ым тоном, как и несчетное множество раз за те годы, что они провели вместе, - как правило, это давало неплохой результат, хотя и не всегда. На этот раз не удалось. Он видел угрюмое выражение ее глаз и сжатые зубы. - Думаю, это зависит только от меня, - с достоинством сказала она. - И я намерена продолжать. Он пожал плечами и начал ходить по квартире. Он не мог повлиять на Эмили, но его это и не волновало. Однако так ли это? Он мысленно представил себе деградирующую Эмили.., которая пытается лепить свои горшки, заниматься творчеством. Выходило смешно.., и жутко. - Послушай, - грубо сказал он, - если бы этот тип действительно тебя любил... - Я же тебе сказала, - ответила Эмили, - Это мое решение. Она вернулась к гончарному кругу. На нем возникала большая высокая ваза. Барни подошел поближе. Красивая, решил он. И как будто.., знакомая. Не делала ли она когда-то чего-то подобного? Однако он ничего не сказал - только стоял и смотрел. - Что ты собираешься делать? - спросила Эмили. - Где будешь работать? Казалось, она ему сочувствует. Он вспомнил, как недавно не дал ей продать свои вазочки "Наборам П. П.". Она могла обидеться, но это было не так. А она наверняка знала, кто отклонил предложение Хнатта. - Моя судьба уже, наверное, решена, - сказал он. - Я получил повестку. - Это ужасно. Ты - на Марсе! Не могу себе этого представить. - Там я могу жевать Кэн-Ди, - сказал он. - Только... "Вместо набора Подружки Пэт, - подумал он, - может, я заведу себе набор Эмили. И стану проводить время в фантазиях, вместе с тобой. Стану вести жизнь, от которой добровольно, по глупости, отказался. Единственный по-настоящему удачный период моей жизни, когда я оказался по-настоящему счастлив. Однако, естественно, я об этом не знал, поскольку сравнивать было не с чем.., а теперь есть с чем". - Есть ли хоть какая-нибудь надежда на то, - спросил он, - что ты захочешь полететь со мной? Она недоверчиво посмотрела на него; он ответил ей таким же взглядом. Оба казались ошеломлены подобной возможностью. - Я говорю серьезно, - сказал он. - Когда это тебе пришло в голову? - Не важно, - ответил он. - Важно лишь то, что я чувствую. - Важно и то, что чувствую я, - тихо сказала Эмили. - А я очень счастлива с Ричардом. Мы прекрасно понимаем друг друга. Ее лицо ничего не выражало; несомненно, она действительно так думала. Он был проклят, обречен, сброшен в пропасть, которую сам выкопал. И он это заслужил. Они оба это знали, им даже не требовалось ничего говорить. - Я, пожалуй, пойду, - сказал Барни. Эмили его не удерживала. Она чуть кивнула. - Я очень хотел бы надеяться, что ты не деградируешь. Однако кажется, это действительно так, - сказал он. - Я вижу это, например, по твоему лицу. Посмотри в зеркало. С этими словами он вышел; дверь за ним сама закрылась. Он тут же пожалел о своих словах, хотя это могло оказаться полезным.., могло ей помочь. Поскольку это действительно было так. "А этого я ей не желаю, - думал он. - Никто этого никому не желает. Даже осел, ее муж, которого она предпочитает мне.., по причинам, которых я не в состоянии понять, разве что супружество с ним она рассматривает как свое предназначение. Она обречена на жизнь с Ричардом Хнаттом, обречена на то, чтобы никогда уже не быть моей женой; время вспять не повернешь. Впрочем, это возможно, если жуешь Кэн-Ди, - подумал он. - Или этот новый продукт Чуинг-Зет. Все колонисты это делают. Его нельзя достать на Земле, но он есть на Марсе или на Ганимеде, на каждой из земных колоний. На крайний случай остается еще и это... Но это уже крайний случай. Потому что..." Поразмыслив, он понял, что не может пойти к Палмеру Элдричу - после того, что тот сделал или пытался сделать с Лео. Он сообразил это, стоя перед зданием в ожидании такси, Воздух, казалось, колыхался от жары, и Барни подумал: достаточно сделать несколько шагов. Нашел бы его кто-нибудь, прежде чем он бы умер? Вряд ли. Это было бы весьма неплохое решение... "Итак, конец всяческим надеждам на работу. Лео очень рад, что от меня избавился. Он наверняка доволен. Так, забавы ради, позвоню Элдричу и спрошу, не возьмет ли он меня к себе", - решил он. Он нашел видеотелефонную будку и заказал разговор со ставкой Элдрича на Луне. - Это Барни Майерсон, - представился он. - Бывший консультант-прогностик Лео Булеро. Собственно, я был заместителем директора "Наборов П. П.". Менеджер Элдрича, наморщив лоб, спросил: - Да? Чего вы хотите? - Я ищу у вас работу. - Нам не нужны прогностики. Весьма сожалею... - Я могу поговорить с мистером Элдричем? - Мистер Элдрич уже высказал свое мнение по этому поводу. Барни повесил трубку и вышел из будки. Его это вовсе не удивило. "Если бы они сказали: прилетайте на Луну, поговорим, - полетел бы я? Да, - понял он, - полетел бы, но в какой-то момент отказался бы, уже убедившись, что они