поглядеть, чего ты стоить с мечом и без своих магических амулетов. -- И с мечом, и без меча, я многого стою, -- заявил Блейд, всматриваясь в маленькие водянистые глазки. Тревога оставила разведчика; похоже, этот жирный боров не собирался до завтра разлучать его с Джейдрамом и женщинами, а ночью они уже покинут это негостеприимное пристанище. -- Посмотрим, посмотрим... -- его свирепость насмешливо хрюкнул. -- Значит, так: выиграешь бой, станешь солдатом; проиграешь -- на галеры. Все ясно? -- Блейд кивнул, и грозный командир тут же поворотился к своей свите: -- Пант, лучников сюда... Поставишь их здесь и здесь... Если вошь сделает лишний шаг к воротам, стрелять. В ноги! Потирая шишку на затылке, Блейд соображал, с кем и как придется биться. Джейдрам, стоявший рядом, стиснул его локоть: -- О чем говорит этот толстяк, Талзана? Нас не разлучат? -- Нет. Девушек он хочет подарить главному вождю, тебя сделать рабом, а меня -- воином, если подойду. Но до завтра нас не тронут, не беспокойся... а ночью мы убежим! Жирный кулак ткнул разведчика в грудь. -- Ты! Бери меч! И выбирай любого! -- его свирепость кивнул в сторону шеренги. Под бдительным оком адьютантов и дюжины лучников Блейд вышел вперед, принял от Панта короткий тяжелый клинок и несколько раз взмахнул им, проверяя балансировку. Затем он пристальным взглядом обвел шеренгу имперских бойцов и без колебаний указал на Гворда. -- А! Хочешь закончить вчерашнее дельце? -- одобрительно закивал его свирепость. -- Ну, смотри! Гворд -- не из последних мечников! -- Толстяк всем телом развернулся к строю, отыскал Гворда глазами и прорычал: -- Десятник, вперед! Уложишь этого быка, отменю наказание. Проиграешь... ну, тогда тебе все равно, куда лечь -- в болото, в пески или в эту землю, -- он топнул ногой. -- Начинайте! Тасла, Пант, следить за порядком! Бойцы сошлись в центре широкого круга, образованного зрителями; Блейд видел, как из казарм валит еще целая толпа. Клинки зазвенели, и две рослые фигуры -- почти нагая и облаченная в гибкую кольчугу -- начали смертельный танец. Разведчик услышал тревожный вскрик Каллы, но в следующую секунду забыл и про нее, и про Сариному с Джейдом, про оривэй, паллатов, паллези, про дьявола и бога; он видел только кончик клинка противника, его руки и настороженные холодные глаза. Это был совсем другой боец, чем вчера; этот сегодняшний Гворд знал силу противника и не рассчитывал на легкую победу. Выпад, удар, лязг стали о сталь, уход, финт, снова удар, нырок... Блейд трижды успел попробовать крепость кольчуги десятника; она была прочной, а на его плече уже красовалась длинная царапина. Сгрудившиеся вокруг солдаты подбадривали своего одобрительными возгласами, но разведчик воспринимал их голоса как монотонный пчелиный гул, то и дело прерываемый звоном клинков. Выпад, удар, нырок, обманный финт... Конечно, Гворд был профессионалом и крепким парнем, но как фехтовальщик не стоил и мизинца своего противника. Если б не шлем и кольчуга, поединок закончился бы в первые же пять минут. Но Блейду, практически нагому, приходилось обороняться с большой аккуратностью, что требовало внимания и сил. Вдобавок он не любил драться коротким мечом типа римского гладиуса; набор возможных приемов для этого оружия был сильно ограничен. Лезвия скрестились, заскрежетали. Внезапно разведчик отскочил в сторону и ловким ударом сшиб с головы Гворда бронзовый шлем. Толпа взревела; ряды воинов в темных кольчугах и кожаных панцирях сдвигались все тесней, и Блейд разобрал -- услышал-таки на этот раз! -- грозное рыканье его свирепости: тот приказывал дать бойцам больше места. Удар, опять удар, ложный выпад, за ним -- настоящий, нацеленный прямо в лицо... Упорный парень этот Гворд! И смерти боится куда меньше, чем начальства! Блейд не хотел его убивать. В конце концов, он не нанимался в мясники и должен только продемонстрировать свирепому пузану свое умение... Если противник про этом останется жив, тем больше почета победителю... Блейд скользнул направо, уходя от меча десятника, мгновенно перебросил клинок в левую руку и ударил Гворда плашмя по затылку. С коротким вскриком тот выронил оружие, рухнул лицом в пыль и замер. Поединок закончился; разведчик воткнул меч в землю и, присев рядом с недвижимым соперником, перевернул его тяжелое тело на спину. -- Живой, -- довольно сообщил он. -- Скоро будет мертвый, -- ответствовал его свирепость. -- В Потанских болотах, -- он махнул пухлой рукой куда-то на восток, -- дольше года не выдержит никто. Блейд встал, стискивая зубы. Если бы эта жирная свинья попала под его клинок, он не стал бы бить плашмя! Начальник, тем временем, начал раздавать распоряжения. Двое солдат утащили бесчувственного Гворда, толпа, натешившись зрелищем, рассосалась, а бдительный Тасла с десятком стражей повел пленников со двора. На этот раз их поместили в гораздо более