пиво, благодарно подумал он глотая его. Девушка закончила танец последним витиеватым кружением и опустилась на колени в типичной просительной позе нищенки. Арабы с другой стороны просто двинулись своей дорогой, не обращая на нее внимания. Она посмотрела на флейтиста. Вероятно ее младший брат, подумал Дэнни с печальным взглядом. И медленно поднявшись на ноги откинула со лба вспотевший завиток волос. - Подойди сюда, - позвал ее Дэнни. Она нерешительно повернулась, Дэнни поманил ее пальцем. - Подойди, сядь. - Он похлопал по сиденью стула рядом с собой на случай если она не понимала по-английски. Она подошла к столику и встала на противоположной стороне от Дэнни, выглядя настороженной, почти испуганной. - Ты говоришь по-английски? - спросил он пытаясь улыбнуться так чтоб она не боялась его. - Да. Голос детский, высокий, неуверенный. Лицо ее было бы прекрасным будь она чистой. Огромные темные глаза, длинные ресницы, сочные чувственные губы. Но все залеплено уличной грязью. - Садись. Ты работала очень старательно. Хочешь стакан чаю? Она села на стул рядом с Дэнни, достаточно близко чтобы он почувствовал прогорклый запах ее тела. Ее младший брат оставался сидеть на земле в нескольких шагах от них. Старик снова вышел и Дэнни попросил чаю для девушки. - И нет ли у вас еще немного пива? - Я посмотрю. И что-нибудь поесть для нашей танцовщицы - по крайней мере? Девушка не улыбнулась и никак не откликнулась на предложения чая и сладостей. Но глаза ее постоянно перескакивали с лица Дэнни на лицо брата и обратно. - Как тебя зовут? - Медина. - Он твой брат? С виду он похож на тебя. - Мой брат. Да. - Я хотел бы кое что дать тебе за твой танец, - он сунул руку в карман брюк. - Нет, - глаза ее расширились. - Пожалуйста. - Это просто за танец, - заверил Дэнни. - Я не ожидаю что ты сделаешь за это еще что-нибудь. Он выложил из кармана скомканную банкноту и положил ее на стол. - Нет, - отказалась она, выглядя искренне испуганной. - Я не могу. Это принесет несчастье. - Но зачем же ты танцевала? Разве ты не хочешь чтобы тебе дали денег? - Хочу. - Тогда возьми их. - Это принесет несчастье! - отчаянно прошептала она, больше для убеждения себя самой, подумал Дэнни, чем кого-нибудь другого. Он увидел что ее тонкая рука с потрескавшимися и почерневшими ногтями медленно ползет к лежащей на столе мятой банкноте, почти так словно рука обладала собственной волей. - Почему они принесут несчастье? - спросил Дэнни. - Смерть лежит на них... на тебе. Он почувствовал как его брови взбираются к скальпу. - Смерть? Что ты имеешь в виду? Она отвела взгляд от денег и посмотрела ему прямо в глаза. Много сердец она разобьет этими черными-пречерными глазами, подумал Дэнни. - На базаре услышишь всякое. - Такое как?.. - Будет тут высокий христианин, с рыжей бородой, иностранец строящий дворец калифа... - Это я - кивнул Дэнни. Она отчаянно огляделась кругом, через пустую теперь улицу, опять на своего терпеливого, неподвижного брата, на полное глаз смутное окно чайханы. - Он не уйдет с базара живым. - Чего? Что ты имеешь в виду? - Такой шепот я слышала сегодня. Высокий христианин с рыжей бородой не уйдет с базара живым. Он попытался засмеяться, но обнаружил что у него непривычно пересохло в горле. - Чепуха, - отмахнулся Дэнни, протягивая руку за бутылкой пива. Она была пуста. - Это правда, - прошептала она. - Но кому б захотелось меня убить? И почему? Ответа у нее не было. Став вдруг нетерпеливым Дэнни бухнул бутылкой по столу. - Чайханщик! - проревел он. - Где выпивка? Старик вышел из чайханы с пустыми руками. Он больше не улыбался. Он наорал на девушку по-арабски. Дэнни узнал первые два слова. "Убирайся, цыганка!" и упоминание А-риша. Девушка стремглав удрала, а ее братец последовал за ней по узкой извилистой улочке. - Сэр, вам не следует позволять им злоупотреблять вашей добротой. Они заморочат вам голову фантастическими сказками и украдут все ваши деньги. Дэнни поднялся на ноги. Он вытащил из кармана оставшиеся несколько филей и бросил их на столик. - Это все деньги которые у меня есть. Она не смогла бы много взять. На долгий миг старик уставился на банкноты, а затем на Дэнни. Глаза его под лохматыми седыми бровями были с красным обводом и печальными. - Наверно вам следует вернуться тем же путем каким вы пришли и не пытаться пройти через базар этим вечером. Это плохое время, полное дурных предчувствий. Он тоже знает об этом! - Возможно вы и правы, - сказал Дэнни и двинулся прочь от столика. - Ваши деньги, - окликнул его чайханщик. - Оставьте их себе, - ответил Дэнни. - За пиво... и за совет. Он быстро пошел от чайханы обратно к улице чеканщиков оставив старика стоять у столика. Он вовремя оглянулся через плечо чтобы увидеть как трое сильных на вид мужчин в черных дишдашах и