олли способны улыбаться. Однако в этой
улыбке не было веселья.
-- Посмотри на него,-- сказал Мнрогар волку,-- с его маленьким мечом
наготове. -- Потом он обратился к Джиму: Разве ты не знаешь, человек, что
шкура тролля отталкивает меч? Мы сделаны не из такой нежной материи, как ты!
-- Мне не нужен меч, чтобы иметь с тобой дело. Меч я приготовил по
дороге сюда для крыс.
- Здесь нет крыс,-- прорычал Мнрогар.-- Я их всех съел за каких-то сто
лет. После этого они больше не появлялись.-- Тролль посмотрел на Арагха: --
Волки тоже не видят в полной темноте, им нужен хоть слабый свет. Твои зубы
тоже наготове, волк.
-- Мы не видим в полной темноте, тролль. Но у нас есть нос, который все
чует, такого носа нет ни у людей, ни у троллей. В тот день, когда ты
решишься тайно подкрасться ко мне, твои кости будут пережеваны.
И Арагх прошел к светящемуся троллю и остановился рядом с Джимом
напротив Мнрогара. Джим слегка успокоился, но не намного. Окруженный
свечением тролль казался еще крупнее. Джим вдруг вспомнил, о чем только что
говорил Мнрогар. Шкура тролля недоступна мечу.
Джим всегда думал, что это только легенда, но, судя по словам Мнрогара,
можно предположить, что доля истины в этом есть. Но как же тогда быть с
утверждением Арагха, что он перегрызет вены на лапе Мнрогара? Значит,
грязная желто-коричневая шкура не совсем непроницаема.
-- Дело не в мече, Мнрогар. Вспомни. Тем не менее, как я сказал, мне не
нужен меч, ведь у меня в распоряжении магия,-- Он бросил меч в ножны, будто
подчеркивая смысл своих слов.-- Что же до магии, ведь ты не хочешь, чтобы я
испробовал ее на тебе еще раз?
-- Не-е-е-ет! -- Вой тролля был ответом на вопрос, ответом особенно
убедительным, потому что он был исполнен боли.-- Говори, что ты хочешь
сказать, и уходи. Я не люблю тебя. И волка тоже не люблю!
-- А кто любит тебя, Мнрогар? -- спросил Арагх, и челюсть его отвисла в
безмолвном смехе.
-- Никто. И мне никто не нужен!
-- Никто? -- переспросил Арагх.-- Ты две тысячи лет владеешь этой
территорией и защищаешь ее от других троллей. Разве тебе никогда не
приходило в голову, что тебе бы понравилось иногда просто взглянуть на
какого-нибудь своего соплеменника и решить, что с ним приятнее поговорить,
чем подраться? Разве ты об этом не думал? Я скажу тебе, Мнрогар, что в моей
жизни, а она короткая, очень короткая по сравнению с твоей, но вполне
достаточная, бывали моменты, когда мне хотелось поприветствовать кого-нибудь
из моей стаи. Если ты так мало боялся меня, отчего же заговорил со мной,
когда я впервые появился здесь? Отчего не попытался убить и съесть меня?
В подземелье наступила ничем не нарушаемая тишина. Все, казалось,
чего-то ждали.
-- Я тролль,-- сказал Мнрогар.-- Тролли думают не так, как волки или
люди! Чего ты от меня хочешь, маг?
-- Я раздумывал о том, как ты смог бы учуять чужого тролля наверху, в
замке, чтобы никто об этом не знал, кроме одного человека рядом со мной.
-- Учуять? -- взорвался Мнрогар.-- Так сделаем это! Что бы это ни было,
сделаем это...-- Внезапно он замолчал.-- Но я буду там в безопасности? Это
не ловушка?
-- Никакой ловушки,-- ответил Джим.-- Это просто предложение, Давай я
тебе все расскажу, а ты решишь, подходит ли это тебе. Ладно?
-- Ладно или неладно -- как я могу сказать до того, как узнаю?
