же, как и предыдущий. Острие вошло в древесину гораздо глубже, но даже налегая на шпагу изо всей силы, она почти не согнула ее. У клинка явно оставался еще значительный запас прочности: чувствовалось, до предела еще очень далеко. Она передала оружие Друшикко, и та любовно его осмотрела. - Вот этот прекрасный, миледи. Этот - достойный. - Я уверена, что использовать его будут в основном как трость, а не как шпагу. Тем не менее... он действительно должен быть достойным. Мы его возьмем. Пока приказчик заворачивал покупку, Корделия задержалась у витрины с украшенными эмалью парализаторами. - Думаете купить себе такой, миледи? - спросила Друшикко. - Да нет, вряд ли. На Барраяре достаточно своих солдат, чтобы импортировать их с Колонии Бета. Зачем бы я сюда ни приехала, одно уж точно - не воевать. А вы себе тут что-нибудь присмотрели? Друшикко покачала головой, и рука ее коснулась скрытой под плащом кобуры. - Оружие из арсеналов капитана Негри - самое лучшее. Даже у "Синглинга" не найти более качественного - разве что отделка у него понаряднее. За стол сели уже поздно вечером. Обедали втроем - Форкосиган, Корделия и лейтенант Куделка. Новый личный секретарь лорда-регента выглядел усталым. - Чем вы занимались весь день? - спросила Корделия. - Изображал овчарку и сгонял людей в стадо, - ответил Форкосиган. - Некоторые члены Совета еще не совсем определились, и мы с премьер-министром Фортелой уламывали их в индивидуальном порядке. То, что ты увидишь завтра в зале заседаний, - это не барраярская политика, а ее результаты. А как прошел день у тебя? - Отлично. Ездила за покупками. Вот посмотри. - Она вытащила трость-шпагу и содрала с нее обертку. - Чтобы ты не загнал вконец бедного Ку. Лейтенант принял подарок со всеми подобающими изъявлениями благодарности, за которыми, однако, угадывалась затаенная обида. Но выражение его лица мгновенно изменилось, когда он ощутил тяжесть трости, чуть не выронив ее из рук. - Да это же... - Надо нажать вот здесь. Не направляйте ее... - О-о... Бах! - ...на окно. Ножны ударились в переплет, срикошетили и со стуком упали на пол. Оба офицера подскочили от неожиданности. При виде клинка глаза лейтенанта восторженно вспыхнули. Выскользнув из-за стола, Корделия подобрала деревянный футляр. - Ох, миледи! - начал Куделка, но уже в следующую секунду его радость погасла. Он осторожно вложил клинок в ножны и печально вернул ей трость. - Наверняка вы не знали. Я не фор. У меня нет права на личную шпагу. - О-о! - расстроилась Корделия. Форкосиган поднял бровь. - Можно мне посмотреть? - Он взял трость-шпагу и снова освободил клинок - но более осторожно. - Гм. Я правильно понял: за нее заплатила ты? - Ну, наверное, заплатишь ты, когда придет счет. И еще одну я сломала, но думаю, что за нее мы платить не обязаны. А эту в крайнем случае можно вернуть обратно в магазин. - Ясно. - Адмирал чуть заметно улыбнулся. - Лейтенант Куделка, как ваш командир и вассал императора Эзара Форбарры, я официально вручаю вам это мое оружие, чтобы вы носили его на службе императору, да правит он во веки веков. Он с досадой, поджал губы, осознав, что сейчас традиционная формула звучит как злая насмешка над умирающим, но тут же стряхнул с себя мрачное настроение и вручил трость Куделке, который снова расцвел. - Спасибо вам, сэр! Корделия только покачала головой. - Наверное, я никогда не пойму эту планету. - Пускай Ку подберет для тебя несколько официальных хроник. Но только не сегодня - у нас едва хватит времени, чтобы привести в порядок сегодняшние записи, до того, как сюда явится Фортела с парой заблудших душ. Ты можешь устроиться в библиотеке, Ку. Мы встретимся там. Обед закончился. Куделка ушел работать, а Форкосиган и Корделия отправилась в расположенную рядом с библиотекой гостиную. Адмирал захватил дискеты с докладами и теперь быстро просматривал их с помощью ручного считывателя. Корделия с помощью барраярско-бетанского разговорника занялась увесистым руководством по уходу за новорожденными. Тишину нарушало лишь бормотание Форкосигана: - Ага! Так вот что он планировал на самом деле, ублюдок. - Или: - Черт, цифры какие-то странные. Надо проверить... Иногда же говорила Корделия: - О Боже, неужели такое вытворяют все младенцы? А из библиотеки то и дело доносился громкий стук, заставлявший супругов обмениваться улыбками. - Надеюсь, - сказала Корделия после третьего или четвертого раза, - что я не слишком отвлекла Куделку от его обязанностей. - Он справится, когда немного попривыкнет. Над ним взял шефство личный секретарь его величества - обучает, как организовать работу, и тому подобное. После того как Ку пройдет с ним церемонию похорон, он будет способен на что угодно. Между прочим, эта трость - просто гениальная идея. Спасибо тебе. - Да, я заметила, что он угнетен своим увечьем. И решила, что это его немного успокоит. - Дело в наших обычаях. Они... очень суровы к