и дни в одном из них? - Именно так, - подумав, ответил Барни. - Хорошо! Я сделаю тебя камнем и положу на берегу моря; можешь лежать так миллион лет и слушать шум волн. "Идиот, - со злостью думал он. - Камень! Господи!" - Это промывание мозгов, да? - вдруг спросил Барни. - Для этого тебя прислали сюда проксы? - Никто меня не присылал. Я появился здесь по собственной воле. Это лучше, чем жить в пустоте среди далеких звезд. - Он захихикал. - Ты наверняка не страдаешь избытком серого вещества - и хочешь быть камнем. Послушай, Майерсон, ведь на самом деле ты вовсе не хочешь стать камнем. Ты хочешь умереть. - Умереть? - Хочешь сказать, ты об этом не знал? - недоверчиво спросил он. - Перестань! - Нет. Не знал. - Это очень просто, Майерсон; я перенесу тебя в мир, где ты будешь гниющим трупом пса, которого переехала машина; подумай, какое настанет для тебя облегчение. Ты станешь мной; ты - это я, и Лео Булеро тебя убьет. Это и будет дохлый пес, Майерсон; это и будет труп в канаве. "А я буду жить, - подумал он. - Вот мой дар для тебя, и помни, что gift - по-английски дар - по-немецки означает яд. Через несколько месяцев я позволю тебе умереть вместо меня, и будет установлен тот памятник на Сигме 14В, но я продолжу жизнь, в твоем теле. Когда ты вернешься с Марса, чтобы снова приступить к работе в Наборах П. П.", ты окажешься мной. Таким образом я избегну своей участи. Это так просто". - Ладно, Майерсон, - закончил он, утомленный разговором. - Вперед и с песней, как говорится. Можешь считать, что я тебя оставил в покое; мы больше не единый организм. Наши пути разойдутся, так, как ты этого хотел. Ты находишься на корабле Коннера Фримана, стартующем с Венеры, а я - снова в Чикен-Покс, у меня там небольшой огород, и в любой момент я могу пофлиртовать с Энн Хоуторн. Лично меня такая жизнь вполне устраивает. Надеюсь, тебе понравится и твоя. В следующее мгновение он оказался на Марсе. Он стоял в кухне своей квартирки в Чикен-Покс и жарил на сковородке местные грибы.., в воздухе чувствовался запах масла и приправ, а из комнаты доносились звуки симфонии Гайдна из магнитофона. "Все спокойно, - удовлетворенно подумал он. - Именно это мне и нужно; немного покоя и тишины. Все же я привык к этому там, в межзвездной пустоте". Он зевнул, потянулся и сказал: - Удалось. Сидевшая в комнате Энн Хоуторн оторвалась от газеты с последними новостями информационного агентства ООН и спросила: - Что удалось, Барни? - Положить приправы в самый раз, - радостно сказал он. "Я - Палмер Элдрич, и я здесь, а не там. Я переживу нападение Лео и стану здесь наслаждаться жизнью, на что Барни не был способен. Посмотрим, как ему это понравится, когда орудия корабля Лео разнесут его корабль на атомы. Тогда он пожалеет о своем выборе". Барни Майерсон зажмурился от падавшего сверху света. Мгновение спустя он понял, что находится на корабле; помещение выглядело как спальня, совмещенная с гостиной, но он заметил, что вся мебель тщательно привинчена к полу. Кроме того, сила тяжести была совершенно иной; создаваемая искусственно, она мало походила на земную. Неподалеку он заметил иллюминатор, ненамного больше ячейки пчелиных сот, но за ним виднелась пустота, простиравшаяся за толстым пластиком. Он подошел и посмотрел. Большую часть обзора занимало ослепительное Солнце, и он потянулся к переключателю, чтобы включить фильтр. При этом он взглянул на свою руку. На свой искусственный, металлический, прекрасно работающий протез. Он сразу же вышел из каюты и направился по коридору к закрытым дверям рубки управления; постучал стальными пальцами, и тяжелая перегородка отодвинулась в сторону. - Да, мистер Элдрич? - спросил молодой пилот, уважительно кланяясь. - Пошли радиограмму, - сказал он. Пилот достал ручку и поднес ее к блокноту, закрепленному на краю пульта. - Кому, сэр? - Мистеру Лео Булеро. - Лео... Булеро, - быстро записал пилот. - Это надо передать на Землю, сэр? Если так, то... - Нет. Он где-то здесь, на своем корабле. Передай ему... - Он замолчал и задумался. - Вы хотите с ним поговорить, сэр? - Я не хочу, чтобы он меня убил, - ответил он. - Именно это я собираюсь ему сказать. Тебя это тоже касается. И всех, кто, кроме нас, находится на борту этой огромной тихоходной жестянки. "Это безнадежно, - подумал он. - Кто-то из организации Феликса Блау, предусмотрительно оказавшийся на Венере, видел меня на борту этого корабля; Лео знает, что я здесь. Это конец". - Вы хотите сказать, что конкуренты готовы на все? - побледнев, удивленно спросил пилот. Появилась Зоя, его дочь, в тирольской юбке и туфлях на меху. - Что происходит? - Поблизости находится Лео, - ответил он. - У него вооруженный корабль и поддержка ООН; мы попали в ловушку. Не надо было лететь на Венеру. Хепберн-Гилберт наверняка об этом знал. Попробуй связаться с Лео, - сказал