-- Ты и граф должны сесть со мной за стол и согласиться...
-- Согласиться! -- Рев Мнрогара потряс каменные арки.-- С ним? Да
сначала я разорву его на части, я высосу мозг из его костей! Это мой замок,
а не его... хотя он уверен в обратном! Замок стоит на моей земле, а не на
его! Когда ты приведешь его сюда, ты приведешь его на смерть!
-- Ну и дурак же ты,-- вступился Арагх.
Рев Мнрогара грозил вновь сотрясти замок.
-- Я дурак, волк?
-- Я сказал -- дурак,-- не уступал Арагх.-- Джеймс, который стоит
здесь, знает своих соплеменников лучше, чем когда-нибудь удастся их узнать
тебе. Значит, его мозги работают намного лучше твоих, они работают почти так
же хорошо, как у волка. Выслушай его прежде, чем говорить об убийстве.
Мнрогар фыркнул, но не произнес ни слова. Он поверялся к Джиму.
-- Только граф может провести тебя тайком наверх и найти место, где ты
скроешься от всех. Там ты обнюхаешь всех гостей. Так ты сумеешь найти того,
кто скрывается среди гостей. Конечно, ты сильный, а твою шкуру не пробить
ударом меча, но у людей наверху слишком много мечей, да и самих их слишком
много. Если ты поднимешься другим путем, это приведет тебя к смерти. Только
твой друг граф в состоянии обеспечить тебе безопасность. Подумай как
следует.
Едва Джим упомянул о том, что тролль сам придет к своей смерти, Мнрогар
приподнял лапы со страшными когтями на концах, которые блестели в озарявшем
тролля свечении. Затем он опустил лапы и, не издав ни звука, взглянул на
Джима.
Джим ждал. Тролль думал, и похоже, это был достаточно медленный
процесс. Так и оказалось. Прошло добрых несколько минут, прежде чем Мнрогар
поднял на Джима глаза, блуждавшие от пола к аркам.
-- Тогда скажи мне, почему? -- спросил тролль.-- Почему он это делает?
Он явно чего-то от меня хочет. Зачем еще ему это делать?
-- Он хочет только перемирия,-- ответил Джим, мысленно скрещивая
пальцы, ведь он не только не имел согласия графа, но, вполне возможно, что
граф отвергнет его идею так же, как вначале Мнрогар.-- Ему не нравится, что
переодетый тролль скрывается среди его гостей. Это не нравится ему гораздо
больше, чем тебе. Действуя сообща, вы сумеете выяснить, что это за гость, и
избавиться от него. Поодиночке ни тебе, ни графу этого не сделать. Кроме
того, происходит нечто странное. Разве ты не знаешь, что целая армия
троллей, не сражаясь и не поедая друг друга, собралась вокруг?
-- НЕТ! -- взорвался Мнрогар.-- Их нет. Этого не может быть. Окажись
они на моей территории, я бы знал!
-- Они не на твоей территории,-- вставил Арагх.-- Я никогда не слышал,
чтобы тролли собирались вместе. Но они тут.
-- Вот именно,-- подтвердил Джим.-- И само их пребывание тут как-то
связано с троллем, который скрывается в замке. И мы никак не можем понять,
как троллю удалось принять человеческий облик, а ведь только так он мог
затаиться среди гостей. Но как только ты скажешь нам, кто он, мы выясним,
как он это сделал. Вот что хотим знать мы, маги. И Арагх прав. Сборище
троллей рядом с твоей территорией как-то связано с переодетым троллем. То и
другое по отдельности невозможно, такого не бывает. Если же подобное
случается одновременно, значит, события каким-то образом связаны.
-- Да,-- прорычал Мнрогар. Глаза его тускло блеснули под густыми
бровями.-- А те, собравшиеся, сколько их?
-- Пожалуй, треть от трети тех многих лет, что ты прожил,-- вставил
Арагх.
