есто управляющего. Немногие помнили те давние события, хотя Отцы Города сохранили все подробности в своей необъятной памяти и вполне могли воспользоваться ими в нынешних обстоятельствах. Полутона не были сильной стороной Отцов Города. Амальфи начал говорить. Голос его звучал спокойно, по-деловому. Обращался он сразу ко всем, к городу в целом, но смотрел прямо на Хэзлтона. - Прежде всего, - говорил мэр, - хочу довести до вашего сведения сложившуюся общую физическую и астрономическую ситуацию. После того, как некоторое время назад мы отделились от планеты Херн-6, эта планета продолжила путь в направлении Малого Магелланова Облака. Для тех из вас, кто родом из северных районов галактики, могу сообщить, что это - одна из двух небольших галактик-спутников, которые отдаляются от основной галактики вдоль южного рукава. Херн-6 находится на пути в тот район, и, если не произойдет ничего неожиданного, планета скоро пройдет через Облако и выйдет в межгалактическое пространство. - Мы оставили на планете почти все оборудование, собранное в других городах во время пребывания в джунглях. Другого выхода у нас не было. В городе не было места для всех этих машин. Оставаться на Херн-6 мы тоже не могли. Земляне будут преследовать планету до тех пор, пока она не выйдет за пределы галактики. Если бы мы остались там, они не отвязались бы от нас. - Почему, сэр? - несколько голосов прозвучали почти одновременно. - Причин этому много. Прежде всего, полет планеты под нашим руководством через всю солнечную систему, а также по основным межзвездным маршрутам сквозь некоторое число звездных систем - серьезное нарушение земных законов. Кроме того, земляне обвинили бы нас в уничтожении города. Они и понятия не имеют о том, что это был за "город" в действительности. И очень важно, чтобы они никогда об этом не узнали; если же мы не сумеем сохранить секрета, мы будем вписаны в историю как убийцы. Ди сделала протестующий жест: "Джон, почему мы не можем получить признание? Особенно сейчас, после того, как мы оказали землянам такую услугу". - Потому что эта история еще не закончилась. Для тебя, Ди, жители Веги - это просто один из древних народов, о которых ты впервые услышала три столетия назад. Находясь на Утопии, ты была отрезана от истории галактики. А правда заключается в том, что Вега правила галактикой еще задолго до землян, и они только что показали нам, как опасно по-прежнему с ним конфликтовать. Этот форт не мог существовать сам по себе, в вакууме. Время от времени ему, как и нам, необходимо было заходить в порт. Являясь военной машиной, он нуждался в более сложном обслуживании и ремонте, что мог бы осуществить сам. - Где-то в галактике находится колония Веги, по-прежнему таящая в себе опасность. Колония не подозревает о том, что произошло с главным ее оружием. Необходимо заставить колонии поверить, что форт по-прежнему скитается по галактике, что на сей раз попытка реванша оказалась неудачной, но он продолжает искать свой шанс. Если в колонии узнают, что форт уничтожен, они начнут строить новый. - Новый форт наверняка добьется цели. Первый погиб, главным образом, из-за бродячей природы той культуры, которая развивалась в сознании землян. Он был побежден бродягами, а мы просто оказались тем городом, которому было суждено решить его судьбу. Но это вовсе не случайность, что именно мы оказались исполнителями этой задачи. - Сейчас наступают такие времена, когда бродяги не будут больше играть ключевой роли в нашей галактике, а сама она, включая и Землю, входит в глубокую депрессию. Если веганцы узнают, что форт пытался нанести удар по Земле, но в результате погиб сам, они в тот же день начнут строить новый. И тогда... Нет, Ди, боюсь, нам придется держать наш подвиг в секрете. Девушка, не желая соглашаться, с надеждой посмотрела на Хэзлтона, но тот отрицательно покачал головой. - Наше положение не так уж плохо, - продолжал Амальфи. - Мы по-прежнему поддерживаем огромную скорость, приданную нам спиндиззи планеты Херн-6, когда мы летели вместе с ней. Это, правда, не то, что было, когда мы путешествовали на планете Он, но все же маневрировать худо-бедно мы сможем. Мы сумеем войти в любой порт, попадающий внутрь конуса, образованного при вращении кривой, соответствующей нашей траектории. К тому же, земляне располагают информацией только о маршруте Херн-6, а нас они, наверняка, выпустили из виду. - С другой стороны, наше оборудование давно износилось, и своим ходом нам уже далеко не забраться. Следующее приземление вполне может стать последним. Денег на новые машины у нас нет, а без новых машин нам их никогда не заработать. Так что следующий порт захода нам необходимо выбирать особенно тщательно. Поэтому я и пригласил вас всех на это совещание. - Босс, вы уверены, что дела действительно так плохи? - спросил один из инженеров. - Мы можем провести необходимый ремонт... "ГОРОД