он пилоту. - Я возвращаюсь в каюту. "Я все равно ничем не могу себе помочь", - подумал он и направился к выходу. - Черт побери, - выругался пилот, - поговорите же с ним. Ведь это вы ему нужны. Он встал с кресла, демонстративно покидая свое место. Барни Майерсон сел и, тихо вздохнув, настроил передатчик на частоту экстренной связи, взял микрофон и сказал: - Лео, ублюдок ты этакий. Ты до меня добрался; ты заманил меня сюда, и теперь я у тебя в руках. У тебя и у твоего проклятого флота, который ждал меня с тех пор, как я вернулся с Проксимы. Ты опередил меня уже на старте. Он был больше зол, чем испуган. - На этом корабле нет никаких средств защиты. Ты будешь стрелять в безоружных. Это транспортный корабль. Он замолчал, пытаясь что-нибудь придумать. Может, сказать, что он - Барни Майерсон и что Элдрича никогда не захватить и не убить, поскольку тот постоянно будет перемещаться из одного бытия в другое? И что Лео в действительности убьет человека, которого знает и любит? - Скажи что-нибудь, - поторопила Зоя. - Лео, - сказал он в микрофон. - Позволь мне вернуться на Проксиму. Прошу тебя. Он ждал, прислушиваясь к трескам в динамике. - Хорошо, - наконец сказал он. - Я отказываюсь от своих слов. Я никогда больше не покину Солнечную систему, и тебе не удастся меня убить, даже с помощью Хепберн-Гилберта или кого-нибудь еще из ООН. - Ну как? - сказал он Зое. - Как тебе это нравится? С меня хватит. Он с треском опустил микрофон. Первый выстрел лазерного орудия почти расколол корабль пополам. Барни Майерсон лежал на полу рубки, прислушиваясь к свисту уходящего воздуха и грохоту закрывающихся перегородок. "Я получил, что хотел, - подумал он. - По крайней мере, чего хотел по мнению Палмера Элдрича. Смерти". Истребитель Булеро не спеша занимал позицию, готовясь ко второму, решающему выстрелу. На экране перед креслом пилота он видел пламя его дюз. Корабль был действительно близко. Он лежал, готовясь к смерти. Внезапно он оказался в своей комнате на Марсе, а навстречу ему шел Лео Булеро. Энн Хоуторн встала с кресла и с интересом сказала: - Значит, это вы - Лео Булеро. У меня много вопросов, в основном насчет вашего продукта, Кэн-Ди... - Я не произвожу Кэн-Ди, - сказал Лео. - Я категорически отрицаю подобные слухи. Я не занимаюсь никакими нелегальными делами. Послушай, Барни, ты уже принял это.., ну, ты знаешь, - хрипло прошептал он, наклонившись к Майерсону. - Да или нет? - Я выйду на минутку, - понимающе сказала Энн. - Не надо, - буркнул Лео и посмотрел на Феликса Блау, который кивнул. - Я знаю, что ты работаешь на Феликса, - сказал он ей и со злостью ткнул Барни в бок. - Вряд ли он это принял, - сказал он как бы про себя. - Я обыщу его. Он начал шарить в карманах Майерсона, а потом залез ему под рубашку. - Есть, - он вытащил ампулу с токсином. - Нетронутая, - с отвращением сказал он Феликсу Блау, открыв пробку и заглянув внутрь. - Вот почему Фейн не получил от него никаких сообщений. Он струсил. - Я не струсил, - сказал Барни. "Я был далеко отсюда, - думал он. - Не знаете?" - Это из-за Чуинг-Зет, - пробормотал он. - Я был очень далеко. - Да, ты был без сознания около двух минут, - презрительно сказал Лео. - Мы пришли сюда сразу же после того, как ты заперся; какой-то тип - Норм или как его там - открыл нам универсальным ключом; кажется, это он главный в бараке. - Вы должны помнить, - сказала Энн, - что субъективное течение времени после приема Чуинг-Зет не совпадает с реальным; для него могли пройти часы или дни. Она сочувственно посмотрела на Барни. - Правда? - Я умер, - сказал Барни и сел, его тошнило. - Ты убил меня. Наступила многозначительная тишина. - Ты обо мне говоришь? - наконец спросил Феликс Блау. - Нет, - ответил Барни. Это не имело значения. По крайней мере, пока он снова не примет наркотик. Когда он сделает это, наступит конец; Палмер Элдрич выживет, одержит победу. И именно это было невыносимо; не его собственная смерть - которая когда-нибудь все равно должна наступить - но тот факт, что Палмер Элдрич станет бессмертным. "Смерть, - подумал он, - где твоя победа над.., этим!" - Я чувствую себя оскорбленным, - заявил Феликс Блау. - Что это должно означать? Тебя кто-то убьет, Майерсон? Черт побери, мы вытащили тебя с того света. А путешествие сюда было трудным и, по моему мнению, рискованным для мистера Булеро, моего клиента; это район, где орудует Элдрич. Он подозрительно огляделся вокруг. - Пусть он примет токсин, - сказал он Лео, - и возвращаемся на Землю, прежде чем не случилось нечто ужасное. А я чувствую неладное. Он направился к двери. - Примешь, Барни? - спросил Лео. - Нет, - ответил он. - Почему? - Жизнь слишком много для меня значит. - "Я решил, что с искуплением вины пора кончать", - подумал он. - Что с тобой случилось во время перемещения? Он встал; голова у