я битвы. А Калькары сегодня падали сотнями. Сколько раз я видел, как меч выскальзывал из онемевших пальцев воина Калькара, а сам он клонился в сторону и падал с лошади, еще до того, как я наносил ему удар. Я сидел и смотрел на этот хаос. И я и Красная Молния были покрыты кровью из собственных ран и кровью врагов. Шатер Ортиса находился к югу от нас. Мы были уже совсем недалеко, несколько сот ярдов. Вокруг меня находились воины Волка. Значит старый опытный воин сумел пробиться сюда. А вот и он сам. Под маской из крови на одном из лиц я узнал сверкающие глаза Волка. - Волк! - крикнул я. Он посмотрел на меня и улыбнулся. - Ты теперь настоящий Красный Ястреб, - сказал он, ухмыльнувшись. - И когти твои еще не затупились. - А когти Волка еще не сломаны, - ответил я. Огромный Калькар сидел, отдыхая, между нами. Услышав наши слова, он поднял голову. - Ты Красный Ястреб!? - спросил он. - Я красный Ястреб, - ответил я. - Я ищу тебя уже два часа. - За мной далеко ходить не надо, Калькар, - сказал я. - Что тебе нужно от Красного Ястреба? - Я принес слово Ортиса, Джамадара. - О чем Ортис может говорить с Красным Ястребом? - Джамадар хочет предложить тебе мир. Я расхохотался. - Единственный мир, который мы может заключать, это мир смерти. Больше я ничего не могу предложить Ортису. - Он хочет прекратить битву, пока вы будете обсуждать условия мира, - продолжал Калькар. - Он хочет остановить эту кровавую бойню, где Калькары и Янки уничтожают друг друга. - Он назвал нас тем словом, которым Калькары называли нас, когда хотели оскорбить. Но мы принимали это, как честь, хотя все давно уже забыли первоначальное значение слова. - Возвращайся к Джамадару, - сказал я, - и передай, что мир слишком тесен для того, чтобы в нем существовали одновременно и Янки и Калькары. Ортисы и Юлианы. Калькары должны убить нас всех до единого или погибнуть сами. Калькар поехал к шатру Ортиса и Волк приказал своим воинам пропустить его. Скоро он скрылся среди своих и через некоторое время битва вспыхнула вновь. Никто не мог бы сказать, сколько народу полегло в этой битве, но лошади живых ходили по колено в крови, спотыкаясь о трупы. Иногда между мною и врагом находилась гора трупов высотой с человеческий рост и Красной Молнии приходилось перепрыгивать через окровавленный холм, чтобы меч мой нашел новую жертву. И затем медленно ночь спустилась на поле битвы и уже было трудно отличить друга от врага. Я созвал своих людей и приказал им не отходить отсюда, чтобы с восходом солнца снова начать битву. Теперь шатер Ортиса был к северу от меня. Целый день в битве я перемещался вокруг него, отвоевав всего двести ярдов. Но я знал, что Калькары ослабли больше чем мы, что они после того что было, выдержат всего несколько часов боя. Мы устали, но мы еще не лишились сил, и наши кони после ночного отдыха даже без пищи, будут снова свежи как и раньше. Когда стало темно, я стал распределять оставшиеся силы. Я решил окружить Калькаров плотным кольцом. Мы расположились всего в двадцати ярдах от Калькаров и затем дали отдых лошадям, стали перевязывать раненых и избавлять от бессмысленных мучений тех, кому жить уже было не суждено. Такую милость оказывали как своим, так и врагам. Всю ночь мы слышали движение в лагере Калькаров: видимо они готовились к предстоящей битве, а затем, совершенно неожиданно, мы увидели черную массу, катящуюся на нас. Это были Калькары. Плотно сомкнутыми рядами они двигались на нас, не быстро, так как земля была скользкой от крови, но неумолимо, как полноводная река людей и лошадей. Они нахлынули на нас, захлестнули нас, повлекли нас с собой. Их первая волна нахлынула на нас и отхлынула, обливаясь кровавой пеной, но те, кто был сзади, шли вперед через трупы, через тех, кто упал. Мы рубили, пока наши уставшие руки могли поднимать меч. Калькары падали в предсмертных стонах, но не останавливались. Они не могли отступать, так как сзади давили на них все новые и новые воины, они не могли повернуть, так как мы сжимали их с обоих сторон, они не могли свободно идти вперед, так как впереди были мы. Захлестнутый этим прибоем, я двигался вместе с ним. Калькары окружали меня. Они так стиснули меня, что я не мог поднять руку с мечом. В конце концов меч выпал у меня из руки. Иногда мои люди усиливали сопротивление и останавливали Калькаров, но тогда увеличивалось давление сзади и оно становилось таким сильным, что даже лошадей с всадниками приподнимало над землей. В конце концов давление становилось таким сильным, что оно преодолевало сопротивление и волна снова катилась вперед между сверкающими мечами воинов Юлиана, которые безостановочно врубались в эту волну Калькаров. Еще никогда раньше я не видел того, что происходило под луной в эту жуткую ночь. Никогда в истории человечества еще не было такой резни. Тысячи тысяч Калькаров, двигающихся по краю волны пало под мечами моих воинов, пока она текла между их рядами. Мои