стся скрыть от нас... - Проклятье! - вырвалось у Джеффа, и голос его дрогнул. - В этом чертовом месте совсем никакой личной жизни нет, что ли? - Всемогущий Зандру! - со вздохом пробормотал Кеннард и весь как-то обмяк. - Послушай, Джефф, я все понимаю: вы, земляне... Ну как мне тебе объяснить? Таниквель... - Бросьте, - отрывисто произнес Кервин. - Это касается только меня и Таниквель, и никого больше. - Ничего подобного, - возразил Кеннард. - В первую очередь, это касается тебя и Остера. Послушай, помнишь, что я тебе говорил в самый первый день? Что бы ни происходило в Башне - это касается всех без исключения. Таниквель - эмпат. Неужели ты не понимаешь, что это значит? Неужели ты не понимаешь, что она чувствует, когда улавливает... подобную жажду? Она ведь женщина. А как может женщина, почувствовав такое, остаться безучастной? Не утолить жажды? Черт побери, - заключил он, - если б только вы с Остером понимали друг друга, если б между вами установилась эмпатия - ты бы тоже это ощутил. И понял, в чем дело. Сам того не желая, Кервин, кажется, начинал улавливать суть. В обществе телепатов, не способных ничего друг от друга скрывать, в такой тесно спаянной группе, как Башенный Круг, эмоции, страсти, желания влияют не только на тех, кто их испытывает, но и на всех остальных. Ощутив его одиночество и растерянность, Таниквель проявила понимание, отдала ему свою любовь. Теперь, когда Кервин чувствовал себя победителем, а Остер - разгромленным в пух и прах, она эмпатически реагировала на боль Остера, на его одиночество... Нет, это выше человеческих сил! Таниквель... Таниквель, которую он любил. Таниквель, которая дала ему так много - и в объятиях человека, которого он ненавидит! На лице у Кеннарда читалась жалость. - Должно быть, для тебя все это очень тяжело. Но ты слишком долго прожил среди землян. Ты впитал их неврозы. Ведь на Даркоувере сам институт брака появился не так давно; а моногамия - вообще совсем недавно. Да и то не прижилась толком. Джефф, я тебя ни в чем не обвиняю. Ты никак не можешь изменить свою натуру, точно так же, как мы - свою. Просто... мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовал себя таким несчастным. - Он устало зашаркал по коридору, и Джефф на мгновение уловил отблеск его эмоций, воспоминаний... Кеннард, женатый на земной женщине, прекрасно понимал боль человека, разрывающегося между двумя мирами: двое сыновей, подвергнутых остракизму, и все потому же... Не в силах сомкнуть глаз, снедаемый пламенем ревности, Кервин до утра вел ожесточенную внутреннюю дискуссию и в конце концов вынужден был пойти сам с собой на компромисс. Не стоит ради девушки устраивать сыр-бор. Не хватало еще, чтобы Остер все ему испортил. Так или иначе, все равно им работать вместе. До чего же паскудно уступить именно Остеру! Но, если Таниквель так больше нравится, - что ж, пожалуйста. Она сделала свой выбор и может смело продолжать в том же духе. Разумеется, такое решение проблемы было далеким от идеального, но по-своему оно сработало. Кервин стал по-ледяному сдержан; Таниквель переняла его тон. Снова началась работа по надстройке сложных матричных экранов, привязке к выверенным картам. Через пять дней после картирования залежей меди Круг собрался на второй сеанс, и снова замельтешила паутина раппорта - до бесконечности растягивая сознание в пространстве и во времени, выискивая крошечные атомы, из которых складывается металл, известный как цинк, выявляя богатые залежи и месторождения, классифицируя их по степени доступности и глубине залегания. Накануне третьего сеанса, вернувшись с предпринятой в одиночку верховой вылазки в предгорья, Джефф обнаружил, что его ждет Корус, бледный и возбужденный. - Джефф, Элори велела всем собраться в лаборатории - и как можно быстрее! Кервин последовал за ним, недоумевая, что могло случиться. Остальные были уже в сборе. Раннирл разложил на столе карту. - Неприятности, - объявил он. - Пришло сообщение от, наших клиентов - после того, как я передал им эту карту. Клан Альдаранов оформил заявки на три района - здесь, здесь и вот здесь, где, по нашим данным, богатые залежи меди. Вы не хуже меня знаете, что Альдараны - имперские марионетки. Империя дергает за ниточки; в поданных заявках речь шла о том, чтобы основать в этих районах промышленные колонии земного типа! Откуда они узнали про медь? - Раньше такого никогда не случалось, - сердито заявил Остер. - Стоило Джеффу один раз поработать с нами - тут же имперские марионетки опережают нас с заявками; причем не на одно, а сразу на три месторождения! - Он метнул на Кервина гневный взгляд. - Сколько тебе заплатили за предательство? - Да ты с ума сошел! - в тон ему отозвался Джефф. - Просто не повезло, - произнес Кеннард. - С одним месторождением это еще могло быть простым совпадением, - сказал Остер, - а с двумя - невезением. Но с тремя! - Есть только один способ разобраться, - произнесла