ных, которых можно использовать как помощников при ремонте механизмов, оставленных на поверхности. Он продолжал все тем же очень серьезным тоном. Аманда и второй техник, Ли, суетились вокруг Джеффа, подключая разные датчики и контакты, которые связывали его с электронным оборудованием лаборатории. Наконец приготовления были закончены. Джефф улегся поудобнее и закрыл глаза. Доктор Карбо, пристроившись возле Аманды, наблюдал, как мальчик расслабляется, как будто засыпает. Потом его глаза под закрытыми веками пришли в лихорадочное движение. Пальцы ухватились за пустоту. Он вздрогнул и повернул голову. На большой панели управления начала вращаться бобина с лентами для записи данных. На ожившем экране возник ставший уже знакомым для всех вид с вершины холма. - Он в контакте, - прошептал доктор Карбо. Аманда сделала почти незаметное движение, может быть, качнула головой. - Похоже, это причиняет ему боль. - На мониторах этого не видно, - сказал Карбо. - Я знаю, но так выглядит... - Ему это нравится. Он сейчас герой... каждый ребенок хочет стать героем. - Может, и так. Но он теряет в весе. Ты заметил? - Килограмм или около того. Беспокоиться не о чем. - А я все-таки беспокоюсь, - сказала Аманда. Краун проснулся мгновенно. Да ему и не приходилось спать крепко. Природных врагов у волкота не было, но опасности подстерегали всюду: безмозглая змея, стая голодных пожирателей падали, другой волкот, претендующий на его вершину холма. Он поднялся на все шесть лап и по-кошачьи потянулся, потом неторопливой рысью выбежал из-под выступа скалы, где проспал ночь. В мягком рассеянном свете раннего утра он внимательно осмотрелся с вершины холма. Из леса доносились манящие запахи пищи. "Нет, не в лес. На восток, лугами, навстречу восходящему солнцу". Краун негромко прорычал. В лесу пища была, до и в лугах она должна быть. Кроме того, вчера он хорошо поел. Можно и поголодать. Пока. Тем не менее какая-то странность была в том, что он поворачивался спиной к собственным охотничьим угодьям и покидал свой холм и лес. Оглянувшись напоследок, он тяжело протопал вниз по склону холма и повернул к поросшей травой открытой равнине, что простиралась до самого горизонта к утреннему солнцу. "Он добился! Он управляет зверем!" В лугах волкота встретили новые запахи. Странные запахи. Место было совершенно плоское, однообразие равнины нарушали только пологие складки почвы. Деревьев не было вовсе, хотя кое-где встречались островки кустарника, достававшего до плеча, а трава была Крауну по колено. Дул сильный ветер. Не встречая преград на своем пути, он уже не вздыхал; его порывы хлестали по меху Крауна, волнами гнули траву от самого горизонта до его лап. Еще до наступления дня внутренности Крауна превратились в сплошной комок голода. Но съедобные животные на глаза не попадались. Запахов было много, но самих животных он не видел. Он остановился и повернулся к ветру. Запахи пищи были сильными и свежими. Но не те запахи, что были в оставленном им лесу. Другие запахи. Других животных. Краун припал к земле, распластавшись на своем пустом брюхе так, что почти все его громадное тело скрылось в траве. На виду осталась только серая неподвижная линия спины над кистями волнующейся травы. В полной неподвижности, - боясь моргнуть глазом, едва дыша, он всматривался и ждал. Под гладким покровом перламутровых облаков над головой громоздились серые облака. Как сжатые кулаки темноты, они рассыпали по равнине свои стремительно гонимые бешеным ветром тени. Краун всматривался в траву, то сверкающую в свете дня, то темневшую в набежавшей тени. Что-то пошевелилось! Маленькая коричневая пушистая тварь, не больше его лапы. Но все же пища. И еще одна! Над травой показалась пушистая коричневая голова, животное беспокойно оглянулось и задергало носом, вынюхивая опасность. Краун лежал с подветренной стороны, и оно не почуяло его запаха. Голова спряталась, но правее тут же высунулась еще одна. Не так уж много, но лучше, чем ничего. Краун ждал, ждал. Маленькие твари сновали в траве, подбираясь все ближе и ближе. Краун напрягся. Ближе... Взревев, Краун прыгнул. Приземлившись на одно из животных, он мгновенно убил его и следующим прыжком настиг еще одно. Трава вокруг вдруг ожила от скачущих и бешено снующих зверьков; они беспрерывно щебетали, вскрикивали, разбегаясь от громадной ревущей смерти, обрушившейся прямо на них. Пытаясь ухватить еще нескольких, Краун рванулся в одну сторону, потом в другую, но они легко ускользали от него. Некоторые умудрялись проскользнуть прямо под его брюхом прежде, чем он успевал повернуться и ударить. Несколько минут он бессмысленно метался по траве, рычал, прыгал, крутился - безрезультатно. Добыча ускользала, словно вода сквозь пальцы. Раздраженно поворчав напоследок, Краун вернулся к двум убитым животным. Завтрак получился небогатым. Громоподобный рев заставил его поднять голову. В нескольких