от наскоков местных плейбоев. Они вереницами ходили взад и вперед мимо столика, где сидела Дороти, и наперебой спрашивали ее, не любит ли она кататься в вечерней тишине на лодке. Как только все поняли, что ничего, кроме обычной заботы о ближнем, в действиях Эпплтона нет, лаборатория успокоилась, и слухи стихли. Но вскоре общественное мнение взбудоражила новая мысль - а не имеет ли сама Дороти видов на доктора? Страсти снова закипели, но вскоре успокоились - Дороти вела себя по отношению к Эпплтону вполне невинно. "Но какова степень ее невинности вообще?" - не успокаивались сотрудницы лаборатории и начали проводить расследование. С одной стороны, вела себя Дороти очень прилично, но с другой - она одевалась так, что мужчины то и дело стреляли в нее нескромными взглядами. На длинноногой Дороти всегда была облегающая юбка минимально допустимой длины и такая же облегающая кофточка с обязательным вырезом. Одним словом, глядя на Дороти, женщины зеленели от зависти, а мужчины трепетали от страсти. Поскольку расспросы ни к чему не привели, расследование было решено продолжить практически. Через некоторое время Дороти пригласила в ресторан пара прожженных ловеласов, но никакой ценной информации в лабораторию они не принесли. Свидания с Дороти оканчивались одним и тем же - теплым прощанием у дверей дома, где она снимала скромную однокомнатную квартирку. - Знаю я таких красоток, - недовольно ворчал один из ее поклонников. - Танцуют с тобой, а сами то и дело смотрят на других. - Это точно, - вторили ему. - С ними лучше не связываться, только время потеряешь. И деньги. В то время Ральф Мартинес был неженатым майором и прославленным ветераном, пользующимся всеобщим уважением. Он понял и оценил благородный порыв Эпплтона защитить не только очень красивую, но и работящую девушку от назойливых поклонников. Мартинес знал, что "чертовы янки" считают женщин из Латинской Америки шлюхами, и ему нравилось, что в случае с Дороти они сильно ошибаются. К тому времени Дэн Санторини уже пять лет работал в лаборатории Эпплтона, и причем постоянно в паре с Джэйсом Лоури. Год назад Дэн женился, и Сьюзен все дни проводила в доме своих родителей, с матерью и тремя сестрами. Сьюзен была беременна, и все в доме окружили ее заботой, радостно готовясь встретить прибавление в семействе. Дом этот находился в часе езды от базы "Райт-Паттерсон", и в плохую погоду, да еще при интенсивном движении, добираться до него было сплошным мучением. Имелся у Дэна со Сьюзен и собственный дом, но стоял он еще дальше от базы, чем дом родителей. Дэн с удовольствием жил бы в доме родителей Сьюзен, ему опостылело таскаться каждый день по полтора часа туда и обратно. Но он безропотно делал это. Он знал, что Сьюзен побаивается родов, да и всего того, что происходило внутри нее. Сам он старался ни о чем не думать. Проблема деторождения сводилась у него к двум понятиям - Сьюзен чувствует себя хорошо или Сьюзен чувствует себя неважно. Последнее, по прошествии двух месяцев беременности, случалось чаще. Как только у Сьюзен начинались боли в животе, она сразу же хваталась за телефон, вызывала к себе мать, и та увозила Сью с собой. После чего одна из сестер звонила Дэну в лабораторию и сообщала об этом. Дэну было немного неприятно, что никогда в такие моменты с ним не разговаривала сама Сью. Это произошло осенним вечером. Режущий ветер хлестал в лицо. Прижимая одной рукой шляпу, а другой нашаривая в кармане плаща ключи, Дэн шел к своей машине. Огней светофора почти не было видно, их залепил снег. Машины еле тащились, и Дэн подумал, что ему понадобится не меньше часа, чтобы только выехать на шоссе. Джэйс, добиравшийся до работы на велосипеде, остался в лаборатории, решив переждать обрушившийся снегопад. - Дождусь, пока не перестанет мести и не растает или пока снег не превратится в лед, - сказал он на прощание Дэну. Дэн не удивился странному желанию Джэйса провести ночь в лаборатории, самого его ждал почти такой же неприютный ночлег - жесткий диван, пустой дом и ужин всухомятку. Внезапно он увидел, что около одной из машин, открыв крышку капота, стоит высокая женщина в белом пальто с накинутым на голову капюшоном. В вечерней темноте он не узнал ее. - Какие проблемы? - спросил Дэн, подходя к машине. Женщина обернулась, и он увидел Дороти. - Не заводится, - сказала она упавшим голосом. Первое, что Дэну пришло на ум, был старый анекдот про латиноамериканца и его машину. Дэн встал рядом с Дороти и посмотрел на двигатель, словно от одного взгляда Дэна он должен был заработать. - Попробуй еще раз, - сказал Дэн, подергав за провода и покрутив шланги. - Если не получится, у меня есть провода, заведешься от моего аккумулятора. Но, как оказалось, дело было не в аккумуляторе. С полчаса на ледяном ветру Дэн копался в моторе, пытаясь выискать неполадку, но так и не смог ничего сделать. Когда пальцы у него окончательно окоченели, а