стям. "Медведь прекрасно знает, чего я хочу", - подумал Маккитрик. Но теперь уже ничто не остановит его. - Доктор Маккитрик, - сообщила Пат Хили, - у меня все готово. - Джентльмены, - начал Маккитрик, усаживаясь во главе стола, - полагаю, никому не надо объяснять, зачем мы собрались, поэтому ограничусь кратким вступлением. Две недели назад во время обычной проверки готовности дежурных на стартовых установках некий капитан Джерри Халлорхен, командир шахтного комплекса "Минитменов" в Северной Дакоте, не сумел повернуть ключ запуска. Капитан, разумеется, был отстранен от дальнейших боевых дежурств... Сейчас мы просмотрим запись беседы с ним опытного психиатра медслужбы ВВС. - Маккитрик кивнул помощнице. - Начинайте, Пат. На экране телевизора возник капитан Халлорхен, мускулистый человек лет под сорок. Он сидел на стуле спиной к стене голубого цвета. Голос психиатра доносился из-за кадра. - Вам приходилось когда-нибудь лично убивать людей? Халлорхен облизнул губы. - Я был во Вьетнаме, сэр. Участвовал в воздушных налетах. - Но вы были тогда моложе... гораздо моложе, - заметил психиатр. Халлорхен стал рассматривать носки ботинок. - К чему все это? Я - офицер и, согласно присяге, обязан беспрекословно выполнять любые задания. До сих пор, как вы могли прочесть в моем личном деле, я выполнял свои обязанности беспрекословно. - Что же произошло? Вы не допускали мысли, что это была учебная тревога? - Нет, сэр, - ответил Халлорхен. - Я думал, что запускаю ракету. И просто не мог заставить себя повернуть ключ. Голос психиатра: - Быть может, вы представили себе последствия?.. Чувство личной моральной ответственности... вины? - Может быть, - произнес Халлорхен. - Может быть... Пат Хили приглушила звук монитора. - Беседа продолжается еще полчаса. Насколько можно судить, этот человек в последнюю минуту натолкнулся на этическую преграду. И он не одинок. Были и другие случаи, когда дежурные не смогли повернуть ключ... и впоследствии не могли дать этому объяснений. Они застывали, словно пораженные столбняком. Генерал Берринджер нервно запыхал сигарой. Тонкий дымок потянулся вверх, расплываясь голубоватым слоем по комнате. - Типичный случай, - произнес он отрывисто-грубым командирским голосом. - У всех у них прекрасные послужные списки. Мы производим тщательный отбор. Офицеры считают за честь стать командиром ракетного комплекса. Кэбот весь подобрался. Его голос прервал успокоительные рассуждения Берринджера. - Генерал, более двадцати процентов ваших ракетчиков, подобно этому капитану, не смогли, хуже того - отказались произвести пуск во время учебной тревоги. Думается, понятие о воинской чести значит для них не слишком много! Уотсон откинулся в кресле. - Невыполнение приказа превратилось в широко распространенную болезнь в наших вооруженных силах, - мягко заговорил он, обращаясь к Маккитрику. - Но президент озабочен в первую очередь состоянием боеготовности наших баллистических ракет. Маккитрик кивнул. "Да-да, я как раз тот человек, который выведет вас из прорыва", - подумал он. - Мы приехали сюда с тем, чтобы предложить президенту решение... срочное решение, - сказал Кэбот. - Как вам известно, президент не любит рассусоливать в вопросах обороноспособности страны. - Можете передать президенту, - отчеканил Берринджер, - что я отдал приказ _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю_ пересмотреть процедуру отбора личного состава ракетчиков. - Он заерзал на сиденье и положил сигару в пепельницу. - Мы пригласили для консультации лучших специалистов-психологов из клиники Менинджера. "Самое время", - подумал Маккитрик. - Извините меня, генерал, - произнес он вслух, - но, думается, это пустая трата времени. Вы подобрали вполне надежных людей. Проблема не в них, а в том, чего мы от них требуем. Кэбот посмотрел на часы. - Послушайте, - устало сказал он, - через час, даже меньше, мы должны уже быть в самолете. И по возвращении я обязан объяснить президенту, почему двадцать два процента командиров наших ракетных установок не смогли запустить ракеты. Что я ему скажу, черт возьми?! Что эти двадцать два процента - неплохие ребята? Да он слопает меня с потрохами! Берринджер побагровел. - Я убежден, что более строгий отбор... - Генерал, - перебил его Маккитрик, вновь беря инициативу в свои руки, - нельзя же допустить, чтобы комиссия вернулась в Вашингтон с грузом первостатейной ерунды. - Он повернулся к гостям и выдержал театральную паузу. - Ясно, что предусмотреть все человеческие реакции невозможно. Человек, сидящий за пусковым пультом, знает, что повлечет за собой поворот его ключа. Нам следует, господа, вообще исключить человеческий фактор из стартового цикла. - Вы соображаете, что говорите, Маккитрик! - взорвался Берринджер. Но Кэбот уже проглотил наживку. Он был явно заинтригован. "Я зацепил