даже больше. Ты также можешь договориться... - Ни с кем я договариваться не буду, - перебил Барни. - Но это действительно выгодно: найти кого-нибудь из живущих в ближайшем бараке, кто начал копать свой оросительный канал и забросил работу; купи у него то, что он успел сделать, и продолжай. Эта твоя девушка из Флэкс Блэк Спит переедет сюда и будет жить с тобой? - с любопытством спросила она. Барни не ответил; он смотрел в черное марсианское небо, даже в полдень усеянное звездами. Над ними пролетал корабль. Неужели торговец Чуинг-Зет? Значит, наступил момент, когда ему придется пожертвовать собой, чтобы спасти монополию Лео, разросшуюся межпланетную империю, которой он уже ничем не был обязан. "Удивительно, - думал он, - сколь сильно в нас стремление к самоуничтожению!" Напряженно вглядываясь в небо, Хелен Моррис объявила: - К нам гости! Это не корабль ООН. - Она сразу же направилась к бараку. - Пойду скажу им. Барни сунул руку в левый карман, дотронулся до спрятанной там ампулы и подумал: "Смогу ли я это сделать?" Это казалось невозможным; ничто в его прошлой жизни не могло бы объяснить подобного поступка. "Возможно, это от отчаяния, после утраты всего, что я имел", - подумал он. Однако он не считал это причиной; причина заключалась в чем-то другом. Пока корабль садился на песчаной равнине неподалеку, Барни думал: "Может, таким образом я хочу продемонстрировать Энн правду о Чуинг-Зет. Даже если с этой целью нам придется прибегнуть к обману. Ведь если я приму яд, - думал он, - она не примет Чуинг-Зет". Он интуитивно предчувствовал это. Этого было достаточно. Из корабля вышел Палмер Элдрич. Его узнал бы каждый: со времени катастрофы корабля на Плутоне газеты помещали его фотографию одну за другой. Естественно, снимки были десятилетней давности, но Элдрич мало изменился. Седой и костлявый, ростом в шесть футов с лишним, он ходил необычно быстро, размахивая руками. Изможденное и морщинистое лицо, как бы полностью лишенное жировой прослойки; как будто, думал Барни, в своей неудержимой алчности Элдрич сам пожрал энергетические ресурсы своего тела. У него были огромные стальные зубы, которые вставил ему перед отлетом на Проксиму чешский стоматолог. Эти зубы составляли единое целое с челюстями и должны были служить ему до смерти. Правая рука у него была искусственной; настоящую он потерял двадцать лет назад, во время охоты на Каллисто. Нынешняя была, конечно, лучше, поскольку позволяла пользоваться различными сменными кистями. Сейчас пятипалую конечность Элдрича, если бы не металлический блеск, можно было бы принять за настоящую. И глаза у него были искусственными. Ему сделали протезы - за цену, которую только он мог и хотел заплатить; их изготовили Бразильские окулисты перед самым его отлетом на Проксиму. Великолепная работа. Протезы, подогнанные к глазницам, не имели зрачков и были неподвижны. Панорамный обзор обеспечивали два широкоугольных объектива, находившиеся за узкой горизонтальной щелью. Элдрич потерял глаза не из-за несчастного случая; в Чикаго неизвестные личности плеснули ему в лицо кислотой, по неизвестным причинам.., по крайней мере, неизвестным широкой публике. Элдрич наверняка знал, из-за чего. Однако он ничего не сказал, никуда не жаловался; вместо этого он направился прямо к своим бразильским окулистам. Горизонтальная щель искусственных глаз, казалось, доставляла ему удовольствие; почти сразу же после операции он появился на торжествах по случаю открытия нового оперного театра в штате Юта и без смущения вращался в кругу себе подобных. Даже сейчас, десять лет спустя, такие операции были редкостью, и Барни впервые видел широкоугольные люксвидовные глаза системы Дженсена; все это произвело на него ошеломляющее впечатление, большее, чем он ожидал.., или это было что-то другое? - Мистер Майерсон, - сказал Палмер Элдрич и улыбнулся; в холодном, слабом свете марсианского солнца блеснули стальные зубы. Он протянул руку, и Барни машинально протянул свою. "Твой голос, - подумал Барни. - Он идет откуда-то из другого места, не из..." Он заморгал. Фигура Элдрича оказалась бестелесной, прозрачной. Это была искусственно вызванная иллюзия. Барни внезапно осознал всю иронию происходящего; этот человек и так уже был в значительной степени искусственным, а теперь он лишился и остатков своего тела. "Неужели именно это вернулось на Землю с Проксимы? - думал Барни. - Если так, то Хепберн-Гилберт был введен в заблуждение: это не человек. Ни в одном из значений этого слова". - Я все еще внутри корабля, - сказал Палмер Элдрич; голос доносился из встроенного в корпус громкоговорителя. - Обычная осторожность в связи с тем, что ты сотрудник Лео Булеро. Призрачная рука коснулась Барни; он почувствовал, как его охватывает пронизывающий холод - чисто психологическая реакция, поскольку не имелось ни одной причины