нул: - Тогда я тут же начну оформлять документы. Тули будет принят в штат в качестве временного консультанта. - Отлично, - согласился Тэд. - Но теперь я понимаю, что идея сотрудничества с военными была порочной с самого начала. Надо было раньше догадаться. Если они собираются использовать воздействие на погоду как секретное оружие, это к добру не приведет. Ветер пришел издалека. Еще три недели назад он был ледяной пургой, крутившей над сибирской тундрой, в то время как морозы опускались все южнее и уже миновали Байкал. Потом ветер вырвался на просторы Тихого океана, высасывая по пути морскую влагу. Он вторгся в Америку с запада и занял фронт шириной в восемьсот миль, заставив калифорнийских фермеров суетливо собрать остатки осеннего урожая фруктов. Перевалив через Скалистые горы, ветер разрешился первым дождем, который почти тут же превратился в снежный покров толщиной более фута. Отдав таким образом влагу, он, теперь уже сухой, устремился по ту сторону гор, к юго-западной пустыне. Затем повернул к побережью Мексиканского залива, вобрал в себя новую влагу и по краю области высокого давления двинулся к Новой Англии. К тому времени, когда ветер достиг Бостона, он охладился и одарил весь район слоем снежной пудры. Обрадованные ребятишки бросились в подвалы за санками. Взрослые же, ворча, направились в гаражи разыскивать цепи для шин, ругательски ругая капризные зимы Новой Англии. За несколько дней до Дня Благодарения позвонил Джим Деннис и пригласил всю нашу четверку на праздничный ужин к себе домой. - Я хочу, чтобы вы кое с кем встретились, - сказал он. - Это человек, который интересуется вашими отношениями с Пентагоном и их проектом по управлению погодой. - Я и не подозревал, что вы об этом знаете, - удивился я. - Они ведь держат свои планы в секрете. - Чего только не знают конгрессмены, - рассмеялся Джим. Мы с Барни, Тули и Тэдом пообедали в Торнтоне, а потом отправились к Деннису. По дороге в Линн нас застиг снегопад. - Точно по расписанию, - сказал Тэд, взглянув на часы. - Эта зима будет снежной. Дом Денниса был полон чадами, домочадцами, друзьями, политическими помощниками, просителями и соседями. Джим носился между своим кабинетом и гостиной, разделенными холлом. Гостиная была полна политиков. Дела, дела... Мы подпадали под эту категорию, но миссис Деннис твердой рукой взяла нас на буксир, представила всем собравшимся в столовой, где явно готовились ко второй смене праздничного ужина, а затем провела на кухню. Там толклись дети и взрослые, не проявляющие интереса к политике, и этой категорией гостей управляла хозяйка дома. Ее власть распространялась на столовую, кухню и детские. Непостижимым образом ей удавалось всех развлечь и накормить, дети были заняты и даже не очень растрепаны. Барни взирала на миссис Деннис с удивлением и восторгом. - Можете бросить свои пальто на стол возле плиты, - сказала та, указав в сторону громадной старинной печи. - Джим будет еще некоторое время занят. Хотите перекусить? Ну, может, по кусочку пирога с сидром? Или фруктового кекса? Все отказались, кроме Тэда, в котором всегда найдется место для куска пирога. Вообще-то полчаса ожидания на кухне в окружении детей и незнакомых гостей были не очень приятны, но миссис Деннис сделала все, чтобы мы чувствовали себя как дома. Она давно о нас знала, и постепенно ей удалось склонить нас к разговору о погоде. Тэд уже был готов удариться в чтение очередной лекции, но ему помешал вошедший Джим. Он был в рубашке с закатанными рукавами, галстук распущен, на лице широкая улыбка. - На праздниках здесь бывает шумно, - сказал он. - Жалко, что вы не успели к обеду. Я, правда, отдал должное индейке... - Мы говорили о снеге, - сказала миссис Деннис. - Тэд полагает, что снег прекратится примерно через час. Джим рассмеялся: - Тэд не полагает. Тэд знает. - Надеюсь, что так, - ответил Тэд. - Вот и отлично, - сказал конгрессмен. - Так что не будем беспокоиться и разыскивать лопаты и сапоги. Вы не возражаете, если мы перейдем в более тихий уголок? Мэри, ты не могла бы принести нам еще кофе? - На праздниках я только и вижу тебя в те минуты, когда ты проголодался или хочешь пить, - ответила миссис Деннис. - Политиком быть нелегко. Кабинет конгрессмена был невелик, но там было удивительно тихо и спокойно. - Я сам сделал звукоизоляцию, - сказал Джим. - Когда у тебя пятеро детей, а у каждого из них есть друзья, которые приходят в гости... у отца не остается выхода: или звукоизоляция, или сумасшедший дом. Он пригласил нас сесть. Я устроился в кресле-качалке. Три стены кабинета занимали книжные стеллажи. Меж двух окон на четвертой стене висело несколько фотографий в рамках. После того как миссис Деннис принесла нам кофе, Джим сказал: - Комитет по науке собирается заслушать в январе отчеты о работе Бюро погоды. Естественно, ваша идея об управлении погодой будет в центре внимания. - Так вот в чем