от рассказ, но ему и в голову не приходило, что между историей богача и историей самого Монтейна можно провести подобную параллель. Слепой случай, иначе именуемый Газообразным Позвоночным, сделал Монтейна уступчивым и ранимым. "Благодарю тебя, Кори, я и забыл, что тот, кто таскает за собой свою старуху в жестяной банке, склонен испытывать сочувствие к идее металлического Тадж-Махала". - Я совершенно не нахожу эту историю смешной. Совсем напротив, - ответил Джим с печалью в голосе. - Я хотел скрыть свои чувства под маской легкомыслия и веселья. В глазах Монтейна мелькнуло отвращение - верный знак того, что оборона проповедника дает сбой. - Как звали этого человека? - хмуро спросил Монтейн. - Я не помню. - Где находится корабль? - И этого я тоже не помню, - весело ответил Джим. - Что-то немного вы помните. Откуда вам известна эта история? - В детстве у меня был двоюродный дедушка. Его звали Ренар Никлин. Он повсюду разъезжал и много где побывал. Был он то ли землемером, то ли картографом, словом, его профессия располагала к путешествиям. Как-то раз он прислал мне открытку-голограмму этой гробницы с обещанием когда-нибудь взять меня туда с собой. Голограмма была необыкновенно красивой, мне нравилось ее разглядывать - небольшой холм с удивительным декоративным садом на склонах. С годами я забыл обо всем этом, но воспоминание не умерло, а затаилось где-то в глубинах моей памяти. И вот сейчас оно всплыло. Весь день меня тревожило что-то неуловимое, ускользающее, а вечером, когда я вас слушал на собрании, вдруг все встало на свои места - я вспомнил! - Минуточку, - остановил Джима Монтейн. - Вы получили голограмму в детстве? А эта история... когда она произошла? Никлин пожал плечами. - Лет шестьдесят назад, а, может, и все сто. Кто знает? - Я даром трачу свое время! - раздраженно выдохнул Монтейн. - Я сижу здесь, терплю ваши богохульства и непристойности. Я слушаю полнейший бр... - Спокойно, - резко оборвал его Никлин. - В чем дело? - Коррозия! Вот в чем дело! От вашего корабля осталась лишь груда ржавых обломков. Никлин улыбнулся своей дурашливо-счастливой улыбкой. Он молчал до тех пор, пока Монтейн удивленно и вопросительно не взглянул на него. - В те дни, дорогой Кори, космические корабли строили еще из старых земных материалов, - успокаивающе сказал Джим. - Нет, Кори, любой вид коррозии не страшен кораблю. Беспокоиться нет причин. Обшивка, внутренние перегородки и основные механизмы наверняка целы и невредимы. Могут, конечно, возникнуть проблемы с мелочами, но... - Тут Никлин улыбнулся еще шире. - Если вы решили использовать космический корабль в качестве гроба для любимой жены, то вы десять раз проверите, надежно ли он загерметизирован, не так ли? Вряд ли вы захотите, чтобы ваша дражайшая и любимейшая половина покрылась плесенью. И вам уж определенно не понравится, если по ней начнут ползать насекомые. Монтейн опять поставил чашку на блюдце, на этот раз с преувеличенной осторожностью. Когда он заговорил, каждое его слово пробирало до печенок. - Я никогда не думал, что произнесу эти слова в адрес кого-нибудь, но если вы имеете в виду мою жену, если вы позволите себе еще раз, я... я убью вас. Клянусь, я убью вас! - Я поражен, - спокойно ответил Джим. - Позволить себе такие ужасные слова по отношению к человеку. - Я бы не позволил их себе по отношению к человеку. - О, с некоторых пор я нечувствителен к оскорблениям, Кори. Я теперь ни к чему не чувствителен. - Тогда вы, должно быть, очень несчастны. - Отнюдь. - Никлин снова улыбнулся. - Я открыл тайну абсолютного счастья. Хотите знать, в чем оно состоит? Нет? Но я все равно скажу. В вашем мозгу всегда должна главенствовать одна мысль: человек - это хороший кусок дерьма. - И ты сам в том числе? - Да! Особенно ты сам! В том-то и дело, старина Кори! Если себя исключить. Большая Шутка лишится своего смысла. Монтейн устало покачал головой. - Вернемся к захороненному кораблю. Где он все-таки находится? - Этого я не помню. Но, по-моему, в названии города два или три раза попадается буква "а", - задумчиво ответил Джим, размышляя, не следует ли заставить проповедника закрепить детали их нового соглашения на бумаге. - Думаю, что смогу найти это название в географическом указателе Первого Портала. - Я тоже об этом подумал. - Монтейн ехидно посмотрел на Джима. - Теперь-то я и сам смогу найти его. - А люди Ренарда? Я ведь могу предупредить их. - А что, если корабль нельзя заполучить, - упорствовал Монтейн. - Вдруг потомки продолжают использовать его в качестве усыпальницы? - Факты утверждают, что наша леди погибла, не оставив потомства. - Могут ведь быть и другие родственники. Они могли раскопать корабль и сдать на металлолом. - Я подумал об этом. Никлин старался выглядеть как можно правдивее. "Боже, в словах старика есть смысл. Мне стоило помалкивать и самому навести