ее имя и описание в Совет. Пусть, по крайней мере оно будет точным. Если они проглядели все другие сигналы, этот прочтут наверняка. Накинув плащ на плечи, она застегнула его и снова взглянула на ази. Джим лежал в самом углу большого ложа, скорчившись в эмбриональной позе, он сворачивался так даже во сне. Ее беспокоила эта подсознательная защита, она-то надеялась, что он уже расслабился. - Проснись! - крикнула она. - Джим! Вставай! Он шевельнулся, еще не совсем придя в себя, потом выпрямился и сел. Протерев глаза, скривился, очевидно, испытывая ту же головную боль, что и она. Он показался ей удивительно потерянным, Словно положил что-то не на место. Может быть, самого себя. Раен решила, что ему нужно время, и перестала обращать на него внимание, подумав, что это лучшее, что может сделать. Вскоре он встал, собрал вещи с пола и направился в ванную. Там долго лилась вода, потом зашумели вентиляторы. ОН ЧИСТЫЙ, - одобрительно подумала Раен, включила оперативный канал и села в кресло. Она ждала, слушала разговоры смотрела на экран с равнодушием человека, который сам много раз стоял на мостике корабля, швартующегося к станции. Трудоемкие процедуры и контроль большого рейсового лайнера были типичны для бета, сверх меры осторожных. Но вообще-то швартовка корабля таких размеров в доке станции не допускала мелких ошибок. Масса времени уходила на контроль измерительных систем, не оставляя ничего визуальной оценке. Пятый канал давал изображение цели путешествия именно это она и хотела увидеть. На экране виднелась маленькая капля станции, которая за ближайшие часы должна была сильно вырасти. Дальше была Истра, расплывчатый голубоватый диск, а в верхней части экрана сияла сквозь фильтры сама Бета Гидры, Хвост Змеи, грозный блеск которой предупреждал, что нечего ждать рая на поверхности планеты. Два главных континента - два порта - покрывал в основном песок. Дожди выпадали в извилистой полосе, на юге первого континента и на побережье второго. Грозы задерживались огромным горным хребтом, образуя обводненные районы на берегу и одну из самых страшных пустынь Района по другую сторону гор. На памяти людей система дождей не менялась ни разу. Жизнь, возникшая на Истре до появления маджат, не успела достичь разума, а существа, у которых, возможно, появились его зачатки, предпочитали держаться подальше и от людей, и от маджат. Раен гипноизучала Истру и располагала всей информацией, которую нашла в записях. Планета была заселена не очень плотно, ее жители занимались сельским хозяйством, благодаря чему она обеспечивала себя сама. Семья считала неразумным показывать себя Внешним Мирам с лучшей стороны и потому этот мир служил только для обеспечения станции. Станция была настоящей Истрой. Агломерат доков и складов, круживший на орбите, не имел равных во всем Районе. Здесь проходила вся торговля с Внешними Мирами. Стоило посмотреть на это, раз уж забралась так далеко. Впрочем, верно было и то, что станцию оборудовали довольно примитивно. Раен могла бы здесь попросту потеряться, если бы упустила из виду корабль. Ее настроение ухудшалось с каждой минутой, пока она смотрела на экран с растущей убежденностью, что должна остаться на борту и вернуться в центр Района, туда, где было место Контрин. Под влиянием импульса она совершала уже различные безумства, однако это имело совершенно иной аспект. То, что она забралась так далеко, частично реализовало ее намерения. Семья наверняка уже знает; невозможно, чтобы они не заметили. Бесконечная жизнь и вынужденное безделье, бесполезность и одиночество - это была пытка, по сравнению с которой каждая перемена становилась праздником, а перспектива изменений парализовала. Это могло ее победить, и Семья решила, что в конце концов победит. Губы Раен скривились в язвительной улыбке. Она по-прежнему была нормальна, хоть и приближалась к грани, То, что она оказалась здесь, на Краю, было триумфом ее воли. Над дверью вспыхнула голубая лампочка - прислуга. Раен встала, чтобы открыть, вспомнила, что еще не закрепила излучатель на поясе, и задержалась на мгновение, чтобы исправить ошибку. Это были двое ази, принесшие завтрак и недавно купленные ею вещи. Она впустила их и стояла у открытой двери, пока они расставляли приборы на столе и раскладывали на скамье груду пакетов. Есть завтрак неизвестного происхождения... она шла на риск, хотя в замкнутом пространстве корабля шансы на успех были больше, чем обычно. Однако меньше, чем в салоне. Принимать пакеты тоже было рискованно. Вообще путешествовать без охраны, среди чужих, граничило с безумием. Впрочем, так же, как взять к себе ази, Джима. Маленькая треугольная татуировка под его глазом была настоящей, так же как номер серии на плече. И то, и другое выцвело, как и должно было, и это исключало подставку... но не возможность того, что кто-то вмешался в программу, добавив в нее убийство. Подобная