анции, вы должны встретиться и составить такой план спасения принца, который сочтете нужным, исходя из обстоятельств. Понятно? Ты, сэр Жиль, и ты, сэр Джеймс, - продолжал Чендос, - вы оба выбраны для этого задания, потому что обладаете особыми... скажем, талантами. Это вы и без меня знаете. Если кто-то из вас не знает о способностях другого, то, если вы пожелаете, их на какое-то время можно оставить в тайне. Я удовольствуюсь тем, что рассказал мне о тебе, сэр Жиль, граф Нортумберлендский, а что до тебя, сэр Джеймс, то после твоего сражения у Презренной Башни сказки и песни о тебе гуляют по всей Англии. С завтрашним утренним отливом вы должны отплыть во Францию, в порт Брест. Вы умеете писать и читать? - Я выучил буквы, - сказал сэр Жиль, горделиво подкручивая ус, - и могу немного читать и писать по латыни. С помощью тех же букв я могу писать и по-английски. Сэр Джон довольно кивнул. Он повернулся к Джиму. - Да, - ответил Джим. Брови сэра Джона приподнялись. - Ты говоришь как человек, весьма уверенный в себе, сэр Джеймс, - сказал он. - Должен ли я понять это так, что ты и пишешь и читаешь равно хорошо? - Я умею писать и по-латыни, и по-английски, а также по-французски, - заявил Джим. Сэр Джон перевернул один из листов на столе так, чтобы он лежал вверх чистой стороной. - Будьте любезны, сэр Джеймс, возьмите перо, оставленное Сендриком, - попросил сэр Джон, - и напишите на этом листе то, что я продиктую. Джим подошел к аналоеподобной мебели Сендрика, взял перо и, увидев маленькую чернильницу, прихватил ее с собой на стол сэра Джона. Он окунул перо в чернильницу, стряхнул лишние чернила с кончика пера и нацелился на бумагу. Тут его осенило. - Прости, сэр Джон, - сказал он, - я забыл, что мой стиль письма и манера орфографии могут быть тебе незнакомы. Если ты пожелаешь, я буду писать печатными буквами, хотя это медленнее, чем скорописью. Сэр Джон улыбнулся. Джиму стало неловко, он почувствовал, что рыцарь решил, что он наплел лишнего и теперь пытается дать задний ход. Однако сэр Чендос промолчал и откинулся на спинку кресла. - Пиши, - сказал он. - В море пять французских кораблей... Джим написал строчку печатными буквами на пергаменте, оставляя пробелы между словами побольше, чтобы не было сомнения, что буквы принадлежат другому слову. Он остановился и поднял глаза, ожидая, что сэр Джон продолжит диктовку, однако рыцарь уставился на Джима, подняв брови. - Безусловно, ты проворен в обращении с пером, сэр Джеймс, - сказал он. - Не часто увидишь столь быстрого писаря. Я бы хотел взглянуть на это прежде, чем продолжу диктовать, - возможно, в том нет нужды. Он повернул лист так, чтобы видеть буквы, и нахмурился, глядя на них. - И в самом деле, ты странно пишешь, сэр Джеймс, - пробормотал он. - Правда, читается это легко. Но ты говорил о двух способах письма? - Да, сэр Джон, - ответил Джим. - Это я написал печатными буквами. Однако я и люди той страны, откуда я пришел, когда хотят переложить слова на бумагу или пергамент, предпочитают писать иначе. - Я хочу увидеть как. Ты назвал это... - Скорописью, сэр Джон, - ответил Джим. - С твоего разрешения, я напишу несколько слов дважды: скорописью и печатными буквами, чтобы ты мог сравнить. - Давай, - сказал сэр Джон, пристально наблюдая за ним. Джим подтянул пергамент к себе и написал пару слов так разборчиво, как сумел. Затем развернул лист так, чтобы тот был обращен к Чендосу. Сэр Джон взглянул на буквы. - Действительно, мне трудно, если не невозможно прочесть это, - сказал Чендос. - Я не уверен, что кто-нибудь из нас сможет разобрать то, что ты называешь скорописью. Однако, сэр Джеймс, должен признаться: скорость написания этих непонятных знаков поразила меня. Но с другой стороны, я прошу тебя больше так не делать. Пиши лучше первым способом. Повтори, как ты это назвал? - Печатные буквы, - повторил Джим. - Когда ты диктовал мне, я писал печатными буквами. - Чем больше я разглядываю эти буквы, тем сильнее мне кажется, что они удивительно ясны, несмотря на то что странноваты, - произнес сэр Джон. - Они весьма помогут нашему делу, если нам придется обменяться короткими посланиями, причем побыстрее. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты пишешь по-латыни и по-французски. - Пожалуйста, сэр Джон, - ответил Джим и написал на листе несколько слов. - Прекрасно! - восхищенно закивал сэр Джон, глядя на только что написанные строки; на сей раз Джим предельно старательно выводил каждую "печатную" букву. - Не скажу, что смог бы прочесть хоть букву, если бы ты писал скорописью, но не сомневаюсь, что ты это можешь. Я надеюсь, что духовные лица, в особенности французы, смогут прочесть по крайней мере то, что ты напишешь, как ты называешь это, "печатными" буквами. Это было бы превосходно. Он внимательно посмотрел на Джима. - Я полагаю, что способность писать так быстро связана с тем особым талантом, о котором я уже упоминал? Джим заколебался. Он испытывал искушение сообщить сэру Джону, что в его стране любой умеет писать не хуже, чем он сам. Но из осторожности Джим предпочел уйти от ответа. - Если ты извинишь меня, сэр Джон, - сказал он, - то я не буду отвечать. - А... - произнес сэр Джон, серьезно глядя на Джима. Он кивнул. - Конечно, чтобы так писать, нужен особый талант. Понимаю. Мне нечего больше об этом сказать. Осталась еще парочка вопросов. Он снял со своей руки одно из простых колец и передал его Джиму. - Сэр Джеймс, - начал он, - джентльмен твоего ранга должен носить кольцо. Оказавшись в Бресте, ты остановишься с сэром Жилем на постоялом дворе с зеленой дверью. Кстати, по-французски он так и называется - "Зеленая Дверь". Там вас ждет свободная комната. Ждите там человека, на пальце которого будет такое же кольцо. Я бы хотел попросить тебя надеть кольцо сразу же, как войдешь на постоялый двор, и не снимать до тех пор, пока не увидишь этого человека. Он скажет тебе, что следует делать дальше. Теперь один вопрос - какой у тебя девиз? - Девиз? - переспросил сбитый с толку Джим. Но сэр Джон уже повернулся к двери и возвысил голос. До этого момента он говорил очень тихо, но не настолько, чтобы Джим не смог предположить, что у Чендоса неплохой тенор. И вот сэр Джон перешел на крик, а Джим обнаружил, что рыцарь обладает прекрасными вокальными данными. Вдруг Джим вспомнил, что в XIX веке лучшими пехотными офицерами были именно теноры, поскольку им приходилось перекрикивать все шумы битвы, включая даже пушечные выстрелы, чтобы солдаты услышали приказ. Тенор сэра Джона в этом отношении обладал высокой проникающей способностью. - Сендрик! - позвал он. Дверь отворилась почти немедленно, и худой плешивый мужчина, чье перо одалживал Джим, появился в дверном проеме. - Сэр Джон? - вопросительно сказал он. - Щит сэра Джеймса и художника, - приказал сэр Джон. Сендрик вышел, закрыв за собой дверь. - От графа Нортумберленда, - объяснил сэр Джон, поворачиваясь к Джиму, - на приеме в замке его величества я имел удовольствие узнать, что король пожаловал тебе герб. Конечно, в твоей родной стране у тебя уже есть герб. Тем не менее, поскольку ты - один из нас и живешь в нашей Англии, ты должен иметь английский герб. Это в какой-то мере предписано законом. Словом, опытный художник геральдической палаты привез из Лондона все необходимые ему сведения и уже заканчивает рисовать на твоем щите герб. - На моем щите? - переспросил Джим. Он ничего не мог понять: ведь его щит внесли на постоялый двор под присмотром Теолафа, и он должен лежать в их мешке, вместе с прочим багажом. - После первого разговора с сэром Джоном я послал за твоим щитом моего оруженосца, - пояснил сэр Брайен. - Он сказал, что ты беседовал во дворе трактира с сэром Жилем, а он не хотел тебе мешать, так что просто поднялся по лестнице, объяснил все Теолафу и забрал щит, чтобы принести его сюда. - А... - сказал Джим. Дело в том, что, когда они покинули Маленконтри, Джим обтянул свой щит холстом. Его металлическая блестящая поверхность так и оставалась девственно чистой, хотя Брайен уверял, что Джим может нарисовать на нем тот герб, который ему больше нравится, и никто даже слова не скажет, лишь бы он отличался от других. На самом деле Брайен никак не мог понять, отчего Джим первым делом не изобразил на своем щите герб, который, по его собственным словам, был у него в далекой стране Ривероук, из коей он прибыл. Колебания же Джима объяснялись тем, что ему было неловко вспоминать, как он объявил о своем несуществующем титуле и фальшивом гербе, выдуманном на скорую руку при первой встрече с Брайеном. Пока он размышлял обо всем этом, дверь вновь отворилась, и в сопровождении Сендрика в комнату вошел невысокий человечек, скрюченный подагрой; вряд ли ему было больше сорока: волосы только начали седеть, да и большая часть зубов еще оставалась на месте, однако, глядя на его морщинистую кожу и неуверенные шаги, ему можно было дать все семьдесят. Человечек нес ничем не покрытый щит Джима, но его лицевая сторона была скрыта от зрителей. Сендрик подошел к столу, молча взял перо и вернул его на свой "аналой". Художник подошел поближе, поклонился сначала сэру Джону, а затем и остальным и поставил щит, по-прежнему закрывая рисунок. - Ну, художник, - обратился к нему Чендос, - ты закончил? - Да, сэр Джон, - ответил тот скрипучим голосом, - рисунок еще не высох, так что я бы попросил, чтобы никто не прикасался к нему по меньшей мере час. Могу я показать его? - Для того ты и здесь, - немного раздраженно сказал сэр Джон. Однако человечек совершенно не испугался и не обиделся. Он просто повернул щит лицевой стороной к зрителям. Джим внимательно разглядывал рисунок. Вот что он увидел на металлической поверхности: дракон, стоящий на задних