НЕ СМОЖЕТ ПЕРЕЖИТЬ ЕЩЕ ОДНО ПРИЗЕМЛЕНИЕ", - прозвучал голос Отцов Города. Инженер смущенно замолк и отступил. - Наша теперешняя орбита, - продолжил Амальфи, - в конце концов приведет нас к Большому Магелланову Облаку. При той скорости, которую мы сейчас выдерживаем, понадобится около двадцати лет, чтобы добраться туда. Правда, если учесть изношенность наших двигателей, придется накинуть еще лет шесть. Я предлагаю двигаться к Большому Магелланову Облаку. Раздались крики. Казалось, весь город вопит от удивления. Амальфи поднял руку. Те, кто находился в комнате, умолкли, однако за ее пределами шум еще некоторое время продолжался. Едва ли это можно было назвать общим протестом. Скорее, шум этот походил на возникающий при спорах гомон. - Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, - произнес Амальфи, переждав и убедившись, что его услышат все. - Это долгий путь. На ближнем краю Облака есть одна или две колонии, но настоящей торговой деятельности там нет. Нам придется осесть там, возможно, даже заняться фермерством. С бродячим образом жизни будет покончено, мы перестанем быть звездными скитальцами. Я понимаю, от многого придется отказаться. Но я хочу, чтобы вы все осознали, что работы в галактике у нас больше не будет, получить ее нет никаких надежд, даже если нам удастся привести себя в порядок. Выбора у нас нет. Мы _д_о_л_ж_н_ы_ подыскать для себя планету, которая отныне станет нашей. "ОБЪЯСНИТЕ ВАШУ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ", - вмешались Отцы Города. - Я как раз и собираюсь это сделать. Вы все знаете, что случилось с экономикой галактики. Она в полном развале. Пока валюта на основных космических маршрутах была устойчивой, мы могли получить за свою работу хоть какую-то плату. Но теперь все иначе. Принятие в качестве единой валюты лекарств делает жизнь бродяг совершенно невозможной, поскольку они вынуждены пользоваться ими не как деньгами, а именно как л_е_к_а_р_с_т_в_а_м_и_. Иначе города просто опустеют. Наше процветание целиком зависит от долголетия, которое, в свою очередь, возможно только при постоянном употреблении антинекротиков. Я не говорю сейчас о чрезвычайных ситуациях, например, о чуме, с которой мы столкнулись недавно - я думаю, все вы помните об этом. Мы живем на долголетии. И никак не можем им торговать. - Но это только начало. Стандарт, основанный на лекарстве, как валютной единице, скоро рухнет. Я думаю, это произойдет еще быстрее, чем в случае с германием, и будет окончательно. Наша галактика огромна. Прежде чем экономика опять стабилизируется, она еще пройдет через дюжину самых разных финансовых стандартов. Локальные денежные системы я и не упоминаю: их будут тысячи. Переходный период продлится не менее столетия... "НЕ МЕНЕЕ ТРЕХ СТОЛЕТИЙ", - вмешались в разговор Отцы Города. - Ну хорошо, три столетия. Я просто оптимистичен. В любом случае совершенно очевидно, что мы не сумеем заработать на жизнь в условиях нестабильной экономики. Мы не можем позволить себе спокойно ждать, когда экономика опять упорядочится. Тем более, что совершенно неизвестно, найдется ли бродягам место в том новом укладе, который установится со временем. Лично мне кажется, что у бродяг нет шансов на выживание. После этого марша земляне будут вести себя с ними очень жестко. Я понимал это, но не мог поступить иначе. Другого способа заманить веганцев не было. Но и без этого марша бродяги все равно столкнулись бы с этими проблемами: от депрессии никак не уйти. История свидетельствует, что периоды экономического управления всегда сменялись периодами жесткого экономического контроля, когда запрещалось практически все, что невозможно контролировать полностью. Это и свободная торговля, и неограниченные кредиты, и свободный рынок труда. Наш город целиком зависит от рынка труда. Если даже ему удастся пережить переходный период - что маловероятно - город все равно будет анахронизмом в новой экономике. Вряд ли рискую ошибиться, если скажу, что в конце концов нам _п_р_и_д_е_т_с_я_ сесть на ту планету, которую изберет для нас правительство. Мое предложение таково: мы сами должны выбрать для с_е_б_я_ гавань, прежде чем правительство сделает это за нас. Мы должны забраться как можно дальше, за сотни парсеков от тех мест, где полиция соберется искать нас. Возможно, нам удастся найти такую планету, которая сама постоянно и с хорошей скоростью удаляется от правительства и всего, что оно в конце концов захочет прибрать к своим рукам. Как только мы туда доберемся, сразу же начнем обустраиваться. Некогда мы были свободными, но сейчас зарождается эпоха нового империализма, и мы должны уйти за пределы возможной границы и основать собственную империю. Но давайте смотреть правде в лицо. С _б_р_о_д_я_г_а_м_и_ покончено. Все молчали, тупо глядя друг на друга. "ТОЧКА ЗРЕНИЯ ВЫРАЖЕНА ПРЕДЕЛЬНО ЯСНО, - спокойно подвели итог Отцы Города. - МЫ ПРИСТУПАЕМ К ИЗУЧЕНИЮ ВЫБРАННОГО РАЙОНА. ОТЧЕТ БУДЕТ ГОТОВ ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ НЕДЕЛЬ." В просторном кабинете мэра по-прежнему царило молчание. Бродяги погрузились в глубокие раздумья. Конец скитаниям. Собственная планета. Отдыхающий город, восходящее и заходящее над ним солнце. Времена года. Тишина, свободная от гудения гравитационных полей. Никакого страха, ни сражений, ни поражений, никаких преследований. Размеренная жизнь. А звезды - всего лишь яркие точки, застывшие на небе. Если бы подобную перемену давно устоявшихся привычек, естественно, "в обратную сторону", предложили какому-нибудь аборигену-планетянину, он, наверняка, с ужасом отверг бы такую перспективу. Но бродяги давно привыкли к переменам; по существу, именно постоянные перемены и были основным стабильным фактором их жизни. Это также и единственный устойчивый фактор в жизни человека, живущего на планете - просто его никогда не тыкали в это носом. Но при всем этом, если бы бродяги не были, по существу, бессмертны, если бы они, подобно насекомым, проколоты булавкой неумолимого коллекционера, были ограничены быстротечностью отпущенного им времени, Амальфи пришлось бы всерьез опасаться за исход своего начинания. Перспектива скорой смерти делает людей беспокойными. Пройдет всего несколько лет, и бродяги, остепенившись, найдут свою сказочную страну Эльдорадо и будут жить, наслаждаясь мыслью о суетности мира. Победа над старением практически покончила с этим Фаустовским безумием. По прошествии трех-четырех веков жизни люди, устав, переставали искать то, чему нет названия, они становились опытнее и мудрее и начинали думать о будущем не как о чем-то, обещающем спокойствие и богатство, а просто как о неизбежности приближения еще не происходившего. Люди стали интересоваться настоящим, тем, что совершалось сегодня, а о будущем размышляли с равнодушием, готовые покорно принять все, что бы оно ни принесло. Никто больше не прожигал свою жизнь в поисках катастрофы, имя которой "безопасность". Короче говоря, все стали немного более реалистичными и гораздо более усталыми. Амальфи, преисполненный спокойствия и уверенности, ждал. Он знал, что сначала последуют самые слабые возражения, которые без труда можно будет отклонить. Однако, молчание завороженных слушателей продолжалось дольше, чем он предполагал. Мэр начал даже подозревать, что под конец его аргументы были слишком абстрактны. Если это действительно так, сейчас самое время добавить жизненной практичности... - Это решение удовлетворит всех, - быстро объявил мэр. - Хэзлтон просил освободить его от занимаемой должности; предложенный мной вариант позволит ему уйти в отставку очень удобным способом. Мы сможем выйти из-под юрисдикции полиции. Кэррел, если он еще не раздумал занять этот пост, станет управляющим. Я дам согласие, поскольку управлять ему придется оседлым городом, а большое опасение внушают мне именно его способности как пилота. Он... - Босс, позвольте мне прервать вас на минуту? - Давай, Марк. - Все, что вы сказали, звучит очень разумно, и все-таки, почему нам надо так спешить? И вообще, зачем такой максимализм? Правда, что Херн-6 следует курсом, который находится в стороне от Большого Магелланова Облака, правда и то, что туда очень и очень далеко, и если полицейские решат искать нас, им придется обследовать огромный пустынный район. И все же, разве нельзя спрятаться где-нибудь поближе, в нашей галактике? Зачем нам покидать ее? Зачем разбивать лагерь в каком-то Облаке, удаляющемся от галактики с колоссальной скоростью? "ТРИСТА СОРОК ЧЕТЫРЕ МИЛИ В СЕКУНДУ", - уточнили Отцы Города. - Да заткнитесь вы. Хорошо, пусть скорость и не такая уж большая. Все равно, до этого Облака очень далеко. Если вы назовете точные цифры, я перебью все ваши лампы. Пожелай мы когда-нибудь вернуться в свою галактику, нам придется искать планету, которая могла бы доставить нас сюда. - Хорошо, - сказал Амальфи. - Что ты предлагаешь? - Почему бы нам не спрятаться в каком-нибудь большом звездном скоплении здесь, в нашей галактике? Конечно, не в таком проклятом богом месте, как созвездие Служителей. Можно, например, отправиться к Большому Скоплению Геркулеса. В конусе, который перекрывает наша орбита, найдется не одно подходящее место. Есть, кстати, еще скопление Цефеид, где, не зная направления силовых полей, никто не сможет провести корабль, управляемый спиндиззи. Вероятность того, что полицейские смогли бы нас там обнаружить, ничуть не больше. Однако, если бы условия вдруг изменились, мы опять бы заняли достойное место у себя на родине. Амальфи не стал оспаривать этот довод. Логичнее подобное мнение прозвучало бы из уст Кэррела, обвиненного только что в неспособности нормально управлять полетом. Мэру было достаточно уже того, что первым начал возражать отставной управляющий. - А мне нет никакого дела до того, улучшится здесь