на камень, разведчик осторожно приподнял голову, мгновенно обежав взглядом ровную овальную площадку -- довольно просторный двор естественной цитадели со стенами из несокрушимого базальта. Первым делом ему бросилась в глаза волосатая задница, весьма основательная и кого-то смутно напоминавшая. Ее обладатель храпел под самым валуном, уткнувшись лицом в землю; рядом валялись копье и топорик на длинной рукояти. Блейд понял, что видит нерадивого стража, и дал себе слово, что наведет в племени должный порядок по этой части. Безопасность -- прежде всего! Часовому не полагается спать на посту, даже если он -- всего лишь примитивный волосатый дикарь! Волос у толстозадого действительно хватало. Конечно, он не мог сравниться с медведем или обезьяной, но густая бурая поросль шла по всей спине, по ягодицам и коротким ногам с толстыми ляжками; с головы спускались длинные нечесанные лохмы рыжеватого оттенка. Однако это существо являлось человеком! Даже не заглядывая в лицо туземца, Блейд мог убедиться в сем факте с полной определенностью. Стопы и кисти дикаря практически не отличались от его собственных; форма черепа, короткая шея и приземистая плотная фигура ничем не напоминали обезьяньи; объемистую талию охватывал пояс из оленьей шкуры, и в волосах, на самом темени, торчало какое-то украшение из перьев -- довольно грязное и помятое. Стойбище, которое охранял этот бездельник, располагалось у подножий утесов, за небольшим озерцом, почти точной копией того водоема, в котором расстался с жизнью местный Шер-Хан. До трех десятков плетеных шалашей, прикрытых сверху шкурами, было ярдов сто, и Блейд видел суетившихся у большого костра женщин, дюжину мужчин, восседавших на плоских валунах, и ребятишек самых разных возрастов и калибров, плескавшихся у озерного берега. Все взрослые, и женщины и мужчины, отличались изрядной волосатостью; одни носили пояса с передником из оленьей или козьей шкуры, прикрывавшим чресла, у других имелись еще накидки -- либо из шкур, либо плетеные из травы. Дети бегали голышом. Убедившись, что его никто не замечает, Блейд продолжал свои наблюдения. Женщин было десятка два, детей -- раза в полтора больше; судя по числу хижин, племя недавно понесло изрядный урон. Или, быть может, часть волосатых спала в своих шалашах? В любом случае, этот клан насчитывал не больше семидесяти человек, причем мужчин, по мнению Блейда, было маловато. Рассматривая их, он заметил, что туземцы, сидевшие на камнях, как будто подчиняются некой субординации. Два валуна казались повыше, и двое мужчин, занимавших эти почетные места, носили плащи и по пучку перьев за каждым ухом. Остальные группировались вокруг предводителей, склонившись к ним и словно прислушиваясь к какому-то спору; иногда то один, то другой поднимался, желая, видимо, вставить слово. Совещание, понял Блейд, внезапно припомнив свой сон перед стартом. Здесь не было уютного зала, стола и кресел, но суть от этого не менялась -- люди все так же спорили, говорили, обсуждали свои проблемы, упорствовали в собственных заблуждениях и не желали прислушаться к доводам соседа. Пожалуй, сие доказывало человеческую сущность волосатых в гораздо большей степени, чем огонь, шалаши, передники из шкур и перья в волосах. О чем же шла речь на этом совете? Странник почти не сомневался, что угадал: надо было отправляться на охоту в степь, а в степи бродил саблезубый. Что ж, решил он, стоит порадовать аборигенов доброй вестью. Соскользнув с валуна и не обращая внимания на храпевшего стража, Блейд направился к шалашам. У берега озерца, которое ему предстояло обогнуть, как и на всей площадке, не было камней -- вероятно, они пошли на строительство баррикад, перекрывавших широкие проходы. Деревьев не было тоже; лишь голая земля с желтевшими кое-где участками вытоптанной травы. Тем не менее чужака заметили не сразу. Мужчины совещались, женщины пекли мясо над костром, дети играли; Блейд успел пройти ярдов тридцать, когда ребятишки подняли наконец крик. Он не остановился, не замедлил движений, лишь выпятил грудь, о которую бились тигриные лапы с огромными когтями. Поверх них лежало ожерелье, и клыки, подвешенные на травяных жгутиках, мерно побрякивали в такт шагам, словно кастаньеты. Складки тяжелого плаща делали плечи Блейда еще шире; его нагие руки и торс бугрились мощными мышцами, ноги уверенно попирали землю, а на топоре, который он тащил под мышкой, еще темнели пятна засохшей тигриной крови. Вероятно, грозный облик пришельца, героя -- или даже божества! -- вселил в волосатых ужас. На миг они застыли, кто где стоял или сидел: мужчины -- на своих каменных табуретах, женщины -- у костра, дети -- по колени в воде; затем с громкими воплями начали разбегаться. Блейд неторопливо подошел к камням, выбрал тот, что был повыше, и сел, прислонив к соседнему топор и копье. Его появление произвело несомненный эффект! Женщины с ребятней