клетчатых тюрбанах проталкиваются мимо чайханщика, следуя за ним. Теперь стихло даже нормальное грохотание чеканщиков. Солнце зашло, и на узкой базарной улочке зажглось несколько фонарей. Все выглядело темным и зловещим. Это действительно происходит или я позволяю подействовать на себя легендам этого места? спросил себя Дэнни. Тощая цыганочка передает мне фразу базарных толков, а у меня теперь дрожат руки. Но когда он оглянулся, трое мужчин по-прежнему следовали за ним. Почему меня? Что здесь черт возьми происходит? Идя он отстучал на коммуникаторе номер своего кабинета. Кабинетный компьютер ответил мигающими красными буквами на крошечном экране дисплея: ПОЖАЛУЙСТА ОСТАВЬТЕ СВОЮ ФАМИЛИЮ ВРЕМЯ И НОМЕР ГДЕ ВАС МОЖНО ДОСТАТЬ МЫ ПОЗВОНИМ ВАМ УТРОМ? Дэнни прорычал ругательство когда сообщение начало повторяться арабским письмом. Звонить местной полиции было бы шуткой. Она никогда не заявлялась на базар если в грязи уже не лежало истекая кровью тело. Он ускорил шаг и выбил номер десятника своей бригады. Никакого ответа. Отдела древностей, курировавшего работу по дворцу. Еще одна автоматическая запись ответа. Шедшие за ним тоже ускорили шаг. Они приближались. И Дэнни понял что направляясь обратно к стройплощадке он только давал им больше шансов добраться до него. Там же никого нет. Они могли убить его на мосту или на самой стройке. Они могли закопать его под одной из его же стен и никто никогда не найдет его. Он пустился бежать потной трусцой и выбил номер местного филиала Всемирного Правительства. Красные буквы на экране дисплея ответили: ДА? Он поднес электронный браслет ко рту и выдохнул в миниатюрный микрофон. - Отдел Безопасности. Срочно! Мигом ответил глухой мужской голос: - Безопасность слушает. По крайней мере это человек! - Это говорит Дэннис Маккормик, из... Он затормозил останавливаясь и чуть не поскользнулся в луже на грязной улице. Впереди от него стояло еще трое человек, перегораживая улицу. - Да, м-р Маккормик? - услышал он тоненький голосок с запястья. - Что мы можем для вас сделать? Ничего, понял Дэнни. Он оглянулся кругом и увидел древнюю каменную лестницу, поднимающуюся по фасаду здания слева от него. Он мгновенно ринулся к ней. Преследователи закричали и побежали слева за ним. Дэнни вбежал на крышу здания и побежал по ней. Он не мог уйти далеко так как крыша кончалась примерно в тридцати метрах впереди глухой стеной служившей опорой одной из перекинутых через улицу арок. Он помчался к стене, обернулся и инстинктивно нырнул в боковую улицу и распластался у первых же черных дверей какие смог найти. И ждал с колотящимся сердцем. Достаточно верно, они прокрались мимо, с длинными тонкими опасными ножами в руках. Дэнни выскользнул из дверного проема и направился обратно к улице откуда свернул сюда. Взглянув на одну из крыш он увидел клетчатый бурнус исчезнувший не совсем достаточно быстро чтоб ускользнуть от его взгляда. Господи Иисусе! Они повсюду! Приблизившись к следующей улице он заколебался. Быстрый взгляд назад: никого. Он прижался к шершавой стене и осторожно выглянул в боковую улицу. К нему шли те же двое от которых он ускользнул несколько секунд назад. Один из них приглядывался к дверным проемам, а другой шагал прямо по улице к углу где ждал Дэнни. У уха араб держал миниатюрную рацию. Дэнни набрал в грудь воздуха, стиснул кулаки и ждал. Это будет не похоже на драку строителей, предупредил он себя. Эти люди намерены убить тебя. Когда араб добрался до угла, Дэнни выпрыгнул и ударил его ногой в пах. Тот взвыл и согнулся пополам. Дэнни хрястнул ему кулаком по шее прежде чем тот ударился оземь. А затем подобрал нож. Тот что находился дальше по улице заорал и побежал к нему. Дэнни остался на месте и даже сделал шаг к своему врагу. Тот внезапно остановился в нескольких шагах от него, с выхваченным ножом. Разумеется, ты можешь позволить себе подождать пока твои приятели подойдут помочь освежевать гуся, не правда ли? С ревом ярости наличия которой в себе он не подозревал, Дэнни кинулся на растерявшегося будущего убийцу. Араб попытался отступить, но Дэнни кинулся футбольным блокированием, сшиб врага с ног, откатился отпустив его и вонзил ему в плечо нож. Тот завизжал и выронил свой нож. Нож Дэнни с миг попарил у горла араба. Он увидел его глаза, широко раскрытые от боли и ужаса. Дэнни плюнул ему в лицо, взял его нож и помчался дальше по улице. Желал бы я достаточно выучить гэльский, чтоб как следует обругать их всех! Он слепо повернул за угол и бежал пока не почувствовал что грудь у него того и гляди что разорвется. Тогда он остановился, нагнулся, положив руки на колени - с ножом в каждой руке - и болезненно задышал пытаясь перевести дух. Подняв голову он увидел через арки вдоль стены справа от него безмятежно плывущую в темном небе