тому, кто не может шагать в ногу со всеми. - Странно... Кстати, я только сейчас сообразила, что не помню, чтобы мне попадались на улицах люди с какими-нибудь дефектами. Ни инвалидных колясок, ни недоразвитых детей. - Такого у нас не увидишь, - угрюмо заметил Форкосиган. - Все отклонения, которые можно обнаружить, устраняются еще до рождения. - Ну, мы это тоже делаем. Хотя чаще до зачатия. - А также во время рождения. А в захолустье - после. - О! - А что до искалеченных взрослых... - Боже правый, уж не практикуете ли вы тут эвтаназию? - Твой прапорщик Дюбауэр не остался бы здесь в живых. (Дюбауэр получил разряд нейробластера в голову и остался жив - если можно назвать жизнью растительное существование.) - А что до калек вроде Куделки... Неприязнь к этим несчастным очень заметна. Понаблюдай за ним как-нибудь в большой группе людей, а не только среди друзей. Не случайно на Барраяре так высок уровень самоубийств среди комиссованных солдат. - Какой кошмар! - Когда-то я принимал это как должное. Сейчас... уже нет. Но многие по-прежнему относятся к этому именно так. - А что бывает с такими, как Ботари? - По-разному. Его-то можно отнести к тем, чье безумие полезно. А для бесполезных... Он замолчал, уставившись в пол. Корделия похолодела. - Только мне начинает казаться, что я привыкаю к этой планете, как заворачиваю за угол и натыкаюсь на очередной кошмар вроде этого. - Прошло всего восемьдесят лет с тех пор, как Барраяр снова наладил контакт с галактической цивилизацией. В Период Изоляции мы потеряли не только технологию. Ее-то мы быстро наверстали, натянули, как чужое пальто. Но под ним мы еще местами чертовски голые. Прожив на свете сорок четыре года, я лишь теперь начинаю понимать, насколько голые. Вскоре приехал граф Фортела со своими "заблудшими душами", и Форкосиган скрылся в библиотеке. А уже ближе к ночи прибыл из своего поместья старый граф Петер Форкосиган, чтобы присутствовать на завтрашнем заседании Совета. - Ну, теперь Эйрелу обеспечен по крайней мере один голос, - пошутила Корделия, помогая свекру снять куртку. - Ха! Пусть радуется, что я за него голосую. За последние несколько лет он нахватался каких-то странных радикальных взглядов. Не будь Эйрел моим сыном, черта с два я бы его поддержал, - проворчал граф, но его изрезанное морщинами лицо сияло гордостью. Корделия изумленно моргнула, услыхав такую характеристику политических взглядов Эйрела Форкосигана. - Должна признаться, что мне он никогда не казался революционером. - О, да он и сам этого не видит. Надеется, что всегда сумеет вовремя остановиться. А пройдет несколько лет, и он обнаружит, что оседлал тигра. - Граф мрачно покачал головой. - Ну ладно, девочка моя, сядем. И расскажи мне, как ты себя чувствуешь. Выглядишь ты хорошо. У тебя все в порядке? Старый граф страстно интересовался развитием своего будущего внука, и Корделия чувствовала, что беременность повысила ее статус от терпимой причуды Эйрела до средоточия всех надежд и мечтаний старика. Устоять перед этим простодушным преклонением было невозможно. Она никогда не смеялась над свекром, но никаких иллюзий не питала. В том, что Эйрел способен совершенно точно предсказать отцовскую реакцию, Корделия убедилась в первый же месяц их брака. В тот летний день она нашла мужа у лодочного причала, где он возился с яхтой. Разложив паруса, чтобы просушить их на солнце, адмирал хлюпал вокруг них мокрыми ботинками. Он шагнул ей навстречу, не в силах скрыть волнения. - Ну? - Ну-у. - Она попыталась напустить на себя печальный и разочарованный вид, чтобы подразнить его, но невольно расплылась в улыбке. - Твой доктор сказал, что это мальчик. - О-о... - У него вырвался долгий красноречивый вздох. Он подхватил ее на руки и закружил. - Эйрел! Сумасшедший! Не урони меня! - Никогда. Он позволил ей соскользнуть на землю, и они поцеловались, а потом расхохотались. - Мой отец будет в восторге. - Похоже, ты и сам не очень-то огорчен. - Да, но ты еще не видела, в какой экстаз впадает типичный барраярский отец семейства при известии о новой веточке его родословного древа. Отец, бедняга, уже столько лет страдал в убеждении, что наш род закончится на мне. - И он простит мне то, что я инопланетная простолюдинка? - Не хочу тебя обидеть, но думаю, что его совсем не интересовало, какую жену я приволоку домой, - лишь бы она могла родить. Думаешь, я преувеличиваю? - добавил он в ответ на ее смех. - Подожди, сама увидишь. - Сейчас не слишком рано думать об имени? - с надеждой спросила Корделия. - Тут и думать нечего. Первородный сын - на этот счет обычай строг. Его называют в честь обоих дедов. Первое имя - по отцовской линии, второе - по материнской. - Так вот почему в вашей истории так трудно разбираться. Мне все время приходится ставить даты у этих повторяющихся имен, чтобы хоть как-то за ними уследить. Петер Майлз. Гм. Ну, наверное, я смогу к этому привыкнуть. Я думала... о