ССТАНОВЛЕНИЕ Слушая разговор Рабана с его прихлебателями я выяснил, что Бетельда находится в заключении в западном здании, но так как Рабан не слишком торопился, я ждал в надежде, что удача поможет мне, предоставив лучшую возможность после наступления темноты. Тогда вероятность того, что кто-то помешает или обнаружит меня, будет меньше, а в течение дня, когда женщины и мужчины постоянно входили и выходили из восточного вигвама это было вполне возможно. Кроме того, существовал шанс, что Оконнор может вернуться и помочь, и я не хотел ничего предпринимать, пока оставалась надежда, которая увеличивала шансы Бетельды на спасение. Наступила ночь, но нигде не было ни следа Оконнора. Звуки грубого смеха докатывались из руин, и я мог себе представить, как Рабан и его подручные пожирали мясо, заливая пищу огненным напитком калкаров. Ни одного из них не было видно поблизости, и я решил выбраться со своего наблюдательного пункта и исследовать строение, в котором, как я рассчитывал, содержалась Бетельда. Если я смогу освободить ее - отлично; если нет, то я подожду до появления Оконнора. Когда я собирался спустится с дерева, раздался знакомый звук принесенный ветром из каньона с юга - ржание моего красного жеребца. Это было музыкой для моих ушей. Я должен ответить, даже если вызову тревогу среди калкаров. И мой свист прозвучал ясно и чисто, перекрывая все звуки ночи. Не думаю, что калкары слышали его - они создавали слишком много шума за закрытыми дверьми - но радостное ржание, пришедшее в ответ, сообщило мне, что два чутких уха уловили мой сигнал. Вместо того, чтобы отправиться к западным руинам, я спустился несколько вниз по холму, чтобы встретить Красную Молнию, потому что знал, что в конце концов он-то и будет определять для меня все - успех или поражение для меня и свободу или смерть для Бетельды. Добравшись до подножия холма, я услышал стук его копыт, постепенно усиливающийся, - прекрасный, ласкающий уши звук, долетающий до меня из темноты. Стук копыт бегущей лошади, гром барабанов войны! Какая в мире музыка слаще этой? Он увидел меня задолго до того, как я увидел его, и он остановился, подняв тучу пыли, в нескольких ярдах передо мной и понюхал воздух. Я прошептал его имя и позвал его к себе. Он осторожно приблизился, часто останавливаясь и вытягивая свою длинную шею вперед, напряженный, готовый в любую секунду умчаться прочь. Лошадь очень сильно зависит от своего зрения, ушей и ноздрей, но никогда не бывает полностью удовлетворена, пока ее мягкие любопытные губы не попробуют подозрительный объект. Конь фыркнул, коснулся моей щеки своими бархатистыми губами и, издав глубокий вздох, положил свою голову мне на плечо, удовлетворенный. Я провел его через деревья к подножью холма и приказал тихо ждать меня. С седла я взял лук и стрелы и, следуя по тропинке, поднялся на вершину холма. Я пробрался через заросли роз и наконец оказался перед южным проходом в руины. Рядом стояло небольшое помещение с открытыми окнами и дверьми. Свет факелов частично освещал комнаты, но большая их часть находилась в тени. Я прошел через арку и пробрался в дальнюю часть двора, где заметил справа окно и дверь, ведущую в две комнаты, в которых сидели несколько калкаров, ели и пили за длинным столом. Я не видел их всех. Если Рабан и был здесь, то он находился вне зоны моей видимости. Всегда полезно сначала провести рекогносцировку перед тем, как составить план действий, и с это идеей в голове я покинул двор тем же путем, которым пришел, и направился к восточной стороне здания, надеясь пройти вдоль него и таким образом добраться до северной стороны западных руин, где ожидал найти Бетельду и выяснить, каким образом ее спасать. На юго-восточном углу руин росли три гигантских кипариса, так близко друг к другу, что почти срослись в одно гигантское дерево, и я остановился рядом с ними, чтобы выяснить, что расположено дальше. Я увидел одинокого воина-калкара, который вышел из здания и направился по высокой траве к площадке перед зданием. Я приладил стрелу к луку. У этого человека было то, в чем я нуждался - меч. Смогу ли я убрать его бесшумно? Если он повернется, то все пройдет нормально, и