оджигателя. Именно они, которые более всего узнали людей, даже вызвали их сюда, чтобы те помогали и были свидетелями попытки возрождения. - Поскольку нам известно, - объяснил Садовник, который стал теперь представителем спасшихся братьев, - что не все люди одинаковы, равно как не одинаковы и все pequeninos. Христос живет в некоторых, в других же - нет. Не каждый из нас как лес Поджигателя, и не каждый из вас - убийца. Вот почему случилось так, что в тот день, перед самым рассветом, когда материнское дерево смогло открыть щель в стройном своем стволе, Садовник держал за руку Миро и Валентину. Жены осторожно перенесли в новый дом слабых, оголодавших детей. Сложно было что-либо предусматривать, но существовала надежда: новое материнское дерево было готово буквально за полтора дня, и более трех дюжин детей выжили к моменту переезда. Целая дюжина из них может оказаться способными к оплодотворению самками, и даже если только четвертая часть из них родит малышей, лес вновь расцветет. Садовник дрожал от охвативших его чувств. - Братья никогда еще не видали этого за всю историю нашего мира, - сказал он. Несколько братьев опустились на колени и осеняли себя знаком креста. Многие молились во время бдения. Валентине вспомнила то, о чем ей рассказывала Квара. - Эля тоже молилась, - шепнула она Миро. - Эля? - Перед пожаром. Квара была с нею возле часовни Ос Венерадос. Она молилась, чтобы Бог открыл дорогу к разрешению наших проблем. - Каждый тогда молился об этом. Валентина подумала о том всем, что произошло после молитвы Эли. - Могу предположить, она разочарована тем ответом, который дал ей Бог. - Люди обычно всегда разочарованы. - Но может то... что материнское дерево открылось столь быстро... может это и есть началом ответа. Миро с удивлением пригляделся к ней. - Разве ты верующая? - Скажем так, что я предполагающая. Предполагаю, что может существовать некто, кто заботится о том, что нас ожидает. Это на целый шаг больше, чем просто желать. Но и на целый шаг меньше, чем надеяться. Миро слегка усмехнулся, и Валентине было трудно сказать, означает эта усмешка удовлетворение или же просто веселье. - И что Бог сделает теперь, в ответ на молитвы Эли? - Подождем и увидим, - ответила ему Валентина. - Именно мы должны решить, что сделаем. А решать нам исключительно глубинные секреты Вселенной. - Ну что же, это уже воистину божественное дело, - подтвердил Миро. Через мгновение появилась Оуанда. В качестве ксенолога она тоже участвовала в бдении, и хотя сейчас было и не ее дежурство, ей незамедлительно передали известие о том, что материнское дерево раскрылось. Ее прибытие, обычно, означало быстрое исчезновение Миро. Но не на сей раз. Валентина с радостью отметила, что взгляд Миро уже не следит, равно как и не избегает Оуанды. Женщина здесь просто присутствовала, точно как и он сам она работала с pequeninos. Наверняка эта нормальность была несколько натянутой. Только Валентина по собственному опыту знала, что нормальность всегда в чем-то притворна, и люди беспрерывно играют роли, которые, по их мнению, они обязаны играть. Просто-напросто, Миро достиг того этапа, когда уже мог сыграть в нормальные отношения с Оуандой, хотя они находились в абсолютном противоречии с его истинными чувствами. Впрочем, может и не таком уже и противоречии. Оуанда в два раза старше его. Это уже не та девушка, которую он когда-то любил. Они любили друг друга, но никогда вместе не спали. Валентина была рада этому, когда Миро признался, хотя говорил с печалью и злостью. Она уже давно заметила, что в обществах, требовательных к чистоте и верности, как на Лузитании, молодежь, которая усмиряла и контролировала свои юношеские эмоции, становилась людьми одновременно сильными и цивилизованными. Те же, кто был либо слишком слаб, чтобы взять себя в руки, либо слишком уж презирал общественные нормы, чтобы пытаться, чаще всего становились овцами или же волками: либо бездумными представителями стада, либо хищниками, которые хватают все, что угодно, ничего не давая взамен. Когда Валентина встретила Миро в первый раз, она боялась, что это то ли плачущий над своей долей слабак, то ли эгоистичный хищник, ненавидящий собственную ограниченность. К счастью, все оказалось иначе. Возможно, он жалеет о давнем благочестии. Это естественно, ему бы хотелось соединиться физически с Оуандой, когда он был еще сильным, и оба находились в соответствующем возрасте. Только Валентина не жалела парня. Миро доказал этим собственную внутреннюю силу и чувство ответственности перед обществом. Валентина совершенно не удивилась тому, что Миро, абсолютно сам, удержал толпу на тот решающий момент, который и спас Корнероя и Человека. Не удивило ее и то, что сейчас Миро с Оуандой с большим трудом делали вид, что они всего лишь пара людей, исполняющие свои обязанности... что их отношения совершенно нормальны. Внутренняя сила и внешнее уважение. Такие