справки". Вслух же он произнес: - Стоимость металлолома вряд ли покрыла бы расходы на раскопки и перевозку. - Кроме того, вас ведь могла подвести память. - Монтейн наслаждался замешательством Джима. - Пройдет немало времени, прежде чем возобновятся межпортальные полеты. Так что если этот город расположен не в области Первого Портала, а где-то еще, нам туда не добраться. - Разговор становится утомительным, к тому же я умираю от голода. Против своего желания Никлин находился под впечатлением того, как быстро Монтейн пришел в себя и перехватил инициативу. Джим злился на себя за то, что так быстро выложил все свои козыри. Единственно правильной тактикой было бы укрепление своих позиций; ему следовало сначала выяснить, существует ли корабль, есть ли к нему доступ, затем наметить пути его приобретения, найти посредника. Тогда и только тогда следовало начать диктовать свои условия Монтейну. Так почему же его подвела интуиция? Поняв причину, Никлин скорчился от боли. Это Дани. Ее влияние. Лихорадка и поспешность объяснялись одним - жаждой отомстить ей. - Если вы и впрямь голодны, я могу попросить Карлоса принести поднос с ужином сюда. При мысли, что он будет есть с гроба Милли Монтейн, Никлин едва удержался от грубой шутки. Монтейн, похоже, и впрямь болезненно реагирует на остроты по поводу своей жены. - Не стоит беспокоить старика Карлоса. Я могу и подождать. Так как насчет нашего соглашения? - Я человек слова, Джим. Правда состоит в том, что вы, вероятно, теперь принесете больше пользы, чем прежде. Ирония судьбы. - Монтейн встал и подошел к полке с видеоприемником. - Посмотрим, можно ли вызвать географический справочник Первого Портала. Настала пора проверить вашу память. Нет смысла попусту терять время. - Согласен, - ответил Никлин, но испугавшись, что может показаться слишком мягким и уступчивым, добавил: - Но должность - это лишь часть вознаграждения. Помните? - Если вы имеете в виду Дани, то вам тоже следует кое-что вспомнить. В первый же день нашего знакомства я сказал вам, что Дани Фартинг имеет право на личную жизнь, а личные отношения не касаются ни меня, ни нашей общины. "Он обвел меня вокруг пальца, - с тревогой подумал Джим. - Вот что значит поддаться эмоциям. Старый болван, воображающий себя вторым Моисеем и болтающий с костями своей супружницы, обскакал меня!" - Поздравьте меня, если я ослышался, - с горечью сказал Джим. - Я-то полагал, вы сказали что-то о человеке слова. - Мой обет Богу стоит превыше всего. - Как удобно! - Джим, вы должны постараться быть последовательным. - Монтейн все еще ковырялся с видеоприемником. - Несколько минут назад вы со счастливой миной на лице излагали идею о том, что Бог дал мне право подкладывать женщин в постель тем, кто меня интересует. Если это так, то он уж наверняка бы позволил мне небольшую ложь, поскольку она служит его целям. "Так больше продолжаться не может, - сказал себе Джим. Ногти вонзились в ладони. - Произойдут большие перемены..." Он и не представлял, насколько точным окажется его предсказание. Часть вторая. МОЛОТ ПАДАЕТ 12 Внешне ружье совершенно не отличалось от своего старинного охотничьего предшественника, но большая часть деталей лишь отражала ностальгию по прошлому. Приклад выглядел так, словно был и впрямь сделан из полированного дерева, и плотно прилегал к плечу, хотя выстрел не создавал никакой отдачи. В действие бластер приводился традиционным спусковым крючком. Радиус действия в сухую и ясную погоду составлял не меньше трех километров, а компьютерный прицел обеспечивал абсолютную точность даже в руках полного профана. Совершеннейший инструмент для убийства, бластер выглядел крайне неуместным среди ветхих потрепанных зонтиков на старинной вешалке. Никлин несколько секунд задумчиво смотрел на оружие, зная, что должен взять его с собой. Затем покачал головой. Несколько раз, отправляясь к холму, он брал с собой ружье, чувствуя себя при этом переростком, решившим поиграть в колонистов. Джим снял с вешалки свою старую шляпу, нахлобучил ее на голову и, решительно распахнув дверь, шагнул на улицу. Особняк Фугачча стал штаб-квартирой общины Кори Монтейна, хотя проповедник выбрал его не совсем по своей воле. Наследники Вэса Фугачча жили в ста километрах к востоку в хорошо освоенном районе и не проявляли никакого интереса к заброшенным владениям своего предка на границе цивилизованного мира. Однако они обладали отличным деловым чутьем и, уловив интерес Монтейна, решительно отказались продать захороненный корабль. Это значит обмануть доверие деда, заявили они, добавив, что добрые католики никогда не пойдут на осквернение могилы. Тем не менее они решили подумать о продаже всего поместья Альтамура. Когда же цена возросла в три раза, от их щепетильности не осталось и следа. Солнце только что вышло из-за силовой линии. Хотя все было залито ярким светом, ночная