тятся, да? - Дело даже не в охоте. Чтобы сполна использовать отпущенное время, мы должны лететь как можно быстрее. Эйлин встала и подошла к его креслу. Ее нагота казалась неуместной в насквозь функциональной обстановке капитанских апартаментов. - Значит, мы летим не на Терранову? Гарамонд прижался лицом к ее теплому животу. - Корабль рассчитан на автономный полет в течение года. А потом... - То есть, не найдя новой планеты, на которой можно жить... - Ну, почему же? Хотя вероятность, конечно, невелика. - Какова же эта вероятность? - Целому флоту потребовалось столетие поисков, чтобы найти одну пригодную для обитания планету. Суди сама. - Ясно. - Эйлин постояла, рассеянно поглаживая его волосы, потом с решительным видом отстранилась. - Ты обещал показать нам корабль. По-моему, время настало. - Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? - Ничего, хватит мне киснуть. Все будет в порядке, - пообещала она. Капитан воспрянул духом. Он даже не ожидал, что после всего случившегося сможет когда-нибудь почувствовать себя почти счастливым. Он кивнул и прошел в соседнюю комнату, где Крис заканчивал завтрак. Сынишка, оправившись от тяжелого полета на челноке, быстро осваивался в новой обстановке. Гарамонд в меру сил способствовал этому, редко появляясь на мостике, и старшие офицеры во главе с Нейпиром почти самостоятельно управляли "Биссендорфом". Капитан помог сыну переодеться. Вскоре к ним присоединилась Эйлин во взятом у интенданта сизо-сером комбинезоне сестры милосердия, в котором она чувствовала себя неловко. - Ты прекрасно выглядишь, - сказал Гарамонд, предупреждая извечный вопрос. Эйлин критически осмотрела себя в зеркало. - Где мое платье? Чем оно тебя не устраивает? - Ничем, когда ты идешь куда-нибудь в зону отдыха, но на остальных палубах лучше появляться в рабочей одежде. На борту ни у кого, кроме меня, нет жены, и мне не хотелось бы будоражить экипаж. - А кто говорил, что треть экипажа - женщины? - Так-то оно так. Если быть точным, их у нас сто пятьдесят. В дальние рейсы часто уходят парами, иногда даже женятся прямо на борту. Но никого не берут за красивые глаза, все выполняют свои обязанности. - Не будь таким занудой, Вэнс. - Эйлин взглянула на сына, потом снова на мужа. - А Кристофер? Кто-нибудь знает, почему мы летим с тобой? - Не должны. Я с челнока блокировал каналы связи. Только один человек посвящен во всю историю целиком. Клифф Нейпир. Остальные, ясное дело, догадываются, что я попал в переплет, но вряд ли это их чересчур волнует. - Гарамонд усмехнулся, вспомнив бородатую шутку фликервинг-пилотов о единственном неизменно наблюдаемом релятивистском эффекте: "Чем быстрее смываешься, тем мельче становится президент". - Разве никто до сих пор ничего не услышал по радио? Гарамонд выразительно покачал головой. - Пока фликервинг в пути, с ним невозможно связаться, сигналы не пробиваются сквозь наведенные поля. Скорее всего, люди считают, что я обошелся с Элизабет так же, как один командир по имени Вич. - Он вздохнул. - Подобный жест только поднял меня в их глазах. Начав с капитанского мостика и "верхней" палубы, они двинулись "вниз", минуя палубы управления, технические и ремонтные отсеки. Напоследок осмотрели генераторы полей, насосную станцию и термоядерный реактор. Весь осмотр занял больше часа. Возвращаясь в каюту, Гарамонд внезапно поразился: пока длилась эта экскурсия, он совершенно забыл о том, что вместе с женой и сыном приговорен к смерти. Богатые ионные потоки разгоняли корабль со средним ускорением 13,2 метра в секунду за секунду. Людям приходилось трудновато: вес каждого члена команды увеличился на треть. Если бы масса движущихся тел зависела от скорости по эйнштейновским законам, "Биссендорфу", чтобы достичь световой скорости, понадобились бы долгие месяцы. Однако через семь недель, набрав скорость порядка пятидесяти миллионов метров в секунду, корабль преодолел магический порог, за которым вступила в права артуровская физика, и начали проявляться новые свойства пространства-времени, необъяснимые законами физики низких скоростей. Находящимся на борту ускорение казалось прежним, но всего через двенадцать дней "Биссендорф" достиг середины маршрута, а его скорость в огромное число раз превысила световую. Знак ускорения поменялся на отрицательный, и временной график пройденного расстояния прошел через центр симметрии. Четыре месяца пролетели незаметно. "Биссендорф" приближался к расчетной точке, где согласно компьютерным данным следовало искать звезду Пенгелли. - Мне очень жаль, Вэнс. - Тяжелое, словно вырубленное из камня лицо Нейпира было мрачнее тучи. - Никаких признаков погасшей звезды в радиусе десяти световых лет. Ямото утверждает, что приборы не пропустили бы ее. - Он уверен? - Абсолютно уверен. Мало того, космический фон даже ниже обычного. "Я не