угроза была неизбежным риском, и следовало мириться с нею, чтобы не сойти с ума от стресса. Раен улыбнулась, когда ази поклонились, выполнив свое поручение, и дала им большие чаевые - еще одно развлечение. Выражение счастья на их лицах доставило ей удовольствие. Она испытывала возбуждение, думая о вещах, купленных для Джима, и не могла дождаться, чтобы увидеть его реакцию. Его меланхолия стала своего рода вызовом, она была проще, может, более постижима, чем ее собственная. - Джим! - позвала она. - Иди сюда! Он вышел, наполовину одетый в свою униформу, со слегка взъерошенными волосами, все еще румяный после горячего душа. Раен указала на свертки - похоже, его ошеломило количество вещей. Усевшись, он заглянул сначала в меньшие пакеты, коснулся пластиковой упаковки части одежды и ботинок из тонкой кожи, потом несессера. В одной из коробок нашел часы, очень дорогие. Коснулся пальцами циферблата, после чего закрыл крышку и отложил в сторону. Даже следа улыбки не появилось на его лице, лишь пустота и... ошеломление. - Должно подойти, - заметила она, когда он по-прежнему не выказывал ожидаемой радости. Побежденная, Раен пожала плечами - видимо, он был более трудным случаем, чем ей казалось. - Завтрак остывает, поторопись. Подойдя к столу, он остановился, ожидая, пока она сядет - эта вежливость раздражала своей механичностью. Ни слова не говоря, Раен заняла место, позволила поправить себе стул. Джим сел, взял вилку, дождавшись, когда она возьмет свою, и начал есть только после нее. За все время он ни разу не взглянул на женщину. Несмотря ни на что, убеждала она себя, его способность к адаптации исключительно высока. Ограниченная чувствительность ази, о которой говорили бета, оправдывала поведение, которое в ином случае можно было бы счесть оскорбительным. Ребенком она не могла этого понять, ведь была Лия, которая ее любила и которую любила она сама. Правдой, однако, было то, что ази не реагировали, как настоящие люди, а также, что среди них больше не было Лии, во всяком случае она не нашла ни одной. ГЕНЕТИЧЕСКИ ЗАЛОЖЕННАЯ НЕЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ? - гадала Раен, наблюдая за Джимом. Ни во что подобное она не верила. Генетики Контрин никогда не занимались такими неопределенными вещами, как эмоции. Как Мет-марен, она лучше других знала результаты, достигнутые в лабораториях. Нет, это должно быть какое-то конкретное биологическое изменение, разве что бета знали больше Контрин, а в это она не хотела верить. Это должно опираться на что-то простое, не требующее помощи маджат. Пониженная чувствительность к боли? Она представляла, как того достигнуть. Наверняка это вызвало бы определенные психологические реакции, до некоторой степени желаемые. Биологическое самоуничтожение, встроенное в ази, доказывало, что бета имели представление о генетике. Джим внезапно заинтересовал ее, как многое другое, часто отрывающее от более важных занятий. Она начала думать о доме, об удобствах, о человеческом тепле Лии. Обычно она заканчивала этим, но сегодня могла позволить себе большее. Внезапно она почувствовала, что жизнь должна ей чуточку удобств и снисходительности, чуточку... Раен остановилась, начав рассуждать холодно, оценивая проблему как чисто интеллектуальный способ получения дополнительных знаний. Джим был загадкой, к тому же нелегкой. Внезапно она поняла, что все ази были загадкой, над которой она никогда не задумывалась. Их присутствие не удивляло, как одежда, которую носишь каждый день, не зная, каких умений требует ее производство. Она не знала этого до тех пор, пока не захотела сделанного на заказ плаща, и явилась туда, где могла бы его получить. Там она обнаружила чудесную мастерскую, полную ниток и удивительных машин, и старого бета, который ради удовольствия вручную ткал материалы и которого радовала возможность работы с редкими шелками маджат. Производство тканей требовало целой цепочки древних искусств, которые вызвали ее восхищение. Таланты бывали разные, но у нее самой не было творческих способностей. То же самое случилось с ази, уже в первую ночь когда они сели играть, хотя она только теперь поняла, почему игра была такой важной - она позволяла заполнить время, давала занятие, успокаивающее разум, которое требовалось проанализировать и понять. Возможно, это было высшее искусство. Ткачество, скульптура, поэзия - что еще оставили для бета Контрин? Создание людей. Лицо Джима не представляло ничего особенного. Наверняка в районе Андры можно встретить множество подобных, разного возраста. Возможно, они выполняли ответственные задания, как и Джим: были техниками, домашней прислугой, дворниками, бригадирами, охранниками, специалистами по развлечениям - последнее на пресыщенном Мероне, где все было дозволено. Множество близнецов Джима наверняка работали у маджат, поскольку маджат ценили интеллект. То, что Джин был