прохлада еще не рассеялась. Перед Джимом раскинулось то, что прежде было ухоженным садом, закрывавшим фасад особняка. Теперь здесь буйствовало переплетение декоративных кустарников, дикого винограда и местных трав. Кое-где растения образовывали такие скопления, что с трудом можно было угадать, что же они скрывают - летний домик или арку, фонтан или бельведер. В одном таком зеленом скоплении из листвы торчала мраморная женская голова, печально созерцая пустыми глазницами этот растительный хаос. За остатками сада находился небольшой холм округлой формы. Он отчетливо выделялся на фоне перемежающихся лугов, озер и таинственных темных лесов, создававших горизонтальный ландшафт, который по мере удаления размывался, терял отчетливость и, наконец, сливался в цепь серо-голубых, подернутых дымкой, гор. Как бы ни впечатляла эта живописная картина, взгляд Никлина был прикован к маленькому холму. Именно в глубине этого холма покоился космический корабль. Джим только что позавтракал. Он знал, что несмотря на ранний час, Монтейн и Герл Кингсли уже отправились на холм и сейчас вовсю орудуют кирками и лопатами. Мощную технику уже закупили, она двигалась из Бичхеда вместе с основной колонной, но Монтейн не мог сдержать нетерпение. Права на поместье Фугачча перешли к нему четыре дня назад. С этого момента он превратился в сущего наркомана. Он должен был лично убедиться в существовании корабля. Только коснувшись металлической оболочки, он сможет перевести дух, зная, что наконец-то взята серьезная высота. Пробираясь по узенькой тропинке, Никлин улыбнулся, вспомнив об очередном фиглярстве Монтейна. Когда проповедник узнал, что корабль относится к немодернизированному восемьдесят третьему типу, он в голос разрыдался. - Почему? - спросил он Никлина, глядя на него сквозь потоки слез. - Вы хотите знать, почему я плачу? Потому, самодовольный вы болван, что корабль относится к исследовательскому классу. Потребовалось несколько секунд, прежде чем до Никлина дошло все значение этой фразы. Подавляющее большинство космических кораблей, построенных за последние два века, курсировали между орбитой Земли и причальными опорами Орбитсвиля, поэтому они не были приспособлены для посадки на неподготовленную поверхность и взлета с нее. Монтейн же, как оказалось, всегда предвидел необходимость затрат на оборудование космического корабля отделяемой капсулой-челноком. Теперь же эта проблема неожиданно отпала. - Это знамение, Джим. Господь дает мне знак не отчаиваться. Он помнит о нас. Крайняя иррациональность этого утверждения удержала Никлина от спора. Господь, по всей видимости, не слишком-то жаловал Эйприл Фугачча. Парикмахерше без гроша за душой как-то раз попался в качестве клиента престарелый миллиардер Вэс Фугачча. Денежный мешок был очарован только что отчеканенным золотом ее красоты, а она в той же степени - перспективой пожизненного благосостояния и необыкновенных путешествий. Молодая женщина, наверное, решила, что она счастливейшая из смертных, когда в первую годовщину их свадьбы супруг преподнес ей в подарок космический корабль. Подобных исследовательских аппаратов было построено сравнительно немного (опять синдром Орбитсвиля). Огромные размеры корабля лишь подтверждали безграничную любовь мужа. При мысли, что ей предстоит стать первопроходцем, Эйприл потеряла остатки разума. Она тайком пробралась на борт своей новой игрушки, стоявшей в наземном доке у Девятого Портала, и, не имея ни малейшего представления об обращении с системой подачи дыхательной смеси, облачилась в КВВС (костюм для выживания во враждебной среде). Ее тело обнаружили в одном из кресел кабины отделяемой капсулы. Каким образом Монтейн умудрился вывести из столь трагической истории еще одно доказательство существования заботливого Всевышнего, осталось для Джима загадкой. Посмеявшись про себя над этим ловкачом, Никлин воздержался от комментариев и продолжал выполнять обязанности второго по значению члена общины. В настоящее время эти обязанности сводились к проживанию в особняке Фугачча вместе с Монтейном и Кингсли в ожидании прибытия всех остальных. В частности, Джим ждал Дани Фартинг. Он разработал новый план в отношении этой особы. План был рассчитан на долгий срок, но обладал одним достоинством - унижение Дани должно было стать максимально полным. При этой мысли Никлин ускорил шаг. Он подошел к подножию холма и начал взбираться по склону. Прокладывать путь сквозь заросли стало легче - холм в изобилии покрывали каменные дорожки и ступени, в точности, как в том памятном сне. Джим шел по спиралеобразной тропинке, пока не наткнулся на Монтейна и Кингсли, стоявших у края широкой ямы. Под верхним слоем почвы гробокопатели обнаружили панцирь из спекшейся земли и расплавленных камней. Он, с одной стороны, замедлял работы, но с другой, служил прекрасной защитой для