он-таки повернулся, подчиняясь моему внутреннему желанию. Его спина была повернута ко мне. Я натянул тетиву изо всех сил. Она тонко пропела, когда я спустил ее, но больше не было ни звука, за исключением тупого стука, когда стрела вонзилась в спину жертвы в основании мозга. Он безмолвно умер. Никого вокруг. Я побежал вперед и стянул с него ремень с мечом, к которому были прикреплены меч и нож. Когда я поднялся и нацепил на себя оружие, то заглянул в освещенную комнату, из которой только что пришла моя жертва. Это была та же комната, которую я видел со двора, а прямо передо мной была другая комната, которую я раньше не мог видеть. Рабана не было здесь. Где же он был? Холодный ужас внезапно пронзил меня. Может ли такое случиться, что в короткий интервал, когда я шел навстречу Красной Молнии, он покинул пиршество и отправился в западные руины? Я вздрогнул и быстро помчался перед домом вдоль северной стены по направлению к другому строению. Я остановился перед ним и прислушался. До моих ушей донеслись голоса! Откуда они шли? Это было простое здание, сооруженное на холме, с одним этажом над холмом, вторым - выше этого уровня, а третий - располагался ниже и сзади остальных. Где находились входы, и как отыскать правильный, я не знал. С моего наблюдательного пункта на дереве я видел переднее сооружение на уровне холма, там находился один большой зал с пещерообразным входом, тянувшимся на всю ширину руин. На южной стороне помещения было две двери, но которая из них вела к моей цели, я не знал. Мне показалось, будет лучше всего попробовать их первыми. Я, не раздумывая, побежал туда. Здесь звуки голосов раздавались громче, и я различил ревущий, похожий на мычание голос Рабана. Я дернул ближайшую дверь. Она открылась; передо мной появились ступеньки, и в то же самое мгновение голоса стали громче - я открыл нужную дверь. Тусклый свет шел снизу, словно исходил из помещения, расположенного внизу лестницы. Это были мгновенные впечатления, которых я не анализировал в то время, они просто врезались в память, а я уже оказался внизу ступенек и смотрел на большое помещение с высоким потолком, в котором горел один факел. Света, впрочем, было достаточно, чтобы увидеть фигуру Рабана, возвышающегося над Бетельдой, которую он за волосы тянул к выходу. - Ор-тис! - рычал он. - Ор-тис! Кто бы мог подумать, что Рабан сделает дочь Джемадара своей женщиной? Ах, тебе не нравится эта идея, а? Ты могла бы совершить худшее, если бы у тебя был выбор, но у тебя его нет, да и кто скажет "нет" Рабан Гиганту? - Красный Ястреб! - воскликнул я, вступая в помещение. Гигант развернулся, и в мерцающем свете факела я увидел, как его красное лицо становится багровым, а из багрового белым или, скорее, с оттенком грязной желтизны. Кровь моих отцов! Как он возвышался надо мной, совершенная гора мяса! Во мне шесть футов роста, но Рабан был вполовину выше меня - полные девять футов; но, клянусь, он показался мне ростом во все двадцать и атлетических пропорций! На мгновение он застыл, глядя на меня, словно громом пораженный. Затем отшвырнул Бетельду в сторону и выхватил свой меч, рыча и проклиная, как было в его привычках, думаю, чтобы испугать меня; хотя, мне кажется, он таки образом привлекал внимание своих слуг. Я скрестил с ним мечи. Он мне казался горой, так высок он был; но несмотря на его размеры, я не волновался, как во время поединков с людьми моего роста, чьи слава и смелость заслужили мое уважение. Хорошо что мое сознание отвлекалось на подобные вещи в этой дуэли, потому что, клянусь Флагом, мне понадобилась вся моя храбрость, которую я мог найти. Его рост и вес были достаточны для того, чтобы победить могучего воина, если бы у Рабана были мозги. Но их у него не было. Он размахивал своим огромным мечом довольно искусно, но из-за трусости, которую я вызвал в нем, он бился вдвойне искусно, словно загнанная в угол бестия. Мне понадобилось все мое умение, но сомневаюсь, что это одно помогло мне, если бы мои силы не были увеличены любовью и необходимостью защитить эту любовь. Бетельда Ор-тис была достаточным поводом и причиной. Удары, которые я наносил, я наносил за нее; его удары я парировал