еще и приятен на вид, наверняка не пришло им в голову, потому что глаза их не могли этого оценить. Это заметила "Андра Лайнз". Все ази из обслуживающего персонала принадлежали к дорогим образцам, и ни один не походил на другого. Они явно должны были удовлетворять желания пассажиров и вне салона; Джим выказывал некоторый опыт в такого рода обязанностях. Это было лишним, как лишней и экстравагантной была роскошь убранства корабля. Зачем возлагать на самых впечатлительных и способных ази задачи значительно ниже их возможностей? Типичная нарочитость бета кто мог платить, тот покупал и приказывал, даже если это не имело смысла. Джим закончил есть и сидел, глядя на тарелку, не зная, что нужно делать. Он очень напоминал машину, у которой кончилась программа. Многие ази действительно действовали как машины. Оторванные от своих обязанностей или забранные из дома или фабрики, к которым принадлежали, они теряли способность выполнять даже самые простейшие операции. Часть впадала в кататонию, и приходилось их умерщвлять, если не удавалось разбудить и обучить заново. Однако Джин, если бы выиграл, мог бы сойти за бета... не будь у него татуировки. Он смог бы жить самостоятельно. Он был так же мыслительно активен, как каждый Настоящий человек. Такой же была Лия. Джим наконец поднял голову, может, почувствовав ее сосредоточенность. Снова эта печаль, какую она видела каждую ночь, глубокая, неприкосновенная меланхолия, на которую она смотрела как в зеркало над игровым столом. Подозрение, что некоторые игры невозможно выиграть, несмотря на то что играть приходится. - Ты ничего не спрашиваешь, - заметила она. Он продолжал молчать. - Мы летим на Истру. - Значит, я лечу с тобой. Это прозвучало, как вопрос, и она поняла, о чем он думал. Усевшись поудобнее, разглядывала его. - Да, кажется, ты привык путешествовать, верно? Тебе никогда не хотелось полететь на планету? Наверняка ты хотел увидеть порты, в которые заходил этот корабль. Он кивнул, и глаза его чуть прояснились. - Ты можешь покупать, что захочешь... - сказала Раен. - Мое состояние уже давно перестало меня развлекать, и я перекладываю это проклятие на тебя. Все, что пожелаешь, любой твой каприз. Если бы ты выиграл, твои средства были бы ограничены, со мной же нет никаких границ. Мое общество опасно, но имеет и кое-какие преимущества. Если на этом корабле есть что-то, что ты хотел бы иметь, можешь это купить. Предложение лишь смутило его. Он встречал бета в дорогих нарядах, заказывающих изысканные блюда, пользующихся всеми развлечениями - другого опыта у него не было. Любой бета, предложи она ему это, тут же придумал бы что-нибудь. - Может переоденешься? Тебе необязательно продолжать носить эту форму. Проверь, подходят ли костюмы, а потом подумай об упаковке. Еще до полудня мы будем в доке. Мне нужно устроить несколько дел, а потом мы развлечемся, поищем компанию, в которой можно порезвиться. Ну, давай же. Едва ли он успокоился, но все-таки встал, подошел к сиденью и начал перекладывать пакеты. Смахнул стопку коробок на пол, собрал их и тут же смахнул другие. Неуклюжесть совершенно не подходила к нему. Присев, Джим неуверенно сложил все, старательно выбрал несколько свертков. Вся эта сцена испугала Раен, ударила ее словно сжатый кулак. Нарушение двигательной функции, вызванное слишком большим количеством перемен. Мертвая точка в механизме. Это случается. Вмешательство только ухудшило бы положение. Раен вспомнила Лию и отогнала эту мысль. Джим с ворохом пакетов в руках вышел в спальню. Со стороны экрана послышались приглушенные голоса, и Раен встала, чтобы выключить его. Плохое настроение вернулось, тем более сильное, чем старательней она пыталась его игнорировать. Я МОГЛА БЫ ПРОСИТЬСЯ НА ЦЕРДИН, - подумала она. - МОГЛА БЫ УМОЛЯТЬ МОТ И СОВЕТ ПРИНЯТЬ МЕНЯ ОБРАТНО. МОГЛА БЫ И ДАЛЬШЕ ЖИТЬ СРЕДИ КОНТРИН, ДОМА. ДОСТАТОЧНО ТОЛЬКО ПОКОРИТЬСЯ СОВЕТУ. Этого всегда хватало. Но она этом не сделает. Не сейчас. Она начала собираться, открывая ящики и шкафы в поисках забытых мелочей. Свет в комнате стал вдруг красным, весь апартамент наполнился предупредительным сиянием. - Госпожа? - жалобно спросил Джим, выглядывая из спальни. Раен четырьмя шагами пересекла комнату и включила аварийный канал. Она уже знала, чего следует ждать. ПАССАЖИР-МАДЖАТ, - поплыли по экрану буквы, - ДВИЖЕТСЯ. СЕКЦИЯ 50, ПРОШУ ЗАКРЫТЬ ДВЕРИ И ОСТАВАТЬСЯ В КАБИНАХ. В СЛУЧАЕ ПОТРЕБНОСТИ В ПОМОЩИ ВЫЗЫВАТЬ СТАНЦИЮ 3. Раен нажала 3. - Безопасность, говорит 512. Предупреждение принято. Вы не могли бы его выключить? Спасибо. Лампы вспыхнули обычным белым светом. Джим продолжал стоять в дверях. Раен проверила излучатель и вновь закрепила на поясе под плащом. - Маджат засыпают на время полета, - объяснила она. - Когда они просыпаются, то сбрасывают панцирь, и некоторое время их кожа остается мягкой. Когда они без панциря, инстинкт велит им идти в