Ванайя? - Мы все были в опасности, - бесстрастным голосом ответила Проматриарх и посмотрела на Цендри. - Спасибо вам. Впрочем, я подозревала, что женщины в Сообществе такие же смелые и умные, как и мы. - Она благодарно пожала ладонь Цендри. - Сегодня вы спасли сотни жизней, дитя мое. Ты сказала, что Гранайя не могла ударить в колокол. Почему? - спросила она рыжеволосую. - Ее убило, - последовал ответ. - Во время утреннего землетрясения сверху на нее посыпалась посуда. Странно, что после землетрясения никто не пришел проверить, жива она или нет. Ванайя застонала. - Какой ужас, это была моя старинная подруга, мы с ней дружили еще со школы. - Она обернулась и посмотрела на торопливо шагающих вверх женщин и детей и посторонилась, уступая им дорогу. Теперь внизу никого не осталось. Ошеломленные, они смотрели, как гигантская волна, добежав до берега, с грохотом упала на песок и покатилась по побережью. Она разбрасывала камни и ломала брошенные лодки. Легко разметав хлипкие домишки, волна налетела на башню и поглотила ее. На глазах Цендри башня превратилась в груду обломков, она буквально растворилась в воде. Казалось, что наступает конец света. Цендри содрогнулась, представив себя в этом ужасном водовороте. Грозно шипя, волна поползла вверх по горам, но, не дойдя и до половины того пути, который проделала Цендри, ослабла и, превратившись в клубы пены, медленно, как бы нехотя, пошла назад, оставляя после себя обломки. На несколько мгновений все успокоилось, но вдруг откуда-то из глубины моря возникла новая гигантская волна и устремилась на берег. Как чудовищный язык, она слизала с него останки строений и лодок и унесла их в море. На берегу остались только водоросли, грязная пена, да кое-где билась о мокрый песок выброшенная волной рыба. Наклонив голову, Ванайя закрыла лицо руками, но уже через несколько секунд снова выпрямилась и стояла такая же решительная и непоколебимая, как и всегда. - Все кончено, - произнесла она. - Теперь женщины снова примутся делать лодки. Деревня будет восстановлена, но мы построим ее выше, поближе к горам. Новая башня будет крепче этой, теперь нам известна мощь цунами. Все мы знаем, кроме одного - сколько жизней потеряно. - Она направилась к стоящим неподалеку женщинам и детям. В небольшом отдалении от них Цендри заметила немногочисленную группу мужчин. - Где мать - старейшина деревни? - спросила Ванайя женщин. - Я здесь, - ответила невысокая, седоволосая, но еще крепкая женщина. - Узнай, кого нет с вами, - приказала Ванайя и посмотрела на обнаженных до пояса амазонок с висящими у бедер длинными ножами, выдающими в них ныряльщиц. - Вижу, некоторым все-таки удалось спастись, хвала Богине. - Мы увидели, как волна ушла в глубину, и подумали, что воды дают нам возможность достать жемчуг не ныряя, - ответила одна из них. - Нам показалось, что цунами не будет, но Нарайла почувствовала опасность и посоветовала бросить лодки и бежать к берегу. Я не хотела оставлять свою лодку, я сделала ее совсем недавно, но мы все-таки побежали, я и мои сестры, а на полпути к берегу услышали колокол. Ванайя переходила от одной группы к другой, разговаривая с женщинами и подсчитывая в уме погибших. Когда она подходила к ожидавшей ее Цендри, она вдруг увидела ее залитые кровью ноги и ужаснулась. - Вы ранены, - вскрикнула она. - А я даже не заметила этого. Богиня моя, как же я могу быть такой невнимательной к нашей героине. - Ничего, не волнуйтесь, - успокаивала Цендри Проматриарха, стараясь не подавать вида, что ей очень больно. Попадавшая на ноги соленая морская вода сильно разъедала ранки. Рыжеволосая женщина, та, что помогала Цендри в башне, сняла сандалии и подала их Цендри. - Возьмите, - сказала она. - Нет, в самом деле, ученая дама, мне они не нужны. Я родилась и выросла в деревне и привыкла ходить босиком. Я хожу в сандалиях только в школу, я - учительница. - Она усадила Цендри на камень, сняла с нее жалкие остатки ее сандалий и надела свои. Слабо попротестовав, Цендри с благодарностью приняла обувь, но успокоилась полностью только тогда, когда увидела, что учительница ходит босиком по острым камням так же спокойно, как и в сандалиях. Некоторое время спустя рыжеволосая учительница присела на корточки рядом с Цендри. - Мне давно хотелось познакомиться с вами, ученая дама. Я была в числе тех, кто принял участие в конкурсе за право работать с вами, его в нашем колледже объявила дарительница жизни Редзали. Меня зовут Лаурина, я преподаю историю. Как нам сказали, вы еще не приступили к своей работе? Цендри заморгала. Ее удивляла быстрая смена событий, до нее только сейчас дошло, что она находится всего в нескольких сотнях метров от Руин, у порога разгадки тайны Строителей. Она обернулась и посмотрела вверх. Величественные Руины, окутанные мглой времен и неизвестности, угрюмо возвышались над Цендри. Она вспомнила, что первым здесь должен быть Дал, и почувствовала себя очень