е понимаю, зачем мне это нужно, - ответил Джим. - У тебя нет выбора, - сказал Секох серьезно. - Поскольку ты был в теле одного из местных драконов и поскольку ты живешь здесь, на территории клиффсайдских драконов, как только ты оборачиваешься драконом, то автоматически оказываешься членом этой коммуны, нравится тебе это или нет. - Понимаю, - сказал Джим. - Естественно, мне - нам - хотелось бы, чтобы ты стал одним из нас, то есть водяным драконом, - сказал Секох. - Но с другой стороны, ты, как бы, э-э-э, слишком велик, а правила не допускают этого. Но ты с самого начала был клиффсайдским драконом. И клиффсайдским драконом ты останешься навсегда, будь ты хоть магом, хоть колдуном и живи ты где угодно. Таким путем наш драконий народ идет уже сорок тысяч лет. Если хочешь, можешь спросить свой Департамент Аудиторства. - Нет нужды, - сказал Джим. - Я буду рад принять твои слова к сведению. Я не сомневаюсь в том, что это правда, Секох. - Ну, спасибо, - сказал Секох. - Теперь: твоя принадлежность к клиффсайдским драконам приобретет особую важность, когда ты окажешься во Франции, поскольку твою личность можно будет опознать по твоей родине. Ты же, как я сказал, не дракон-одиночка - дракон-разбойник, - а полноправный член драконьей коммуны. Таким образом, сохранить свое драконье право неприкосновенности личности во Франции ты можешь единственным способом: разрешение на поездку тебе должна дать твоя коммуна. Короче говоря, тебе нужен паспорт. - Что еще за чертов паспорт? - спросил Брайен. - Разрешение на поездку, сэр Брайен, - ответил Секох. - Вот что это значит: сэр Джеймс - то есть лорд Джеймс - здесь получает разрешение своей коммуны на путешествие во Францию, стало быть, вся коммуна ручается за его хорошее поведение и драконье благоразумие там. - А что считается плохим поведением? - поинтересовался Джим. - Ну, например, ты не только заваришь какую-нибудь кашу сам, но еще и втянешь в это дело местных драконов, улетишь, а расхлебывать за тебя придется уже им, - объяснил Секох. - Понял, - сказал Джим. - Ну, что такое паспорт? - Ну, это такая штука, - замялся Секох. - Словом, твой паспорт - это лучшие камни из сокровищниц всех драконов коммуны. В Большом Зале на мгновение повисла тишина. Джим был драконом достаточно долго, чтобы понять, что ежели дракон выдаст даже самый захудалый камешек из своей сокровищницы, то тем самым признается в том, что она у него есть, а это для дракона страшнее смерти. Так что Джим прекрасно понимал, что ему будет довольно тяжело убедить каждого клиффсайдского дракона одолжить ему перл своей сокровищницы. - И ты думаешь, что драконы охотно отдадут мне свои лучшие камни, чтобы я увез их во Францию? - спросил Джим. - Думаю, мало кто пойдет на это, - сказал Секох. - Обычно если дракон куда-то отправляется, то это означает, что коммуна отправила его в командировку или же он пользуется большим уважением и влиянием в коммуне. Впрочем, я помогу тебе поговорить с ними, думаю, мы сможем убедить их. Но отправляться нужно немедленно. - То есть как это - немедленно? - резко спросила Энджи. - Боюсь, миледи, что сию секунду, - ответил Секох. - Я, правда, думаю, что мы сумеем убедить их на первом же собрании. Но скорее всего, они захотят обсудить наше дело между собой и обдумать как следует: тогда этот вопрос отложат на некоторое время. Может, даже на месяц или вроде того. Стало быть, чем быстрее мы приступим к делу, тем лучше, а сегодняшний день подходит как нельзя лучше. Джим и Энджи переглянулись. - Похоже, придется отправляться, - вздохнул Джим. - Ты же можешь во Франции оставаться человеком, - вставил Брайен. - А что, если мы сможем спасти принца, только если я обернусь драконом или если нам это еще зачем-нибудь понадобится? - возразил Джим. - Черт! - выругался Брайен. - В таком случае тебе и правда нужно пойти к драконам. В последнее время Джиму не часто удавалось посидеть с Секохом, вот и теперь им пришлось лететь к тому самому входу в драконью пещеру, из которого Джим некогда - в том же самом обличий, что и теперь, - впервые вышел в этот мир средневековья. Он расправлял драконьи крылья в последний раз так давно, что совсем забыл блаженство парящего полета. Полет - сначала набрать высоту, потом поймать термал и плавно двигаться к цели, расправив неподвижные крылья, - был как-никак трудом. Парение - медленное скольжение над поверхностью земли без единого взмаха крыльев - это абсолютное наслаждение. Он подумал, что в будущем непременно наверстает упущенное и будет почаще отрываться от земли только ради удовольствия. Затем ему пришло в голову, что он мог бы стать настолько искусным магом, чтобы обратить Энджи в дракона, и тогда они смогли бы парить вместе. - Пещеры прямо перед нами, - голос Секоха вывел Джима из задумчивости. Одна из скал с зияющим проломом пещеры была прямо перед ними. Секох, опередив