Таниквель, покосилась на Кервина и отвела взгляд. - Кеннард, он не сможет солгать Альтону. Джефф сразу понял, что она имеет в виду, и в нем всколыхнулась ярость. - Телепатическое обследование? - поинтересовался он. - Да я сам этого требую, черт побери! А нотой, Остер, я заставлю тебя проглотить свои слова; я забью их тебе кулаками в глотку! - Он развернулся к Кеннарду; ярость заслонила в памяти кошмарные воспоминания о первом зондировании. - Давайте! Выясняйте! Кеннард возмущенно замахал руками. - Другого пути у нас не осталось, - тихо сказала Элори. Джефф зажмурил глаза, приготовившись к болезненному шоку насильственного раппорта. Сколько раз ни проходи через это - легче все равно не становится. Секунду-другую он держался, потом все заволокло благословенным вихрящимся туманом; потом он обнаружил, что стоит, стиснув край столешницы, и в тишине слышно только его шумное дыхание. Кеннард переводил взгляд то на него, то на Остера. - Ну? - потребовал Джефф. - Я всегда говорил, что мы можем тебе доверять, - тихо произнес Кеннард, - но чего-то я все равно не понимаю. Джефф, у тебя в памяти есть какой-то блок. - Может быть, земляне подвергли его пост-гипнотическому внушению? - предположил Остер. - И подсунули нам, как... как бомбу с часовым механизмом. - Не может такого быть, - презрительно скривилась Элори, но Кеннард хранил молчание. - Одно я могу сказать точно, Остер, - наконец произнес он. - Никакой информации землянам Кервин не передает. Чувства вины в нем нет. Но холодный, бесформенный ужас сжал горло Джеффа цепкой лапой. Некая таинственная сила манипулировала им с самого прибытия на Даркоувер. Не комъины же подчистили банки данных в компьютере Имперской Миссии; не комъины же давили ему на нервы, пока не осталось ничего, кроме как бежать без оглядки... _Неужели он действительно подослан к комъинам - шпион, сам не сознающий, что он шпион?_ - Дьявольская чушь! - сердито произнес Кеннард. - Такого мне еще не приходилось слышать! А почему тогда не Элори или, скажем, не Остер? От этих раздоров и всеобщей подозрительности выигрывают одни земляне! - Он принялся складывать карту. - Скорее уж кто-нибудь из Альдаранов, - а у них есть несколько телепатов - шпионит с незарегистрированной матрицей. Иногда барьер на втором уровне удается пробить, наверно, в этом-то и дело. Может быть, Остер, твой барьер на мгновение ослаб, вот и все. Просто не повезло; ничего, попробуем еще раз. 11 Кервин пытался избавиться от этой мысли. В конце концов, Кеннард провел же телепатическое обследование и доказал, что Джефф невиновен. Но, раз возникнув, мысль не желала никуда уходить и зудела, как больной запущенный зуб. "Я ведь могу об этом ничего и не знать. Неужели действительно меня подослали земляне? Да, конечно - комъины засекли меня еще из Арилинна. А я так рад был избавиться от давления, что не задавал никаких вопросов. Например, кто подчистил банк данных в компьютере приютского архива? _И, кстати, Остер тоже родился среди землян_". Молча, заторможенно Кервин проживал день за днем. В одиночку совершал верховые прогулки в предгорья, часами валялся на кровати у себя в комнате и старался ни о чем не думать. Каждый раз при общих сборищах в гостиной он ловил на себе сочувственный взгляд Таниквель. ("Чертова сука! Не нужна мне твоя жалость!") и ощущал отголосок ее боли. И вообще, он старался ее избегать. Воспоминания об их недолгих днях вместе были как острый нож. Поскольку это коснулось Джеффа гораздо глубже, чем какая-нибудь мимолетная связь, обрезать одним беззаботным движением все концы он не мог. Он смутно осознавал, что она пытается застать его наедине, чтобы поговорить. Избегать ее стало доставлять ему своего рода извращенное удовольствие. Но однажды утром они нос к носу столкнулись на лестнице. - Джефф, - произнесла она, вытягивая руку, - подожди. Не убегай. Мне надо поговорить с тобой. Он пожал плечами, сосредоточенно глядя поверх ее головы. - О чем поговорить? Глаза девушки, когда-то искрившиеся озорством, вдруг наполнились слезами. - Я так больше не могу! Мы словно враги - и вся Башня смердит ревностью и ненавистью! Перед искренностью этой боли лед его отчуждения дрогнул. - Тани, - произнес он, - мне это нравится ничуть не больше. Но разве я первый начал? - Ну сколько можно... - Она осеклась на полуслове и закусила губу. - Джефф, мне больно, что ты такой несчастный. Кеннард немного рассказал мне... - И что, я достаточно несчастен, чтобы ты вернулась ко мне? - поинтересовался он, с убийственным сарказмом отчеканивая каждое слово, и тяжело положил руки Таниквель на плечи. - Наверно, Остер и тебя уже убедил в худшем, что я шпионю на землян? - Джефф, но Остер тоже не врет, - негромко отозвалась она, не пытаясь вырваться. - Он просто говорит то, во что верит. И если ты думаешь, что его все это радует, то глубоко ошибаешься. - Ага, значит, если меня выгонят, он такого