одобрение. Сьюзен смотрела на него с недоверчивым восторгом, полуоткрыв рот. Она сглотнула и сказала: - Вы отвезете нас обратно? Совсем обратно? Я хочу сказать, туда, где мы живем? Откуда мы появились? Мы потеряны, мы совершенно сбиты с толку, и если только вы хотите сказать, что... - Так я и думал. Да. Я отправлю вас туда и в то время, куда вы хотите попасть. Это не представляет из себя никакого труда. Мне показалось, что Сьюзен упадет в обморок. Вместо этого она тихо заплакала. Я обнял ее за плечи. - Она расстроилась? - спросил Прим. - Долго объяснять, - сказал я. - Понимаю. Я собирался добавить, что объяснять местоположение этого искусственного мира-планеты было бы довольно трудно, потому что мы не смогли бы найти никакой точки отсчета, которую вы могли бы понять или знать. Невозможно привязать местонахождение этой планеты к чему-то вам знакомому. - В таком случае, в какое время мы попали? - спросил Юрий. - Ну, в данный момент мы находимся совсем вне времени. Хотя мы и движемся по отношению ко вселенной в целом. - Какова наша скорость? - Боюсь, что понятие скорости тут тоже вряд ли применимо. - Но, как вы сказали, если мы движемся по отношению к системе координат нашей вселенной... - Простите. Эта фраза была более чем упрощением. - Мы движемся быстрее света? Прим нахмурился, потом коротко и иронически рассмеялся. - Боюсь, что ничем не могу вам помочь насчет объяснений. Простите, ради бога. Кажется, передать вам словами то, что я хочу вам передать, гораздо сложнее, чем я думал. Мне нужно кое-что сделать тут и там, поэтому мне придется скоро вас покинуть, так что это проблема не в общении, а во времени. В конце концов придет время, и вы все поймете. Но на пока давайте отложим все сложные объяснения. Давайте просто скажем, что эта планета находится вне времени и вне пространства, но тем не менее движется. - Меня интересует еще один момент, касающийся временных вопросов, - сказал Шон. - А именно - перспектива, с которой вы смотрите на мир и время. Совершенно очевидно, что ваше возникновение относится к отдаленному будущему, если говорить с нашей точки зрения. - Да. - Нашему весьма отдаленному будущему, как я понимаю. - Очень отдаленному. Примерно на десять миллиардов лет. Я как следует глотнул коньяка, потом протянул руку за бутылкой. - У вас всех ошеломленный вид, - сказал Прим. - Я не хочу сказать, что это невозможно, - тихо сказал Юрий, - но должен сказать, что я в это не верю. Роланд, который пассивно слушал все это время, покачал головой. - Вы просто не выглядите, не разговариваете, не ведете себя так, как мог бы вести себя человек из будущего, которое отстоит от нашего настоящего на миллиарды лет. Да и вообще, вопрос существования человеческих существ в таком отдаленном будущем... - Но я не человек, - сказал Прим, - если не считать очень небольшой частички. Я повторю то, что я вам уже ранее говорил. Человеческий компонент - только весьма активная и сильная часть меня. Сейчас. И здесь. Когда я разговариваю с вами. Иначе я вообще не был бы в состоянии разговаривать и общаться с вами. Я прикончил еще два или три пальца коньяка, которые оставались у меня в рюмке, и отставил рюмку в сторону. - Что подводит нас к еще одному вопросу. Что именно вы из себя представляете? Что такое Кульминация? Прим осушил свой стакан и наклонился вперед. - Мы снова упираемся в тупик - решить все вопросы за одну-единственную беседу. И снова я постараюсь передать вам какие-то общие идеи. Давайте начнем с того, что определим, чем Кульминация не является. Мы не раса, но мы состоим из многих рас. Мы не культура, но мы вне культуры. Мы существуем в стороне от течения событий вселенной - мы стоим, так сказать, на берегу реки времени, глядя через ее воды. Но в каком-то смысле мы стоим у истоков этой реки, пока она вливается в вечность. Мы вот что: мы то, к чему стремилось сознание вселенной. Снова воцарилась глубокая тишина, словно мы находились в пещере под землей, и на серн раз мне показалось, что я слышу слабые шорохи за темными арками. Наверное, это игра воображения. Но я верю в привидения по понедельникам, средам и пятницам, хотя понятия не имею, какой сегодня день. - Простите мне мои метафоры, - говорил Прим, - но иногда они очень образные и полезные. То, о чем мы говорим, эволюция и финальная кульминация сознания во вселенной, разума ее. Представьте себе каждую расу, каждую культуру как вклад в эту реку сознания, питающий ее, пока река течет к океану осуществления Кульминации. Там сперва будут заданы самые главные вопросы, а потом, может быть, на них будет найден ответ. Мы ищем окончательный предел знания. Мы ищем вершину творения. Прим поднялся и обвел взглядом стол. - То, что вы видите перед собой - это тело, меня, - на самом деле просто инструмент, который дает мне возможность общаться с вами, а вам - шанс контактировать с Кульминацией. Вы находитесь