нного движения под предводительством Освободителя, объявили о полной победе своего молниеносного восстания против Южноафриканского Союза. Находящееся у власти правительство Южной Африки призвало к прекращению огня и согласилось с условиями повстанцев о передаче власти расово смешанной хунте, составленной из лидеров подпольного движения. Ходят слухи, что и сам Освободитель находиться в Южной Африке, хотя другие слухи утверждают, что он по-прежнему в Аргентине, павшей перед его революционными войсками всего два месяца назад. Всемирное Правительство кажется ошеломленным быстрым захватом повстанцами самого южного государства Африки. Мнения военных в Мессине разделились: некоторые генералы требуют контратаки для восстановления свергнутого правительства, в то время как другие опасаются, что акция ввергнет в войну весь африканский континент и уничтожит власть Временного Правительства. Повстанцы уже объявили о своем намерении выйти из Всемирного Правительства, и такой шаг... 20 Дэвид покинул наконец перенаселенные, тесные подземные лабиринты Селены и вылетел на Космическую станцию "Альфа" в регулярном лунном лайнере, шикарно обставленном судне, возившем дважды в месяц туристов в лунное государство. Дэвиду предоставили отдельную каюту первого класса. Багаж его состоял из единственной смены одежды - синего комбинезона с красным галуном, по распространенной в Селене моде - и бумажника, набитого удостоверяющего его личность записями и личными рекомендациями от Леонова к Эммануэлю Де Паоло. Двухдневное путешествие от Селены до Космической Станции "Альфа", вращавшейся на орбите всего в нескольких сотнях километров над Землей, было для пассажиров корабля вечеринкой продолжительностью в сорок восемь часов. Большинство пассажиров было туристами, заплатившими экстравагантные цены за экстравагантные развлечения. И на корабле непрерывно шли танцы, игры и гурманские обеды. И почти все прочее, чего хотели пассажиры, тоже имелось в наличии. Любимым местом развлечений служил не вращающийся сектор лайнера с нуль-гравитацией. А главной темой разговоров на корабле служил секс при той же нуль-гравитации. Дэвид брел по этим странным времяпрепровождениям, не задерживаясь ни на одном. Танцевал он изящно, но без правил. Ел он изумительно много и старательно брал на заметку новые для него блюда: бифштекс, рис, арбуз, оленину, утку. Из всех этих блюд больше всего ему понравилась утка. В залитой тускло-красным светом каюте "Дивный Новый Мир" сектора с нуль-гравитацией, Дэвид нашел партнерш готовых охотно разделить с ним теплое надушенное, насыщенное испарениями интимное уединение обитого мягким любовного гнездышка с нуль-гравитацией. Большинство девушек его возраста никогда раньше не бывали в нуль-гравитации. И им не терпелось узнать о ней побольше. Но каждый раз когда Дэвид возвращался к себе в каюту, каким бы он не был усталым, он включал обзорный экран, показывающий ему приближающийся бело-голубой шар Земли. Она настоящая говорил он себе. Я действительно лечу туда. Он немного погадал о том, что же произошло с Эвелин. Пребывая в Селене, он несколько раз пытался дозвониться до нее в "Международные Новости", но ему ответили, что она больше там не работает, и номера по которому можно до нее добраться, ему не дадут. Этого номера не сумел найти даже поисковый компьютер всего лондонского телефонного справочника. Несколько недель назад этот номер был. Но с тех пор его отсоединили. Многие из пассажиров остались на Космической Станции "Альфа" продолжать отдых. Эта станция была самым старым сооружением в космосе с постоянным населением. Каждый школьник рос в окружении мозолящих в глаза со страниц учебников и с видеоэкранов фотографий этого строения, похожего на колесо велосипеда. Но Дэвид просто рвался покинуть "Альфу". Задержался он ровно настолько, чтобы коротко взглянуть в одно из длинных изогнутых окон переходного терминала станции. Перед его глазами раскинулись огромные просторы Земли, загораживающей все остальное, настолько близкой, что казалось, будто ее можно коснуться рукой. Дэвид видел отдельные белые облака, проплывающие на фоне ослепительно голубых океанов. Внезапно приняли очертания коричнево-зеленые пятна, и он узнал массивный выступ Африканский полуостров и даже абрис итальянского сапога. Нетерпеливый, как ребенок, он схватил свой чемоданчик и протолкался сквозь толпу мельтешащих, болтающих туристов, следуя указаниям световых знаков и стрелок, приведших его к причалу, где ждал челнок, летящий на Землю. Потребовалось всего несколько минут на прохождение мимо таможенников и автоматического оборудования, проверившего код его билета и поискавшего оружия при нем и в чемоданчике. Затем улыбающаяся стюардесса проводила его к люку челнока. Он нырнул внутрь и дал равно улыбающемуся стюарду препроводить