приличные апартаменты -- в комнату с топчанами, столом и табуретами на третьем этаже самой большой казармы. Правда, окна в ней тоже были зарешечены, но Блейд мог сколько угодно разглядывать плац и наблюдать за сменой часовых у ворот. Он занимался этим до обеда, а потом решил вздремнуть перед ночными хлопотами. Поручив наблюдение понятливой Сариноме, разведчик улегся на топчан и уснул. Солнце, клонившееся к западному горизонту, светило прямо ему в лицо, и Калла устроилась рядом, заботливо прикрывая Талзану от струившихся сквозь окно лучей. Блейд пробудился в полумраке. Прохладный ветер с моря гулял по комнате, на небосводе зажглись первые звезды, солнце почти опустилось за горизонт, и лишь неяркое пламя двух свечей на столе разгоняло темноту. Он лежал на спине, прикрыв рукой глаза и чувствуя тепло молодого тела Каллы; рядом раздавалось ее тихое дыхание. Медленно кружились мысли, всплывая сквозь дремотный туман, развеивая его, напоминая, что пришла пора действовать. Снова бегство... В который раз?.. Определенно, это странствие состояло из одних побегов; либо он удирал от кого-то, либо бежал к чему-то... К Золотому Шару? К мечте, которой не суждено сбыться? Бегство, бегство... Да, воистину, он превратился в Ричарда Блейда, беглеца! Сон окончательно отступил, голова стала ясной. Он хотел уже приподняться, как вдруг понял, что в комнате идет разговор -- тихий, шепотом. Говорили двое -- Джейдрам и Саринома; похоже, они спорили, и предмет этой негромкой дискуссии был весьма любопытным. Блейд замер, стараясь не выдать себя ни звуком, ни шорохом, и напряг слух. -- Это несерьезно, -- произнесла Сари с некоторым раздражением. -- Ты действительно полагаешь, что он вытащит нас из этой ловушки? -- Почему бы и нет? -- голос Джейда тоже был напряженным. -- Но как? -- У нас -- свои секреты, у него -- свои... -- По этой реплике Блейд понял, что разговор опять идет о нем -- как и тогда, на озерном берегу. -- Не вижу повода для шуток, лайо. Талзана очень силен и сметлив, но он не может сломать дверь, разбить ворота, покончить с охраной и вывести нас всех в горы... Да еще в полной темноте! -- В конце концов, это его мир... Наступила небольшая пауза. Потом Саринома сказала: -- Помнится, раньше ты не был в этом так уверен. -- А теперь я больше не сомневаюсь. -- Почему? -- Он понимает язык этой прибрежной страны. Какие еще нужны доказательства? Сари опять помолчала. -- Ладно, дело не в том. Ты -- как мальчик, готовый следовать за сильным старшим братом... -- Хорошо, оставим это! Что ты предлагаешь? -- Вызови Защитников. -- Почему бы тебе самой их не вызвать? -- Если ты будешь вести себя неразумно, я так и сделаю. Но ты добился разрешения на этот визит, и первое слово принадлежит тебе. Снова пауза. Затем раздался голос Джейдрама: -- Ты знаешь, чего это будет стоить. Для меня... -- Чего бы ни стоило, -- прервала его женщина. -- Жизнь дороже арисайи... ты сам так сказал. -- Но почему ты не хочешь, чтобы Талзана попытался? Не получится, вызовем белых... Белых, отметил Блейд. Кто же это? Защитники? -- Они появятся тут через три вздоха, как говорит Талзана, -- разведчик почувствовал, что Джейдрам улыбается. -- Появятся и спасут нас, прикончив заодно уйму народу... Может быть, и Талзану... От неожиданности Блейд дернул локтем, и рассохшийся топчан скрипнул. Разговор затих, потом послышались осторожные шаги и Саринома -- он узнал ее по горьковатому аромату -- склонилась над постелью. -- Они спят. Оба, -- произнесла женщина спустя некоторое время. -- Но все же лучше не использовать оривэй, заметил мужчина. -- Талзана знает наш язык на удивление хорошо. Внезапно Блейд почувствовал, как сердце грохнуло о ребра, и по спине побежали мурашки. Он крепко, до боли, стиснул челюсти, всматриваясь в осколки цветной мозаики, калейдоскопом кружившиеся под сомкнутыми веками. Постепенно они замедляли движение, складываясь в знакомую картину. -- Пожалуй, ты прав, дарлинг, -- ответила женщина. Они говорили на английском. ГЛАВА 11 Ретроспекция вторая Сентябрь 1966 года, Монако, Земля. Все стремительней и стремительней разматывался клубок памяти, протягивая нить воспоминаний в прошлое; невидимый хронометр методично отсчитывал год за годом, пока его стрелки не остановились на цифре шесть. Почти не прислушиваясь к негромким голосам спорящих мужчины и женщины, Блейд внимал сейчас иным звукам, и видения иного мира плыли под его сомкнутыми веками. На безымянном берегу неведомой планеты, вытянувшись на жестком ложе рядом с девушкой, преодолевшей, подобно ему, бездны пространства и барьеры времени, Ричард Блейд вспоминал теплый сентябрьский вечер, узкие улочки старинного города, разноязыкий говор, яркие огни фонарей, неоновое сияние витрин; потом он увидел россыпь карт на зеленом сукне стола, и среди них матовый блеск золота. Перстень. Перстень с печаткой, с крылатым