дело... - Погодите, это еще не все. Пентагон изо всех сил старается запустить свой проект. Они смогут засекретить все работы по погоде, если им удастся первыми протащить эту идею через конгресс и Белый дом. Их намерения ни для кого не секрет. Весь Вашингтон только и говорит об этом - все идет к тому, что проблема погоды станет весьма весомой в политической игре. Но если... Звякнул дверной звонок. Джим сказал: - А вот и наш гость. Он встретил вновь пришедшего в холле. - Рад, что вы пришли, - донеслись до нас его слова. - Положите пальто на телефонный столик и заходите в кабинет. Они уже здесь. Мы сразу узнали вошедшего мужчину. Это был доктор Джерольд Вейс, советник президента по науке. Он оказался невысоким сухопарым человеком и был еще больше похож на ковбоя, чем в тот раз, когда мы видели его на экране телевизора. У него было крепкое рукопожатие и внимательный взгляд. После того как мы познакомились, я обнаружил, что доктор Вейс оккупировал мою качалку. Пришлось устраиваться на подоконнике. - Значит, вы и есть тот молодой гений, который поборол засуху, - сказал доктор Вейс, извлекая из кармана трубку. Голос у него был высокий, и некоторые слова он произносил в нос. - И который хочет управлять погодой, - сказал Джим Деннис. - Расскажите ему обо всем, Тэд. Рассказ Тэда занял больше двух часов. Порой доктор Вейс кое-что записывал или перебивал Тэда, чтобы уточнить кое-какие технические вопросы. Тэд, отчаянно жестикулируя, носился по тесной комнате, излагая всю историю долгосрочных прогнозов, создания лаборатории "Эол" и проекта майора Винсента. Доктор Вейс задумчиво посасывал трубку. - По крайней мере одно ясно, - сказал он, когда Тэд наконец замолчал. - Если мы ничего не предпримем, уже через год все проблемы управления погодой попадут в руки военных и станут государственной тайной. Тэд согласно кивнул. - И направление исследований, - продолжал доктор Вейс, - будет определяться интересами военных. Конгресс не захочет тратить деньги одновременно на две или три государственные организации, которые занимаются одной и той же проблемой. И если Пентагону удастся заполучить эту программу, он заставит всех остальных плясать под свою дудку. - И это так плохо? - спросила Барни. За доктора Вейса ответил Тэд: - Разве ты не видишь, что это уже плохо для тебя и для Тули. А как только они начнут свою операцию, то крышка Службы безопасности захлопнется, погода будет их интересовать только как новое оружие. Они потребуют немедленных и ощутимых результатов, понятных и приятных генеральскому взору. - И это не тот путь, по которому следует идти, - сказал доктор Вейс. - Решение проблемы управления погодой может стать мощным орудием в борьбе за мир. Если же мы превратим его в военную операцию, другие страны также начнут выпячивать военный аспект. И мы придем к тому, что превратим погоду в источник войны - холодной или горячей, это уже детали. - Но у Пентагона есть формальные основания изучать климатические условия, - сказал я. - В них же есть военный аспект. - Разумеется, есть, - живо откликнулся доктор Вейс. - И майор Винсент с коллегами движимы наилучшими намерениями... с их точки зрения. Я же рассматриваю эту проблему гораздо шире - я полагаю, что военные интересы являются лишь частью интересов национальных. - Так как же тогда остановить Пентагон? - спросил Тэд. Доктор Вейс вынул изо рта трубку. - Пентагон нам не остановить, - сказал он. - Во всяком случае, нам не сделать этого открыто. Единственно, что остается, - это прийти в конгресс с другой, более внушительной идеей. - Более внушительной? Джим Деннис улыбнулся. - Кажется, я уловил суть дела, - сказал он. - Мы должны предложить Комитету по науке грандиозную мирную программу, которую нельзя засекретить и которая в то же время будет достаточно эффектной, чтобы конгрессмены могли использовать ее для укрепления собственной популярности в своих округах. - Совершенно точно, - кивнул доктор Вейс. - Грандиозная программа... - сказал я. - ...эффектная к тому же, - добавил Тэд. - Вам предстоит придумать эту программу к середине января, - подытожил Джим Деннис. В оставшиеся недели Тэд заперся в своей каморке в Климатологическом, между тем как Тули перебрался в отдельную комнату по соседству с "Эолом". Тэд упрямо искал проект, которым можно было бы соблазнить конгресс, а Тули метался между нашей лабораторией и Манхэттенским куполом, пытаясь разобраться, почему "кондиционированный остров" страдает от загрязнения воздуха. Что же касается меня, то я изгрыз себе ногти, ломая голову над тем, как нам победить конгресс, как добыть Тули допуск к работе, и над тысячей других проблем. Установилась зима, очень снежная, как и предсказывал Тэд, и на редкость холодная. Всякий раз, когда мне предстояло выйти на улицу, я начинал тосковать по Гавайям. Перед самым рождеством позвонил майор Винсент и пригласил нас на военно-воздушную базу Ханском, куда