позволю, не допущу этого!" - билась в мозгу Гарамонда иррациональная мысль. - Сходим-ка в обсерваторию, нужно поговорить с Ямото, - сказал он вслух. - Можно вызвать его по видеофону. - Нет, мне надо увидеться с ним лично. - Гарамонд встал из-за главной командирской консоли и передал управление второму помощнику Гантеру. Этого момента капитан страшился с той самой минуты, как заглушил двигатели "Биссендорфа", чтобы всепоглощающее поле-уловитель не мешало радиационному сканированию окружающего пространства. Огромное внутреннее напряжение требовало выхода, поэтому он решил сам спуститься в обсерваторию и хоть немного размяться. Это напряжение возникло у капитана в резиденции Элизабет, немного ослабло во время перелета, а сейчас вернулось. Гарамонду захотелось немедленно исчезнуть с мостика, подальше от зорких глаз вахтенных. Нейпир всегда с трудом приспосабливался к невесомости и на пути к шахте лифта совершал рискованные движения. Лишь магнитные подошвы удерживали его массивное тело от сомнительных авантюр. - Мне очень жаль, Вэнс. - Ты уже говорил. - Знаю. Видишь ли, я уже совсем было поверил, что удастся набрести на что-нибудь стоящее. Боюсь, в этом провале есть доля моей вины. - Мы оба знали, что поступаем безрассудно, пытаясь поразить цель выстрелом наугад, - ответил Гарамонд. "Лжешь, - мысленно сказал он себе, - ты вовсе не считал попытку безнадежной. Ты убедил себя, что отыщешь путь к обитаемому миру. Тебе просто невыносима мысль о смертном приговоре жене и ребенку". Пока лифт шел вниз, Гарамонд, наверное, в тысячный раз вспоминал злополучный вечер на террасе Старфлайт-хауса. Ему нужно было только не спускать глаз с Харальда Линдстрома, не разрешать ему резвиться, в общем, делать то, что сделал бы на его месте любой другой. Вместо этого он пошел на поводу у мальчишки, дал провести себя. Взыграла гордыня капитана дальнего звездоплавания. Да он еще и размечтался, повернувшись к Харальду спиной. А тот карабкался, карабкался... Сам же он так медленно, безумно медленно бежал сквозь загустевший воздух, когда появился роковой просвет. И мальчик падал... падал... падал! - Приехали, Вэнс. Голос Нейпира прогнал наваждение. Двери раздвинулись, открыв сводчатый коридор, ведущий в обсерваторию "Биссендорфа". Там стоял Сэмми Ямото в белом халате и махал им рукой. - Хм. Что-то Сэмми слишком возбужден для человека, обескураженного неудачей, - заметил Нейпир. Гарамонд заставил себя встряхнуться, гоня прочь черные мысли. Ямото торопился навстречу. - Есть! Есть кое-что! - Его губы цвета спелой сливы дрожали. - После разговора с мистером Нейпиром меня разобрало любопытство: почему впереди такая низкая плотность материи, будто все частицы смело полем пролетающего гиганта? Ведь поблизости нет ни одной звезды. - И в чем же дело? - Электромагнитный спектр я уже проверял и знал, что тут не может быть никакого солнца. Вдруг меня осенило: дай-ка, думаю, проверю еще и гравитационный. - Главному астроному перевалило за пятьдесят, он перевидал немало чудес, и все же сейчас выглядел потрясенным. Гарамонд внутренне сжался, боясь ошибиться, спугнуть удачу, но уже чувствуя первый трепет восторга. - Ну, не тяни же! - воскликнул из-за плеча капитана Нейпир. - Я обнаружил гравитационный источник звездной величины. Меньше, чем в одной десятой светового года отсюда. Поэтому... - Я так и знал! - Нейпир охрип от волнения. - Мы все-таки нашли ее, звезду Пенгелли. Гарамонд не спускал глаз с лица астронома. - Дай мистеру Ямото договорить. - Поэтому я решил заодно определить размеры объекта и характеристики поверхности. Посмотрел на тахионный спектр... Вы не поверите, мистер Гарамонд. - А вы попытайтесь, вдруг поверю? - Насколько можно судить... - Ямото с трудом проглотил воображаемую слюну. - Насколько я могу судить, обнаруженный объект - это... космический корабль. Диаметром более трехсот миллионов километров! 5 Медленно тянулись дни. "Биссендорф" приближался к неизвестному объекту. Гарамонд и весь экипаж проводили долгие часы у экранов переднего обзора, споря о природе загадочного космического тела. Особым спросом на таких импровизированных семинарах пользовался Ямото. Пока корабль лежал в дрейфе и двигатели не работали, главный астроном хотел послать на Землю тахиограмму об открытии. Капитан, продолжавший скрывать цель полета, убедил Ямото в опасности преждевременного появления жаждущих славы научных конкурентов и подстраховался, дав команду немедленно запустить двигатели. Ямото погрузился в работу, но, как ни странно, целая неделя напряженных усилий не внесла большей ясности, чем первое беглое сканирование пространства. Диаметр тела составлял почти 320 миллионов километров, то есть чуть больше двух астрономических единиц. Поверхность, с точностью до разрешающей способности корабельных приборов, казалась совершенно