для подобной реакции. - Бывший сотрудник, - уточнил Барни. За его спиной из барака появились остальные: Шайны, Моррисы и Риганы; они приближались, как испуганные дети, с опаской глядя на знаменитого гостя. - В чем дело? - пробормотал Норм Шайн. - Это призрак; мне это не нравится. Останавливаясь рядом с Барни, он добавил: - Мы живем в пустыне, Майерсон; мы постоянно наблюдаем миражи - кораблей, людей и разные формы жизни. Это именно один из таких случаев; ни этого типа, ни корабля здесь нет. - Они наверняка в шестистах милях отсюда, - сказал Тод Моррис. - Это фата-моргана. Ты к этому привыкнешь. - Ведь вы меня слышите, - загремел громкоговоритель голосом Палмера Элдрича. - Я действительно здесь, и у меня к вам дело. Кто главный в вашем бараке? - Я, - сказал Норм Шайн. - Вот моя визитная карточка, - сказал Палмер Элдрич, протягивая руку с небольшим белым прямоугольником, и Норм Шайн машинально попытался взять его. Карточка пролетела мимо его пальцев и упала на песок. Элдрич улыбнулся холодной; мимолетной улыбкой и предложил: - Взгляни на нее. - Норм наклонился и изучил карточку. - Именно, - сказал Элдрич. - Я прибыл сюда, чтобы подписать договор с вашей группой. Речь идет о доставке... - Избавь нас от речей о доставке того, что Бог лишь обещает, - сказал Шайн. - Скажи только сколько. - Около одной десятой стоимости продукции конкурента. И это намного эффективнее; вам даже не потребуются наборы. Элдрич, казалось, обращался исключительно к Барни, однако из-за искусственных глаз невозможно было определить, на кого направлен взгляд. - Как вам нравится здесь, на Марсе, мистер Майерсон? - Очень весело, - ответил Барни. - Прошлой ночью, - сказал Элдрич, - когда Аллен Фейн прилетал сюда со своего дурацкого спутника, чтобы с вами встретиться.., о чем вы разговаривали? - О деле, - ответил Барни. Он думал быстро, но не слишком; из громкоговорителя уже раздался следующий вопрос: - Значит, вы все еще работаете на Лео. Фактически ваше прибытие сюда организовано специально, незадолго до начала распространения Чуинг-Зет. Почему? У вас есть какая-то идея, как помешать этому? В вашем багаже не было никаких пропагандистских материалов, никаких листовок, кроме обычных книг. Может, вы должны распространять слухи? Устная пропаганда. Чуинг-Зет.., что, мистер Майерсон? Вреден при постоянном употреблении? - Не знаю. При возможности - попробую. Тогда узнаю. - Мы все ждем этой возможности, - сказала Фрэн Шайн; она держала в руке пачку скинов, готовая немедленно заплатить. - Вы можете сразу продать нам немного или надо еще подождать? - Я могу сразу продать вам первую порцию, - сказал Элдрич. Люк корабля с треском распахнулся. Из него выскочила маленькая самоходная тележка и двинулась в сторону колонистов. Она остановилась в ярде от них, и из нее выпала коробка, завернутая в знакомую коричневую упаковочную бумагу. Коробка лежала у их ног, и Норм Шайн наклонился и поднял ее. Это не было галлюцинацией. Норм осторожно развернул бумагу. - Чуинг-Зет, - выдохнула Мэри Риган. - О, как много! Сколько это стоит, мистер Элдрич? - За все, - ответил Элдрич, - пять скинов. Автомат выдвинул маленький ящичек, по размеру как раз такой, чтобы в нем поместились скины. После короткого спора колонисты пришли к согласию; пять скинов были положены в ящичек, который тут же снова закрылся. Автомат развернулся и молниеносно исчез внутри корабля. Палмер Элдрич, бестелесный седой, остался. "Похоже, это его забавляет", - решил Барни. Элдрича не волновали тайные планы Лео Булеро; он просто радовался. Полный мрачных мыслей, Барни пошел в направлении крошечного островка очищенного грунта, где когда-нибудь он начнет возделывать свой огород. Повернувшись спиной к Элдричу и колонистам, он включил автоматический экскаватор, который, шипя и ворча, с трудом начал поглощать песок. Майерсон подумал о том, как долго еще проработает машина. И каким образом здесь, на Марсе, доставать запасные части. Может, их вообще не существовало; колонисты просто оставляли машины ржаветь. Позади послышался голос Палмера Элдрича: - Теперь, мистер Майерсон, можете жевать до конца жизни. Барни невольно оглянулся. Это был не призрак; Элдрич действительно вышел из корабля. - Это верно, - ответил Майерсон. - И ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия. Он пытался починить ковш экскаватора. - Где здесь, на Марсе, ремонтируют технику? - спросил он Элдрича. - ООН занимается этим? - Откуда я знаю? - сказал Элдрич. Кусок ковша отвалился, оставшись в руке Барни, который крепко его сжал, оценивая вес. Кусок металла, напоминавший монтировку, был тяжелый, и Барни подумал: "Я мог бы этим его убить. Прямо здесь и сейчас. Будет ли это хорошим выходом из положения? Никакого токсина, вызывающего симптомы эпилепсии, никаких судебных процессов..." Однако ему пришлось бы за это