корабля. Семьдесят лет во влажной земле - нелегкое испытание для любой металлической конструкции, даже изготовленной из особых сплавов. - Привет землекопам, - крикнул Джим. Монтейн оторвался от чертежа и самым дружеским образом поздоровался с Никлином. Он находился в обществе Джима уже три месяца - все то время, пока они искали наследников Вэса Фугачча и вели переговоры о покупке поместья - и решил, что лучший вид вражды - показное дружелюбие. Кингсли, толстый фермер, не отягощенный подобными проблемами, ограничился неразборчивым ворчанием. - Вот вы инженер, - кивком подозвал Джима Монтейн, - взгляните-ка на этот чертеж и скажите, что вы об этом думаете? - Я привык иметь дело с миксерами и пылесосами, - ответил Никлин. - Космические корабли не мой профиль. - И все-таки взгляните. Никлин пожал плечами и подчинился. Фотокопия была старой и измятой, но сам оригинал, с которого ее сняли, выглядел еще хуже. Чертеж был издан компанией "Ниссан-Викерс", Биркенхед, Англия. Корабль имел классическую конфигурацию: три цилиндра, параллельных друг другу и связанных между собой. Один из цилиндров выступает вперед почти на половину своей длины. Отличие от стандартных аппаратов состояло в наличии отделяемой капсулы. Остроносая и обтекаемая, она висела под основным цилиндром. Из подписи к чертежу следовало, что это общий вид аппаратов исследовательского класса "Лискард". Сам чертеж был использован в качестве основы для более позднего и совершенно иного рисунка. Превосходную компьютерную графику неопытная рука покрыла карандашными линиями, изображавшими зеленый холм над космическим кораблем. Наспех сделанные наброски указывали, где следует проложить дорожки и возвести стены, где высадить деревья, а где - цветы. Монтейн сделал карандашную пометку прямо над носом корабля. - Я думаю, мы находимся здесь. А вы что скажете? - Может вы и правы, но мы пока не... - Никлин замолчал и вновь заглянул в чертеж. - Кори, из этого плана не ясно даже, где север! - Ну и что? - А то, что мы с таким же успехом можем находиться и над хвостом корабля. - О! - Монтейн на мгновение смутился, но тут же лицо его прояснилось. - Тогда тем более, сын мой, нам следует убрать грязь. Вооружайтесь лопатой и начинайте копать. Машины были уже на подходе, и тратить силы не имело никакого смысла, но спорить с Монтейном Джиму не хотелось. Кроме того, за три месяца бездеятельной жизни брюшко, прежде едва заметное, сейчас угрожающе нависло над его брючным ремнем. Немного тяжелой работы пойдет лишь на пользу. Никлин вооружился киркой и принялся крушить низкую каменную стену. Вскоре он обнаружил, что монотонный физический труд - отличное средство забыться на какое-то время. Он крушил и ломал, не думая о том, что находится на самой границе цивилизованного мира. В четырех километрах к востоку от поместья Фугачча находился городок Альтамура. Отсюда он выглядел горсткой цветного конфетти, рассыпанного на необозримых зеленых просторах Орбитсвиля. Город основали более ста лет назад переселенцы с юга Италии. Трудолюбивые земляне ожидали, что со временем, когда этих краев достигнет новая волна эмиграции, их город станет процветающим центром региона. Но реальность и мечта не всегда совпадают - последующие волны так и не объявились. Граница цивилизованного мира даже несколько откатилась назад, оставив Альтамуру на нейтральной полосе, разделяющей познанное и неизведанное. - Есть много мест, куда может отправиться человек, но людей, готовых туда поехать, гораздо меньше, - философски заметил адвокат семейства Фугачча. - Именно поэтому город был обречен уже в момент своего рождения. Адвокат оказался очень словоохотливым и постоянно потчевал Джима рассказами о своеобразии этого места: - Конечно, это вовсе не означает, что к западу от реки Ирсина не сыщешь живой души. Некие личности, на мой взгляд, довольно странные, время от времени перебираются через реку. Некоторые из них обычные неудачники, профессиональные отшельники. Вы понимаете, что я имею в виду? Но есть и такие, что бегут от правосудия. Они там и поныне. Иногда вдали виден дым. Иногда находят корову или овцу без задних ног... - Он помолчал. - А иногда обнаруживают мужчину, женщину или даже несчастного ребенка, над которым проделывали ужасные вещи... Потому-то люди здесь не расстаются с оружием. Настоятельно советую и вам быть очень осторожными. Вспомнив эти слова, Никлин подумал, что они плохо согласуются с царящим вокруг первозданным покоем. Разум подсказывал - у Орбитсвиля должны быть темные стороны; там, где люди абсолютно свободны в своем выборе, некоторые способны выбрать образ жизни, угрожающий существованию тех, кто любит спокойно спать по ночам. Но, с другой стороны, он прожил здесь уже тридцать лет и ни разу не сталкивался с этой изнанкой жизни. Отбросив в сторону мрачные мысли, Никлин улыбнулся и продолжил