уши, казалось, уже готовы были отвалиться, он произнес: - Пойдем к моей машине, я отвезу тебя домой. - А мою оставим здесь? - испуганно проговорила девушка. - Ты боишься, что ее кто-нибудь угонит? Не волнуйся, - успокоил ее Дэн. Девушка с сомнением смотрела на Дэна. - И ремонтировать ее в такой собачий холод тоже никто не приедет, - произнес Дэн. Дороти села на заднее сиденье его "форда-тауруса" и начала показывать дорогу. Несмотря на то что в машине было холодно - печка, пока они не выехали на широкое шоссе, работала очень слабо, - Дэн явственно чувствовал волнующий запах духов Дороти. Он перебивал все остальные запахи в машине. Доехав до дома, Дороти вышла и направилась к подъезду. Дэн проводил ее взглядом и отъехал только тогда, когда убедился, что девушка вошла в дом. Дэн был настолько взволнован, что едва не столкнулся с внезапно вынырнувшим впереди мотоциклистом. Дэн резко вывернул руль и, чертыхнувшись, снова выехал на шоссе. Ни на следующий день, ни позже Дэну не удалось встретиться с Дороти. Он был слишком занят в ангаре или в кабинете Джэйса, больше напоминавшем крысиную нору, и не заходил в тихие коридоры, где располагались кабинеты руководства, в том числе и доктора Эпплтона. Дороти сама пришла к нему. Она появилась в дверях кабинета перед самым обедом, когда Дэн только начал разворачивать пакет с сэндвичами. На Дороти были голубые слаксы и свитер, полностью скрадывающий чарующие изгибы ее фигуры. - Я хотела еще раз поблагодарить тебя, - сказала Дороти и улыбнулась. - Ты меня очень выручил. Дэн никак не ожидал снова увидеть Дороти так близко. - Да что ты... Это... нормально, не... стоит волноваться, - залепетал он. - Ты знаешь, мою машину никто не угнал, - радостно сообщила Дороти. - Что с ней случилось? - Дэн изобразил интерес. Дороти пожала плечами. Высокая грудь под свитером волнующе колыхнулась. - Не знаю, - томно произнесла Дороти. - Пришел какой-то мужчина из гаража и все исправил. Не помню, он что-то говорил про распределитель, кажется. Дэн сочувственно кивнул. - А ты обедаешь здесь? - спросила Дороти. - Не в кафетерии? Дэн снова кивнул. - Ну ладно. Спасибо тебе за рыцарский поступок, - сказала Дороти и, прежде чем Дэн смог что-нибудь ответить, вышла из кабинета. Дэн опустил голову и задумался. Он вспомнил о своем потрепанном двухдверном "таурусе", поцарапанном и старом, мало напоминающем сверкающие рыцарские доспехи. Потянувшись к сэндвичу, Дэн вдруг обнаружил, что руки у него трясутся. Со следующего дня он перестал готовить себе на работу сэндвичи и стал ходить в кафетерий. А еще через несколько дней они с Дороти уже садились за один столик. Видя, как настойчиво Дэн стремился на обед в кафетерий, Джэйс удивлялся. Если раньше Дэн никогда не отказывался от общества Джэйса, то сейчас, в обед, как бы они ни были заняты, Дэн просто бросал своего друга и уходил. - Почему ты не хочешь, чтобы я готовила тебе сэндвичи? - недоумевала Сьюзен. - Зачем? - отвечал Дэн. - У нас есть неплохой кафетерий, там вполне можно чего-нибудь перекусить. Постепенно игра захватила его настолько, что Дэн начинал мечтать и видел себя в постели с Дороти, хотя твердо знал, что этого никогда не случится, потому что он просто не отважится предложить ей переспать с ним. Сьюзен обижалась на Дэна. - Дорогой, давай я буду готовить тебе сэндвичи, - каждый день говорила она Дэну. - Не такая уж я беспомощная, как ты думаешь. Но Дэн постоянно отказывался. Сьюзен все больше округлялась, и тем чаще в их дом приезжала ее мать. В конце концов, когда ей надоело мотаться каждый день, она поселилась у них и стала для Сьюзен чем-то вроде няньки. Как и каждый зять, Дэн вначале противился появлению тещи. Впоследствии Дэн понял, что мог бы избежать того, что случилось, но оно тем не менее случилось. Утром Сьюзен в сопровождении матери направилась на очередное обследование к врачу, а днем позвонила доктору Эпплтону и попросила его передать Дэну, что она снова уезжает к маме. Правда, самого доктора Эпплтона на месте не оказалось, Сьюзен говорила с его секретаршей. Дороти пришла в холодный, забитый оборудованием ангар, где Джэйс и Дэн устанавливали имитационную кабину и подключали ее к пульту управления. Они были наверху, под самым потолком, а внизу стоял майор Мартинес и, словно погонщик, гонял вверх-вниз группу механиков в голубой форме ВВС. Механики несли Джэйсу и Дэну какой-нибудь прибор, помогали монтировать его, затем спускались вниз и, схватив следующий, снова лезли наверх. В раскрытые настежь ворота ангара въезжал грузовик с кабиной от сверхзвукового истребителя "Ф-22". Был обычный рабочий день, не по-зимнему солнечный. Если бы не сильный холодный ветер, погоду можно было бы назвать прекрасной. - Ну и глотка у этого Мартинеса, - проговорил Джэйс, которому уже надоело копаться на холоде. - Ни хрена не отдохнешь, он так и гонит сюда своих дураков. Вот черт, и не замерзнет же. Дэну