-- Так много? -- спросил Мнрогар. И Джим впервые услышал новую странную
нотку в громком голосе тролля.-- Но почему их так много, а они не дерутся
друг с другом? Так у нас, троллей, не бывает. И потом, если я погибну,
только один может поселиться на моей территории.
-- Они называют тебя королем троллей,-- сказал Арагх.
-- Я и есть король! -- Мнрогар поднял голову.--Никто из подобных мне не
прожил так долго, никто не сражался так хорошо, никто не побеждал всегда.
Иногда я прятал поблизости остатки моей знатной трапезы, чтобы посмотреть,
не подойдет ли к ним какой-нибудь мелкий тролль. Время от времени я ловил
кого-нибудь, объяснял, что являюсь королем троллей, и отпускал живым, чтобы
он рассказал об этом другим. Пусть научатся держаться подальше от моих
владений.
-- Значит, ты не догадываешься, зачем сюда явились все эти тролли? --
спросил Джим.
-- Я? Откуда мне знать?
-- Может, они собрались в твою честь,-- съязвил Арагх.
-- Они почтят меня, если разбегутся при моем появлении,-- проворчал
Мнрогар.-- Я не знаю, что им здесь понадобилось. Мне не нравится, что они
здесь. Но больше всего мне не нравится тот тролль наверху. Дайте мне
поговорить с этим вашим графом, который утверждает, что мой замок и мои
земли принадлежат ему!
-- Сначала нужно кое-что подготовить. Встреча должна произойти на
нейтральной территории.
-- Это еще что такое? -- В голосе Мнрогара прозвучала подозрительность.
-- Место в лесу, вокруг никого нет. Ты сможешь спокойно и тайно
поговорить с ним. Явятся только я, ты, возможно, Арагх -- больше никого. Но
только ты, я и граф сядем за стол, и я попытаюсь помочь вам обоим мирно
поговорить. Я буду в обличье дракона, о чем ты уже, возможно, слышал,
просто, чтобы не сомневаться, что граф, как и ты, не перейдет опасную черту.
-- Дракона? -- фыркнул Мнрогар.-- Ни одному троллю в тысячу тысяч лет
не перенести дракона. Они наши заклятые враги.
-- Потому что,-- сказал Арагх,-- один на один дракон сожрет тебя,-- а
не ты его.
-- Это ложь! -- взорвался Мнрогар. Челюсть Арагха опять висла в
безмолвном смехе.-- У нас другие причины для ненависти к ним!
-- Скажи лучше,-- мягко вставил Арагх,-- другие причины для страха.
-- Тролль ничего не боится!
Арагх рассмеялся:
-- Я уже сказал, что ты и твои соплеменники просто дураки. То, что ты
сказал, только подтверждает это. Мудрый всегда осторожен. Волки тоже ничего
не боятся, но ни один не бросится в бой, который проиграет.
-- Да,-- задумчиво сказал Джим, вспомнив историю своего двадцатого
века,-- на такое способны только люди.
Но ни Арагха, ни Мнрогара не интересовала глупость людского племени.
-- Что ж, прекрасно. Где я встречусь с этим графом? И пусть он не
приводит с собой еще двадцать человек, одетых в железо!
-- Я только что сказал тебе, на встречу явятся только ты, он, Арагх и,
возможно, еще один маг, мой учитель. Он будет только наблюдателем от
собрания магов и не примет участия в переговорах. Ты ведь понимаешь, что
поводом для встречи является стремление найти общие интересы, чтобы не
вступать в борьбу, а, действуя сообща, найти спрятавшегося тролля? Ты это
понимаешь?
-- Понимаю. Надеюсь, и граф понимает. Хорошо. Те, кого ты назвал, меня
не беспокоят, хотя мне не нравится, что ты будешь в обличье дракона.
Возможно, мне не следует приходить, если ты не будешь тем, кто ты есть,--
человеком.
Джим почувствовал, как искорка гнева загорелась у него в душе.
