его речь в слова, доступные Ботари. Сержант, конечно, способен испугать кого угодно, но ведь если его игнорировать, он все равно никуда не исчезнет. Они свернули в переулок, спускавшийся к самой воде, и Ботари постучал в дверь аккуратного двухэтажного домика. Им открыла улыбающаяся пожилая женщина. - Доброе утро, сержант. Входите, все готово, миледи. - Она приветствовала Корделию неловким книксеном. - Доброе утро, мистрис Хисопи. Как у вас приятно. Внутри все сверкало чистотой: вдова военного, мистрис Хисопи прекрасно знала, что такое инспекторский смотр. Корделия понимала, что в обычные дни обстановка в доме нянюшки более непринужденная. - Ваша малышка ведет себя прекрасно, - сообщила мистрис Хисопи, поворачиваясь к сержанту. - Утром она выпила всю бутылочку. И мы только что искупались. Вот сюда, доктор. Надеюсь, вы найдете, что все в порядке... Она провела их наверх по узенькой лестнице. Одна из двух спален на втором этаже принадлежала ей, другая, выходившая окном на озеро, была превращена в детскую. В колыбельке ворковал темноволосый младенец с огромными карими глазами. - Вот и умница, - улыбнулась мистрис Хисопи, беря девочку на руки. - Ну-ка, поздоровайся с папой! А, Элен? Лапочка моя. Ботари остановился в дверях, опасливо глядя на малышку. - У нее сильно выросла голова, - наконец выговорил он. - Так обычно и бывает между двумя и тремя месяцами, - подтвердила мистрис Хисопи. Доктор Генри разложил свои инструменты на пеленке; а мистрис Хисопи снова уложила девочку в колыбельку и начала ее раздевать. Они с доктором завели разговор о молочных смесях и младенческом пищеварении, а Ботари прошелся по тесной комнате, все рассматривая и ни до чего не дотрагиваясь. Здесь он выглядел вопиюще неуместным - огромная мрачная фигура в темном мундире. Голова сержанта коснулась наклонного потолка, и он осторожно попятился к двери. Корделия с любопытством заглядывала через плечо доктора. Младенцы. Очень скоро и у нее будет такой. Словно в ответ ее живот затрепетал. Их сын, Петер Майлз, пока еще очень слабенький, но если он и дальше будет развиваться теми же темпами, то последнюю пару месяцев ей придется провести без сна. Она жалела, что не прошла в Колонии Бета курс подготовки родителей - пусть даже и не имея перспектив получить лицензию. Впрочем, на Барраяре все женщины как-то ухитряются рожать и без научно обоснованных методик. Мистрис Хисопи обучалась на собственном опыте - и вот сейчас у нее трое взрослых детей. - Удивительно, - заметил доктор Генри, качая головой и записывая какие-то данные. - Совершенно нормальное развитие, насколько я могу судить. Никаких признаков того, что она вышла из маточного репликатора. - Я тоже вышла из репликатора, - скромно призналась Корделия, и доктор невольно осмотрел ее с головы до ног, словно ожидая увидеть незамеченную им прежде пару щупалец. - Бетанский опыт свидетельствует, что важно не столько то, каким образом вы появились на свет, сколько то, кем становитесь по прибытии. - Вот как?! - Он задумчиво нахмурился. - И у вас нет генетических дефектов? - Ни малейшего, - заверила Корделия. - Нам необходима эта технология. - Он вздохнул и принялся собирать инструменты. - Девочка в полном порядке, можете ее одеть, - добавил он, обращаясь к мистрис Хисопи. Ботари шагнул вперед и навис над колыбелькой. Между бровями у него пролегли глубокие складки. Он осторожно прикоснулся пальцем к младенческой щечке, а потом потер большой и указательный пальцы друг о друга, словно проверяя их чувствительность. Мистрис Хисопи искоса посмотрела на него, но ничего не сказала. Ботари задержался, чтобы уплатить мистрис Хисопи по счету за месяц, а Корделия и доктор прошли к озеру в сопровождении Друшикко. - Когда к нам в госпиталь привезли семнадцать эскобарских маточных репликаторов, присланных из военной зоны, - сказал Генри, - я, честно говоря, просто ужаснулся. Зачем сохранять эти никому не нужные эмбрионы - и с такими затратами? И зачем сваливать их в мою лабораторию? Но с тех пор я с ними свыкся, миледи. Я даже нашел для них применение - в терапии ожогов. Проект был утвержден неделю назад, и сейчас я над этим работаю. И он начал с увлечением излагать свою теорию, которая, на взгляд Корделии, была вполне здравой. - Моя мать работает в больнице Силики инженером по оборудованию, - сообщила она, когда доктор замолчал, чтобы перевести дух и услышать ее одобрение. - Она занимается как раз такими вещами. Генри опять пустился в объяснения, но тут Корделия отвлеклась, чтобы поздороваться с двумя женщинами, шедшими им навстречу. - Жены вассалов графа Петера, - пояснила она, когда те прошли. - Я думал, они увозят свои семьи в столицу. - Некоторые уезжают, другие остаются здесь. Жизнь здесь намного дешевле, а платят этим людям гораздо меньше, чем я думала. К тому же провинциалы с подозрением относятся к столичной жизни. - Она слегка