. Бесчисленное множество специалистов, самое совершенное оборудование. -- Ты знаешь, что сделал в кибернетике Норберт Винер, -- со значением произнес Тиллингфорд. -- Собственно, он ее и создал. Но еще важнее то, что совершил Энрико Дестини в теофонике. -- А что именно?.. Брови Тиллингфорда поднялись в изумлении. -- Но ты же специалист, мой мальчик! Теофоника... Разумеется, это двусторонняя связь между человеком и Господом. Используя открытия Винера, а также разработки Шэннона и Уивера, Дестини смог создать первую, действительно заслуживающую внимания систему связи между Землей и Небом. Конечно, он получил возможность использовать все технические достижения периода Священной Войны -- против орды безбожных гуннов, поклонников Вотана и Валгаллы. -- Вы... нацистов имеете в виду? -- Да, этот термин тоже мне известен. Но им пользуются в основном социологи. Ну а вспомни Анти-Бааба, этого лжениспровергателя нашего Пророка. Говорят, он жив и скрывается в Аргентине. Якобы нашел какой-то эликсир вечной молодости, гнусное снадобье... Вступил в сношение с дьяволом -- помнишь? Короче, это уже достояние истории. -- Да, -- хрипло отозвался Гамильтон, -- я знаю... -- И тем не менее находились люди, не желавшие видеть знаки, уже начертанные на стене. Иногда я даже думаю, что неверные заслуживают кары. Парочка водородных бомб -- и неискоренимая до сих пор зараза прекратит... -- Да, так что же в других отраслях физики? -- перебил его Гамильтон. -- Чем они заняты? -- Физика закончилась, -- сообщил ему Тиллингфорд, -- она исчерпала себя. Практически все, что можно было узнать о материальной стороне жизни, уже известно... Давным-давно, столетия назад. Физика стала абстракцией технологии. -- А сами технологи, инженеры?.. Вместо ответа Тиллингфорд подтолкнул к Джеку ноябрьский номер "Журнала прикладных наук". -- Передовица даст тебе полное представление. Светлая голова этот Киршбейн. Статья была посвящена теоретическим аспектам проблемы резервуаров. Из подзаголовка следовало, что резервуары предназначались для "постоянного снабжения крупнейших населенных пунктов божественной благодатью". -- Благодатью?.. -- едва слышно пролепетал Гамильтон. -- Инженеры и техники заняты преимущественно перекачиванием благодати по трубопроводам во все бахаитские общины планеты. В некотором смысле эта задача аналогична нашей -- поддержанию бесперебойной связи... -- И это все, чем они заняты? -- Ну, есть еще постоянное строительство мечетей, храмов, алтарей. Господь строг, ты это знаешь сам. Его установки предельно четки. Откровенно говоря -- и строго между нами -- этим ребятам я не завидую. Одна оплошность и... -- Он щелкнул пальцами. -- Пфф! -- Пфф? -- повторил зачарованно Гамильтон. -- Молния!.. -- О!.. -- только и смог произнести Джек. -- Конечно! -- Смышленые ребята ни за что не идут инженерами. Смертность слишком высока. -- Тиллингфорд отечески взглянул на Гамильтона. -- Видишь теперь, мой мальчик, что ты попал действительно в хорошую отрасль физики? -- Я никогда не сомневался в этом, -- чуть дыша проговорил Джек. -- Мне просто любопытно, как другие работают. -- А я, что касается твоего морального облика, вполне удовлетворен, -- пророкотал доктор. -- Я знаю, ты из хорошей, богобоязненной семьи. Твой отец был воплощением честности и смирения. Временами я до сих пор получаю от него известия. -- Да? -- промямлил Гамильтон. -- У него все в порядке. Конечно, по тебе он скучает. -- Тиллингфорд показал на аппарат селекторной связи на столе. -- Если хочешь... -- Нет! -- отодвигаясь как можно дальше, замотал головой Джек. -- Я все еще не оправился от последствий аварии. Боюсь -- не выдержу... -- Как тебе угодно. -- Тиллингфорд хлопнул его по плечу. -- Хочешь посмотреть лаборатории? У нас ты увидишь наиновейшее оборудование. Извини уж, похвастаю... -- Доверительным шепотом он сообщил: -- В твоей старой конторе, "Калифорния мэйнтэнанс", они хотели переплюнуть нас. Досаждали Небесам своими просьбами... -- Но все досталось вам? -- О да. Кто, в конце концов, держит связь? -- Осклабившись, Тиллингфорд лукаво подмигнул и повел Джека к дверям. -- Я передам тебя нашему директору по кадрам. Он оформит бумаги. Директор по кадрам оказался розовым, пухленьким человечком; не переставая жизнерадостно улыбаться, он выудил из ящика стола необходимые бланки. -- Мы рады принять ваше заявление, мистер Гамильтон. Агентству нужны люди с вашим опытом работы. А поскольку доктор Тиллингфорд знает вас лично... -- Нет нужды прокручивать с ним рутину, -- заметил Тиллингфорд. -- Опусти бюрократические подробности. Переходи прямо к тестированию по квалификационным пунктам. -- Отлично, -- отозвался директор, доставая свой экземпляр "Байяна Второго Бааба". Положив том на стол, он закрыл глаза, пробежал пальцем по срезу книги и открыл ее