приятель - рыжий, то, завидев издали огненную шевелюру, нетрудно решить, что это как раз он и есть. Громкоговоритель на стене шумно прокашлялся и объявил металлическим голосом: - Внимание, внимание! Всем, у кого запаркован транспорт на взлетном поле, явиться во Второй отдел. Все авиарейсы на сегодня отменяются. Повторяем: отменяются. "Корона юга" отбывает по расписанию; немедленно освободить взлетное поле от всего личного авиатранспорта. Повторяем... Один из сидевших неподалеку от входа выразился кратко, но энергично, натянул разукрашенную золотым шитьем шапочку с козырьком и, тяжело ступая, исчез в пелене дождя. По ресторанчику пронесся порыв пронизывающего ветра, и ближайший к Кервину даркованин со смешком сказал своему сотрапезнику: - _Эса соу вхалле Терра акуалле..._ Второй покосился на Кервина и произнес что-то еще более оскорбительное на городском диалекте. Джеффа затрясло. С раннего детства и до зрелых лет он так и оставался по-ребячески чувствителен к оскорблениям. На Земле он был даркованином, чужаком, диковиной; здесь, на Даркоувере, он вдруг почувствовал себя землянином. И события дня прошедшего как-то не очень способствовали смягчению его права. Но он сдержал ярость и только проронил, обращаясь к пустому табурету по левую руку: - Болотный кролик захлебнется под дождем, если только у него не хватит мозгов держать рот на замке. Даркованин резко отодвинул стул и развернулся к Кервину, сшибив со стола свой стакан. Громко дзенькнуло разлетевшееся стекло, что-то испуганно проблеял официант - и все головы вокруг повернулись в их сторону. Кервин настороженно сполз со вращающегося табурета. Теперь он словно бы наблюдал за сценой со стороны, причем в изрядном замешательстве. Хорошенькая устанавливается традиция - что ни бар, то скандал; похоже, банкет по случаю возвращения блудного сына кончится тем, что его отволокут в местную каталажку и впаяют срок за пьяный дебош. Затем второй даркованин схватил своего сотрапезника за локоть. Взгляд того медленно поднялся и остановился на рыжей шевелюре Кервина, отливающей огнем в свете настенной лампы. - Комъин! - вырвался у даркованина сдавленный возглас. "А это что еще значит, черт побери?" - мысленно поинтересовался Джефф. Забияка затравленно метнул взгляд на своего спутника, но сочувствия в лице того не нашел. Он потоптался на месте, отступил на шаг, прикрыл рукой лицо и пробормотал что-то неразборчивое; потом рванулся к выходу - неуверенно, словно лунатик, уворачиваясь от встречных столов, - и нырнул в дождь. Только сейчас Кервин обратил внимание, что все вокруг не сводят с него глаз; он сумел, не мигая, выдержать пристальный взгляд официанта, и тот в конце концов удалился по своим делам. Джефф опустился обратно на табурет и отхлебнул из чашки, в которую был налит местный эквивалент кофе - содержащий кофеин и напоминающий по вкусу горький шоколад; напиток успел остыть. Оставшийся рыжеволосый даркованин поднялся из-за стола, подошел к Кервину и опустился на соседний табурет. - Кто вы такой, черт побери? Вопрос был задан на портовом жаргоне, но даркованин изъяснялся на нем неуверенно, с усилием выговаривая каждое слово. Кервин со вздохом отставил чашку. - Фигли-Мигли, мастер сглаза, очень древнее божество, - представился он. - И каждое столетие лежит на памяти невыносимым грузом. Отвали-ка лучше, а то мигом наведу порчу, как на твоего приятеля. Рыжеволосый усмехнулся - не без издевки и весьма недружелюбно. Похоже, он был примерно одного возраста с Кервином. - Никакой он мне не приятель, - сказал даркованин, - но и вы явно не тот, кем кажетесь. Похоже, его бегство удивило вас сильнее всех в этом заведении. Дело в том, что он подумал, будто вы из моих родичей. - Ваша мать, часом, не из Ирландии? - вежливо поинтересовался Кервин. - Нет? Тогда извините. Что до меня, то я происхожу из древнего и знатного рода человекоящеров с Арктура. С этими словами он взял со стойки чашку и снова приник к густой холодной жиже. Несколько секунд он чувствовал на себе недоуменный взгляд рыжеволосого; наконец тот отошел, пробормотав под нос: "Землянин!" - таким тоном, что одно это слово прозвучало как оскорбление. Теперь, когда было уже поздно, Кервин пожалел, что не ответил повежливей; его так и подмывало броситься за даркованином и потребовать объяснений. Останавливало только ясное осознание того, чем это, в лучшем случае, кончится: очередным щелчком по носу. Он оставил на стойке несколько монет и снова вышел в ледяную слякоть. Звезды исчезли. Было темно и холодно, громко завывал ветер, и каждый шаг требовал изрядных усилий. Кервина тут же начал бить озноб. Ну почему он вырядился в одну тоненькую рубашку, почему не купил ничего теплого... Черт побери, так ведь купил! Одеяние, может, и несколько экстравагантное, но на таком ветру - самое то, что надо. Онемевшими пальцами он развернул сверток, извлек отороченную мехом накидку, набросил