заплатить. Он пережил бы Элдрича всего лишь на несколько часов.. Однако, возможно, все-таки стоило бы?.. Он повернулся, и тогда... События понеслись с такой скоростью, что он даже не мог бы с точностью описать случившееся. Из стоявшего корабля ударил луч лазера, и Барни ощутил внезапный толчок, луч попал в кусок металла, который он держал в руке. В тот же самый момент Палмер Элдрич ловким, танцующим движением отскочил назад, взлетая вверх при слабом марсианском тяготении, и - Барни не поверил собственным глазам - поднялся как воздушный шар, скаля стальные зубы и размахивая искусственной рукой. Потом он по волнообразной траектории полетел к кораблю, как будто его тянули на невидимом тросе, и исчез внутри. Люк захлопнулся, и Элдрич оказался в безопасности. - Почему он это сделал? - с любопытством спросил Норм Шайн. - Что там произошло, Боже мой? Барни не ответил; он выронил из дрожащих рук остатки металлической палки; коснувшись земли, они рассыпались в пыль. - Майерсон с Элдричем поссорились, - сказал Тод Моррис. - Похоже, они что-то не поделили. - Во всяком случае, у нас есть Чуинг-Зет, - сказал Норм. - Майерсон, в будущем лучше держись от Элдрича подальше; говорить с ним буду я. Если бы я знал, что из-за твоей работы... - Бывшей работы, - прервал его Барни и вернулся к сломанному экскаватору. Первая попытка убить Палмера Элдрича оказалась неудачной. Появится ли у него еще когда-нибудь такая возможность? И была ли у него такая возможность сейчас? Он пришел к выводу, что ответ на оба эти вопроса один - "нет". В тот же день, ближе к вечеру, колонисты из Чикен-Покс собрались, чтобы вместе принять наркотик. В торжественной обстановке, при напряженном молчании присутствующих, порцию Чуинг-Зет поделили между всеми. - Тьфу, - скривившись, сказала Фрэн Шайн. - Отвратительный вкус. - Подумаешь, вкус, - нетерпеливо бросил Норм, кладя в рот свою порцию. - Кажется, ты права, - добавил он, - вкус несвежих грибов. - Он героически проглотил слюну и продолжал жевать. - Гэк, - сказал он мгновение спустя, и его стошнило. - Без набора... - начала Хелен Моррис. - Где мы окажемся? Просто где-нибудь? Я боюсь, - быстро говорила она. - Мы будем все вместе? Ты уверен, Норм? - Кого это волнует? - сказал Сэм Риган, пережевывая свою порцию. - Смотрите на меня, - сказал Барни Майерсон. Они с любопытством повернулись к нему; что-то в его голосе заставляло их подчиняться. - Я кладу Чуинг-Зет в рот, - сказал Барни. - Вы видите это, верно? - Он начал жевать. - Теперь я жую. Сердце его громко стучало. "Боже, - подумал он. - Удастся ли мне выйти из этой истории невредимым?" - Да, мы видим, - кивнул Тод Моррис. - Ну и что? Собираешься лопнуть или взмыть в воздух, как Элдрич, или еще что-нибудь? Он тоже начал жевать свою порцию. Все уже жевали, все семеро, увидел Барни. Он закрыл глаза. Открыв их, он увидел склонившуюся над ним жену. - Я еще раз спрашиваю, - сказала она, - ты хочешь второй "Манхэттен" или нет? Если хочешь, то мне нужно приготовить еще льда. - Эмили, - неуверенно сказал он. - Да, мой дорогой, - язвительно сказала она. - Каждый раз, когда ты так произносишь мое имя, я знаю, что ты собираешься прочитать очередную лекцию. Что на этот раз? Она села на диван напротив него и разгладила юбку - яркую, в бело-голубую полоску, которую он купил ей на Рождество. - Я готова, - заявила она. - Никаких лекций, обещаю, - сказал он. "Неужели я в самом деле такой? - подумал он. - Постоянно произношу тирады?" Пошатываясь, он встал с дивана и схватился за торшер, стоявший рядом, чтобы не упасть. - Ну и накачался же ты, - заметила Эмили, смерив его взглядом. Накачался! Этого слова он не слышал со студенческих времен; оно давно вышло из моды, но Эмили, естественно, продолжала его употреблять. - Сейчас, - сказал он так отчетливо, как только мог, - говорят "надрался". Запомнила? Надрался. Он неуверенно подошел к кухонному шкафу, где они держали алкоголь. - Надрался, - повторила Эмили и грустно вздохнула. Он заметил это и спросил, что случилось. - Барни, - начала она, - не пей столько, хорошо? Называй это, как хочешь, накачался или надрался это одно и то же. Думаю, это я виновата; ты столько пьешь, потому что я тебе не подхожу. Она слегка потерла кулаком правый глаз; знакомый жест, выражающий беспокойство. - Дело не в том, что ты мне не подходишь, - сказал он. - Просто у меня высокие требования. "Меня научили много требовать от других, - подумал он. - Требовать, чтобы они были столь же уважаемы и уравновешенны, как я, а не жили одними эмоциями, без всякого самоконтроля. Ведь она художник, - сообразил он. - Вернее, так называемый художник. Это больше соответствует истине. Жизнь художника без таланта". Он начал смешивать очередную порцию, на этот раз бурбон с содовой, без льда; он лил виски прямо из бутылки в шейкер, а не в бокал. - Когда