раскрашенные воины рубили и кололи, но руки их немели от усталости и они не могли сдержать давления многих тысяч Калькаров. И я барахтался в этой волне, будучи не в силах вырваться из нее. Меня тащило на юг, туда, где долина расширялась. Калькары, что были вокруг меня, казалось не понимали, что рядом их враг, или может они не обращали внимания на меня в своем безудержном движении вперед. Мы уже пересекли то поле, где вчера происходила самая жестокая битва. Земля за полем была свободна от трупов и движение воинов ускорилось. Мне стало немного посвободнее, но я все же не мог вырваться из плотных рядов Калькаров. Но я все же пытался это сделать и привлек к себе внимание Калькаров. К тому же на моей голове было перо красного Ястреба, чего никогда не носили Калькары. - Янки! - крикнул один из них. Другой ударил меня мечом, но я успел отразить удар щитом и выхватил свой нож - смехотворное оружие в таких обстоятельствах. - Стойте! - крикнул чей-то властный голос. - Тот, кого они зовут Красным Ястребом, их вождь! Возьмите его живым! Я пытался выбраться из их рядов, но они сомкнулись вокруг меня. Несколько Калькаров пали под ударами моего ножа, но их было слишком много. На мою голову опустилось что-то тяжелое - видимо удар мечом плашмя, все почернело у меня в глазах и я только помню, как стал сползать с седла. 4. АРЕСТ Когда я пришел в сознание, была уже снова ночь. Я лежал на земле под звездами. Сначала я ничего не ощущал, но когда мои нервы проснулись, я почувствовал, что голова моя раскалывается от боли. Я хотел прикоснуться к голове рукой, но тут же понял, что руки мои связаны. Сначала я решил, что с меня сняли скальп, но потом понял, что волосы мои запеклись от крови, несомненно после удара, который оглушил меня. Я хотел двинуться, чтобы расправить онемевшие мышцы, но оказалось, что и ноги у меня связаны. Однако я смог перекатиться на бок и поднять голову. Я увидел, что вокруг меня спят Калькары, а находимся мы в ложбине, окруженной холмами. Так как костров не было, я решил, что это всего лишь короткий отдых и Калькары не хотят привлекать внимание преследующего их врага. Я пытался уснуть, но тщетно. Вскоре меня подняли, развязали ноги и усадили в седло. Снова я сидел на Красной Молнии. Мы двинулись дальше. По звездам я понял, что идем мы на запад. Ехали мы через горы, путь был трудным. Видимо Калькары не хотели двигаться по проторенным дорогам, чтобы ввести в заблуждение преследователей. Я не мог оценить количества Калькаров, но было ясно, что это не те многие тысячи, что прорывались с поля боя. Не знаю разделились ли они просто на небольшие группы, или же много их полегло во время отступления, но в одном я был уверен - потери Калькаров были громадны. Мы ехали весь день, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить людей и лошадей. Мне не давали ни еды, ни воды. Да я и не просил. Я скорее бы умер, чем попросил бы милости у Ортиса. Со мной никто не разговаривал, так что я весь день молчал. За эти два дня я видел больше Калькаров, чем за всю предыдущую жизнь, и теперь хорошо узнал их. Рост их был от шести до восьми футов. У многих из них были бороды, но некоторые сбривали их с различных частей лица. Почти у всех были усы. Лица у них были самые разнообразные - но это понятно: здесь в течение многих лет они жили на земле и чистокровных Калькаров почти не осталось. Среди Калькаров попадались индивидуумы, которых было невозможно отличить от землян, но все равно, какая-то печать на них оставалась, печать низшей расы. Они были одеты в белые блузы и брюки, сделанные из хлопка, а также в шерстяные плащи, сотканные рабами. Их женщины помогали рабам в работе, так как их женщины были лишь немногим лучше рабов, за исключением женщин, принадлежащих семье самого Джамадара. Воротники плащей и их окантовка были разного цвета. По ним можно было определить, какому слою общества принадлежит владелец плаща. Оружие их было подобно нашему, только тяжелое. Как всадники, они были весьма посредственны. Я думаю, что это происходит потому, что они ездят на лошади лишь по необходимости, а не из любви к верховой езде, как мы. Вскоре мы прибыли в большой лагерь Калькаров. Это были развалины большого города древних, где все еще кое-где сохранились большие каменные шатры. Калькары жили или в них или в грязных пристройках к ним. Кроме того Калькары строили себе маленькие шатры из тех камней, которые они находили в древних развалинах. Но в основном они обходились тем, что осталось от прежних жителей земли. Этот лагерь находился милях в пятидесяти к западу от места битвы, среди красивых холмов и прекрасных рощ на берегу реки, которая когда-то была очень большой и полноводной, но с тех пор, как исчезли прежние, русло ее занесло песком и илом. Меня бросили в хижину, где рабыня дала мне пищу и еду. За стенами хижины я слышал возбужденные крики Калькаров. Изредка до меня доносились обрывки их