так, словно защищал ее нежную кожу. Когда мы столкнулись, он нанес могучий удар, который должен был развалить меня пополам, но я парировал и остановил удар. Я обнаружил, что его огромные ноги рядом со мной и нанес мечом удар в бедро. С воплем боли Рабан упал назад. Я последовал за ним, мое острие вошло под железный панцирь и ткнулось ему в живот. После этого он издал ужасающий вопль, и, хотя и раненый, принялся размахивать мечом с таким проворством, которого я никак от него не ожидал. С огромным трудом я отбивал его тяжелый меч и спас себя много раз быстротой своих ног и проворством моего клинка. Но я обязан уму Бетельды, которая вскоре после того, как мы скрестили клинки, подбежала к большому камину и, сняв факел с того места, где он стоял в каменной подставке, стала за моим плечом, так что свет не мешал мне. Ее позиция была опасной, и я умолял ее удалиться на безопасное расстояние, но она не сделала этого и не раз упустила возможность бежать, хотя я настаивал на этом. Я ожидал увидеть, как люди Рабана заполнят помещение, и не мог понять, почему его вопли не достигли каждого уха на милю или больше вокруг. Я сражался еще отчаяннее, чтобы избавиться от него, прежде чем они появятся. Рабан начал беречь дыхание, и у него не осталось сил, чтобы кричать; и я видел, что от усталости, страха и потери крови он начал слабеть. И тут я услышал громкие голоса людей и стук бегущих ног. Они идут! Я удвоил свои усилия, а Рабан - свои; я - убить, он - чтобы удержаться, пока не прибудет подкрепление. Судя по крови, хлещущей из ран, я был уверен, что удар в живот был смертельным. Однако он продолжал жадно цепляться за свою жизнь и сражался с кровавой пеной на губах из раненого горла. Он пошатнулся и стал на колено, а когда начал подниматься, я решил, что все кончено, но в этот момент мы услышали торопливые шаги людей, спускающихся по ступенькам. Внезапно Бетельда швырнула факел на пол, оставив нас в полной темноте. - Пошли! - прошептала она, положив руку на мое плечо. - Сейчас их будет слишком много - мы должны сбежать до того, как они попадут сюда, или оба мы погибли. Воины отчаянно ругались у дверей и требовали света. - Кто прячется внутри? - закричал один из них. - Сдавайся! У нас сотня клинков. Бетельда и я поспешили к двери, надеясь проскочить между ними, прежде чем зажжется свет. Из центра комнаты раздавались тяжелые стоны, там я оставил Рабана, потом последовал грохот и странное булькание. Я выскочил в коридор, таща Бетельду за руку, но обнаружил, что пройти невозможно, так как он был переполнен людьми. - В сторону! - крикнул я. - Я разожгу огонь. Острие клинка уткнулось мне в живот. - Назад! - предупредил голос хозяина меча. - Мы должны посмотреть на тебя, прежде чем ты пройдешь - пусть кто-нибудь другой принесет свет. Я отступил назад и скрестил свой меч с его. Может быть, мне удастся пробиться, чтобы освободить Бетельду в панике темноты. Это казалось моей единственной надеждой, потому что быть пойманным слугами Рабана после того, как я убил его, означало верную смерть для меня и худшее для Бетельды. Мы фехтовали в темноте. Я не мог достать противника и чувствовал, что мне попался настоящий мастер клинка. Я решил, что мне предоставится возможность, когда увидел отблеск света, появившийся наверху ступеней. Кто-то шел с факелом. Я удвоил свои усилия, но все было безуспешно. Затем появился свет. Он упал на воинов в коридоре, и я в изумлении отступил назад, выронив меч. Свет, осветивший всех, осветил и мое лицо, и мой противник издал крик радости. - Красный Ястреб! - закричал он и хлопнул меня по плечу. Это был Стервятник, мой брат, а с ним был Гремучая Змея и сотня воинов из моего родного клана. Были принесены новые факелы, и я увидел Оконнора, стоявшего с группой странных воинов в калкарском одеянии и блокирующих путь, так же как и мои, хотя они не поднимали мечей друг на друга. Оконнор показал в центр зала и мы увидели, что Рабан Гигант мертв. - Красный Ястреб, Джулиан 20-й, - сказал Оконнор, поворачиваясь к тем, кто стоял за его спиной. - Великий Вождь племени Джулианов - наш вождь! - Джемадар всей Америки! - закричал другой голос, и воины, сгрудившиеся