х не давала покоя в равной мере и бродягам, и полицейским. Мэр отключил Отцов Города, прервав их на полуслове, и вынул наушник из болевшего уха. Рядом находился пульт управления, которому никогда больше не придется решать свою основную задачу - вести город от звезды к звезде. Город осел навсегда. Выбора не было, осталось только одно: принять и завоевать эту планету, ставшую его судьбой. Е_с_л_и _п_о_з_в_о_л_я_т _п_о_л_и_ц_е_й_с_к_и_е_. Магеллановы Облака уверенно удалялись от родной галактики, постоянно наращивая скорость. Полицейским придется ответить на нелегкий вопрос: стоит ли пускаться в столь дальний путь ради одного ничтожного города-Бродяги. Рано или поздно они примут решение. Чем меньше бродяг останется в родной галактике, - а ведь не может быть сомнений в том, что полиция уже уничтожила большинство странствующих в космосе городов кораблей, - тем больше будет у них стимулов преследовать до конца нескольких уцелевших смельчаков. Амальфи не очень-то верил в то, что звезда-облако, в котором они нашли приют, сможет превзойти землян в области технологии. К тому времени, когда полицейские начнут подумывать о погоне за Большим Магеллановым Облаком, в их распоряжении, наверняка, будет техника, пригодная для этого, причем гораздо более совершенная, чем та, которой владеет сегодня город Амальфи. Если полиция решит погнаться за Облаком, она найдет способ сделать это. Если... Амальфи снова надел наушники. - Вопрос, - произнес он. - Настолько ли насущна необходимость нас поймать, что это приведет к разработке соответствующей технологии? Отцы Города, потревоженные в своих постоянных раздумьях о прошлом, мерно зажужжали. Через некоторое время прозвучал ответ: - ДА, МЭР АМАЛЬФИ. ИМЕЙТЕ В ВИДУ, ЧТО МЫ НЕ ОДИНОКИ В ЭТОМ ОБЛАКЕ, ПОМНИТЕ ТОР-ПЯТЬ. Вот он, старинный призыв, благодаря которому бродяг ненавидели даже на тех планетах, где города никогда не бывали, и где никто не предполагал их увидеть. Ничтожна вероятность того, что город, навлекший на своих бывших собратьев это проклятье, укрылся именно в этом Облаке. Но если Отцы Города на сей раз правы, то полиция рано или поздно появится здесь, чтобы разрушить город Амальфи во искупление незабытого преступления. П_о_м_н_и_т_е _Т_о_р_-_П_я_т_ь_. Ни один город не сможет чувствовать себя в безопасности, пока не исчезла память об этой истерзанной планете. Спокойствия не будет даже здесь, на отдаленных и девственных спутниках родной галактики. - Босс? Прости, мы не знали, что ты занят. Готов новый график, хочешь взглянуть? - Давай сюда, Марк, - ответил Амальфи, отворачиваясь от пульта. - Привет, Ди. Как тебе нравится планета? Девушка улыбнулась. - Она прекрасна, - просто ответила Ди. - В основном, да, - согласился Амальфи. - Плато, конечно, ужасное место, - включился в разговор Хэзлтон, - но остальные районы выглядят очень привлекательно. Даже несмотря на то, что возделывают ее весьма отсталыми методами, земля довольно приличная. Они разбивают пашню на небольшие квадратные участки. Я хоть и не крестьянин, но уверен, что существуют более передовые способы обработки почвы. - Ничего удивительного, - сказал Амальфи. - Мне кажется, что Прокторы удерживают власть отчасти благодаря тому, что они препятствуют распространению передовых сельскохозяйственных знаний. Довольно примитивная политика! - Что касается политики, - спокойно вставил Хэзлтон, - то тут я, как всегда, не могу согласиться. Давай лучше займемся нашими делами. - Хорошо, - согласился мэр. - Как успехи? - Мы разбили рядом с городом, на плато, экспериментальную станцию. Начали испытывать семена, уже делают анализы почвы. Конечно, знаний недостаточно. Скоро будем переходить к освоению хороших соседних земель. Я подготовил контракт между городом и Прокторами, который предусматривает попеременный переход участков земли из одних рук в другие, перемещение сервов станет минимальным, и мы сможем разводить самых разных растений. В сущности - это контракт Ограниченной Колонии, хотя нам пришлось учесть все предрассудки Прокторов. Уверен, что они подпишут его. И тогда... - Ничего они не подпишут, - возразил Амальфи. - Мы его просто не будем им показывать. И вот еще что: придется вырвать все, что вы успели посадить на этом экспериментальном участке. Хэзлтон вскипел. - Что за чертовщина, босс! - в гневе воскликнул он. - Только не говори, что мы опять будем крутиться, как белка в колесе. Неужели не надоели все эти бесконечные интриги? Меня от этого тошнит, прямо тебе говорю. Неужели тебе недостаточно тысячи лет? Я думал, мы пришли на эту планету, чтобы обосноваться здесь? - Именно так. Мы будем жить здесь. Но как ты правильно заметил вчера, сейчас этой планетой владеют другие люди, и мы не можем потеснить их на законном основании. Не стоит пока давать им повод заподозрить, что мы собираемся тут остаться. Мне кажется, они и без