он прибыл на несколько дней. Вел он себя таинственно. Мглистым морозным днем я отправился в Климатологический, чтобы захватить Тэда. Майор встретил нас у ворот базы и попросил проехать дальше, вдоль ограничительной линии у двухмильной взлетной полосы. Там мы остановились и ждали, съежившись в машине, пока из нее уходил теплый воздух, потому что печка отключилась. - Что вы нам хотите показать? - спросил Тэд. - Подождите минуту, сейчас начнется. Полицейский чин в белом шлеме и белых нарукавниках подошел к машине проверить, кто мы такие. Увидев майора, он вытянулся в струнку и отдал честь. Серая мгла затянула солнце, резкий холодный ветер, скатываясь с далеких холмов, гулял по простору аэродрома. Ветер и сырость усиливали мороз. Столб дыма, поднимавшийся над электростанцией базы, казался твердым и недвижным в замерзшем воздухе. - Что это, испытание на выносливость? - спросил Тэд. И тут мы услышали над головой рев самолета. - Начинается! - Майор Винсент выскочил из машины. Последовав за ним, мы увидели маленькую точку, возникшую под облаками. Точка быстро приближалась, и вот уже она превратилась в самолет, который совершил круг над полем и пошел на посадку. - Здоровенная машина, - заметил Тэд, глядя, как самолет приближается к земле. Я увидел, что в фюзеляже открылись люки и оттуда, как лапы, вывалились многочисленные колеса. На мгновение самолет завис над полем, словно сомневался, стоит ли ему садиться. Затем колеса дотронулись до бетона, завизжали шины, и машина мягко покатилась по полосе. Тэд ошибся. Это была не просто большая машина. Это была настоящая громадина. Шесть двигателей размещалось на прямых крыльях. Самолет, убавляя скорость, приближался к нам, рев двигателей рвал барабанные перепонки. Самолет показался мне океанским лайнером, который умудрился отрастить себе крылья. Вертикальный стабилизатор упирался в небо, а в объемистом фюзеляже, казалось, мог разместиться автобусный парк целого города. - Абсолютно новая машина! - восторженно объявил майор Винсент. - Первая в серии. И это первый полет. Мы назвали самолет "Дромедаром" [дромедар - верблюд, который может передвигаться с большой скоростью; этим именем называют также одногорбого верблюда]. Тэд поморщился: - У него один горб или два? - Ни одного! И нет экипажа! Тэд заинтересовался: - Автоматическая посадка? - Совершенно верно. "Дромедар" приземлился впервые после трех дней непрерывного полета. Представляете, он летел на автоматике три дня без перерыва! Кстати, я сейчас сообщил вам секретную информацию. Вы не имеете права передавать ее ни одному лицу, не имеющему допуска. - Так что это имеет общего... - начал я. Тэд меня опередил. - Вернее всего, - сказал он, - это метеорологический самолет-наблюдатель. В некоторых отношениях использовать его удобнее, чем спутник. Ведь самолет находится в той среде, которую исследует, в то время как спутник летит над атмосферой. Так что самолету легко регистрировать температуру воздушных потоков, давление, влажность и так далее. Майор кивнул. Тэд с уважением оглядел огромную машину. - И долго его пришлось сооружать? - спросил он. - Можно в него заглянуть? Что за приборы вы там установили? А что... Майор поднял руки. - Хорошо, - сказал он, - поднимитесь на борт и сами все осмотрите. Машина первоначально не предназначалась для погодных наблюдений, но кое-кто у нас решил, что мы сможем использовать ее для наших целей. - Молодцы, - одобрил Тэд, направляясь к люку. - К тому же такой самолет сможет поднять множество реактивов для засеивания облаков. - Я об этом не подумал, - признался майор Винсент. - Мне просто хотелось показать вам самолет. Как видите, сотрудничество с Пентагоном имеет не только недостатки. Тэд взглянул на меня, и я понял, что он подумал о нашей беседе с доктором Вейсом. Но, вопреки своему обыкновению, сейчас он промолчал. Он молчал и тогда, когда ранним промозглым вечером мы возвращались в Бостон. - Создается впечатление, - сказал я, - что Пентагон не теряет времени даром. Они торопятся с проектом. Тэд кивнул. - Слишком торопятся. Чтобы отнять у них эту игрушку, мы должны придумать и в самом деле что-то значительное. Не отрывая глаз от мерцающих впереди красных огоньков на шоссе, я спросил: - Ты так до сих пор ничего и не придумал? - Ураганы, - ответил Тэд, словно рассуждая сам с собой. - Единственное, чем мы можем остановить Винсента, это ураганы. - Что?! - Нам надо вооружить Вейса большой программой, которая сделает управление погодой сенсацией для газет и в то же время не даст возможности Пентагону этим воспользоваться. А для этого годятся только ураганы. Мы их с тобой остановим! 