мор. Расположение примерно соответствует тому, которое указывал Скор. - А другой город? - спросил я. Она покачала головой. - Скор никогда не упоминал о другом городе. Может быть, это один город, раскинувшийся на обоих берегах реки, - предположил я. - Нет, не думаю. Скор говорил, что люди, которые обитают через реку напротив Кормора - его враги. Но он никогда ничего не говорил о городе. Я думала, что это какое-то дикое племя. Но это ведь прекрасный город, гораздо больше и красивее Кормора. Разумеется, мы не могли рассмотреть города тщательно, но когда нас несло течением мимо, мы увидели, что город по правую сторону тянется вдоль реки на несколько миль. Город слева, Кормор, был гораздо меньше, и тянулся вдоль реки не более, чем на милю. Насколько нам было видно, оба города были окружены стенами, высокая стена отсекала каждый от реки. Перед воротами примерно посредине стены Кормора была короткая набережная; набережная второго города тянулась так далеко, насколько я мог видеть. Некоторое время мы плыли ближе к правому городу, затем нас прибило к Кормору. На длинной набережной правого города сидели несколько рыбаков, а на стене над ними - какие-то вооруженные люди, возможно, стража. Многие их них нас заметили, показывали на нас пальцами и что-то обсуждали между собой. Но мы ни разу не подплыли достаточно близко к этому берегу, чтобы хорошенько рассмотреть их. Когда нас поднесло к набережной Кормора, оттуда столкнули на воду небольшую лодку. В ней сидело трое людей - двое на веслах, третий стоял на носу. Было совершенно очевидно, что они намереваются перехватить нас. - Это люди Скора, - сказала Налти. - Как по-твоему, чего они хотят от нас? - спросил я. - Разумеется, взять нас в плен для Скора. Но они ни за что не схватят меня! - она шагнула к краю плота. - Что ты хочешь этим сказать? - воскликнул я. - Что ты собралась делать? - Я прыгну в реку. - Но ты не умеешь плавать, - возразил я. - Ты наверняка утонешь. - Я как раз и собираюсь утонуть. Я никогда не позволю Скору снова взять меня в плен. - Подожди, Налти, - попросил я. - Они еще не схватили нас. Быть может, и не схватят. - Схватят, - безнадежно сказала она. - Никогда нельзя сдаваться, Налти. Пообещай мне, что ты подождешь. Такой план можно осуществить даже в последнюю секунду. - Я подожду, - пообещала она. - Но в эту самую последнюю секунду ты лучше последуй моему примеру и присоединись ко мне в смерти. Иначе тебя возвратят в лапы Скора, и ты станешь таким же тупым созданием без проблеска надежды, как те, которых мы видели в замке. И даже в полной безвозратной смерти тебе будет отказано. Лодка тем временем подплыла ближе, и я окликнул плывущих в ней. - Что вам нужно от нас? - спросил я. - Вы должны отправиться с нами на берег, - сказал стоящий на носу лодки. Они были теперь достаточно близко, так что я мог внимательно присмотреться к говорящему. Сначала я решил, что это опять мертвецы Скора, но теперь я видел, что лицо этого человека выглядело еще относительно живым. - Мы не пойдем с вами, - крикнул я. - Оставьте нас в покое, мы не угрожаем вам. Позвольте нам мирно продолжать наш путь. - Вы отправитесь с нами на берег, - повторил он, и его лодка подошла ближе. - Держитесь подальше, или я убью вас! - крикнул я, накладывая стрелу на тетиву лука. Он рассмеялся сухим невеселым смехом. В этот момент я увидел его глаза, и холодная дрожь пробежала по моей спине. Это были все-таки глаза трупа! Я спустил стрелу. Она пронзила грудь существа, но он только улыбнулся и даже оставил стрелу торчать там, куда она воткнулась. - Мертвых нельзя убить! - вскричала Налти. Она ступила на край плота. - Прощай, Карсон, - тихо сказала она. - настала последняя секунда. - Нет, Налти! Нет! - закричал я. - Подожди! Эта секунда - еще не последняя! Я вновь повернулся к приближающейся лодке. Ее нос был уже на расстоянии фута от плота. Я прыгнул на стоящего на носу лодки мертвеца. Он ударил меня, мертвые пальцы потянулись к моему горлу. Но мое нападение было слишком быстрым и неожиданным. Я вывел его из равновесия, ухватил поудобнее и вышвырнул за борт. Два других мертвеца гребли, повернувшись спинами к носу лодки, и не знали, что им угрожает опасность до того самого момента, когда я напал на их предводителя. Когда тот полетел за борт, ближайший из остальных поднялся и двинулся на меня. Его кожа тоже была раскрашена розоватым и желтым, имитируя жизнь, но мертвые глаза ничем нельзя изменить. С нечленораздельным воплем мертвец прыгнул на меня. Я встретил его ударом в челюсть, который безусловно нокаутировал бы живого человека. Поскольку, разумеется, из этой твари я не мог вышибить дух, я вышиб ее саму из лодки. Быстрый взгляд, брошенный на счастливую парочку в воде, показал, что я не ошибался - так же, как их собратья в замке, эти двое не могли удержаться на плаву; и их, беспомощных, тащило ко дну и вниз по течению. Но в лодке оставался еще