него кружилась. - Он ничего не скажет, - произнес от дверей Феликс Блау. - Барни, - сказал Лео, - у нас нет другого выхода. Я вытащу тебя отсюда, даю слово. А эпилепсия типа Кью - это еще не конец... - Ты зря теряешь время, - прервал его Феликс Блау, выходя в коридор. Он бросил на Барни еще один презрительный взгляд. - Ты совершил ошибку, понадеявшись на этого парня. - Он прав, Лео, - сказал Барни. - Ты никогда не выберешься с Марса, - сказал Лео. - Я никогда не помогу тебе вернуться на Землю. Что бы ни случилось. - Я знаю. - Однако тебя это не волнует. Ты намерен провести остаток своих дней, принимая этот проклятый наркотик. - Лео со злостью смотрел на него, сбитый с толку. - Наоборот, - сказал Барни, - я никогда больше этого не сделаю. - Что же ты собираешься делать? - Буду здесь жить, - ответил Барни. - Как колонист. Буду работать в огороде и делать все то, что здесь делают. Он смертельно устал; тошнота не проходила. - Мне очень жаль, - сказал он. - Мне тоже, - сказал Лео. - И я не могу тебя понять. Лео взглянул на Энн Хоуторн, но и от нее не получил ответа. Он пожал плечами и подошел к двери. Стоя на пороге, он хотел еще что-то сказать, но передумал и пошел за Феликсом Блау. Барни слышал звук их шагов, когда они поднимались по трапу. Наконец, шаги смолкли, и наступила тишина. Барни дотащился до раковины и налил себе стакан воды. - Я тебя понимаю, - сказала Энн. - В самом деле? У воды был чудесный вкус; она смыла последние следы Чуинг-Зет. - Ты частично стал Палмером Элдричем, - сказала она. - А он частично стал тобой. Вы уже не можете разделиться; ты всегда будешь... - Ты с ума сошла, - он тяжело оперся о раковину, чтобы сохранить равновесие; у него все еще подгибались ноги. - Элдрич получил от тебя то, что хотел, - сказала Энн. - Нет, - возразил он. - Поскольку я вернулся слишком быстро. Я должен был оставаться там еще пять или десять минут. Когда Лео выстрелит во второй раз, на том корабле будет Палмер Элдрич, не я. "И именно поэтому мне незачем рисковать своим здоровьем, реализуя этот безумный, надуманный план, который мог родиться только от отчаяния, - подумал он. - Этот человек, или что бы это ни было, вскоре погибнет..." - Понимаю, - сказала Энн. - И ты уверен, что те события будущего, которые ты видел... - Подлинные. Поскольку во время эксперимента с наркотиком он не был полностью зависим от того, что ему предлагалось. А кроме того, он был ясновидцем. - Палмер Элдрич об этом тоже знает, - сказал он. - Он сделает.., делает все возможное, чтобы уцелеть. Однако он не уцелеет. Не сможет. "По крайней мере, - подумал он, - надеюсь, не сможет". Однако в этом и заключалась сущность будущего как переплетения различных возможностей. Он давно уже принимал это как должное и научился пользоваться, интуитивно зная, какую линию поведения выбрать. Поэтому он и работал у Лео. - Но Лео тем не менее ничего для тебя не сделает, - сказала Энн. - Он не заберет тебя обратно на Землю. Ты знаешь, что он говорил серьезно? Я поняла по выражению его лица: пока он жив, он не... - Землей, - ответил Барни, - я уже сыт по горло. Он тоже говорил серьезно, прекрасно отдавая себе отчет в том, какая жизнь ожидает его здесь, на Марсе. Если она была достаточно хороша для Палмера Элдрича, то была хороша и для него. Поскольку Палмер Элдрич жил не одной жизнью, и кем бы он ни был, человеком или зверем, он обладал глубокой, истинной мудростью. Соединение с Элдричем во время перемещения оставило отпечаток на Барни, некий знак абсолютного знания. Он думал о том, не получил ли и Элдрич что-то от него взамен. "Может, я знал нечто, что ему пригодилось? - спрашивал он себя. - Какое-то предчувствие? Настроение или воспоминание?" Хороший вопрос. Он решил, что нет. "Наш противник - это нечто крайне отвратительное и чуждое, - думал он, - которое овладело представителем нашего вида во время долгого путешествия с Земли на Проксиму.., и оно, однако, знало значительно больше о смысле нашего существования, чем я. Столетия бесплодного блуждания в пространстве в ожидании какой-либо формы жизни, которой бы оно овладело, возможно, именно они были источником этого знания; не опыт, но бесконечное одиночество. В сравнении с ним я ничего не знаю, ничего не достиг". В дверях стояли Фрэн и Норм Шайн. - Эй, Майерсон, ну и как? Что ты думаешь о Чуинг-Зет? Они вошли в комнату, с нетерпением ожидая ответа. - Не приживется, - буркнул Барни. - Я так не считаю, - разочарованно сказал Норм. - Он понравился мне намного больше, чем Кэн-Ди. Вот только... - Он нахмурился и неуверенно посмотрел на жену. - Я все время ощущал чье-то присутствие. Это все портило. Естественно, я снова перенесся в... - Мистер Майерсон, похоже, устал, - перебила его Фрэн. - Расскажешь ему обо всем позже. Смерив Барни взглядом. Норм Шайн сказал: - Не пойму, что