того начали уже это подозревать. - О нет, - сказала Ди. Она проворно вышла вперед и положила руку на плечо Амальфи. - Джон, ты обещал, что после окончания марша мы создадим свой дом. Не обязательно именно на этой планете. Где-нибудь здесь, в Облаке. Ты обещал, Джон. Мэр посмотрел на нее. Его чувства к девушке ни для кого не были секретом. Но и сама Ди, и Хэзлтон прекрасно знали жестокий и справедливый закон бродяг. И даже если бы закона этого не было, Амальфи все равно вел бы себя точно так же. Его непоколебимая стойкость не оставляла в этом никаких сомнений. До знаменательного разговора с Хэзлтоном во время пребывания в джунглях, когда мэр поведал ему о своих чувствах, ни управляющий, ни Ди в течение добрых трех веков не подозревали, что дела обстоят таким образом. Но Ди была еще сравнительно неопытным бродягой. К тому же, она была женщиной. Как любой женщине, ей было явно недостаточно лишь знать, что она любима. Она готова была заставить этот факт работать. Очевидная нехватка жизненного опыта не позволила ей почувствовать, что кризис уже миновал, оставив после себя лишь преданность, бесполезную и для нее самой, и для Амальфи. Едва ли она догадывалась о том, что образ ее уже вытеснен из сознания мэра ни кем иным, как феодальным пахарем Карстом, в наивных речах которого Амальфи услышал те трогательные вопросы, которые когда-то без устали задавала ему сама Ди. Разве могла понять девушка, что теперь, оставив за плечами тысячу напряженных лет своей жизни, Амальфи был, наконец, в состоянии отвечать на любые вопросы. Если бы кто-нибудь сказал Ди, что только сейчас мэр вступает в пору истинной зрелости, она, наверняка рассмеялась бы. Мэр и сам не смог удержать улыбки, когда к нему пришло понимание этого. - Конечно, я обещал, - сказал он. - Я раздаю обещания уже целое тысячелетие и продолжаю это занятие. Если ты хоть немного поможешь мне, эта планета станет нашим домом. Эта планета - лучшая из всех, которые мы встречали по пути сюда. Скоро все убедятся в этом, хотя, я уверен, пара преимуществ не станет очевидной, пока ты не увидишь здешние созвездия зимой, а еще больше достоинств проявится в беге столетий. Единственное, чего я не могу обещать сейчас, это немедленного дара. - Ну хорошо, - согласилась Ди, улыбнувшись. - Я верю тебе, Джон, ты же знаешь. Но так трудно быть терпеливой. - Действительно? - не очень-то и удивился Амальфи. - Вспоминаю, что однажды на планете Он я уже подумывал об этом. Оглядываясь назад, я не нахожу проблему такой уж сложной. - Босс, ты бы лучше подумал о том, что делать людям, - холодно вмешался Хэзлтон. - Все население города, возможно, исключая только тебя, готово по первому слову броситься на захват планеты. Ты же всем внушил, что каждый мужчина и женщина, каждая кошка будут здесь хозяевами. Если ты не позволишь сделать это сейчас, тебе следует подумать о том, какой работой их занять. - Надо заключать прямые контракты на работу. Все, как всегда. Никакой эксплуатации местных жителей. Все должно быть так, будто для нас это обычная краткая остановка для работы. Никаких огородов и садов. Нам надо наполнить нефтерезервуары, восстановить запасы воды и штаммов х_л_о_р_е_л_л_ы_ из местных источников гетерозиса. В последний раз, когда я слышал об этом, мы все еще использовали штамм Тх-71105 Хлореллы пиреноидозы. Это слишком высокотемпературная водоросль для планеты с сезоном зимы, как эта. - Ничего не получится, - заметил Хэзлтон. - Может быть, Прокторов тебе и удастся одурачить, но неужели ты думаешь, что сможешь обмануть собственных горожан? Ну что, например, ты собираешься делать с городскими полицейскими? Вся команда сержанта Андерсона уверена, что им никогда больше не придется участвовать в военных действиях. Девять десятых из них мечтают о том, чтобы скинуть свою узду и стать фермерами. Что я, по-твоему, должен сказать им? - Пошли их на свой экспериментальный участок, на плато, - не растерялся Амальфи. - Пускай уничтожат все посевы. Хэзлтон направился было к лифту, протянув руку Ди. Но затем, весьма характерно для него, вернулся назад: ему пришла третья мысль. - Но почему, босс? - грустно спросил он. - Почему ты думаешь, что Прокторы заподозрят нас в желании потеснить их? Да и что они могли бы сделать, если бы это соответствовало действительности? - Прокторы затребовали от нас типовой контракт, - ответил Амальфи. - Они прекрасно знают, каким он должен быть и настаивают на его соблюдении до последней буквы, включая и пункт о том, что по его истечении город должен покинуть планету. Как тебе известно, это совершенно невозможно. Взлететь мы не сможем, однако, до последней минуты будем делать вид, что собираемся уйти. Хэзлтон выглядел непреклонным. Ди умиротворяюще взяла его за руку, однако управляющий будто не заметил этого. - Я не могу ничего знать о намерениях и возможностях