улыбнулась. - У одного из охранников две жены - одна здесь, вторая в городе. И никто из товарищей пока его не выдал. Надежные люди. Генри приподнял брови: - Ловко устроился. - На самом деле - нет. Ему хронически не хватает денег, и он всегда выглядит озабоченным. Но никак не может решить, от которой жены отказаться. Похоже, любит обеих. Доктор Генри, который собирался порыбачить, извинившись, отошел договориться об аренде лодки. В это время к Корделии подошла Друшикко и, понизив голос, спросила: - Миледи... Каким образом у сержанта Ботари появился ребенок? Он ведь не женат, правда? - Ты поверишь, если я скажу, что его принес аист? - весело спросила Корделия. - Нет. Дру нахмурилась - по-видимому она не одобряла такого легкомыслия. Корделия не могла ее винить. Она вздохнула. "Как мне вывернуться?" - Но дело было почти так. Маточный репликатор прислали с Эскобара на курьерском корабле. Малышка дозрела в лаборатории госпиталя под присмотром доктора Генри. - И она действительно дочь Ботари? - О да. Генетически проверена. Именно так они определили... Корделия оборвала фразу, не договорив. "Осторожно..." - Но что такое эти семнадцать репликаторов? И как младенец попал в репликатор? Это... это серия каких-то экспериментов? - Перенесли плаценту. Тонкая операция, даже по галактическим стандартам, но вполне освоенная, не на уровне эксперимента. Послушай, - Корделия замолчала, быстро соображая. - Я расскажу тебе правду. - "Только не всю". - Маленькая Элен - дочь Ботари и молодой эскобарианки по имени Элен Висконти. Ботари... любил ее... очень сильно. Но после войны она не захотела лететь с ним на Барраяр. Ребенок был зачат... э-э... в барраярском стиле, и потом, когда они расстались, помещен в репликатор. Подобных случаев было несколько. Все репликаторы прислали в госпиталь, который был заинтересован в том, чтобы получше ознакомиться с новой технологией. После войны Ботари находился... на лечении - довольно длительном. Но выздоровев, он взял на себя заботу о девочке. - А другие тоже забрали своих детей? - Большинство других отцов к тому времени погибли. Младенцы попали в приют для детей военнослужащих. Вот так. Официальная версия, все в полном порядке. - Как-то странно... - Друшикко хмуро смотрела в землю. - Трудно представить себе Ботари... По правде сказать, - выпалила она с внезапной откровенностью, - я вовсе не уверена, что поручила бы Ботари заботиться даже о кошке. Разве он не кажется вам немного сумасшедшим? - Мы с Эйрелом присматриваем за ним. По-моему, Ботари пока прекрасно справляется. Он самостоятельно нашел мистрис Хисопи, исправно платит ей и следит за тем, чтобы у девочки было все необходимое. А что, он тебя как-то волнует? Друшикко кинула на Корделию взгляд, полный изумления и как бы говоривший: "Вы что, шутите?" - Он такой огромный. И уродливый. И он... иногда что-то бормочет себе под нос. И так часто болеет - по нескольку дней подряд не встает с постели. Но у него нет ни жара, ни чего-либо подобного... Командир людей графа Петера считает, что Ботари - симулянт. - Он не симулянт. Но я рада, что ты об этом сказала. Надо будет Эйрелу побеседовать с командиром и объяснить, что к чему. - Но разве вы его не боитесь? По крайней мере, в его плохие дни? - Глядя на него, мне хочется плакать, - медленно проговорила Корделия, - но я его не боюсь. Ни в плохие, ни в хорошие дни. И тебе тоже не следует бояться его. - Извините, - Друшикко чертила носком туфли по гравию. - Это очень печальная история. Неудивительно, что он не рассказывает об эскобарской войне. - Да. Я... была бы очень признательна, если бы ты с ним об этом не заговаривала. Ему это очень тяжело. Короткий перелет через узкую часть озера - и они оказались в поместье Форкосиганов. Сто лет назад дом был форпостом крепости, расположенной на мысу, а теперь, когда надобность в наземных укреплениях отпала, старинные каменные казармы были переданы под более мирные цели. Доктор Генри, по-видимому, ожидал чего-то более внушительного и был слегка разочарован. Графская домоправительница сервировала легкий обед на украшенной цветами террасе у южной стороны дома, неподалеку от кухни. Идя к столу, Корделия с графом Петером немного приотстали. - Спасибо вам, сэр, что разрешили к вам вторгнуться. - Вот еще - вторгнуться! Это твой дом, милочка. Ты можешь принимать здесь кого захочешь. К тому же сегодня ты впервые входишь сюда, неся под сердцем ребенка. - Они остановились в дверях. - Знаешь, когда моя мать вышла замуж за отца, она поменяла всю обстановку резиденции Форкосиганов. Моя жена в свое время сделала то же самое. Эйрел женился так поздно - полагаю, перемены будут более чем своевременны. Ты не хотела бы этим заняться? "Но это же ваш дом, - беспомощно подумала Корделия. - Ваш, а не мой и даже не Эйрела..." - Ты пока не оставила никакого следа в нашей жизни, - продолжал граф. - Порой я