люди удерживают общество в рамках, руководят им. В отличие от овец и волков, они играют роль, гораздо более важную, чем им предписывает сценарий страхов и приманок. Они реализуют сценарий приличий, долга, чести... цивилизации. И тогда игра становится действительностью. Если в человеческой истории и можно заметить цивилизацию, подумала Валентина, то она существует исключительно благодаря таким вот людям. Пастырям. Новинья встретила его в дверях школы. Она опиралась на плечо Доны Кристы, с момента прибытия Эндера на Лузитанию уже четвертого принципала Детей Разума Христова. - Мне нечего тебе говорить, - заявила она. - По закону мы до сих пор являемся супругами, но это и все. - Я не убивал твоего сына, - сказал Эндер. - Но и не спас его, - парировала она. - Я люблю тебя. - Лишь настолько, насколько способен к любви. Да и то, лишь тогда, когда у тебя останется свободная минутка позаботиться обо всех других. Ты думаешь, будто являешься каким-то ангелом-хранителем и отвечаешь за всю вселенную. А мне хотелось только, чтобы ты взял ответственность за мою семью. У тебя великолепно получается любить людей миллиардами, а вот десятками уже не так хорошо, с одной же женщиной совершенно не справляешься. Это был суровый приговор. Эндер знал - что несправедливый, только он пришел сюда не ссориться. - Прошу тебя, возвращайся домой, - сказал он. - Ты же любишь меня, и я нужен тебе точно так же, как и я тебе. - Теперь мой дом здесь. Я уже перестала нуждаться в тебе и в ком-либо ином. И если ты хотел сказать только это, то понапрасну тратишь мое и свое время. - Нет, это не все. Она ждала. - Файлы в лаборатории. Ты поставила на них пароли. Мы должны решить проблему десколады раньше, чем вирус нас убьет. Новинья усмехнулась, и в усмешке этой была горечь и издевка. - Зачем ты обращаешься ко мне с этим? Ведь Джейн сможет обойти мои пароли. - Она не пыталась, - сказал он в ответ. - Ну конечно же, чтобы меня не оскорбить. Но ведь сможет, разве нет? - Скорее всего. - Тогда пускай этим и займется. Ведь сейчас тебе нужна только она. А в о мне ты никогда по-настоящему и не нуждался. У тебя ведь была она. - Я старался быть тебе хорошим мужем, - сказал Эндер. - Я и не утверждал, что смогу защитить тебя от всего, но делал, что мог. - Если бы ты старался, мой Эстеваньо был бы жив. Она повернулась к нему спиной, и Дона Криста провела ее по коридору. Эндер следил за ними, пока они не исчезли за поворотом. После чего повернулся сам и покинул школу. Он не знал, куда направляется; знал лишь одно, что обязан туда дойти. - Мне очень жаль, - тихонько сказала Джейн. - Да, - буркнул Эндер в ответ. - Когда я уйду, Новинья, возможно, вернется к тебе. - Ты не уйдешь, если только мне удастся как-то справиться с этим. - Но ты не успеешь. Через два месяца меня отключат. - Заткнись, - буркнул он. - Но ведь такова правда. - Заткнись и дай мне подумать. - И что? Теперь ты уже собираешься меня спасать? Роль спасителя в последнее время тебе как-то не удается. Эндер не ответил, а Джейн уже не заговаривала с ним до конца дня. Он вышел за ограду, но к лесу не приближался. Весь день он провел, валяясь в траве, один, под жарким солнцем. Время от времени он пытался размышлять о проблемах, которые до сих пор его мучили: приближающийся флот, дата отключения Джейн, десколада, которая безустанно пыталась убить всех людей на Лузитании... Планы Поджигателя распространить десколаду по всей галактике, и мрачные настроения в городе, поскольку королева улья все еще удерживала посты вокруг ограды; а еще люди, в рамках покаяния, рушили стены своих домов. Иногда же его разум был свободен от всяческих мыслей, и Эндер стоял, сидел или лежал на траве, слишком безразличный, чтобы даже плакать. Ее лицо возвращалось в воспоминаниях, губы и язык формировали ее имя, беззвучно молили. Но он знал, что если бы даже произнес его, если бы даже кричал, даже если бы сделал так, чтобы она услыхала его голос, то все равно бы не ответила. Новинья. 13. СВОБОДА ВОЛИ Среди нас имеются такие, которые считают, будто бы необходимо сдержать людей в их исследованиях десколады. Ведь десколада это сердце нашего жизненного цикла. Мы опасаемся того, что им удастся открыть способ убить ее на всей планете, а это уничтожит нас на протяжении одного поколения. А если вам удастся заблокировать эти исследования, тогда десколада за несколько лет убьет их. Действительно ли она такая страшная? Почему ее не могут нейтрализовать? Потому что десколада мутирует не случайным образом, согласно законов природы. Она адаптируется совершенно разумно, чтобы уничтожить нас всех. Нас? Тебя? Мы все время с ней боремся. Не в лабораториях, как люди, но в наших собственных организмах. Прежде, чем отложить яйца, наступает фаза, когда я готовлюсь к производству всех антител, которые им будут нужны в течение всей жизни. Когда же десколада изменяется, мы узнаем об этом, поскольку