берут меня на работу". Вернувшись в будку, он набрал номер своей призывной комиссии. - Говорит Барни Майерсон, - сказал он и назвал свой личный код. - Я недавно получил повестку и хотел бы ускорить формальности. Я хочу улететь как можно скорее. - Медицинскую комиссию нужно пройти обязательно, - проинформировал его чиновник ООН. - Прежде всего психиатрическую. Однако, если хотите, вы можете прийти в любое время, даже сейчас, и пройти ее. - Отлично, - сказал он. - Так я и сделаю. - А поскольку вы являетесь добровольно, мистер Майерсон, вы можете выбрать себе... - Меня устраивает любая планета или спутник, - сказал Барни. Он повесил трубку, нашел такси и назвал адрес призывной комиссии возле его дома. Когда такси с тихим жужжанием летело к центру Нью-Йорка, снизу подлетело другое и пристроилось впереди, плавно покачивая стабилизаторами. - Они пытаются связаться с нами, - сообщил автомат-водитель. - Хотите ответить? - Нет, - ответил Барни. - Давай быстрее. Внезапно он передумал. - Можешь их спросить, кто они? - Попробую. Какое-то время в кабине стояла тишина, потом автомат сказал: - Они говорят, у них информация для вас от Палмера Элдрича. Он хочет сказать, что примет вас и чтобы вы... - Повтори еще раз, - сказал Барни. - Мистер Палмер Элдрич, которого они представляют, примет вас на работу, как вы хотели. Хотя, как правило... - Я хочу с ними поговорить, - сказал Барни. К его рту придвинулся микрофон. - Кто там? - спросил Барни. Ответил незнакомый голос: - Говорит Ихольц. Из фирмы "Чуинг-Зет Мануфакчурерс", Бостон. Мы не могли бы приземлиться и где-нибудь обсудить вопрос о приеме вас на работу в нашу фирму? - Я сейчас направляюсь в призывную комиссию. Добровольно. - Вы еще ничего не подписали? - Нет. - Хорошо. Значит, еще не поздно. - Но на Марсе я смогу жевать Кэн-Ди, - сказал Барни. - Зачем вам это, ради Бога? - Чтобы снова оказаться с Эмили. - Кто это - Эмили? - Моя бывшая жена. Мы расстались, когда она забеременела. Теперь я понимаю, что это были единственные счастливые дни в моей жизни. Честно говоря, я люблю ее сейчас больше, чем когда-либо, и это чувство не ослабевает, а усиливается. - Послушайте, - сказал Ихольц. - Мы можем дать вам столько Чуинг-Зет, сколько вам потребуется, а это еще лучше. Благодаря ему вы сможете жить вечно в идеальном союзе со своей бывшей женой. Нет проблем. - А может, я не хочу работать на Палмера Элдрича. - Ведь вы сами хотели! - Я начал сомневаться, - сказал Барни. - Серьезно сомневаться. Вот что я вам скажу: не звоните мне - я сам позвоню. Если меня не призовут. Он отодвинул микрофон. - Пожалуйста, - сказал он автомату. - Спасибо. - Это очень патриотично - явиться добровольно, - сказало такси. - Занимайся своим делом, - сказал Барни. - Думаю, вы поступаете правильно, - сказало такси. - Если бы я только полетел на "Сигму 14В" спасать Лео, - сказал Барни. - Или на Луну? Я уже не помню, куда. Все кажется каким-то сном. Во всяком случае, если бы я полетел, то сейчас работал бы у него, и все было бы в порядке. - Мы все совершаем ошибки, - сочувственно сказало такси. - Но некоторые из нас совершают роковые ошибки, - пробормотал Барни. "Сначала в отношении тех, кого мы любим, наших жен и детей, а потом - наших работодателей", - подумал он. Такси с тихим гудением летело дальше. "А в конце, - думал Барни, - мы совершаем последнюю ошибку. Ту, которая касается нашей жизни, подытоживает ее. Пойти работать к Элдричу или отправиться на Марс. И что бы ни выбрать, мы знаем лишь одно: это был не правильный выбор". Час спустя он прошел медицинскую комиссию, был признан годным и подвергнут психиатрическим тестам - их проводило нечто, очень напоминавшее доктора Смайла. Тоже с положительным результатом. Как в трансе, он принес присягу ("Клянусь, что буду считать Землю своей матерью и признавать ее ведущую роль..."), после чего, вручив ему пачку выдержанных в радостном тоне информационных брошюрок, его отправили домой собирать вещи. Ему дали двадцать четыре часа до отлета.., туда, куда предстояло лететь. Пока этого ему еще не сообщили. Предписание о месте назначения, вероятно, начиналось со слов "Мене, мене, текел...". По крайней мере, должно было, если учитывать возможные варианты. "Все позади, - размышлял он, испытывая разные эмоции: удовлетворение, облегчение, испуг и тоску, вызванную пронзительным ощущением катастрофы. - Во всяком случае, это лучше, чем выйти с непокрытой головой на солнце". А так ли это? По крайней мере, это медленнее. Чтобы умереть таким способом, потребуется больше времени, может, даже пятьдесят лет, и это устраивало его больше. Почему - он не знал. "Впрочем, я всегда могу ускорить процесс, - подумал он. - В колониях наверняка для этого не меньше возможностей, чем здесь, может, даже больше". Когда он собирал вещи, в последний раз укрывшись в своей