сторону дневного света. Понимаешь, при системе тяготения этого корабля верхние палубы... он не атакует, просто ведет себя естественно. Лучше всего оставить его в покое. В таком состоянии он глуховат, потому что Слуховые антенны у него еще не окрепли. Глаза тоже не совсем в норме. Нельзя становиться у него на пути, и я пойду проследить за этим. Если хочешь, можешь остаться здесь. Немногие люди желают оказаться рядом с маджат. - Ты хочешь, чтобы я пошел? В голосе его не было энтузиазма, хоть и чувствовалось желание помочь. Она не заметила паники, поэтому кивнула. - Если не будешь делать ни одного движения без моего разрешения. Риск невелик. - Ты и маджат... вы вместе? - Я предупреждала, что мое общество бывает опасным. Присутствие маджат плохо влияет на некоторых людей. Надеюсь, ты не из них. Она открыла дверь и вышла в коридор, где лампы по-прежнему светились красным. Джим шел следом. Дверь захлопнулась. - Закрой ее, - распорядилась Раен. - И всегда закрывай за мной. Лицо его блестело от пота, он боялся, но все-таки закрыл замок и двинулся следом за ней по коридору. 3 Коридор 50 находился рядом с лифтами и аварийными шахтами. Раен не удивило, что слепой маджат добрался до пятого уровня - туннели были естественной средой его обитания. Сейчас он ждал, скорчившись перед переборкой - путаница конечностей и фантастических хитиновых протуберанцев. Он поблескивал красным светом, отраженным от влажной, свежей кожи, ошеломленный возникшим перед ним барьером. - Он слеп к большей части того, что его окружает, - объяснила Раен Джиму. Оказалось, что антенны маджат были не такими уж мягкими - он уловил голос и повернулся, возбужденно шевеля челюстями. Это был Воин, беззащитный и нагой, словно только что вылупившийся. - Стань там, в углу, - распорядилась Раен. - Спрячься, если он начнет вести себя плохо. И не пробуй удрать: ни один человек не обгонит Воина. Зато зрение его основано полностью на инфракрасной части спектра, и оно зависит от разницы температур. Если между вами окажется что-то холодное, он потеряет тебя. Он видит этот коридор совершенно иначе, чем мы: может быть, видит нас, может, места, где металл разогрет работающими за стеной машинами. Или прикосновением ладони. Если хочешь от него укрыться, не касайся обнаженной кожей металла или каких-либо гладких поверхностей. И еще одно: он не просто ощущает запах, он его читает. Слуховые антенны по-прежнему двигались, улавливая звуки, но с этого расстояния маджат не мог их различить. Внезапно он поднялся на двух ногах и предупреждающе завыл. Раен медленно направилась вперед. Закинув плащ за спину, она вытянула вперед обе ладони, тыльными сторонами вверх. Маджат громко втянул воздух. - Контрин, - произнес он глубоким голосом. - Контрин голубого кургана. - Воин голубого кургана, - Раен говорила отчетливо и громко, чтобы он мог понять. - Да, - вздохнул он, выпуская из полостей воздух. - Да-а-а. Слуховые антенны передвинулись вперед, словно человек готовился слушать. Туловище Воина опустилось, маджат подвернул передние конечности - вся его поза теперь говорила об облегчении и доверии. Раен испытала странное чувство, словно что-то искала, перелетая с одной планеты на другую, и только теперь нашла. - Я знала, что голубой должен лететь этим кораблем, - сказала она. - И потому прибыла. Он наклонился, желая ее коснуться, но внезапно замер. Воздух быстро входил и выходил из голосовых полостей. Шум превратился в слова. - Другой. Другой. Другой. Раен поняла, что именно увидели его еще не пришедшие в норму глаза, и оглянулась на Джина, ждущего в углу. - Это просто ази, Воин. Мой, моего кургана. Не обращай на него внимания. Маджат заколебался, потом подошел к ней, склонил голову. Он искал прикосновения, и она подняла обе руки к его обонятельным пятнам. Мгновенье он вдыхал запах, потом наклонился жестом, похожим на человеческий поцелуй, раскрыл челюсти и поднес псевдоклешни к ее губам. Ядовитое жало оказалось очень близко, жвалы охватили ее голову. Неправильный вкус вызовет их смыкание, чисто инстинктивное, а в отличие от Воинов, Раен не была защищена хитином. У нее был лишь бронированный рукав. Однако вкус оказался верным, и маджат осторожно принял его от нее. - Отсутствие информации, - сообщил он. - Откуда? Откуда? - Цердин, - ответила она. - Когда-то. - Королева. - Анализ данных продолжался внутри его тела, челюсти с сомнением захлопнулись. - Чувствую дружбу. Чувствую опасность. - Я Раен а Сул. Раен а Сул хант Мет-марен. Маджат замер, даже жвалы не шевелились. Одинокий Воин понимал только воспоминания Воинов, хотя другие могли прочесть в его теле гораздо больше. - Опасность, - беспомощно повторил он, слуховые антенны раскачивались взад-вперед. Недавно разбуженный, он таким образом предупреждал о своей дезориентации. Он по-прежнему верил ей, хотя уже и не до конца. Челюсти неуверенно шевельнулись. - Воин, ты