прыжках от него стоял огромный волкот. Оскалившись, он уставился на Крауна. Поседевшая морда выдавала уже солидный возраст, но могучее рычание и массивный корпус свидетельствовали о том, что он был еще силен, сильнее Крауна. Однако Краун вовсе не намеревался отказываться от своей добычи, как бы мала она ни была. Он прорычал в ответ незваному гостю. Рядом с первым из травы поднялся еще один волкот. Самка. Она тоже зарычала. А возле старого самца с другой стороны появился третий. Позади себя Краун тоже услышал рычание. Обернувшись, он увидел еще Двух самцов, поменьше и помоложе его самого. Итак, против него пятеро. Краун понимал, что означает их рев. Они пришли не из-за еды. Краун оказался на их территории. Это он был незваным гостем. И семейство собиралось избавиться от него. Они с сопением и ворчанием кружили вокруг, поглядывая воинственно. С каждым их шагом круг становился темнее, уже. Краун стоял над своей ничтожной добычей, в его горле клокотало рычание. Вожак остановился и взревел во всю мощь своей ярости. В десятке метров от него, там, где стоял Краун, этот рев отозвался болью в ушах. Краун подобрал одну из пушистых тварей и, прижав ее правой передней лапой, прихрамывая на остальных пяти, бросился наутек. Они преследовали его еще какое-то время. Потом, удовлетворенные тем, что он покидает их территорию, отстали, проводив всего лишь несколькими предупреждающими рычаниями. Краун промчался лугом, одолел небольшой подъем и остановился посмотреть на семью волкотов. Старый самец по-прежнему стоял, ощетинившись, и в упор смотрел на Крауна. Краун досадливо огрызнулся и продолжил свой путь по траве прочь от волкотов. "Они - животные территориальные. Он не сможет добывать пищу там, где есть другие волкоты". "Тогда ему придется найти территорию, где нет других. Или самому стать вожаком семьи". "Это легче сказать, чем сделать. Намного легче". Мяса у этой маленькой пушистой твари оказалось немного. Изрядно голодный, Краун возобновил поход по равнинным лугам. Когда он затрусил дальше, небо начало темнеть, приближалась буря. Черные тучи закрыли все небо, ветер взвыл, донося до трепещущих ноздрей Крауна запахи других волкотов. На своем холме Краун укрылся бы от дождя либо под выступом скалы, либо в пещере. В лесу тоже хватает деревьев и густого кустарника, чтобы переждать бурю. А здесь, в открытых лугах, никакого укрытия не было. Ничего, кроме травы, исхлестанной бешеным ветром. Молния расколола небо пополам, и вслед за взрывом грома хлынул дождь, такой сильный и густой, что Краун ничего не видел дальше собственного носа. Снова молния! Ему никогда не приходилось видеть зазубренный язык молнии так близко, таким ослепительно ярким. "Вниз! Ложись, не то молния попадет в тебя". Поворчав на безысходность своего положения, Краун улегся в мокрую, прилипающую к телу траву, отдавая свою шкуру на избиение дождю. И не только дождю. Кусочки льда пулями барабанили по шкуре, трещали по толстым костям черепа, даже царапали его через толстый мех. Краун вздрагивал, ворчал, а градины тысячами иголок вонзались в него. Он зарылся мордой глубже в траву, в самую грязь, лишь бы хоть как-то укрыться от града. Продолжалось все это, вероятно, какие-то минуты, но ему они показались часами. Наконец град кончился, а дождь еще долго слабел, пока не прекратился вовсе. Тучи еще задерживались, хотя и неслись по небу, серые и грозные, будто торопились по важному делу. Весь этот длинный серый день Краун продвигался лугами, стараясь не попадаться на глаза другим волкотам, избегая всех животных, подавляя гложущее чувство голода, эхом отдававшееся в брюхе. К вечеру он устало поднялся на низкую цепь округлых холмов. Неподалеку журчала вода. Он почуял хорошую антилопу и вскоре увидел ее: коричнево-белая, с грозными рогами, стройная, быстроногая, она подошла напиться к плещущей воде ручья. Краун безмолвно бросился на нее, настиг, когда она попыталась отпрыгнуть, одним молниеносным движением схватил и убил. Не успел он съесть и небольшой части добычи, как появились другие волкоты. В быстро сгущавшихся сумерках он разглядел их угрожающие силуэты и услышал грозное рычание. Краун зарычал в ответ: "Я голоден! Это моя добыча!" Они медленно продвигались к нему. Краун быстро запихнул в пасть, насколько смог, большой кусок добычи, прошлепал через ручей и, крадучись, двинулся дальше по лесистым склонам холма. Все так же болезненно голодный, он уснул у подножия дерева. Засыпая, он увидел свой лес и свою вершину холма. - Он и в самом деле спит, - удивленно шепнула Аманда, взглянув на маленькое тело Джеффа, распростертое на ложе. - Да, - сказал доктор Карбо. - У него был трудный день. Но на этих холмах нельзя надолго оставлять животное без присмотра. Слишком много в него вложено, чтобы потерять его сейчас. - Не можем же мы требовать от ребенка... Карбо знаком остановил ее. - Пусть спит, пока не проснется