ситуация или нет, - неожиданно вмешалась Ди. - Мне нравится идея иметь собственную планету, и чем она будет дальше от полицейских, тем лучше. Если эта планета действительно станет нашим домом, что нам с того, что через два или три столетия снова могут появиться бродяги? Нам-то больше не нужно быть бродягами. - Ты говоришь так, - перебил ее Хэзлтон, - потому что еще очень молода - тебе нет и трехсот лет, и к тому же, ты не отвыкла от жизни на постоянной планете. Но не все здесь такие, как ты. Кто-то из нас постарше. Есть и такие, кто испытывает склонность к скитаниям. Я не о себе говорю, Ди. Ты это знаешь. Я был бы счастлив выбраться из этой кучи дерьма. Но это предложение мне не нравится, оно дурно пахнет. Ты уверен, Амальфи, что хочешь совершить посадку не только для того, чтобы избежать смены администрации? Ты же знаешь, что это не поможет. - Конечно, знаю, - подтвердил Амальфи. - Едва мы прикоснемся к поверхности, я тоже подам в отставку. Но пока я еще исполняю свои обязанности и буду делать то, что положено. - Я не об этом говорю. Делай, как знаешь. Я только хочу понять, зачем нам нужно это Магелланово Облако. - Потому что оно станет нашим, - резко вмешался Кэррел. Хэзлтон удивленно повернулся к нему, однако юноша отвел горящие энтузиазмом глаза. - У нас будет не только своя планета - какую бы мы ни выбрали - у нас будет собственная галактика! Каждое из этих Магеллановых Облаков - это целая галактика. Я знаю это. Я вырос на юге, на планете, где ночью Магеллановы Облака проходили по небу подобно вихрям искр. Большое Магелланово Облако даже имеет собственный центр вращения. С моей родной планеты его не было видно - слишком мало расстояние, зато с Земли можно было отчетливо различить спираль Милна. Оба облака удаляются от нашей галактики, стремясь обрести независимость от нее. Черт возьми, Марк, все дело не в какой-то одной планете. Это просто ничто. Мы не сможем летать целым городом, но мы сможем построить корабли. Мы создадим колонии; установим такую экономику, которая будет нам удобна и выгодна. Подумай, у нас будет своя галактика! Что еще можно пожелать? - Это слишком просто, - упрямо возразил Хэзлтон. - Я привык бороться, чтобы достичь чего-нибудь. Привык сражаться за наш город. Я хочу работать головой, а не сидеть без дела. Все, что вы оба говорите о космических кораблях и колонизации, - это просто прекрасно. Но сначала мы станем тянуть лямку, пахать и сеять. Поэтому я и возражаю против твоего плана, Амальфи. Мы попадем в ситуацию, когда наш огромный опыт будет бесполезен. - Не согласен, - спокойно сказал Амальфи. - В галактике Большого Облака уже существуют колонии. И они основаны не с помощью кораблей. Их создали летающие города. В ту пору, когда они появились, только город мог долететь в такую даль. - Ну и что? - А то, что не стоит и мечтать о том, что мы спокойно сядем и безмятежно возьмемся за мотыги. Нам придется повоевать, чтобы создать свое поселение. Завоевать хотя бы кусочек Облака, поверь мне, будет очень непросто. Предстоит выдержать самое большое сражение из всех, в которых нам доводилось участвовать. Будем драться с бродягами, которые, наверняка, забыли свою историю и свое наследие, но которые все же остаются бродягами. Мысли об уединении пришли им в голову гораздо раньше, чем нам, и теперь они будут насмерть стоять за свой приоритет. - Ну что ж, это их право. А зачем нам вторгаться в их владения, когда вокруг столько пустынных созвездий? Любое из них ничуть не хуже. - Потому что они сами - преступники. Даже еще хуже. Как ты думаешь, зачем в старые времена какому-нибудь городу могло понадобиться забираться туда? Ведь тогда бродяги были полноправными, уверенными в себе гражданами галактики. Почему бы им не остановиться в одном из гигантских созвездий? Подумай, Марк! Ответ прост. Это - бандиты. Эти города были вынуждены отправиться в такую даль, скрываясь после преступлений, сделавших их врагами всех звездных систем в галактике. Один такой город ты и сам можешь назвать, и сейчас он наверняка там. Это - Главные Межзвездные Торговцы. Тор Пять - далеко не единственное место, хранящее о них самые неприятные воспоминания. Думаю, что по всей галактике полно людей, мечтающих о том, чтобы этих злодеев настигло заслуженное наказание. Куда они могли отправиться, если не в Большое Магелланово Облако? Их не остановило бы даже, если в пути им пришлось бы голодать все пятьдесят лет. Хэзлтон медленно сплетал кисти рук, то с силой сдавливая, то расслабляя пальцы, и они то белели, то наливались кровью. - О боги, - произнес он, сквозь зубы. - Бешеные Псы. Да, куда еще они могли уйти! Теперь я знаю, с кем я хочу встретиться. - Не забывай, Марк, что встреча может и не состояться. Облака - это целая галактика. - Конечно, конечно. Там могут быть и другие бандиты. Но если Бешеные Псы действительно находятся там, я хотел бы встретиться с