разговоров. Из того, что я услышал, я заключил, что поражение Калькаров было полным, что им пришлось бежать с поля боя и сейчас они направляются в их главный лагерь, который называется Капитоль и который, как мне сказала рабыня, находится в нескольких милях отсюда к юго-западу. Она сказала, что это очень хороший лагерь. Шатры там такие высокие, что даже луна, проплывая по небу, задевает за их крыши. Они развязали мне руки, но ноги мои оставались связанными, а возле дверей хижины уселись два Калькара, которые должны были следить, чтобы я не сбежал. Я попросил рабыню сделать мне теплой воды, чтобы промыть раны. Она с готовностью выполнила мою просьбу. Более того, эта добрая душа сама промыла мне раны, смазала их целебным бальзамом и перевязала. После этого, а особенно после того как я попил и поел, я почувствовал себя совершенно счастливым. Ведь хоть я пока и не добился того, о чем мечтал мой народ сто лет, но первая победа была гораздо значительнее, чем я осмеливался надеяться. И если бы мне удалось бежать отсюда и возглавить свою армию, мы могли бы свободно дойти до самого океана и вряд ли Калькары, деморализованные поражением, остановили бы нас. Пока я думал обо всем этом, в хижину вошел один из вождей Калькаров. Возле двери ждали воины, сопровождающие его. - Идем! - приказал Калькар, жестом приказывая мне подняться. Я показал на свои связанные ноги. - Разрежь, - приказал он рабыне. Когда я был свободен, я поднялся и последовал за Калькаром. Охранники окружили меня и повели по аллее из красивых деревьев, каких я никогда не видел раньше. Вскоре мы пришли к шатру древних, частично разрушенному зданию огромной высоты и размера. Оно было освещено факелами, которые держали в руках рабы. Возле входа стояли охранники. Они провели меня в большую комнату, вероятно единственную, сохранившуюся от старых времен, так как я видел с улицы, что крыша шатра провалилась во многих местах. Здесь было много Калькаров высших чинов, а в дальнем углу, в резном кресле на возвышении сидел Калькар. Кресло было огромно. На нем легко могло бы уместиться несколько человек. Калькары называли это кресло троном, так как на нем сидел правитель. Но тогда я этого не знал. Меня подвели к этому Калькару. У него было тонкое лицо, длинный тонкий нос, жестокие губы и пронзительные глаза. Правда черты лица его не были лишены приятности. Должно быть в его жилах текло много американской крови. Охранник остановил меня перед ним. - Это он, Джамадар, - сказал вождь, который привел меня. - Кто ты? - спросил Джамадар, обращаясь ко мне. Тон его не понравился мне. Он был слишком диктаторским. Я не привык к такому тону, ведь выше Юлианов не было никого. И я не ответил ему. Он повторил свой вопрос с гневом. Я повернулся к вождю Калькаров, который стоял рядом со мной. - Скажи этому человеку, что он говорит с Юлианом. И мне не нравится его манера говорить. Пусть он спрашивает другим тоном, если хочет получить ответ. Глаза Джамадара сузились. Он приподнялся со своего кресла. - Юлиан! - воскликнул он. - Вы все юлианцы, но ты - Юлиан! Ты высший Вождь юлианцев. - Скажи мне, - тон его стал почти дружеским, ласковым. - Ты Юлиан, Красный Ястреб, который повел орды пустыни на нас? - Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб. А ты? - Я Ортис, Джамадар. - Много времени прошло с последней встречи Юлиана и Ортиса, - сказал я. - И они всегда встречались, как враги, - заметил он. - Я послал за тобой, чтобы предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы вели бессмысленную никому ненужную войну из-за того, что два наших предка ненавидели друг друга. Ты Юлиан Двадцатый, я Ортис Шестнадцатый. Мы никогда не видели друг друга и тем не менее должны быть врагами. Глупо! - Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, - холодно сказал я. - Может быть мир, - ответил он. А дружба придет позже. Может быть после того, как мы с тобой умрем. В этой богатой стране есть место для всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки. Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править своей половиной страны, а я другой. В случае необходимости мы будем помогать друг другу людьми и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы будут процветать. что ты скажешь? - Я прислал свой ответ вчера, - сказал я. - Сегодня он будет таким же. Единственный мир, который может быть между нами, это мир смерти. В этой стране будет только один правитель. И это будет Юлиан. Если не я, то следующий в моем роду. В мире нет места Калькарам и Янки. Триста лет мы гнали вас к морю. Вчера мы начали последний поход и не остановимся, пока последнего из вас, тех, кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков мой ответ, Калькар. Он вспыхнул, затем побледнел. - Ты не знаешь нашей силы, - сказал он после минутного молчания. Вчера вы застали нас врасплох, но даже и тогда не сумели победить нас. Ты не знаешь, как кончилась битва. Ты не знаешь, что после твоего пленения твои воины были загнаны в горы. Ты не знаешь, что они уже просят мира. Ты спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение. - Нет, ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, - презрительно ответил я. - Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса. - Уберите его! - крикнул Джамадар. - Пошлите письмо его людям: я предлагаю мир на следующих условиях - они получат часть этой страны по одну сторону от линии, проведенной от главного ущелья до моря. Я буду владеть другой половиной. Если они примут мое предложение, я верну им их вождя. Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый раз Ортис посылает Юлиана к палачу. Если они примут предложение, то между нашими народами всегда будет мир. Меня снова отвели в хижину, где старая рабыня и я проспали до утра. Проснулся я от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали, ругались, слышался топот копыт лошадей, звон оружия. Откуда-то издалека донесся знакомый звук и сердце мое забилось учащенно. Это был мерный гул боевых барабанов и боевой клич моего народа. - Они идут, - сказала она. - Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора сменить хозяев. Давно уже пора сменить хозяев. Давно, очень давно нами правили прежние. И говорят, что они были хорошие хозяева. Но до них были другие, и перед теми тоже другие. Все они приходили и уходили, а мы оставались. Мы всегда были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим этой земле. Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с нашей, но через несколько поколений в нас не остается ни капли их крови. Все побеждает наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь. Я с удивлением слушал ее. Никогда рабыня не говорила со мной так, и мне хотелось бы расспросить ее. Такое пророчество очень заинтересовало меня. Но тут снова появился Калькар в сопровождении воинов. Они вошли торопливо и торопливо вышли, уведя меня с собой. Снова меня связали и бросили на спину Красной Молнии. И снова мы были в пути на юго-запад. Менее чем через два часа мы прибыли в самый большой лагерь, который когда-либо видел человек. Несколько миль мы ехали по нему и вскоре вокруг меня остались только охранники. Все остальные остались на окраине лагеря, готовясь встретить нападение моих воинов. Мы ехали по лагерю и тысячи Калькаров неслись навстречу, чтобы встать на защиту Капитоля. Мы проходили мимо больших пустых пространств. Это были площади, которые древние зачем-то устраивали в своих лагерях. Они ничем не застраивали их и развалины их шатров окружали площади. Изредка среди старых развалин виднелись шатры, которые время не сумело еще разрушить. Шатры были сделаны из какого-то камнеподобного материала, секрет изготовления которого был утерян вместе с древними людьми. Чем дальше мы шли, тем больше становилось не развалившихся шатров. Некоторые были такие высокие, что нетрудно было представить, что луна задевает за их крыши. Многие шатры были очень красивы. Они были украшены лепкой, а некоторые даже каменными изображениями людей в странной одежде. Здесь жили Калькары. Шатры стояли по обеим сторонам дороги и казалось, что дорога пролегает по каменному ущелью. В шатрах были сделаны тысячи отверстий для того, чтобы входить в них. Дорога была пыльной и грязной. Кое-где были видны плиты, которыми древние мостили свои дороги, но в основном везде была грязь и кучи мусора, вздымавшиеся до уровня окон второго этажа. Везде, где редко ступала нога Калькаров, выросли густые заросли кустов и виноградной лозы. Дорога была завалена не просто естественной грязью, но залита помоями. Запах стоял такой, что мне хотелось зажать нос. Грязные женщины Калькаров из окон и, завидев меня, выкрикивали оскорбления. Я смотрел на эти громадные каменные шатры, которые раскинулись на громадном пространстве и думал о тех затраченных ресурсах, силах, времени, которые понадобились, чтобы создать все это. И зачем? Для того, чтобы в прекрасных шатрах поселилась эта грязная орда выродков? Сколько же столетий развивалась цивилизация древних? И для чего? А сколько столетий мы воюем против этих наглых пришельцев? А зачем? Я не знал ответа. Единственное, что я знал, это то, что мы должны воевать с ними, гнать их с нашей земли. Гнать из поколения в поколение. Может это заклятие лежит на нас с самого рождения каждого из нас? Я вспомнил о пророчестве рабыни. Ее народ останется здесь. Останется как холмы, как луга, как воздух. Они ничего не добиваются, ни к чему не стремятся, они просто живут. А когда придет конец мира, а он несомненно придет, это будет конец и для нас и для них, потому что после конца не будет ничего. Мой охранник свернул под высокую арку. Из грязного пола вырастали величественные колонны из полированного камня. Верхушки колонн были украшены резьбой и выкрашены в золотой цвет. К колоннам во всю длину зала были привязаны