белых посмотрели друг на друга в изумлении. - Вот это да! - пробормотал Денни. - Я полностью присоединяюсь к вам, - сказал Смит. - Послушайте, Огонио, кто был этот тип? - спросил Стрелок. - Кто-нибудь из вас знает? - Да, господин, - ответил вождь. - Это был Тарзан. ГЛАВА 6. ВОДЫ ЧИННЕРЕТ Леди Барбара Коллис медленно двигалась по тропинке, ведущей из деревни Мидиан к озеру, которое лежало на дне древнего кратера, образовавшего долину земли Мидиан. Справа от нее шел Абрахам, сын Абрахама, а слева - золотоволосая Иезабель. За ними шли апостолы, которые окружали девушку, чей мрачный вид оживлялся время от времени от пугливых взглядов, которые она бросала на старых людей, образовавших то ли ее свиту, то ли охрану. За апостолами шли остальные жители, возглавляемые старейшинами. Это и составляло главное и основное деление кортежа, едва соблюдаемое, других же попыток соблюдать хотя бы видимость узаконенного строя, не было. Они двигались, как овцы: то собирались вместе, то расходились, некоторые уходили вперед, чтобы потом вернуться обратно. Леди Барбара была сообразительным и легко воспринимающим человеком. Она узнала много разных вещей за долгие недели плена среди этой странной религиозной секты. Среди прочего, что она познала здесь, был язык, знание которого открыло ей доступ ко многому до того недоступному. И сейчас она чувствовала, или скорее верила, что у Абрахама, сына Абрахама, возрастал скептицизм по отношению к ней, как божеству. В первую же ночь в Мидиане она стала свидетельницей жестоких традиций и обрядов этих вырождающихся потомков ранней христианской церкви, и по мере того, как она овладевала их речью и языком и получила все права высокопоставленного лица, вожди стали относиться к ней, как к посланнице Бога. Она использовала свое влияние для того, чтобы отговорить или даже запретить еще более страшные и отвратительные обряды их религии, пока воспоминание о ее сверхъестественном появлении с небес не забылось в слабом уме Абрахама, сына Абрахама. Леди Барбаре удавалось вести успешную борьбу против жестокости, но каждодневное общение с небесной визитершей постепенно рассеивало страх, который поначалу переполнял людей, впервые увидевших ее. Запреты небесной гостьи шли вразрез с желаниями Абрахама и пророков. Таковы были причины того, что скептицизм пророков рос и менялось отношение старого человека к ней. Сегодня он вообще игнорировал ее и даже заставил сопровождать их и быть свидетелями доказательства его отступничества. Что же будет дальше? У нее были не только доказательства фантастически кровавого неистовства этого ужасного старого человека, но и слышанное в течение многих часов из уст Иезабель детальное описание оргий ужаса. Да, леди Барбара Коллис была рассудительной и не без здравого ума. И она снова решилась предпринять последнюю попытку поддержать свой падающий авторитет. - Подумай хорошо, Абрахам, сын Абрахама, - сказала она человеку, шагавшему рядом с ней. - Какова будет ярость Йеговы когда он увидит, что ты ослушался его. - Я иду по тропе пророков, - ответил старик, - Мы всегда наказывали тех, кто оказывал неповиновение Йегове, и он награждал нас. Почему же он будет гневаться на нас? Девушка должна заплатить за свои пороки. - Но она только улыбнулась, - возразила леди Барбара. - Это грех в глазах Йеговы! - ответил Абрахам, сын Абрахама. - Смех есть выражение чувственной плоти, а улыбки приводят к смеху, который доставляет удовольствие, а удовольствие - это соблазны дьявола. Они греховны. - Не говори ему больше ничего, - сказала Иезабель по-английски, - ты только вызовешь его гнев, а когда он в гневе, он ужасен. - Что сказала эта женщина? - потребовал Абрахам, сын Абрахама. - Я молилась Йегове на языке небес, - ответила девушка. Пророк удостоил ее пристальным взглядом. - Ты хорошо делаешь, женщина, - сказал он. - Тогда я продолжу молитву, - проговорила женщина. Затем она обратилась к леди Барбаре по-английски: - Старый дьявол уже думает, как наказать меня. Они ненавидят всех, кто создан не по их подобию. Замечательная разница в физической внешности и уме, которая возвысила Иезабель над другими мидианами, была необъяснимой. Это постоянно озадачивало леди Барбару, и этот вопрос будет мучить ее, так как она не могла знать о маленькой белокурой рабыне, чья сильная умная натура все еще проявляла себя даже по истечении девятнадцати веков. Насколько умственное превосходство Иезабель над ее сородичами было очевидным, продемонстрировала та удивительная способность, с которой девушка научилась говорить по-английски, в то время, как она обучала леди Барбару языку мидиан. Как часто и от всей души благодарила леди Барбара провидение за Иезабель. Процессия наконец пришла к берегу озера, которое в соответствии с легендой было бездонным, и остановилась около нескольких плоских скал огромного