чудищем, оседлавшим колесо или солнечный диск... Смертоносное ринго, которым Калла сожгла в ущелье мохнатую стаю... Теперь он вспомнил все. * * * В уютном зале "Катаны", одного из самых фешенебельных игорных заведений Монако, царил полумрак: хрустальные бра горели только над столиками посетителей, что выстроились вдоль двух стен, обшитых орехом. В третьей была дверь с висевшими слева и справа гравюрами Хокусая и превосходными японскими мечами, которые, видимо, и дали название заведению. Напротив сверкала стойка бара, на диво богатого и способного удовлетворить запросы любого шейха из Арабских Эмиратов. Впрочем, шейхи тут появлялись редко -- аллах не поощрял ни спиртного, ни азартных игр. В этот вечер народа в "Катане" было немного. Лишь за пятью столами из двенадцати шла игра, но к полуночи четыре опустели и зрители, и игроки столпились там, где схватка шла по-крупному. Почти каждый из двух дюжин этих заядлых покеристов мог, не моргнув глазом, просадить за раз десять тысяч долларов -- а то и все пятьдесят, так что ставка, уже довольно приличная, их не удивляла. Изощренным нюхом бездельников и любителей скандалов они чувствовали, что за последним столом, над зеленым сукном которого еще мелькали карты, решается отнюдь не финансовый вопрос. Нет, спор шел не о деньгах, не об этих ничтожных разноцветных бумажках, а о том, чего не приобретешь ни за какие миллионы -- о чести и славе. Конечно, их тоже можно было купить, только не сразу и не быстро; а вот позор поражения не смоет даже ливень из всемогущих американских сотенных. Ричард Блейд довольно ухмыльнулся; темные очки, щетина светлых фатовских усиков и парик делали его неузнаваемым. Он швырнул карты на стол, наблюдая, как Ван Дайкен тянется за прикупом. У разведчика было королевское каре, и только что он сбросил туза; рослый Боб Стерн, маячивший где-то в кучке людей за спиной голландца, и не думал закуривать а это значило, что стрит-флеш у Дайкена не вытанцовывался. Блейд снова весело скривил губы -- эта его усмешка выводила противника из себя -- и подумал, как приятно играть в покер с парой глазастых и сметливых подручных! Пожалуй, он бы и в честном бою не уступил Ван Дайкену, считавшемуся шестым в Европе, но о какой честности могла идти речь в деле с этим записным жуликом? Он дурачил людей, обрушивая на их многострадальные головы то град летающих тарелок из космоса, то легионы инопланетных пришельцев; теперь же Блейд, с помощью Боба и Стивена, двух стажеров из спецотдела МИ6, дурачил его. И совесть разведчика не мучила мысль о том, что в покер Ван Дайкен всегда играл честно. Голландец взял первую карту, и его породистое холеное лицо оживилось; Блейд, даже не взглянув на Боба, понял, что пришел туз. Однако ситуацию это не меняло, и он, скользнув небрежным взглядом по развернутым веером картам противника, зевнул и прочистил горло. Все эти мелкие подлые штучки -- ухмылки, зевки, хмыканье, демонстративные вздохи -- вряд ли можно было назвать джентльменским поведением, но сейчас Блейд и не претендовал на столь высокий титул. Он был, согласно легенде, сынком миллионера-нувориша из Штатов: нахальным, наглым и здоровенным парнем, не ограниченным в средствах -- благодаря бездонному папашиному карману -- и приличным игроком в покер. Из всего сказанного выше, истине соответствовало только последнее. Впрочем, богатый папаша у него тоже имелся -- Дж., шеф МИ6 и его прямой начальник. Если на то пошло, была у Блейда и еще одна престарелая, но весьма бодрая и состоятельная родственница разведка Ее Величества; так что в финансовом отношении он чувствовал себя довольно уверенно и продолжал издавать провокационные звуки, доводившие Ван Дайкена до белого каления. Голландец то бледнел, то багровел, но стискивал зубы и продолжал игру: шестой покерист Европы не собирался уступать хамоватому янки. Вторая карта из прикупа; глаза Ван Дайкена сразу потускнели. Блейд покосился на Боба -- тот задумчиво почесывал бровь указательным пальцем левой руки. Так, девятка треф... Отлично! Изображая полное равнодушие, разведчик уставился на чуть подрагивающие руки соперника и предался воспоминаниям. Прошло два с половиной месяца с того дня, как он стоял в бразильской сельве над останками некоего местного дантиста Умберто да Синто по кличке "спелеолог", информатора и проводника Ван Дайкена. Останков насчитывалось немного -- одна маленькая блестящая штучка; все остальное разметал по окрестностям взрыв пары ящиков с динамитом, похоронивший заодно и вход в пещеру, с которой надлежало ознакомиться Блейду. Это загадочное подземелье, древняя база инопланетян, о которой бразилец по секрету сообщил неутомимому "исследователю останков пришельцев" Ван Дайкену, якобы хранило сотни металлических листов с записями на неизвестном языке, золотые изваяния животных и чудесные приборы неведомых звездоплавателей; там