Джима, приземлился возле входа. Джима на мгновение охватила паника: он никак не мог вспомнить, как приземляться в таких условиях, но его драконье тело, похоже, могло заботиться о себе само. Задние лапы ухватились за край скалы, крылья сложились почти в тот же миг, и Джим благополучно приземлился. Он направился ко входу. Они вошли в совершенно пустую маленькую пещеру. Джим припомнил, что то место, в котором он очнулся и обнаружил, что стал драконом, было похоже на это. В подобных пещерах драконы любят спать, свернувшись в клубок. - Никого нет, - прокомментировал Секох и насторожил уши. - Они, должно быть, внизу, в главной пещере. Дорогу помнишь? - Не знаю, - нерешительно сказал Джим. - Думаю, нет. - Не беда, найдем, - утешил Секох. Он направился в глубь пещеры; там в темноте находился вход в туннель, вырубленный в скале. Они немного спустились вниз и прошли некоторое расстояние, однако Джим помнил, что та пещера, где он пробудился в теле Горбаша, была, кажется, дальше. Зато Секох, похоже, ни на одной из развилок туннеля даже не колебался в выборе направления. Джим никак не мог понять, то ли водяной дракон прежде уже бывал здесь, то ли ориентировался исключительно на запах. Джим тоже вроде обладал теперь драконьим нюхом, но, по его мнению, все туннели пахли драконами. Однако когда они зашли подальше, он признал, что запах усилился, и наконец Джим различил слабый гул голосов, который нарастал по мере их приближения. Джим понял, что они добрались до цели своего путешествия, поскольку только драконы имеют обыкновение так галдеть, перебивая друг друга. Итак, Джим и Секох вышли к главной пещере. Из туннеля они вынырнули прямо в огромный круглый амфитеатр, занимавший большую часть громадной пещеры. Она была и вправду чудовищна. Ее темные гранитные стены испещряла густая сеть тонких, не толще обычного карандаша, прожилок цвета жидкого серебра. Они излучали свет, и вся пещера, даже темный сводчатый потолок, озарялась им. Было светло почти как днем. Сейчас пещера была битком набита драконами; на первый взгляд могло показаться, что они горячо спорили, но Джим вслушался и понял, что на самом деле вся коммуна занята пустой болтовней. Стоял оглушительный шум, или он казался оглушительным. Слух у дракона гораздо тоньше, чем у человека, Джим уже знал это, но как это ни странно, он без труда выносил этот шум. Однако, случись оказаться в главной пещере человеку, он, наверное, оглох бы. Джим обнаружил, что когда он оказывался в теле дракона, то начинал орать просто от возбуждения. Они с Секохом стояли на месте и выжидали. Драконы внизу наконец заметили их: то один, то другой, увидев их, замолкали, толкали своего соседа в бок и кивали мордой на вновь прибывших. В пещере наступило непривычное молчание. Все драконы уставились на Джима. Секоху же не уделили ни малейшего внимания. В их глазах, устремленных на Джима, лжедракон читал то, что его собратья весьма удивлены и никак не могут узнать его. Джим задумался, как бы представиться, когда один из драконов, возлежавший на скамье амфитеатра, раскрыл пасть. - Джим! - заорал он во всю пасть драконьей глотки. Размерами Джиму он не уступал ни на дюйм. 10 Это был Горбаш. Джим вспомнил, что, пребывая в теле Горбаша, он был самым крупным драконом в коммуне; вспомнил он и Смргола, прадядюшку Горбаша по материнской линии, и Брайагха - негодяя, укравшего Энджи. Услышав свое имя, Джим с мучительной ясностью вспомнил те дни, которые он провел с ним. Только Горбаш в этом средневековье всегда называл его по имени, как старый друг из того мира, откуда прибыли он и Энджи. Почему Горбаш предпочитает Джима Джеймсу, Джим так и не понял. Но с другой стороны, этому можно было найти причину. Он жил в теле Горбаша, у них был один и тот же мозг - ведь тело принадлежало Горбашу, - кто еще мог сблизиться так тесно? Поэтому Горбаш, естественно, думал о нем так же, как и он сам, то есть как о Джиме. Все драконы с прежним удивлением и недоверием посмотрели на Горбаша. - Да что с вами стряслось? - заревел тот. - Это же маг джордж, который разделял со мной тело, когда мы бились с Брайагхом и Темными Силами у стен Башни! Он был во мне все время, пока я - мы - добывали победу! Я же вам столько раз об этом рассказывал! Драконы в амфитеатре все как один вытянули и повернули шеи, чтобы еще раз взглянуть на Джима. - Рад видеть тебя, Джим! - прогудел Горбаш. - Клиффсайдские драконы рады, что ты вернулся! Что встал столбом?! Спускайся! Джим почувствовал, что Секох подталкивает его вперед. Он понял, что драконы хотят порасспросить его с полным комфортом, так что придется спуститься вниз и встать в самом центре амфитеатра. Он прокладывал себе путь между драконьими тушами. Секох нерешительно следовал за ним - если можно, конечно, сказать, что дракон может делать что-нибудь нерешительно, - они спускались, пока не оказались