размера нависших над водой. Апостолы заняли места рядом с Абрахамом, сыном Абрахама, на одной из скал, а посередине поставили девушку. Потом шесть молодых мужчин вышли вперед из толпы по сигналу Дзобаба. Один из них нес сеть, двое других два огромных куска лавы. В одно мгновение они набросили сеть на испуганную и кричавшую девушку и привязали куски лавы. Абрахам, сын Абрахама, поднял руки над головой, и по его знаку все упали на колени. Он начал молитву на незнакомом бессмысленном языке. Девушка, стоявшая на коленях, слабо всхлипывала, иногда снова переходя на рыдания, в то время, как мужчины крепко держали сеть. Внезапно Абрахам, сын Абрахама, оборвал свою речь и обратился к людям. - Она согрешила и должна понести кару! - закричал он. - Это воля Йеговы, его милость, что она не будет сожжена на костре, а будет трижды погружена в воды озера, пока грехи не покинут ее. Давайте помолимся, чтобы все это было не так мучительно для нее, иначе она умрет. Он кивнул шести мужчинам, которые, казалось, хорошо усвоили свое дело. Четверо из них подняли сеть, в то время как остальные держали концы длинных веревок, прикрепленных к ней. Когда четверо начали раскачивать тело девушки, как маятник, ее крики и мольбы о пощаде отдавались далеко над водами озера эхом ужаса, с которым смешались крики и стоны тех, чьи нервы не выдержали сцены - они падали на землю в приступах эпилепсии. Туда и сюда, с убыстряющейся скоростью раскачивали мужчины кричавшую от ужаса жертву. Вдруг один из них упал, корчась со стонами, на большой кусок лавы, бросив легкое тело девушки о камень. Тогда Дзобаб подал сигнал другому занять его место. Никто не обратил внимания на тех, кто упал, и минутой позже тело девушки снова раскачивалось над водами озера. - Во имя Йеговы, - затянул Абрахам в такт с раскачиванием жертвы, - во имя его сына. Потом последовала пауза, и снова тело девушки закачалось над водой. - Поль! Это был сигнал. Четверо молодых людей освободили веревки сети, и тело девушки упало в темные воды озера. Раздался всплеск. Крик затих. Воды сомкнулись над головой жертвы жестокого фанатизма, и широкий круг волн и две веревки, протянувшиеся от места наказания, говорили о произошедшем. На несколько минут воцарилось молчание и неподвижность, кроме стонов и корчей увеличившегося числа жертв болезни мидиан. Потом Абрахам, сын Абрахама, обратился к шести экзекуторам, которые немедленно схватились за веревки и вытащили девушку на поверхность воды, промокшую и задыхавшуюся. Подержав ее так некоторое время, по первому слову пророка они бросили ее снова в бездну вод. - Вы убийца! - закричала леди Барбара. Она уже больше не могла сдерживать свой гнев. - Прикажите, чтобы это бедное создание вытащили из воды, пока она не утонула. Абрахам, сын Абрахама, посмотрел на англичанку таким взглядом, который обдал ее ужасом. Это был дикий пристальный взгляд маньяка. Его ученики окружили белую женщину. - Замолчи, богоотступница! - воскликнул человек. - Прошлой ночью я беседовал с Йеговой, и он сказал мне, что ты будешь следующей. - О, пожалуйста! - прошептала Иезабель. Она тронула леди Барбару за рукав. - Не гневайте его, а то вы пропадете. Пророк повернулся к шести юношам и снова по его команде жертву погрузили в воду. Потрясенная всем увиденным, леди Барбара подошла к самому краю скалы и, глядя вниз, увидела несчастную, совершенно ослабевшую, но все еще хватавшую ртом воздух, чтобы восстановить дыхание. Она была еще жива, но следующее погружение должно было стать для нее фатальным. - О, пожалуйста, - молила она, обращаясь к пророку, - во имя всемилостивого бога, не разрешайте погружать ее снова. Не удостоив ее ответом, Абрахам, сын Абрахама, подал сигнал, и в третий раз девушку, потерявшую сознание, бросили в озеро. Англичанка опустилась на колени в молитве и, подняв глаза к небу, молила Создателя смягчить сердце Абрахама, сына Абрахама, молила о жалости, молила спасти жертву от этих заблуждающихся созданий. Она молилась все то время, пока девушка была под водой. Потом пророк приказал поднять ее. - Если она невинна в глазах Йеговы, - закричал он, - она оживет. Если она мертва, то таково желание Йеговы. Шесть молодых людей вытащили набухшую сеть на поверхность скалы, освободили девушку и положили ее рядом с тем местом, где леди Барбара стояла, преклоненная в молитве. Сейчас, казалось, Пророк впервые заметил моление англичанки. - Что ты делаешь? - потребовал он ответа. - Я молю Бога, чья сила и милость выше вашего понимания, - ответила она. - Я молюсь за жизнь этого бедного дитя. - В твоей молитве есть ответ, - пророк усмехнулся, высокомерно показывая на тело девушки. - Она умерла, и Йегова раскрыл всем, кто сомневался, что Абрахам, сын Абрахама, его пророк, а ты - самозванка! - Мы пропали, - прошептала Иезабель. Леди Барбара задумалась, но она