я себя. Они просто крепко держали за руки своих перепуганных клиентов, прозрачно намекая им при этом, что не отпустят их, пока те не заключат сделку. Только небольшая группа охранников, вооруженная щитами, на которых был изображен герб Торгового клана "Шахит" - три стрекозы, - бросилась к разрушенной арке. Больше желающих выяснить, что же произошло, не нашлось. - Если здесь и находятся жрицы Джоджекта, они предпочитают не афишировать свое присутствие, - заметил Ракха. - Скажешь мне, когда будешь готова к следующему шагу. Садира перевела взгляд на Хайара. - После того что случилось сегодня, я думаю, что Торговый клан "Шахит" будет жаждать отмщения. И отыграется он на клане Фенеона, - сказала она. - Надеюсь, что ты был прав, утверждая, что вам будет совсем не трудно забрать своих канков и исчезнуть из города. - Я не говорил, что мы собираемся позаимствовать именно своих канков, - ответил Хайар. - Что же касается бегства из города, то наши воины должны покинуть его на заре. Когда мы встретимся с Раин, она укажет нам место сбора всех членов клана. - Он злобно посмотрел на Магнуса и добавил: - Если только она не решила, что для нее будет сподручнее объявить себя вождем, оставив нас здесь. Певец Ветров явно помрачнел. - Тебе виднее, - с вызовом произнес он. - Воины Фенеона никогда не поддержат такой ее шаг. - Тебе пора, Хайар, - сказала Садира, указывая в сторону выхода. Но эльф не подчинился ей. - Я должен остаться с тобой, - ответил он. - Ведь Фенеон мой отец... - Кто-то должен наблюдать за входом на случай, если Джоджект захочет устроить засаду на улице, - терпеливо пояснила Садира. - И только эльф не будет привлекать к себе внимания, болтаясь у входа. Все подумают, что это карманник, выискивающий жертву. - Я согласен, если ты настаиваешь, - ответил Хайар. - Но сразу хочу предупредить тебя, что если что-нибудь случится с Фенеоном... - В любом случае хуже ему не будет, - грубо прервал его Магнус, подталкивая эльфа к выходу. Хайар злобно посмотрел на него, затем повернулся и направился к дверям. Вслед за ним вышел и Ракха, не забыв дать Садире необходимые инструкции: - Когда вы услышите грохот, знайте, что мы начали нападение. Выждите несколько секунд и освобождайте своего эльфа. Встретимся на Площади Мудрецов, как только начнет светать, и я незаметно выведу вас всех из города. После того как юноша исчез за углом, Магнус и Садира остановились у ячейки с двумя тариками, делая вид, что они ими интересуются. С бьющимся сердцем Садира ожидала начала отвлекающего маневра. Вскоре она заметила, что к ним направляется представитель Торгового клана. Она поспешила показать свою незаинтересованность в приобретении именно этих рабов, взяв Магнуса под руку и двинувшись дальше по проходу. - Пока мы ожидаем Ракху, объясни мне, пожалуйста, одну вещь, которая меня очень интересует, - обратилась колдунья к Певцу Ветров. - Если я буду в состоянии, - пообещал тот. - Почему у тебя такие близкие отношения с Раин? - спросила Садира. - Если бы я ничего не знала, то могла бы подумать, что ты любишь ее. - Ты думаешь, что я не могу любить только потому, что принадлежу к новым расам? - с негодованием спросил Певец Ветров, сердито взглянув на колдунью своими огромными черными глазами. - Я нисколько не сомневаюсь, что ты способен любить, - ответила Садира. - Мои слова относятся только к Раин. Насколько я знаю, именно эльфы не умеют любить. Магнус прижал уши к голове: - Откуда ты это знаешь? - Возьмем, к примеру, Фенеона, - сказала Садира. - Моя мать любила его до самой своей смерти, а он все-таки бросил ее и обрек на жизнь в рабстве. - Ты путаешь любовь с ответственностью, - поправил ее Магнус. - Для меня это одно и то же, - возразила Садира. - Когда я люблю кого-либо, я переживаю за него, меня волнует то, что происходит с ним. - Это можно назвать заботой, - согласился Магнус. - Но ты не заманиваешь его в ловушку, пытаясь изменить его образ жизни. Когда эльфы любят, они делают это свободно, не принимая на себя никаких обязательств и не давая никаких обещаний. Поэтому каждый из них делает то, что хочет. - Моя мать не выбирала для себя рабство! - прошипела Садира. - Но она не выбрала и свободу, - возразил Певец Ветров. - Она могла бы бежать или по крайней мере умереть, пытаясь это сделать. - Ей надо было думать о будущем ребенке! - сердито проговорила колдунья. - Что и объясняет, почему она предпочла остаться, - сказал Магнус. - Ты не можешь возлагать вину за это на Фенеона. Возможно, что он любил твою мать никак не меньше, чем остальных, но это совсем не значит, что он мог бы взять ее с собой. Оглушительный грохот снова потряс рынок рабов, прокатившись, подобно раскату грома, по огромной галерее. Сотни летучих мышей сорвались со своих насиженных мест между потолочных балок и черными потоками устремились к окнам. Их визг заглушался шумом ошеломленной толпы внизу. Прежде чем толпа успела