лапах, обведенный тонкой золотой каймой, по цвету похожей не столько на краску, сколько на металл. Фон щита был темно-красным. - Ты понимаешь, что в Англии и во всех христианских странах, - объяснил сэр Джон, - закон требует, чтобы твой - э-э-э - талант был обозначен на гербе красным цветом, чтобы всякий благородный рыцарь, желая вступить с тобой в поединок, знал о преимуществе, которое дает тебе твой талант. Джим понял его с полуслова. Он едва ли владел магией настолько, чтобы стать опасным для своего противника в обычной битве - разве что мог обернуться драконом, - но нет ничего удивительного в том, что тот, кто хоть отчасти знаком с магическим искусством, считается куда более грозным бойцом, нежели обычный рыцарь. Что ни говори, подумал Джим, а это хоть немного научит осторожности тех рыцарей, которые - и таких людей большинство - охотно нападают на слабейших, лишь бы те обладали рыцарским званием и были вооружены. Так что Джим предпочел молчать о своих "талантах"; он уже многие месяцы учился не задавать вопросов, а принимать все так, как оно есть, и приноравливаться к этому миру. Однако от него ждали какого-то изъявления чувств. Джим повернулся к сэру Джону. - Я в долгу перед его величеством и графом Нортумберлендом за этот герб, - начал он, - а также перед тобой, сэр Джон, - он повернулся к маленькому человечку, - и тебе спасибо, художник. Я должен отплатить за герб, пожалованный мне королем Англии. Не откажи в любезности, передай мою глубокую признательность и благодарность его величеству и благородному графу, если найдешь это возможным, сэр Джон. Мне очень понравился этот герб. - Я рад, сэр Джеймс, - ответил сэр Джон, - что ты смог выразить свою благодарность столь куртуазно, во всяком случае, мне так кажется, и я уверен, что граф де Нортумберленд и его величество решат так же. Сендрик откашлялся. Сэр Джон внимательно посмотрел на него, а затем вновь повернулся к трем рыцарям. - Ну, время не ждет, - сказал он. - У меня много дел. Собирайтесь и как можно скорее садитесь на корабль. Итак, джентльмены, вы можете идти. Если будет на то воля Божья, мы увидимся во Франции. Джим, Брайен и сэр Жиль, кланяясь, вышли из комнаты. 13 Занималась утренняя заря. Джим стоял, опершись на планшир борющегося с волнами маленького, неуклюжего суденышка, на котором они за ночь пересекли Английский Пролив и вышли к берегам Франции. Несмотря на то что сэр Джон велел им отплыть с утренним отливом, капитан судна настоял на отправлении вечером того же дня, когда состоялась беседа рыцарей с сэром Джоном Чендосом. У капитана были на то веские причины. По обе стороны пролива судовладельцы и шкиперы сознавали, что снова назревает война между двумя державами. Это повлекло за собой смещение всех морских торговых путей к югу. А в открытом море каждый корабль становился пиратским, когда встречался с другим, меньшим по размеру или представляющим собой легкую наживу. Капитан их судна, подобно большинству других, являлся одновременно и его владельцем. Если бы с его кораблем что-то случилось, он потерял бы единственное средство к существованию. Призывая в свидетели всех святых, хозяин клялся, что только ночью можно безопасно перевезти троих рыцарей в Брест. В плохую погоду он бы никогда этого не предложил, но сегодня и ветер, и почти полная луна благоволили путешественникам. Однако, несмотря на благоприятные условия, конструкция посудины в сочетании с волнением на море приводили к тому, что утлое суденышко бросало из стороны в сторону. Сэра Брайена тошнило практически с самого момента отплытия из гавани Гастингса. Сэр Жиль, напротив, чувствовал себя прекрасно. Что касается Джима, то он еще в детстве обнаружил, что по какой-то странной причине совершенно не восприимчив к морской болезни. Сейчас его больше беспокоил вопрос, останется ли цела эта скорлупка, если вдруг разыграется шторм, пусть даже небольшой. К счастью, погода на протяжении всей ночи была неправдоподобно хорошей, как и обещал капитан. Почти на заре они миновали Нормандские острова, но старались держаться подальше от берега, хотя владелец их судна явно относился к той породе навигаторов, которые предпочитают видеть берег на горизонте на протяжении всего путешествия, что, как знал Джим, было общей чертой всех мореплавателей того времени. Однако по мере того, как небо светлело, они стали приближаться к темной линии на горизонте. После некоторых колебаний Джим решил, что это все-таки земля, а не гряда нависших над горизонтом туч. К тому времени ясное утро уже вступило в свои права, и Джим увидел, что они довольно близко от берега, тянувшегося вдоль линии горизонта насколько хватало глаз. Пройдя вдоль борта, он подошел к приземистой фигуре капитана, который стоял на носу корабля, широко расставив ноги и пристально глядя перед собой. - Где мы? - осведомился Джим. - Входим в воды