соображала быстро, так как положение было критическим. Поднявшись, она посмотрела на пророка. - Да, она мертва, но Йегова может воскресить ее. - Он может, но не желает! - сказал Абрахам, сын Абрахама. - Да, он не будет это делать для вас. - Потому что он сердит на вас, на того, кто осмелился называть себя его пророком, но не следует его повелениям. Она быстро подошла к безжизненному телу. - Но для меня он оживит ее. Иезабель, иди и помоги мне. Леди Барбара, будучи современной, физически развитой женщиной, знала обычные приемы спасения утопающих, и она принялась за работу, чтобы оживить жертву религиозного фанатизма, собрав всю волю, порожденную не только состраданием, но и жизненной необходимостью. Время от времени она отдавала отрывистые приказания Иезабель, но ее речь не прерывалась, это был беспрерывный поток слов, напоминавший песнопение. Она начала с марша Кавалерийской бригады, но память изменила ей, и она стала читать стихи из "Алисы в стране чудес", Киплинга, Омара Хайяма, а после того, как девушка после десятиминутного массажа сердца стала подавать признаки жизни, леди Барбара закончила работу отрывками из "Обращения Линкольна". Ее окружали пророк, апостолы, старейшины и шесть экзекуторов. К ним примкнули, насколько хватило смелости, и жители деревни, чтобы посмотреть на чудо, если таковое должно произойти. - Бог для людей, и он не позволит губить их, - закончила леди Барбара. Она поднялась с колен. - Пусть девушка полежит, - приказала она. Она повернулась к молодым людям, которые бросали девушку в озеро. - Отнесите ее как можно осторожнее в пещеру родителей. Пойдем, Иезабель. Она ушла, даже не взглянув на Абрахама, сына Абрахама. В ту ночь девушки сидели у входа в пещеру, устремив взгляд на долину Мидиан. Круглая луна освещала гребни высоких утесов кратера. Посередине его лежали молчаливые блестящие воды озера. - Какая красота! - воскликнула Иезабель. - Но какой ужасной делает ее человек, - ответила Барбара. Она содрогнулась. - Ночью, когда я одна, я могу думать только о прекрасном и стараюсь забыть о присутствии людей, - сказала золотоволосая девушка. - Неужели на той земле, откуда ты пришла, Барбара, столько же злобы и жестокости? - Там, где есть люди, есть жестокость и ненависть. Но там, где я живу, не так плохо, как здесь, где правит религия, порождающая жестокость. - Говорят, что люди там очень злые, - сказал Иезабель. Она указала через долину. - Но они красивые, не то, что наши. - Ты их видела? - Да. Иногда они приходят сюда в поисках отбившихся от стада овец, но не так часто. Тогда они загоняют нас в наши пещеры, но мы убегаем дальше на скалы, чтобы они не убили нас. Тогда они уводят наших овец, а если ловят кого-либо из наших людей, то убивают. Если бы я была одна, я бы позволила им себя поймать, ведь они такие красивые. Я не думаю, что они убили бы меня. Мне кажется, я бы им понравилась. - Я не сомневаюсь в этом, - согласилась леди Барбара, - но на твоем месте я бы не хотела попасть к ним в руки. - Почему? На что мне тут надеяться? Возможно, на днях меня застанут улыбающейся или поющей. Тогда меня убьют. Ты видела, какими способами пророк расправляется с грешниками. А если я не умру, то меня возьмет к себе в пещеру какой-нибудь ужасный старик, и я буду всю жизнь его рабыней и рабыней других женщин. А старые женщины еще более жестоки к таким как я, чем мужчины. Если бы я не боялась преодолеть неизвестную землю, которая лежит между нами, я бы убежала в Северные Мидиантеи. - Может быть, твоя жизнь будет счастливее и безопаснее здесь с той минуты, когда мы доказали Абрахаму, сыну Абрахама, что мы могущественнее, чем он, а когда придет время, то мои люди отыщут меня или обнаружат место моего исчезновения, и ты уйдешь со мной, Иезабель, хотя я не знаю, будешь ли ты в Англии в большей безопасности, чем здесь. - Почему? - спросила девушка. - Ты слишком красива, чтобы быть в безопасности, или быть совершенно счастливой. - Ты думаешь, я красива? Я тоже так всегда думала. Я видела себя, когда смотрела в озеро или в сосуд с водой. Я считала себя красивой, хотя не знала, как выглядят другие девушки земли Мидиан. Ты тоже красива, но я не похожа на тебя. А ты всегда была счастлива, Барбара? Англичанка рассмеялась. - Я вовсе не такая красивая, Иезабель, - пояснила она. Чьи-то шаги на крутой тропе, ведущей к их пещере, привлекли их внимание. - Кто-то идет, - сказала Иезабель. - Уже поздно, - заметила леди Барбара. - В такое время никто не должен прийти к нам. - Возможно, это человек из северных мидиан, - предположила Иезабель. - Мои волосы в порядке? - Нам бы лучше укрыться где-нибудь, а не думать о прическе, - сказала леди Барбара. Она засмеялась. - Ах, но они такие красивые, - вздохнула Иезабель. Леди Барбара вынула маленький нож из кармана и открыла лезвие. - Мне не нравятся красивые мужчины - сказала она. Приближающийся человек шел все медленнее. Сидевшие у входа женщины не могли видеть тропу, по которой шел ночной визитер. Наконец, на пороге пещеры появилась тень, и мгновением позже перед ними предстал высокий старик. Это был Абрахам, сын Абрахама. Леди Барбара встала и посмотрела на пророка. - Что привело вас в мою пещеру в такое время? - потребовала она. - Неужели это такое важное дело, которое нельзя отложить до утра? Почему вы не оставляете меня в покое даже сейчас? Долгое время старик стоял, пристально глядя на нее. - Я только что беседовал с Йеговой, - сказал он. - И вы пришли для перемирия по указанию Йеговы? - Йегова сказал мне совсем другое, - ответил старик. - Он гневается на тебя, на ту, которая ищет всякие способы, чтобы обмануть пророка, его сына! - Вы, должно быть, разговаривали с кем-то другим, - резко ответила леди Барбара. - Нет, я разговаривал с Йеговой, - настаивал на своем Абрахам, сын Абрахама. - Ты провела меня. С помощью обмана, возможно, даже колдовства, ты вернула к жизни ту, которая должна была умереть по воле Йеговы. Поэтому он разгневан. - Вы слышали мои молитвы и сами были свидетелями чуда воскрешения, - напомнила ему леди Барбара. - Не думаете ли вы, что я могущественнее Йеговы? Именно он спас девушку! - Ты говоришь так, как будто знаешь, что предсказал Йегова, - проговорил пророк. - Он приказал мне лично, чтобы я доказал твой обман, и все люди смогли бы увидеть твою порочность. - Если это правда, то это даже забавно, - прокомментировала его слова леди Барбара. - Но это ложь! - Ты осмеливаешься сомневаться в словах пророка? - вскричал человек. - Но завтра у тебя будет возможность доказать все, что ты хочешь. Завтра Йегова будет судить тебя. Завтра ты будешь погружена в воды озера в сети с грузом. К ней прикрепят веревки, так что ее можно будет вытащить на поверхность. ГЛАВА 7. РАБОТОРГОВЕЦ Леон Стабух, сидя за спиной одного из своих захватчиков, находился в смятении: он ехал навстречу неизвестности. Только что он был на волосок от смерти, и, судя по внешности бандитов и по их отношению, ему не трудно было представить себе, что при малейшем поводе с ним расправятся. Хотя он понял, что есть одна возможность, которая, может быть, сохранит ему жизнь. Но если выкуп был их единственной целью, то каким образом эти полудикари смогут войти в контакт с его друзьями или правительством? Он понял, насколько плачевно его состояние. Бандиты были вынуждены двигаться медленно, так как лошади тащили тяжелые тюки награбленной в русском лагере добычи. Кроме того, по тропе, на которую они вышли, нельзя было двигаться быстрее. Войдя в узкий скалистый каньон, тропа круто поворачивала из ущелья к небольшой долине, на возвышенной части которой Стабух увидел то, что на расстоянии было похоже на обнесенную частоколом деревню, примостившуюся на скалистом плато, опоясывавшем долину. Это, очевидно, и был конечный пункт путешествия бандитов, которые, без сомнения, являлись членами той самой шайки, ужасные слухи о которой наполняли сердца людей страхом. Стабух был огорчен тем, что факт о белом главаре банды оказался, вероятно, ложным, а ведь ему было бы гораздо проще договориться об условиях и сумме выкупа с европейцем, чем с этими невежественными дикарями. Когда они достигли деревни, Стабух обнаружил, что за их прибытием внимательно наблюдали дозорные, стоявшие за частоколом, чьи головы и плечи были сейчас уже хорошо видны над грубым, но прочным крепостным валом. Вскоре часовые уже выкрикивали приветствия и вопросы членам возвращавшейся банды, в то время как ворота медленно отворялись. Свирепые всадники въехали в ограду с пленником, который вскоре стал центром внимания толпы мужчин, женщин и детей, любопытных, задававших вопросы - дикой толпы чернокожих. Хотя ничего угрожающего для жизни не было в отношении дикарей к нему, он чувствовал определенное недружелюбие в их поведении, которое давало повод для мрачных предчувствий, а когда кавалькада вошла в центральную часть деревни, где находились хижины, у него снова блеснул луч надежды. Она появилась в тот момент, когда он увидел невысокого бородатого белого человека, появившегося из одного убогого жилища. В тот же момент угнетенное состояние, в котором он находился, частично, по крайней мере, прошло. Бандиты спешились, а его грубо стащили с лошади и толкнули в сторону белого человека, который стоял в дверном проеме, угрюмо изучая пленника и одновременно слушая доклад главаря возвратившейся банды. На лице бородача не появилось и тени улыбки, когда он после доклада черного бандита обратился к Стабуху. Русский понял, что язык, на котором говорил незнакомец, был итальянский, но он его не понимал и не мог говорить. Он заговорил по-русски, но бородач пожал плечами и помотал головой. Тогда Стабух перешел на английский. - Вот так-то