его", - мелькнуло у Маккитрика. - Вы имеете в виду - убрать людей из стартовых командных пунктов? - спросил он. - А почему нет? - вопросом на вопрос ответил Маккитрик. Берринджер вскочил, забыв в гневе про сигару, и, уперев указующий перст в Маккитрика, загрохотал: - Что касается меня, то я спокойно сплю, только когда знаю, что наши парни дежурят у кнопок! "Какая дубина", - подумал Маккитрик. - Генерал, - возразил он нарочито спокойным тоном, - я не спорю, у вас там сидят прекрасные люди... Но в этом-то вся загвоздка! Ведь все, что от них требуется - это повернуть ключи, когда компьютер прикажет им сделать это. - Вы хотите сказать - когда президент прикажет им повернуть их, - поправил Уотсон. - Разумеется, - согласился Маккитрик. - Когда президент прикажет нам привести в действие план, заложенный в ЭВМ. - Полагаю, Объединенный комитет начальников штабов внесет свою лепту, - не без сарказма заметил Уотсон. - Да уж можете не сомневаться! - вскрикнул Берринджер. - С того момента как президент примет решение... - вмешался Маккитрик. - Все остальное за шесть минут должны сделать компьютеры. - Он одарил присутствующих хорошо отрепетированным взглядом. - Позвольте мне продемонстрировать вам, как будет действовать система. Доктор Джон Маккитрик шествовал между машинами, словно гордый папаша между своими отпрысками. "Пусть называют шедевром картину Рембрандта, роман Флобера или симфонию Бетховена, - думал он, - а для меня нет краше любой из этих крошек". Сплетение микросхем и реле каждой могло служить памятником человеческому гению, причем памятником действующим, а не поставленным для любования. Ведя гостей по командному мостику над операционным залом, Пат Хили, взявшая на себя роль гида, рассказывала об истории центра. Но прибывших интересовала не столько история, сколько зрелище плотных рядов компьютеров с разноцветными экранами и мигающими лампочками. Сновали одетые в комбинезоны техники, похожие сверху на рабочих муравьев в гигантском муравейнике. Операторы ЭВМ и программисты в наушниках с телефонами щелкали тумблерами на консолях, пили кофе или передавали информацию, глядя на гигантские карты обоих полушарий. Карты светились в полутьме подземелья, как неоновые рекламы на ночной Таймс-сквер. - Прошу сюда, - сказал Джон Маккитрик, подводя приглашенных к стеклянной перегородке. ("Да, если они согласятся с его предложением, во всем ведомстве воцарится полный порядок. Наконец-то он покажет этим тупоголовым военным, на что способны его машины".) - Осторожно, ступеньки... Ага, прекрасно, Рихтер на месте. Джентльмены, Поль Рихтер - один из моих помощников. Это ведь не ваша смена, Поль? Я специально попросил его задержаться и дать нам необходимые объяснения. Поль Рихтер, пухлый человек с козлиной бородкой, в очках, галстуке и жилете походил на типичного психиатра-фрейдиста. Он нервно кивнул важным гостям и встал рядом с большой серой машиной размером с "фольксваген", замыкавшей целый ряд компьютеров. - Внушительная аппаратура, - сказал Кэбот, оглядывая оборудование. - Мистер Кэбот, мистер Уотсон, полагаю, вас не надо извещать, откуда к нам поступает исходная информация, - произнес Маккитрик. Кэбот хмыкнул, чуть спустив с себя суровость. - Служебные инструкции обязывают нас знать это, так ведь, Уотсон? Разведывательные спутники, патрульные самолеты, сообщения наблюдателей и радарных станций... - Разветвленная сеть, - подытожил Уотсон. - Совершенно верно. Вся эта информация попадает сюда, на командный пункт, и заносится на карты... - Маккитрик сделал паузу и указал на заполнявшие помещение ряды ЭВМ. - Компьютеры показывают ситуацию в мире на данный момент. Передвижения войск... испытания ракет... изменения погодных условий - все сведения стекаются в эту комнату, - он подошел к серой машине, возле которой Рихтер нервно теребил свой узенький черный галстук, - и вводятся... в компьютер ОПРУ. - Оперативный план ракетного удара, - расшифровал Уотсон. Маккитрик кивнул и повернулся к помощнику: - Мистер Рихтер сейчас объяснит нам его назначение. На лице у Рихтера промелькнуло подобие улыбки. - Гм, - он откашлялся. Рихтер явно был более привычен к диалогу с компьютерами, чем с людьми. - Система ОПРУ круглосуточно триста шестьдесят четыре дня в году просчитывает варианты третьей мировой войны. Используя массив информации о ситуации в мире, она проводит безостановочную серию военных игр. - ОПРУ бессчетное число раз вела - в виде игры - третью мировую войну, - продолжил Маккитрик. - Система нацелена на выбор оптимального варианта в реальных условиях. Ключевые решения по основным параметрам ядерного кризиса уже введены в ОПРУ. Если настанет момент, когда президент отдаст приказ о приведении плана в действие, надо иметь полную гарантию, что он будет выполнен. В этой связи мы можем утверждать, что данная