попрятались в шалашах, охотники, более здравомыслящая часть племени, ринулись к скалам и теперь с завидной скоростью лезли вверх. Интересно, за кого они принимают нежданного гостя? За зверя, превратившегося в человека? За злого демона или великана, который пожрет всех, кто не успел познакомиться с тигриными клыками? В таком случае, стоило их успокоить. Поднявшись, разведчик шагнул к костру, выбрал кусок наполовину пропеченного мяса и впился в него зубами. Он и в самом деле чувствовал голод, отшагав с утра больше десяти миль, так что ланч пришелся очень кстати. Покончив с первым ломтем, он принялся за второй, потом подошел к озерцу, напился из горсти и обтер руки о свой плащ. Десятки глаз следили за ним со скал и в щели, зиявшие в стенках хижин. Он снова сел на камень, поигрывая ожерельем, неторопливо осматривая стойбище. Пожалуй, этот волосатый народец был не столь уж примитивным! Они умели добывать огонь и строить жилища, плести веревки и сумки из травы, шлифовать кремневые наконечники, выделывать шкуры и жарить мясо. Теперь предстояло познакомиться с их языком. Блейд предвидел, что звуки неведомой пока речи уже живут в его подсознании, и несколько фраз, которые он услышит, пробудят их, наполнив значением и смыслом. Так было всегда; появляясь в новом мире, он мог говорить на языке обитающих в нем существ. Сейчас двое из них, спустившись с утесов, нерешительно направлялись к нему. Длинный и короткий, предводители племени. Длинный был мужчиной зрелых лет, но еще весьма крепким; его костистое сухощавое лицо украшали пышные бакенбарды. Борода отсутствовала; как вскоре узнал Блейд, у туземцев волосы росли где угодно, кроме подбородка, верхней губы да еще, пожалуй, лба. На физиономии длинного застыло выражение некой отрешенности и почти олимпийского спокойствия, хотя Блейд заметил, что это дается вождю нелегко: пальцы у него подрагивали, а левая нога вдруг сама собой цеплялась за правую. Мужественный парень, решил разведчик; боится, но идет! Короткий, похоже, не испытывал страха -- может быть, потому, что был стар и мало дорожил жизнью. По накидке, украшенной козьими хвостами и грубыми костяными фигурками, Блейд опознал в нем шамана. Бакенбарды у коротышки были выщипаны, зато на голове торчала шапка спутанных седоватых волос; шерсть на груди и плечах, на тонких искривленных ляжках тоже была седой. Этот старый гном выглядел тощим, но жилистым, и двигался странной походкой -- вприпрыжку, словно подбитый камнем краб. Приглядевшись, Блейд заметил, что он горбат -- то ли от рождения, то ли в результате травмы, полученной в схватке с каким-то зверем. Его левое плечо покрывали страшные шрамы. Остановившись перед пришельцем, оба аборигена уставились на него во все глаза. У длинного зрачки были серыми и тускловатыми, глаза старого гнома напоминали расплавленный янтарь. Точь-в-точь как у лорда Лейтона, подумал странник и ухмыльнулся: этот тощий коротышка был вдобавок горбат и двигался почти так же неуклюже, как его светлость. Наконец длинный дернул кадыком и с сомнением пробормотал: -- Ахх-са? -- Хул! -- возразил гном. -- Ахх-лават. Бо ор пата! Блейд не удивился, прекрасно поняв этот обмен репликами. "Ахх-са" обозначало духа, демона, доброго или злого бога -- словом, создание потустороннего мира; "ахх-лават" -- разумного, но смертного индивидуума, не владевшего сверхъестественной мощью. "Хул" было отрицанием. Но не просто отрицанием; этот термин нее некий иронический подтекст, словно намекая на презрительное отношение говорившего к мнению собеседника. "Бо" являлось предлогом противопоставления, "ор" -- усилением качества; слово же "пата" соответствовало понятиям "сильный", "крепкий", "могучий". Итак, длинный вождь признал в пришельце божество, тогда как шаман отстаивал более рациональную гипотезу. "Чушь! -- произнес горбатый гном. -- Это человек. Но очень сильный!" Разглядывая стоявшую перед ним парочку, Блейд молча ждал продолжения. С каждой секундой старый колдун все больше напоминал ему Лейтона -- даже манера говорить была такой же, слегка брезгливой, суховатой и безапелляционной. Кем же тогда являлся его напарник? Местным вариантом Дж.? -- Ахх-са, -- снова повторил вождь. -- Только ахх-са может убить большого Ку! "Ку" называлась любая жуткая тварь, с которой не могло справиться племя, -- саблезубый тигр, гигантский медведь, мамонт. -- Ахх-лават убивали Ку, -- гном покачал лохматой головой. -- Делали ловушки, жгли огнем... Убивали! -- Ку -- разные, -- возразил вождь. -- Этот, -- он покосился на клыки, висевшие на шее Блейда, -- самый страшный! -- Он не сильнее большого толстоногого. -- Блейд понял, что речь шла о местном варианте мамонта. -- Толстоногого уркхи убивали. Если толстоногий упадет в яму, на дне которой кол... -- Не учи меня охотиться на толстоногих, -- невозмутимо прервал шамана вождь; его манера вести дискуссию, спокойная и