горя не переживет! - Не знаю, но он вовсе не тот гнусный тип, каким тебе кажется. Посмотри мне в глаза, Джефф, неужели ты не чувствуешь, что я говорю правду? "В этом-то вся беда, - устало подумал Джефф, - все они говорят правду, - как ее видят". Плечи Таниквель мелко дрожали, и один вид плачущей Тани - когда-то бывшей воплощением озорства и беззаботности, - почему-то ранил Кервина гораздо глубже, чем все подозрения остальных, вместе взятых. Она не нападала и не защищала, она просто разделяла его боль. Беспомощно рыдая, она приникла к нему. - О, Джефф, мы были так рады, когда ты появился - и для нас это так много значит, что ты здесь. Если бы только можно было точно узнать... Вечером того же дня в гостиной, дождавшись, пока все соберутся со своими бокалами вокруг камина, Кервин агрессивно вскочил, сжал кулаки за спиной и выступил с краткой речью (демонстративно на кахуенге): - Остер, ты выдвинул в мой адрес обвинение; зондирование Кеннарда показалось тебе недостаточным доказательством. Какого доказательства ты хочешь? Что тебя убедит? С кошачьей грацией Остер поднялся из кресла. - Комъинская неприкосновенность не позволяет мне... - вежливо начал он. - Знаешь, куда можешь засунуть свою комъинскую неприкосновенность?.. - Кервин употребил весьма специфический термин из портового жаргона. - Я десять лет прожил на Земле, и там есть по этому поводу одно хорошее выражение: выкладывай или заткнись. Или скажи, какое доказательство ты сочтешь достаточным, и дай мне возможность его представить, или... даю слово, братец: если услышу или телепатически уловлю от тебя хоть словечко, что я, мол, продался землянам или кому-то там еще - я тебя отделаю так, что живого места не останется! Остер отступил на шаг в сторону; и Джефф сделал шаг, не сводя с противника напряженного взгляда, не разжимая стиснутых кулаков. - Я повторяю: или выкладывай, или заткнись, и тогда уж пасти больше не разевай. - Это его право, Остер, - проговорил Кеннард. - Нельзя же все время только шушукаться за спиной. Или докажи свои подозрения, или извинись перед Джеффом, и вопрос закрыт. Ну сколько можно грызться! - Лицо его, прорезанное складками, скривила гримаса боли. - У нас и без того забот полон рот. Остер покосился на Кервина. "Если бы взглядом можно было убить, - подумал Джефф, - у Остера никаких проблем не возникло бы". Но когда тот заговорил, голос его прозвучал на удивление ровно: - Элори, ты не соберешь матричный капкан? - И не подумаю! - вспыхнула та. - Сам делай свою грязную работу! - Можно было бы попросить Кеннарда, но он предубежден в пользу Джеффа. - Давайте я соберу, - вызвался Раннирл. - Не подумай только, Остер, что я тебя поддерживаю. Но если оставить сборку тебе, результат нетрудно предсказать. Джефф, мне ты доверяешь? Кервин кивнул. Он понятия не имел, что такое матричный капкан, и на кого тот расставляется. Но если за дело брался Раннирл, можно было быть уверенным - не на Кервина. Как-то днем, когда заканчивалась настройка очередного экрана, и Джефф держал узор, ни с того, ни с сего картинка на мониторе задрожала и слилась в яркую зеленую полосу. Кервина пронизала боль; толком не осознавая, что делает, он разорвал раппорт между Раннирлом и Элори, отключил экраны и, сам не поняв, когда успел вскочить с места, подхватил безжизненно обмякшую Элори. В первое паническое мгновение ему показалось, что она не дышит. Потом темно-дымчатые ресницы ее дрогнули, и девушка прерывисто вздохнула. - Переутомилась, - произнес Кеннард, поднялся с места и накрыл большой кристалл куском шелковистой ткани. - Умолял же я ее передохнуть - так она и слушать не желала. - Хорошо, что Джефф успел ее подхватить, - сказал Раннирл. - Он вытащил Элори прежде, чем она успела нарушить кристаллическую структуру. Как это у тебя получилось, Джефф? - Понятия не имею, - Джефф действовал совершенно рефлекторно, словно в сознании сработал какой-то переключатель. - Удача. Инстинкт. Откуда мне знать? Элори еле слышно плакала; лицо ее стало мертвенно-бледным, а рыдания звучали глухо и прерывисто, словно у нее не было сил толком вдохнуть. Раннирл взял ее на руки, как ребенка, и направился к выходу из лаборатории, бросив через плечо: - Позовите Тани - и побыстрее! - Таниквель улетела с Остером, - отозвался Кеннард. - Я попробую, конечно, вызвать их, а пока... Раннирл пинком отворил ближайшую дверь; это оказалась одна из множества пустых комнат. Он положил Элори на кушетку, прикрытую пыльным вышитым покрывалом. - Я... могу чем-то помочь? - беспомощно поинтересовался от дверей Джефф. - Ты же эмпат, - отозвался Раннирл. И вдруг Джефф вспомнил, что сделала для него Таниквель в тот первый вечер, когда Кеннард взламывал его телепатический барьер. - Я... постараюсь. Элори, как капризный ребенок, замотала головой из стороны в сторону. - Нет, - раздраженно произнесла она, - нет, оставьте меня в покое. Со мной все в порядке. - Но