15. СИСТЕМЫ ДАВЛЕНИЯ Как только стало ясно, что наша цель - ураганы, Тэд сосредоточил всю свою недюжинную энергию на этой проблеме, чтобы разработать программу для доктора Вейса. До конца декабря мы его почти не видели. Барни пришлось почти силой вытащить его из-за письменного стола, чтобы отпраздновать с нами рождество в Торнтоне. Тем временем Тули удалось отыскать ключ к решению проблемы загрязнения воздуха под Манхэттенским куполом. Как оказалось, всему виной была температурная инверсия. Под куполом скапливался теплый воздух, который мешал переносу вверх выхлопных а других промышленных газов. Вот почему вентиляторы, установленные наверху, не могли их отсосать и выбросить наружу. - Как же они с этим справятся? - спросил я после того, как Тули мне все объяснил. - Раз корень зла известен, исправить положение будет несложно. Скорее всего, установят вентиляторы на уровне тротуаров и с их помощью будут отсасывать газы, прежде чем они скопятся в опасной концентрации. - Это обойдется в миллионы долларов. - Разумеется, - сказал он равнодушно. - Да и вообще строить купол было чистым позором и расточительством. Через несколько лет Тэд наладит нормальный климат по всей стране, без этих пластиковых куполов. "Эол" неплохо заработал на работе Тули, и он сам тоже был удовлетворен своей работой. Но теперь ему нечего было делать. Изгнанный из Климатологического отдела, лишенный настоящего дела в нашей лаборатории, Тули переключился на помощь Тэду. Он пробирался к нему ночами, и они тайком погружались в расчеты. За два дня до Нового года Тэд позвонил мне и пригласил к себе вечером, после ужина. Я не удивился, увидев, что на заснеженном тротуаре возле его дома меня поджидает Барни. Разумеется, Тули был уже там. Мы застали его на кухне. Он сидел, оседлав стул, скрестив руки на спинке и положив на них подбородок. Его вид напоминал мне степного кочевника, глядящего на закат и думающего загадочную думу. Тэд взволнованно, шагал из угла в угол. - Хорошо, что пришли, друзья, - сказал он, помогая нам раздеться и складывая наши пальто на стуле. - Хочу испытать на вас мою идею, прежде чем нести ее к Вейсу. Мы с Барни уселись рядышком на продавленном диване. - Мы само внимание, - сказала Барни. Тэд улыбнулся ей. - Хорошо, - сказал он, вновь принимаясь шагать по комнате. - Тогда слушайте. Есть два пути остановить ураган: разрушить его, разогнать или постараться удержать в стороне от суши. До сих пор все ломали себе голову над тем, как разрушить ураган, нарушить его энергетический баланс... - С этой целью пытались засеивать ураганы, - сказал я. - Правда? - Пытались. Но это все равно, что кидаться снежками в айсберг. Как бы ты ни засеивал ураган, в нем даже щербинки не сделаешь. - Были даже данные, что ураганы поглощают энергию засева, - сказала Барни. - Да, и тем самым общая энергия урагана увеличивается, - согласился Тули. - Другими словами, ураган нам не разогнать, - подытожил я. - Молодец, - одобрительно сказал Тэд. - Он слишком для нас силен, слишком велики энергетические резервы. Ураган будет двигаться до тех пор, пока не разрушится сам, по естественным причинам... А с силами природы нам пока не справиться. И коль скоро мы не в состоянии использовать наши мышцы, может быть, воспользоваться нашими мозгами? Он замолчал на миг. Потом продолжил: - Если нам немало известно об ураганах - их путях, распределении в них энергии и многом другом, - мы можем построить климатическую модель, при которой ураган останется над океаном. Проблема эта сложная, и, как решить ее, мы еще не знаем. Даже пути ураганов предсказать можно только приблизительно - уж очень много побочных эффектов. Незначительное падение давления над Чикаго может отвести удар урагана от мыса Гаттерас или заставить его умереть в просторах океана. - Но мы уже приближаемся к решению этой проблемы, когда предсказываем пути штормов, - возразила Барни. - Да, но это не одно и то же. Значит, нам надо обратиться к другому способу борьбы: разогнать шторм прежде, чем он превратится в ураган. Уничтожить его в зародыше, пока он еще не стал штормом, а представляет собой всего лишь небольшое возмущение над тропическими водами. - А это нам по силам? Тэд кивнул: - Мне кажется, мы с Тули рассчитали, как эта сделать. - Расскажи об этом Джерри подробнее, - сказал Тули. - Дело в том, что существуют десятки тропических возмущений, из суммы которых и рождается ураган. Следовательно, мы должны либо ликвидировать все эти возмущения поодиночке, либо рисковать тем, что любое из них может развиться в настоящий ураган. - Мы можем предсказать, какое из них скорее всего превратится в ураган, - добавил Тэд. - С какой степенью точности? Пятьдесят процентов? Нам все равно придется иметь дело с вдвое большим числом возмущений, чем может быть ураганов, Ты представляешь, сколько это будет стоить? - возразил Тули. - И все-таки это обойдется в несколько раз дешевле, чем убытки, которые наносит разбушевавшийся ураган, - упорствовал Тэд. - Да, - согласился я, - именно от этого мы и должны танцевать. - Значит, суть идеи в следующем: бить по тропическим возмущениям, не давая им вылиться в ураганы. Но выбирать из них лишь