Прокторов, - сказал Амальфи, снова надевая наушники. - Попытаемся понять. Но кое-что мне известно. Прокторы _у_ж_е_ вызвали полицию. В сером, дымчатом свете учебного класса, в свете, не освещающем, а словно окутывающем воздух легким плащом, голоса и зрительные образы, изливающиеся из ячеек памяти Отцов Города, оказывали гипнотическое воздействие даже на самых подготовленных посетителей. Амальфи ощущал на себе это давление, отчасти неприятное потому, что ничего нового для себя он уже почерпнуть не мог. Возникавшие знакомые картины стремились завладеть его внимание с силой и яркостью реальных впечатлений. Мэр раздраженно помахал рукой перед глазами и взглядом поискал наблюдателя, обнаружил одного, стоявшего рядом с ним. Интересно, подумал Амальфи, сколько времени он уже здесь находится - или, соответственно, сколько времени провел здесь сам Амальфи, затянутый в учебный транс. - Где Карст? - резко произнес он. - Тот первый серв, которого мы привели сюда. Он мне нужен. - Да, сэр. Он сидит в кресле в центре комнаты. Наблюдатель, выполняющий одновременно функции классного инспектора и медсестры, резко повернулся к стене; встроенные в стену конструкции, приоткрывшись, выдвинули ему навстречу высокий металлический бокал. Наблюдатель принял его и пошел через комнату, пробираясь среди многочисленных кушеток. Большинство из них обычно пустовали: чтобы довести обычного несмышленого ребенка до уровня, когда он мог спокойно ориентироваться в тензорном исчислении, требовалось не более пятисот часов. Однако сейчас кушетки были заняты, причем некоторые из них - детьми. Один из многочисленных, постоянно сменяющих друг друга голосов нашептывал: "Некоторые города, ставшие бандитами, не проводят обычную политику пиратства и не совершают налетов. Они осели в затерянных мирах и установили там тиранические режимы. Большинство из них полиции Земли удалось свергнуть: города никогда не были особенно сильными в военном отношении. Тем из них, кому удалось выдержать первый натиск, иногда по особым политическим причинам позволяли остаться у власти, однако, на коммерческую деятельность все равно накладывался запрет. Некоторые из этих нежелательных империй, возможно, и сегодня еще остаются в пределах земной юрисдикции. Наиболее известный пример этих рецидивов империализма - уничтожение Тора Пять. Там орудовал один из первых городов-Бродяг, напоминавший отлично вооруженную крепость. Еще в древности он получил прозвище "Бешеные Псы". Этот эпитет, распространенный как среди бродяг, так и среди населения планеты, связан, в основном с..." - Вот ваш парень, - тихим голосом произнес наблюдатель. Амальфи взглянул на Карста. Серв сильно изменился. Едва ли в нем можно было узнать вымученную карикатуру на человека, загорелого, обветренного, перемазанного грязью и огрубевшего так, что больно было на него смотреть. Сейчас, свернувшись, словно эмбрион, клубком на кушетке, он скорее напоминал невинного, неопытного юношу. Прошлое Карста - и вряд ли оно могло быть солиднее (несмотря на то, что, по словам Карста, его нынешняя жена Эдит была по счету уже пятой, совершенно очевидно, что ему едва лишь минуло двадцать лет), являлось столь монотонным и непримечательным, что при первой возможности он избавился от него, сбросив, словно изношенный костюм. Он, как понял Амальфи, был в гораздо большей степени ребенком, нежели любой ребенок бродяг. Наблюдатель коснулся плеча Карста, серв поежился и, мгновенно проснувшись, сел на кушетке, вопросительно уставившись на Амальфи голубыми глазами. Наблюдатель протянул ему анодированный алюминиевый бокал, наполненный холодной жидкостью, и Карст принялся молча поглощать содержимое. Острый напиток заставил его чихнуть. Словно кот, он чихнул быстро и, казалось, не заметил этого. - Ну, как идет обучение? - спросил Амальфи. - Очень трудно, - ответил серв, сделав еще один глоток. - Но как только ухватываю суть, все, подобно цветку, сразу же раскрывается передо мной. Лорд Амальфи, Прокторы утверждают, что ГМТ спустился с неба на облаке. Вчера я просто верил в это, а сегодня, мне кажется, я понимаю. - Я тоже так думаю, - сказал Амальфи. - И ты не одинок. Сейчас в городе уже много сервов. Все они учатся здесь - оглянись вокруг. Изучают они не только основы физики и культурную морфологию. Все они знакомятся с понятием "свобода", начиная с самой первой ее составляющей - свободы ненавидеть. - Я помню этот урок, - со спокойной мудростью произнес Карст. - Но для чего-то разбудили меня... - Конечно, - угрюмо согласился мэр. - У нас гость, и мы думаем, что ты сможешь опознать его. Это один из Прокторов. Он задумал что-то чертовски странное, так нам с Хэзлтоном кажется, но мы не можем понять, в чем оно заключается. Поможешь нам? - Вы бы лучше дали ему возможность отдохнуть, господин мэр, - запротестовал наблюдатель. - Пробуждение от гипнотического