боюсь, как бы ты снова не улетела. - Старик улыбнулся, но во взгляде, который он бросил на невестку, мелькнуло беспокойство. Корделия похлопала себя по округлившемуся животу. - О, я теперь надежно пришвартована, сэр. - Она поколебалась. - Должна вам признаться, я подумала, как хорошо было бы устроить в резиденции Форкосиганов лифт. Считая подвал, полуподвал, чердак и крышу, в главной части здания восемь этажей. Сейчас это для меня немного утомительное путешествие. - Лифт? Мы никогда... - начал граф, но тут же осекся. - Где? - Можно в заднем холле, рядом с трубой канализации. Так внутренняя архитектура не будет изменена. - Действительно можно. Прекрасно. Выбери подрядчика и распорядись. - Тогда я завтра же этим займусь. Спасибо вам, сэр. Оказавшись у него за спиной, Корделия позволила себе удивленно поднять брови. Преследуя, видимо, все ту же цель - всячески ублажать мать своего будущего внука, - старый граф был подчеркнуто любезен с доктором Генри, несмотря на его молодость и демократические замашки. А в свою очередь Генри, благодаря советам Корделии, тоже прекрасно поладил с графом. Старик с увлечением рассказывал врачу о новом жеребенке, только что родившемся в конюшнях Форкосиган-Сюрло. Он принадлежал к породе, которую граф Петер называл "тяжеловозом", хотя, на взгляд Корделии, в этом трогательном длинноногом существе не было ровным счетом ничего тяжеловесного. За огромные деньга будущий племенной жеребец был выписан с Земли в виде замороженного эмбриона. На Барраяре зародыш имплантировали кобыле, а за вынашиванием жеребенка обеспокоенно следил сам граф. Доктор Генри проявил интерес к технической стороне вопроса, и после обеда граф предложил всем экскурсию на конский двор. Корделия попросила ее извинить. - Наверное, мне лучше прилечь. А ты, Дру, иди. Со мной побудет сержант Ботари. Она окончательно уверилась, что с Ботари происходит что-то неладное: за обедом он не съел ни кусочка и уже больше часа молчал. Дру стала было отнекиваться, но ее так заинтересовали лошади, что она дала себя уговорить. Когда Корделия и сержант остались вдвоем, он с благодарностью кивнул ей. - Спасибо, миледи. - Мне показалось, что вы нездоровы. - Нет... Да. Не знаю. Я хотел... Мне хотелось поговорить с вами, миледи. Уже... несколько недель. Но подходящего момента никак не было. Я больше не могу ждать: Я надеялся, что сегодня... - Что ж, сейчас самое удобное время. - В кухне домоправительница гремела посудой. - Пройдемся или... - Как вам угодно, миледи. Они пошли вокруг старого каменного дома. Беседка на холме была бы прекрасным местом для уединенной беседы, но Корделия слишком отяжелела и от своего состояния, и от обильной еды, чтобы туда взбираться. Она пошла по дорожке вдоль склона, которая вывела их к невысокой ограде фамильного кладбища Форкосиганов. Этот уютный маленький некрополь уже был заполнен почти до предела - члены семьи, дальние родственники, особо заслуженные вассалы... Первоначально кладбище находилось на территории ныне разрушенного форта, и самые старые могилы - солдат и офицеров гарнизона - относились к очень давнему времени. Надгробия же Форкосиганов появились здесь только после того, как прежний центр графства, Форкосиган-Вашнуй, был стерт с лица земли атомной бомбой во время цетагандийского вторжения. Восемь поколений семейной истории тогда было уничтожено. По датам на плитах можно было восстановить историю: цетагандийское вторжение, эпоха гражданских войн... Могила матери Эйрела относилась как раз к самому началу войны Ури Безумного. Рядом с ней было оставлено место для Петера - тридцать пять лет тому назад. Покойница терпеливо ждала мужа. - Сядем здесь, - Корделия кивнула в сторону каменной скамейки, обсаженной некрупными оранжевыми цветами и затененной импортированным с Земли дубом, которому было не менее ста лет. - Обитатели могил прекрасно умеют слушать - никогда не прерывают. И не сплетничают. Корделия опустилась на теплый камень и с вниманием посмотрела на Ботари. Он почтительно сел вдали от нее - насколько позволяла скамья. Морщины на лице сержанта казались сегодня особенно глубокими; его рука, перекинутая через грубо отесанную каменную спинку, судорожно сжималась и разжималась. Дышал он медленно и как-то осторожно. Корделия постаралась, чтобы голос ее звучал как можно дружелюбнее. - Ну, так что вас тревожит, сержант? Вы сегодня кажетесь немного... скованным. Что-то с Элен? Он издал невеселый смешок: - Скованным... Да, наверное. Но дело не в малышке... то есть... не напрямую. - И сержант, чуть ли не впервые за целый день, посмотрел ей прямо в глаза. - Вы помните Эскобар, миледи? Вы же там были. Так? - Так. - А вот я не могу вспомнить Эскобар. - Да, мне об этом говорили. Насколько я поняла, военные медики приложили немало усилий, чтобы заставить вас забыть ту войну. - О да. - Я не в восторге от методов барраярской психотерапии. Особенно