Джеймс Блиш. Жизнь ради звезд Л.Спрэг де Кампу посвящается 1. КОМАНДА ВЕРБОВЩИКОВ Он сидел в молчании на насыпи давно заброшенной железной дороги Эри - Лакаванна - Пенсильвания и задумчиво посасывал клевер, красные и белые цветки которого росли вокруг. А еще Крис смотрел на город Скрэнтон, штат Пенсильвания, готовящийся к отлету. И для Криса, и для Скрэнтона такое событие происходило впервые. Крис с детства - а сейчас ему было шестнадцать - знал, что города покидают Землю, но видеть летящий город ему не доводилось. Да и мало кому доводилось, поскольку города улетали навсегда. Представляя интерес, это событие отнюдь не вселяло радости. Скрэнтон был единственным городом, который Крису приходилось видеть, и, ясное дело, посетить; вряд ли когда-нибудь ему посчастливится увидеть другой. Этот город был единственным источником тех скромных средств к существованию, которые отец и старший брат Криса ухитрялись добывать в долине; там деньги зарабатывались, там же и тратились, каждый раз исчезая гораздо быстрее, чем появляясь. По мере того, как дела в Скрэнтоне шли все хуже, город понемногу становился прижимистее, но все же, кое-что оттуда удавалось выжать. Теперь, как в свое время для многих других городов, пробил час отчаяния и для Скрэнтона. Он отправлялся в космос, чтобы там, среди звезд, стать кочующим трудягой. Долина изнемогала под безжалостно жарким июльским солнцем, и дым из заводских труб поднимался вертикально вверх. Впрочем дымили трубы немногих предприятий, которые вскоре тоже будут остановлены, пока город не найдет другой планеты, на которой можно работать. Даже такая малость как сигарета, будет изгнана из ограниченного воздушного пространства межзвездного корабля, даром что величиной он с целый город. Внизу у основания железнодорожной насыпи, где теснились сложенные из толя лачуги, какой-то загорелый оборванный человек в майке и джинсах безучастно ковырял мотыгой в огороде. Интересно, подумал Крис, знает ли он, что должно произойти. Возможно, ему просто наплевать. Отец Криса давно впал в подобное угрюмое состояние. Но все равно, странно, что кроме самого Криса других зевак не было. Кольцо расчищенной земли, голой, красной, сухой, окружало город, отделяя его от лачуг, от обшарпанных ветхих предместий, от всего остального мира. Внутри этого кольца город выглядел совершенно обычно, вплоть до желто-оранжевых проблесков отвалов шлака. Скрэнтон намеревался оставить на Земле половину своих домов, но шлаковые отвалы он брал с собой; они были частью его богатства. Где-нибудь среди звезд найдется неосвоенная планета с железной рудой для переработки; еще где-нибудь - планета, где найдет применение шлак. Что это может быть за применение, сейчас гадать не приходилось, но дальновидный подход не должен исключать такую возможность. Люди же, наоборот, по большей части были бесполезны; как ни считать, ценность шлака оказывалась выше, и мало кто мог надеяться, что его не обменяют при случае на тюк с металлоломом. Но каковы бы ни были надежды и опасения, в одном, по крайней мере, сомнений не оставалось: земные запасы железной руды окончательно истощились, ее переработка больше не окупалась. Прожорливое Второе Тысячелетие - "Эпоха Расточительства" - выработало все железо, включая такие искусственные залежи, как автомобильные свалки и другие россыпи проржавевшего металлолома. Конечно, природное железо еще имелось на Марсе, но Скрэнтону оно было недоступно. На Марсе уже находился Питтсбург, оснащенный пушками столь же хорошо, как и доменными печами. Кроме того, Марс слишком мал, чтобы прокормить более одного сталелитейного города, и не из-за недостатка на красной планете руды, а из-за нехватки кислорода, столь же необходимого для производства стали. На Венере и Меркурии отсутствовало сырье нужного качества, а на пяти газовых гигантах и далеком ледяном шаре Плутоне вообще никакого сырья не было. Скрэнтон не сможет найти работу в пределах Солнечной системы; ему предстоит отправиться на другой конец галактики, и кто знает, что его там ждет. Человек в огороде выпрямился, прислонил мотыгу к стене своей лачуги и вошел внутрь. Теперь долина за пределами кольца голой земли выглядела так, словно люди действительно ее покинули. Крису пришло в голову, что это вполне возможно. Вдруг город, находящийся под воздействием поля спиндиззи, представляет какую-то опасность? Может, они с одиноким огородником рискуют, сами того не подозревая? Вокруг стояла тишина, если не считать отдаленного гула самого Скрэнтона. Крис знал, что ему ничто не угрожает со стороны железнодорожного полотна, лежащего позади, так как рельсы давным-давно были сняты и отправлены в домны. Даже шпалы исчезли; их растащили на дрова обитатели лачуг в суровые пенсильванские зимы. В долине ходила легенда, что в тихие ночи еще можно услышать, как проходит "Лунный снег", но