ты за птица, Барни. Сразу же после первого сеанса ты отобрал порцию у этой девушки, мисс Хоуторн, убежал и заперся в своей комнате, чтобы ее сжевать, а теперь ты говоришь... - он философски пожал плечами. - Ну, возможно, ты принял слишком много для одного раза. Ты перебрал дозу, парень. Я собираюсь попробовать еще раз. Естественно, осторожно. Не так, как ты. - И, чтобы добавить себе уверенности, повторил: - Я считаю, это хорошая штука. - Кроме ощущения чьего-то присутствия, - сказал Барни. - Я это тоже ощущала, - тихо сказала Фрэн. - И я не собираюсь принимать Чуинг-Зет снова. Я.., боюсь. Не знаю, почему, но я боюсь. Она задрожала и прижалась к мужу; тот машинально обнял ее. - Не бойся. Оно просто пытается жить, как и мы все. - Но это было так... - начала Фрэн. - Нечто столь древнее должно казаться нам неприятным, - сказал Барни. - Оно лежит вне пределов нашего восприятия времени. Это чудовищно. - Ты говоришь так, как будто знаешь, что это, - сказал Норм. "Да, знаю, - подумал Барни. - Поскольку, как сказала Энн, часть его теперь во мне. И так будет, пока оно не умрет через несколько месяцев, вернув ту часть меня, которую вобрало в себя. Я переживу неприятные мгновения, когда Лео выстрелит во второй раз. Интересно, какое ощущение..." - Оно имеет имя, - сказал он всем, а в особенности Норму Шайну и его жене, - которое вы бы узнали, если бы я вам его назвал. Хотя оно само никогда бы себя так не назвало. Мы его так назвали. Исходя из своего опыта, с расстояния в тысячи лет. Но рано или поздно мы должны были с ним столкнуться непосредственно, лицом к лицу. - Ты имеешь в виду Бога, - сказала Энн Хоуторн. Ему не хотелось отвечать; он чуть заметно кивнул. - Однако.., это зло?.. - прошептала Фрэн Шайн. - Это лишь одна из точек зрения, - ответил Барни, - то, как мы это воспринимаем. Ничего больше. "Неужели мне еще не удалось вас убедить? - думал он. - Неужели я должен рассказать, как оно пыталось весьма своеобразно мне помочь? И как оно было связано по рукам и ногам силами судьбы, которые царят над всеми живыми существами, включая нас самих". - О Господи, - сказал Норм. Уголки его рта опустились; какое-то мгновение он выглядел, как обманутый ребенок. Глава 13 Позже, когда у Барни прошла дрожь в ногах, он вывел Энн на поверхность и показал ей зачатки своего огорода. - Знаешь, нужно обладать смелостью, чтобы доставить кое-кому неприятности, - сказала она. - Ты имеешь в виду Лео? Он знал, что она хотела сказать; он не собирался устраивать дискуссию на тему того, какие неприятности доставил Лео, Феликсу Блау и всей фирме "Наборы П. П." вместе с Кэн-Ди. - Лео взрослый человек, - сказал он. - Он с этим смирится. Он поймет, что сам должен справиться с Элдричем, и сделает это. "В то время как попытка засудить Элдрича не дала бы результатов, - подумал он. - Об этом мне говорит чувство ясновидения". - Свекла. - Энн присела на бампер автоматического экскаватора и разглядывала пакетики с семенами. - Я терпеть не могу свеклу, так что, пожалуйста, не сажай ее здесь, даже эту мутировавшую, которая зеленая, высокая и кожистая, а на вкус напоминает старую пластиковую дверную ручку. - Ты не думала о том, чтобы перебраться сюда жить? - спросил он. - Нет. Смутившись, она разглядывала пульт управления, скребя пальцем старую, частично сгоревшую изоляцию одного из кабелей. - Однако время от времени буду заходить к вам на обед, - наконец сказала она. - Все-таки вы наши ближайшие соседи. - Послушай, - сказал он, - эти развалины, в которых ты живешь... Он замолчал. "Я уже воспринимаю себя так же, - подумал он, - как и прочих обитателей этого убогого марсианского барака, на ремонт которого специалистам потребовалось бы лет пятьдесят..." - Мой барак, - сказал он, - может побить твой в любой день недели. - В воскресенье тоже? Может, даже два раза? - В воскресенье нам нельзя, - ответил он. - В этот день мы читаем Библию. - Не шути так, - тихо сказала Энн. - Я не шучу. Он действительно говорил серьезно. - То, что ты сказал о Палмере Элдриче... - Я хотел сказать только две вещи, - перебил Барни. - Во-первых, он - ты знаешь, о ком я говорю, - действительно существует, он действительно здесь. Хотя не в таком виде, в каком мы до сих пор с ним сталкивались.., возможно, мы никогда этого не поймем. А во-вторых... - Он колебался. - Ну, говори. - Он почти ничем не может нам помочь, - сказал Барни. - Может быть, чуть-чуть. Однако он здесь, с раскрытыми объятиями; он понимает нас и хочет помочь. Он пытается.., но это не так просто. Не спрашивай меня почему. Возможно, даже он сам этого не знает. Возможно, его это тоже удивляет. Даже после того, как у него было столько времени, чтобы все обдумать. "И все то время, которое будет у него потом, - думал Барни, - если ему удастся скрыться от Лео Булеро, от одного из нас, от