скрывались великие тайны прошлого, о которых Ван Дайкен немедленно проинформировал всех обитателей Земли в своем очередном опусе. Неизвестно, получил ли доверчивый бразильский дантист-проводник обещанные тысячи долларов, но то, что Дайкен заработал миллионы, сомнению не подлежало. Этот великий мистификатор и хитрец ловко эксплуатировал интерес публики к гипотетическому пребыванию на Земле во времена оны инопланетных пришельцев. Железная колонна в Дели, статуэтки догу, гигантские рисунки, выбитые на камнях плоскогорья Наска, гранитные стеллы в храмах майя и ацтеков, Баальбекская платформа, египетские пирамиды, Бермудский треугольник -- все это, как и многое другое, служило материалом для его бесчисленных статей, публичных лекций, фильмов и книг. Он не пощадил даже Библию, унизив Иегову мерзким подозрением в том, что Создатель и Творец всего сущего был всего лишь рядовым естествоиспытателем, прибывшим из какого-то неведомого мира. Ван Дайкен был весьма умен и избегал говорить заведомую ложь, играя на недосказанности и нюансах; всякий, кто читал его творения, понимал, что автор знает много больше, чем пишет, и готов в любой момент представить такие свидетельства своих слов, что научный мир просто ахнет. Как бы то ни было, книги его расходились прекрасно, и Дайкену вполне хватало на жизнь, на женщин и карты. Его шумная деятельность давно привлекла внимание британской разведки, ибо не стоило пренебрегать теми зернами истины, которые могли быть рассыпаны среди заведомого бреда. Дж., шеф отдела МИ6, приступил к разработке Дайкена еще в конце шестьдесят первого года, когда Блейд вернулся из Лейк Плэсида -- весьма любопытной командировки, имевшей целью ознакомление с успехами американских уфологов. Эта поездка положила начало проекту "Немо", который служил немалой уступкой современным веяниям со стороны консервативных британцев: в рамках проекта были начаты работы по изучению НЛО и прочих аномальных явлений. Ван Дайкен, несомненно, также относился к подобным явлениям -- во всяком случае, если речь шла о его хитрости и умении запутывать следы. Дж., разведчик матерый и опытный, начал с его связей, так на поверхность всплыл бразильский исследователь и спелеолог да Синто и его таинственная пещера. При ближайшем рассмотрении исследователь оказался дантистом, а потом -- просто мошенником и бандитом, попытавшимся выманить у сотрудника МИ6 крупную сумму, обещанную за демонстрацию чудес подземелья. К счастью, тем сотрудником был Ричард Блейд, который не привык разбрасываться казенными деньгами. Дело завершилось перестрелкой в непосредственной близости от ящиков с динамитом, которым предполагалось вскрыть засыпанный тоннель, в результате взрыва его завалило столь основательно, что Блейд не сомневался -- раскопки тут начнутся в двадцать первом веке, никак не раньше. Можно было бы считать, что завалена не только пещера, но и вся операция, если бы не та маленькая блестящая штучка, которая досталась Блейду в наследство от "спелеолога". Именно из-за нее Дж. решил продолжить дело и взялся за самого Ван Дайкена. Голландец раздраженно потянулся за третьей картой, и Блейд, презрительно фыркнув, оттопырил нижнюю губу. Потом он привстал, пошарил в кармане легкого пиджака и выложил на стол пачку "зеленых" в банковской упаковке -- словно намекая на то, что его финансовые возможности безграничны и не такой мелюзге, как Ван Дайкен, тягаться с наследником свиных, нефтяных или Бог знает каких миллионов. Дайкен открыл карту, и лицо его увяло. Да, трижды был прав Дж., что этого человека можно взять только на "кураж"! Когда его начали серьезно разрабатывать, ситуация казалась безнадежной. Голландец нажил вполне приличное состояние на пришельцах, так что подкуп тут не годился; он исправно платил налоги и не имел дела с мафией материала для шантажа не просматривалось, он не лез в политику, не баловался с наркотиками, умеренно пил, и, наконец, за ним не тянулся какой-нибудь грязный хвост с нацистских времен. Он всего лишь рассказывал космические сказки -- всем, кто желал его слушать, но подобные деяния неподсудны никаким законам. Американцы, конечно, попытались бы решить проблему напрямик, устроив Дайкену прямо на квартире допрос третьей степени, чтобы выпытать, что в его сказках ложь, а что намек, но секретная служба Ее Величества редко прибегала к таким грубым методам. Конечно, у него были женщины. Этот сорокапятилетний холостяк отнюдь не был монахом, и зеленокожие красотки из космоса не спускались по ночам в его одинокую постель, чтобы осчастливить вниманием своего трубадура. Он любил полных дебелых блондинок нордического типа, но был чрезвычайно разборчив: имея пять-шесть любовниц, заводить новые связи явно не собирался Но, как иногда говаривал старый мудрый Дж., "в каждом доме отыщется свой скелет в шкафу", и Ван Дайкен тоже не являлся исключением. Он