ними. Помню, однажды на Тор Пять я побывал у них в гостях. Очень неприятные остались у меня впечатления. Что касается меня, я готов сражаться, чтобы очистить Облако от этого мусора. - Галактика, - почти беззвучно бормотала Ди. - Галактика с домом... своим домом. - Галактика, принадлежащая бродягам, - сказал Кэррел. По всему городу разлилась тишина. Казалось, горожане как один принялись вдруг размышлять о своей судьбе. "ЕСТЬ ЛИ У МИСТЕРА ХЭЗЛТОНА И МИСТЕРА КЭРРЕЛА ДОПОЛНЕНИЯ К СКАЗАННОМУ?" - трубным, отдаленно напоминающим человеческий, голосом прогремели Отцы Города. Голос проникал в каждую щель летящего города. Как и ожидал Амальфи, такая пространная дискуссия на темы внешней политики заставила Отцов Города поверить, что предстоят выборы мэра, а не управляющего городом. "ЕСЛИ НЕТ ДОПОЛНЕНИЙ И ЕСЛИ НЕТ ДРУГИХ КАНДИДАТОВ, МЫ ГОТОВЫ ПРИСТУПИТЬ К ПРОЦЕДУРЕ". Некоторое время собравшиеся в кабинете Амальфи озадаченно молчали. Затем Хэзлтон первым понял, какую ошибку допустила машина. Он рассмеялся. - Никаких дополнений, - сказал он. Кэррел, улыбнувшись, промолчал. Десятью секундами позже Джон Амальфи стал вновь избранным мэром новорожденной галактики. 8. ГЛАВНЫЕ МЕЖЗВЕЗДНЫЕ ТОРГОВЦЫ Город завис и затем тихо опустился в полумраке раннего утра на огромное каменное плато, которое Прокторы планеты указали как место посадки. Кромка окутанного туманом Малого Магелланова Облака только что коснулась линии горизонта на западе, а все облако занимало почти 35 угловых градусов неба. По предварительным расчетам облако должно зайти в 5 часов 12 минут утра, а в 6 часов начнет подниматься ближняя кромка старой галактики - родины, которую они покинули навсегда. Летом солнца восходят еще раньше. Все это вполне удовлетворяло Амальфи. То обстоятельство, что в течение нескольких ближайших месяцев родная галактика будет плохо видна на тусклом ночном небе, явилось основной причиной, по которой мэр выбрал для посадки именно эту планету. Ситуация, сложившаяся к этому времени в погибающем городе, была слишком сложна, чтобы обременять его граждан еще сентиментальной ностальгией. Город выполнил посадку, рокот спиндиззи затих. Снизу доносился становящийся все громче шум: скрип и рев механизмов, крики людей. Команда геологов, как обычно, не теряла времени даром. Однако, Амальфи не очень хотелось сразу спускаться на поверхность. Оставаясь на балконе Городского Центра, он вглядывался в мрачное ночное небо. Плотность звезд в Большом Магеллановом Облаке была необычайно высокой. Даже вне основных созвездий звезды часто располагались настолько близко друг к другу, что расстояния между ними составляли не световые годы, а всего лишь месяцы. И если сам город больше лететь не сможет, - что казалось вполне вероятным, поскольку вслед за спиндиззи на Двадцать третьей улице отказала и установка на Шестидесятой улице, - можно будет организовать межзвездные коммерческие операции, пользуясь грузовыми кораблями. Оставшиеся в городе спиндиззи, если их разобрать и по одному установить на корабли, обеспечат вполне значительное ядро маленького флота. Конечно, это будет не совсем то, к чему привыкли бродяги, странствуя по разбросанным по всей галактике, не похожим одна на другую цивилизациям Млечного Пути. И все-таки, в некотором смысле бродяги будут заняты коммерцией, которая всегда была им необходима как кислород. Амальфи посмотрел вниз. В свете сверкающих звезд на западе до самого горизонта ширилось ровное опаленное плато, на которое опустился город. На востоке оно простиралось не более чем на милю и сменялось там просторным участком земли, разбитым на небольшие квадраты. Представлял ли каждый из этих крошечных квадратов индивидуальную ферму - этого он пока сказать не мог, но у него имелись подозрения. Еще во время переговоров с Прокторами планеты о возможности посадки Амальфи уловил в их речи нотки, характерные для феодального периода. Пока Амальфи осматривал окрестности, по соседству, между городом и раскинувшимся на западе плато, быстро выросло высокое строение - геологи установили первую буровую вышку. Зазвонил телефон, закрепленный на перилах балкона. Амальфи снял трубку. - Босс, мы собираемся бурить скважину, - прозвучал голос Хэзлтона. - Ты спустишься? - Да. Что показывает разведка? - Ничего особенного, но скоро мы узнаем точно. Вполне возможно, что нефть здесь все-таки есть. - Хорошо бы. Сколько раз мы оказывались в дураках. Начинайте бурить, я сейчас спущусь. Едва мэр успел повесить трубку, как рокот буровой установки нарушил тишину летней ночи, эхом отражаясь от возвышающихся вокруг зданий. Наверняка какая-нибудь одна из планет Большого Магелланова Облака впервые слышала этот звук - возмущенный рев разрушающихся молекул, хотя подобная техника была известна на планетах Млечного Пути еще столетия назад. По дороге к тому месту, где расположились геологи, Амальфи несколько раз останавливали