один, и он поднялся мне навстречу. Я прыгнул к нему, нанося удар в челюсть, который должен был отправить его вслед за остальными, но на этот раз с нокаутом не сложилось. Наши движения раскачали лодку, и в момент удара я потерял равновесие. Прежде чем мне удалось снова твердо стать на влажных досках, злая тварь схватила меня. Мертвец был очень силен, но он сражался без огня и задора, очевидно, в отличие от меня, не опасаясь за свою жизнь. Он демонстрировал только холодное, добросовестное применение недюжинной силы. Он неласково тянулся к моему горлу. Я серьезно задумался над вопросом, имеет ли смысл ответить ему тем же, и решил, что нет. Очень трудно задушить насмерть того, кто уже несколько недель не дышит. На мгновение мне удалось оттолкнуть тварь, но она тотчас шагнула обратно. Вредный труп дрался молча и, по-моему, вообще не издавал никаких звуков. Его остекленевшие глаза были лишены всякого выражения, но сухие губы растянулись в злобной гримасе, обнажив пожелтевшие зубы. Это зрелище и прикосновение холодных влажных пальцев почти лишило меня самообладания. К тому же от моего противника исходил странный неприятный запах. Я никогда не нюхал мумий, но, очевидно, они должны лет через триста после погребения пахнуть очень похоже. В это время живой труп крайне неудачно, как-то по-бычьи, опустил голову. Я прыгнул на него, захватил вонючую голову под мышку и сцепил руки под подбородком. Мертвец неуклюже топтался на месте, изо всех сил толкая меня в грудь. Затем я быстро развернул его спиной к борту, выждал мгновение, и почувствовав, что его нажим в попытке высвободиться еще усилился, разжал захват. Все усилие его толчка обратилось против него. Я отлетел назад и упал - на дно лодки, чуть не перевернув ее при этом. Он, тяжелый, неуклюжий, сделал всего один шаг назад. Этого шага оказалось вполне достаточно. Падая, я увидел, как он в отчаянии взмахнул руками, пытаясь удержаться на самом краешке борта. В следующую секунду его уже не было видно. В нескольких ярдах от лодки дрейфовал плот, откуда за схваткой наблюдала Налти - с расширенными глазами, вне себя от волнения. Схватив весло, я подогнал лодку к плоту и, протянув руку, помог Налти перебраться в нее. Я заметил, что девушка вся дрожит. - Ты испугалась, Налти? - спросил я. - Еще как - за тебя, конечно. Я не думала, что ты справишься со всеми троими. Я до сих пор не могу поверить в то, что видела собственными глазами. Это невероятно, чтобы... чтобы человек в одиночку смог сделать то, что совершил ты. - Значительную часть моих побед приносит простое везение, - ответил я. - А на этот раз также то, что я застиг их врасплох. Вот уж чего они никак не ожидали, так это лобовой атаки одного против троих. - Как странно разворачиваются события, - заметила Налти. - Мгновение назад я была готова в полном отчаянии броситьься в реку и утопиться, а вот все уже переменилось. И опасность позади, и вместо несовершенного плота у нас есть удобная лодка. - Я же говорил - никогда не следует терять надежду. - Я больше не стану - пока ты с мной. Я продолжал внимательно наблюдать за набережной Кормора, ожидая, что за нами пошлют в погоню другую лодку, но никто этого не сделал. Рыбаки и стражники белого города бросили свою работу и наблюдали за нами. - Стоит ли подплыть туда и спросить, не впустят ли нас в город? - спросил я. - Я боюсь, - ответила Налти. - У нас в Анду есть поговорка, хорошая поговорка - чем дальше от тебя находятся незнакомцы, тем лучшие они друзья. - Ты думаешь, они причинят нам вред? - спросил я. Налти пожала плечами. - Вред? Не думаю. Но вполне может статься, что тебя они убьют, а меня возьмут в плен - может, на что и сгожусь. - Тогда я не стану пробовать. Но я хочу высадиться где-нибудь поблизости и поискать Дуари. - Мы не можем высадиться на левом берегу, пока Кормор не скроется из виду, - сказала Налти. - Не то они тотчас вышлют за нами отряд. - А если мы высадимся в виду второго города, за нами отправят погоню его добрые жители, если твои подозрения не напрасны. - Давай плыть вниз, пока из виду не скроются оба города, - предложила девушка, - а затем на берегу дождемся ночи. Тогда можно будет вернуться к Кормору на поиски Дуари - потому что искать ее имеет смысл только там. Я принял это предложение, и мы продолжали медленно плыть вниз по течению. Кормор мы миновали скоро, но белый город на правом берегу тянулся и тянулся вдоль берега, никак не кончаясь. Последний раз я видел города таких размеров невесть когда и невесть где - на Зенмле. Неизвестный город вытянулся вдоль реки не меньше, чем на пять миль, и на всю эту длину берег был закован в белый мрамор широкой набережной. За ней располагалась блестящая белая стена, в которой изредка я замечал ворота - всего их было шесть или семь. Но вот река свернула вправо, и почти сразу же утесы скрыли от нас оба города. Одновременно изменился окрестный ландшафт. Известняковые