такие, которые потенциально могут стать ураганами, и искать их только на обычных путях ураганов, идущих к побережью. Одновременно мы будем заниматься другой проблемой: как научиться отводить ураганы от побережья. Когда мы достигнем этой цели, отпадет надобность уничтожать тропические возмущения - мы научимся управлять погодой настолько, что не допустим ураганы к берегам. Мы молчали, пытаясь осмыслить сказанное, а Тэд остановился посреди комнаты, уперев кулаки в бедра. Он был похож на, чемпиона мира по боксу, ожидающего, примет ли его вызов кто-нибудь из претендентов. Мы спорили и обсуждали проблему со всех сторон до тех пор, пока за окнами не начал брезжить рассвет. Возникало множество вопросов, на которые еще не было ответов. Но Тэд принял решение, и все, что, мы могли сделать, - это наталкивать его на ответы, которыми он воспользуется в разговоре с доктором Вейсом. Я подвез Барни до дому. - Знаешь, чем меня смущает эта идея? - сказала она. - По-моему, в ней куда больше рекламной шумихи, чем науки. - Что ты имеешь в виду? - Вся эта затея с ликвидацией воздушных возмущений... все это блеф. Тэду она выгодна только для того, чтобы дать возможность доктору Вейсу начать борьбу за гражданский проект по управлению погодой и избавиться от майора Винсента. Но разве так делается история? Разве не унизительно опускаться до фокусов? - Нет, - возразил я, - история делается людьми, мужчинами и женщинами, которые умеют работать. Порой правда на их стороне, порой они заблуждаются, Но история созидается творческими личностями. Сугробы, выросшие в городах, побурели и сжались, потом их снова покрыл белым слоем свежий снегопад... На первую неделю января выдалась оттепель, но затем на Новую Англию с севера надвинулась область высокого давления. Она сопровождалась небольшими осадками, в основном же воздух был не намного холоднее, чем тот, который она вытеснила. Но было сухо, небо прояснилось, ветер стих. Ночные звезды взирали с высоты на покрытую размякшим снегом страну, днем солнце по-весеннему припекало, и теплые струи воздуха подминались от проплешин в снегу. Температура достигла нуля. К утру же лед затягивал образовавшиеся за день лужи, и люди, надеявшиеся на приход ранней весны, разочарованно качали головой и посыпали дорожки песком и солью. Когда началось обсуждение нашего вопроса в комиссии конгресса, Тэд был похож на тигра в клетке. Доктор Вейс принял его идею об уничтожении ураганов в зародыше без особых комментариев, только сказал: "Надо обкатать ее в моем совещательном комитете". К тому же и он, и Деннис предостерегли Тэда от появления на слушании. - Большинство членов комиссии, - объяснил Джим, - будут предубеждены против молодого гения. Всегда трудно смириться с мыслью, что кто-то моложе превосходит тебя умом и талантом. Тэд неохотно согласился с ними, но я все равно решил не спускать с него глаз и заручился помощью Тули и Барни. Заседание комиссии началось с доклада майора Винсента, который принялся толковать о необходимости передачи всех работ по управлению погодой в руки Пентагона. Пресса широко освещала ход заседаний, каждое утро телевидение отводило работе комиссии специальные передачи. Между тем доктор Вейс сообщил нам, что идея об уничтожении ураганов в зародыше вызвала живой интерес у членов совещательного комитета. Он предложил, чтобы на заседании комиссии о планах Тэда доложил доктор Барневельд. И Тэд занялся подготовкой Барневельда к выступлению по проекту "Контур". Кому первому пришло в голову назвать наш план "Контуром", не известно, и, видно, никогда уже эту тайну не разгадать. Скорее всего, это словечко родилось в коридорах Вашингтона. Расшифровывалось оно как проект по Контролю над Ураганами. Когда Тэд услышал об этом названии, он пробормотал что-то нелестное в адрес его автора, тем не менее название "Контур" стало официальным. В день, когда перед комиссией должен был выступать доктор Россмен, мы с Тули завернули к Тэду в его каморку в Климатологическом. И правильно сделали. Заглянула к Тэду и Барни, чтобы посмотреть выступление Россмена по телевизору. Доктор Россмен, сама непреклонность на вид, полностью согласился с доводами майора Винсента. Интересы вооруженных сил в этом вопросе, заявил он, представляют для нации чрезвычайную важность. Пожалуй, не меньшую, чем необходимость контролировать освоение космического пространства и сооружать баллистические ракеты. И он дал понять, что Климатологический отдел сделает все, чтобы угодить Пентагону. Тэд так подпрыгнул на стуле, словно хотел разбить телевизор. - Он продал нас с потрохами! - закричал он. - Рассчитал, что доктору Вейсу не справиться с Пентагоном, и потому переметнулся к Винсенту! - Погоди, Тэд. Может быть... - Он-то знает, что я против игр с военными! - бушевал Тэд. - Так что теперь он постарается отделаться от меня, объединившись с ними. Мы тщетно пытались его урезонить. Единственное, что