веская, в самом деле напомнила Блейду шефа МИ6А. -- На моей памяти уркхи взяли жизнь у троих, и я помню, как это было. Но Ку с длинными зубами может съесть всех! И большого толстоногого, и тебя, и меня. -- Может, -- неожиданно согласился шаман. -- Он съел двух охотников в начале этой луны и трех -- в середине. Он съел женщину, которая копала корни. Он съел... Выслушав довольно длинный список, Блейд понял, из-за чего волосатые забились среди скал, зашпаклевав все щели, кроме самой узкой. Вероятно, махайрод рассматривал стойбище волосатых как своеобразный кроличий садок, где всегда можно раздобыть что-нибудь на ужин. -- Ку съел много уркхов, -- подтвердил вождь, когда колдун, исчерпав перечень, смолк, -- Охотники не могли убить Ку, а длиннозубый Ку убивал кого хотел... -- он сделал многозначительную паузу и уставился на Блейда. -- Лишь ахх-са может убить Ку! Шаман поднял лицо к небесам и распростер руки; костяные фигурки на его плаще застучали, метнулись козьи хвосты. -- Ахх-са могучи, -- нараспев начал он. -- Ахх-са не охотятся на зверей! Самый большой Ку перед ними -- кал! Они живут на небесах, летают над землей на огромных птицах с огненными хвостами и не обращают внимания на уркхов. Ахх-са -- повелители мира, их дыхание -- ветер, их голоса -- гром, их взгляды -- молния! Им не нужно мясо, им не нужны шкуры, они не едят и не спят... "Ну и ну, -- подумал Блейд, -- похоже, эти парни могут препираться до Второго Пришествия!" Странник не собирался ждать так долго, а потому рявкнул, прервав славословия колдуна: -- Закрой рот, коротышка! Я -- не ахх-са, и потому мне нужны шкуры и мясо. Но сами ахх-са послали меня на землю, одарив божественной силой. Мое дыхание -- ветер, мой голос -- гром, мой взгляд -- молния! Хочешь в этом убедиться? Он грозно нахмурился и протянул руку к топору. Оба спорщика в изумлении уставились на него. Повидимому, ни вождю, ни шаману не приходило в голову, что странный гость может понимать их язык и выражать свои мысли столь энергично и недвусмысленно. Ладонь Блейда еще не успела лечь на топорище, как две волосатые фигуры распростерлись перед ним на земле, демонстрируя полную покорность. -- Встать! -- велел разведчик. -- Садитесь сюда! -- он показал на камни поменьше, рядом с его собственным валуном. Они сели. -- О посланец великих ахх-са, -- попытался перехватить инициативу колдун, -- доволен ли ты тем... -- Ты откроешь рот тогда, когда я прикажу, -- строго произнес Блейд и, не подымаясь с места, легонько хлопнул старого гнома по макушке. Тот охнул и прикусил язык. Тем временем охотники спустились со скал, а самые смелые из женщин и подростков выползли из хижин. За кольцом валунов, которых было штук двадцать -- видимо, по числу мужчин в племени, -- собралась уже порядочная толпа. Странник заметил, что оружия не было ни у кого. Он ткнул пальцем в вождя: -- Как тебя зовут, длинный? Тот сосредоточенно нахмурился, будто стараясь припомнить собственное имя, и начал с протяжным подвыванием: -- Сис'агра-ти карра'да-мелнимунек о'ахх-лават'тапара кинда-тапалама'их-карала сис'агра-капа-ти'пата-ока парала-кат-им ланаса-итара'ло сис'агра... -- Стоп! -- приказал Блейд, и вождь покорно смолк. Сказанное им означало: "Тот-кто-родился-в-денькогдаженщина-второго-охотника-нашла-клубеньвеличиной-соленью-голову-тот-кто-сломал-палец-на-ноге-убегая-отмедведя-тот-кто..." -- и так далее. Блейд кивнул шаману: -- Теперь я хочу послушать тебя, старый гриб. Ну, начинай! Колдун запрокинул лохматую голову и завел: -- Ша'агра-ти илана-капала'им-лавата кинда-валава'тигоса сис'агра-савалана-ти'их падрала-о'несата икандрапилана-ниона ахх'са-кол-ахх'паланта-некан сибрала'ихтапалама окенда'ли... "Дитя-родившееся-на-горе-матери-с-кривой-спиной-ноодаренное-богами-мудростью-и-на-десятом-году-жизнивошедшее-в-жилище-колдуна-чтобы-изучить-магическоеискусство-которое..." Жестом остановив его, странник несколько минут размышлял. Итак, полные имена аборигенов включали перечисление всех знаменательных событий, кои произошли с ними за всю жизнь. Значит, у детей список был покороче, а на знакомство с именами стариков требовалось не менее часа. Превосходный обычай, решил Блейд. Во-первых, стоит человеку назвать свое имя, как ты узнаешь всю его подноготную; во-вторых, запоминание такой уймы подробностей неплохо тренирует мозги. Да, хотя эти уркхи заросли волосами от пят до макушек, на память они не жаловались! Но как же их называть? Блейд задумчиво поскреб щетину на подбородке, потом поочередно ткнул пальцем в вождя и шамана: -- Ты будешь Сие, а ты -- Ша. -- Так нельзя, посланец небесных ахх-са, непонятно, -- старый колдун склонил голову. -- Каждый будет Сие или Ша... Ну конечно же! "Сис" означало "тот" или "та", а "ша" -- "дитя", "ребенок"; вероятно, все безумно длинные имена туземцев начинались с этих слов. Блейд страдальчески сморщился, но вдруг на тубах его заиграла