любимой квартире, на которую с таким трудом заработал, зазвонил видеотелефон. - Мистер Байерсон... - Девушка, какая-то второстепенная сотрудница какого-то второстепенного отдела сектора внеземных колоний ООН. Она улыбалась. - Майерсон. - Ах да. Я звоню, чтобы сообщить вам место вашего назначения, и - вам повезло, мистер Майерсон! - это плодородный район Марса, известный под названием Файнберг-Кресчент. Я уверена, что вам там понравится. Ну, всего хорошего, сэр, и желаю успеха! Она продолжала улыбаться, пока он не выключил изображение. Улыбка человека, который никуда не летит. - Желаю успеха и тебе, - сказал он. Файнберг-Кресчент. Он кое-что о нем слышал. Действительно, относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов там имелись огороды; в отличие от некоторых других мест, это не пустыня замерзшего метана, над которой в течение месяцев бушевали жестокие бури. У него наверняка будет возможность иногда выходить из барака наружу. В углу комнаты стоял чемоданчик с доктором Смайлом. Барни включил его и сказал: - Доктор, вы не поверите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь. Всего хорошего, и желаю успеха, как сказала девушка, которая никуда не летит. Я согласился добровольно, - пояснил он. - Бгррр, - заскрежетал доктор Смайл, скрипя у себя в подвале шестеренками. - Ведь с вашим характером.., это просто невозможно. Какова причина, мистер Майерсон? - Желание смерти, - сказал он и выключил психиатра. Молча продолжая собирать вещи, он думал: "Боже мой. А ведь так недавно мы с Рони строили такие грандиозные планы! Мы собирались по-крупному продать Лео и перейти к Элдричу. Что же случилось? Я тебе скажу, что случилось, - ответил он сам себе. - Лео начал действовать первым. И теперь Рони занимает мое место. Именно этого она и хотела". Чем больше он думал, тем больше злился, не видя выхода. Сделать ничего было нельзя, по крайней мере здесь. Возможно, когда он примет Кэн-Ди или Чуинг-Зет, то он окажется во Вселенной, где... В дверь постучали. - Привет, - сказал Лео. - Можно войти? Он прошел в комнату, вытирая платком огромный лоб. - Жарко. В газете я прочитал, что стало теплее еще на шесть десятых... - Если ты пришел, чтобы предложить мне вернуться на работу, - сказал Барни, отрываясь от сборов, - то опоздал, поскольку я добровольно поступил на службу. Завтра я улетаю на Файнберг-Кресчент. Если Лео решил с ним помириться, то это настоящая ирония судьбы. Полный оборот колеса фортуны. - Я не собираюсь предлагать тебе вернуться на работу. И я знаю, что ты поступил на службу. У меня есть информаторы в отделе мобилизации, а кроме того, мне сообщил об этом доктор Смайл. Я платил ему - о чем ты, естественно, не знал, - чтобы он информировал меня о твоих успехах в снижении устойчивости к стрессам. - Так чего же ты хочешь? - Я хочу, чтобы ты поступил на работу к Феликсу Блау, - сказал Лео. - Мы уже все продумали. - Остаток своей жизни, - тихо сказал Барни, - я проведу в Файнберг-Кресчент. Не понимаешь? - Успокойся. Я пытаюсь найти какой-то выход из этого положения, и для тебя тоже. Мы оба поступили слишком необдуманно: я - когда уволил тебя, а ты - когда отдался этим вампирам из призывной комиссии. Думаю, Барни, я знаю способ, как заманить в ловушку Палмера Элдрича. Я поговорил с Блау, и ему нравится эта идея. Ты будешь изображать.., а вернее, жить как колонист, - поправился Лео. - Ты станешь одним из них. На днях, вероятно на будущей неделе, Элдрич начнет продавать Чуинг-Зет в твоем районе. Скорее всего, предложат и тебе. По крайней мере, мы надеемся. Мы на это рассчитываем. Барни встал. - И надо полагать, я должен с радостью ухватиться за это предложение. - Совершенно верно. - Почему? - Ты подашь жалобу в ООН. Наши юристы напишут ее за тебя. Ты заявишь, что эта проклятая, отвратительная, паршивая дрянь высокотоксична и обладает побочным действием, не важно каким. Мы организуем показательный процесс, потребуем от ООН, чтобы она запретила производство Чуинг-Зет, как вредного и опасного для здоровья... Мы не допустим его распространения на Земле. Это великолепно, что ты оставил работу в "Наборах П. П." и поступил на службу. Ты выбрал самый удачный момент. Барни покачал головой. - Что это значит? - спросил Лео. - Я не согласен. - Почему? Барни пожал плечами. Собственно, он не знал почему. - После того, как я тебя подвел... - Ты впал в панику. Ты не знал, что делать; это была не твоя работа. Мне нужно было приказать Смайлу связаться с шефом полиции нашей фирмы, Джоном Зельцером. Ладно, все ошибаются. Дело прошлое. - Нет, - ответил Барни. "После того, что я узнал о себе, я не могу об этом забыть. - подумал он. - Эти приступы самокритики сильнее всего действуют на сердце. Последствия необратимы". - Не упрямься, ради Бога. Это уже патология. У тебя впереди вся жизнь, даже если ты