понять, что происходит, воздух был наполнен шипением и грохотом вперемешку со звуками десятка заклинаний, произносимых одновременно. У главного входа послышалось несколько взрывов, сопровождавшихся яркими вспышками. Садира увидела языки оранжевого пламени и снопы разноцветных искр. Во все стороны полетели осколки колонн, и по проходам хлынули огненные потоки. - Смерть работорговцам! - послышался гневный мужской голос. - Смерть покупателям рабов! - в унисон ему прозвучал женский голос. В галерее началась всеобщая паника. Отовсюду раздавались крики ужаса. Перепуганные до смерти люди, топча друг друга, бросились бежать. За спиной у Магнуса и Садиры раздался удар грома, и на мгновение в ярком белом свете целый ряд обожженных тел повалился на каменный пол, оставив длинную дымящуюся борозду в центре толпы. На другом конце прохода стоял колдун, на голову которого была наброшена полупрозрачная сетка, скрывавшая его лицо. Кончики его пальцев светились розовато-белым светом. - Рабы, поднимайтесь против своих хозяев! - раздался громкий голос Ракхи. Юный колдун вытянул руку и растопырил пальцы, готовясь к новому колдовству. - Пришло время стать свободными. Услышав призыв юноши, многие из выставленных на продажу рабов попытались снять через голову свои черные веревочные ошейники. Другие попробовали оборвать скользкие веревки, крепившиеся к стене и удерживавшие их в ячейках. Видя, что дело у рабов не идет, Ракха произнес магическую формулу, и из пальцев его правой руки стал исходить мерцающий, золотистого цвета поток волшебной энергии, мгновенно принявший форму меча. Теперь настал его черед проверить крепость веревок, и его волшебный меч с легкостью справился с этой задачей. Освобожденные рабы набросились на своих мучителей, надевая на шеи тех из них, кто оказался поблизости, ненавистные веревочные ошейники. Видя все это, торговцы бросились в разные стороны. Магнус встал посреди прохода, вынуждая несущихся сломя голову торговцев и покупателей огибать его с двух сторон. Укрывшаяся за его огромной спиной Садира в замешательстве крикнула ему на ухо: - Вот тебе и отвлекающий маневр! Это же явное нападение! - Мне следовало бы знать, что они могут выкинуть что-нибудь подобное, - раздраженно произнес Певец Ветров. - Ниобенэйский Клан обычно использует любую возможность для нападения на работорговцев. Совсем рядом с колдуньей раздался душераздирающий вопль. Она резко повернулась и увидела, что кричал пробегавший как раз мимо нее тучный торговец с эмблемой в виде трех стрекоз на одежде. Чуть сзади него бежал сухопарый старик раб, которого она видела раньше, когда он поливал вьющиеся растения. В руках у него был неведомо откуда взявшийся кинжал, которым он наносил удар за ударом в дряблую шею работорговца. Наконец толстяк упал, и раб, занеся руку для удара, кинулся на Садиру. Она быстро отступила на шаг в сторону, уклоняясь от его неуклюжей атаки, затем выставила вперед ногу и одновременно ударила сверху кулаком ему по спине между лопаток. Старик споткнулся о ее ногу и мешком повалился на пол. Садира придавила кисть его руки, в которой он держал кинжал, мгновенно нагнулась и вырвала его. - Неплохо, - прокомментировал ее действия Магнус. - Этому меня научил Рикус, - ответила она, отходя с кинжалом в руке в сторону. Старик перевернулся на спину, собравшись в комок и прикрывая голову руками. Из-под них он испуганно смотрел на колдунью своими желтушными глазами. Но она так и не услышала от него мольбы о пощаде. - Мы на твоей стороне, - сказала колдунья, чтобы успокоить его. Колдунья наклонилась к нему и рывком подняла его на ноги. Затем осторожно оглянулась, нет ли поблизости кого-либо из людей Джоджекта. Она увидела нескольких женщин, укрывавшихся в ячейках для рабов и спокойно наблюдавших оттуда за тем, что происходит в галерее. Их поведение не вызвало у нее подозрений, что они могут оказаться переодетыми жрицами принца. После некоторого размышления Садира вложила кинжал в руку старика и подтолкнула его в направлении выхода. - У тебя очень мало времени. Постарайся спастись, - посоветовала она. Старик уставился на нее, открыв от изумления беззубый рот, затем низко поклонился колдунье и, не говоря ни слова, полоснул кинжалом пробегавшую мимо женщину в шелковом сарами и с медным браслетом на руке. Кровь, брызнувшая из длинной и глубокой раны, залила шишковатую морду Магнуса. Вытирая липкую жидкость, попавшую ему в глаз, Магнус спросил: - Обязательно было возвращать ему кинжал? - Если бы ты был когда-нибудь рабом, ты бы не спрашивал об этом, - невозмутимо ответила Садира. Не желая больше продолжать разговор, она взяла Магнуса за руку и повела его по проходу. Шум борьбы сзади них явно усиливался, но она больше не оглядывалась. Когда они подошли к последнему столбу, стоявшему у самого конца прохода, из-за угла выбежала пара ниобенэйских жриц, сбрасывая на ходу свои сарами и произнося разрешительную