Некоторое время назад он обнаружил, что драконы очень гордятся тем, что они
драконы, и не хотели быть никем другим в этом мире -- ни людьми, ни другими
созданиями. Еще Джим обнаружил, что и сам стал отчасти драконом. И так уж
случилось, что его драконье мышление иногда брало верх над человеческим. Он
гордился, что он человек, и гордился, что отчасти он дракон.
-- Ты примешь меня как дракона, иначе никаких переговоров не будет и ты
никогда не найдешь тролля среди гостей!
-- Хорошо-хорошо,-- проворчал Мнрогар.-- Но будут только те, кого ты
назвал. В лесу, говоришь?
- Да.
Мнрогар повернулся к Арагху:
-- В лесу? Ты видел это место? Ты тоже там будешь?
-- Буду.
-- Это в лесу, как говорит маг?
- Да.
-- В моем лесу? На моей территории? Не близко от тех мест, где
собираются другие тролли?
-- Нет, не близко.
Мнрогар вновь посмотрел на Джима:
-- Когда?
-- Я не могу точно назвать время,-- осторожно ответил Джим.-- Вероятно,
через день-два. Не думаю, что позже. Я оповещу тебя. А может, это сделает
Арагх? -- Он посмотрел на Арагха.
-- Если я буду поблизости. А теперь пора заканчивать. Надеюсь, все
вопросы разрешены. У меня много дел, мне некогда болтать с вами. Что-нибудь
еще?
-- У меня все,-- ответил Джим.
-- Я подожду,-- сказал Мнрогар.
Арагх повернулся и исчез.
-- Ну, что ж...-- Джим обернулся к Мнрогару, внезапно почувствовав
себя, несмотря на все свои знания в магии, очень неуютно один на один с
троллем.-- Мне тоже пора, Мнрогар.
Не ожидая ответа, он повернулся и направился к лестнице. Свечение
вокруг тролля внезапно исчезло, и Джим обнаружил, что, пока они
разговаривали, его факел догорел. Магия не могла помочь ему, ведь он был на
территории замка. Обнаружив в темноте благословенный свет из конюшен, слабо
просачивающийся через пролеты лестницы, он понял, что мир наверху еще
существует.
Теперь оставалось получить согласие графа на встречу. Это будет Сложная
работа. Граф очень уступает силой Мнрогару, и он это знает.
Глава 21
- Почему? -- требовательно спросил граф.
Граф был упрям, как стадо из двадцати ослов в дурном расположении духа.
Чендос не мог оказать большой поддержки Джиму, разве что время от времени
мягко повторял доводы Джима, почему графу следует встретиться в лесу с
Мнрогаром.
-- Потому что,-- в который раз терпеливо произнес Джим,-- как я уже
объяснял, лучше один большой тролль в подземелье замка, чем много мелких
троллей, кишащих в твоих лесах, пожирающих твою дичь, а возможно, и твой
скот и даже твоих арендаторов и работников. Этот известный тебе тролль,
который охотится на твоих землях, довольствуется лесной дичью. Несмотря на
свои размеры, он ест меньше, чем способна сожрать дюжина троллей помельче.
-- Но это моя земля, черт возьми! И мой долг освободить ее от троллей
-- любых троллей. Вместо того, чтобы договариваться с ним, мне следует с
отрядом своих вассалов затравить его на охоте и убить.
-- Он считает, что это его земля,-- сказал Джим.
-- Чепуха! -- бушевал граф.-- Тролли не могут владеть землей! Моя семья
живет здесь еще с римских времен!
-- Он утверждает, а его размеры дают основания верить ему, что живет
здесь уже тысячу восемьсот лет. Таким образом, он владел этой землей еще до
того, как сюда пришли римляне.
-- Тролли не могут владеть землей! -- повторил граф.
Они вновь вернулись к исходной точке. Граф замкнулся на этом доводе и
ни на шаг не отступал от него.
Джим подумал, что, хотя граф достаточно храбр -- взять хотя бы спуск к
конюшням в сопровождении только двух вооруженных воинов, чтобы посмотреть на
великана, который, по слухам, там живет,-- у него было достаточно времени,
чтобы подумать, вспомнить свои года, свой вес, свой давно заброшенный меч и
решить, что гораздо удобнее встретиться с троллем, приведя с собой небольшой
отряд воинов. Особенно, если речь идет о долге.