утесы внезапно кончились, река текла меж низких берегов. Здесь она разливалась очень широко, но дальше впереди я видел, что она снова сужается и входит в узкое ложе между утесами - гораздо более высокими, чем любые из тех, что мы миновали. Эти утесы поросли лесом, и даже на таком расстоянии я видел, что они сложены отнюдь не из белого известняка, как те, которые нам уже надоели. Затем моего слуха достиг непрерывный шум. Сначала он был ненамного громче старческого бормотания, но по мере того, как мы спускались ниже по реке, он становился все громче. - Ты слышишь этот шум? - спросил я Налти. - Или я стал жертвой слуховых галлюцинаций? - Этот отдаленный рев? - Да. Пожалуй, он действительно уже превратился в рев. Как ты думаешь, что это? - Должно быть, это водопады, о которых мне рассказывал Скор, - мечтательно сказала Налти. - Люблю водопады! - Зевес-громовержец! Так вот это что! - воскликнул я. - Лучше нам выбраться на берег, пока еще можно. С берега я люблю водопады куда больше. Течение в этом месте подтащило нас ближе к правому берегу, и прямо перед нами я увидел небольшую речушку, впадающую в нашу большую реку. На дальнем берегу речушки рос лес, а на ближнем были разбросаны только отдельные деревья. Местность казалась идеальной для лагеря. Мы легко добрались до берега, так как течение здесь было несильным. Я завел лодку в устье речушки, но она оказалась совсем мелкой - днище лодки тут же стало царапать дно. Все-таки мне удалось втащить лодку ярдов на сто вверх по руслу речушки. Там я привязал ее к ветке дерева, нависшей над водой, так, чтобы она не была видна возможным преследователям из Кормора, если им придет в голову гнаться за нами и дальше. - А теперь, - сказал я, - единственная вещь, которая меня интересует - это провизия. - Меня это интересует всегда, - со смехом призналась Налти. - Где ты намерен охотиться? Лес на том берегу речушки выглядит так, словно он полон дичи. Говоря это, она находилась лицом к лесу, тогда как я стоял к нему спиной. Внезапно выражение ее лица изменилось, и она схватила меня за руку с тревожным возгласом: - Смотри, Карсон! Что это? 14. ЖИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ Когда я обернулся, мне показалось, что за низкими кустами на противоположном берегу что-то мелькнуло. - Что это было, Налти? - спросил я. - Не хочу, чтобы это было то, что мне показалось, - взволнованно прошептала она. - Должно быть, я ошиблась. - Но что тебе показалось? - Вот еще, там - смотри, смотри! - вскричала она. Тогда и я увидел Это. Оно вышло из-за ствола большого дерева и стояло, рассматривая нас, обнажив в ухмылке-оскале мощные клыки. Это было... был? Трудно подобрать подходящие слова. Человек, который передвигался на четырех конечностях, как животное? Зверь с мордой, уродливо пародирующей человеческое лицо. Маленькие, близко посаженные и совершенно дикие глаза; кожа белая и почти безволосая, за исключением головы и челюстей... Внезапно рядом с ним появился еще один такой же. - Ты не знаешь, кто это? - спросил я Налти. - Мы в Анду слышали рассказы о них. Но никто не верил, что они бывают на самом деле. Их называют занганами. Если истории, которые я слышала, правдивы, они чрезвычайно свирепы. Они охотятся стаями и нападают на человека... и на людей, и на зверей, все равно. Слово занган означает "зверечеловек", и нельзя придумать лучшего слова для описания существа, которое смотрело на нас с противоположного берега речушки в далекой стране Нубол. Теперь и другие его сородичи, крадучись, вышли из-за скрывавших их кустов и стволов деревьев. - Думаю, нам лучше поохотиться в другом месте, - сказал я, делая слабую попытку улыбнуться. - Давай снова переберемся в лодку, - предложила Налти. Мы ушли достаточно далеко от того места, где я пришвартовал наше суденышко. И как только мы повернули обратно, я увидел, что несколько занганов входят в воду на противоположном берегу и приближаются к лодке. Они были к ней гораздо ближе, чем мы, и явно успевали атаковать нас раньше, чем можно было добраться до спасительной скорлупки, отвязать ее и вывести на глубокую воду. - Слишком поздно! - воскликнула Налти. - Давай медленно вернемся на тот небольшой холм позади, - сказал я. - Возможно, мне удастся удержать их. Мы медленно отступали, наблюдая, как занганы переходят речушку по направлению к нам. Когда они вышли на берег, то отряхнулись, как это делают собаки, а затем крадучись направились к нам. Сейчас они напоминали мне тигров - во всяком случае, крадущейся походкой. Они приближались, голова в голову, оскалив зубы. Они ворчали и фыркали даже друг на друга, демонстрируя нравы скорее человеческие, чем звериные. Я ожидал, что они вот-вот бросятся на нас, и понимал, что это быстро положит конец всем нашим мытарствам и беспокойствам. Против этой дикой своры у нас нет ни малейшего шанса. Зверей было около двадцати; преимущественно самцы, всего лишь