Крис смеялся над подобными сказками. (Кроме того, отец сказал ему, что это был дневной поезд.) Крис порылся в памяти, приискивая то немногое, что знал о спиндиззи-генераторах, но не извлек ничего, кроме довольно смутного представления о том, что это были машины, и что они поднимали предметы. Несмотря на плохое и нерегулярное образование, он страстно тянулся к чтению и читал даже этикетки на консервных банках, если ничего другого под рукой не оказывалось. Однако физика межзвездных полетов являлась дисциплиной, которую даже успевающий студент не мог одолеть без помощи первоклассного преподавателя, а лучшим учителем Криса была библиотекарша из публички Скрэнтона. Она старалась, как могла, но ее добрые намерения находились в прискорбном несоответствии с ее познаниями. В конце концов Крис остался на насыпи. Впрочем, он наверняка не двинулся бы с места, даже точно зная, что какая-то опасность есть. Ведь в этой унылой долине любое новое событие несло разнообразие. Даже тот факт, сам по себе влекущий катастрофические последствия, что Скрэнтон вот-вот навсегда исчезнет из этого мира и станет далек, как Бетельгейзе, был захватывающе интересен. До сих пор жизнь Криса не изобиловала событиями. Он ставил силки на белок; ловил мелкую рыбешку; крал яйца у соседей, столь же бедных, как и его семья; рыскал в поисках лома, чтобы продать его на завод; помогал Бобу ухаживать за отцом во время частых приступов болезни, в которой, несмотря на отсутствие в Америке тридцать второго века специалиста, способного поставить диагноз, следовало признать бич древней Африки "квашиоркор", иначе говоря, систематическое недоедание; гонял маленьких девочек с ягодной поляны... и провожал взглядом ракеты богачей, с далеким ревом пролетавшие высоко в небе. Раньше он часто подумывал, не уйти ли отсюда, хотя не знал никакого ремесла и не был уверен, что в мире найдется место, где купят, пусть за гроши, его немалую, но грубую силу, лишенную профессиональных навыков. У Криса не было матери, но любовь и привязанность друг к другу часто поддерживали его семью, когда нечего было есть, кроме поджаренной лепешки и зеленых помидоров, и нечем было согреться в рождественский снегопад, разве что свернуться вместе с малышами под грудой старых лохмотьев, которые они называли одеждой. Хорошо или плохо, но Крис сохранил верность всему этому, такую же упрямую и самозабвенную, какая всегда была свойственна Бобу. На всей обезлюдевшей Земле не было места, которому он был бы предан больше, и места, которое могло бы большим на эту преданность ответить - и Крис, от природы веселый и спокойный, перестал мечтать о побеге. В мире, где отец, доктор экономических наук, не смог найти ни применения своим знаниям, ни учеников; где грошовая работа отнимала силы, не принося денег и не оставляя времени даже на то, чтобы ухаживать за могилой жены, - какие надежды могли питать его сыновья? Будущее девочек виделось еще более мрачным. Кочующие города представляли собой не лучший выход. Слишком часто Крису доводилось читать, что блуждание среди звезд оказывалось лишь другим видом полуголодного существования, которое вдобавок отнимало голубое небо, чахлый лес и жалкий, но собственный клочок земли, где можно растить репу. Иначе, почему почти ни одному городу, из всех когда-либо покинувших Землю, не удалось вернуться домой? Правда, Питтсбург нашел свою удачу на Марсе - но что это за удача, если всю жизнь нужно торчать в городе, за пределами которого нет ничего, кроме пустыни цвета охры, без воздуха, где человек превращается в ледышку через несколько минут после захода крошечного солнца. Рано или поздно, говорил отец, Питтсбургу, как всем другим городам, тоже придется, покинуть солнечную систему - но на этот раз не потому, что кончатся железо и кислород, а потому, что на Земле останется слишком мало людей, способных покупать сталь. Их и так уже осталось слишком мало, чтобы Питтсбургу имело смысл возвращаться в некогда процветавший, образованный реками треугольник, покинутый им тридцать лет назад; богатства в Питтсбурге хватало, но что-либо купить на Земле, даже самое необходимое, становилось все труднее. Похоже, кочующие города оказались тупиком. Тем не менее, Крис сидел на насыпи и наблюдал. Происходило нечто, в то время, как жизнь Криса была угнетающе однообразна. Если он и завидовал решению города покинуть эту долину, то этой зависти не осознавал. Резкий шорох заставил его обернуться. Из кустов на противоположной стороне насыпи торчала собачья голова в странном венке из красных лилий; создавалось впечатление, будто она подана на блюде. Крис улыбнулся. - Привет, Келли. Пчел ищешь? Пес фыркнул и затрусил к Крису с дурацки гордым видом - он, видимо, действительно гордился собой. Обычно Келли не мог отыскать ничего, даже дороги домой. Боб, его официальный хозяин, говорил, что