нам удалось, - это не дать ему прыгнуть в первый же поезд подземки и ворваться на заседание комиссии, размахивая сверкающим мечом справедливости. Мы не оставляли его весь вечер, вместе поужинали и просидели у него далеко за полночь. На следующий день перед комиссией предстояло выступить доктору Барневельду, и надежда на это хоть как-то успокаивала Тэда. Он битый час провисел на телефоне, давал Барневельду последние наставления и подсказывал новые аргументы в пользу проекта "Контур". Тули с утра поехал в Климатологический вместе с Тэдом, я присоединился к ним к началу телевизионной передачи. Даже маленький экран портативного телевизора позволял судить о том, что доктор Барневельд произвел впечатление на членов комиссии. Его Нобелевская премия заранее расположила к нему конгрессменов, а когда он уселся за свидетельский стол перед батареей микрофонов, в их глазах он являл собой идеал ученого. Барневельд это явно почувствовал и потому по мере сил старался использовать благоприятное впечатление. Согласившись, что в проблеме влияния на погоду есть аспекты, которые могут представлять интерес для вооруженных сил, доктор Барневельд сказал: - Но существуют не менее важные - нет, даже более важные - аспекты использования этих достижений в мирных целях, для нужд общества. И будет прискорбно, если конъюнктурные интересы военных кругов лишат человечество благ, которые может принести ему управление климатом. Если человек научится управлять погодой, он сможет ликвидировать многие из причин, ведущих к войнам. Бедность, болезни, голод... Все эти беды человечества в значительной степени зависят и от климатических условий. Представьте себе мир, который не будет страдать от нехватки воды, в котором урожаи будут стабильными каждый год, а наводнения и засухи станут достоянием истории... Джим Деннис, сидевший за столом комиссии, наклонился вперед и спросил: - Может ли управление погодой быть осуществлено уже сейчас? Доктор Барневельд выдержал театральную паузу. Он явно наслаждался ролью телезвезды. - Уже сегодня можно начать работу в этом направлении, - сказал он наконец. - Кое-кто из моих коллег в Климатологическом отделе и в других местах разработал методы, с помощью которых можно избавить нашу страну от угрозы ураганов... Окончание фразы заглушил топот репортеров, бросившихся к телефонам. К вечеру проект "Контур" стал научной сенсацией, не меньшей, чем в свое время высадка на Луну. Но вся эта суматоха нас не коснулась. Мы оставались в Бостоне и были довольны тем, что Россмену приходится за нас отдуваться. Заседания комиссии конгресса продолжались еще несколько недель, но было ясно, что по популярности проект "Контур" ни в чем не уступает военному проекту майора Винсента. Большинство конгрессменов склонялись к тому, чтобы претворить в жизнь оба проекта. В итоге комиссия передала решение проблемы в руки администрации. А это было как раз то, чего добивался доктор Вейс, будучи советником президента по вопросам науки. Не удивительно, что в начале марта он пригласил Тэда и меня в свои кабинет в Белом доме. Циклогенез: рождение шторма. Смешайте равные части влажного морского и холодного арктического воздуха. Хорошенько перемешайте их против часовой стрелки. Поместите смесь над мысом Гаттерас в начале марта и внимательно наблюдайте. Под влиянием солнечной радиации, вращения Земли, ветров, вод и суши по соседству шторм двинется к северу вдоль побережья Атлантического океана. Над штатами Северная и Южная Каролина он избавятся от холодного дождя и града, затем направится в сторону штата Виргиния, впитывая в себя новые массы холодного воздуха, и разразится тяжелыми хлопьями мокрого снега. Вашингтон будет завален снегом, а далее к северу, в Филадельфии, Бостоне и Нью-Йорке, армии людей и машин будут готовиться отразить надвигающееся вторжение в надежде спасти свои города от парализующего действия снежных заносов. Когда мы с Тэдом сели в поезд, следующий да Вашингтона, небо над Бостоном было еще чистым. Но мы знали, что Вашингтон уже находится в центре снежной бури. Результаты ее ощущались даже в подземке. Толпы расстроенных, обозленных людей толклись на остановках: они опаздывали на работу. На шляпах и пальто людей, спускавшихся по эскалатору, налипли куски мокрого снега. Под ногами чавкала грязь. Тэд уговорил меня пройти несколько кварталов от вокзала до Белого дома пешком. Улицы опустели. Даже движущиеся тротуары были выключены. Редкие прохожие сгибались под напором ревущего ветра. Снег под ногами лежал толстым матрасом, и уже через минуту я продрог до костей, несмотря на теплое пальто, сапоги, перчатки и шапку на меховой подкладке. А Тэду такая погода нравилась. - Дайте мне два взвода лыжников, - заявил он, - и я захвачу власть в этой стране. - В такой день никто тебе даже возражать не будет, - проворчал я, прижимая к щекам поднятый воротник. - Не обращай внимания! Через час все