пара самок и два-три подростка. На спине одной из самок ехал младенец, крепко обхватив мать руками за шею. Сколь бы дикими они не казались, они наблюдали за нами с опаской, как будто чуть ли не боялись нас. Но расстояние между нами все сокращалось и сокращалось. Когда мы добрались до холма, звери все еще были в пятидесяти ярдах позади нас. Но стоило нам начать подъем, как большой самец трусцой выбежал вперед, издавая низкий рев - как будто ему только сейчас пришло в голову, что мы пытаемся бежать, а он не вправе этого допустить. Я остановился и повернулся к нему лицом, накладывая стрелу на тетиву. Натянув лук сколько было сил, я послал стрелу прямиком ему в грудь. Он остановился, ужасно взревел и попытался вырвать стрелу из своего тела за оперенный конец. Затем он оставил это безнадежное занятие и продолжил преследование, но шел уже шатаясь, и наконец, упал на землю. Еще мгновение он слабо дергался, потом замер. Другие остановились и наблюдали за ним. Внезапно молодой самец подскочил к упавшему и нанес ему несколько страшных ударов по голове и шее. Затем поднял голову и испустил ужасный рев. Я решил, что он бросает вызов. Он посмотрел вокруг себя на других самцов своры. Быть может, мы наблюдали, как новый вожак захватывает власть после того, как старый пал. Очевидно, никто не собирался оспаривать его авторитет, и молодой негодяй переключил внимание на нас. Он не стал приближаться к нам по прямой, а свернул в сторону. При этом он обернулся и проворчал что-то своим сородичам. Ясно было, что он отдает им приказы, так как остальные тотчас рассыпались по кустам, как будто намереваясь окружить нас. Я выпустил еще одну стрелу, на этот раз метя в нового вожака. Я угодил ему в бок и вызвал такой поток причитаний, криков боли и злобы, какого надеюсь больше никогда не услышать - по крайней мере, не при таких обстоятельствах. Зверочеловек схватил одной рукой стрелу и вырвал ее из тела, причинив себе при этом гораздо больше вреда, чем смогла сделать это сама стрела. Теперь его крики и рев сотрясали все вокруг. Другие замерли, глядя на него. Я увидел, как еще один большой самец крадется к раненому вожаку. Тот также заметил его, и обнажив клыки, бросился на него со свирепым ворчанием. Амбициозная особь, осознав, как видно, что ее надежды преждевременны, прытко исчезла в кустах. Новый главарь позволил ему уйти безнаказанным и вновь повернулся к нам. К этому времени нас уже на три четверти окружили. Нам угрожали около двадцати свирепых зверей, а у меня оставалось меньше дюжины стрел. Налти тронула меня за руку. - Прощай, Карсон, - сказала она. - Теперь уж точно нам пришел конец. Я покачал головой. - Я подожду со смертью до самой последней секунды, - ответил я. - До этого мгновения я не признаю никаких подобных непрятностей. А тогда, надеюсь, будет слишком поздно, чтобы это имело хоть какое-нибудь значение. - Я восхищаюсь твоей храбростью и наверное, даже твоими рассуждениями, - сказала Налти. На губах ее мелькнула тень улыбки. - Но по крайней мере, это будет быстрая смерть. Ты видел, как новый вожак вцепился в горло старого, которого ты подстрелил? Эта участь лучше той, которую готовил нам Скор. - Но в результате мы все равно будем мертвы, - скептически заметил я. - Они приближаются! - вскричала Налти. Звери смыкали кольцо, двигаясь к нам с трех сторон. Я посылал в них стрелу за стрелой, и все они угодили в цель. Но стрелы останавливали только тех, в кого попадали, остальные продолжали красться вперед. Они были уже совсем рядом, когда я выпустил последнюю стрелу. Налти стояла рядом со мной. Я обнял ее. - Прижми меня крепче, - сказала она. - Я не боюсь умирать, но я не хочу оставаться одна, даже на мгновение. - Ты все-таки жива, Налти, - я не знал, что еще сказать. Должно быть, мои слова звучали глупо, но Налти не обращала на это внимания. - Ты был очень добр ко мне, Карсон, - сказала она. - Ты тоже играла семь третьих без прикупа, Налти, если тебе понятно, что это значит - а тебе, конечно, непонятно. - Прощай, Карсон, да?! Это на самом деле последняя секунда? - Думаю, что да, Налти. - Я нагнулся и поцеловал ее. - Прощай! За нашей спиной, откуда-то сверху, вдруг раздался напоминающий кудахтание шум. Я понял бы, что это такое, даже если бы перед моими глазами не стали сами по себе падать на землю тела занганов. Это был шум амторианской винтовки, стреляющей R-лучами! Я обернулся и посмотрел вверх, на вершину холма. Там стояла кучка людей - не больше дюжины - хладнокровно расстреливающая свору занганов, поймав ее в клетку из смертоносных лучей. Сттенки клетки быстро сближались. Это длилось всего несколько секунд, но ни один из свирепых зверей не избежал смерти. Затем один из наших спасителей (или пленителей) приблизился к нам. Он, как и его спутники, был человеком практически совершенного телосложения, с приятным умным лицом. Первой мыслью, мелькнувшей у меня, было - а уж не