наугад. Тиллингфорд с любопытством заглянул через плечо директора. Переговариваясь между собой шепотом, они углубились в изучение текста. -- Прекрасно! -- воскликнул вскоре Тиллингфорд, удовлетворенно выпрямляясь. -- Ответ положителен. -- Безусловно, да! -- согласился директор. Обращаясь к Джеку, он сказал: -- Возможно, вам будет интересно узнать, что мы получили едва ли не самый одобрительный отзыв в этом году! Директор стал читать деловитой скороговоркой: -- Видение 1931: глава шестая, стих 14, строчка первая. Она гласит: "Да, истинная Вера испаряет гордыню безбожных, ибо узнает безбожник в полной мере гнев Господень; узнает он, доколе наполнять ему глиняный сосуд". Он смачно захлопнул "Байян" и положил его на стол. Оба власть предержащих мужа прямо-таки лучились доброжелательностью, равно как и доброй волей, и профессиональным удовлетворением. Ошеломленный Гамильтон не понимал, что же он в конце концов чувствует по поводу услышанного здесь. Джек ухватился за ту тонкую ниточку надежды, которая и привела его сюда. -- А могу ли я узнать насчет жалованья? -- спросил он. -- Или это будет... -- он попытался превратить все в шутку, -- чересчур меркантильно с моей стороны? Оба собеседника казались озадаченными: -- Жалованье? -- Да, жалованье! Оклад! -- повторил Гамильтон с ноткой легкой истерики в голосе. -- Должны же вы это знать. Бухгалтерия выдает жалованье каждые две недели. Видите ли, без этого принятый на работу начинает волноваться. -- Как это и принято, -- с достоинством произнес Тиллингфорд, -- ваш счет будет кредитоваться через компьютер каждые десять дней. -- Обернувшись к директору по кадрам, он спросил: -- Сколько там, уточните. Я не помню таких мелочей. -- Сейчас справлюсь у бухгалтера, -- ответил директор. Он покинул кабинет, но вскоре вернулся. -- Ваш рейтинг равен А-4. Через полгода вы получите А-5. Ну как? Неплохо для молодого человека тридцати двух лет? -- А что такое "А-4"? -- потребовал объяснений Гамильтон. Доктор с директором переглянулись, и директор, после удивленной паузы, облизнул пересохшие губы и сказал: -- Компьютер скрупулезно ведет дебет и кредит. -- Он поднял палец: -- Вселенский счет! Вы же знаете прекрасно о Великом Счете грехов и добродетелей. Агентство по развитию электроники выполняет работу, порученную Господом. Теперь, следовательно, вы -- слуга Божий. Ваше жалованье -- это четыре ступеньки каждые десять дней, четыре шага к вашему спасению. Компьютеры обеспечивают все необходимое. Они в конце концов для этого и существуют. Итак, все сходилось. Сделав глубокий вдох, Джек сказал: -- Прекрасно. Я что-то немного растерялся, извините. Но... -- Не сдержав эмоций, он снова атаковал Тиллингфорда: -- На что же мы с Маршей будем жить? Нам нужно оплачивать счета, нужно есть, в конце концов! -- Как служитель Господа, -- сухо ответил Тиллингфорд, -- ты будешь обеспечен всем необходимым. Твой "Байян" с тобой? -- Д-да, -- пробормотал Гамильтон. -- Следи, чтоб вера не покинула тебя. Я бы сказал, что человек твоего морального уровня, занимающийся такого рода работой, вправе молиться о получении и, соответственно, получать... -- он произвел мысленный подсчет, -- ...скажем, не менее четырехсот в неделю. Что скажешь, Эрни? Директор по кадрам согласно кивнул: -- Да, по меньшей мере. -- И еще одно, -- торопливо проговорил Джек, видя, что доктор Тиллингфорд, сочтя дело решенным, собрался уходить. -- Я пару минут назад спрашивал насчет психиатра... -- Мой мальчик! -- остановившись, вздохнул Тиллингфорд. -- Я должен сказать тебе одну, только одну вещь. Свою жизнь ты вправе прожить как тебе угодно. Я не собираюсь указывать, что тебе делать и что думать. Духовное существование -- это вопрос между тобой и Единосущным Богом. Но если тебе хочется обратиться к шарлатанам и... -- Шарлатанам... -- повторил вымученно Джек. -- Маргинальные психи! Я бы не удивился, будь ты простым человеком с улицы. Темный народ действительно тяготеет, в большинстве своем, ко всевозможным психиатрам. Я знаю статистику -- печальное свидетельство о степени заблуждений в обществе... Я вот что сделаю для тебя! Он вытащил из кармана записную книжку, ручку и что-то быстро набросал на листке. -- Вот единственно верный путь. Если ты до сих пор к этому не пришел, то теперь, вероятно, уже поздно. Но мы имеем указание не прекращать попыток. Вечность, в конце концов, -- долгий путь, мой мальчик. На листке было написано: "Пророк Хорейс Клэмп. Усыпальница Второго Бааба. Шайен, штат Вайоминг". -- Именно, -- подтвердил Тиллингфорд. -- Если идти, то прямо к вершине. Это удивляет тебя? Но это свидетельствует о том, насколько я проявил к тебе участие, мой мальчик. -- Благодарю, -- пробормотал Гамильтон, тупо кладя бумажку в карман. -- Раз вы так советуете. -- Да, я так советую, -- непререкаемым тоном повторил