гладкой, словно полированная сталь. Объект не испускал никакого излучения, кроме гравитационного. Единственными новыми сведениями, которые Ямото удалось получить за неделю, стали данные о форме тела: в пределах ошибки вычислений оно оказалось точно сферическим, причем эта полая сфера вращалась вокруг своей оси. Астроном отказывался обсуждать вопрос о естественном или искусственном происхождении объекта. Гарамонд прокручивал в уме полученные сведения, пытаясь оценить их значение. Вне зависимости от природы сферы, ее находка вызывала опасения. Хотя бы тем, что саганцы отметили объект на своей древней карте. Этот факт непременно перевернет взгляды на техническое развитие исчезнувшей расы, потрясет многие основы астрономии. Вот только будущее жены и сына Гарамонда по-прежнему оставалось смутным. На что он надеялся, отправляясь сюда? На гаснущее солнце, продолжающее излучать животворное тепло? На существование возле него планеты земного типа с развитой сетью подземных пещер, уходящих вглубь, к жару неостывшего ядра? На расу гостеприимных гуманоидов, которые скажут: "Перебирайся к нам, приятель, мы защитим тебя от президента "Старфлайта"? Надежда живет, питаясь самыми нелепыми фантазиями. Подсознательно увязывая желаемое с правдоподобным, человек и на ступенях эшафота продолжает верить во внезапное спасение. Гарамонд, Эйлин и Крис уже стояли у подножия эшафота, но надежда на чудесное избавление меркла, ее затмевал благоговейный ужас перед тем, к чему приближался "Биссендорф". Попытки вообразить размер сферы вызывали у Гарамонда приступы мигрени. Даже по астрономическим меркам это космическое тело непомерно велико, ведь радиус его оболочки (если это действительно сферическая оболочка) превышает радиус орбиты Земли, то есть внутри нее уместилось бы Солнце вместе с Землей. Объект был так огромен, что с расстояния, на котором Солнце горело бы яркой точкой, сфера даже невооруженному глазу казалась бы черным диском на фоне звездных туманностей. Гарамонд наблюдал, как она росла на экранах, пока не заполнила собой все поле обзора - темная, чудовищная громада, - а до нее еще оставалось пятнадцать миллионов километров. Сердце сжимал страх. В первые дни после сообщения Ямото еще теплилась надежда на то, что новый объект - творение разума, слишком уж гладкой была его поверхность. Но потом леденящие душу размеры гиганта не оставили иллюзий. Мозг не принимал мысли о том, что живые существа способны породить такое чудовище, непостижимая технология создания подобного сооружения должна была настолько опережать земную, что человечество не смело о ней и мечтать. На последнем этапе сближения астрономические датчики "Биссендорфа" выдали еще одну поразительную новость: вокруг сферы обращалась планета. Оптика на нее никак не среагировала, хотя гравитационные возмущения подтверждали наличие планеты с массой и диаметром, близкими земным, с почти круговой орбитой, удаленной от поверхности сферы на 80.000.000 километров. Открытие планеты дало новую пищу догадкам и спорам о происхождении сферы. Главный астроном Ямото вручил капитану доклад, в котором настаивал на том, что сфера представляет собой тонкую оболочку, в центре которой находится обычное в прочих отношениях солнце. Скорость корабля сравнялась со скоростью невидимой звезды, и он вышел на экваториальную орбиту. До поверхности Черной сферы оставалось чуть больше двух тысяч километров, не очень удобное расстояние для реактивного космобуса, на котором обычно отправлялась разведывательная партия. Но ионные дюзы "Биссендорфа" не годились для точных маневров, и Гарамонд не рискнул подойти ближе. Сидя в центральной рубке управления, он следил по стерео за сборами отряда, уже сгрудившегося возле шлюза переходной палубы. Хотя капитан помнил, если не по имени, то в лицо, всех членов экипажа, он с трудом узнал светловолосого весельчака и показал на экран. - Клифф, кажется, там один из пилотов умыкнутого челнока? - Точно. Его зовут Джо Бронек. Он удачно вписался в команду, - ответил старпом. - По-моему, ты ему здорово удружил. - А в группу разведки кто его назначил? Тэймен? - Бронек вызвался добровольно, а Тэймен прислал его ко мне, чтобы я сам с ним побеседовал. - Нейпир усмехнулся. - Что тебя позабавило? - Он начал качать права. Ты устроил аварию, катер бездействует, а ему, видите ли, надо налетать положенные часы. Гарамонд рассмеялся. - А тот, с синим подбородком? - А-а, Шрапнел... Все еще злится. В команде работать не желает. Мне пришлось установить за ним наблюдение. - Даже так? Кажется, я принес ему извинения. - Да, но он по-прежнему негодует. - Странно. Почему? Нейпир издал сухое покашливание. - Он не собирался надолго разлучаться с женой. - Я эгоист и свинья, да, Клифф? - Нет, что ты. - Брось. Я отлично изучил твое "кхе-кхе", ты всегда так делаешь, когда меня