другом. - Может, в следующий раз? - О! Какие планы! Схватка продолжалась недолго. Корделия уже выяснила, что в определенном настроении муж боится щекотки сильнее, чем она. Она хорошенько ему отомстила, и бой кончился смехом - оба лежали на траве. - Это чертовски несолидно, - пожаловался адмирал, когда она позволила ему встать. - Боишься шокировать соглядатаев капитана Негри? - Их не шокируешь. Корделия помахала рукой далекой лодке, но сидевший там человек упорно игнорировал ее жест. (Поначалу она страшно возмущалась, узнав, что Эйрел находится под постоянным надзором службы безопасности, но потом привыкла, сочтя, что это естественная плата за его участие в тайной и смертоносной политической игре, прикрытием для которой стала вся эскобарская война.) - Может, нам пригласить его на ленч? У меня такое чувство, словно мы с ним старые знакомые - ведь они столько знают про нас с тобой... Интересно, мелькнуло у нее в голове, записал ли человек Негри разговор, который они сейчас вели? Установлены ли прослушивающие устройства в их спальне? - Он не сможет воспользоваться твоей любезностью, - усмехнулся адмирал. - Они не едят и не пьют ничего, кроме своего пайка. - Господи, что за бред! Неужели это действительно необходимо? - Иногда. У них опасная профессия. Я им не завидую. - На мой взгляд, сидеть тут и наблюдать за тобой - недурной отпуск. Он, наверное, прекрасно загорел. - Нет, ждать - это самое трудное. Он может просидеть так целый год, а потом вдруг от него потребуется пять минут активнейших действий, от которых зависят жизнь и смерть. И весь год им надо быть в постоянной готовности к этим пяти минутам. Ужасное напряжение. Поэтому сам я всегда предпочитаю атаку обороне. - И все-таки я не понимаю, зачем кому-то может понадобиться тебя тревожить. Я хочу сказать - ты ведь всего-навсего отставной офицер, живешь в глуши. Таких опальных аристократов, как ты, должны быть сотни... Форкосиган, не ответив, посмотрел в сторону далекой лодки, потом вдруг вскочил. - Пошли. Сообщим радостную весть отцу. Да, теперь Корделия все это понимала. Граф Петер подхватил ее под руку и увел в столовую, где принялся за еду, одновременно требуя от невестки подробного отчета о самочувствии и потчуя ее свежайшими деликатесами, привезенными из поместья. Она послушно ела виноград. Граф поужинал, и они под руку направились в холл. Проходя мимо закрытых дверей библиотеки, Корделия услышала громкие голоса. Слова разобрать ей не удалось, но тон был повышенный, и она остановилась, ощутив внезапный укол тревоги. Спор в библиотеке оборвался, как будто собеседники разом исчерпали все свои аргументы. Тяжелая дверь распахнулась, и оттуда гордо вышел богато одетый мужчина. Через открытую дверь Корделия увидела мужа и графа Фортелу. Адмирал был мрачнее тучи, а Фортела, высохший морщинистый человечек с покрытой пигментными пятнами лысиной, окруженной венчиком седых волос, кирпично покраснел от шеи до самой макушки. Незнакомец решительным жестом подозвал ожидавших его ливрейных слуг, которые выстроились позади него с невозмутимыми лицами. На вид ему можно было дать лет сорок. Выпуклый лоб, упрямый подбородок, небольшие, аккуратно подстриженные усы - лицо энергичное, но вполне заурядное, не привлекающее внимания ни красотой, ни уродством. Однако сейчас все его черты были искажены гневом. Увидев в холле графа Петера, человек замедлил шаги и - с явной неохотой - вежливо кивнул в знак приветствия. - Форкосиган, - хрипло произнес он. Старик в ответ чуть склонил голову набок, подняв брови. - Фордариан. В его тоне слышался вопрос. Кулаки Фордариана бессознательно сжимались и разжимались в такт ходившим по скулам желвакам. - Попомните мои слова, - отчеканил он, - вы, я и все достойные люди Барраяра еще пожалеют о том, что произойдет завтра. Граф нахмурился, но в его глазах мелькнуло беспокойство. - Мой сын никогда не предаст дворянство, Фордариан. - Вы себя обманываете. Его взгляд задержался на Корделии, хотя и не настолько, чтобы это можно было счесть оскорбительным. С видимым усилием принудив себя к прощальному поклону, Фордариан стремительно удалился вместе со своей свитой. Премьер-министр с регентом вышли из библиотеки. Форкосиган-младший прошел в холл и мрачно уставился в темноту за узорчатыми окнами. Фортела успокаивающе положил руку ему на плечо. - Пусть уходит, - произнес он. - Обойдемся без его голоса. - Я и не собирался бежать за ним, - огрызнулся адмирал. - Тем не менее... В следующий раз поберегите свое остроумие для тех, у кого хватает ума по достоинству оценить его, ладно? - Что это за тип? - небрежно спросила Корделия, стараясь рассеять тягостное впечатление от инцидента. - Граф Вейдл Фордариан, - с вынужденной усмешкой отозвался адмирал. - Коммодор граф Фордариан. Я иногда сталкивался с ним по службе, еще в штабе. Сейчас он возглавляет вторую по консервативности партию Барраяра. Не тех полоумных