крошить камень. Он напряженно трудился, пока не разрушил около десяти метров стены. Тогда Джим принялся поддевать каменные плиты, которыми была выложена дорожка. Работа была не из легких, но она приносила определенное удовлетворение. Когда Монтейн объявил перерыв, Джим с удивлением отметил, что прошло два часа. Никлин собрался было пойти в дом перекусить, но Кингсли открыл сумку-холодильник и извлек оттуда чай со льдом, сандвичи и фрукты. Никлин присел на камень и с аппетитом принялся поглощать припасы хозяйственного Кингсли. Холодный чай, который никогда не относился к его любимым напиткам, показался сейчас подлинной амброзией. - Думаю, мне пришлась бы по душе жизнь простого труженика, - заявил Джим, насытившись. - Приятно слышать такие слова. - Монтейн, войдя в роль склонного к шуткам добродушного бригадира, подтолкнул Кингсли локтем. - Вы так долго не вставали с постели, Джим, что мы уже решили, что вы умерли. Кингсли фыркнул, стряхнув при этом прилипшие к губам хлебные крошки. - Я просматривал для вас новости, Кори. Я знаю, как вы всем интересуетесь. - Никлин замолк, вспомнив сообщение, поступившее сегодня утром из Альтамуры по звуковой связи. - Появились новые факты о зеленых линиях. - Да? - Речь идет о вертикальных силовых полях над ними. Вы помните? - Да, да, продолжайте, Джим. - Так вот, оказалось, что эти поля не столь уж нейтральны. Полагают, что они ослабляют атомарную решетку вещества. Это происходит постепенно. Но уже сейчас некоторые здания в... в Ломзе, Восемьдесят третий Портал, да, по-моему, там, так вот, здания там начали раскалываться. Они оказались в зоне одной из линий, которая словно нож медленно рассекает их надвое: стропила, стены, полы, фундамент. - Враг не оставляет нас в покое. Монтейн все еще продолжал жевать яблоко, но делал это машинально, явно не чувствуя вкуса. "Хорошо, что я не вспомнил об этих линиях раньше, - поздравил себя Никлин. - А так пищеварительные соки старика прекратили свою работу". - Ну что вы, Кори! - воскликнул он. - Нельзя же все взваливать на бедного дьявола. Он, скорее, расколол бы здания внезапно, чтобы под обломками погибло как можно больше людей. Монтейн угрюмо посмотрел на него. - Я не могу знать, что у дьявола на уме. Он ведет слишком тонкую игру, но когда она подойдет к концу, всем будет не до смеха. И вам тоже, Джим. - Я и не думал смеяться, - Никлин опроверг свои слова легкой улыбкой. - Лучше не делайте этого, - предупредил Кингсли. - Будете смеяться над Кори, я вас в порошок сотру. - Не обращайте внимания, Герл. - Монтейн похлопал здоровяка по колену. Некоторая сухость в его голосе говорила о том, что он восстанавливает душевное равновесие. - Я дам вам знак, когда потребуется стереть Джима в порошок. "Разговор окончен", - резюмировал про себя Никлин. Он вновь был вынужден признать, что дух старикана на редкость крепок. Чтобы показать Монтейну, что считает его поведение неспортивным, Никлин повернулся к нему спиной и позволил своим мыслям вернуться к Дани Фартинг. Когда же прибудет колонна. Они с Монтейном совершили перелет из Бичхеда в Нью-Таранто, ближайший к Альтамуре аэропорт, всего за сутки. Герл Кингсли выехал в тот же день на грузовике Монтейна и добрался за пять дней, но, чтобы уложиться в этот срок, гнал как сумасшедший, без сна и отдыха. Никлина очень интересовало, была ли эта поспешность вызвана верностью своему хозяину или же нежеланием провести слишком много ночей в обществе Милли Монтейн. ("У вас прекрасная жена, хозяин, но она все же законсервирована".) Все остальные машины еще четыре дня назад находились в Бичхеде, дожидаясь сигнала. И вот, получив телеграмму Монтейна, колонна тронулась в путь. Они наверняка делают остановки для отдыха, поэтому предсказать срок их прибытия довольно сложно. Решив не ломать голову над этим вопросом, Никлин огляделся вокруг. И тут увидел нечто необычное. В нескольких шагах от него на склоне холма росли цветы, похожие на тюльпаны. Когда безразличный взгляд Джима упал на их заросли, головка одного цветка вдруг отделилась от стебля и упала на землю. Не зная, чем занять свой уставший от безделья мозг, Никлин стал лениво размышлять, обычны ли такие явления в мире флоры, или же это из ряда вон выходящий случай. Джим уже начал уставать от этих размышлений, когда произошла вторая странность - у его левого уха раздалось стремительное жужжание, и короткая воздушная вибрация коснулась его щеки. Должно быть, шершень. Но в звуке присутствовало что-то необычное, в нем чувствовалась какая-то сила. И тогда Джима осенило. - Кори, - сказал он спокойно, - может, это прозвучит, как одна из моих шуток, но, по-моему, в нас стреляют. - Стреляют! - Кингсли откинул голову и, широко разинув рот, захохотал. Возможно, именно раскрытый рот и спас ему жизнь. Пуля, которая могла разнести ему череп, пробила навылет обе щеки. Кингсли