лошади. В конце зала начиналась широкая лестница. Мы спешились и меня повели к лестнице. Калькары были везде. Они поднимались и спускались, оживленно переговариваясь между собой. Мы поднялись по лестнице и пошли по узкому коридору, в который выходило множество дверей. Вскоре мы вошли в большую комнату и я очутился перед Ортисом, с которым разговаривал прошлой ночью. Он стоял возле окна и смотрел на улицу, разговаривая со своими приближенными. Один из них заметил меня и сказал об этом Ортису. Джамадар увидел меня. Он что-то сказал одному из Калькаров. Тот подошел к двери и махнул кому-то рукой. Сразу вошел охранник, ведя с собой юношу одного из наших кланов. Увидев меня, юноша отсалютовал поднятием руки. - Я даю тебе еще одну возможность подумать над моим предложением, - сказал Ортис, обращаясь ко мне. - Вот один из твоих людей, который может отнести твое письмо твоему народу, если ты хочешь избавить всех от бессмысленной кровавой бойни. И он отнесет письмо от меня - о том, что ты завтра будешь у палача, если твои воины не отступят и твои вожди откажутся заключить и поддерживать мир. На таких условиях я верну тебя твоему народу. А если ты дашь мне слово, то я позволю тебе самому отнести письмо племенам Юлиана. - Мой ответ, - сказал я, - тот же, что был вчера. Таким же он будет завтра. - Затем я повернулся к воину. - Если тебе позволят уйти, отправляйся сразу же к Грифу и скажи, что мой последний приказ ему - водрузить наше Знамя на прибрежных утесах океана. Это все. Ортис задрожал от гнева и разочарования. Он положил руку на рукоять меча и сделал шаг в мою сторону, но что-то остановило его. - Взять его! - рявкнул он, - к палачу завтра. - Я с удовольствием посмотрю, - сказал он мне, - как твоя голова покатится в пыль, а тело сожрут свиньи. Меня вывели из комнаты и повели вверх по бесконечной лестнице на самый верх шатра. Там меня втолкнули в комнату, которую охраняли два огромных воина. На полу комнаты, прислонившись спиной к стене, сидел Калькар. Он взглянул на меня, но ничего не сказал. Я осмотрел пустую комнату. Здесь было полно пыли и грязи. Все стены были грязными до высоты человеческого роста. Видимо здесь всегда содержались заключенные. И прикосновение их тел оставили на стенах жирные грязные следы. Я подошел к маленькому окну и посмотрел вниз. В глубоком ущелье тянулась дорога, по которой двигались Калькары и лошади, размером не больше кролика. Да и сама дорога мне показалась узкой, как кожаный шнур. В грязи копошились свиньи и собаки. Долго я стоял и смотрел вниз на непривычный для меня ландшафт. Из окна своей тюрьмы я мог видеть крыши других шатров. Некоторые были в прекрасном состоянии, а крыши других были проломлены или же заросли мхом и травой. Пока я стоял и смотрел на дальние горы, Калькар подошел ко мне. Я почувствовал его присутствие и посмотрел на него. - Смотри внимательно, Янки, - сказал он неприятным голосом. - Ведь тебе недолго осталось смотреть. - Он угрюмо улыбнулся. - Отсюда прекрасный вид, - продолжал он. - В ясный день отсюда можно увидеть даже океан и остров. - Мне очень хочется увидеть океан, - сказал я. Он покачал головой. - Океан очень близко, но ты никогда не увидишь его. Мне бы тоже хотелось увидеть его еще раз, но не получится. - Почему? - Завтра мы с тобой идем к палачу утром, - просто ответил он. - И ты? - Да. И я. - За что? - Потому что я настоящий Ортис. - Но почему Ортиса отправляют к палачу? - спросил я. - Понятно, что он хочет казнить меня, ведь я Юлиан. Но почему Ортис казнит Ортиса? - Тот, кто хочет меня казнить, не Ортис, - ответил Калькар и рассмеялся. - Почему ты смеешься? - Разве это не странная шутка судьбы, - воскликнул он, - что Ортис и Юлиан идут вместе на казнь? Я думаю, что наша вражда с тобой, Юлиан, кончилась навеки. - Она никогда не кончится, Калькар. - Если бы мой отец был жив и сумел выполнить все свои планы, она кончилась бы. - Пока живы Ортис и Юлиан - никогда! - Ты молод и ненависть всосал с молоком матери. Сейчас она клокочет в твоих жилах. Но мой отец был стар, он видел все так, как оно есть, как никто кроме него не видел. Он был очень добрый и ученый человек. Он ненавидел то, что сделал первый Ортис с миром и с нашими людьми, которых он привел с Луны. И он знал, что это неправильно и хотел все исправить. Он хотел вступить в переговоры с Юлианцами и вместе с ними исправлять то зло, что наш народ принес в мир. Он был Джамадаром, но он отрекся от трона, чтобы вернуться к своему народу. Ведь в нашем роду чистая кровь - мы американцы. В наших жилах нет крови Калькаров. Таких как мы, которые пронесли через все эти столетия, свою кровь незапятнанной, немного, может быть тысяча. И все они ненавидели Калькаров, этих животных. Однако Калькары узнали, что он задумал, и среди них был тот, кто назвал себя Ортисом и Джамадаром. Он сын женщины Калькарки и моего дяди, ренегата. В его жилах течет кровь Ортисов, но даже