машина - наш лучший генерал, самый талантливый полководец. В случае боевого применения ядерного оружия эта система обеспечит нам большой шанс на в_ы_и_г_р_ы_ш_. Кэбот одобрительно кивнул. - Насколько я понимаю, - сказал он, - сейчас наша ракетная оборона, обошедшаяся стране в триллион долларов, находится в руках дежурных. Если они откажутся повернуть ключ, весь этот арсенал можно считать грудой бесполезного металла. А процент отказов среди дежурных невероятно высок. - Проблема в том, что они - _л_ю_д_и_. При всем уважении к присутствующим можно ли гарантировать, что, окажись мы сами на месте этих людей, мы по первому сигналу повернем ключ, обрекая на гибель миллионы людей? - Маккитрик оглядел присутствующих. Уотсон кашлянул. Маккитрик уставился на Кэбота. Подошел решающий момент. - Дайте мне от четырех до шести недель сроку, и мы сможем заменить людей - иначе говоря, подверженные срыву людские механизмы - стопроцентно надежной электронной автоматикой. Мы исключим человеческий фактор из цикла действий ЭВМ! - Я уже говорил вам, Джон, - с обычной бесцеремонностью прервал его Берринджер, - что считать вашу кучу микросхем панацеей от всех бед - глупость. Как можно исключить людей из управления системой! Я согласен, у наших военных нет такого опыта ведения атомной войны, как у ваших компьютеров. Пусть машины дают советы, но решать должны люди. - Представьте, однако, - возразил Маккитрик, - что совет дан. Времени на то, чтобы обсуждать с военными, как вести войну, у президента не будет. Мы считаем, что человеческий фактор должен оставаться там, где следует... на самом верху. Помолчав минуту, Кэбот заключил: - Доктор Маккитрик, мы углубились в технические аспекты... Думаю, вам следует изложить свои соображения лично президенту. - Я готов, - откликнулся Маккитрик. - С удовольствием. - Он не смог сдержать улыбки при виде исказившегося лица Берринджера. - Решено, - заключил Кэбот. - Следует ожидать, что ваше предложение вызовет кое у кого из либералов дрожь в коленках. Других затруднений я не предвижу. "Ну, Фолкен, - подумал Маккитрик. - Говорил я тебе, что дождусь своего часа. Теперь это мое детище. Я получу наконец заслуженное признание. А ты, плюгавый гений, можешь катиться ко всем чертям. Ко всем чертям!" Кэбот был заворожен машиной. - Вот, значит, где разыгрывается Армагеддон, - сказал он, дотрагиваясь до панели. 3 Дэвид Лайтмен манипулировал рукоятками управления ракет. Автомат видеоигр "Атари" был втиснут между "Фроджером" и "Заксоном". Тони месил тесто у плиты, норовя попасть в такт несшемуся из транзистора шлягеру Пата Бинатара о превратностях любви. Пиццерию Тони Марине наполнял уютный запах свежеиспеченного пирога - такой густой, что во рту почти ощущался вкус сыра. Но Дэвид Лайтмен, небрежно одетый в рваную футболку и линялые джинсы, не замечал ни запахов, ни звуков; он неотрывно следил, как на экране с буханьем, треском и свистом вспыхивали красочные огоньки игры. "Проклятые управляемые бомбы!" - мелькнуло у него при виде того, как белый мерцающий предмет увильнул от его залпа и ринулся на один из шести городов в нижней части экрана. Он крутанул рукоятку управления, выписал курсором под спускающейся бомбой три заслона в форме буквы "X" и, довольный собой, увидел, как его ракеты, прочертив белые трассы, настигли цель и взорвали бомбу в фосфоресцирующем небе. Машина добавила ему новые очки, на экране сменился цвет, и Дэвид с удовлетворением отметил, что у него осталось шесть городов - хороший запас, даже если в следующем раунде какая-нибудь вражеская бомба дойдет до низа. Он выигрывал у машины почти две тысячи очков! Если изловчиться, то на табло автомата скоро останутся только его инициалы - Д.А.Л.! Он вдруг опомнился и с беспокойством взглянул на часы. Электронная "булава" на левом запястье показывала 1:06 пополудни! Обед накрылся, да и на четвертый урок он уже опоздал! Дэвид обернулся. Мальчишка, которого он засек уголком глаза, все еще стоял по соседству. Круглые глаза сияли на веснушчатой физиономии. - Ну ты даешь, - сказал мальчуган, облизывая рыжие усы от томатного сока. - Хочешь закончить вместо меня? - Спрашиваешь! - Валяй! Схватив книги, Дэвид Лайтмен ринулся из пиццерии к школе имени Губерта Хэмфри. Небо над городом хмурилось, готовясь вот-вот пролиться дождем, - типичная картина для Сиэтла. Он мчался мимо рядов одинаковых домов через стриженый газон, неотличимый от стриженого газона любого американского пригорода. Иногда он пытался представить себе, каково было бы жить в Калифорнии, Флориде, Канзасе или другом месте Соединенных Штатов, но всегда приходил к выводу, что особой разницы между ними нет. Здесь, в штате Вашингтон, лежащем у канадской границы, отец имел твердую, хотя и не очень прибыльную, должность бухгалтера-ревизора, а мать открыла для себя радости