужели твой народ против тебя? - Приспешники Ко-таа хорошо справились со своей работой за эти долгие кельды, - заметил начальник охраны, который стоял на верхней ступени помоста около трона. - Они сеяли ложь и ненависть в народе и даже мудрое и доброе правление Саргота не смогло их побороть. - Пусть свершится воля народа! - повторила Наа-ее-лаа. - Это воля дураков, обманутых предателями! - воскликнул начальник охраны. - Пока под одеждой стражников бьется хоть одно сердце, мы будем защищать Наа-ее-лаа, повелительницу Лаэте! Воины Ко-таа, поддержанные чернью, рвались в тронный зал, и, видя, что защитники отступают, мы поспешили им на помощь с желанием бороться до последнего. Когда начальник стражи увидел меня, сражающегося бок о бок с ним, он попросил меня вернуться к Наа-ее-лаа. - Мы не должны оставлять повелительницу в одиночестве, - сказал он, - Возвращайся и оставайся с ней, Юю-лан, ямадар. И когда ты увидишь, что последний из нас пал, вонзи ей кинжал прямо в сердце. Я вздрогнул и вернулся к Наа-ее-лаа. Только от одной мысли, что мне придется вонзить нож в ее нежную грудь, мне стало плохо. Должен же быть какой-то другой путь для Наа-ее-лаа, которая предпочтет смерть бесчестию или пленению Ко-таа - убийцей ее отца? Когда я добрался до Наа-ее-лаа и оглянулся на сражение, то увидел, что воины Ко-таа, поддерживаемые чернью, прорвались в зал, и несметные их ряды обрушились на защитников. Воины, окружавшие Ко-таа, подпираемые толпой, буквально внесли его в зал, и, не встречая сопротивления, он вскоре оказался у помоста. Те, кто был у входа, заметили его и, когда он приблизился к ступеням, по залу пронесся пронзительный вой: - Ко-таа, ямадар! Он обнажил шпагу и ринулся наверх, однако я встал между Наа-ее-лаа и врагами. - Сдайся, Джулиан! - воскликнула она. - Бессмысленно сопротивляться им. Ты не из Лаэте: ни долг, ни честь не обязывают тебя гибнуть за кого-либо из нас. Оставь ему жизнь, Ко-таа! - крикнула она приближающемуся ямадару, - и я приму волю людей и отдам тебе трон! - Предателю Ко-таа никогда не сидеть на троне Наа-ее-лаа! - воскликнул я и, прыгнув вперед, напал на принца Лаэте. Его воины следовали за ним по пятам, и мне нужно было сражаться быстро. Я сражался так, как никогда в жизни; я не думал, что способен на такое, и в тот момент, когда чернь смяла заслоны и, ворвавшись в проход, растеклась по залу, мой клинок прорвал ему сердце. Он вскрикнул, вскинул кверху руки и, упав, покатился по ступеням. Там он застыл, мертвый, у подножия трона, который он предал. На минуту в зале повисла мертвая тишина. Как друзья, так и враги застыли в оцепенении. Это молчание длилось мгновение и было прервано страшным взрывом. Мы почувствовали, как дворец закачался и затрясся. Ворвавшийся народ испуганно и вопросительно озирался вокруг. Но прежде, чем они успели задать хоть один вопрос, прогремел новый взрыв, ударивший нам по барабанным перепонкам, и одновременно до нас снизу из города донеслись вопли и стоны перепуганных людей. Народ услышал это, и в мгновение всю злобу к династии Саргота заслонил обычный животный страх за себя. Они с воплями повернулись и ринулись к дверям. Слабых отталкивали, топтали. Они прокладывали себе путь кулаками, копьями и ножами в стремлении выбраться поскорее из рушащегося здания. Они не давали пройти друг другу, рвали за одежду передних, каждый старался оттеснить соседа, чтобы первым выбраться наружу. Пока толпа рвалась наружу, я и Наа-ее-лаа молча стояли около трона Лаэте, наблюдая за ней, а внизу остатки дворцовой стражи, тоже молча, с презрением наблюдали за этим столпотворением. Взрыв следовал за взрывом почти непрерывно. Люди разбежались. Дворец опустел за исключением преданных нам воинов, которые остались с нами в тронном зале. - Пошли, - сказал я Наа-ее-лаа, - надо выяснить природу этих взрывов и какой урон наносят они городу. - Пошли, - отозвалась она, - тут есть небольшой коридор, который ведет на внутреннюю террасу, с которой виден весь город. Затем она повернулась к начальнику стражи: - Спуститесь к дворцовым воротам и заприте их, чтобы враги не смогли вернуться, если они уже очистили помещения дворца. Офицер поклонился и с остатками героических защитников отправился исполнять приказание, а мы с Наа-ее-лаа поднялись по короткой лестнице на крышу дворца. Выйдя наверх, мы быстро подошли к краю террасы, с которой открывался вид на город и кратер. Под нами с террасы на террасу носились обезумевшие люди, в то время как тут и там раздавались ужасные взрывы, и в воздух взлетали обломки старых