человека... Знает ли Лео, против чего выступает? А если бы знал.., отказался бы от своего плана?" Наверняка нет. Как ясновидец, Барни был в этом уверен. - То, что проникло в Элдрича, - сказала Энн, - и с чем мы столкнулись, превосходит нас, и, как ты говоришь, мы не можем оценить или понять, чего оно хочет и к чему стремится; оно остается для нас таинственным и непонятным. Однако я знаю, что ты ошибаешься, Барни. То, что является к нам с пустыми, раскрытыми руками, не может быть Богом. Это существо, созданное кем-то еще более совершенным, так же как и мы; Бог не был никем создан, и он ничему не удивляется. - Я ощущаю вокруг него некую божественную ауру, - сказал Барни. - Все время. "А в особенности тогда, - думал он, - когда Элдрич подталкивал меня, пытался заставить попробовать..." - Естественно, - сказала Энн. - Я думала, ты это понимаешь; Он присутствует в каждом из нас, и в любой высшей форме жизни, такой, как та, о которой мы говорим, Его присутствие будет ощущаться еще больше. Однако позволь мне рассказать тебе анекдот про кота. Он очень короткий и простой. Хозяйка приглашает гостей, и у нее на кухонном столе лежит великолепный пятифунтовый кусок мяса. Она беседует с гостями в комнате, выпивает несколько рюмочек и так далее. Потом извиняется перед гостями и идет на кухню, чтобы поджарить мясо.., но его нет. А в углу, лениво облизываясь, сидит кот. - Кот съел мясо, - сказал Барни. - В самом деле? Хозяйка зовет гостей; они начинают обсуждать случившееся. Мяса нет, целых пяти фунтов; а в кухне сидит сытый и довольный кот. "Взвесьте кота", - говорит кто-то. Они уже немного выпили, и эта идея им нравится. Итак, они взвешивают кота на весах. Кот весит ровно пять фунтов. Все это видят, и один из гостей говорит: "Теперь все ясно. Мясо там". Они уже уверены, они знают, что произошло; у них есть эмпирическое доказательство. Потом кто-то начинает сомневаться и удивленно спрашивает: "А куда же девался кот?" - Я уже слышал этот анекдот, - сказал Барни, - и не вижу связи... - Эта шутка - квинтэссенция онтологической проблемы. Если только задуматься.". - Черт побери, - со злостью сказал он. - Кот весит пять фунтов. Это чушь - он не мог съесть мясо, если весы верные. - Вспомни о хлебе и вине, - спокойно сказала Энн. Он вытаращил глаза. До него, кажется, дошел смысл сказанного. - Да, - продолжала она. - Кот - это не мясо. А тем не менее.., он мог быть формой, которую в этот момент приняло мясо. Ключевое слово здесь - "быть". Не говори нам, Барни, что то, что проникло в Палмера Элдрича, - Бог, поскольку ты не знаешь Его до такой степени; никто не знает. Однако это существо из межзвездной бездны вероятно - так же, как и мы, - создано по Его образу и подобию. Тем способом, который Он выбрал, чтобы явиться нам. Так что оставь в покое онтологию, Барни; не говори о том, что Он собой представляет. Она улыбнулась, надеясь, что он ее поймет. - Когда-нибудь, - сказал Барни, - мы, возможно, станем поклоняться этому памятнику. "И не в знак признания заслуг Лео Булеро, - думал он, - хотя он заслуживает - вернее, будет заслуживать - уважения. Нет, мы сделаем его олицетворением сверхъестественных сил в нашем убогом понимании. И в определенном смысле мы будем правы, поскольку эти силы в нем есть. Однако, как говорит Энн, что касается его истинной природы..." - Я вижу, ты хочешь остаться один на один со своим огородом, - сказала она. - Я, наверное, пойду к себе в барак. Желаю успеха. И, Барни... - Она протянула руку и крепко сжала его ладонь. - Никогда не пресмыкайся. Бог, или кем бы ни было это существо, с которым мы столкнулись, не хотел бы этого. А если бы даже и хотел, ты не должен этого делать. Она наклонилась, поцеловала его и пошла. - Ты думаешь, я прав? - крикнул ей вслед Барни. - Ты считаешь, имеет смысл устраивать здесь огород? Или все это кончится как обычно... - Не спрашивай меня. Не знаю. - Ты заботишься только о спасении собственной души! - со злостью крикнул Барни. - Уже нет, - сказала она. - Я страшно сбита с толку, и все меня раздражает. Послушай... Она снова подошла к нему; ее глаза были темны и глубоки. - Ты знаешь, что я видела, когда ты схватил меня и отобрал порцию Чуинг-Зет? Действительно видела, мне не показалось. - Искусственную руку. Деформированную челюсть. Глаза... - Да, - тихо сказала она. - Электронные, искусственные глаза. Что это значит? - Это значит, что ты видела абсолютную реальность, - ответил Барни. - Истину, скрытую за внешними проявлениями. "Пользуясь твоей терминологией, - подумал он, - ты видела стигматы". Несколько мгновений она вглядывалась в него широко раскрытыми глазами. - Значит, такой ты на самом деле? - наконец сказала она, отшатнувшись от него с гримасой отвращения. - Почему ты не такой, каким кажешься? Ведь сейчас ты не такой. Не понимаю. Лучше бы я не