Келли - это помесь керри-терьера и колли, отсюда и имя. Но Крису никогда не доводилось видеть чистого образчика ни одной из этих пород, а на их изображения в книжках Келли не походил вовсе. По правде говоря, больше всего он напоминал лохматую дворняжку - каковой и был на самом деле. - Ну, как твое мнение, красавчик? Думаешь, им удастся оторвать эту штуку от земли? Келли принял вид пса, пытающегося думать, изобразил страдание, дважды вильнул хвостом, гавкнул на бабочку и сел, часто дыша раскрытой пастью. Он явно считал, что принадлежит Крису: иллюзия, которой у Боба хватало ума не противостоять. Объяснять Келли что-либо столь абстрактное было делом: (а) долгим и сложным, и (б) в любом случае абсолютно безнадежным. Келли отрабатывал свое содержание - ловил кроликов. Это компенсировало канитель с ним, когда ему доводилось поохотиться на дикобраза; так что всем в семье, кроме Криса, было безразлично, кого пес считает своим хозяином. Наконец, вокруг палимого солнцем города началось какое-то движение. Небольшие группы людей, которые с такого расстояния были бы почти неразличимы, если бы не их ярко-желтые каски рабочих-сталелитейщиков, обходили город по периметру. На этот счет, наверняка, есть какой-то закон, подумал Крис. И наверняка, это последний земной закон, который Скрэнтон будет ОБЯЗАН соблюдать. Патруль, без сомнения, искал зевак, которые могли находиться в опасной близости от города. Крис представил себе это так ярко, что на мгновение ему показалось, будто он слышит голоса. И тут он с испугом сообразил, что это ему не мерещится. Ярко блеснули желтые каски, и он увидел патрульную группу, которая пробравшись сквозь скопление лачуг у основания насыпи, направлялась в его сторону. С предусмотрительностью профессионального браконьера Крис метнулся в кусты по другую сторону насыпи. Там он не только укрылся от глаз патруля, но сам уже не мог его видеть, однако слышал все отчетливо. - ...никого в этих хибарах. По мне, это пустая трата времени. - Босс велел посмотреть, мы и смотрим, вот и все. Лично я считаю, что нужно было ехать в Никсонвиль. - К тамошним бродягам? Да они чуют работу за десять миль. Люди на этом краю города привыкли работу ИСКАТЬ. Правда, ее тут никогда не было. Крис осторожно раздвинул кусты и выглянул наружу. Патруль по-прежнему был ему не виден, но с противоположной стороны, шагая по старой насыпи, приближалась еще одна группа людей. Крис поспешно отпустил кусты, и они сомкнулись. Он пожалел, что не забрался выше по холму, теперь же было слишком поздно. Новый патруль находился достаточно близко, чтобы услышать шорох, а если бы Крис двинулся с места, то его наверняка бы заметили. Снизу из долины донеслось легкое гудение, похожее на жужжание пчел, но намного слабее и ниже. Ничего подобного Крис раньше не слышал, но у него не возникло сомнений относительно происхождения этого звука: шла настройка спиндиззи-генератора Скрэнтона. Неужели ему придется просидеть в кустах и не увидеть взлета? Но, впрочем, - город не взлетит, пока не вернутся все патрули. Голоса приблизились, и Келли, лежащий подле Криса, тихо зарычал. Мальчик, не осмеливаясь произнести ни слова, схватил пса за загривок и слегка встряхнул. Келли замолк, но все мышцы его напряглись. - Эй! Смотри-ка, кто тут! Крис застыл неподвижно, как кролик, почуявший лису; но тут же раздался другой голос. - Проваливайте, ребята. Это мой дом. Ваши дела меня не касаются. - Что? Ты не слышал, что к сегодняшнему полудню велено убраться из долины? Даже у тебя на двери висит соответствующий плакат. Ты что, Джек, читать не умеешь, а? - Какой-то клочок бумаги мне не указ. Я тут живу, понял? Это мерзкая халупа, но она моя, и я останусь тут. Все! Можете валить. - Ну что ж, не знаю все ли это, Джек. Есть закон, который гласит, что ты должен быть эвакуирован. НАМ твоя лачуга не нужна, но таков закон, понял? - А еще есть закон, что я имею право на свою собственность. С насыпи вмешался новый голос, раздавшийся меньше чем в пятнадцати футах от того места, где притаились Крис и Келли. - Что там за проблема, Барни? - Сквоттер. Не хочет уходить. Говорит, что он владелец этого дома. - Курам на смех. Пусть покажет бумаги на владение. - А, к чему такая канитель? У нас нет времени. ВЕРБУЙТЕ его и пошли. - ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА. Послышался звук увесистого удара и удивленные голоса. - Ах, не хочешь по-хорошему! Ну что ж, мистер... Раздалось еще несколько ударов, затем звук чего-то бьющегося - стекла или глиняной посуды, догадался Крис, а может быть и мебели. И прежде, чем Крис успел что-либо сделать, Келли истошно залаял, вырвался, вылетел из кустов и понесся через насыпь к месту схватки. - Эй, смотри! Откуда взялась эта дворняга? - Из тех кустов. Там еще кто-то есть. Рыжие волосы, я вижу. Ну ладно, рыжий, вылезай, живо! Крис медленно