торговли недвижимостью, так что Сиэтл, где он родился и вырос, вполне подойдет еще на какое-то время. Средняя школа имени Хэмфри представляла собой ансамбль из серых кубов, аккуратно поставленных на оживленном перекрестке и окруженных бессмысленной сетчатой оградой. Дэвид просунулся сквозь дыру в сетке - "тайный ход", которым пользовались все кому не лень, - ворвался через боковую дверь в школьный коридор и, не обращая внимания на дежурные мониторы, взлетел на второй этаж, где располагались классные комнаты и лаборатории химии и биологии. Найдя 14-й кабинет, он замедлил шаг, чтобы незаметно проскользнуть внутрь. Помещение пахло формальдегидом, зверями и минеральными удобрениями. Булькал аквариум. Учитель, Амос Лиггет, стоял у доски с куском мела в руке. - А, - сказал он, заметив вновь прибывшего, - вот и Дэвид осчастливил нас. Добро пожаловать. - Он откинул со лба прядь редких волос и двинулся к покрытому черным пластиком лабораторному столу, отделявшему его от учеников. - Вас ждет подарок. Дэвид уже направлялся в конец класса. Он всегда предпочитал задние столы, не высовывался и вообще старался быть в тени. Сейчас пришлось подойти к Лиггету. Тот держал синюю тетрадь для контрольных работ, причем так, чтобы она была видна всему классу. Вот змей! Главным оружием садистов-преподавателей было публичное унижение, и Лиггет владел им в совершенстве. На обложке тетради крупно, словно красная буква у Готорна, которого они как раз проходили по американской литературе, виднелась выведенная красными чернилами "двойка". Лиггет улыбался, обнажив желтеющие зубы. Воротник его вискозного халата был густо усыпан перхотью - из-за этого "пепла" ученики прозвали Лиггета Атомной Бомбой. Дэвид взял тетрадь, демонстративно пожав плечами, и побрел в конец класса. По пути он не без удивления отметил, что Дженифер Мак пересела за его стол. Приятно. Он сел, стараясь не глазеть на нее, а обратил все внимание на Лиггета, который показывал аудитории синюю тетрадь с очередной малиновой "двойкой". "Лиггет сегодня гуляет на всю катушку", - подумал Дэвид. Преподаватель расхаживал перед классом, разливаясь соловьем. - В истории науки известны случаи, когда новые революционные концепции рождались в результате неожиданного озарения, - он навалился на стол, и его толстый живот растекся по пластику. - Дженифер? Ага, вот вы где! Дженифер Мак, отвечая на вопрос номер двадцать четыре "Что заставляет азотные клубеньки образовываться на корнях растений?"... Дэвид поглядел на соседку. Та потупилась в явном смущении, и прядь каштановых волос коснулась стола. Красивые волосы, шелковистые, блестящие. "Интересно, - рассеянно подумал Дэвид, - какие они на ощупь". - ...вы написали слово "любовь", - безжалостно закончил Лиггет. Весь класс, хихикая, повернулся к ней. Дэвид ощутил, как его захватила волна сочувствия к девочке. - Любопытный ответ, мисс Мак, - язвительно продолжал Лиггет, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. - Возможно, мисс Мак известно об азотных клубеньках нечто такое, что неведомо нам? Вы готовы поделиться своей интимной информацией? Дженифер подняла голову, посмотрела на учителя и с вызовом в голосе ответила: "Нет". Дэвид никогда еще не видел ее такой хорошенькой. - Ясно, - Лиггет отвел от нее глаза. - Вы не знали правильного ответа - симбиоз. А не знали его потому, что невнимательны на уроках. - Лиггет повертел тетрадь, так чтобы все видели оценку Дженифер, и пренебрежительно бросил ее ученику в первом ряду. - Передайте это, пожалуйста, мисс Мак. Дженифер вздохнула. Она, конечно, заметила, что Дэвид, единственный из класса, не смеялся, и улыбнулась ему благодарно и беспомощно. От сочувствия у него екнуло сердце. - Не расстраивайся. От двойки еще никто не умирал. - Как же, - прошептала она. - Расскажи это моему отцу. Когда он увидит дневник в конце года, его хватит удар. Лиггет продолжил разбор убийственной контрольной. - Теперь вопросы, касающиеся клонирования. У многих вышла путаница с этим понятием. - Он одобряюще оглядел класс. - Кто первым выдвинул идею внеполового размножения высших организмов? Учитель стал выводить на доске какие-то слова. Дэвид с облегчением отвернулся от Дженифер. Ему было нелегко поддерживать разговор с девочками. Не то чтобы они не нравились ему, просто это были неизвестные величины. Переменные, так можно было бы обозначить их на машинном языке, хотя девочки в своем поведении не придерживались никакой логики. Чтобы не выглядеть дураком, он водил их несколько раз в кино, но от танцев и посиделок удавалось увиливать. Он чувствовал себя угловатым и неловким, надо было вымучивать слова. Вообще - кошмар, похлеще испанской инквизиции. С девочками полагалось вести себя как-то иначе... - не как с компьютерами. Что-то происходило с ним, когда они, улыбаясь, глядели на