животное. Можно воспользоваться электронным транквилизатором. Он отдохнет лучше, чем на руках у собственной матери. И немного питания введем внутривенно. Он должен быть наготове к моменту, когда проснется животное. - Доктор тоже говорил шепотом, но настойчиво, поэтому его голос звучал почти как шипение. - Так нельзя обращаться с ребенком, - горестно сказала Аманда. - Ерунда, - оборвал Карбо. - Сочтут ли это ерундой его родители? Они уже три раза звонили, справлялись о нем. - Скажи им, что он останется здесь на всю ночь. Скажи, что мы о нем позаботимся. Ради бога, Аманда, не валяй дурака, не сейчас по крайней мере, - слишком многое поставлено на карту! Аманда невольно улыбнулась. - Не надрывайся так. Я уже сказала Холменам, что Джефф останется здесь на ночь. И я их уверила, что блистательный доктор Карбо и его верная помощница будут самолично ухаживать за их сыном и следить за тем, чтобы ему было хорошо. Карбо расплылся в улыбке. - Милая ты моя! Я знал, что на тебя можно положиться. - Но тем, чего ты не знаешь, можно было бы заполнить полки библиотек, - сказала Аманда, покачав головой. - Ладно, ладно, - он потрепал ее по черной шелковистой щеке. - Ты уж проследи за тем, чтобы он был накормлен и ухожен. А завтра наступит еще один великий день. К полудню зверь должен добраться до лагеря, если ничего не стрясется. Карбо, обойдя ложе, где спал Джефф, направился к дверям. - Ты куда? - громким шепотом спросила Аманда. - За едой, - театрально прошептал он в ответ. - С чем ты предпочитаешь бифштекс? - С кетчупом. Она рассмеялась при виде его гримасы. 5 Краун проснулся с восходом солнца, сверкающего Альтаира, зловещим ярким пятном пробившегося сквозь серебристо-серые утренние облака. На этих холмах было хорошо, почти как дома. Среди деревьев пахло пищей. А тень от высоких густых ветвей обещала укрытие от полуденного зноя. "Нет. Здесь оставаться нельзя. Надо добраться до лагеря". Медленно разминая затекшие члены, Краун поднялся. Подергивая носом, всмотрелся в еще темный, затененный лес. Голодное брюхо дало себя знать, и он заворчал. Однако повернулся и двинулся сначала вверх на гребень холмов, а затем по другому склону вниз, направляясь к обширной каменистой пустыне, простиравшейся насколько хватал глаз. Над головой между низкими облаками парил большой крылатый зверь. Краун заметил его, когда дотащился до последних деревьев и выбрался на хилую травку, обрамлявшую пустыню по краю. Ничего похожего на эту птицу ему раньше видеть не доводилось. Она была гораздо крупнее тех птиц, которых он знал. Перьев у нее, на первый взгляд, было маловато, только на концах крыльев. В коротком мощном клюве мелькали зубы. Почти без всяких усилий животное легко парило в потоках нагретого воздуха, которые уже поднимались над каменистой пустыней. Краун остановился у подножия холма, где трава становилась реже и в конце концов пропала совсем. Теперь перед ним остались одни раскаленные голые камни. Он оглянулся на лес, покрывавший верхнюю часть холмистых склонов. Ветерок, еще дышавший прохладой, рассказывал ему о съедобной живности, что обитала среди деревьев. Он зарычал, вздрогнул... и двинулся к скалам. "Такое управление животным на грани фантастики! Он уморит его голодом". "Сейчас важнее добраться до лагеря. Пусть животное поголодает день-другой, может быть, удастся заполучить еще одного". Было непереносимо жарко. Альтаир в облачном небе поднимался все выше, камни раскалялись и уже начали обжигать лапы Крауна при ходьбе. Огромный птероящер по-прежнему парил высоко над головой, как бы поджидая... поджидая... Скалы. Одни скалы. Над ними дрожали потоки горячего воздуха, и все окружающее плыло перед глазами, как при головокружении. Краун все медленнее продвигался вперед, позабыв даже о голоде, а беспощадное солнце карабкалось все выше и выше, выплескивая на него жгучие лучи. Но вот в дрожащем мареве он заметил еще нескольких птероящеров. Четверо. Десяток. Еще много-много. Они кружились где-то далеко на горизонте. Вдруг он догадался, что это означает. Краун остановился, разглядывая летающих тварей, а они стали снижаться, пикировать и садиться, раскинув крылья. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть, где или зачем они садились. Тем не менее каким-то непостижимым образом он это _знал_. Краун свернул с намеченного пути и направился к скоплению птероящеров. "Нет! Он должен идти прямо к лагерю". "Управляет по-прежнему Джефф. Он позволяет животному свернуть". "Что-то идет не так. Я буду заканчивать..." "Подождите. Подождите! Посмотрим, чего добивается Джефф". Уставший, изнемогающий от беспощадного солнца Краун продвигался к месту, где садились птицы. В такой каменистой пустыне могут водиться только стервятники. А приземляются стервятники там, где есть добыча. И поскольку они начали садиться всего несколько минут назад, добыча свежая. Место, где садились птероящеры, закрывали