транса может вызвать сильный шок. Ему нужен хотя бы час, чтобы прийти в себя. Амальфи недоверчиво взглянул на наблюдателя, собираясь, видимо, ответить, что ни Карст, ни город, не располагают временем. Однако, в последний момент, подумал, что это пришлось бы выразить по меньшей мере десятью словами, когда более чем достаточно одного. - Исчезни, - произнес он. Наблюдатель выполнил это как нельзя лучше. Карст пристально всматривался в экран. Мужчина стоял спиной, изучая пульт управления в кабинете управляющего городом. Свет падал на его лысую, блестящую голову. Амальфи выглядывал из-за плеча серва, зажав в зубах неизменную сигару. - Этот человек такой же лысый, как я, - сказал мэр. - Кажется, ему не так уж много лет, если судить по его черепу. Думаю, не более сорока пяти. Узнаешь его, Карст? - Пока нет, - ответил серв. - Все Прокторы бреют голову. Если бы только он повернулся. Ага! Да. Это Хелдон. Я его видел всего один раз, но узнать этого человека легко. Он действительно молод. Хелдон - один из самых активных членов Большой Девятки. Считается, что он хорошо относится к сервам. По крайней мере, могу точно сказать, что он не так часто хватается за плеть, как остальные. - Как ты думаешь, что ему здесь нужно? - Наверно, сам скажет. - Карст не отводил взгляда от изображения Проктора на экране. - Ваш вопрос ставит меня в тупик, - звучал голос Хэзлтона из расположенного над дверным глазком громкоговорителя. Самого управляющего на экране видно не было, однако, о выражении его лица можно было судить по голосу: тигр скрывался под маской невинно мурлыкающего котенка. - Мы, конечно, рады каждому новому клиенту, которому можем предложить свои услуги. Но мы и предположить не могли, что у ГМТ имеются действующие антигравитационные механизмы. - Не считайте меня идиотом, мистер Хэзлтон, - сказал Хелдон. - Мы с вами прекрасно знаем, что когда-то их город скитался по галактике точно так же, как и вы. Ваш город, подобно всем бродягам, мечтает о собственном спокойном уголке. Полагаю, вы позволите мне так думать? - В порядке дискуссии - конечно, - прозвучал ответ Хэзлтона. - Тогда разрешите мне сказать и то, что для меня совершенно очевидно ваше желание подготовить здесь восстание. Вы точно придерживаетесь условий контракта. Но это только потому, что вы боитесь нарушить его, как и мы; полиция Земли защищает нас друг от друга. Мэру Амальфи сказали, что сервам запрещается вступать в разговоры с вашими людьми. Но, к сожалению, этот запрет распространяется только на сервов. Если мы не можем удержать сервов от посещения вашего города, вы не обязаны делать это за нас. - Вы избавили меня от необходимости самому излагать эти обстоятельства, - заметил Хэзлтон. - Именно так. Могу еще добавить, что нисколько не сомневаюсь в том, что, когда эта ваша революция разразится, вы одержите победу. Не знаю, чем вы собираетесь вооружить сервов, однако уверен, что в любом случае нам не устоять. У нас нет вашей технологии. Мои коллеги со мной не согласны, но я - реалист. - Довольно интересная теория, - раздался голос Хэзлтона. Последовала краткая пауза. В тишине отчетливо слышался звук - словно постукивание деревянных каблуков по мостовой. "Наверное, Хэзлтон барабанит пальцами по столу, выражая нетерпение", - подумал Амальфи. Лицо Хелдона по-прежнему ничего не выражало. - Прокторы верят в то, что смогут сохранить свои завоевания, - произнес, наконец, Хелдон. - Если вы будете злоупотреблять нашим терпением, прикрываясь контрактом, они объявят вам войну. Несомненно, это будет оправданно, хотя, к несчастью, справедливость Земли слишком далека отсюда. Вы победите. Мне не остается ничего другого, как позаботиться о нашем спасении. - С помощью спиндиззи? - Именно так. - Уголки губ Хелдона тронула неопределенная улыбка. - Буду с вами честен, мистер Хэзлтон. Если случится война, я буду изо всех сил сражаться вместе с Прокторами, чтобы защитить нашу планету. Я пришел к вам только потому, что вы можете починить спиндиззи ГМТ. Не стоит ожидать, что из-за этого я пойду на предательство. Однако Хэзлтон, как казалось, проявлял необъяснимую глупость. - Не понимаю, по какой причине я должен хоть пальцем пошевелить ради вас? - сказал он. - Подумайте, пожалуйста. Прокторы будут сражаться против вас потому, что это их долг. Вероятно, у них нет никаких шансов, но тем не менее они сумеют навредить вашему городу. Думаю, что разрушения у вас будут настолько значительными, что вам вряд ли удастся отремонтироваться, если только феноменально не повезет. Кроме меня и еще одного человека никто из Прокторов не подозревает, что спиндиззи ГМТ все еще способны работать. Это значит, что они не будут пытаться спастись с их помощью. Вместо этого они попытаются разбить вас. Но если отремонтировать машины и отдать их в опытные руки... - Понимаю, - сказал Хэзлтон. - Вы намереваетесь