заносит. - Гарамонд попытался представить себе старшего пилота челнока в кругу семьи, похожей на его собственную, но это ему не удалось. - Шрапнелу известно, что полет продлится всего год? Почему бы не постараться извлечь как можно больше выгоды из своего положения? Нейпир снова прочистил горло. - Группа готова к выходу. - Опять кашель разыгрался, Клифф? Какую глупость я сморозил на сей раз? Нейпир тяжело вздохнул и заерзал, устраиваясь поудобнее. - Вы не нравитесь друг другу, а мне и смешно, и грустно, потому что вы - два сапога пара. Окажись ты в его шкуре, ты точно так же лелеял бы свою обиду, ожидая благоприятного момента для страшной мести. Вы и внешне-то схожи, а ты говоришь: странное поведение. Гарамонд натянуто улыбнулся. Они с Нейпиром давно отбросили условности, поэтому форма обращения старшего помощника нисколько его не задела. Смутили сами слова Нейпира, имевшие, казалось, второй смысл, но анализировать их сейчас совсем не хотелось. Он настроился на селекторную частоту группы, вслушиваясь в разноголосицу участников экспедиции, ждущих герметизации летательного аппарата и завершения процедуры проверки. Кто-то поругивал неудобные скафандры, которыми пользовались обычно не чаще двух раз в год во время плановых тренировок. Другие ворчали и чертыхались по поводу перчаток, не способных ухватить как следует ни ручку прибора, ни инструмент. Однако Гарамонд понимал - все это рисовка, на самом деле команда испытывает радостный подъем. Жизнь на борту корабля не баловала разнообразием. Однотипные дальние перелеты прерывались только паузами, когда специалисты с помощью телеметрической аппаратуры подтверждали либо полное отсутствие возле очередного светила каких-либо планет, либо их непригодность для жизни, да такими же скучными возвращениями на базу. За весь срок службы "Биссендорфа" люди впервые получили возможность покинуть защитную скорлупу и выйти в чужой космос. Не говоря уже о том, что эта вылазка сулила участникам прикосновение к чему-то, выходящему за рамки предыдущего опыта человечества! Для маленькой команды исследователей наступала поистине великая минута, и Гарамонд пожалел, что не может принять участие в экспедиции. На экране внешние ворота причальной палубы заскользили в стороны, открывая тьму без единой звездочки. Сфера, находившаяся в двух тысячах километров, не просто заслоняла полнеба, она сама была половиной неба. Горизонт ее казался прямой линией, рассекшей видимую часть Вселенной надвое: верхняя часть блестела звездными скоплениями, нижняя тонула в кромешном мраке. Сфера вовсе не выглядела материальным телом. При взгляде на нее душа холодела, казалось, корабль завис над бесконечной бездной. Удерживающие кольца разошлись, и белый космобус снарядом вылетел из чрева материнского корабля. Его угловатый силуэт почти моментально сократился в размерах до точки, но пока суденышко уходило вниз, бортовые огни еще долго поблескивали на обзорном экране. Гарамонд наблюдал в центральной рубке сразу за несколькими мониторами, на которые телекамеры космобуса передавали данные. Один из них показывал внутренний вид аппарата. На высоте трехсот метров от поверхности сферы командир суденышка Кремер включил прожекторы, и в черной бездне появилось тусклое сероватое пятно: сфера, хотя и слабо, но все-таки отражала свет. - По приборам гравитация - ноль, - доложил он. Гарамонд подключился к связи. - Намерены продолжать спуск? - Да, сэр. Отсюда поверхность кажется металлической. Попробую сесть на магнитные опоры. - Действуйте. Смутное пятно начало расширяться. В динамиках раздался лязг посадочного механизма. - Никакого эффекта, - констатировал Кремер. - Прыгаю, как козел. - Что теперь? Зависнете? - Нет, сэр, собираюсь снова пойти на посадку. Прижмусь двигателями. Если космобус удержится на месте, попробуем закрепиться и приступим к работе. - Дерзайте, Кремер. Гарамонд посмотрел на Нейпира и удовлетворенно кивнул. Оба продолжали наблюдать, как судно медленно и аккуратно снизилось, коснулось поверхности и замерло, прижатое реактивными струями из вертикальных сопел. - Коэффициент трения, судя по всему, подходящий, - снова подал голос Кремер. - Скольжения нет. Опасности, полагаю, тоже. Пора отправляться за образцами. - Хорошо, высадку разрешаю. Дверь космобуса отошла в сторону. Люди в скафандрах начали выплывать наружу, образуя небольшой рой вокруг разведенных посадочных опор. Пристегнув к опорам страховочные концы, фигурки закопошились на едва различимой поверхности Черной Сферы. Разведчики применили резаки, буры, сверла и химикалии. Минут через тридцать - за это время бригада рабочих с валентными резаками нашинковала бы тонкими ломтиками глыбу хромированной стали размером с жилой дом - Гарамонд понял, что предчувствия его не обманули: на поверхности не появилось даже царапины. - Чертовщина