поднялся, готовый бежать или драться в зависимости от ситуации. Келли на той стороне насыпи на мгновение перестал лаять, его внимание разделилось между свалкой в лачуге и группой людей, уже обступивших Криса. - А ты крепыш, рыжий. Полагаю, ты тоже ничего не слышал про приказ об эвакуации. - Нет, не слышал. Я живу в Лэйкбранче, а сюда пришел только посмотреть. - Лэйкбранч? - удивился старший, глядя на одного из своих обветренных товарищей. - Захолустный городишко, где-то там. Раньше был курортом. Сейчас там никого, кроме браконьеров и побирушек. - Прекрасно, - сказал старший, сдвигая назад свою желтую каску и улыбаясь. - Полагаю, рыжий, тебя никто не хватится. Пошли. - Что значит, пошли? - произнес Крис, сжимая кулаки. - Я должен быть дома к пяти. - Осторожно - парень крепкий, - отступил второй. Первый патрульный, теперь было ясно, что он действительно командир, презрительно рассмеялся. - Напугался? Да ведь он всего лишь мальчишка. Пошли, рыжий, у меня нет времени спорить. Ты оказался тут после полудня, у нас законное право тебя забрать. - Я же сказал вам, мне нужно домой. - Следовало подумать об этом, прежде чем идти сюда. Пошевеливайся. Надумаешь драться, сам получишь, понял? Внизу три человека вышли из лачуги, крепко держа огородника, которого Крис видел и раньше. Все они выглядели изрядно помятыми, но тем не менее строптивец был скручен. - Мы взяли его! А вы, ребята, хороши. Мы думали, вы вот-вот спуститесь. Дождешься от вас помощи, как же! - Мы взяли другого, Барни. Шагай, рыжий. Командир вербовочной команды взял Криса за локоть. В этом движении не было особой угрозы, но оно оказалось достаточным, чтобы медленно соображавший Келли принял решение. Он был на удивление глуп даже для собаки, но теперь знал, какая схватка интересует его больше. С рычанием, от которого даже у Криса волосы встали дыбом - никогда раньше ему не приходилось слышать ничего подобного - пес вновь пересек насыпь и, прыгнув, вцепился в ногу верзилы. В течение последовавшего тридцатисекундного замешательства Крис мог бы легко ускользнуть - достаточно было выбрать любую из сотен тропинок в лесу, любая из которых оказалась бы для этих сталелитейщиков непроходимой, - но он не мог бросить Келли. И в то время, пока ошарашенные патрульные отбивались от разъяренной собаки, Крис в отчаянии бросился на их подставленные спины. Криса никак нельзя было назвать опытным бойцом, но он успел оценить расстановку сил. Человек, в которого вонзил зубы Келли, был достаточно занят. Поэтому Крис не слишком ловко направил тяжелый кулак на его соседа. Увидев, что тот покачнулся, но не упал, Крис выбросил вперед второй кулак. Удар пришелся не совсем туда, куда метил Крис, но человек все же отшатнулся, что уже было неплохо. Затем Крис оказался в центре свалки и больше не пытался врезать кому-нибудь в определенное место. Спустя некоторое время, он лежал на дробленом граните старой насыпи, не беспокоясь больше ни о Скрэнтоне, ни о Келли, ни о себе. В голове у него звенело, а над ним шла серьезная перебранка. - ...больше неприятностей, чем он стоит. Двинь ему ногой по башке и пошли назад! - Нет. Никаких убийств. Мы имеем право принудительно вербовать их, но права убивать нам никто не давал. Кто-нибудь из вас, парни, дайте Хаггинсу затрещину, это приведет его в чувство. - Вы что, вдруг сразу стали цыплятами? Командир вербовщиков тяжело дышал, и Крис, который понемногу начал различать, что творится вокруг, увидел, что этот верзила сидит на земле, перевязывая окровавленную ногу куском ткани, оторванным от рубахи. Но голос его звучал ровно: - Ты хочешь убить мальчишку, потому что он пару раз заехал тебе по морде? Самый ничтожный повод для убийства, тем более ребенка. Только заикнись об этом еще раз, и я сам тебе двину. - А, да заткнись ты, наконец, благодетель - проворчал другой. - Хоть пса пристукнули, и то... - Ты, трепло, поосторожнее! Крис вскочил на ноги, и тут же двое схватили его с боков. Он отчаянно вырывался, но сил уже не оставалось. - Ну что за трепачи. Не удивительно, что вы не можете справиться с мальчишкой. Хаггинс, заткни свою пасть. Рыжий, не слушай этого дурня, он всегда мелет чушь. Твой пес просто убежал. Эта неуклюжая ложь говорилась из самых добрых побуждений, но совершенно напрасно. Крис видел Келли, лежащего неподалеку. Келли сделал все, что мог; теперь для него все кончилось. Сердце спотыкающегося парня, которого вербовщики тащили в Скрэнтон, превратилось в камень. 