лады в Мариграде. Мы всячески идем ему навстречу. Это отвлекает командиров Фордариана от действительно важных объектов - от космических баз. Эх, будь сейчас со мной Канзиан! - Твоя разведка еще его не нашла? Адмирал Канзиан, кумир всей барраярской армии, был одним из двух людей, кого Форкосиган считал более талантливыми стратегами, чем он сам. Канзиан специализировался на операциях в дальнем космосе, и кадровые офицеры военного флота доверяли ему больше, чем кому бы то ни было. "Уж к его-то сапогам конский навоз не прилип", - сказал как-то раз о нем Куделка, очень насмешив Корделию. - Нет, но у Фордариана его тоже нет. Он исчез. Молю Бога, чтобы он не попал в какую-нибудь глупую перестрелку и не лежал сейчас неопознанным в морге. Какая была бы потеря! - Может, нам лучше обосноваться на околопланетной орбите? Поднимемся в космос, и оттуда ты обратишься к капитанам крейсеров... - А зачем бы я еще стал удерживать базу Тейнери? Я взвесил все "за" и "против" размещения полевого штаба на борту корабля - и пришел к выводу, что еще не время: такой маневр может быть истолкован как шаг к бегству. Бегство. Какая соблазнительная мысль. Далеко-далеко, как можно дальше от всего этого безумия, пока оно не превратится всего лишь в проходную заметку в сводке новостей. Но... убежать от Эйрела? Она всмотрелась в него: он сидел на диване, глядя на остатки ужина и не видя их. Усталый немолодой мужчина в зеленом мундире и даже не особенно привлекательный (если не обращать внимания на его зоркие серые глаза). "Если ты хотела счастья, тебе следовало полюбить счастливого человека. Так нет же - польстилась на захватывающую красоту боли..." "И будет двое одна плоть"... Насколько буквальным оказалось это древнее высказывание! Один кусочек плоти, заключенный в маточный репликатор на территории противника, соединил их, превратив в подобие сиамских близнецов. А если маленького Майлза не станет? Эта связь разорвется? - Что... что мы предпринимаем в отношении заложников, оставшихся в руках Фордариана? Он вздохнул: - Вот это - самое сложное. Даже лишившись сторонников - чего мы планомерно добиваемся, - Фордариан все еще будет удерживать свыше двадцати графов и Карин. И несколько сотен менее важных персон. - Таких, как Элен? - Да. И сам город Форбарр-Султан, если уж на то пошло. Он может под конец пригрозить, что разнесет всю столицу в атомную пыль, если ему не позволят улететь с планеты. Я пока обдумываю варианты соглашения. А потом можно будет организовать его убийство. Оставить Фордариана в живых нельзя - это было бы предательством по отношению к тем, кто уже погиб из-за того, что сохранил верность мне... Какой поминальный костер успокоит эти души? Нет! Так что мы разрабатываем операции по освобождению заложников. Но сейчас - не время. Когда Фордариан увидит, что остался один, он запаникует. А пока надо ждать. Но я скорее пожертвую заложниками, чем позволю Фордариану победить. Он опять смотрел куда-то в пустоту. - Даже принцессой Карин? "СВсеми╫ заложниками? Даже самым маленьким?" - Даже ею. Она - фор. Она поймет. - Лучшее доказательство того, что я - не фор, - мрачно сказала Корделия. - Я совершенно не понимаю этого... театрализованного безумия. По-моему, вам надо лечиться - всем до одного. Он чуть улыбнулся: - Как ты думаешь, не согласится ли Колония Бета прислать нам батальон психиатров - в качестве гуманитарной помощи? Может, среди них окажется и тот, с которым ты тогда не сошлась во мнениях? Корделия фыркнула; мысль об экстренном психиатрическом вмешательстве показалась ей заманчивой. История Барраяра была не лишена своеобразной трагической красоты - но абстрактно, на расстоянии. При близком же рассмотрении выпирала глупость происходящего: все распадалось на разрозненные кусочки, как мозаика. Поколебавшись, Корделия спросила: - Мы ведем вокруг заложников какую-нибудь игру? Она и сама не знала, хочется ли ей услышать ответ. Форкосиган покачал головой: - Нет. Это было труднее всего: всю эту неделю смотреть в глаза мужчинам, у которых в столице остались жены и дети, и говорить "нет". - Он аккуратно уложил нож и вилку на поднос и задумчиво добавил: - На все надо смотреть шире. Пока что это не революция, а просто дворцовый переворот. Население к нему равнодушно или по крайней мере соблюдает нейтралитет. Фордариан обращает свои призывы к консерваторам - старым форам, военным. Но, как и положено графу, считать он не умеет. А между тем с каждым выпуском училищ и школ растет число образованных людей из простонародья, и скоро они составят большинство. Я хочу дать этому большинству какой-то способ отличать героев от негодяев - не по повязкам же на рукавах в самом деле! Убеждение - гораздо более мощная сила, чем думает Фордариан. Как это сказал на Земле какой-то генерал? Дух относится к телу как три к одному? А, Наполеон, вот кто это был. Жаль только, что сам он этому не следовал. Для данной войны я бы оценил это соотношение как пять к одному. - Но как насчет тел? Ваши силы примерно равны? Форкосиган пожал плечами. - У нас обоих достаточно оружия, чтобы уничтожить весь Барраяр. Не в том дело. Оружие в руках у людей, а на моей стороне закон, и это огромное преимущество. Вот почему Фордариан пытается подорвать эту законность вымыслами, будто я убил Грегора. И я намерен уличить его во лжи. Корделия содрогнулась. - Знаешь, мне не хотелось бы оказаться в стане Фордариана. - Ну, есть еще варианты, при которых он смог бы победить. И все они связаны с моей смертью. Если не будет меня - регента, освященного волей покойного Эзара, то у Фордариана прав окажется не меньше, чем у любого другого. Если бы ему удалось убить меня и заполучить Грегора - или наоборот, - то его власть приобрела бы видимость законности. До следующего мятежа, за которым потянется бесконечная вереница восстаний и гражданских войн... - Форкосиган сощурился, словно всматриваясь в свои видения. - Эта мысль преследует меня как кошмар: если мы проиграем, война не прекратится, пока не придет новый Дорка Форбарра Справедливый, чтобы положить конец еще одному Кровавому Столетию. Честно говоря, я не вижу в моем поколении человека такого масштаба. "Посмотри в зеркало", - невесело подумала Корделия. - А, так вот почему ты настаивал, чтобы я побывала у врача! - поддразнила она Эйрела в ту ночь. После того как Корделия рассеяла кое-какие заблуждения врача, он тщательно осмотрел ее, заменил физзарядку отдыхом и разрешил ей возобновить супружеские отношения - хотя и с некоторой осторожностью. Эйрел в ответ только усмехнулся и начал ласкать ее так, словно она была сделана из тончайшего стекла. Судя по всему, он уже оправился после солтоксина. Спал он как убитый, пока на рассвете его не разбудил сигнал комм-устройства. Наверное, подчиненные договорились не тревожить командира раньше. Корделия представила себе, как кто-нибудь из штабных говорит лейтенанту Куделке: "Ладно, пусть старик с женой повозится, может, поспокойнее станет..." Но все же отвратительный туман усталости этим утром развеялся быстрее. А еще через день в сопровождении Друшикко Корделия уже обследовала свое новое жилище. В гимнастическом зале они наткнулись на сержанта Ботари. Граф Петер еще не вернулся, так что после доклада адмиралу Ботари остался без дела. - Надо поддерживать форму, - коротко объяснил он. - А спите вы нормально? - осторожно спросила Корделия. - Пока удается, - ответил сержант и вернулся к тренажерам. Он занимался настойчиво, до изнеможения, и видно было, что цель этой изматывающей тренировки - не нарастить мускулы, а убить время и отогнать тревожные мысли. Корделия мысленно пожелала ему успеха. Подробности о ходе военных действий она узнавала от Эйрела, от Ку и из прошедших цензуру новостей. Кто из графов выступил, а кто находится в заложниках, какие части присоединились к какой стороне, где шли бои, каковы потери, кто из командиров остался верен присяге... Бесполезное знание. Корделия поняла, что интересуется всем этим, чтобы отвлечься от ужасов - прошлых и будущих, которые она не в силах предотвратить. Своего рода интеллектуальный вариант бесконечного бега Ботари. Только помогает еще меньше. Все-таки насколько приятнее читать военную историю с некоторым удалением во времени - скажем, век или два спустя. Она представила себе, как некий археолог из будущего направляет на нее временной телескоп - и состроила ему рожу. Только сейчас ей пришло в голову, что истории войн, которые она любила читать, не освещали самого важного: в них ничего не говорилось о судьбе младенцев... На третий день она столкнулась в коридоре с чрезвычайно взволнованным Куделкой. - Что случилось, Ку? - Иллиан здесь. И привез с собой адмирала Канзиана! Корделия поспешила за ним в штаб. Друшикко пришлось даже прибавить шагу - чтобы не отстать. Эйрел сидел за столом и, сплетя пальцы, внимательно слушал, а командор Иллиан сидел на столе, покачивая ногой в такт своим словам. Сквозь повязку на руке Иллиана сочилось что-то желтое. Он был бледен, грязен, но глаза его горели торжеством и чуть лихорадочным возбуждением. На нем была гражданская одежда, выглядевшая так, словно Иллиан украл ее из корзины с грязным бельем, а потом выкупался в болоте. Рядом с Иллианом сидел человек постарше. Ординарец как раз подал ему стакан, в котором, как поняла Корделия, был фруктовый напиток, обогащенный солями для поддержания истощенного организма. Он послушно пригубил и поморщился, словно предпочел бы что-то покрепче, например бренди. Низкорослый, толстый, с лысиной, окруженной венчиком седых волос, адмирал Канзиан выглядел совсем не по-военному. Он походил на доброго дедушку - но при условии, что ваш дедушка университетский профессор. В его глазах светился ум. Спокойная властность манер ничуть не пострадала из-за того, что сейчас на нем был не адмиральский мундир, а гражданская рубашка и брюки, извлеченные, вероятно, из той же корзины с грязным бельем, что и костюм Иллиана. Иллиан говорил: - ...а следующую ночь мы провели в подвале. Отряд Фордариана наутро вернулся, но... Миледи! - Саймон, адмирал! Я так рада видеть вас обоих! Канзиан попытался было встать, но все единодушно замахали на него руками, и он только недоумевающе улыбнулся. Форкосиган знаком пригласил Корделию сесть рядом с собой. Иллиан поспешил закончить свой рассказ. Его эпопея отчасти напоминала похождения Корделии, но в более сложной обстановке захваченной столицы. Канзиан время от времени кивал, подтверждая слова командора. - Прекрасно, Саймон, - подытожил Форкосиган. - Просто превосходно. Иллиан улыбнулся: - Я так и подумал, что вам понравится, сэр. Форкосиган повернулся к Канзиану: - Как только вы передохнете, мне хотелось бы ознакомить вас с положением дел. - Спасибо, милорд. У меня не было никакой информации, кроме той, что официально подавалась Фордарианом, с того момента, как я вырвался из Главного штаба. Хотя из того, что мы видели, можно было понять немало. Кстати, позвольте похвалить вашу тактику выжидания. Пока все хорошо. Но критический момент уже близок. - Я тоже так полагаю, сэр. - А что поделывает Весельчак Нолли на Первой туннельной станции? - Не отвечает на вызовы. На прошлой неделе его подчиненные выдали целую коллекцию отговорок, одна другой несуразнее. А теперь, судя по всему, их изобретательность истощилась. - Ха. Могу себе представить. Я уверен, что из-за событий последнего времени его колит разыгрался не на шутку. Держу пари, его "недомогание" - не совсем выдумка. Думаю, мне следует начать с личного разговора с адмиралом Ноллисом - с глазу на глаз. - Я был бы вам весьма признателен, сэр. - Мы обсудим фактор времени. И недостатки потенциального командующего, который весь план кампании основывает на политическом убийстве, а потом не может его осуществить. - Канзиан осуждающе нахмурился. - Неразумно строить всю войну на одном событии. У Фордариана всегда была склонность идти ва-банк. Корделия поймала взгляд Иллиана и негромко спросила: - Саймон, пока вы были в Форбарр-Султане, вам не удалось что-нибудь узнать о госпитале? О лаборатории Ваагена и Генри? "О моем малыше?" Он с сожалением покачал головой: - Нет, миледи. - И в свою очередь посмотрел на Форкосигана. - Милорд, правда ли, что капитан Негри погиб? До нас доходили только слухи да пропагандистские передачи Фордариана. Я думал, может, это просто блеф. - Негри погиб. Увы, но это правда. Иллиан выпрямился: - И император тоже? - Грегор здоров и в безопасности. Иллиан снова обмяк: - Слава Богу. Где он? - Не здесь, - сухо ответил Форкосиган. - О! Конечно, сэр. Извините. - После того как вы побываете в лазарете и примете душ, я попрошу вас, не откладывая, заняться наведением порядка в вашем хозяйстве, - продолжил Форкосиган. - Я хочу точно знать, как все-таки служба безопасности проморгала мятеж Фордариана. Не хотелось бы говорить дурно о мертвых - и, видит Бог, Негри заплатил за свои ошибки, - но прежняя система руководства кадрами нуждается в реорганизации. Каждое звено в цепочке, каждого человека, необходимо оценить заново и лишь потом воссоздать всю цепь. Это будет вашим первым поручением в качестве главы Имперской службы безопасности, капитан Иллиан. Иллиан, и без того серый от усталости, теперь позеленел. - Сэр! Вы хотите, чтобы я занял место Негри?! - Только сначала устройте там хорошую уборку, - сухо посоветовал Форкосиган. - И побыстрее, будьте любезны. Я не могу вернуть императора, пока служба безопасности не будет в состоянии его охранять. - Слушаюсь, сэр, - еле слышно отозвался Иллиан. Канзиан тяжело поднялся из-за стола, отстранив пытавшегося помочь штабиста, Эйрел под столом пожал Корделии руку и удалился в обществе тех, кто должен был составить теперь ядро Главного штаба. В дверях Ку обернулся к Корделии и прошептал: - Дела пошли на лад, правда? Она в ответ невесело улыбнулась. В голове у нее снова и снова звучали слова Форкосигана: "Когда Фордариан останется один, он запаникует..." К концу недели ручеек беглецов, стекавшихся к базе Тейнери, превратился в широкий поток. После появления Канзиана больше всего шума наделало прибытие премьер-министра Фортелы, удравшего из-под домашнего ареста. Он явился с несколькими израненными охранниками и поведал умопомрачительную историю о подкупах, уловках, погонях и перестрелках. Еще два министра добрались пешком. Настроение войск поднималось с каждым вновь прибывшим, и все ждали действий. Традиционный вопрос, которым обменивались в коридорах, несколько изменился; теперь вместо: "Кто перешел на нашу сторону?" - спрашивали: "Кто перешел на нашу сторону сегодня утром?" Корделия пыталась делать вид, что перемены ее воодушевляют, а свои страхи прятала в душе. По совету врача она подолгу отдыхала, но вскоре почувствовала такой прилив энергии, что впору было начать колотить кулаками в стенки. Она попробовала разнообразить свой режим небольшим количеством осторожных приседаний и отжиманий. Сигнал комм-устройства застал ее за размышлениями, не пора ли составить компанию Ботари в гимнастическом зале. На экране возникло встревоженное лицо Куделки. - Миледи, милорд просит вас прийти к нему в комнату номер семь. Он хочет обсудить с вами только что полученное известие. У Корделии оборвалось сердце. - Хорошо. Иду. В комнате номер семь собралось много народу - штабисты, Канзиан и даже премьер-министр Фортела. Обступив комм-устройство, они негромко, но оживленно беседовали. - Корделия, мне хотелось бы узнать твое мнение о последней новости, - произнес Форкосиган, скупо улыбнувшись жене. "Лестно, но..." - Что за новость? - Последнее сообщение Фордариана. Ку, будь добр, пожалуйста, повтори его еще раз. Пропагандистские передачи из столицы обычно служили на базе Тейнери чем-то вроде ежедневного развлечения. На этот раз лица у всех были серьезными. Мятежный граф находился в Синем зале императорского дворца, хорошо известном всем жителям Барраяра. Отсюда, во время своих нечастых публичных выступлений, обращался к подданным император Эзар. Фордариан, в парадном мундире со всеми регалиями, сидел на атласной кушетке рядом с принцессой Карин. На принцессе было строгое черное платье; в ее темных волосах сверкали гребни, усыпанные драгоценными камнями. Фордариан произнес несколько вступительных слов, призывая зрителей к вниманию, и камера переключилась на зал Совета графов в замке Форхартунг. Крупным планом возникло лицо лорда-протектора, сидящего на председательском месте. Камера не показала, стоит ли кто-нибудь рядом с ним, но что-то в том, как он смотрел - чуть в сторону, а не прямо в объектив, - заставило Корделию поместить туда вооруженного человека, а может, и целый взвод. Лорд-протектор взял пластиковый лист и начал: - Я читаю: "В связи с... - Ах, хитрец! - пробормотал Фортела, и Куделка, приостановив запись, спросил: - Извините, господин министр? - Ловко вывернулся - "я читаю"! Он только что публично отмежевался от тех слов, которые сейчас произнесет... В первый раз я этого не заметил. Молодец, Георгос, молодец! - обратился Фортела к застывшей фигуре. - Продолжайте, лейтенант, я не хотел прерывать. Изображение на экране продолжило: - ...подлым убийством ребенка-императора Грегора Форбарры и предательством узурпатора Форкосигана, Совет графов объявляет бывшего регента низложенным, отстраняет его от власти и ставит его вне закона. Сегодня Совет графов объявляет коммодора графа Вейдла Фордариана премьер-министром и регентом при особе вдовствующей принцессы Карин Форбарра, а также поручает ему сформировать временное правительство, правомочное до того момента, когда будет найден новый наследник, которого утвердят Совет графов и Совет министров в полном составе". Лорд-протектор добавил еще какие-то официальные формулы, а камера тем временем показала зал совета. - Останови, Куделка! - потребовал Фортела. Шевеля губами, он подсчитал присутствующих. - Ха! И одной трети не собрали. Даже отдаленно не напоминает кворум. Кого он надеется обмануть? - Отчаявшийся человек идет на отчаянные меры, - пробормотал Канзиан. По знаку премьер-министра лейтенант снова пустил запись. - Наблюдай за Карин, - сказал Форкосиган Корделии. Камера снова показала графа и принцессу. Фордариан говорил таким слащавым голосом, что Корделия даже не сразу поняла, что словами "личный защитник" Фордариан объявил об их помолвке. Его рука горячо сжала руку Карин, хотя взгляд был по-прежнему устремлен в объектив. Принцесса все так же отстраненно приподняла руку и позволила ему надеть кольцо. Сообщение закончилось торжественной музыкой. Конец. Слава Богу, обошлось без комментариев - видимо, считалось, что простым барраярцам вполне достаточно одного лишь уведомления о свершившемся факте. - Как ты оценишь реакцию принцессы? - спросил Форкосиган. Корделия изумленно подняла брови: - Какую реакцию? Что тут оценивать? Она же ни слова не сказала! - Вот именно. Тебе не кажется, что ее чем-нибудь накачали? Или попросту заставили? - Форкосиган озадаченно уставился на экран, где только что мерцало изображение принцессы. - Она всегда была сдержанна, но такого непонятного поведения я еще не видел. - Прокрути запись еще раз, Ку, - попросила Корделия. - И останови, когда будет крупный план. - Она всмотрелась в застывшее лицо принцессы. - Нет, она не кажется одурманенной. И не косит в сторону, как лорд-протектор. - Вам не кажется, что ей угрожают оружием? - спросил граф Фортела. - А может, ей просто все безразлично, - мрачно подсказала Корделия. - Она согласилась добровольно или ее заставили? - повторил Форкосиган. - Думаю, ни то, ни другое. Она варилась в этой бессмыслице чуть ли не всю свою сознательную жизнь... Чего вы от нее хотите? Она выдержала три года замужества за Зергом, прежде чем вмешался Эзар. Уж она-то знает, когда, и что не следует говорить. - Но согласиться на помолвку с человеком, которого она считает виновным в смерти Грегора... - Да что она может считать? Если она и правда думает, что ее сын погиб - даже если она не верит, что его убил ты, - тогда ей остается думать только о том, чтобы выжить самой. Зачем рисковать жизнью ради какого-то эффектного жеста, если Грегору это не поможет? Чем она, в конце концов, обязана тебе, нам? Насколько она может судить, мы ничего для нее не сделали. Форкосиган поморщился. Корделия продолжала: - Фордариан наверняка ограничивает ее доступ к информации. Возможно, ей кажется, что он вот-вот победит. Она из тех, кто умеет выживать: она пережила и Зерга, и Эзара. Может, она надеется пережить и вас с Фордарианом. Не удивлюсь, если она мечтает о мести - хотя бы о такой, как возможность плюнуть на все ваши могилы. Кто-то из офицеров пробормотал: - Но она же фор. Она не должна была ему уступать. Корделия одарила его ледяной усмешкой. - О, по тому, что говорит барраярская женщина в присутствии мужчины, нельзя узнать, о чем она думает. Честность ведь не вознаграждается, знаете ли. Штабист неуверенно посмотрел на нее. Дру кисло улыбнулась. Форкосиган вздохнул. Куделка моргнул. - Итак, Фордариану надоело ждать, и он назначил себя регентом, - пробормотал Фортела. - И премьер-министром, - напомнил ему Форкосиган. - Да, его понесло. - А почему не императором? - спросил штабист. - Проверяет обстановку, - сказал Канзиан. - Это в сценарии идет позже, - высказал свое мнение Фортела. - Или, возможно, раньше, если мы немного его подтолкнем, - предположил Канзиан. - Последний и роковой шаг. Мы должны подумать, как еще чуть-чуть его испугать. - Осталось недолго, - твердо сказал Форкосиган. Весь остаток дня Корделию преследовало воспоминание о безжизненном лице принцессы. Что думает Карин? И если уж на то пошло, что Карин чувствует? Может, она действительно махнула на все рукой и погрузилась в апатию? Или просто выжидает? А вдруг она все-таки любит Фордариана и присоединилась к нему по собственному выбору, без принуждения? "Если бы я знала, чего она хочет, я бы знала, что она делает. Если бы я знала, что она делает, я бы знала, чего она хочет". В уравнении получалось слишком много неизвестных. "Будь я на месте Карин..." Но правомерна ли такая аналогия? У них немало общего: они примерно одного возраста, и обе - матери сыновей, которым грозит опасность... Вытащив из шкафа уцелевшую сандалию Грегора, Корделия задумалась. "Мама тоже меня схватила, и у нее в руке осталась моя сандалия. Мне надо было получше ее застегнуть..." Да, сейчас разумнее всего довериться своим ощущениям. Кажется, она точно знает, что думает Карин. Когда раздался сигнал комм-устройства - примерно в то же время, что и накануне, - Корделия кинулась к нему со всех ног. Новая передача из столицы, новые сведения, что-то, что поможет разбить эту безумную цепь? Но над пластиной возник не Куделка, а незнакомый офицер со знаками службы безопасности на воротнике. - Леди Форкосиган? - Да... - Говорит майор Сиркодж, начальник караула на главном входе. Полчаса назад сюда явился человек, который утверждает, что бежал из столицы, но отказывается сообщить какие-либо подробности. К сожалению, у него аллергия к суперпентоталу. Он все время просит - даже требует, - чтобы ему позволили переговорить с вами. Но не исключено, что он подослан. У Корделии забилось сердце. Она подалась к комм-устройству, словно пытаясь залезть в него. - А он ничего с собой не принес? - взволнованно спросила она. "Например, большой цилиндрический бак около полуметра высоты со множеством мигающих лампочек и красной надписью: "Верх здесь"? Выглядит чертовски таинственно - любого охранника доведет до припадка..." - Его имя, майор! - Он не принес ничего, кроме того, что на нем надето. Он в плохом состоянии. Его зовут Вааген, капитан Вааген. - Сейчас буду у вас. - Нет, миледи! Этот человек чуть ли не бредит. Он может быть опасен. Я не могу вам позволить... Она предоставила ему говорить с пустой комнатой. Друшикко догнала ее на бегу. Корделия добралась до караульного помещения у главного входа меньше чем за семь минут и остановилась в коридоре немного успокоить дыхание. Утихомирить сердце, готовое выскочить у нее из груди. Спокойнее. Спокойнее. Истерика на службу безопасности не подействует. Высоко подняв голову, она отворила дверь и шагнула через порог. - Скажите майору Сиркоджу, что леди Форкосиган желает его видеть, - сказала она дежурному. Тот ошарашенно поднял брови и послушно наклонился над комм-пультом. После нескольких бесконечных минут ожидания появился Сиркодж. - Я должна видеть капитана Ваагена. - Миледи, он может оказаться опасным, - невозмутимо повторил Сиркодж. - Его могли запрограммировать самым неожиданным образом. Она сделала глубокий вдох: "А не схватить ли Сиркоджа за шиворот - может, тогда он образумится? Нет, не выйдет!" - Могу я по крайней мере увидеть его на экране? Сиркодж задумался. - Ну что ж, это, пожалуй, не опасно. Заодно проверим, тот ли он, за кого себя выдает. Хорошо. Проведя ее в другую комнату, он включил экран. У нее вырвался чуть слышный стон. Запертый в изоляторе Вааген метался от стены к стене. Но кто бы теперь узнал прежнего подтянутого и энергичного исследователя из Императорского госпиталя в этом грязном, изможденном бродяге! Оба глаза Ваагена украшали красно-лиловые синяки, один почти совсем заплыл, а в щелке светилось что-то пугающе алое. - Вызовите к нему врача! По тому, как подскочил Сиркодж, Корделия поняла, что кричит. - Ему оказана первая помощь, - заявил майор. - Мы начнем лечить его, как только он пройдет проверку. - Тогда дайте мне поговорить с ним, - сквозь зубы сказала Корделия. - Дру, немедленно разыщи Эйрела и расскажи ему, что происходит. Друшикко торопливо вышла. Сиркодж недовольно нахмурился, но все же распорядился проводить арестованного к ближайшему комм-пульту. Наконец их соединили. В искаженном лице капитана Ваагена Корделия словно увидела отражение своего собственного состояния. Наконец-то! - Вааген! Что? - Миледи! - вцепившись в край пульта, Вааген подался вперед. Его била дрожь. - Идиоты, дебилы, невежды, тупицы... - Он задохнулся бессильной руганью, потом перевел дух и снова заговорил - быстро и четко, словно ее изображение могло в любую секунду исчезнуть. - Нам уже казалось, что все обойдется. Мы спрятали репликатор в госпитале, и никто там не появлялся. Мы тоже не высовывались, по очереди ночевали в лаборатории. Потом Генри удалось вывезти жену из города, и мы оба поселились в лаборатории. Пытались тайно продолжать лечение. Думали - нас вот-вот вызволят. Ждали перелома хоть в какую-нибудь... Мы уже почти успокоились, но они все-таки пришли. Этой... нет, вчера. - Он автоматически пригладил волосы, словно пытаясь уловить соответствие между реальным временем и временем кошмаров, когда все часы сходят с ума. - Люди Фордариана. Пришли за репликатором. Мы заперлись в лаборатории, они взломали дверь. Потребовали его. Мы отказались... отказались говорить, где он, и тогда они начали нас избивать. Генри забили до смерти, словно какого-нибудь уличного бродягу. Ум, образование, талант - все погибло, все разбито каким-то косноязычным дебилом, размахивающим прикладом... По лицу Ваагена бежали слезы. Корделия оцепенела от ужаса. Она уже тысячи раз мысленно проигрывала сцену в лаборатории, но никогда не видела на полу мертвого доктора Генри и избитого до потери сознания Ваагена. - Потом они разгромили лабораторию. Все... все записи... все. Вся работа Генри по ожогам... Зачем им это понадобилось? Все пропало... Зачем... Его охрипший от ярости голос сорвался. - Они... они нашли репликатор? Выбросили его? Она ясно себе это представила: она уже видела это столько раз - выплескивающуюся... - В конце концов нашли. И унесли куда-то. А меня... меня отпустили, - он помотал головой, словно отказываясь верить собственным словам. - Унесли? - тупо повторила она. "Зачем? Какой смысл брать сложнейшее устройство без тех, кто умеет с ним обращаться?" - И отпустили вас. Чтобы вы пришли к нам, наверное. Рассказать. - Вы правильно поняли, миледи. - Куда, как вы думаете? Куда они его унесли? - Скорее всего, во дворец, - произнес рядом с ней голос Форкосигана. - Всех главных заложников держат именно там. Я сейчас же поручу разведке этим заняться. - Эйрел говорил спокойно, но лицо его было серым. - Похоже, не только мы усиливаем нажим. 15 Не прошло и двух минут после появления Форкосигана в помещении контрольно-пропускного пункта, как Ваагена уже несли на антигравитационной платформе в операционную, куда срочно вызвали главного травматолога базы. Дальнейшие расспросы пришлось отложить - пусть сначала его подлечат. Форкосиган ушел сообщить новость Иллиану, а Корделия кружила как заведенная по комнате ожидания в лазарете. Друшикко с беспокойством молча наблюдала за ней - значит, достаточно умна, чтобы предлагать бесполезные сейчас утешения. Наконец из операционной вышел травматолог и объявил, что Вааген в сознании и чувствует себя достаточно хорошо, чтобы его можно было коротко - слово "коротко" он подчеркнул - допросить. Вернулся Эйрел в сопровождении Куделки и Иллиана, и все вместе они вошли к Ваагену, лежавшему в окружении капельниц и медтехников. Измученный капитан прибавил еще несколько кошмарных подробностей, но не сообщил ничего, что изменило бы первоначальную картину. Иллиан слушал очень внимательно. - Наши люди во дворце это подтверждают, - доложил он, когда Вааген безнадежно умолк. - Репликатор, судя по всему, принесли вчера и установили где-то неподалеку от апартаментов принцессы. Эта часть дворца охраняется лучше всего. Наши люди не знают, что это такое - думают, это