поднять ГМТ в воздух, пока вы еще можете покинуть планету целым городом. Взамен вы предлагаете нам вашу планету и шанс на то, что наши собственные повреждения будут минимальными. Ну что ж, занятно. Предположим, я взгляну на ваши спиндиззи - следует убедиться, что они действительно еще на что-то годятся. Ими уже столько лет никто не занимается, а машины любят, когда за ними ухаживают. Если спиндиззи можно привести в рабочее состояние, мы еще поговорим об этой сделке. Хорошо? - Все будет нормально, - пробормотал Хелдон. В глазах Проктора Амальфи увидел холодное самодовольство. Сколько раз, обманув противника, он сам испытывал подобное чувство. Правда, ему, как правило, удавалось куда лучше скрывать его. Он выключил экран. - Итак, - сказал мэр. - Что он задумал? - Неприятности, - медленно протянул Карст. - Он не раскрыл своих истинных мотивов. Было бы глупо пойти у него на поводу. - Конечно, - сказал Амальфи. - Привет, Марк. Что ты сделал с нашим другом? Хэзлтон вышел из лифта, едва не поскользнувшись на бетонном полу поста управления. - Думаю, он большой тупица, но довольно опасен. Он чувствует, что от него что-то скрывают, но в то же время считает, что мы не догадываемся, куда он клонит. Отсюда и его уверенность. Все это мне не нравится. - Мне тоже, - сказал Амальфи. - Когда враг начинает сам выдавать информацию - берегись! Вряд ли Прокторам действительно неизвестно, что у ГМТ есть действующие спиндиззи. - Уверен, что не знают, - убежденно заявил Карст. Мэр и управляющий повернулись к нему. - Прокторы не верят даже, что вы пришли, чтобы захватить планету. Им в голову не приходит, каковы ваши истинные намерения. Создается впечатление, что их вообще это мало волнует. - Почему? - удивился Хэзлтон. - На их месте я бы держал ухо востро. - Вам никогда не доводилось быть _х_о_з_я_и_н_о_м_ сразу нескольких миллионов сервов, - беззлобно сказал Карст. - Вы платите сервам деньги за их работу. Для Прокторов само такое положение вещей - катастрофа. И они не могут предотвратить ее. Они знают, что с вашей стороны тут все законно, и за деньгами стоит власть Земли. Они не могут помешать нам зарабатывать. Если бы Прокторы попробовали сделать это, восстание стало бы неизбежным. Амальфи взглянул на Хэзлтона. Город расплачивался с сервами бро-долларами. Здесь они не вызывали никаких подозрений, но в родной галактике давно уже считались простой бумагой. Обеспечены они были только германием. Неужели Прокторы столь наивны? Или, может быть, ГМТ настолько стар, что в нем отсутствуют мгновенные передатчики Дирака, благодаря которым они узнали бы об экономической катастрофе в родной галактике? - А что ты думаешь по поводу спиндиззи? - поинтересовался Амальфи. - Кто еще из Большой Девятки знает о них? - Во-первых, Азор, - ответил Карст. - Он отвечает за правильность голосования. По своему характеру он законченный религиозный фанатик. Говорят, что он ежедневно занимается йогой. Пророк Маалвин навсегда запретил людям летать, поэтому мне кажется маловероятным, чтобы Азор позволил ГМТ взлететь. - Ему виднее, - машинально произнес Хэзлтон. - Религия никогда не существует в вакууме. Она отражает структуру общества и сама на него влияет. Возможно, он просто боится спиндиззи. При наличии такого оружия даже несколько сот людей могут совершить революцию - более чем достаточно, чтобы свергнуть феодальную структуру, вроде вашей. ГМТ никогда не отважится запустить свои спиндиззи. - Продолжай, Карст, - вмешался Амальфи, нетерпеливым жестом прерывая Хэзлтона. - Что скажешь насчет остальных Прокторов? - Есть еще Бемаджи, но о нем вряд ли стоит говорить. Дайте подумать. Я их плохо помню, большинство я видел очень редко. Единственный стоящий, мне кажется, это Ларре. Такой толстобрюхий, старый, с суровым лицом. Обычно он стоит на стороне Хелдона, но редко поддерживает его до конца. Его вряд ли будет волновать, что сервы имеют возможность зарабатывать деньги. Наверняка, он попытается придумать какую-нибудь уловку, чтобы вытянуть из нас заработанные деньги - возможно, объявит праздник в честь визита землян на нашу планету. Его обязанность - сбор налогов. - Позволит ли он Хелдону произвести ремонт спиндиззи ГМТ? - Думаю, что нет, - ответил Карст. - Хелдон, наверно, говорил правду: ему придется делать это тайно. - Не знаю, - сказал Амальфи. - Мне это не нравится. Создается впечатление, что Прокторы рассчитывают напугать нас, чтобы по окончании контракта мы сразу же покинули планету, а затем собираются изъять у сервов весь их заработок. Они надеются, что полицейские окажут им поддержку. Но подумайте, о чем идет речь. Это же просто сумасшедшая идея. Как только полиция определит, что это - ГМТ (а это займет у них не так уж много времени), они разгромят и их, и нас. Подобная возможность их несказанно обрадует. - Скажите, это потому, что ГМТ и был