2. ПОЛОСА БУРЛЯЩЕЙ ЗЕМЛИ Город, окруженный полосой голой земли, казался нереальным и будто дрожал в воздухе. Гудение прекратилось, и, хотя июльское солнце палило по-прежнему, создавалось странное впечатление, что город покрывает легкая тень. Несмотря на свое горе и злость, Крис заинтересовался этим эффектом, и наконец, решил, что понял причину: горячие волны, поднимавшиеся от земли вверх, словно обволакивали город, находящийся теперь под огромным куполом. Нет, не под куполом, а внутри какого-то пузыря, часть которого находилась под землей, уходя туда точно по расчищенному периметру. Поле уже работало; невидимое само по себе, оно больше не пропускало воздух Земли. Скрэнтон находился в полной готовности. Из-за потасовки патруль сильно задержался. Командир вел их обшарпанными покинутыми предместьями, не щадя своей пораненной ноги. Он морщился при каждом шаге, что доставляло Крису мрачную радость, но темпа не сбавлял и не позволял синякам и ссадинам остальных служить оправданием медлительности. Крис ничего не почувствовал, когда они прошли сквозь защитный экран. На полпути через полосу окружавшей город голой земли в добрых пятьсот футов шириной, предводитель отстегнул со своего пояса какое-то устройство размером с плод авокадо, покрутил его в руках, пока оно не издало назойливый вой, а затем, выстроив группу в цепочку, повел ее вдоль линии, которую прочертил в сухой красной земле носком сапога. Едва те двое, что держали Криса, отпустили его, Крис инстинктивно напрягся. Верзила заметил это. - Рыжий, на твоем месте я бы этого не делал, - спокойно сказал он. - Если ты попытаешься побежать обратно, после того, как я выключу эту штуковину, - ты взлетишь в воздух. Обернись и взгляни на поднимающуюся пыль. Ты намного тяжелее, чем песчинка, и взлетишь намного выше. Так что лучше расслабься, поверь мне. Крис вновь взглянул на странную разграничительную линию. Узенькая полоска уходила, изгибаясь, в обе стороны, насколько мог он видеть. И вдоль этой линии тяжелая рыхлая почва, казалось, непрерывно перемешивалась, как будто Крис стоял внутри огромного кольца, образованного кипящей пылью. - Вот именно это я и имел в виду. А теперь взгляни. Командир нагнулся и, подобрав камень размером со свой здоровенный кулак, швырнул его туда, откуда они пришли. Едва камень оказался над полосой бурлящей почвы, его с треском подбросило вверх, словно отрикошетившую пулю. Не прошло и секунды, как он исчез из виду. - Быстро, а? А тебя, рыжий, забросило бы еще выше. Через несколько минут это поле поднимет целый город. Так что, не суди о вещах поверхностно. Там, где ты стоишь, уже не Земля. Крис бросил взгляд на горы, на полоску бурлящей земли. Затем он повернулся и вновь зашагал к Скрэнтону. Теперь они шли по улице, по которой Крис ходил много раз, когда нес пятьдесят центов, чтобы купить приложение к газете "Санди" с объявлениями "Требуется работник", или катил тачку со ржавым металлоломом, или возвращался с тощим пакетом низкосортного фарша из конины. Разница заключалась лишь в том, что сразу за знакомым углом город обрывался, уступая место окружающей его пустоте - и все это в нависающей тени, которая вовсе не была тенью. Командир патруля остановился и оглянулся. - Отсюда нам не успеть, - сказал он наконец. - В укрытие, Барни, приглядывай за этим деревенщиной. Паренька я возьму с собой, он выглядит благоразумным. Барни хотел что-то ответить, но его слова потонули в звуке долгого гудка, от которого задрожали стены. Звук был ужасный; Крису не доводилось слышать ничего и наполовину столь громкого. Казалось, что этот шум не кончится никогда. Командир затащил мальчика в какой-то дверной проем. - Это предупредительный сигнал. Означает - прячьтесь, ребята. Стой спокойно, рыжий. Наверняка никакой опасности нет, но что-нибудь может свалиться от тряски, так что нужно поберечь голову, если она тебе дорога. Гудок смолк, но вместо него Крис услышал гул, такой пронзительный, что у него заныли зубы. Тень сгустилась, а бурлящая почва начала взлетать в воздух, пышными высокими султанами, напоминая папоротник. Затем дверной проем вздрогнул и покосился. Крис вцепился в раму, и как раз вовремя: спустя секунду, дверь резко дернулась из стороны в сторону. Постепенно толчки стали более ритмичными, интервалы между ними росли, а сила их понемногу спадала. Впрочем, после первого толчка тревога Криса перешла в изумление, поскольку колебания почвы были пустяком по сравнению с тем, что происходило теперь. Казалось, что весь город сильно раскачивается, будто корабль в бурю. Одно мгновение улица упиралась прямо в небо, в следующий момент перед глазами Криса оказывалась стена срезанной земли, край которой отвесно возвышался футов на пятьдесят или более над новой границей города, а потом - только небо. Эта сильнейшая качка должна была обрушить весь город ревущей лавиной стали и камня. Однако, ощущались лишь слабые подергивания и сотрясения почвы, да и они, похоже, затухали. Город, окутанный колоссальным облаком пыли, вновь выровнялся и Крис увидел потрясающее зрелище: вся местность начала вращаться вокруг него. Толчки стихли совсем, все замерло, иллюзия того, что долина вращается вокруг города, была полной и вызывала заметное