улыбка. -- Ты -- Джи, -- он показал на вождя, -- а ты -- Лейтон, -- его ладонь опустилась на макушку престарелого колдуна. -- Считайте, парни, я окрестил вас заново! -- Что означают эти слова? -- поинтересовался долговязый вождь. -- Они волшебные? -- О да! -- губы странника вновь растянулись в улыбке. -- Джи -- тот, кто обладает силой, Лейтон -- мудростью. -- Ты щедр, -- шаман благодарно склонил лохматую голову. -- Ты велик! Ты -- посланец небесных ахх-са! -- Несомненно, -- пробормотал Блейд, разглядывая окружившую их толпу. -- Я очень щедр, и завтра, когда высплюсь и поем, обещаю дать волшебные имена всем остальным уркхам. * * * Спустя неделю Блейд изучил цивилизацию волосатых во всех подробностях. В стойбище обитали четырнадцать мужчин, включая шамана, двадцать шесть женщин и более трех десятков ребятишек и подростков обоего пола, которым странник, по земным аналогиям, дал бы от года до двенадцати лет. Стариков, если не считать Лейтона, не было; в этом мире люди долго не заживались. За последние полгода, с тех пор, как в окрестностях появился махайрод, племя понесло большой урон -- тигр сожрал не менее двадцати человек, и охотники, неоднократно вступавшие с ним в битву, ничего не могли поделать с чудищем. Таким образом, Блейд -- являлся ли он в самом деле посланцем небесных ахх-са или нет -- выступил в качестве благодетеля и спасителя. Чтобы достойно отметить сей факт, уркхи воздвигли ему трон -- самый высокий камень, который был поставлен в круге совета между седалищами Джи и Лейтона. Эти двое, вождь и шаман, делили власть над племенем. Каждый из них имел собственных приверженцев, как бы некую фракцию или партию, готовую поддержать своего лидера; учитывая, что один из них занимался делами практическими, вроде охоты и охраны стойбища, а другой представлял интеллектуальную элиту, Блейд обозначил две эти группировки как партии Силы и Разума. Согласно лучшим традициям демократического общества, они находились в оппозиции друг к другу и спорили по любому поводу и без повода. Например, источником непрерывных трений являлось отхожее место. Их, собственно говоря, было два -- в расщелинах среди скал, одна из которых располагалась с юга, а вторая -- с севера. По мнению Джи, следовало пользоваться южным нужником, так как ветры с этой стороны задували реже; Лейтон же отдавал предпочтение северному клозету, приводя тот же самый довод относительно ветров. В результате в стойбище невыносимо воняло в два раза чаще, чем если бы обе партии смогли договориться. Блейд прекратил это безобразие, велев завалить оба скопища нечистот и оборудовать новый туалет в западной расселине. Под его руководством женщины вырыли ямы, а мужчины накрыли их бревнами, предварительно свалив две дюжины пробковых деревьев; после этого вонять перестало при любом ветре. Разобрался Блейд и с именами членов племени. Как он и предполагал, каждое имя являлось фактически биографией его носителя, постоянно пополняемой новыми сведениями. Использовать эти длиннейшие повествования на практике было невозможно, поэтому уркхи звали друг друга, так сказать, по должности и родственной связи. Так, Джи был Вождем, а Лейтон -- Шаманом; сильнейший после вождя мужчина именовался Первым Охотником, а его подруги -- соответственно Первой и Второй Женами Первого Охотника. Такая же система действовала относительно детей, и какой-нибудь карапуз, едва начавший обрастать пушистым подшерстком, звался, к примеру. Младшим Сыном Второй Жены Третьего Охотника. Блейду все это показалось весьма нерациональным, и он начал переименовывать волосатых по своему усмотрению. Члены партии Силы, сторонники Джи, получали имена работников МИ6А, а приверженцы Разума -- ассистентов и коллег Лейтона. Вскоре в стойбище появились Биксби, Тич, Ли и Джо, а также Смити, Макдан и Ньют; последний был тем самым нерадивым стражем с толстой задницей, который проспал появление Блейда. Его земным прототипом являлся мистер Ньютон Энтони. К сожалению -- или к счастью, -- Блейд не нашел подходящего аналога для Питера Норриса, и имя Железного Пита осталось невостребованным. Зато самую склочную женщину в стойбище он прозвал Миссис Рэчел Уайт, что подошло этой волосатой самке как нельзя лучше. Реформа имен принесла Блейду не меньшую славу, чем победа над тигром. Теперь он был для волосатого племени Сис'агра-кассала-нарвата'их-лейтага -- Тем-кто-даетволшебные-имена, или попросту Леем -- от слова "лейтага", что значило "имя". Такое прозвище странника вполне устраивало. Вообще же присутствие Блейда весьма укрепило единство племени. Прежде разногласия между партиями Силы и Разума нередко приводили к кулачным боям или к тому, что часть охотников отказывалась повиноваться Джи, ссылаясь на авторитет шамана. Споры бывали непримиримыми, ибо волосатые из Уркхи уже обзавелись важнейшим человеческим качеством -- упорным стремлением настоять на