городом-Бродягой, виновным в том, что произошло на Тор Пять? - спросил Карст. Амальфи неожиданно разволновался, он почувствовал, как заходил кадык. - Не будем об этом, Карст, - прохрипел он. - Не хочется тащить эту давнюю историю сюда, на Облако. Надо будет вообще стереть этот эпизод с учебной ленты. - Я уже знаю, - холодно заметил Карст. - И ничуть не удивлен. Прокторы совсем не изменились. - Забудь об этом, слышишь? Забудь все. Карст, можешь хоть одну ночь побыть опять темным сервом? - Вернуться на мой участок? - спросил Карст. - Это было бы ужасно. У жены, наверняка, уже есть другой мужчина... - Нет, об этом речь не идет. Я хочу, чтобы мы вместе с Хелдоном отправились взглянуть на спиндиззи, как только он будет готов. Нужно нести кое-какое оборудование. Мне понадобится помощь. Пойдешь со мной? - Тебе не удастся обхитрить Хелдона, босс, - в удивлении подняв брови, заметил Хэзлтон. - Думаю, что удастся. Он, конечно, знает, что мы обучаем сервов, но не придает этому особого значения. В его глазах сервы не способны к разумному мышлению, поэтому он нисколько не тревожится по поводу перспективы тотального их "поумнения". Он считает, что самое большее, чего можно от них добиться, это превратить их в вооруженную толпу. Вряд ли он задумается о том, что серв сможет свободно управляться с чем-то более сложным, чем обычное личное оружие. - Ты так уверен? - спросил Хэзлтон. - Я просто мыслю по аналогии. Помнишь ту планету, в созвездии Тетис Альфа? Она называлась Фицджеральд. Местные жители разводили там удивительное животное - лошадь, которое использовали самым разнообразным образом - от перевозки грузовых повозок до скачек. Представь, ты оказался в таком месте, где тебе говорят, что нескольких лошадей научили говорить. И вот ты там работаешь, а в это время появляется некто, желающий тебе помочь, таща за собой старую клячу в соломенной шляпе с дырами для ушей и с мешком на спине. (Извини, Карст, дело есть дело.) Разве тебе придет в голову, что именно она и может вдруг заговорить? Ты даже не привык к мысли о том, что лошадь способна издавать членораздельные звуки. - Ну хорошо, - сказал Хэзлтон, улыбаясь очевидному смущению Карста. - Какова твоя стратегия, босс? Бьюсь об заклад, что ты уже все продумал. Ты уже подобрал название для будущей операции? - Еще нет, - ответил мэр. - Если, конечно, ты не удовлетворишься слишком длинным. Хотя это другая проблема в политическом псевдоморфизме. Амальфи взглянул на нарочито равнодушное лицо Карста, и улыбка его стала еще шире. - А может быть, - добавил он, - это просто тонкий способ заставить противника подставить себя под удар. 9. ДОМ ГМТ оказался довольно приземистым городом. Он словно пустил корни в жесткую, каменистую почву, подобно целому лесу надгробий. Его тишина также напоминала кладбищенскую. Прокторы со своими жезлами, похожими на вееры, перемещались по городу, словно монахи по пепелищу. Тишина объяснялась очень просто. Сервам не разрешалось говорить на всей территории города, пока с ними не вступит в беседу кто-нибудь из Прокторов, а это случалось довольно редко. Амальфи же слышал в этом безмолвии вынужденное молчание миллионов мучеников далекой планеты Тор Пять. "Слышат ли Прокторы эту суровую тишину?" - задавал он себе неизбежный вопрос. Ответ вскоре пришел сам собой. Проходивший мимо обнаженный загорелый серв, взглянул на них украдкой и, заметив Хелдона, поднес палец к губам, изобразив общепринятый жест почтения. Хелдон едва кивнул в ответ. Амальфи сделал вид, что не обратил внимания, однако, про себя подумал: "Т-с-с... не так ли? Молчите и будьте осторожны. Я не удивляюсь. Только уже поздно, Хелдон. Секрет - больше не секрет". Карст ковылял вслед за ним, время от времени поглядывая на Хелдона из-под кустистых бровей. Все его внимание было сосредоточено на Прокторе. Они пересекли пришедшую в упадок городскую площадь, в центре которой располагалась обветшалая скульптурная группа. Побитая ненастьем, она, казалось, давно уже утратила способность выражать первоначальный замысел своего создателя. "Цельность замысла - штука в скульптурной композиции довольно редкая" - размышлял Амальфи. Лишь знатоку скопление камней на пьедестале могло показаться чем-то большим, нежели довольно крупный метеорит, испещренный изогнутыми канавками, характерными для сидеритов. Цепкий взгляд Амальфи, однако, без труда выделил в очертаниях груды черных камней контуры разумного построения, когда-то давно исполненные глубокого смысла, который вложил в свое детище его создатель - известный на Земле скульптор по имени Мур. В центре композиции когда-то огромная человеческая фигура. Гигант опирался ногой на шею поверженной им жертвы. Оба они, казалось, были врезаны в пространство, вне связи с окружающими их второстепенными деталями. Хелдон тоже обратил внимание на монумент и, отступив, принялся