неловко. Ей казалось, что она предала его, совершила по отношению к нему большую подлость. Но что она могла поделать? Таковы были обстоятельства, от самой Цендри ничто не зависело. - Мне так и не удалось привести сюда Цендри, не было ни одной свободной минуты, - ответила Лаурине Ванайя. - Сначала пришлось помогать устранять последствия землетрясения в городе, потом я часто посещала Верховного Матриарха, а сейчас... Сейчас придется заниматься ими. - Она показала на переговаривающихся между собой женщин, копошащихся в песке и траве детей, на понурых мужчин. - Они остались без крова, и их нужно где-то расселить. На мгновение Цендри ощутила невероятную злобу. Ее покоробил оскорбительный покровительственный тон этой хитрой невежественной старухи, сластолюбивой правительницы пародии на государство. "Как же был прав Дал, когда говорил, что общество, в котором приоритеты устанавливают женщины, обречено. Оно вымрет, ничего не оставив после себя", - подумала Цендри и вдруг почувствовала стыд. "Да что я, собственно, так печалюсь об этих Руинах? Кто бы их ни оставил, Строители, заселившие некогда нашу галактику, или какая иная древняя раса, Руины ждут исследователей уже несколько тысячелетий, и ничего не случится, если им придется подождать еще несколько дней. От этого они не разрушатся. В конце концов, что важнее - ползать с лупой по Руинам или дать кров пострадавшим ныряльщицам? Кто скажет, что первое важнее? Нет ничего удивительного в том, что Ванайя заботится в первую очередь о жительницах Изиды, а не о научных изысканиях пришельцев с Университета. Ну и что особенного в том, что никто на Университете не видел Руин? Увидят". - Разумеется, вы должны вначале позаботиться о своих людях, - сказала Цендри. - Но уж если мы находимся так близко от Руин, может быть, я могла бы походить там немного? Цендри уловила едва мелькнувшее в глазах Ванайи неудовольствие и почувствовала, что Ванайя не хочет допускать ее до Руин, но на этот раз у Проматриарха не было никаких видимых причин воспрепятствовать Цендри, да к тому же после того, как она только что выражала ей свою благодарность. - Конечно, - сжав губы, произнесла Проматриарх. - Только не уходите слишком далеко: уже темнеет, и вы легко заблудитесь там, если пойдете внутрь одна. - Я провожу ее, - предложила Лаурина. Ванайя кивнула. Вдруг одна из ныряльщиц окликнула Ванайю, и она с явной неохотой отвернулась от Цендри и пошла к женщинам. - Пойдемте, - сказала Лаурина, - я уже не раз была там. Нам совершенно не обязательно идти к главному входу, тут недалеко в стене есть проход. Пролезая сквозь узкое отверстие, Цендри еще раз удивилась крепости и древности постройки. Руины могли оставить и не легендарные Строители, но все равно их многовековая история неоспорима. Цендри была не большим специалистом в археологии, она под гипнозом прослушала краткий курс, но даже этих знаний ей хватило, чтобы прийти к однозначному выводу - Руины не принадлежат ни к одной из известных культур и цивилизаций. Ни Сарнианская империя, ни даже Вольтианская не имеют к Руинам никакого отношения, они значительно старше. Безусловно, странно, что такие постройки появились на этой заброшенной планете, находящейся в одном из отдаленнейших уголков галактики. Но поразил Цендри не возраст Руин, а вид. Они выглядели так, будто те, кто возводили их, закончили работу только вчера. Ни тысячелетия, проведенные под палящими лучами солнца, ни землетрясения и извержения вулканов, ни цунами не оставили на Руинах никакого следа. Они стояли непоколебимо, эти памятники разумной жизни, так напоминающие руины Виндик на Альдебаране-9. Казалось, что Руины Изиды были обитаемы еще сто лет назад. Между камнями, да и на самих камнях, которыми была вымощена площадка перед Руинами, кое-где проросла трава и кустарник, но стены, черные и гладкие, будто отшлифованные, нетронутые веками, вздымались высоко вверх. Цендри не отрывая глаз смотрела на величественное и прекрасное творение неведомых рук. "Почему их называют "Руинами"? - думала она. - Эти строения выглядят гораздо лучше, чем дом Проматриарха после последнего землетрясения. Что помогает им так сохраниться?" Цендри еще раз осмотрела все вокруг, стараясь запомнить каждую мелочь. - Вы говорили, что неоднократно были здесь, - обратилась она к Лаурине. - Дальше все постройки такие же, как эти? - Нет, - ответила Лаурина, - за этими двумя большими башнями, как мы их называем, есть несколько башен поменьше. Нужно пройти немного подальше. Они медленно пересекли вымощенную камнями площадку. - Значит, в вашем колледже устраивался конкурс за право помогать мне в работе? - спросила Цендри, удивляясь тому, что ей никто не говорил об этом. - Да, нам казалось, что ученой даме ди Вело понадобятся помощники, - она засмеялась, - неквалифицированная рабочая сила. Квалифицированную помощницу, нам сказали, вы привезете с собой из своего мира, в котором женщин... - Она