себя к своему месту. В пассажирском отсеке никаких окон не имелось, но в спинке каждого кресла имелся встроенный видеоэкран. Дэвид пристегнулся, изучил, что могут предложить развлекательные каналы, и выбрал синхронный обзор через телекамеры самого челнока. Рядом с Дэвидом медленно опустился в кресло тяжеловесный, страдающий одышкой житель востока. Что-то бормоча по-японски, он застегнул на своем округлом животе ремни безопасности и быстро закрыл глаза. Сложив на брюхе пухлые ладони, он принялся клевать носом. Дэвид насчитал у него пять подбородков, а затем снова повернулся к видеоэкрану. Отлет челнока произошел так плавно, что если бы стюард не объявил бы о нем, Дэвид его и не заметил бы. Он переключил изображение на передаваемое задними телекамерами и увидел постепенно уменьшающиеся стальные балки космического причала. Через несколько минут стала видна вся космическая станция "Альфа", ряд колес, медленно вращавшихся на фоне звездного неба. Дэвид снова переключился на изображение Земли. Она теперь менялась, по мере того, как челнок выходил на свою длинную изогнутую дугой орбиту вокруг сверкающей бело-голубой планеты. Громкоговорители проиграли свою стандартную запись, объясняющую правила безопасности полета. Пассажиров предостерегали не покидать мест без помощи стюарда или стюардессы: "Гаррисон Аэроспейс Лайнс" не несет никакой ответственности за пострадавших в нуль-гравитации пассажиров. Если те игнорируют правила безопасности. Затем из громкоговорителей раздался голос капитана, и на всех видеоэкранах появилось его лицо с квадратной челюстью и седыми висками. - Приблизительно через полчаса мы выйдем на низкую околоземную орбиту и приступим к маневрам входа в атмосферу непосредственно к западу от Панамского перешейка. Перед тем как мы закроем порты камер, у вас должны появиться на экранах хорошие изображения Центральной Америке. Во Всемирную Столицу мы должны прибыть по расписанию. Погода в Мессине великолепная... Дэвид перестал слушать и обвел взглядом других пассажиров. Большинство из них казались бизнесменами, вероятно возвращались с "Острова номер 1". Космическая Станция "Альфа" служила пересадочным пунктом для большей части сообщений с Землей. Он узнал несколько туристов со своего рейса, включая одну из партнерш в нуль - же. Встречалось еще несколько пассажиров, не относящихся ни к лунным туристам, ни к бизнесменам: людей одного с ним возраста. Капитан закончил свою речь, и на экранах снова появилось изображение Земли. Дэвид внимательно наблюдал за ним. Он так и не заметил, что несколько пассажиров помоложе поднялись со своих мест и проплыли по центральному проходу челнока. Их было шестеро: трое направились в камбузе в хвосте челнока, а затем несколько минут спустя еще трое направились вперед к рубке. Бхаджат дивилась примитивному представлению Хамуда о планировании. Ей пришлось самой подыскать пятерых товарищей, уже приобретших опыт пребывания в нуль-гравитации потому что Хамуд даже не подумал об этой проблеме. Подобно ей самой, все остальные тоже происходили не из бедных голодных народных масс. Они были детьми богатых родителей, сражавшихся в рядах ПРОНа, потому что считали его дело правым. Сам Хамуд отправиться с ними не мог. Он никогда не бывал в космосе, а захват челнока был слишком важной операцией, чтобы доверить ее человеку, на которого могла внезапно напасть тошнота при первом ощущении невесомости. И именно Бхаджат наткнулась на самое лучшее место посадки для угнанного челнока: в Аргентине. ПРОН приземлиться на заднем дворе в Освободителя и попросит политического убежища. Тот едва ли сможет отказать собратьям-революционерам. Бхаджат пришлось действовать тихо, тщательно и тонко. Хамуд - кодовое имя Тигр - стоял во главе и ни за что не признался бы, что мозгами за него шевелила Шахерезада. Беспокоило ее главным образом то, что полиция может взять ее в космопорте Ангеллара, в непосредственном близости от Рима. Отец разослал по всему миру ее фотографию и личный код. Ее разыскивали и корпорации и Всемирное Правительство. Но итальянские полицейские, высокие и безупречно красивые в своих длинных голубых плащах и с модными усами, не обращали на нее ни малейшего внимания, когда она прошла с железнодорожного вокзала в космопорт и купила билет да "Альфы". Карабинеры, казалось, куда больше стремились фланировать и ловить на себе восхищенные взгляды, чем высматривать маленьких беглых арабок, шмыгавших по вокзалам. Бхаджат отдавала должное Хамуду, тот правильно выбрал в качестве их новой операционной базы Италию. Теперь она отстегнула ремни сиденья и легко поднялась с кресла. Она приобрела кресло рядом с проходом, чтобы иметь неограниченную свободу действий. Держа в одной руке сумочку, она поплыла по проходу к камбузу и туалетам в хвостовом конце пассажирского