когда к ней примешиваются политические соображения. В его взгляде мелькнула робкая надежда. - Я это заметил, миледи. - Что они с вами сделали? Выжгли какие-то отдельные нейроны? Стерли память специальными препаратами? - Нет... то есть они использовали лекарства, но ничего не уничтожали. Так они мне говорят. Врачи называли это блокировкой. А мы - адом. Каждый день мы попадали в ад, пока не научились избегать его. - Ботари, нахмурившись, поерзал на скамье. - Если я пытаюсь вспоминать Эскобар или хотя бы просто заговорить о нем, у меня начинает болеть голова. Глупо звучит, правда? Солдат ноет из-за мигреней, как старуха... Некоторые воспоминания вызывают такую головную боль, что красные круги идут перед глазами и меня выворачивает наизнанку. Когда я перестаю об этом думать, боль уходит. Все просто. Корделия сглотнула. - Ясно. Мне очень жаль вас. Я знала, что вам нелегко, но не представляла себе насколько. - Хуже всего сны. Я вижу во сне... это, и если просыпаюсь не сразу, то помню, что мне снилось. Я вдруг вспоминаю слишком много, и голова... В общем, мне остается лишь уткнуться в подушку и рыдать, пока не смогу подумать о чем-то другом. Остальные охранники графа Петера считают меня психом, придурком. Они не понимают, как это в их компанию затесался тип вроде меня. Я и сам этого не понимаю. - Ботари быстро провел обеими руками по короткому ежику волос. - Служить у графа - большая честь, ведь мест всего двадцать. Сюда выбирают лучших, всяких чертовых героев, увешанных медалями ветеранов с идеальным послужным списком. Если на Эскобаре я сделал... что-то такое нехорошее, то почему адмирал заставил графа Петера дать мне место? А если я был героем, то почему у меня отняли память об этом? Дыхание его участилось и теперь со свистом вырывалось через длинные желтые зубы. - А сейчас вам больно? Когда вы пытаетесь об этом говорить? - Немного. Будет хуже. - Он пристально посмотрел на Корделию, сильно нахмурив лоб. - Но мне необходимо об этом поговорить. С вами. Это меня... Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. - Продолжайте. - У меня в голове... четыре картинки с Эскобара. Четыре картинки. И я не могу их объяснить. Сам себе. Несколько минут из... трех месяцев? Или четырех? Они все меня тревожат, но одна - больше всех других. В ней вы, - неожиданно прибавил он и уставился в землю. Теперь он сжимал скамью обеими руками, и его узловатые пальцы побелели от напряжения. - Ясно. Продолжайте. - Одна... Она самая простая... это ссора. Там были кронпринц Зерг, адмирал Форратьер, лорд Форкосиган и адмирал Ралф Форхалас. И я. Только на мне не было одежды. - Вы уверены, что это не сон? - Нет. Не уверен. Адмирал Форратьер сказал... что-то очень оскорбительное лорду Форкосигану. Он оттеснил лорда к стене. Принц Зерг засмеялся. А потом Форратьер поцеловал его, прямо в губы, и Форхалас хотел оторвать Форратьеру голову, но лорд Форкосиган ему не позволил. А что потом - я не помню. - Э-э... да-да, - сказала Корделия. - При этом меня не было, но я знаю, что в барраярском высшем командовании в то время действительно происходили странные вещи. Так что это, наверное, подлинное воспоминание. Если хотите, я могу спросить Эйрела. - Нет! Нет! Эта картинка не такая важная, как другие. - Тогда расскажите о других. Голос его понизился до шепота. - Я помню Элен. Такую красивую. У меня в голове всего две картинки с Элен. В одной я помню, как Форратьер заставил меня... Нет, о той я говорить не хочу. - Он умолк на целую минуту, тихо раскачиваясь взад и вперед. - В другой... мы в моей каюте. Она и я. Она - моя жена... - Голос у него сорвался. - Она ведь не была мне женой, так? Это даже не было вопросом. - Так. Но вы это знаете. - Но я помню, что верил, будто она мне жена. Он прижал ладони ко лбу, а потом начал с силой растирать себе шею. - Она была военнопленной, - сказала Корделия. - Ее красота привлекла внимание Форратьера и принца Зерга, и они принялись истязать ее - не допрашивая, а просто ради удовольствия. Ее изнасиловали. Но это вы тоже знаете. В какой-то степени... - Да, - прошептал он. - Они приказали врачам извлечь у нее контрацептивный имплантат и позволили вам... или заставили вас... сделать ей ребенка - это было частью их программы пыток. Только частью. Слава Богу, они погибли прежде, чем успели выполнить все, что собирались. Ботари согнулся чуть ли не вдвое и крепко обхватил колени своими длинными руками. Дышал он часто, как после бега. Лицо его побледнело и блестело от пота. - А последняя картина? - напомнила Корделия. - Ох, миледи. - Он с трудом сглотнул. - Что бы это ни было... Я знаю, это ближе всего к тому, что мне нельзя вспоминать. Ботари снова сглотнул. Корделия начала понимать, почему он не притронулся к еде. - Вы хотите продолжать? Вы можете продолжить? - Я должен. Миледи, капитан Нейсмит. Потому что я помню вас. Помню, что