ты начинаешь наливать себе подобным образом, - сказала Эмили, - я знаю, что ты злишься, и сейчас начнется. Ненавижу это. - Ну так и иди отсюда, - ответил он. - Черт бы тебя побрал, - бросила Эмили. - Я не хочу никуда идти! Ты не мог бы просто... - она сделала беспомощный жест, - быть более милосердным, относиться ко мне с большим пониманием? Научиться не обращать внимания на мои... - голос ее сорвался; она чуть слышно добавила: - Мои неудачи. - Ведь я не могу их не замечать, как бы мне этого ни хотелось, - ответил он. - Ты думаешь, мне хочется жить с кем-то, кто не в состоянии ничего довести до конца? Например... А, к черту все это. Какой во всем этом смысл? Эмили все равно не изменится; она была просто обычной неудачницей. Ее представление о хорошо проведенном дне ограничивалось гончарным кругом, жирными, напоминающими экскременты, красками и руками по локоть в липкой серой глине. А тем временем... Время уходило. И весь мир, включая сотрудников мистера Булеро, а в особенности его консультантов-прогностиков, все больше отдалялся от Барни Майерсона. "Я никогда не стану консультантом в Нью-Йорке, - думал он. - Так и буду торчать здесь, где ничего, абсолютно ничего нового не появляется. Если бы удалось занять место прогностика моды в Нью-Йорке... Моя жизнь приобрела бы какой-то смысл, - осознал Барни. - Я был бы счастлив, поскольку занимался бы работой, при которой мог полностью применить свои способности. Чего, черт возьми, еще желать? Ничего; это все, о чем я прошу". - Я ухожу, - сказал он Эмили и, поставив бокал, направился к шкафу и снял плащ с вешалки. - Ты вернешься, прежде чем я лягу спать? Со скорбным видом она проводила его до дверей квартиры в доме номер 11 139 584 - считая от центра Нью-Йорка, - где они жили уже два года. - Посмотрим, - сказал он и открыл дверь. В коридоре кто-то стоял: высокий, седой, с выступающими стальными зубами, неподвижными глазами без зрачков и сверкающей искусственной рукой, торчащей из правого рукава пиджака. - Привет, Майерсон, - сказал человек и улыбнулся; блеснули стальные зубы. - Это Палмер Элдрич, - сказал Барни, повернувшись к Эмили. - Ты видела его фотографии в газетах, тот самый знаменитый промышленник. Естественно, он сразу узнал Элдрича. - Вы хотели меня видеть? - неуверенно спросил он; все это было как-то странно, как будто когда-то уже происходило, но несколько иначе. - Я хотел бы немного побеседовать с вашим мужем, - сказал Элдрич Эмили необычно мягким голосом; он поманил его рукой, и Барни вышел в коридор. Дверь за его спиной закрылась. У Элдрича был мрачный вид; он уже не улыбался, а когда заговорил, его голос уже не был мягким. - Майерсон, вы плохо распоряжаетесь своим временем. Вы ничего не делаете, просто повторяете прошлое. Зачем же мне продавать вам Чуинг-Зет? Вы извращенец; я еще никогда ни с чем подобным не встречался. Я даю вам еще десять минут, а потом отправлю вас обратно в Чикен-Покс, на прежнее место. Так что решайте, чего вы, черт побери, хотите, и понимаете ли вообще что-нибудь. - Что такое Чуинг-Зет, черт побери? - спросил Барни. Палмер Элдрич поднял искусственную руку и толкнул его со страшной силой. Барни начал падать. - Эй, - слабо сказал он, пытаясь сопротивляться страшному давлению. - Что... Внезапно он оказался лежащим на спине. В голове у него шумело и звенело; он с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Постепенно приходя в себя, он обнаружил, что на нем пижама, но чужая; у него никогда такой не было. Неужели он оказался в чужой квартире и на нем чужая пижама? Какого-то мужчины... Он в панике посмотрел на кровать. Рядом в постели... Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, тихо посапывала незнакомая девушка, с белыми, как хлопок, волосами. - Я опаздываю, - сказал он хриплым и почти неузнаваемым голосом. - Нет, нет, - пробормотала девушка, не открывая глаз. - Не волнуйся. Мы доедем отсюда до работы за... - она зевнула и открыла глаза, - пятнадцать минут. Она улыбнулась Барни; его замешательство ее развеселило. - Ты всегда это говоришь, каждое утро. Иди, приготовь кофе. Я хочу выпить кофе. - Ну конечно, - сказал он и выбрался из постели. - Братец Кролик, - шутливо сказала девушка. - Ты такой испуганный. Ты боишься за меня, за свою работу.., и постоянно торопишься. - Боже мой, - сказал он. - Я отказался от всего. - От всего? - От Эмили. Он посмотрел на девушку, Рони.., или как ее там?., и на ее спальню. - А теперь у меня ничего нет, - сказал он. - Ну и прекрасно, - саркастически сказала Рони. - Может, теперь я скажу тебе что-нибудь приятное, чтобы и ты почувствовал себя хорошо. - И я сделал это именно сейчас, - сказал Барни, - а не год или два назад. Незадолго до того, как пришел Палмер Элдрич. - Как Палмер Элдрич мог куда-то прийти? Он лежит на больничной койке где-то возле Юпитера или Сатурна; ООН