Бреста, - капитан не спускал глаз с воды и берега впереди. - Господи, помоги нам! - Он перекрестился. - Здесь полно подводных скал, и мне нужно... Ему не удалось закончить фразу, так как судно внезапно содрогнулось от резкого толчка, заскрежетало и замерло, как на приколе. - Господи, помилуй! - застонал капитан, заламывая руки. - Мы застряли. Этого я и боялся! Мы прочно сели! Джим с удивлением уставился на него, поскольку тот ничего не предпринимал, а просто стоял, где стоял, судорожно сцепив пальцы и даже не вытирая стекающих по щекам слез. За спиной Джима послышался шум торопливых шагов, и вся команда, человек шесть, подбежали, столпились на носу корабля, обступив капитана, и стали смотреть вниз на воду. Судно действительно крепко село и не двинулось с места ни на дюйм, несмотря на то что единственный парус был туго надут ветром. - Тебе видно что-нибудь? - теребил соседа один из членов экипажа. - Нет, - отвечал тот, не отводя взгляда от воды. - Что происходит? Почему вы ничего не пытаетесь предпринять? - обратился Джим к капитану. - Тут уж ничего не поделаешь, сэр рыцарь, - тот так и не поднял глаз на Джима. - Эти скалы тверды, как железо. Мы прочно застряли здесь. Скоро мы все погибнем от голода и жажды, а может быть, ветер снимет нас со скал, и тогда судно пойдет ко дну, так как днище наверняка пробито. - Быть не может, чтобы ничего нельзя было сделать, - возразил Джим. - На борту есть шлюпка. Почему бы не спустить ее на воду, не привязать к кораблю и не попробовать столкнуть судно с рифов, работая веслами на шлюпке изо всех сил. Но капитан безмолвно покачал головой. Слезы теперь уже ручьем хлынули по его щекам. - Что случилось? - раздался голос Брайена над ухом Джима. Джим обернулся и обнаружил за спиной рыцаря. - Похоже, мы налетели на подводную скалу, Брайен. Я пытался заставить капитана что-нибудь предпринять, но, кажется, он считает любые действия бесполезными. - До земли всего две-три мили, и он утверждает, что ничего не поделаешь?! - Сэр Брайен фыркнул. - Каким же отъявленным трусом нужно быть, чтобы так легко сдаться? - Он повысил голос: - Эй, ты... Капитан промолчал, несмотря даже на сильный удар в плечо, развернувший его почти на 360 градусов. Он, похоже, был охвачен безумием скорби и отчаяния. Брайен обрушил на несчастного град ударов, но тот не обращал на него никакого внимания. Кинув взгляд через плечо, Джим дотронулся до руки Брайена, пытаясь отвлечь его от бесполезного занятия. - Где сэр Жиль? - Будь я проклят, если знаю! - прорычал Брайен, снова повернувшись к капитану. - Ты мужчина или сосунок сопливый? Стоишь тут, как истукан, плачешь и даже пальцем не пошевелишь. С тем же успехом он мог бы обращаться к человеку, погруженному в глубокий транс. Джим, влекомый внезапным любопытством, оставил друга разбираться с капитаном, а сам направился к корме в поисках Жиля. Ему казалось в высшей степени странным, что третий рыцарь не присоединился к ним на носу корабля, где царило возбуждение. Вся палуба мелкого суденышка, как, впрочем, и трюм, была забита коробками и тюками; матросы крепко привязали груз, чтобы он не сдвинулся во время качки. Поэтому Джиму пришлось протискиваться сквозь штабеля всякого добра, наваленного выше его головы, и постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь крепежный канат. В результате он увидел сэра Жиля только в тот момент, когда уже почти пробрался к корме. Обогнув высокую стену, сложенную из бочонков, Джим внезапно наткнулся на того, кого искал. К немалому удивлению Джима, сэр Жиль снимал с себя последнюю одежку. Раздетый, почти круглый, розового цвета, он был похож на херувима с пшеничными усами. Джим ошеломленно уставился на него. - Что ты собираешься делать? - Проклятье! Ну ладно, смотри, если хочешь. - Сэр Жиль свирепо посмотрел на Джима. - В моих жилах течет благородная кровь. Она передавалась из поколения в поколение. Я ничуть не стыжусь. Просто не рассказываю об этом каждому встречному-поперечному. Если тебе интересно, я собираюсь взглянуть на дно судна и выяснить, как именно оно застряло и что его держит. Абсолютно голый, он подбежал к борту корабля, вскарабкался наверх, на мгновение застыл, наклонившись вперед, и плюхнулся в воду. Откликнувшись эхом, до Джима донесся громкий всплеск. Инстинктивно рванувшись следом за Жилем, Джим поспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как, коснувшись поверхности воды, тот превратился в лоснящегося серого тюленя. Тюлень сделал стойку, на мгновение высунув голову из воды, посмотрел на Джима глазами сэра Жиля, пролаял что-то, повернулся, нырнул и исчез. Джим стоял неподвижно, глядя на воду. Вот, значит, что за особенность или талант у сэра Жиля. Он - так называемый "силки", или, как гласит древнее определение, "человек на земле, тюлень на море". Джим развернулся и поспешил назад, на нос