почти полную Луну. Перестань усмехаться мне, сказал он Человеку на Луне. Высоко над головой поднималась к зениту устойчиво яркая звезда бывшая "Островом номер 1". Возможно теперь я смогу позвонить... Но, оглядевшись кругом он увидел, что это слишком поздно. На ближайшей крыше стоял человек и говорил по миниатюрной рации. Дэнни увидел, что его загнали в своего рода двор, открытый участок, огражденный высокими стенами и запертыми ставнями фасадов лавок. Перед ним открывались три улицы. Он увидел, что по одной из них к нему идет медленным ровным шагом группа убийц. Трое... пятеро... всего восемь. А этот ублюдок на крыше будет девятым. Девять на одного. Нехорошо. Должно быть я при всем при том чертовски важен для них. Но почему? Почему? Где-то в затылочной части головы он дивился что не испытывал никакого страха, никакого отчаяния, и даже гнева, что кто-то пошел на такие хлопоты для того, чтобы убить его. Он дрожал но от предвкушения, чуть ли не радостного. - Господи Иисусе, - подумал он, - под всей этой вежливостью и болтовней мы и в самом деле воины-язычники. А затем он заорал неразборчивый боевой клич и ринулся к средней улице, где его ожидало только двое человек. Они остались на месте. Когда Дэнни оказался в нескольких шагах от них, он бросил нож в правой руке, вынудив одного из арабов нагнуться, а затем прыгнул к нему и пырнул его кинжалом в левой. Он услышал крик боли и сообразил что его издал сам. Тело его пронзила горячая жгучая боль. Ноги его подкосились и он очутился на земле с морем ухмыляющихся зубов и длинных злобных ножей над ним. В глазах у него сверкнул свет, ослепительно яркий, и ножи и лица вдруг исчезли. Стоная, зажимая горячий, мокрый от крови порез в боку, Дэнни хлопнулся на живот и попытался увидеть сквозь пелену боли перед глазами что же произошло. Свет исходил от фар автомобиля. Автомобиль? На базаре? Кто-то в черной форме... шофер? Он нагнулся над Дэнни внимательно приглядываясь к нему. Затем обернулся и быстро крикнул что-то по-арабски через плечо. Ответил голос из машины. Шофер схватил Дэнни под мышки и поднял его на ноги. Дэнни заорал от боли в ране и зажал ее обеими руками. - Идите! - побуждал его шофер шепотом на ухо. - Быстрее! Что-то внутри Дэнни разрывало его на части докрасна раскаленными клещами каждый раз когда он делал шаг. Он тяжело навалился на шофера, который, несмотря на то что был намного меньше размерами, поддерживал Дэнни на ногах и полуволок его к автомобилю. Даже в ослепительной боли Дэнни увидел что это огромный черный лимузин. Кто, черт возьми, ездит на этих древних цеппелинах? гадал он сквозь мучительную боль. Каким то образом шофер открыл заднюю дверцу не дав Дэнни свалиться и опустил его в машину. Движение причиняло адскую муку, но по крайней мере сгибание пополам для того чтобы пролезть в дверь казалось немного смягчило боль. На заднем сиденье сидел еще кто-то, протянувший руку помочь втащить его в машину и уложить его на заднем сиденье. Он лежал там, силы его внезапно иссякли, и почувствовал как шофер засунул его ноги в машину. Затем он услышал как хлопнула дверца. В машине было темно, слишком темно чтобы что-то разглядеть. Женский голос сказал что-то по-арабски, что-то насчет врача. Машина пришла в движение и Дэнни потерял сознание от боли. Когда его глаза открылись вновь он лежал вытянувшись во весь рост на заднем сиденье лимузина, а женщина стояла рядом на коленях, лицо ее все еще скрывала темнота. Стекла на окнах должно быть опустили потому что теплый ночной ветерок играл ее длинными волосами и касался лица самого Дэнни своим прохладным поглаживанием. Или это она гладит мне лицо? - Должно быть, я брежу, - пробормотал он. - Ш-ш! Не двигайтесь. Мы очень скоро доставим вас к врачу, - голос у нее был низкий, почти гортанный. Он чувствовал движение лимузина когда они мчались сквозь ночь. Глядя через окна он видел только мелькающие фасады высоких современных зданий. Улица Рашида? - гадал он. По крайней мере они далеко от базара. - Должно быть я... испачкал вам кровью... всю обивку, - слабо произнес он. - Это пустяки. Они проехали мимо открытой площади где на лицо ей упал лунный свет. Это была женщина самой изысканной красоты какую когда-либо видел Дэнни. Темные миндалевидные глаза. Высокие скулы, сильные и все же изящные челюсти и нос арабской знати. Аравийский ангел, прямиком из обещанного Кораном рая. Может, я умер, подумал Дэнни, и меня по ошибке отправили в мусульманский рай. Он не собирался жаловаться на эту путаницу. Они называли себя Всемирным Правительством, но правили они совсем не так много, и на земле безусловно имелись места где они и вовсе не правили. Например залы заседаний Советов крупных транснациональных корпораций. Де Паоло был на свой лад человеком достойным восхищения. Он