в центре пещеры. Джим остановился и огляделся. Он подозревал, что от него ждут ответного приветствия. - Я рад снова видеть тебя, Горбаш, - взревел он, - и счастлив снова оказаться среди вас! - Да, - гаркнул Горбаш, - и всем клиффсайдским драконам делает честь то, что один из нас - не только такой же храбрый дракон, как я, но еще и маг джорджей, и один из их уважаемых предводителей. Это придает нам всем вес в глазах джорджей во всем мире! "Какие перемены", - думал Джим. После сражения у Башни, когда Джим наконец расстался с телом Горбаша, Секох предсказал, что участие драконьей туши в битве затем послужит к славе самого дракона. Незадолго до этого прадядюшка Горбаша объяснил Джиму, что клиффсайдские драконы не особенно уважают своего грузного собрата. А сейчас изменилось практически все. Горбаша прежде считали, мягко говоря, не слишком сообразительным, а также каким-то ненастоящим драконом, так как он слишком много времени проводил вне пещеры, - "на поверхности", как говорили его собратья, - да еще и водился со всякими не-драконами. Характером он был схож с английским волком Арагхом. Джим вообще-то надеялся на кое-какое укрепление позиций Горбаша среди собратьев-драконов, особенно теперь, когда его прадядюшка, бывший признанным лидером, умер. Но он не ожидал ничего подобного. Горбаша явно уважали и, по-видимому, даже слушались. Джим склонялся к мысли, что драконы предпочитают верить в то, что им хочется, а правда это или нет, не имеет для них ни малейшего значения. Похоже, Горбаш убедил большинство, что он - если не единственный, то, по крайней мере, самый великий герой битвы у Башни. Большинство, но не всех. - Верно! - прервал его Секох. - Только не тебе об этом говорить, Горбаш! Тело-то, может, было твоим, но сражался и победил именно Джим! Помнишь, думаю? Я был там. И я тоже сражался! Он окинул драконов пылающим взглядом. - Вы все знаете меня, - продолжал он. - Я - Секох! И я водяной дракон! И горжусь этим. Кто-нибудь хочет высказаться по поводу водяных драконов вообще и меня в частности? Валяйте! Среди клиффсайдских драконов поднялся гул; драконы зашевелились, но никто, даже Горбаш, не принял вызов Секоха; коммуна предпочла промолчать. - Я скажу вам, почему Джим здесь, - через минуту вернулся к своей речи Секох. - Он собирается во Францию, а это значит, что ему нужен паспорт из Клиффсайда. От всех нас! А вот этого как раз хватило, чтобы клиффсайдские драконы наконец прервали свое молчание. Вокруг Джима и Секоха раздались выкрики: - Подожди! - Минутку внимания! - Что он о себе мнит? - Что он забыл в этой Франции? Эти и прочие животрепещущие вопросы и комментарии дробились эхом о грубые стены Большой Пещеры. На добрые пять минут в зале воцарился кромешный ад. Наконец Горбаш раскрыл пасть и заорал во всю мощь своих легких. Ему удалось перекричать галдящих собратьев, и те замолкали один за другим. Теперь говорил только Горбаш. - Подождите. Остановитесь! - кричал он во внезапно наступившей тишине. - Мы клиффсайдские драконы или куча водяных - то есть безмозглая куча драконов? - Так-то лучше, - пробормотал Секох. Горбаш сделал вид, что не услышал комментария. - Секох тут правильно говорил, - заявил Горбаш. - Он действительно был у Презренной Башни. Я сам его видел там, помогая моему родственнику великому Смрголу - почтим его память - убить изменника Брайагха. Не забывайте, что мы все - каждый дракон, присутствующий здесь, каждый джордж в этих краях, каждый, - выиграли это сражение. Если бы мы не победили. Темные Силы дотянулись бы до многого, возможно, даже до нас, находящихся прямо здесь, в пещере. Мы могли вымереть подобно... подобно племени Секоха. Драконы тревожно задвигались, но промолчали. - Из этого следует, что Джим и Секох заслуживают того, чтобы их хотя бы выслушали, - продолжал Горбаш. - Конечно, как мы решим, так оно и будет, но сначала надо выслушать их. Возможно, что Темные Силы собираются напасть на нас прямо из Франции. Вы подумали об этом? Теперь среди клиффсайдских драконов поднялось не только беспокойное движение, но и тревожный шепот. - Правильно! - заговорил Секох. - Мы все знаем, что не сможем сами противостоять Темным Силам. Только джорджи и маги могут рискнуть головой, чтобы встретиться с ними. Но нам повезло, среди нас есть тот, кто не только дракон, но и джордж, и не только джордж, но и маг. Он немного сконфуженно откашлялся. - То есть он обучается магии, - торопливо пояснил Секох. - Но тем не менее магией он пользоваться умеет. - Он обратился к Джиму: - Покажи им, Джеймс! Превратись в джорджа и снова в дракона. Джим поблагодарил свою счастливую звезду за то, что Секох выбрал именно то, чему он усиленно учился последнее время. Он даже не подозревал ни о какой демонстрации своих способностей. А Секох мог попросить его создать тонну золота или еще чего-нибудь в этом роде. - Ладно, - процедил