в контакте с Кульминацией с нашей первой встречи, которая состоялась несколько часов назад. Мы снова поговорим, но сейчас я вынужден вас оставить. Вас проведут в ваши комнаты, - тепло его улыбки почти испепеляло. - Я получил огромное удовольствие от нашего совместного обеда. Простите мне мою резкость, но у меня есть неотложные дела, которыми я должен заняться. Надеюсь, что вам будет удобно во время вашего пребывания здесь, каким бы долгим или кратким оно ни было. Это, конечно, зависит только от вашей воли. - Мне показалось, что вы сказали, что мы можем уйти, когда нам заблагорассудится, - напомнил я ему. - Вы сказали - в любое время. - Так оно и есть. Вы хотите уехать прямо сейчас? Я оглядел стол и увидел физиономии, на которых отражалось ошеломление разной степени. - Мне кажется, нам лучше провести совещание по этому поводу, - сказал я Приму. - Сможем мы потом связаться с вами? - Боюсь, что мы будем заняты довольно много времени, - сказал Прим на это. - Я надеялся, что вы, по крайней мере, переночуете. Однако я могу вернуться через несколько часов, чтобы услышать ваше решение, если вы этого хотите. Вы можете остаться здесь или, если вам понравится, можете отправиться в ваши апартаменты и отдохнуть. Решение за вами. - Э-э-э... м-м-м... Никто не решался высказаться определенно. - Послушайте, можно нам посидеть тут подольше, а потом отправиться в наши комнаты? - Разумеется. Я пришлю за вами проводника, который проводит вас, скажем, через полчаса. - Пусть будет через двадцать минут. А как потом мы с вами свяжемся? - Я снова сконтактируюсь с вами, как только освобожусь, - сказал Прим. - Тогда вы сможете сообщить мне свое решение. Если вы пожелаете, тогда сразу же сможете и уехать. - Хорошо, это нас вполне устраивает. Как по-вашему, вы долго будете отсутствовать? Если, конечно, мой вопрос уместен. - Разумеется, уместен. Не думаю, что мои дела отнимут у меня более трех часов. - О, нам это прекрасно подходит. - Отлично. Опять-таки хочу подчеркнуть, что наш обед мне очень понравился. Ваше общество доставило мне искреннее удовольствие. - Хорошо... спасибо вам. И я могу говорить за нас всех, если выскажу вам, что мы нашли ваше общество... интересным. Это, конечно, слишком скромно сказано. - Спасибо. Желаю вам приятного вечера. Мы все встали, когда он вышел из-за стола и потом из комнаты. Он прошел через арку и вошел в один из многочисленных коридоров, которые отходили от обеденного зала. Никто не проронил ни слова. Он удалялся от нас, идя пружинистым шагом, как человек, которого ждут действительно неотложные дела, движения его были сильны и грациозны, мягкие сапоги ступали по отполированному черному полу, зеленый плащ струился сзади. Не оглядываясь, он повернул за угол коридора и пропал из виду. Мы сели. - Кто-нибудь понял, о чем говорил этот шутник? - спросил Карл. Джон саркастически поднял бровь и молча посмотрел на него, потом повернул голову ко мне. - Джейк, нам надо прийти к решению. Я налил себе еще коньяку. Эти тяжелые вопросы всегда требуют вдохновенного мышления. - Я бы сказал, надо уносить отсюда ноги, причем аллегро удирато. - Жаль, что он не остался, чтобы ответить еще на парочку вопросов. Столько невыясненных вещей осталось, - Джон медленно покачал головой. - Совершенно поразительно. Невероманс. - Если он говорит правду, - сказал я. - Ну, я полагаю, немного приврать он мог. Однако трудно представить, зачем ему это было бы нужно. - Может быть, у него по отношению к нам какие-то планы. Он последний представитель вымершей расы. Он один, в отчаянии. Может быть, он просто безумен. Мы же этого не знаем. Джон оглядел обеденный зал. - А как насчет всего этого? И того, что мы увидели снаружи и в подвале? - Может быть, история относительно Микрокосмоса - чистая правда. Это музей, свалка, луна-парк, что бы там ни было. А он - робот-смотритель. Юрий спросил: - Ты думаешь, он - машина? - Естественно, - ответил я, - или андроид, или что-нибудь в этом роде. Он и сам примерно то же самое сказал. Зоя сказала: - Он не человек. В этом я совершенно уверена. - Но он очень здорово притворяется, - ответил я. - Да, очень. Дарла спросила: - Что там насчет того, что он частично человек? - Не знаю, как себе это представить, - сказал Джон. - Что он мог на самом деле иметь в виду? - Как вы понимаете всю эту муть насчет Кульминации? - спросил Юрий. - Джейк, у тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет? - Не-а. Это для меня прозвучало как поток заумных и мутных мыслей. Однако должен заметить, что это немножко напомнило мне то, как звучали ваши лекции по телеологическому пантеизму. - Я глотнул коньяка и добавил: - Не хотел никого обидеть. - Да уж, чушь собачья, - подтвердил мои слова Карл. Телеологи посмотрели друг на друга. - Напомни мне потом прибить тебя до смерти, Джейк, - нахмурилась Сьюзен. - Но он прав, Джон. Очень уж близки его слова