позаботился о том чтобы Всемирному Правительству приписали все заслуги за прекращение гонки вооружений и уничтожение всего ядерного оружия. Но если вы спросите моего мнения, то дело заключалось в том, что крупные корпорации - вроде построивших "Остров номер 1" - поняли наконец, что атомная война плохо влияет на прибыли. Коль скоро они пошли понижать расходы на военные исследования и разработки, Всемирное Правительство смогло "убедить" страны расстаться со своим ядерным оружием. Но мы оказались в ситуации где большие страны (читай: корпорации) применяли против малых стран свою экономическую мощь, в то время как Всемирное Правительство беспомощно стояло посередине. Что и говорить это была мировая война, экономическая и экологическая война, где тайно - а иногда и не так уж тайно - применялось манипулирование погодой и другое оружие воздействия на среду обитания. Мы на "Острове номер 1" принадлежали конечно к корпорациям. Нравилось нам это или нет... Сайрес С. Кобб. Кассеты для несанкционированной биографии. 3 Запахнувшись в голубой купальный халат Дэвид стоял в кухонной нише шаря по шкафчикам. Но глаза его на самом деле смотрели на Эвелин. Искупались они прекрасно, и теперь она казалась куда более расслабившейся, когда сидела у потрескивающего, пахнущего сосной огня завернувшись в огромное кораллово-красное купальное полотенце и глядя на пламя. - Спиртное - один из немногих предметов которые мы не производим сами, - рассказывал он ей. - Нам приходиться все это импортировать. По большей части мы привозим "Старый Лунный сок" из Селены. Я слышал что это смесь самодельной водки с ракетным топливом. Но у меня есть где-то здесь какие-то земные вина... бутылки тенессийской закваски. Эвелин откинулась на разложенные ею на полу большие подушки. - Вы хотите сказать что здесь нет ни у кого самогонного аппаратика? Дэвид покачал головой. - Насколько я знаю - нет. - И воров я полагаю тоже нет? С усмешкой: - И никаких сборщиков налогов. - Не удивительно что колонию называют раем. Он переключил все свое внимание на шкафчики и нашел бутылки. - А вот и мы. Калифорнийское шабли или... - Шабли подойдет, - сказала Эвелин. - Оно не очень холодное. Я могу охладить его для вас. - Нет оно прекрасно сойдет и таким. Дэвид на миг занялся стаканами. - А что насчет обеда? У вас есть выбор, кролик, цыпленок или козлятина. - Козлятина? - Лицо ее скривилось от отвращения. - Не ругайте ее если не пробовали. На вкус она лучше баранины... - Я в этом не сомневаюсь. - ...и козы здесь очень полезные животные: поедают все опадавшее, дают молоко, шерсть, мясо. - Все одно, я предпочитаю цыпленка. Дэвид налил ей вина в заиндевелый бокал, который он достал из морозильника. А затем смешал себе виски с водой. Подойдя к очагу он нагнулся и вручил Эвелин бокал. Он почувствовал как жар от потрескивающего пламени опалил волосы на его голой руке. Она протянула за бокалом одну руку, сжимая другой концы полотенца. Дэвид внутренне усмехнулся ее представлению о скромности. Полотенце кораллового цвета прикрывало как саронг, оставляя на виду массу мягкой белой кожи: плечи, руки, бедра. Шея у нее прекрасная, подумал он, гадая на что будет похоже поцеловать ее. Вместо целования он вернулся к кухне и вытащил из морозильника пару цыплят табака. Он положил их в микроволновую духовку а затем установил таймер. Усевшись на пол рядом с Эвелин он сказал: - Порядок, обед будет готов через полчаса. - Так долго? - Можно приготовить за три минуты, но я думал вам хотелось сперва насладиться выпивкой и теплом очага. На лице Эвелин появилось странное выражение. Наконец она выпалила: - Дэвид, я умираю от голода! Я с одиннадцати утра ничего не ела. - О, го... извините. - Он вскарабкался на ноги. - Я не подумал. - А вы разве не проголодались? - Да, немного. Но я могу долго гулять не евши. - Ну а я не могу. Он нарезал сыра и нашел пакет облаточно-тонких крекеров и принес их ей. Они посидели у очага глядя на пламя. Дэвид усмехался про себя когда Эвелин, точнее ее чавканье, заглушало треск горящих поленьев. Тепло от очага и внутреннее согревание от виски начало вызывать у него расслабленность, заставляя его чувствовать себя счастливым. Он сидел достаточно близко к Эвелин чтобы погладить ее голое плечо всего лишь чуть протянув руку. Достаточно близко чтобы чувствовать слабый устойчивый запах ее духов. Но он воздержался от прикосновения к ней. Нельзя сказать как она отреагирует. В скором времени он лежал на спине, рассказывая о своей работе по Прогнозированию. - Значит это совсем не похоже на предсказание погоды, - подала реплику Эвелин, побуждая его к дальнейшему рассказу. - Ничего похожего, - заверил он ее. - Прогнозирование - такое прогнозирование которым хочу заниматься я - это сведение в единое целое всех