него. Ему становилось жутко неловко от желания дотронуться до них. Эх, знать бы, как разговаривать с такой, как Дженифер Мак. Она часто улыбалась ему, особенно после того, когда старик Лиггет принес в класс удава. Они проходили тогда рептилий. Дэвид по обыкновению думал о своем и не заметил, как на гигантском лабораторном столе у Лиггета оказался стеклянный аквариум. На дне его лежал полутораметровый удав. В середине он был толщиной с бицепс чемпиона по вольной борьбе Хэнка Джодри. Здоровенная тварь шевельнулась и уставилась на них злющими глазами, высовывая и убирая язык, словно примеряясь, кого сожрать первым. Почти все девочки тут же пересели за задние столы. Но это было не все. Старик Лиггет превзошел самого себя. Он вытащил из клетки любимца класса, толстого хомяка Германа, снял проволочную сетку, прикрывавшую аквариум, и сунул туда хомяка. - Мне надо отлучиться. Проследите за тем, что произойдет, и подготовьте мне подробный отчет, - сказал он. Едва за ним закрылась дверь, как весь класс передернуло от ужаса. Змея лежала, свернувшись в углу, и дремала. Но когда пушистый зверек запрыгал рядом с ней на газете, "мистер Б.К." (боа-констриктор) принял его появление к сведению. Большинство мальчиков стали завороженно следить за тем, что произойдет. Кроме Дэвида. Не говоря ни слова, он подбежал к учительскому столу, поднял сетку змеиного аквариума, сунул туда руку и выудил Германа. Девочки устроили овацию. - Чего ты полез, дундук! Нарвешься на неприятности! - заорал один балбес по фамилии Кросби. - Еще одно слово, Джон, - накинулась на него подружка, - и я с тобой никуда не пойду в пятницу! - А что мы скажем Атомной Бомбе? - спросил кто-то. - Скажем, что змея слопала Германа, - предложил чей-то голос. - Но у нее должно тогда вздуться брюхо. - Лиггет забыл сегодня очки. В тот день Дженифер впервые улыбнулась ему, а Герман переселился к Дэвиду в комнату, где жил в углу, подальше от удавов. ВНЕПОЛОВОЕ РАЗМНОЖЕНИЕ - БЕЗ УЧАСТИЯ ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ, - гласила корявая надпись на доске. По классу пополз смешок. - Не вижу никакого юмора, - оповестил Лиггет. - Мистер Радуэй, напомните нам, кто первым выдвинул идею внеполового размножения высших организмов. Радуэй заерзал на стуле. - Мендель? - Рановато. В глазах Дэвида заплясали искорки; наклонившись к Дженифер, он шепнул ей два слова. Дженифер фыркнула. Она пыталась сдержаться, прижав ко рту ладонь, но не смогла. - Мисс Мак, - раздраженно произнес Лиггет, - у вас что - припадок? Почему вдруг такое веселье? Дженифер, опустив голову, попыталась совладать с собой, но, взглянув на Дэвида, снова громко фыркнула. Лиггет взъярился и, словно акула, кинулся на жертву. Его лицо побагровело. - Прекрасно, Лайтмен. Извольте сказать нам, кто первым подал идею внеполового размножения. Дэвид выпрямился, покосился на Дженифер, поднял брови на манер комика Джона Белуши и произнес с невинной улыбкой, глядя прямо в лицо Атомной Бомбе: - Ваша жена? - Мистер Лиггет прислал меня обсудить с мистером Кесслером мое поведение на уроке, - объявил Дэвид Лайтмен в канцелярии. Молодая женщина, секретарь дирекции миссис Митчел, скептически оглядела его поверх съехавших на нос очков. - Кажется, я уже видела вас здесь. И неоднократно. Она кивнула ему на дверь и вновь обратилась к пишущей машинке, подняв, словно Пикассо, кисточку для замазывания опечаток. Дэвид толкнул дверь, вошел в приемную, плюхнулся на деревянную скамью и стал разглядывать свои кроссовки "Адидас". Неожиданно ему в голову пришла шальная мысль: "Раз уж я здесь, надо попробовать..." Он улыбнулся собственной догадливости. Прислушался. Миссис Митчел барабанила на машинке. Хорошо. Повернул голову в другую сторону. Справа от него был кабинет Кайзера - так они прозвали заместителя директора Кесслера, ведавшего в школе Хэмфри вопросами дисциплины. Из-за двери доносился его резкий лающий голос. Слева находились два машинных зала. Дэвиду была видна сидевшая у одного терминала немолодая женщина. Но второе помещение было пусто, и дверь в него широко открыта. Лафа! Как раз то, что надо! Дженифер пустила его по верному следу. Только бы на дисплее оказался пароль пользователя. Тревожно косясь на женщину в соседней комнате, Дэвид крадучись двинулся к оставленному без присмотра компьютеру. Если его застукают, шум в школе поднимется до небес. Но рискнуть стоило. Все заняло ровно одну секунду. На мониторе виднелся длинный список паролей; все они были зачеркнуты, кроме последнего: ГРИФЕЛЬ. Назад! Дэвид долетел до скамьи ровно в тот момент, когда дверь замдиректорского кабинета открылась и оттуда понуро вышел ученик. Не глядя на Дэвида, он побрел к выходу, как побитая собака. Кайзер-Кесслер махнул Дэвиду рукой. - Снова вы, Лайтмен? Какой сюрприз. Дэвид с кислой миной протянул ему записку