на плечи и поплотнее укутался. Мягкая гибкая замша надежно защищала от ветра; мех приятно ласкал кожу. Завидев ярко освещенный вестибюль отеля "Небесная гавань", Кервин вспомнил, что так и не явился в Миссию и, соответственно, не получил ордера на жилье; теперь надо было искать, где переночевать. Почему бы не поинтересоваться насчет свободных номеров прямо в "Небесной гавани"? Он пересек вестибюль и направился к табличке "Регистрация". - Вам туда, - на мгновение подняв голову, буркнул дежурный и снова углубился в регистрационную книгу. Изумленный Кервин дернулся было возразить - неужели в Гражданской службе позаботились заранее забронировать ему номер? - но только пожал плечами и отправился к указанной двери. За нею оказалась просторная комната с длинным столом посередине; тут и там стояли непривычной формы кушетки и диваны; в камине горел огонь. За большим окном царила ночь, и в черном стекле отчетливо отражался Джефф Кервин-младший: высокий, с мокрыми свалявшимися рыжими прядями, с замкнутым лицом одиночки-интроверта; искатель приключений, которого все почему-то словно сговорились приключения-то и лишить. На вороте у зеркального двойника поблескивало золотое шитье; у Кервина начисто вылетело из головы, что на нем накидка. До боли знакомое лицо, незнакомый наряд... Кервин вздрогнул, ощутив укол некоего смутного воспоминания. Так вот в чем дело! Очевидно, увидев даркованский наряд, дежурный регистратор принял Кервина за кого-то другого. Пожалуй, это объясняло все. Итак, на Даркоувере, в Торговом городе у Кервина есть двойник или почти двойник - тоже рыжеволосый, тоже высокий, обладающий таким внешним сходством, что нетрудно попасться на удочку, если пристально не вглядеться. Что там лепетал тот даркованин в ресторанчике? "_Комъин_". Может, так зовут его двойника? "_Комъин_", - мысленно проговорил Кервин. Что-то смутно знакомое чудилось в этом сочетании звуков. - Что-то ты рано сегодня, _комъин_, - прозвучал за спиной девичий голос; Джефф развернулся и увидел ее. В первое мгновение ему показалось, будто это земная девушка - из-за золотисто-рыжих волос, собранных на затылке в тугой узел. На ней был распахнутый плащ, а под ним - простое платье, облегающее стройную фигурку. Пялиться в общественном месте на даркованскую девушку - оскорбление, наказуемое смертью (если поблизости есть родственники, которые не преминут оскорбиться) - но эта, весело улыбаясь, смотрела прямо в глаза Кервину. Поэтому, даже по некотором размышлении, Джефф остался при том же мнении. - Как вы сюда попали? - поинтересовалась девушка. - Мы же, кажется, договаривались прийти все вместе. Щеки Кервина вспыхнули жаром, и камин тут был ни при чем. - Прошу прощения, - сказал он. - Я... не думал, что это частная комната. Меня направили сюда - вероятно, по ошибке. Я немедленно уйду. Девушка изумленно уставилась на него; улыбка ее померкла. - Что вы имеете в виду? Нам же столько всего надо обсудить... - Она осеклась на полуслове и неуверенно произнесла: - Но вы... или я ошиблась? - Вы или не вы, но кто-то точно ошибся... - начал было Кервин, но осекся. Девушка говорила не на терра-стандарте и не на жаргоне Торгового города. Она говорила на языке, которого он не слышал ни разу в жизни - и, тем не менее, он прекрасно понимал ее; в первые мгновения диалект показался настолько знакомым, что Кервин и внимания не обратил, что они говорят на неизвестном языке. Девушка остолбенело замерла, приоткрыв рот. - Всемогущий Алдонай! - вырвалось у нее. - Кто же вы такой? Кервин собрался было представиться; но тут им снова овладел тот же гневливый бес, которого ему в присутствии красивой девушки удавалось пока держать в узде. Ну и тип, должно быть, этот его загадочный двойник! - Что, не узнала еще? - отрывисто поинтересовался он. - Я же твой старший брат Билл, позор семьи; сбежал из дому в шесть месяцев и все это время был в плену у пиратов. Продолжение в следующем выпуске. Она непонимающе мотнула головой, и Кервин догадался, что вряд ли она может оценить сарказм - тем более, скорее всего, на незнакомом языке. - Но... разве вы не один из нас? - поинтересовалась она все на том же загадочном наречии, которое Кервин понимал, если не слишком напрягался. - Может, из Потаенного города? Кто вы такой? Джефф раздраженно оскалился; эта идиотская игра его уже порядком утомила. "Скорей бы уж, что ли, - мелькнуло у него, - появился тот тип, за которого она меня принимает; тогда можно было б хоть дать ему по морде". - Послушайте, девушка, вы меня с кем-то путаете. Ничего я не знаю об этом вашем Потаенном городе - наверно, он слишком хорошо затаился... На какой, кстати, планете? Вы ведь не с Даркоувера? Если раньше она была просто изумлена, то теперь ее как громом поразило. - Но вы же понимаете меня! Послушайте, - перешла она на городской диалект, - нам надо хорошенько во всем разобраться. Тут что-то очень странное. Где бы мы могли