проведешь ее в Файнберг-Кресчент. Я думаю, тебя бы и так призвали. Верно? Согласен? - Лео раздраженно ходил кругами по комнате. - Черт побери. Ладно, можешь мне не помогать. Пусть Элдрич и его проксы делают что хотят, пусть завоевывают Солнечную систему или, еще хуже, всю Вселенную, начиная с нас. Он остановился и с яростью посмотрел на Барни. - Дай мне.., дай мне подумать. - Думай, пока не примешь Чуинг-Зет. Сам увидишь. Это отравит нас всех, наш разум и тело, приведет к полному хаосу. - Тяжело дыша от возмущения, Лео закашлялся. - Слишком много сигар, - слабо сказал он. - Господи... - Он посмотрел на Барни. - Ты знаешь, что этот тип дал мне двадцать четыре часа? Я должен подчиниться, или... - Он щелкнул пальцами. - Я не смогу так быстро оказаться на Марсе, - сказал Барни. - Не говоря уже о том, что не смогу так быстро освоиться там настолько, чтобы покупать Чуинг-Зет у торговца. - Я знаю, - твердо сказал Лео. - Однако ему не удастся так быстро меня уничтожить. Это займет недели, может, даже месяцы. А к этому времени у нас появится некто, кто докажет в суде, что Чуинг-Зет вреден для здоровья. Я знаю, это кажется невозможным, но... - Свяжись со мной, когда я окажусь на Марсе, - сказал Барни. - В своем бараке. - Я сделаю это! Сделаю! - крикнул Лео, а потом вполголоса добавил: - И у тебя появится оправдание. - Не понял? - Ничего особенного, Барни. - Все-таки объясни. Лео пожал плечами. - Черт возьми, я знаю, во что ты вляпался. Рони получила твое место. Ты был прав. И я следил за тобой; я знаю, что ты сразу же помчался к своей бывшей жене. Ты все еще ее любишь, а она не хочет с тобой лететь, верно? Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Я хорошо знаю, почему ты не появился, чтобы вытащить меня из лап Палмера. Ты всю жизнь стремился к тому, чтобы занять мое место, а теперь, когда все рухнуло, тебе придется начинать все заново. Жаль, но ты сам виноват. Ты просчитался. Как видишь, я не собираюсь уходить и никогда не собирался. Ты хороший работник, но только как консультант-прогностик, а не как начальник. На это тебя не хватит. Вспомни, как ты отклонил вазочки Ричарда Хнатта. Этим ты себя выдал, Барни. Мне очень жаль. - Ладно, - помолчав, сказал Барни. - Возможно, ты прав. - Ну вот, ты многое о себе узнал. И можешь начать все сначала, в Файнберг-Кресчент. - Лео похлопал его по спине. - Можешь стать начальником своего барака, творить, производить, или чем там еще занимаются в бараках. И ты будешь разведчиком Феликса Блау. Это очень важное дело. - Я мог перейти к Элдричу, - сказал Барни. - Да, но ты этого не сделал. Кого волнует, что ты мог сделать? - Думаешь, я правильно поступил, согласившись добровольно? - Парень, а что ты еще мог сделать? - тихо сказал Лео. Этот вопрос не имел ответа. И оба об этом знали. - Когда у тебя появится желание пожалеть о своей судьбе, - сказал Лео, - вспомни об одном: Палмер Элдрич хочет меня убить... Я в значительно худшем положении, чем ты. - Догадываюсь. Это была правда, и Барни понял еще кое-что. Как только он подаст жалобу на Палмера Элдрича, то окажется в том же положении, что и Лео. Подобная возможность его вовсе не радовала. Ночью он уже находился на борту транспортного корабля ООН, летящего на Марс. Рядом с ним в кресле сидела симпатичная, испуганная, но отчаянно пытавшаяся сохранить спокойствие брюнетка с настолько правильными чертами лица, что вспоминались манекенщицы из журнала мод. Как только корабль вышел на орбиту, она сразу же представилась ему - изо всех сил пытаясь снять напряжение, она разговаривала с кем угодно и о чем угодно. Ее звали Энн Хоуторн. Она призналась с легкой тоской, что могла избежать призыва, но не сделала этого, ибо верила в свой патриотический долг. - А как вы могли этого избежать? - с любопытством спросил Барни. - Шумы в сердце, - пояснила Энн. - И еще аритмия и судорожная тахикардия. - А как насчет сужения предсердий и желудочков, тахикардии предсердий, фибрилляции и ночных судорог? - спросил Барни, который в свое время безрезультатно искал у себя эти симптомы. - Я могла предъявить документы из больниц, заверенные врачами и страховой компанией. - Она смерила его взглядом и с интересом добавила: - Похоже, вы тоже могли отвертеться, мистер Пайерсон. - Майерсон. Я явился добровольно, мисс Хоуторн. "Я не мог отвертеться, по крайней мере надолго", - подумал он. - Люди в колониях очень религиозны. Во всяком случае, я так слышала. Какой вы веры, мистер Майерсон? - Гм, - пробормотал он, сбитый с толку. - Думаю, вам лучше решить, прежде чем мы там окажемся. Они спрашивают об этом и ожидают нашего участия в обрядах. Главным образом речь идет об этом наркотике.., ну, вы знаете, Кэн-Ди. Благодаря ему многие обратились к какой-либо из признанных религий... Хотя большинство колонистов испытывают от самого наркотика