зданий. На многих террасах виднелись воронки от взрывов, везде были руины, и в разных частях города уже вспыхнули пожары. Я сразу же понял, что взрывы вызваны чем-то сверху и, подняв глаза, увидел снаряд, огибавший по дуге дворец. Он взорвался на террасе где-то внизу, и я понял, что снаряды летят из-за города. Повернувшись, я пересек террасу и выглянул с противоположной стороны, которая выходила на равнину, окружавшую город. Я не смог удержать удивленного возгласа перед бликами. Наа-ее-лаа последовала за мной и теперь стояла около меня. - Калькары, - сказала она. - Они снова пришли, чтобы захватить Лаэте. Они уже пытались совершить это много-много веков назад; однако, Джулиан, что это такое взрывается и производит такой грохот и уже зажгло Лаэте? - Вот это-то меня и удивляет, - ответил ей я, - а не Калькарские воины. Посмотри, Наа-ее-лаа! - воскликнул я, указывая на холм на границе плато. Если только мои глаза меня не обманывают, там было установлено нечто, напоминающее орудие, которое и посылало снаряды в город. - И вот здесь, - продолжал я, указывая на новые и новые подобные сооружения, рассредоточенные по равнине. - Город окружен ими, Наа-ее-лаа; знает ли твой народ что-нибудь о таких орудиях и о взрывчатке? - Только в наших легендах упоминается нечто подобное, - ответила она. - Прошли столетия с того времени, когда народ Ва-гасов умел делать подобные вещи. Мы стояли и разговаривали, когда к нам приблизился человек из стражи ямадара. - Наа-ее-лаа, Повелительница, - воскликнул он, - тут пришел человек, который требует у тебя аудиенции; он говорит, что ты можешь спасти город от разрушения. - Приведи его, - приказала Наа-ее-лаа, - мы примем его здесь. Через минуту стражник подвел к нам одного из капитанов Ко-таа. - Ямадава Наа-ее-лаа! - воскликнул он, когда она разрешила ему говорить. - Я пришел к тебе с посланием от того, кто является ямадаром ямадаров и властелином всей Ва-наа. Если ты хочешь спасти свой город и своих людей - то слушай внимательно! Глаза Наа-ее-лаа сузились. - Ты разговариваешь со своей повелительницей! - сказала она. - Поосторожнее выбирай слова и сбавь тон! - Я пришел, чтобы спасти тебя, - угрюмо повторил воин. - У Калькаров объявился великий повелитель, и они объединились все вместе, чтобы уничтожить Лаэте. Мой господин не желает разрушать этот город. Он спасет его при одном простом условии. - Говори условие, - приказала Наа-ее-лаа. - Если ты выйдешь за него замуж, он сделает Лаэте столицей Ва-наа, а тебя ямадавой среди ямадав. Губы Наа-ее-лаа искривились в презрительной улыбке. - И кто этот самонадеянный Калькар, который осмеливается просить руки Наа-ее-лаа? - Он не Калькар, повелительница, - ответил воин. - Это человек из другого мира, который говорит, что знает тебя давно и давно любит тебя. - Как его имя? - нетерпеливо спросила Наа-ее-лаа. - Его зовут Ортис, ямадар ямадаров! - Ортис, - повторила она. - Теперь я все понимаю, повелительница, - сказал я. - Я могу теперь представить, сколько же времени прошло с тех пор, когда я появился в Ва-наа. Ведь после нашего побега от ва-гасов Ортису нужно было найти Калькаров и, заслужив их расположение, подбить их к нападению на Лаэте, сделать взрывчатку, снаряды и орудия, которые сейчас разрушают Лаэте. И если бы даже посланник не назвал имени, я должен был бы догадаться. Это так похоже на него - плебея, предателя и негодяя. - Отправляйся к своему господину, - обратилась Наа-ее-лаа к посланнику, - и скажи ему, что Наа-ее-лаа, ямадава Лаэте, скорее выйдет замуж за Га-ва-го, предводителя ва-гасов, чем согласится быть его женой, и что лучше пусть исчезнет Лаэте и ее народ с лица Ва-наа, чем они станут подданными такого жестокого правителя. Я все сказала. Иди. Воин повернулся и покинул нас, сопровождаемый стражником, которому Наа-ее-лаа приказала проводить его до ворот и вернуться назад. Затем она повернулась ко мне: - О, Джулиан, что мне делать? Что я могу противопоставить этим страшным силам, которые ты привез в Ва-наа? Я покачал головой: - Мы бы тоже могли сделать и орудия, и снаряды, чтобы сражаться с ним, однако у нас сейчас нет времени. Прежде, чем мы даже приступим к их изготовлению, Лаэте будет превращен в груду развалин. Есть только один выход, Наа-ее-лаа - собрать всех мужчин, всех женщин, могущих носить оружие, и попытаться отбить у Калькаров орудия. Она остановилась и надолго задумалась. Когда вернулся офицер охраны и остановился перед ней, ожидая приказаний, она подняла голову и посмотрела на него. - Спустись в город, - приказала она, - и собер