обожал карты, точнее покер, игру тонкую и психологическую, в которой математический расчет значил не меньше, чем удача и умение блефовать. Он действительно был сильным игроком, и в этом качестве снискал немалую известность в закрытых полулегальных заведениях, где лучшие из лучших выясняют кто есть кто за зелеными столами. И он весьма ценил свою славу! Шестой в Европе и, без сомнения, один из дюжины лучших покеристов мира -- это что-нибудь да значило! Деньги его не интересовали; он был достаточно богат. Престиж, желание сохранить славу великого мастера зеленого сукна вот в чем заключалась ею слабость. Блейд поднял глаза на соперника и, по его молчаливому кивку, медленно перевернул свои карты одну за другой. -- Каре королей, -- процедил он, сопроводив эту реплику протяжным зевком; затем с оскорбительным интересом уставился прямо в лицо Ван Дайкену. -- Пас, -- сухо сообщил тот. Когда они разрабатывали эту операцию, Дж. при помнил слова Дюма, вложенные великим романистом в уста не то Атоса, не то Арамиса: "Первый фехтовальщик Франции может не бояться второго, опасность для него представляет какой-нибудь паренек из провинции, способный твердо держать в руках шпагу". Блейд, в данном случае, и выступал этакой провинциальной темной лошадкой, готовой обойти на повороте признанного рысака и пощипать его лавровый венок. Конечно, кое-что было подстроено. Боб и Стив обеспечивали сигнализацию вкупе с общей поддержкой, и действовали они безупречно. Был выбран подходящий момент, когда Ван Дайкен пожелал в очередной раз развлечься -- причем именно в "Катане", закрытом клубе для игроков экстра-класса, который Блейд знал, как свои пять пальцев; в свое время он провел в Монако почти год в качестве резидента МИ6. Наконец, совсем не случайно в зале оказался француз Клод Массе, седьмой в европейском табеле о рангах и вечный противник Дайкена за карточным столом. Сейчас, сощурив от удовольствия антрацитовые глаза, он наблюдал, как "парень из провинции" разносит его титулованного коллегу. Кстати, Массе был довольно известным археологом и сильно недолюбливал голландца по причинам профессионального свойства. Попасть на большую игру в "Катану" было несложно -- тут посодействовал полковник Макдональд, приятель Дж., представлявший в Монако интересы британской разведки. Значительно больших трудов стоило напроситься на партию с Дайкеном -- "первый фехтовальщик" пренебрегал новичками, даже если их карманы распирали кредитки. Сегодня он жаждал потешить самолюбие, обыграв Массе, и каждый франк археолога был для него ценнее, чем тысяча пахнущих нефтью или свининой долларов из-за океана. Но, в отличие от голландца, Массе был небогат и согласился оказать маленькую услугу некоему лицу, финансировавшему его университетскую программу. Так Блейд оказался в нужное время за нужным столом в компании четверых мужчин средних лет, одним из которых был Ван Дайкен. Разведчик был пятым бесплатным приложением к этому каре зубров; но вскоре три партнера капитулировали, а новичок принялся разделывать мастера. -- Пожалуй, мне пора, -- сообщил Блейд куда то в пространство, сгребая деньги на свой край стола, тут было тысяч сорок долларов. Ван Дайкен моргнул и откашлялся. -- Вы, молодой человек, всегда прерываете партию на середине? -- хмуро заметил он. -- Нет, не всегда. Но в данном случае, мистер Ван Дайкен, не вижу интереса продолжать. Это было смертельным оскорблением! Голландец вздрогнул и побагровел, словно ему в лицо выплеснули стакан виски. -- Разве деньги -- не интерес, мой юный мистер Джепсон? -- под таким именем Блейда представил партнерам французский археолог. -- А... деньги... он расслабленно взмахнул рукой. -- Да заберите их себе... хоть все... разведчик передвинул кучу разноцветных банкнот -- французских, немецких и американских на половину Ван Дайкена. -- Деньги меня не интересуют... Игра другое дело! Но играть-то не с кем... -- Блейд опять зевнул и поскреб макушку своего парика. Подобного пренебрежения Ван Дайкен вынести не мог. Не обращая внимания на хихикающих зрителей, он потащил из кармана чековую книжку. -- Так, мистер Джепсон, поговорим серьезно. Какая начальная ставка вас устроит? Блейд откинулся на стуле и заложил большие пальцы за цветастые подтяжки шириной в ладонь; казалось, еще немного, и он взгромоздит ноги на стол. -- Вы меня неправильно поняли, Дайкен, -- "мистера" он на сей раз опустил. -- На деньги играет мой старик... и, поверьте, в тех играх вы ему не соперник. Меня же деньги не волнуют. Другое дело играть на интерес. Тут, пожалуй... -- Интерес? Что вы имеете в виду? -- белесые брови голландца полезли вверх. На некоторое время Блейд погрузился в глубокомысленные раздумья; публика, предвкушая скандал, почтительно замерла. Краем глаза разведчик заметил, как за стойкой появился Гаратти, хозяин заведения. Итальянец что-то шепнул на