формулу с упоминанием имени царя-колдуна Ниобенэя. Они остановились у самого начала прохода, и одна из них что-то бросила на пол. Раздался легкий хлопок, и в нос Садире ударил запах серы. На полу появился крошечный огненный шарик, который за считанные мгновения разросся до размеров канка. Женщины вытянули перед собой руки ладонями вперед, словно подталкивая пылающий шар. Он покатился по проходу, с каждым оборотом набирая скорость и увеличиваясь в размере. Там, где прокатился огненный шар, не оставалось ничего, кроме обуглившихся растений, обгоревших тел и почерневших каменных плит. Садира протянула руку к своему заплечному мешку, в котором хранила все необходимое для колдовства, но Магнус перехватил ее. - Не надо этого делать, - прошептал он. - Мы сюда пришли, чтобы спасти Фенеона, а не для того, чтобы истреблять жриц. Колдунья неохотно убрала руку, не сводя глаз с обеих женщин. Они прошли мимо нее и Магнуса, следуя за катившимся по проходу огненным шаром. Хотя все природные инстинкты колдуньи толкали ее на участие в схватке, разум подсказывал ей, что Магнус совершенно прав. Достигнув середины прохода, шар взорвался, разбрасывая вокруг фонтаны огненных брызг, затем исчез, оставив после себя облачко черного дыма. Проход перегородила прозрачная стена волшебной силы. Сквозь ее мерцающую поверхность Садира видела Ракху, который в тот момент как раз поворачивался, чтобы бежать к выходу. - Мне кажется, что сейчас самое время заняться спасением Фенеона, - проговорила Садира. В этот момент вторая жрица вытянула руку по направлению к арке, нависшей над головой юноши. Голубой камень вылетел из ее руки и ударил точно в середину свода. Во все стороны посыпались снопы голубых искр, и свод рухнул, завалив проход обломками камней. Магнус печально покачал головой и отвернулся. - Какая потеря, - с тоской проговорил он. - Кто же теперь сможет вывести нас из города? - Может быть, Клан пришлет кого-нибудь еще, - ответила Садира, наблюдая за тем, как к образовавшемуся завалу подскочили двое крепких рабов и, встав на колени, начали проворно разбирать его. - Кроме того, не будем спешить хоронить Ракху. Возможно, он все еще жив. Садира показала на раскапывающих завал рабов. - Видимо, они видят что-то такое, чего не видим мы, - пояснила колдунья. Она подумала, не следует ли ей защитить рабов, но вовремя спохватилась, заметив, что мерцающая стена волшебной силы, построенная юным колдуном, все еще стоит. Она не даст жрицам продвинуться дальше. - Пошли, нам надо заняться своими делами, - заторопил ее Магнус, увлекая колдунью за угол. В этой части галереи ситуация выглядела еще более сложной и запутанной. Десятки мужчин и женщин, одетых в шелковые сарами, скопились в центре прохода вне пределов досягаемости рук тех несчастных, которые все еще находились на привязи в своих ячейках. Около ячеек и в них самих можно было разглядеть множество тел торговцев и покупателей, оказавшихся менее предусмотрительными и осторожными. Было страшно смотреть на их одутловатые, лилового цвета лица, распухшие и посиневшие губы и остекленевшие глаза, вылезшие из орбит. У многих на шее все еще были видны обрывки скользких засаленных веревок, которыми они были удавлены. Рядом с ними суетились их палачи, бесстрастные лица которых представляли собой разительный контраст с испуганными лицами уцелевших мучителей. Дальше пройти было нельзя, так как на расстоянии десяти-двенадцати метров проход был перегорожен волшебным барьером золотистого света. Десятка полтора охранников с деревянными щитами, на которых был изображен герб Торгового клана "Шахит", стояли перед ним, терпеливо ожидая, пока три обнаженные по пояс жрицы не разрушат барьер с помощью заклинаний. Сквозь мерцающую стену Садире была видна фигура пожилого колдуна, ковылявшего в сторону выхода. Магнус подошел к ячейке, в которой находился Фенеон, и крепко схватился за веревку, которой вождь был привязан к стене. Затем он изо всех сил потянул за нее, но ни черная веревка, ни каменное кольцо, к которому она была прикреплена, не поддались. Тогда Магнус туго натянул веревку и, широко открыв свой огромный рот, взял такую низкую громоподобную ноту, от которой содрогнулся пол. В том месте, где каменное кольцо примыкало к кирпичной стене, стена заходила ходуном, и колдунье показалось, что она может рухнуть в любой момент. Находившиеся дальше по проходу жрицы и охранники повернулись, услышав необычный звук. С первого взгляда поняв, что сейчас должно произойти, они отказались от погони за стариком колдуном и бросились к Фенеону. Садира решила, что ей надо быть готовой к любому возможному развитию событий, и начала поспешно накапливать энергию для колдовства. - Магнус, поторопись, жрицы приближаются! - закричала она. Певец Ветров бросил быстрый взгляд вдоль прохода, затем скривился и прекратил пение. Все еще держась одной рукой за туго натянутую соединительную веревку, он сжал пальцы другой в кулак и нанес им сокрушительный удар по стене. В том месте, куда пришелся удар его могучего кулака, кирпичи лопнули и развалились на куски, а частью просто рассыпались, освободив кольцо. Магнус нагнулся, поднял Фенеона и положил его себе на плечи. Затем, застонав от боли, потряс ушибленной о стену кистью руки. Садира сделала ему знак направиться к следующему проходу и последовала за ним, двигаясь спиной вперед, чтобы иметь возможность следить за приближающимися ниобенэйцами. Охранники размахивали изогнутыми клинками, отчаянно пытаясь расчистить себе путь сквозь плотную толпу мужчин и женщин, перегородившую проход. Многие из них серьезно пострадали в возникшей суматохе, будучи слишком испуганы и потрясены случившимся, чтобы вовремя освободить дорогу охранникам. Одна из жриц остановилась и произнесла разрешительную формулу с упоминанием царя-колдуна Ниобенэя. Пылающий красный камень вылетел из ее руки и ударил прямо в середину спины Магнуса. Камень скользнул по его толстой крепкой шкуре, вырвав из нее кусок. Вокруг распространился отвратительный запах обгоревшей кожи. Магнус взвыл от боли и рухнул на каменный пол. Фенеон покатился по полу, в сторону задней стены рынка рабов. - Магнус! - вскрикнула Садира. - Вставай! Но Магнус не отвечал, а колдунья не осмеливалась отвести взгляд от преследователей, чтобы посмотреть в его сторону. И на это у нее были серьезные основания. Когда вторая жрица указала пальцем с длинным ногтем прямо на Садиру, колдунья подбросила высоко в воздух крошечный осколок хрусталя и прошептала заклинание. Достигнув высшей точки полета, осколок не упал вниз. Вместо этого он парил несколько мгновений в воздухе, затем взорвался, превратившись в сверкающий диск хрусталя. Хотя Садира знала, что его толщина не превышает толщины пальца, этого никак нельзя было сказать, глядя на него. Казалось, что хрустальный диск отличается беспредельной глубиной и внутри него чередуются полосы света, характерные для драгоценных камней: изумруда, аметиста, сапфира, рубина, и даже блеск алмаза. Ударив в обратную сторону диска, волшебный огненный снаряд, выпущенный опытной рукой второй жрицы, взорвался, вызвав ослепительную вспышку белого света. Колдунья контролировала движение диска в воздухе. Вращаясь в безумном вихре красок, хрустальный диск перемещался вдоль прохода, поглощая все, к чему прикасался. В считанные секунды он был заполнен искаженными, инертными фигурами тех, кто находился в проходе: покупателями, слугами Торгового клана, охранниками. Он всосал и трех ниобенэйских жриц. Садира повернулась к Магнусу и увидела, что он пытается встать на колени, но, когда она направилась к нему на помощь, ей показалось, что по стене, около которой неподвижно лежал Фенеон, кто-то скребет ногами, видимо пытаясь взобраться на нее. Колдунья испуганно оглянулась и увидела Джоджекта, появившегося на верху стены. Его глаза с ненавистью смотрели на волшебницу. Поняв, что у нее не так уж много шансов спастись, колдунья начала накапливать энергию для заклятия. В этот момент Джоджект жестом указал на каменный пол в том месте, где она стояла. Он сжал руку в кулак и поднял его вверх, как будто притягивая что-то из земли. Плиты, на которых она стояла, затрещали и раскололись, разойдясь в стороны, в результате чего образовался зияющий провал. Колдунья закричала в испуге и отскочила в сторону, все еще держа руку ладонью вниз. Из широкой трещины медленно выполз силоп, поводя из стороны в сторону продолговатой головой и вовсю шевеля усиками-антеннами. Его сложный глаз быстро обнаружил Садиру, и существо широко раскрыло три своих рта. Смрадно дыша на колдунью, силоп устремился в атаку. Колдунья бросилась в пустую ячейку для рабов, но ей было трудно соревноваться в скорости с силопом. Схватив девушку за бедро, отвратительное существо легко подняло ее в воздух. Струйка горячей крови потекла по ноге колдуньи, и она почувствовала, как яд твари начал поступать в кровь, вызывая онемение. - Магнус! - истерически закричала колдунья, впавшая в панику при мысли о возможном отравлении. - Помоги мне! - Не зови своего огромного спутника, - с издевкой произнес Джоджект. - Он прихватил то, за чем пришел, и уже успел исчезнуть. Колдунья перевела взгляд в сторону задней стены рынка рабов. Как и сказал принц, нигде не было видно ни Магнуса, ни Фенеона. Проклиная в душе Певца Ветров за столь поспешный уход, Садира опустила руку в свой заплечный мешок и вытащила из него первое, что попалось ей под руку - комок черной от сажи пеньки. Она автоматически положила было его обратно, так как это был один из компонентов колдовства, к которому она собиралась прибегнуть только в случае крайней опасности для спасения собственной жизни. Но тут ее внезапно словно осенило, и она опустила пальцы вниз к челюстям силопа. Затем она прилепила комок к его голове, схватила рукой за один из усиков-антенн и произнесла заклинание. Силоп поменял окраску и, мгновенно став таким же черным, как глаза Джоджекта, превратился в бесплотный силуэт. Садира выскользнула из его челюстей и упала на пол. Силоп снова попытался напасть на нее, но на этот раз его челюсти прошли сквозь тело колдуньи, не причинив ей вреда. Не обращая на него больше внимания, колдунья оторвала полоску материи от своего сарами и, закрутив ее, сделала из нее жгут, которым перетянула израненную ногу, чтобы хотя бы на некоторое время приостановить кровотечение, а также помешать распространению яда. - Твой царь не предупредил меня о том, что тебя будет очень трудно уничтожить, - заметил Джоджект, тело которого медленно переваливалось через верх стены. - Так ты все это делаешь ради Титхиана? - ахнула Садира. Она развязала повязку на ноге и оперлась обеими руками об пол, как будто собираясь встать на ноги, оттолкнувшись от него. Однако вместо этого она снова начала накапливать энергию для колдовства. На этот раз, когда обе ее ладони незаметно коснутся каменного пола, не будет видно мерцающего потока энергии, поступающей от земли, и Джоджект ничего не заметит. - Я не служу этому глупцу, - с раздражением произнес Джоджект. - У меня есть своя причина покончить с тобой. - И в чем она заключается? - поинтересовалась Садира. Не удостоив ее ответом, Джоджект начал спускаться вниз, после того как его тело перевалилось через верх стены. Садира почувствовала привычное покалывание во всем теле, что говорило о накоплении значительного количества жизненной энергии. Но ее было все еще явно недостаточно для того, чтобы преодолеть защитные бастионы принца. Накануне ей это не удалось, и Джоджект почти без всякого ущерба для себя сумел свести на нет все ее усилия. Тогда его колдовские возможности оказались на порядок выше, чем возможности Садиры. С этим колдунья была вынуждена теперь считаться. Поэтому Садира, даже встав наконец на ноги, продолжала держать руку ладонью вниз. Вьющиеся и ползучие растения начали падать с колонн, увядшие и почерневшие. Но она не прекращала накопление энергии даже после того, как они превратились в пепел, а почва под огромным по площади зданием рынка рабов стала совершенно бесплодной. Приток жизненной энергии постепенно прекратился. Когда колдунья уже стала серьезно опасаться, что энергию больше неоткуда будет взять, она внезапно ощутила, что какой-то новый источник вдруг начал понемногу отдавать ей свою энергию. Она поступала откуда-то из-за пределов рынка рабов, вливаясь в ее тело медленнее, чем обычно. Колдунье даже показалось, что неизвестные ей растения очень неохотно делятся с ней своей жизненной энергией. Перебрав в уме несколько вариантов, она пришла к выводу, что этим новым для нее источником энергии являются великолепные деревья агафари, растущие на Площади Мудрецов. - Нет! Не смей! - завопил Джоджект, уже пересекавший проход. - Ты не можешь осквернить землю, на которой растет знаменитая на весь Атхас роща редчайших деревьев агафари, посаженная моим отцом! Садира стиснула зубы и удвоила усилия, выкачивая энергию из земли. Одновременно она свободной рукой полезла в заплечный мешок за новым набором компонентов для очередного колдовства. В течение нескольких, показавшихся ей вечными, мгновений роща деревьев агафари не реагировала на ее усилия. Потом колдунье вдруг показалось, словно где-то что-то прорвало. В ее тело хлынул такой мощный поток волшебной энергии, что она почувствовала жжение и дрожь во всем теле вместо покалывания. Она поспешно повернула ладонь в другую сторону, сжала руку в кулак, но энергия продолжала поступать независимо от ее воли, так что невозможно было контролировать собственные мышцы и конечности. У неумолимо приближающегося Джоджекта сердито раздувались ноздри, и Садира уже слышала громкие звуки его дыхания, шипение вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Кожа вокруг его носа потрескалась и была сильно воспалена, что явилось, скорее всего, результатом вчерашней ловушки, устроенной ему Ракхой в развалинах лачуги. Принц угрожающе открыл рот, обнажив костяные пластинки, заменявшие ему зубы, затем схватил Садиру за плечи и потянул к себе. Колдунья почувствовала, как поток энергии устремился из ее тела к нему. Она была только рада этому, так как, избавившись от избыточной энергии, она обретала контроль над своими руками и ногами. - Сначала я намеревался предать тебя легкой смерти, - с ненавистью произнес принц. - Теперь же, после всего, что произошло, я вижу, что тебя следует примерно наказать. Садира отколупнула большой кристалл затвердевшей кислоты и поместила его между пальцами. Маслянистые вещества, которыми было натерто ее тело для изменения цвета кожи, отреагировали мгновенно, заставив ее поморщиться от боли, когда едкая кислота, вступив в реакцию, стала разъедать кожу ее пальцев. - Не трать понапрасну свои усилия, - злобно зарычал Джоджект, поворачивая голову таким образом, чтобы впиться в горло Садире. - Все твои заклинания бессильны против меня. По-моему, ты уже убедилась в этом. К тому же мои заклинания могут останавливать действие твоих. - На этот раз все будет по-другому! - закричала Садира. Она резким движением вытащила руку из мешка и с размаха сунула кристалл в одну из ноздрей Джоджекта, произнеся при этом магическую формулу. Облачко коричневого пара показалось из ноздри. Джоджект зарычал от адской боли и отшвырнул колдунью далеко в сторону. Садира пролетела по воздуху и врезалась в кирпичную стену. Все ее тело пронзила резкая боль, и колдунье едва удалось отклонить голову, чтобы не расшибить ее о кирпичи. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. У нее все поплыло перед глазами, потом их застлала черная пелена. Завывания Джоджекта доносились до нее теперь словно издалека, а шума схватки она уже не слышала. Колдунья затрясла головой, пытаясь прийти в себя. Ей стоило огромных усилий держать глаза открытыми. Она прекрасно понимала, что стоит ей только потерять сознание, и она очнется уже где-нибудь в ниобенэйской темнице, так как неминуемо попадет в руки царских жриц. Если только она придет в себя вообще. Садира сконцентрировала все свое внимание на пульсирующей боли в голове, которая была для нее теперь якорем спасения, соломинкой, за которую хватается утопающий. Наконец дикие вопли Джоджекта стали слышны гораздо лучше. Она уже могла различать взрывы, грохот и громкое шипение, доносившееся откуда-то издалека. Это говорило ей о том, что битва колдунов продолжается. Садира напряженно вслушивалась в эти шумы, ибо они помогали ей снова вернуться к реальности. Понемногу зрение пришло в норму, и колдунья решила попытаться встать на ноги. Нога, поврежденная челюстями силопа, мгновенно отреагировала на это невыносимой болью, которая обожгла бедро. Изнутри поднималась волна тошноты, и Садиру вырвало. У нее заболели сразу все суставы, она обливалась холодным потом. Ей стало ясно, что это были симптомы отравления ядом силопа. Поднявшись на ноги, девушка первым делом оглянулась, чтобы выяснить, что случилось с Джоджектом. Принц лежал через проход от нее, корчась от боли и стуча своими многочисленными ногами. Он прикрывал голову руками и истошно вопил, призывая на помощь. Садира никак не могла поверить в то, что он все еще жив. Это не вязалось с привычным для нее представлением о возможностях колдовства. Заклинание, которое она на этот раз использовала, было самым могущественным из всех, которые она знала. С его помощью можно было в считанные мгновения истребить целый отряд воинов. Поэтому Джоджект был просто обязан умереть. И то, что он остался жив, казалось ей совершенно невероятным, нарушающим все каноны колдовства. Она бы никогда в это не поверила, расскажи ей о подобном кто-то другой. Но тут совсем иное дело. Садира была вынуждена поверить, так как все видела собственными глазами. Вместо того чтобы рассеять ядовитый едкий туман на большой площади, она сконцентрировала его весь в пределах дыхательных путей Джоджекта. К этому времени от его головы не должно было остаться ничего, кроме отвратительного коричневого мешка. Садира подумала, не попытаться ли ей добить чудовище; но она уже просто не представляла себе, как это можно сделать. Даже если бы у нее сейчас имелось оружие, от него было бы очень мало проку, принимая во внимание, что Джоджект казался неуязвим для обычного холодного оружия, как и для волшебного. Что же касается нового заклинания, то после того, как смертоносный туман не смог уничтожить принца, Садира уже и не надеялась, что хотя бы одно из тех заклятий, которые она знала, сможет помочь ей. Поэтому она решила, что самым разумным выходом было бы бегство. Ей надо поскорее убраться отсюда, пока кто-нибудь не пришел на помощь принцу. Повернувшись в другую сторону, она неожиданно для себя увидела стоявшую там коренастую фигуру. Лицо незнакомца было полностью скрыто белым шарфом. "Один из членов местного Клана Невидимых", - сразу поняла Садира. - Ты себе даже не представляешь, как я счастлива видеть тебя, - радостно воскликнула Садира, ковыляя по направлению к незнакомцу. Но вместо того, чтобы двинуться навстречу колдунье, незнакомец поспешно скрылся за углом. - Вернись! - закричала Садира, бросаясь вслед. Когда она обогнула последнюю в ряду колонну, фигуры уже и след простыл. Однако ей все-таки повезло, так как, к своему облегчению, она увидела Магнуса. Он находился совсем недалеко от нее, рядом с завалом, перегородившим проход. В этот момент он расчищал себе дорогу сквозь груду трупов охранников, которых он, по-видимому, прикончил прямо перед ее появлением. На его плечах лежал Фенеон, тупо уставившийся в пол. - Магнус, подожди! - закричала Садира. Она едва не упала, так как у нее вдруг закружилась голова. - Ты мне очень нужен. У меня плохо с ногой. Мне без тебя не обойтись. Певец Ветров остановился и не спеша развернулся к ней. - Поторапливайся, - односложно высказался он и пошел, то и дело спотыкаясь, по усеянному обломками проходу. - Встретимся у выхода. Но колдунья не собиралась так просто сдаваться. Она поспешно вытащила из мешка небольшой кусок бечевки и сделала из нее миниатюрный поводок. Затем подняла его вверх и, направив в сторону удаляющегося Певца Ветров, произнесла заклинание. Магнус с ходу остановился, замерев на месте с одной ногой, поднятой вверх. - Разве ты не слышал меня? - сердито спросила Садира. - Я же сказала тебе подождать меня! Ты не можешь бросить меня здесь! 13. ПОГИБШАЯ РОЩА Садира, прихрамывая, прошла мимо огромного костра, в котором ярко пылали стволы деревьев, и вошла в тень крытой улочки. Она задыхалась от кашля, вызванного едким дымом горящей древесины агафари. Было жаркое безветренное утро, и дым от горящих костров заволакивал землю, подобно облаку пыли. Дым на площади оказался настолько густым, что было невозможно дышать, не наглотавшись мельчайших частичек пепла. На расстоянии двух-трех метров фигуры людей представлялись всего лишь призрачными силуэтами. Несмотря на удушающую дымку, на всей Площади Мудрецов кипела работа. Ниобенэйские рабы валили завядшие и засохшие деревья и бросали их почерневшие стволы в огонь. Среди дыма ансамбль лучших волынщиков города беспрерывно играл печальные мелодии, аккомпанируя мрачному певцу, оплакивающему гибель древней рощи, главной достопримечательности города. - Ты не встретила нашего проводника? - спросил у колдуньи Магнус. - Нет, - ответила она. Заря уже давно занялась, а о Ракхе или каком-нибудь другом проводнике, присланном Кланом Невидимых, не было ни слуху ни духу. - Ты уверен, что видел, как юноша удрал с рынка рабов? - Да, - подтвердил Певец Ветров. - Двое рабов освободили его из-под обломков как раз в тот момент, когда я шел с Фенеоном на плечах по проходу в сторону выхода. Он шел вместе с ними, пошатываясь, но на своих ногах. Но я не знаю, что случилось потом. На меня напали охранники, и я больше его не видел. В дыму, застилавшем улочку, Садира могла лишь с большим трудом различить плащ, которым воспользовался Певец Ветров, чтобы перевязать свои раны. У него за спиной неясно вырисовывался высокий силуэт Фенеона, нагнувшегося, чтобы не задеть головой низкий потолок. Вождь все еще двигался заторможенно и не совсем твердо держался на ногах, но уже вышел из ступора и мог идти без посторонней помощи. После того как они благополучно покинули рынок рабов, Садира первым делом дала отцу половину имеющегося у нее запаса противоядия, растворив его в воде. Ей пришлось вливать раствор отцу в рот, так как тот ничего не соображал и не мог выпить его самостоятельно. Только после этого Садира попросила Магнуса использовать свою магию, чтобы исцелить ее. К счастью, Певец Ветров сумел нейтрализовать действие яда силопа и остановить кровотечение. Но нога колдуньи продолжала сильно болеть, и ей было трудно ходить. Рядом с Фенеоном стоял его сын Хайар, поддерживая отца за локоть. Таким образом, все были налицо, кроме одной лишь Раин, которая отправилась забрать канка Садиры, чтобы той было на чем ехать. Выждав еще немного, Хайар сказал Садире: - Видимо, твой друг предал тебя. В конце концов, он поступил мудро. - Не следует делать выводы, оценивая людей из Клана Невидимых по своим собственным стандартам, - ответила Садира, расстроенная злорадным тоном Хайара. - Предал тебя проводник или нет, не имеет никакого значения, - вмешался в их спор Фенеон. Он говорил медленно, все еще нечетко выговаривая слова. Но это были его первые слова после того, как он вышел из ступора. - Кажется, мы должны будем сами искать способ выбраться из города. - Это будет очень нелегко сделать, - сказала Садира. - Вчера я чуть не убила сына царя-колдуна. Очень сомневаюсь, что стража выпустит нас теперь из города. - Даже стены Ниобенэя имеют трещины, - философски произнес Фенеон, пытаясь подбодрить ее. - Я помогу тебе незаметно выбраться из города. Это будет моей благодарностью за то, что ты спасла меня. - Ценю твою признательность, но я еще раньше сговорилась об условиях, на которых я должна спасать тебя. - Она сговорилась? О чем? С кем? - недоуменно спросил вождь, глядя на сына. Хайар растерянно молчал. - Я пообещал, что мы покажем ей дорогу к башне Пристан, - с видимой неохотой наконец ответил он. Фенеон с неподдельным изумлением воззрился на него. - В таком случае именно ты и отправишься с ней, - объявил вождь. - Но я даже не представляю себе, где... - Отправляйся к Расколотому камню, потом иди все время на восход солнца, пока не увидишь башню! - сердито проговорил вождь. Он схватил сына за шею и притянул его к себе: - Какое ты имел право подвергать опасности клан, давая такое обещание? - Это был единственный способ договориться, чтобы она попросила своих друзей отыскать тебя, - ответил Хайар. - Кроме того, мы можем и не сдержать обещание... - Неужели жизнь Фенеона так мало значит для тебя? - с негодованием спросила Садира. - Какой же ты после этого сын! - Жизнь моего вождя дорога мне так же, как и моя собственная, - ответил молодой эльф. - Точно так же, как была дорога и жизнь Гейфала. И я не позволю, чтобы он остался неотмщенным. - В таком случае найди того, кто убил твоего брата, и отомсти ему, - не сдержалась Садира. - Но если тебе жизнь Фенеона действительно так дорога, как ты утверждаешь, тебе придется сдержать обещание, данное мне. Вождь нахмурился и шагнул к ней. - Ты мне угрожаешь? - грозно спросил он. Садира отрицательно покачала головой. - Нет. Но я вправе ожидать, что вознаграждение за спасение жизни вождя клана - то обязательство, которое клан будет уважать, что бы ни случилось, - спокойно ответила она. Такие речи были совершенно непривычны для вождя, и он уставился на Садиру, словно видел ее впервые. Прервав наконец молчание, вождь вынес свой вердикт: - Сначала нам надо выбраться из города, по возможности, с наименьшими потерями. Только тогда мы сможем решать, что нам делать с походом к башне Пристан и будем ли мы мстить за смерть Гейфала. - Он подмигнул колдунье, кладя ей руку на плечо. - Что бы я ни решил, не думай, что я когда-нибудь забуду о том, что ты сделала для меня. Честно признаюсь, что восхищаюсь твоим мужеством, хитростью и находчивостью. Садира движением плеча сбросила руку вождя. Но прежде чем она успела выложить ему, что ее гораздо больше интересует поход к башне, чем то, что он лично думает о ней и ее действиях, в их перепалку вмешался Магнус. - Она унаследовала эти в высшей степени полезные в жизни качества от своего отца, - невозмутимо произнес Певец Ветров. - Разве я не прав, Садира? Фенеон прищурил свой жемчужно-серый глаз и оглядел Садиру с головы до ног. - Я думал, что тебя зовут Лорели, - удивленно сказал он. Колдунья отрицательно покачала головой. - Нет. На самом деле мое имя Садира. Меня еще называют Садирой из Тира, - ответила она. - Дочь Бараках? - спросил потрясенный вождь. По его тону трудно было определить, то ли это была простая констатация факта, то ли вопрос. - Для меня удивительно, что ты все еще помнишь ее имя, - ответила Садира. На тонких губах Фенеона появилась мечтательная улыбка. - Моя столь знаменитая дочь, - произнес он, протягивая руку, чтобы погладить ее по голове. - Мне следовало бы догадаться об этом с самого начала. Ты унаследовала красоту своей матери. - Я никогда не знала ее красивой, - зло сказала Садира, отбрасывая его руку. - У меня в памяти она навсегда осталась худой, изможденной, сморщенной старухой с разбитым сердцем, брошенной единственным человеком, которого она любила. Человеком, который обрек ее на жизнь рабыни. Фенеон разинул рот от удивления и недоуменно уставился на дочь. - А как еще я должен был поступить? - спросил он. - Забрать ее с собой из Тира, оторвав от ее собственного клана? - Именно так! - убежденно ответила Садира. Эльф был в полной растерянности. - А дальше что? Оставить ее у себя на положении даеги? - пробормотал он. Последнее слово он произнес уничижительным тоном. У эльфов оно обычно означало женщину, похищенную у другого клана и становившуюся обычно женой похитителя или его близкого родственника. Гораздо реже такое случалось и с мужчинами. Даеги жили на положении рабов, до тех пор пока вождь клана не приходил к мнению, что они утратили лояльность по отношению к своему родному клану. Часто проходили многие годы, прежде чем они получали статус полноценных членов своего нового клана, но были случаи, когда этого так и не происходило. - Все равно это было бы для нее лучше того, что с ней случилось, - не колеблясь, ответила Садира. - Ты ничего не понимаешь, - сердито произнес Фенеон. - Бараках не была эльфом, и Бродяги Песков никогда не признали бы ее своей. Она так и оставалась бы всю жизнь на положении даеги, и наш вождь приказал бы бросить тебя на съедение лиррам, как только ты вышла бы из утробы матери. Будучи не в состоянии сдержать гнев, Садира изо всей силы пнула отца. Но огромный эльф даже не шевельнулся. Сердито бормоча что-то, он схватил дочь за руку. - Отпусти меня! - злобно прошипела Садира, протягивая руку к своему заплечному мешку. - Не горячись, - ответил Фенеон, оттолкнув ее к Магнусу. Потом он поспешно выдернул кинжал из ножен на поясе Хайара. Садира услышала лязг металла о металл. Резко повернувшись на звук, она увидела, что ее отец парирует рубящий удар широкого обсидианового кинжала, взявшегося невесть откуда. Она поразилась, не увидев руки, которая держала бы это тяжелое оружие. Создавалось впечатление, что клинок перемещается в пространстве сам по себе. Фенеон попытался схватить его за рукоять, но едва успел спасти кисть руки, вовремя отдернув ее, когда необычный кинжал нацелился отрубить ее. Затем, не обращая больше внимания на в