салона. По проходу к ней быстро направился стюард, отталкиваясь от ручек, приделанных сбоку ко всем сиденьям. Ноги его ни разу не коснулись выстеленного пластиком пола. - Вам не следовала бы пытаться передвигаться без помощи, мисс, - сказал он, широко улыбаясь. Он был рыжим. Как Дэннис. Но акцент у него был другой. Австралией? Не имеет значения. Ты живой, а он мертвый, подумала Бхаджат, и к горлу у нее подступила едкая горечь. - Мне надо пройти в туалет, - сказала она. Он взял ее за руку и удостоверился что ее туфли приобрели твердый контакт с полом. Бхаджат пала ему отвести себя в хвост челнока, зная, что Марко уже в туалете, собирает свое вооружение. А третий из ее оперативной группы, Рено, стоял в камбузе болтая с двумя стюардессами, поджидавшими, когда микроволновые духовки разогреют обед для пассажиров. Как только Бхаджат очутилась в туалете, и дверь со щелчком закрылась, она достала из сумочки пульверизаторы. Выкачать из баллончиков одеколон и заменить его усыпляющим газом не составляло труда. И никакой таможенник, и никакое оборудование не могли заметить разницы. Газ этот не смертелен, заверил ее Хамуд, хотя она знала, что человек со слабым сердцем или определенными аллергиями может от него умереть. Она посмотрела на себя в зеркало, висящее над крошечной металлической раковиной и пожала плечами. Мы не в ответе за их здоровье. Она взглянула на часы. Осталось сорок пять секунд. Лицо в зеркале выглядело напряженным. У темных глаз образовались круги от бессонницы. Они начнут расплачиваться за твою смерть, любимый, произнесла она. И снова посмотрела на часы: они начнут... сейчас! Бхаджат открыла дверь туалета как раз смуглое, обрамленное мелкими кудрями лицо выражало напряженность, в обеих руках он сжимал побелевшими пальцами пульверизаторы. Рено, похвалявшийся тем, что в жилах у него течет ледяная вода, рассказывал стюарду анекдот, в то время как две стюардессы слушали и смеялись. Все по плану. Бхаджат взглянула вдоль прохода. Все другие пассажиры разговаривали, читали или дремали, за исключением спортивного вида блондина, который с момента отлета не открывал глаз от видеоэкрана. Он может наделать хлопот, подумала Бхаджат, если решит быть героем. Все прочие выглядели глупыми баранами. Двое мужчин из другой оперативной группы менялись расстегивать ремни кресел. Их место действия - в рубке. Стюард стоял к ним спиной, но одна из стюардесс все еще хихикавшая над неприличным анекдотом Рено, заметила покидающих места пассажиров и показала стюарду. Тот повернулся и устало вздохнул. - Они так никогда и не усвоят, верно? Бхаджат шагнула вперед и встала перед ним, загораживая путь в проход. - Не двигайтесь, - приказала она, негромким, но четким голосом. - Я должен... - Судя по его лицу, до него начало доходить. - Вы за кого себя прини... Бхаджат распылила ему в лицо облако усыпляющего газа. Колени у него подогнулись, а глаза закатились. Рено схватил его и затолкал обратно в камбуз, где его не видели пассажиры. Две стюардессы побелели от шока. Но молчали. - Делайте, что вам говорят, - прошипела им Бхаджат, - и все будут невредимы. Прежде всего не шумите, сохраняйте спокойствие. Если поднимете бучу, то мы все погибнем. Они уставились, широко раскрыв глаза, сначала на нее, потом на Рено, который беззаботно улыбнулся и по-гэльски беспечно пожал плечами, и наконец на Марко, сверлившего их сердитым взглядом. - Вызовите по интеркому капитана, - скомандовала Бхаджат. - Скажите ему что стюарду стало плохо, и вам нужна здесь помощь. Та, что повыше ростом, стояла к интеркому ближе всех. Она заколебалась было на миг, но когда Марко сделал шаг вперед и рыкнул на нее, сняла трубку и очень быстро заговорила в нее. Бхаджат увидела, что трое ее сообщников стоят теперь у двери в рубку, пытаясь выглядеть, как будто они просто между делом наслаждаются невесомостью. Оружием им тоже служили пульверизаторы, засунутые в карманы пиджаков. Дверь в рубку уехала в переборку, и капитан шагнул за порог. Один из угонщиков сразу же схватил его, в то время как двое других нырнули в рубку. Дэвид услышал сердитый голос и понял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть как капитан вступил в недолгую драку с мужчиной намного моложе его. Затем молодой человек брызнул чем-то из баллончика в лицо капитану, и астронавт невесомо осел на пол. - Что происходит? - спросил Дэвид. Сидящий рядом с ним японский бизнесмен продолжал дремать. - Пожалуйста оставайтесь на своих местах, - раздался из интеркома мужской голос. - Пока вы остаетесь в креслах, вам ни грозит никакая опасность. Извернувшись в кресле, Дэвид оглянулся на камбуз. Там стояли трое пассажиров напряженно глядевших в дверь в рубку. Ни стюарда, ни стюардесс в поле зрения не было. Он тоже повернулся посмотреть на рубку и увидел как оттуда