от взора Крауна валуны выше его роста. Краун двинулся через них - где карабкаясь, где протискиваясь или обходя скалы. Наконец он остановился на вершине огромной, источенной ветрами и выбеленной солнцем скалы. Он больше не замечал жары и боли в лапах, он вглядывался в разыгрывающуюся внизу сцену. Около сотни птероящеров сгрудились вокруг животного. Животное было гигантских размеров, не меньше самого Крауна. Но совсем иное. Его пятнистый зеленовато-коричневый мех был покрыт чем-то сухим и белесым, как пыль. Голова его довольно мала, на ней выделялись большие пластины двух направленных вперед глаз. Сильные острые зубы. Четыре ноги. Впрочем, для передвижения, по-видимому, служили только две из них, поскольку передние конечности выглядели иначе, чем задние: они были длиннее, тоньше, а лапы казались даже гибче, чем передние лапы самого Крауна. "Оно напоминает медведя, древнего медведя-кадьяка". "Да, но передние лапы скорее похожи на обезьяньи, а не на медвежьи". Оно было еще живое. Повалившись на спину, животное едва шевелило задними лапами. Глазные пластины его были почти неподвижны, но рот кривился от боли и ужаса, когда оно выпускало когти на передних лапах, пытаясь отогнать подбирающихся к нему стервятников. "Это ужасно! Направьте дополнительные камеры на этот экран. Таких животных еще никто не видел". "О таких даже сообщений не было. Мы открыли новый... О нет!" Краун напряг мускулы и зарычал, разгоняя птероящеров. Они испуганно взмыли в воздух, подняв невероятный шум криками и хлопаньем крыльев. Когда они устремились высоко в небо, Краун прорычал еще раз им на прощание. Потом повернулся и прыгнул к горлу поверженной обезьяны. "О господи!" "Джефф... как ты можешь?!" Обезьяна была слишком слаба, чтобы защищаться. Краун набивал брюхо до тех пор, пока высоко над его головой, шумно негодуя, снова не появились птероящеры. Они, однако, выжидали, пока он уйдет, прежде чем наброситься на остатки. Наконец, торжествующе зарычав, Краун оставил окровавленную тушу и продолжил свой путь по каменистой пустыне. День клонился к вечеру, когда он добрался до еще одной холмистой местности. Таких крутых и скалистых холмов, как здесь, Крауну видеть не приходилось. Каменистые подножия были исполосованы узкими руслами ручьев, которые долгие годы без устали точили камень. Выше, примерно с середины суровых склонов, чудом удерживаясь на камнях, росли кустарники и трава, ближе к вершинам - деревья. Самые же вершины покрывал густой красивый лес; кроны его деревьев ритмично раскачивались на ветру. Краун даже замурлыкал от удовольствия. Не важно, что склоны круты и карабкаться на них трудно, зато как хорошо, выбравшись из каменной пустыни, попасть в прохладу леса. По мере того как он приближался к вершине холма, карабкаясь по-кошачьи, прыгая со скалы на скалу, его уши настораживались. Там было что-то непонятное. Глухой, гудящий звук, повторяющийся снова и снова. Краун никогда не слышал ничего подобного, Он ощетинился. Он не то, чтобы чувствовал страх - волкотам неведомо это чувство. Просто ощущение неизвестного вздыбило его мех, он оскалил зубы и исторг глухое рычание. Ближе к вершине холма идти стало легче. Прохладная влажная трава нежно ласкала его обожженные лапы. Но странный, тревожащий звук был слышен и здесь, даже громче, заглушая мягкий голос ветра: _ссс-врууум... сссврууумм_! А теперь еще ветер доносил вместе с ним струи странного, незнакомого Крауну запаха. Почти касаясь животом земли, прижав уши, оскалившись, Краун крадучись пробирался по траве и кустарнику, осторожно, беззвучно, как тень - трехтонная тень, вдруг оказавшаяся лицом к лицу с... Вдруг Краун рассмеялся про себя. Напряженные мускулы расслабились. Он сел и уставился на пляж, что расстилался внизу, под крутым склоном холмов. Тут он и увидел прибой, выраставший из океана и обрушивавшийся на песок с длинным, медленным, могучим _сссс-вррруууууммм_! Краун никогда прежде не видел океана. И Джефф тоже. Он просто сидел возле толстого сучковатого ствола дерева и смотрел, как серо-голубая вода собирается с силами, волной вздымается выше и выше, двигаясь по направлению к берегу - быстрее, быстрее, закручивает белый гребень пены на вершине, и _вррууум_! С грохочущим дрожащим ревом волна разваливается и взбегает на песчаный пляж уже не опаснее пены, а в это время новая волна уже готовит вдали от берега свой горб. Наконец Краун поднялся и по отлогому склону затрусил вниз, на пляж. Он направился прямо к воде, оставляя в песке глубокие отпечатки лап. Наклонив огромную голову, он принюхался к воде, которая бурлила водоворотами между его ногами. Так вот откуда шел странный запах. Соль. В прохладном бризе ощущался резкий привкус этого нового запаха. Но запахов пищи не было. Краун знал, что выше по холмам, в лесу, пища должна быть. Правда, возможно, там есть и другие волкоты. Но с этим можно подождать. "Лагерь находится