было теплее, - предвидя работу в ангаре, под куртку он надел еще и толстый свитер. Тем не менее пальцы у него уже начинали здорово замерзать. Дэн посмотрел на Джэйса, тот висел на балке в кроссовках, неизменной футболке и тонкой спортивной курточке с капюшоном. Внезапно он увидел, как в ангар вбежала Дороти. В мини-юбке и кофточке ей было явно очень холодно. Обхватив себя руками, она полезла наверх и вскоре очутилась рядом с Дэном. Дэн посмотрел на трясущуюся от холода Дороти, и ему показалось, что он слышит лязг ее зубов. Дрожащей рукой Дороти подала Дэну записку. Дэн прочитал ее и почувствовал, как от злости у него сжались челюсти. Постоянные отъезды Сью "к маме" раздражали, а иногда просто злили его. Он не имел ничего против мамы Эмерсон, женщины заботливой и щедрой. Дэну она даже нравилась. Ему не нравилось, что Сью забыла, где теперь ее настоящий дом. А ведь он приложил столько труда, чтобы купить его. Дороти не уходила. Трясясь от холода, она стояла рядом с Дэном. Он посмотрел на нее и снял куртку. - Надень, а то совсем окоченеешь, - сказал он, протягивая куртку Дороти. Девушка замялась. Тогда Дэн сам накинул куртку на плечи Дороти. - А ты? - спросила девушка. - Тут же страшный холод. - Не беспокойся, мне замерзать некогда, - улыбнулся Дэн. - И быстрей иди отсюда к себе в теплый кабинет, к нормальным людям. А за курткой я зайду в конце дня. - Спасибо, - пробормотала Дороти и, повернувшись, заторопилась вниз. Куртка ей была велика, но даже эта мешковато сидевшая на ней одежда не могла скрыть покачивающихся бедер Дороти. Дэн проводил ее взглядом. - Да, парень, - произнес Джэйс, ухмыляясь. - Да у тебя просто слюни текут. Незадолго до окончания рабочего дна Дэн пошел к Дороти за курткой. Он намеревался взять ее и тут же уйти в лабораторию. Они с Джэйсом договорились ненадолго остаться и поработать. Улыбнувшись, Дороти протянула Дэну куртку. - Спасибо, - сказала девушка. - Да не за что, - проговорил Дэн и уже собирался было уходить, но вдруг заметил, что в кабинете нет плаща Эпплтона. "Доктор уже ушел", - подумал Дэн и внезапно услышал свой голос: - Может быть, заедем куда-нибудь? Дороти слегка покраснела. - Хорошо, - ответила она. - Но только с одним условием - платить буду я. Дэн удивленно заморгал. - С какой стати? - недоуменно спросил он. - Я - твоя должница, - объяснила Дороти. - Ты дважды спасал меня от холода, сегодня и на прошлой неделе. Дэн улыбнулся. Он понимал, что улыбка у него получается глупой, но с аргументами Дороти согласился. По дороге на стоянку Дэн думал. Прежде всего ему не хотелось бы, чтобы Дороти платила, потому что тогда она может посчитать, что ничем больше Дэну не обязана и закончить их легкий флирт в любое время. "Хитрая девочка", - размышлял Дэн. Дэн предложил поехать в "Стратосферу", небольшой ресторанчик недалеко от базы, где частенько собирались гражданские служащие. Может быть, именно поэтому Дороти сразу предложила другое место, недалеко от ее дома. - В "Стратосфере" слишком шумно, я не люблю такие места, - объяснила она. Дороти ехала впереди, показывая дорогу. Подъехав к ресторану, она припарковала машину возле небольшого парка, Дэн остановился немного позади. Он никогда не был в этом районе, тихом, застроенном преимущественно пяти-шестиэтажными гостиничными зданиями и населенном людьми скромного достатка. Дэн увидел небольшую, со вкусом сделанную вывеску ресторана и прочитал: "Зеленый бор". Дороти оказалась права, ресторан понравился Дэну. В нем было тепло и уютно, как в домашней гостиной. Посетителей было очень немного, всего несколько человек. По большей части это были местные жильцы, вышедшие пообедать. "Основная публика, - подумал Дэн, - соберется попозже. Соседи, приятели приедут сюда поболтать и пропустить по стаканчику". Из встроенных в потолок громкоговорителей лилась тихая приятная музыка, недалеко от бармена стоял телевизор, возле которого лежала газета с программой и со свежими финансовыми новостями. - Никакого сравнения со "Стратосферой", правда? - спросила Дороти. Дэн вспомнил прокуренный зал и звон кружек, лужи пива на полу, гвалт, громкий смех, взрывы рока из динамиков и согласно кивнул. Они сели за столик. - Я никогда не был в этом районе, - натянуто произнес Дэн. - Отсюда всего два квартала до моего дома, - ответила Дороти. - Ты часто здесь бываешь? - спросил Дэн и сразу понял, что вопрос его звучит немного неприлично. - Хожу иногда, - невозмутимо ответила Дороти, пожимая плечами. Подошла официантка, немолодая, в скромном черном платье. Дэн заказал себе бурбон с содовой, Дороти - белого вина. - Я думал, что ты возьмешь "Маргариту". - По эту сторону от Санта-Фе невозможно отыскать приличной "Маргариты", - усмехнулась Дороти и покачала головой. - Так ты оттуда? - спросил Дэн. - Из Техаса? Дороти рассмеялась и сказала, что она не оттуда. Она родилась в Лос-Анджелесе. Снова подошла официантка, на этот