Тиллингфорд. -- Бахаизм есть единственно истинная вера, мой мальчик. Единственная гарантия того, что ты будешь в раю. Бог вещает устами Хорейса Клэмпа. Завтра же бери себе свободный день и отправляйся в Шайен. На работу явишься потом, это не важно. Если кто и сможет спасти твою бессмертную душу от огня вечного проклятия, так это пророк Хорейс Клэмп. Глава 5 Когда Гамильтон, пребывая в самом подавленном состоянии духа, уже удалялся от дверей агентства, группа парней, держа руки в карманах, тихо последовала за ним. На их лицах, как маска, застыло доброжелательное выражение. Когда Джек стал доставать ключи от машины, парни, ускоряя шаг, пересекли площадь стоянки и подвалили к нему. -- Привет, -- бросил один из них. Все они были молоды. Белобрысы, коротко подстрижены, в аскетически строгих белых халатах. Молодая гвардия Тиллингфорда, ученая братия агентства. -- Что нужно? -- буркнул недовольно Джек. -- Вы уезжаете? -- поинтересовался мордастый юнец, явно вожак группы. -- Да, уезжаю. После небольшой паузы вожак обронил: -- Но вы вернетесь. -- Послушайте.. -- начал было Гамильтон, но вожак прервал его. -- Тиллингфорд принял вас на работу, -- констатировал он. -- Предположительно, вы выходите со следующей недели. Вы прошли тестирование, и сейчас, в лабораториях, совали нос в чужие дела. -- Что ж, я вполне мог пройти тестирование, -- заметил Гамильтон, -- но это не значит, что я выхожу на работу. По правде говоря... -- Меня зовут Брэди, -- перебил его ретивый юнец. -- Боб Брэди. Может, вы меня запомнили... Я был рядом с Тиллингфордом, когда вы пришли. -- Не сводя с Гамильтона глаз, Брэди договорил: -- Кадровая служба, возможно, вами и довольна, а мы -- нет. Кадровики -- дилетанты. Это не наши люди, не профессионалы. У них на все случаи жизни есть парочка замшелых истин. Только и всего. -- Но мы-то не дилетанты, -- вставил другой парень. -- Послушайте, -- проговорил Джек, решив на всякий случай попытать счастья с молодежью. -- Может, мы сумеем договориться? Меня удивило, как это вы, образованные люди, смогли согласиться с гаданием наобум по раскрытой книге. Это же не выдерживает никакой критики. У современной науки по этому вопросу... -- Поэтому, -- с козлиным упрямством твердил Брэди, -- для нас вы по-прежнему остаетесь варваром. Пока, разумеется, не доказано обратное. А варварам в агентстве не место. У нас свои профессиональные критерии. -- Ваша квалификация ничем не подтверждена, -- добавил кто-то из группы. -- Покажите-ка ваш "шит"! [*Шит -- удостоверение личности в арабских странах, подтверждающее принадлежность к той или иной социальной группе]. -- Да-да, ваш "шит", пожалуйста! -- подхватил Брэди, требовательным жестом протягивая руку. -- Вам давно снимали нимбограмму? -- Точно не помню, -- поколебавшись, проговорил Гамильтон. -- Я так и думал. Нет "шита"! Брэди достал из кармана небольшую картонную карточку. -- У всех членов моей группы "шит" не ниже, чем четыре и шесть. Навскидку я вам бы не дал больше двух баллов. Что скажете? -- Вы -- варвар! -- сурово бросил Гамильтону один из самых молодых. -- Какое надо иметь нахальство, чтоб пытаться пролезть к нам. -- По-моему, вам лучше убраться отсюда, -- процедил Брэди. -- Рулите поскорей куда глаза глядят. И не вздумайте возвращаться! -- У меня столько же здесь прав, как у любого из вас! -- воскликнул в отчаянии Джек. -- На Божье усмотрение, -- задумчиво произнес Брэди. -- Пусть Божий суд решит, раз и навсегда. -- Прекрасно, -- довольно усмехнулся Джек. Сняв пальто и бросив его в машину, он заявил: -- Я любого из вас в бараний рог сверну! Но никто из юнцов не отреагировал на вызов. Парни сгрудились в круг и начали переговариваться. Солнце над головой уже клонилось к закату. По шоссе проносились редкие машины. Корпуса агентства сверкали в предзакатных лучах стерильной белизной. -- Начнем, -- чуть помедлив, объявил Брэди. Размахивая рукой, в которой была зажата зажигалка, он торжественно подошел к Гамильтону: -- Давайте палец! -- Мой палец?! -- Испытание огнем! -- пояснил Брэди, щелкая зажигалкой. Выпорхнул и заплясал язычок желтого пламени. -- Покажите, что вы собой представляете! Докажите, что вы мужчина. -- Можете насчет этого не сомневаться! -- сердито рявкнул Джек. -- Но разрази меня гром, если я суну палец в огонь. Для того, чтоб горстка идиотов потешила себя школьным ритуалом? Я-то думал, что вы уже выползли из пеленок. Все парни дружно выставили по большому пальцу. Брэди методично обошел всех, подводя язычок огня по очереди к каждому пальцу. Ни один из них от огня не пострадал. -- Теперь -- ваша очередь! -- напыщенно произнес Брэди. -- Будьте мужчиной, Гамильтон. Вы же не безвольное животное! -- Идите к черту! -- огрызнулся разъяренный Джек. -- Уберите зажигалку! -- Значит, вы отказываетесь от испытания огнем? -- с