ретроградов, которые пытаются повернуть историю вспять, а вполне нормальных людей, просто полагающих, что Барраяр - не место для социальных экспериментов. Он украдкой взглянул на отца. - Имя Фордариана упоминалось при обсуждении кандидатур в регенты, - заметил Фортела. - Боюсь, он и сам метил на этот пост. Очень старался наладить отношения с Карин. - Ему следовало бы налаживать отношения с Эзаром, - сухо сказал Эйрел. - Надеюсь, за ночь он придет в себя. Попробуйте снова поговорить с ним утром - и на этот раз помягче, ладно? - Беречь самолюбие Фордариана - чертовски изнурительное занятие, - проворчал Фортела. - Он проводит слишком много времени за созерцанием своей родословной. Адмирал поморщился, соглашаясь. - Он не исключение. - А послушать его - так не скажешь, - заключил премьер-министр. 3 На заседании Объединенного совета у Корделии был официальный сопровождающий - капитан лорд Падма Ксав Форпатрил, не только подчиненный, но и двоюродный брат ее мужа, сын давно умершей младшей сестры матери Эйрела. Лорд Форпатрил стал первым - после свекра - близким родственником Эйрела, с которым познакомилась Корделия. Причиной тому было вовсе не аристократическое чванство новой родни, чего вполне можно было ожидать, а гражданские войны. Эйрел с Ксавом были единственными уцелевшими детьми предыдущего поколения своих семей, поколения, представленного теперь одним только графом Петером. Форпатрил, рослый, атлетически сложенный мужчина лет тридцати пяти, выглядел очень представительно в своем парадном зеленом мундире. Нрава он был веселого и общительного, и Корделия сразу прониклась к нему симпатией, особенно когда узнала, что он служил младшим офицером на корабле Форкосигана - еще до высадки на Комарре и ее трагических последствий. Корделия расположилась на затейливо украшенной галерее, откуда хорошо просматривался весь зал Совета. Слева от нее уселся Форпатрил, справа - Друшикко. Убранство зала было на удивление строгим, если не считать деревянной обшивки стен, что бетанка Корделия по-прежнему воспринимала как сказочную роскошь. Вдоль стен стояли деревянные столы со скамьями. Сквозь витражные окна под самым потолком вливались лучи утреннего солнца. Внизу неспешно разворачивалось удивительное по красоте и слаженности действо, будто сцена из исторического фильма. Пурпурно-черные мантии императорских министров на фоне позолоченных кресел поражали воображение своей эффектностью. На дубовых скамьях, все в алых камзолах с серебряным шитьем, разместились шестьдесят графов-землевладельцев, по одному от каждой провинции. Кое-где среди них виднелись одетые в красные с синим парадные мундиры более молодые аристократы, состоящие на действительной службе. Форкосиган находил эту форму излишне пестрой, но сейчас, под сводами старинного зала, пронизанного разноцветными лучами солнца, яркие краски казались вполне уместными. "Эйрелу так идет дворцовый мундир", - подумала Корделия. Грегор и его мать восседали на троне, поставленном на возвышении у дальней стены. На принцессе было закрытое черное, расшитое серебром платье с длинным рукавом. Маленький принц походил на темноволосого эльфа в красно-синем мундирчике. Корделия отметила, что для своего возраста ребенок ведет себя поразительно спокойно. Здесь присутствовал и старый император - на экране головидео. Для этого случая Эзар надел полный мундир, и Корделия содрогнулась, представив, скольких страданий ему это стоило. Трубки и провода, опутывавшие тело императора, были скрыты. Лицо Эзара Форбарры было мертвенно-бледным, кожа казалась почти прозрачной, он словно на самом деле медленно уходил из жизни - прямо на глазах у всех тех, кем так долго повелевал. Галерея была забита женами графов, их подчиненными и охранниками. Женщины сияли элегантными нарядами и драгоценностями. С интересом их рассмотрев, Корделия засыпала капитана Форпатрила вопросами. - Вас не удивило, что Эйрела назначили регентом? - спросила она. - Не слишком. Может, кто-то и принял всерьез его отставку после Эскобара - но только не я. - А я думала, что он и в самом деле решил уйти на покой. - О, нисколько не сомневаюсь. Первый, кого Эйрел вводит в заблуждение своими попытками удержаться в образе простого солдафона, - это он сам. Наверное, ему всегда хотелось быть именно таким. Похожим на отца. - Гм. Да, я тоже заметила, что в разговоре он то и дело сбивается на политику. И непременно в самый неподходящий момент. Например, когда делал мне предложение. Форпатрил рассмеялся. - Могу себе представить! В молодости он был консервативен - ярый поклонник традиций: если требовалось узнать мнение Эйрела по любому вопросу, достаточно было спросить графа Петера, а затем усилить. Но ко времени нашей совместной службы он уже начал... э-э... менять свои взгляды. Если нам удавалось его завести... Глаза Форпатрила заискрились от какого-то озорного воспоминания, и Корделия поспешила его