раз с напитками. Дэн поинтересовался у Дороти, не испытывает ли она к себе неприязненного отношения со стороны других, ведь она латиноамериканка. Дороти уклонилась от прямого ответа. Затем Дэн рассказал о себе, о своем детстве. Пожаловался, что очень плохо болеть астмой, быть самым слабым и одновременно самым лучшим учеником в классе. Дороти ответила, что быть красивой девушкой еще хуже. - Ты даже не представляешь, как много развелось фотографов, которые так и мечтают сделать из тебя суперфотомодель, - с презрительной улыбкой произнесла она. Официантка появилась сразу же, как только их бокалы опустели. Дэн заказал еще бурбон и вина. Дороти выслушала заказ, но, когда официантка отошла, спросила: - А твоя жена не будет волноваться, если ты не приедешь к ужину? - Она уехала к матери, - резко ответил Дэн. - К тому же она привыкла, что я поздно возвращаюсь. Когда они вышли из ресторана, Дороти сказала, что о машинах можно не беспокоиться, до восьми утра здесь парковаться можно. Дэн проводил Дороти до дома. - Может быть, поужинаем? - застенчиво спросил он, останавливаясь у знакомого подъезда. Ему не хотелось, чтобы вечер закончился так скоро. Дороти отвела взгляд. Дэн видел, что она пристально смотрит на тротуар, словно ищет что-то. Или кого-то. Себя, например. - Пойдем, - ответила Дороти так тихо, что Дэн едва услышал ее. - Не помню, но, кажется, в холодильнике что-то есть. - И прибавила уверенней: - Между прочим, я умею неплохо готовить. Ужина не получилось. Они очутились в постели через несколько минут после того, как вошли в квартиру Дороти. Забыв обо всем, они буквально впились друг в друга. Отбросив все условности, поражаясь внезапно нахлынувшей на него нежности к Дороти, Дэн делал только то, к чему его призывали гормоны. Дэн чувствовал, что юная красавица хочет его не меньше, чем он ее, и это еще больше возбуждало его. Потом его охватил стыд и сознание вины. Он что-то лепетал о плохой дороге, о том, как долго ему ехать до своего дома. Старательно избегая взгляда Дороти, Дэн оделся и, не зашнуровав ботинки, выскользнул за дверь. Обнаженная Дороти лежала на кровати и, хитро улыбаясь, разглядывала суетящегося Дэна. На следующее утро чувство стыда было еще острее. Дэн всячески старался не попадаться на глаза Дороти, обходил стороной кабинет доктора Эпплтона, но совсем избежать встречи с горячей латиноамериканкой ему не удалось. За обедом, сидя за столиком кафетерия, Дэн шепотом принялся извиняться. Выслушав Дэна, Дороти слегка кивнула. - Не переживай так сильно, - спокойно сказала она. - Во всем виновата только я. Потому что я сама захотела, чтобы это произошло. - Что? - спросил Дэн и обалдело посмотрел на Дороти. Девушка опустила глаза. - Ну да, - ответила она. - Все случилось так, как я хотела. Дэн не знал, что и сказать. Он промолчал, да он и не мог говорить, в нем снова закипала страсть. Бешеное, неудержимое желание. Последующие дни Дэн провел в состоянии кошмара. Терзаемый бесконечными угрызениями совести, униженный и счастливый, он метался среди своих чувств и с каждым днем запутывался в них все больше. В сознании его все перемешалось - он попеременно чувствовал себя то счастливейшим из смертных, то отпетым негодяем. Восторг обладания Дороти сменялся ощущением гадливости. Дэн ненавидел себя, он не мог думать о себе без отвращения. Иными словами, Дэн познал суть наркомании - привыкание. Он знал, что поступает плохо, но не мог найти сил поступать иначе. Он отдавался Дороти со всей пылкостью юноши, впервые обнаружившего прелесть секса. Дороти платила Дэну такой же неутолимой страстью. Иногда днем, вспоминая бурные встречи с Дороти, Дэн ужасался, кусал губы, краснел, а вечером снова ехал к ней. Сью почти перестала показываться дома. Она предпочитала жить в доме своей матери, окруженная заботой многочисленных родственниц. Пока Дэн страдал, Дороти только веселилась. - Ты знаешь, как меня называли в Лос-Анджелесе? - спрашивала она Дэна. - Переспелая вишенка. Как только у меня начало округляться все, чему следует округлиться, парни бегали за мной стаями. Как голодные собаки. И тогда я выбирала вожака, и он оберегал меня от остальных. - Ну а чем я заслужил такое счастье? - мрачно спросил Дэн, уставившись в потолок. - Я не вожак. - Ты - самый лучший из всех мужчин, с которыми я знакома, - просто ответила Дороти. - Но я ведь женат, - вздыхал Дэн. - Вот это-то и хорошо, - захихикала Дороти и объяснила: - Это значит, что с тобой можно заниматься сексом, не боясь нежелательных последствий. - Понятно. Выходит, я тоже защищаю тебя, - проговорил Дэн. - Неудачного ты выбрала защитника. - Ты меня вполне устраиваешь, - ответила Дороти. - На базе уже все догадываются, чем мы с тобой занимаемся, и поэтому ко мне никто не лезет. "Слава Богу, Сью пока ничего не известно", - подумал Дэн. - А тебе еще не приходило в голову закончить наш роман? - спрашивал Дэн. - Выйти