Короче, благоразумие явило свой безобразный облик в душе графа, которая
в других отношениях была бесстрашна.
Джим подумал было упомянуть, что Каролинус во всеоружии своей
магической науки будет охранять их и наблюдать за переговорами. Но он
понимал, что на переговорах не должно быть никого, кроме уже названных лиц.
В противном случае граф ухватится за возможность пригласить своего
наблюдателя из числа тех, кто, по его мнению, должен присутствовать, и тогда
переговоры уже не состоятся.
Мнрогар, несомненно, тоже не придет, если появятся не оговоренные с ним
представители. Тролль, возможно, смирится с присутствием Арагха. Но, если
явится кто-нибудь еще, он, скорее всего, исчезнет до того, как будет
произнесено его имя.
Подлинная проблема заключалась в том, что ни у Мнрогара, ни у графа не
было никакого желания договориться. Но они должны договориться. Джим вновь
вернулся к своим доводам, на которые он не слышал ответа:
-- Если ты отделаешься от Мнрогара, милорд, ты не только окажешься
перед фактом, что в твоем лесу много троллей, но и никогда не выяснишь, кто
из гостей -- переодетый тролль.
-- А откуда ты знаешь о нем? -- прорычал граф.-- Все, что нам известно,
рассказал этот Мнрогар или как его там, А слово тролля -- тьфу!
Джим заметил, что вокруг слишком много этих "тьфу", или, возможно,
раньше он не обращал на это внимания.
-- Вряд ли тролль, живущий в подземелье замка, настолько обезумел,
чтобы трясти стены, готовые обрушиться на него самого, если не предположить,
что среди нас находится другой тролль,-- мягко вставил Чендос.
Граф повернулся к нему.
-- Нет, сэр Джон.-- Граф выглядел еще более недовольным, он понимал,
что у него нет достойного ответа на слова Чендоса.-- Это возможно. Я не
совсем уверен. Знаю только, что этот тролль находится внизу, под нами.
-- Да, милорд,-- сказал Джим,-- но твои действия в отношении этого
тролля несколько ограничены. Если ты спустишься вниз с воинами, он ведь
может исчезнуть. Но он не исчезнет навсегда. Правда, он выходит поохотиться
в лесу, но, чтобы поймать его там, нужна большая удача. Он может выйти и
между двумя приемами пищи, ведь он довольно много ест. Скорее, его можно
обнаружить, если найти место, где тоннель выходит в лес. Но ведь если
поставить там часового, тролль обнаружит его до того, как выйдет из тоннеля,
и тогда он выроет еще один тоннель, прямо из своей берлоги. Короче, ты
больше выиграешь, если поговоришь с ним, и меньше -- любыми другими
средствами.
-- Но у меня есть мой долг! -- рявкнул граф. Он посмотрел на Чендоса:
-- Есть у меня долг, сэр Джон?
-- Несомненно, милорд,-- утешил его Чендос.-- С другой стороны, долг
можно рассматривать с разных точек зрения. И может вполне оказаться, что
переговоры с твоим троллем из подземелья -- лучший способ выполнения этого
долга.
-- Ты так считаешь? -- спросил граф. У него не было длинной бороды, как
у Каролинуса, чтобы жевать ее, выражая недовольство в подобных случаях. Но
Джиму показалось, что, будь у графа борода, он бы ее жевал.
-- Конечно, милорд,-- быстро сказал Джим, надеясь, что обнаружил брешь
в обороне графа.-- Вообще говоря, ты единственный, с кем тролль согласен
иметь дело. Он, конечно, не будет говорить ни с кем, кроме тебя, и
предварительные переговоры, скорее всего, абсолютно необходимы для той цели,
которой ты хочешь добиться,-- не допустить дальнейшего расшатывания замка,
не допустить появления новых трещин в стенах.