чтобы сказать это, девушке пришлось дважды перевести дыхание, и лицо ее походило цветом на костяной лом. - Она всегда так, - вздохнул Раннирл. - Джефф, постарайся. Он вышел. Кервин приблизился к кушетке и неуклюже опустился на колени рядом с Хранительницей. - Элори, я в этом почти ничего не понимаю, - начал он, - но сделаю все, что смогу. - Вспомнив, что делала Таниквель для восстановления его сил, он взял Элори за руки. Пальцы ее были напряжены и холодны, как лед. Повинуясь какому-то импульсу, он принялся растирать их, возвращая гибкость. Джефф пытался повысить и обострить свою эмпатическую чувствительность, ощутить слабость Элори как свою... И он ощутил ее как внезапный укол боли, эту слабость полного бессилия, мелеющий поток сознания... девушка была на грани обморока. Кервин осторожно попробовал установить раппорт, чувствуя своим обострившимся восприятием, насколько Элори измождена, выискивая, как взять эту усталость на себя и передать девушке часть своей энергии. Стоя на коленях рядом с кушеткой, сжимая неподвижные ладони Элори, он ощутил, как в ее измученное тело по капле начинает возвращаться жизнь. Казалось, прошла целая вечность, - хотя на самом деле, наверно, всего несколько минут, - прежде чем Элори открыла свои серые глаза и посмотрела на Кервина. Но детское личико ее оставалось таким же бледным, а губы - совершенно бесцветными. - Спасибо, Джефф, - прошептала она. Такой волны эмоций, как та, что взметнулась в нем при этих словах, Кервин не ощущал еще ни разу в жизни. Он развел руки, и девушка оказалась у него в объятиях, поднимая к нему лицо. И, когда губы их встретились, без малейшего удивления, Джефф почувствовал дивное слияние двух нематериальных субстанций. Крепко обнимая теплую тоненькую фигурку, невероятно обостренным двойным восприятием он уловил, как смешаны в Элори хрупкость и стальная сила, детская наивность и древняя бесстрастная мудрость касты Хранителей. (_И через все это он смутно ощутил вместе с Элори необычное и едва ли наполовину осознаваемое пробуждение чувств; апатию и одновременно готовность, с какими она принимает его поцелуй. Он разделил с девушкой изумление, вызванное объятием, какого ей еще не доводилось испытывать - не отеческим и не безлично-добродушным - разделил ее робкое и не ведающее стыда удивление от того, сколько силы в мужском теле, какая в нем поднимается волна тепла..._) - Элори, - прошептал он, но шепот прозвучал триумфальным кличем. - Любовь моя, любовь... Какое-то мгновение длился спазматический, конвульсивный, терзающий каждый нерв ужас; потом раппорт разорвался, как разлетевшийся в кусочки кристалл - и вот уже побелевшая, как снег, Элори, извиваясь кошкой, пыталась вырваться из объятий Кервина. - Нет, - беззвучно шептала она, ловя воздух перекошенным ртом. - Нет, нет... Оцепеневший от шока Кервин разжал объятия. Элори тут же отпрянула, прижав руки к груди, словно защищаясь; все ее худенькое тельце сотрясали беззвучные рыдания. В глазах ее застыл ужас, но она успела уже отгородиться от Кервина барьером. Узкогубый детский рот ее открывался и закрывался, не издавая ни звука; личико перекосила гримаска, как у еле сдерживающей слезы маленькой девочки. - Нет, - наконец снова прошептала она. - Ну как ты мог забыть, кто я? О, сжалься надо мной, Аварра! - сбивчивой скороговоркой выпалила она и, спрятав лицо в ладони, устремилась прочь из комнаты; едва не споткнулась о табурет, увернулась от машинально шагнувшего за ней Джеффа и стрелой вылетела за дверь. Легкие шаги дробно простучали по коридору, по ступенькам; в конце концов откуда-то сверху донесся грохот захлопнувшейся двери. Он не видел Элори целых три дня. Впервые за все время с появления Кервина в Арилинне она пренебрегала вечерами в гостиной; Кеннард, пожав плечами, объяснил Кервину, что время от времени такое случается со всеми Хранительницами. Джефф, дабы случайно не опустить барьера и не выдать себя, промолчал. Но каждую бессонную ночь ему казалось, будто из темноты снова выплывают глаза Элори и вспыхивают внезапным ужасом, что на губах снова возникает вкус того поцелуя, а руки никак не могут забыть трепещущего в объятиях хрупкого перепуганного тельца. В первые мгновения после того, как разорвался раппорт, он просто ничего не соображал, застывши в онемении и оцепенении от этого чудовищного, шквального обвала; недоумевая, то ли печалиться, то ли гневаться столь внезапной перемене чувств. А потом, медленно и мучительно, пришло понимание. Он нарушил строжайший закон комъинов. Не зря ведь Хранительница давала обет девственности, и душой, и телом отдаваясь своей трудной и опасной работе. В глазах любого даркованина Элори была неприкосновенна; ни о страсти, ни о чистейшей платонической любви и речи быть не могло. Он слышал, что в Арилиннской башне говорили (и хуже того, чувствовал, что они чувствовали) по поводу Клейндори, преступившей обет (и ради кого - презренного землянина!). Другой бы на его месте мог начать громоздить кучу оправданий - мол, Элори сама была не против, и он лишь взял то, что было предложено. Но для Кервина такой легкий путь к отступлению был закрыт. Ему с самого начала бросилось в глаза, как по-детски невинно ведет себя Элори с мужчинами в Башне. Для них она была все равно, что беспола, словно еще один мужчина или ребенок; и она доверяла защищавшему ее табу. Так же невинно, беззаботно она доверилась Джеффу - и он предал ее доверие! Но еще ужасней был скребущий на сердце страх. Кеннард ведь предупреждал его: не следует эмоционально напрягаться в те несколько дней, что предшествуют работе с матрицами; лучше оставить пока Таниквель в покое - во избежание нервного переутомления. Таниквель! Можно подумать, все это был сон; да, он любил ее - но, скорее, из благодарности за ее доброту и понимание. Ничего похожего на то могучее чувство, что сотрясает сейчас все его существо. Телом и душой подстраивались Хранительницы под свои гигантские матричные кристаллы. Вот почему им следовало воздерживаться от бурных эмоциональных проявлений. Память Джеффа скачком вернулась к первому вечеру в Арилинне; к панической реакции Элори на его комплимент, к словам: "С самого рождения нас готовят к этому, и иногда... мы теряем свои способности всего за несколько лет". А теперь, может быть, судьба всего Даркоувера зависела от успеха или неудачи Арилиннской Башни. А успех или неудача зависят от того, насколько сильна Хранительница, насколько тщательно оберегаема и лелеема она. А Джефф Кервин, затесавшийся среди комъинов чужак, предал их доверие, обошел барьеры и поразил Хранительницу в самое сердце. Добравшись до этого места в своих размышлениях, Кервин зарылся лицом в ладони и попытался полностью отключиться. Это еще хуже, чем обвинения Остера в шпионаже в пользу землян. Утром четвертого дня он услышал с лестницы голос Элори. Что ж, в ночной битве он, пусть с невероятным трудом, но одержал над собой победу. Единственное, что теперь предстояло ему - это смирение. Он любил Элори - но любовь эта могла привести к тому, что она потеряет способности Хранительницы, а это поставит под угрозу работу, от которой зависит будущее всего Даркоувера. В случае их неудачи Пандаркованский Синдикат немедленно обратится к земным специалистам и примется преобразовывать даркованскую экономику на земной лад. "А разве это так плохо? - предательски шепнуло его второе "я". - Раньше или позже, но все равно Даркоуверу предстоит перестроиться на земной лад. Оно и к лучшему! Даже для Элори - слишком тяжелый это для нее груз; нельзя молодой девушке жить в заточении, хоронясь ото всего, что есть хорошего в жизни. И если у нас ничего не получится... если у нас ничего не получится, то какая разница, Хранительница там Элори или не Хранительница, и тогда она сможет быть моей..." "Предатель! - бросил он себе горькое обвинение. - Эти люди приютили тебя, дали возможность остаться на Даркоувере, приняли как своего... А ты готов погубить их! Что бы ни случилось, главное - чтобы Элори сохраняла спокойствие духа". Но со звуками ее голоса в душе у Кервина снова все забурлило. "О Боже, Боже, Элори, Элори..." Он направился было к двери, но, не видя ничего перед собой, развернулся обратно и рухнул ничком поперек кровати. Все существо Джеффа корчилось от боли и бунтовало. Нет, видеть ее - это выше его сил. - Кервин? - послышался через некоторое время из-за двери голос Раннирла. - Ты спустишься? Собрав в кулак остатки воли, Джефф спустился вслед за Раннирлом в гостиную. Как обычно, комъины расселись полукольцом перед камином, но Кервин видел одну Элори - снова в легком, как паутинка, вышитом цветочными узорами платье с пряжкой из одного-единственного кристалла, висящего у ворота, словно вопреки законам гравитации. Медные кудри украшал венок ослепительно-белых цветов. Когда вошел Кервин, она подняла голову; и Джефф, собираясь с духом, вдруг ощутил воздушное, прозрачное спокойствие, потому что улыбка Элори была такой же мягкой, отстраненной, спокойной, как всегда. Неужели она на самом деле ничего не почувствовала? Неужели все это ему лишь почудилось? Кеннард встретился с Джеффом взглядом и по-отечески положил руку на плечо. Казалось, прикосновением этим передавалось какое-то знание, и внезапно Джефф угадал правду: "_Ты даже представить себе не можешь, что это такое - подготовить Хранительницу_". Каким-то непостижимым образом за эти три дня Элори умудрилась восстановить прежнее холодное, отстраненное самообладание. Она улыбнулась Кервину - вроде бы улыбка оставалась прежней, дружелюбной, благосклонной - но своим новым обостренным чутьем под маской спокойствия Кервин уловил шрамы незатянувшихся трещин, воспоминание о катастрофе. - Джефф, Остер говорит, что матричный капкан готов. Мы запланировали операцию на сегодняшний вечер. Установить капкан хочет Остер. Я