лучше, - сказал бородач резко. - Я немного понимаю по-английски. Кто вы? На каком языке вы сначала говорили со мной? Из какой вы страны? - Я ученый, - ответил Стабух, - и говорил с сами по-русски. - Вы из России? - Да. Человек некоторое время пристально смотрел на него, как бы пытаясь прочесть его сокровенные мысли, потом заговорил снова. Стабух отметил приземистое, мощное телосложение незнакомца, жестокие губы, только частью закрытые большой черной бородой, холодные и хитрые глаза и понял, что ему не будет лучше, чем в руках у чернокожих. - Вы говорите, что вы русский, - сказал человек. - Вы красный или белый? Стабух не знал, что ответить. Ему было известно, что красных русских любят не все, и что большую часть итальянцев учат ненавидеть их, но в личности незнакомца было что-то такое, что давало возможность предположить, что он относиться с большей благосклонностью к "красным", чем к "белым". К тому же, если допустить, что он более расположен к "красным", его можно быстрее убедить. По этим причинам Стабух решил сказать правду. - Я - красный, - произнес он. Бородач снова пристально посмотрел на него. Затем сделал жест, который мог бы сойти незамеченным любым, но не красным. Леон Стабух вздохнул с облегчением, но не подал виду, что понял этот знак, и не ответил на него в соответствии с ритуалом его организации, в то время как другой внимательно наблюдал за ним. - Как тебя зовут? - спросил бородач изменившимся тоном. - Леон Стабух, - ответил русский. - А как твое имя, товарищ? - Доменик Капиетро. Пойдем поговорим в доме. У меня есть бутылка вина, выпьем и познакомимся поближе. - Ну что ж, пошли, - сказал Стабух. - Я чувствую необходимость успокоить нервы. Эти несколько часов были для меня не слишком приятны. - Я прошу извинить за те неудобства, которые мои люди причинили вам, - сказал Капиетро, ведя его в дом. - Но все будет хорошо. Садитесь. Как видите, я живу очень просто, но какой трон императора можно сравнить с величием матери-земли? - Да, вы правы, - согласился Стабух. Он заметил, что в доме совершенно отсутствуют стулья или хотя бы табуретки. - Особенно, - добавил он, - если находишься в доме друга. Капиетро порылся в старом шерстяном мешке и, наконец, вытащил бутылку, которую откупорил и протянул Стабуху. - Золотые бокалы нужны королям, Стабух, - сказал он. - Но не для таких как мы, не так ли? Стабух поднес бутылку к губам и сделал глоток жгучей жидкости, а когда она обожгла желудок, и градусы ударили в голову, последние страхи Стабуха совершенно исчезли. Он передал бутылку хозяину. - Ответь мне, почему меня схватили, кто ты и что ты хочешь от меня? - спросил он. - Мой вождь сказал мне, что ты был один, брошенный членами своей экспедиции, и, не зная, кто ты: друг или враг, он решил привезти тебя сюда ко мне. Тебе повезло, что во главе отряда сегодня был Донго. Другой, может быть, убил бы тебя сначала, а потом стал бы все выяснять. Они - скопище убийц и ворон, но это мои люди. Их жестоко угнетали хозяева, они почувствовали иго рабства на собственных плечах и теперь ненавидят всех людей. Не надо осуждать их. Они хорошие. Они верно служат мне. Они - сила, я - мозг, и мы делим доходы от наших операций поровну: половину исполнителям, половину мозгу. Капиетро нахмурился, потом его лицо прояснилось. - Хотя ты и товарищ, но позволь мне сказать, что быть любопытным не всегда безопасно. Стабух пожал плечами. - Не рассказывай мне ни о чем, - заметил он. - Меня это не касается, это не мое дело. - Ну что ж! - воскликнул итальянец. - А меня не интересует, как и почему ты оказался в Африке. Может быть, ты сам когда-нибудь расскажешь мне об этом, когда сочтешь нужным. Давай лучше выпьем! Итак, они продолжали разговор, прерываясь, чтобы отпить вина, тщательно избегая вопросов о личном, но у каждого на языке вертелся самый важный вопрос, вопрос о роде его занятий. Жидкость усыпила в какой-то степени их подозрительность и побуждала к доверию и любопытству. Капиетро первый удовлетворил переполнявшее его любопытство. Они сидели рядом на грязном коврике, перед ними стояли две пустые бутылки и одна вновь открытая. - Товарищ! - воскликнул он. Он положил руки на плечи русского. - Ты мне нравишься. Доменику Капиетро нравятся не многие. Мой девиз: симпатизирую лишь нескольким мужчинам, но люблю всех женщин. Он громко рассмеялся. - Давай выпьем за это! - предложил Стабух. Он смеялся вместе с Доменико. - Симпатизируй лишь нескольким мужчинам, но люби всех женщин! Это идея! - Ты пришелся мне по душе, товарищ, - продолжал Капиетро. - А какие секреты могут быть между товарищами? - Действительно, какие? - согласился Стабух. - Я расскажу тебе, почему я нахожусь здесь с этой грязной бандой головорезов. Я был солдатом итальянской армии. Наш полк стоял в Эритрее. Я вел работу по организации бунта среди солдат, но какая-то