на этом пляже, километрах в четырех севернее". Легкой рысью Краун направился на север по песчаному берегу. Время от времени он бросался в прибой и бурно плескался в нем, как ребенок, шлепая лапами по воде и вздымая огромные фонтаны брызг. "Он играет!" "Он же впервые попал на пляж". "Ради всего святого... у нас такая серьезная работа, а он играет". "Не будьте занудой!" Краун наконец добрался до лагеря. Он почуял его задолго до того, как увидел: прогорклые, едкие запахи масла, странные новые запахи, от которых он наморщил нос. Выглядел лагерь и того хуже. На длинном изогнутом участке пляжа были разбросаны сотни металлических блоков машин. У одних были гусеницы и бульдозерные ножи, у других - колеса. Стояли на берегу и громоздкие прямоугольные формы, хаотично покосившись там, где песок просел под их тяжестью. В глубине, дальше от воды, раскинулся огромный пластиковый купол, такой большой, что в нем могли бы уместиться человек сто. Но теперь на этом когда-то белом куполе зияли рваные дыры и виднелись потеки черной, как сажа, смазки. Краун подошел к машинам поближе и даже обнюхал некоторые из них. Мертвы. И пищи здесь нет. Тусклая поверхность металла была покрыта пятнами ржавчины. "А ведь считалось, что этот материал не подвержен коррозии". "Только не в таком воздухе, как там, на поверхности". Опасности здесь нет, решил Краун. До него еще не дошло, что машинное зловоние может перебить запах змеи или даже другого волкота. Но так или иначе пищи здесь не было, и Краун поднял взгляд к лесу, покрывавшему вершины холмов. Солнце садилось, и тени деревьев манили к себе. "Полагаю, он не забредет слишком далеко. Кончаем. Снимайте контакт". Аманда Корли всматривалась в экраны и приборы на панели управления. Нахмурившись, она мягко тронула несколько кнопок на клавиатуре. Она слегка повернула кресло и взглянула на Джеффа, спокойно лежавшего на ложе. На его голове красовался серебристый шлем, к манжетам на запястьях и лодыжках тянулись провода. - Ну, что там? - спросил Верни Карбо. Он стоял в дальнем конце длинной, во всю стену, панели управления. Аманда прищелкнула языком. - Он не отключается... как будто... почти... - Что такое? - Карбо несколькими быстрыми, нервными шагами подскочил к ее креслу. - Как будто он _не хочет_ отключаться. Аманда не спускала глаз с Джеффа. По сонному Лицу мальчика блуждала улыбка. - Выключай, - сказал Карбо. - Снимаем питание и отсоединяемся. - Но он не реагирует на наши команды. Раньше он всегда сам выходил из контакта, прежде чем мы снимали питание. Карбо взглянул на Джеффа. - Ему не будет больно. Снимай питание помедленнее. Он выйдет из контакта прежде, чем мы полностью отключимся. - Я не знаю... - Это не повредит ему, даже если он не будет помогать нам. Аманда едва заметно покачала головой. Лишь хорошо знающий ее человек, такой, как Карбо, мог вообще уловить это движение: "Дай-то бог..." Она задала с клавиатуры требуемый режим и перевела взгляд на мальчика. Джефф слегка шевельнулся. Он протяжно вздохнул, почти застонал, и Аманда вдруг почувствовала, что и сама она задерживает дыхание. Джефф открыл глаза и увидел над собой изогнутый металлический потолок лаборатории. Ни неба. Ни ветра. Ни океана, ни рокочущего прибоя. Только гудение электронных приборов и пресный металлический запах корабля, перекрываемый острым запахом антисептиков. В поле зрения появилось лицо доктора Карбо. - Как самочувствие? Джефф моргнул. - Нормально... Улыбаясь, подошла Аманда, начала отстегивать манжеты на его руках и ногах. - Ты, должно быть, устал? Трудный выдался денек, а? - Ух... да, пожалуй, устал, - Джефф почувствовал, как кто-то - доктор Карбо, конечно, - снял шлем с его головы. Кожа на голове чесалась... нет, даже горела. - Минутку, - мягко сказала Аманда. - Пока не надо садиться. Она ненадолго пропала из поля зрения. "Интересно, что-то там без меня поделывает Краун?" Вернулась Аманда с наполненной оранжевой жидкостью пластмассовой чашкой. - Вот, выпей-ка, - сказала она. - Хорошо восстанавливает силы. Лежать целый день на этом ложе - тяжелая работа. Он улыбнулся ей и отхлебнул. - Пей до конца. Ужина это тебе не испортит. Джефф сел и свесил ноги с ложа. Аманда стояла прямо перед ним. Она улыбалась, положив руку ему на плечо. Доктор Карбо склонился над одним из пультов панели управления, наблюдая за вращением бобин с лентами данных. - Который час? - спросил Джефф. Аманда взглянула на запястье. - Пять минут седьмого. "Скоро закат". - Я провожу тебя до дому, - сказала Аманда. - Я и сам могу, - сказал Джефф, но не очень уверенно. - Ничего... я ведь живу недалеко от вас. - Половину "Деревни" надо пройти, - возразил Джефф. - А мне нравится гулять, - смеясь, поддержала игру она. - Пойдем. Ты уже способен на прогулку? - Конечно, - с радостью согласился Джефф. Обед проходил спокойно и неторопливо. Джефф обнаружил, что он не очень голоден. Мать взволнованно