ухо помощнику бармена, и тот выскользнул в заднюю дверь. Отправился за вышибалами, понял Блейд -- на тот случай, если дежурная команда не сумеет утихомирить страсти. Он довольно усмехнулся; пока все шло по плану. -- Когда мы ехали сюда, Клод кое-что рассказал мне о вас, Дайкен, -- разведчик положил ладони на край стола. -- Я ваших книг не читал... я вообще не читаю всякую галиматью. Другое дело -- послушать забавную историю с документальным подтверждением, разумеется. Так вот, -- он выпрямился и приспустил на нос очки, поймав взгляд голландца, я согласен играть, если вы в случае поражения, разумеется, -- представите мне бесспорное доказательство, что ваши писания не вранье и не бред сумасшедшего. А вот моя ставка, -- Блейд выложил на стол зеленоватый листок. -- Сертификат на предъявителя, на сто тысяч, -- небрежно сообщил он. -- Франков? -- Долларов, -- он выдержал паузу. -- Ну, вы согласны? -- Да! -- К чести Ван Дайкена, он не колебался ни минуты. Блейд помахал рослому бармену за стойкой. -- Эй, парень! Запечатанную колоду и "арманьяк"! Всем! Я угощаю. -- Потом он повернулся к Ван Дайкену и, продемонстрировав самую широкую из своих улыбок, произнес: -- Должен предупредить вас, мистер... Если ваше доказательство меня не устроит, я сумею взыскать долг... так, как принято у нас в Далласе. Он стиснул огромные кулаки и многозначительно постучал ими друг о друга. * * * Покер -- быстрая игра; через полчаса сертификат по прежнему пребывал рядом с локтем Блейда, а голландец утирался белоснежным платком, не скрывая огорчения. Впрочем, противник оставил ему лазейку, которая могла восстановить пошатнувшийся авторитет. Пусть он проиграл этому нахальному сопляку, пусть; но если сейчас будет предъявлено нечто удивительное, нечто такое, что заставит публику пораскрывать рты, поражение мгновенно превратится в победу. Можно вообразить, что будут рассказывать об этой истории во всех злачных местечках Монако! Да что там Монако -- всего Лазурного Берега, всей Франции, всей Европы! "Представляете, в прошлом году привязался к Ван Дайкену в "Катане" какой-то нахальный янки... Да, да, к тому самому Ван Дайкену... Все требовал доказательств... предъяви ему что-нибудь этакое, космическое. Ну, старина Дайкен и выдал..." Да, поражение забудется, ибо возобладают более сильные эмоции -- восторг, удивление, любопытство... страх перед непознаваемым, наконец Ван Дайкен был достаточно умен, чтобы сообразить это. Лицо его вдруг стало спокойным и сосредоточенным; под суровым взглядом кредитора он полез в карман. Когда голландец вытащил руку, на пальце его сиял золотой перстень с печаткой. -- Вот, -- он положил ладонь на середину стола, и под ярким светом настенного бра на овальной пластинке вспыхнул рисунок -- грифон, оседлавший зубчатое колесо. -- Вот ваше доказательство, Джепсон. Блейд, с замирающим сердцем, наклонился и осмотрел кольцо. Никакого сомнения -- это был абсолютно точный дубликат той самой маленькой блестящей штучки, последнего "прости" от неудачника да Синто, которую он подобрал рядом с заваленной взрывом пещерой в бразильской сельве. И кажется, разведчик знал, что сейчас произойдет. Он снял очки и с деланным недоумением уставился в лицо Ван Дайкена. -- Кольцо? Ну и что с того? -- Смотрите. Голландец снял перстень с пальца, положил на стол и, не давая Блейду дотронуться до него, быстро прикрыл ладонью. На миг он замер, полузакрыв глаза, потом убрал руку и с ноткой торжества произнес: -- Вот, мой юный друг, попробуйте одеть. Осторожно, самыми кончиками пальцев, разведчик коснулся блестящего ободка, слыша за спиной возбужденное дыхание зрителей. Как он и ожидал, отверстие исчезло; перстень превратился в монолитную золотую пластинку, похожую на толстую монету, к которой сбоку была прикреплена печатка. Точно как в кольце да Синто -- проклятом кольце, которое не смогли заставить раскрыться усилия лучших специалистов, собранных Дж. со всех университетов Великобритании! В этот момент Ричард Блейд понял, что он не уйдет отсюда без добычи. Он потыкал указательным пальцем в кольцо конечно, без всякого результата, -- и подвинул его к голландцу. -- Ну-ка, покажите, как вы это делаете! Ван Дайкен взял перстень и водрузил на палец. Блейд, следивший за ним во все глаза, не заметил ничего сверхъестественного -- просто палец будто бы проткнул монетку и золотистый металл облек плоть; таинственная "штучка" мгновенно стала обычным и совсем не загадочным предметом, украшением, каких в любой ювелирной лавочке сотни и сотни. С грифонами, львами, орлами, драконами, монограммами и, если угодно, с копытом самого дьявола... -- Вы удовлетворены? -- Ван Дайкен с ухмылкой смотрел на него. Разведчик протянул руку, взялся за перстень и резко дернул к себе. Кольцо сидело плотно, и он дернул сильнее -- так, что голландец вскрикнул от боли. -- Эй! Что вы делаете! -- Я