экономических, социальных, технологических тенденций и действительно предсказание того каким станет будущее - в подробностях... достаточно подробно чтоб сделать предсказания полезным. - Полезным для кого? - спросила она. Пожатие плечами. - Для всякого кому они нужны. Для Совета, полагаю. - Совета? - Группы, владеющей "Островом номер 1", - пояснил Дэвид. - Пять самых крупных транснациональных корпораций на Земле объединились для строительства "Острова номер 1" в специальную компанию. - Ах, да... и Всемирное Правительство пыталось заставить их уступить владение колоний и передать ее народу всего мира. - Не так-то много шансов чтоб совет уступил Всемирному Правительству - особенно когда Совет контролирует всю энергию передаваемую на Землю с построенных нами спутников солнечной энергии. - Хмм, - Эвелин положила голову на кулак, ее голая рука составляла живой контраст с четким восточным узором подушки на которой она улеглась. - Вы хороший прогнозист? Ваши предсказания сбываются? - Я еще не начинал делать предсказаний - сказал Дэвид, - Во всяком случае для всеобщего употребления. Я лишь пытаюсь понять все действующие силы. Тогда предсказания посыпятся градом... естественно. Она вскинула бровь. - Но вы же наверняка должны делать какие-то предсказания... время от времени. - Ну... некоторые. - Такие как? Он на миг задумался. - В прошлом году я вычислил с точностью до половины процента Валовый Региональный Продукт для Западной Европы, Евразии, Ближнего Востока, Северной Америки. По Китаю и Юго-Восточной Азии я немного отклонился. А для Южной Америки и Африки я предсказаний не делал; там слишком много политической сумятицы. Это в общем-то довольно сухой материал, - заметила Эвелин. - Однако это важный материал. - Полагаю. - Людям нужно знать Валовый Региональный Продукт если они намерены составить действенные региональные планы. Она поиграла с бахромой его халата. - Сделайте прогноз для меня, что-нибудь чуточку более интересное. Дэвид выпил остатки своего виски, а затем сказал: - Ну, при темпе строительства "Островом номер 1" новых спутников солнечной энергии мы сможем снабжать все северное полушарие... - Нет, нет, - перебила его Эвелин, - не выдавайте мне цифры и статистику. Как насчет политического прогноза? - Политика это бред, - отверг Дэвид. - Слишком много вариаций. - Но это же так важно. Ведь нельзя же в самом деле сделать точных прогнозов если не включать политические факторы. - Да, это верно. - И вы думали о политических прогнозах, не так ли? - Да. - Что вы делаете, вводите все данные в компьютер? - Компьютеры только часть процесса, - сказал он. - И что же ваш компьютер говорит вам о политической ситуации? Он посмотрел на нее. Она улыбалась ему, на ее голых плечах и густых рыжеватых волосах отсвечивало пламя очага. - Ну, - произнес он наконец, - прямо сейчас во всем мире происходит противодействие Всемирному Правительству. Оно довольно небольшое и неорганизованное, но в скором времени оно разразится насилием. Первой его почувствует Латинская Америка, потом думаю, Африка. Целые страны попытаются отделиться от Всемирного Правительства... - Но они не смогут этого сделать! - Они это сделают, если будут достаточно сильны и если сойдутся нужные факторы, - сказал Дэвид. - Какие факторы? Он покачал головой. - Желал бы я знать. Именно это я и пытаюсь выяснить. Если конечно взаимосвязь между доходом на душу населения и политической стабильностью. Но дело обстоит намного сложнее. На политическую стабильность кажется влияют погодные условия, особенно в странах победнее, где сильная буря может погубить годовой урожай... - Но ведь Всемирное Правительство наверняка не позволит отдельным странам отколоться. Мы же вернемся прямиком туда где были при старой Организации Объединенных Наций. - Всемирное Правительство ничего не может сделать чтобы помешать им, если только не объявит им войну. - Но разве корпорации позволят странам провозглашать независимость? В конце концов они вложили столько денег в страны вроде Аргентины и Бразилии... да и в Африку тоже. - Корпорации? - моргнул Дэвид, - они в политику не втянуты. - Ха! - Косвенно, может быть, - уступил Дэвид, - Но Всемирное Правительство никогда не позволит корпорациям приобрести достаточно настоящей политической власти чтобы быть силой... Прозвенел таймер духовки. - Полагаю нам лучше встать и поесть, - сказал Дэвид. С явной неохотой. Эвелин прервала беседу. - Наверно мне следует одеться. - Это не официальный обед, - пошутил Дэвид. - Она там? - показала она на стиральную машину. Дэвид вынул одежду из машины и отдал ей. Эвелин исчезла в ванной. Он поставил на стол тарелки и открыл бутылку чилийского кларета. Когда он вынул из духовки обед от которого шел пар, Эвелин вышла полностью одетая. Он подал ей