поговорить? - Чем плохо здесь и сейчас? - поинтересовался Кервин. - Послушайте, меня тут, конечно, давно не было, но кое-что я еще помню. Я неплохо знаю местные законы, и мне совершенно не улыбается, чтобы в первые же двадцать четыре часа по возвращении мне привесили покушение на убийство - если у вас вдруг окажутся какие-нибудь чувствительные родственники мужского пола. Если вы, конечно, даркованка. Личико, напоминающее какого-нибудь сказочного персонажа, эльфа или фею, скорчилось в удивленной гримасе. - Не могу поверить. Похоже, вы действительно не знаете, кто я. Но это и не важно. - Для меня важно, - сухо произнес Кервин. - Хотя бы просто ради смеха: скажите, как вас зовут и за кого вы меня приняли - и я тут же удалюсь; не буду мешать вашему... рандеву. - Но так нельзя, - сказала девушка. На личике у нее застыло какое-то непонятное выражение, то ли удивления, то ли потрясения - можно подумать, Кервин заявил, что ему остается жить только час. Похоже, за сегодняшний вечер у него развилась премилая способность - до полусмерти пугать людей, безо всякого злого умысла, просто так. Нет, если этот его загадочный двойник появится-таки, Кервин обязательно даст ему по морде - для профилактики, из общих соображений. - Пожалуйста, не уходите, - проговорила девушка. - Если бы здесь был Кеннард... - Тани! - прервал ее хриплый басовитый голос. "Похоже, мир окончательно сошел с ума, - думал, разворачиваясь к новоприбывшему, Кервин. - Интересно, увижу я сейчас свое зеркальное отображение?" Зеркального отображения он не увидел; вновь пришедший был, как и девушка, высок, светлокож, с густой золотисто-рыжей шевелюрой. В первое же мгновение Джефф проникся к нему инстинктивной неприязнью - даже прежде чем узнал в нем рыжеволосого из бара. Достаточно было одного взгляда - и рыжеволосый скорчил такую мину, будто вот-вот заголосит о вопиющем нарушении приличий. - Остер, - торопливо произнесла девушка, - я только хотела... - Землянин! - Я подумала, это кто-то из наших. - Это человекоящер с Арктура, - сердито покосился на Кервина Остер. - По крайней мере, так он мне сам сказал. Затем он обрушил на девушку целый поток слов - скорее всего, на том же загадочном языке, но столь стремительно, что Кервин не понимал ни звука. Впрочем, понимать было и не обязательно: достаточно было слышать тон. Рыжеволосый был страшно разозлен. - Ну не надо, Остер, не надо, не так все мрачно, - вмешался густой, рокочущий бас. - А ты, Таниквель, прекращай дразниться. - В комнате появился еще один человек, тоже рыжеволосый. Но в его огненной шевелюре мелькали седые пряди, и он сильно сутулился, словно под грузом лет. Глаз его почти не было видно под кустистыми бровями - настолько густыми, что это граничило с противоестественным. - Меня зовут Кеннард, - представился он, - я третий в Арилиннской башне. А из какого Гнезда вы? Кто у вас Хранительница? Кервин был уверен, что тот так и сказал: "Хранительница". - Обычно меня выпускают гулять одного, - сухо отозвался он. - Ошибочка вышла, Кеннард, - издевательски произнес Остер на портовом жаргоне. - На самом деле наш друг... э-э, крокодил с Арктура; по крайней мере, по его словам... Очевидно, он - землянин. - Но это невозможно! - воскликнул Кеннард. Джефф решил, что атмосфера становится слишком уж напряженной. - Глубоко сожалею, - начал он и к собственному удивлению осознал, что обычный вежливый оборот приобрел буквальный смысл. - Я действительно землянин. Но детство мое прошло на Даркоувере, и я привык считать эту планету своим домом. А теперь прошу прощения, если помешал. Доброй ночи, и прощайте. - Заяц-трусишка! - еле слышно буркнул под нос Остер; или что-то в этом роде. - Подождите, пожалуйста, - произнес Кеннард; Кервин, уже на полпути к двери, обернулся. - Если вы располагаете некоторым временем, я хотел бы поговорить с вами. Джефф покосился на Таниквель и уже готов был уступить; но стоило перевести взгляд на Остера - и это решило дело. - Спасибо, - вежливо отозвался он, - но я уже опаздываю. Прошу прощения, если помешал веселью. Остер, брызжа слюной, выпалил что-то неразборчивое. - Да осветят луны ваш путь, - церемонно поклонился Кеннард. Таниквель ладошкой зажала рот и замерла изваянием, глядя на Кервина широко раскрытыми золотистыми глазами. Тот замялся, борясь с искушением потребовать объяснений; но возможность пойти на попятный и сохранить при этом лицо он уже упустил. - Доброй ночи, - повторил он, и тяжелая дверь, закрываясь за ним, громко хлопнула; признание своего поражения почудилось ему в этом хлопке... и предчувствие того, что это еще только начало. Мелкая ледяная морось сгустилась в зябкий, пронизывающий до костей туман. Кервин поплотнее укутался в накидку и только тут обратил внимание, что она до сих пор на нем. "Боже мой, - промелькнула мысль, - не удивительно, что девушка так была ошеломлена, когда я заявил, что землянин. Должно быть, я