рассматривать его со стороны. В душе его, казалось, происходила какая-то борьба. Амальфи не знал наверняка, в чем дело, но догадывался. Хелдон, который выглядел довольно молодо, стал Проктором совсем недавно. Из рассказа Карста следовало, что все остальные члены Большой Девятки - Азор, Бемаджи и другие - входили в ее состав с самого начала. Короче говоря, они были не потомками людей, которые растерзали планету Тор Пять, а сами являлись именно теми людьми, дожившими до сего времени благодаря интенсивному применению антинекротиков. Хелдон пристально смотрел на монумент. Вся композиция, позы составляющих ее фигур совершенно отчетливо свидетельствовали о том, что когда-то ГМТ даже гордились своей победой над Тор Пять. И старые члены Большой Девятки, хотя не могли уже гордиться этим, по-прежнему были виновны. Хелдон, непосредственно не участвовавший в преступлении, испытывал затруднения в определении своего отношения к тем событиям: сделавшись Проктором, он косвенно уже связал с ним свое имя... - Впереди нас - Храм, - неожиданно произнес Хелдон, отворачиваясь от статуи. - Оборудование находится под ним. Сейчас там, наверно, никого нет, но мне лучше все-таки проверить это. Подождите здесь. Н_и_к_о_г_о _н_е_т_, - видимо, он говорил не о сервах, которые мало интересовали его. Хелдон как-никак был Проктором. Тор Пять запал ему в душу. - А если нас кто-нибудь заметит? - спросил Амальфи. - Обычно по этой площади никто не ходит. Все обходят ее. Кроме того, я расставил посты, чтобы не пропускали сюда случайных пешеходов. Не отклоняйтесь от маршрута, и все будет в порядке. Проктор подобрал полы своей длинной одежды и зашагал в сторону большого здания под куполом. Подойдя к нему, он неожиданно исчез, скрывшись в узком проходе. Карст, следовавший за Амальфи, вдруг запел скрежещущим, но тихим голосом - это была какая-то народная песня. Ее мелодия когда-то, очень давно, возникла в древнем городе Казани, однако Амальфи, даже если бы и не был туг на ухо, вряд ли смог узнать ее. И тем не менее, мэр поймал себя на том, что с интересом слушает Карста, пытаясь уловить мельчайшие оттенки звучания, подобно сове, которая в темноте по звуку выходит на затерявшуюся в траве полевку. Мелодия лилась из уст Карста: Огненным факелом праведный гнев Маалвина Ветер разнес. В пламени диком весь город мятежников сгинул - Не было слез. Света звезды иль луны мрак непроглядный не ведал - В злобе Торговцы обрушили небо! Заметив, что Амальфи слушает его, Карст умолк, сделав извиняющийся жест. - Продолжай, Карст, - попросил мэр. - Что там дальше? - Пропеть все - времени не хватит. Там сотни куплетов. Каждый исполнитель прибавляет еще что-нибудь от себя. Считается, правда, что песня должна заканчиваться таким стихом: Стылой кровью дышали могильные камни Там, на холме. Рухнули стройные башни, с высот низвергаясь, В стонущей тьме. Не было жизни тому, кто Маалвина прогневал. В злобе Торговцы обрушили небо! - Это прекрасно, - печально произнес Амальфи. - Мы попали в самую точку. Жаль, что я не слышал этой песни неделю назад. - Она вам о чем-нибудь говорит? - удивился Карст. - Это ведь всего лишь старая легенда. - Теперь мне понятно, почему Хелдон стремится починить городские спиндиззи. Я догадывался, что он чего-то темнит, но эта старая уловка Лапуты только сейчас мне вспомнилась - более современные города имеют недостаточно мощное основание для того, чтобы попробовать это проделать. Но этот айсберг имеет огромную массу, он может запросто раздавить нас. Если, конечно, мы будем сидеть на месте и ждать! - Ничего не понимаю... - Все очень просто. Ваш пророк Маалвин использовал ГМТ как щипцы для орехов. Он поднял его вверх, остановился над противником, а затем снова устремился вниз. Помнится, о подобном приеме любили рассуждать еще до начала космических полетов. Карст, держись ко мне поближе. Возможно, мне придется передать тебе кое-что прямо под взглядом Хелдона, так что следи за... Тсс... он идет сюда. Проктор выскочил из внутреннего коридора, словно случайно вырвавшееся слово, и, перескакивая через камни, подбежал к ним. - Я думаю, мэр Амальфи, - произнес он, - что теперь мы готовы принять вашу неоценимую помощь. Хелдон надавил ногой на странный, вроде пирамиды, камень. Амальфи пристально следил за ним, однако, ничего не произошло. Он пошарил фонариком по однообразным каменным стенам подземелья и остановил луч на полу. Хелдон нетерпеливо стукнул по камню еще раз. На этот раз послышался протестующий скрип. Очень медленно, с громким скрежетом пятифунтовый каменный блок начал подниматься, словно кто-то тянул его с одного конца. Свет фонарика скользнул в проем, выхватив ступени узкой лестницы. - Я разочарован, - произнес Амальфи. - Я ожидал, что оттуда выйдет, по меньшей мере, сам Жюль Верн или Джонатан Свифт. Ну что ж, Хелдон, ведите нас. Проктор принялся