недоуменно прижал руку к рваной ране и, заливаясь кровью, повалился набок. Никлин, не веря своим глазам, смотрел на него. Потом, сообразив, что все еще сидит выпрямившись, поспешно упал животом на груду камней. Шляпа отлетела в сторону. Он посмотрел в сторону Монтейна, тот тоже лежал, прижимаясь к земле и пронзал Никлина обвиняющим взглядом. Джим хорошо понял эту логику страха - ведь именно он сообщил о выстрелах, значит, он и был их причиной. "Что же дальше? Что, черт побери, делать?" - эти вопросы отбивали барабанную дробь в его мозгу. Джим начал беспомощно озираться. - Ружье, - свирепо прошептал Монтейн. - Где ружье? - Осталось в доме. - Вы должны были взять его с собой. - Лицо Монтейна посуровело. - Вы должны были... Его слова заглушил свист пули. Чиркнув по камню, она с воем раненого зверя рассекла воздух над головой Никлина. Джим, никогда прежде не видевший рикошета, испуганно глазел на выбоину в камне. - Отправляйтесь за ружьем, - приказал Монтейн. Никлин кивнул и заскользил по направлению к лишенному растительного покрова пятачку спекшейся земли. Достигнув его, он вскочил на ноги и помчался вниз по единственной расчищенной дорожке, отчаянно прыгая через целые лестничные пролеты. За несколько секунд он достиг подножия холма и со всех ног ринулся к украшенному колоннами особняку. "Неужели это все наяву? - спрашивал он себя. - Кто бы, интересно, это мог быть? Кто-то действительно хочет нас убить, или несколько пьянчуг решили после неудачной охоты пострелять во все, что движется?" Тут Никлин вспомнил, что выстрелов-то он и не слышал. Это означало, что стреляют реактивными патронами, по сути, миниатюрными ракетами. Их, несмотря на невысокую точность такого оружия, очень любили некоторые охотники. У этого оружия отсутствовал резкий звук, способный испугать жертву. Может, это и правда парочка подвыпивших охотников-неудачников? Прошла, казалось, вечность, прежде чем он достиг широких ступеней особняка. Джим вбежал сквозь распахнутые двери в затененную прихожую. "Наверное, мне и воспользоваться им не придется", - твердил он себе, срывая ружье со старинной дубовой вешалки. Даже в это мгновение в нем проснулся любитель техники, по достоинству оценивший невесомость изделия. Он выскочил обратно под солнечные лучи, прикрыл глаза рукой и посмотрел на холм, надеясь увидеть спускающихся Монтейна и Кингсли. Но холм был пуст, все вокруг замерло в тревожной неподвижности. Джим взглянул на часы и с изумлением осознал, что с того момента, как он начал свой стремительный спуск с вершины холма, прошло всего сорок-пятьдесят секунд. Никлин снова помчался во весь дух. Мимо промелькнули цветочные заросли, хитросплетение парковых строений, и вот он снова на каменистой площадке. Монтейн, стоя на коленях, склонился над Кингсли, пытаясь с помощью носового платка остановить хлещущую кровь. Никаких других перемен Никлин не заметил. Он пригнулся как можно ниже, засеменил по камням и ничком свалился рядом с Монтейном. - Ну? - выдохнул Джим. - Что? - Ничего. Все то же. - Вы уверены. - Я видел поднятую пыль. Никлин прочел в глазах Монтейна просьбу о помощи. Этот взгляд не оставлял Джиму выбора, лишая его возможности остаться сторонним наблюдателем. - В таком случае... Он установил ружье на низком валу из земли и мелких камней и медленно приподнял голову, раздумывая, успеет ли уловить тот миг, когда реактивный снаряд разнесет ему череп. Солнечные лучи беззвучно лились на зеленое великолепие трав, кустарников, деревьев. Все дышало покоем и безмятежностью. Джим заглянул в электронный прицел. Картина мгновенно изменилась. Изображение не было увеличенным, но благодаря устройству, собиравшему и обрабатывавшему визуальную информацию, стали отчетливо видны мельчайшие детали. В этом странном, несколько иллюзорном мире, листва оказалась прозрачной. Сквозь едва различимые призраки растений Никлин совершенно отчетливо увидел две человеческие фигуры. Люди, извиваясь словно змеи, подползали к холму. Привыкший к техническим играм Никлин быстро освоился с ружьем. Он навел крест прицела на ближайшую из фигур и нажал на спуск. Его опалила жаркая волна, и человеческая фигура вдруг потеряла свои очертания, превратившись в бесформенное пятно, таявшее на глазах. Мгновение спустя Джим услышал глухой разрыв. Сейчас Джиму все было нипочем - игра продолжалась. Он переместил крест прицела на вторую фигуру и снова нажал на спуск. - Вы полагаете, что куда-нибудь попали? - спросил Монтейн, пробегая глазами - ненадежным биологическим органом - по залитому солнцем пейзажу. - О да, - уверил его Джим. - Куда-нибудь я несомненно попал. Монтейн испуганно взглянул на него. - Может спуститься вниз и взглянуть на... - Помолчите! Никлин сосредоточил свое внимание на дереве. Сверкающее розовое трепетание подсказывало ему, что человек, скрытый стволом дерева, убегает, стараясь