сказал, что ты не будешь возражать. - Да, конечно... - сказал Джефф. - Кстати, а что такое матричный капкан? Элори состроила детскую гримаску. - Это... это грязное извращение честной науки, - горячо заявила она. - Не обязательно, - возразил Кеннард. - Бывают самые разные матричные капканы. Например, Вуаль перед входом в Башню, пропускающая одних комъинов. Остер, какого типа твой? - Барьерный. Через мозг одного из нас кто-то подслушивает, что делается в Круге. Ну, а если он и сегодня попробует пробиться сквозь барьер, капкан парализует его и даст нам на него хорошенько взглянуть. - Ничего не имею против, - произнес Кервин. - Поверьте, если за нами действительно кто-то шпионит, мне ничуть не меньше, чем вам, не терпится вывести его на чистую воду! - Так давайте же начнем, - беспокойно поднялась из кресла Элори. - Я... - Она замялась, прикусила губку и произнесла отрывисто: - Я бы выпила немного кирьяна. - Кеннард неодобрительно покосился на нее, но она уже стояла возле бара с напитками. - Еще кто-нибудь хотел бы сегодня подстраховаться? Остер? Раннирл? И не надо так смотреть на меня, Тани; я знаю, что я делаю. - Элори, если ты не очень хорошо себя чувствуешь, операцию можно отложить на несколько дней. - Мы и так уже отстаем от графика на трое суток. - Она подняла к губам бокал _кирьяна_ и покосилась на Джеффа, когда, как ей казалось, он смотрел в другую сторону; и ее потерянный, исполненный муки взгляд поразил его до глубины души. _И она тоже?_ А ему-то казалось, будто страдает он один, что она ничего не помнит; теперь же, зная, какую ей это причиняет боль, Кервин искренне желал, чтоб она оставалась невозмутимой, чтоб его поцелуй не значил для нее ничего. Ибо теперь он окончательно понял, что наделал. Джефф никогда раньше не видел матричного капкана. Тот походил на кусок странно перекрученного блестящего металла, инкрустированного кристалликами и пронизанного светящимися спиралями. На тонких губах Остера играла тигриная улыбка. - Элори, ты можешь еще минутку подержать картинку? - поинтересовался он. - Покажи-ка, кто попался, - он кивнул на красивую, смертоносную вещицу, лежащую у него на коленях. - Я установил капкан так, чтобы он захлопнулся, как только кто-нибудь попытается подлезть под наш барьер. Все сработало, я четко ощутил этот момент; и кто бы это ни был, сейчас он надежно обездвижен. Элори, дай-ка картинку на монитор. Элори взяла кусок шелковистой, металлически поблескивающей изолирующей ткани, обмотала кисть и брезгливо, словно касаясь чего-то исключительно грязного, подобрала матричный капкан. Затем повернула верньер монитора. Вспыхнула зеленая точка и принялась быстро расти, пока весь экран не заполнила картинка. Постепенно изображение сфокусировалось, и на экране появился вид Арилинна; Кервин беззвучно присвистнул, узнавая ориентир за ориентиром в быстро меняющемся изображении. Затем, безо всякого перехода, на экране возникла скупо обставленная, почти совсем без мебели, комната и фигура человека, сосредоточенно склонившегося над чем-то у него на коленях, неподвижного, как смерть. Постепенно весь экран заполнило его лицо. - _Раган!_ - вырвалось у Кервина. Желчный коротышка, завсегдатай портовых баров, неотступно преследовавший Кервина, продемонстрировавший, как пользоваться матричным кристаллом, и указавший Кервину-путь. Раган. Давно следовало догадаться. Да и кто еще это мог быть? Неожиданно Кервина захлестнула волна слепой, нерассуждающей ярости. Какое-то атавистическое, чисто даркованское чувство всколыхнулось в нем, заглушая голос разума; в мозгу не оставалось ничего, кроме бешенства, что им так беззастенчиво манипулировали. - _Комъин, жизнь этого человека - за мной_, - произнес он на древнем языке комъинов, без малейшего усилия всплывшем из глубин памяти. - Когда и как получится, но я заявляю право лишить его жизни в поединке один на один, и тот, кто посмеет опередить меня, будет иметь дело со мной! Остер, приготовившийся было швырнуть очередное обвинение, замер, как громом пораженный, широко вытаращив глаза. - Комъин Эйллард, - произнес Кеннард, - как представитель Совета я признаю за тобой право в поединке один на один лишить этого человека жизни или отдать свою. Словно пребывая в отключке, Джефф выслушал ритуальные слова. У него буквально чесались руки разодрать Рагана на кусочки. - Раннирл, - напряженно произнес он, взмахом руки дав знак убрать картинку с экрана, - ты не мог бы показать, где это? На сколько еще хватит капкана, Остер? - Вы не можете этого допустить! - разорвал повисшую тишину голос Таниквель. - Это же самоубийство! Джефф меча и в руках-то не держал, а вы... неужели вы думаете, будто у этого _шаруга_ хватит чести биться один на один? - Об этом я позабочусь, - произнес Раннирл, отстегнул от пояса нож и вручил Кервину. Тот опытным жестом прикинул, насколько хорошо нож сбалансирован. _Под шкурой тихого связиста таился настоящий сорви-голова..._ это было давно, но память сохранилась. И кодекс кровной мести... даже земной ребенок, воспитанный на Даркоувере, не мог не впитать его начала всем своим существом. Рагана ждет чертовски неприятный сюрприз. А потом - смерть. 