-- Ты знаешь об этом? -- рявкнул граф, наливаясь яростью. Брови его
сдвинулись.
-- Да, милорд. Каролинус мне рассказал.
-- Ax... гм,-- вздохнул граф, успокаиваясь.
-- Я как раз хотел сказать, милорд,-- продолжил Джим,-- что для того,
чтобы обнаружить неизвестного тролля, несомненно, нужна предварительная
беседа. Она возможна только на самом высоком уровне, между живущим в замке
троллем и тобой.
-- Предварительная беседа? -- Граф широко раскрытыми глазами уставился
на Джима.
-- Переговоры,-- объяснил Чендос.
-- Ах, переговоры,-- протянул граф.-- Что ж, я полагаю, существует...
-- Правда,-- задумчиво, словно только для себя, заговорил Чендос,--
подобного прецедента нет. Сомневаюсь, чтобы какой-либо граф где-либо в мире
вел когда-либо переговоры с троллем столь преклонного возраста, троллем,
который жил здесь, когда римляне правили нашим островом. Вообще говоря, я в
этом уверен. История сохранила бы столь необычное событие. Имя графа было бы
не только большими буквами вписано в монастырские хроники, но и осталось бы
в памяти простого народа...
-- Гм...-- Граф, прочистив горло, вопросительно посмотрел на Чендоса,
который разглядывал, что-то вдали и не хотел встречаться с ним глазами.--
Его имя осталось бы в памяти? Да-да. Полагаю, так и произошло бы, конечно,
случись такое. Да, ты совершенно прав.
Мысли галопом неслись в голове Джима. Брешь, которую он обнаружил в
позиции графа, была очень умно использована Чендосом для того, чтобы задеть
тщеславие хозяина замка. В этом мире четырнадцатого столетия, как обнаружил
Джим, людей отличала важная черта: все они были несостоявшимися актерами.
Наследный принц, например, мог разбрасываться милостями и подарками направо
и налево, как ему заблагорассудится. И делал это, несмотря на все попытки
сдержать его. Он чувствовал себя вправе, ведь это по-королевски. И какую бы
роль судьба ни уготовила человеку, он играл ее до конца.
Каждый король хватался за любую возможность выглядеть большим королем,
чем прочие. Каждый принц стремился быть большим принцем, и так далее,
включая и графа. Это распространялось и на людей более низкого ранга, каждый
стремился показать себя больше и лучше, чем другие из его сословия. Вот и
сейчас граф Сомерсетский, стоя перед Джимом, уже видел, как монахи вписывают
его имя в хроники. Перспективы намечались самые радужные. Граф был рыцарем и
должен всю жизнь оставаться рыцарем, а способы попасть на главную сцену были
весьма опасны, и на это надо еще осмелиться. Таким образом, к тому времени,
когда люди, подобные графу, сэру Брайену или сэру Гаримору, созревали, чтобы
перейти из сквайров в рыцари, они хватались за малейшую возможность, едва
перед ними блеснет луч надежды. Цена раны или даже смерть легко забывалась в
предвкушении удачи. Ясно, что графом сейчас владели такие мысли.
Однако за последние десять лет граф успел осознать, что в жизни есть и
иные ценности, кроме меча и копья. Это осознание вместе с пониманием, что
жизнь хороша, что он может прожить еще довольно много лет, заставили графа
отступить перед соблазном войти в хроники.
Джим рискнул продолжить игру. Граф еще оборонялся, но именно сейчас или
никогда надо подтолкнуть его в нужном направлении. Джим намеревался по
возможности не посвящать графа в то, что Каролинус и Арагх хотят участвовать
во встрече. Джим решил прощупать почву просто потому, что не доверял графу,
полагая, что известное ему может стать достоянием всех.
Если бы граф поклялся не разглашать сказанное Джимом, все было бы
надежнее. Но попросить графа дать такую клятву было бы худшим из
оскорблений. Тот мог заартачиться и заявить, что его слова вполне
достаточно, и вообще-то так, наверно, и есть, но Джим все же сомневался.