замуж... - Замуж я, конечно, выйду, - соглашалась Дороти. - Но только не сейчас. Нет, - подумав, ответила она, - пока мне замуж не хочется. - Но так не может продолжаться до бесконечности, - вяло проговорил Дэн. - Ты имеешь в виду нашу связь? - спросила Дороти. - Конечно, нет. Но некоторое время вполне может. - Дороти взяла руку Дэна и положила ее на свою грудь. Затем ниже и еще ниже... Последним об их связи узнал, разумеется, доктор Эпплтон. Однажды он позвал к себе Дэна, закрыл дверь, запер ее и сел за стол. По тяжелым морщинам на лбу доктора, по его задумчивому лицу Дэн сразу понял, что сейчас произойдет, и приготовился к атаке. Однако монолог Эпплтона начался совсем не с упреков. Во всяком случае, не так, как предполагал Дэн. - Дэн, мне не хотелось бы вмешиваться в твою личную жизнь, - начал Эпплтон. - Но мне кажется, что ты попал в большую беду. От неожиданности Дэн не знал, что сказать. - Ты догадываешься, о чем я говорю? - спросил Эпплтон. - О Дороти. - Что ты собираешься делать? - Представления не имею, - честно признался Дэн. - Я так и думал, - кивнул Эпплтон. - Тогда я тебе подскажу, если позволишь. Прекрати этот роман сейчас же. - Я бы с удовольствием сделал это, если бы мог. - Вспомни, что у тебя есть жена. Ты скоро станешь отцом. Ты обязан заботиться о семье. - Я знаю, - с грустью в голосе сказал Дэн. Эпплтон посмотрел на Дэна. Не только без злобы или тени недовольства, а с сожалением. - Ты знаешь, сынок, мы все прошли через это. Все, - внезапно сказал доктор. У Дэна округлились глаза. - Да, - кивнул Эпплтон. - И я тоже. Вот поэтому послушай моего совета - брось ее. Вам же обоим будет от этого только лучше. Эпплтон не стучал кулаком по столу, не кричал, не вскакивал и не показывал Дэну на дверь. Он разговаривал с Дэном так же, как расстроенный родитель говорит со своим расшалившимся сыном. И это было самым унизительным. Если бы Эпплтон вел себя как босс, как патрон, Дэн просто развернулся бы и ушел, но тот вел себя как взволнованный отец. Дэн вышел из лаборатории вечером. Стояла ранняя весна, страна перешла на летнее время, поэтому, несмотря на поздний час, на улице было неожиданно светло и солнечно. Дэн приехал в "Зеленый бор". Дороти ждала его за тем же столиком, за которым они сидели в тот первый раз. Мысли в голове Дэна разбегались, язык не поворачивался произнести заранее подготовленную прощальную речь. Дэн заказал напитки и уже решился начать, как вдруг Дороти спросила его: - Сьюзен, наверное, скоро должна родить? - Да, - ответил Дэн. - Она здорово устала, но старается держаться. - Слава Богу, - прошептала Дороти по-испански. - Что? - переспросил Дэн. Дороти дотронулась до его руки пальцами с длинными ногтями, и по руке Дэна словно прошел электрический разряд. Он поднял глаза на Дороти. Лицо ее было серьезным и мрачным. - Пора, Дэн, - произнесла Дороти, опуская глаза. - Что пора? - Пора все заканчивать, - пояснила Дороти. - Эта связь начинает нас тяготить. Я не хочу разбивать твою семью, особенно сейчас, когда у тебя должен появиться ребенок. Дэн скривился: - Значит, Эпплтон и с тобой успел поболтать? Дороти искренне удивилась. - Эпплтон? - Она посмотрела на Дэна. - Нет, он мне ничего не говорил. Ни единого слова. - Тогда почему? - пробормотал Дэн. Ему стало странно, что Дороти заговорила о разрыве первой. - Закончить нужно именно сейчас, пока я не влюбилась в тебя окончательно. А когда это произойдет, тебе придется выбирать между мной и Сьюзен. Ты выберешь ее, потому что она - мать твоего ребенка. - Дороти говорила быстро, словно боялась, что если она остановится, то продолжить не сможет. - Поэтому, пока еще не поздно, давай закончим наш роман. Дэн открыл рот, но Дороти не дала ему ничего возразить. - Ты сам знаешь, что так будет лучше. - Да, - тихо проговорил Дэн. - Я знаю. Но все равно... - Ты любишь меня? - спросила Дороти. - Да, - уверенно ответил Дэн. Дороти печально улыбнулась и покачала головой: - Нет, Дэн. Ты любишь свою жену. И ты полюбишь своего ребенка. Так всегда случается. - Я и тебя люблю, - слабо запротестовал Дэн. - Это не та любовь, - сказала Дороти. - Не на всю жизнь, а на несколько месяцев. И они кончились. Все, прошли. Дэн понимал, что Дороти абсолютно права, но идея разрыва ему была не по душе. Очень скоро Дороти стала встречаться с Мартинесом, и Дэн подумал, что она делает это только для того, чтобы у него не было возможности начать все сначала. Дэн злился, страшно ревновал и в душе благодарил своих коллег за то, что те делали вид, будто ничего не замечают. Но такой вежливостью отличались не все. Джэйс не скрывал ничего. - Придурок, - твердил он. - Чего ты переживаешь? Неужели ты еще не понял, что она просто использовала тебя? Ее с самого начала интересовал только наш Ральфик, но он тупорылый солдафон и не замечал ее задницы. Вот она и начала вертеть ею с тобой, потому что только так эта сучка могла привлечь к