12 За Вуалью начинался город Арилинн; из-за холмов поднималось Кровавое Солнце. Крепко сжав зубы, не спуская руки с непривычно холодящей кулак рукоятки ножа, Кервин шествовал между Остером и Раннирлом. Впервые он чувствовал к Остеру что-то сродни благодарности. В этот час улицы были практически пустынны; случайные прохожие встревоженно косились на троих рыжеволосых, целеустремленно шагающих плечом к плечу, с ножами на поясе и шутить явно не намеренных - и тут же вспоминали, что где-то их ждут срочные дела. Трое прошли деловую часть города, миновали рынок - на котором. Джефф в лучшие времена выбирал обувь - и углубились в лабиринт кривых грязных улочек. Походка Остера стала более осторожной. - Надолго капкана не хватит, - предупредил он. - Главное, чтоб я успел добраться до этого типа, - дрогнули в зловещей усмешке губы Кервина, - а там уж можешь делать со своим чертовым капканом все, что хочешь. - Это здесь, - указал Раннирл на невысокий дом в узком переулке, по ту сторону тускло освещенного дворика. Он махнул рукой на крутую наружную лестницу, под немыслимым углом взбегающую на второй этаж, к анфиладе из двух комнат. Из окна нижнего этажа на них уставилась девушка с обмотанным вокруг шеи шарфом; рот ее изобразил большое удивленное "О". Трое комъинов направились к лестнице, а девушка зажала рот ладонями и исчезла. Они бесшумно поднялись по ступенькам. - Пора! - произнес Остер и быстрым хлопком ладоней раздавил матрицу. Из комнаты донесся протяжный крик бессильной ярости, и Кервин, пинком отворив дверь, ворвался внутрь. Раган вскочил со стула, где сидел в той позе, в какой угодил в матричный капкан, и, словно загнанный зверь, вихрем развернулся к ворвавшимся; в руке у него блеснул нож, во мгновение ока вынырнувший из чехла за голенищем. - Трое на одного, _вай домъин_? - негромко поинтересовался он, отступая вглубь комнаты. - Нет, только один, - хрипло выдохнул Джефф, обнажая нож; свободной рукой он дал Раннирлу с Остером знак отойти назад, и в следующее мгновение Раган обрушился на него, чуть не сбив с ног. Кервин вздернул клинок; кончик Раганова ножа пробороздил ему предплечье, прорвав ткань рукава, и Джефф молниеносно отпарировал удар. Противник потерял равновесие, и оба они застыли в смертельном клинче; Джефф что есть сил старался не дать Рагану дотянуться до своей спины. Так они какое-то время раскачивались, не издавая ни единого звука; потом Кервин шумно перевел дыхание, отпрянул, сделал резкий выпад и услышал треск рвущейся дубленой кожи. На ноже блеснуло красное; Раган резко выдохнул и вдруг бросился на Джеффа... Остер, неотрывно следивший за поединком, точно кот за мышиной норкой, ни с того, ни с сего обрушился на них, и от толчка Кервин потерял равновесие. Не в силах поверить, что это происходит в действительности, Джефф почувствовал, как чужое лезвие пробороздило кожу на плече и вошло в нескольких дюймах от подмышки. Бок онемел, потом вспыхнул жгучей болью; нож выпал из правой руки, но Кервин умудрился перехватить его левой, в то же время пытаясь освободиться от Остера, мертвой хваткой вцепившегося ему в раненое плечо. - Пусти меня, ты... - грубо выругавшись, прохрипел он. Раган отскочил в сторону. Раннирл - замерший, словно парализованный - пришел в себя и бросился на Остера, крепко обхватив руками за корпус, не обращая внимания на обнаженный нож. - С ума сошел, что ли? - выдохнул он. Хлопнула дверь; загрохотали под ногами кубарем скатывающегося по лестнице Рагана ступеньки. Поваленный Раннирлом, Остер всем весом обрушился на пол. Отбросив клинок, Кервин рванулся к Остеру и заломил ему руку с ножом за спину; хватка того ослабла, и он выпустил нож. На щеке его был длинный порез, под глазом наливался синяк; из носа, куда Кервин случайно заехал локтем, текла кровь. Раннирл отступил в сторону и смерил Остера взглядом, в котором читался плохо скрываемый ужас. Тот попытался было приподняться, но Кервин угрожающе махнул рукой. - Лежи, где лежишь, - приказал он, и Остер подчинился, утирая с лица кровь. Джефф подошел к окну. Рагана, разумеется, уже и след простыл; отыскать его в лабиринте этих переулков не было ни малейшего шанса. - Ну вот, за мной еще один должок, - мрачно сказал Кервин, поворачиваясь к Остеру. - Ну что, придумал, почему бы мне сейчас не вышибить тебе мозги? Остер покачал головой. - Валяй, землянин, - еле слышно, безнадежно произнес он, - прикидывайся, будто для тебя что-то значит наш кодекс чести и кровной мести! - Остер, - сказал Раннирл, - Кеннард одобрил его вызов, дал ему право... - Убрать сообщника, чтобы мы никогда не дознались правды, и организовать для нас красивое представление. О-да, неплохо