люди, обращавшиеся к нему с просьбами. Когда он, наконец, добрался до места, уже рассвело. Пробная скважина была пробурена, и геологи налаживали вторую установку, на вершине которой маячил Хэзлтон, оживленно махавший рукой. Амальфи ответил ему и направился к лифту. Наверху дул теплый, сильный ветер, порывы которого запутали волосы Хэзлтона вокруг дужек наушников. После долгих лет пребывания в условиях принудительного кондиционирования в городских помещениях Амальфи испытывал сейчас давно забытые ощущения. - Что-нибудь известно, Марк? - Ты пришел как раз вовремя. Сейчас узнаем. Первая буровая вышка закачалась, когда длинный стержень упругой породы вырвался из почвы и ударил в боковые перекрытия. Долгожданный черный фонтан все не появлялся. Амальфи, свесившись с балкона, наблюдал за тем, как рабочие подтягивали наверх емкость с пробами. Лебедка скрипела и трещала, двигатель пыхтел от натуги. - Ничего нет, - с огорчением произнес Хэзлтон. - Я так и знал. Нельзя было верить этим проклятым Прокторам. - Уверен, нефть тут где-нибудь все-таки есть, - проронил Амальфи. - Мы ее достанем. Пойдем вниз. Внизу старший геолог вскрыл извлеченный на поверхность резервуар и вставил в него карандаш-индикатор. Он бросил на Амальфи быстрый, как у ящерицы, взгляд, когда тень Амальфи легла на стол. - Залежей нет, - четко заключил он. Амальфи задумался. Теперь, когда город навсегда был отрезан от родной галактики, работа, ради денег, не имела особого значения. Прежде всего необходима была нефть, из которой получали различные продукты питания. Работа, гарантирующая доходы в местной валюте, будет важна позднее. Пока же городу придется работать, принимая оплату в виде разрешения на проведение буровых работ. При первом же контакте с местными жителями создалось впечатление, что никаких сложностей в этом не будет. Население планеты не располагало необходимыми техническими средствами, чтобы добраться до наиболее мощных и глубоко залегающих нефтяных горизонтов. Город мог рассчитывать на большое количество нефти, в свою очередь пообещав Прокторам выдавать им добываемый попутно молибден и вольфрам. Но если бы вдруг здесь не оказалось достаточно нефти... - Надо пробурить еще две скважины, - сказал Амальфи. - Наверняка, нефть есть, только еще глубже. Вы же получили нефтяные следы. Мы закачаем туда желеобразный газолин и рассечем пласт. Если купола нет, мы можем вскипятить нефть. Так или иначе, она выйдет оттуда. - "Бифштекс вчера и бифштекс завтра", - пробормотал Хэзлтон. - Но никогда "бифштекс сегодня". Амальфи резко повернулся к управляющему, ощутив, как кровь внезапно бросилась ему в голову. - Ты что же, думаешь, мы сможем получить еду каким-нибудь другим образом?! - прорычал он. - Эта планета отныне будет нашим домом. Тебе больше хотелось бы стать фермером, как туземцы? Мне казалось, что после путешествия на Горт ты несколько изменил свои представления об _э_т_о_м занятии. - Я говорю о другом, - спокойно ответил Хэзлтон. Его загорелое, обветренное лицо не могло побледнеть и лишь слегка посинело под бронзовой кожей. - Я не хуже тебя знаю, что мы пришли сюда, чтобы добыть еду. Мне просто кажется забавным, что, приземлившись сюда ради пищи, мы начали с выполнения обычной работы. - Виноват, - смягчаясь, сказал Амальфи. - Нам следует быть очень осмотрительными. Сейчас трудно правильно оценить наше положение. Местные жители освоили только самые ближние пласты под поверхностью планеты, у них самые примитивные методы очистки. Если мы сможем решить проблему продовольствия, у нас будет прекрасный шанс превратить это Облако в процветающее общество. Амальфи, повернувшись спиной к буровым установкам, медленно двинулся прочь от города. - Хочу прогуляться, - сказал он. - Не желаешь составить компанию, Марк? - Прогуляться? - Хэзлтон, казалось, был удивлен. - А что, можно. Хорошо, босс. Некоторое время они молча, устало брели по плато. Идти было довольно трудно: мелкую почву паутиной покрывали глубокие рытвины, с трудом различимые в тусклом утреннем свете. Растительности видно не было, только кое-где редкие тощие кустики да напоминающая крапиву невысокая трава. - Для фермерства условия здесь, кажется, не самые подходящие, - заметил Хэзлтон. - Хотя я, конечно, мало что в этом понимаю. - Там, дальше, почва гораздо лучше. Из города это видно, - ответил мэр. - А это плато, действительно, проклятое место. Пока я собственными глазами не увидел показания приборов, никак не мог поверить, что здесь нет радиоактивности. - Думаешь, это следы войны? - Наверно. Видимо, она прошла очень давно. Но основные разрушения все же следствие геологических явлений. Слишком долго этот район предоставлен самому себе. Верхний слой почвы почти полностью исчез. Странно, если учесть, насколько интенсивно осваиваются другие части планеты. Неожиданно они наткнулись на крутую расселину и почти что скатились по