вышел, усмехаясь, долговязый костлявый юнец. В руке он держал пульверизатор. - Что случилось? - спросил женский голос. - Что-нибудь с... Вопросы заглушил интерком. - Говорит второй пилот Дональдсон. Наш корабль захвачен членами Подпольной Революционной Организацией Народа. Они говорят, что если мы будем делать, что нам скажут, то никто не пострадает. Но если мы откажемся сотрудничать, они убьют всех нас. В салоне раздались крики и вопли. Все пассажиры разом говорили, кричали, жестикулировали - все, кроме Дэвида и похрапывающего рядом с ним толстого бизнесмена. - Тихо! Это крикнул женский голос, но он не нуждался в интеркоме. Она шла по проходу, размахивая пульверизаторами словно ручными гранатами. Может, это и есть гранаты, подумал он. - Ведите себя тихо и оставайтесь там, где находитесь, - говорила женщина с пульверизаторами. - В Мессине этот корабль не приземлиться, но вас всех доставят на Землю в целости и сохранности - если вы будете делать то, что вам скажут! Дэвид увидел, что эта прекрасная молодая, маленькая темнокожая девушка со свирепым - и все же - хрупким личиком кошечки. Но сумасшедшая. Космический челнок угнать нельзя. Погубишь всех у него на борту. Капитан уже свалился, либо замертво, либо без сознания. Еще несколько минут, и мы начнем входить в атмосферу... Дэвид начал расстегивать ремни. Он не был уверен в том, что именно он собирается делать, когда встанет, но знал, что попросту не может сидеть здесь, сложа руки. Девушка резко повернулась к нему. - Оставайтесь на своем месте! - Эй, погодите, вы не можете просто полететь на этом челноке... - Сидеть! - глаза ее расширились и сверкали. Она подняла один из баллончиков, словно угрожая ему. - Но я же пытаюсь объяснить... Баллончик зашипел ему в лицо. Дэвид увидел туманное облачко, почувствовал, как оно защипало ему лицо, и рухнул обратно в кресло, потеряв сознание. Аманда Парсон: Но Луна же такая скукотень! Я хочу сказать, что там остается после того, как оставишь свои следы в пыли моря или как там оно у них называется, взберешься на одну-другую из этих старых гор и проедешься посмотреть памятник "Аполлону"? Подземная кроличья нора, где народу чересчур много, а обслуживающего персонала чересчур мало. Наших подписчиков Селена не интересует. Даже космическая Станция "Альфа" становиться устаревшей темой. Там все бывали. В ней нет ничего нового. В конце концов, даже при нулевой гравитации человеческое тело способно лишь на ограниченное число перестановок. Для путевых очерков нам нужно что-то иное и волнующее. На Земле никуда нельзя поехать без того, чтобы подвергнуться приставаниями нищих или наткнуться на эпидемию или каких-нибудь террористов. Почему бы не дать материал об "Острове номер 1"? Я имею в виду, ты же пошел на все эти расходы с засылкой туда репортера, и возможно, ее и за дело уволили при возвращении, но почему нам нельзя... Вильбур Сент-Джордж: Аманда, не выйдет. Она уволена и останется уволенной. И забудь о всяких статьях об "Острове номер 1". Это окончательно! Распечатка телефонного разговора между Лондоном и Сиднеем, обычное наблюдение, осуществляемое общими телефонными мониторами, 2 августа 2008_г. 21 В квартире Эвелин царил кавардак. Вот так и бывает в однокомнатной квартире, объяснила она себе. Некуда спрятать хаос, пока прибираешь. Она натянула на себя бесформенный халат и, не обуваясь, шарила по шкафчикам над раковиной в поисках жестянки с чаем. Диван-кровать стояла несобранной и основательно помятой. Во рту у нее все еще оставался привкус зубной пасты. - Не мог же он весь кончиться, - пробормотала она про себя. Но шкафчик был забит совсем не так плотно, чтобы жестянку с чаем мог скрыть какой-нибудь предмет. За недели, прошедшие с тех пор, как Сент-Джордж уволил ее из "Международных Новостей", никакие другие средства массовой информации не желали брать ее на службу. Она не могла даже продавать сообщения, как независимый репортер. И буфет, и банковский счет Эвелин стремительно истощались. В десятый раз за это утро она подумала, не следует ли ей попробовать снова позвонить Дэвиду, так как ей теперь восстановили телефон. Конечно, поскольку теперь она сама оплачивала счета за телефон, а не перекладывала их на "Международные новости", ей пришлось считать тут каждый грош. - Разговор по видеофону стоит недорого, - намекнула она отражению в зеркале над туалетным столиком. Ты влюбилась в него, глупая девчонка. - Нет, - ответила она вслух самой себе. - Дело совсем не в этом. Ты ведешь себя, словно помешавшаяся телка. Я не люблю его. Ему совершенно наплевать на меня. Я ненавижу его! Тогда почему же ты не попыталась сбыть рассказ о нем какому-нибудь бульварному телешоу? Там бы его слопали в один миг. - Не будь чересчур уверена, что я этого не сделаю, старушка. Деньгам я бы нашла применение, даже если меня при