бомба, чтобы взорвать дворец в последнем бою. Вааген хмыкнул, закашлялся и сморщился от боли. - Его кто-нибудь обслуживает? - Корделия задала вопрос, который никому еще не пришел в голову. - Доктор, медтехник - кто-нибудь? Иллиан нахмурился: - Не знаю, миледи. Могу попытаться узнать, но любой дополнительный контакт подвергает наших агентов опасности. - Угу. - Все равно лечение прервано, - пробормотал Вааген, нервно теребя край одеяла. - Пошло ко всем чертям... - Я понимаю, что у вас пропали все записи, но вы могли бы... продолжать работу и без них? - робко спросила Корделия. - То есть - если бы получили репликатор? Начать с того, на чем остановились? - К тому времени, как мы его получим, начинать придется не с того, на чем остановились. Да и помню я не все. Часть информации погибла вместе с Генри. Корделия сделала глубокий вдох. - Если я не ошибаюсь, у эскобарских переносных репликаторов двухнедельный рабочий цикл. Когда вы в последний раз меняли аккумуляторы и фильтры и добавляли питательный раствор? - Аккумуляторов хватит на несколько месяцев, - поправил ее Вааген. - С фильтрами сложнее. Но быстрее всего подойдет к концу питательный раствор. При таком усиленном обмене плод умрет от голода раньше, чем система отравится продуктами жизнедеятельности. Продукты распада забьют фильтры почти сразу же, как только начнется обмен за счет внутриклеточных запасов. Избегая взгляда Эйрела, она смотрела прямо на Ваагена. И тот, в свою очередь, не отводил от нее взгляда. Лицо капитана выражало боль, но боль - не физическую. - И когда вы с Генри в последний раз обслуживали репликатор? - Четырнадцатого. - Осталось меньше шести дней, - вздрогнув, прошептала Корделия. - Примерно... примерно так. Какое сегодня число? Вааген растерянно оглядел присутствующих. У Корделии кольнуло сердце - раньше он никогда не казался столь неуверенным в себе. - Временной фактор важен только в том случае, если репликатор брошен без присмотра, - вмешался Эйрел. - Придворный врач, лечивший Карин и Грегора, - разве он не догадается, что необходимо что-то делать? - Сэр, - сказал Иллиан, - врач принцессы был убит во дворце в первый же день. Эта информация поступила ко мне из двух независимых источников - и я должен считать, что это проверенный факт. "Они убьют Майлза просто из-за собственного невежества! - с отчаянием поняла Корделия. - Даже не нарочно". Более того, ее сына может загубить один из тайных доброжелателей - в героической уверенности, что обезвреживает бомбу. Вааген дернулся под одеялом. Эйрел поймал взгляд Корделии и кивнул. - Благодарю вас, капитан Вааген. Вы послужили нам верой и правдой. Сделали гораздо больше, чем требует долг. - К чертовой матери долг... - бормотал Вааген. - Все пошло к черту... проклятые дебилы... Они вышли, тихо прикрыв дверь. Уже в коридоре, когда Форкосиган отослал Иллиана выполнять его опять увеличившиеся обязанности, Корделия повернулась к мужу: - Что теперь? Губы его плотно сжались, взгляд стал отсутствующим. Наконец он медленно проговорил: - На самом деле ничего не изменилось. Все осталось, как было. - Изменилось. И сильно изменилось. Настолько, насколько велика разница между тем, кто прячется, и тем, кто в плену. Но почему Фордариан ждал так долго? Если раньше он не знал о существовании Майлза, то кто ему донес? Может, Карин, когда решилась принять его сторону? - Возможно, Фордариан просто играет с нами. Не исключено, что он с самого начала держал репликатор про запас - на случай, если понадобится дополнительный рычаг. - Нашего сына. Вот кого он держал в резерве, - поправила Корделия. Она заглянула ему в глаза, мысленно приказывая: "Смотри на меня, Эйрел!" - Говорить надо об этом. Она потянула его по коридору к ближайшей двери - за ней оказался пустой конференц-зал - и включила там свет. Форкосиган послушно уселся за стол; рядом с ним сел Куделка. Она села напротив. "А раньше мы всегда были на одной стороне..." Друшикко заняла свою обычную позицию у нее за спиной. Эйрел настороженно смотрел на нее: - Слушаю тебя, Корделия. - Что у тебя с головой? - спросила она. - На каком мы свете? - Я... сожалею. Задним числом. Сожалею, что не попытался спасти его раньше. Во дворец проникнуть намного сложнее, чем в госпиталь. И все же... Я не мог поступить иначе. Требуя, чтобы мои подчиненные ждали, дрожа от страха за близких, я не мог рисковать людьми и техникой ради собственного сына. Положение Майлза... давало мне моральное право требовать от них преданности. Они знали, что я не жду от них и их близких больших жертв, чем те, на которые иду сам. - Но сейчас ситуация изменилась, - возразила Корделия. - Сейчас вы рискуете по-разному. У родственников твоих подчиненных времени сколько угодно. А у Майлза только шесть дней, минус то время, которое мы потратим на споры. Она слышала, как у нее в мозгу тикают часы. Он ничего не ответил. - Эйрел... за все время, что мы с тобой