не позволю всяким проходимцам-фокусникам морочить себе голову! -- злобно прошипел Блейд. -- Такие штуки показывают у Барнума за доллар с четвертью по выходным, а в будни -- еще дешевле! А я -- я ставил сто тысяч "зеленых"! -- свободной рукой он ухватил сертификат вместе с изрядной пачкой купюр и запихнул себе в карман. Оставалось надеяться, что за остальными средствами из казначейства ее Величества присмотрит Стивен; он подстраховывал Блейда сзади и сейчас сопел прямо у него над ухом. Кольцо дрогнуло и стало съезжать с пальца. -- Вы сломаете мне руку! -- завопил Ван Дайкен. -- Эй, Гаротти! Убери от меня этого бандита! -- Я тебе не только руку сломаю, фокусник, ласково сообщил Блейд. -- Как водится у нас в Далласе... -- он приподнялся навстречу набегавшим вышибалам и дернул изо всех сил. * * * Примерно через три минуты, после ожесточенного и весьма умело разыгранного сражения, трое могучих "горилл" выкинули его на улицу -- прямо под ноги Стиву. Тот заботливо ухватил начальника под локоть и повлек к ожидавшему в переулке "роллс-ройсу". Слегка запыхавший Боб-стажер блокировал попытки Гарроти добраться до телефона и вызвать полицию -- появился через пятьдесят секунд. Он доложил, что Ван Дайкен все еще лежит под столом, что хозяин сильно расшиб физиономию о стойку, что бармен с помощником почему-то столкнулись лбами и что вообще-то говоря пора смываться. Поблагодарив подчиненных за службу, Блейд дал знак трогаться и левой рукой содрал усы, а затем белобрысый парик. Только после он разжал покрытый ссадинами правый кулак и задумчиво уставился на маленький золотой диск с овальной пластинкой на ободке. Пожалуй, он погорячился, когда решил стащить кольцо; лучше было бы доставить его Дж. вместе с пальцем Ван Дайкена... Он ухмыльнулся и, засовывая взятый с боем раритет в потайное отделение бумажника, сказал: -- Ну, парни, надеюсь, вы подтвердите старику, что вся эта история мне не приснилась. Стивен, который вел машину, буркнул нечто утвердительное, но Боб Стерн бросил на Блейда недоуменный взгляд: -- Какая история, сэр? -- С кольцом... Как я пытался одеть его, но ни чего не получилось. -- Простите, сэр, но вы его одели. Я видел собственными глазами! И тогда, откинувшись на мягкие подушки "роллс-ройса", Ричард Блейд по-настоящему пожалел, что не прихватил вместе с проклятым кольцом палец голландца. * * * Теперь он знал, как называется такое кольцо на оривэе, на языке тех, кто его создал. Он знал о его назначении, видел в действии, он понимал, что перекрывающая отверстие пластинка является всего лишь предохранительным механизмом, чем-то вроде "защиты от дурака". Блейд даже догадывался о том, как надо обращаться с ринго, и почему Бобу Стерну показалось, что в тот вечер в "Катане" он якобы смог надеть кольцо на палец. Но стремительный поток воспоминаний струился все дальше и дальше, а хронометр продолжал бесстрастно отсчитывать года; теперь его стрелки застыли на цифре одиннадцать. Осень шестьдесят первого, Лейк Плэсид, первый его визит в Соединенные Штаты... Полковник Стоун, энтузиаст-уфолог, фотографии, досье, груды обгорелого металла, странные высохшие трупы, доллар в прозрачном пластике... Малышка Кэти и ее зажигалка... Стройная длинноногая Кэти, черноволосая смуглянка с калифорнийским темпераментом! Интересно, как ее звали на самом деле, эту женщину оривэй, так похожую на Каллу и Сариному? Вопросов у него было гораздо больше, чем ответов. Но сейчас Ричарду Блейду было ясно одно: в этой лесной стране Талзаны, в неведомом мире Измерения Икс, в бесплодной погоне за чудесным золотым шаром он встретил тех таинственных гостей из космоса, которые уже не раз посещали Землю. Видимо, полковник Стоун и писакакартежник Ван Дайкен были не такими уж идиотами. ГЛАВА 12 Вынырнув из омута воспоминаний, Блейд открыл глаза и приподнялся. Лежак заскрипел под тяжестью его тела, и два голоса, шептавшихся в полумраке. испуганно притихли. Он бросил взгляд на спокойное лицо Каллы, смутно белевшее рядом. Девушка спала так крепко, как спят только в семнадцать лет, когда тревоги и заботы старших, их радости и печали, кажутся чем-то далеким и почти нереальным. Столь же нереальным, как бездны пространства и барьеры времени, отделявшие сейчас Каллу от ее неведомой родины. Осторожно, чтобы не потревожить девушку, Блейд спустил ноги на пол, встал, подошел к столу, на котором мерцали две свечи, подвинул табурет и уселся -- прочно, основательно, готовясь к долгому разговору. Джейдрам и Саринома смотрели на него округлившимися глазами, чуть приоткрыв рты и ожидая, что скажет Талзана, их верный проводник по джунглям, горам и таинственным пещерам. Но Талзана молчал. Блейд -- тоже. -- Уже пора? -- наконец спросил Джейдрам разумеется, на оривэе. -- Будить Каллу? -- Нет, -- ответил разведчик, и это короткое сухое "нет" вместо протяжного "анемо" было как