своем. Культура их, однако, еще не поднялась до понимания того факта, что всякую дискуссию полезно сводить к консенсусу, а не к драке. Правда, в таких стычках уркхи не использовали оружие, выясняя отношения только с помощью кулаков, каждый понимал, что смерть любого из немногочисленных мужчин ослабляет племя. Узнав об этом. Блейд восхищенно покачал головой и решил, что, несмотря на драки и споры, общественное самосознание волосатых едва ли не превосходит земной уровень. Там он знал сколько угодно стран, в которых с удовольствием резали глотки не только соседям, но и своим согражданам. Итак, уркхи спорили и продолжали спорить, но теперь у них появился непререкаемый арбитр, Лей, Тот-кто-даетволшебные-имена, и разногласия больше не приводили к дракам. Если вождь имел одно мнение, а шаман -- другое, они обращались к посланцу небесных ахх-са, готовому свершить соломонов суд. Эта обязанность, требующая политичного лавирования между Силой и Разумом, весьма тяготила Блейда. Он не должен был давать преимущества ни одной из сторон, мудро поддерживая демократическую двухпартийную систему в равновесии. В частности, ему приходилось подсчитывать, сколько раз он согласился с мнением Джи, с соображениями Лейтона или предложил свой вариант. В идеале эти три числа должны были совпадать, но добиться такой тройственной статистической справедливости оказалось нелегко. К тому же Сила далеко не всегда демонстрировала глупое упрямство, а Разум -- истинную мудрость, и на каждое удачное решение у Джи и Лейтона приходилось как минимум два неудачных. Блейд вертелся, как белка в колесе, но постепенно, все лучше и лучше узнавая своих волосатых компаньонов, приводил дела племени в порядок. Его поселили в хижине охотника, погибшего в схватке с тигром. Почетную обязанность заботиться о Лее приняла на себя его семья -- мамаша Пэйдж с дочерьми-погодками Зоэ и Вики (все имена, естественно, были даны Блейдом). За пару дней он вышколил и почтенную матрону, и обеих девчонок -- в шалаше теперь царила чистота, шкуры были тщательно выбиты, а мясо и тушеные коренья подавались точно по расписанию, четыре раза в день. Зоэ, симпатичная малышка лет двенадцати с уже наметившимися грудками, заботилась об оружии и одеянии посланца аххса, ее сестренка прибирала в хижине, а мамаша Пэйдж кухарила. Они были очень довольны, ибо новый глава семейства мог бросить копье на вдвое большее расстояние, чем любой из охотников, и буквально завалил своих подопечных мясом. Блейд, несмотря на обильное питание и порядок, такого счастья не испытывал. Ему уже было ясно: в этом доисторическом заповеднике придется обойтись без женщины -- не той, которая готовит еду и вытряхивает шкуры, а подружки, с которой стоило бы разделить постель. Нравы уркхов по этой части были весьма просты, но их женщины слишком напоминали обезьяньих самок, чтобы возбудить у пришельца желание. Даже малышка Зоэ! Несмотря на довольно стройную фигурку и относительно редкий пушок на коже, Блейду она напоминала молодого шимпанзе. Очаровательный звереныш, но не для постели человека! Во всем же остальном уркхи безусловно являлись людьми. У них был развитой язык -- более тысячи слов, как подсчитал странник; представления о божественном, весьма обширные познания в части целебных трав, навыки обработки камней и шкур, плетения циновок, резьбы по дерену и кости. По словам шамана, племя неторопливо мигрировало на юг от самой границы ледников, то совершая переходы в сотню миль, то задерживаясь подолгу в какомнибудь удобном месте. В этих скалах они прожили около года и последнее время боялись покинуть свое убежище: если бы саблезубый настиг их в пути, немногие бы остались в живых. К исходу первой недели Блейд решил, что уркхи -- весьма симпатичные создания. Они не пытались обратить его в рабство, как обитатели Сармы и монгских степей, не травили собаками, как альбийцы, не пытались склонить к противоестественным отношениям, как мужчины Меота, или скормить чудовищам, как жрецы Зира. Эти уркхи были простыми, грубоватыми, но славными парнями, готовыми подчиняться тому, кто оказался сильнее и умнее; правда, они уже умели спорить, но еще не ознакомились с искусством интриги. Да, жизнь с ними представлялась вполне сносной... Вот только если бы их женщины не были такими волосатыми! ГЛАВА 4 Блейд сидел на своем каменном троне в круге совета. Справа от него располагался вождь, елею -- шаман, остальные двенадцать охотников пристроились на своих валунах, образовавших широкое кольцо. Темой обсуждения была очередная перекочевка. -- Хорошее место, -- произнес Джи, пощипывая свои длинные бакенбарды одной рукой и обводя другой кольцо скал вокруг стойбища. -- Безопасное. -- Много зверей, богатая добыча, -- поддержал его Биксби, Первый Охотник. -- Есть камень для копий и трава для циновок, -- добавил Тич, четвертый среди мужчин. Ли, пятый, пожал массивными плечами: -- Стоит ли уходить? И здесь хорошо. -- Хорошо, -- кивнул молодой Джо, местный братец Джорджа 0'Флешнагана, такой же рыжий и довольно рослый. Блейд обвел взглядом членов партии Силы; кажется, желающих высказаться больше не было. Он кивнул Лейтону. -- Уркхи всегда кочевали, -- заявил сей почтенный муж. -- Всегда шли от холодных льдов к теплому солнцу. Так было при моем отце и отце моего отца. Уркхи останавливались то в одном, то в другом месте, жили в шалашах одну или две луны и снова трогались в путь. Шли по новым землям, встречали других людей, менялись с ними женщинами... Хорошо! Интересно! -- Интересно! -- поддержал шамана широкоплечий вспыльчивый Макдан, Второй Охотник. -- Если уркхи будут долго сидеть на месте, среди камней, задницы у них тоже окаменеют. -- Охотники должны ходить. Долго ходить, много ходить, видеть новое, -- уверенно заявил Смити, еще недавно звавшийся просто третьим. У него была длинная шея -- конечно, не такая длинная, как у настоящего Кристофера Смити, но для коренастых уркхов буквально выдающаяся. -- Сидеть на месте скучно. Звери -- одни и те же, камни -- одни и те же, небо -- одно и то же. Скучно! -- завершил Третий Охотник свою речь. -- Да, скучно! -- пискнул толстый Ньют, о номере которого в этой компании было лучше не упоминать. Блейд поразмыслил, взвешивая доводы той и другой стороны, отметив, что речи представителей партии Разума были длиннее и содержательнее, чем у их оппонентов. Конечно, если не считать Ньюта. Но к мнению толстозадого никто не прислушивался, ни союзники, ни противники. На спине Ньюта еще не зажили ссадины от палки вождя -- Джи хорошо отходил его за нерадение во время дежурства. Странник повернул голову направо и кивнул вождю, разрешая говорить. Начинался второй круг дискуссии. -- Мало мужчин, -- произнес Джи. -- Женщин и детей столько, -- он раз пять растопырил пальцы на обеих ладонях. -- Мужчин -- столько! -- теперь его ладони остались на виду у всех. Одновременно вождь окинул презрительным взглядом молодых Джо, Боба и Стива, и никчемного Ньюта, явно показывая, что не считает их полноценными охотниками. -- Мало мужчин, -- эхом откликнулся Биксби, всегда готовый поддержать мнение шефа. -- Дорога будет опасной. -- Если мы встретим чужих, на нас могут напасть, -- напомнил Тич, худощавый, нервный и подвижный, лучший следопыт племени. -- Да, могут напасть! -- зло оскалился Ли. -- У нас хорошие женщины, и чужие захотят их отнять! Блейд взглянул на молодых, на Джо, Боба и Стива, но они предпочли промолчать, видно, обиделись, что вождь еще не считает их за мужчин. Странник махнул Лейтону, предлагая высказаться противной стороне. -- Небесные ахх-са, -- шаман поднял лицо вверх, -- заповедали уркхам путь от льдов к солнцу, от холода к теплу. Конечно, ахх-са не вмешиваются в дела людей, но они следят за ними с небес. Если люди выполняют их заветы, ахх-са дают пищу, мясо, шкуры, если нет -- сердятся и насылают бурю. Он покосился на Блейда, словно намекая, что последнее слово в части намерений ахх-са принадлежит их посланцу. Странник размышлял. Собственно, предметом его раздумий было одно: тащить или не тащить за собой все племя. Сам он давно решил отправиться в дорогу на юг, но в приятной компании путь был бы гораздо легче и безопаснее. Не говоря ни слова, он устремил взгляд на Макдана, следующего по старшинству в партии Разума. -- Ахх-са могучи, -- заметил тот -- Лей, их посланец, убил злого Ку, не получив ни одной раны. Когда Лей с уркхами, не страшны чужие, не страшен большой толстоногий Ку, не страшен мохнатый Ку и Ку с длинными зубами. Лей убьет их всех, а мы ему поможем! _ Это была прекрасная речь, и Блейд позволил себе улыбнуться и милостиво кивнуть головой. Но Макдан еще не кончил. -- Ахх-са не вмешиваются в дела людей, но, может быть, они приготовили награду тем, кто выполняет их заветы? Может быть, уркхи будут идти день за днем, луна за луной, пока не придут туда, где ахх-са приготовили для них теплые жилища и добрую охоту? Очень резонное замечание, подумал Блейд. Конечно, эти ахх-са могли быть только плодом воображения волосатых, персонажами местного фольклора, богами или духами, которых изобрели первобытные охотники Уркхи -- как и тысячи других архаических племен и народов во всех мирах и во все времена. Однако существовала вероятность, что компьютер все-таки отправил его на планету с высокой культурой, и лишь по случайности он очутился в огромном заповеднике, где сохранялась не только бессловесная флора и фауна, но и примитивные мыслящие существа, сидевшие сейчас перед ним. Тогда сказки о небесных аххса, не вмешивающихся в дела людские, могли иметь вполне реальную основу. Несомненно, с ними стоило разобраться -- что и являлось целью планируемого Блейдом путешествия на юг. Но тащить ли с собой этот волосатый народец? Тут он еще колебался -- С Леем нам никто не страшен, -- взял слово