корабля. Там он обнаружил, что Брайен буквально измолотил бедного капитана. Остальные члены экипажа стояли позади и явно не собирались вмешиваться. Их было шестеро. На поясе у каждого в ножнах висело по длинному ножу. Но, то ли боясь, что Брайен пустит в ход меч, то ли просто потому, что он - рыцарь, а может быть, даже из-за того, что, виня своего капитана в случившемся с ними, матросы не видели ничего дурного в том, что кто-то задаст ему трепку; они просто стояли и наблюдали за происходящим. Джим поморщился. Сэр Брайен, будучи великодушнейшим и добрейшим человеком, жил, тем не менее, по жестоким законам, к которым и Джим, и Энджи приспосабливались с большим трудом. Подойдя к рыцарю, Джим перехватил его руку. - Брайен, что ты делаешь? Брайен резко повернул голову, но расслабился, когда увидел, что это его друг. - Что с тобой, Джим? - удивился он. - У парня вышибло мозги, и я просто пытаюсь вколотить в него немного разума. - Таким способом ты ничего не добьешься. У него глубокий эмоциональный шок. - Глубокий... - Брайен озадаченно посмотрел на Джима. - Э... Джеймс, ты имеешь в виду что-то магическое? Джим использовал в разговоре слова, которые приходили ему в голову сами собой, и не задумывался над тем, поймут ли их в этом мире. Даже если такие слова здесь и существовали, то смысл выражения для Брайена мог быть совсем иным. Секунду Джим боролся с желанием растолковать, но потом, вспомнив, что в большинстве случаев ему не удавалось перекинуть мост над пропастью, разделяющей средневековое общество и технократическое общество двадцатого века, воздержался от пояснений. Слишком велика была вероятность того, что, как бы доходчиво он ни объяснял, Брайен все равно не понял бы. С точки зрения Брайена, было в высшей степени разумно колотить по голове расстроенного человека до тех пор, пока его мозги не утрясутся до нормального рабочего состояния. Точно так же в том мире, откуда пришел Джим, человек мог осыпать ударами и пинками электронное устройство в надежде, что оно снова заработает. Кроме того, им предстояло дело поважнее. Объяснять что-либо представлялось Джиму неблагоразумным, проще было просто соврать. - Можешь назвать это так, Брайен. - Джим вздохнул. - Да и кроме того, у нас есть сейчас забота поважнее. Нам нужно поговорить с глазу на глаз. - Ладно, - согласился Брайен, оставив в покое окончательно отключившегося капитана. - Пойдем на корму... Стоять! Последнее слово он выкрикнул со всей властностью человека, привыкшего командовать вооруженными силами. - Первому, кто коснется той маленькой шлюпки без приказа сэра Джеймса или лично моего, я отрублю руку, - грозно предупредил Брайен. Человека четыре, рванувшиеся к шлюпке, моментально застыли на месте. Небольшая шлюпка была рассчитана на троих, но в экстремальных условиях могла вместить и четверых. - Вы все - в тот конец палубы, вместе с капитаном, - приказал Брайен. - Если я увижу, что кто-то из вас не так близок к остальным, как сельдь к сельди в бочке, он будет иметь дело со мной. А теперь, Джеймс, - Брайен снова повернулся к Джиму, - давай отойдем. Они направились к корме, пробираясь между узлов и тюков. Брайен пару раз бросал взгляд через плечо, чтобы убедиться, что никто из команды не тронулся с того места, где он их оставил. Он послушно следовал за Джимом. Они обогнули пирамиду бочек и подошли к месту, где на палубе лежала одежда сэра Жиля. - Что это? - Брайен наклонился и поднял камзол. - Где Жиль? Почему одежда лежит, а Жиля нет? - Об этом я и хочу тебе рассказать. Он нырнул за борт, чтобы подплыть под днище корабля и посмотреть, каким образом мы сели на скалу и что именно нас держит. - Неужели? - Сэр Брайен бросил камзол и перегнулся через борт. - Я даже и представить себе не мог, что джентльмен может плавать почти как рыба - нырять на глубину, на которой, по моим представлениям, находится днище! - Не перебивай. - Джим задумался. - В другой ситуации я бы сохранил тайну, доверенную мне Жилем. Однако ты и сам все увидишь, так как я думаю... Но в этот момент Брайен прервал его. Он обернулся, высунул голову из-за бочек и заорал находящимся на носу: - Эй! - Еще несколько минут он смотрел в ту сторону, потом обернулся к Джиму. - Один из них вроде бы все-таки попытался проскользнуть к шлюпке. В их случае это будет "sauve qui peut" [спасайся, кто может (фр.)]. После того как несколько человек доберутся до шлюпки, а на ней до берега, вряд ли кто-то из них вернется, чтобы спасти остальных, как поступил бы джентльмен. Так что ты говорил, Джеймс? - Я собирался сообщить тебе одну вещь о Жиле; это что-то вроде его семейной тайны. Как я уже сказал, при других обстоятельствах я бы не обманул его доверия, но, чтобы бросить ему веревку и помочь взобраться на борт, когда он вернется, понадобимся мы оба. Все равно ты сам все увидишь. Брайен, сэр Жиль, погружаясь в морскую воду, превращается в тюленя. - А... - задумчиво протянул Брайен, - силки. Я заподозрил его в этом, еще когда он впервые упомянул в разговоре свое поместье в Нортумберленде, на берегу моря. Он снова высунулся из-за бочек. Джим не видел выражения его лица, но Брайен не оборачивался довольно долго. - Джеймс, эти мошенники таки доберутся до шлюпки и удерут, если мы не будем постоянно следить за ними. Пока мы оба будем торчать на корме, по крайней мере несколько человек могут успеть добежать до лодки, спустить ее на воду и отплыть, а она нам еще пригодится. Я могу удерживать их на одном месте, только посматривая туда время от времени. Но в тот момент, когда им покажется, что я про них забыл надолго, эти молодцы возьмутся за дело как следует и слиняют. - Да, - согласился Джим. - Но что, по-твоему, мы можем сделать? - Я не могу ничего, кроме как просто стоять над ними. Но ты сказал, что я нужен здесь. Сам же ты можешь вселить в них такой ужас, что они и шевельнуться не посмеют. Покажи им свой щит. Скажи, что ты колдун, и произнеси над ними заклинание. Чтобы каждый, кто пошевелится, превратился в жабу или что-нибудь в этом духе. Тогда мы сможем спокойно стоять к ним спиной. Ради спасения души никто из них не посмеет тронуться с места. В глубине души Джим почувствовал легкую досаду. Простодушная вера Брайена в то, что Джим способен сотворить любое чудо, и раньше доставляла ему небольшие неприятности. По-видимому, с точки зрения Брайена или ты - маг, или нет. Если ты маг, то должен уметь все, что делают маги. И это несмотря на то, что сэр Брайен прекрасно осведомлен, что Департамент Аудиторства присвоил Джиму класс "D", тогда как есть маги, у которых, подобно Каролинусу, класс ААА+. Во всем мире магов такого высокого класса только трое. Джим не имел ни малейшего представления о том, как превращать людей в жаб, независимо от того, совершат они какой-нибудь поступок, запускающий механизм превращения, или нет. Однако после недолгих размышлений он решил, что, если Брайен свято верит в то, что Джим может наложить такое заклятье, то моряки наверняка поверят не меньше. - Превосходная идея, Брайен. Так и сделаю. А пока подожди у борта, вдруг Жиль вынырнет. Джим показал рукой на то место, где должен был появиться рыцарь. - С удовольствием. - Брайен поспешил к борту и, перегнувшись через него, стал наблюдать за поверхностью воды. Джим снова пошел к носу судна, огибая бочки, глядя, как расползшаяся было группа моряков снова сбивается поплотнее. Он вывалил свои вещи на палубу и извлек на свет Божий щит. Сняв чехол, Джим поднес щит поближе к собравшимся на носу. Хозяин по-прежнему рыдал, все еще находясь в "глубоком шоке". - Вы видите этот щит? - Джим постарался напустить на себя самый грозный вид, на какой был способен. Матросы оторопело смотрели на него. - Знаете ли вы, что означает красный цвет на нем? - продолжал Джим. - Пусть ответит кто-нибудь один. - Ты... ты - маг, господин, - запинаясь, произнес один из них после продолжительной паузы. - Хорошо, - похвалил Джим. - Вижу, элементарные понятия в геральдике у вас есть. Очень хорошо. - Держа щит в правой руке, он сделал им несколько якобы наделенных глубоким смыслом движений в воздухе между собой и людьми. Они в страхе отпрянули. - Танететэй абамитэй! - торжественно произнес Джим нараспев. - Теперь первый, кто сделает хотя бы шаг с того места, где сейчас находится, навсегда превратится в жабу. Так будет, пока я не вернусь и не сниму с вас заклятье. Матросов охватил ужас. Они вроде и до того стояли плотнее некуда, но, услышав то, что сообщил им Джим, они еще крепче прижались друг к другу. Джим повернулся, надел на щит чехол, подошел к своим вещам и положил его на место. Услышав голос Брайена, кричавшего что-то на корме, он поторопился к другу. Когда Джим обогнул бочки, он увидел Брайена, перегнувшегося через борт. - Подожди минутку, сейчас вернется Джеймс! - кричал он вниз. Джим подошел и увидел за бортом тюленя; тот вынырнул на поверхность и глядел на них. - Прежде чем прыгать в море, мог бы подумать, как ты поднимешься обратно на корабль, - крикнул Брайен тюленю. - Если это образец нортумберлендского благоразумия... Тюлень внизу пролаял пару раз, и лай его звучал не слишком ласково. - Ох, вот и ты, Джеймс, - воскликнул Брайен. - Жиль вернулся. Я тут как раз говорил ему, что ты вот-вот вернешься. Веревку принес? - Нет. Я не успел даже подумать об этом; я ведь накладывал на матросов заклятье, не позволяющее им двинуться с места. Ты не поищешь? А я пока присмотрю за сэром Жилем. - Я буду через минуту. - Брайен исчез за бочками. - Это не займет много времени. На палубе сотни веревок. Они мне уже осточертели. - У тебя все в порядке. Жиль? - Джим перегнулся через борт. - Ты увидел что-нибудь? Тюлень что-то пролаял. Лай был до сих пор раздраженный, но уже не столь злой, каким он обласкал Брайена. Одно не вызывало сомнений: Жиль выражал явное нетерпение. - А вот и я. - Брайен возник рядом с Джимом. В руке он держал конец полудюймового линя. Вместе они перекинули линь через борт тюленю. Тюлень выпрыгнул из воды, и едва он показался над поверхностью, как у него отросли руки и уцепились за веревку. По мере того как существо подтягивалось на руках, оно снова превращалось в абсолютно голого сэра Жиля, который с огромными усилиями, ругаясь на чем свет стоит, забрался в конце концов на борт и перевалился через планшир при помощи друзей. - Проклятье, наверху ужасно холодно! - Жиль дрожал. - Секунды не прошло, а я уже промерз до костей! Дайте мне чем-нибудь вытереться. - Об этом я тоже подумал, - гордо произнес Брайен. - Распорол один из тюков и отрезал мечом кусок холста. Стуча зубами. Жиль выхватил ткань у Брайена и принялся растирать себе тело. - Здесь холодно? - удивился Джим. - В воде должно быть еще холоднее. - Вовсе нет. Вполне комфортно, поверь. - Сэр Жиль закончил растирание. - Но тело, разумеется, у меня было другое. Так как температура воды в море в этих широтах далека от того, что ее можно назвать теплой, Джим решил, что только превратившемуся в тюленя Жилю погружение могло показаться комфортным. - Что ты обнаружил? - нетерпеливо спросил Брайен. - Минутку, - перебил его Джим. - Жиль, Брайен находился здесь, и, разумеется, теперь тоже в курсе... э... таланта вашей семьи, на который ссылался сэр Джон Чендос. Вы оба знаете о моем. Я - маг. - В общем, - заметил Жиль извиняющимся голосом, - на постоялом дворе я знал о тебе не больше, чем ты - обо мне. Если я обидел тебя, то виной тому - мое неведение по поводу вашего истинного положения, господин маг; прошу великодушно простить... - Чепуха, - перебил его Джим. Он не думал, что Жиль, сам будучи силки, воспримет его магические штудии столь же серьезно, как Брайен и прочие. - Мой класс - всего лишь "D", а это говорит о том, что я самый младший по рангу маг. - Тем не менее, - поспешно вставил Брайен, - он заколдовал матросов, там, на носу корабля, чтобы они не смогли сбежать на шлюпке, и дал таким образом нам возможность вытянуть тебя из воды. - Да? - изумился сэр Жиль. - Хорошо. Очень хорошо. Не были бы вы так любезны передать мне мое нижнее белье и рейтузы, ваша светлость... - Жиль, - Джим протянул ему одежду, - раз уж мы вернулись к этой теме, давай сразу разберемся. Если ты помнишь, до этого момента мы называли друг друга по именам. Пожалуйста, давай не будем ничего менять. Ты - силки. Я - начинающий маг. Сэр Брайен - просто достойный доблестный рыцарь. Тем не менее здесь мы все равны и все - хорошие друзья. Итак, называй меня Джеймс. - Как вам угодно. Очень любезно с вашей стороны, ваша... Джеймс. - Сэр Жиль торопливо одевался. - Все же следует учесть, что я просто родился силки, тогда как, чтобы стать магом, как мне кажется, нужно очень много и усердно заниматься. Но если таково твое желание, Джеймс, - поспешил он остановить Джима, который снова собирался что-то сказать, - пусть так и будет. И, Брайен, если только что, когда я был в море, мои слова прозвучали слишком грубо... - Ну, гавкнул пару раз, - прервал его Брайен, - я не слышал ничего оскорбительного. - С твоей стороны это тоже очень любезно, Брайен. - Жиль наконец закончил одеваться. - Теперь насчет корабля. Он, в общем, не так плотно сел на скалу, и днище совершенно цело. - Капитан с ума сойдет от счастья, услышав об этом, - заметил Джим. - Продолжай. Что же ты тогда увидел внизу? - Мы всего лишь сели на небольшой скальный выступ, как на песчаную мель. Сама скала большая и поднимается со дна моря, но корабль застрял не сильно, несмотря на то что кажется неподвижным. Тем не менее прилив вряд ли снимет нас со скалы, потому что мы зацепились так, что можем освободиться, только отведя корабль назад. А сделать это нам удастся, только если мы - настоящие мужчины. Если капитан и его парни дадут мне веревку подлиннее, я могу привязать ее к корме, сплавать со вторым концом к скале недалеко отсюда и обвести веревку вокруг нее, а потом, с помощью устройства для поднимания тяжестей и тому... - Блоки, - подсказал Джим. - Неважно. Как бы оно ни называлось. Парус нужно спустить, так как ветер дует под таким углом, что будет мешать нам, прижимая корабль к скале. Но если они спустят парус и с помощью блоков потянут веревку, обведенную вокруг скалы, я уверен, они смогут стащить корабль со скалы. - Так и сделаем, - подытожил Брайен. - Давайте, время не ждет. Команду перевели на корму. Парус спустили. На корме прочно закрепили трос. Капитан вернулся к жизни, услышав, что есть надежда спасти корабль. Ему объяснили, что они собираются сделать. Рыцари оттащили второй конец веревки подальше от матросов, к носу судна, чтобы Жиль мог превратиться в тюленя, погрузившись в воду, без