на родственников ли вепайян мы натолкнулись? Вторая звучала так: если нет, то на Венере действительно существует Олимп, где обитают исключительно боги. В каждой группе людей мы привыкли видеть хотя бы нескольких, чьи черты лица неправильны или некрасивы. Но в этой группе, хотя ни один из них не походил в точности на другого, все были одинаково симпатичными и имели пропорциональные черты лица. Тот, кто подошел к нам, был одет в обычную одежду амториан - повязанная особым образом полоса ткани на бедрах - и был вооружен так же, как это принято у вепайянских воинов. Его украшения, очевидно, атрибуты занимаемой должности, были красивыми, но не вычурными. По надписи на повязке вокруг его головы я заключил, что он офицер. Во всяком случае, так на ней было написано. - У вас была близкая встреча с этими зверушками, - приветливо сказал он. - Пожалуй, немного ближе, чем нам хотелось бы, - ответил я. - Мы должны поблагодарить вас за спасение жизни. - Я рад, что мы успели вовремя. Я был на городской стене, когда вы проплывали мимо, и видел вашу стычку с людьми Кормора. Я заинтересовался. Зная, что ниже по реке вы столкнетесь с неприятностями - например, угодите в водопады - я поторопился предупредить вас, если удастся. - Для амторианина несколько необычно интересоваться незнакомцами, - заметил я. - Но уверяю тебя, что я признателен за это, хоть и не понимаю. Он кратко рассмеялся. - Меня заинтересовало то, как ты расправился с тремя созданиями Скора, - пояснил он. - Я увидел в тебе очень привлекательные для меня качества, а мы всегда ищем людей, обладающих новыми и хорошими качествами, чтобы влить новую кровь в жилы Хавату. Но прежде позволь мне представиться. Меня зовут Эро Шан. - Это Налти из Анду, - представил я девушку. - А я - Карсон Нэпьер из Калифорнии. - Я слышал об Анду, - сообщил он. - Они там вывели очень хорошую разновидность людей. Но я никогда не слышал о твоей стране. И я до сих пор никогда не видел человека с голубыми глазами и светлыми волосами. Скажи, все люди в Кал... - Калифорнии, - подсказал я. - ...в Калифорнии такие, как ты? - О нет! Среди нас есть люди всех цветов кожи, волос и глаз. - Но как же вы выводите таких особей? - спросил он. - Никак, - чистосердечно признался я. - Шокирующие обычаи, - сказал он вполголоса. - Это аморально. Аморально с расовых позиций. Ладно, как бы то ни было, похоже, ваша система произвела неплохих особей. Теперь, если вы пойдете со мной, мы вернемся в Хавату. - Могу ли я спросить, - поинтересовался я, - мы пойдем как гости или как пленники? Он слегка улыбнулся. - А повлияет это на то, пойдете ли вы со мной? Я посмотрел на вооруженных людей за его спиной и усмехнулся. - Нет, - ответил я. - Давайте будем друзьями, - сказал он. - В Хавату вы найдете справедливость. Если вы будете заслуживать того, чтобы остаться в качестве гостей, с вами будут обращаться, как с гостями. Если нет... - он пожал плечами. Взобравшись на вершину холма, мы увидели у его подножия длинную низкую машину с поперечными сидениями и без верха. Это был первый автомобиль, увиденный мной на Венере. Строгость его линий и отсутствие украшений наводили на мысль, что это военная машина. Мы заняли место на заднем сидении, а Эро Шан с товарищами сели на передние. Эро Шан отдал команду, и автомобиль двинулся вперед. Водитель был слишком далеко от меня, и его закрывали сидящие между нами люди, так что я не видел, каким образом он управляет машиной. Она двигалась по неровной почве мягко и быстро. Местность повышалась, и через некоторое время с возвышенности мы увидели внизу белокаменный прекрасный город Хавату. Отсюда сверху было видно, что город построен в форме полукруга, плоская сторона которого примыкала к реке. Город был обнесен стеной по всему периметру. Ниже по течению за городом река поворачивает направо. Прямой же путь, которым мы следовали, привел нас к воротам в нескольких милях от реки. Сами ворота, выполненные в великолепных пропорциях, представляли собой архитектурное совершенство, говорящее о высоком уровне культуры и цивилизации. Городская стена из белого известняка была покрыта резными картинами, которые, как я решил, изображают историю города или населяющей его расы. Работа была задумана и выполнена с редчайшим вкусом. Насколько я видел, эти картины покрывали стену на всем протяжении. Если принять во внимание факт, что городская стена на суше составляет около восьми миль длиной, а со стороны реки - около пяти миль, и вся она покрыта резными картинами, то проникаешься уважением к затраченному труду и времени, необходимым для осуществления такого деяния. У ворот нас остановили стоящие на страже солдаты. Я увидел над воротами надпись символами общеамторианского языка "ТАГ КУМ ВУ КЛАМБАД" - Ворота Психологов. Мы прошли в ворота и попали на широкую прямую авеню, которая вела прямо к центру города. Движение на улице было оживленным - автомобили