явным удовольствием выговаривая каждое слово, спросил Брэди. Крайне неохотно Джек выставил палец. Чем черт не шутит, может, в этом мире зажигалки не прожигают кожу? Или, может, сам того не сознавая, он обладает иммунитетом от огня? Или... -- А-а-а-а!.. -- завопил Джек, резко отдернув руку. Молодые светила науки с самым серьезным видом покачивали головами. -- То-то! -- Брэди с торжественной улыбкой законченного кретина спрятал зажигалку. -- Вот оно как! В бессильной ярости Джек потрогал ожог. -- Садисты! -- крикнул он. -- Изуверы, фанатики! Ваше время -- средневековье! Вы -- исламиты! -- Поберегись! -- предостерегающе поднял ладонь Брэди. -- Ты говоришь с воином Единосущного Бога! -- Может быть, ты и воин Единосущного Бога, -- ядовито заметил Гамильтон, -- зато я специалист по электронике. И высочайшего класса, кстати. Подумай об этом. -- Думаю, -- кивнул Брэди. -- Можешь совать палец хоть в вольтову дугу. Даже в доменную печь нырнуть. -- Именно так, -- согласился Брэди. -- Я могу. -- Но какое отношение это имеет к электронике? -- яростно воскликнул Джек. -- Хорошо, умник, я вызываю тебя на состязание. Давай разберемся, много ли ты знаешь! -- Ты... вызываешь воина Единосущного Бога? -- словно не веря собственным ушам, переспросил Брэди. -- Да, вызываю. -- Но... -- Парень сделал пренебрежительный жест. -- Это же нелогично. Идите-ка лучше домой, Гамильтон. У вас, по-моему, с головой не совсем в порядке... -- А, струсил!.. -- поддел его Джек. -- Но ведь ты точно проиграешь! Это аксиома! Воин Единосущного Бога побеждает по определению. Любой другой исход был бы опровержением могущества Божия... -- Кончай тянуть резину, -- отрезал Джек. -- Можешь задать мне любой вопрос. Каждый получит по три задачи из области прикладной и теоретической физики. Согласен? -- Согласен, -- неохотно отозвался Брэди. Остальные юнцы, широко раскрыв глаза, сгрудились вокруг противников, восхищенные неожиданным поворотом дел. -- Мне жаль вас. Вы, наверное, так до конца и не поняли суть происходящего. Подобную глупость можно еще ожидать от невежды, но никак не от человека, хоть в какой-то мере причастного к науке... -- Спрашивайте!.. -- прорычал Джек. -- Сформулируйте мне закон Ома, -- вдохновенно изрек Брэди. Гамильтону показалось: он ослышался. С таким же успехом можно было попросить сосчитать до десяти. -- Вы не ошиблись с вопросом? -- Сформулируйте закон Ома, -- тупо повторил Брэди. И принялся что-то беззвучно шептать. -- В чем дело? -- презрительно спросил Джек. -- Что вы там еще бормочете? -- Молюсь, -- сообщил Брэди. -- Прошу Божественной помощи. -- Закон Ома, -- начал Гамильтон. -- Сопротивление тела электрическому току... И умолк. -- Какие-то проблемы? -- с плохо прикрытым злорадством спросил Брэди. -- Вы меня отвлекаете. Помолитесь, пожалуйста, после. -- Нет, именно теперь! Позже это будет ни к чему! Стараясь не обращать внимания на непрерывно шевелящиеся губы противника, Джек продолжил: -- Сопротивление тела прохождению электрического тока может быть установлено следующим уравнением... -- Давай, давай! -- насмешливо подбодрил Брэди. Странная пустота образовалась в мозгу. Символы, цифры, уравнения, подмигивая, поплыли перед глазами. Слова и фразы порхали, как мотыльки, не желая вставать в мало-мальски осмысленном порядке. -- За абсолютную единицу сопротивления, -- почти выкрикнул Гамильтон, -- может быть принято сопротивление проводника, который... -- Что-то не похоже на закон Ома, -- ухмыльнулся Брэди. И обернулся к своим приспешникам: -- А вам? Те удрученно покачали головами. -- Сдаюсь!.. -- так и не поверив до конца в происшедшее, выдохнул Джек. -- Я даже не могу срофульмиро... тьфу! сформулировать закон Ома... -- Хвала Всевышнему! -- Брэди пребывал на вершине блаженства. -- Варвару нанесен удар от Господа, -- прокомментировал кто-то из юнцов сей прискорбный факт. -- Испытание окончено. -- Так нечестно! -- слабо запротестовал растерянный Джек. -- Я знаю закон Ома не хуже, чем собственное имя! -- Хватит вилять! -- осадил его Брэди. -- Лучше признай, что ты варвар и на тебя не простирается благодать Божия. -- А как же состязание? Надо бы и вас проверить. Брэди призадумался. -- Давай, конечно... Все что хочешь. -- Электронный луч, -- собравшись с силами, начал Джек, -- отклоняется при прохождении между двумя заряженными пластинами, имеющими определенную разность потенциалов. На электроны воздействует силовое поле под прямым углом к направлению их движения. Обозначим длину пластин как L1. Обозначим расстояние от центра пластины... Джек запнулся, умолк и выпучил глаза, взирая на невероятное зрелище: чуть повыше правого уха Брэди появились крупный губастый рот и пухлая ладонь... Кто-то невидимый стал нашептывать Брэди. К сожалению, Джек не мог расслышать, что именно вещает