стул, а затем налил вина. Они чокнулись и она набросилась на еду. Дэвид смотрел как она ест. Как птица, - сказал он себе, - Стервятник. Она несколько раз пыталась вновь завести разговор о его прогнозах, но каждый раз Дэвид ускользал от этой темы. Он думал о политической власти корпораций. Совет контролирует всю энергию, передаваемую со спутников солнечной энергии, понял он. А это политическая власть! Как же я глуп, что не видел этого в таком разрезе раньше. Не удивительно, что доктор Кобб пытается перекинуть меня в другую область. - Еда вкусная, - сказала Эвелин, выглядевшей чуточку обиженной его молчанием. - Я действительно ничего не делал помимо того что задал температурный режим духовке, - признался он. - Цыплята приготовлены заранее. Их можно приобрести такими в деревенских магазинах. А где такие повстанцы, как революционеры в Латинской Америке, получат оружие и боеприпасы? Если б корпорации захотели ослабить Всемирное Правительство... Эвелин восхищалась жареной ножкой. - Должна признаться, это лучше всего, что я порядочное время ела в Веселой Старой Англии. - Это все свежая птица, - сказал он, заставляя себя уделить ей внимание. - Никаких консервов или иной дряни. Такое можно сделать если приходится заботиться только о небольшом населении. Вытерев губы салфеткой Эвелин спросила: - А разве вас не беспокоит что вы живете так хорошо когда на Земле столько миллиардов голодных и несчастных людей? - Не знаю. Я мало думал об этом. - А следовало бы. - А как насчет вас? - отпарировал он. - Разве вас не беспокоит что вы будете жить здесь и оставите за бортом все эти миллиарды несчастных? На миг ее глубокие как океан глаза с удивлением уставились на него. Затем она почти виновато опустила взгляд на тарелку: - Да, полагаю это должно бы беспокоить меня, - прошептала она. Он протянул руку и взял ее за запястья. - Эй, я же вас только дразнил. - Это действительно не очень смешно, не так ли? - Но послушайте, сказал Дэвид, - мы же делаем здесь большие дела, такие что помогут людям на Земле. Мы строим спутники солнечной энергии... - Чтобы снабжать энергией богатых людей которые могут позволить себе покупать ее. Дэвид с лязгом положил вилку на тарелку. - Ну кто-то ведь должен оплачивать строительство и стоимость обслуживания. Спутники, знаете ли, не строятся сами собой. Поэтому богатые становятся еще богаче, а бедные продолжают голодать. Как можно спорить с такой женщиной? - А как насчет проводимых нами здесь работ по молекулярной биологии? Биологи создают специализированные бактерии которые будут добывать азот из зерновых вроде пшеницы и ячменя. Не нужно будет никаких удобрений! Это сделает продовольствие намного дешевле и выращивать его станет легче - и загрязнения окружающей среды уменьшится. - И богатые агропромышленные корпорации получат их первыми и применят для вытеснения бедных индивидуальных семейных фермеров. Голод в бедных странах станет сильней чем когда либо раньше! - У вас односторонний ум! - А вы никогда не бывали на земле. Вы никогда не видели нищеты, голода, отчаянья. На это у него не нашлось ответа. - Вам следовало бы отправиться туда, - настаивала Эвелин, - съездите в Латинскую Америку или Африку или в Индию. Увидеть умирающих с голода на улице. - Не могу, - ответил Дэвид, - Они мне не позволят. - Они не... кто тебе не позволит? Он пожал плечами. - Д-р Кобб. Он здесь принимает все решения. - Д-р Кобб? Почему он не позволит тебе навестить Землю? Он не может удержать тебя... - О, нет, вполне может, - возразил Дэвид. Мне не следовало бы вообще упоминать об этом. Он вдруг почувствовал себя несчастным. Теперь она обязательно захочет узнать все. - Но как может Кобб помешать тебе покинуть "Остров номер 1"? Ты свободный гражданин, у тебя есть свои права! Дэвид поднял руку останавливая ее. - Это долгая история и я действительно не могу входить во все подробности. На миг она выглядела рассвирепевшей. Затем выражение ее лица смягчилось, показывая всего лишь любопытство. - Вы хотите сказать, что это личные сведения? Или Коббу дает власть над вами какой-то секрет фирмы? - Я не могу в это входить, - повторил Дэвид. - В самом деле? - Это ничего, - попытался объяснить Дэвид. - У меня нет никаких жалоб, живется мне здесь очень хорошо; на этот счет вы совершенно правы. Может быть слишком хорошо. Но я смотрю теленовости и конечно мои исследования по прогнозам держат меня в контакте со всем что происходит на Земле. - Это не одно и то же, - возразила Эвелин, - Экономические данные и технические доклады не то же самое что быть там. - Знаю, - согласился он. - Возможно когда-нибудь... Она дала этой теме рассеяться как дым унесенный в разряженный воздух. Дэвид почувствовал благодарность. Закончили они обед молча. Когда Дэвид клал тарелки в моечный