при этом держаться за укрытием. Но в этот момент он вынужден был свернуть в сторону и обогнуть куст. Фигура с длинными развевающимися волосами открылась холодному взгляду Джима-охотника. Крест прицела прилепился к спине, и палец нажал на спуск. Человеческая фигура исчезла, лишь рука розовым призраком отлетела в сторону, вращаясь словно обломанная лопасть пропеллера. Неожиданный толчок в плечо заставил Никлина вздрогнуть. Он пришел в себя. - Зачем вы это сделали? - Лицо Монтейна исказилось от праведного гнева. - В этом не было никакой необходимости. - Зачем?! - Никлин ткнул пальцем в Герла Кингсли, который в этот момент ощупывал марлевый тампон, торчащий из дыры в щеке. - Спросите его, была ли в этом необходимость! - Но Бог мой, ведь этот человек убегал! - Да, убегал. Убегал, чтобы привести с собой подмогу. Что, черт побери, произошло с вами, Кори? Вам что, жить надоело?! Никлин вдруг почувствовал страшную слабость. Ему не хватало воздуха - сказывался стремительный бег вверх по склону. Во рту пересохло. - Вы не можете знать, что именно этот человек собирался сделать. - Монтейн упрямо покачал головой. - Да, наверное, он вдруг вспомнил, что забыл выключить кран в ванной. - Никлину внезапно стало смешно. "Неужели я прикончил трех человек? Неужели я превратил их в пар?" - Вы способны шутить? Как вы можете?!! - Могу. Это совсем несложно. - Никлин решил остановить этот поток вопросов. - Следует только помнить, что любой человек - это всего лишь кусок дерьма. Повисла пауза. Затем Монтейн спокойно сказал: - Необходимо показать Герла врачу. Займитесь этим. Посмотрев Джиму в глаза, он отвернулся. В этом взгляде не было ненависти, как ожидал Никлин, - она лишь порадовала бы его. В нем сквозило нескрываемое презрение. 13 Осень принесла много перемен. В первую очередь эти перемены были связаны с холмом. Имевший некогда форму яйца, положенного на бок, он лишился теперь своей верхушки, будто какой-то великан решил его вскрыть. Нижнюю часть холма скрывала насыпь из обломков каменной кладки, щебня, булыжников, глины и комьев спекшейся земли. Из нее торчал основной цилиндр "Лискарда", к носовой части которого была подвешена казавшаяся игрушечной отделяемая капсула. Корпус, сплошь покрытый желто-коричневыми пятнами коррозии, почти полностью закрывали строительные леса, пластиковые щиты и переплетения веревочных лестниц. На то, чтобы докопаться до корабля, потребовалось гораздо больше времени, чем предполагали Монтейн и все, кто имел отношение к проекту. Пробившись сквозь внешнюю оболочку, кладоискатели легко сняли метр уплотненного грунта, но наткнулись на вторую оболочку из расплавленных камней. Монтейн утешался мыслью, что корабль в течение семидесяти лет подземного заточения имел превосходную защиту, но даже он не смог скрыть растерянности и разочарования, когда обнаружили еще и третий защитный слой. По-видимому, безутешный Вэс Фугачча вознамерился сделать гробницу своей молодой жены столь недоступной, словно миссис Фугачча была царственной особой Древнего Египта. Третья оболочка, к счастью, оказалась последней, под ней был лишь чистый песок, но даже тогда возникали все новые и новые препятствия. Все три люка в верхней части цилиндра оказались герметично заваренными. Не желая их ломать, Монтейн велел откопать боковые люки, но и те тоже были наглухо закупорены. Валентный резак был слишком грубым орудием, поэтому люки вскрывали старинным автогеном, надеясь, что он не нанесет чрезмерных повреждений конструкциям корабля. Зрителей было немало. Многолюдная толпа напомнила Никлину еще об одной происшедшей перемене, которую он никак не предвидел. Вскоре после того, как раскопали верхнюю часть "Лискарда", к экспедиции Монтейна проявили интерес журналисты. Они зачастили сюда на легких самолетах и вертолетах. Реклама привлекла людей, попавших под влияние проповедей Монтейна и решивших либо предложить ему свои услуги, либо забронировать места себе и своим семьям для полета к Новому Эдему. Многие готовы были расстаться со своим имуществом, вложив вырученные средства в проект Монтейна. Одним из первых прибыл Скотт Хепворт, физик из университета Гарамонда. Он пришел пешком из Альтамуры. Монтейн и Никлин сидели на ступенях особняка Фугачча, вяло обсуждая, стоит ли покупать прачечное оборудование, когда грузный человек лет шестидесяти, краснолицый и потный, появился из клубов дорожной пыли. - Мистер Монтейн? - осведомился незнакомец. - Я Скотт Хепворт, физик. Знаю толк в своем деле и готов предложить вам свои услуги. - Все зовут меня просто Кори, - с кривой улыбкой, хорошо знакомой теперь Никлину, ответил проповедник. Улыбка означала скромную демократичность. - А это Джим Никлин. Не хотите ли присесть? - Спасибо, - поблагодарил Хепворт, кивнул Никлину и сел рядом. Он вытащил огромный носовой платок и вытер им потную шею. - Я