-- Не соблаговолит ли милорд пройти к бойнице? -- сказал он.
Они находились в верхней комнате башни, и из бойниц открывался
прекрасный вид на фасад замка и поле между зубчатой стеной и опушкой леса.
-- Зачем? -- рявкнул граф.
-- Я хочу кое-что показать милорду. Это очень важно и должно остаться
тайной, если ты позволишь мне...
Граф издал недовольное ворчание, но подошел к бойнице и глянул в нее.
-- Видишь, милорд, вот здесь, за зубчатой стеной, за опушкой леса,
небольшой проход между деревьями? Возможно, он узок для того, чтобы два
благородных человека могли сразиться на копьях, но во всех остальных
отношениях это прекрасное место. Вокруг густые заросли, за исключением той
стороны, что обращена к замку. Секретность же нужна для того, чтобы мой
учитель Каролинус использовал свои великие магические способности вне замка,
благословленного епископом, и устроил наиболее удобное место для переговоров
между тобой и троллем. Я сяду за стол с вами, а Каролинус будет стоять
рядом. Заметь, мы будем видны с зубчатой стены замка, она оттуда не далее
чем на расстоянии полета стрелы. Твои воины будут наблюдать за нами со
стены, готовые при необходимости тотчас подойти.
-- Ха! -- воскликнул граф, продолжая сомневаться.
-- Здесь есть лишь одна трудность. Дело в том, что тролль ни за что не
согласился бы на встречу, если бы знал, что она состоится на открытом месте.
Поэтому Каролинус использует магию, чтобы троллю казалось, будто он скрыт
плотной стеной деревьев и его никто не видит. Вы же двое и я--в обличье
дракона на случай трудностей с троллем -- будем совершенно невидимы для
окружающих.
Граф уставился на указанное место, потом повернулся и воззрился на
Джима. Вскоре его лицо просветлело.
-- Ха! -- выдохнул он.
Джим оживился. В этом "ха!" он услышал все, что ему требовалось. Однако
взгляд графа вновь затуманился.
-- Но мой долг...-- в сомнении проговорил он и бросил взгляд на
Чендоса.
-- Милорд,-- мягко произнес Чендос,-- о долге, несомненно, следует
думать в первую очередь. С другой стороны, некоторые вещи стоят выше
обыденного...
Глаза Чендоса сверкнули, перебегая от Джима к графу, это длилось лишь
мгновение, и Джим не был уверен, что Чендос бросил взгляд на него. Тем не
менее, лучше воспользоваться возможностью, чем упустить ее.
-- Извините, что прерываю вас,-- сказал Джим,-- но, возможно, в этом
деле имеются отдельные подробности, которые тебе, милорд, лучше обсудить
наедине с сэром Джоном. Пожалуй, мне лучше сейчас покинуть вас, вы всегда
можете послать за мной, как только я понадоблюсь.
Граф хмыкнул, Чендос кивнул, и Джим вышел в коридор, чтобы отправиться
к себе и немного отдохнуть в тишине -- если там возможна тишина -- с Энджи.
-- Когда долг касается важнейших вещей, которые плохо понимают обычные
люди, или даже, если угодно, мелкопоместное дворянство, милорд...--
заговорил Чендос, когда за Джимом закрывалась дверь.
Джим поспешил вниз, испытывая огромное облегчение. У него не было
никаких сомнений, что миссия Чендоса увенчается успехом, тот найдет путь к
сердцу графа. Джим заметил реакцию графа, когда тот услышал, что его воины
будут наготове и помогут, увидев, что между ним и троллем не все гладко. Это
объяснение скорее всего снимет последние сомнения графа. Хозяин замка не
боялся жестокости судьбы. Он боялся потерять то, что осталось ему в жизни,
или получить раны, которые не позволят ему наслаждаться жизнью. В
представление о полноте жизни входила, наверно, и Агата Фалон.