капля Калькарской крови делает его Калькаром. И следовательно он не Ортис. Он убил моего отца, а затем стал преследовать всех, в ком течет кровь Ортисов, все тех, в ком течет незапятнанная американская кровь. Некоторые, чтобы спасти свои шкуры, поклялись ему в верности, остальные пошли на эшафот. Я знаю, что остался последним в роду Ортисов. У меня было два брата и сестра. Но когда я спросил об их судьбе у узурпатора, он рассмеялся мне в лицо. Я уверен, что их больше нет. Да, если бы мой отец жил, он сделал бы все, чтобы наша вражда кончилась. Но завтра палач положит конец всему. Другой путь был бы лучше, как ты думаешь, Юлиан? Я стоял молча очень долго. Мне все же казалось, что путь, которым хотел идти покойный Джамадар, тоже был не лучше. 5. МОРЕ Мне казалось очень странным, что я стою и дружески беседую с Ортисом. Мне бы следовало вцепиться ему в горло, но было в нем что-то, что обезоруживало меня, а после того, что он рассказал, мне было стыдно сказать что-нибудь недружелюбное. В конце концов, он же американец, и он ненавидит того же, кого и я. Несет ли он ответственность за сумасшедшее деяние своего предка? Но ненависть была частью моего существа и еще не умерла полностью - ведь он был Ортис. И я сказал ему об этом. - Не знаю, могу ли я порицать тебя, - сказал он. - Но разве дело в этом? Завтра мы оба будем мертвы. Давай, будем делать вид, что мы друзья в эти последние часы. Это был довольно красивый парень, чуть постарше меня, года на два-три. Его улыбка такая открытая и дружелюбная, обезоруживала меня. Вся злоба моя исчезала. Да, наверное, очень трудно ненавидеть этого Ортиса. - Согласен, - сказал я и протянул руку. Он принял ее и улыбнулся. - Тридцать четыре наших предка перевернулись бы в своих могилах, если бы видели это, - воскликнул он. Мы долго проговорили возле окна. Внизу и по дороге сплошной линией тянулись Калькары. Все они двигались туда откуда ожидали нападения. Откуда-то издали доносился гул барабанов. - Вы вчера их очень потрепали, - сказал он. - Они все сейчас перепуганы. - Мы будем бить их сегодня и завтра и каждый день, пока не дойдем до моря. - Сколько у тебя воинов? - Нас было двадцать тысяч, когда мы отправились в поход, - гордо сказал я. Он покачал головой. - А их десять или двадцать раз по двадцать тысяч. - Пусть их будет сорок раз по двадцать тысяч, мы все равно победим. - Возможно, ведь вы хорошие бойцы. Но это займет у вас много лет. А Калькары плодятся, как кролики. Их женщины рожают, когда им еще нет пятнадцати. Если к двадцати годам они бездетны, их презирают, а если они не рожают к тридцати годам, их убивают, считая бесполезными для государства. Пришла ночь. Калькары не принесли нам ни еды, ни питья. Было темно, только в некоторых шатрах светились слабые огоньки. Небо было затянуто легкими облаками. Калькары возле нашей двери уснули. Я тронул Ортиса, лежащего рядом со мной на полу, за плечо. - В чем дело? - прошептал он. - Я иду, - сказал я. - Ты пойдешь со мной? Он сел. - Ты куда собираешься? - спросил он шепотом. - Я не знаю, далеко ли я смогу уйти, но я иду. Лишь бы не попасть к палачу. Он засмеялся. - Отлично! Я иду с тобой. Я с большим трудом преодолел свою укоренившуюся ненависть к роду Ортисов и предложил Ортису присоединиться ко мне в попытке бегства. Но я сделал это. Я надеялся, что не пожалею. Я встал и осторожно подошел к двери. Слабый свет глиняного светильника освещал двух охранников, которые спали сидя, прислонившись к стене. У меня, разумеется не было никакого оружия, но оба Калькара имели мечи - для меня и для Ортиса. Рукояти мечей выглядывали из-под плащей. Моя рука почти схватила меч, когда Калькар шевельнулся. Я не стал дожидаться, чтобы он успокоился, а рванул меч и воин проснулся. В тот же момент Ортис схватил другой. У Ортиса дела шли хуже. Калькар схватил его за горло и старался достать нож, чтобы прикончить. Краем глаза я видел, как сверкнул нож и Ортис сполз на пол. Я устремился на второго врага. Он оттолкнул Ортиса и схватил свой меч. Но Калькар был слишком медлителен. Мой меч нашел путь к его сердцу и тут я услышал звук шагов на лестнице и крики людей. Ортис уже поднялся. Видимо он даже не был ранен. Я отдал ему свой меч и схватил тот, что был у второго Калькара. Затем я пнул ногой светильник и позвал Ортиса за собой. Мы подбежали к лестнице, по которой поднимались Калькары, и притаились за перилами. Их было трое и у первого из них был маленький факел, который отбрасывал странные пляшущие тени на стены. Мы хорошо видели Калькаров, оставаясь невидимыми для них. - Возьмешь последнего, - прошептал я. Мы склонились над поручнями и когда он размозжил голову третьего, я прикончил второго Калькара. Первый, несущий факел, оглянулся и увидел два меча. Он издал крик и бросился вниз по лестнице. Этого ему не следовало делать. Если бы он вел себя спокойно, мы бы оставили его жить, так как мы торопились. Но он не