себе внимание. И своего добилась. Блин, это же все элементарно! Во время этих монологов Дэн едва сдерживался, чтобы не убить Джэйса. - Ты ничего не понимаешь, - злобно шипел он. - Заткнись, сволочь. - Может быть, я и сволочь, - охотно соглашался Джэйс, - но дурак из нас двоих только ты, - беззлобно отвечал он и усмехался своей хищной улыбкой. Затем родилась Анжела, и Дэн стал заботливым отцом. Он пытался поскорее забыть и о Дороти, и о своей подлой измене, оскорблявшей его не меньше, чем любящую, милую Сью. В душе Дэн поклялся до гробовой доски хранить верность своей жене и ни под каким видом не смотреть на других женщин. И еще он молился, чтобы Сьюзен никогда не узнала о Дороти. Но она узнала о ней от одного из многочисленных доброхотов, жены своего коллеги. Причем на свадьбе Дороти с Мартинесом. Дэн не любил вспоминать о том, что было потом. Достаточно сказать, что он никогда раньше не видел Сьюзен такой взбешенной. Несколько дней она бурлила и устраивала погром, затем схватила трехмесячную Анжелу и скрылась у своей матери. Дэн пытался поговорить со Сьюзен, но она не подходила к телефону. Дэн писал длинные письма, в которых каялся и просил простить его, но не получал ответов. Он попытался оправдать свое поведение, но не находил оправданий и в конце концов пришел к выводу, что справедливо заслужил свое наказание и начал подумывать о разводе. Примирить супругов вызвался Эпплтон. Миссия его заняла четыре месяца, в продолжение которых доктор в качестве парламентера даже несколько раз посетил бастион Эмерсонов и провел длительные переговоры со Сьюзен, ее матерью и сестрами. В конце концов доктор приехал к Дэну и привез ему устное сообщение о помиловании, снабдив его следующими словами: - Я должен был сделать это, Дэн. Это я вас познакомил и поэтому несу за вас ответственность перед своей совестью и Богом. Недовольно ворча, Сьюзен вернулась домой и вместе с Дэном принялась восстанавливать семейный очаг. Иногда Дэн думал, что, если бы не Анжела, Сьюзен никогда бы не простила его. Дороти стала женой Мартинеса и никогда не разговаривала с Дэном, разве что только при посторонних. 23 Впервые за несколько лет Дэн лег спать в пижаме, а Сьюзен демонстративно натянула на себя рубашку. Ночь они провели в холодном молчании, стараясь даже случайно не коснуться друг друга. В шесть утра снова позвонил Эпплтон и сообщил, что выслал за Дэном самолет, который прибудет в аэропорт Киссими ровно в восемь. Завтрак прошел в полном молчании, нарушаемом хлопаньем дверей и стуком с силой задвигаемых ящиков. - Я позвоню тебе сразу же, как прилечу на базу, - сухо произнес Дэн и встал из-за стола. - На работу звонить не собираешься? - язвительно спросила Сьюзен. - Может быть, стоило бы сообщить Кайлу, что ты не придешь? - Позвони сама, пожалуйста, - попросил Дэн. - Я опаздываю на самолет. - Хорошо, - согласилась Сьюзен, вспомнив, что в такую рань в "Парареальности" никого, кроме ночного сторожа, еще нет. - А Джэйсу сообщить что-нибудь? - Он едва ли заметит мое отсутствие, - махнул рукой Дэн, направляясь к дверям. - Да и какое ему дело, куда я уехал. "Не уехал, а улетел. Как ураган", - недовольно подумала Сьюзен. - Если не будет Кайла, поговори с Вики, - предложил Дэн. - Если ее не будет - ничего страшного, у нее стоит автоответчик. "Ну уж, только не ей", - решила Сьюзен. Дэн вышел на улицу и сел в "хонду". В этот ранний час и опрятные, свежевыкрашенные в одинаковые пастельные флоридские тона дома с красными черепичными крышами, и чистенькая улица выглядели частью декорации. Сьюзен пренебрежительно разглядывала идеально подстриженные лужайки, бледно-розовые и красные кустики тропического гибискуса и олеандры. Стоял ноябрь. Стерильность и нереальность картины подчеркивали деревья, недавно высаженные на одинаковом расстоянии друг от друга. Издали они казались нарисованными. На улице не было ни души. "Хонда" Дэна выехала на дорогу и вскоре исчезла за поворотом. Сьюзен продолжала стоять. В этой стерильно чистой, будто посыпанной антисептиком местности, больше напоминавшей лунное поселение, она чувствовала себя не в своей тарелке. Сьюзен вздохнула. Все, что она видела перед собой в течение последнего времени, казалось ей ненастоящим, нереальным. Реальность осталась дома, в Дэйтоне, там, где дома имели "нормальный", по мнению Сьюзен, вид - разноцветные заборчики, балконы и крыши, на которых стояли каминные трубы. "И растительность в Дэйтоне тоже настоящая, летом деревья и кусты, как им и положено, зеленые и большие, а осенью и зимой - голые. Или покрытые пушистым снегом, не то что эти чертовы пальмы и сосны, все одинаковые, похожие на большие бутылки". Сьюзен вспоминала Дэйтон, его тротуары, где она знала каждого жителя своей улицы и все знали ее и приветливо махали ей рукой. "Нет, это не дом, а рекламный ролик, - решила Сьюзен. - Весь Пайн-Лейк-Гарденс - реклама". Внезапно она увидела