отправила Элдрича туда, когда его вытащили из-под обломков корабля. - Она говорила с презрением, но в голосе чувствовалось любопытство. - Палмер Элдрич только что явился ко мне, - упрямо сказал Барни. "Я должен вернуться к Эмили", - подумал он. Он выполз из постели и, подняв свои вещи, пошатываясь, пошел в ванную. Заперев за собой дверь, поспешно побрился и оделся. Выходя из ванной, он сказал девушке, которая все еще лежала в постели: - Я должен идти. Не сердись, я должен это сделать. Чуть позже, не позавтракав, он спустился и встал под термозащитным козырьком, оглядываясь в поисках такси. Такси - красивая, сверкающая новая модель - почти молниеносно доставило его к дому Эмили; он машинально заплатил, вошел внутрь и через несколько секунд уже ехал наверх. Ему казалось, что время остановилось, все замерло, ожидая его; он был единственным движущимся объектом в мире неподвижных предметов. Он остановился у ее дверей и позвонил. Дверь открылась. За ней стоял мужчина. - Да? Темноволосый, достаточно представительный мужчина: густые брови и старательно причесанные, слегка вьющиеся волосы; в руке - утренняя газета. В глубине квартиры Барни заметил стол с неубранной после завтрака посудой. - Вы.., вы Ричард Хнатт, - сказал Барни. - Да, - ответил тот, внимательно разглядывая Майерсона. - Мы знакомы? Появилась Эмили в сером свитере и запятнанных джинсах. - Боже мой. Это Барни, - сказала она Хнатту. - Мой бывший муж. Заходи. Она широко открыла дверь, и Барни вошел внутрь. Эмили явно была рада его визиту. - Очень приятно познакомиться, - безразличным тоном сказал Хнатт. Он протянул было руку, но внезапно передумал. - Кофе? - Спасибо, - ответил Барни, усаживаясь на свободный стул. - Послушай, - сказал он Эмили; он не мог ждать, он должен был сказать это сейчас, даже в присутствии Хнатта. - Я совершил ошибку, разведясь с тобой. Я хотел бы снова на тебе жениться и жить, как прежде. Эмили довольно улыбнулась, так же как и когда-то, и, не ответив, пошла за чашкой и блюдцем для него. Его интересовало, ответит ли она вообще; она предпочитала просто ответить улыбкой, поскольку от природы была ленива. "Боже мой", - подумал он и уставился в пустоту. Хнатт сел напротив него и сказал: - Мы муж и жена. Вы думали, что мы просто живем вместе? Лицо его помрачнело, но он, казалось, сохранял самообладание. - Муж и жена могут развестись, - сказал Барни, не Хнатту, но Эмили. - Выйдешь за меня замуж? Он встал и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к ней; она повернулась и спокойно подала ему чашку и блюдце. - О нет, - сказала она, продолжая улыбаться и сочувственно глядя на него. Эмили понимала его чувства, понимала, что это был не просто порыв с его стороны. Однако ответ оставался отрицательным, и он знал, что таким он останется всегда; не потому, что она так решила - для нее просто не существовало действительности, к которой он принадлежал. "Когда-то я вычеркнул ее, - думал он, - вычеркнул из жизни, прекрасно зная, что делаю; и вот результат. А теперь я, как говорится, вижу, что хлеб, брошенный в воду, возвращается вместе с этой водой, чтобы меня задушить; пропитанный водой хлеб, который застрянет у меня в горле, не давая возможности ни проглотить его, ни выплюнуть. Это именно то, чего я заслужил, - сказал он сам себе. - Это я создал эту ситуацию". Вернувшись к столу, он снова сел на стул, тупо глядя на ее руки, пока она наливала ему кофе в чашку. "Когда-то они принадлежали моей жене, - думал он. - И я от них отказался. Мания самоуничтожения; я желал собственной смерти. Это единственное удовлетворительное объяснение. Неужели я был так глуп? Нет, глупость не объясняет столь чудовищного, столь..." - Как дела, Барни? - спросила Эмили. - О, превосходно, черт побери. - Голос его дрожал. - Я слышала, ты живешь с очень симпатичной рыженькой малышкой, - сказала Эмили. Она села на свое место и снова принялась за еду. - Это уже в прошлом, - сказал Барни. - Все забыто. - Тогда с кем? - как бы между прочим спросила она. "Она разговаривает со мной, как будто я ее старый приятель или сосед по дому, - подумал Барни. - Чудовищно! Как она могла.., как она могла считать меня кем-то чужим? Этого не может быть. Она притворяется, пытается что-то скрыть". Вслух он сказал: - Ты боишься, что если снова свяжешься со мной, то.., я снова оттолкну тебя. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Я этого не сделаю; я бы никогда больше этого не сделал. - Мне очень жаль, что ты так переживаешь, Барни, - сказала Эмили тем же безразличным тоном. - Ты не консультируешься с психоаналитиком? Кто-то мне говорил, что тебя видели, с переносным психиатром. - Доктором Смайлом, - сказал он, вспоминая, что, вероятно, оставил его в квартире Рони Фьюгейт. - Мне нужна помощь, - сказал он Эмили. - Есть ли какая-нибудь возможность.. Он замолчал. "Можно ли изменить прошлое? - подумал он. По-видимому, нет. Причина и следствие действуют только в одну сторону, а изменения всегда необратимы. Иными словами - что было, то было, и можно спокойно отсюда уходить". Он встал. - Кажется, я плохо соображаю, - сказал он ей и Ричарду Хнатту. - Простите меня, я еще не совсем проснулся.., я сегодня неважно себя чувствую, с тех пор как встал. - Почему бы вам не выпить кофе? - предложил Хнатт. - А может, вам налить чего-нибудь покрепче? Мрачное выражение исчезло с его лица; как и Эмили, он был уже спокоен и безразличен ко всему. - Не понимаю, - сказал Барни. - Мне велел прийти сюда Палмер Элдрич. Действительно велел? Наверняка что-то такое было. - Я думал, это поможет, - беспомощно сказал он. Хнатт и Эмили посмотрели друг на друга. - Элдрич в больнице, где-то... - начала Эмили. - Что-то пошло не так, - сказал Барни. - Элдрич перестал владеть ситуацией. Лучше я его поищу; он мне все объяснит. Он почувствовал, как его захлестывает сбивающая с ног волна паники. Тяжелая как ртуть, она подкатила к его горлу. - До свидания, - сдавленно пробормотал он и двинулся к спасительной двери. - Подождите, - послышался за спиной голос Хнатта. Барни обернулся. Эмили сидела за столом с приклеенной улыбкой и пила кофе; по другую сторону сидел Хнатт, глядя прямо на Барни. У Хнатта была одна искусственная рука, в которой он держал вилку, а когда он подносил к губам кусок яйца, Барни увидел большие, выступающие стальные зубы. Хнатт был седым, изможденным и смотрел мертвыми глазами, которые были намного больше, чем до этого; казалось, он заполнял всю комнату своим присутствием. Однако это был все еще Хнатт. "Не понимаю", - сказал Барни и остановился в дверях, не выходя из квартиры и не возвращаясь; он делал то, что предложил ему Хнатт, - ждал. "Не похож ли он на Палмера Элдрича?" - спрашивал он себя. На снимках.., да, у него была искусственная рука, стальные зубы и глаза системы Дженсена, но это был не Элдрич. - Должен вам сказать, - перешел к делу Хнатт, - что Эмили любит вас намного сильнее, чем можно судить по ее словам. Я знаю, потому что она мне об этом говорила. Много раз. - Он бросил взгляд на Эмили: - У тебя сильно развито чувство долга. Ты считаешь, что должна подавить в себе чувства, которые испытываешь к Барни; впрочем, ты делаешь это постоянно. Однако забудь о долге. На этом нельзя построить супружеские отношения; они требуют большей непосредственности. Даже если ты считаешь, что не можешь... - он сделал неясный жест. - Ну, скажем, оттолкнуть меня... Тем не менее ты должна честно проанализировать свои чувства и не прикрываться щитом самопожертвования. Именно так ты поступила с Барни; ты позволила ему оставить тебя, поскольку думала, что твой долг - не мешать ему делать карьеру. Ты и теперь ведешь себя так же, - закончил он, - и совершаешь ту же ошибку. Не обманывай себя. И тут - совершенно неожиданно - он улыбнулся Барни, оскалив стальные зубы и подмигнув одним неподвижным глазом, как сигнальной лампочкой. Теперь это был Палмер Элдрич. Полностью. Однако Эмили, казалось, этого не замечала; улыбка исчезла с ее лица. Она была сконфужена, раздражена, и возмущение ее росло. - Ты меня чертовски раздражаешь, - сказала она мужу. - Я сказала, что чувствую, и не собираюсь притворяться. И я не люблю, когда кто-то мне говорит, что я притворяюсь. Человек, сидевший напротив, сказал: - У тебя только одна жизнь. Если ты хочешь прожить ее с Барни вместо меня... - Не хочу. - Она бросила на него испепеляющий взгляд. - Я пошел, - сказать Барни, открывая дверь. Надежды не было. - Подожди. - Палмер Элдрич встал и пошел следом. - Я спущусь с тобой. Вдвоем они пошли по коридору к лестнице. - Не отказывайся, - сказал Элдрич. - Помни: ты только первый раз принял Чуинг-Зет. У тебя еще будет время. С какой-то попытки у тебя получится. - Что это такое - Чуинг-Зет? - спросил Барни. Где-то рядом девичий голос настойчиво повторял: - Барни Майерсон. Проснись. Его потрясли за плечо; он заморгал, щурясь на свету. Рядом с ним на коленях стояла Энн Хоуторн, держа его за руку. - Ну и как? Я вошла сюда и не могла никого найти; потом наткнулась на вас - вы сидели в кружке, полностью отключившись. Что бы было, окажись я инспектором ООН? - Ты меня разбудила, - сказал он Энн, осознавая то, что она сделала; он ощущал огромное разочарование и сожаление. Однако время перемещения миновало, и приходилось с этим примириться. Несмотря на это, он испытывал наркотический, голод, непреодолимое желание вернуться туда как можно быстрее. Все остальное было несущественно, даже склонившаяся над ним девушка и неподвижные товарищи по бараку, лежавшие полукругом на полу. - Было так хорошо? - понимающе спросила Энн и коснулась рукой кармана. - В наш барак тоже приходил торговец; я купила. Это крупный мужчина со странными