смахивал на настоящего психа". Над темными обледеневшими улицами, скрывая луны и звезды, вихрился густо-лиловый туман, и пахло от него опьяняюще-свежо. Причудливым светящимся деревом проступало через туман здание Миссии, и Кервин понимал, что там его ждут только тепло и уют безо всяких неожиданностей; не исключено, Эллерс уже пришел в себя и, обнаружив, что остался один, вернулся в Миссию. За кого б его тут ни принимали, хуже не будет, если он еще немного побродит по городу. Господи Боже, это ведь его родная планета! Здесь он родился. Здесь жил. Он не какой-нибудь наивный землянин-космофлотчик, которому строго-настрого наказали: ни шагу из туристского квартала. Он знает город - когда-то знал, по крайней мере - и местный язык. "Оставьте со мной ребенка до семи лет, а потом пускай забирает его кто угодно". Этот суровый древний святой знал, что говорил. Кстати, землянин. Ergo, Кервин - даркованин. И всегда им будет. Он вернулся домой, и, в первую очередь, надо бы хорошенько осмотреться. На улицах почти никого не было; изредка навстречу попадались закутанные в мех фигуры, сгорбившиеся под напором пронизывающего ветра. С громким топотом Кервина обогнало какое-то крошечное создание - и одного брошенного снизу вверх взгляда зеленых глаз, за которыми светился человеческий разум, было достаточно, чтобы рука Кервина бессознательно дернулась в защитном жесте; ибо _кирри_ - странные существа, они живут электрической энергией и вырабатывают электростатические поля, так что по неосторожности можно схлопотать очень сильный, почти смертельный удар током. Дрожащая от холода девушка, кутаясь в тонкую меховую накидку, с надеждой бросила на Кервина взгляд и что-то пробормотала, но не на портовом жаргоне, а на языке Старого города, на котором он умел говорить, когда на терра-стандарте еще и двух слов связать не мог (Э, откуда вдруг он это вспомнил?), и Кервин нерешительно замедлил шаг, тронутый грустным взглядом девушки и тем, как она непохожа на официантку из бара; но тут она подняла глаза на его рыжую шевелюру, выдохнула что-то неразборчивое и метнулась прочь. Джефф медленно зашагал через площадь, смакуя незнакомые запахи и звуки. Он остановился у лотка, где пожилая женщина торговала жареной рыбой; рыба швырялась в громко шипящее прозрачное зеленоватое масло, но под жаровней не было и намека на огонь. Торговка подняла голову, разразилась речью на городском жаргоне - слишком обильно уснащенной сленгом, чтобы Кервин что-то понял - и вручила ему рыбину на зеленом листе. "Интересно, - мелькнула и тут же скрылась мысль, - откуда они берут зеленые листья?" Он выложил на лоток несколько монет, и торговка испуганно отшатнулась; в ее неразборчивом лопотании ему снова почудилось это загадочное слово: "Комъин". Вот ведь дьявольщина! Ну сколько можно людей пугать? Хоть в космопорт возвращайся. Может, все дело в экзотическом наряде? Джефф с радостью снял бы накидку, но одетым по-земному... ну, в общем, шляться в одиночку по Старому городу - это не безопасно. Ага, вот он и признался! Именно о таком маскараде на самом-то деле он и думал, покупая накидку. Но слишком уж на него глазели. Он развернулся и направился в обратный путь, ориентируясь на огни здания Миссии. Было уже очень поздно; на мостовых блестел лед, и квартал казался обезлюдевшим. За спиной послышались шаги - неторопливые, можно даже сказать, целеустремленные - и Кервин обернулся. Негромко, почти бесшумно ступая, его нагоняла закутанная в плащ фигура с низко надвинутым капюшоном. Джефф посторонился, освобождая проход. Это была ошибка. С боевым кличем неизвестный в плаще - явно не-человек - бросился на Кервина, одним прыжком одолев разделявшие их футов двенадцать. Кервин ощутил жгучую боль, потом в голове у него что-то взорвалось, и призрачный, далекий голос принялся выкрикивать странные слова: - Передай сыну варвара, чтоб не возвращался более на равнины Арилинна! Башня погублена, и Золотой Колокольчик отомщена! "Ну что за бред", - отметил про себя Кервин и полетел в черноту. 3 Шел дождь. На лицо падал серый свет, и кто-то пронзительно, рыдающе голосил: - Ай-ай-ай! Ай, _комъин_! Его подняли с брусчатки; в голове снова что-то с грохотом взорвалось, и Джефф Кервин опять погрузился в забытье. Внезапно в мозгу у него, вплоть до самых дальних закоулков, полыхнул ослепительный белый свет. Кто-то трогал его за голову, и та отзывалась адской болью. - Полегче, полегче! - хрипло простонал Кервин, и свет убрали. Он лежал в стерильно белой палате на стерильно белой постели, а над ним стоял, склонившись, человек в белом халате и шапочке с золоченым кадуцеем [от латинского caduceus; в мифологии - обвитый двумя змеями магический жезл, атрибут древнегреческого бога Гермеса и его древнеримского двойника Меркурия] - эмблемой Медицинского корпуса. - Ну что, вы уже в порядке? Кервин собирался было кивнуть, но тут в голове у него снова что-то с грохотом