следила за ним, и отец, казалось, изучал каждое его движение, а он нехотя ковырялся в тарелке. - Ты не доел бифштекс, мой мальчик, - сказала мать, когда Джефф отодвинул тарелку. - Я приготовила его специально для тебя. - Только пяти семьям в неделю полагается бифштекс, - строго сказал доктор Холмен. - Я не особенно голоден... Наверное, они накормили меня, пока я был на ложе. Джефф потер ранку на сгибе руки. - Конечно, накормили, - возмущенно воскликнул отец. - Солями и сахаром. А тебе нужен белок. - Меня перекормили, - сказал Джефф. - Сыт по горло. - Пока не доешь, не получишь сладкого. - И не надо, - быстро согласился он. - Я в самом деле сыт. Честное слово. Брови доктора Холмена полезли вверх, как бы вопрошая: ну что делать с этим мальчишкой? Вслух он сказал: - Отлично. Тогда отправляйся в гимнастический зал и по крайней мере два часа посвяти упражнениям. - Что-о? - Приказ врачей. Сам доктор Карбо сказал мне об этом, когда я заглянул проведать тебя. Нельзя целый день проводить на ложе и не заниматься гимнастикой. - Но я устал! - Умственно - возможно, но не физически. Отправляйся в зал. На два часа. И не так ужасно это оказалось. Там уже прыгали на большом батуте Лаура и несколько других ребят. Но, заметив Джеффа, она спустилась к нему. И они поиграли в бадминтон в секции зала с нулевым притяжением, летая друг над другом, забрасывая волан то под сетку, то над сеткой, которая висела на середине корта. Они играли до тех пор, пока не кончилось топливо в их ракетных поясах, а потом, смеясь и с трудом переводя дыхание, спустили лестницу на пол гимнастического зала с его обычным земным притяжением. К этому времени зал заполнился мальчишками и девчонками, и они затеяли игру в "гигантский волейбол". Перед игроками стояли три задачи: набрать как можно больше очков, над сеткой играть по возможности резко и, наконец, во время подачи стараться забросить мяч в секцию с нулевым притяжением. Все корчились от смеха, когда мяч влетал туда и начинал бешено крутиться вокруг сетки. Но вот прозвучал звонок, извещавший о том, что им пора покинуть зал. Пришло время взрослым пытаться делать из себя атлетов. Джефф проводил Лауру домой: их дома-шары располагались по соседству. - Я сегодня разговаривала с Амандой, - сказала Лаура, когда они шли по длинной зеленой аллее. - О контакте с животными? Лаура кивнула. - Мы виделись в кафетерии. У нее не было ни минуты свободной. Она и думать не хочет расстаться с тобой. Джефф почувствовал, что краснеет. Хорошо хоть, что здесь достаточно темно, может, Лаура и не заметит. - А-а... Ну и что она сказала? О тебе, конечно. - Что собирается поговорить с доктором Карбо. Сказала, что не видит, почему бы и девочкам не делать того же, что делают мальчики. Но именно сейчас, сказала она, они внимательно тебя наблюдают, чтобы удостовериться, что контакт с животными не причинит вреда тем, кто этим занимается. - Резонно, - заметил Джефф. - Если ты можешь это делать, я тоже сумею, - возразила Лаура. Джефф кивнул. - Согласен. У Лауры вытянулось лицо: она, видно, надеялась получить в свои руки нужные доводы и приготовилась к спору. Когда Джефф вернулся домой, отец с выжидательным видом сидел в гостиной. - Привет, - сказал Джефф, закрывая за собой дверь. - Здравствуй, - ответил доктор Холмен. Мамы в комнате не было. - Как твои успехи? - Нормально. Устал немного. - Не присядешь ли на минутку? Машинально Джефф выбрал софу, сел напротив отца, расположившегося в виброкресле. - Сегодня вечером я разговаривал с доктором Карбо. Джефф промолчал. - Верни сказал, что ты... гм... ну, как бы ослушался приказа сегодня днем, - продолжал доктор Холмен. - А может быть, это было утром. Во всяком случае, ты позволил зверю сойти с дороги, которая вела в лагерь... - Он был голоден. Умирал с голоду. - Но тебе же надлежало... - Краун не машина. Если он не поест, он не будет способен ни на что. И он же дошел до лагеря... после того, как поел. - Ты разрешил ему убить беспомощное животное... - Он убил, чтобы насытиться! Эта обезьяна, или медведь, или как там его назвать - оно же умирало. Стервятники уже готовы были разорвать его на части, а Краун был голоден. Доктор Холмен закусил губу, на щеках его запрыгали желваки. - А ты не подумал, что эта обезьяна, это животное, или что-то там еще, что оно могло быть разумным? - Разумным?.. - Не таким, как мы, конечно. На этой планете нет ни городов, ни деревень. Но быть может, это вроде наших далеких предков на Земле - разумное животное, от которого пойдет раса цивилизованных существ. - Мне это в голову не приходило. Краун... он был такой голодный... - Не о пустом брюхе животного следует заботиться, Джефф, у тебя задачи поважнее. - Краун - вовсе и не животное! - выпалил Джефф, сам удивляясь внезапно возникшему гневу. - Что?! - Он... Нет, с ним так нельзя. Он наш единственный помощник там, на поверхности, разве не так? Сколько усилий