в комнате, вскинули вверх клинки и хрипло прокричали приветствие. Тот, кто так назвал меня, пробился сквозь них и остановился передо мной, и я увидел, что это никто иной как настоящий Ор-тис, который сидел со мной в тюрьме в Столице и вместе с которым я бежал. Он увидел Бетельду и бросился к ней, сжав ее в объятиях. И на мгновение я почувствовал укол ревности, забыв что он ее брат. - Но как это все случилось, - спросил я, - что Ор-тис и Джулиан мирно пришли сюда? - Слушай, - сказал мой брат, - прежде, чем вынесешь суждение. Долго длилась кровавая вражда между Джулианом и Ор-тисом за преступления, совершенные человеком, который мертв сотни лет. Осталось не так уж много Американцев чистой крови, неужели их должна разделять ненависть, когда они могут дружить между собой. Ортис, сбежав от калкаров, пришел к нам и рассказал о вашем побеге и желании его отца примириться с нами. Он предложил нам провести нас к калкарам теми путями, которых мы не знали. Волк посоветовался со мной, с Горой, Гремучей Змеей и Койотом, со всеми вождями, которые были в сражении, и в твое отсутствие я закрыл кровавую вражду между нами, и вожди аплодировали моему решению. Тогда, сопровождаемые Ор-тисом, мы вошли в Столицу и гнали перед собой калкаров. Велико их число, но у них нет Флага и вскоре они должны будут пасть. - Затем, - продолжал он, - пришло слово, принесенное маленькими Ниппон с холмов, что ты в горах, рядом с вигвамом Рабана Гиганта. Мы бросились искать тебя и по дороге встретили Оконнора и многих воинов и были рады, что они не воюют против нас. Вместе мы отправились против Рабана, чтобы спасти сестру Ор-тиса. И вот мы здесь и ждем слова Великого Вождя. Если будет мир между Джулианом и Ор-тисом, мы будем рады, если война - то наши клинки готовы. - Мир навсегда, - сказал я, и Ор-тис подошел ко мне, опустился на колени и взял мою руку в свои. - Перед своими людьми, - сказал он очень просто, - я клянусь в верности Джулиану 20-му, Красному Ястребу, Джемадару Америки. 10. МИР Нам предстояло еще множество битв, и хотя мы выгнали калкаров из Столицы, они владели территорией на юге и западе, и мы не могли быть удовлетворены, пока не скинем их в море. Мы готовились скакать в бой этой же ночью, но прежде мне хотелось переговорить с Бетельдой, которая останется здесь под неусыпной охраной и заботой своих людей. Ведя Красную Молнию, я искал подходящее место и наконец нашел его под большим дубом, росшим возле северо-западного угла строения; его могучие ветви простирались над развалинами. Бетельда стояла одна и я подошел к ней. - Я сейчас ухожу, - сказал я, чтобы скинуть твоих и моих врагов в море. Я пришел тебе сказать "до свидания". - До свидания, Джулиан. - Она протянула мне руку. Я шел к ней, переполненный смелыми словами и решениями, но когда я взял эту тонкую изящную руку в свою, я просто стоял, бледнел и дрожал. Я, Джулиан 20-й, Красный Ястреб, первый раз за всю свою жизнь испытал страх. И Джулиан боялся Ор-тиса! Целую минуту я так стоял, пытаясь заговорить. Затем я опустился на колени у ног моего врага и прижался губами к ее чудесной руке. Я пробормотал, что я слишком большой трус, чтобы посмотреть ей в глаза и сказал: - Я люблю тебя! Она подняла меня с колен и прижалась своими губами к моим, и я обнял ее и покрыл ее губы поцелуями; и таким образом закончилась старинная вражда между Джулианом и Ор-тисом, которая пережила сотни лет и разрушила весь мир. Два года спустя мы загнали калкаров в море и остатки их поплыли в больших каноэ на запад, они построили и спустили их на воду в прекрасном заливе в ста милях от Столицы. Дождевое Облако сказал, что, если их не захватит шторм, то они могут проплыть вокруг мира и пристать к восточным берегам Америки, но все остальные знали, что они доплывут до края Земли и свалятся с него, и это будет конец для всех их. И мы зажили в таком мире, что трудно было найти врага, с которым можно было бы скрестить копье. Но я не переживал сильно, потому что все мое время было занято моими стадами, табунами, делами моих людей и тренировками Джулиана 21-го, который будет Джемадаром всей Америки, над которой снова развевается один флаг - Флаг!