взорвалось, и он передумал. Доктор вручил ему бумажный стаканчик с красной жидкостью; во рту словно вспыхнул огонь, а пищевод отозвался нестерпимым жжением, зато перестала болеть голова. - Что случилось? - поинтересовался Джефф. Отворилась дверь, и в палату просунул голову Джимми Эллерс; глаза его были налиты красным. - И ты еще спрашиваешь! Нажрался и отрубился я - но схлопотать по кумполу умудрился ты, и обчистили почему-то тебя. Зеленый кадет прямо, честное слово! - Вам повезло, у вас крепкая голова, - с укоризной произнес доктор. - А то ведь все могло кончиться гораздо хуже. Неужели ему все привиделось? Неужели его просто избили и ограбили в Старом городе, а остальное - это был только сон: его причудливые блуждания в даркованском наряде, незнакомые люди, принимавшие его за кого-то другого? Шутки подсознания - желаемое выдается за действительное, тяга обрести семью сублимируется?.. _А златоглавая Таниквель - это тоже сон?_ - Какой сегодня день? - Все тот же самый; то есть утро после вчерашней ночи, - отозвался Эллерс. - Где это произошло? - Не знаю, - ответил доктор, направляясь к дверям. - Очевидно, кто-то нашел вас, перепугался и оттащил на портовую площадь - примерно на рассвете. С этими словами он вышел из палаты. "Пожалуй, прямо сейчас эта головоломка для меня сложновата", - решил Кервин, перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Раган, официантка из пивного зала и рыжеволосые аристократы проплыли, кружась в хороводе, в его засыпающем мозгу. Если поначалу ему казалось, что возвращение на Даркоувер обернется только парой-тройкой ностальгически оброненных слез... что ж, приключений этой ночи ему хватит лет на пять - десять вперед. Увы, никакой демон саркастически не шепнул ему на ухо, что настоящие приключения еще и не начинались. На следующее утро в транспортный отдел явился уже совершенно другой Джефф Кервин - изрядно протрезвевший. Во взгляде Легата особенного энтузиазма не читалось. - Тут нужны медики и техники, а мне присылают связиста! Понимаю, вы тут ни при чем; Даркоувер - не шибко популярное место, вот в штабе и лезут из кожи вон, чтобы хоть кого-то сюда засунуть. Я слышал, вы сами попросили перевода сюда - значит, не исключено, мне удастся задержать вас тут подольше; обычно мне присылают стажеров, а те немедленно переводятся отсюда, как только выслуживают право этого требовать. Ну ладно, что есть, то есть. Я слышал, вы угодили в какую-то заварушку, когда разгуливали один по городу? Не самая удачная выдумка. Следуя наводящим вопросам легата, Кервин изложил свое ночное приключение - опустив только упоминание о троих рыжеволосых в "Небесной гавани". Зачем он это сделал, он и сам толком не понимал; возможно, из-за девушки. - Откуда такой интерес к Даркоуверу, Кервин? - Я здесь родился, сэр, - угрюмо набычившись, произнес Кервин. Если из-за происхождения ему грозят какие-то дискриминационные меры... что ж, он предпочел бы узнать об этом сразу. Но легат только стал еще задумчивей. - Может быть, вам очень повезло, - наконец произнес он. - Даркоувер - странное место. Я-то сам сюда никогда не рвался; просто угораздило в свое время ввязаться в политику... В общем, что-то вроде почетной ссылки. А если вам здесь действительно нравится, вы можете сделать очень неплохую карьеру. Обычно, правда, никто тут не задерживается дольше, чем приходится по службе. - Я сам толком не знаю, что меня сюда привело, - задумчиво произнес Джефф. - Так... детские воспоминания. Только почему-то очень уж навязчивые. Чуть ли не в форме приказа. - Вдохнуть аромат родного воздуха, почувствовать на лице лучи родного солнца... - вздохнул легат. - Знал бы ты, парень, как мне это знакомо. Я в космосе уже сорок лет; я повидал десятки миров. Но умереть хотел бы на Земле. - Он протянул Кервину руку - настолько эмоционально, что тому на мгновение стало не по себе. - Оставайся, сынок, если тебе тут по душе. "Цветут пусть звезды дивным садом, дивней нет мира, и не надо..." - Он умолк. - Ну ладно; так кто были твои родители? Кервин вспомнил официанток в портовом баре и тут же постарался забыть о них. "По крайней мере, отец хоть позаботился отдать меня в приют, а то таскали бы меня, как маленького Рагана, по всему сектору... _Но откуда я это знаю?