стоил один этот зонд у него в мозгу! Он один-единственный на планете, с кем удалось вступить в контакт. Нельзя же его выжать как тряпку какую-нибудь, а потом выбросить! - Да, разумеется... но все-таки это только животное, Джефф. Еще немного, и мы вживим зонды в мозг другим животным. Этот зверь - всего лишь первый. - Краун - не только просто животное. Он - наш помощник, и один-единственный там, на планете, - горячо настаивал Джефф. А внутренний голос ему шептал: "Он - это я!" 6 Боль! Она была такой сильной, такой невыносимой, словно раскаленные ножи вонзились в его внутренности, и Джефф чуть не сорвался с ложа, чуть не оборвал провода и манжеты, подсоединенные к его телу. Аманда увидела, как на панели управления индикаторы всех измерительных приборов вспыхнули красным, сигнализируя перегрузку. Доктор Карбо застыл на полпути между креслом Аманды и ложем, где корчился и громко стонал Джефф. Краун лежал на животе, истекая кровью. Его правая передняя нога кровоточила, пылала и пульсировала от боли. Все тело было покрыто глубокими ранами, особенно спина. От нестерпимой боли он почти терял сознание. С вершины холма, расположенного прямо над лагерем, из-за деревьев раздавался предостерегающий рев старого волкота. Краун попытался охотиться на его территории. Старый вожак и четверо молодых волкотов безжалостно набросились на Крауна. Отчаявшись от голода, Краун дал отпор. Но силы были слишком неравны. У них не было намерения убить его - они просто хотели отогнать его от собственного источника существования. Отогнать Крауна оказалось не так-то легко. Когда он наконец сдался, он был полумертв. И вот он лежал возле скрюченных останков машин на берегу океана, задыхаясь, кровь медленно впитывалась в песок. "Избавь его от этого, Берни! Нельзя допускать такую перегрузку!" "Без паники, он справляется. Индикаторы уже зеленеют... видишь?" "Нельзя ли как-нибудь заблокировать болевые ощущения?" "Нет. Даже если бы мы могли, ничего хорошего из этого не получилось бы". Краун зарычал. С трудом поднялся на ноги. Прихрамывая, стеная от боли, с кровоточащими ранами, он шел по покинутому лагерю среди диковинных машин и похожих на коробки зданий. Странные, злые запахи. Мертвые предметы, предметы, которые никогда не были живыми. Но совсем непохожие на скалы или песок. Эти металлические сооружения были совершенно чужды Крауну. И все-таки что-то в них было... едва различимое. Что-то такое... запах живого, еле слышный и ни на что не похожий. Краун, шатаясь, сделал несколько шагов по песку и рухнул возле полуразвалившегося трактора. Голова у него пошла кругом, все поплыло перед глазами. Но, несмотря на это, он ощущал запах пищи. Пища когда-то тут была. И еще обязательно будет. Дело только в том, когда. Может, даже Краун к тому времени еще не умрет с голоду, не умрет от усталости или от потери крови. - Я же сказал - отключай его! - повторил доктор Карбо. Аманда смотрела на него широко открытыми главами. - Он не реагирует... Совсем не реагирует. Карбо обернулся к ложу, на котором беспокойно лежал Джефф. Тело мальчика медленно изгибалось, рот был открыт. - Нет... Нет... - едва слышно выдохнул он. Аманда с тревогой заметила: - Он не хочет выходить из контакта. В ее дрожащем голосе звучал испуг. Берни почувствовал, как его лоб покрылся потом. - Черт возьми! Только его силой воли и поддерживается жизнь в этом животном. - Но боль способна убить Джеффа, - возразила Аманда. - Нет... Вряд ли... - Смотри! - вскрикнула Аманда. На контрольных приборах все показатели - пульс, частота дыхания, электрическая активность мозга - снова полезли вверх. - Что-то стимулирует животное. - Но Джефф... - Следи за экраном, - сказал Карбо. Краун, преодолевая боль, сосредоточенно вглядывался в берег. Запах стал сильнее и с каждой минутой усиливался. Приближалось что-то живое. Пища. Краун затаился. Напряг онемевшие, окаменевшие от боли мышцы. Передняя лапа продолжала кровоточить, но кровь почти свернулась и уже не лилась, как прежде, а медленно капала. И по всему телу Крауна вместе с болью от ран растекалось чувство нестерпимого голода. С моря потянуло ветерком. Ветер пригнал с собой студеную мешанину дождя со снегом, а снег Крауну довелось увидеть впервые. Но он не удостоил его своим вниманием. Стояло раннее утро, и Альтаир еще не поднялся настолько, чтобы разогнать туман и моросящий дождь, висевшие над океаном. И тут Краун их увидел. Обезьяны, вроде той, что он нашел в пустыне и отвоевал у стервятников. Эти обезьяны, однако, выглядели здоровыми и сильными. Их было трое, они осторожно крались дальним концом лагеря на всех четырех лапах. "Семья: отец, мать, детеныш". "Хорошенький детеныш, ростом со здоровенного регбиста". Не двигаясь, затаив дыхание, Краун выжидал, когда они подойдут поближе, на дистанцию прыжка. Нужно достать самого большого из них. В первую очередь самого большого, одним мгновенным