достаточно религиозный экстаз. У меня родственники на Марсе. Они мне пишут, так что я об этом знаю. Я лечу в Файнберг-Кресчент, а вы? "Я по течению", - подумал Барни. - Туда же, - вслух сказал он. - Может, мы окажемся в одном и том же бараке, - сказала Энн Хоуторн с задумчивым выражением на красивом лице. - Я принадлежу к реформаторской ветви Ново-Американской Церкви, Неохристианской Церкви Соединенных Штатов и Канады. Наши традиции уходят далеко в прошлое: в 300 году у наших прадедов имелись епископы, которые входили в состав синода во Франции. Мы откололись от других церквей не так поздно, как принято думать. Так что, как видите, у нас апостольское происхождение. Она улыбнулась серьезной и дружелюбной улыбкой. - Я верю вам, - сказал Барни. - В самом деле. Что бы это ни значило. - В Файнберг-Кресчент есть Ново-Американская Миссионерская Церковь, а значит, есть викарий, священник. Я надеюсь, что смогу причащаться по крайней мере раз в месяц. И исповедоваться два раза в год, как положено, как я это делала на Земле. Наша церковь признает многие таинства.., вы приняли какое-либо из двух Великих Таинств, мистер Майерсон? - Гм... - задумался Барни. - Христос велел, чтобы мы соблюдали два таинства, - терпеливо объясняла Энн Хоуторн. - Крещение водой и Святое Причастие, в память о нем.., а начало этому положила Тайная Вечеря. - О, вы имеете в виду хлеб и вино. - Вы знаете, что Кэн-Ди перемещает - как они это называют - принимающего наркотик в иной мир. Естественно, в светском понимании этого слова, поскольку это временный и лишь физический мир. Хлеб и вино... - Мне очень жаль, мисс Хоуторн, - сказал Барни, - но я не верю в это дело с телом и кровью. Для меня все это звучит чересчур мистически. Слишком многое здесь основано на недоказанных предпосылках, подумал он. Однако она права. Религия благодаря Кэн-Ди приобрела многих сторонников на колонизированных спутниках и планетах, и наверняка ему предстояло с этим столкнуться, как и сказала Энн. - Вы собираетесь попробовать Кэн-Ди? - спросила она. - Наверняка. - Вы верите в это, - сказала Энн. - И все же вы знаете, что Земля, на которую вы переноситесь, не настоящая. - Я не хочу спорить, - сказал он, - но впечатление такое, что она настоящая. Этого мне достаточно. - Точно так же реальны сны. - Но это сильнее, чем сны, - сказал он. - Это более четко. И помогает... - он чуть не сказал "соединяться". - Помогает общаться с другими, кто тоже принимает наркотик. Так что это не может считаться только иллюзией. Сны индивидуальны, поэтому мы считаем их иллюзией. Однако Подружка Пэт... - Хотела бы я знать, что обо всем этом думают люди, которые производят наборы Подружки Пэт, - задумчиво сказала Энн. - Я могу вам сказать. Для них это только бизнес. Вероятно, точно такой же, как производство вина и облаток для... - Если вы собираетесь попробовать Кэн-Ди, - перебила его Энн, - и видите в этом надежду на новую жизнь, то, возможно, я уговорю вас принять крещение и причастие в Ново-Американской Церкви? Чтобы вы увидели, заслуживает ли ваша вера таких испытаний? А может, вы выберете Первую Реформаторскую Христианскую Церковь Европы, которая, конечно, тоже признает два Великих Таинства. Если вы один раз примете Святое Причастие... - Не могу, - сказал он. "Я верю в Кэн-Ди, - подумал он, - и - если потребуется - в Чуинг-Зет. Ты можешь верить в нечто, насчитывающее двадцать один век. Я же предпочитаю что-нибудь новенькое. Вот так". - Откровенно говоря, я намерена попытаться склонить как можно больше колонистов, употребляющих Кэн-Ди, к нашим традиционным христианским обрядам, - сказала Энн. - Вот главная причина, почему я не представила комиссии бумаги, которые освободили бы меня от службы. Она слегка улыбнулась ему, и он невольно ощутил приятное тепло. - Это нехорошо? Скажу честно: я думаю, что употребление Кэн-Ди для этих людей - стремление вернуться к тому, что мы, Ново-Американская Церковь... - Думаю, - мягко сказал Барни - вам следует оставить их в покое. "И меня тоже, - подумал он. - У меня и без того проблем хватает. Только религиозного фанатизма еще и не хватало". Однако девушка не выглядела так, как он представлял себе религиозную фанатичку, и говорила иначе. Барни был удивлен. Где она набралась столь твердых убеждений? Допустим, они распространены в колониях, но ведь она приобрела их на Земле. Таким образом, существование Кэн-Ди, опыт групповых перемещений, в полной мере не могли объяснить вспыхнувший интерес землян к религии. "Возможно, постепенное превращение Земли в адскую сожженную пустыню, превращение, которое каждый из них мог предвидеть - черт побери, даже пережить! - стало тому причиной, - подумал он. - Оно пробудило надежду на новую жизнь в других условиях. Я, Барни Майерсон с Земли, который работал в Наборах П. П." и жил в приличном доме с