головокружение. "Теперь ясно, почему спиндиззи получил такое название, - подумал Крис. - Интересно, мы так и будем вертеться волчком все время, пока находимся в космосе? Как мы тогда увидим, куда движемся?" Высокое кольцо гор, окружавших долину, начало опускаться. В одно мгновение далекое полотно железнодорожной насыпи поровнялось с краем улицы; затем улица оказалась вровень с кромкой горы, затем с верхушками деревьев... и вот уже ничего, кроме голубого неба, темнеющего прямо на глазах. Здоровенный командир патруля шумно вздохнул. - Клянусь громом, - сказал он, - мы его подняли. Вид у него был слегка оглушенный. - А ведь я никогда серьезно не верил в это. - Мне и сейчас не очень-то верится, - вмешался человек по имени Барни. - Но раз карнизы не падают, нам больше нет необходимости тут торчать. И без карнизов босс свернет нам шеи за опоздание. - Да, пошли. Рыжий, подумай хорошенько и не причиняй нам больше неприятностей, а? Ты сам видишь, теперь бежать некуда. Сомневаться в этом не приходилось. Небо в конце улицы и над головой теперь стало абсолютно черным; и в тот момент, когда Крис взглянул вверх, появились звезды - сначала самые яркие, затем, понемногу, выступили сотни других в своем ошеломляющем великолепии. Из их привычной неподвижности Крис сделал вывод, что город больше не вращается вокруг своей оси. Это его немного успокоило. Даже гул стих; если он еще и звучал, то стал не слышен в общем шуме города. Как ни странно, но солнце сияло по-прежнему. С этого времени "день" и "ночь" станут на "борту" города абсолютно произвольными понятиями; Скрэнтон вступил в царство Вечного Дня. Группа прошла два квартала и остановилась: верзила увидел столб таксомоторной стоянки и достал из ниши телефон. Барни тут же начал возражать. - Потребуется целая эскадрилья такси, чтобы доставить нас всех в ратушу, - заявил он. - И в такси не поместится достаточно ребят, чтобы успокоить мальчишку, если он начнет бузить. - Мальчишка бузить не начнет. Идите дальше пешком со своим оборванцем. Я с такой ногой и шага больше не сделаю. Барни заколебался, но заметная хромота верзилы оказалась неопровержимым аргументом. Он пожал плечами и повел остальную группу за угол. Командир улыбнулся Крису, но мальчик отвел взгляд. В небе над перекрестком появилось такси и, маневрируя с изысканной точностью, остановилось возле них. Внутри никого не было; в этом безжалостном мире все, что не требовало коэффициента умственного развития выше ста пятидесяти, управлялось компьютером. Всеобщее господство подобных машин, часто говаривал отец Криса, являлось одной из главных причин нынешней, по-видимому вечной, депрессии: приход полуразумных машин в бизнес и технику произвел вторую Промышленную революцию, в которой лишь наиболее творческие люди, да и то, если они обладали неким управленческим даром, оказались в состоянии продать свой ум миру. Все остальные никому уже не были нужны. Крис с самым живым интересом рассматривал такси; хотя он частенько видел их издали, но ездить в них ему, конечно же, не приходилось. Впрочем, смотреть там было почти не на что. Такси представляло собой яйцеобразную капсулу из легкого металла и пластика, выкрашенную в крупную красно-белую клетку, и опоясанную рядом окон. Внутри располагались два сидения для четверых, решетка громкоговорителя. Не было ни рычагов управления, ни приборов. Не видно было даже, куда пассажир должен опускать плату за проезд. Верзила-командир жестом пригласил Криса на переднее сиденье, а сам забрался на заднее. Двери закрылись, будто захлопнувшийся рот, и такси плавно поднялось, зависнув на высоте около шести футов над дорогой. - Место назначения? - приветливо осведомился Жестяной Кэб, причем Крис даже подпрыгнул от этой металлической приветливости. - Городская ратуша. - Номер социальной страховки? - Один пять шесть один черточка ноль девять семь пять черточка ноль шесть девять восемь два один семь. - Благодарю. - Заткнись. - Добро пожаловать, сэр. Такси вертикально взмыло, и командир патруля откинулся на сиденье. Он похоже не возражал, чтобы Крис смотрел в окна на проплывавшие мимо высотные городские дома; здоровяк немного расслабился, выглядел снисходительным и лишь слегка настороженным. Наконец он произнес: - Я должен кое-что тебе сказать, рыжий. Я вызвал такси не из-за ноги - мне доводилось ходить и в худшем состоянии. Готов меня выслушать? Крис похолодел. Новые впечатления и обширность неизведанного мира, расстилавшегося перед ним, отвлекли его, но замечание командира напомнило ему о Келли, и он мгновенно устыдился, что смог об этом забыть. В том же приливе ярости он вспомнил, что его похитили, и что теперь некому, кроме Боба, позаботиться об отце и малышках. Это было непросто, даже для них двоих. Плохо, что он никогда больше не увидит Энни, Кейт, Боба и отца; гораздо хуже, что они лишились его рук, его