пройдет. Шторм движется к северу. Завтра мы его догоним в Бостоне. Хорошенькая перспектива! Кабинет доктора Вейса оказался большим светлым помещением в деловом крыле Белого дома. Окна во всю стону выходили на засыпанную снегом лужайку. - Здесь по крайней мере тепло, - сказал Вейс, приглашая нас сесть. - У вас обоих такой вид, будто вы пешком пришли из Бостона. - У меня тоже такое ощущение, - сказал я. Тэд засмеялся. - Я хотел бы ознакомить вас с положением, в каком сейчас находится проект "Контур". Так сказать, из первых рук, - сказал доктор Вейс, чуть раскачиваясь в большом кожаном кресле. - Но прежде несколько слов о наступающем сезоне ураганов, - прервал его Тэд. - Я сделал на той неделе некоторые расчеты. Наверняка утверждать не берусь, но, по-моему, повторится прошлогодняя картина. Примерно то же количество штормов. Разумеется, если мы дадим им развиться. Доктор Вейс достал из подставки одну из трубок. - Перспективы уничтожения ураганов в колыбели очень соблазнительны, - сказал он. - Но, признаться, ваш план чрезвычайно дорог. А ведь он - наш единственный реальный козырь в споре с Пентагоном и в противодействии давлению, которое он оказывает на администрацию. - Ого, - сказал я, - дошли уже до такого уровня! - Вот именно, - согласился доктор Вейс, разжигая трубку. - Но я полагаю, у нас есть возможность обойти майора Винсента. Я дал понять, что наш проект борьбы с ураганами поможет военным изучить на нашем опыте некоторые данные, которые пригодятся им впоследствии. Иными словами, "Контур" не только не помешает Пентагону, а даже будет ему полезен. - Погодите, - перебил его Тэд. - Но ведь борьба с ураганами - лишь часть нашей программы... На самом-то деле мы будем бороться с тропическими возмущениями, а не с настоящими штормами. - Я это отлично понимаю. - А наша окончательная цель - научиться управлять погодой в такой мере, чтобы не подпускать ураганы к побережью. И мы будем заниматься возмущениями лишь до той поры, пока не поумнеем настолько, чтобы перейти к уничтожению ураганов. - Вот об этом я и хотел с вами поговорить, - сказал доктор Вейс. - Та часть программы, которая касается влияния на погоду, подверглась серьезной критике, причем с разных сторон. - Так это же... - Выслушайте меня, Тэд. - Доктор Вейс наклонился вперед и оперся ладонями о стол. - Вы признаете, что знаете недостаточно, чтобы воздействовать на ураганы и удерживать их от нападения на наши берега. Если бы даже это вам и было по силам, для этого пришлось бы изменять погоду над большей частью континентальных районов США. - И Канады, - добавил Тэд. Доктор Вейс кивнул: - А также Мексики, о чем мы не должны забывать. - Разумеется, - сказал Тэд. - И что из этого? - Тут в дело вмешиваются политические факторы. И ситуация становится опасной. Не следует скидывать со счетов возможность неудачи. Что, если вы допустите ошибку? Последствия будут катастрофическими. - А теперь выслушайте вы меня, - возразил Тэд. - Что же, по-вашему, мы собираемся менять русло Миссисипи и заставить ее течь в Амазонку? Наша цель - воздействовать на погоду, но не настолько, чтобы вызывать стихийные бедствия. При всем желании мы не смогли бы этого сделать - на это потребовалось бы слишком много энергии. Мы не собираемся вызвать снегопад в Калифорнии или растопить льды на Аляске. - Мы-то с вами, Тэд, это знаем, а что вы скажете рядовому избирателю? Многие и так ворчат на Бюро погоды, если дождь мешает их пикнику или град уничтожает их урожай. Отдаете ли вы себе отчет, какую взрывчатку берет в руки правительство, когда принимает ответственность за управление погодой? - Провозглашение независимости в 1776 году тоже было взрывом бомбы. Кое на что надо в конце концов решаться. - Со временем управление погодой станет реальностью, - сказал доктор Вейс, повысив голос. - Но нельзя торопить события. Проект "Контур", та часть его, что касается уничтожения ураганов в зародыше, - отличное начало. Через год-два успешных демонстраций мы будем готовы к следующему шагу. И, что еще важнее, страна будет готова к этому психологически. - Но мы можем добиться этого уже в нынешнем году! Как только мы проверим еще раз теоретические выкладки, мы сможем переходить к практическим действиям. - Технически - да, но не политически. Да и с технической точки зрения преждевременные манипуляции с погодой - не более чем интеллектуальная рулетка. Тэд стукнул кулаком по ручке кресла. - Послушайте, Вейс, я не знаю, чем вы так перепуганы. Сегодня с неба падают дождь и снег. Случаются засухи и наводнения. Правительство вступает в игру, и за это его критикует горстка психопатов и человеконенавистников. И что из этого? А засухи, которые правительство уничтожит, а наводнения, которые так и не произойдут? А обильные урожаи, которые вы сможете обеспечить? Доктор Вейс откинулся в кресле и покачал головой: - Тэд, вы разбираетесь в науке, но ни черта не смыслите в