фашистская сволочь донесла на меня командиру полка. Меня арестовали. Без сомнения, меня бы расстреляли, но я бежал, добрался до Абиссинии, где итальянцев не любят. Когда стало известно, что я перебежчик, ко мне стали относиться хорошо. Через некоторое время я получил работу у одного могущественного феодала. Я обучал его солдат военной науке. Я выучил амарик, официальный язык страны, и также научился говорить на языке галлов, которые составляют основную часть населения феодального княжества, где я работал. Естественно, ненавидя любую форму монархии, я тотчас же начал вести пропаганду среди вассалов старого феодала, и снова мои планы были сорваны доносчиком, и только случайно я избежал смерти. На этот раз, однако, мне удалось уговорить несколько человек бежать со мной. Мы похитили лошадей и оружие у феодала и двинулись на юг, где присоединились к банде, или лучше сказать слились с ней. Этот отряд налетчиков и воров стал отличной силой, которая взымала дань со случайных путешественников и караванов, но доходы были слишком скудны, и мы перебрались в эту отдаленную страну Гензи, где можно заниматься очень прибыльной торговлей слоновой костью черного цвета. - Черного цвета? Я никогда не знал, что такая существует. Капиетро рассмеялся. - Двуногие слоны, - объяснил он. Стабух присвистнул. - О! - сказал он. - Я, кажется, начинаю понимать: ты работорговец. Но где же здесь рынок для продажи рабов? Они ведь остались только в капиталистических странах. - Ты, конечно, удивишься, товарищ. Но много рынков все еще существует, включая даже те высокоцивилизованные страны, которые подписали мировую конвенцию, направленную на уничтожение рабства. Да, я работорговец, довольно-таки интересное занятие для выпускника университета и бывшего редактора процветающей газеты. - И ты предпочел все это... - У меня не было выбора, я должен был жить. Видишь ли, моя газета была антифашистской. Ну, а сейчас расскажи о себе. Какими научными исследованиями занимается твое правительство в Африке? - Это можно назвать антропологией, - ответил Стабух. - Я ищу человека. - В Африке их много, и больше всего их у побережья и гораздо меньше здесь. Ты забрался слишком далеко в глубь страны в поисках человека. - Человека, которого я ищу, я предполагаю отыскать где-то здесь, южнее Гензи, - ответил Стабух. - Возможно, я смогу тебе помочь. Я знаю многих, по крайней мере, по имени и их репутации в этой части планеты, - предложил итальянец. Если бы Стабух был совершенно трезв, то он подумал бы сначала, рассказать все это итальянцу или нет, но алкоголь сделал свое дело. - Я ищу англичанина по имени Тарзан, - сказал он. Капиетро прищурился. - Он твой друг? - спросил он. - Я не знаю человека, которого мне надо встретить, - ответил Стабух. - Так ты говоришь, что он здесь, в стране Гензи? - Я не знаю. Никто из туземцев, которых я спрашивал, не знает ничего о нем. - Он живет далеко к югу от Гензи, - сказал Капиетро. - И ты его знаешь? - Да, кто его не знает? Но какое у тебя дело к Тарзану? - Я приехал из Европы, чтобы убить его, - выпалил Стабух. В ту же самую минуту он пожалел о необдуманном откровении. Капиетро смягчился. - Ты снял с меня груз, - сказал он. - Почему? - спросил русский. - Я боялся, что он твой друг, - объяснил итальянец. - В таком случае, мы не могли бы быть с тобой друзьями. Но если ты приехал, чтобы убить его, то я желаю тебе удачи и обещаю свою поддержку. Стабух вздохнул с облегчением. - Ты тоже что-то имеешь против него? - спросил он. - Он является постоянной помехой в моих операциях по продаже и поискам черной слоновой кости, - ответил Капиетро. - Я бы чувствовал себя гораздо спокойнее, если бы устранил эту помеху. - Тогда, ты возможно, поможешь мне? - спросил Стабух. - Если он оставит меня в покое, то я никогда не буду искать его. Это приключение не для меня. - Но вы отобрали у меня все, что предназначалось для осуществления моих планов. Я не могу искать Тарзана в одиночку. - Да, ты прав, - согласился он. - Но ошибку моих людей можно исправить: твое снаряжение и вещи целы. Они будут возвращены тебе, а что касается людей, то кто, как не Доменик Капиетро, который разбирается в людях, сможет помочь тебе? x x x Экспедиция лорда Пасмора двигалась на север, идя по краю западного подножия гор Гензи. Его рослые носильщики шли почти как тренированные солдаты, по крайней мере, они прошли значительное расстояние, и ни один из них не отстал. На сотню ярдов впереди шли несколько воинов, а за ними лорд Пасмор со своим вождем, держа оружие наготове. Во главе и в середине колонны носильщиков шел отряд воинов, хорошо вооруженных и умелых. Вся охрана была умно организована опытной рукой. Чувствовалась дисциплина, которая уважалась всеми. Единственным исключением из нее был бой Исаза, слуга лорда Пасмора и его повар. Исаза шел там, где ему