осторожно спускаться вниз, приподняв полы своего платья. Карст двигался последним, согнувшись под тяжестью ноши. Ступени показались Амальфи скользкими и холодными, он осторожно переставлял свои плетеные сандалии. С низко нависших стен ручейками стекала вода. Мэр ощутил непреодолимое желание закурить сигару, всем нутром мысленно впитывая в себя сильный аромат, пробивающийся через влажный воздух. Но ему нужно было оставить свободными руки. Амальфи был уже почти готов поверить в то, что спиндиззи давно разрушены под воздействием такой влажности, однако отбросил эту мысль, едва она промелькнула у него в голове. Этот выход был бы слишком простым, и, в конце концов, мог привести к катастрофе. Если бродяги когда-нибудь хотят назвать эту планету своей, необходимо заставить ГМТ снова взлететь. Но как сохранить свой собственный город, когда ГМТ взлетит - на этот вопрос Амальфи ответа пока не находил. Сейчас он руководствовался, как и всякий раз, когда попадал в сложное положение, лишь интуицией. Внезапно ступеньки кончились, выведя путников в небольшую, холодную сырую комнату, походившую на пещеру. Огонек фонаря нырнул вниз и остановился на овальной двери, окованной листами тусклого металла, напоминающего свинец. Значит, спиндиззи ГМТ были "раскаленными"? Это уже были плохие новости. Возраст спиндиззи на самом деле значительно превосходил ожидания Амальфи. - Здесь? - спросил мэр. - Это вход, - подтвердил Хелдон, поворачивая дверную ручку. Древние лампы дневного света пробудились к жизни, как только тяжелая дверь подалась назад, приоткрыв корпуса машин; по ним пробежали отсвечивающие блики. Воздух внутри оказался довольно сухим - совершенно очевидно, изоляция была здесь надежной. Амальфи не мог сдержать внезапно охватившее его разочарование. Он обвел взглядом огромные машины, пытаясь разыскать пульт управления или какие-то намеки на него. - Ну? - резко произнес Хелдон. Чувствовалось, что он скован непонятным напряжением. Мэр подумал вдруг о том, что вся эта затея является лишь собственной инициативой Хелдона, а совсем не официальным действием Большой Девятки. В таком случае, ему сильно не поздоровится, если коллеги вдруг обнаружат его здесь, в этом особом месте, в обществе бродяги. - Вы собираетесь провести какие-нибудь тесты? - Обязательно, - ответил Амальфи. - Просто меня немного удивили размеры ваших машин. - Они очень старые, как вам известно, - пояснил Проктор. - Сегодня их, наверняка, делают значительно большими. Это, конечно же, совершенно не соответствовало действительности. Современные спиндиззи были раз в десять меньше. Это замечание породило в душе Амальфи новые подозрения относительно статуса Хелдона. Раньше ему казалось, что Проктор не позволит ему после осмотра даже прикоснуться к спиндиззи. В ГМТ наверняка есть немало специалистов, способных, получив подробные инструкции, самостоятельно провести необходимый ремонт. И сам Хелдон, и любой Проктор обладают достаточными познаниями в физике, чтобы понять разъяснения Амальфи. Теперь же Амальфи сомневался, что Хелдон поведет себя таким образом, а от ответа на этот вопрос зависело, сколько Амальфи сможет проделать своих модификаций, чтобы этого не заметили. Мэр взобрался по металлической лестнице к служебному проходу, проложенному в верхней части генераторов, и бросил взгляд вниз на Карста. - Чего ты там стоишь, идиот? - прокричал он. - Поднимайся сюда. Карст, подчинившись, принялся карабкаться вверх. Хелдон последовал за ним. Амальфи, не обращая на них внимания, разыскивал в корпусе генератора контрольное окошко и, обнаружив, открыл его. Заглянув внутрь, он увидел мощный выпрямитель плюс усилитель для какого-то монитора - наверное принадлежащего цифровому компьютеру. Усилитель был снабжен специальной системой увеличения, состоящей из бесчисленных вакуумных ламп. Подобной конструкции Амальфи прежде не видел. Для питания сеток накаливания имелся специальный источник постоянного тока. Две вакуумные лампы были размером с кулак мэра. Карст, наклонившись, положил на пол тюк, который притащил с собой. Мэр извлек из него кусок черного кабеля и подключил его к ближайшей розетке. На другом конце кабеля небольшой, правильной формы пузырь вспыхнул неоново-красным светом. - Компьютер работает, - сообщил он. - Другое дело, в своем он уме или нет. Ну что, Хелдон, можно мне подключить главную память? - Я сам включу, - сказал Проктор. Он уже спускался вниз по ступеням. Амальфи тут же принялся шептать, не двигая губами, одновременно разглядывая что-то в смотровом окошке. Для ушей Карста результат этого шепота мог показаться весьма странным. Метод разговора без движения губ состоит в том, чтобы заменять гласные, для произношения которых требуется двигать губами, на звуки, которые можно произносить без подобной артикуляции. Если человек слышит такую речь изнутри резонирующей ка