разных форм и размеров быстро и бесшумно двигались в обоих направлениях. На этом уровне было только автомобильное движение, пешеходы передвигались по дорожкам, проложенным на уровне вторых этажей зданий, которые на пересечениях соединялись виадуками. Уличного шума практически не было - ни автомобильных гудков, ни скрежета тормозов. Казалось, движение регулировалось само собой. Я спросил об этом Эро Шана. - Это очень просто, - сказал он. - Все экипажи управляются из центральной энергетической станции, откуда энергия излучается в трех частотах. На панели управления каждого экипажа имеется циферблат, при помощи которого управляющий машиной может выбрать ту из трех частот, которая ему нужна. Одна частота - для авеню, ведущих от внешней стены к центру города, вторая - для идущих в перпендикулярном направлении, а третья - для движения за пределами города. Первые две переключаются альтернативно; когда одна из них включена, все движение по второй энерголинии автоматически останавливается на перекрестках. - Но почему в тот же момент не останавливается движение между перекрестками? - спросил я. - Это регулируется третьей частотой, которая действует постоянно, - пояснил он. - За сотню футов до того, как экипаж достигнет перекрестка, фотоэлектрический ток переключает циферблат на панели управления на частоту, соответствующую этому ряду движения. Налти была сильно взволнована всем, что здесь увидела. Она родилась и провела большую часть жизни в далеком горном королевстве, и это был первый большой город, который она увидела в своей жизни. - Чудесный город, - сказала она. - И как красивы его жители! Я и сам заметил это. Все мужчины и женщины в проезжавших мимо нас машинах были невероятно совершенны фигурами и чертами лиц. Амбад Лат, Авеню Психологов, привела нас прямиком в полукруглый городской центр, от которого к городской стене радиусами расходились главные авеню, как спицы колеса от оси к ободу. Здесь были прекрасные здания, расположенные в роскошном парке. Эро Шан проводил нас от машины к красивейшему дворцу. В парке было множество людей, входящих в разные здания и выходящих из них. Не было ни спешки, ни толкотни, ни замешательства. Но с другой стороны, не было и праздных зевак. Все вокруг наводило на мысль о хорошо продуманной, неторопливой эффективности действий. Голоса беседующих были приятными, хорошо модулированными. Как и все люди, которых я видел в городе, они были приятной внешности и с хорошими фигурами. Мы последовали за Эро Шаном через вход в широкий коридор. Многие из тех, мимо которых мы проходили, вежливо здоровались с нашим сопровождающим, и все смотрели на нас с дружелюбным интересом, но без назойливости или грубости. - Прекрасные люди в прекрасном городе, - пробормотала Налти. Эро Шан обернулся к ней с улыбкой. - Я рад, что тебе понравился Хавату и его жители, - сказал он. - надеюсь, что это впечатление никогда не переменится. - Ты полагаешь, что нечто может его изменить? - спросила Налти. Эро Шан пожал плечами. - Это зависит исключительно от тебя, - ответил он. - Или, верней сказать, от твоих предков. - Не понимаю, - сказала Налти. - Сейчас поймешь. Он остановился перед дверью и, широко распахнув ее, пригласил нас войти. Мы оказались в небольшой приемной, где работали несколько клерков. - Пожалуйста, сообщите Коргану Кантуму Мохару, что я желаю видеть его, - сказал Эро Шан одному из клерков. Клерк нажал одну из кнопок на своем столе и сказал: - Корган Сентар Эро Шан хочет тебя видеть. Откуда-то из глубины стола раздался глубокий голос: - Пропустите его. - Идемте со мной, - велел Эро Шан, и мы пересекли приемную, направляясь к двери, которую открыл перед нами клерк. Мы оказались в комнате, где лицом к нам за столом сидел какой-то человек. Он посмотрел на нас с таким же дружелюбным интересом, какой проявляли люди, встреченные нами в парке и в коридоре. Когда нас представляли Коргану Кантуму Мохару, он встал и поклонился в знак свершившегося знакомства, затем пригласил нас сесть. - Вы чужестранцы, но вот вы здесь, в Хавату, - заметил он. - Нечасто чужестранцы попадают внутрь наших стен. Он повернулся к Эро Шану: - Расскажи мне, как это произошло. Эро Шан рассказал о моей схватке с тремя тварями из Кормора, свидетелем которой он был. - Мне была нестерпима мысль, что такой человек погибнет в водопадах, - продолжал он, - и я решил, что имеет смысл привезти их в Хавату для обследования и аттестации. Поэтому я привел их прямиком к тебе в надежде, что ты со мной согласишься. - Это не повредит, - признал Мохар. - Экзаменационное бюро сейчас как раз заседает. Отведи их туда. Я скажу бюро, пусть проведут экзамен под мою ответственность. - Что такое экзамен и в чем его цель? - спросил я. - Возможно, мы не захотим подвергнуться этой процедуре. Корган Кантум Мохар улыбнулся. - Это решаете не вы, - сказал он. - Значит ли это, что мы пленники? - Скажем лучше, гости по принуждению. - Вы не хотите назвать мне цель этого экзамена? - - Отнюдь. Он проводится, чтобы определить, позволено ли вам будет остаться в живых. 