работницы начинают умирать. И вот тогда орган, находящийся рядом с моими яйцекладами, создает новые антитела, а мы откладываем яйца новых работниц, которые уже могут сопротивляться изменившейся десколаде. То есть, ты тоже пытаешься ее уничтожить? Нет. Этот процесс идет уже совершенно инстинктивно. Он происходит в теле королевы улья, сознание в нем участия не принимает. Мы не можем не бороться с реальной угрозой. Наша иммунная система более эффективна и намного быстрее адаптируется, чем у людей. Но если десколада не будет уничтожена, нас будет ждать тот же самый, что и их самих, конец. Разница состоит в том, что если десколада нас все-таки уничтожит, то во всей Вселенной уже не имеется королевы улья, которая бы продолжила наш род. Мы последние. Ваш случай еще более драматичнее, чем их. А мы сами еще более беспомощные. Мы не знаем биологии, всего лишь обычное земледелие. Наши естественные методы борьбы с болезнями были столь эффективными, что, в отличие от людей, мы не знали потребности того, чтобы понять жизнь и ее контролировать. Но разве так должно быть? Либо погибнем мы, либо погибнете вы с людьми. Если десколада выживет, она убьет тебя. В противном случае - умрем мы. Это ваш мир. Десколада живет в ваших телах. Если придет время выбирать между нами и вами, то в живых останетесь вы. Ты говоришь от своего имени, подруга. Но вот что сделают люди? Если они обнаружат такой метод уничтожения десколады, что при этом вымрете и вы, мы запретим им применить его. Запретишь им? Но разве люди когда-нибудь кого-нибудь слушали? Мы никогда не запрещаем, если у нас нет власти на то, чтобы и удержать. Ага. Это ваш мир. И Эндер знает об этом. Если другие об этом не помнят, мы им напомним. У меня есть еще одно дело. Спрашивай. А что же с такими, как Поджигатель, которые желают разнести десколаду по всей Вселенной? Им ты тоже запретишь? Нельзя им приносить десколаду в какой-либо мир, где уже имеется жизнь на многоклеточном уровне. Но ведь они именно это и желают сделать. Им нельзя. Неужто ты им запрещаешь? Мы никогда не запрещаем, если у нас нет власти на то, чтобы удержать. Так зачем же ты все время строишь эти корабли? Близится людской флот. Там имеется оружие, способное уничтожить весь этот мир. Эндер уверен, что они им воспользуются. Неужто мы обязаны сотрудничать с ними и оставить все ваше генетическое наследство на этой единственной планете, где вас можно уничтожить одним ударом? Потому-то ты и строишь эти космолеты, даже зная о том, что некоторые из нас способны воспользоваться ими для разрушительных целей? Это вы будете отвечать за то, как станете использовать космические путешествия. Если вы станете врагами жизни, то и сама жизнь станет вашим врагом. Мы передадим корабли всем вам, как расе. И вот тогда вы, как раса, решите, кто останется, а кто покинет Лузитанию. Имеется огромный шанс того, что группа Поджигателя получит большинство. Что именно они и станут принимать решение. Так что же, мы сразу же должны признать правоту людей, пытающихся вас уничтожить? Может Поджигатель и прав. А вдруг это люди заслуживают уничтожения. Какое у нас имеется право решать, кто из вас прав? У них Система Молекулярной Деструкции. У вас имеется десколада. У каждого имеется возможность уничтожить противника, каждая раса способна на подобное чудовищное преступление, и тем не менее - в каждой из рас имеются индивидуумы, которые никогда сознательно не допустят подобного зла, и которые, тем самым, заслуживают того, чтобы им сохранили жизнь. Мы не станем выбирать. Всего лишь построим корабли и позволим сделать так, чтобы и вы, и люди сами разработали собственное будущее. Ты могла бы нам помочь. Ты бы могла не отдавать корабли в руки группы Поджигателя, а контакты поддерживать только лишь с нами. Гражданская война среди вас была бы чудовищной. Неужели только лишь потому, что вы не согласны друг с другом, позволили бы уничтожить их генетическое наследство? Так кто здесь чудовище и преступник? Как нам рассудить вас, раз обе стороны склонны полностью уничтожить другой народ? Выходит, надежды нет. Кто-то должен погибнуть. Разве что ученым удастся обнаружить такой вид десколады, которая даст возможность вашей расе выжить, и в то же самое время - утратит свою убийственную силу. Как это можно? Мы не биологи. На такое способны только люди. В таком случае, мы не можем мешать им в исследованиях. Мы обязаны им помочь. У нас нет выбора, хотя наш лес из-за людей практически погиб. Мы должны помочь. Мы знали, что ты придешь к такому выводу. Знала? Именно потому мы и строим корабли для pequeninos. Потому что вы способны быть мудрыми. Когда богослышащим на Дао стало известно про обнаружение Лузитанского Флота, они начали посещать дом Хань Фей-цы, дабы выразить ему свое восхищение. - Я не приму их, - заявил тот. - Ты обязан, отче, - заявила Хань Цинь-цзяо. - Они хотят поздравить тебя с успехом. - В таком