свидетелей. Коренастый юный рыцарь снова начал раздеваться. - Но как ты собираешься обвести веревку вокруг скалы, ведь у тебя не будет рук? - забеспокоился Джим. - Не вижу ничего сложного. Я буду держать ее зубами, заплыву с ней за скалу, затем обогну ее, проплыву над веревкой, под ней и так далее, пока не завяжу узел, а потом просто затяну его. Таким образом веревка будет крепко сидеть на скале. Вот увидишь, все будет нормально. Матросам останется лишь поднапрячься и сделать свою работу. - Тогда прыгай, - поторопил Брайен, так как Жиль уже разделся. - Мы подождем, пока ты не вернешься, и поможем тебе вытереться и одеться. Потом мы вернемся на корму, чтобы дать указания капитану. Все прошло как по маслу. Когда они перешли на корму, Джим предложил было рыцарям помочь команде тянуть свободный конец якорной веревки, которую прикрепят к блокам, которые, в свою очередь, привяжут к тросу, который Жиль уже прикрепил к подводной скале. Но предложение было с негодованием отвергнуто сэром Брайеном. - Мы рыцари и аристократы, - возразил он. - Если бы в этом была необходимость, мы бы помогли. Пусть они сначала сами попробуют. Наверняка они и без нас смогут справиться с такой ерундой. Джим остался при своем мнении, но промолчал. Матросы тем временем привязывали блоки и якорный канат к тросу. Линь тянулся к узкому барабану с тормозом, предназначенным для того, чтобы стопорить барабан. Приводился в действие тормоз ножной педалью. Капитан расспрашивал сэра Жиля: - Как вы сказали, нос корабля лежит на скале? Жиль в сотый раз терпеливо объяснял, в чем дело. Джиму, пришло в голову, что Жилю, прожившему у моря всю жизнь, уже, наверное, доводилось плавать на кораблях и общаться с матросами. - Это просто небольшой выступ, - объяснял Жиль, - там есть небольшая трещина, направленная в нашу сторону. Нос корабля как раз и попал в эту трещину, но всего на несколько дюймов. Ее стенки держат киль, но едва-едва. Потому и кажется, что судно застряло основательно. Однако это не совсем так. Если потянуть назад, то мы без труда снимемся со скалы. - Возблагодарим же Господа и всех святых! - воскликнул капитан. - Вы слышали, ребята? Один короткий сильный рывок, и мы снова на плаву. Итак, возьмемся дружно за канат, если все готово, и дернем. По-видимому, так оно и было, так как матросы, поплевав на ладони, взялись за веревку и разом рванули. Барабан чуть-чуть повернулся, и трос, поднявшись над водой, вытянулся почти в струну. Рванув еще пару раз, они отвоевали еще небольшой кусок веревки, но судно так и не сдвинулось с места. - Взяли! Взяли! - подбадривал их капитан. - Эй, ребята, налегай дружнее! Матросы, кряхтя, тянули. Вытянули еще несколько дюймов веревки, но судно не дрогнуло. Трос натянулся. Казалось, он был неподвижным, жестким и негнущимся. - Может, если побить их, дело пойдет лучше? - задумчиво предложил сэр Брайен. - Может быть, - согласился Жиль. - Нет! - закричал Джим. Капитан проворно повернулся к двум рыцарям, будто хотел загородить своим квадратным телом матросов. - Нет-нет, господа, - воскликнул он. - У моих людей нет недостатка в желании столкнуть судно. Не обижайтесь, но вы, находясь всегда на земле, понятия не имеете, каких сил стоит сдвинуть корабль такого размера хотя бы на дюйм, даже если он застрял совсем немного. Но мы справимся. Друзья, мы можем это сделать, - закричал он, поворачиваясь к матросам и ухватившись за свободный конец веревки. - Налегли все вместе. Теперь со мной... Хрипло он заговорил нараспев: - Не видал хозяин водяного змея... Шесть грубых голосов подхватили песню: - Но вы, морские волки; вы знакомы с ним, Вы, морские волки, ухватите крепче И сюда тащите змея водяного! Дружно взяли, взяли! Все вы - молодцы! Ухватитесь разом и сюда тащите! Дружно взяли, взяли! Все вы - молодцы! Они пели и тянули веревку. Первый куплет был допет почти до конца, но все оставалось по-прежнему. Но зазвучала последняя строка, судно заскрипело и дрогнуло. Оно вроде бы не сдвинулось ни на дюйм, просто качнулось на месте. Но песня оказалась заразительной. Джим опомнился, когда уже ухватился за канат рядом с грузным капитаном и тянул изо всех сил, распевая песню вместе с матросами. И вот за его спиной появился Брайен, а затем и Жиль. Общее дело, слитный рев десяти луженых глоток объединили их и, казалось, придали им силу, о наличии которой они раньше не догадывались. Не видал хозяин змея водяного, Но вы, морские волки, вы знакомы с ним, Вы, морские волки, ухватитесь крепче И сюда тащите змея водяного! Дружно взяли, взяли! Все вы - молодцы! Ухватитесь разом и сюда тащите! Дружно взяли, взяли! Все вы - молодцы! Рывок за рывком. Пот со лба градом. И вдруг корабль содрогнулся и слегка съехал назад. Через мгновение он уже качался на волнах. Изнуренные люди разом бросили веревку. На секунду воцарилась тишина. - Мы на плаву, - закричал капита