15. ХАВАТУ Они все были очень вежливыми и обходительными, очень профессиональными и эффективными. Прежде всего нас искупали, затем провели анализы крови, осмотрели сердца, измерили кровяное давление, проверили рефлексы. После этого нас провели в большую комнату, где за длинным столом сидели пять человек. Эро Шан сопровождал нас во время всей процедуры обследования. Как и остальные, он всегда был вежливым и дружелюбным. Он ободрял нас, говорил, что мы должны надеяться, что успешно пройдем обследование. Даже теперь я еще не понимал, о чем идет речь. Я спросил Эро Шана. - Твоя спутница заметила, что наш город прекрасен, и прекрасны его жители, - ответил он. - Данное обследование служит объяснением этой красоты. А также многих других вещей, о которых вы еще ничего не знаете. Пятеро людей за длинным столом были столь же любезны, как и другие, с которыми мы встретились. они быстро задавали нам вопросы на протяжении часа, затем отпустили нас. Из предложенных вопросов я сделал вывод, что один из них - биолог, другой - психолог, третий химик, четвертый физик, а пятый - солдат. - Корган Сентар Эро Шан, - сказал тот, который, по-видимому, был главой экзаменационного бюро, - ты позаботишься об этом мужчине, пока не будут объявлены результаты аттестации. Хара Эс позаботится о девушке. Он указал на женщину, которая вошла в комнату вместе с нами и стояла рядом с Налти. Налти придвинулась ближе ко мне. - Ах, Карсон! Они собираются разделить нас, и это не к добру, - шепнула она. Я повернулся к Эро Шану, чтобы возразить, но тот знаком призвал меня к молчанию. _ Вам придется повиноваться, - сказал он, - но я думаю, что вам нечего беспокоиться. Хара Эс увела Налти, а меня забрал с собой Эро Шан. Его ждала машина, и в ней нас отвезли в район красивых домов. Машина подъехала к одному из них и остановилась. - Вот мой дом, - сказал мой спутник. - Ты будешь моим гостем до тех пор, пока не будут объявлены результаты экзамена. Я хочу, чтобы ты хорошо отдохнул, будучи моим гостем. Не волнуйся понапрасну. Налти в безопасности, о ней побеспокоятся. - По крайней мере у меня прекрасная тюрьма и обходительный тюремщик, - заметил я. - Умоляю тебя не рассматривать себя как пленника, - попросил Эро Шан. - Это сделает нас обоих несчастными, а в Хавату не переносят несчастных. - О, я далек от того, чтобы чувствовать себя несчастным, - заверил я его. - Совсем наоборот, я в восторге от выпавших на нашу долю приключений. Однако я по-прежнему не могу понять, в каком преступлении обвиняют меня и Налти, что нас подвергнут суду и могут приговорить к смерти. - Судить будут не вас, а вашу наследственность, - объяснил он. - Твой ответ, - сообщил я, - ничуть не уменьшил моего неведения. Беседуя, мы вошли в дом и оказались в самой приятной обстановке, какую я когда-либо видел. Хороший вкус и воспитание определили, как видно, не только архитектуру дома, но и его внутреннюю обстановку. Сразу за входом видны были заросли кустарника, цветов и деревьев в прекрасном саду в конце большого зала. В сад меня Эро Шан и отвел, а из него - в комнату, которая выходила в этот сад. - Здесь ты найдешь все необходимое и удобное, - сказал он. - Я пришлю человека. Он будет внимателен и исполнителен. Но имей в виду, он также будет в ответе за то, чтобы ты оказался на месте, когда тебя вновь призовут в Центральные Лаборатории. - А сейчас, - сказал он, усаживаясь в кресло под окном, - давай я отвечу яснее на твой последний вопрос. Хавату, да и вся раса, которая населяет город - это результат многих поколений научной культуры. Первоначально мы были народом, управляемым наследными джонгами. Разные группировки старались получить влияние на джонгов ради собственного обогащения, не обращая внимания на благосостояние остального народа. Если правил хороший джонг с сильным характером, то и правление было хорошим; политиканы правили плохо. Половина народа жила в ужасной бедности, в грехе, в грязи, и они размножались, как мухи. Лучшие классы, отказываясь рождать детей для такого мира, быстро вымирали. Правили невежество и посредственность. Затем на трон взошел великий джонг. Он отменил все существующие законы, уничтожил свое правительство и совместил высшие посты всех видов власти в своей персоне. Его наградили двумя именами, одним при жизни, другим после смерти. Первое было Манкар Кровавый, второе - Манкар Спаситель. Он был великим воином, и его поддерживал класс воинов. Его действия казались крайне безжалостными. Он уничтожил политиков, а на занимаемые ими посты назначил величайшие умы Хавату - физиков, биологов, химиков и психологов. Он поощрял рождение и воспитание детей людьми, которых ученые признавали подходящими для этой цели, и запретил всем остальным иметь детей. Он позаботился о