невероятно низким номером 33... - думал он. - Эта личность мертва, для нее все кончено, как будто ее стерли губкой с доски. Нравится мне это или нет, но я снова родился". - Жизнь колониста на Марсе, - сказал он, - не похожа на жизнь на Земле. Когда я окажусь там... Барни замолчал. Он хотел сказать: "Возможно, тогда меня больше заинтересуют догматы твоей церкви". Однако пока не стал этого высказывать, даже в качестве предположения. Он внутренне сопротивлялся тому, что противоречило его нынешним убеждениям. И все-таки... - Продолжайте, - попросила Энн Хоуторн. - Закончите свою мысль. - Поговорим об этом, когда я немного поживу в бараке на чужой планете. - сказал Барни. - Когда начну новую жизнь - если это можно назвать жизнью - в качестве колониста. В голосе его звучала горечь. - Хорошо, - спокойно сказала Энн. - Я буду рада. Потом они молча сидели рядом. Барни читал газету, а Энн Хоуторн, фанатичка и будущий миссионер на Марсе, читала книгу. Барни бросил взгляд на обложку и обнаружил, что это работа Эрика Ледермана о жизни в колониях, "Странник без дороги". Бог знает, где она ее достала. Книга была запрещена ООН, и раздобыть ее было невероятно трудно. И читать ее здесь, на борту корабля ООН, было проявлением необычайной смелости. Барни начал испытывать к девушке определенное уважение. Поглядывая на нее, он обнаружил, что она весьма привлекательна, хотя и несколько худа, без косметики, густые темные волосы почти полностью скрывались под круглой белой шапочкой. Она выглядела так, как будто собралась в долгое путешествие, которое должно закончиться в церкви. Во всяком случае, ему понравилась ее манера речи, сочувственный, приятный голос. Возможно, они еще встретятся на Марсе? Он почувствовал, что хочет этого. Честно говоря - было ли в этом что-то нехорошее? - он даже надеялся, что когда-нибудь они вместе примут участие в церемонии приема Кэн-Ди. "Да, - подумал он, - это нехорошо, поскольку я знаю, чего хочу, знаю, что означало бы для меня - переместиться вместе с ней". Тем не менее он надеялся, что так оно и будет. Глава 8 Протянув руку, Норм Шайн дружески сказал: - Привет, Майерсон. Мне поручено официально приветствовать вас от имени нашего барака. Добро пожаловать.., гм.., на Марс. - Меня зовут Фрэн Шайн, - сказала его жена, тоже обмениваясь рукопожатием с Барни. - У нас тут весьма приличный, прочный барак. Надеюсь, он не покажется вам чересчур ужасным, - и добавила как бы про себя: - Не хуже и не лучше других. Она улыбнулась, но Майерсон не ответил ей тем же: он выглядел мрачным, уставшим и подавленным, как большинство колонистов, начинавших жизнь, которая, как они знали, была трудна и по существу бессмысленна. - Не ждите, что мы начнем тут все расхваливать, - сообщила она. - Это работа ООН. Мы здесь только жертвы, так же как и вы. Только в отличие от вас мы уже прожили здесь какое-то время. - Не изображай все в столь мрачных тонах, - предостерегающе сказал Норм. - Но ведь это действительно так, - запротестовала Фрэн. - Мистер Майерсон видит все своими глазами и ни в какие сказочки не поверит. Правда, мистер Майерсон? - Возможно, некоторые иллюзии мне бы сейчас не помешали, - сказал Барни, присаживаясь на металлическую скамейку у входа в барак. Пескоход, который привез его, тем временем выгружал его вещи; он безразлично смотрел на него. - Извините, - сказала Фрэн. - Можно закурить? - Барни достал пачку земных сигарет; Шайны с вожделением уставились на нее, и он с чувством вины предложил им по сигарете. - Вы прибыли в непростое время, - пояснил Норм Шайн. - У нас как раз шли дебаты. - Он посмотрел на остальных. - Поскольку вы уже житель барака, не вижу причин, почему бы и вам не принять в них участие, в конце концов вас это тоже касается. - Вам повезло, что вы не прилетели завтра, - сказала Фрэн. - После голосования. Она ободряюще улыбнулась ему, чтобы он почувствовал себя как дома; они ничего не могли предложить ему, кроме взаимной привязанности, дружеских отношений, которые теперь распространялись и на него. "Ну и местечко, - думал Барни Майерсон. - На всю жизнь..." Это казалось невозможным, но это была правда. Уставы ООН не предусматривали возможности увольнения со службы. И с этим фактом непросто было смириться. Люди здесь составляли коллектив, к которому он принадлежал.., и он знал, что могло быть и хуже. Две женщины были весьма привлекательны, и ему казалось, что они проявляли к нему, так сказать, интерес; он ощущал всю сложность взаимоотношений, которые сложились в перенаселенном, тесном бараке. Однако... - Выбраться отсюда можно только благодаря одному или другому наркотику, - тихо сказала Мэри, присаживаясь на скамейку рядом с Тодом Моррисом. - Других возможностей, как видите, - она положила руку ему на плечо, - просто нет. Мы могли бы поубивать друг друга с тоски. - Да, - кивнул