видел вас. Вы привязаны к кровати Форратьера, одежда разрезана... вы обнажены. И течет кровь. Я смотрю вверх от ваших... Но вот что я хочу знать... Должен знать. Сжав обеими руками голову, Ботари наклонился к ней осунувшимся, страдающим лицом. Корделия испугалась. У него, видимо, чудовищно повышается давление, из-за этого и возникают такие дикие мигрени. Но в таком случае не грозит ли ему инсульт, если зайти слишком далеко, дойти до последней истины? Какой дьявольский психоинженерный фокус: заставить свой собственный организм наказывать себя за запретные мысли... - Я и вас изнасиловал, миледи? - Что? Нет!!! - Она вспыхнула от обиды - не за себя, а за сержанта. Проклятые ублюдки - они посмели отнять у него даже это знание?! Ботари зажмурился, всхлипнул, и слезы облегчения побежали по его щекам. - Слава Богу! Но... вы уверены? - Форратьер дал вам такой приказ. Но вы отказались. По собственной воле, идя на смертельный риск. На некоторое время вы оказались в чертовски трудном положении. - Ей страшно хотелось рассказать и все остальное, но сержант был в таком состоянии, что последствия могли стать непредсказуемыми. - И давно вы начали об этом думать? Испытывать эти сомнения? - Как только снова увидел вас. Этим летом. Когда вы приехали, чтобы выйти замуж за лорда Форкосигана. - И вы целых шесть месяцев не смели спросить?.. - Да, миледи. У нее перехватило дыхание. - В следующий раз не ждите так долго. Судорожно сглотнув, он неловко вскочил и отчаянным взмахом огромной руки словно попросил: "Простите". Перекинув длинные ноги через невысокую ограду кладбища, он нырнул в кусты. Корделия несколько минут встревоженно слушала, как мучительно выворачивает его пустой желудок. Наконец спазмы стали реже, потом прекратились. Сержант вернулся, вытирая губы. Он был мертвенно-бледен, в глазах его теперь теплился слабый огонек жизни. Ботари сел и задумался, растирая руками колени и глядя в землю. - Но, по сути, я насильник, хотя вы и не стали моей жертвой. - Это верно. - Я не могу... себе доверять. А как вы можете доверять мне?.. Знаете, что гораздо приятные женщины? Корделия лихорадочно гадала, выдержит ли она без истерики еще один резкий поворот в разговоре. "Сама разрешила ему дать волю чувствам - вот теперь и расхлебывай". - Продолжайте. - Убийство. После него чувствуешь себя свободным. Это не должно... не должно быть таким приятным. Лорд Форкосиган так не убивает. Глаза сержанта были полузакрыты, брови нахмурены, но он уже не казался сплошным комком боли - видимо, воспоминания о Форратьере миновали. - Наверное, это от того, что вы даете волю ярости, - осторожно сказала Корделия. - Почему в вас ее столько скопилось? Она просто не отходит от вас. Люди ее чувствуют. Его кулак сжался напротив солнечного сплетения. - Это давняя история. Но я не всегда такой. Она взрывается неожиданно. - Сам Ботари боится Ботари, - пробормотала она. - А вы не боитесь. Даже лорд Форкосиган боится больше. - Почему-то я чувствую, что вы с ним связаны. А он - мое сердце. Как я могу бояться собственного сердца? - Миледи... Уговор? - А? - Вы будете говорить мне... когда можно убивать. И тогда я буду знать. - Нет, так нельзя... Послушайте, а если меня не окажется рядом? В такие моменты некогда раздумывать. Вы должны защищать себя - но при этом интуитивно разбираться, действительно ли вам угрожает опасность. - Корделия села еще прямее, удивленно глядя на него. - Поэтому вам так важен мундир, да? Все эти уставы и тому подобное - они дают вам уверенность, что все идет правильно. - Да. Я дал клятву защищать дом Форкосиганов. Так что все в порядке. Он кивнул, явно успокоенный. Чем, Господи? Она покачала головой. - Вы просите меня стать вашей совестью. Выносить за вас суждения. Но вы - нормальный человек. Я видела, как вы сделали правильный, очень трудный выбор в экстремальных обстоятельствах. Он снова сжал руками череп: - Но я-то этого не помню! Не могу вспомнить, как я это сделал. Корделия вдруг почувствовала себя совсем маленькой. - О Господи... Знайте одно, сержант: какая бы помощь вам от меня ни потребовалась, вы имеете на нее право. Мы вам обязаны, Эйрел и я. Мы помним все, даже если вы забыли. - Так помните это за меня, миледи, - приниженно попросил он. - И у меня все будет в порядке. - Не сомневайтесь. 7 Прошло несколько дней. В то утро, за завтраком, адмирал обратился к прислуживавшему им лакею: - Найдите, пожалуйста, лейтенанта Куделку и передайте ему, что я прошу принести мне тот план, который мы с ним обсуждали. - Э-э... Разве вы ничего не слышали, милорд? - пробормотал слуга. - Чего я не слышал? Мы только что спустились. - Лейтенанта увезли в госпиталь. - В госпиталь! Боже мой, почему же мне сразу не сообщили? Что случилось? - Нам было сказано, милорд, что вам обо всем доложит командор Иллиан. Начальник охраны решил дождаться его прибытия. Тревога на лице Форкосигана боролась с досадой. - В каком он состоянии? Что это - осложнение после контузии? Или он заболел? - Его избили, милорд. Форкосиган откинулся на спинку стула, со свистом выпустив воздух сквозь сжатые зубы. На щеке у него задергалась жилка. - Вызовите начальника охраны, - приказал он. Лакей мгновенно испарился, а адмирал ждал, нетерпеливо постукивая ложкой по столу. Встретив полный ужаса взгляд Корделии, он выдавил из себя неестественную ободряющую улыбку. Даже у старого графа вид был встревоженный. - Что за негодяй мог избить Ку? - недоумевала Корделия. - Омерзительно. Он же не способен сопротивляться! Форкосиган покачал головой: - Видимо, кому-то требовалась беспомощная жертва. Мы это выясним. О, мы это обязательно выясним! В столовую вошел начальник охраны и вытянулся по стойке "смирно". - Сэр?.. - К вашему сведению - и можете передать это другим, - я желаю, чтобы меня информировали немедленно, когда происходит что-то непредвиденное с кем-либо из моих ближайших сотрудников. Вам ясно? - Да, сэр. Нам сообщили об этом глубокой ночью. А поскольку уже было известно, что оба останутся живы, то командор Иллиан порекомендовал мне дать вам выспаться. - Ясно. - Форкосиган потер подбородок. - Оба? - Лейтенант Куделка и сержант Ботари, сэр. - Они что, затеяли драку? - спросила вконец перепуганная Корделия. - Да. Но не друг с другом, миледи. На них напали. Лицо Форкосигана потемнело. - Начните-ка с самого начала. - Слушаюсь, сэр. Гм. Лейтенант Куделка и сержант Ботари вчера вечером пошли в город. В район старого караван-сарая. - О Господи, зачем? - Гм-м. - Начальник покосился на Корделию. - Насколько я понимаю, развлекаться, сэр. - Развлекаться? - Да, сэр. Сержант Ботари бывает там примерно раз в месяц во время увольнения, когда милорд граф приезжает в город. Кажется, он ходит туда уже много лет. - В караван-сарай? - недоверчиво переспросил граф Петер. - Э-э... - начальник охраны взглянул на лакея, словно взывая о помощи. - Сержант Ботари не слишком разборчив в развлечениях, сэр, - подсказал слуга. - Да, похоже на то! - проронил граф. Корделия вопросительно посмотрела на мужа. - Это очень скверный район, - объяснил он. - Я и сам не пошел бы туда без охранника. А ночью прихватил бы двоих. И наверняка надел бы мундир - хоть и без знаков различия... Но, кажется, Ботари там вырос. Наверное, он видит эту клоаку другими глазами. - Почему же там так гадко? - Страшная бедность. В Период Изоляции там был центр города, и реконструкция пока его не коснулась. Минимальное водоснабжение, никакого электричества, полно отбросов... - Преимущественно человеческих, - вставил граф. - Бедность? - переспросила Корделия. - Нет электричества? Как же там работает комм-сеть? - Никак, конечно, - ответил Форкосиган. - Как же там учатся дети? - Никак. Корделия была озадачена. - Я не понимаю. Тогда как жители находят работу? - Немногим удается поступить в армию. Остальные главным образом паразитируют друг на друге. - Адмирал беспокойно смотрел на нее. - Разве на Колонии Бета нет бедности? - Бедности? Ну, конечно, у некоторых людей денег больше, чем у других, но... не иметь комм-устройства? Форкосиган изумленно вытаращил глаза: - Не иметь комм - самый низкий уровень жизни, который ты можешь себе представить? - Это же первая статья конституции. "Доступ к информации не может быть ограничен". - Корделия... Эти люди, по сути дела, лишены доступа к пище, одежде и жилью. У них есть какие-то лохмотья, какая-то утварь, и они ютятся в лачугах, сквозь щели в стенах которых дует ветер и которые пока неэкономично ни реставрировать, ни сносить. - Нет кондиционирования? - Отсутствие тепла зимой куда хуже. - Наверное. Да, ведь у вас тут довольно прохладный климат... Как же они вызывают врача, если больны или ранены? - Врача? Если они больны, они или выздоравливают, или умирают. - Умирают, если повезет, - уточнил граф. - Вы не шутите? - Она переводила взгляд с мужа на свекра. - Это ужасно... Вы только подумайте, сколько талантов пропадает зря! - Сомневаюсь, чтобы там скрывались много талантов, - сухо заметил граф Петер. - Почему? У этих людей такой же набор генов, что и у вас, - напомнила Корделия. Старик возмущенно выпрямился. - Вот уж это вряд ли, моя дорогая. Наша семья принадлежит к форам уже девять поколений. Корделия подняла брови: - Откуда вы знаете? Генсканирование известно здесь не более десяти лет. На лицах у начальника охраны и лакея появилось какое-то неестественно чопорное выражение, но Корделию это не остановило. - Кроме того, - рассудительно добавила она, - если вы, форы, вели хотя бы наполовину столь бурную жизнь, как та, что описана в барраярских хрониках, то на сегодняшний день у девяноста процентов жителей этой планеты должна быть кровь форов. Как знать, сколько у вас родственников по отцовской линии? Форкосиган покусывал кончик льняной салфетки. Глаза его смеялись, но в остальном выражение лица было точь-в-точь как у лакея. Он тихо сказал: - Корделия, право, нельзя вот так, запросто, сидя за завтраком, объявлять, что мои предки могли быть незаконнорожденными. На Барраяре это считается смертельным оскорблением. - Да? Наверное, я никогда вас не пойму. Ну ладно. Вернемся к Куделке и Ботари. - Вот именно. Продолжайте, дежурный офицер. - Слушаюсь, сэр. Когда они уже возвращались, примерно в час ночи, на них набросилась шайка местных головорезов. Очевидно, лейтенант Куделка был слишком хорошо одет, а потом еще его необычная походка и трость... Короче, он привлекал к себе внимание. Я не знаю подробностей, сэр, но четверо погибли, а трое оказались в госпитале, не считая тех, что убежали. Форкосиган чуть слышно присвистнул. - Каково состояние Ботари и Куделки? - Они... Я не имею официальных сведений, сэр. Только слухи. - Говорите же. - У сержанта Ботари сломана рука, несколько ребер, есть внутренние кровотечения, плюс сотрясение мозга. У лейтенанта сломаны обе ноги и масса... электрических ожогов. - Что?! - Предположительно, у нападавших имелись электрошокеры, и они обнаружили, что могут получить некоторые... любопытные эффекты, воздействуя ими на его имплантированные нервы. После того, как они сломали ему ноги, они долго... обрабатывали его. Потому их и поймали люди командора Иллиана. Не убежали вовремя. Корделия оттолкнула тарелку, ее била крупная дрожь. Лицо Форкосигана стало мрачным и жестким. - Слухи, а? Хорошо. Вы свободны. Проследите, чтобы командор Иллиан прошел ко мне сразу же. - Паразиты, - заявил граф Петер. - Давно пора выжечь этот вертеп. Форкосиган вздохнул. - Начать войну легче, чем закончить. Еще не время, сэр. Спустя час в резиденцию приехал капитан Иллиан. Он сразу же направился в библиотеку, и Корделия последовала за ним. - Ты уверена, что хочешь это слышать? - негромко спросил Форкосиган. Она встряхнула головой. - Если не считать тебя, оба - мои лучшие друзья. Лучше мне все знать, чем гадать. Доклад дежурного офицера оказался достаточно полным, но Иллиан, уже побывавший в госпитале, добавил некоторые детали. - Оказывается, ваш секретарь безумно хотел женщину, - начал он. - Не пойму только, почему он выбрал в качестве гида Ботари. - Мы трое - единственные, кто остался в живых с "Генерала Форкрафта", - ответил Форкосиган. - Память об этом связывает. К тому же Ку и Ботари всегда неплохо ладили. Наверное, он будит в Ботари отцовские инстинкты. А Ку - мальчик чистый. Только не передавайте ему моих слов, он примет это за оскорбление. Просто удивительно, что такие люди все еще не перевелись. Но лучше бы он обратился ко мне. - Ну и Ботари сделал, что мог, - сказал Иллиан. - Отвел его в это жалкое заведение, которое, как я понял, с точки зрения сержанта, обладает целым рядом достоинств: дешево, быстро, и никто не заводит лишних разговоров. По словам Куделки, у Ботари там есть постоянная женщина, почти такая же страховидина, как он сам. Сержант ценит ее за то, что она никогда не издает ни звука, не возражает, что бы с ней ни делали. Кхм, кхм... н-да. А с Куделкой вышло недоразумение - его свели со слишком опытной дамочкой, которая привела его в ужас. Ботари клянется, что заказал для него самую лучшую, но, похоже, малость перестарался. Короче, наш сержант уже успел насладиться своей уродиной и скучал, дожидаясь лейтенанта, а тот из последних сил отнекивался от всяких экзотических предложений, которые могли бы заинтересовать разве что покойного Форратьера - бедняга Ку о таких даже не слышал. Наконец он вырвался и сбежал вниз к Ботари, который к тому времени уже порядочно накачался. Обычно-то он выпивает только одну рюмку и уходит. Ку, Ботари и эта потаскушка начали спорить из-за оплаты: та утверждала, что за это время успела бы обслужить четырех клиентов... большая часть подробностей в официальный доклад не войдет, ладно?.. В общем, Ку отвалил ей часть суммы (Ботари до сих пор ворчит, что чересчур много); и они быстренько отступили. - Тут напрашивается один вопрос, - вставил Форкосиган. - Не было ли нападение заказано кем-нибудь из того заведения? - Насколько я могу судить, нет. Как только мы накрыли шайку, я допросил их всех с суперпентоталом. Оказывается, эти мерзавцы спелись с муниципальной охраной графа Форбона, охранников подкупают и шантажируют - и наоборот. Мы получили массу информации о мелких преступлениях, которые нас ничуть не интересовали... Кстати, сэр, не прикажете ли передать дело гражданским властям? - Гм... пожалуй, не стоит, если нападение действительно было случайным. Может, Ботари еще захочет туда пойти. Эти подонки знают, кто и почему их допрашивал? - Разумеется, нет! - оскорбился Иллиан. - Задача моего ведомства - собирать информацию, а не распространять ее. - Извините, командор. Мне не следовало задавать этот вопрос. Продолжайте. - Они ушли оттуда в час ночи и сбились с дороги - в тамошних подворотнях это нетрудно. Ботари ужасно расстроен. Твердит, что это его вина, не надо было так напиваться. И он, и Куделка говорят, что заметили какое-то шевеление в темноте примерно за десять минут до инцидента. Видимо, их преследовали, пока наши друзья не свернули в переулок с высокими стенами, где перед ними выросли шестеро верзил, а еще шестеро - оказались позади. Ботари вытащил оружие и успел уложить троих, прежде чем его скрутили. Так что сегодня утром там кто-то разжился прекрасным армейским парализатором. У Ку была только его шпага-трость. Сначала они накинулись на Ботари. Уже потеряв парализатор, он расправился еще с двумя. Они его оглушили, а когда он упал, едва не забили насмерть. До этого момента Ку использовал свою трость только как палку, но тут отстрелил ножны. Теперь он сожалеет об этом, поскольку все сразу завопили "фор!" и дело обернулось совсем скверно. Он проткнул двоих. Но тут кто-то разрядил в клинок электрошокер, и у Куделки начала дергаться рука. Оставшиеся пятеро навалились на него, сломав ноги в коленях. Он просил меня передать вам, что это было не так больно, как может показаться. Говорит, что чувствительность пропала, как только порвались его искусственные нервы. Не знаю, правда ли это. - Ку понять нелегко, - заметил Форкосиган. - Он привык скрывать боль, это у него в крови. Но продолжайте, прошу вас. - Теперь я должен вернуться немного назад. Мой человек, приставленный к Ку, незаметно сопровождал их в это осиное гнездо. К сожалению, он не очень хорошо знает то место, да и одет был неподходяще (на вчерашний вечер Ку забронировал билеты на мюзикл и поначалу именно туда и собирался). Так вот, агент, последовавший за ними, исчез после своего первого ежечасного доклада. Это меня сильно тревожит. Убит? Или его похитили, ограбили, изнасиловали? Или он вел двойную игру, а теперь скрылся? Мы не узнаем, пока не найдем его самого - или его тело. Через тридцать минут после того, как он не вышел на связь, мои люди отправили второго агента. Тот был занят поисками пропавшего, и Ку оставался без прикрытия в течение целых трех часов, пока на пост не заступил инспектор ночной смены, который сообразил, в чем дело. К счастью, почти все это время Ку и Ботари провели в бардаке. Инспектор - я ему вынес благодарность - дал агенту новый приказ и вдобавок выслал воздушный патруль. Так что, когда наш парень наконец попал на место происшествия, он смог сразу же вызвать флайер с оперативной группой. Эта история с шокерами - не из приятных, но могло быть значительно хуже. Истязатели Ку, очевидно, не обладали воображением покойного адмирала Форратьера. Или, может быть, просто не успели приступить к более изощренным пыткам. - Слава Богу, - пробормотал Форкосиган. - А погибшие? - Двое - работа Ботари (разделаны так, что любо-дорого), один - Куделки, а одного, боюсь, отправил к праотцам я. Анафилактический шок из-за аллергии к суперпентоталу. Мы перебросили этого типа в госпиталь, но там его реанимировать не смогли. Сейчас делают вскрытие, чтобы определить, была ли это естественная реакция, или летальная блокада на случай допросов. - А шайка? - Похоже, совершенно обычная - если здесь позволителен такой термин. По словам уцелевших, они выбрали Ку потому, что он "странно шел". Мило! Хотя и Ботари тоже не очень-то твердо держался на ногах. Никто из захваченных не работает ни на кого, кроме самих себя. Я лично руководил допросами и могу в этом поклясться. - Еще что-нибудь? - спросил Форкосиган. Иллиан прикрыл ладонью зевок и извинился. - Трудная выдалась ночь. Инспектор поднял меня с постели сразу после полуночи. Хороший работник, отлично соображает. Нет, это практически все; неясно только, что побудило Ку отправиться туда. Он начал темнить, как только мы перешли к этому вопросу. Я надеюсь, что вы сможете внести какую-то ясность. Подозревая Ку, я чувствую себя ужасно неловко. - Я скажу, - сказала Корделия, - но это только для вас, а не для доклада, хорошо? Он кивнул. - Мне кажется, он влюбился. Ведь пока какой-либо орган не нужен, нет смысла проверять, как он работает. К несчастью, проверка обернулась крупной катастрофой. Неудивительно, что он так подавлен и проявляет повышенную чувствительность. - А в кого, вы не знаете? - автоматически поинтересовался Иллиан. - Знаю. Но это касается только лично его. Особенно если у Ку ничего не выйдет. Иллиан пожал плечами в знак согласия и отправился отсыпаться. Ему еще предстояло заняться розысками пропавшего охранника. Сержант Ботари вернулся в резиденцию Форкосиганов уже через пятеро суток, хотя и не мог еще приступить к исполнению своих обязанностей из-за пластиковой шины на сломанной руке. Сам он ничего не говорил о происшедшем, а на все расспросы отвечал только хмурыми взглядами да невнятным бормотанием. Друшикко ни о чем не спрашивала, но Корделия заметила, что девушка с тоско