выдернутая чека гранаты. А затем последовал взрыв: -- Поговорим? -- сказал он на английском. У Джейда отвисла челюсть, а Саринома прижала вдруг ладошку к губам, сейчас оба они выглядели не лучшим образом. -- Ты... ты... знаешь этот язык? -- свалтал так уставился на Блейда, будто произнесенные разведчиком слова оказались магическим заклинанием, внезапно превратившим Талзану в призрак из потустороннего мира. Собственно, так оно и было -- если учесть, что все трое находились сейчас в какой-то иной реальности, в ином измерении, бесконечно далеком и от Земли, и от родины паллатов. -- Знаю, -- подтвердил Блейд, -- и гораздо лучше, чем оривэй. -- Так ты с той беспокойной планетки... как ее? Джейдрам взглядом попросил у Сари помощи, и женщина подсказала: "Вайлис". -- Да, Вайлис! -- повторил он. -- Аборигены называют ее Землей, -- спокойно заметил разведчик. -- Правильно, -- кивнул Джейд, -- теперь я вспомнил. Вайлис или Земля... Я был там пару раз, он посмотрел на звездное небо, темневшее в узком оконном проеме, и начал нервно навивать на палец прядь черных густых волос. -- Да, я был там пару раз, и абсолютно уверен, что на Вайлисе... на Земле нет межвременных трансмиттеров! Клянусь Единством! Да они ведь только добрались до ближайших планет своей системы! Или еще не добрались, но собираются... -- растерянный взгляд свалтала обратился к Блейду: -- Ты действительно оттуда, Талзана? Разведчик промолчал. Джейдрам относился к числу наблюдательных людей; несомненно, он был умен, эрудирован и настойчив. Но в этой старой игре в вопросы и ответы он неизмеримо уступал Ричарду Блейду, полковнику британской разведки. Для профессионала смысл любого словесного поединка, любого допроса заключался в одном: сказать поменьше, узнать побольше. Блейд был профессионалом. Он молчал, наблюдая за лицами собеседников, озаренными тусклым светом двух трепещущих огоньков. Черты Джейдрама еще хранили след ошеломляющего открытия; Саринома, более уравновешенная, уже начала успокаиваться. Наконец она спросила: -- Кто же ты, Талзана? Откуда ты знаешь этот язык? Оставив без ответа первый вопрос, Блейд признался: -- Я тоже был на этом Вайлисе... на Земле, хочу я сказать. Не раз, как и Джейдрам... -- На его губах играла насмешливая улыбка. -- Поразительно! -- Сари всплеснула руками, но улыбка, заигравшая на ее губах, была скорее лукавой, чем удивленной. -- Но почему? Разве только паллаты имеют право путешествовать в пространстве? Щека Джейдрама дрогнула. -- Ты хочешь сказать... -- Вот именно! -- подбоченясь, Блейд бросил гордый взгляд на пораженных собеседников. -- И... откуда?.. -- Хмм... Так... Если брать Вайлис за точку отсчета, то получается... получается... -- Блейд изобразил глубокое раздумье, -- да, выходит, я из другой галактики. -- Заметив, что оривэй порываются что-то сказать, он развел руками: -- Только не спрашивайте меня о координатах, звездных картах и тому подобном. -- Анемо сай! -- разведчик ухмыльнулся. -- Я не знаю! У меня совсем другая профессия. -- Он сделал паузу, предоставив Джейдраму и Сари строить догадки о предмете его деятельности. -- Меня доставили сюда для выполнения некой работы, -- таинственно пояснил он, -- и, когда придет время, заберут обратно. Джейдрам дернул себя за волосы, за тот самый локон, который он так усердно наматывал на палец, и, зашипев от боли, тихо выругался. Блейд не знал этих слов на оривэе, но выражение, видимо, было крепким, ибо Сари тут же шлепнула своего приятеля по губам. Тот пробормотал: -- Это надо же! Встретили паллези, а он оказался палланом! К чему тогда сказки насчет целительного шара -- или что еще ты здесь искал? Блейд хмыкнул. -- Насколько я понимаю, -- заявил он, -- вы находитесь тут на отдыхе. -- Ну, если это можно назвать отдыхом... -- Саринома окинула критическим взглядом их убогую келью. -- И тем не менее... -- склонив голову к плечу, разведчик ждал, пока Сари, в знак согласия, не опустила веки. -- Итак, вы прибыли сюда отдыхать, я же обязан выполнить некую миссию. Не буду вдаваться в подробности... она никак не связана с вами, -- Блейд помолчал, потер небритый подбородок. -- Когда мы встретились -- там, у озера, -- я не знал, что и думать... Ваше присутствие в этом мире не было запланировано. Пришлось изобретать что-то на ходу... Он еще вчера понял, что затея с поисками шара провалилась. Лейтон послал его в другой мир; в очень похожий на тот, где он появился в первый раз, но другой. Возможно, он попал в далекое прошлое этой реальности -- что, впрочем, дела не меняло. Однако Блейд не собирался рассказывать двум оривэй правду, которая выдала бы его с головой. Для них он останется представителем неведомой и могущественной цивилизации из соседней галактики, выполняющим таинственное задание. Главное -- не сболтнуть лишнего! У него на руках была пара козырей, которые требовалось разыграть умело и