политике. А в ней совсем другие правила игры. - Но ведь "Контур" ничего не стоит без настоящего управления погодой. Если мы остановимся на полпути, мы попросту выкинем на ветер деньги и усилия. - Иными словами, вы возражаете против того, чтобы программа была принята без экспериментов с погодой? - Да, - сказал Тэд сухо. - Уничтожение тропических возмущений - временная мера. Если от него не перейти к аффективному управлению погодой, мы упремся в стену, ибо другими средствами, нам с ураганами не справиться. Доктор Вейс резко встал из-за стола. - Хорошо, - сказал он, - мы уже поговорили достаточно. Надо решать. - Что, еще одна комиссия? - Нет, - ответил доктор Вейс, взглянув на часы, стоявшие на письменном столе. - Не все проблемы решаются в комиссиях. Следуйте за мной. Мы прошли за ним по коридору, поднялись по лестнице на этаж выше и через небольшую дверь, на которой не было таблички с именем, попали в просторный овальный кабинет, посреди которого стоял массивный письменный стол, заваленный бумагами. На столе стояло три телефона разных цветов. На стене сзади были прикреплены скрещенные флаги. В комнате никого не было. Я поглядел на Тэда. Он, как и я, уже понял, куда мы попали. Дверь в дальней стене отворилась, и к столу подошел президент. - Добрый день, - сказал он. - Очевидно, я вижу перед собой мистера Маррета и мистера Торна. Рукопожатие президента было крепким и энергичным. Он оказался выше, чем я предполагал, и выглядел моложе, чем на телевизионных экранах. Он указал на кресла напротив стола. Когда мы сели, он раздвинул бумаги на столе, проглядел одну или два из них и спросил: - Вы в самом деле можете остановить ураганы? - Да, сэр, - выпалил Тэд. Президент улыбнулся. - И вы совершенно в себе уверены? - Мы сможем это сделать, сэр, если получим возможности. - Очевидно, для вас не секрет, что министерство обороны тоже предложило программу управления погодой? Если я откажу в этом военному министру, это даст козырь в руки оппозиции на ноябрьских выборах. - Но решение проблемы ураганов может стать для вас выигрышем в борьбе за голоса избирателей Атлантического побережья, - сказал Тэд. - И Мексиканского залива. Президент усмехнулся. - Я немного собрал голосов на побережье Мексиканского залива на прошлых выборах. И если вам не удастся одолеть ураганы, я потеряю там последние голоса. С другой стороны, если я не соглашусь на проведение проекта "Контур", проблема ураганов останется совершенно в стороне от политики. Тэд ничего не ответил. - Я узнал кос о чем еще, - вмешался доктор Вейс. - Маррет утверждает, что проект будет иметь смысл только в том случае, если он будет направлен на управление погодой в целом по стране, а не только на борьбу с ураганами над океаном. - Управление погодой, - повторил президент. Он перевел взгляд с советника по науке на Тэда. - Это... это уму непостижимо. Погода - это нечто могучее, беспощадное, суровое. Не могу даже представить себе, чтобы люди могли ею управлять. - Мы это сможем делать, - твердо ответил Тэд. - Погода лишь кажется могучей и суровой, потому что мы пока не способны ее постигнуть. А между тем в ее поведении есть логика. Погода подчиняется тем же физическим законам, что и яблоко, падающее на землю. Мы только начинаем постигать эти законы. Но как только мы познаем их в должной мере, мы обуздаем погоду. Вспомните, огонь тоже когда-то казался таинственным и опасным. Но человек научился укрощать его. Мы до сих пор знаем об этой стихии далеко не все, что нам хотелось бы знать, и все-таки огонь сегодня так же обычен, как насморк. Президент задумчиво сжал губы. - Значит, вы уверены в том, что в погоде есть своя логика? Конечно, погода прекрасна, даже когда бушуют штормы. Послушайте, мистер Маррет, достаточно ли вы познали логику погоды, чтобы сказать мне, когда кончится снегопад? Я во второй половине дня должен лететь в Чикаго. Тэд усмехнулся. - Вот-вот перестанет, - сказал он, взглянув на свои часы. - Вы в этом уверены? - спросил президент, подходя к окну и раздвигая шторы. - Так должно быть, - ответил Тэд. В распахнутые шторы хлынул яркий дневной свет. По небу неслись разрозненные клочья облаков, лучи солнца искрились, отражаясь от снежного ковра на лужайке. - Что ж, вы, кажется, и в самом деле знаете, о чем говорите, - сказал президент. - Но от предсказаний до управления погодой большой шаг. Очень большой. - Знаю, - сказал Тэд. Затем медленно, тщательно подбирая слова, он продолжил: - Если мы научимся эффективно управлять погодой, это обойдется нам куда дешевле, чем охота за отдельными тропическими возмущениями в просторах океана. Вот почему нашей окончательной целью должно стать полное господство над погодой. И мы добьемся этого, рано или поздно... Но мне хотелось, чтобы мы достигли этого сейчас... при содействии вашей администрации. Президент рассмеялся: - А я надеюсь продержаться здесь еще четыре года. Тэд высказал п