какая-то, - высказался химик Хармер. - Эта дрянь отказывается гореть. Спектрограф совершенно бесполезен. Я не могу даже утверждать, что это металл. Мы попусту теряем время. - Передайте Кремеру, пусть закругляется, - сказал Гарамонд Нейпиру. - Интересно, будет ли толк, если вжарить из главного ионизирующего калибра? - Абсолютно никакого, - вмешалась главный физик Дениз Серра, сидящая здесь же, в рубке. - Если уж валентные резаки бессильны, то бомбардировать электронами с такой дистанции - бессмысленная трата энергии. Гарамонд кивнул. - Ладно. Давайте подытожим, что мы имеем. Получены новые данные, хотя обнадеживающими их не назовешь. Прошу всех высказать свои соображения о происхождении сферы: природный это объект или искусственный? - Искусственный, - со свойственной ей безапелляционностью заявила Дениз Серра. - Во-первых, совершенная форма, во-вторых, идеальная, в пределах разрешения измерительных приборов, гладкость. То есть, с точностью до одного микрона. Подобная точность природе неизвестна, во всяком случае, в космических масштабах. - И она с вызовом посмотрела на Ямото. - Вынужден согласиться, - ответил астроном. - Невозможно представить природный процесс, который мог бы привести к образованию такой штуковины. Это не значит, разумеется, будто я представляю, каким должен быть процесс технологический, если сфера сконструирована разумными существами. Чересчур уж здорова. - Ямото удрученно покачал головой. На его изможденном лице читались явные следы недосыпания. О'Хейган, научный руководитель экспедиции и всем известный педант, кашлянул в знак того, что тоже желает высказаться. - Все наши трудности проистекают из недостаточной оснащенности "Биссендорфа". Это разведывательный корабль, не более того. По правилам в подобном случае надлежит отправить на Землю тахиограмму, и сюда пришлют хорошо подготовленную экспедицию. - Он не отрывал пристального взгляда серых глаз от лица Гарамонда. - Этот предмет выходит за рамки вашей компетенции, - вмешался Нейпир. Гарамонд успокоил его жестом. - Уважаемая леди, джентльмены. В словах мистера О'Хейгана прозвучал невысказанный вопрос, который, видимо, занимает всех на борту корабля с самого начала нашего полета. По множеству признаков было нетрудно догадаться о моих неприятностях со Старфлайт-хаусом, а если точнее, о моих личных неприятностях с Элизабет Линдстром. Все вы, конечно, понимаете, что это означает. Я не собираюсь вдаваться в подробности, поскольку не хочу впутывать вас больше, чем уже впутал. Думаю, достаточно будет такого сообщения: для меня эта экспедиция - наверняка последняя в качестве капитана Звездного флота, и я хотел бы сам довести ее до конца. Этот год нужен мне целиком. О'Хейган страдальчески поморщился, но упрямо стоял на своем. - Надеюсь, я выражу общую точку зрения заведующих лабораториями, сказав, что все мы испытываем к вам, капитан, самую искреннюю симпатию. И нашу преданность отнюдь не поколебали обстоятельства, сопровождавшие старт экспедиции. Будь это заурядный полет, мне лично и в голову бы не пришло интересоваться законностью ваших действий. Но положение таково, что мы совершили важнейшее со времен Террановы и Сагании открытие, поэтому мое мнение неизменно: следует без проволочек сообщить о нем на Землю. - Я против, - холодно возразил Нейпир. - Старфлайт-хаус пальцем о палец не ударил ради осуществления полета в этот сектор Галактики. Заслуга в обнаружении сферы принадлежит исключительно капитану Гарамонду, который самостоятельно выдвинул гипотезу и сам же ее проверил. "Старфлайт", вставлявший ему палки в колеса, и так получит открытие на серебряном блюдечке, поэтому ничего худого не случится, если это произойдет на полгода позже. О'Хейган вымученно улыбнулся. - Все же я чувствую... Нейпир вскочил на ноги. - Он чувствует! Выходит, мозгами шевелить, как все прочие, вы не желаете? Или чувства затмили вам разум, и вы снимаете с себя всякую ответственность за... - Прекратите, - потребовал Гарамонд. - Я только хочу, чтобы О'Хейган объяснился. - Повторяю, довольно этих... - Джентльмены, я снимаю свое предложение, - перебил его О'Хейган, уставившись в свою записную книжку. - В мои намерения не входило выводить обсуждение из основного русла. Кажется, все согласны, что сфера создана искусственным путем. Вопрос: с какой целью? - Он обвел взглядом присутствующих. Молчание несколько затянулось. Потом заговорила Дениз Серра. - Для обороны? Может, внутри есть еще одна планета? - Только если она находится по другую сторону от солнца. В противном случае мы давно обнаружили бы ее по гравитационным возмущениям, - заявил Ямото. - Но зачем, позвольте спросить, имея технологию сооружения подобных объектов, закрываться от кого-то щитом? Каким же могуществом должен обладать враг? - А если это случай из разряда: "Остановите Галактику, я сойду"? Создатели