добрался до Астры. Это то место, куда послал тебя голубой курган? - Да. - Он отодвинулся от нее, вжимая тело в угол возле переборки. - Запрещено. Запрещено. Запрещено. Раен не шевельнулась. Воины часто казались лаконичными и теряли нить разговора, однако этот выглядел совершенно потерянным. Он скорчился, поджимая конечности. Сейчас он мог напасть по любому поводу. - Воин, - сказала она. - Я помогла тебе. Не будь меня на борту, корабль могли... задержать. Во время сна с тобой-особью мог произойти несчастный случай. Этого не случилось. До того как ты вылупился, я была в голубом кургане Цердина, внутри. Ты с Калинда, но разве на Калинде нет памяти о Мет-маренах? Прежде чем покинуть Цердин, вы знали нас, Мет-маренов, друзей кургана. Там был холм и озеро возле места, называемого Кетиуй. Мы говорили с вами... от имени всех курганов людей. - Воин, - напомнил он ей. Не следовало ожидать, что он будет помнить. Однако слуховые антенны вытянулись вперед, челюсти ритмично двигались. - Курган Мет-марен. Мет-марен. Кетиуй. Друзья кургана. Первые люди, Мет-марены. Да. Есть в памяти Воина. - Да, - подтвердила она и вытянула руки, предлагая касание, если бы он захотел его принять. Здесь не было королевы, чтобы посоветовать Воину, не было Трутней, чтобы помнили за него. Она почти поймала его... почти. Раен старалась не выдать своего возбуждения. Он не мог знать, как избегали ее другие голубые. Он летел на Истру. И прежде голубые искали другие миры, но это послание достигнет цели, она проследит за этим. В других местах голубые избегали ее и им не везло: путешествуя, они либо не просыпались, либо гибли в засадах. Только этот выжил, на единственной планете, где она имела возможность его защитить. Это был единственный мир, где не было никого из Семьи, кто мог бы ее остановить и запретить доступ к курганам. - Воин, тебя послали на Истру. Так? - Да. - Возможно, наши цели близки. Скажи, зачем ты сюда прибыл. Какое известие несешь? Маджат молчал, возможно, думал. Он представлял новое поколение; восемнадцать лет было временем одного поколения для его вида, повсюду в Районе жила уже новая генерация голубого кургана, везде голубые скрывались в своих жилищах, а зеленые приходили в лаборатории Тонов и работали, как обычно, выполняя Договор под руководством Тонов. Так продолжалось до прошлого года. - Зачем ты прибыл? - повторила Раен. Он осторожно подался вперед, глядя не на нее, а куда-то дальше. Потом повернул голову. - Ази. Ази Мет-марен. Он хотел прикосновения. Маджат называли группированием эту потребность убедиться в эмоциях других. Джим стоял там, где она ему велела, в красном свете он выглядел странно. - Мой ази, - подтвердила Раен, чувствуя учащенные удары сердца. - Джим. Джим, подойди ко мне. Медленно. Он мог впасть в панику и броситься бежать, однако подошел к ней, и остановился на некотором расстоянии, словно внезапно парализованный. Воин сделал три быстрых шага и склонился над ним. Джим закрыл глаза от страха. Раен вытянула руку, схватила его за плечо и сильно встряхнула. - Коснись, - приказала она. - Ты должен его коснуться. Когда он шевельнулся, протягивая руку к туловищу, она схватила его ладонь и сунула между челюстями, к обонятельным пятнам. Могучий Воин склонился ниже, раздвинул челюсти и коснулся псевдоклешнями губ Джима, воспринимая вкус, а не только запах. Лицо Джима заливал пот, Воин пробовал и его, стирая влагу со лба ази. - Верь ему, - шепнула Раен, продолжая сжимать его плечо. - Стой спокойно и не двигайся. Голубые не причинят тебе вреда с той минуты, как этот Воин окажется на Истре. Он не может распознавать лица, но теперь знает вкус. Может, даже сумеет отличить тебя от твоих дублей. Думаю, сумеет. Она отошла. Воин был теперь заметно спокойнее; он еще раз коснулся ее. - Голубой курган, - произнес он глубоким баритоном. - Опасность. - Опасность ждет голубых везде. - Раен сунула руку между челюстями - сознательный риск, успокаивающий жест. - Друг кургана. В тебе есть вкус красных? Кетиуй? Убийства? Челюсти сжались, как только она убрала руку, достаточно сильно, чтобы отхватить голову человеку или маджат. - Убийство, - повторил он. - Красный курган, убийство, да. - Я была там, на Цердине, когда красные убивали голубых. Голубой курган с Калинда помнит это? С Цердина отправились посланцы, некоторые должны были выжить и дойти. - Не ясно. Функция Трутней. - Но ты знаешь о Цердине? - Цердин. - Он втянул воздух и медленно выпустил его. - Да. Цердин. Первый курган. Эта-особь не совсем понимает. Эта-особь должна сообщить. Голубая королева Истры переведет. Королева поймет. - Наверняка. - Эта-особь не увидит больше Калинда. Эта-особь отрезана. Должен только передать сообщение королеве Истры. Потом стать без мыслей. - Может, королева Истры тебя примет, Воин, и изменит инструкцию. - Эта-особь надеется. - Эта-особь тоже, Воин. Антенны мягко ласкали