_" - Кервин... - задумчиво протянул легат. - Где-то я это имя уже слышал. Если он здесь женился, в архивах наверняка должны были остаться какие-то сведения. - Выдвигать контртезиса он не стал. - Обычно они довольно аккуратно ведут записи. Как правило, найденыши официально передаются под опеку городским Иерархам. А вас мало того, что взяли в Приют Астронавта, так еще и отправили на Землю - это вообще величайшая редкость. А то оставили бы вас здесь и устроили работать при Миссии - картографом, там, или переводчиком... Не исключено, что мать ваша могла быть кем-то из здешнего медицинского персонала. - А я думал, может, во мне есть даркованская кровь... - Сомневаюсь. Среди землян рыжие волосы не редкость - тем более в космосе, куда тянет людей авантюрного склада. Но ни разу в жизни не видел рыжего даркованина. "А я вот видел троих", - хотел сказать Кервин, но не смог. Буквально не смог; к горлу словно подступил удушливый ком и никак не желал сглатываться. Легат тем временем делился своими впечатлениями от Даркоувера: - Странное место. Согласно Пакту, мы держим за собой только крохотные клочки территории, в целях развития торговли - как и на любой другой планете. Ну да не мне вам объяснять. Местные правительства мы, как правило, оставляем в покое. Ведь как оно обычно все происходит на любой другой планете: стоит народу увидеть нашу технику, почувствовать, что мы можем им предложить - тут же им надоедают всякие их монархии или иерархии, и они сами начинают просить, чтоб их пустили в Империю. Это надежно, как математическая формула. Но на Даркоувере она почему-то не работает. - Он стукнул по столу кулаком. - Они говорят, черт побери, что нам нечего им предложить! О, иногда они снисходят до торговли с нами: обменивают платину, золото или матричные кристаллы - знаете, что это такое? - на оптические приборы, медикаменты или какие-нибудь предметы роскоши. Но они не проявляют ни малейшего интереса к тому, чтобы организовать производство или наладить настоящую торговлю. По словам легата, выходило так, что даркованами правит некая высшая каста - уединенно живущая, неподкупная и недоступная. В городах никто из них почти никогда не появлялся; это была настоящая загадка, головоломка. - На самом-то деле, единственное, что их по большому счету заинтересовало изо всего, что мы могли предложить - это лошади. Подумать только, лошади! Пару веков назад кому-то пришло в голову завезти сюда несколько десятков - и Хастуры тут же купили их, всех до последней. Теперь по здешним степям носятся уже целые табуны... Чертова отсталая планета! Лошади им подошли, а вот автомобили, видите ли, не подходят - говорят, будто не хотят строить дорог. Правда, иногда они покупают самолет-другой... - Легат подпер голову ладонями и снова вздохнул: - Не планета, а сплошное безумие. Я просто ничего не понимаю. Может, вам больше повезет? После работы Кервин отправился в более респектабельный район Торгового города, к Приюту Астронавта. Дорогу он помнил до мельчайших подробностей. И вот он снова стоял перед высоким мрачноватым зданием, непривычно выглядящим в окружении покрытых бледной листвой деревьев. Над входом яркой медью горела эмблема Космофлота Империи - звезда и ракета. Вестибюль был пуст, но за приоткрытой дверью одного из классов Кервин разглядел несколько мальчиков и девочек, обступивших большой глобус. Из дальнего крыла доносились веселые крики - там был игровой зал; звуки заглушались толстыми стенами, и Кервин не мог разобрать ни слова. В директорской (она же приемная) - главном кошмаре детства - Кервин дождался, пока к нему не подошла по даркованской моде одетая дама, в скромном свободном платье и меховой накидке, и спокойным радушным голосом не поинтересовалась, чем может помочь. Когда он объяснил, с чем явился, она сердечно протянула ему руку. - Значит, вы из наших воспитанников? Знаете, наверно, тогда я тут еще не работала. Как, говорите, вас зовут? - Джефф Кервин-младший. Она нахмурила лоб, из вежливости изобразив глубокую задумчивость. - Не исключено, что ваше имя попадалось мне в архиве. Во сколько лет вас забрали из Приюта? В двенадцать? О, это необычно. Как правило, наши мальчики живут здесь до восемнадцати. Потом, после выпускных экзаменов, Миссия распределяет их на работу. - Меня отправили к бабушке с дедушкой. На Землю. - В любом случае, здесь должны храниться сведения обо всех наших воспитанниках. Если известны родители... - она замялась. - Разумеется, при оформлении мы стараемся занести в архив всю информацию на тех, кто к нам поступает; но иногда имя одного из родителей может не указываться, если отец предпочел... - Вы хотите сказать, если моя мать была портовой девкой, так? Дама кивнула, поморщившись от такой прямоты. - Подождите минуточку. Она удалилась в небольшой смежный кабинет. Сквозь приоткрытую дверь Кервин разглядел компьютер и девушку в аккуратной форме. Мгновением позже дама вернулась с выражением озадаченным и слегка раздраженным. - Не понимаю, о чем это вы говорите, мистер Кервин, - отрывисто произнесла она. - В наших списках вас не значится. И никогда не значилось. - Вы шутите! - оторопело уставился на нее Джефф. - Я жил тут до двенадцати лет! - Прошу прощения, - покачала она головой, - но никакого Кервина у нас в списках нет. Вы не могли, скажем, поступить под каким-то другим именем? - Вряд ли, - озадаченно протянул он. - Более того, в архиве нет ни единого упоминания о том, чтобы кого-то из наших мальчиков отправляли на Землю. Такое... крайне маловероятно. Кервин шагнул вперед и угрожающе навис