этом ни разу не упомянут. Но он же такой милый. Как ты можешь так с ним поступить? - А почему бы и нет? Он такой красивый, такой добрый, такой мягкий. Он ни разу мне не позвонил! И не отвечает на мои звонки! Да как он может? Ведь тот страшный старик, Д-р Кобб, держит его там, словно заключенного. Он позвонил бы тебе, если бы мог. Диалог прервал свисток вскипевшего чайника. Эвелин хмуро посмотрела в его сторону. Можешь заливаться сколько угодно, хоть пока весь не выкипишь. Чая нет. Мне нечего бросить в кипяток. Когда она направилась через комнату выключить плитку, зазвонил видеофон. Эвелин сняла чайник с нагревателя, который автоматически отключился, как только с него убрали груз. Затем поставила чайник рядом с нагревателем и, бросившись ничком на измятую постель, протянула руку к видеофону. Она нажала кнопку ТОЛЬКО ГОЛОС и лежала пластом, пока на маленьком экране видеофона появилось изображение сэра Чарльза Норкросса. Он был достаточно красив, чтобы стать звездой любой развлекательной программы или премьер-министром. И станет когда-нибудь, подумала Эвелин. Аристократическое, почти надменное лицо. Аккуратные, начинающие седеть усики, но остальные волосы - густые и чисто золотистые. - Эвелин, дорогая, ты тут? Экран бел. Тебе ведь не отключили опять видеофон, не так ли? - Я не в приличном виде, милый, - уверила его она. - Я могу приехать всего через пять минут. - И рискнуть своей карьерой ради безработной собирательницы скандальных слухов? Едва ли. Сэр Чарльз улыбнулся. - С тобой овчинка почти стоила выделки. Я мечтаю о твоем теле с тех пор, как ты взяла у меня интервью. - Да, именно так ты мне тогда и сказал. Ну... если я в скором времени не получу работу, то моему телу предстоит расстаться с душой. - "Международные" занесли тебя в черный список, так? - Очень основательно, - кивнула она. - Буду рад тебе помочь, - сказал сэр Чарльз. - Мы могли бы... э... поработать над моей биографией. Я расскажу тебе всю длинную, скучную историю моей жизни. - И мы будем писать ее на потолке твоей спальни? Едва ли. - Твоя стеснительность слишком велика, притворно нахмурился сэр Чарльз. - В политике ты бы никогда далеко не пошла. - А ты однако пойдешь. - Разумеется, пойду. - Хорошо. Наверно, к тому времени, когда ты станешь премьер-министром, ты сможешь организовать расследование, чтобы выяснить, почему многообещающая молодая журналистка Эвелин Холл умерла с голоду в своей пэддингтонской квартире. - Неужели все обстоит настолько плохо? - Становиться довольно мрачным. Сэр Чарльз провел указательным пальцем по усам. - Я... э... у меня есть для тебя довольно чувствительные новости. Если я правильно помню, ты спрашивала у меня о юридическом статусе того молодого человека, у которого брала интервью, находясь на "Острове номер 1". Дэвида Адамса, не так ли? Эвелин перешла в сидячее положение. - Да, Дэвида Адамса. С миг поколебавшись, словно оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, не следит ли кто за ним, сэр Чарльз продолжал: - В данное время все это пока сверхсекретно, но явно произошел угон. Направляющийся в Мессину с Космической Станции "Альфа" челнок был захвачен и угнан Подпольной Революционной Организацией Народа. - Такую новость невозможно замолчать. - О, этого я и не ожидаю, - признал сэр Чарльз. - Нынче каждое правительство знает, что такого лучше не делать. ПРОН сейчас в любую минуту может прокаркать об этом на весь свет. Но я думал, что тебе будет интересно узнать, что в списке пассажиров есть некий Дэвид Адамс. Он летел из Селены, а в качестве места жительства указал "Остров номер 1". Эвелин почувствовала, как кровь запульсировала у нее в ушах. - Он здесь! - Он угнан, - уточнил сэр Чарльз. - Мы не уверены, где он находиться. Первоначально челнок направлялся в Мессину. - Я должна лететь туда! Он покачал головой. - Нельзя. Служба Безопасности Всемирного Правительства оцепила весь район Всемирной Столицы. Самое близкое место, куда ты можешь вылететь, это Неаполь. - Тогда в Неаполь! - Кажется я начинаю ненавидеть этого Адамса, - сказал сэр Чарльз. А затем: - Ты можешь позволить себе такой расход? Желудок ее казался пустым, дрожащим. - Как-нибудь. У меня есть еще кредитный счет, не слишком сильно истощившийся. Сэр Чарльз слегка поднял брови. - Я распоряжусь, чтобы мои сотрудники достали тебе билет на рейс и забронировали номер в неаполитанском отеле. - Я не могу... - Разумеется, можешь. И согласишься. Жалко, что у меня здесь так много работы. А, ладно, как я понимаю, в это время года там зверская жара. - Вы с ума сошли? Неужели у нас нет ни малейшей мудрости? Ни малейшей предусмотрительности? Освободитель сердито расхаживали взад-вперед по паркетному полу бывшей изукрашенной бальной залы. Стены помещения с высоким потолком украшали портреты затянутых в мундиры генералов, стариков