он. - Понимаю. Однако он знал об этом уже задолго до того, как оказался на Марсе; как каждый землянин, он достаточно много слышал о жизни в колониях, о борьбе с искушением сразу же покончить с собой. Ничего удивительного, что все искали любой возможности уклониться от призыва, как и он сам когда-то. Это была борьба за жизнь. - Вечером, - сказала Мэри Риган, - мы получим один из этих двух наркотиков; Импи появится здесь около семи часов по времени Файнберг-Кресчент. До этого времени мы должны принять решение. - Думаю, мы можем голосовать, - сказал Норм Шайн. - Я вижу, что мистер Майерсон, хотя он только что приехал, уже готов. Я прав, мистер Майерсон? - Да, - ответил Барни. Пескоход заканчивал выгружать его вещи; они были свалены в беспорядке, и их уже начало заносить песком; если их быстро не унести вниз, они вскоре исчезнут под слоем пыли. "Черт побери, - подумал он, - может, это и хорошо. Связи с прошлым..." Другие жители барака пришли ему на помощь, передавая друг Другу чемоданы и складывая их на транспортер, который спускал багаж вниз. Даже если Барни и не интересовало сохранение своих вещей, в этом были заинтересованы они; опыта у них имелось значительно больше. - Вам придется научиться жить одним днем, - сочувственно сказал Сэм Риган. - Никогда ничего не планируйте. Самое, большее - до обеда или до вечера; небольшие промежутки времени, небольшие обязанности, небольшие развлечения. Бегство от действительности. Отбросив сигарету, Барни взялся за ручку самого тяжелого чемодана. - Спасибо. Это был ценный совет. - Извините, - вежливо сказал Сэм Риган и поднял окурок, чтобы выкурить его до конца. Собравшись в комнате, достаточно большой, чтобы поместить всех, обитатели барака, вместе с Барни Майерсоном, готовились к голосованию. По файнберг-кресчентскому времени было шесть часов. Совместный - в соответствии с обычаем - ужин только что закончился; машина мыла и сушила посуду. Барни казалось, что всем уже нечем заняться; на него давил груз свободного времени. Пересчитав голоса. Норм Шайн объявил: - Четверо за Чуинг-Зет, трое за Кэн-Ди. Итак, решено. Хорошо, кто возьмет на себя задачу передать эту информацию Импи Уайт? - он оглядел собравшихся. - Она будет недовольна; мы должны к этому приготовиться. - Я передам, - сказал Барни. Три супружеские пары изумленно уставились на него. - Ведь ты ее даже не знаешь, - запротестовала Фрэн Шайн. - Я скажу, что это моя вина, - сказал Барни, - что это я проголосовал в пользу Чуинг-Зет. Он знал, что ему разрешат взять на себя столь неблагодарную задачу. Полчаса спустя он ждал в темноте у входа в барак, куря сигарету и вслушиваясь в таинственные звуки марсианской ночи. Вдали в небе пролетел какой-то светящийся объект, на момент заслонив звезды. Мгновение спустя он услышал шум тормозных двигателей. "Уже скоро", - подумал он. Он стоял, сложив руки на груди, пытаясь расслабиться и мысленно повторяя то, что собирался сказать. Наконец перед ним появилась коренастая женщина в тяжелом комбинезоне. - Шайн? Моррис? Значит, Риган? - Она, прищурившись, разглядывала его, пользуясь инфракрасным фонарем. - Я тебя не знаю! Она остановилась на безопасном расстоянии. - У меня лазерный пистолет, - предупредила она, целясь в Барни. - Говори, что тебе надо. - Отойдем подальше, чтобы нас не слышали в бараке, - сказал Барни. Импэйшенс Уайт пошла за ним, продолжая держать его под дулом пистолета. Она взяла у него идентификационную карточку и прочитала ее с помощью фонаря. - Ты работал у Булеро, - сказала она, внимательно разглядывая его. - Ну? - Ну, - сказал он, - жители барака Чикен-Покс переходят на Чуинг-Зет. - Почему? - Просто прими это к сведению и больше здесь не торгуй. Ты можешь согласовать этот вопрос с Лео в "Наборах П. П.". Или с Коннером Фриманом на Венере. - Я так и сделаю, - сказала Импэйшенс. - Чуинг-Зет - это дерьмо; он вызывает привыкание, токсичен, а что хуже всего, вызывает жуткие галлюцинации, не о Земле, а... - она пошевелила рукой с пистолетом. - Гротескные, извращенные кошмары, доводящие до безумия. Объясни, почему вы так решили. Он ничего не сказал, только пожал плечами. Однако его заинтересовала и позабавила ее преданность Кэн-Ди. Он подумал, что ее фанатизм в корне отличается от фанатизма той девушки-миссионера на борту корабля Земля - Марс. Видимо, характер убеждений не оказывает влияния на их глубину; раньше он никогда не отдавал себе в этом отчета. - Увидимся завтра в это же время, - решила Импи Уайт. - Если ты говоришь правду - прекрасно. Но если нет... - А если нет, то что? - медленно, со значением спросил он. - Заставишь нас потреблять твой продукт? В конце концов, он запрещен; мы можем попросить защиты у ООН. - Ты здесь новичок, - грозно нахмурилась она. - ООН прекрасно осведомлена о размерах торговли Кэн-Ди в этом регионе; я регулярно