поддержки и любви; но что хуже всего, они никогда не узнают, как все это случилось. Девочки, конечно решат, что он и Келли убежали, поудивляются и немного погорюют, пока не забудут о случившемся. Но Боб и отец могут подумать, что он их бросил... скорее всего, по своей воле отправился со Скрэнтоном, оставив их побираться и нищенствовать. Среди сельских жителей существовало словечко, выражавшее все презрение к человеку, покинувшему свою землю, какой бы скудной она ни была, чтобы слоняться по чужим улицам и переулкам кочующих городов: это называлось "податься в бродяги". Крис отправился "бродяжничать". Так получилось помимо его желания, но отец, Боб и девочки никогда об этом не узнают. Никогда такого не произошло бы с ним, если бы не его бессмысленное любопытство; да и бедный Келли остался бы жив. Верзила в каске увидел, как ожесточилось лицо Криса, и сделал нетерпеливый жест. - Послушай, рыжий, я знаю о чем ты думаешь. Что толку, если я сейчас скажу, что очень сожалею? Что сделано, то сделано; ты на борту и на борту останешься. И мы не похищали тебя. Если ты не знал о законах принудительной вербовки, то должен винить только свое незнание. - Ты убил собаку моего брата. - Нет, не я. У меня под этой тряпкой нога сильно порвана в двух местах, так что у меня вроде были причины ее убить, но это сделал не я, и в любом случае я не сделал бы этого. Но что случилось - то случилось, назад не воротишь. А сейчас я пытаюсь тебе помочь, и у меня на это осталось около трех минут, так что если ты не заткнешься и не выслушаешь меня, будет поздно. Тебе НЕОБХОДИМА помощь, рыжий, неужели ты не понимаешь? - Тебе-то какое дело? - язвительно спросил Крис. - Потому что ты толковый парень и боец, а мне такие нравятся. Но поверь мне, этого не достаточно на борту города-бродяги. Ты попал в совершенно неизвестную тебе обстановку, и если окажется, что ты умеешь что-то, чем сможешь поразить здешнюю публику, я, должен сказать, буду чертовски удивлен. Никто в Скрэнтоне не будет заниматься твоим образованием. Хватит у тебя ума последовать моему совету, или нет? Если нет, я прекращаю эту канитель. У тебя осталось около минуты на размышление. Сказанное верзилой не льстило самолюбию Криса, но он был вынужден признать, что это правда. И похоже, что этот человек говорил из лучших побуждений - иначе зачем бы ему понадобилось заводить этот разговор? Тем не менее, чувства Криса находились в таком смятении, что он не рискнул заговорить, а лишь молча кивнул. - Разумно. Во-первых, я веду тебя на встречу с боссом - не с мэром, он пустое место, - а с Фрэнком Лутцем, городским управляющим. Помимо прочего он спросит тебя, чем ты занимаешься, или что ты знаешь. До нашего прибытия туда ты должен обдумать ответ. Мне наплевать, что ты ему скажешь, но скажи хоть ЧТО-ТО. И это должно быть то, что ты знаешь лучше всего, ведь он будет задавать вопросы. - Я ничего не знаю - кроме огородничества и охоты, - угрюмо произнес Крис. - Нет, я не это имею в виду! Ты знаком с какими-нибудь книжными предметами? С чем-то, что может быть полезным в космосе? Если нет, он отправит тебя разгребать шлак - и ты не долго проживешь бродягой. Такси замедлило ход и начало опускаться. - Если его не заинтересует то, что ты ему скажешь, НЕ ПЫТАЙСЯ отвлечь его чем-то другим. Ни один стоящий специалист не знает больше одного предмета, тем более в твоем возрасте. Держись того, что ты выбрал, и сделай так, чтобы это выглядело полезным. Понял? - Да, но... - Никаких "но". И еще: если ты когда-нибудь попадешь в переделку на борту этого города, тебе понадобится кто-то, к кому можно обратиться, и лучше, если это не будет Фрэнк Лутц. Меня зовут Фрэд Хэскинс - не Фред, а Фрэд, Ф-Р-Э-Д. Такси на мгновение зависло, затем его корпус шаркнул по булыжнику и дверь, сдвинувшись, распахнулась. Крис думал так напряженно и о стольких вещах сразу, что довольно долго не мог понять, что хотел сказать командир, представляясь. Наконец до него дошло, и он безуспешно попытался выдавить слова благодарности, одновременно называя свое имя. - Пункт назначения, джентльмены, - четко произнес Жестяной Кэб. - Заткнись. Пошли, рыжий. Фрэнк Лутц, городской управляющий Скрэнтона, сразу же напомнил Крису скунса. В этом не было ничего обидного, ведь Крис не знал жаргона городских мальчишек. Лутц был маленьким, холеным, симпатичным и пухленьким, и даже сидя за письменным столом, казался слегка неуклюжим. Выражение, с которым он выслушивал отчет Хэскинса о двух насильно завербованных, чем-то напоминало близорукую дружелюбность кошечки; но едва Хэскинс закончил, Лутц резко вскинул глаза - и Крис понял, что этот зверь может быть опасным... - От этого закона о принудительной вербовке одни неудобства. Но, я полагаю, мы должны делать вид, что всячески печемся о наших случайных пассажирах, пока не окажемся в какой-нибудь части