машину, старую, с выцветшей краской, и заинтересовалась ею. Машина остановилась неподалеку. "Странно, - подумала Сьюзен. - Кто это приехал в такую рань? Позвонить в полицию, пусть проверят, кто это сюда притащился?" Машина Дэна скрылась за поворотом. "Я должна верить ему, - убеждала себя Сьюзен. - И я ему верю. Не стоило так на него набрасываться, он не виноват в том, что доктор вызвал его". Но как ни успокаивала себя Сьюзен, она продолжала злиться, правда, не на Дэна, а на Дороти. Она вспомнила тот единственный и последний раз, когда ей довелось поговорить с Дороти. Это было как раз на ее свадьбе с Ральфом Мартинесом, накануне Рождества. В доме было полно гостей, все порядком выпили и шумели, стараясь перекричать один другого. Сьюзен издали смотрела на радостную Дороти и на улыбающегося Мартинеса, не желая даже рядом стоять с "этой сучкой". Доктор Эпплтон, казалось, радовался больше всех и то и дело бегал на кухню. Оттуда он, как правило, возвращался с очередным подносом, уставленным бутылками и разной снедью. Под предлогом помочь Эпплтону, а на самом деле, чтобы лишний раз не встречаться взглядом с Дороти, Сьюзен выскользнула на кухню и подошла к окну. Спустя несколько минут на кухне появилась Дороти. Она была в таком облегающем платье, что если бы не его ярко-красный цвет, то казалась бы абсолютно голой. - О, ты здесь? - удивилась Дороти, и, как показалось Сьюзен, вполне искренне. - С Рождеством тебя, - холодно сказала Сьюзен первое, что ей пришло в голову. - Feliz Novidad! [С Новым годом! (исп.)] - томно произнесла Дороти и подошла к раковине. - Ты не знаешь, где у доктора стоят бокалы? - спросила она. Отвернувшись, Сьюзен молчала, решив, что ей лучше не раскрывать рта. - Ты напрасно на меня сердишься, - сказала Дороти проникновенным голосом. - Извини меня, если можешь. Тебе покажется странным, но я очень рада, что вы с Дэном снова вместе. - Вот уж большое спасибо, - зло бросила Сьюзен. Дороти не смутилась, она продолжала спокойно рассматривать Сьюзен. - Буду молить Бога, чтобы ты когда-нибудь столкнулась с тем же, - проговорила Сьюзен. - Может быть, поймешь что-нибудь. - Я-то пойму, но вот ты, Сьюзен, похоже, так ничего и не поняла. - Пошла ты. - Нет, нет, ты вскоре убедишься сама, что я спасла ваш брак, - мягко проговорила Дороти. Сьюзен так и подмывало схватить первую попавшуюся бутылку и размозжить голову вульгарной, нахальной девице. - Я видела, что Дэн был в отчаянии, и пожалела его. А когда он вошел в норму, я отослала его к вам, - простодушно заявила Дороти. - Могла бы и не отсылать, - заявила Сьюзен. - Я не нуждаюсь в милостынях. - Но я же видела, что он все время думает о тебе. Меня он никогда не любил. Для него наша... связь была всего лишь маленьким приключением, фантазией. - Ну ты и сучка, - прошипела Сьюзен. Дороти невозмутимо продолжала: - Что же ты обижаешься на меня, если получила его в целости и сохранности? Ведь ты сама довела его до крайности. Он мог совершить большую глупость, сделать что-нибудь такое, что поправить было бы просто невозможно. Сьюзен ошарашенно смотрела на Дороти. Внезапно она почувствовала, что еще секунда - и она уже не сможет сдержаться. Она стремительно вылетела из кухни. "И вот теперь он снова уехал туда, где живет эта стерва, - возмущенно подумала Сьюзен, разглядывая соседние дома. Словно пытаясь стряхнуть с себя мрачные мысли, она покачала головой. - Прошло уже больше двенадцати лет. Мы стали старше и, надеюсь, хоть немножко умнее, - убеждала себя Сьюзен. - Я обязана верить Дэну". Ей удалось наконец уговорить себя доверять Дэну, но вот заставить поверить Дороти она ни тогда, ни сейчас так и не смогла. Она вошла на кухню. Дети уже проснулись, Анжела встала и начала собираться в школу. Сьюзен направилась в детскую, переодела Филипа и отнесла его в манеж. Начинался обычный рабочий день. Прежде всего она позвонила Кайлу. - Что? - закричал он. - Куда он уехал? Сьюзен неприятно поразилась - ей всегда казалось, что вечно улыбающийся Кайл не способен орать. Однако сейчас он именно орал. - Улетел в Дэйтон? Какого черта ему там делать? - Его срочно вызвали туда, - начала было оправдываться Сьюзен и внезапно осеклась, не зная, стоит ли говорить Кайлу о причине отъезда Дэна. - Что это еще за срочность? Она собралась с мыслями и ответила: - Дэн сказал, что это может отразиться на всем, что он делает в "Парареальности". Что-то случилось с одной из программ, разработанных для ВВС, и Дэн беспокоится, что такое же может произойти и у вас. Манкриф тут же замолчал. Сьюзен слышала его дыхание. - Ничего не понимаю, - сказал он уже спокойнее. - А что там стряслось с этой программой? - Не знаю, можно ли говорить тебе, - замялась Сьюзен. - Там у них на базе "Райт-Паттерсон" сплошные секреты. - Но если ты, гражданское лицо, знаешь об этом, почему бы не знать и мне? - спросил Кайл. Она была вынуждена признать, что в словах Манкрифа