Джим куда мрачнее, чем обычно. Для большего эффекта он помедлил несколько мгновений и вернулся в свое естественное обличье. Ему едва удалось - но с огромным трудом - сдержать испуг. Ведь самым прямым следствием превращения было то, что драконы вдруг внезапно выросли для него раза в четыре. Он тотчас почувствовал себя как-то неуютно, поскольку оказался для окружающих вполне аппетитным джорджем; окружало-то его по крайней мере полторы сотни драконов, и каждый из них одним щелчком мог перекусить Джима пополам. Он попытался придумать что-нибудь экстраординарное, чтобы потрясти драконов и ввести их в ступор на то время, пока он остается в человеческом облике. Но тут он вдруг сообразил, как жалко будет звучать слабоватый по сравнению с драконьим голос человека в этой огромной пещере. Тогда он выждал еще немного (все еще надеясь произвести впечатление) и вернулся в свою уютную драконью тушу, которая, по крайней мере, физически ничуть не уступала самому большому дракону коммуны. Драконы принялись горячо обсуждать произошедшее своими низкими, глубокими голосами. "Несомненно, я произвел на них впечатление", - подумал Джим. Наконец болтовня утихла. - Маг, - вежливо обратился к Джиму дракон, сидящий в середине амфитеатра слева от него. - Как ты смог узнать раньше всех, что Темные Силы собираются напасть на нас из Франции? - Да, есть ли у них повод напасть прямо на нас, клиффсайдских драконов? - вставил другой дракон, прежде чем Джим ответил на первый вопрос. - Не будь дураком, - огрызнулся голос справа от Джима. - Что, ты думаешь, им нужно? Наши сокровищницы! - Темным Силам не нужны сокровища! - запротестовало сразу несколько голосов, и вновь вспыхнули жаркие споры на тему, нуждаются ли Темные Силы в золоте и драгоценных камнях или нет. - Давайте спросим мага, - посоветовал давешний вежливый голос, перекричав остальные. Наступила тишина. - Ну? Нужны им наши сокровища или нет? - потребовал ответа дракон. Почти одновременно Джим понял, что ответить можно двояко. Во-первых, проще всего сказать им "да", чтобы они успокоились. Но по правде сказать, он не то чтобы сомневался, что драконов успокоит такой ответ, а был просто уверен в обратном. - Не думаю, что нужны, - сказал он. На этот раз поднялся триумфальный галдеж - те, кто никогда не верил в то, что Темные Силы охотятся за драконьими сокровищницами, праздновали победу. Сильный голос Горбаша заглушил этот гул. - Джеймс! - заорал он. - Так, может, объяснишь нам получше, зачем ты собираешься во Францию! - На самом деле... - Джим хотел прочистить горло, но драконам, похоже, это было ни к чему. Собравшись с силами, он продолжил: - Спасти принца. Английского принца джорджей. - Это нас не колышет! - тут же заорал кто-то: однако Горбаш своим следующим вопросом подавил гам в самом зародыше. - Джеймс! - произнес он. - Ты действительно хочешь попросить нас отдать тебе свои лучшие драгоценности, чтобы ты мог отправиться спасать принца джорджей? - Так и есть! - крикнул Секох. - Разве ты не знаешь? Разве никто этого не знает? То, что вредит джорджам, вредит и нам, драконам, тоже! Смргол знал это! Прямо перед своей последней битвой он беседовал с одним из живущих поблизости джорджей по имени сэр Брайен, который убил в те дни многих из нас, водяных драконов. Смргол считал, что джорджи и драконы должны объединиться. - Но отдать Джиму мои лучшие драгоценности... - пробормотал Горбаш, окончательно пораженный ужасом. - Тебе же не надо отдавать их насовсем! - утешил его Секох. - Ты просто одолжишь свои драгоценности, чтобы Джим мог внести залог французским драконам как доказательство того, что он не нанесет им никакого ущерба. Он торжественно продемонстрировал жемчужину размером с яйцо малиновки и передал ее изумленному Джиму. - Возьми, Джеймс! - великодушно заявил он. - Пусть это будет примером другим. Это мое лучшее сокровище! Джим оторопело уставился на жемчужину. Он был уверен, что Секох так беден, что не знает, где найдет себе обед завтра. В толпе послышались вздохи и ворчание. Жест Секоха, несомненно, произвел впечатление, но Джим увидел, что большинство пришло скорее в ужас, чем в восхищение. - Водяной дракон свихнулся! - донеслось до его ушей. Это замечание послужило поводом для долгой и продолжительной, а главное, оглушительной дискуссии в Большой Пещере. Слушая драконов, Джим совсем пал духом. Почти все и каждый выступали против того, чтобы отдать Джиму лучшие драгоценности, даже на время. Поскольку в данный момент душа Джима пребывала в драконьей плоти, он, хотя бы отчасти, мог догадаться о причинах такой реакции своих нынешних собратьев на его "заманчивое" предложение. Сокровища драконов собирались из поколения в поколение. Лучший камень в сокровищнице какого-нибудь дракона мог перейти к нему от его славного предка, добывшего сей адамант сотни лет назад. Так что фамильные