рассказывала тебе этот анекдот про кота, - дрожащим голосом добавила она. - Дорогая моя, - сказал он, - для меня ты выглядела точно так же. Какое-то мгновение. Ты отталкивала меня рукой, которой у тебя явно не было при рождении. И так легко это могло случиться снова. Постоянное его присутствие, если не физическое, то потенциальное. - Что это - проклятие? - спросила Энн. - Я имею в виду, что на нас уже лежит проклятие первородного греха; неужели это повторяется снова? - Ты должна знать, ты помнишь, что видела. Его стигматы: мертвую искусственную руку, дженсеновские глаза и стальную челюсть. "Символы его присутствия, - думал он. - Среди нас. Непрошеного. Не желаемого сознательно. И нет таинства, через которое мы могли бы пройти, чтобы очиститься; мы не можем заставить его с помощью наших осторожных, хитрых, испытанных временем кропотливых ритуалов, чтобы он ограничился специфическими проявлениями, такими, как хлеб и вода или хлеб и вино. Он везде, он распространяется во всех направлениях. Он заглядывает нам в глаза; он выглядывает из наших глаз". - Это цена, которую мы должны заплатить. За наше желание познать Чуинг-Зет, - сказала Энн. - Это то же самое, что и яблоко с древа познания. В голосе ее звучала горечь. - Да, - согласился он, - но думаю, я ее уже заплатил. "Или был очень близок к этому, - подумал он. - То, что мы знали лишь в земной оболочке, пожелало, чтобы я заменил его в момент смерти; вместо Бога, принимающего смерть за людей, который имелся у нас когда-то, мы столкнулись - на какое-то мгновение - с высшим существом, которое требовало, чтобы мы умерли за него. Можно ли из-за этого причислить его к силам зла? - думал он. - Верю ли я в аргументы, которые представил Норму Шайну? Ну что ж, это наверняка ставит его на низшую ступень по отношению к Тому, кто пришел к нам две тысячи лет назад. Кажется, это не что иное, как желание, как говорит Энн, существа, созданного из праха, достичь бессмертия. Мы все этого хотим, и все мы охотно принесли бы ради этого в жертву козла или ягненка. Жертва необходима. А стать ею никто не хочет. На этом основана вся наша жизнь. И это именно так". - До свидания, - сказала Энн. - Я оставляю тебя одного; можешь сидеть в кабине экскаватора и докапываться до истины. Возможно, когда мы снова увидимся, оросительная система будет закончена. Она еще раз улыбнулась ему и пошла в сторону своего барака. Посмотрев ей вслед, он вскарабкался в кабину и запустил скрипевший, забитый песком механизм. Машина жалобно взвыла. "Счастливы те, кто спит", - подумал он. Для машины как раз прозвучали трубы Страшного Суда, к которому она еще не была готова. Он выкопал около полумили канала, пока еще лишенного воды, когда обнаружил, что к нему подкрадывается какое-то марсианское животное. Он сразу же остановил экскаватор и выглянул наружу, пытаясь в лучах холодного марсианского солнца разглядеть, кто это. Оно немного напоминало худого, изголодавшегося старика, стоящего на четвереньках, и Барни сообразил, что это наверняка тот самый шакал, о котором его постоянно предупреждали. Во всяком случае, кто бы это ни был, он, вероятно, не ел уже много дней и жадно глядел на него, держась на безопасном расстоянии. Внезапно он уловил чужие мысли. Он был прав. Это был шакал-телепат. - Можно тебя съесть? - спросил шакал, тяжело дыша и с вожделением разевая пасть. - Господи, только не это, - сказал Барни. Он лихорадочно искал в кабине экскаватора какое-нибудь оружие; пальцы его сжались на рукоятке тяжелого гаечного ключа. Он недвусмысленным жестом показал его марсианскому хищнику; ключ и то, как он его держал, говорили сами за себя. "Слезай с этой штуки, - с надеждой и отчаянием думал марсианский хищник. - Там мне до тебя не добраться". Последняя мысль не предназначалась Барни, но, видимо, вырвалась невольно. Зверю явно не хватало хитрости. "Я подожду, - думал он про себя. - В конце концов ему придется слезть". Барни развернул экскаватор и двинулся обратно к бараку Чикен-Покс. Машина, с шипением и треском, двигалась удручающе медленно; казалось, она вот-вот сдохнет. Барни чувствовал, что не доедет до барака. "Может, зверь прав, - подумал он. - Придется слезть и достойно его встретить. Меня пощадила наивысшая форма жизни, которая овладела Палмером Элдричем и появилась в нашей системе, - а теперь меня сожрет глупый зверь. Конец долгому бегству, - с горечью думал он. - Окончательное решение, которого еще пять минут назад, несмотря на свои способности к ясновидению, я не предвидел. Возможно, не хотел предвидеть.., как триумфально объявил бы доктор Смайл, окажись он здесь". Экскаватор взвыл, затрясся и с болезненным стоном остановился; еще несколько секунд в нем теплилась жизнь, потом она прекратилась. Несколько мгновений Барни молча сидел за пультом машины. Старый марсианский шакал