Смити, вытянув шею и стараясь выглядеть посолиднее -- он был еще довольно молод, но уже прославился как непревзойденный метатель копий. -- Если чужие не захотят честно меняться женщинами, мы их перебьем! Со слов шамана Блейд знал, что по огромной равнине, раскинувшейся на обеих берегах реки, бродили и другие племена, принадлежавшие к расе уркхов. Их было не так много, но все же два-три раза в год эти кланы встречались и, как правило, вступали в мирную торговлю. Основным предметом обмена были женщины -- мудрый обычай, если учитывать немногочисленность популяции волосатых, которая требовала постоянного притока свежей крови. Были среди уркхов и великие путешественники, которые, видимо, добирались до южных земель; кое-кому из них даже повезло вернуться обратно. Сведения о тех местах, ходившие среди волосатого народца, были смутными и обрывочными, но не противоречили элементарной логике. Климат на юге казался более теплым, там росли сладкие плоды и обитало неисчислимое количество зверей, самыми опасным из которых являлись мелкие твари, похожие на шакалов. Там не было холодных зим и крупных хищников; в лесах высились конусы медоносных муравьев (уркхи очень любили сладкое); небо, как правило оставалось чистым и ясным, лишь изредка окропляя землю теплым дождем; речные воды кишели рыбой. Словом, там был рай -- или почти рай, поскольку в тех краях обитали какие-то племена, не похожие на уркхов, но столь же немногочисленные. По идее, всем должно было хватить места. -- Если уркхи отправятся в сторону солнца, -- продолжал Смити, -- они уйдут от страшных Ку, острозубых и мохнатых, а потом подрастут новые молодые охотники, и уркхи опять станут сильны. Пусть Лей поведет нас, а мы будем слушать его мудрые советы, приносить ему лучшие шкуры и мясо! Это было существенным моментом. Путешествие в компании волосатых сулило неизмеримо больший комфорт, чем скитания в степи в одиночку. Тем более, что в этом случае Блейд мог не сбивать ноги до крови, а обзавестись подходящим, транспортным средством. Он поглядел направо, на вождя, потом налево, на шамана. Оба первых оратора безмолвствовали, и это означало, что Лей, Тот-кто-дает-волшебные-имена, должен вынести свой вердикт. -- Джи прав, -- Блейд слегка склонил голову вправо, заметив, как вождь начал самодовольно подкручивать развесистые бакенбарды, -- дорога будет опасной, и мужчин в племени осталось мало. Однако, -- он бросил взгляд влево, -- мудрый Лейтон тоже прав: если уркхи станут сидеть на месте, у них окаменеют задницы. Шаман расцвел; согласно традиции, все доводы и блестящие речи партии Разума относились на его счет. Точно как на Земле, подумал Блейд: любая умная мысль подчиненного автоматически принадлежит его начальнику. -- Можно отправиться в путь, -- продолжал он, -- но так, чтобы злые Ку и чужие люди не мешали уркхам. Тогда дорога станет безопасной и приятной, а в конце ее уркхов будут ждать сладкие плоды, мед и обильная охота. Вождь задумчиво дернул себя за левую бакенбарду, а шаман зыркнул на странника желтым янтарным глазом. -- Мудрость Лея велика, -- заявил он, -- но что, кроме его могучей руки и копий охотников, может защитить уркхов от хищных Ку и чужаков? -- Вода, приятель, -- ответил Блейд, -- обычная вода. Большая река что течет там, -- он вытянул руку, показывая на запад. -- Разве река -- тропинка в лесу, по которой можно идти? -- спросил вождь. -- Земля -- твердая, а вода -- мягкая и не держит человека. -- Зато она держит дерево, -- напомнил странник. -- Ствол большого дерева, твердый, как земля. Несколько минут волосатые обдумывали новую идею, потом Макдан сказал: -- Ты думаешь; что уркхи могут сесть на стволы и плыть по воде, как стая гро? -- Гро назывались огромные утки, на которых Блейд охотился в день своего появления в Уркхе. -- Нет, конечно, -- он покачал головой. -- Стволы начнут вертеться в воде, и ни женщины, ни дети не смогут усидеть на них. Но если сплести веревки из травы и связать бревна друг с другом, то получится большой помост. На нем надо поставить хижины, и помост поплывет вниз по реке, как сухой лист дерева. А уркхи будут сидеть на нем и хохотать над злыми Ку. -- А как вернуться на твердую землю? -- спросил Биксби, отличавшийся большой практичностью. -- Вода не отпустит деревья, и нам придется провести на этом помосте всю жизнь. И всю жизнь есть только рыбу! -- он с ужасом развел, руками, не в силах представить себе более трагической перспективы. -- Если взять длинные копья без наконечников, то с их помощью можно направить помост куда угодно, -- объяснил Блейд. -- Но все уркхи, и мужчины, и женщины, должны разом опускать копья в воду, а потом отталкиваться от нее. Я покажу, как надо это делать. Охотники обменивались задумчивыми взглядами. Хотя все они умели работать и с камнем, и с деревом, и с костью, мысль в челноке, пироге или о чем-то похожем на плот не приходила в