том, чтобы физически, морально или умственно дефективные были сделаны неспособными давать жизнь себе подобным, и ни одному дефективному ребенку не было позволено жить. Он уничтожил уродливых, бездарных, больных и глупых. Население Хавату значительно уменьшилось, но оставшимся стало намного легче и приятнее жить. Перед своей смертью он создал новую форму правления - правление без законов и без короля. Он отрекся от трона и передал судьбы Хавату квинтумвирату, который только руководит и выносит суждения. Из этих пяти человек один - сентар (биолог), второй - амбад (психолог), третий - калто (химик), четвертый - кантум (физик), и последний - корган (солдат). Квинтумвират носит название Санджонг (дословно "пять-король"), и пригодность его членов к выполнению их функций определяется посредством экзамена, подобного тому, которому подвергли вас. Такие экзамены проводятся каждые два года. Любой гражданин может пройти ее и стать членом Санджонга. Это наивысшая честь, доступная гражданину Хавату, и он может добиться ее только в том случае, если действительно заслуживает. - И эти люди диктуют законы и управляют справедливостью? - спросил я. Эро Шан покачал головой. - В Хавату нет законов, - ответил он. - За многие поколения, сменившиеся со времени Манкара, мы вывели расу рациональных людей, которые сами знают разницу между хорошим и плохим, для которых не нужны правила поведения. Санджонг только руководит. - Есть ли у вас трудности в поисках подходящих людей, достойных войти в Санджонг? - спросил я. - Ни малейших. В Хавату есть тысячи людей, способных служить с честью и выдающимся образом. Существует тенденция выводить будущих членов Санджонга среди пяти из шести классов, на которые естественным образом подразделяются граждане Хавату. Когда ты лучше познакомишься с городом, ты увидишь, что полукруглая область перед Центральными Лабораториями делятся на пять секций. Секция, расположенная рядом с рекой выше Центральных Лабораторий называется Кантум. Там живут физики. Классовых различий между физиками и пятью остальными классами не существует, но поскольку они все живут в одном районе и поддерживают отношения преимущественно между собой, чем с представителями других классов, в результате они чаще вступают в брачный союз со своими же. Законы наследственности довершают дело, и порода физиков в Хавату непрестанно совершенствуется. Следующий район называется Калто, в нем живут химики. Центральный район носит название Корган, это район, в котором я живу. Он зарезервирован для класса воинов. Затем идет Амбад, район психологов. Последний район, Сентар, где живут биологи, располагается вдоль реки ниже Центральных Лабораторий. Хавату в плане представляет собой полукруг, с Центральными Лабораториями в середине диаметра, на оси. Основные секции города делятся на полосы четырьмя концентрическими полуокружностями. Внутри первой находится гражданский центр, где расположены Центральные Лаборатории; это то, что я назвал осью. Между этой и следующей полуокружностью лежат пять подрайонов, которые я только что описал. Между этой и следующей полуокружностью лежит большой район, называемый Йорган. В нем живет простой люд. А в четвертой секции, которая представляет собой узкую полосу, непосредственно примыкающую к внешней стене, располагаются магазины, рынки и фабрики. - Это все в высшей степени интересно, - сказал я, - а интереснее всего для меня - то, что город управляется без законов. - Без законов, установленных человеком, - поправил меня Эро Шан. - Нами управляет природные законы, с которыми хорошо знакомы все умные люди. Разумеется, иногда гражданин совершает поступок, причиняющий вред другому гражданину или нарушающий покой города, так как гены дурных и неуживчивых характеристик не были уничтожены из зародышевых клеток всех граждан Хавату. Если кто-нибудь совершает действие, противоречащее правам остальных, или общему благосостоянию сообщества, его дело рассматривает суд, не связанный техническими подробностями или прецедентами. Суд принимает во внимание все детали дела, включая наследственность нарушителя, и принимает решение, которое является окончательным и обжалованию не подлежит. - По-моему, это слишком - наказывать человека за деяния его предков, - заметил я. - Позволь мне напомнить, что мы не наказываем, - возразил Эро Шан. - Нашей целью является усовершенствование расы Хавату до такой степени, что мы достигнем наивысших возможных счастья и взаимопонимания. - Хавату, где нет плохих людей, должно быть, идеальный для жизни город. - О, какие-то нехорошие люди здесь все же есть, - ответил Эро шан, - поскольку в каждом из нас присутствуют плохие гены. Но мы очень умная раса, а чем человек умнее, тем лучше он может контролировать свои плохие побуждения. Иногда в Хавату появляются посторонние, плохие люди из города за рекой. Как они это осуществляют, остается тайной, которую никто до