над женщиной. - Что за дурацкие шутки?! - разъяренно выдохнул он. - Я жил здесь - двенадцать лет! Меня действительно отправили на Землю! Я могу доказать это, черт побери! - Пожалуйста... - съежившись, отпрянула дама. - Послушайте, - извиняющимся тоном начал Джефф, уже сожалея о своей вспышке, - прошу прощения, я вовсе не хотел... Разве не могли имя как-то перепутать, исказить?.. - Да, конечно - если вы поступили под другим именем. - Да нет же, черт побери! - взорвался он. - Всю дорогу меня так и звали - _Кервин_! В каком-то из классов тут, наверху, меня учили, как пишется мое имя. - Прошу прощения, но никого по имени Кервин в наших списках не значится, - холодно повторила дама. - Но если вы так настаиваете... - Она кивнула на каморку с компьютером. - Можете сами убедиться. Она сняла с него отпечаток большого пальца; сунула карточку в гнездо. Машина обратила к Кервину свой безмолвный железный лик - сканируя карту, роясь в базе данных. Отпечатки пальцев не меняются; где-то в недрах этого железного ящика должна найтись запись, что был тут некогда такой Джефф Кервин, которого одноклассники звали _Талло_, по-дарковански "Рыжий". Скорости IBM измеряются миллисекундами; ни щелканья, ни гуденья - того, что простые смертные обычно связывают с большими машинами - ничего этого на самом деле нет. Сверхъестественно быстро наружу выскочила карточка. Кервин перегнулся через стол и подхватил ее прежде, чем его опередит дама из приемной - но вот он перевернул карточку, и железная уверенность в том, что дама лжет, куда-то испарилась, и холодный ужас парализовал все его существо. Вердикт безличного печатающего устройства гласил: "В списках не значился". Дама извлекла карточку из его безвольно ослабевших пальцев. - Не станете же вы обвинять во лжи машину, - холодно произнесла она. - Теперь, пожалуйста, я попросила бы вас удалиться. - Тон ее лучше всяких слов давал понять, что если Кервин не удалится сам, ему помогут. Онемевшими пальцами Кервин вцепился в угол стола. Ему казалось, он снова в открытом космосе - беспощадно холодном, головокружительно пустом. - С ума я, что ли, сошел? - побелевшими губами выдавил он. - А на Даркоувере не может быть еще одного Приюта Астронавта? Дама смерила его долгим взглядом, и, в конце концов, раздражение сменилось даже чем-то похожим на сочувствие. - Нет, мистер Кервин, не может. Почему бы вам не обратиться в Миссию, на восьмой этаж? Если что-то не так - это скорее по их части. Кервин судорожно сглотнул и вышел. Восьмой этаж, Отделение неврологии и психиатрии. Она думает, что я сумасшедший. А что если?.. С трудом передвигая одеревеневшие ноги, он спустился по лестнице и вышел на улицу, на прохладный воздух. Они все врут, все врут... Нет. Это образ мыслей параноика; они - таинственные и неуловимые _они_ - его обманывают. "Но черт побери, - думал Кервин, пытаясь хоть как-то снова уцепиться за реальность, - черт побери, я же тут жил; вон окно моей бывшей спальни". Его так и подмывало подняться наверх и проверить, остались ли на спинке кровати из таллатового дерева вырезанные когда-то им инициалы - ДЭК. Нет, лучше не стоит. С его везением, он наверняка нарвется на толпу детей; припаяют, чего доброго, попытку растления малолетних, если не что похуже. Он только обернулся и бросил прощальный взгляд на белые стены, за которыми прошло его детство... Ой ли? Кервин стиснул виски, пытаясь напрячь память, но всплывали какие-то одни обрывки: темный пустой зал, небо, человек в плаще с капюшоном надменно меряет шагами коридор, пламенеют на солнце рыжие волосы... А вот уже приют, вот Кервин уже играет, учится, ест и спит среди других детей в синих штанишках и белых рубашечках. Когда ему было девять, он по уши втюрился в одну нянечку, молоденькую стройную даркованку... Как ее звали? Марука. Она бесшумно ступала, словно плыла по коридорам в шлепанцах на мягкой подошве, и просторный белый халат переливался в тускловатом свете, а голос звучал негромко и нежно. "Ей нравилось ерошить мои волосы, а когда как-то раз я слег в лихорадке, она приходила ко мне, садилась на край кровати, гладила лоб и вполголоса напевала необычным неровным контральто какие-то даркованские песенки". А когда ему было одиннадцать, Джефф расквасил нос одному парню по имени Хьялмар за то, что тот назвал его Талло, и седой учитель математики из третьей группы едва растащил их - брыкающихся, царапающихся, фыркающих, осыпающих друг друга площадной бранью. А еще была девочка Айви - всего за несколько недель до того, как смертельно перепуганного Кервина накачали лекарствами, скатали в тюк и отволокли на борт звездолета; он сэкономил для нее недельную порцию конфет, они сидели и робко держались за руки под листопадом, и один раз он неуклюже поцеловал ее, но она отвернула лицо, и вместо губ он ткнулся в пушистые, сладковато пахнущие волосы. Черта с два - не выйдет у них выставить его сумасшедшим! Вот