хотелось, смеясь и шутя то с одним, то с другим членом экспедиции - олицетворение добродушия, которое передалось всем и постоянно проявлялось в смехе и пении людей. Было очевидно, что лорд Пасмор был опытным путешественником по Африке, и он знал, как обращаться с такими людьми. Как отличалась эта, хорошо организованная экспедиция от другой, которая поднималась по крутым склонам гор Гензи в нескольких милях к востоку. Колонна растянулась на несколько сот метров, воины двигались в беспорядке с носильщиками, в то время, как двое белых, которых они сопровождали, шли далеко впереди с единственным мальчиком и носильщиком оружия. - Черт побери! - заметил Стрелок, - ну и профессию вы себе выбрали. Я бы мог остаться дома и взбираться по лестницам отеля "Шерман", если бы мне захотелось заняться лазаньем, но по крайней мере, имел возможность в любую минуту выпить и поесть. - Нет, у вас не было бы такой возможности, - ответил Лафайэт Смит. - Почему? Кто помешал бы мне? - Ваши друзья - полицейские. - Да, вы правы, но не называйте их моими друзьями, этих паршивых бездельников. Куда мы сейчас направляемся? - Я думаю, что найду в этой горной цепи доказательства надвига в следствии горизонтальной компрессии, - ответил Лафайэт Смит. - Мне бы хотелось осмотреть эти признаки ближе, чем это возможно сделать с дальнего расстояния. Поэтому, поскольку гора не идет к Магомету, мы должны идти к ней. - И что вам это даст? - спросил Стрелок Патрик. - Ни доллара! Скверная у вас профессия. Лафайэт Смит добродушно рассмеялся. Они пересекли долину, по которой струилась горная река. Ее окружал лес. - Здесь можно будет разбить лагерь, - сказал он, - и поработать несколько дней. Вы можете охотиться, а я осмотрю горные образования в данном районе. Потом двинемся дальше. - Черт побери, я сыт по горло лазаньем по горам, - сказал Стрелок. - Тогда оставайтесь с экспедицией и разбейте лагерь, - предложил Смит. - А я поднимусь немного выше с моим мальчиком и осмотрю то, что смогу. Еще очень рано. - Хорошо, - заключил Стрелок. - Я устрою лагерь здесь, недалеко от этих деревьев. Не заблудитесь и послушайте-ка, возьмите мое оружие, - добавил он, кивая в сторону носильщика. - Я не намерен охотиться, - ответил Смит. - Мне оно совсем не нужно. - Тогда возьмите пистолет. Стрелок начал отстегивать пояс с кобурой. - Он может вам пригодиться. - Спасибо, у меня есть свой, - ответил Смит. - Вот и все, что мне нужно. Я обследую скалы, а не ищу приключений. Пойдем, Обамби. Он жестом приказал мальчику следовать за ним по склону в направлении к горам. - Черт побери, - пробормотал Стрелок. - Твердый парень. Такой не может не нравиться. Он пошел выбирать место для стоянки. Лафайэт Смит углублялся в лес, идти стало труднее, так как местность резко пошла вверх, подлесок загустел. Он прокладывал себе путь, Обамби следовал за ним по пятам. Наконец, они достигли самой высокой точки, где лес не был таким густым из-за каменистой поверхности и отсутствия верхнего слоя земли. Здесь он задержался, чтобы исследовать почву, потом двинулся снова по тому же месту, только уже под прямым углом, следуя своему собственному оригинальному способу передвижения. И так, останавливаясь время от времени для исследования, он шел до тех пор, пока не достиг вершины гребня, с которого мог видеть на милю вокруг. Каньон, который лежал перед ним, отделяя его от следующего хребта, заинтересовал его. "Формация противоположной стены, - решил он, - требует более близкого изучения". Обамби упал на землю, когда Смит остановился. Обамби казался очень усталым. На самом деле это было не так. Его выводило из себя это хождение. Он считал, что хозяин был просто сумасшедшим. Ничем другим Обамби не мог объяснить это лазанье по горам с остановками для изучения камней. Обамби был уверен, что они могли бы найти множество камней у подножия гор, если бы искали их там. К тому же этот белый не охотился. Обамби считал, что все белые приезжают в Африку охотиться. Этот человек отличался от других. Должно быть, он все-таки сумасшедший. Смит взглянул на мальчика. "Плохо, - подумал он, - что Обамби так вот бесполезно лазает со мной по горам". Но он не знал еще, каким образом мальчик может помочь ему. Усталый вид мальчика неприятно действовал на Смита. Лучше уж ходить одному. - Иди в лагерь, Обамби, - сказал Смит. - Ты мне больше не нужен. Обамби взглянул на него с удивлением. Сейчас он точно знал, что его господин - сумасшедший. Однако, быть в лагере приятнее, чем ползать по горам. Он встал. - Я не нужен вам сейчас, - сказал он, - но возможно, я вам понадоблюсь? Совесть уже начала тревожить Обамби, и он решил, что не оставит своего господина одного. - Нет, ты мне не будешь нужен, - заверил его Смит. - Беги в лагерь, я скоро приду. - Хорошо, господин. И Обамби пошел обратной дорогой. Лафайэт Смит добрался до