переставал кричать и мы бросились в погоню. Он напомнил мне комету, летящую в темном небе и оставлявшую после себя огненный хвост. Только хвост у нашей кометы был маленьким. Однако это была быстрая комета и мы не могли догнать его, пока он сам на повороте не упал. Я сразу же схватил его, но что-тот остановило мой меч. Я поднял Калькара когда он еще не пришел в себя, подтащил к окну и швырнул вниз, на улицу. Он так и не выпустил из рук факела и теперь уже совсем был похож на комету, когда я высунувшись из окна, наблюдал за его полетом. Но вот факел погас, это тело Калькара тяжело упало на каменные плиты. Ортис хмыкнул: - Идиот! - сказал он. - Ему следовало сразу выбросить факел. Тогда он легко мог скрыться от нас в одном из темных коридоров. - Может свет ему был нужен, чтобы найти дорогу в ад, - предположил я. - О, этого им совсем не требуется. Все они и так попадут в ад, если он существует, - заверил меня Ортис. Мы снова пошли к лестнице, но тут услышали, как кто-то поднимается. Ортис схватил меня за рукав. - Идем, прошептал он. - Теперь, когда охранники подняли тревогу, нам здесь не убежать. Я хорошо знаю этот дом. Я здесь бывал много раз. Если мы не будем суетится, то еще можем спастись. Ты идешь за мной? - Конечно, - ответил я. Тела наших охранников лежали там же, где мы их оставили. Ортис наклонился и снял плащи и шлемы с них. - Это понадобится нам, когда мы выберемся отсюда - живыми, - сказал он, - Иди за мной. Он повернулся и пошел по коридору. Затем свернул в одну из комнат. Позади слышались шаги Калькаров на лестнице. Они звали своих товарищей наверху, но теперь ответа их не дождаться никогда. Шли они довольно медленно, за что мы были им благодарны. Ортис прошел к окну комнаты. - Внизу двор, - сказал он. - Мы находимся очень высоко, но стены сделаны из грубого камня. Ловкий человек может свободно спуститься вниз по стене. Может попытаемся? Мы сможем отдыхать в окнах, мимо которых будем спускаться. - Хорошо, давай спускаться, - сказал я. Он скатал плащи и шлемы в один узел и сбросил их вниз, в темноту. Затем мы пролезли в окно и начали спуск. Руки и ноги легко находили опору. К сожалению ветер и время закруглили края камней, так что держаться за них было не очень удобно, тем более что выступы были шириной с ладонь. Однако я спускался до следующего окна без особых трудностей. Правда могу признаться, что я был рад отдохнуть немного, так как дышал я так, как будто пробежал милю. Ортис присоединился ко мне. - Палач мне теперь кажется менее страшным, - сказал он. Я рассмеялся. - Он бы сделал это быстрее. Следующий наш этап спуска был длиннее. Мы спустились сразу на два этажа. За это время я чуть дважды не свалился, и когда сел рядом со своим товарищем, я был мокрым от пота. Мне не хочется вспоминать это приключение. Даже сейчас оно заставляет меня содрогнуться - но и оно кончилось. Мы вместе добрались до земли, нашли узел, одели плащи и шлемы. Мечи у нас были без ножен, так что мы просто заткнули их за пояса. Когда мы пошли к двери, нам в ноздри ударил запах лошадей. Внутри было темно, но мы прошли через маленькую комнату и ощупью нашли дверь в противоположной стене. В шатрах древних почти не было дверей, так как Калькары использовали их на топливо. Но металлические двери остались и эта дверь была металлической. Я открыл дверь, чтобы через щелочку заглянуть есть ли свет в соседнем помещении. Свет был. Это оказался огромный зал на первом этаже, где стояли лошади, привязанные к колоннам. Свет был не яркий, но кое-что можно было рассмотреть. Странно, что даже огонь у Калькаров был тусклым и каким-то нечистым. По углам комнаты прятались тяжелые тени. На колоннах и стенах прыгали странные тени лошадей. У выходных дверей стояли охранники. Их было пять или шесть человек. Я думаю, что где-нибудь поблизости были и другие. Дверь, за которой мы стояли была в тени. Я приоткрыл ее и мы проскользнули в комнату и спрятались среди лошадей. Если бы мне найти Красную Молнию! Я обошел почти всех и вдруг во втором ряду услышал знакомое фырканье. Это был он! Я как будто нашел брата! Калькары по своему обычаю бросили седло и всю сбрую в грязь. Я быстро оседлал коня, а Ортис выбрал себе наиболее подходящего и тоже оседлал его. Посовещавшись мы отвели лошадей в темное место, сели в седла, незамеченные охранниками. Затем мы выехали на свет и поехали к выходу спокойно разговаривая между собой. Так мы предполагали усыпить их бдительность. Ортис ехал чуть впереди, прикрывая меня и Красную Молнию. Ведь они могли узнать меня. Они заметили нас и прекратили болтовню, но мы, не обращая на них внимания, продолжали ехать к выходу. Я думаю, что мы спокойно бы проехали мимо них, если бы из дежурки не выскочил Калькар, который возбужденно закричал: - Никого не выпускать! Юлиан и Ортис бежали. Охранники бросились к двери, а я ударил шпорами Красную Молнию, выхватил меч и поскакал на них. Ортис последовал