плачу им, чтобы они мне не мешали. А что касается Чуинг-Зет... - Она снова сделала жест пистолетом. - Если ООН собирается их защищать и они перехватят наш рынок... - Тогда ты перейдешь к ним, - сказал Барни. Она не ответила, повернулась и ушла. Ее невысокая фигура почти сразу же растворилась в марсианской ночи. Барни остался там, где стоял; потом вернулся в барак, ориентируясь по огромному силуэту стоявшей неподалеку похожей на трактор машины, которой явно давно не пользовались. - Ну? - спросил Норм Шайн, который, к его удивлению, ждал у входа. - Я пришел посмотреть, сколько дырок она проделала в вашем черепе. - Она отнеслась к этому философски. - Импи Уайт? - засмеялся Норм Шайн. - Она проворачивает дела на миллионы скинов. "Философски", мать ее... Что на самом деле произошло? - Она вернется, когда получит инструкции сверху, - сказал Барни и начал спускаться. - Да, звучит разумно; она только мелкая рыбешка. Лео Булеро, на Земле... - Знаю, - перебил его Барни. Он не видел причин скрывать свое прежнее занятие; он и так был хорошо известен, так что колонисты рано или поздно все равно бы об этом узнали. - Я был его консультантом-прогностиком в Нью-Йорке. - И вы голосовали за переход на Чуинг-Зет? - недоверчиво спросил Норм Шайн. - Вы что, поссорились с Булеро? - Когда-нибудь я расскажу. Он дошел до конца трапа и вошел в помещение, где его ждали остальные. - По крайней мере, она не поджарила вас своим лазерным пистолетиком, которым постоянно размахивает, - с облегчением сказала Фрэн Шайн. - Видимо, вы произвели на нее хорошее впечатление. - Мы избавились от нее? - спросил Тод Моррис. - Узнаем завтра вечером, - сказал Барни. - Мы считаем, вы очень смелый, - сказала Мэри Риган. - Вы будете хорошим приобретением для нашего барака, мистер Майерсон. Я хотела сказать - Барни. Образно выражаясь, ты стал живительным ветерком в нашей затхлой атмосфере. - Ну-ну, - засмеялась Хелен Моррис, - не слишком ли мы стремимся произвести впечатление на нашего нового гражданина? - Я вовсе не собираюсь производить на него впечатление, - покраснев, сказала Мэри Риган. - Ну, значит, польстить ему, - мягко сказала Фрэн Шайн. - Ты тоже, - со злостью сказала Мэри. - Ты первая набросилась на него, как только он здесь появился; во всяком случае, тебе этого очень хотелось, и ты бы так и сделала, если бы нас здесь не было. Особенно, если бы здесь не было твоего мужа. Чтобы сменить тему разговора, Норм Шайн сказал: - Жаль, что мы не можем сегодня переместиться, в последний раз воспользовавшись набором старой доброй Подружки Пэт. Барни это могло бы понравиться. По крайней мере, он знал бы, против чего голосовал. Он окинул их многозначительным взглядом, внимательно вглядываясь в каждого. - Ну, давайте.., наверняка у кого-нибудь из вас есть немного припрятанного Кэн-Ди, где-нибудь в щели в стене или под резервуаром с водой. Ну, проявите щедрость для нового гражданина, покажите ему, что... - Ладно, - взорвалась Хелен Моррис, покраснев от злости. - У меня есть немного, хватит на три четверти часа. Однако это все, что есть. А если Чуинг-Зет не начнут сразу продавать в нашем районе? - Принеси свой Кэн-Ди, - сказал Норм и бросил ей вслед: - И не волнуйся: Чуинг-Зет продавать будут. Сегодня, забирая мешок соли из последней посылки ООН, я встретил торговца. Он дал мне карточку. - Он показал карточку. - Достаточно полвосьмого вечера выпустить обычную стронциевую ракету, и сюда сразу же прилетят со спутника... - Со спутника! - раздались изумленные голоса. - Значит, у них санкция ООН, - возбужденно сказала Фрэн. - Может, у них уже есть наборы и их представители рекламируют их со спутника? - Не знаю, - признался Норм. - Пока что царит всеобщее замешательство. Подождем, пока пыль осядет. - Здесь, на Марсе пыль никогда не оседает, - глухо сказал Сэм Риган. Они сидели кружком. В центре стоял набор Подружки Пэт, полностью собранный, как бы приглашая к действию. Все чувствовали, как он их притягивает, и Норм Шайн подумал, что это особый случай, поскольку они жуют Кэн-Ди.., если только не воспользуются набором Подружки Пэт, приняв Чуинг-Зет. Он думал о том, каков был бы результат. Интересно... У него было странное чувство, что результат мог оказаться несколько иным и мог бы им не понравиться. - Понимаешь, - сказал Сэм Риган новому члену их сообщества, - мы собираемся во время перемещения слушать и смотреть новый книжный аниматор Пэт - ну, знаешь, то устройство, недавно привезенное с Земли... Ты наверняка знаком с ним лучше, чем мы. Может, объяснишь нам, как им пользоваться? Барни послушно начал: - Вставляешь книгу, например "Моби Дика", в приемный карман. Потом устанавливаешь промежуток времени - длинный или короткий. Потом версия - смешная, или такая же, как в книге, или грустная. Затем устанавливаешь указатель на имя великого ху