в древних костюмах с накрахмаленными воротниками, и бледных томных дам. Три люстры из хрусталя отражали солнечный свет, струившихся из просторных окон на противоположном конце помещения. За окнами не было видно нечего, кроме бесконечной травянистой равнины, протянувшейся до самого горизонта, нарушаемого неясными, смахивающими на мираж, переливающимися образами горных пиков. Бхаджат чувствовала себя нечистой и глупой. С тех пор как она перешла с Космической Станции "Альфа" на борт челнока, она тридцать шесть часов не мылась и не переодевалась. Ее товарищи по угону располагались в другом крыле этого "дома для гостей", расположенного в глубине аргентинских пампасов. Местная полиция в аэропорту Буэнос-Айреса приняла от них в подарок космический челнок отнюдь не любезно. Ничего иного она и не ожидала. Но Освободитель - то будет доволен, думала она. Даже Хамуд согласился, что латиноамериканский революционер с радостью примет у себя и ее, и заложников. Но вместо этого он рассердился: Рассвирепел... Он расхаживал по длинному роскошному залу с побагровевшим лицом, и его худощавая фигура так и излучала недовольство. Он того же возраста, что и мой отец, думала она. Это почему-то расстраивало ее. По крайней мере одет он был не лучше, чем она: в мятый комбинезон цвета хаки, выглядевший даже хуже, чем ее шелковая блузка, юбка и туфли. Она сидела в одном из кресел с высокой спинкой из настоящего дерева, расставленных вдоль обшитой панелями стены, и смотрела, как старик расхаживал, твердо клацая сапогами по паркету. Наконец он остановился. Он стоял близко, что Бхаджат увидела, какие у него усталые, покрасневшие глаза. Он покачал головой. - Почему ПРОН заранее не связалась со мной? Как вы посмели бросить без предупреждения и даже без спроса этот груз заложников прямо мне на колени?.. Голос его оборвался. Он вздохнул. - Мне следовало бы держать себя в руках, - проговорил он помягче. - Я только что вернулся из Южной Африки. Вы, возможно, слышали, что там победила революция. - Да, - подтвердила довольная Бхаджат. - Это была чудесная новость. - Достигнутая ценой гибели почти ста солдат Всемирного Правительства. Это... менее чем чудесно. - Но они не защищали режим. - Они выполняли приказ, - ответил Освободитель. - Три дня назад они были неизвестным безликим контингентом войск Всемирного Правительства. А теперь они мученики, и весь мир громко требует мести за них. Бхаджат ничего не сказала. Старик устало упал в кресло рядом с ней. - Понимаете, мы не можем позволить себе так сильно враждовать с Всемирным Правительством. Если оно мобилизует против нас свою армию... - Но их армия маленькая, - указала Бхаджат, - мы можем поднять в десять раз больше. - Их армия состоит из профессиональных солдат. У них есть мобильность и огневая мощь. А у нас есть численность и энтузиазм - пушечное мясо. - Мы будем сражаться пока не победим. - А вероятней, будем сражаться, пока нас всех не перебьют. Зачем вы угнали космический челнок? Какую это может принести пользу? - Показать слабость Всемирного Правительства, - ответила Бхаджат, не доверяя ему своих настоящих мотивов. - Заставить его заплатить выкуп за заложников - за этих жирных бизнесменов и туристов. - И вы привезли их сюда, так как думали, что я защищу вас? - Да. - Но я не могу защитить даже себя, если в Аргентину вторгнется армия Всемирного Правительства. - Но вы же революционер! - Да, - выправился он. - Но не террорист. Не угонщик. - Цели у нас одинаковые, - заявила Бхаджат, - даже если тактика разная. - Да? - задумчиво проговорил Освободитель. - Хотел бы я это знать. - Ваш пример вдохновляет нас всех. В ПРОН все равняются на вас. Он долго молча смотрел на нее. - Вы серьезно? - Конечно. - ПРОН последует за мной? - Для всего мира вы стали символом сопротивления Всемирному Правительству. Если вы захотите вести нас, мы последуем за вами. В глазах старика появилось отсутствующее выражение. - В то время, когда впервые было сформировано Всемирное Правительство, - произнес он так тихо, что Бхаджат гадала, предназначалось ли сказанное для ее ушей, - мы были офицерами чилийской армии. Как мы поддерживали тогда Де Паоло! Новое Всемирное Правительство покончит с нашими врагами, вернет землю народу, выгонит иностранные корпорации. Но оно так никогда этого и не сделало. Все стало не лучше, а хуже. - Мы можем с ним бороться, - сказала Бхаджат. - С кем бороться? С туристами? С купцами? Грабя банки? Угоняя космические челноки? Что это за борьба? - Мы делаем, что можем, - ответила Бхаджат, чувствуя себя почти так, словно говорила с отцом. Освободитель покачал головой. - Нет, моя милая. Бой идет с правительствами, с руководителями, принимающими решения, думающими только о себе, а не о народе. - С богатыми, - сказала Бхаджат. - Не с богатыми, - отрезал он. С