каньона, который был глубже, чем он предполагал, потом прошел до противоположной стороны, которая оказалась более крутой, чем казалось с вершины гребня. Однако он нашел там очень много интересного для себя, что стоило затраченных усилий и требовало глубокого изучения. Смит забыл о времени. Только когда он дошел до вершины дальней стороны каньона, он заметил, что стало темнеть и наступает ночь. Даже и тогда он не очень забеспокоился, но понял, что будет совершенно темно, когда он снова вернется к тому месту каньона, откуда пришел. И тут его осенила мысль, что, идя по гребню, на котором он стоял, он смог бы дойти до входа в каньон, избавив себя от лишнего подъема и сэкономив время, а может, и расстояние до лагеря. Когда он еще устало тащился вдоль гребня, наступила ночь. Но он продолжал идти, хотя мог только на ощупь медленно продвигаться, и ему долго не приходило в голову, что он сбился с пути. ГЛАВА 8. БАБУИНЫ Наступил новый день, и Африка приветствовала древнее чудо - Куду, поднявшегося со своего ложа. Из-за восточных холмов, поднялось оно, улыбаясь. Ночные жители уступили место своим дневным собратьям. Тонгани, бабуин, пристроился на сторожевой скале и посмотрел вокруг, возможно, наслаждаясь красотой природы. Бог одарил свои бесчисленные творения красотой и дал им чувство наслаждаться ею. А внизу кормилось племя короля Зугаша. Самые молодые, пока другие играли, подражали старшим, угрюмым злобным самцам в их поисках пищи. Зугаш был самым злым и угрюмым. Пристальные, близко посаженные глаза сторожа уловили что-то движущееся среди холмов. Это была макушка головы человека, а скоро стала видна и сама голова. Страж увидел, что она принадлежит человекообразной обезьяне. Но он не поднял тревогу, так как неизвестный был еще очень далеко, да, может быть, он шел не в их направлении. Страж понаблюдал за неизвестным еще некоторое время, чтобы убедиться в своих предположениях, не желая понапрасну прерывать кормежку племени. Сейчас он был виден во весь рост. Тонгани хотелось уловить его запах, а не только увидеть глазами. Он, подобно, многим животным, предпочитал доверять своим чувственным ноздрям больше, чем своим глазам. Но ветер дул в обратную сторону. Возможно также, Тонгани медлил оттого, что был озадачен тем, что такую человекообразную обезьяну он никогда не видел. Сначала из-за цвета кожи он принял неизвестное создание за человека. Страж схватился за спасительное оружие, потому что убедился, что неизвестный идет в их сторону. А человекообразная обезьяна давно почувствовала запах бабуинов своим тонким обонянием. Неизвестный увидел стража в то же самое время, когда тот увидел его. И тем не менее, он шел вперед большими шагами, покачиваясь. В нем чувствовалась сила и независимость льва. Внезапно Тонгани вскочил на ноги и издал резкий гортанный звук, и тотчас же племя пришло в движение и сгрудилось у подножия скал, где оно кормилось. Отсюда они смотрели на незнакомца и выкрикивали угрозы. Но когда они увидели, что незнакомец один и у него нет ружья, они не столько испугались, сколько пришли в ярость и начали шумно браниться за то, что их трапеза была прервана. Зугаш и несколько больших бабуинов даже стали карабкаться вверх по скале, чтобы напугать незнакомца, но они только еще больше рассвирепели, так как незнакомец продолжал идти в их сторону. Зугаш, король, был в ярости. Он бушевал и угрожал: - Убирайся! Я - король! Я убью тебя! Но вот странник остановился у подножия горы и представился: - Я - Тарзан! Тарзан пришел к бабуинам не для того, чтобы убивать их! Он шел как друг. Наступила тишина ошеломленного удивления. Они никогда не слышали, чтобы кто-то говорил на языке обезьян. Они никогда не слышали о Тарзане, который жил далеко на юге, но тем не менее они были поражены его умением говорить с ними и понимать их. Однако он был чужой, и Зугаш снова приказал ему убираться вон. - Тарзану ничего не нужно от вас, - сказал Тарзан. - Просто я хочу спокойно пройти мимо. - Уходи! - зарычал Зугаш. - Я тебя убью! Я - Зушаг! Тарзан легко забрался на скалу, так же легко как бабуин. Это был ответ Зугашу, королю. Никто, как он, не знал силу, смелость и свирепость бабуинов, и еще он знал, что ему, возможно, будет необходимо, пробыть в этой стране некоторое время, и если он хочет выжить, то должен утвердить себя среди этих созданий, как человек, который не знает страха и способен защитить себя сам. Свирепо крича, бабуины отступили, и Тарзан достиг вершины скалы. Тут он увидел, что молодежь поднялась дальше вверх по холму, а старые самцы остались, чтобы преградить ему путь. Так как Тарзан задержался на вершине скалы, он оказался в центре рычащих самцов, один против объединенной силы и свирепости. Для кого-нибудь другого эта ситуация оказалась бы безнадежной, но не для него. Ибо Тарзан хорошо знал диких людей этого ж