эти косматые головы. Возможно, потому, что уркхи долгое время жили на севере, у границы ледников, где не было больших рек; лишь поколение назад они впервые увидели огромный и быстротекучий водный поток. Сейчас, по мысли Блейда, им предстояло сделать гигантский шаг в своем развитии -- почти такой же важный, как открытие благодетельной мощи огня. -- А костер! -- вдруг воскликнул Тич, словно подслушав его мысли. -- Как развести на помосте костер? Ведь дерево загорится! Неужели мы останемся без огня и без жареного мяса? -- Ни в коем случае, -- успокоил ею Блейд. -- Женщины накопают глины и выложат ее на стволы, потом прикроют плоскими камнями. На них можно разводить огонь. Уркхи снова помолчали, переглядываясь. Затем Лейтон одобрительно кивнул и воздел к небу тощие волосатые руки. -- Разве можем мы оценить мудрость посланца ахх-са? -- вопросил он. -- Мы можем лишь подивиться ей и выполнить все, что велит Лей, ибо его советы идут во благо уркхам! Джи повторил жест шамана. -- Лей ор пата, -- произнес он. -- Очень сильный! Не только тут, -- вождь положил ладонь на сильный узловатый бицепс, -- но и тут! -- теперь его пальцы коснулись лба. Блейд был поражен. Эти первобытные существа, эти жалкие волосатые охотники каменного века знали, где находится вместилище разума! Был ли сей факт открыт ими самостоятельно или некто, гораздо более знающий и мудрый, заложил его под толстые черепа местных неандертальцев? Об этом стоило поразмыслить... -- А если... -- прервал его думы очередной вопрос, -- если надо остановиться? Как тогда... Это был Ньют, рискнувший наконец раскрыть рот. Блейд посмотрел на него и внушительно произнес: -- Если надо будет остановиться, мы обвяжем тебя веревкой и спустим на дно. Твоя толстая задница наверняка удержит бревна на месте. Ответом ему был громовой хохот. Эти примитивные создания понимали юмор -- особенно в такой грубоватой форме. * * * Плот собрали из толстенных прямых стволов пробковых деревьев. Их было гораздо проще обрабатывать, чем древесину хвойных пород, и они обладали большей плавучестью. Правда, существовала опасность, что пористые бревна впитают воду и станут тяжелыми и неповоротливыми, однако Блейд полагал, что две-три недели они выдержат. Он не собирался задерживаться тут на более длительный срок; если, продвинувшись к югу на тысячуполторы миль, он не доберется до хрустальных дворцов и космодромов, то вряд ли такие вещи вообще существуют в сей реальности. Что ж, по крайней мере уркхи обретут свой рай -- с медом и сладкими фруктами... Ему же останется только удалиться и доложить Лейтону -- настоящему Лейтону! -- что попытка использовать спейсер закончилась очередным провалом. Свалить четыре дюжины пробковых деревьев оказалось делом несложным -- уркхи вполне владели технологией пережигания стволов. Транспортировка бревен к реке была гораздо более трудоемкой работой, но охотникам удалось разыскать рощицу, которая находилась в сотне ярдов от берега, и когда Блейд показал им, как пользоваться катками, проблема была решена. Женщины с утра до вечера плели канаты из прочной изумрудной травы, подростки разбирали шалаши, проветривали шкуры, таскали глину и плоские камни для очага, собирали хворост. На несколько дней маленький заливчик, где собирали плот, стал напоминать настоящую верфь, глядя на суетившиеся у воды волосатые фигурки, Блейд ясно и зримо ощущал железную поступь цивилизации, шагнувшей в сей примитивный мир. Под его наблюдением бревна надежно перевязали канатами, соорудив плот из двух секций, в каждой -- по паре дюжин стволов. Ширина этого плавучего монстра составляла сорок футов, длина была вдвое большей, он мог поднять все племя уркхов и еще столько же народа. Женщины принялись устанавливать посередине плота хижины, между которыми на свежую глину подростки укладывали камни. Часть охотников Блейд отправил за мясом, которое затем на скорую руку прокоптили тут же на берегу, наиболее искусные мастера под его личным присмотром занялись навигационным оборудованием. Оно, собственно говоря, сводилось к веслам, ибо парус из травяных циновок был бы слишком тяжел. С огромными трудами, испортив немалое количество кремневых пластин, мужчины вытесали из стволов молодых елей два больших рулевых весла с широкими лопастями и сорок шестов поменьше, более или менее подходящих для гребли. По всему периметру плота стояли колья -- их просто забили между бревен, -- на которые Блейд велел натянуть травяные веревки в три ряда. Это подобие примитивного фальшборта должно было предохранить неопытных гребцов от падения в реку. Сам странник собирался занять позицию на корме, у рулевых весел, где соорудили невысокий помост. Двое самых крепких мужчин, Макдан и Биксби, были назначены в первую вахту рулевых; зачем их полагалось сменить Тичу и Смити, а Ли с молодым Джо образовывали третью пару. Наконец все было готово. По команде Блейда ч