ней вниз. Карабкаясь вверх по противоположной стороне, путники время от времени обменивались репликами. - Босс, объясни мне, - сказал Хэзлтон. - Я никак не могу понять, зачем мы полезли на эту планету? Ведь видели, что здесь уже есть жители. А до этого пропустили несколько весьма подходящих планет. Мы собираемся изгнать туземцев? Даже если бы это было справедливо и законно, все равно мы сейчас не очень-то готовы к подобным операциям. - Ты думаешь, Марк, в Больших Магеллановых Облаках есть полицейские с Земли? - Нет, - ответил Хэзлтон. - Но бродяги тут имеются. Если нужно будет добиваться справедливости, то я прежде всего обращусь к ним, а не к полиции. Так каков ответ, Амальфи? - Возможно, нам придется попросить их немного потесниться, - ответил мэр, наклонив голову. Оба солнца светили им прямо в глаза. - Главное, Марк, это знать, куда поднажать. Ты слышал, какую характеристику давали этой планете жители близлежащих планет, когда мы пролетали мимо них? - Они ее просто ненавидят, - ответил Хэзлтон, осторожно вытаскивая колючку из ноги. - Мне кажется, что Прокторы не очень дружелюбно встречали экспедиции. И все-таки... Амальфи, выбравшись наверх, предостерегающе поднял руку. Хэзлтон автоматически умолк, встав рядом с мэром. Всего в нескольких метрах от них начинался участок обработанной земли. Неподалеку стояли двое. Обнаженное, шоколадного цвета тело одного мужчины венчала шапка спутанных иссиня-черных волос. Он держался за рукоять плуга, единственный нож которого, очевидно, был изготовлен из кости какого-то крупного животного. Только что прорезанная борозда тянулась рядом со многими другими; позади, в глубине поля, виднелась приземистая хижина. Мужчина стоял, прикрыв рукою глаза, и смотрел вдаль, на город-Бродяг. Плечи его отличались необычайной шириной и мускулистостью. Даже сейчас, когда мужчина стоял прямо, тело его, казалось, наклоняется вперед, толкая сопротивляющийся плуг. Другая фигура, женщина, наклонившаяся вперед, была обтянута суровыми кожаными ремнями, прикрепленными к плугу. Руки ее свободно висели, а волосы - такие же черные, как и у мужчины, только длиннее, - ниспадали на лицо, скрывая его. Хэзлтон от неожиданности застыл на месте. Мужчина, наклонив голову, не сводил с них голубых цепких глаз. - Вы люди из города? - спросил он. Губы Хэзлтона задвигались. Расслышать крестьянин ничего не мог: управляющий говорил в закрепленные на горле маленькие микрофоны. Слова его были слышны только в приемнике Амальфи. - О боги всех звезд! Он говорит на английском, босс! Прокторы говорят на интерлинге. Возможно ли это? Неужели колонизация Облака произошла так давно? Амальфи кивнул головой. - Мы из города, - произнес мэр, отвечая мужчине на том же языке. - Как вас зовут, юноша? - Карст, мой господин. - Не называй меня господином. Я не принадлежу к числу ваших Прокторов. Это ваша земля? - Нет, господин. Простите... Я не могу подобрать другого слова... - Мое имя Амальфи. - Эта земля принадлежит Прокторам. Я ее обрабатываю. Вы с Земли? Мэр бросил быстрый косой взгляд на Хэзлтона. Лицо управляющего казалось совершенно безразличным. - Да, - ответил Амальфи. - А как ты догадался? - Вы совершили чудо, - сказал Карст. - Ведь это чудо - за одну ночь построить целый город. Говорят, что Главным Межзвездным Торговцам на это понадобилось столько дней, сколько пальцев на руках у девяти людей. Поставить второй город на Бесплодном Плато за ночь - этого словами не описать. Парень отступил от плуга нерешительной болезненной походкой, словно массивные мускулы причиняли ему страдания. Женщина подняла голову, оторвав подбородок от ремней и отбросила волосы с лица. В ее кажущемся тусклым взгляде светились искорки безотчетного страха. Она вцепилась в локоть Карста. - Это - ерунда, - пробормотала женщина. Мужчина потряс ее за плечи. - Вы построили город за одну ночь, - повторил он. - Вы говорите на англе, как и мы по праздничным дням. Вы разговариваете со мной словами, а не хлыстом с маленькими наконечниками. У вас хорошие одежды. Какие красочные ткани сделали мастера! Без сомнения, эта речь была самой длинной в жизни юноши. Его лоб, измазанный глиной, покрылся морщинками. - Ты прав, - согласился Амальфи. - Мы прибыли с Земли, хотя и покинули ее очень давно. Знаешь, что я тебе скажу, Карст? По происхождению ты ведь тоже с Земли. - Это не так, - произнес Карст, отступая на шаг. - Я родился здесь, как и все представители моего народа. Никто из нас не может заявить, что у него земная кровь... - Понимаю, - подтвердил Амальфи. - Ты принадлежишь этой планете. И все же ты землянин. И вот что я еще скажу. Мне кажется, что Прокторы не являются землянами. Они потеряли право называться этим именем очень давно на другой планете, на планете, зовущейся Тор Пять. Карст вытер заскорузлые ладони о бедра. - Я хочу понять. Научите меня, - попросил он. - Карст! - с мольбой в голосе