раззадорить. - А как вам это удавалось? Его завести? Я считала, что офицерам запрещено рассуждать о политике. Капитан фыркнул. - С тем же успехом можно запретить дышать. Скажем так: правило существует, но оно проводится в жизнь время от времени. Однако Эйрел всегда свято его придерживался - до тех пор, пока мы с Ралфом Форхаласом не вытаскивали его куда-нибудь, где он мог хорошенько расслабиться. - Эйрел? Расслабиться? - О да. Его попойки вошли в пословицу... - А мне казалось, что пить он не умеет. Слабая голова. - Именно этим он и славился. Он ведь редко пил. Хотя в его жизни был тяжкий период после смерти его первой жены. Он тогда якшался с Джесом Форратьером... хм, хм... - Форпатрил искоса посмотрел на Корделию и решил уйти от опасной темы: - В общем, стоило ему чересчур набраться, как он становился мрачным и глубокомысленным и начинал резать правду-матку по поводу несправедливости или идиотизма властей. Господи, ну и говорил же он! Как раз перед пятой рюмкой, перед тем как свалиться под стол, он, бывало, пятистопным ямбом провозглашал неизбежность революции. Я уже тогда был уверен, что рано или поздно он займется политикой. И капитан рассмеялся, с любовью глядя на коренастую фигуру в красно-синем мундире, сидевшую с графами у дальней стены зала. Результаты голосования очень удивили Корделию - она никак не ожидала, что семьдесят пять барраярцев смогут договориться о чем-либо - даже относительно того, откуда по утрам встает их солнце. Тем не менее голоса почти единодушно были отданы избраннику императора Эзара. Исключение составили пятеро упрямцев, которые предпочли воздержаться: четверо громко, один - так тихо, что лорд-спикер был вынужден просить его повторить свой ответ. Даже граф Фордариан проголосовал за; по-видимому, Фортеле все-таки удалось загладить вчерашний разрыв. Столь удачный дебют показался Корделии несомненным признаком того, что и в будущем все сложится благополучно, и она поспешила поделиться своими впечатлениями с лордом Форпатрилом. - Э-э... Да, миледи, - отозвался тот, как-то двусмысленно улыбаясь. - Император Эзар дал понять всем присутствующим, что требует решения, принятого абсолютным большинством голосов. К своей досаде, Корделия убедилась, что опять прозевала нечто важное. - Вы хотите сказать, что кто-то из этих людей предпочел бы проголосовать против? - В данный момент это было бы с их стороны весьма опрометчивым поступком. - Тогда те, кто воздержался... должны обладать немалым мужеством. - Она с удвоенным интересом вгляделась в кучку высокородных диссидентов. - Ну, их-то бояться нечего, - сказал Форпатрил. - И все-таки это оппозиция... - Да, но оппозиция открытая. Тот, кто готовит предательство, не станет так явно себя обнаруживать. Удара в спину Эйрелу надо опасаться от других - от кого-то из тех, кто сказал "да". - Кого же? - с тревогой нахмурилась Корделия. - Кто может знать? - пожал плечами лорд Форпатрил и тут же ответил на собственный вопрос: - Разве что Негри. Места вокруг них пустовали, и Корделия уже заподозрила, что это - одно из проявлений неусыпных забот службы безопасности. Но, видимо, дело объяснялось обычной вежливостью: двое опоздавших - мужчина с нашивками капитана третьего ранга и второй, помоложе, в роскошном гражданском наряде, - извинившись, уселись перед ними. Корделия подумала, что они похожи на братьев, и догадка ее вскоре подтвердилась. Тот, что помоложе, сказал: - Смотри, вон отец, через два ряда от старого Фортелы. А который - новый регент? - Вон тот кривоногий тип в красно-синем, который сейчас садится справа от Фортелы. Корделия и Форпатрил обменялись взглядами. Она быстро прижала палец к губам; Форпатрил с ухмылкой пожал плечами. - А что говорят о нем военные? - продолжал молодой. - Смотря кого спросишь, - ответил коммандер. - Сарди считает его гениальным стратегом и взахлеб пересказывает всем его биографию. Действительно впечатляет - где он только не побывал! За последние двадцать пять лет без Форкосигана не обходилась ни одна заварушка. Дядя Ралф его очень ценил. С другой стороны, Нильс, воевавший у Эскобара, говорит, что ему не доводилось видеть более хладнокровного подонка. - Я слышал, будто у него репутация тайного прогрессиста. - Никакой тайны в этом нет. Иные генералы из форов боятся его как огня. Он пытался перетянуть на свою сторону отца, чтобы с помощью его и Фортелы провести новый закон о налогообложении. - Ха! Однако по нему это не ударит, верно? Форкосиганы дьявольски бедны. Пусть Комарра платит. Мы ведь для этого ее завоевали, разве не так? - Не совсем так, мой дорогой невежда-братец. Да, кстати - никто из твоих друзей-лоботрясов еще не встречал его бетанскую бабу? - Ты хочешь сказать - никто из светских людей, - поправил его брат. - Не путай с вами, армейскими муравьями. - О, нас перепутать невозможно. Так не встречали? О ней, Форкосигане и Форратьере ходят всякие невероятные слухи - по большей части самые противоречивые. Я думал - может, мать что-нибудь про нее знает. - Говорят, она держится в тени, насколько это возможно при ее известности. Ее почти никто не видел. Может, она уродина. - В таком случае они составят неплохую пару - Форкосиган тоже не красавец. Корделия от души развлекалась, пока капитан не сказал: - Интересно, кто этот трехногий паралитик, которого он повсюду таскает за собой. Наверное, один из его штабных лизоблюдов. - Ты про мутанта с палкой? Ну и образина! Став регентом, Форкосиган мог бы выбрать себе и кого-нибудь получше. Корделию словно ударило током - такую боль причинили ей эти небрежно брошенные слова. Капитан Форпатрил не обратил на них внимания - он был всецело поглощен тем, что происходило внизу, в зале. А вот Друшикко, к удивлению Корделии, покраснела и отвернулась. Корделия подалась вперед и отчеканила самым холодным и язвительным тоном, на какой была способна: - Капитан! И вы, как вас там? - Братья обернулись, удивленные внезапным вторжением в их беседу. - К вашему сведению: джентльмен, о котором вы позволили себе так неучтиво говорить, - это лейтенант Куделка. И лучших офицеров не существует. Ни в какой армии. Они уставились на нее, раздраженные и недоумевающие. - Мне кажется, это был частный разговор, сударыня, - чопорно проговорил капитан. - Да, конечно, - отрезала она, все еще кипя возмущением. - И я приношу извинения за то, что вас подслушала, хотя это и получилось совершенно случайно. Но за постыдные слова относительно секретаря адмирала Форкосигана извиниться должны вы. Они порочат мундир, который носите вы оба, и императорскую службу, на которой вы состоите. Она говорила негромко, почти шепотом. Ее била дрожь. "Многовато для меня Барраяра. Надо взять себя в руки". Их перепалка наконец привлекла внимание изумленного Форпатрила. - Ну, ну, миледи, - запротестовал он. - Успокойтесь, прошу вас... К чему это... Капитан третьего ранга повернулся к нему. - О, капитан Форпатрил, сэр! Я не сразу вас узнал. Э-э... - Он повел рукой в сторону своей рыжеволосой противницы, словно спрашивая: "Эта женщина с вами? А если да, то почему вы не держите ее в узде?" И холодно прибавил: - Мы незнакомы, сударыня. - Да, потому что у меня нет привычки заглядывать в каждую нору и любопытствовать, какая нечисть там прячется, - выпалила Корделия и тут же поняла, что зашла слишком далеко. Эйрелу сейчас не хватает только новых врагов... - Капитан, вы не знаете, с кем... - начал Форпатрил, вспомнив о своих обязанностях сопровождающего. - Не надо нас знакомить, лорд Форпатрил, - оборвала его Корделия. - Мы только поставим друг друга в еще более неловкое положение. Сжав пальцами переносицу, она закрыла глаза и постаралась найти подходящие фразы. "А я-то гордилась, что умею держать себя в руках". - Капитан, милорд. - Она определила титул второго молодого человека, основываясь на его упоминании об отце, сидящем среди графов. - Мои слова были необдуманными и невежливыми, и я беру их обратно. Я не имела права комментировать частный разговор. Приношу извинения. Самые искренние. - Так-то лучше, - процедил молодой лорд. Его брат, лучше владевший собой, ответил: - Я принимаю ваши извинения, сударыня. Полагаю, этот лейтенант - ваш родственник. И прошу простить за оскорбление, которое вы усмотрели в наших словах. - Я тоже принимаю ваше извинение, капитан. Хотя лейтенант Куделка мне не родня, а всего лишь второй любимый... враг. - Она замолчала, и их глаза встретились; в ее взгляде сквозила ирония, в его - недоумение. - И я хочу попросить вас об одолжении. Умоляю вас, сэр, воздержитесь в будущем от подобных замечаний в присутствии адмирала Форкосигана. Куделка был одним из его офицеров на борту "Генерала Форкрафта". Он получил ранение, защищая своего командира во время прошлогоднего мятежа. Лорд-регент любит его, как сына. Капитан третьего ранга чуть улыбнулся. - Вы хотите сказать, что меня пошлют охранять остров Кайрил? "Что еще за остров Кайрил? Судя по всему, местечко не из приятных..." - Не думаю... Лорд-регент не станет пользоваться своей властью, чтобы отомстить за личную обиду. Но это причинило бы ему ненужную боль. - Сударыня... - Теперь он был окончательно сбит с толку. Кто она такая - эта скромная женщина, так неуместно выглядящая среди разряженной публики на галерее? Братья снова повернулись, чтобы наблюдать за церемонией внизу. Минут на двадцать воцарилось напряженное молчание, затем лорд-спикер объявил перерыв. Когда Корделия отыскала Форкосигана, тот беседовал о чем-то с графом Петером и еще одним стариком в серебряно-алой мантии. Лорд Форпатрил, доставив свою подопечную, мгновенно испарился, а муж встретил ее усталой улыбкой. - Милый капитан, ты держишься? Я хочу познакомить тебя с графом Форхаласом. Адмирал Ралф Форхалас был его младшим братом. Нам скоро надо будет уйти - мы приглашены на обед принцессой Карин и принцем