Лиггета. Кесслер взял ее, прочел и откинулся в кресле, задумчиво глядя на Лайтмена и покусывая толстые губы. - Не могу понять вас, Лайтмен, - сказал он. - Садитесь. Хочу поговорить с вами. На сей раз не будет ни испытательного срока, ни записки родителям, ни даже звонка отцу. Дэвид Лайтмен сел, недоверчиво глядя на собеседника. - Вы прекрасно справились с тестами пригодности, особенно по математике... Да, я узнавал у вашего классного руководителя. - Кесслеру было уже под сорок, но он упрямо носил короткую военную стрижку и выглядел типичным немецким инструктором по строевой подготовке, чем и заслужил у школьников кличку Кайзер. Его старания по части наведения дисциплины были известны всему городу, и хотя они не давали ощутимых результатов, он продолжал относиться к работе с восторженным рвением. По мнению Дэвида, Кесслер втайне сожалел о том, что жил в 80-е годы XX века, а не воспитывал подопечных в эпоху розог и шпицрутенов. Из него вышел бы дивный диккенсовский персонаж. - И что же? - Вы могли бы стать первым кандидатом в отличники. Однако вас в который уже раз отправляют ко мне в кабинет. - Мистер Кесслер, но я не дерусь, не пью, не курю, не балуюсь наркотиками... - Знаю, вы - хитрая бестия. Ваше хобби - изводить учителей, - Кесслер, шумно вздохнув, заложил руки за голову. - Во что мы превратимся, если каждый ученик станет таким, как вы, Лайтмен? - В школу одаренных детей? Кесслер рассмеялся. - Знаете, Лайтмен, будь вы моим сыном, я бы положил вас на колено и отшлепал хорошенько. Но, боюсь, сейчас это уже поздно. В наши дни работать учителем - нелегкое дело, Лайтмен. А такие заводилы, как вы, превращают труд педагога в каторгу. - Да, сэр. - Вы ведь считаете себя всезнайкой, верно, Лайтмен? Рассчитываете вывернуться из любого положения. Для вас удовольствие - сунуть палку в колеса и посмотреть, сколько спиц сломается. Нет, вы неплохой парень. Я-то знаю, что такое плохие дети, поверьте. Но у вас извращенный вкус, не находите? - Кесслер улыбнулся, вытащил из пачки зубочистку и начал ковыряться в зубах. - Вам, очевидно, известно, Лайтмен, что я отвечаю в школе за внеклассную работу. Дэвид заморгал. - Да-да, теперь это в моем ведении. И, представьте, принимая дела, я обнаружил заявление... некоего Дэвида Лайтмена. Он просит установить в школе аппарат для видеоигр. Не скрою, Лайтмен, некоторые учителя приветствуют эту идею. Однако я только что ознакомился с докладом министерства здравоохранения, в котором перечисляются вредные последствия увлечения этими играми - синдром напряжения мышц предплечья, расстройства зрения, развитие тенденций к насилию. Скажу больше: именно вы являете собой пример того, сколь пагубно влияют видеоигры на неокрепшее сознание подростка. Поэтому, конечно, ни о каких видеоиграх в нашей школе не может быть и речи. Кесслер порвал заявление Дэвида и бросил его в корзину. - Эта корзина - мой блок памяти для подобных вещей. А теперь катитесь, Лайтмен, и чтобы я вас больше здесь не видел! Кесслер обратил свои слегка выпученные глаза на лежавшие перед ним бумаги. - Есть, сэр. Надо было бы ответить этой жабе: "Зиг хайль". Ребята именуют его Кайзером, но для Дэвида отныне он будет Фюрером. "Вся штука в том, что большинство из тех, кто командует нами, - полные "чайники", - подумал Дэвид Лайтмен, покидая здание школы. Еще один день, призванный озарить его светом ученья, был позади. Дэвид вяло брел домой, помахивая учебником по тригонометрии. Добро бы они _с_о_з_н_а_в_а_л_и_, что они - "чайники". Но нет, они скрывают свою бездарность за обтекаемыми фразами - Дэвид, кстати, умел пользоваться этим бюрократическим жаргоном не хуже их. Все они принимают себя за важных шишек, уверены, что они лучше других. Убеждены, что могут управлять всеми и разбираются во всем. С компьютерами такое не проходит. Тут все по справедливости. Что вводишь в машину, то и получаешь. Мгновенный результат. А остальной мир... такой же серый, как сегодня небо над Сиэтлом. За спиной послышалось тарахтенье. Дэвид решил уловить эффект Допплера, ожидая, когда мопед проедет мимо. Но звук по-прежнему доносился сзади. Он обернулся. На зеленом мопеде сидела Дженифер Мак. - Привет! - крикнула она. - А, привет, - отозвался Дэвид. Больше сказать было нечего. Оставалось лишь выдать свое неумение связать пару слов за мужественную сдержанность в стиле Клинта Иствуда. Дэвид двинулся дальше. - Я хотела извиниться, - сказала Дженифер. - Из-за меня у тебя неприятности. Но я просто не могла сдержаться - так было смешно. Слава богу, она сама вывела его из затруднения. Он замедлил шаг и взглянул на нее: - Нет, все о'кей. Ты была великолепна. Дженифер выключила мотор и недоверчиво переспросила: - Я? - Угу. Ладно скроенная фигурка девушки была облачена сейчас в джинсы, зеленую майку и черную ветровку. Ее длинные