привидение. -- К-кто это? -- придя в себя, прохрипел Джек. -- Вы что-то сказали? -- с невинным видом переспросил его Брэди, движением руки отсылая прочь неизвестного помощника. -- Может, у меня галлюцинации? Но только что вам кто-то шептал прямо в ухо. -- Это ангел Господень, -- ответил Брэди. -- Вполне естественно! Гамильтон поднял руки, как узник перед расстрелом. -- Все! Ваша взяла. -- Что ж замолчали? Продолжайте. -- Брэди был издевательски любезен. -- Вы ведь хотели, чтоб я объяснил отклонение луча согласно приведенной формуле... Он несколькими точными, сжатыми фразами обрисовал процесс, придуманный Джеком. -- Правильно? -- Ерунда! -- возмутился Гамильтон. -- Откровенное жульничество... Губы ангела над ухом Брэди растянулись в наглой ухмылке, затем произнесли что-то издевательское по адресу Джека. Брэди тоже позволил себе улыбнуться. -- Да, забавно! -- согласился он. -- Однако же какое упорство! Губастая пасть ангела стала растворяться в воздухе. Гамильтон торопливо выкрикнул: -- Погоди! Я хочу поговорить с тобой. Ангел, точнее, его рот помедлил. -- Чего ты хочешь? -- спросил он рокочущим, будто шум водопада, голосом. -- Ты и сам должен знать, -- ответил Джек. -- Не тебе ли достаточно только взгляда? Губы ангела сложились в презрительную усмешку. -- Если ты читаешь в умах людей, то должен читать и в сердцах, -- напомнил Гамильтон. -- В чем дело? -- недовольно поморщился Брэди. -- Приставай к своему собственному ангелу! -- Где-то было написано, -- продолжал Джек, -- что помыслить о грехе так же дурно, как и совершить его в действительности? -- О чем ты там бормочешь? -- еще сильнее забеспокоился Брэди. -- Насколько я понимаю древние строки, речь идет о психологической мотивации. Мотивация -- это решающий моральный момент, а состоявшийся натуральный грех -- только внешнее проявление дурного желания. То есть зло и добродетель зависят не от того, что сделал человек, а от того, что он чувствует и чего желает. Ангел одобрительной гримасой выразил согласие. -- Ты верно говоришь. -- Эти люди, -- Джек указал на ученых лоботрясов агентства, -- величают себя воинами Единосущного Бога. Они искореняют язычество. Но мотивы их действий порочны, в их основе -- греховное желание. Брэди от возмущения захлебнулся слюной: -- К-куда вы клоните? -- Я хочу сказать, что ваше стремление выгнать меня из агентства по сути своей корыстно. Вы мне завидуете! А зависть, в качестве побуждения к действию, неприемлема. Я привлек к этому ваше внимание как собрат по религии. -- Уже мягче Гамильтон добавил: -- Это мой долг. -- Зависть! -- воскликнул ангел. -- Да, зависть -- великий грех. Но она не грех в том смысле, что и сам Бог ревнует человека к любому псевдобожеству. Суть в том, что только Единосущный Бог является Господом. Поклонение кому-нибудь другому есть отрицание Божественной природы и возврат к варварским суевериям. -- Но, -- вмешался Брэди, -- ревность может еще быть положительной и в том смысле, что настоящий бахаит ревностно исполняет свой долг пред Господом. -- Ревностно именно в том смысле, что он исключает любую другую работу и другие обязанности, -- уточнил ангел. -- Только в этом положительное значение слова "ревность". Можно говорить еще о ревностной защите своего законного наследства. Этот же язычник утверждает, что ты ревнуешь -- иначе говоря, завидуешь, -- желая отнять чужое. Тобой движет алчность и корыстолюбие. По сути, ты отказываешься подчиняться закону распределения благодати. -- Но... -- попытался возразить Брэди, нелепо взмахнув руками. -- Варвар прав, говоря, что дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела. Ваша ревностность упраздняется вашей завистью. Поэтому, хоть ваши дела внешне и устремлены ко славе Единосущного, души ваши полны скверны. -- Я не понимаю, при чем здесь "скверна"? -- стал обороняться Брэди... но было уже поздно. Приговор вынесен. Солнце потускнело над горизонтом, подернулось пеленой -- и исчезло во мгле. Колючий суховей закружил над испуганно притихшими юнцами. По земле, словно черные змеи, поползли трещины. -- Можете в установленные сроки подать апелляцию, -- из надвигающейся тьмы прогремел ангел. -- Канал связи обычный. И канул в небытие. То, что еще недавно выглядело пышным зеленым пейзажем, окружавшим агентство, теперь стало выжженным участком растрескавшейся земли. Ни травинки, ни цветочка -- одни жухлые ошметки. С горе-учеными тоже происходили странные метаморфозы: они на глазах уменьшались в размерах, пока не превратились в уродливых, волосатых карликов, сплошь покрытых язвами и струпьями. Глянув друг на друга и окрест себя, они завопили в слезном отчаянии. -- Мы прокляты-ы! -- истерично подвывал Брэди. -- Про-о-окляты! Юных адептов агентства явно лишили благодати. Горбатые, короткопалые уродцы нелепо тыкались в разные стороны. Вместе