драгоценности становились гордостью и величием рода. Дракону страшно даже подумать о том, чтобы рискнуть хотя бы крупицей золота из сокровищницы. Они могут с полным правом решить, что полагаться на Джима не следует, и, наконец, они сами способны сберечь свои драгоценности ничуть не хуже, чем он. Кроме того, тот мир, который они делили с джорджами, Темными Силами и прочей шушерой - да, этот самый средневековый мир, XIV век в самом разгаре, - был полон самых разнообразных неожиданностей. Вот как раз эти неожиданности и страшили их пуще всего. Несмотря на всю надежность Джима и все его способности, драконы все же не могли не учесть того, что где-нибудь однажды что-нибудь может сорваться и тогда они никогда не увидят своих фамильных драгоценностей. В глубине души Джим и сам понимал, что слишком многого от них хочет. Но с другой стороны, они, верно, не хуже его знали, что в этом опасном мире иногда приходится пойти на отчаянный риск. Сам факт существования обрекает нас на риск. Как бы только найти аргумент, способный убедить драконов, что в данном случае им просто необходимо поставить на кон свои драгоценности и дать ему иностранный паспорт... В этот момент его мысли были прерваны невероятно усилившимся шумом. Джим вслушался и понял, что дела принимают неприятный оборот. Кое-кто из драконов, явно с самого начала настроившись против того, чтобы выдать паспорт, сменил тактику: упор делался теперь не на сомнительности цели поездки, а на личности самого Джима, который, якобы, первым бросил вызов Темным Силам, да еще и втянул в эту заварушку всех драконов. Таким образом, под сомнение ставились моральные качества путешественника. Этот аргумент Горбаш не рискнул поддержать или опровергнуть; он просто предусмотрительно уклонялся от обсуждения. Его голоса слышно не было. - В любом случае, это нам ничего не даст! - кричал один из драконов, сидевших наверху амфитеатра, слева от Джима. Этот тип был скорее толстым, чем крупным, зато от его (или ее) голоса дрожали стены пещеры, и вряд ли даже Горбаш мог бы его перекричать. - Правда в том, что Брайагх тоже был клиффсайдским драконом до того, как стал предателем и украл самку джорджа! - этот дракон все не унимался, а слушателей становилось все больше и больше. - И точно такая же правда - то, что в Горбаша тогда вселился этот. Он не мог ничего поделать. Это - магия, и никто, даже дракон, не может остановить мага. Но кто спросил нас, когда мы оказались втянуты в эту историю? Разве Клиффсайдскую коммуну спросили, хотят ли драконы биться с пособниками Темных Сил у Презренной Башни? Нет! Нас просто втянули в это, хотели мы того или нет. Как будто мы бесправны! Фактически от начала и до конца это было делом рук джорджей! Этот маг вселился в Горбаша, не спросив его согласия. Никого не спросясь, к нам пришла эта ободранная, костлявая, поганая самка, и в нее-то все и уперлось! Если бы не эта никчемная, вонючая самка джорджа... - Заткнись! Сейчас ты у меня получишь! - взревел Джим во всю глотку. Как уже было сказано, ростом Горбашу он не уступал, но и голосом, как выяснилось, тоже. Может, даже превосходил. Кроме того, поскольку в настоящий момент Джим пребывал в теле дракона, то стал жертвой той самой "драконьей ярости", о которой говорил ему Смргол в ту пору, когда Джим считался его внучатым племянником. Если попытаться описать это состояние человеческим языком, то можно сказать, что кровь прилила к его лицу, и он, не задумываясь о последствиях, пошел на обидчика. Неожиданная вспышка его гнева заставила всех замолчать; даже тот дракон, который кричал больше всех, действительно заткнулся. - Ты говоришь о моей жене! - грозно зарокотал Джим. В области желудка разлился жар; Джиму показалось, что в его животе находится топка, в которую только что от души подбросили угольку. Сам он никогда не извергал пламени и не видел, чтобы какой-нибудь дракон в этом мире так поступал. Возможно, все это - пустые россказни. Тем не менее жар, пылающий внутри него, вполне соответствовал теперешнему состоянию Джима, и он испытывал упоение. Если бы драконы умели выдыхать пламя, то Джим знал бы, что ему делать. - Никто - ни дракон, ни кто-либо другой, - рычал он, - не смеет говорить так об Энджи! Попробуйте только, и вы увидите, что произойдет с ним! И еще. Я был терпелив. Сидел здесь и слушал ваши рассуждения, извинялся, словом, делал все, чтобы вы дали паспорт, который мне очень нужен; паспорт, который, в конце концов, послужит для вашего же блага, для блага каждого из вас. Это Англия, и то, что произойдет с одним, случится с каждым, будь то джордж, дракон или еще кто-нибудь! Ну, вы меня достали! - бушевал он. - Я ждал, что вы внемлете голосу разума, но вы не сделали этого. Я ждал слишком долго! Секох объяснил, а я показал, что я - маг, настоящий маг. Не хотелось мне использовать магию, но вы не оставили выбора! Его осенило: он вспомнил, как-то раз, меньше чем год назад, Каролинус, чтобы сообщить Джиму, куда Брайагх унес Энджи, вызывал жука-глазастика. Тот, пропищав что-то маловразумительное, зарылся обратно под землю и скрылся с глаз долой. Каролинус, помнится, тогда еще чем-то грозил Джиму-Горбашу, и вот теперь его слова, правда с небольшими изменениями, вертелись на языке у Джима. - Итак, вы не желаете быть честными и доблестными драконами? - закричал он. - Хорошо, драконами вы не будете! Вы будете жуками-глазастиками! Джим замолчал, щелкнув челюстями, и воцарилась жуткая тишина. Драконы были так молчаливы и неподвижны, что их можно было принять за статуи, высеченные из камней Большой Пещеры. Замерев, они не сводили с него глаз. Пауза затянулась. Джим понемногу остыл и успокоился. Пришло время поразмыслить над своими словами, Угроза превратить драконов в жуков была просто смехотворной. Он не имел ни малейшего понятия, как ее выполнить. Конечно, в миниатюрной Энциклопедии Некромантии, болтающейся где-то в его животе, была соответствующая формула, но она никогда не попадалась ему на глаза, и он даже не знал, как она может выглядеть. Если драконы потребуют сдержать слово, то Джим может продемонстрировать лишь то, что как маг он - ноль без палочки. Его горло на мгновение перехватило от злости на самого себя. Как можно быть таким дураком, чтобы лгать самому себе? Похоже, его пребывание здесь потеряло всякий смысл. Глядя в сотни глаз неподвижных драконов, зачарованно остановившихся на нем, он понял, что неправильно оценил ситуацию. Может, еще не все потеряно. Он сам, конечно, знал, что не может превратить их в жуков-глазастиков, но драконам-то откуда об этом знать? О том, чего Джим не умеет, у них нет никаких сведений, зато то, на что он способен, они видели своими глазами. Джима признали практикующим магом. На их глазах он превратился в человека и обратно в дракона. Если это делать он умеет, что и было продемонстрировано, так что же ему не под силу? Словом, драконы видели его искусство воочию, так что, похоже, решили, что, если он может превратить самого себя в человека, а затем снова в дракона, превращение всей коммуны в жуков-глазастиков окажется просто детской забавой для такого могущественного волшебника. Чем дольше Джим смотрел на них, тем сильнее убеждался в том, что так оно и есть. А уверившись в этом, он куда лучше, чем когда-либо прежде, понял драконью породу. До него дошло, что угроза была гораздо страшнее для этих созданий, чем он полагал. Находясь в теле дракона, он смог ощутить, что чувствует животное. Драконы - особый род - ни птицы, ни звери, ни летающие млекопитающие, как летучая мышь. Это могущественное, независимое и гордое племя. Дело тут даже не в размере; конечно, драконы куда крупнее многих других созданий; многих, но не всех: водяной змей, к примеру, гораздо больше. Будто из-за спины до Джима донесся голос Смргола: он беседовал с ним перед сражением; вот-вот они схватятся со змеем, гарпиями и огром; с той поры прошел уже почти год, но Джиму показалось, что это было только вчера. - Помни, - мягко наставлял Смргол, - ты потомок Ортоша, и Аргтвала, и Глингула, который убил водяную змею на отмели Серых Песков и стал героем... Несмотря на скупость, лень, эгоизм и прочие качества, которые можно перечислять, говоря о драконах, до бесконечности, они все же имеют чувство собственного достоинства. Водяной змей велик, но Глингул убил его. Огры в два раза больше и опаснее, но Смргол в юности убил одного, а Джим в теле Горбаша убил другого у Презренной Башни. Быть драконом - значит совершать драконьи подвиги. Превратиться в жука означает утратить все качества настоящего дракона, которые дороги каждому из этих крылатых монстров, находящихся перед ним. Дороже, чем их сокровища. На мгновение Джим испытал чувство вины за то, что угрожал им. Затем понял, что это было необходимо. Ему нужен паспорт. Ему надо быть драконом, а угроза - всего лишь средство для достижения цели. - Ну? - взревел Джим. Его голос разрушил чары, сковавшие драконов. Они очнулись и медленно побрели, волоча ноги, прочь из амфитеатра. Все это происходило в полной тишине. В общем, с того момента, когда Джим выкрикнул свое "ну", и до тех пор, пока лучшие камни всех драконов не оказались в мешке у его ног, никто и рта не раскрыл. Драгоценностей набралось немало, и на первый взгляд могло показаться, что в мешке лежат не сокровища драконов, а сотня фунтов картофеля. Когда последний клиффсайдский дракон положил свой камень к ногам Великого мага, Секох взял из рук Джеймса свою огромную жемчужину, аккуратно положил ее поверх остальных драгоценностей, а затем завязал мешок. - Что ж, - Джим чувствовал, что ему надо хоть что-то сказать, - спасибо вам, клиффсайдские драконы. Я буду бережно хранить ваши драгоценности и доставлю их обратно в целости и сохранности. Почтенное собрание ответило ему прямым тяжелым взглядом. Все драконы, включая Горбаша, мрачно смотрели на Джима; он с Секохом взошел на вершину амфитеатра и вышел вслед за Секохом в туннель, которым давеча попал в пещеру. Через несколько мгновений он уже летел по направлению к Маленконтри, когтистой лапой прижав к чешуйчатой груди мешок с драгоценными камнями. Голос Секоха пробудил Джима от его дум: - Джим! Он повернул голову, чтобы увидеть Секоха, летящего позади него. - Мне сюда, - сказал тот. - Паспорт у тебя есть. Я знал, что так и будет. Ты был великолепен, когда грозился превратить их всех в жуков. Поделом им. В любом случае, желаю удачи во Франции, Джеймс! На этих словах Секох сделал поворот через крыло и спикировал вниз, прочь от Джима, оставив его лететь к замку одного. Слова водяного дракона не очень-то помогли Джиму снять тяжесть с души. Мысль о том, что драгоценный паспорт он получил лишь посредством дутых угроз, никак не могла отвязаться и мучила его. Чтобы успокоить совесть, он поклялся себе, что как-нибудь с лихвой возместит клиффсайдцам долг. Но потом Джим вдруг вспомнил, как Смргол пытался уговорить драконов отправиться к Презренной Башне на помощь Секоху, Каролинусу, Брайену, Дэффиду и прочим, а те отказались. Так что можно считать, что этим паспортом драконы просто расплатились за тот отказ. Но, хотя это было чистой правдой, Джиму легче от этого не стало. Опуститься на крышу башни, надстроенной над Большим Замком, в которой и была их с Энджи спальня, оказалось минутным делом. Страж на башне, завидев приближение дракона, взял было копье наизготовку, но, когда Джим приземлился, предпочел отсалютовав сим грозным оружием. Все люди в замке уже знали, что их хозяин имеет обыкновение превращаться в дракона, вот страж и решил показать, что громадный клыкастый монстр, усевшийся на крышу в двух шагах от него, ничуть ему не страшен. - Молодец, - изрек Джим. - Можешь быть свободен. Воин немедленно исчез, и с лестницы, ведущей сначала в спальню, а затем в Большой Зал, донесся дробный стук его каблуков. Джим отослал стражника, поскольку не имел ни малейшего желания вгонять в краску прислугу замка. Он превратился в человека, бережно поднял мешок с драгоценностями и направился к лестнице, размышляя о том, что поступил совершенно правильно: вернувшись в человеческое обличье барон де Маленконтри-и-Ривероук оказался голым, как новорожденный младенец. Однако в средние века люди были совершенно безразличны к наготе ближнего. Они, похоже, знали лишь то, что одежда служит им исключительно для тепла или удобства, вот и все. Понятие скромности пока лишь пускало корни в их сознании. Если бы у Джима возникла привычка большую часть дня разгуливать голышом, то никто из слуг не придал бы этому значения, решив разве, что их господин - довольно эксцентричная персона. Но Джим понимал эти вещи совсем иначе. Он перенес драгоценности в спальню, положил их в угол и накрыл несколькими шкурами, хотя был совершенно уверен, что в этой комнате они будут в полной безопасности. Во-первых, слуги побаивались его, поскольку для них он был магом, способным в мгновение ока обернуться злым драконом, так что ни за что на свете они не отважились бы прикоснуться к его вещам. Во-вторых, мешок с драгоценностями был столь велик, что, случись вору забраться в спальню и заглянуть в мешок, он просто встал бы в тупик, не зная, что делать с такой горой сокровищ. Джим натянул штаны, рубашку, камзол и сапоги и поспешил вниз по каменным ступеням винтовой лестницы, вырубленной прямо в стене, в Большой Зал. Он был немало удивлен, застав за столом Энджи со вторым незваным, но не менее приятным, чем первый, гостем. Каролинус. - Маг! - обрадованно воскликнул он и бросился к столу, за которым, как уже было сказано, сидели Каролинус и Энджи. Джим схватил стул и подсел к ним. - Ты-то мне и нужен! - Мне все известно, - пробормотал Каролинус. - Собственно говоря, я пришел потому, что мне надо кое о чем тебя предупредить. Я уверен, что об этом ты даже и не догадываешься. - Каролинус пришел буквально сию секунду, - сказала Энджи. Она грациозно склонилась к магу, одетому, как всегда, в длинный, заляпанный какими-то пятнами красный халат и черный колпак, контрастирующие с жидкой остроконечной белой бороденкой, над которой свирепо сверкали голубые глаза, буравящие супругов. - ...или лучше немного молока? - Нет, кажется, демон язвы наконец изгнан; спасибо за твое молоко, Джим, - сказал Каролинус. Он плеснул в свой кубок вина из кувшина, стоявшего на столе. - Могу сказать, я рад, что избавился от него. Молоко - самый противный продукт, который только можно выдумать. А беспомощных младенцев еще заставляют его пить! Варварство! - Думаю, младенцы относятся к этому иначе, чем ты или кто-нибудь вроде тебя, маг, - резонно возразила Энджи. - Ты еще не настолько стара, чтобы так думать, - отрезал Каролинус. Он отхлебнул глоточек вина и поставил кубок на стол. - О чем это я собирался тебе рассказать? - задумался волшебник. - Что-то о твоем походе во Францию. - Как, ты слышал об этом? - удивился Джим. - А ты найди хоть кого-нибудь в радиусе пятидесяти миль от твоего замка, кто еще не слышал об этом, - отозвался Каролинус. - Но я узнал о твоем намерении не из сплетен. Весть об этом пришла ко мне в тот же миг, как ты решил отправиться на войну. Вот мне и пришло в голову, что раз ты собрался совершить такую глупость, то тебя следует предупредить о... Он замолчал, раздраженно барабаня пальцем по крышке стола. - О чем это я? - спросил он сам себя и замолчал, очевидно, озабоченно копаясь в своей памяти. Джим и Энджи из вежливости несколько минут сидели молча, а когда Каролинус, видимо, окончательно запутался в своих мыслях, Энджи снова заговорила. - Надо полагать, ты не одобряешь поход Джима во Францию? - спросила она. - А! Вот! - встрепенулся волшебник, начиная с самого начала. - Не знаю. Молодому магу надо попробовать все, так что в походе он может поднабраться опыта. Он проницательно посмотрел на Джима. - Только не давай убить себя! - сказал он. - Абсолютно пустоголовые люди направо и налево убивают друг друга, не имея на это никаких причин. То, что мы сделали у стен Презренной Башни, имело какой-то смысл. Но скакать галопом во Францию, чтобы привезти назад какого-то юнца, который там оплошал, - просто смешно! - Я же не для себя туда собираюсь, - искренне признался Джим. - Но хватит о походе во Францию; я ужасно рад тебя видеть. Ты пришел как раз вовремя. У меня есть к тебе один важный вопрос... - Уверен, что я бы вспомнил, если бы не пытался вспомнить, - бормотал Каролинус себе под нос. - Вертится на языке, а слова подобрать не могу. - Понимаешь, - Джим прочистил горло, - у меня небольшая проблема. Наверху лежит огромный мешок отборных драгоценных камней. - Ты сказал, драгоценностей? - по-прежнему рассеянно переспросил Каролинус. - Должен сказать, они никогда не привлекали меня. Однако судьбы людей похожи на - а-а-а, опять сорвалось! Вельзевул и Черные Грозовые Колокола! - Драгоценности? - повторила Энджи, уставившись на Джима. - Джим, ты сказал, драгоценности? - Да, - ответил Джим. - Я расскажу тебе попозднее, Энджи. Дело в том, Каролинус, что это лучшие камни из сокровищниц клиффсайдских драконов. - Ах, да, - сказал Каролинус, отпивая из кубка. - Паспорт. Ну, конечно. Я должен был догадаться сам. Но я не могу ни о чем думать, и это как будто не так важно, как то, о чем я пытаюсь вспомнить. - Джим, ты добыл драгоценности для паспорта? - спросила Энджи. - Где же они? Я хочу взглянуть на них. - Наверху, в спальне, - бросил ей Джим, не отводя глаз от Каролинуса. - Дело в том, маг, что драгоценностей набрался целый мешок. Если бы ты указал мне, где я должен искать заклинание, которое позволило тебе уменьшить Энциклопедию Некромантии... - Ни в коем случае! - набросился на него Каролинус. - Джим, вспомни, что ты маг только класса "D". А класс "D" слишком невежествен, чтобы знать об этом. Заклинания, уменьшающие объект, относятся по крайней мере к классу "C", если только ты не настолько способен, что можешь сам найти его в энциклопедии и без наставника научиться использовать его. Нет-нет, об этом и речи быть не может. Шаг за шагом, Джеймс. Только так можно достигнуть прогресса. Прежде чем ты попытаешься бежать, тебе надо научиться ходить. - Но этот мешок высотой с полменя! - запротестовал Джим. - Ну да! - восхитилась Энджи. - Да, Энджи, да! - с легким раздражением подтвердил Джим. - Я уже сказал, он наверху, в спальне. Я покажу тебе его, как только мы с Каролинусом договорим. - В спальне? - переспросила Энджи и поднялась. - Мне все равно надо кое-что взять оттуда. Так что, в любом случае, надо идти... - Маг, помоги мне, - взмолился Джим. - Я отвечаю за эти драгоценности. Может, всей казны Англии не хватит, чтобы расплатиться за них. Как же я буду таскать их с собой и как мне уберечь их от воров? Практически любой, кому не претит мысль о грабеже, охотно рискнет своей шеей даже ради одного камушка. Ты можешь себе представить, в каком положении я окажусь, если пропадет хоть что-нибудь? - Ладно, ладно, - урезонил его Каролинус. - Я помогу тебе. Так и быть, я уменьшу драгоценности. - Сейчас принесу, - сказал Джим. - Нет-нет, ни в коем случае! - Каролинус взмахнул рукой, и мешок, который Джим так бережно прятал под шкурами в спальне, появился на столе между ним и Каролинусом. Тут и Энджи вернулась. - Не развязать ли... - начала она, но мешок уже уменьшился до такого размера, что казался крошкой хлеба. Каролинус протянул руку и взял его. Пожалуй, мешок стал даже меньше, чем Энциклопедия Некромантии после того, как маг уменьшил ее, чтобы Джим смог проглотить толстый том заклинаний. - Готово,