агрегат, Эвелин сказала: - Я должна вернуться в свою квартиру. День был долгий, трудный, а завтра у меня начнутся курсы по ориентации. Ты могла бы остаться здесь, подумал Дэвид. Но сказал: - Ладно. Я доставлю вас домой. Он вышел в ванную переодеться в свежие шорты и пуловер. Когда он вышел Эвелин внезапно спросила: - Нам ведь не придется пройти весь путь обратно, не правда ли? Он увидел на лице у нее почти испуганное выражение. И со смехом ответил: - Нет... нет. У меня есть велосипед. Не беспокойтесь. Она испустила огромный вздох облегчения, а затем подняв сумку перекинула ее через плечо когда Дэвид открыл переднюю дверь и посторонился пропуская ее вперед. Снаружи была ночь. Солнечные зеркала колонии отвернули от окон. Как только Дэвид дал защелкнуться передней двери они погрузились в полнейшую темноту. - Никаких звезд, - услышал он бормотание Эвелин. - Я ничего не вижу. Он взял ее за руку. - Все в порядке. Через минуту ваши глаза приспособятся. Они постояли в молчании. Наконец Дэвид сказал: - Видите? Вон там налево от вас и чуть вверх... огни одной из деревень. А над головой это торговый пассаж. А вон там дальше ваш многоквартирный комплекс. - Это... да. Я вижу их. - Голос ее был воплощенной тенью дрожащий и нервный. Дэвид попробовал успокоить ее. - Некоторые люди нарисовали из огней над головой созвездия... знаете, вычерчивают узоры создаваемые огоньками, как на загадочной картинке, "соедини точки". Один чокнутый даже начал основывать на них гороскопы. Она не засмеялась. - А теперь стойте на месте и не двигайтесь. Я пойду выведу велосипед. Я буду всего в нескольких шагах. - Ладно. - Но судя по звуку ее голоса она была не очень в этом уверена. Дэвид частично обошел свой "камень" и протянул руку к кнопке открывающей дверь гаража. Неужели у них на земле никогда не бывает настоящей темноты? Я думал, города всегда покрыты таким смогом, что они никогда не видят звезд. Дверь гаража ушла в стену и слабо запылал свет его флюоресцентных стен. Но Эвелин подбежала к нему и стояла в бледном свете пока Дэвид выкатывал велосипед из узкого гаража размером со шкаф. - Он не двухместный, - предупредил Дэвид, - вам придется ехать сзади и держаться за меня. - Все лучше чем идти пешком, - отозвалась она. Дэвид перекинул ногу через седло и уселся, а затем помог Эвелин взобраться на велосипед. Чтобы усесться в седло ей пришлось задрать свою доходящую до колен юбку. - Готовы? Она крепко обхватила его обеими руками. Больше держаться было не за что. - Готова, - ответила она. Ее дыхание пощекотало ему шею. Дэвид коснулся стартера и электромотор велосипеда замурлыкал мигом ожив. Взявшись за руль он включил ногой передачу и они покатили по той тропе которой шли в тот же полдень. - Разве вы не собираетесь закрыть дверь гаража? - Незачем, - отозвался он слегка повышая голос чтобы перекричать дувший ему в лицо ветерок. - Здесь ведь нет воров, помните? - С чего б им быть, - огрызнулась Эвелин. Электропед не мог ехать быстро, но приятно было катить на нем, чувствовать какой-то ветер, чувствовать ее обхватившие руки, прижатую к его спине щеку. Он ехал молча, мотор электропеда гудел, а единственная фара отбрасывала лужу яркости на черную в остальном местность. Поддавшись внезапному порыву, Дэвид свернул с главной тропы и направился петляя к перекрестку дорог. - Вам следует кое-что увидеть, - крикнул он через плечо. - Вы казались разочарованной тем что не видите никаких звезд изнутри колонии. - Я должна попасть домой, - возразила было она. - Это займет лишь минуту-другую, - они теперь ехали по восходящей тропе, катя по американским горам пересекавшим крутой склон вдоль и поперек. Дэвид знал что мог бы рвануть прямо вверх по склону если б переключился на резервную батарею мотора. Но не ночью. И никогда - с пассажиркой (запросто может вылететь из седла). Наконец они добрались до ровного места и Дэвид увидел одинокий фонарь на месте парковки. Он остановил электропед под фонарем, помня как Эвелин дрожала в темноте, выключил мотор, и помог ей слезть с электропеда. - Сюда, - сказал он, ведя ее к тяжелому металлическому люку обсервационного волдыря. Внутри волдыря никакого света конечно же не было. Он вызвал бы отражение на большой изогнутой поверхности пластигласового пузыря и испарило бы весь обзор. Они прошли через люк, и когда Дэвид закрыл его, слабый свет парковочной площадки закрыло от них. Второй раз за этот день Дэвид услышал как Эвелин ахнула. Это было все равно как шагнуть в космос. Пластигласовый волдырь выступал из изогнутой стены массивной цилиндрической оболочки колонии. Их окружал совершенно прозрачный пластик волдыря обсерватории. Во внезапной темноте казалось так словно между ними и звездами вообще ничего нет. Эвелин зашатавшись вытянула руки. Дэвид крепко обхватил