случае, я сообщу им, что это исключительно твоя заслуга, а я не имею со всем этим делом ничего общего. - Нет! - Воскликнула Цинь-цзяо. - Тебе нельзя этого делать. - Более того, я скажу им, что считаю все это чудовищным преступлением, приведшим к смерти благородной души. Я скажу, что богослышащие Дао - это рабы жестоких и немилосердных властей, что мы все свои силы обязаны посвятить низложению Конгресса. - Не заставляй меня слушать это! - простонала Цинь-цзяо. - Ты никому не можешь сказать что-либо подобное. Это правда. Си Вань-му глядела из уголка комнаты, как они оба, отец и дочь, начинают ритуал очищения: Хань Фей-цы за свои бунтарские слова, а Хань Цинь-цзяо - за то, что их слушала. Понятное дело, что при чужих господин Хань ничего бы и не сказал. Даже если бы он что-то из этого и вымолвил бы, то ему сразу пришлось бы очищаться, и это признали бы достаточной причиной, что боги отрицают его слова. Эти ученые, нанятые Конгрессом для сотворения богослышащих, свою работу сделали хорошо. Даже зная всю правду, Хань Фей-цы был совершенно беспомощен. Вот почему навстречу всем гостям, появлявшимся в их доме, выходила Цинь-цзяо, и это именно она принимала выражения признания. Вань-му сопровождала ее в течение нескольких первых визитов. Только она не смогла выдержать того, когда Цинь-цзяо раз за разом рассказывает о том, как вместе с отцом открыла существование компьютерной программы, живущей в филотической сети анзиблей, и о том, как они собираются эту программу уничтожить. Понятно, что в глубине собственного сердца Цинь-цзяо не верила, что совершает убийство. Только, одно дело знать об этом, а другое - еще слушать, как этим убийством хвастаются. Потому что Цинь-цзяо именно хвасталась, хотя одна лишь Вань-му понимала это. Цинь-цзяо приписывала заслугу только лишь отцу, но ведь девочка знала, что все сделала именно Цинь-цзяо. Поэтому, когда она говорила об этом, как о богоугодном деле, на самом деле она восхваляла саму себя. - Пожалуйста, не заставляй меня слушать этого больше, - обратилась Вань-му к своей госпоже. Цинь-цзяо какое-то время глядела на свою тайную наперсницу, как бы оценивая ее. - Уходи, если это тебе нужно, - заявила она холодно. - Я вижу, что ты до сих пор остаешься в неволе нашего врага. Мне ты не нужна. - Ну конечно же, нет, - признала Вань-му. - Ведь у тебя есть боги. Говоря это, она не могла скрыть горькой иронии. - Богов, в которых ты не веришь, - с укором заявила Цинь-цзяо. - Конечно, к тебе они ни разу не обращались. Так зачем же тебе верить? Ладно, раз твое желание таково, я освобождаю тебя от обязанностей моей тайной наперсницы. Возвращайся к своей семье. - Если на то воля богов. На сей раз, упоминая богов, девочка даже не пыталась маскировать своей горькой иронии. Она была уже в пути, когда за ней отправилась Му-пао. Женщина была старой и толстой, поэтому и не могла рассчитывать на то, что догнать Вань-му пешком. Она ехала на ослике и выглядела очень смешно, ударяя пятками по бокам животного. Ослы, паланкины, все эти реквизиты древнего Китая - неужто богослышащие и вправду считают, что подобные демонстрации делают их более достойными святости? Почему они не пользуются флаерами или машинами на воздушной подушке, как все порядочные люди со всех остальных планет? Тогда Му-пао не пришлось бы унижаться, подпрыгивая и пошатываясь на ослике, который сам еле выдерживает такую тушу. Чтобы, по мере возможности, смягчить неудобства пожилой женщины, Вань-му повернула и встретилась с нею на полпути. - Хозяин Хань Фей-цы приказывает тебе вернуться, - сообщила Му-пао. - Передай господину Ханю, что он очень милостив и добр, но меня прогнала моя госпожа. - Господин Хань говорит, что молодая госпожа Цинь-цзяо имеет право прогнать тебя как свою тайную наперсницу, но только не отправлять из его дома. Ведь ты подписывала контракт с ним, а не с нею. Это правда. Вань-му даже и не подумала об этом. - Он просит, чтобы ты вернулась, - прибавила Му-пао. - Еще он попросил меня сказать, чтобы ты вернулась хотя бы из жалости, если не желаешь сделать этого по воле долга. - Передай ему, что я буду послушна. Он не должен просить чего-либо у стоящей столь низко, как я. - Он будет доволен. Вань-му пошла рядом с осликом Му-пао. Шли они очень медленно, для большего удобства пожилой женщины, равно как и животного. - Я еще никогда не видала его таким взволнованным, - рассказывала Му-пао. - Вообще-то, мне бы не следовало тебе говорить об этом. Но он был совершенно вне себя, когда я сообщила ему о твоем уходе. - Боги разговаривали с ним? Девочке было бы очень горько, если бы ей стало известно, что господин Хань позвал ее назад лишь потому, что этого, по каким-то неизвестным причинам, от него потребовал копошащийся в мозгах надзиратель. - Нет, - ответила на это Му-пао. - Все было совершенно иначе. Понятно, что я никогда не видела, как это выглядит, когда с хозяином разговаривают