запнулась, немного подумала и продолжила: - Из Сообщества, в котором правят мужчины. Цендри усмехнулась. - В мирах Сообщества мужчины и женщины не правят, а выполняют свою работу. Если кто-то доказал пригодность к какому-либо делу, он и будет ее выполнять, независимо от того, женщина это или мужчина. Например, ассистентом является мой спутник, но я с удовольствием приму помощь и женщин из колледжа Ариадны. - Я слышала, - сказала Лаурина, - что в мирах Сообщества большинство экстра-ученых мужчины. - Да, это так, - подтвердила Цендри и подумала, что Лаурина сейчас продолжит в том же тоне, что и Миранда. Цендри уже настроилась в очередной раз выслушать монолог о неспособности мужчин к учебе и их узурпаторском отношении к женщинам, но последующий вопрос Лаурины прозвучал для нее совершенно неожиданно: - И тем не менее вы стали ученой дамой? - Как видите, - солгала Цендри, успокаивая свою совесть тем, что она смогла бы получить эту степень, если бы не замужество. Лаурина глядела на Цендри восхищенным взглядом. - Я считаю, что вы - живой пример того, что и за пределами Матриархата мы можем многого добиться. Ваша степень - это упрек нашим старейшинам. Глядя на вас, я теперь знаю, что Сообщество не так ужасно, как нам его описывают, - говорила Лаурина с воодушевлением. - Если бы вы знали, ученая дама Малок, как мы ждали вас. - Она замолкла, не в силах справиться с волнением. Цендри, поймав восхищенный взгляд Лаурины, рассмеялась. - Ничего особенного во мне нет, - ответила она. - Я - самая обыкновенная женщина, таких на Университете сотни. Но давайте лучше поговорим о работе. Проведение раскопок - это не просто наблюдение и энтузиазм при виде удивительных находок, это копание в земле, тяжелая нудная работа. Здесь требуется не вдохновение, а физическая сила. Нам придется проходить множество слоев почвы, прежде чем мы обнаружим что-нибудь интересное. Готовы ли женщины из колледжа Ариадны к такому труду? - спросила Цендри и, посмотрев на площадку, изумилась ее ухоженности. - Я уверена, - не задумываясь ответила Лаурина, - что среди нас найдется немало женщин, которые не испугаются набить мозоли ради такого интересного дела. Работы боятся только представители слабого пола, это они все время думают о том, годится ли им та или иная работа, не унизит ли она их! Я уже говорила вам о том, что был объявлен конкурс, но если бы вы видели, сколько женщин в нем участвовали, вы бы удивились, ученая дама. - Цендри, так меня зовут. - Цендри, - восторженно повторила Лаурина и умолкла на полуслове. Цендри осмотрелась и сразу поняла, что заставило ее замолчать. - Миранда? - прошептала Лаурина и, вспыхнув, быстро опустила глаза. В небольшой нише в стене на краю небольшого сооружения, бывшем некогда фонтаном, прижавшись друг к другу и сплетя пальцы рук, не отрывая друг от друга влюбленных глаз, сидели Миранда и Ру. Они были так поглощены своим занятием, что не замечали ничего вокруг. Цендри, искушенная в отношениях между мужчинами и женщинами, сразу поняла, что они находятся в полной прострации. Она была уверена, что поведение парочки вполне невинно, это ей подсказывал инстинкт и внутренний голос, но по тому, как быстро спрятала изумленные глаза Лаурина, по виноватому виду Ру, оторвавшего глаза от Миранды, Цендри поняла, что стала свидетельницей из ряда вон выходящего события. Увидев Цендри и Лаурину, Миранда испуганно вскочила. Цендри посмотрела на нее и увидела ее наполненные ужасом глаза. "Такие глаза бывают только у человека, совершившего поступок непростительный, мерзкий и позорный, - подумала Цендри. - Не знаю, какие тут запреты на взаимоотношения между полами, но Миранда, по-видимому, нарушила их все". - Проматриарх ждет тебя, Ру, - тихо произнесла Лаурина. Ру, понурившись, стоял перед Лауриной и Цендри. Вдруг он поднял голову, и впервые за много дней Цендри увидела в его взгляде, взгляде мужчины, вызов. - Я иду, - произнес он и быстро ушел. - Как ты здесь оказалась, Лаурина? - запинаясь, проговорила Миранда. - Я приходила к своей прапрабабке, она живет в деревне, и совершенно случайно познакомилась с Цендри, - сдержанно ответила Лаурина. - Вы знакомы? - пытаясь разрядить обстановку, спросила Цендри Миранду. - Да, мы вместе учились в школе, - ответила Миранда. Она почти оправилась от испуга, только щеки ее еще продолжали гореть. - Я так устала, подъем утомил меня. А эта волна, увидев ее, я чуть не упала в обморок. Меня затошнило, и я решила немного посидеть. - Оставь объяснения для своей матери, Миранда, - оборвала ее Лаурина. - Мне ты можешь ничего не говорить. Только хочу тебе сказать, что твое поведение нечестно. Да, я понимаю, Ру красив, но что произойдет, если он потеряет голову? Ты же знаешь, что обвинят во всем его. - Она повернулась и направилась к деревне. - Пойдем, Миранда, - сказала Цендри. - Ванайя, наверное, уже ищет тебя. Не стоит ее волновать. - Да, наверное. - Миранда