несколько староват для путешествий в такую жару. Монтейн сочувственно покачал головой. - Хотите чаю? - Чаю?! - круглое лицо Хепворта исказила гримаса отвращения. - Мою жажду способна утолить лишь добрая порция джина с тоникам. Любой менее крепкий напиток нанес бы оскорбление моим вкусовым рецепторам, служащим мне верой и правдой многие годы. Но думаю, что вы... - Я не сторонник крепких алкогольных напитков, - сухо перебил его Монтейн. Никлин, уже готовый вынести приговор нагловатому пришельцу, решил повременить с выводами. Очень многие, в том числе и Джим Никлин в своем прошлом воплощении, надеясь завоевать расположение предполагаемого работодателя, сделали бы вид, что больше жизни любят чай, но Хепворт не стал лицемерить и притворяться. Манера новичка вести разговор была не из приятных, но зато неопровержимо свидетельствовала о его прямом и открытом характере. Исподтишка разглядывая Хепворта, Никлин с интересом отметил, что тот вовсе не похож на маститого ученого. Дешевый костюм сидел на Хепворте далеко не самым лучшим образом. О нем нельзя было сказать, что он "поношенный, но добротно скроенный" - избитая фраза из старых романов, означавшая, что описываемый персонаж - человек достойный, но попавший в "стесненные обстоятельства". Костюм Хепворта был попросту дрянным с самого начала, и время не сделало его лучше. Дополняли облик ученого мятая рубашка и совершенно стоптанные сандалии. - У меня в комнате найдется немного джина, - улыбнулся Никлин и поднялся. - Лед и лимон? - Все, что положено, мой мальчик, - благодарно пропыхтел Хепворт. Сопровождаемый неодобрительным взглядом Монтейна, Никлин отправился в свою комнату приготовить напиток. Джим не очень-то любил спиртное, джин он купил вместо пива из соображения, что его легче будет нести из города. Но чтобы разозлить Монтейна, он решил смешать изрядную порцию коктейля и себе. Никлин вернулся как раз в тот момент, когда Монтейн расспрашивал посетителя, почему тот покинул свой институт. - Не по своей воле, - просто ответил Хепворт. - Меня выкинули. - И словно могли возникнуть какие-то сомнения относительно значения его слов, добавил. - Вышвырнули. Пинком под зад. Испытывая теперь самые теплые чувства к этому человеку, Никлин подмигнул ему, передавая запотевший стакан. Хепворт жадно схватил его, но вместо того, чтобы залпом осушить, поднес стакан к мясистому носу и втянул в себя аромат напитка. - Нельзя ли узнать, почему университет счел возможным отказаться от ваших услуг? - вежливо поинтересовался Монтейн. Высокопарный слог и некоторая холодность тона свидетельствовали о том, что Хепворт произвел на проповедника далеко не самое благоприятное впечатление. - У меня вышел спор - кое-кто мог бы назвать эту дискуссию кулачным боем - с начальством. - Хепворт радостно улыбнулся, глядя в стакан, словно вспомнил что-то очень приятное. - Они давно хотели указать мне на дверь, и вот наконец я предоставил им такую возможность. - В чем же суть вашего спора? - Я нашел доказательство того, что Орбитсвиль перепрыгнул в иную Вселенную, но профессор Фэйер не согласился со мной. - Иная Вселенная? - Монтейн заметно напрягся. - Но что же здесь нового? Ведь с самого начала говорили, что шарик переместился. - Да, говорили, но никто и не предполагал, что столь далеко. - Хепворт с наслаждением отхлебнул из стакана. - Речь идет вовсе не о каком-нибудь причудливом переходе в отдаленную часть нашего обычного континуума. Я говорю о прыжке в совершенно иной мир - во Вселенную, состоящую из антивещества, во Вселенную с обратным ходом времени, в Антивселенную. - Но... - Монтейн растерянно взглянул на Никлина. - Отличная идея, - откликнулся Джим, припоминая свою собственную теорию, изложенную как-то Зинди Уайт, - но как быть с космическими кораблями, которые уже начали курсировать между порталами? Почему их, в таком случае, не разносят захватываемые ионы? Хепворт качнул головой. - Я вижу, эта мысль вам тоже приходила в голову. Но в этом случае корабли вообще бы не смогли действовать. Если бы звездолеты состояли из обычной адронной материи, которую взяли и засунули в мир антивещества, то захватывающее поле кораблей стало бы отталкивать античастицы. Я же утверждаю, что наш дорогой Орбитсвиль и все находящееся на нем, включая здесь присутствующих, во время Большого Скачка перевернулись. Вдобавок нас отбросило назад на сорок миллиардов лет, но этот вопрос мы пока оставим в стороне. Суть моего утверждения - мы теперь состоим из антиматерии. Наши корабли состоят из антиматерии. Все вокруг состоит из антиматерии. - Но ведь в этом случае, - Никлин постарался скрыть свое замешательство, - не существует способа проверить вашу гипотезу. - До прошлой недели и я так думал, - Хепворт сделал еще один добрый глоток. - В последние три года я разрабатывал особо чувствительный датчик для применения в жидком