воскликнула женщина. - Это все ничто. Чудеса кончаются. Нам пора сеять. - Научите, - упрямо повторил Карст. - Всю свою жизнь мы пашем поля, а по праздникам они рассказывают нам о Земле. И вот произошло чудо: за одну ночь земляне построили город, земляне говорят с нами... - Он остановился. Казалось, у него перехватило дыхание. - Продолжай, - мягко сказал Амальфи. - Научите меня. Теперь, когда на Бесплодном Плато земляне построили город, Прокторы не могут больше безраздельно владеть знаниями. Даже если вы уйдете, мы все равно сможем изучить ваш город прежде, чем ветер и дождь разрушат его. Господин Амальфи, если мы - земляне, то обучите нас так, как учат землян. - Карст, - не унималась женщина. - Это все не для нас. Это - волшебство Прокторов. Все чудеса от них. Эти люди хотят забрать нас от наших детей. Они хотят, чтобы мы умерли на Бесплодном Плато. Они искушают нас. Пахарь повернулся к ней. В движении его огрубевшего, мускулистого, с потрескавшейся кожей тела было что-то невероятно нежное. - Тебе идти не надо, - сказал он на каком-то искаженном местном диалекте интерлинга, который, очевидно, и был его обычным языком. - Продолжай пахать, если считаешь, что так лучше. Но я знаю, что Прокторы не имеют к этому никакого отношения. Они никогда не стали бы заниматься искушением таких рабов, как мы. Мы соблюдали все законы, платили подати, чтили праздники. Уверен, это - земляне. Женщина, скрестив руки на груди, дрожала. - Ты же знаешь, что о Земле разрешено говорить только по праздникам. Я буду пахать. Иначе наши дети умрут от голода. - Пошли, - сказал Амальфи. - Тебе многому предстоит научиться. К удивлению Амальфи крестьянин опустился на колени, однако через секунду поднялся, и они отправились вместе к плато. Хэзлтон предложил ему руку, но когда Карст ухватился за нее, словно пушинка, отлетел в сторону. Пахарь обладал огромным весом и необычайной силой и уверенно держался на ногах, будто высеченных из камня. - Карст, ты вернешься до ночи? Пахарь не ответил. Процессию к городу возглавил Амальфи. Хэзлтон спускался по склону оврага позади них, когда что-то заставило его оглянуться на маленькую ферму. Женщина, склонив голову, снова шагала по полю; ветер развевал ее спутанные волосы. Плуг, преодолевая сопротивление каменистой почвы, чертил ровную борозду. Теперь она работала одна; вести плуг было некому. - Босс, - произнес Хэзлтон в микрофон, - ты меня слышишь или слишком занят, изображая Мессию? - Слушаю. - Я хочу сказать, что мне не нравится идея отобрать планету у этих людей. Будь я проклят, если сделаю это! Амальфи не ответил. Он прекрасно понимал, что ответа просто нет. Город-Бродяга больше никогда не сможет взлететь. Эта планета - их дом. Идти больше некуда. Женщина, налегая на ремни, затянула монотонную колыбельную, убаюкивая своих невидимых и изголодавшихся детей. Хэзлтон и Амальфи свалились с неба, чтобы украсть у нее все, кроме каменистой почвы. Город был уже старым, в отличие от живущих в нем мужчин и женщин, которые просто провели много времени на этом свете, а это совершенно другое дело. И прошлые грехи его, как это всегда бывает в старости, лежали на поверхности, всегда под рукой, доступные для воспоминаний - то ли в приступе ностальгии, то ли в припадке самобичевания. В последнее время стало совершенно невозможным получить хоть какую-то информацию от Отцов Города, не выслушав от них лекцию, наполненную нравоучениями настолько, насколько это возможно для машины, у которой выживание любой ценой является высшей моралью. Амальфи прекрасно понимал, под какой удар подставляет себя, обращаясь к Отцам Города с просьбой просмотреть журнал нарушений закона. И ему действительно пришлось испытать на себе их беспредельное занудство. Они выдали ему все, начиная с того дня, более дюжины веков назад, когда впервые обнаружили, что со времени, как город покинул Землю, никто не удосужился хоть раз произвести уборку в старом метро. Собственно говоря, молодые горожане тогда впервые узнали о наличии в городе метро. Но мэр терпеливо выслушивал многословные излияния машины, без устали перечислявшей подобные нарушения, хотя шум в наушниках стоял такой, что едва не лопнула барабанная перепонка его правого уха. Среди потока мелких жалоб и сетований ему удалось различить именно то, что интересовало больше всего. Амальфи глубоко вздохнул. Красноречие Отцов Города не помешало ему определить, что полиция вряд ли забудет о существовании его города всего по двум причинам: во-первых, за городом числилось довольно много зафиксированных нарушений, а поскольку он еще существует, остается надежда получить с него штраф; во-вторых, город ушел в направлении Большого Магелланова Облака, как это сделал за несколько веков тому назад другой, гораздо более древний и еще изряднее запятнавший себя, тот город, на совести которого лежит бойня на планете Тор Пять. Память о бандита