есть логика. "Действительно", - подумала она и неохотно начала рассказывать. - Дело в том, что во время испытания программы один из пилотов получил инсульт. - Инсульт? - удивился Кайл. - Да. Прямо в имитационной кабине. - Совпадение, - ответил Кайл. - Нет, - возразила Сьюзен. - Во время испытания одной и той же программы инсульт получили два пилота, и один из них умер. Сьюзен почудилось, что она физически ощущает работу мозга Кайла. - Послушай, Сьюзен, как только Дэн позвонит тебе, скажи ему, чтобы он сразу же связался со мной, - наконец произнес Манкриф. - Понимаешь? Немедленно! - снова выкрикнул он. - Я не хочу, чтобы нашей фирме предъявляли претензии. Как только Дэн объявится, пусть сразу звонит мне. Жду. - Я все ему передам, - ответила она. - Пожалуйста, - проговорил Кайл. Дэн уже успел забыть, что ноябрь - не самый жаркий месяц в Дэйтоне. Как только он открыл дверь самолета, в него сразу ударил порыв сильного промозглого ветра. Внизу стоял молодой, коротко остриженный офицер в форме лейтенанта ВВС. Дэн посмотрел на лейтенанта, увидел, что на нем нет даже плаща, и поежился. Стоило Дэну выйти на улицу, как по его легкой флоридской курточке застучали капли дождя и ледяная крошка. Дэн быстро сел в ожидающую его машину. Шофер вырулил с летного поля и вскоре направил машину к серому, знакомому Дэну зданию лаборатории базы ВВС "Райт-Паттерсон". Дэн с интересом оглядывал родные места, вдыхал уже забытые запахи, и тысячи воспоминаний всплывали в его мозгу. "Представляю, в каком состоянии сейчас Дороти, - вдруг подумал Дэн. - Что, собственно, представлять? Она, конечно, в шоке". Дэн прекрасно понимал, что, несмотря на все уверения, данные Сьюзен, ему придется увидеться с Дороти. "Но это будет почти официальная встреча, - успокаивал он себя. - Наверняка и еще кто-нибудь будет присутствовать. Я скажу Дороти, что очень сожалею о случившемся. Что еще? А если вскроется, что Ральф погиб по моей вине? Нет, этого не может быть. А вдруг? Тогда все будут считать, что я все подстроил. Да нет, не подстроил, а убил. Хладнокровно и расчетливо убил подполковника ВВС Ральфа Мартинеса". Увидев Эпплтона, Дэн ужаснулся. Ему показалось, что за несколько месяцев доктор постарел на несколько лет. Ожидая Дэна, он стоял у дверей своего кабинета. Дэн шел по коридору, по которому ходил столько лет. Доктор Эпплтон улыбнулся, протянул Дэну руку и долго тряс ее. - Спасибо, Дэн. Я очень рад, что ты нашел время приехать, - сказал доктор. Дэн рассматривал лицо Эпплтона и не узнавал его. Тяжелые складки, пожелтевшая кожа и впалые, покрасневшие глаза. - Я сочувствую вам, доктор, - произнес Дэн. - Постараюсь вам помочь. За столом, где раньше сидела Дороти, Дэн увидел новую секретаршу, дородную средних лет женщину с выкрашенными перекисью волосами. - Мистер Санторини, вам звонила ваша жена, - сказала секретарша. - Она просила передать вам, чтобы вы позвонили ей сразу же, как только появитесь здесь. - Да, благодарю вас, - ответил Дэн и повернулся к доктору Эпплтону: - Можно воспользоваться вашим телефоном? - Конечно, Дэн, о чем ты спрашиваешь! Доктор махнул рукой и провел его в свой кабинет. - Выход в город через девятку. - Доктор слабо улыбнулся. - Не забыл еще? Дэн кивнул, снял трубку и начал набирать номер. Аппарат был все тот же, старенький, с потертыми клавишами. Эпплтон стоял, давая Дэну возможность сесть на стул, откуда набирать было удобней, но он посчитал невежливым садиться на место доктора. Сьюзен ответила почти сразу же и, судя по голосу, очень обрадовалась. "Слава Богу, отошла немного", - подумал Дэн. Она рассказала мужу о разговоре с Манкрифом. - Дэн, ты знаешь, он просил тебя немедленно связаться с ним. - Зачем? - удивился Дэн. - Видишь ли, - Сьюзен замялась, - мне пришлось рассказать Кайлу о причине твоего отлета. - Зачем? - крикнул Дэн. - Кто тебя просил? - Но он так кричал, Дэн, - ответила Сьюзен. - Сначала он был очень недоволен, но когда я сказала, что твоя поездка имеет отношение к тому, что вы делаете на фирме, он успокоился. - А, ну ладно, - Дэн успокоился так же быстро, как и разозлился. - Но только ты все равно напрасно все рассказала ему. Это все-таки ВВС, кое-кто может быть очень недоволен. - Неужели ты думаешь, что Манкриф способен разболтать эту историю репортерам? - удивилась Сьюзен. - Ему-то что от того, что в ваших имитаторах летчики получают инфаркты? - Все, дорогая, я тебя понял. Извини, я просто не подумал. Сейчас я свяжусь с Манкрифом, и вот еще что - пришли мне сюда мой плащ, тут адский холод. - Ой, как же я сразу об этом не подумала! - едва не застонала Сьюзен. - Дэн, ты не заболеешь? - взволнованно спросила она. - Ну, нарочно я этого делать не собираюсь. Но плащ на всякий случай все же пришли. - Не волнуйся, Дэн, я сейчас же вызову машину экспресс-почты. - Я бы посоветовал сначала найти сам плащ, - рассмеялся Дэн. - Он в старом шкафу, в гараже, - немедленн