что он, пожалуй, сделает: действительно последует совету дамы из приюта и отправится в Миссию. Только не в отделение неврологии и психиатрии, а в архив. В архиве хранятся сведения обо всех, кто служил на Даркоувере Земной Империи. Обо всех до единого. Тут-то все и выяснится. Архивист был несколько удивлен, когда Кервин обратился к нему с запросом, и Джефф прекрасно его понимал. В конце концов, не каждый же день в архив обращаются за собственной биографической справкой; как правило, люди все-таки знают, кто они такие. - Понимаете, - извиняющимся тоном объяснял он, - я никогда не знал, кто моя мать. Может, у вас в архиве сохранились-какие-то записи... Архивист скормил машине карточку с отпечатком большого пальца Кервина и безразлично ткнул в несколько кнопок. Выждав паузу, защелкал принтер, и Кервин, перегнувшись через стол, принялся читать распечатку - вначале с выражением удовлетворения, ибо биографическая справка, очевидно, воспроизводилась без купюр, потом растущего недоумения. "КЕРВИН, ДЖЕФФЕРСОН ЭНДРЮ. Раса: Белый. Пол: Мужской. Гражданство: Земное. Место жительства: Денвер. Сектор: Второй. Семейное положение: Холост. Цвет волос: Рыжий. Цвет глаз: Серый. Цвет кожи: Светлый. Поступление на службу: 19 лет; стажер; Департамент Связи. Характеризуется по службе: Удовлетворительно. Характер: Замкнутый. Возможности: Высокие. В 22 года подал рапорт о переводе. Послан на Мегеру офицером Службы Связи. Характеризуется по службе: Отлично. Характер: Замкнутый. Возможности: Оцениваются очень высоко. В стойких привязанностях и предосудительных поступках не замечен. Продвижение по службе быстрое. Через 2 года подал рапорт о переводе. Послан на четвертую планету Фи Короны (системы Вольфа). Старший офицер Службы Связи. Характеризуется по службе: Отлично. Характер: Несколько нестабильный, с учетом частых требований о переводе, что на выполнений служебных обязанностей не сказывается. Возможности: Исключительно высокие. В брак не вступал. О связях ничего не известно. Заразными заболеваниями не болел. Подал рапорт о переводе на Даркоувер по личным причинам (невыясненным). Разрешение на перевод получено. Персональная оценка: Отлично; исключительно ценен для Гражданской Службы; необходимо наблюдение психолога. Рейтинг: Исключительно высокий. Возможности: Превосходные". - Но это не то, что мне надо, - нахмурился Кервин. - Мистер Кервин, это ваша официальная биографическая справка. Больше ничего на вас нет. - Послушайте, - произнес Кервин, закусив губу, - я родился на Даркоувере. У вас есть где-нибудь свидетельства о рождении? - Вообще-то, код запроса я послал по всем нашим банкам данных, - нахмурился архивист, - но можно попробовать еще поискать разрешение на отбытие с планеты, если вы были зарегистрированы как сирота... Так вот, свидетельства о рождении... Несколько минут он тыкал в кнопки; на экране загорались и гасли какие-то цифры. Наконец снова защелкал принтер. - Вот все Кервины, какие у нас есть, - объявил архивист, оторвал лист распечатки и вручил Кервину. Тот внимательно изучил текст, изумленно хмурясь и жуя губу. "КЕРВИН, ЭВЕЛИН ДЖАНИС. Пол: Женский. Родители: Руперт Кервин и местная женщина по имени Мэлли. Скончалась в возрасте 6 месяцев". "КЕРВИН, АРТУР. Пол: Мужской. Отец: Руперт Кервин. Мать: неизвестна. Окончил школу в Торговом городе". "КЕРВИН, ХЕНДЕРСОН. Пол: Мужской. Раса: Негр. Скончался в возрасте 45 лет от радиационных ожогов на Втором Спутнике". - Вот и все наши Кервины, - повторил архивист. - А разрешение на отбытие с планеты для сирот последний раз выдавалось... - он сверился с другим терминалом, - двенадцать лет назад. Девочке. Тэдди Керлэйн. Это явно не вы. - А что это за Руперт Кервин? - ухватился Кервин за последнюю соломинку. - Я его знаю. Восемь лет назад он спустился с Хребта и обосновался в городе. Женат на даркованке, у них ребенок. - И напоследок вот еще что, - попросил Кервин, механически разрывая лист распечатки в клочки. - Посмотрите, пожалуйста, что у вас есть на моего отца. - Да, приятель, тебя непросто убедить, - пожал плечами архивист и принялся нажимать на кнопки, глядя в застекленное окошечко, где выскакивала карточка, прежде чем с нее снималась копия. На мгновение он замер, и Джефф увидел, что служащий изменился в лице. - Извините, сэр, - вежливо произнес он, - но ничем больше помочь не могу. - Вранье! - вырвалось у Кервина. - Не может такого быть! На что вы там уставились? Уберите руку и дайте мне взглянуть. - Как пожелаете, - бесстрастно отозвался архивист; но он успел нажать кнопку, и экран опустел. - Вы что, хотите сказать, будто меня не существует? - всколыхнулась в Кервине бессильная ярость. - Послушайте, - устало произнес архивист, - можно стереть запись в церковно-приходской книге; но покажите мне того, кто мог бы залезть в банки данных главного компьютера Имперской Миссии... и я покажу вам гибрид человека с кристопедом. Оф