моему примеру. Я зарубил одного из них, другой погиб под копытами коня. Я вылетел на дорогу, Ортис за мной. Свернув налево, мы проскакали немного к югу, затем свернули на боковую дорогу. До нас долетали крики и ругательства Калькаров. Отпустив поводья мы дали возможность лошадям самим выбирать скорость с какой они могут скакать без риска сломать шею. Только проскакав не меньше мили, мы чуть замедлили ход. Ортис поехал рядом. - Я не мог подумать, что такое случится, - сказал он, - и тем не менее мы теперь свободны, как свободны люди на земле. - Но все еще над нами висит тень палача, - ответил я. - Слушай. Они скачут по горячим следам. - Звук копыт лошадей преследователей становился все громче и громче. Снова мы поскакали галопом, но вот развалина стены встала у нас на пути. - Черт побери! - вскрикнул Ортис. - Я совсем забыл, что эта дорога блокирована. Нам нужно было повернуть или на север или на юг. Едем. Нам нужно назад и побыстрее. Мы должны доехать до поворота раньше их. Мы быстро повернули и поскакали по той же дороге, по которой только что ехали. До поворота было близко, но теперь преследователи были уже видны, несмотря на темному. Кто первым доскачет до поворота. Мы или они? - Ты поворачивай на юг, - крикнул я Ортису, - а я - на север. Тогда кто-нибудь из нас спасется. - Хорошо, - согласился он. - Их слишком много, чтобы драться с ними. Он был прав. Их было слишком много и сзади слышались еще крики. Я свернул налево, а Ортис - направо. Всего за секунду до преследователей мы успели проскочить поворот. Я летел в черноте ночи по незнакомой дороге, а за мной - Калькары. Я не подгонял Красную Молнию - он и сам знал свое дело. Было безумием лететь по незнакомой дороге с такой скоростью, но это была моя единственная надежда. Мой конь с легкостью уходил от тяжелых неповоротливых лошадей преследователей. На первом перекрестке я снова повернул на запад хотя после этого мне пришлось въезжать на холм, зато потом я полетел вниз с удвоенной скоростью по извилистой тропе. Шатры древних попадались мне все реже, и вот они совсем пропали. Однако дорога оставалась четкой и прямой. Вскоре я заставил красную Молнию перейти на легкую рысь, чтобы сэкономить силы. Звуков погони не было слышно. Такой рысью Красная Молния мог бежать многие часы, не подавая признаков усталости. Я не имел понятия, куда ведет эта дорога. Я даже не знал, что еду на запад, так как небо было затянуто тучами и я не мог видеть звезд. Единственное, чего мне хотелось, это оставить между собой и Калькарами, как можно больше миль, а затем, когда наступит рассвет попытаться соединиться со своими людьми. И так я ехал по холмистой равнине часа три. Холодный ветер освежал мое разгоряченное лицо. Он пах сыростью и еще чем-то странным, мне совершенно незнакомым. В последнее время я мало спал, мало ел и пил и теперь чувствовал себя очень уставшим, но этот странный ветер освежил меня, вдохнул в меня новые силы. Было темно, но я знал, что рассвет близок. Я подумал, как же Красная Молния находит себе путь в кромешной тьме. И вдруг конь остановился. Я ничего не видел, но понимал, что Красная Молния имеет причину для остановки. Я прислушался и до моих ушей донесся странный нескончаемый ропот, глухой гул, какого я никогда раньше не слышал. Что бы это могло быть? Я спешился, чтобы дать отдых коню и слушал, стараясь подыскать разумное объяснение этому монотонному рокочущему шуму. На конец я решил подождать рассвета, а затем решить, что делать дальше. Намотав поводья на руку, я лег на землю, зная, что если возникнет опасность, Красная Молния предупредит меня. И вскоре я уснул. Я не знаю, сколько времени я спал, но когда я проснулся, было уже светло и снова мне в уши ударил этот мерный гул, который так быстро усыпил меня. И вот перед моими глазами открылось удивительное зрелище. Никогда мне его не забыть! Я стоял на крутом утесе, который обрывался вниз у самых моих ног. Здесь остановился мой конь ночью. А за ним, насколько мог видеть глаз - вода! - бескрайнее пространство, занятое водой - море! Наконец Юлиан видит море! Оно накатывалось на песчаный берег с глухим гулом, ударялось о каменную стену утеса и, распавшись на брызги, откатывалось назад. Море было ужасающим и притягивающим, таинственным и хорошим знакомым, оно было величественно в своем мерном независимом безостановочном движении. Я смотрел на него - цель четырехсотлетней войны - и оно дало мне новые силы и решимость привести сюда свой народ. Оно лежало в своем величии передо мной так, как лежало и без меня, огромное, неизменное. По береговой линии, которая тянулась в обе стороны к горизонту, не было видно никаких следов человеческой деятельности. В абсолютном одиночестве морские волны лениво накатывались на песок и не было уже уха, чтобы слышать этот ропот. Справа от меня старая тропа ныряла в каньон и спускалась на песчаный берег. Я сел в седло и поехал вниз, следуя