вселенной, где полиция попадается не так часто и у нее хватает своих забот. - И к тому же, у нас нет для них препарата, - вполголоса согласился Хэскинс. - Это не тема для публичного обсуждения, - произнес Лутц с такой мертвящей холодностью, что Крис моментально сообразил, что такая оговорка, каков бы ни был ее смысл, предназначалась Хэскинсом для его ушей. Верзила оказался гораздо более хитер, чем можно было подумать, глядя на его огромную фигуру и грубовато-добродушное лицо. - Что касается этих типов, не думаю, что они на что-то сгодятся. От таких никогда нет проку. Обманчиво мягкие карие глаза, водянистые и безобидные, уставились на мужчину. - Как тебя зовут? - Да кому какое дело? Не собираюсь я с вами толковать. У вас нет права... - Не пререкайся со мной, бродяга, у меня мало времени. Итак, имени у тебя нет. А профессия есть? - Я не бродяга, я пудлинговщик, - с негодованием возразил мужик. - Пудлинговщик СТАЛИ. - Одно и то же. Что-нибудь еще? - Я был пудлинговщиком двадцать лет. Я мастер-пудлинговщик, клянусь Богом. У меня стаж, понял? Мне не нужно быть кем-то еще, понял? У меня есть профессия. Никто не знает ее так, как я. - Последнее время работал? - спокойно спросил управляющий. - Нет. Но у меня стаж. И удостоверение. Я не бродяга, а мастер, понял? - Будь ты гением-пудлинговщиком, я все равно не смог бы использовать тебя, приятель... даже если нам когда-нибудь и доведется еще увидеть сталь. В этом городе используется бессемеровский процесс, и так было, еще в то время, когда ты ходил в подмастерьях. Не замечал? Барни, Хаггинс, этого на шлаковые отвалы. Выполнение этого приказа сопровождалось возобновившимися криками и борьбой, а Лутц, тем временем, вернулся к своим бумагам. Вид у него был такой же безобидный, как у скунса, который наткнулся на птичье яйцо, и теперь размышляя, не укусит ли оно, осторожно пробует его лапкой. Когда шум стих, он сказал: - Надеюсь, тебе больше повезло, Фрэд. Как насчет тебя, сынок? У тебя есть профессия? - Да, - не задумываясь, сказал Крис. - Астрономия. - Что? В твоем возрасте? - Управляющий уставился на Хэскинса. - Что это такое, Фрэд - еще одна из твоих благотворительных идей? Твой здравый смысл тает с каждым днем. - Это полная новость для меня, босс, - произнес Хэскинс с искренним недоумением. - Я думал, он всего лишь побирушка. Он ничего мне не говорил. Управляющий слегка барабанил пальцами по крышке стола, Крис затаил дыхание. Его заявление было смехотворно, и он это знал, но не смог придумать ничего лучшего, что смогло бы заинтересовать босса кочующего города. Если ему удавалось не уснуть после наступления сумерек, Крис читал понемногу обо всем, и теперь в голове у него была настоящая мешанина. Довольно хорошо он помнил исторические факты и теории; однако Хэскинс велел ему говорить о том, что может пригодиться на борту города-бродяги, а история для этого не годилась. Обрывочные сведения из экономики, полученные им от отца, могли бы оказаться более полезными, будь их больше, и будь они привязаны к НЫНЕШНЕМУ времени, но отец не занимался этой наукой с тех пор, как Крис достиг возраста, в котором проявляется любопытство. Ничего не оставалось, как положиться на поверхностные знания астрономии, почерпнутые из книг, большинство которых безнадежно устарело, и на впечатления тех ночей, которые Крис провел, лежа на спине в поле, вдыхая аромат клевера и считая метеориты. У него не было ни малейшей надежды, что это сработает. Кочующий город нуждался в астрономах-навигаторах, а о навигации Крис не знал ничего - по правде говоря, он не знал даже элементарной тригонометрии. Его знания предмета были чисто описательными, и их будет невозможно применить, едва Скрэнтон окажется настолько далеко от Солнца, что созвездия до неузнаваемости изменят свой вид. Тем не менее, Фрэнк Лутц, казалось, был впервые озадачен. Помедлив, он пробормотал: - Паренек из Лэйкбранча, который заявляет, что он астроном! По крайней мере, это что-то новенькое. Фрэд, ты позволил мальчишке украсть у тебя хобби. Я съем твою жестяную каску, если он вообще закончил среднюю школу. - Босс, клянусь, я сам об этом первый раз слышу. - Гм-м. Ну ладно, сынок. Назови все планеты по порядку, начиная от Солнца. - Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон, Прозерпина, - быстро отбарабанил Крис. Это оказалось просто, но следующие вопросы наверняка будут труднее. - Ты пропустил несколько штук, не так ли? - Я пропустил около пяти тысяч, - сказал Крис, стараясь говорить как можно ровнее. - Вы сказали планеты, а не астероиды или спутники. - Ну хорошо, какой спутник самый большой? И самый большой астероид? - Титан и Церера. - Какая ближайшая неподвижная звезда? - Солнце. Управляющий улыбнулся, но нельзя было сказать, что он очень доволен. - Ого! Ну, долго так продолжаться не может. Сколько месяцев в световом году?