ее лицо. Бесполый Воин не понимал ничего, кроме выполнения долга, но несмотря на это особи маджат могли испытывать что-то личное, а Воины бывали - в очень незначительной степени - эгоцентричны. Раен положила ладонь на его переднюю ногу. - Что привело тебя сюда? Как звучит послание, Воин? Ответь. Большая бронированная голова легко повернулась, движением, которое для глаз маджат выражало массу нюансов. - Эта-особь не знает. Я чувствую МЕСТЬ, королева Кетиуй. Значит, информация была сложной, скрытой в биохимии организма. Маджат сообщил ей только понимание Воина, и для него послание означало - месть. Раен вздрогнула, вспомнив далекое прошлое. - Я знала тебя раньше, Воин. - Память Воина, - подтвердил он и коснулся ее, коснулся их обоих. - Мет-марен. Да. Не все Контрин друзья. Верю тебе. Верю, королева Кетиуй. Известие было передано восемнадцать, нет, девятнадцать лет назад, и Воин был с ним. Раен коснулась его дрожащей ладонью. - Скоро мы швартуемся, Воин. Будь осторожен, не трогай людей бета. Они не опасны для тебя. - Да, - согласился он, встал и осмотрелся, крутя головой в разные стороны. - Потерялся, - пожаловался он. - Человеческий курган. Потерялся. - Иди, - сказала Раен, подвела его к перегородке, взяла правый усик и коснулась им аварийного держателя. Маджат ухватился за него, оказавшись в безопасности, как человек, пристегнутый ремнями. - Останься здесь, Воин. Пусть твоя кожа высохнет. Ты далеко забрался, поэтому жди и не нападай на людей, если не угрожают тебе. Я приду к тебе в свое время. - Потерялся. Эта-особь должна найти голубых Истры. Раен погладила чуткие боковые усики, понимая, насколько сложное и трудное задание ждало Воина, без солнца над головой, закрытого в холодной, металлической конструкции. Маджат не до конца понимали, что существуют различные солнца, что не все планеты являются одним миром. Они доверяли себя нанятым бетам, надеясь, что попадут на нужный корабль, летящий в нужном направлении. Голубых посланцев ждали дополнительные преграды, потому что Контрин неохотно позволяли им путешествовать, и с ними часто происходили несчастные случаи. - Я поведу тебя, - заверила Раен. - Останься. Жди меня. - Голубой курган, - прошипел он, склоняясь под лаской. Щелкнули челюсти. - Жду. Да. - Моя камера за двенадцатой дверью, считая от поворота Налево. - Эта-особь охраняет. - Хорошо, - согласилась она, коснулась усиков и отступила. Коридор был холоден, процессы в теле маджат проходили медленно, поэтому он охотно согласился остаться здесь и отдохнуть. Она подумала - не забрать ли его в кабину, но там он был бы вместе с Джимом, стоявшим, прислонившись к стене, словно в шоке. Еще раз погладив Воина, Раен ушла, забрав Джима. Можно было надеяться, что Маджат ничего не грозит; бета будут обходить этот коридор, но если бы кто-то на корабле хотел с ним расправиться, он сделал бы это во время сна, а не сейчас. Этот посланец должен дойти. ЛУЧШИЙ ЛИ ЭТО СПОСОБ? - спрашивала Мать на Цердине. У маджат не было детей, только яички и взрослые особи. Мать спросила совета у человека, а ответил ребенок. Мать не могла этого знать. Договор мудро требовал, чтобы люди не имели доступа в курган, к королевам, Трутням, Разуму. Раен ненавидела себя за только что сделанное: она вписала собственное сообщение в память Воина в момент, когда он не мог посоветоваться с королевой. Ее сообщение дойдет до голубых Истры - как правда, такая же важная, как настоящее известие. Это был ее ключ к курганам. 4 Джим вышел из ванной бледнее, чем заходил. Он вытошнил завтрак и решился на еще одно долгое купание. Сейчас, завернувшись в полотенце, он бросился на широкое ложе и не выказывал желания шевелиться. Раен склонилась над ним и коснулась влажного плеча. - Ты хорошо себя чувствуешь? Он не оцарапал тебя? - Хорошо, - невнятно ответил он, и она решила, что лучшее, что может для него сделать - оставить в покое. Джим был по-прежнему разогрет после купания, поэтому она накинула на него край одеяла, пожала плечами и вернулась к собственным делам. Раен начала собираться, укладывая вещи в несколько чемоданов, поцарапанных и помятых в многочисленных путешествиях. Ей не хотелось с ними расставаться, поскольку они вмещали все, от чего она не желала отказываться, перебираясь с планеты на планету. Большинство вещей, купленных на корабле, она поначалу собиралась оставить, но передумала и просто плотнее упаковала багаж. На Истре ей вряд ли удастся найти что-то такое же хорошее. В конце концов Раен добавила еще пятый и шестой свертки: аппарат для гипнообучения и бесценные записи. Она не доверяла чужой аппаратуре, а записи... записи хранила еще долго после того, как они переставали быть нужны для получения знаний, некоторые ради удовольствия, другие из сентиментальности, а несколько для проверки определенной информации. Было еще с полдюжины таких, дубликаты которых не имели права