прожили, просила ли я тебя о каком-нибудь одолжении? Как регента? По его губам скользнула печальная улыбка - и исчезла. Теперь его глаза были устремлены на Корделию. - Нет, - прошептал он. Они сидели, напрягшись, подавшись навстречу друг другу. - И вот я тебя прошу. - Сейчас, - отозвался он после долгой паузы, - очень сложный момент. С точки зрения общей ситуации. Мы ведем тайные переговоры с двумя главными командующими Фордариана. Силы космического базирования тоже вот-вот примут решение. Возможно, очень скоро мы сможем накрыть Фордариана без крупного сражения. Корделия на секунду отвлеклась, прикидывая, кто из командующих Форкосигана ведет сейчас такие же тайные переговоры. Время покажет. Время. Форкосиган продолжал: - Если мы завершим эти переговоры так, как я хочу, то сможем вызволить большинство заложников одним внезапным широкомасштабным рейдом. - Широкомасштабный рейд здесь не требуется. - Да. Но я пытаюсь тебе объяснить, что локальная операция, особенно если она сорвется, может серьезно помешать успеху большой, которая будет осуществляться позже. - Может? - Может. - Когда? Он опустил голову. - Примерно через десять дней. - Не годится. - Да. Я попытаюсь ускорить. Но ты должна понять: если я упущу этот шанс, за мои ошибки жизнью заплатят тысячи. Она прекрасно его понимала. - Хорошо. Оставим в покое барраярскую армию. Отпусти меня. Может, с парой надежных помощников. Личная вылазка. Он хлопнул ладонями по столу и чуть не задохнулся: - Нет! Господи, Корделия! - Ты ставишь под сомнение мои способности? - с опасным спокойствием спросила она. "Сама-то я в них очень даже сомневаюсь. Но сейчас не время в этом признаваться". - "Милый капитан" - это что, всего лишь домашнее прозвище? Или ты говорил серьезно? - Я видел, как тебе удавались поразительные вещи... "И видел, как я садилась в лужу, ну и что?" - ...но тобой рисковать я не могу. Господи, Корделия! Это точно сведет меня с ума. Ждать, не зная... - Но ты ведь требуешь этого от меня. Ждать, не зная. Ты требуешь этого от меня каждый день. - Ты сильнее меня. Ты просто невероятно сильная. - Лестно. Но не убедительно. Но он уже принял решение - она поняла это по холодному блеску глаз. - Нет. Никакой самодеятельности. Я запрещаю, Корделия. Категорически, раз и навсегда. Выбрось это из головы. Я не могу рисковать вами обоими. - Ты рискуешь. Сейчас. Эйрел стиснул зубы и опустил голову. Он ее понял. Куделка встревоженно переводил взгляд с одного на другую. Корделия почувствовала, как Друшикко изо всех сил сжала побелевшими пальцами спинку ее стула. Казалось, Форкосигана расплющивает между двумя камнями. Еще секунда - и он потребует, чтобы она дала слово не покидать базы. Она разжала руку, положив ее ладонью вверх на стол. - Я сделала бы другой выбор. Но никто не назначал меня регентом Барраяра. Напряжение оставило его. Он глубоко вздохнул. - У них просто не хватило воображения. "Барраярцам это свойственно, мой милый". Возвращаясь в номер, Корделия повстречалась с графом Петером Форкосиганом. Сейчас это был уже не тот измученный неопрятный старик, с которым она рассталась на горной дороге. Чисто выбритый, в скромном, но добротном костюме гражданского покроя, он походил на удалившегося от дел сановника или просто пожилого фора-землевладельца. Ясно было, что он только что вернулся из своей секретной дипломатической поездки к собратьям-графам. За его плечом громоздился Ботари, вновь облачившийся в свою коричневую с серебром ливрею. - А, Корделия! - свекор приветствовал церемонным поклоном, явно не подразумевавшим возобновления военных действий. Корделию это вполне устраивало. Она очень сомневалась, что еще способна воевать. - Добрый день, сэр. Поездка была удачной? - Весьма. Где Эйрел? - Насколько мне известно, пошел в разведсектор посовещаться с Иллианом о последних сообщениях из Форбарр-Султана. - Что-нибудь новое? - К нам явился капитан Вааген. Его избили до полусмерти, но ему все же как-то удалось выбраться из столицы. Похоже, Фордариан пополнил свой список еще одним заложником. Его отряд утащил репликатор Майлза из госпиталя и доставил во дворец. Полагаю, мы скоро услышим об этом от него: несомненно, он медлит, чтобы сперва позволить нам как следует насладиться рассказом капитана Ваагена. Граф Петер презрительно усмехнулся. - Ну, вот уж пустая угроза. Корделия с трудом разжала зубы, чтобы спросить: - Что вы имеете в виду, сэр? Она прекрасно знала, что он имел в виду, но хотела увидеть, как он дойдет до предела. "До конца, будь ты проклят. Выкладывай". На лице графа появилось подобие улыбки. - Я хочу сказать, что, сам того не желая, Фордариан готов оказать услугу семье Форкосиганов. Уверен, что он этого не осознает. "Ты бы этого не сказал, старик, будь здесь со мной Эйрел. А может, ты сам навел их на след? Боже, только бы не сказать это вслух!" - Это вы подстроили? - напряженно спросила Корделия. У графа дерну