теми, кто служит богатым и сами себе не заботясь о бедных. - Что же мы можем сделать? - спросила она. - Вы серьезно говорите, что ПРОН последует за мной? - Да, - горячо заверила его Бхаджат. - Вы можете слить все наши отдельные движения борцов в одно великое всемирное движение. Мы сможем бороться против угнетателей по всему миру, объединенно, согласованно. - Тогда отлично, - сказал освободитель. - Первое, что мы должны сделать, это вернуть пассажиров из челнока и сам аппарат. Мы не воюем с туристами и рабочими. - Но... - Вы своего добились. Показали, что Всемирное Правительство не может защитить своих граждан от ПРОН. Вы приобрели всемирную известность. А теперь самое время проявить щедрость. Бхаджат все-таки колебалась. Освободитель, чуть улыбаясь, нагнулся к ней. - Мир любит романтического героя-разбойника Робина Гуда или Панчо Вилью - пока не страдают невинные люди. Не обращайте мировое общественное мнение против вас, чересчур долго задерживая этих пленников. Она посмотрела в его сильные серые глаза и решила, что у нее нет выбора. Его решение было уже принято, и у него была сила для проведения этого решения в жизнь. - Я понимаю, - сказала Бхаджат. - Вы не могли бы... организовать их освобождение? Он кивнул. - Я посмотрю, что можно будет сделать. - Всемирное Правительство потребует от вас нашей выдачи, - указала она. - Чего я, конечно, не сделаю. Это и есть цена, которую оно должно заплатить. Оно может забрать себе заложников и челнок, но не ПРОНовских... революционеров. Он хотел сказать "террористов", поняла Бхаджат. Этому старику она доверяла - до определенной степени. Когда Дэвид пришел в себя, он все еще находился в челноке, пристегнутый к своему креслу. В голове у него гремело от боли. Куда-то пропал толстый японец с соседнего кресла. Все пассажиры куда-то пропали. В челноке никого не было, кроме солдата в однообразной оливковой форме, ссутулившегося у переднего люка, около двери рубки. Мы приземлились, подумал сквозь пульсирующую боль в голове Дэвид. Но... Затем его словно стукнуло Я на Земле! Все остальное вылетело у него из головы. Он попытался было встать, но ремни врезались ему в плечи. Он нетерпеливо расстегнул их и встал на ноги. В голове у него стоял рев, а ноги казались ватными. Он на миг прислонился к креслу из переднего ряда. Охранник посмотрел на него и зацепил большим пальцем рукоять пистолета в кобуре на бедре. Дэвид смутно подумал, что он, должно быть, получил немалую дозу газа, раз у него так сильно болит голова. После нескольких глубоких вдохах-выдохах он подумал о мастерах дзена и йоги, умевших заставить боль исчезнуть усилием воли. Он сосредоточился на растворении боли, но от этого голова у него разболелась еще больше. Без помощи компьютера у него такое не получается, сообразил он. Выйдя в пустой проход, он направился к открытому люку. Воздух имел странный запах, а снаружи доносились незнакомые гудящие звуки. Или это гудит у меня в голове. - Альто! - рявкнул охранник. - Сесьенте! [Стой! Сидеть!] Дэвид по-испански не понимал. И щелкнул коммуникатором, чтобы получить перевод у ближайшего компьютера. Но никакого ответа не пришло. Он попробовал опять. Ничего. Здесь нет никакого компьютера! Дэвида потрясла мысль, что где-то могут жить люди, не имеющие где-нибудь в радиусе действия имплантированного коммуникатора по крайней мере одного терминала, связанного с компьютером, используемым в режиме разделения времени. Мысль эта потрясла его до глубины души. Всю свою жизнь он имел возможность использовать сложную сеть взаимосвязанных компьютеров "Острова номер 1" в качестве дополнительной памяти, громадной энциклопедии информации, становившейся доступной для него, прямо в голову, со скоростью света. Даже на Луне он мог присосаться к компьютерам и крошечным простодушным электронным "мозгам" навигационных спутников. Но здесь, на Земле, он оказался как в пустыне. Словно внезапно ослеп или лишился доступа ко всем библиотекам мира. Словно перенес какую-то ампутацию, лоботомию. - Сесьенте! - повторил охранник, делая жест левой рукой, одновременно сжимая правой рукой пистолет в кобуре. Дэвид не произнося ни слова, плюхнулся в ближайшее кресло. Охранник крикнул кому-то находившемуся снаружи, а потом опять обратил внимание в Дэвиду. Только теперь Дэвид сообразил, что тут, должно быть, ночь; горели светильные панели корабля, а на видимом ему через открытый люк небольшой участок прилегающей местности было темно. Он попытался откинуться на спинку кресла и заснуть, но голова болела так, словно по ней барабанили. Я добрался наконец до Земли, проворчал он про себя, а мне не дают ничего увидеть. Он понял что задремал, только вздрогнув от прикосновения руки к своему плечу. Над ним стояла девушка, та самая, которая его вырубила. - Вы вернулись в мир живых, - сказала она на