зубами и глазами, седой. - Элдрич. Или его призрак. У него болели все суставы - как будто он долго сидел в неудобной позе. Хотя, посмотрев на часы, он обнаружил, что прошло лишь несколько секунд - самое большее минута. - Элдрич - везде, - сказал он Энн. - Дай мне свой Чуинг-Зет. - Нет. Он пожал плечами, скрывая разочарование, жгучую, физическую боль утраты. Ну что ж, Палмер Элдрич вернется; наверняка он знаком с действием своего продукта. Возможно, еще сегодня. - Расскажи, - попросила Энн. - Это иллюзорный мир, - сказал Барни, - в котором Элдрич занимает ключевую позицию божества. Он дает тебе шанс совершить то, чего в действительности ты никогда не сможешь, - воссоздать прошлое и сделать его таким, каким хочешь. Однако даже для него это не просто. Это требует времени. - Он замолчал, потирая болевший лоб. - Ты хочешь сказать, что он.., что ты не можешь просто щелкнуть пальцами и получить то, что хочешь? Так, как это происходит во сне? - Это вовсе не похоже на сон. "Это значительно хуже, - подумал он. - Скорее это напоминает ад. Такой, каким и должен быть ад: вечный и неизменный". Однако Элдрич считал, что со временем удастся его изменить, хотя это потребует большого терпения и труда. - Если ты туда вернешься... - начала Энн. - Если? - Он недоверчиво посмотрел на нее. - Я должен вернуться. На этот раз мне ничего не удалось сделать. "Может, мне придется возвращаться туда сотни раз", - подумал он. - Послушай. Ради Бога, дай мне ту порцию Чуинг-Зет, которую ты купила. Я знаю, что мне удастся ее убедить. На моей стороне Элдрич, который старается, как может. Она сейчас возмущена, я застал ее врасплох своим предложением, но... Он замолчал, глядя на Энн Хоуторн. "Что-то тут не то, - подумал он. - Ведь..." У Энн одна рука была искусственная; пальцы из пластика и металла находились в нескольких дюймах от его лица, так что он ясно их видел. А взглянув на ее лицо, он увидел пустоту, глубокую, как космическая бездна, из которой появился Элдрич. Мертвые глаза, полные вакуума, парящего за границами известной вселенной. - Получишь позже, - спокойно сказала Энн. - Одного сеанса в день тебе хватит. - Она улыбнулась. - Иначе у тебя быстро кончатся скины; ты не сможешь купить Чуинг-Зет, а что ты тогда будешь делать, черт возьми? Она сверкнула прекрасными стальными зубами... Остальные колонисты пробуждались со стонами, с трудом приходя в себя; они садились, бормоча что-то под нос и беспомощно озираясь вокруг. Энн куда-то ушла. Барни удалось без посторонней помощи подняться на ноги. "Кофе, - подумал он. - Наверняка она пошла сварить кофе". - Хо-хо! - сказал Норм Шайн. - Где вы были? - спросил Тод Моррис. Он встал, шатаясь, и помог подняться своей жене, Хелен. - Я вернулся в то время, когда был подростком, в гимназии, когда у меня было первое удачное свидание.., ну, понимаете, первое, закончившееся успехом. - Он беспокойно взглянул на Хелен. - Это намного лучше, чем Кэн-Ди, - сказала Мэри Риган. - Во много раз лучше. О, я могла бы рассказать вам, что делала... - Она захихикала. - Но лучше не буду. Лицо ее было красным и возбужденным. Оказавшись в своей комнате, Барни Майерсон запер дверь и достал из кармана ампулу с токсином, которую дал ему Фейн. Он держал ее в руке и думал: "Пришло время. Однако.., действительно ли я вернулся? Видел ли я лишь призрачный образ Элдрича, наложенный на образ Энн? А может, это было настоящее видение, предчувствие кроющейся за всем этим реальности; не только его собственной, но и коллективной реальности остальных колонистов?" Если так, то не следовало сейчас глотать яд. Так подсказывал ему инстинкт. Тем не менее он открыл ампулу. Из открытой ампулы послышался тихий, слабый голос: - Ты под наблюдением, Майерсон. И если ты планируешь какую-то хитрость, нам придется вмешаться. Ты будешь сурово наказан. Нам очень жаль. Дрожащими руками он снова закрыл ампулу. Она была пуста! - Что это? - спросила Энн, стоя в дверях кухни; на ней был передник, который она где-то нашла. - Что это? - повторила она, глядя на ампулу в его руке. - Бегство, - сказал он. - От этого. - А от чего именно? - Она уже выглядела нормально, все у нее было на месте. - Ты, похоже, тяжело болен, Барни. Это что, последствия Чуинг-Зет? - Похмелье. "Неужели Палмер Элдрич там, внутри?" - думал он, разглядывая закрытую ампулу и вертя ее в руке. - Можно как-нибудь связаться со спутником Фейна? - Думаю, да. Наверное, достаточно заказать видеоразговор или... - Иди и попроси Норма Шайна, чтобы он заказал разговор для меня, - сказал Барни. Энн послушно вышла; дверь тихо захлопнулась. Барни быстро достал шифровальную книжку из тайника под плитой. Сообщение должно быть зашифровано. Все страницы книжки были пусты. "Значит, не буду шифровать, и все, - подумал он. - Сделаю, что смогу, хотя этого может оказаться недостаточно". Дверь