Грегором. Граф Форхалас склонился к ее руке. - Миледи, это большая честь для меня. - Граф. Я... видела вашего брата всего несколько секунд. Но адмирал Форхалас произвел на меня впечатление достойнейшего человека. "Но моя страна все равно разнесла его в пыль". - Благодарю вас, миледи. Так считали все, кто его знал... А, вот и мои мальчики. Я обещал, что познакомлю их с вами. Ивон мечтает получить место в штабе, но я сказал ему - пусть не надеется на протекцию. Хотел бы я, чтобы Карл так же интересовался службой. О! Моя дочь с ума сойдет от зависти, когда услышит, что ее братья представлены супруге регента. Знаете, миледи, вы переполошили всех наших девушек. Граф отошел, чтобы подозвать сыновей. "О Боже! - подумала Корделия. - И надо же, чтобы это оказались именно они!" Те самые двое молодых людей, которые только что сидели перед ней на галерее... Оба побледнели и поспешно склонились к ее руке. - Но ведь вы уже познакомились, - сказал Форкосиган. - Я видел, как вы разговаривали там, наверху. Что вы так горячо обсуждали, а, Корделия? - О... Геологию. Зоологию. Воспитание. Мы много говорили о воспитании. У нас получился очень любопытный разговор. И, по-моему, мы все друг друга кое-чему научили. Она безмятежно улыбнулась. Капитан третьего ранга Ивон Форхалас, чья бледность приобрела легкий зеленоватый оттенок, проговорил: - Да. Я... получил урок, который никогда не забуду, миледи. Форкосиган продолжил церемонию знакомства: - Капитан Форхалас, лорд Карл - лейтенант Куделка. Куделка, нагруженный пластиковыми копиями документов, дискетами, жезлом главнокомандующего (сию регалию Форкосиган только что получил в качестве избранного регента) и своей тростью, никак не мог решить, что ему делать: подавать руку или отдавать честь. От растерянности он выронил свою ношу, и все поспешно бросились поднимать рассыпавшиеся предметы. Куделка покраснел, неловко нагибаясь. Они с Друшикко одновременно протянули руки к трости. - Мне не требуется ваша помощь, мисс, - прошипел Куделка, и девушка, отпрянув от неожиданности, заняла свое место около Корделии. Капитан Форхалас вручил ему несколько дискет. - Извините, сэр, - сказал Куделка. - Спасибо. - Не стоит, лейтенант. Один раз я сам чуть не попал под нейробластер. Перепугался до чертиков. Вы - пример для всех нас. - Это... было не больно, сэр. Корделия, по личному опыту знавшая, что это - очень даже больно, промолчала. Но когда все начали расходиться по своим делам, она задержалась перед Ивоном Форхаласом. - Приятно было познакомиться с вами, капитан. По-моему, вы далеко пойдете - и не в направлении острова Кайрил. Молодой барраярец напряженно улыбнулся. - Мне кажется, вы тоже далеко пойдете, миледи. Они обменялись уважительными кивками. Затем Корделия взяла под руку мужа, и они зашагали навстречу новой жизни и новым обязанностям. Следом за ними двинулись Куделка и Друшикко. Несколько дней спустя император Барраяра впал в кому. А еще через неделю, ночью, дворцовый курьер разбудил регента давно ожидаемой вестью: - Сэр, доктору кажется, что срок наступил. Корделия и Форкосиган, поспешно одевшись, вместе с курьером прибыли во дворец, в прекрасные покои, которые Эзар избрал для последних месяцев своей жизни. Музейная роскошь обстановки являла разительный контраст с нагромождением инопланетной медицинской аппаратуры. Здесь уже собралось много народу: личные врачи императора, премьер-министр Фортела, граф Петер Форкосиган, принцесса с наследником, несколько министров, кое-кто из главного штаба... Все в глубоком молчании несли последнюю вахту, пока наконец остатки жизни не покинули высохшее старческое тело, неподвижно лежавшее на огромной кровати. Что за чудовищная идея, подумала Корделия, - делать ребенка свидетелем подобной сцены... Впрочем, она тут же сообразила, что дело здесь не в чьей-либо прихоти, а в требованиях дворцового этикета. Поочередно, начиная с Форкосигана, все присутствующие подходили к Грегору и на коленях произносили текст вассальной присяги, вкладывая руки в ладошки нового повелителя. Форкосиган подвел к нему и Корделию. У принца - теперь уже императора - были волосы матери, но глаза серо-зеленые, как у Эзара и Зерга, и Корделия невольно задалась вопросом - в какой пропорции перемешаны в нем душевные качества отца и деда? "Сидит ли в твоих генах родовое проклятье, малыш?" - мысленно спрашивала она, вкладывая свои пальцы в его ладони. Впрочем, благословен он или проклят, все равно она даст ему эту клятву. Слова присяги, казалось, разрывают последнюю нить, связывавшую ее с Колонией Бета. Эта нить лопнула с легким звоном, слышным только ей самой. "Теперь я принадлежу Барраяру". То было долгое и странное путешествие, начавшееся на чужой планете в тот миг, когда капитан Корделия Нейсмит, придя в сознание на берегу ручья, увидела перед своим лицом заляпанные грязью высокие шнурованные ботинки - и закончившееся в этих чистых детских ручонках. "Знаешь ли ты, малыш, что я помогла убить твоего отца? Скажут ли тебе об этом когда-нибудь? Надеюсь, что нет". Она гадала, почему ее в свое время не заставили принести клятву императору Эзару - по недосмотру или из деликатности? Из всех присутствовавших плакал только капитан Негри. Корделия стояла рядом с ним, в самом темном углу, и видела, как шеф барраярской разведки пару раз вытер щеку тыльной стороной ладони. На какое-то мгновение лицо его покраснело и сморщилось, но когда Негри шагнул вперед для присяги, к нему уже вернулась обычная ледяная выдержка. Следующие пять дней, занятые погребальными церемониями, совершенно вымотали Корделию. Однако ей дали понять, что этому трауру далеко до того, который последовал за гибелью кронпринца Зерга: тот продолжался две недели, несмотря на отсутствие тела. Официальная версия гласила, что принц пал геройской смертью на поле битвы. По подсчетам Корделии, только пять человек знали правду. Нет, четверо - ведь Эзара не стало. Наверное, могила - самое надежное хранилище для тайн покойного императора. Ну что ж, теперь мучения старика закончились, и его эпоха может отойти в прошлое вместе с ним. Коронацию мальчика-императора решили пока не проводить: вместо этого ему в течение нескольких дней присягали министры, графы, лорды и все те бесчисленные сановники, которым не выпала честь присутствовать при последних минутах Эзара. Четырехлетний малыш стойко выдерживал утомительные церемонии. Карин следила за тем, чтобы государственные мужи, спешившие исполнить свой долг, ежечасно давали Грегору передышку. Корделию же несказанно удивляла странная система правления Барраяра, основанная не на конституции, а на личной преданности и традициях. Но самое поразительное - система работала. Вернее - ее заставляли работать. Королей играет свита. Да и любое другое правительство - это по сути своей такое вот совместное лицедейство. Церемонии отшумели, и Корделия начала налаживать семейный быт в своем новом доме. Дел у нее было не слишком много. Как правило, Форкосиган в сопровождении Куделки уезжал еще на рассвете и возвращался с темнотой, чтобы наскоро перекусить и засесть в библиотеке, где он принимал посетителей или работал до самого отхода ко сну. Корделия убеждала себя, что поначалу такая загруженность неизбежна. Постепенно Эйрел привыкнет, научится управлять, и его рабочий день нормализуется. Она вспомнила, как впервые приняла командование кораблем в Бетанской астроэкспедиции и несколько месяцев подряд изнывала от страха, боясь допустить какую-нибудь гибельную промашку. А потом необходимые действия стали автоматическими, еще позже - почти бессознательными, и у нее снова появилась личная жизнь. У Эйрела тоже так будет: Она терпеливо ждала, а когда ей удавалось увидеть мужа - улыбалась. У нее тоже было свое дело. И делу этому придавалось огромное значение, судя по тому, как ее баловали все окружающие, начиная с графа Петера и кончая поварихой, таскавшей ей всевозможные лакомства в любое время дня и ночи. Так с ней не носились даже на родине, когда она вернулась из годичной исследовательской экспедиции, прошедшей без сучка, без задоринки. Приходилось признать, что к воспроизводству населения на Барраяре относятся с гораздо большим энтузиазмом, чем в Колонии Бета. Однажды днем, после ленча, она лежала на кушетке, вынесенной на тенистую веранду за домом, и размышляла о несходстве детородных обычаев на Барраяре и в Колонии Бета. Здесь был до сих пор неизвестен способ выращивания плода в маточном репликаторе - искусственном чреве. А в Колонии Бета репликаторы предпочитали три четверти всех семей; лишь незначительное меньшинство придерживалось старомодного естественного способа, убежденное в его психосоциальных преимуществах. Впрочем, Корделия никогда не замечала никакой разницы между младенцами из пробирки и из материнской утробы - и уж наверняка любые различия исчезали к двадцати двум годам - бетанскому совершеннолетию. Ее брата вынашивала мать, но сама она росла в репликаторе. А вот семейная партнерша ее брата оба раза сочла нужным сама выносить ребенка и немало этим похвалялась. Корделия всегда думала, что, когда настанет ее черед, она воспользуется услугами репликаторного банка, а сама улетит в очередную экспедицию - чтобы, вернувшись, взять на руки своего уже вполне сформировавшегося ребенка. Если, конечно, она вернется; ведь при исследовании неведомых планет всегда есть шанс войти в списки пропавших без вести. Но прежде всего, конечно, требовалось залучить подходящего партнера, готового подвергнуться нудной процедуре проверок физического и психологического здоровья (а также финансовой самостоятельности) и сдать экзамены на получение родительской лицензии. Корделия была уверена, что Эйрел окажется великолепным семейным партнером, если только сможет одолеть поток свалившихся на него дел. Главное - чтобы он выдержал пер