ее. - Я подумала что падаю, - голос ее в темноте был бездыханным шепотом. - Гравитация здесь весьма мала, - подтвердил он не выпуская ее. - Господи Иисусе! Это так... ослепительно! Прекрасно! Звезды... их там должно быть миллионы! Дэвид мог бы дать ей точный подсчет всего лишь щелкнув языком, но сохранял молчание. Он глядел на вселенную, на звезды сверкавшие словно алмазная пыль на фоне бесконечной черноты вечности и пытался увидеть все это ее глазами. И не мог. Но он мог чувствовать как бьется пульс в ее запястье, и его собственное сердце стало стучать сильнее. - Они двигаются, поворачиваются! - Поворачиваемся мы, - мягко объяснил Дэвид. - Вся колония медленно вращается, для поддерживания внутри ощущения тяготения. Из-за этого видимость такая словно звезды вращаются вокруг нас. - Это кажется таким странным... Он улыбнулся ей в темноте. - Еще минута другая, и появится Луна. Она взошла медленно, величественно, почти полная Луна, залившая купол своим холодно-ярким светом. Теперь Дэвид ясно видел лицо Эвелин, ее губы раздвинулись в радостной улыбке. Она казалась искренне взволнованной. - Но она выглядит не такой же, - сказала она. - Размеры точно такие же, но вид иной. - Мы находимся на том же расстоянии от Луны что и Земля, - пояснил Дэвид, - вот потому она и выглядит такой же величины. - Но я не вижу человека на Луне. - Это потому что мы на шестьдесят градусов в стороне от угла зрения Земли. Мы видим такие части Луны которые никогда нельзя увидеть с Земли. Смотрите - видите ту большую горошину почти в самом низу? Это восточное море. Вверх и направо от него, как раз рядом с экватором, это катер Кеплера. А рядом с ним Коперника. Оба они видны с Земли. - Я вижу огоньки, - заметила Эвелин. - Открытые копи на океане Бурь... откуда пребывают все материалы для этой колонии. - А где Селена? - Слишком далеко на восток; нам ее не видно. Кроме того она почти целиком под Землей. Там действительно мало на что смотреть. - О, - она казалась разочарованной. - Д-р Кобб выбрал место нахождения колонии L-4, чтобы он мог видеть Восточное Море. Он думает что это самое прекрасное обозрение на Луне. - Оно... безусловно впечатляет. - Годы и годы назад, когда люди впервые начали думать о космических колониях они всегда исходили из того что первые будут построены в точке L-5, на другой стороне Луны. Но д-р Кобб уговорил совет поставить ее в L-4 - строго ради эстетики. Эвелин усмехнулась ему. - И Совет - эти грязные старые менялы - они приняли его эстетические рассуждения. - Нет, - засмеялся Дэвид. - Но доктор Кобб сказал им что если они поместят свою колонию в положении L-5, то им придется пялиться на затылок Луны, который не только своего рода скучен на вид, но и полон русских названий, вроде кратера Циолковского и Московского моря. В Совете еще хватает антикоммунизма чтоб его поколебали такие глупые доводы. - Могу себе представить - пробормотала Эвелин. Они стояли вместе пока Луна степенно проплывала мимо них. Дэвид называл ориентиры почти ничего не значившие: угол "физиков" где собрались кратеры Эйнштейна, Рентгена, Лоренца и других; яркие лучи Тихо; столь ярко блиставшие высокие суровые горы; ровные темные просторы лизавшего горы Океана Бурь. Наконец Луна ушла из поля зрения и купол снова погрузился в темноту, и осталось смотреть только на звезды. Дэвид держал Эвелин в объятиях и поцеловал ее. На какой то захватывающий, безмолвный миг она таяла в его объятиях. Затем она мягко высвободилась. - Я должна вернуться. Действительно должна. - Она казалось почти оправдывалась. На протяжении перестука сердца Дэвид думал нажать на нее. Но затем он услышал свои слова: - Ладно, давай вернемся к электропеду. - Это было прекрасно, Дэвид. Спасибо тебе. Он снова открыл люк. - Спасибо тебе, - возразил он. - За что? - удивилась она. - За то, что наслаждались этим. Она дрожала когда они шли обратно к электропеду. - Тебе холодно? Эвелин кивнула и обхватила себя руками. - Я думала ты сказал, что здесь никогда не бывает холода. - Это не холод. Но вот. - Он расстегнул молнию седельной сумки электропеда и вынул пончо из козьей шерсти. - Надень вот это. Тебе не желательно простудиться в первую же ночь здесь. - Особенно после проведения недели в карантине, - добавила Эвелин, - прежде чем мне позволили выйти отсюда. Она натянула через голову пончо. - А как насчет тебя? - Я никогда не простужусь, - сказал Дэвид. - У меня иммунитет. - Иммунитет? Он кивнул, заводя электропед: - В меня встроили иммунитеты ко всем известным болезням. Электропед покатил и Эвелин прижалась к его сильному, мускулистому телу. Уткнувшись лицом к его широкой спине, она сказала себе: Он тот самый, спору нет. Все, что мне надо сделать, это заставить его открыться, заговорить без утайки. Она прильнула щекой к его