придумано; но ты же сам видел, Раннирл, Джефф узнал его. Что ему еще оставалось делать? Я хотел взять этого _шаруга_ живым, чтобы мы наконец узнали правду. "Он врет, - безнадежно подумал Кервин, - он все врет". - Если бы ты не вмешался, Раннирл, - продолжал Остер, - мы бы наверняка схватили его. Раннирл с сомнением покосился на Кервина. - Пошли, - устало произнес тот. - Делать нечего, пора возвращаться. - Остер умудрился снова все запутать, извратить. И Раган ускользнул. Кервин страшно устал, и рука его начинала болеть там, где вошел нож Рагана. Теперь на улицах было уже не так пустынно, и немало кому довелось подивиться на бредущих гуськом троих комъинов, у одного из которых все лицо было в крови, а у другого рука висела на сооруженной наспех из разорванного рукава перевязи. С каждым шагом усталость от этой нескончаемой ночи все тяжелей и тяжелей наваливалась на Кервина. Когда они добрались до Башни и миновали Вуаль, электрическое покалывание, казалось, забрало последние силы; не глядя по сторонам, Джефф прошаркал через большую гостиную, поднялся по длинной лестнице, поплелся прямиком к себе и громко захлопнул дверь. В шикарной ванной комнате он стащил через голову импровизированную перевязь и рубашку, неуклюже приподняв правую руку и скривившись в гримасе боли. Кервин сунул голову под струю холодной воды, а когда, отфыркиваясь, выпрямился, усталость никуда не ушла, но в мыслях прояснилось. В ванную бесшумно проскользнул слуга-_кирри_ и в ужасе замер, уставившись на Джеффа своими огромными зелеными глазами без зрачков и неодобрительно скривив тонкие меховые губы; потом пробурчав что-то неразборчивое, кирри так же бесшумно удалился, чтобы вернуться с какой-то густой желтой мазью, которую наложил на рану, после чего ловко перебинтовал Кервину плечо своими странными, без большого пальца ручками. Стоило ему закончить, в комнату без стука вошел Остер; Кервин махнул рукой на столик, где был брошен нож Раннирла. - Если у тебя очередная гениальная идея, вон нож, - сказал он. - Если нет - убирайся к черту. Остер был бледен; он до сих пор не смыл еще с лица размазанную кровь и то и дело осторожно притрагивался к носу. - Кервин, я понимаю, тебе есть за что меня ненавидеть, но я должен тебе кое-что сказать. Кервин хотел было пожать плечами, но обнаружил, что это слишком больно, и передумал. - Сильно болит? - поморщившись, поинтересовался Остер. - _Кирри_ проверили, не было ли на ноже яда? - У землян такого не принято, - фыркнул Кервин. - Это, скорее, даркованские фокусы. Да и не очень-то убедительно звучит - с чего это вдруг ты так забеспокоился о моем здоровье после того, как из кожи вон лез, лишь бы подставить меня под нож? - Может, мне и поделом, - произнес Остер. - Верь себе на здоровье во все, что угодно. Но для меня в жизни существуют только две вещи - и ты губишь обе. Возможно, ты сам того до сих пор не понимаешь - но от этого, черт возьми, все только еще хуже! - Ближе к делу, Остер, или выметайся. - Кеннард говорит, что у тебя в памяти какой-то блок. Я же не обвиняю тебя в намеренном предательстве! - Чертовски мило с твоей стороны. - Ты сам и не хотел бы нас предавать, - произнес Остер, и неожиданно в лице его словно лопнула какая-то струна, - и ты до сих пор не понимаешь, что это значит! Земляне специально подсунули тебя нам! Подослали, рассчитывая именно на то, что и произошло - что мы примем тебя, стажем полагаться на тебя, потому что ты настолько очевидно один из нас... - Голос его оборвался. В ужасе Кервин осознал, что на глазах у Остера блестят слезы, и того трясет с ног до головы. - Так что, разумеется, мы клюнули на приманку - и как можем мы ненавидеть тебя после этого? Кервин зажмурил глаза. Это было как раз то, о чем он старательно пытался не думать. С самого появления на Даркоувере им манипулировали. И кто мог заниматься этим, кроме землян? И какая цель могла при этом преследоваться - кроме как заставить его теряться в догадках, выбить у него из под ног почву, толкнуть к комъинам? Мина с часовым механизмом - вот он кто! Арилиннские комъины приняли его - и теперь он в любой момент может взорваться прямо у них в руках! Остер осторожно положил руки Кервину на плечи - так, чтобы не потревожить раны. - Мне очень жаль, что мы не успели подружиться, - произнес он. - Хотя ты, наверно, сейчас думаешь, будто я говорю это потому, что мы все время были на ножах. Джефф покачал головой. В искренности переживаний Остера не мог бы усомниться никто, обладающий хотя бы малейшими телепатическими задатками. - Нет, не думаю, - ответил он. - Но что я могу поделать? И чего они хотели добиться? Голос Остера стал совсем неслышен. - По-моему, они надеялись, что с твоим появлением круг развалится. - А теперь, когда мы обнаружили шпиона и можем снова его поймать? - Если бы дело было только в этом! Но есть еще одна вещь; я пытался этого не замечать, но... - Лицо его