с пыльным суховеем их окутала тьма. Под ногами по выжженной земле метнулась кобра... Послышался зловещий скрип ползущего скорпиона... -- Сожалею, -- ошеломленно пробормотал Гамильтон. -- Но пора бы вам знать, что правда неизменно выходит наружу. Брэди метнул на него испепеляющий взгляд налитых кровью глаз. Грязные лохмы волос падали на его почерневшее, искаженное лицо. -- Ты, язычник!.. -- прорычал он, отворачиваясь. -- Добродетель -- сама по себе награда! -- напомнил ему Гамильтон. -- Пути Господни неисповедимы. Преуспеяние никогда не будет чем-то большим, чем успех. Забравшись в машину, Джек сел за руль и включил зажигание. Завизжал стартер, над лобовым стеклом взметнулось облако пыли. Но и только-то. Мотор не заводился. Джек долго терзал акселератор, недоумевая, что же могло случиться. Но потом он с ужасом заметил, что сиденья его автомобиля: прежде блиставшие великолепной обивкой, теперь годились разве что на свалку -- выцветшие, рваные, засаленные... Машина, к несчастью, тоже угодила в только что проклятое место. Джек достал из бардачка замусоленный справочник. Но толстый том больше не содержал схем, таблиц и советов технического свойства; теперь в нем воспроизводились общепринятые молитвы. Молитва в этом странном мире заменяла все физические знания и навыки. Раскрыв книгу перед собой, Джек включил первую скорость, нажал на газ и отпустил сцепление... -- Есть один только Бог, -- затянул он, -- а Второй Бааб суть... Двигатель взревел -- и машина, громыхая, сдвинулась с места. Подвывая и дребезжа, она выползла на улицу. Позади остались заклейменные проклятием молодые адепты. Они вовсю обсуждали способы подачи апелляций, называя инстанции и сроки. Несомненно, они вернут себе свой прежний статус. Эти крутые ребята смогут. Джеку потребовался комплект из четырех молитв, чтоб кое-как дотащиться до Белмонта. Проезжая мимо какой-то мастерской, он подумал, не затормозить ли ему для ремонта. Но вывеска заведения заставила поторопиться прочь: НИКОЛТОН И СЫНОВЬЯ Исцеление автомобилей Пониже вывески, на витрине, была выставлена духовная литература. Лозунг в центре возвещал: "Каждый день, каждый час моя машина становится все лучше и лучше!" После пятой порции молитв движок как будто заработал исправно. Сиденья обрели вполне пристойный вид. Джек почувствовал, как к нему возвращается некоторая уверенность в собственных поступках и мыслях. Кажется, удалось выкарабкаться из самого неприятного. Любой мир имеет четкие законы. Важно только уяснить их. Был уже вечер. Мелькали огни несущихся по Эль-Камино машин. Позади переливался разноцветной мозаикой Сан-Матео. Облака, словно непрошеные гости, наползали на ночное небо. С предельной осторожностью Джек вырулил на крайнюю правую полосу. Слева от дороги виднелись корпуса "Калифорния мэйнтэнанс". Но сей факт отнюдь не вызывал радости. Даже в привычном мире Джек был отщепенцем. Одному Богу известно, чем бы мог сейчас закончиться визит на ракетный завод. Джек всем нутром ощутил, что рисковать не стоит, можно и шею сломать. Человек типа полковника Эдвардса в этом мире наверняка превзойдет самую бредовую фантазию. Справа от Гамильтона показался небольшой, приветливо подмигивающий светящимися окнами, хорошо знакомый оазис -- "Тихая гавань". Здесь Джек не раз с удовольствием проводил вечера... Удобно расположенный через дорогу от завода, бар был любимым местом отдохновения для инженеров, любителей пропустить одну-другую кружку пива в жаркий день. Припарковав машину, Гамильтон выбрался наружу и побрел к бару по асфальтированной дорожке. Моросил мелкий дождь. Водяная крупа успела забраться за ворот, пока Джек, предвкушая покой и отдых, тащился к призывно мигавшей неоном рекламе "Золотистой пены". В баре было полно народа. Стоял приветливый гул. Гамильтон задержался на пороге, обозревая собравшихся. Слава Богу, здесь, по крайней мере, все осталось по-прежнему. Водители-дальнобойщики, в промасленных комбинезонах, просиживали время над кружками пива в конце стойки. Шумная блондинка, местная достопримечательность, восседала на высоком табурете, прихлебывая содовую воду слегка разбавленную виски. В углу неистово ревел ярко размалеванный музыкальный ящик. Рядом, равнодушные к шуму, сражались в шашки двое рабочих с жидкой шевелюрой. Протиснувшись сквозь толчею, Гамильтон подошел к табуретам у стойки. В самом центре, как раз перед большим зеркалом, сидел, размахивая кружкой, то и дело разражаясь идиотским хохотом, Макфиф собственной персоной. Странное чувство брезгливой радости наполнило измученную душу Гамильтона. -- Я думал, ты уже помер! -- сказал Джек, ткнув охранника под локоть. -- Урод ты этакий! Макфиф резко обернулся, расплескав пиво. -- О! Да это краснопузый Джек! Разрази меня гром! -- Он подал знак бармену: -- Принеси-ка, черт возьми, кружку