волосы чуть растрепались от езды, а раскрасневшееся лицо стало еще привлекательней. Дэвид не знал, что сказать. Дженифер сама нарушила неловкое молчание. - Слушай, может, тебя подвезти? - Давай, - автоматически отозвался Дэвид. - Прыгай! - пригласила она. - Гм... сейчас. - Дэвид устроился сзади, уцепившись одной рукой за сиденье Дженифер. - Сел. - Где ты живешь? - Недалеко. - Он указал ей направление. - Держись крепче, поехали! Дженифер Мак влилась в поток машин сиэтлского пригорода. Какой-то "фольксваген" погудел им. Дэвид глотанул порцию выхлопных газов, мопед подскочил на бугре, и паренек едва не свалился. Черт, она гонит, как бешеная? Когда мопед заложил крутой вираж в Вязовую аллею, Дэвид чиркнул подошвой по асфальту. - Эй! Подбери колени! - крикнула Дженифер через плечо. Дэвид подобрал колени. - И ради бога, сядь поближе! Я не укушу! Дэвид с опаской положил ей руки на талию. Бока у нее были нежные и тугие. - Крепче хватайся. Я не хочу подбирать тебя потом по кускам! - нетерпеливо сказала она. Дэвид сглотнул слюну и обвил руки вокруг Дженифер; ощущение было неописуемое. Ветер отбрасывал ее волосы прямо ему в лицо. Они были шелковистей, чем казались, и пахли чем-то душистым. "У компьютеров такого не может быть", - подумал он. Вскоре они свернули, машин стало меньше, и Дженифер спросила: - Послушай, а ты тоже хватанул "пару", да? До чего она теплая. - Угу, - рассеянно ответил он. - Теперь нам обоим придется ходить летом в школу. - Мне - нет, - улыбнулся Дэвид. - Почему? Разве тебе не надо пересдавать биологию? "Нет, если подойдет пароль", - самодовольно подумал Дэвид. - Не думаю. Дженифер помолчала, явно озабоченная. - Как же так? - Заходи ко мне, увидишь. - Ладно. Дэвид указал на последний поворот; жаль, что дорога такая короткая. - Сюда. Мопедик затарахтел по тихой улице, обсаженной зелеными вязами, мимо аккуратно подстриженных живых изгородей, за которыми прятались односемейные дома. Дэвид велел остановиться у калитки и спрыгнул, а девушка, ногой опустив подставку, завела на нее мопед. По наклонной дорожке уже мчался, радостно приветствуя гостей, Ральф. - Твой? - спросила девушка. - Ага, - ответил Дэвид, поглаживая сеттера по загривку. - Звать Ральфом. А это Дженифер, Ральф. Она хорошая. Уши у Ральфа встали торчком. Обнюхав брюки девушки, он поднялся на задние лапы, желая познакомиться поближе. - Ральф! - одернул его Дэвид. - Ничего, ничего, - успокоила Дженифер. - У меня тоже собака. - Потрепав, она мягко отстранила Ральфа. - Им не надо сдавать биологию. - Да уж... - вздохнул Дэвид, взяв пса за ошейник. Ральф гавкнул. - Ну-ну, будь умницей. Это моя гостья. Извини, но тебе придется обождать ее во дворе. Дженифер рассмеялась. Дэвид повел ее мимо двух керамических фламинго к двери. В доме никого не было. Внизу все еще стоял запах сгоревшего утром у отца бекона. Разглядывая дом, Дженифер вдруг почувствовала себя неуверенно. Она остановилась. Дэвид тоже. - Гм... то, что я хочу тебе показать, у меня в комнате, - до него вдруг дошло, в каком положении они оказались. - Моя комната... гм... наверху. На втором этаже. Дженифер решительно двинулась за ним. - Родителей нет дома? - спросила она на лестнице. В ее голосе зазвучали странные нотки, словно происходило что-то необычное. Сердце у Дэвида запрыгало. - Они оба работают. Чего она ожидала? Он только хотел показать ей компьютер. Дженифер молча поднялась за ним на второй этаж. При виде надписей на его двери она рассмеялась. - "Запретная зона", - прочитала девушка вслух. - "Вход только по пропускам". На меня это тоже распространяется? - Нет, - ответил Дэвид, вытаскивая из кармана ключ. - Я отключил сигнализацию. - Он открыл дверь и посторонился, пропуская ее. - Но там тьма кромешная! - заколебалась она. - О! Минутку, - он сунул руку и щелкнул выключателем. Зажегся свет. Бр-бр-р! Он совсем забыл, какой в комнате кавардак! Дженифер, похоже, не обратила на это внимания. Она поразилась нагромождению аппаратуры. Дэвиду же с порога бросилась в глаза куча грязного белья и носков. Перекидываясь репликами с Дженифер, он заткнул ее ногой под незастеленную кровать. - Ого, ты по-серьезному занимаешься компьютерами, да? - Да. Я как раз хотел показать тебе. - А какое это имеет отношение к отметкам по биологии? - спросила Дженифер, с удивлением разглядывая опутанные проводами приборы. Было впечатление, будто она очутилась в летающей тарелке. - Сейчас покажу. Дэвид боком проскользнул мимо нее и сел на продранный вращающийся стул. Он включил терминал и дал разогреться телевизору. Черт побери, куда подевался дурацкий модем? Ага, вот он. Дэвид дотянулся до раздаточной коробки рядом с телефоном и вставил штекер в гнездо. Полистав испещренный карандашными пометками телефонный справочник, он нашел нужный номер и нажал на кнопки номеронабирателя. - Что