международном английском. На губах у нее играла легкая улыбка. Дэвид кивнул, но головная боль заставила его скривиться. - Вам больно? - спросила она его. - Да, черт возьми, - отозвался он. - Благодаря вам. Она выглядела озабоченной. - Вам не следовало пытаться оказать сопротивление. Я же предупреждала вас оставаться на месте. - Меня никогда раньше не похищали. - Идемте. - Она протянула руку. - Мы найдем вам что-нибудь от головной боли. Он взял ее за руку и поднялся с кресла. Она провела его мимо охранников, и они спустились по металлической лестнице, выдвинутой из люка на землю. Спустившись с лестницы, Дэвид остановился и огляделся кругом. Небо было нежного иссиня-черного цвета. Оно светилось. Звезды мягко мерцали, а не казались четкими немигающими точечками света, как на "Острове номер 1". Их тут было поменьше, но они обрисовали созвездия, известные ему по книгам: Охотник, Корабль, Южный крест. Он даже увидел расплывчатую туманность Магеллановых Облаков. Вокруг него повсюду расстилались открытые поля. Было слишком темно, чтобы разглядеть, обрабатывались они или нет. Но фоне нежно светящегося ночного неба вырисовывались темная громада дома, в некоторых окнах горел яркий свет. Но сильнее всего на Дэвида подействовали звуки и запахи. Пахло теплой землей, травой и живыми существами. Лица его коснулся прохладный и странно меняющийся ветер, он стих на мгновение, а потом вернулся с новой силой. - Она все еще не обуздана, - произнес он вслух. - Она совершенно неуправляема! Она никогда не будет обуздана, во всяком случае, полностью! Бхаджат потянула его за руку. - Идемте в асьенду. Там есть аспирин. - Нет. - Дэвид отошел от челнока на несколько шагов, чувствуя почву под ногами. - Нет, я хочу это увидеть. Я хочу посмотреть как взойдет солнце. - Этого не будет еще много часов, - рассмеялась она. - Мне все равно. При свете звезд он едва мог разобрать выражение ее лица. Но в голосе ее звучала строгость и подозрительность. - Пытаться убежать было бы глупо. Здесь на сто километров, а то и больше, нет никаких других зданий. - А где Луна? - спросил, повернувшись вокруг своей оси, Дэвид. - Она взойдет примерно через час. - О. А вон та яркая, - показал он, - это, должно быть, "Остров Номер 1". Она изучила его взглядом. Либо он в шоке от газа, либо пытается усыпить мою бдительность и подозрительность и сбежать. - Вы не сможете оставаться здесь на всю ночь, - сказала она. - Другие все в... - Почему бы и нет? - просто спросил он. - Другие все в асьенде. - Вот как? Они все уже бывали на Земле. А я нет. Она прекрасна! - Вы родились в Селене? - спросила она. Дэвид покачал головой. Головная боль уже проходила. - На "Острове номер 1". Всю жизнь провел на "Острове номер 1". Вплоть до последних нескольких недель. - Вам действительно нужно пройти в дом, - настаивала она. - Не хочу. Я всю жизнь провел в одном гигантском доме. Бхаджат не имела при себе оружия. Он намного здоровей меня, и в хорошей форме. Она с миг прикидывала соотношение сил, а потом пожала плечами. Я всегда могу крикнуть охрану. Да и некуда ему тут бежать. Не очень-то он сможет спрятаться на этой пустынной равнине. - Отлично, - согласилась она. - Зайдемте со мной в дом на несколько секунд, а потом мы можем прогуляться сюда и посмотреть, как восходит Луна. Это произошло, конечно же, намного медленней, чем на "Острове номер 1". Дэвид с бахджат сидели на сладко пахнущей траве и наблюдали, как почти незаметно для глаза восходит Луна. Он слишком заблудился в новизне Земли, чтобы разговаривать. Но Бхаджат обнаружила, что она говорит без остановки, словно ей требовалось оправдаться, защититься перед ним, объяснить все случившееся. - ...это может показаться тяжелым, опасным и даже жестоким. Но мы не можем позволить Всемирному Правительству указывать нам. Мы должны обрести свободу! - Но ведь Всемирное Правительство не диктатура, - ответил он, по-прежнему не открывая глаз от медленно восходящей Луны. "Она действительно похожа с виду на лицо! Черт меня дери!" - Оно берет с нас налоги и ничего не дает взамен, - сказала Бхаджат. Оно превращает все в одинаково серое. Почему арабы должны одеваться как европейцы, которые одеваются как американцы, которые одеваются как китайцы? - Так вы потому и угнали челнок - потому что вам не нравиться носимая вами одежда. - А вы язвительны. - Да, - признался Дэвид, оторвав внимательный взгляд от небес. - Но вы не очень реалистичны. Налоги Всемирного Правительства ниже расходов на вооружение, которые несли Ирак и другие страны до того, как появилось на свет Всемирное Правительство. - Если налоги у нас ниже, то почему сейчас больше бедных, чем когда-либо раньше? Почему люди умирают от голода прямо на улицах? - Потому что людей стало больше, - ответил Дэвид. - Какая сейчас численность населения в мире? Свыше се