распахнулась. Вошла Энн и сказала: - Мистер Шайн заказывает для тебя разговор. Он говорит, что у него все время кто-то что-то заказывает. Он пошел следом за ней по коридору в маленькую комнатку, где за передатчиком сидел Норм; когда вошел Барни, он обернулся и сказал: - Я поймал Шарлотту - подойдет? - Аллена, - отрезал Барни. - Ладно. Наконец Норм сказал: - Я поймал этого старого баклажана. Говори. Он протянул микрофон Барни. На маленьком экране появилось веселое лицо Аллена Фейна. - Наш новенький хочет с вами поговорить, - пояснил Норм, на секунду забирая микрофон у Барни. - Барни, вот половина команды, которая поддерживает нашу жизнь и здравый рассудок здесь, на Марсе. - А про себя пробормотал: - Господи, как у меня болит голова. Извините. Он поднялся с кресла и скрылся в глубине коридора. - Мистер Фейн, - осторожно сказал Барни. - Я только что разговаривал с мистером Палмером Элдричем. Он упоминал о нашей с вами беседе. Он знал о ней, так что я не вижу смысла... - О какой беседе? - холодно сказал Аллен Фейн. Какое-то время Барни не в силах был вымолвить ни слова. - Видимо, они следили за нами с инфракрасной камерой, - наконец сказал он. - Наверное, с какого-нибудь спутника. Однако мне кажется, что содержание нашего разговора не... - Вы что, чокнутый? - сказал Фейн. - Я вас не знаю; я никогда с вами не разговаривал. Ну что, заказываете что-нибудь или нет? Лицо его казалось безразличным и отсутствующим; было не похоже, что он притворяется. - И вы не знаете, кто я? - недоверчиво спросил Барни. Фейн прервал связь, и маленький экран погас, показывая лишь пустоту, бездну.. Барни выключил передатчик. Он ничего не чувствовал. Апатия. Он прошел мимо Энн в коридор; остановился и достал пачку - последнюю? - земных сигарет и закурил. "Элдрич делает со мной то же самое, что делал с Лео Булеро на Луне, или "Сигме 14В", или где бы то ни было, - подумал он. - И в конце концов все мы окажемся у него в руках. Просто так. Он изолирует нас. Общий мир исчезнет. По крайней мере для меня; с меня он начал. А я, - подумал он, - должен бороться с помощью пустой ампулы, которая могла когда-то содержать - или не содержать - редкий, ценный токсин, нарушающий деятельность мозга, и которая теперь содержит только Палмера Элдрича, и то не всего. Только его голос". Спичка обжигала ему пальцы. Но он не обращал на это внимания. Глава 11 Заглянув в свои заметки, Феликс Блау сказал: - Пятнадцать часов назад, с санкции ООН, корабль, принадлежащий фирме по производству Чуинг-Зет, совершил посадку на Марсе и распространил первую партию среди колонистов в районе Файнберг-Кресчент. Лео Булеро наклонился к экрану и спросил: - Колонистов из Чикен-Покс тоже? Феликс кивнул. - К этому времени, - сказал Лео, - он должен уже проглотить эту действующую на мозг дрянь и сообщить нам через спутник. - Я это прекрасно понимаю. - Уильям Кларк все еще наготове? Кларк был главным юристом, представляющем интересы "Наборов П. П." на Марсе. - Да, - ответил Блау, - но Майерсон с ним тоже не контактировал; он вообще не контактировал ни с кем. Он отодвинул в сторону свои записи. - Это все, что я могу в данный момент сказать. - Может, он умер, - предположил Лео. Он был мрачен и подавлен. - Может, у него настолько сильные судороги, что... - Мы бы об этом услышали, поскольку на всем Марсе всего три госпиталя и одному из них наверняка бы об этом сообщили. - Где Палмер Элдрич? - Моей организации не удалось этого выяснить, - сказал Феликс. - Он покинул Луну и исчез. Мы его потеряли. - Я дал бы руку на отсечение, - сказал Лео, - чтобы узнать, что сейчас происходит в том бараке - Чикен-Покс, - где находится Барни. - Можешь полететь на Марс. - О нет, - немедленно ответил Лео. - Я не покину "Наборов П. П." после того, что пережил на Луне. Ты не мог бы направить туда кого-нибудь из своей организации, кто мог бы предоставить информацию из первых рук? - У нас есть там девушка, Энн Хоуторн, но от нее тоже нет никаких вестей. Хочешь, я сам полечу на Марс, если ты не хочешь проветриться? - Не хочу, - повторил Лео. - Это тебе дорого обойдется, - сказал Феликс. - Конечно, - ответил Лео. - Я заплачу. Однако тогда по крайней мере появятся какие-то шансы; сейчас же у нас вообще нет ничего конкретного. "И для нас все кончено", - подумал он. - Представь только счет, - добавил он. - Ты понимаешь, сколько бы тебе это стоило, если бы я погиб, если бы они добрались до меня там, на Марсе? Моя организация... - Прошу тебя, - сказал Лео, - я не хочу об этом говорить. Что, Марс - это большое кладбище, где Элдрич копает могилы? Элдрич, наверное, скушал Барни Майерсона. Ладно, лети, свяжись со мной, когда окажешься в Чикен-Покс. Он прервал связь. Сидевшая неподалеку Рони Фьюгейт, консультант-прогностик по Нью-Йорку, внимательно прислушивалась к разговору. "Она впитывает все как губка",