боги. - Ну, конечно. - Он просто не желал, чтобы ты уходила. - В конце концов, он и так меня наверняка отошлет, - вздохнула тихонько Вань-му. - Но я с удовольствием объясню ему, почему совершенно не пригодна для Рода Хань. - О, естественно, - буркнула под нос Му-пао. - Ты никогда не была к чему-то пригодной. Только это вовсе не значит, что ты не нужна. - Что ты имеешь в виду? - Счастье в одинаковой степени может зависеть как от полезных, так и совершенно ненужных вещей. - Это что, мысль какого-то древнего мудреца? - Это мысль старой толстухи на осле. И запомни ее хорошенько. Когда же Вань-му осталась одна с господином Ханем в его комнате, она не заметила ни малейшего следа волнения, о котором вспоминала Му-пао. - Я разговаривал с Джейн, - сообщил он девочке. - Она считает, что тебе лучше остаться, раз уж ты знаешь о ее существовании и веришь, что она вовсе не враг богам. - Так теперь я стану служить Джейн? - спросила Вань-му. - Стану ее тайной наперсницей? Ей не хотелось, чтобы ее слова прозвучали издевательски. Интригующей была сама мысль сделаться тайной наперсницей нечеловеческой личности. Но Хань Фей-цы отреагировал на это так, будто желал смягчить оскорбление. - Нет, - заявил он. - Ты не будешь ничьей служанкой. Ты повела себя очень храбро и достойно. - И все же, вы вызвали меня, чтобы я выполнила условия контракта. Господин Хань склонил голову. - Я позвал тебя, поскольку ты единственная, кто знает правду. Если же ты уйдешь, то в этом доме я останусь сам. Вань-му уже хотела было возразить: как же это вы можете быть сами, если здесь находится ваша дочь? И всего лишь пару дней назад это вовсе не было бы жестокостью, ведь господин Хань и молодая госпожа Цинь-цзяо были друзьями столь близкими, как это только возможно для отца и дочери. Но вот теперь между ними выросла непреодолимая стена. Цинь-цзяо жила в мире, в котором победно служила богам и пыталась хранить спокойствие в отношении временного умопомешательства отца. А сам господин Хань жил в мире, где его дочь и все общество были рабами коварного Конгресса, и только он один-единственный знал правду. Как могут они договориться, стоя на различных берегах столь широкой и глубокой пропасти? - Я останусь, - пообещала Вань-му. - И буду тебе служить изо всех своих сил. - Мы будем служить друг другу, - ответил на это Хань Фей-цы. - Моя дочь обещала тебя учить. Теперь твоим учителем буду я. Вань-му коснулась лбом пола. - Я недостойна таких милостей. - Нет! - воскликнул господин Хань. - Мы оба знаем правду. Никакие боги ко мне не обращаются, так что ты не должна падать передо мною ниц. - Мы обязаны жить в этом мире, - ответила ему Вань-му. - Я буду относиться к вам как к человеку, уважаемому среди богослышащих, поскольку мир ожидает от меня именно этого. А вы, по тем же самым причинам, должны относиться ко мне, как к простой служанке. Господин Хань горько усмехнулся. - Мир ожидает и того, что когда мужчина в моем возрасте переводит молоденькую девочку от своей дочери к себе, то делает это из развратных целей. Мы и в этом обязаны выполнять ожидания мира? - Это не лежит в вашей натуре, чтобы злоупотреблять собственной властью именно таким образом. - Но в моей натуре нет и согласия на то, чтобы ты унижалась передо мною. Перед тем, как узнать правду о собственной болезни, я принимал поклоны других людей, свято веря в то, что так они проявляют уважение к богам, а не лично ко мне. - И это вовсе не изменилось. Те, которые верят, что вы богослышащий - отдают честь богам. Бесчестные же делают это лишь затем, чтобы вам польстить. - Но ведь ты не из бесчестных. И ты не веришь, что боги говорят со мной. - Я не знаю, говорят они или нет. Равно как и в то, говорили ли они с кем-либо вообще, и могут ли они это делать. Я знаю лишь то, что ни от вас, ни от кого-либо другого они не требуют выполнения всех этих смешных и унизительных ритуалов... на их выполнении настаивает Конгресс. А вы должны их выполнять, поскольку этого требует ваше тело. Потому-то и я сама прошу позволить мне выполнять ритуалы унижения, которых мир требует от людей моего круга. Господин Хань мрачно кивнул. - Мудрость твоя, Вань-му, превышает и твои года, и твою ученость. - Я очень глупая девушка. Если бы у меня оставалась хоть капелька ума, я бы молила вас отослать меня от этого дома как можно дальше. Для меня опасно жить рядом с Цинь-цзяо. В особенности же, когда она увидит, что вы приблизили меня в то время, как она от себя меня удалила. - Ты права. Я очень самолюбив, прося, чтобы ты осталась. - Да, - признала Вань-му. - И все же я останусь. - Почему? - спросил господин Хань. - Поскольку я уже не смогла бы вернуться к давней жизни. Слишком много я узнала о мире, о галактике, Конгрессе и богах. Если бы сейчас я вернулась домой и притворялась, что остаюсь такой, как и раньше, то до конца жизни испытывала бы на губах вкус яда. Господин Хань очень серьезно кивнул, но тут же усмехнулся, а затем и вовсе расхохотался. - Почему вы смеетесь надо мной? - Смеюсь, ибо думаю, что ты никогда не была тем, кем была. - Не поняла. - Мне кажется, что ты всегда притворялась. И, вполне возможно, обманула даже саму себя. Но в одном никаких сомнений нет: ты никогда не была обыкновенной девушкой, ты никогда бы не вела простую, обычную жизнь. Вань-му пожала плечами. - Будущее это тысячи нитей, а прошлое - это ткань, которую уже невозможно соткать наново. Может я и была бы счастлива. А может и нет. - Так значит мы все вместе, все трое. Только лишь сейчас Вань-му заметила, что они не одни. В воздухе над терминалом висело улыбающееся ей лицо Джейн. - Я рада, что ты вернулась, - сказала она. Присутствие Джейн на какое-то мгновение пробудило надежды Вань-му. - Так ты не погибла? Тебя пощадили? - Цинь-цзяо вовсе и не собиралась погубить меня так быстро. Но план ее развивается без малейших помех, поэтому я, без всяких сомнений, умру строго по расписанию. - Но почему ты возвращаешься в этот дом? Ведь именно здесь прозвучал твой смертный приговор? - До того как умереть, мне еще многое нужно успеть сделать. Возможно, мне даже удастся обнаружить шанс на выживание. Так уж сложилось, что в мире Дао имеется несколько тысяч человек, гораздо более умных, чем остальное человечество. - Только лишь по причине генетических манипуляций Конгресса, - вмешался Хань Фей-цы. - Это так, - согласилась Джейн. - Говоря точнее, богослышащие с Дао и не являются собственно людьми. Вы совершенно иной вид, созданный и порабощенный Конгрессом, чтобы обеспечить им перевес над всем остальным человечеством. Однако, по счастливому стечению обстоятельств, один из представителей этого вида в какой-то мере смог освободиться от власти Конгресса. - И разве это свобода? - буркнул Хань Фей-цы. - Даже в этот момент желание очищения просто неотвратимо. - Так и не надо ему сопротивляться, - посоветовала Джейн. - Я могу с тобой разговаривать, когда ты будешь выгибаться. Чуть ли не в тот же миг Хань Фей-цы распростер руки, выполняя ритуальные движения. Вань-му отвела взгляд. - Не делай этого, - сказал Хань. - Не прячь от меня своего лица. Я просто-напросто калека, и ничего более. Если бы я потерял ногу, мои близкие не побоялись бы глядеть на культю. Вань-му поняла истину этих слов и уже не отводила взгляд. - Как я уже говорила, представитель этого вида в какой-то степени смог освободиться от власти Конгресса, - начала Джейн. - Теперь я надеюсь получить вашу помощь по вопросам, которые сама пытаюсь решить в течение тех нескольких месяцев, которые у меня еще остались. - Я сделаю все, что только в моих силах, - пообещал Хань Фей-цы. - А если я хоть чем-то смогу помочь, то обязательно сделаю это, - прибавила Вань-му. Только лишь сказав это, девочка осознала, сколь смешно это ее предложение. Господин Хань, один из богослышащих, один из людей с наивысшими интеллектуальными способностями. Сама же она всего лишь необразованный представитель самых обычных людей, и ей нечего предложить. Тем не менее, никто из присутствующих не стал издеваться над ее предложением, никто его не отбросил. Подобная милость еще раз доказала Вань-му, что Джейн - это людское существо, а не имитация. - Сейчас я расскажу вам о проблемах, которые хочу решить. Люди слушали. - Как вам уже известно, мои близки приятели находятся на планете Лузитания. Им угрожает Лузитанский Флот. Мне бы хотелось остановить этот Флот перед тем, как тот совершит необратимые уничтожения. - Я уверен, что им уже отдан приказ применения Малого Доктора, - вмешался Хань Фей-цы. - Ну да, мне тоже уже известно об этом. И я стараюсь, чтобы приказ этот не привел к уничтожению не только людей на Лузитании, но двух других видов раменов. Джейн рассказала им о королеве улья, и как сложилось, что жукеры снова живут во Вселенной. - Королева улья уже строит космолеты. Она работает очень быстро, чтобы сделать максимально много до прибытия Флота. Только ей не удастся построить их столько, чтобы спасти всего лишь ничтожную часть популяции. Сама королева улья может улететь или выслать другую королеву, с которой делит всю свою память. И нет значения, спасутся ли работницы. Только вот для pequeninos и для людей это вовсе не безразлично. Мне бы хотелось спасти их всех. Тем более, что мои самые близкие друзья, некий Говорящий За Мертвых и молодой человек, страдающий от поражения мозга, не покинут Лузитании, если не спасутся все остальные люди и свинксы. - Так они герои? - спросил Хань Фей-цы. - Каждый из них доказал это уже много раз. - Я не верил, что герои все еще существуют. Си Вань-му не произнесла того, что чувствовала в глубине собственного сердца: господин Хань и сам точно такой же герой. - Я исследую каждую возможность, - говорила Джейн. - Только все сводится к невозможности, в которую человечество верило уже три тысячи лет. Если бы удалось построить космолет, который был бы быстрее света, столь скорый, как информация анзиблей, переходящая от одного обитаемого мира к другому, тогда было бы достаточно, если бы королева улья построила всего десять кораблей. В таком случае, нам удалось бы вывезти всех обитателей Лузитании на другие планеты еще до того, как туда прибудет Лузитанский Флот. - Если бы тебе удалось построить такой корабль, - заметил Хань Фей-цы, - ты могла бы создать собственный флот. Ты смогла бы атаковать Лузитанский Флот и уничтожить его еще до того, как он добрался бы до Лузитании. - Это невозможно, - отрезала Джейн. - Ты можешь представить полет со скоростью, быстрее скорости света, но не можешь представить уничтожения Лузитанского Флота? - Представить-то я могу. Только вот королева улья откажет. Она сказала Эндрю... моему приятелю, Говорящему За Мертвых... - Брату Валентины! - воскликнула Вань-му. - Так он тоже жив? - Королева улья сказала ему, что никогда и ни под каким предлогом не станет делать оружия. - Даже ради спасения собственного вида? - У нее будет один космолет, чтобы улететь с планеты. Другие тоже получат достаточно кораблей, чтобы спасти собственную расу. Этого для нее достаточно. Ей не придется никого убивать. - Но ведь если Конгресс настоит на своем, тогда погибнут миллионы! - Ответственность падет на Конгресс, - подтвердила Джейн. - Во всяком случае, Эндрю говорит, что королева улья отвечает так каждый раз, как только он поднимает этот вопрос. - И что же это за мораль? - Ты забываешь, что она лишь недавно открыла другие разумные расы, причем была опасно близка к уничтожению одной из них. А потом эта другая разумная раса чуть не уничтожила ее саму. Но именно сам факт, что она сама чуть не совершила ксеноцид, более всего влияет на моральную аргументацию. Она не может удержать иные расы от таких поступков, но желает быть уверенной, что сама этого не сделает. Убивать она станет лишь тогда, когда это будет единственной надеждой спасения ее собственного вида. Поскольку же эта возможность не единственная, то боевой звездолет она строить не будет. - Полет со сверхсветовой скоростью, - задумчиво сказал Хань Фей-цы. - Это твой единственный шанс? - Единственный, который хоть чуточку правдоподобен. По крайней мере, нам известно, что кое-что во Вселенной движется быстрее света: информация передается вдоль филотического луча между анзиблями без заметного истечения времени. Очень способный молодой физик с Лузитании, который в этот момент как раз пребывает в тюрьме, днем и ночью бьется над этой проблемой. Я выполняю для него все расчеты и произвожу имитации. Именно в этот момент он проверяет гипотезу о природе филот, используя столь сложную модель, что для реализации программы я ворую машинное время почти у тысячи университетов. Надежда имеется. - Пока живу - надеюсь, - подтвердила Вань-му. - Но кто выполнит для него все эти эксперименты, когда тебя уже не будет? - Потому-то спешка так и важна. - А зачем тебе я? - спросил Хань Фей-цы. - Я не физик, а за эти несколько месяцев не выучусь достаточно, чтобы это имело какую-то разницу. Если кто и сможет это совершить, то лишь твой сидящий в тюрьме физик. Либо сама ты. - Каждый нуждается в объективном критике, который спросит: а про это ты подумала? Или даже скажет: брось ты этот тупик и попробуй чего-нибудь другое. Вот для этого ты нам и нужен. Мы станем давать тебе отчеты о нашей работе, а ты все оценишь и скажешь то, что придет тебе в голову. Трудно сказать, какое случайное слово укажет на разыскиваемое решение. Хань Фей-цы покачал головой. - Вторая моя проблема носит даже еще более сложный характер, - продолжила Джейн. - Откроем мы полеты со сверхсветовой скоростью или не откроем, но часть pequeninos получит свои космические корабли и покинет Лузитанию. Дело в том, что в своих телах они носят самый страшный, наиболее предательский из всех известных нам вирусов. Он уничтожает всякую форму жизни, с которой сталкивается, за исключением тех немногих, которые он деформирует и заставляет образовывать некий симбиоз, жизнь, полностью зависимую от присутствия данного вируса. - Десколада, - догадался господин Хань. - Иногда о ней упоминали, как о причине вооружения флота Малым Доктором. - Это и на самом деле может оправдать его использование. С точки зрения королевы улья, нельзя давать шансов одной расе за счет другой. Однако, Эндрю мне часто объяснял, что у людей подобных проблем нет. Если ему придется выбирать между спасением человечества и свинксов, он выберет людей. А в связи с ним - я тоже. - И я, - прибавил господин Хань. - Могу поспорить, что pequeninos испытывают то же самое, только наоборот. Если даже и не на Лузитании, то где-то, когда-нибудь, чуть ли не наверняка вспыхнет чудовищная война, по ходу которой люди воспользуются Молекулярным Деструктором, а свинксы - десколадой в качестве окончательного биологического оружия. Так что имеется