сидел неподалеку, не спуская с него глаз. - Ладно, - сказал ему Майерсон. - Иду. Он выскочил из кабины, размахивая тяжелым ключом. Зверь бросился на него. В пяти футах от Барни он внезапно заскулил, свернул в сторону и промчался мимо. Барни обернулся, глядя на шакала. "Нечистый, - думал зверь, остановившись на безопасном расстоянии и со страхом глядя на человека. - Ты нечистый", - с отвращением сообщил он. "Нечистый, - подумал Барни. - Как это? Почему?" "Просто нечистый, - мысленно ответил хищник. - Посмотри на себя. Я не могу тебя съесть; я бы заболел". Зверь не двигался с места, глядя на него с разочарованием и отвращением. Он был испуган. - Возможно, мы все для тебя нечистые, - сказал Барни. - Все земляне, чужие для этого мира. Все пришельцы. - Нет, только ты, - угрюмо сказал зверь. - Взгляни только на - тьфу! - свою правую руку. С тобой что-то не в порядке. Как ты можешь так жить? Ты не можешь каким-то образом очиститься? Барни не утруждал себя разглядыванием руки; в этом не было необходимости. Спокойно, со всем достоинством, на которое был способен, он двинулся по рыхлому песку к своему бараку. Ночью кто-то постучал в дверь. - Эй, Майерсон. Открой. Он надел халат и открыл дверь. - Этот корабль опять прилетел, - возбужденно крикнул Норм Шайн, хватая его за рукав. - Ну, знаешь, тот, с людьми из "Чуинг-Зет". У тебя еще остались скины? Если так, то... - Если они хотят меня видеть, - сказал Барни, высвобождая рукав, - им придется спуститься сюда. Можешь им так и передать. Он закрыл дверь. Норм ушел, громко топая. Барни сел за стол, достал из ящика пачку земных сигарет и закурил; он сидел и размышлял, слыша наверху и вокруг топот ног соседей. "Как большие мыши, - подумал он, - почуявшие приманку". Дверь его комнаты открылась. Барни, не поднимая глаз, продолжал рассматривать крышку стола, пепельницу, спички и пачку "Кэмела". - Мистер Майерсон... - Я знаю, что ты хочешь сказать, - ответил Барни. Войдя внутрь, Палмер Элдрич закрыл дверь, сел напротив Барни и сказал: - Все верно, друг мой. Я отпустил тебя сразу же перед тем, как это произошло, перед тем как Лео выстрелил во второй раз. Это тщательно продуманное решение. У меня было достаточно времени, чтобы его принять; чуть больше трех столетий. Я не скажу тебе почему... - Меня не волнует почему, - прервал его Барни. Он все еще не поднимал глаз. - Ты не можешь смотреть на меня? - спросил Элдрич. - Я нечистый, - сообщил Барни. - КТО ТЕБЕ ЭТО СКАЗАЛ? - Зверь в пустыне. Он никогда меня до этого не видел; он узнал об этом, когда подошел ближе. "С расстояния в пять футов, - подумал он. - Этого хватило". - Гм. Возможно, у него были свои причины... - У него не было никаких причин. Собственно говоря, даже наоборот. Он был полуживой от голода и мечтал о том, чтобы меня съесть. Поэтому он говорил правду. - Для примитивного разума нечистый и святой - это одно и то же, - сказал Элдрич. - Это просто табу. Ритуальное... - О, черт побери, - со злостью сказал Барни. - Он говорил правду, и ты прекрасно об этом знаешь. Я жив и не умру на том корабле, но я осквернен. - Мной? - Подумай - и поймешь. Помолчав, Палмер Элдрич пожал плечами: - Ладно. Меня изгнали из одной планетной системы.., не буду говорить, из какой, поскольку это не имеет значения, - тогда я вселился в сумасшедшего, желающего быстро разбогатеть представителя вашего вида. Небольшая часть меня перешла и в тебя. Однако лишь небольшая. Постепенно, с течением времени ты от меня избавишься. Другие колонисты ничего не заметят, поскольку это затронуло и их; это произошло, когда они приняли средство, которое я им дал. - Мне хотелось бы знать, - сказал Барни, - чего ты намеревался достичь, снабжая нас Чуинг-Зет. - Вечности, - спокойно ответило сидевшее напротив него существо. Барни поднял глаза. - Размножение? - Да, единственным доступным мне способом. Охваченный отвращением, Барни сказал: - Боже мой. Мы все оказались бы твоими детьми. - Теперь уже не о чем беспокоиться, - сказало существо и весело, совсем по-человечески, рассмеялось. - Занимайся своим огородом, копай оросительную систему. Я, честно говоря, с нетерпением жду смерти и буду рад, когда Лео Булеро сделает то, о чем сейчас думает.., что запланирует сейчас, когда ты отказался принять токсин, отравляющий мозг. Во всяком случае, я желаю тебе счастья здесь, на Марсе; мне бы такая жизнь вполне подошла, но что делать.., не вышло. Элдрич встал, - Ты мог бы вернуться в прежнее состояние, - сказал Барни. - Вернуть себе тот облик, в котором пребывал, до встречи с Элдричем. Тебе незачем торчать здесь, в его теле, когда Лео откроет огонь по твоему кораблю. - Мог бы? - насмешливо сказал тот. - Возможно, тогда меня ожидало бы нечто худшее. Ты не можешь этого понять; ты - существо, жизнь которого относительно коротка, а короткая жизнь