поморщилась и положила руки на поясницу. Опустив голову, она медленно пересекла площадку. - Это не то, что вы думаете, - неожиданно сказала она, вызывающе посмотрев на Цендри. - Ру даже пальцем не коснулся меня. А то, что он - спутник, так это не его выбор. - Миранда, - тихо ответила Цендри. - Ты можешь ничего не говорить мне, я тебя не осуждаю. - Но Лаурина! Она уверена, что я опозорила и себя, и своих побочных матерей. Подумать только, с каким великодушием она намекнула, что ничего не скажет дарительнице жизни о моем поступке! Нашлась милостивица! - негодовала Миранда. - Но я не сделала ничего предосудительного! - Почему она считает, что ты опозорила себя? - спросила Цендри, но Миранда ничего не ответила на ее вопрос. Солнце уже зашло, и на Руины начали опускаться сумерки. Цендри пожала плечами, становилось холодно. Рядом, спотыкаясь о камни, брела Миранда. Цендри, боясь, что в темноте она может упасть, обняла ее за талию и внезапно почувствовала симпатию к беззащитной девушке. - Возьми меня под руку, а то упадешь, - сказала Цендри и посмотрела на Миранду. Та шла, прижав руки к воротнику платья, за которым покоилась ее драгоценная жемчужина. - Тебе ее подарил Ру? - Да, - сказала Миранда и тут же прибавила: - Но он честно получил ее. Жемчужину ему подарила старейшина ткачей, очень богатая женщина, за песню, которую он написал для одной из ее дочерей. Ру - не только певец, он еще пишет песни. И никакой это не подарок с берега моря, это подарок Ру. - Я вижу, ты любишь его, - нежно прошептала Цендри. Миранда кивнула. В темноте Цендри не видела выражения Миранды, но голос ее был полон сильной душевной боли. - Я сама не понимаю, что со мной происходит. Мне с детства говорили, что женщина может любить только своих детей, сестер, побочных матерей. Поэтому я так надеялась, что вы поймете меня. Вы считаете, что нет ничего странного в том, что я люблю мужчину? - Конечно нет, - ответила Цендри улыбаясь. "В отличие от других миров, в ее мире, - размышляла она, идя рядом с Мирандой, - романтическое чувство любви не является основой образования семьи, рождения и воспитания детей. Здесь общество сплачивается семейными связями между женщинами, сексуальность никакой социальной нагрузки не несет. Женщина, которая вдруг обнаруживает у себя эмоциональную и сексуальную тягу к мужчине, считает, что ее поведение странно и неестественно, поскольку не вписывается в общую линию. Поэтому она не может не только выразить или описать свои чувства, она оказывается не в состоянии их даже понять". - Значит, Ру - отец твоего ребенка? - спросила Цендри и тут же пожалела, что задала вопрос. Миранда вздрогнула, остановилась и ответила голосом, в котором явственно слышался ужас. - Да как вы могли об этом подумать? Цендри была в не меньшем шоке, чем Миранда, ибо она не знала, что теперь и думать. - Пойдем, - она легонько подтолкнула Миранду, - тебя ждут. Обопрись на меня, ступеньки здесь очень неровные. - Миранда доверчиво прижалась к своей спутнице, и Цендри охватил внезапный поток смешанных чувств к этой девушке. Она ощутила нежность, желание защитить ее, окружить заботой и любовью. Цендри показалось, что, должно быть, именно так здешние женщины относятся друг к другу. "А возможно, точно такие же чувства я питала бы к своей дочери, если бы она у меня была". Цендри попыталась проверить свои чувства и подумала о Дале. Все эмоции схлынули разом, она представила, как он будет недоволен, узнав о том, что она побывала на Руинах. "Он сразу станет расспрашивать меня, а что я ему скажу? Ничего или почти ничего". Внезапно ей стало все равно, что скажет Дал. Руины ждали миллион, а может быть, и два миллиона лет и еще подождут, ничего с ними не случится. А Строители Цендри тоже совершенно не нужны, для нее важнее женщины Матриархата. Главное - собрать как можно больше сведений об их жизни, еще неизвестно, когда здесь может появиться очередная ученая дама из Сообщества. Дал тоже может подождать. Да нет, он больше ждать не захочет. Обстоятельства, какими бы они ни были, вышли из-под контроля Проматриарха, и теперь у нее нет никаких оправданий для дальнейшего затягивания начала исследования Руин. 6 Недалеко от стен полуразрушенного города, в окружении уцелевших после нашествия цунами ныряльщиц стояла Ванайя. Возле нее находилась Миранда. Все держали в руках факелы или фонари. Из темноты вынырнула Лаурина и стала рядом с Цендри. - Мы должны пойти к ним, - говорила Ванайя, - и поблагодарить за то, что они спасли нас от этой страшной волны. Потом все те, кто остался без крова, пойдут ко мне, но это потом, сейчас мы должны идти к ним. Цендри, - сказала она, и в свете факелов глаза ее блеснули, - сегодня ты рисковала ради нас своей жизнью. Отныне твое место среди нас. - Ванайя пожала ее руку. - Пойдем, мы будем говорить с ними. По охватившему Ванайю чувству восторга и возбуждения Цендри догадалась, что она говорит о Строителях. "Но как? Ведь уже миллион лет, как эта цивилизация исчезла". Цендри с сожалением посмотрела на Ванайю. В ее голове не укладывалось, что прекрасная правительница и умелый политик может быть одновременно и дремучей бабой, полной предрассудков. Дальнейшее ей уже стало ясным, но она решила посмотреть все до конца. "В конце концов, бывает, что религиозные верования дают импульс возникновению культур. Возможно, Ванайя выражает свои мысли иносказательно, тогда ее слова имеют чисто символический смысл. В таком случае это уже не предрассудок и не элемент иррационального. Если, конечно, сбросить со счетов, что пока в мире еще не было религий, основанных на рационализме", - размышляла Цендри. Помимо своего желания Цендри оказалась во главе шествия, между Ванайей и Мирандой. Чуть поодаль шла Лаурина. В некотором отдалении от них шагал Ру, босоногий, неприкаянный и недовольный. Рядом с ним не было никого, он шел в полном одиночестве. "Бедный Ру, ему нет места ни среди женщин, ни среди мужчин. Конечно, его положение в некотором смысле можно считать привилегированным, кое-кто из мужчин, находящихся в мужском доме, возможно, ему даже завидует. Однако возможность жить с женщинами одновременно делает его изгоем среди мужчин. Как говорят, покрась обезьяну в зеленый цвет, и сородичи разорвут ее в клочья. Ру - чужой для всех". При свете факелов, сквозь длинные тени и еле слышное шуршание шагов, по утоптанной тропе, казавшейся сейчас Цендри очень мягкой, процессия приближалась к самому центру Руин. Никто не разговаривал, не шептался, стояла глубокая тишина, но Цендри она вдруг показалась наполненной неким содержанием. Она приказала себе не поддаваться предрассудкам и сохранять полное спокойствие, но ее разум отказывался подчиняться. Она вдруг поймала себя на мысли, что начинает понимать первобытных людей, одушевлявших предметы вокруг себя. Ей самой казалось, что древние Строители смотрят на свет их факелов. Она почти физически ощущала, что окружающая темнота была заполнена духами давно ушедших людей. Невидимыми глазами они смотрят на процессию, идущую по улицам некогда принадлежавшего им города. Теперь они скитаются в пространстве и ждут. В самом центре Руин находилось открытое место, достаточно большое, чтобы на нем мог приземлиться космический корабль. И снова Цендри увидела космический корабль, тот самый, контуры которого при лунном свете она разглядела из окна своей комнаты. "Возможно, на этом корабле на планету и прилетели первые переселенки, и если так, тогда неудивительно, что женщины относятся к Руинам с таким благоговением. Кажется, пилот шаттла сказала, что им показали это место, указали путь, направив сюда. Что заставило колонисток посадить свой корабль в самом центре древнего разрушенного города? Но не исключено, что никто никому ничего и не указывал". Цендри никогда не пилотировала кораблей, ни больших, ни маленьких, но знала, что при посадке в случае отсутствия подготовленных площадок, пилоты пользуются любой подходящей территорией, лишь бы она была достаточно большой и ровной. Она почувствовала на своих локтях руки Ванайи. Проматриарх подвела Цендри к древнему кораблю и мягко потянула вниз. Цендри неохотно опустилась на колени, она не совсем понимала смысл этих шествий, и это ее раздражало, но в то же время в душе ее шевелилось нечто напоминающее веру, подстегиваемую сознанием своих обязанностей. "Антрополог должен быть готовым принять участие в обрядах и молитвенных собраниях изучаемого им народа", - вспоминала она строки учебника. Она вздрогнула и на секунду зажмурила глаза, ей показалось, что корабль начал светиться голубоватым светом. "Отражение света факелов, - уверяла себя Цендри. - Полированная поверхность хорошо отражает свет". Но внезапно вместе со светом в нее стало вливаться тепло, легкость и нежность. Она почувствовала наплыв любви к себе и внезапно ощутила, как в ней начало возникать ответное чувство. Мысленно она спросила: "Кто ты?" - и в сиянии света услышала ответ: "Я есть, и этого достаточно. Люби меня так же, как я люблю тебя". Цендри почувствовала холод. Факелы догорали. Цендри очнулась и ощутила, как по ее спине катятся ледяные крошки. "Что это было? Что происходило со мной?" Будто во сне, она медленно шла из мертвого города. Рядом с ней двигалась Миранда, лицо ее выражало восторг и отрешенность. Цендри посмотрела на Лаурину, выражение лица ее было радостным и умиротворенным. Ванайя пристально посмотрела на Цендри и улыбнулась так тепло и ласково, что Цендри почувствовала в себе непреодолимое желание броситься к ней и закричать: "Мама, дарительница жизни, как я люблю тебя!" "Что случилось со мной? - думала Цендри, ошеломленная случившимся. - Не понимаю. Но что бы это ни было, остальные почувствовали то же, что и я". Что пережила Цендри и что это было? Гипнотический сеанс? Массовая галлюцинация? А может быть, ничего не случилось, Цендри все выдумала? Или она, впечатлительная и одинокая, находящаяся в постоянном напряжении вне привычного ей мира, под влиянием окружения вошла в религиозный экстаз? Она старалась не поддаваться, крепилась, но потом ее все же захлестнул поток радости и любви. "Бред какой-то, абсурд". Она заставила себя оглядеть шедших рядом женщин и по их лицам старалась разгадать их настроение. "Ну, разумеется, - думала она, - это была массовая галлюцинация". В то же время испытываемое Цендри ощущение было так похоже на то, что Миранда называла любовью и заботой Строителей. "Нет, то, что произошло, если вообще что-то происходило, можно назвать как угодно, но только не излиянием любви и заботы Строителей, вымерших свыше миллиона лет назад, но продолжающих сидеть возле своего корабля". На лицах большинства женщин Цендри видела то же ошеломленное выражение, что и на лице Миранды. Посмотрев на Ванайю, Цендри убедилась, что и она чувствует тот же восторг. Радость светилась и на полусонных лицах маленьких девочек лет восьми-девяти. Дети помладше просто спали или плакали на руках своих матерей. Что касается мужчин, то, по всей видимости, они ничего не почувствовали. Кое-кто устало зевал, некоторые были угрюмы и откровенно злы, на большинстве же лиц мужчин, уныло плетущихся за женщинами, было написано крайнее недовольство. Цендри тоже страшно устала, поэтому оставила анализ происшедшего на потом. Сейчас сделать определенный вывод она все равно не могла. Предельно ясно было одно - из-за этого странного свойства жительницы Матриархата и считали Развалины священным местом. Цендри подумала, что неплохо было бы в дальнейшем обсудить случившееся с Лауриной, она все-таки ученый, историк и должна уметь объективно оценивать происходящие события. Теперь, когда экстаз, или гипнотический транс, прошел, Цендри посетило новое, не столь возвышенное ощущение - страшная боль в ногах. Она постоянно росла и к моменту прихода к дому Ванайи Цендри еле держалась на ногах. Все окна в доме были освещены, и от внезапного яркого света Цендри почувствовала еще и сильную резь в глазах. С радостными криками из дома навстречу Ванайе толпой выбежали слуги и многочисленные домочадцы. - Мы так боялись за вас, дарительница жизни, - раздались голоса. - Мы узнали, что вы пошли в деревню к ныряльщицам, потом мы видели волну и обломки. Мы так испугались, думали, что с вами что-нибудь случилось. Ванайя, окончательно пришедшая в себя, начала отдавать приказания. Для пришедших с ней женщин и детей она велела поставить возле дома палатки, а мужчин отвести в мужской дом. Пожилых женщин она попросила разместить в комнатах для гостей в самом доме, после чего отправила на кухню кухарок готовить еду. Все бросились исполнять приказания Проматриарха, и в это время к ней подошла домоправительница. - Примите мое уважение, дарительница жизни, - сказала она, - но в ваше отсутствие у нас произошла одна неприятность. В дом проникла мужская особь, принадлежащая Проматриарху Махале. Оно пробралось в апартаменты, которые занимает ученая дама с Университета и ее спутник. При этих словах с лица Цендри исчезли последние следы радостного возбуждения, она напряженно слушала голос домоправительницы. Сегодняшние события совершенно заслонили то, что произошло несколькими часами раньше, она совсем забыла о коротышке Баке, который пробрался в дом, чтобы поговорить с Далом. - Я ожидала этого от своей подружки, - раздраженно произнесла Ванайя. - Удивительно, что она не заслала сюда своего шпиона раньше. Вы допросили особь? - Мы заперли ее. Я подумала, что вы сами захотите допросить. Ванайя брезгливо передернула плечами и показала на толпу женщин. - Как видишь, мне есть чем заниматься. Нужно устроить всех этих бездомных. Ну да ладно, приведите сюда особь. Домоправительница подозвала охранниц, трех свирепого вида женщин, и приказала привести Бака. Охранницы побежали к дому, но через несколько минут вернулись, и одна из них, старшая, волнуясь, произнесла: - Примите мое уважение, дарительница жизни, но особь исчезла. - Вот как? - Ванайя удивленно подняла брови. - Оно убежало назад к этой суке, которая натравила ее на нас. Теперь мы ничего не сможем доказать. Но как оно могло сбежать? Вероятно, клетку повредило землетрясением. Кто закрывал ее? - Я, - ответила старшая охранница. - Примите мое уважение, но я навесила все замки. Определенно, что особь кто-то выпустил, - она угрюмо посмотрела на Цендри. - Когда мы уводили особь, спутник ученой дамы пытался помешать нам. - Идите и приведите спутника ученой дамы, - приказала Ванайя. - Но, Ванайя, - слабо запротестовала Цендри. - Помолчи, дорогая. Если твой спутник невиновен, он не будет наказан. И не волнуйся, с таким же успехом я заподозрила бы и Ру, но он был со мной весь день, - она вздохнула и, приказав старшей дочери продолжать ставить палатки для ныряльщиц, направилась в дом. Рядом с ней шли Цендри и Миранда. Охранницы привели Дала. Он наотрез отрицал, что имеет какое-либо отношение к побегу. - Весь день я работал и никуда из наших комнат не выходил, - упрямо повторял он на все вопросы Ванайи. - После того как охранницы увели мужчину, ко мне никто не заходил. - У меня есть одно средство, которое заставит это заговорить, - со звериной ненавистью прошипела одна из охранниц и многозначительно покрутила концами толстой плетки. Ванайя нахмурилась и покачала головой. - Не люблю я таких вещей, но в данном случае у нас, пожалуй, другого выбора нет, - она с любопытством посмотрела на Цендри. - Однако оно принадлежит тебе. - Проматриарх немного помолчала. - Надеюсь, у тебя не будет возражений против того, чтобы мы допросили твою вещь с применением физического воздействия? Цендри ошарашенно посмотрела на тяжелый кнут. - У меня будут возражения, - сказала она. Одна из охранниц хихикнула. - Ну что ты, дитя мое. Не будь такой жалостливой, неужели тебе непонятно, что это единственный способ добиться от них правды? - Ванайя выжидающе смотрела на Цендри. - Маллида не будет жестокой, она ударит твою вещь не сильнее, чем нужно. - Вы, наверное, не понимаете, что мой спутник - известный ученый. Его слово так же твердо, как и мое собственное, за что я могу поручиться, - она понимала, что местоимение "он" покоробит Ванайю, но Цендри было все равно. - К тому же на него распространяется дипломатическая неприкосновенность, - резко говорила Цендри. Ванайя сокрушенно покачала головой, вздохнула и с сожалением посмотрела на Цендри. - Я так надеялась, что ты стала такой же, как мы, и не будешь говорить о таких пустяках, - печально произнесла она. - Но, видимо, ты в самом деле живешь по другим законам. Значит, говоришь, что твоему спутнику можно верить так же, как и тебе? - спросила она. - Да, - твердо ответила Цендри. - Тогда спроси его, имеет ли он какое-нибудь отношение к побегу особи, пойманной в нашем доме. Сердце Цендри екнуло. "Наверное, слишком много адреналина". - Дал, - она посмотрела на мужа, - ты не выпускал того человека? - Нет, - ответил он, и сердце Цендри совсем упало. Дал не смотрел ей в глаза, он слегка опустил голову, что, как она знала, было верным признаком того, что он лжет. "Боже мой, - думала Цендри, - он врет мне". Она была в трудном положении: если поручиться за слова Дала, а позднее выяснится, что он соврал, в Матриархате не останется никакой веры в Сообщество. И более того, женщины лишний раз убедятся в том, что мужчинам верить нельзя ни под каким видом. Однако, если она скажет, что Дал лжет, тогда эта звероподобная Маллида начнет кнутом выбивать из него правду. "Это жестоко, - подумала Цендри. - В конце концов, какое мне дело до их склок? Я не допущу, чтобы Дала били! Но позже я с ним все-таки поговорю". - Я свидетельствую в том, что слова моего спутника - правда, - произнесла она. Ванайя пожала плечами. - Все это нам абсолютно не нужно, - произнесла она, скривив губы. - Все равно особь не смогла сделать того, за чем ее посылали. Отпусти собственность ученой дамы, Маллида. Руки Цендри продолжали трястись. - А теперь давайте забудем об этом маленьком недоразумении и пойдемте обедать, - сказала Ванайя. Несмотря на то, что кушанья были, как всегда, великолепными, ни Дал, ни Цендри не притронулись к ним. - Я чувствую себя виноватым, - мягким нежным голосом прошептал Ру на самое ухо Цендри. - Я совсем пренебрег своими обязанностями и не развлекал вашего спутника. - Затем он обратился к Далу: - Ведь я единственный, кого вы можете считать своим другом, равным себе. Как и я, вы живете не в мужском доме, а здесь. Я очень сожалею, что совершенно забыл о своем долге. Может быть, мне стоит организовать охоту? - с радостным блеском в глазах спросил он. - Не знаю, - проговорил Дал. - Возможно. Я отвечу позже. - Но Ванайя поручила мне развлекать вас. Она говорит, что если мужская особь ничего не делает, у нее могут появиться ненужные мысли, а тут недалеко и до беды, - он преданно посмотрел в глаза Дала. - Прошу меня простить за все то, что с вами произошло, - он тяжело вздохнул. - Но, скорее всего, мои услуги вам не понадобятся, уважаемая ученая дама скоро начнет свои исследования. - Он снова повернулся к Цендри: - Она сегодня уже побывала в самом центре Руин. Дал дернулся и пристально посмотрел на Цендри. Она опустила голову. Такого поворота Цендри не ожидала, она хотела рассказать Далу о своем посещении Руин, когда все успокоится. Она знала, что это будет для Дала ударом, но Цендри надеялась, что ей удастся объяснить, что посещение Руин было спонтанным, незапланированным событием. Цендри посмотрела на гневное лицо мужа и поняла, что тихой беседы, на которую она рассчитывала, не получится. Ничего хорошего не предвещал и неестественно тихий, намеренно сдержанный голос Дала. - Я ничего не знал об этом, Цендри не сочла возможным сказать мне, что собирается туда. - О, извините меня. - Ру понял, что совершил какую-то бестактность. - Я просто хотел сказать, что ученой даме понадобится ваша помощь. Насколько я понимаю, вас обучали работе ассистента. Как я вам завидую, - произнес он своим хорошо отрепетированным жалостливым тоном и вздохнул. - Может быть, ученая дама согласится, чтобы я тоже помогал ей в работе? Я смог бы развлекать ее спутника. - У ученой дамы хватит забот с ее собственным спутником, - многозначительно произнесла Ванайя. - У нее не будет времени еще и за тобой смотреть. Цендри показалось, что Дал сейчас взорвется, и она сжала его ладонь. Дал смолчал, но Цендри знала, чего это ему стоит. - Если сказать честно, я хотела бы вас просить включить в число своих помощников и Ру. Вы не против? - спросила ее Ванайя. Слова Проматриарха застали Цендри врасплох, она понимала, что это не просьба. Она помолчала, взвешивая возможные последствия своего согласия, и ответила: - Конечно, Ру может быть мне очень полезен. - Я так и думала, что вы не откажете мне, - улыбнулась Ванайя. В душе Цендри понимала, что Ру ей не нужен совершенно. Дал будет очень недоволен, его отношение к сладкоголосому спутнику Ванайи ей было хорошо известно, но что она могла поделать? Да и вся эта дипломатия ей уже порядочно надоела, у нее страшно болели ноги, и единственное, что она сейчас хотела - это побыстрее добраться до комнаты и лечь спать. А впереди еще предстоит объяснение с Далом. Цендри чувствовала, что ему не терпится излить на нее все, что он испытал за эти дни, он полностью рассчитается за свое положение бесплатного дополнения к Цендри. Дал взорвался сразу же, как только они вошли в комнату: - Цендри, я не желаю видеть этого клоуна возле себя! Как ты могла согласиться, чтобы этот паразит целыми днями тряс бородой около нас? Он же будет волчком вертеться рядом и не даст мне ничего сделать! - Извини, Дал, - пыталась Цендри успокоить мужа. - Я понимаю, что тебе тяжело, но будем мы исследовать Руины или нет, зависит целиком и полностью от желания Ванайи. Я полагала, что могу оказать ей хоть какую-то любезность. - Ты называешь это любезностью? Ты практически сорвала мою работу, ты же понимаешь, что Ванайя сунула тебе этого придурка в качестве шпиона. - Дал, Ванайя поверила мне, когда я подтвердила твои слова, что ты не имеешь никакого отношения к побегу Бака. Ты же знаешь, что, если ты вмешаешься в их дела, тебя не спасет никакая дипломатическая неприкосновенность. Стоило Ванайе захотеть, и никто не обратил бы на мои слова никакого внимания, они бы тебя избили. Только поэтому я согласилась. - Да пошла ты в ... со своей неприкосновенностью, - выругался Дал. - Дал, - Цендри схватила его за руку, - ты выпустил этого человека? - Тебе лучше ни о чем не знать. - Дал сжал губы. - Не вмешивайся в их дела, - умоляюще сказала Цендри. Ее трясло, ей было страшно и за себя и за Дала. - Я знаю, что делаю, - резко ответил он. - В той суматохе, которая здесь происходила, сбежать мог кто угодно. Видела бы ты, какую истерику закатили тут эти бабы, когда на море поднялась волна. Была паника, никто ничего не соображал, они носились как сумасшедшие. Так что чем меньше ты будешь знать, тем лучше для тебя, - снова произнес Дал и, уже направляясь спать, обернулся, посмотрел на Цендри и увидел ее окровавленные ноги. - Дорогая! - Он подошел к ней. - Что случилось? - спросил Дал. - Я порезалась о камни, - ответила Цендри и совершенно неожиданно для себя начала рассказывать Далу все, что с ней случилось в деревне. К удивлению, Дал не перебивая внимательно слушал Цендри, когда же она начала рассказывать, как побежала в башню, чтобы ударить в колокол, Дал воскликнул: - Проклятье, зачем? Я стоял у окна и видел, как эту чертову башню разнесло в щепки, - он посмотрел на Цендри. - Как ты не поймешь, что это гиблый мир, ты посмотри на них - это же сборище вымирающих садисток, ведь их даже сама природа не терпит. Посылать женщин в такие опасные места? Уму непостижимо! Цендри посмотрела на мужа и почувствовала непреодолимую тягу к нему. Она облокотилась на Дала, и ей показалось, что с нее сходят все тревоги и заботы прошедшего страшного дня. Цендри хотелось, чтобы Дал успокоил ее, утешил и в заботе о ней забыл о своих унижениях и тревогах. Однако, когда он понес ее в ванну, мыл и перевязывал раны, Цендри противилась, отбивалась, смеялась над ним и говорила, что он похож на неумелую медсестру. - Дал, пойми, женщины здесь рискуют постоянно, это их образ жизни. Я не хочу, чтобы они презирали меня, не желаю, чтобы они считали женщин Сообщества хуже себя. Они и так думают, что женщины в Сообществе забиты и принадлежат мужчинам. - Ты зачем сюда приехала? - Дал неожиданно схватил Цендри за плечи. - Доказывать им, что их идиотские представления о положении женщин в Сообществе не соответствуют действительности, или работать? Скажи, Цендри, о чем ты думала, когда потащилась на эту башню? Ты думала обо мне? Ты знаешь, что я пережил за сегодняшний день, когда