на существование. Совет пришел бы в ужас, узнав, что она их имеет. Хол Иллит допустил ее к своей системе безопасности; он понимал только собственные капризы и собственное тщеславие, даже когда умирал. Раен пересчитала записи, убедилась, что все на своих местах, ничто не пропало и не перепуталось. Она бы, конечно, воспользовалась аппаратом, чтобы занять оставшийся час, но в кабине находился Джим, а Раен не собиралась повторять ошибку Иллита. Читая гипнозаписи, человек становился совершенно беззащитным, а она не могла и не хотела этого делать в присутствии чужого, хотя бы только ази. Томясь от скуки, она расхаживала по комнате, потом села и включила один из развлекательных каналов. Драмы бета были примитивны и скучны: работай ради успеха, добивайся успеха, чтобы не нужно было работать, потребляй, потребляй, потребляй. Потребление стало свидетельством статуса. Экономически это приносило желаемые результаты, но драмы стали невыносимо скучными. Раен переключила экран на операцию швартовки, решив, что интереснее смотреть за вращающейся все ближе станцией, игрой света и теней на ее плоскостях. Из соседней комнаты послышались какие-то звуки Джим встал. Она прислушалась, не пойдет ли он вновь в ванную - не пошел, и Раен решила, что ази чувствует себя хорошо. Из спальни доносились его шаги, шелест пластиковой упаковки, наконец щелчок закрывшегося чемодана. Выглянув из-за спинки кресла, она увидела его, одетого в довольно старомодный костюм - Джим ставил свой багаж возле ее чемоданов. Действительно, он мог бы быть бета или даже Контрин - он был достаточно высок для этого, однако волосы имел чуть светлее, и к тому же - татуировка под глазом. - Ты превосходно выглядишь, Джин. Он смущенно опустил голову. - Спасибо, леди. - Оставь эти формальности, когда мы одни. - Она повернула кресло и внимательно оглядела его. - Надо понимать, ты чувствуешь себя лучше. Он подтвердил и почти неслышно прошептал: - Прошу прощения. - Ты не впал в панику и не убежал. Присядь. Он сел на скамью у стены, все еще бледный. - Мет-марены, - начала Раен, - не очень-то популярны среди Контрин. Рано или поздно кто-нибудь попытается убить меня, - она вытянула правую руку тыльной стороной вверх. - Хитин, который ты видишь, относится к голубому кургану. Двадцать лет назад голубой курган и Мет-маренов постигло общее несчастье, так что у меня с Воином есть кое-что общее. И еще скажу тебе: когда-то у меня работало несколько ази. Каким-то образом ворота остались открыты на ночь, и красный маджат проник внутрь. Я спала чутко, ази нет. Можешь поверить, комната их выглядела очень неприятно, но ази, который в ту ночь вышел бы со мной в холл, мог бы мне пригодиться. - На корабле... - он всегда говорил тихо, теперь даже тише, чем обычно, - есть процедуры безопасности, я знаю их. - Тебя учили самообороне? Он покачал головой. - Просто сказали о замках, допусках и действиях при пожаре? Он кивнул. - Это лучше, чем ничем. Послушай: ты должен следить за моей собственностью, вещами, которыми я пользуюсь, и местами, куда возвращаюсь, гораздо внимательнее, чем за мной самой. Я сумею защититься, а мои противники не решатся на прямое нападение, поскольку существуют более простые способы. Нет, скорее они попытаются добраться до моих вещей или найти незапертую дверь. Понимаешь, о чем я говорю? - Да, леди. - Мы швартуемся примерно через час. Ты мог бы помочь и привезти сюда багажную тележку. Сомневаюсь, чтобы проход был безопасен для ази, пока там находится Воин, но тебе он не причинит вреда, если ты позволишь коснуться себя и опознать. Ты будешь в безопасности, как я сама. Сможешь это сделать? Джим кивнул. - Помни, мы можем быть вместе очень долго. Он встал. - Девятнадцать лет. - А когда она удивленно нахмурила брови, добавил с неуверенной улыбкой: - Мне двадцать один. Юмор ази. Он доживет до сорока. Она испытала странное чувство, которое издавна вызывали у нее только воспоминания о голубых. Вспомнилась Лия, кроткая ази ее детства, вновь перед глазами проплыли мертвые лица, резня и огонь... Раен отогнала мрачные мысли. - Я ценю лояльность, - сказала ока, поворачиваясь к экрану. Его не было довольно долго. Раен принялась кружить по комнате, поймала себя на этом и остановилась. Может, пойти к нему? Нет, она не хотела показывать бета своего волнения. В конце концов замигала голубая лампочка, и Раен торопливо открыла дверь, отодвинувшись, чтобы пропустить Джима и тележку. - Какие-то неприятности? - спросила она. Джим удовлетворенно покачал головой и принялся грузить чемоданы, а закончив, сел. Делать больше было нечего. Раен наблюдала за процедурой швартовки, уже виден был их док, станция не умещалась в экране - удивительная структура именно таких размеров, как она о ней слышала. И корабли, корабли необычайных конструкций, пришвартованные в доках - грузовики с удивительными, продиктованными необходимостью