пива приятелю... -- Поосторожней, -- оглядываясь по сторонам, заметил Гамильтон. -- Ты что, не в курсе? -- В курсе чего? -- Того, что произошло. -- Джек опустился на освободившийся табурет. -- Ты даже не видишь разницы?.. Между тем, что было и что есть? -- Замечаю и вижу, -- самодовольно произнес Макфиф. Он распахнул пиджак. Изумленному взору Гамильтона предстала странная коллекция из всех мыслимых и немыслимых амулетов, талисманов и прочих колдовских изделий. Они гроздьями свисали на грудь и живот Макфифа -- на все случаи жизни. -- Я тебя опередил, дружище, на двадцать четыре часа! Что такое Бааб, я понятия не имею, и у каких арабов его откопали, тоже не знаю, но меры принял... Поглаживая золотой медальон с таинственными знаками, он добавил: -- Так что шутить со мной не советую, а то я целую крысиную стаю могу напустить! Гамильтону подали пиво, и он жадно припал к кружке. Шум и толчея создавали тот расслабляющий фон, когда можно на минутку позволить себе отключиться от насущных проблем. Если уж Судьба распорядилась подобным образом, серьезного выбора не остается. -- Это твой друг?.. -- прижимаясь к Макфифу, спросила блондинку. Личико ее напоминало мордочку какого-то грызуна. -- А он в порядке, твой приятель! -- Отвали, -- добродушно отмахнулся Макфиф. -- Или я превращу тебя в мокрицу. -- Какой умный! -- фыркнула девица. -- Думаешь, ты один такой? Подобрав юбку, она показала что-то прилепленное у нее к ляжке. -- Что ты против этого сможешь, ну-ка?.. Макфиф зачарованно уставился на странный предмет. -- Что это? -- Часть голеностопного сустава Магомета. -- Да берегут нас святые мощи! -- набожно произнес Макфиф и отхлебнул пивка. Одернув юбку, девица обратилась к Гамильтону: -- По-моему, я видела тебя здесь раньше. Ты ведь работаешь через дорогу отсюда, верно? Бомбы делаешь? -- Раньше делал, -- ответил Гамильтон. -- Он красный! -- дружелюбно сообщил Макфиф. -- И вдобавок -- атеист. Девица в ужасе отпрянула: -- Ты серьезно? -- Ну да, -- кивнул Джек. Сейчас ему было на все глубоко наплевать. -- Я тетя Льва Троцкого по материнской линии. Это я родила отца народов Сталина. В тот же миг сокрушительная боль пронзила солнечное сплетение. Согнувшись пополам, Джек сполз с табурета на пол. Ткнувшись лбом в стойку, он услышал, как его собственные зубы выбивают жуткую чечетку. По спине ящерицей скользнула крупная капля холодного пота. -- Вот что тебе причитается! -- Макфиф оскалился ухмылкой садиста. -- По-омоги-и-и... -- простонал Гамильтон. Сочувствуя несчастному, девица присела на корточки рядом с Джеком. -- Как тебе не стыдно? Где твой "Байян"? -- Дома, -- прошептал Джек, еле живой от боли. Его живот рвали изнутри стальные когти. -- Я умираю... Это аппе...дицит... -- Где твое молельное колесо? В пальто? -- Быстрые гибкие пальцы пробежали по его карманам, сделали щелкающий жест -- и отстали. -- Отвезите меня к доктору... -- еле слышно пролепетал Джек. Бармен свесился через стойку. -- Вышвырните его вон! Или попробуйте откачать! -- отрывисто приказал он девице. -- Нельзя ему здесь подыхать! -- У кого-нибудь есть немного святой воды? -- пронзительным сопрано бросила клич девица. Толпа зашевелилась... Вскоре небольшая фляга, пройдя десятки рук, оказалась рядом с Гамильтоном. -- Не расходуйте всю! -- предупредил недовольный голос, -- Она из святого сосуда в Шайене. Девица отвинтила пробку и, окропив теплой водой свои наманикюренные пальцы, брызнула чуть-чуть на Джека. Как только влага коснулась его, боль утихла. Благостное облегчение волной растеклось по измученному телу. Вскоре Джек с помощью девицы смог уже сидеть прямо. -- Проклятия больше нет, -- деловито констатировала девица, возвращая флягу владельцу. -- Спасибо, мистер. -- Ставь этому парню пиво, -- сказал не оборачиваясь Макфиф. -- Он истинный приверженец Бааба. Когда увенчанная шапкой пены кружка отправилась вслед за флягой, Гамильтон сумел кое-как взобраться на табурет. На него больше никто не обращал внимания. Девица удалилась вместе с владельцем чудодейственной воды. -- Мир сошел с ума, -- процедил сквозь зубы Джек. -- Как бы не так! -- возразил Макфиф. -- Где ты разглядел безумие, скажи? Я весь день пью пиво и ни разу не заплатил! -- Он потряс арсеналом амулетов. -- Все, что мне надо делать, -- это пользоваться их услугами! -- Объясни мне одну вещь, -- попросил Гамильтон. -- Этот бар... Почему Бог не сотрет его с лица земли? Если мир подчиняется законам морали... -- Бар необходим для поддержания морального порядка. Бар -- клоака греха, рассадник пороков... Думаешь, добродетель может существовать без греха? В этом вы, примитивные атеисты, жестоко заблуждаетесь. До вас не доходит, в чем принципиальная механика зла. Глянь-ка, парень, на изнанку дела -- и тогда будешь наслаждаться жизнью. Если ты поверил в Господа, то