громадный шанс гибели обоих видов. Именно потому я и желаю найти вирус-заменитель, который бы исполнял функции десколады, необходимые для жизненного цикла pequeninos, но был бы лишен ее хищных черт возможностей к самоадаптации. То есть, селективно бездеятельную его форму. - Мне казалось, что методы нейтрализации десколады уже имеются. Насколько помню, на самой Лузитании уже принимают соответствующие средства вместе с питьевой водой. - Десколада расшифровывает все эти препараты и приспосабливается к ним. Все это похоже на бега. В конце концов. Десколада выиграет один из забегов, но тогда уже не будет людей, с которыми гонку можно было бы продолжить. - Ты хочешь сказать, что этот вирус разумен? - удивилась Вань-му. - Один из ученых на Лузитании в этом просто уверен. Это женщина по имени Квара. Другие с ней не соглашаются. Но вирус и вправду ведет себя так, будто обладает разумом. Во всяком случае, если говорить о приспособляемости к изменениям окружающей среды и преобразовании других видов к собственным потребностям. Лично я считаю, что Квара права. Десколада - это разумный вид, обладающий собственным языком, который она использует для очень быстрой передачи информации из одного конца света в другой. - Я не вирусолог, - заявил Хань Фей-цы. - И тем не менее, если бы ты просмотрел результаты исследований Эланоры Рибейры фон Гессе... - Ну конечно же, я просмотрю их. Вот только хотелось бы верить в свои способности. - И третья проблема, - сообщила Джейн. - Возможно, самая простая из всех. Богослышащие с Дао. - Да, - вздохнул господин Хань. - Твои убийцы. - Не по собственной инициативе, - напомнила ему Джейн. - К вам у меня претензий нет. Но перед смертью мне бы хотелось решить это: найти способ перестройки ваших измененных генов. Чтобы хоть будущие поколения были свободны от этих сознательно вызванных навязчивых идей, сохраняя при этом ваш необыкновенный ум. - Но где ты найдешь генетиков, которые согласились бы работать над проблемой, которая в глазах Конгресса уже сама по себе является преступлением? - Если желаешь, чтобы кто-то совершил предательство, - заявила Джейн, - то кандидата стоило бы поискать среди уже известных предателей. - Лузитания, - шепнула Вань-му - Именно. С вашей помощью я передам эту проблему Эланоре. - Но ведь она же занимается решением проблемы десколады. - Нельзя постоянно работать над одной-единственной проблемой. Это позволит ей отвлечься, возможно, что даже даст новый толчок. Помимо всего прочего, проблема Дао может оказаться достаточно простой. В конце концов, ваши перестроенные гены создали самые обычные генетики, работающие на Конгресс. Здесь трудности исключительно политические, а не научные. Вполне возможно, что для Эли ваша проблема покажется совершенно банальной. Она уже говорила мне, с чего следует начать. Нам нужны образцы тканей, по крайней мере, для начала. Надо, чтобы местный медицинский техник просканировал их на молекулярном уровне. Я же перехвачу управление аппаратурой и буду уверена в том, что Эля получит все нужные данные. Затем я переправлю их на Лузитанию. Вот и все. - Чья ткань будет нужна? - спросил Хань Фей-цы. - Не могу же я просить у собственных гостей, чтобы они дали мне образцы. - Честно говор, именно на это я рассчитывала, - вздохнула Джейн. - Ведь сюда их приходит множество. Мы можем использовать омертвевшую кожу. Даже образцы фекалий или мочи могут содержать клетки организма. - Я займусь образцами из туалета, - вмешалась Вань-му. - Нет, - начал спорить господин Хань. - Я займусь всем, чем необходимо. Даже собственноручно. - Вы, господин? - изумилась Вань-му. - Я сама хотела взяться за это дело, поскольку серьезно опасаюсь, что, приказывая это сделать другим слугам, ты сильно унизишь их. - Никогда бы я не просил сделать что-либо низкое и оскорбительное, что сам отказался от его исполнения. - В таком случае, сделаем это вместе. Но не забывайте, господин, что вы еще помогаете Джейн прочесть все отчеты, в то время как я сама могу заниматься только лишь физическим трудом. И не настаивайте заниматься тем, чем могу заняться я. Вместо этого вам лучше посвятить свое время тому, что можете сделать только вы сами. Джейн вмешалась еще до того, как Хань Фей-цы сумел ответить: - Мне бы хотелось, чтобы и ты, Вань-му, читала эти отчеты. - Я? Но ведь у меня нет никакого образования. - Тем не менее. - Но ведь я их даже не пойму. - Я помогу тебе, - пообещал господин Хань. - Ничего из этого не выйдет. Я не Цзинь-цяо. Вот она бы сумела. Это не для меня. - Я следила за тобой и Цзинь-цяо в течение всего процесса, приведшего к открытию меня самой, - заявила Джейн. - Множество ключевых идей пришло от тебя, а не от Цзинь-цяо. - От меня? Но я ведь и не пыталась... - Правильно, не пыталась. Ты только высматривала. Искала совпадений. Задавала вопросы. - Это были глупые вопросы, - смутилась Вань-му, но в глубине души она была очень рада