формами. Они никогда не приземлялись, лишь соединялись переходами со станцией. Единственным стандартным механизмом в них была система швартовки, она имела одинаковые размеры и у самой маленькой яхты, и у самого крупного лайнера. Какой-то корабль как раз отсоединялся, когда они приближались - старый грузовик. Знаки на корпусе не походили ни на один из известных Раен символов, или эмблем. Не сразу узнала она округлый знак Сол и почувствовала дрожь волнения. Корабль с Внешник Миров, гость Района. Он плыл как сонное видение, миновал их и исчез в тени "Сокровища Андры". - Извне, - громко произнесла Раен. - Смотри, Джим, тот в третьем доке такой же конструкции. Джим промолчал, внимательно вглядываясь в изображение. - Край, - сказала Раен. - Мы добрались до Края. 5 Мерек Элн чувствовал, что у него дрожат пальцы. Скрестив руки но груди, он взглянул на Парн Кест. - Лучше позвони, - сказал он. - Время еще есть. - Но ведь вмешался маджат, - запротестовала она. - Маджат! Сколько это существо могло находиться на борту? - Он наверняка с ней. - Мужчина оглянулся на дверь и задрожал еще сильнее при мысли о маджат, свободно бродящем по коридорам. По крайней мере Контрин успокоила его. Это подтвердил аварийный канал, по которому передали благодарность, хотя трудно было сказать, что Контрин нужна чья-то признательность. Однако могли произойти гораздо более худшие вещи. Они возвращались издалека, полгода не знали, как развиваются события на Истре, а последнее сообщение для них было отправлено еще раньше. Внезапно решившись, он подошел к консоли. - Мерек! - Пар встала и схватила его за руку; капли пота выступили на их лицах. Не сказав ничего больше, женщина опустила руку. Они больше не были в безопасности. Даже возвращение домой не давало гарантии безопасности. Мерек сел за пульт и включил канал связи. Линию без малейшего перерыва заполняли инструкции швартовки, и ему пришлось отправить сообщение за гораздо более высокую цену. Центр связи затребовал информацию о состоянии финансов, обычного кредита им было мало. Они приняли серию цифр и кодов, чтобы пропустить ее через планетарный банк, а затем номер адресата, представителя компании ИТАК на станции. ПЕРЕДАЧА, - сообщил экран. Мерек отстучал сообщение: УВЕДОМИТЬ ПРАВЛЕНИЕ, ВОЗВРАЩЕНИЕ МИССИИ С МЕРОНА. СРОЧНО ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ИТАК НА СТАНЦИИ. ПРОШУ ЖДАТЬ НАС У ВХОДА. НЕОБХОДИМА ОХРАНА. С ГЛУБОКИМ БЕСПОКОЙСТВОМ ЖДЕМ ОТВЕТА. Последовала долгая, неизбежная пауза. - Зря ты упомянул о Мероне, - заметила Парн. - Не нужно было. Не по открытому каналу. - Сама хочешь все сделать? - Я бы вообще не звонила. - Тогда никто бы нас не ждал, кроме... какого-нибудь чиновника из конторы, А на станции многое могло измениться. Я хочу иметь личную охрану. Он потер лоб, повторяя в памяти шифры. ГЛУБОКОЕ - означало неприятности, БЕСПОКОЙСТВО в последней фразе - маджат. Он не осмелился упомянуть о Контрин, никогда не знаешь, где скрываются их агенты. ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ИТАК БУДЕТ ЖДАТЬ У ВОРОТ, - появился ответ. - ПОНИМАЕМ ГЛУБОКОЕ БЕСПОКОЙСТВО. ПРИМИТЕ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ. Правильный код и элегантно переданный, Мерек закусил губу и подтвердил прием. ИТАК заботилась о своих людях, если только имела время, чтобы сделать ход. Если Контрин или кто-то другой тоже отправил сообщение, лучшим выходом было сбросить маску и попросить о помощи. Парн взяла его за руку и обняла. Он не был уверен, правильно ли поступил, ведь Парк не согласилась с ним. Однако, если новости опередили их, если с корабля передали в порт список пассажиров, следовало убедиться, что среди встречающих человек ИТАК будет самым главным. 6 - Воин, - тихо позвала Раен. Он шевельнулся и отпустил аварийный захват. - Воин, мы пришвартовались. Это я, Раен Мет-марен. - Она подошла ближе и коснулась его, он тоже коснулся ее и быстрым движением проверил Джима. Ритуал группирования закончился. - Да, - откликнулся маджат. - Джим, - Раен указала на ближайший лифт, ази вкатил туда тележку и встал у стены. За ним вошли маджат и Раен. Дверь закрылась и лифт двинулся. Воздух быстро стал тяжелым - кабина была герметична, а крупный маджат потреблял много воздуха. Он пах чем-то сухим и странным, словно старой бумагой. Хитин, хоть еще и сверкал, уже высох. Там, где Воин сбросил свой старый панцирь, команда корабля найдет сокровище. Разумеется, никаких драгоценностей трутней, но все равно ценный декоративный материал. Таким образом курган расплатился за перевозку. Воин разглядывал людей, слегка обеспокоенный сменами направления движения лифта; крупная голова неуверенно склонялась, глаза сверкали под лампой, панцирь переливался радужными полосами. Раен гладила его усики, стараясь успокоить, и он тихо запел для нее песню Воинов. - Слышишь? - обратилась Раен к Джиму. - Курганы полны таки