тебе уже не о чем беспокоиться. -- Трепло! -- Бьемся об заклад на твою драгоценную душу! -- По-твоему, Бог позволяет целоваться с бутылкой и таскаться по девкам, мошенничать и богохульствовать? -- Имею полное право!.. -- ничуть не смутился Макфиф. -- Ты не присматривался к тому, что творится. Оглянись по сторонам и хорошенько подумай! Рядом с зеркалом к стене был прибит плакат со словами: "Что сказал бы Пророк, увидев тебя здесь?" -- Я знаю, что бы он сказал, -- хмыкнул Макфиф. -- Он сказал бы: "И мне налейте, ребята!" Он ведь нормальный парень. Не то что вы, яйцеголовые! Джек зажмурил глаза, представляя, что сейчас случится с Макфифом за столь явное богохульство. Но ничего не произошло. Дождя из скорпионов или саранчи не последовало. Макфиф, уверенный, самодовольный, потягивал пиво. -- А я, по-видимому, все еще чужак здесь, -- переведя дух, заметил Гамильтон. -- Скажи я подобное -- был бы уже трупом. -- Тогда давай к нам! -- Но как?! -- возопил Гамильтон, до глубины души оскорбленный столь откровенной несправедливостью происходящего. Мир, который устраивал Макфифа как нельзя лучше, Гамильтону казался жалкой пародией. Джек улавливал лишь какие-то случайные проблески логики в этом кошмаре, окружавшем его с первых минут аварии на "Мегатроне". Основа ценностей, составлявших смысл его жизни, теперь исчезла. На смену пришла первобытная вражда к чужаку, к изгою. Но откуда? Сунув нечаянно руку в карман, Джек нащупал листок бумаги и вытащил записку Тиллингфорда. Что там? Имя Пророка и святилище (оно же "усыпальница Второго Бааба") -- источник странного, чуждого культа, каким-то образом пробравшегося в их мир, чтобы торжественно его изуродовать. Всегда ли существовал этот Хорейс Клэмп? Буквально пару дней назад не было и в помине ни Бааба Второго, ни Первого, ни пророка в Шайене. Или все-таки они были?.. Макфиф встал рядом, скосив глаза на бумажку в руках у Джека. Лицо его сделалось мрачным, довольная ухмылка пропала, уступив место хмурой гримасе. -- Это что такое? -- отрывисто спросил он. -- Судя по всему я должен повидать его, -- проговорил Гамильтон. -- Ни в коем случае, -- отрезал Макфиф. Неожиданно он вскинул руку и выхватил у Джека записку. -- Выбрось подальше!.. -- Голос его дрожал. -- Не обращай на нее внимания! Джеку пришлось доказать свое физическое превосходство и отобрать бумажку. Макфиф больно вцепился ему в плечо. Табурет под Джеком покачнулся -- и он грохнулся на пол. Массивная туша Макфифа накрыла Джека сверху. Теперь борьба перешла в партер. Соперники ворочались на полу, задыхаясь и обливаясь потом, чтобы окончательно решить вопрос о правах на записку. -- Джихада я не потерплю! -- заорал бармен. Он обежал стойку, с намерением положить конец схватке. -- Убирайтесь вон. Колотите друг друга сколько влезет на улице! Но не здесь!.. Бормоча проклятия, Макфиф с трудом поднялся на ноги. -- Выбрось это, выбрось!.. -- пыхтел он, оправляя одежду. Лицо его светилось неподдельным безумием. -- Что тебе надо? -- вновь усаживаясь на табурет, спросил Гамильтон. Он отыскал свою кружку. "Нет, -- подумал Джек. -- У Чарли явно что-то творится с головой. Но что именно?" В это время вернулась блондинка, а с ней некто долговязый, печальный, с неверной походкой. Билл Лоуз. Сжимая в руке высокий стакан для виски, он с некоторой опаской поклонился Макфифу и Гамильтону. -- Добрый день! -- по-негритянски протяжно произнес он. -- Давайте больше не ссориться. Мы же друзья. -- Учитывая обстоятельства, -- проворчал, насупившись, Макфиф, -- придется, пожалуй, дружить... Яснее высказываться он не стал. Глава 6 -- Этот долговязый утверждает, будто вы знакомы, -- полувопросительным тоном сообщила Гамильтону девица. -- Да, это так, -- ответил Джек и глянул на Лоуза: -- Подтягивай табурет и садись. Что бы ты сказал о состоянии физики как науки на сегодня? -- К черту физику, -- нахмурился Лоуз. -- Это пройденный этап. Я его перерос. -- Значит, резервуары... в смысле, сортиры будешь строить, -- скривился Джек. -- Книги читать перестанем, начнем наслаждаться свежим воздухом. Лоуз положил на плечо блондинки свою костлявую ладонь: -- Познакомься с Грейс. Вот где резервуар... По самые жабры. -- Рад, очень рад, -- хмыкнул Гамильтон. Девица неловко улыбнулась: -- Меня зовут не Грейс. Мое имя... Оттолкнув девицу, Лоуз придвинулся к Джеку. -- Я рад, что ты напомнил о резервуарах. -- Почему? -- Потому что в этом мире ничего подобного не существует. -- Они обязаны быть. -- Пойдем! -- Потянув Джека за галстук, Лоуз потащил его от стойки. -- Я открою тебе тайну. Величайшую со времен изобретения налогов. Прокладывая путь между подгулявших клиентов бара, Лоуз подвел Гамильтона к автомату с сигаретами. Хлопнув по агрегату пятерней, Лоуз спросил торжественно, будто заранее предвкушая умопомрачительный эффект: