тстранившись наконец, Тошио не смотрел на Джиллиан, он отвернулся и вытер глаза рукой. - Я хочу, чтобы со мной пошел Кипиру, сказала Джиллиан. - Как ты считаешь, Дэнни и Сахот обойдутся без него? Тошио кивнул. Голос его звучал хрипло, но он взял себя в руки. - Да, сэр. Сахот может изобразить проблему, когда я начну передавать ему обязанности Кипиру, но я видел, как вы управляетесь с ним. Думаю, что справлюсь. - Хорошо. И последи, чтобы он не очень приставал к Дэнни. Ты теперь командир. Уверена, ты справишься. Джиллиан прошла в маленький лагерь и начала собирать свои вещи. Тошио подошел к кромке води и включил подводный гидрофон: дельфины получат сигнал, что они нужны. Сахот и Кипиру уплыли час назад, чтобы участвовать в вечерней охоте аборигенов. - Я вернусь с вами, если хотите, Джиллиан. Она покачала головой, собирая свои записи и инструменты. - Нет, Тошио. Работа Дэнни с кикви очень важна. Только ты можешь помешать ей спалить лес непогашенной спичкой, когда она занята чем-то. К тому же нужно делать вид, что я рядом. Сделаешь это ради меня? - Джиллиан плотно закрыла свою водонепроницаемую сумку и начала раздеваться. Тошио сначала отвернулся, потом покраснел. Но заметил, что Джиллиан не возражает против того, чтобы он смотрел. "Возможно, я больше никогда ее не увижу, - подумал он. - Знает ли она, что делает для меня?" - Да, сэр, - сказал он. Во рту у Тошио пересохло. - Я буду вести себя с доктором Дартом так же нетерпеливо, как всегда. А если Такката-Джим спросит о вас, я... скажу, что вы где-то... грустите. Джиллиан держала перед собой обтягивающий купальный костюм, собираясь надеть его. Посмотрела на Тошио, пораженная сухостью его тона. Потом рассмеялась. Двумя длинными шагами подошла и снова обняла его. Не задумываясь, Тошио положил руки ей на талию. - Ты хороший человек, Тош, - сказала она и поцеловала его в щеку. - И знаешь, ты немного перерос меня. Солги ради меня Такката-Джиму, и я обещаю, что сделаю из тебя настоящего мятежника. Тошио кивнул и закрыл глаза. - Да, мэм, - сказал он, прижимая ее к себе. 44. КРАЙДАЙКИ Кожа зудела. Она зудела еще с тех смутных времен, когда он плыл рядом с матерью в потоке сна, когда она кормила его или мягко толкала носом, напоминая, что пора подняться на поверхность за воздухом. Скоро он узнал, что существуют и другие виды прикосновений. Стены, растения, углы зданий поселка Подводная Каталина; удары, укусы - да! - и игривые прикосновения сверстников. Мягкие, безгранично приятные прикосновения мужчин и женщин - людей, плавающих рядом, как ластоногие, как морские львы, играющие в воде и под водой. Ощущение воды. И разнообразные ощущения. Всплеск и удар о воду! Спокойный гладкий поток, вдоль которого плывешь быстрее, чем когда-либо раньше! Мягкие всплески сразу под дыхалом, когда отдыхаешь, напевая сам себе колыбельную. О, как зудит кожа! Он давно научился тереться о предметы и узнал, что это дает ему. С тех пор он начинал мастурбировать, когда испытывал потребность, как и любой здоровый дельфин... Крайдайки хотелось почесаться. Хотелось мастурбировать. Но поблизости нет никакой стены, о которую можно потереться. Он как будто не способен двигаться, даже не может открыть глаза, чтобы увидеть окружающее. Он плывет в воздухе, легкий, как перышко... знакомое волшебство... "антигравитация"... Это слово - как и многочисленные воспоминания... почему-то кажется чужим, бессмысленным. Он удивляется своей вялости. Почему бы не открыть глаза и не посмотреть? Почему бы не прощелкать звуковой луч и не ощупать формы окружающих предметов? Временами он чувствует, как его кожу смачивают водой, чтобы она оставалась влажной. Влага приходит словно отовсюду. Он задумывается и понимает, что с ним что-то неладно. Должно быть, он заболел. Невольный вздох помогает понять, что он не утратил способность издавать звуки. Он ищет нужный механизм, экспериментирует, потом умудряется повторить звук. "Должно быть, меня лечат, - думает он. - Я, наверное, ранен. Хотя никакой боли не чувствую, чувствую только какую-то пустоту. Что-то у меня отобрали. Мяч? Инструмент? Умение? Ну, люди, наверное, вернут его". "Я верю людям", - счастливо думает он. И рот его растягивает молчаливая улыбка. !!!! Что делает его рот? О. Да. Улыбается. Это что-то новое. Новое? Я всю жизнь это делал. Почему? Это здорово! Мое выражение слегка меняется. Это... Это избыточно. Крайдайки испускает слабый смущенный крик. В яркости Солнечного света - Есть ответы В косяках рыбы. Теперь он кое-что вспоминает. Ему снился сон. Произошло что-то ужасное, и он погрузился в кошмар. Какие-то фигуры приближаются и удаляются, и он чувствует, как древняя песня приобретает новые странные формы. Наверное, он опять видит сон - одновременно обоими полушариями. Поэтому он не может двигаться. Он пытается свистеть песню. Есть уровни Известные только кашалотам Кашалотам, которые охотятся В безднах снов Сражаются со спрутами У которых клювы как горы И чьи гигантские руки Обнимают океаны. Не очень успокаивающая песня. В ней обертоны мрака, и от этого хочется сбежать в ужасе. Крайдайки хочет прекратить ее, боясь того, что он может натворить с ее помощью. Но не в силах остановиться. Спускайся на эти уровни - В темноту Где ты никогда Не бывал Где оседает Вся музыка И собирается, Складывается слоями Воющие песни Древних бурь И ураганов, Которые никогда не умирают... Рядом с Крайдайки кто-то возникает. Он чувствует гигантскую широкую фигуру, созданную из ткани его песни. Медленное пульсирование ее сонара заполняет маленькое помещение, в котором он лежит... это маленькое помещение не может вместить формирующегося гиганта. Нукапай? Звуки землетрясений - Хранящиеся эпохи Звуки расплавленных Первобытных скал... С каждым стихом звуковая фигура становится все материальнее. В ней чувствуется мышечная сила. Огромные плавники медленно, но мощно плещут, грозя перевернуть его с головы на хвост. Когда она выдувает воздух, пена вырывается, как прибой в бурю. Страх наконец дает ему силу открыть глаза. Слизь покрывает их, он пытается поднять веки. Глаза провалились, и требуется много времени и усилий, чтобы сфокусировать их для воздушного зрения. Вначале он видит больничный подвешенный танк, маленький и закрытый. И только. Но звуки говорят, что он в открытом море и левиафан плывет рядом! Он моргает, и неожиданно картина меняется. Зрение сменяется звуком. Комната исчезает, и он видит! !!!!!! Существо рядом с ним не может жить в знакомых ему океанах. Крайдайки чуть не задохнулся от страха. Оно движется с мощью цунами, с непреодолимостью прилива. Это существо из тьмы и глубины. Это бог. Кк...кп...криии! Крайдайки не подозревал, что знает это имя. Оно пришло откуда-то, как дракон из кошмара. Один темный глаз уставился на Крайдайки, этот взгляд обжигает его. Он хочет отвернуться - спрятаться или умереть. И тут оно заговорило. Оно не воспользовалось тринари, как и ожидал Крайдайки. Отбросило праймал, презирая этот язык умных животных. И запело песню, которая зазвучала, как удары волн, окружила его и заполонила устрашающим пониманием. : ТЫ УПЛЫЛ ОТ НАС, КРАЙДАЙКИ: ТЫ НАЧАЛ УЧИТЬСЯ: НО ПОТОМ ТВОЙ РАЗУМ СВЕРНУЛ: МЫ НЕ ЗАКОНЧИЛИ: ЕЩЕ: : МЫ ДАВНО ЖДАЛИ ТАКОГО, КАК ТЫ: ТЕПЕРЬ МЫ НУЖНЫ ТЕБЕ НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ТЫ НАМ: ВОЗВРАТА НЕТ: : ТАКОЙ, КАК ТЫ СЕЙЧАС, ТЫ БУДЕШЬ ПУСТОЙ ШЕЛУХОЙ: МЕРТВОЕ МЯСО: ПУСТОТА БЕЗ ПЕСНИ: НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ ТЫ НИ СПЯЩИМ, НИ ИСПОЛЬЗУЮЩИМ ОГОНЬ: : БЕСПОЛЕЗНЫЙ КРАЙДАЙКИ: НЕ КАПИТАН: НЕ КИТООБРАЗНЫЙ: БЕСПОЛЕЗНОЕ МЯСО: : ДЛЯ ТЕБЯ ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН ПУТЬ: СКВОЗЬ БРЮХО СНА КИТОВ: ЗДЕСЬ ТЫ МОЖЕШЬ НАЙТИ ПУТЬ: ТРУДНЫЙ ПУТЬ: НО ПУТЬ ВЫПОЛНИТЬ СВОИ ДОЛГ: ПУТЬ СПАСТИ СВОЮ ЖИЗНЬ...: Крайдайки застонал. Он слабо забился и позвал Нукапай. Но потом опомнился. Она одна из них. Она ждет внизу вместе с другими его мучителями, некоторые из них древние боги, о которых он слышал в сагах, а о других он никогда не слышал, их не упоминали даже киты-горбачи... Кк-кп-крии пришел, чтобы забрать его. Хотя англик для него утрачен, Крайдайки произнес жалобу на языке, которого не знал раньше. : Я поврежден!: Я пустая шелуха!: Я должен быть мертвым мясом!: Я утратил речь!: Я утратил слова!: Позволь мне умереть!: В ответ послышался звук, словно порожденный самой землей. Из-под ила. : ТЫ ИДЕШЬ ЧЕРЕЗ СОН КИТОВ: ГДЕ НИКОГДА НЕ БЫВАЛИ ТВОИ БРАТЬЯ: ДАЖЕ КОГДА ОНИ ИГРАЛИ, КАК ЖИВОТНЫЕ И ПОЧТИ НЕ ЗНАЛИ ЛЮДЕЙ: ГЛУБЖЕ, ЧЕМ ОПУСКАЮТСЯ ГОРБАЧИ: В СВОИХ ЛЕНИВЫХ РАЗМЫШЛЕНИЯХ: ГЛУБЖЕ КАШАЛОТОВ: В ИХ ДЬЯВОЛЬСКОЙ ОХОТЕ: ГЛУБЖЕ САМОЙ ТЬМЫ...: : ТАМ ТЫ СМОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ, ЕСЛИ НЕ НАЙДЕШЬ ИСТИНУ...: Стены маленького помещения растаяли, мучители начали создавать новую реальность. У нее широкий лоб и блестящие зубы кашалота, но глаза сверкают, как маяки, и плавники ее обрамлены серебром. А вокруг мерцающий ореол... как защитное поле вокруг космического корабля... Помещение совершенно исчезло. Неожиданно вокруг открылось бесконечное море невесомости. Древний бог поплыл мощными гребками плавников. Крайдайки, испустив бессильный вопль, не смог уберечься от мощного затягивающего волнения. Они плывут все быстрее... быстрее... Невозможно определить, но он откуда-то знает, что они движутся ВНИЗ. - Вы ссслышали это? Помощница Маканай посмотрела на танк, в котором висел капитан. Тусклый фонарь освещал рубцы повторной операции. Каждые несколько секунд из воронок вырывались потоки мелких брызг и покрывали висящего без сознания дельфина. Маканай тоже посмотрела туда. - Возззможно. Мне недавно показалось, что я что-то ссслышу. А вы? Помощница покачала головой. - Я не уверена. Мне показалось, он с кем-то разговаривает... но не на англике. Похоже вначале было на тринари... потом что-то другое. Так странно звучало! Помощница вздрогнула. - Может, ему снятся сны? Маканай посмотрела на Крайдайки и вздохнула. - Не знаю. И не знаю, молиться ли, чтобы ему снилось что-то или чтобы ничего не снилось. 45. ТОМ ОРЛИ Холодный морской ветер дул с запада. Среди ночи его разбудил приступ дрожи. Он раскрыл в темноте глаза, посмотрел в пустоту. И не смог вспомнить, где он. "Минутку, - подумал он. - Сейчас придет". Ему снилась планета Гарт, где моря маленькие, а реки многочисленные. Здесь он какое-то время провел в смешанной колонии людей и шимпов, такой же богатой и удивительной, как Калафия, где вместе живут люди и дельфины. Гарт - гостеприимная планета, хотя расположена далеко от других поселений землян. Ему снилось вторжение на Гарт. Гигантские военные корабли повисли над городами и пустили облака газа на плодородные долины, обратив колонистов в паническое бегство. Небо заполнилось вспышками. С трудом ему удавалось отличить сон от реальности. Том смотрел на хрустальный купол китрупской ночи. Тело его напряжено, ноги вытянуты, руки сжимают плечи - и от судорог усталости, и от холода. Медленно он заставил мышцы расслабиться. Сухожилия щелкали, суставы скрипели, но он ощутил, что снова может двигаться. Вулкан на севере стих, только виднеется розовое зарево. Над головой в тучах длинные рваные разрывы. Том следил за точками света в небе. Он думал о звездах. Астрономия всегда была его увлечением. "Красное означает холод, - подумал он. - Вот эта красная звезда - должно быть, маленькая, близкая и древняя или далекий гигант в предсмертной агонии. А вот эта яркая - голубой сверхгигант. Очень редкий. Есть ли такой в этом районе космоса?" Он должен это помнить. Том мигнул. Голубая "звезда" двигалась. Он следил, как она перемещается на фоне звезд, пока не встретилась с другой яркой точкой, зеленой. И когда два огня встретились, последовала вспышка. Синяя искра двинулась дальше, а зеленая исчезла. "Какова же вероятность того, чтобы я присутствовал при этом? Чтобы посмотрел в нужное время в нужное место? Должно быть, там идет сильный бой. Он еще не закончился". Том попытался встать, но тело его снова опустилось на постель из водорослей. "Попробую еще раз". Он перекатился, оперся на локоть, застыл, собираясь с силами, и оттолкнулся. Маленькие неяркие спутники Китрупа отсутствовали, но звездного света хватало, чтобы разглядеть странный ландшафт. Вода выступала поверх перемещающегося болота. Слышались хриплые квакающие звуки. Однажды Том услышал писк, сразу прервавшийся: неожиданно погибло какое-то маленькое животное, решил он. Он был благодарен упрямству, которое привело его на эту скромную высоту. Даже двумя метрами выше ощущалась большая разница. Ниже он бы не перенес ночь в этой отвратительной массе. Он повернулся и принялся разбирать скромные запасы на своих грубых санях. Прежде всего - согреться. Он достал костюм для плавания и осторожно надел его. Том знал, что должен обработать свои раны, но они могут еще немного подождать. И настоящий завтрак тоже - у него хватит продуктов на несколько завтраков. Жуя пищевой брусок и изредка отпивая из канистры, Том оценивал небольшую груду припасов. Сейчас самое важное - три пси-бомбы. Он посмотрел на небо. Если не считать мерцающей дымки вокруг одной из звезд, никаких признаков сражения не было видно. Но и одного следа достаточно. Том знал, какую бомбу настроить. Джиллиан провела несколько часов с Ниссом, прежде чем оставить "Стремительный" и встретиться с Томом на острове. Она подсоединила машину тимбрими к микроветви теннанинской Библиотеки, которую он добыл в корабле. Потом они с Ниссом поместили в бомбу соответствующие сигналы. Самый важный из них - теннанинский сигнал тревоги. Если позволит капризная Ифни, именно этот сигнал поможет Тому понять, сработал ли его план. Вся работа Свесси, Тома и остальных над "Троянским морским коньком" ни к чему, если среди оставшихся на поле боя нет теннанинцев. Какой смысл "Стремительному" забираться в пустой корпус теннанинца и в замаскированном виде подниматься, если все сражающиеся тут же начнут стрелять по призраку уже погибшей группы? Том взял одну пси-бомбу. Круглая как мяч. Сверху предохранитель и таймер. Джиллиан тщательно написала название каждой бомбы на клейкой полоске. На этой добавила свою подпись и маленькое сердце, пронзенное стрелой. Том улыбнулся и поднес бомбу к губам. Он чувствовал вину за то, что настоял, чтобы она осталась. Но теперь знал, что был прав. Хоть Джиллиан подготовлена и опытна, она не такой хороший пилот, как он, и, вероятно, погибла бы в крушении. И, конечно, у нее не хватило бы сил так далеко тащить сани. "Дьявол! - подумал он. - Я рад, что она в безопасности, с друзьями, которые защитят ее. Она может справиться с десятью бленчкскими пещерными ящерицами одной рукой, но она моя женщина, и я должен беречь ее". Том дожевал остатки протеинового бруска. Он взвесил бомбу и принялся обдумывать стратегию своих действий. Первоначальный план заключался в том, чтобы сесть вблизи вулкана, подождать, пока глайдер зарядится для взлета, потом установить бомбу и улететь прежде, чем она взорвется. Он мог бы на восходящих от вулкана термальных потоках подняться высоко и отыскать другой остров, а с него следить за результатами своего эксперимента. Даже если подходящего острова не найдется, он мог отлететь достаточно далеко, сесть на воду и с помощью телескопа следить оттуда. Отличный план, но буря и заросли водорослевых джунглей нарушили его. Телескоп теперь присоединился к металлическим осадкам на дне китрупского моря-мира, вместе с обломками солнечного самолета. Том осторожно поднялся на ноги. Теперь, поев и согревшись, он смог это сделать и легко пересиливал боль. Порывшись в своих пожитках, он достал длинную полоску ткани - остаток изорванного спального мешка. Этот кусок прочного изошелка должен подойти. Пси-бомба тяжело лежала в руке. Трудно представить себе, что она заряжена мощными иллюзиями - сверхмощная подделка, готовая взорваться по приказу. Том поставил таймер на два часа и спустил предохранитель. Осторожно положил бомбу в свою импровизированную пращу. Том понимал, что слишком драматизирует ситуацию. Расстояние мало поможет ему. По всему Китрупу оживут сенсоры, когда эта штука взорвется. С таким же успехом он может поставить ее у своих ног. Хотя... кто знает?.. Он отбросит ее от себя как можно дальше. Несколько раз он взмахнул пращой, чтобы рука привыкла к ее тяжести, потом начал вращать. Вначале медленно, он постепенно набирал инерцию, пока странное ощущение здоровья не распространилось по груди, рукам и ногам. Усталость словно растаяла. И Том запел. Мой папа был человек пещерный, И в шкурах он в мяч играл, И снились ему огни в небесах, Когда в грязи он спал. Эй вы, ити, и эти ваши звезды... Мой папа был боец отважный, Но как же страдала семья! И снился ему вечный мир и покой, А умер он от копья. Эй вы, ити, и эти ваши звезды... Мой папа умел любить, Но даже жену свою бил, И снилась ему другая жизнь, И жалел он о том, как жил. Эй вы, ити, и эти ваши звезды... Мой папа был великий вождь, Мечтатель, но лгал он нам. Запугивал всех и заставлял Стрелять по небесам. Эй вы, ити, и эти ваши звезды... Мой папа был совсем неучен, Но всегда о чем-то мечтал. Ненавидел себя за невежество И гордыню свою укрощал. Но как-то он угодил в ловушку И долго от боли кричал. Он, мучаясь, умер, а мне, сироте, Свое сердце и ум завещал. Ну что ж, презирайте меня за сиротство, За убогость, за раны, за слезы, Но только скажите: "Вы сами-то кто?" Эй, вы, ити, и эти ваши звезды! Эй, вы, ити, и эти ваши звезды! Том напрягся и шагнул вперед. Рука его резко выпрямилась, и он выпустил пращу. Бомба взлетела высоко в небо, вращаясь как мяч. Она ярко блестела, продолжая подниматься, пока не исчезла из виду. Том прислушался, но не услышал, как она упала. Постоял немного, тяжело дыша. "Ну, что ж, - подумал он наконец. - Это вызывает аппетит. У меня два часа на то, чтобы поесть, позаботиться о своих ранах и приготовить убежище. А время, которое я получу после этого, о Боже, будет воспринято со смиренной благодарностью". Он обвязался куском ткани и принялся при свете звезд готовить себе еду.  * ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СОТРЯСЕНИЕ *  В мире более древнем и сложном, чем наш, они живут, законченные и совершенные, наделенные чувствами, которых мы лишились или никогда не имели, слышат голоса, которых мы никогда не услышим... это другие народы, но они вместе с нами захвачены в одну сеть жизни и времени. Генри Бейтсон 46. САХОТ Наступил вечер, и кикви отправились на охоту. Сахот слышал, как они возбужденно трещат, собираясь на поляне к западу от затопленного дерева-сверла. Охотники прошли недалеко от бассейна, направляясь к расселине в крутом южном берегу острова, болтая и набирая воздух в легочные мешки. Сахот прислушивался, пока або не прошли. Потом погрузился на метр и расстроенно выдул пузыри. Все идет не так. Дэнни изменилась, и ему это не нравится. Вместо обычного веселого кокетства она буквально игнорирует его. Выслушала два его лучших лимерика и ответила совершенно серьезно, не обратив внимания на великолепную двусмысленность. Несмотря на важность исследований кикви, Такката-Джим приказал ей готовить образцы для Чарлза Дарта. Дважды она спускалась под воду, чтобы собирать образцы под металлическим островом. Она не обращала внимания на Сахота, когда он игриво толкал ее носом; хуже того, с отсутствующим видом хлопала его по боку. Сахот чувствовал, что, несмотря на все предыдущие усилия, не хотел, чтобы что-то изменилось. Во всяком случае не так. Он поплыл, но тут же остановился. Он присоединен к саням. Новая обязанность заставляет его вечно держаться возле этого электрического неприличия, тесниться в маленьком бассейне, в то время как его настоящая работа в открытом море с предразумными! Когда уплыли Джиллиан и Кипиру, он решил, что у него теперь больше времени, чтобы заниматься тем, чего хочет. Ха! Не успели пилот и человек-врач исчезнуть, как Тошио - подумать только, Тошио! - принял на себя команду. "Мне не следовало уступать. Как, во имя пяти галактик, этот мальчишка смог взять верх?" Теперь уже трудно вспомнить, как. Но вот он управляет этим проклятым роботом ради напыщенного эгоцентричного шимпанзе, которого интересуют только камни! У этого тупого маленького робота нет даже мозга, с ним невозможно разговаривать! Ведь с микропроцессорами не поговоришь. Скажешь им, что нужно делать, а потом беспомощно смотришь, как они выполняют понятое буквально. Доспехи зазвенели. Время проверять зонд. Сахот саркастически проговорил: Да, ничтожество, Господин и повелитель! Металлический слабоумный Сплошная катастрофа! Погуди снова, А я буду работать быстрее! Сахот взглянул левым глазом на экран саней. Послал закодированный пульсирующий сигнал роботу и получил в ответ поток данных. Робот наконец переварил образцы ближайших скал. Сахот приказал роботу перевести содержание его маленькой памяти в банк данных саней. Тошио заставил его столько раз это проделать, что теперь Сахот управлял роботом, не задумываясь. Он закрепил моноволоконный кабель о скалу и опустился еще на пятьдесят метров. Прежняя гипотеза появления этой дыры под металлическим островом была отвергнута. Дереву-сверлу не нужно углубляться на километр в поисках питательных веществ. Оно не может так глубоко проникать в кору. И масса корня слишком велика, чтобы его могло вращать стоящее наверху одинокое дерево. Объем выкопанного материала превосходит десять таких островов. В виде осадков этот материал разбросан по дну вокруг острова. Сахота не волновали эти загадки. Они лишний раз доказывают, что вселенная устроена странно и, может, людям, дельфинам и шимпам стоит немного подождать с ее разгадками. Робот закончил очередной спуск. Сахот заставил его закрепиться на стене при помощи клешней с алмазными остриями, потом спустил с поверхности больше кабеля. Робот будет опускаться постепенно. И навсегда останется внизу. Сахот иногда ощущал и себя в таком же положении, особенно с тех пор, как оказался на Китрупе. Он не надеялся покинуть этот смертоносный мир. К счастью, управлять роботом, немного освоившись, можно совершенно автоматически. Даже Чарлз Дарт ни к чему не придерется. Если только... Сахот выругался. Вот опять - помехи, которые преследуют робота, когда он перевалил полукилометровую глубину. Тошио и Кипиру не смогли найти причин этого. Треск не похож на помехи, которые Сахот слышал раньше... впрочем, он не специалист. Своего рода синкопа, и слушать это даже приятно. Сахот знал, что некоторым людям нравится слушать белый шум. Это успокаивает. Тикали часы на доспехах. Сахот слушал и думал об извращениях, о любви и одиночестве. Я плыву - Кругами - как остальные И учусь - Печально я Ничего не вижу Вздыхаю одиноко. Неожиданно Сахот понял, что настроился на ритм "шума" снизу. Он покачал головой. Но когда прислушался, снова ощутил ритм. Песня. Это песня! Сахот сосредоточился. Все равно, что слушать шесть частей фуги одновременно. Ритмы накладываются друг на друга с непостижимой сложностью. Неудивительно, что это приняли за шум! Даже он едва не обманулся! Снова зазвенел таймер на доспехах, но Сахот не заметил. Он был слишком занят, слушая, как поет для него планета. 47. "СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ" Моки и Хаоке вызвались добровольно исполнять обязанности караульных, но по разным причинам. Обоим хотелось для разнообразия выйти из корабля. И обоим совсем не хотелось проводить часы, привязавшись к тяжелым саням, в темных глубинах океанов. Но тут сходство кончалось. Хаоке был здесь, потому что считал эту работу необходимой. С другой стороны, Моки надеялся, что сможет убить кого-нибудь. - Хотел бы я, чтобы Такката-Джим послал за Акки меня, а не Кта-Джона, - выдохнул Моки. - Я смог бы выследить этого нахала. Сани Моки лежали в двадцати ярдах от саней Хаоке на подводном утесе, нависающем над кораблем. Дуговые лампы освещали корпус "Стремительного", но окрестность теперь вся вымерла; выход разрешает только сам помощник капитана. Моки посмотрел на Хаоке сквозь гибкий купол-пузырь своих саней. Хаоке, как обычно, молчал. Он не обратил никакого внимания на замечание Моки. Высокомерное отродье вонючего спрута! Хаоке такой же нахал-турсиопа, как Крайдайки и этот гардемарин Акки. Моки изобразил легкую звуковую картину. Картину рвущих зубов, уничтожения. Однажды он представил в роли жертвы Крайдайки. Капитан, который слишком часто заставал его увиливающим от работы и оскорблял своим слишком правильным англиком, наконец получил по заслугам. Моки рад, но теперь для фантазии нужен другой персонаж. Не очень интересно терзать кого-то неконкретного. Подойдет этот калафианец, Акки: ведь установлено, что гардемарин предал помощника капитана. Моки надеялся, что Такката-Джим пошлет его, но тот послал Кта-Джона, объяснив, что нужно не убивать Акки, а доставить его на корабль для наказания. Гигант, казалось, не обращает внимания на это тонкое различие. Он уплыл, вооруженный мощным лазерным ружьем. Возможно, Такката-Джим не может больше контролировать Кта-Джона и отослал его для собственной безопасности. Видя блеск глаз Кта-Джона, Моки не завидовал калафианцу, когда тот будет найден. Хорошо, пусть Кта-Джон берет Акки! Небольшое развлечение потеряно, но это не испортит радости Моки. Хорошо быть большим! В свободное от вахты время все уходят с пути Моки, словно он вожак стаи! Он уже положил глаз на двух сексуальных самок в лазарете Маканай. Некоторые молодые самцы тоже привлекательно выглядят... Моки не очень различает тех и других. Когда они поймут, куда повернуло течение, они все придут к нему. Моки немного посопротивлялся, но не смог сдержаться. И триумфально заскрежетал в запретной форме: Слава! Слава! Кусать Слава! Подчинять самок! Пришел новый вожак! Он увидел, что наконец-то Хаоке среагировал. Второй охранник слегка вздрогнул и посмотрел на Моки. Но промолчал, когда Моки вызывающе встретил его взгляд. Моки направил луч сонара прямо на Хаоке, чтобы показать, что он за ним тоже следит! Высокомерный вонючий спрут! Хаоке свое получит, когда Такката-Джим окончательно возьмет положение под контроль. А люди на Земле одобрят, потому что большой человек Метц на стороне Такката-Джима, и он все одобрил! Моки снова испустил вопль на праймале, наслаждаясь запретной примитивностью. Праймал затрагивает в нем что-то глубокое, и тоска по нему усиливается. Пусть Хаоке щелкает в отвращении! Моки бросит вызов самим галактам. Пусть спустятся под воду к нему и к его новому капитану! Хаоке стойко перенес звериные вопли Моки. Но это напомнило ему, что он в команде кретинов и неудачников. К несчастью, кретины и неудачники правы, а самые умные головы "Стремительного" катастрофически ошибаются. Хаоке бесконечно жаль, что пострадал Крайдайки. Капитан - один из лучших представителей своего племени. Но несчастный случай позволяет спокойно и незаметно изменить политику, и Хаоке не жалеет об этом. Такката-Джим по крайней мере сознает безнадежность этого отчаянного плана - "Троянского морского конька". Даже если "Стремительный" сумеет незаметно перебраться к разбитому теннанинскому кораблю, если команда Тшут каким-то чудом сумеет выпотрошить корпус, и "Стремительный" наденет его на себя, как гигантскую маскировку, даже если они сумеют взлететь в таких условиях, что им это даст? Даже если бы Томас Орли сообщил, что теннанинцы по-прежнему участвуют в космической битве, нужно еще обмануть их, чтобы они бросились на защиту своего поврежденного корабля и отвели его в тыл. Очень сомнительная возможность. Очевидно, Орли погиб. Уже несколько дней от него ни слова, и игра становится отчаянно рискованной. Почему бы просто не отдать этим трижды проклятым галактам то, что им нужно? К чему этот романтический вздор о спасении данных и доставке их Совету Земли? Какое нам дело до опасных древних кораблей? При чем здесь мы, если галакты хотят сражаться из-за этого брошенного флота. Даже ради аборигенов Китрупа не стоит умирать. Хаоке все кажется ясным. И Такката-Джиму тоже, а его ум Хаоке уважает. Но если это так ясно, почему не соглашаются такие, как Крайдайки и Томас Орли? Именно такие сомнения заставляли Хаоке оставаться в своем орудийном расчете, а не пытаться стать сержантом или офицером, что позволяют результаты его тестирования. Моки испустил еще одну похвальбу на праймале. На этот раз громче. Стенос пытается вывести его из себя. Хаоке вздохнул. Многие из экипажа начали вести себя странно, не так, как Моки, но все же плохо. И не только стеносы. Некоторые стеносы ведут себя лучше многих турсиоп. Мораль разрушается, и все больше дельфинов отказываются от кининка, перестают вести ежедневную борьбу со своим животным началом. И несколько недель назад трудно было предсказать, кто окажется наиболее подвержен этой болезни. Конечно, все лучшие отсутствуют - во главе с Хикахи и Свесси. "К счастью, - подумал Хаоке. Он с иронией подумал о превращении дурного в хорошее, правильного в неправильное. - Ну, кажется, Такката-Джим понимает, что он чувствует, и не настроен против него. Помощник капитана с благодарностью принял поддержку Хаоке". Хаоке слышал, как Моки бьет хвостом в воде, но прежде чем стенос смог произнести еще одну насмешку, ожили приемники на обоих санях. - Хаоке и Моки? Вызывает фин-связист Хеурка-пит... Ответьте! Вызывает оператор обнаружения, выполняющий функции связиста. То, что пришлось объединить эти функции, показывает, как плохо обстоят дела. - Принято, говорит Хаоке. Моки в данный момент ответить не может. В чем дело? Он слышал, как возмущенно задохнулся Моки. Но совершенно очевидно, что сейчас он не в состоянии отвечать на англике. - Хаоке, на экране сонара цель к востоку... похоже на сани. Если цель враждебна, уничтожить. Если это кто-то с острова, они должны повернуть назад. Если откажутся, стреляйте, чтобы вывести из строя сани! - Понято. Хаоке и Моки приступают к выполнению. - Ну, ладно, приятель, - сказал Хаоке все еще безмолвному Моки. И криво усмехнулся. - Договоримся! Мы только поддерживаем карантин. Не стреляем в товарищей, если, конечно, не будет необходимости! Нервным импульсом он включил двигатель саней. Не оглядываясь, поднялся с илистого дна и начал набирать скорость, направляясь на восток. Моки посмотрел вслед Хаоке, потом включил двигатель своих саней. Искушаем, искушаем... я, Моки... Искушение - великолепно! Сани погрузились в полутьму. На пассивном сонарном экране они были двумя точками, которые медленно заходили в тень острова, затем исчезли в ней. Кипиру раскрыл клешню правой механической руки и опустил портативный акустический прибор. Тот мягко упал на ил. Кипиру повернулся к Джиллиан. Сделано, сделано - Они гонятся за нашей тенью Им не понравится, Когда увидят добычу! Джиллиан ожидала, что будет выставлена охрана. Несколько километров назад они оставили сани на автопилоте и поплыли на северо-запад. К тому времени, как сани снова включились, они уже были в нескольких сотнях ярдов от входного шлюза. Джиллиан коснулась бока Кипиру. Чувствительная кожа дрогнула под ее рукой. - Ты помнишь план, Кипиру? Нужно ли спрашивать? Джиллиан удивленно подняла брови. Такая короткая трель и вопросительный щелчок? Необычно краткий и прямой ответ для тринари. Кипиру способен на большее, чем она думала. - Конечно, нет, дорогой всадник на волнах. Прошу прощения. Выполню свою часть и не буду беспокоиться о твоей. Кипиру взглянул на нее, словно жалел, что на нем дыхатель. Словно хотел ответить ей на ее родном языке. Джиллиан ощутила легкое телепатическое прикосновение. Она обхватила ровный гладкий торс. - Береги себя, Кипиру. Помни, тобой восхищаются, тебя любят. Очень. Пилот покачал головой. Плавать - или Сражаться Предупреждать - или Спасать Заслужить - твое Доверие Они выскользнули из укрытия и быстро поплыли к шлюзу корабля. 48. ТАККАТА-ДЖИМ Невозможно отдыхать. Такката-Джим завидовал тому бессознательному состоянию людей, которое они называют сном. Когда человек ложится отдыхать ночью, он перестает осознавать мир, полностью дезактивирует свои нервы и мышцы. И если ему снится сон, то физически он в нем не участвует. Даже неодельфин не может так отключаться. Одно из полушарий его мозга всегда бодрствует, контролируя дыхание. Сон для фина - одновременно и более легок и гораздо более серьезен. Такката-Джим плавал в капитанской каюте; ему хотелось бы вернуться в свою, маленькую. Но для экипажа важны символы. Его последователи должны опираться не только на логику. Им нужно видеть, что у стада Новый Вожак. А это значит, что нужно жить так, как жил прежний. Он набрал воздуха и защелкал, осветив помещение звуковыми отражениями. У Крайдайки, несомненно, вкус эклектический. Ифни знает, чем владел прежний капитан и что спрятал перед приземлением на Китрупе, чтобы не повредила влага. Но то, что осталось, поразительно. За стеклянными витринами лежат произведения искусства художников десятков разумных рас. Звуковые фото странных миров и причудливых необычных звезд украшают стены. Впечатляет музыкальная система Крайдайки. У него записаны тысячи песен и странных... звуков; когда Такката-Джим прослушивает их, у него холодеет спина. Бесценна коллекция китовых баллад, причем значительная часть собрана им самим. На коммутаторе фото Крайдайки с офицерами "Джеймса Кука". Сама капитан Элен Альварес подписала ее. Она положила руку на широкий лоб своего первого помощника, и дельфин с Элен прижались друг к другу перед камерой. Такката-Джим служил на больших кораблях, на грузовых судах, обеспечивающих снабжение колоний на Атласте и Калафии, но в таких полетах, как легендарный "Кук", никогда не бывал. Никогда не видел таких зрелищ, не слышал таких звуков. До Мелкого скопления... пока они не нашли мертвые корабли размером с луну... Такката-Джим раздраженно забил хвостом. Плавники болезненно ударились о потолок. Дышал он тяжело. Неважно. Все неважно, если он победит! Уведет "Стремительный" с Китрупа с живым экипажем! Если он это сделает, у него тоже будет фото. И рука президента Конфедерации Земли будет лежать на спине Такката-Джима. Справа появились сверкающие точки. Они превратились в голографическое изображение в нескольких дюймах от его глаза. - Да, в чем дело! - рявкнул Такката-Джим. Возбужденный дельфин, сгибая и разгибая механические руки, нервно кивнул. Это начальник хозяйственной части корабля Саппех. - Сссэр! Происходит что-то ссстранное! Мы не знали, нужно ли вассс будить, но... Такката-Джим с трудом понимал подводный англик этого фина. Верхние регистры Саппеха неконтролируемо искажались. - Успокойтесь и говорите медленно! - резко приказал он. Фин мигнул, но попытался выполнить приказ. - Я... я был во внешнем шлюзе. Слышал, как кто-то сказал, что объявлена тревога. Хеурка-пит послал Хаоке и Моки за звуками саней... - Почему сразу не сообщили мне? Саппех в отчаянии изогнулся. Мгновение казалось, что он слишком испуган, чтобы говорить. Такката-Джим вздохнул и спокойно сказал: - Неважно. Вы не виноваты. Продолжайте. Саппех с облегчением продолжал: - Через несколько минут загорелся огонь на входном шлюзе. Ватгасети подошел, а я не обратил внимания. Но когда вошли Очиститель Жизни и Пилот в Водоворотах... Такката-Джим вспенил воду. Только необходимость дослушать рассказ Саппеха помешала ему ударить того о стену. - ...я пытался остановить их, как вы приказали, но Ватгасети и Хисс-каа прыгали от радости и втащили обоих! - Где они сейчас? - спросил Такката-Джим. - Баскин в центральном отсеке вместе с Ватгасети. Хисс-каа распускает слухи по всему кораблю. Кипиру взял сани и дыхатель и исчез. - Куда исчез? - Назад! - взвыл Саппех. Он быстро терял способность говорить на англике. Такката-Джим постарался воспользоваться тем, что еще оставалось. - Пусть Хеурка-пит разбудит доктора Метца. Доктор Метц в сопровождении трех охранников должен прийти в лазарет. Отправляйтесь вместе с Савтутом к раздевалке сухого колеса и никого туда не впускайте. Понятно? Саппех энергично кивнул, и его изображение исчезло. Такката-Джим молился, чтобы у Хеурка-пита хватило ума отозвать Хаоке и Моки и послать их за Кипиру. Действуя вместе, с умом Хаоке и свирепостью Моки, они могли бы отрезать пилота от теннанинского корабля. "Почему еще не вернулся Кта-Джон? Я послал его за гардемарином, чтобы на время удалить с корабля. Боялся, что он становится опасным даже для меня. Хотел выиграть время, чтобы все организовать без него. Но Баскин вернулась раньше, чем я ожидал. Может быть, стоит держать Кта-Джона поблизости. Он может оказаться полезным"