выпадом. Тогда остальные убегут. А если даже не убегут, без вожака с ними будет легче справиться. "Берни, он собирается убить их!" "Что-что? О чем ты?" "Волкот-Джефф... Он собирается убить обезьян, Чтобы съесть". "Этого нельзя допустить. Холмен, Полчек и остальные намерены изучать обезьян. Они были вне себя от гнева, когда он убил ту, первую, в пустыне". "Но именно это он и собирается сделать!" "Придется остановить его". "Каким образом?" "Выключаемся. Возвращаем Джеффа сюда и будим его". "Мы не успеем. И это все равно не поможет. Волкот в конце концов сделает это сам. Он же голоден". "Вот скотина! Нельзя допустить, чтобы это случилось". "Мы не можем этому помешать". Обезьяны подходили ближе. В дальних закоулках сознания Краун любопытствовал, как они попали сюда, на пляж, почему пробирались лагерем. Может быть, они часто приходят сюда? Это их тропа или часть принадлежащей им территории? Самец был велик, крупнее самого Крауна - огромная гора темно-рыжего меха, увенчанная тяжелым круглым черепом с костными гребнями над глазными впадинами. Он шел спокойно. Ветер уносил запах Крауна прочь, и самец, казалось, был озабочен лишь тем, чтобы провести свою самку и детеныша через чужой лагерь. Сквозь моросящую взвесь из дождя и снега Краун разглядел на задних лапах самца загнутые когти. На передних их не было. Зубы казались большими и сильными, хотя и не шли ни в какое сравнение с зубами самого Крауна. Напрягая все мускулы, дрожа от голода и тлеющей внутри боли, Краун ждал, ждал, ждал... и наконец прыгнул. С рычанием он бросился прямо на грудь ошеломленному самцу и разодрал его горло, прежде чем оба свалились на песок. Падая, самец издал какой-то булькающий звук, после чего замолк и обмяк. Краун поднялся на ноги и вздрогнул от боли, нечаянно наступив на раненую переднюю лапу. В десятке метров от него, оскалившись, ворчала самка. В поднятой над головой передней лапе она держала зазубренную металлическую палку. "Ты только посмотри!" "Она оторвала кусок трубы от трактора!" "Чтобы обороняться!" Детеныш стоял на четвереньках позади матери. Краун зарычал, возвышаясь над мертвым самцом. Самка не нападала; рыча и сверкая глазами, она оставалась на месте, держа металлическую трубу над головой. Какое-то мгновение животные не шевелились. Краун получил свою добычу и не намеревался больше убивать. Обезьяна-самка видела, что самец мертв, но детеныш был жив. Она медленно отступила, неуклюже передвигаясь на задних лапах и держась подальше от Крауна. Детеныш засеменил за ней, стараясь двигаться так, чтобы между ним и Крауном все время оставалась мать. Наконец обезьяна бросила трубу, опустилась на четвереньки и рысью побежала прочь. Краун видел, как она описала широкую дугу вокруг места, где Он стоял, а затем двинулась дальше вдоль пляжа, придерживаясь того же направления, в котором они двигались с самого начала. На юг. Все это время детеныш бежал рядом, с той стороны, которая была дальше от Крауна. Краун еще раз зарычал и принялся за еду. "Ну все. Возвращай Джеффа. Сейчас же!" Джефф открыл глаза. Веки слипались, как после долгого сна. Он поморгал на потолочные панели с мягко светящимися квадратами плафонов. Какое-то мгновение он не осознавал, где находится. "Вновь на корабле". - Краун, - начал он, но из горла вырвалось лишь какое-то карканье. Над ним склонился Карбо. Он пристально вглядывался в Джеффа - лицо доктора потемнело и напряглось от беспокойства. - Все хорошо, Джефф, - сказал он. - Ты в безопасности. - А Краун?.. Он остался там один... - Ничего с ним не случится. Не беспокойся. В поле зрения появилась Аманда. Лицо ее сияло улыбкой, но в глазах сквозило беспокойство. - Как ты себя чувствуешь, Джефф? - Прекрасно. Они начали отсоединять шлем и манжеты. - Краун остался там один, - вновь произнес Джефф. Доктор Карбо собрался было ответить, но тут рассмеялась Аманда. - В чем дело? - сказала она. - Боишься, что твоя кошечка не проживет сама по себе нескольких часов? - Он так ужасно ранен... - Поправится. Мы ему все равно помочь не можем. И он ведь достаточно силен, чтобы прокормиться, а? Джефф невольно кивнул. - Верно. - Ну ладно, поднимайся-ка и хоть чуть-чуть разомни руки-ноги. Джефф медленно сел. Затем спустил ноги, поддерживаемый с одной стороны Амандой и с другой - доктором Карбо, и наконец твердо встал на пластиковые квадраты пола. - Аманда, - сказал доктор Карбо, - проводи его в лазарет. Мне нужны результаты стандартного физиологического обследования в полном объеме. - Хорошо, - ответила она. Затем обратилась к Джеффу: - Ну что ж, усмиритель львов, пойдем, я угощу тебя специальным коктейлем "Хозяина медицины", если обещаешь хорошо себя вести. Джефф невесело посмотрел на нее. Она рассмеялась. - Ладно, ладно, я пошутила. Они прошли коридором к "Хозяину медицины" - мерцающей металлической панели, занимающей метров двадцать стены коридора прямо перед дверями лазарета. Аманда