ты делаешь? - тихо спросила Дженифер. - Набираю номер городской школьной системы и, если повезет... Ага, номер свободен. На мониторе возникли строчки: ОБЪЕДИНЕННАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ СЕТЬ ШКОЛ СИЭТЛА. НАБЕРИТЕ ПАРОЛЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ И ЛИЧНЫЙ НОМЕР. - Смотри, Дженифер, - продолжал Дэвид. - Они меняют пароль два раза в месяц. - Он сделал паузу для пущего эффекта. - Но я знаю, где его можно найти! Он набрал на клавиатуре слово "грифель". Экран немедленно очистился, и на нем высветился список подсистем на выбор. - Ну давай, Дженифер, теперь ты. Набери слова "оценки учеников". - Нет, я не... - Давай-давай, - улыбнулся Дэвид. - Компьютер не укусит. Здесь, в своей стихии, он чувствовал себя гораздо увереннее. Она склонилась над клавиатурой и нажала на кнопки. ОЦЕНКИ УЧЕНИКОВ - появилось на экране. - Так. Теперь введем номер моей личной карточки и... вуаля! - объявил Дэвид. - Узри мои недостойные успехи. Экран снова очистился, и внезапно белыми буквам на голубом фоне возникла таблица успеваемости некоего ЛАЙТМЕНА, ДЭВИДА А. Дэвид подвинул курсор к графе "Биология" и исправил "2" на "4". - Что ты наделал? - в ужасе воскликнула Дженифер. - Поменял оценку, только и всего... Какой номер твоей карточки? Дженифер назвала. Дэвид набрал цифры на клавиатуре. Экран предъявил ведомость оценок МАК ДЖЕНИФЕР Д. Дэвид уставился на дисплей, и тут Дженифер начала соображать, что он собирается сотворить. - Слушай... Этого нельзя делать! - Почему? Все очень просто. - Не твоя забота. Что ты делаешь? - Меняю тебе отметку по биологии. - Погоди. У меня потом будут жуткие неприятности, - запротестовала Дженифер. - Успокойся. Никто не узнает. Смотри! Дэвид навел курсор на оценку по биологии и одним движением превратил двойку в четверку. - Ну вот. Теперь тебе не грозит никакая летняя школа. - Верни обратно, - потребовала Дженифер. - Почему? - глаза у Дэвида полезли на лоб. - Клянусь тебе, они ни за что на свете... - Сделай все, как было! - рассерженно повторила Дженифер. - О'кей, о'кей, - сказал Дэвид. Он нажал клавишу с двойкой. - Будьте любезны. У тебя снова - пара. - Я, пожалуй, пойду, - холодно сказала Дженифер. - Да-да, - смущенно заторопился Дэвид. - Спасибо еще раз, что подкинула. - Ага, о'кей. - Дженифер вышла на площадку и быстро сбежала с лестницы. - Пока. - Хочешь, я тебя прово... - начал было Дэвид, но Дженифер уже выскочила из дома. Дэвид подошел к окну и стал смотреть, как она отъезжает. Разогнав мопед, она - врррум! - помчалась по улице. "Девицы, - бормотнул про себя Дэвид, чувствуя, как у него что-то обрывается в животе. - До чего хорошенькая". Зря он так. Надо было постепенно подвести ее к идее, что компьютер - это инструмент восстановления справедливости. Программа, заложенная обществом в Дженифер, гласила, что нельзя нарушать установленные правила, даже если вы во сто раз умнее болванов, распоряжающихся вами. Вообще-то Дэвида не особенно волновала оценка по биологии. Просто подвернулся случай. Самое большое удовольствие - обдурить этих пустозвонов, натянуть им нос так, чтобы они ничего не заметили! Такие вещи приводили Дэвида Лайтмена в полный восторг. Он вернулся к компьютеру, поменял Джениферову двойку по биологии на пятерку и быстро стер все следы своей предосудительной деятельности. Шито-крыто. - Невероятно! - дружно закричали Кэти Ли Кросби, Фрэн Таркентон и Джон Дэвидсон: по телевизору показывали рекламный ролик телефонной компании Си-энд-Пи. Дэвид Лайтмен скормил остаток котлеты Ральфу, терпеливо дожидавшемуся под столом подачки, вытер руки бумажной салфеткой и стал смотреть пришедшие по почте рекламные проспекты. Ральф, сообразив, что от Дэвида больше ждать нечего, перебрался к ногам мистера Лайтмена, методично обрабатывавшего кукурузный початок. Размазав кусочком хлеба масло по поверхности початка, отец начал обгрызать его. Тарелка перед третьим стулом стояла нетронутой: едва они сели ужинать, как миссис Лайтмен позвонил клиент. - Уверяю, вам надо съездить посмотреть, - ворковала она в телефонную трубку на кухне. - Этот дом - лучшее, что у нас есть. Да, две спальни, ванна-туалет и огромная дополнительная комната. - Ральф! - укоризненно сказал мистер Лайтмен, заметив, что пес роняет слюну ему на брючину. - Ты уже ел. Имей совесть! Дэвид рассеянно вскрыл конверты. Ничего интересного, кроме свежего выпуска журнала "Новинки компьютеров". - Ты вытащил мусорный бак? - спросил отец. - Да-да, - буркнул Дэвид. Отец уже дважды за вечер задавал ему этот вопрос. Мать, зажав ладонью трубку, подхватила звенящим шепотом: - Не забудь поплотнее закрыть крышу, сынок, а то Ральф опять залезет туда, - после чего вновь принялась обрабатывать клиента. - Знаю, мам. Чччерт! Они не замечают его, а если обращаются, то всегда с какой-ниб