означает намного меньше... - он замолчал, задумавшись. - Не говори, - сказал Барни, - я не хочу этого знать. Когда он снова поднял глаза, Палмера Элдрича уже не было. Он закурил следующую сигарету. "Что за болото, - подумал он. - Значит, так мы реагируем, когда, наконец, встречаем в Галактике другое разумное существо. И ведет оно себя так же глупо, как и мы, а со многих точек зрения и намного хуже. И этого никак не изменить. Уже не изменить. А Лео хотел бороться с Элдричем с помощью этого токсина. Забавно. И вот он я, не сделавший того, что должен был сделать, чтобы помочь суду. Физически и психически нечистый. Может, Энн сумеет что-то для меня сделать, - вдруг пришло ему в голову. - Может, существует какой-то способ вернуться в предыдущее состояние - прежде чем нынешнее станет постоянным". Он пытался что-то вспомнить, но он так мало знал о неохристианстве. Во всяком случае, стоило попытаться; всегда есть какая-то надежда, а в предстоящие годы она ему понадобится. Тем не менее существо, обитающее в глубинах космоса, а теперь принявшее облик Палмера Элдрича, в определенной степени было подобно Богу. А если даже оно и не было Им, решил Барни, то, во всяком случае, являлось частью Его творения. Так что часть ответственности лежала и на Нем. Только как заставить Его признать это? Это могло оказаться значительно более трудной задачей. И все же стоило поговорить с Энн Хоуторн; она могла знать какой-нибудь способ, чтобы этого добиться. Хотя вряд ли. У него было ужасное предчувствие: простое, легко облекаемое в слова, относящееся к нему самому и ко всем остальным, ко всей сложившейся ситуации. Есть такая вещь, как спасение души. Однако... Не для всех. x x x Возвращаясь на Землю из закончившегося неудачей полета на Марс, Лео Булеро постоянно совещался с сопрождавшим его Феликсом Блау. Наконец они поняли, что нужно делать. - Он постоянно путешествует между Венерой и другими планетами, а также своими владениями на Луне, - подытожил Феликс Блау. - А мы знаем, как легко уничтожить корабль, летящий в пустоте; даже небольшая дырочка... Он проиллюстрировал свои слова жестом. - Нам потребуется поддержка ООН, - угрюмо проговорил Лео. Ему и его организации разрешалось иметь только пистолеты. Никаких вооруженных кораблей. - У меня есть некоторые данные, которые могут пригодиться, - сказал Феликс, копаясь в своем дипломате. - Как ты, наверное, знаешь, наши люди в ООН имеют доступ в кабинет Хепберн-Гилберта. Мы не можем заставить его что-либо сделать, но, по крайней мере, можем это обсудить. Он достал какой-то документ. - Наш Генеральный секретарь обеспокоен постоянным появлением Палмера Элдрича во время каждого из так называемых перевоплощений, вызванных употреблением Чуинг-Зет. И он достаточно умен, чтобы правильно интерпретировать этот факт. Так что, если это будет повторяться, Хепберн-Гилберт, несомненно, окажется более склонным к сотрудничеству, по крайней мере, тихому... - Позволь тебя кое о чем спросить, - прервал его Лео. - С каких пор у тебя искусственная рука? Взглянув, Феликс удивленно хмыкнул. Потом, посмотрев на Лео Булеро, сказал: - И у тебя тоже. Кроме того, у тебя что-то не в порядке с зубами; открой рот, давай посмотрим. Лео без слов встал с кресла и пошел в туалет, чтобы взглянуть на себя в большое зеркало. Не оставалось никаких сомнений; даже глаза. Смирившись, он вернулся на свое место. Некоторое время оба молчали; Феликс механическими движениями листал документы - о Боже, думал Лео, действительно механическими! - а его клиент попеременно смотрел то на него, то на усыпанную звездами пустоту межпланетного пространства. Наконец, Феликс сказал: - В первый момент человек глупеет, верно? - Да, - хрипло согласился Лео. - И что теперь? Что будем делать? - Примем как должное, - ответил Феликс. Он пристально разглядывал людей, сидевших по другую сторону прохода. Лео тоже посмотрел и тоже увидел. Та же деформированная челюсть. Та же блестящая металлическая правая рука, одна - держащая газету, другая - книгу, третья - нетерпеливо постукивающая пальцами. Все одинаковые, во всех креслах, до самой кабины пилотов. "И там наверняка тоже", - понял Лео. Все. - Однако я все-таки не совсем понимаю, что это значит, - беспомощно сказал Лео. - Значит, мы.., ну, ты знаешь. Под влиянием этого ужасного наркотика и... Он безнадежно махнул рукой. - И мы оба сошли с ума, да? - Ты принимал Чуинг-Зет? - спросил его Феликс. - Нет. Со времени той инъекции на Луне - нет. - Я тоже нет, - сказал Блау. - Совсем. Значит, оно распространяется. Даже без употребления наркотика. Он везде; вернее, оно везде. Великолепно, Хепберн-Гилберту придется пересмотреть свою позицию. Ему придется взглянуть фактам в лицо. Думаю, Палмер Элдрич совершил ошибку; он слишком далеко зашел. - Наверно, он не смог удержаться, - сказал Лео.