сферы были пацифистами и не поленились спрятать свою звезду ото всех. - Надеюсь, ответ иной, - мрачно сказал астроном. - Что за ерунда - прятаться, обладая непревзойденной мощью? - По-моему, мы слишком углубились в область умозрительных гипотез, - вставил слово капитан. - Есть более насущная проблема: можно ли проникнуть внутрь сферы? Предлагаю заняться именно этим. Ямото пригладил жиденькую бородку. - Если вход существует, он должен находиться на экваторе, чтобы корабли имели возможность спокойно зависать над ним на "сферостационарной" орбите вроде нашей. - Вы предлагаете совершить облет по экватору? - Совершенно верно, в направлении, противоположном собственному вращению сферы. Это даст выигрыш семидесяти тысяч километров в час и экономию топлива. - Решено, - заключил Гарамонд. - Двинемся, как только Кремер со своей командой вернутся на корабль. Надеюсь, увидев вход, мы поймем, что это именно он. Три вахты спустя звонок старшего помощника разбудил капитана. - Капитан Гарамонд, - стараясь не потревожить спящую рядом Эйлин, сказал он в трубку. - Извини, что потревожил, Вэнс, - послышался голос Нейпира, кажется, через два часа под нами будет вход в сферу. - Уже? - Гарамонд сел на постели и почувствовал торможение. - Откуда ты знаешь, что это вход? - Ну, мы, конечно, не утверждаем, хотя это наиболее вероятное объяснение. У нас многочисленные отметки на экранах дальнего обнаружения. - Радарные отметки? - Многочисленные, Вэнс. Впереди нас целый флот на стационарном рейде. Тысячи три неподвижных кораблей. 6 Светящиеся эхо-сигналы от невидимых кораблей усеяли радарные экраны "Биссендорфа", словно плотное скопление звезд. Чувствительная высокоразрешающая аппаратура расчленила почти-сплошное яркое пятно на множество отметок судов всевозможных размеров и форм, парящих над строго определенным местом загадочной Черной Сферы. - Мог бы сразу сказать, что это не старфлайтовская армада, - пробурчал Гарамонд, плюхаясь в кресло в центральной рубке. Глаза его не отрывались от обзорных экранов. - Извини, Вэнс, не сообразил. - Нейпир поставил перед капитаном стаканчик горячего кофе. - Сам-то я сразу это понял по нестандартной конструкции судов, как только компьютер выдал параметры очертаний и массы. Машина не сумела опознать в этой толчее ни один из известных типов кораблей. Второй помощник Гантер хмыкнул: - Меня прямо жуть пробрала. Гарамонд сочувственно улыбнулся. - Догадываюсь. - А потом до нас дошло, что это свалка блокшивов. - Откуда такая уверенность? - Ничего не излучают. Это мертвые корабли, причем мертвы они давным-давно. - Нейпир дернул подбородком, как будто его стеснял ворот. - Дьявольски увлекательное путешествие. Сначала Черная Сфера, теперь это... Помнишь, все еще удивлялись, куда подевались саганские звездолеты? "Да, дьявольски увлекательное путешествие", - мысленно повторил Гарамонд, пытаясь понять значение очередного открытия и оправиться от потрясения. Перед ним неожиданно забрезжил свет новой надежды. Он покинул Землю безвестным командиром фликервинга, а теперь мог бы вернуться самым знаменитым исследователем после Лейкера и Молимо, открывших Терранову и Саганию. Это непременно осложнило бы расправу над ним. Элизабет, конечно, наплевать на законы, но даже президенты "Старфлайт Инкорпорейтед" вынуждены считаться с общественным мнением и массовой телеаудиторией. Она не рискнет бросить вызов, переступив определенную границу. А Гарамонд станет слишком заметной фигурой. Допустим, Элизабет возбудит судебный процесс с подкупленными свидетелями, которые присягнут, что Гарамонд умышленно подстроил гибель Харальда. Но подобный фарс лишь подстегнет всеобщее любопытство, сфокусирует общественное внимание, и вряд ли присяжным хватит решимости засудить обвиняемого. Не исключено, что они даже откажутся исполнять роль послушного орудия личной мести Лиз, с чем она до сих пор не сталкивалась. Таким образом, если Гарамонду с семьей суждено умереть, то, вероятнее всего, в результате несчастного случая. Впрочем, даже тщательно подготовленный несчастный случай можно предотвратить и, проявляя осторожность, избегать новых, если не бесконечно, то хотя бы довольно продолжительное время. Опасность не миновала, но будущее больше не выглядело беспросветным. "Биссендорф", поддерживая постоянную высоту над экватором сферы, сближался на суммарной скорости двести тысяч километров в час с громадным флотом мертвых кораблей. Описав вокруг них широкий полукруг, он зашел с противоположной стороны и, аккуратно выровняв скорость, завис примерно на той же стационарной орбите. В конце маневра главный астроном Ямото, ведущий непрерывное наблюдение в телескоп, заметил в гуще роя блеск отраженного света. Он пришел к выводу, что источник лучей - отверстие в поверхности сферы, сквозь которое проникает солнечный свет. Доложил капитану, а вскоре увидел в телескоп и само отверстие - тонкую, слабо светящуюся полоску, которая по мере приближения к ней "Биссендорфа" постепенно превращалась в узкий эллипс. Большую галерею главной рубки до отказа заполнили свободные от вахты офицеры. Каждый из них под тем или иным предлогом остался возле изогнутого ряда консолей и ждал первой передачи с "торпеды" - автоматического зонда, запущенного в сторону армады, частично освещенной снопом лучей звезды Пенгелли. Людей охватило возбуждение. Все, кто находился на борту, сознавали, что на их глазах происходит событие, значение которого затмевает все когда-либо случившееся с ними во время прежних скитаний по Галактике. Здесь творилась История. - Мне вредно так волноваться, - прошептал Нейпир. - Обычно на этой стадии полета я уже запираюсь наедине с сорокапятиградусной утешительницей. А сейчас не знаю, радоваться мне или горевать. - Зато я знаю, - твердо сказал Гарамонд. - Это переломный момент для всех нас. - Хе-хе, капитан. Небось, пытаешься прикинуть, какие нам обломятся премиальные, если этот металлолом окажется пригоден для полетов? Гарамонд фыркнул, допил третий стаканчик кофе и потянулся бросить его в мусоросборник. Наблюдавший за экранами Нейпир воскликнул: - Смотри, Вэнс! С центральной галереи донесся гул голосов. Капитан поднял голову и увидел первые кадры, переданные автоматическим зондом. На экранах серело изображение большого корабля, вспоротого по всей длине и выпотрошенного, словно гигантская рыбина. Рваная рана зияла черной пустотой, из которой остатками кишок торчал покореженный шпангоут. Уцелевшие части яйцевидного корпуса избороздили более мелкие шрамы. - Ну и ну, Клифф! Кто ж его так? - Следующий и того хуже. Зонд, не подверженный, как живые организмы, губительному воздействию перегрузок, возникающих при огромных ускорениях, мгновенно перелетел от первого инопланетного корабля ко второму. Изображение замелькало и снова установилось. Второй корабль был буквально разрублен надвое каким-то невообразимым оружием. Металлические обломки цеплялись за неровные края половинок корпуса. Маленькое суденышко, скорее всего, спасательная шлюпка, так и осталось связанным пуповиной троса с изуродованным материнским кораблем. После первых восклицаний в рубке управления стало тихо. Кадры разрушений множились, а "торпеда" продолжала прокладывать путь через кладбище погибших космолетов. Через час она завершила облет всех кораблей, освещенных снопом солнечного света, и пошла на второй виток, пуская в сторону оставшихся осветительные ракеты. Было уже очевидно, что весь гигантский флот погиб в результате неведомого катаклизма. Самыми страшными показались Гарамонду суда, освещенные ракетами: шрамы на мертвых, изуродованных обшивках, взрезанные корпуса, заполненные черными, словно запекшаяся кровь, тенями. Там вполне могли сохранится застывшие на космическом холоде останки разумных существ. Искаженные судорогами лица, изломанные агонией тела... - Только что поступил сигнал телеметрии, - сообщил Нейпир. - Неполадки в сети напряжения "торпеды". Посылаем вторую? - Не стоит. Обломков нам хватит на год вперед. Лучше отправь ее сквозь отверстие вниз. Мистеру Ямото наверняка не терпится изучить тамошнее солнце. - Гарамонд привалился к спинке кресла и посмотрел на своего старшего помощника. - Тебе никогда не казалось странным, что мы, представители весьма воинственной расы, не возим с собой оружия? - Надобности не возникало. Кроме того, Линдстромы, как я догадываюсь, опасаются, что их корабли либо начнут истреблять друг друга, либо объединятся и поднимут мятеж. - Подумав, он добавил: - На худой конец у нас есть мощный ионизирующий луч. С его помощью можно натворить немало бед. - Если нас не окружат такими силами, - Гарамонд показал глазами на экран монитора. - Здесь мы не успели бы даже развернуться, не то что прицелиться. - Ты считаешь, эти остовы свидетельствуют в пользу гипотезы Серра о защитном назначении сферы? - Возможно, - задумчиво произнес Гарамонд. - Но ничего нельзя сказать наверняка, пока мы не заглянем внутрь и не выясним, есть или было ли там что-нибудь требующее защиты. - С чего ты взял, будто мы что-то увидим? - Смотри. - Гарамонд показал пальцем на экран, который как раз переключился на изображение, переданное камерами второй "торпеды". В глубине экрана светилось круглое отверстие диаметром около километра. Сквозь него прямо по курсу зонда виднелось желтое светило типа земного Солнца. Сильнее всего удивляло то, что внутреннее пространство сферы казалось не черным, каким, по мнению ученых "Биссендорфа", полагалось быть космическому пространству, а голубым, словно летние небеса. Зонд влетел в окно, и связь с ним оборвалась. Через два часа, презрев все правила обеспечения безопасности командиров Звездного флота, Гарамонд возглавил небольшую экспедицию внутрь сферы. Космобус прижали дюзовыми выбросами к поверхности у самого края "окна", и Гарамонд, уцепившись одной рукой и обхватив ногами опору, сумел достать другой рукой до кромки. Толщина оболочки оказалась всего несколько сантиметров. Рука в перчатке преодолела нечто упруго-вязкое, наверное, силовое поле, которым, наподобие диафрагмы, было затянуто отверстие, и пальцы нащупали пучок каких-то волокон. Схватившись за него, Гарамонд подтянулся и перекинул тело внутрь сферы. Стоя на краю черного звездного озера, закованный в броню скафандра, надежно ограждающего от смертоносного межпланетного вакуума, капитан впервые увидел бескрайние зеленые равнины Орбитсвиля. 7 Хотя Гарамонд испытал потрясение, какой-то уголок его сознания принял происшедшее как должное, сразу и бесповоротно, словно именно к этому капитан и шел всю свою жизнь. Он чувствовал себя родившимся заново. Перед ним на многие километры простиралась плоская равнина, переходящая в пологие холмы, которые терялись в туманной дали. Необозримое пространство волновалось от края до края, словно море, сверкая на солнце сочной зеленью буйного разнотравья. После первого ослепления он посмотрел назад, на черное озеро, из которого только что вылез, и увидел его другими глазами. Там, в глубине у ног - настоящие звезды. Не верилось, что, стоит только прилечь и посмотреть вниз через край и увидишь армаду затонувших кораблей на вечном рейде в хрустально-черном космическом океане. Из "озера" высунулось нечто белое; оно вслепую тыкалось в берег, словно что-то искало... Гарамонд очнулся, узнав скафандр лейтенанта Кремера, пытавшегося принять вертикальное положение. Он двинулся помочь лейтенанту и вдруг осознал другой невероятный факт: здесь была почти земная сила тяжести. Капитан схватил Кремера за руку, и они стояли потрясенные, опьяненные, беспомощно озираясь, не в состоянии осмыслить чудо: синее небо вместо враждебной космической черноты. Шагнув, как Алиса сквозь зеркало, они очутились в сказочном саду. Глядя на плавно колышущиеся травы, Гарамонд вдруг понял, что здесь есть величайшее из чудес. Атмосфера! Его охватило безумное желание немедленно сорвать шлем, он напрягся до боли и внезапно сквозь слезы увидел вдали над морем травы какие-то строения. Они виднелись сразу в нескольких местах по берегам "озера" - древние, осевшие, разрушенные временем здания. Капитан не заметил их сразу, потому что стены, скрытые толстым слоем мха и ползучих растений, лишились сходства с творением разума. - Взгляните туда, - сказал он Кремеру. - Что вы об этом думаете? Ответа не последовало. Гарамонд повернулся к спутнику и увидел его беззвучно шевелящиеся губы за прозрачной пластиной шлема. Передатчик не работал. Капитан переключился на вспомогательную аудиосистему, микрофон и динамик которой располагались на грудной панели внутри скафандра. - Радиосвязь, кажется, дала дуба, - небрежно бросил лейтенант, и вдруг его профессиональное самообладание дало трещину. - Что это?! Сон? Это сон, капитан? - хрипло повторял он. - Если и сон, то мы видим его вместе. Как вы думаете, что вон там за руины? Кремер опустил козырек и увидел постройки. - Напоминают укрепления, - задумчиво ответил он. - Мне тоже. Выходит, проникнуть сюда не всегда было так просто. - Мертвые корабли? - Пожалуй, когда-то сквозь эти врата пыталось пробиться немалое войско, однако ему помешали. - Зачем было мешать? По-моему, если вся внутренняя сторона сферы такая же... - Лейтенант повел рукой вокруг. - Господи! Да здесь простора на миллион таких планет, как Земля. - Больше, - возразил Гарамонд. - Я уже подсчитал. Площадь поверхности сферы в 625.000.000 раз больше земной. А если учесть, что три четверти Земли покрыты водой, и отбросить еще половину суши на горы, пустыни и льды, то получится около пяти миллиардов. - О, Боже! Так здесь хватит места на всех! - При одном условии. - При каком? - Что здешним воздухом можно дышать. - Ну, это мы выясним немедленно, - заявил Кремер. У Гарамонда вдруг закружилась голова. Манипулируя числами, оценивая и сравнивая величины, мозг воспринимал их как чисто математические, отвлеченные понятия. Кремер пошел дальше: он представил себе, чем сфера может стать для землян, измученных перенаселенностью и загаженностью родной планеты. Они переправятся сюда на огромных космических паромах и потянутся осваивать прерии... Ошеломляющие открытия и не менее ошеломляющие перспективы. Все соображения постепенно вытеснило одно: если он, Вэнс Гарамонд, подарит человечеству мир, равный пяти миллиардам планет земного типа, тогда не Лиз Линдстром, а он станет первым человеком во Вселенной. Его жена и сын будут спасены. - В космобусе остался комплект с анализатором, - сказал Кремер. - Сходить за ним? - Разумеется. Капитан удивился: кому, как не лейтенан