нашим учениям. - Не считай, что я не заметил этого, - откликнулся Джон. - Он сам говорил как телеолог. - Мне кажется, он говорит правду, - сказал Роланд. - И мне кажется, нам надо остаться. - Ладно, один голос у нас уже есть, - сказал я. - Кто-нибудь хочет воспользоваться своим правом голоса? - Ну, - сказал Юрий, - мы... - он посмотрел на Зою, которая ответила ему холодным взглядом. - Мне кажется, что, по крайней мере, мой долг - остаться. Тут такие возможности получить уникальные знания... Я не могу даже в самых смелых мечтах представить себе, какие тайны могут скрываться в стенах этого замка. Мне совершенно ясно, что делать. Я должен остаться. После краткого молчания Зоя сказала: - Я... думаю, что нам надо хотя бы на время остаться. Я... - она провела рукой по спутанным темно-каштановым кудрям, потом вздохнула и потерла лоб, закрыв глаза. - У меня просто плохое чувство, предубеждение против этого существа. Я к тому же так устала. - Так оно и должно быть, - сказал я, - после того как вы скитались по вселенной, потерянные на столько лет. - Мне кажется, мы все очень устали, - сказал Юрий. - Мне чертовски хочется спать, - сказал Карл. - Я слишком много съел. Я сообразил, что сам чувствую себя почти как бревно, потому что не только съел, а еще и выпил весьма много коньяку. Я поставил стакан на стол, решив больше не пить. Пока что. - Еще какие мнения? - спросил я. - Лори? - Мне кажется, нам следует остаться и узнать, нужны ли мы Приму. Мне кажется, нам надо ему помочь. - Почему это мы должны ему помогать? - спросил Джон. Лори немного подумала, потом сказала: - Я не знаю, бог он или нет. Но он построил Космостраду. - Помните, что он сказал, - напомнил нам Юрий, - насчет того, что у Кульминации нет никакой технологии. Джон потер подбородок. - Да, он ведь действительно так сказал, так ведь? - Странно. - Собственно говоря, он сказал, что они не придумали никакой новой технологии, - напомнил я. - Это не означает, что они не используют существующие технологии. Юрий скептически покачал головой. - Не знаю. Странно вообразить себе все эти волшебные технологии Космострады просто валяющимися под ногами. Так они и ждут, чтобы кто-нибудь просто пришел, поднял их и использовал. - Может быть. Кульминация только развила их, приспособила к этой цели, - высказал предположение Роланд. - Ну, тогда они потрясающие инженеры, по крайней мере. Я зевнул. Потом встряхнулся и сказал: - Мне кажется, мы все же так и не узнали, кто построил Космостраду. - Если это сделала не Кульминация, то кто? - спросила Дарла. - Мне кажется, что надо бы остаться и узнать, кто. - Тогда нам надо остаться, - твердо заявила она. Я повернулся к Карлу. - Как ты насчет этого, парень? - Мне хочется сказать, что отсюда надо поскорее сматывать удочки. Я хочу домой. Джон сказал: - Ну, "домой" - это с тобой отдельная проблема. Карл кивком головы показал на коридор, в который ушел Прим. - Он меня похитил, он может меня и домой отправить. - Ты все еще убежден, что это Прим - виновник твоего похищения? - Еще бы! - Ладно, у нас теперь есть один голос с отрицательным мнением. А как остальные? Рагна? - Я думаю - и Они тоже - что нам следует остаться, по крайней мере, на ночь. Может быть, представится возможность задать нашему хозяину еще вопросы, на которые он может представить ответы. Может быть, так правильно? - Может быть. Кто еще? Как насчет тебя, Сьюзен? - Я очень заинтригована, если не сказать большего. Очень хочется домой, и все же... - Может, на ночь стоит остаться, как тебе кажется? Она кивнула. - По крайней мере, на ночь. - Джон? Джон долго думал. Потом сказал: - Я бы... я не смог бы потом ощущать себя достойным человеком, если бы отверг шанс получить ответы на многие основополагающие вопросы во вселенной. Если Прим человек... или существо, которое появилось на свет через десять миллиардов лет после нас, он мог бы ответить нам на вопросы... Господи, он мог бы порассказать нам такое!.. - он оглядел стол. - Тем более, скажи я "нет", я бы оказался в меньшинстве вместе с Карлом. Поэтому я скажу, что нам надо остаться. Тем более, что, по-моему, никакой опасности в этом нет. - Интересно, что сталось с нашим другом мистером Муром и его ребятами, - сказал Шон. - Никому не пришло в голову спросить, - сказал я. - Может быть. Прим и не знает, что они здесь, - сказал Лайем. - Не может такого быть. Он должен знать. Но ему нечего за них беспокоиться. Это нам они спать не дают. Они ведь могут показаться и здесь. Кто-нибудь забыл принести оружие? Все одновременно отрицательно покачали головами. Все были вооружены, кроме Лори, да и то только потому, что на нее нам не хватило оружия. - Ну хорошо, нести вахту будем по очереди. С нами все будет в порядке. Как насчет вас, ребята? Шон? Лайем? Вы как считаете - нам оставаться? - Так ведь мы только и мечтали о приключении, - сказал Шон, ухмыляясь. - Мне кажется, мы его получили. - Так оно и есть, - ответил ему Лайем. - Джейк, - спросил Шон, - неужели ты скажешь "нет"? - Если бы у меня была хоть крупица здравого смысла, я бы так и сказал. Но... В моем воображении вся цепь событий, которая привела к этому месту, проигрывалась, словно кинолента в быстром темпе. Вселенная и все остальное словно бы сговорились, чтобы привести меня сюда, как мне показалось. Машина Парадокса, кажется, еще продолжала бешено вращать свои колесики. Я знал - я все время это знал - что мне придется бросить ей палки в колеса или пытаться сломать в ней пару шестеренок, прежде чем она остановится - или выполнит то, ради чего она была задумана и сделана. Избежать судьбы было невозможно. - Я скажу, что нам надо остаться и получить ответы на наши вопросы. - Я посмотрел на Джорджи и Винни. - А эти двое выглядят так, словно они тут у себя дома. - Дома? - сказала Винни. - Дома! - повторил Джорджи. - Дома, - сказал я и кивнул. - Вот и наш дворецкий, - сказал Карл, глядя куда-то за мою спину. Шар вернулся к нам, и теперь он скользил к столу. Он остановился в нескольких метрах от стола. Пожалуйста, не торопитесь, он подождет. - Ну что же, - сказал Лайем. - Я бы не прочь поспать. - И я тоже, - сказал я и снова зевнул. Путешествие сюда было таким долгим. Очень, очень долгим. Примерно десять-двенадцать биллионов световых лет. - Но, - продолжал я, - кому-то надо стоять первую вахту. Пусть это буду я. Мы покинули столовую. 6 Сны пришли к нам в ту же ночь. Наши комнаты оказались где-то в километре от обеденного зала, а может быть, наш проводник не использовал те самые пространственно-временные более короткие лазейки, про которые нам рассказывал Прим. Потом оказалось, что расстояние совсем не такое большое, просто со всеми поворотами и переходами нам показалось, что шли мы гораздо дольше. Ничего нового по дороге мы не увидели, просто еще кучу всяких штучек-дрючок, которые валялись под ногами. Комнаты, однако, были весьма впечатляющими. Их было шесть - по крайней мере, шесть главных комнат. Они были гигантскими, с альковами и гардеробными, куда можно было зайти целиком. Они сообщались между собой широкими переходами. Дверей не было, только те, которые вели в шесть ванных комнат. Сантехника в этих ванных была странная, но пользоваться ею было можно. Самое своеобразное заключалось в том, как были обставлены комнаты. - Посмотрите на эту кровать! - тоненько вскричала Сьюзен. Она была круглой и такой огромной, что на ней вполне можно было поставить на стоянку тяжеловоз. Над ней висел балдахин, похожий на палатку, и прозрачная светящаяся ткань свисала с него. - Тут можно оргию устроить, - сказала Сьюзен. - Что вы на это скажете, ребята? - Ты первая, - сказала ей Дарла. Были там и другие кровати, не такие большие, но достаточно крупные, по три в каждой комнате, кроме них там же стояли еще и диваны, кушетки, уютные кресла и прочие штуки, на которых можно было удобно развалиться и валяться. Более чем достаточно для нас для всех. Кругом стояли столы, стулья, оттоманки, прочая мебель, - и все это было выполнено с удивительным искусством, просто как антиквариат. Комнаты были просто роскошными. Кругом были причудливые лампы, раскрашенные ширмочки, инкрустированные столики, гобелены, искусно сотканные ковры, полки, заполненные произведениями искусства. Но ничего в этих комнатах нельзя было найти такого, чтобы можно было сразу узнать стиль вещи или время ее изготовления. Какие-то предметы отдавали восточным стилем, некоторые были очень по-современному функциональны. Несколько предметов имело явно древний, антикварный вид. Но все было подобрано с большим вкусом и соответствовало друг другу. Сияющий черный пол и зеленые стены превращали комнаты во что-то игрушечное, в витрину музея. - Как красиво, - сказала Лори, пройдясь по комнатам. - Интересно, тут все это было раньше, или Прим отдал распоряжение принести все это с чердаков и из подвалов? - Он приказал специально все это изготовить, - высказал свое предположение Шон. Потом он зевнул и почесал свою буйную рыжую бороду. - Божья Матерь! Я готов проспать неделю. После всех этих дней в тяжеловозе... - он опустился на фиолетовый шезлонг и взбил подушку. Он вздохнул, улыбнулся - и отрубился. Он был прав. Кровати выглядели крайне соблазнительно. Может быть, даже слишком соблазнительно. Но что еще нам оставалось делать? Нам надо было как-то убить время. - Ладно, детки, - сказал я. - Время баиньки. Я все-таки останусь сторожить. Карл? Как насчет того, чтобы ты стоял вторую вахту? - Ага, - сказал он сквозь зевак. - Конечно. Дело это заразное, поэтому я тоже зевнул. - Господи, да прекратите вы все зевать. Иначе я тоже вырублюсь. Через десять минут они все намертво отрубились, и я остался в одиночестве мерять шагами помещения, словно привидение. Я даже всерьез задумался, не было ли подмешано в еду снотворное. Но, с другой стороны, я, наверное, слопал больше, чем каждый из них, и, хотя я чувствовал страшную усталость, я все-таки мог держаться на ногах сколько понадобится. До тех пор, конечно, пока не лягу. Особо делать было нечего. В одной из комнат висела картина - пейзаж, выполненный пастельными тонами в импрессионистском стиле. Я стоял перед ней несколько минут и разглядывал. Она была выполнена на твердой овальной дощечке и висела на стене без рамки. Картина изображала приятную, полузасушливую планету, справа возле холма теснились кривоватые деревца, с другой стороны шел гребень скалистого кряжа, а посередине вилась лента пересохшего и наполненного галькой речного русла. Полумесяц, страшно изрытый кратерами и намного более крупный, чем все, которые мне доводилось видеть, смотрел на холм с дымчатого, темно-розового неба. Я стал прикидывать, существовала ли такая планета в действительности, а если да, то когда? Было ли на ней какое-нибудь разумное население? Никаких следов его на картине не было видно. Не знаю, когда до меня дошло, что это не картина. Чем дольше я на нее смотрел, тем реальнее она становилась. Грани и углы становились все отчетливее, я стал замечать мелкие детали. Это была своеобразная фотография. Может быть. А может быть, и еще что-то, чего я не знал. Эта картина напомнила мне кое-какие места, которые я знал на планете, которая называется Озирис. Я забыл, каким номером она значится в каталоге. Хотя луна для Озириса была великовата. Но на Озирисе небо розовое. Я вспомнил, как в один прекрасный день остановился перекусить на Озирисе. Я скатился на обочину с Космострады и открыл люки, чтобы впустить горячий сухой воздух. Тишина, приятные запахи. Я приехал туда через планету вечного льда, и такая смена климата успокаивающе действовала на нервы. Мне всегда нравилась эта черта Космострады. Внезапные перемены, резкие контрасты. Да, эта планета здорово походила на Озирис. Однако скалы там были немного более бежевыми. Да, вот такими. И деревья были чуть-чуть другие. Они были повыше, а листва на них была рыжеватая - вот такая, точно. Если вспомнить, то луна на Озирисе тоже крупная, но она будет поприлизаннее, не столь изрытая - вот как картошка со шрамами от юношеских угрей - и все. И... Я подскочил, когда до меня дошло, что же происходит. Это была поверхность Озириса - бежевые скалы, рыжеватые деревья, луна-картошка. Я изменил картину. Я отошел прочь. Или же эта картина прочла мои мысли и изменилась. Ик! Не нравятся мне такие штучки, которые висят по стенам и читают мои мысли. Они мне совсем не нравятся. Пусть я покажусь вам нецивилизованным ретроградом - не нравятся, и все. Я шагал по комнатам. Тут было множество вещей, которые можно было рассматривать, на стенах висели еще несколько картин, но я уже несколько перепугался. Я остановился и посмотрел на керамические сосуды, выставленные на одной из полок. Такие сосуды могли быть сделаны на любой планете, включая Землю. В ней было что-то от посуды, которую делают американские индейцы - но я не знаток, так что не возьмусь судить. Вся моя компания вырубилась в одной из больших комнат. Джорджи и Винни закатились в один пушистый клубок. Карл и Лори - тоже, только пушистыми их не назвать. Сьюзен и Дарла растянулись рядом на огромной круглой кровати, похожей под балдахином на цирк шапито, а длинный, тощий Джон лежал перпендикулярно к ним в ногах кровати. Все трое образовали греческую букву "пи". Роланд свернулся на диване. Юрий и Зоя улеглись на разных кушетках. Эти двое были плохо подобранной парой. Я подумал о том, сколько же лет они составляли такую странную семью. Наверное, для них это все было настоящим адом. Но, в конце концов, их длинное отчаянное путешествие должно было наложить на них свой отпечаток, поэтому они казались более враждебными друг другу. Но, даже принимая во внимание все эти вещи, я зачастую жалел, что подобрал их. Иногда их перепалки и меня доставали. Я осмотрел их всех, пытаясь обнаружить признаки того, что их сон был неестественным, а вызванным какими-то препаратами, и ничего такого не обнаружил. Потом я понял, как выключить некоторые из ламп. Все лампы были разными, и ни одна из них не работала на электричестве. Я оставил одну слабо светиться - это была лампа на длинном гибком стержне, с абажуром из раскрашенной бумаги - и вышел из комнаты, чуть не упав, когда споткнулся о длинную ногу Лайема, торчавшую из-за края коротковатого дивана. Делать мне было просто нечего. Вокруг не было никаких книг, никакого чтива вообще. Может быть, оно и было, но не в привычной форме, поэтому я его мог просто и не распознать. Я не подумал о том, чтобы захватить с собой колоду карт. Каким-то образом я оказался в комнате, которую не видел раньше, и в ней был балкон, откуда открывался вид. И какой вид! Это был Микрокосмос на закате, величественно простиравшийся от горизонта до горизонта, километр за километром самых разных пейзажей и цветов. Небо было чернильно-голубое на востоке, оргией оранжевого и красного на западе, потому что там "солнечный" диск стремительно заходил за горизонт. Я смотрел, как быстро тут наступала ночь, гораздо быстрее, чем на любой известной мне планете. Это больше походило на то, как быстро захлопывается дверь. Солнце упало за плоский диск Микрокосмоса - и тут же наступила ночь. Звезды проступили на небе, как маяки, вращаясь в своих хрустальных сферах. Внизу все было темно. Нет. Тут и там сверкали отдельные огоньки. Жители? Автоматическое освещение? Невозможно было определить. Я смотрел, как вращается надо мною небо, и думал. Потом я снова зевнул. Ох, трудненько же мне придется. Мне надо было непременно лечь и проспать свои восемь часов. Ночной холод стал проникать мне во все косточки, и я снова ушел в комнату, обратив внимание на то, как слегка, но резко изменилась температура. Комната все еще была теплой. Наверное, в ней существовал какой-то барьер, который не пускал ночную прохладу вовнутрь. Ведь не было никаких дверей, чтобы оградить ее от внешней среды. Через десять минут я обнаружил, что заблудился, и никак, ни за какие коврижки не мог понять, как это случилось. Я не мог найти наши комнаты. Мне пришлось пробежаться через множество незнакомых и странно обставленных комнат, потом я оказался в той части помещений, где были выставлены еще какие-то машины и скульптуры. Я покричал. Никакого ответа. Я не выходил ни на какие лестницы, стало быть, я должен находиться все еще на том же самом этаже. Я снова обежал все кругом, и чем больше я бегал, тем больше терял ориентацию. Я нашел одинокую комнатку с одной-единственной кроватью в ней. Кровать была только губчатым матрацем, который был слегка приподнят над полом. Я сел на него и скрестил ноги. Неужели я так отчаянно заблудился в такой короткий срок? Ладно, как раз об этом Прим и предупреждал нас. Что мне делать? Прим сказал, что свяжется с нами через три часа. Сколько, интересно, прошло времени с тех пор? Он скоро появится. Может быть. Я начинал немного беспокоиться. Но нечего делать - так уж получилось. Мы все были оставлены на милость Прима, если он хотел бы причинить нам неприятности, он мог бы это сделать в любом случае. Мур и его люди вряд ли могли быть где-то поблизости - хотя это и невозможно было исключить, все равно вероятность этого была чересчур мала. Но они скорее всего сами потерялись бы в этом замке, точно так же, как потерялся я. Если они были здесь. Прим наверняка их где-нибудь разместил, и они скорее всего будут тихо сидеть на своих местах. Ничего не осталось делать, кроме как лечь. Комната была пуста и темна, только из коридора проникал в нее слабый свет. Тишина. Чужая, всепроникающая тишина. Я слышал, как бьется мое собственное сердце, чувствовал, как по жилам течет кровь. Меня всего пронизало чувство невероятной удаленности от родного дома. Сколько же времени я там не был? Вообще-то говоря, несколько месяцев. А чувствовал я себя так, словно прошли века. Господи, как же я устал. Ладно, это и так было ясно. Спать. Начались сны... Это было примерно так: Черные солнца, сгоревшие солнца, солнца, которые прошли коллапс, выдохлись после веков и вечностей свирепого огня. Вселенная состарилась и умирала. Холодно было между пепелищами и между все еще светящимися звездами. Теплые пылевые облака, которые некогда породили новые солнца, давным-давно выплеснули свое последнее потомство. Галактики разбежались далеко друг от друга, они все еще разлетались прочь от древних всплесков энергии, которые придали им их начальное ускорение. Они все еще замедляли бег, но никогда им не остановиться. Время никогда по-настоящему не остановится. Это будет продолжаться до тех пор, пока не потеряет всякий смысл. Вселенная хрипела и судорожно вздыхала. Она старела. Тепловая смерть подстерегала ее, и надежды не было. На планете, принадлежащей солнцу, которое скорчилось до холодной белой булавочной головки в небе, на планете, которая была конструкцией, созданной из переработанного материала ее солнечной системы, собрался совет. Дата была установлена за четыре тысячи лет. Совет начался вовремя. Было единодушно решено, что надо что-то сделать, чтобы дать достойное окончание великой истории. Драме Вселенной. Разумеется, просто так оставить вселенную умирать не соответствовало эстетическим принципам. Нужно было красиво закончить драму. А иначе зачем была вся долгая борьба? Зачем тысячи миллиардов рас и культур развились, созрели, увяли и умерли? Ради чего? Ответ был таким: почему не может вселенная окончиться так, как она наверняка окончится сама, когда нечего будет больше сказать в назначенное тому время? Возражение было таково: сказать и так больше нечего, но она еще не закончилась. Вселенная истощена и бессмысленно ковыляет на пути к забвению. Нет такой расы, у которой хватает воли продолжить поиски и сражения. Общепринято, что все, что может быть сделано, что стоит делать, уже было сделано, что все, что может быть узнано и познано, уже известно. Ответ: но эти достижения и прозрения - сами по себе. Речь шла о достижении многих рас... Придет день, и эти достижения превратятся в пыль. Самые частицы этой пыли разложатся, разлетятся схоластически и неупорядоченно... Это не обязательно должно быть так. Существует возможность, что может быть совершено совсем новое достижение, нечто совершенно революционное. Есть надежда, что это свершение может пережить даже физическую смерть вселенной... Может ли такое быть? Да. Это возможно. Хорошо, поверим на слово. Совершенно верно, возможность такого свершения есть, но вот нужно ли оно? Опять же, мы говорим о достижениях минувших эпох. Слушайте: Башни из прозрачного металла, такие высокие, что некогда, миллиарды лет назад, космические корабли швартовались к их вершинам... Кристальные Башни Зидоксинда еще стоят... И стоят творения расы, чье имя звучит как Блистательная Последовательность. Никто не знает, что значат эти Творения, но их много, и они стоят на огромной черной равнине, и они столь же многочисленны, сколь прекрасны. Одни из Творений - механизмы, есть там и скульптуры, и остатки событий или свершений. Их почти невозможно описать. Творения надо видеть, чувствовать, пережить. Многие летали на планету Блистательной Последовательности, чтобы именно так и поступить... Немедленно после того, как спели Первую Радостную Песнь расы Сонного Моря Нинна, эту песню повторил, слово в слово, ближайший сосед поэта, который решил, что это самое прекрасное произведение в мире. Песнь подхватили другие и передавали ее, от личности к личности, по всей планете. Великую Радостную Песню, не прерываясь, пели тринадцать миллионов лет, каждое поколение заучивало ее, передавало, никогда не допуская перерыва в цепи бесконечного повторения. Последний представитель расы умер с этой песней на устах. Вот послушайте... В сферическом скоплении Галактики, называемой Облаткой, существует религия, которая постоянно претерпевает теологическую трансформацию. Пантеон богов постоянно меняется. Старые божества замещаются новыми, новые приходят почти ежедневно. Канонические догмы так многочисленны и сложны. Церемонии, которые предписывает выполнять эта религия, прекрасны и впечатляющи. Существует только четырнадцать живых приверженцев этой веры. Их вера неколебима, как скала. Но никогда в истории этой секты за все четыреста тысяч лет ее существования не было больше чем тридцать шесть верующих одновременно... Была раса, которая потратила большую часть своих ресурсов на то, чтобы изобрести способ, чтобы сдвинуть с места звезду. Они открыли, как это делается, и начали так и поступать. Они перестроили несколько созвездий, которые были видны с их родной планеты. Как это было сделано - неизвестно. Их мотивы не были религиозными или суеверными, но они руководствовались, главным образом, вопросами эстетики... Достаточно. А можно говорить еще и еще. Понятно. Но должно быть дальнейшее развитие и рост. Допустим, это действительно необходимо. Что именно вы предлагаете делать? Предлагаем создать совершенно новую разновидность разума. Существуют уже физические возможности воплотить этот замысел в реальность. Нам нужно только добровольное участие достаточного количества личностей. Какова будет природа замышляемого существа? Мы не можем этого сказать, пока не произведем его. Какой цели оно будет служить? Той, какую само поставит перед собой, откроет или изобретет. Мы поняли суть идеи. Мы поможем. Так быстро? Слишком опасно это предприятие, чтобы оставить его только в руках тех, кто горит желанием его осуществить. Тогда мы все согласны. Мы немедленно приступим... Звездный взрыв вспыхнул во тьме. Я рывком сел на кровати, проснувшись, а фрагменты сна еще метались в моем сознании. Потом их разметало, и я совершенно проснулся. Белый звездный взрыв не пропал, а все разрастался. Свет заполнил комнату, и созвездие отразилось от всех четырех стен. Возникла вспышка. Что-то материализовалось в воздухе примерно в метре от пола какая-то фигура. Я прищурился, пытаясь ладонью заслонить глаза. - На колени, смертный, - услышал я женский голос. Голос был примерно в три раза громче, чем обычный. Я скатился с губчатого матраса и вскочил на ноги с пистолетом в руке. - На колени! Неужели ваш род так выражает свое почтение? Глаза, привыкшие к свету, теперь могли различить некоторые детали. Женщина была одета в белые одеяния. Волосы у нее были рыжие, кожа белая, как ее одежды. Она покачивалась в воздухе в ореоле ослепительного света. - Этот смертный на колени не встанет, - сказал я. - Кто ты? - Тогда как ты выражаешь свое почтение? - А кто спрашивает? - Ты дерзок. Ты не похож на остальных. Ты выставил вперед оружие. - Извините, с утречка пораньше я всегда такой, пока не выпью чашечку кофе. Дама не ответила. Я слегка отступил к дверям. - Однако ты боишься меня, - сказала она. - Скажи лучше, что я настороже, - сказал я. - Что вам надо? - Я не хочу тебе зла. - Замечательно. Теперь я мог получше ее разглядеть. Маленькие белые ножки, ногти на них накрашены ярко-зеленым, свисали из-под полы ее одежд. Глаза у нее были водянисто-серого цвета. Одна рука держала какой-то смутно знакомый мне предмет - маленький серый цилиндр, а вторую руку она положила на бедро. - Ты вождь своего племени, - сказала она, потом выжидательно посмотрела на меня. Это не был прямой вопрос, но я ответил. - Это довольно неверное слово в данном случае. Лучше сказать, что я возглавляю эту экспедицию. - Разумеется. Твое путешествие было долгим и далеким. Ты далеко заехал в своих поисках и исследованиях. - Леди, я не ищу и ломаного гроша. Я никогда не собирался совершить это путешествие. Мы тут потому, что нас заставили сюда приехать. - Да. Твой случай совершенно особенный. Ты несешь с собой Начальный Эксперимент. - Это что такое, если можно спросить? - Черный кубический объект. Он у тебя? - Э-э-э... в данный момент... - Ты можешь как можно скорее до него добраться? - Не так быстро. Она, казалось, была разочарована. - Мне хочется его иметь. Ты мне его отдашь. - Так уж и отдам? - Отдашь. Взамен я тебе могу дать нечто. Вот это. - Она подняла тот цилиндрик, который держала в руках. - А это что? - спросил я. - Это то, что ты ищешь. Ключ к дороге, которую вы называете Космострадой. - Леди, это самая распоследняя вещь, которую мне хотелось бы иметь. Она с минуту помолчала, разглядывая меня. - Мне трудно в это поверить. Остальные просто мечтают его иметь. - Какие остальные? - Те, остальные из твоего рода, которые ранее сюда попадали. Они ведь твои враги, правда? - Да, наверное, - я не видел смысла это отрицать. - Ты хочешь увидеть, как они его получат? Я задумался и решил, что на самом деле не представляю, как к этому отнестись. - Да мне все равно... - Тогда возьми его. Предмет выплыл из ее руки и пролетел ко мне по воздуху. Я протянул руку и схватил его. Это была обыкновенная компьютерная дискета, самое обычное приспособление для записи и хранения данных. - Мне казалось, что тебе нужен черный кубик, - сказал я. - Так оно и есть. Ты мне его отдашь. Я даю тебе этот ключ как знак доверия и доброй воли. Я... Что-то словно возмутило воздух в комнате. Изображение женщины заколебалось. - Мне придется покинуть тебя, - сказала она. - Я скажу тебе следующее: не слушай то существо, которое называет себя Примом. Он... ошибается и действует под влиянием своих ошибочных представлений. Его планы, в которых он рассчитывает на вас, не принесут никому ничего хорошего. Изображение снова заколебалось, исказилось и потемнело, потом стало снова ярким и четким. Но если дискета в моих руках была совершенно реальным предметом, тогда и женщина не могла быть всего лишь изображением, подумал я. Ощущение дискеты в руках было совершенно реальным. - Теперь я должна тебя покинуть. У меня есть и другие вещи, которые могут тебе приглянуться. Поверь мне, и ты добьешься процветания. До свидания. Всего тебе доброго. Меня ослепила еще одна вспышка. Когда я снова смог глядеть, комната была темной и пустой, а до меня донесся запах озона. Я посмотрел на дискету. Если можно было верить Белой Даме, то в моих руках была Карта Космострады. НАСТОЯЩАЯ. - Вот, черт меня побери, - сказал я. 7 Сон и видение преследовали меня, по меньшей мере, час, пока я бродил по Изумрудному городу. Я прошел не так много, потому что вокруг лежало множество интересных вещей, и я провел немало времени, разглядывая их. Что они из себя представляли, мне трудно было сказать. Какое-то инопланетное волшебство. - Джейк! Где ты был, черт тебя побери? - Сьюзен обняла меня, когда я вошел в комнаты. - Карл, - сказал я, - мне очень жаль, что я накинулся на тебя за то, что ты потерялся. - Правда, это легче легкого? - Еще бы. Вы, ребята, в порядке? - У нас все просто замечательно, - сказал Шон. - Хотя "мне сон диковинный приснился". - Тебе тоже снились сны, Джейк? - спросила Дарла. - Угу. - Доброе утро. Мы все повернулись, чтобы поздороваться с Примом. - Надеюсь, вы хорошо отдохнули, - сказал он весело. Мы все кивнули. - Тогда позавтракаем? - Я проголодалась до смерти, - сказала Сьюзен. - Отлично. Мой слуга придет и проведет вас в обеденный зал, где я очень скоро к вам присоединюсь. Пока. Он поклонился и вышел из комнаты. Мы все уселись и стали ждать. - Он всегда вежлив и словно бы все время на приеме у короля - такой весь официальный, - отозвалась о нем Лори. - Ну да, словно туза припрятал в рукаве, - издевательски отозвался Карл. - Карл! - с возмущением сказала Лори. - Извини. - Интересно, какой это у него слуга, - вслух размышлял Лайем. - Может, он зовет П