Последнее соображение заставило Джима задуматься. Играли ли граф и
Агата Фалон в обычные игры в интересах какой-то стороны или на кону стояло
нечто большее? Принц Эдуард считал, что целью Агаты является сам король. Но,
возможно, это еще одна загадка, в которой следовало разобраться. У Джима
абсолютно не было времени на решение дополнительных проблем. Сейчас, мрачно
подумал он, спускаясь по лестнице, неплохо бы отдохнуть от рождественских
каникул.
-- Угадай-ка, Энджи...-- заговорил он, входя в свою комнату и видя, что
Энджи, закрыв глаза, откинулась на спинку стула.
-- Что? Что такое? -- вскричала Энджи, широко раскрыв глаза.--
Роберт...-- Она вскочила со стула.
-- Нет-нет-нет...-- Джим жестом показал на стул. Внезапно он
почувствовал себя виноватым, поняв, что Энджи воспользовалась выпавшей ей
редкой минутой отдыха от собственных обязанностей.
Она опустилась обратно на стул, без особой нежности взглянув на мужа:
-- Зачем ты меня разбудил?
-- Извини, Энджи. Я не сообразил, что ты задремала.
Джим действительно огорчился. Но какой-то частью сознания он понимал,
что, хотя сам полностью поглощен исполнением поручений Каролинуса, все это
беспокойство о Роберте касается не только Энджи. Будь она такой же, как
большинство женщин ее ранга и положения в этом мире, она оставила бы Роберта
на попечение служанок и совершенно забыла о нем среди праздничных
развлечений.
Нет, ни Энджи, ни Джим не были в восторге от развлечений, которые им
предоставляла эта эпоха. Энджи явно не понравилась соколиная охота. И ей не
понравилось, что ее разбудили.
-- Что случилось? -- спросила она.-- Не успела я присесть на минутку,
ты явился!
-- Я не подумал, что ты можешь задремать. Знаешь, тебе надо больше
спать и чаще выходить. Кормилица и Анна вполне состоянии позаботиться о
Роберте. Если что-нибудь произойдет, одна из них останется, а другая поищет
тебя.
-- Наверное.-- Энджи все еще напоминала кошку, которую погладили против
шерсти.-- Что случилось? Что ты хочешь мне рассказать?
-- Ты, наверно, забыла, что я здесь живу.
-- Это правда.-- Лицо ее прояснилось.-- Но могу поклясться, ты разбудил
меня, чтобы о чем-то рассказать.
-- Действительно, мне надо многое тебе рассказать, но у меня не было
возможности. Кто в соседней комнате, кроме Роберта?
-- Анна. Когда Роберт спит, спят и остальные. Ладно, садись и
рассказывай.
Джим уселся. Он непроизвольно потянулся за кубком, вином и бутылью с
водой.
-- Ты слишком много пьешь.
-- Здесь все много пьют,-- сказал Джим, имея в виду обитателей
средневековой Англии. Он наполнил свой кубок вином пополам с водой.-- Сейчас
мне это необходимо. Я беседовал с графом, пытался устроить его встречу с
троллем из подземелья, Мнрогаром. Я уже говорил тебе о нем.
-- Да, я знаю о Мнрогаре. Но почему он хочет говорить с графом?
-- Он не хочет. И граф тоже не хочет говорить с ним. Это я хочу, чтобы
они поговорили. Возможно, беседа позволит им понять друг друга, и граф
разрешит Мнрогару подняться наверх целым и невредимым и учуять, кто среди
нас скрытый тролль.
-- Не могу поверить, что среди нас скрывается тролль.
-- Понимаю. Мне тоже трудно в это поверить. Это трудно даже Каролинусу,
а ведь более невероятной вещи, чем его неверие, и не представить. Но Мнрогар
клянется, что это так. Более того, он действительно огорчен. Я ведь
объяснял, это всегда была его территория и никакой другой тролль не может
жить здесь. Сложность в том, что они должны встретиться вне замка. И место
встречи должно внушать графу чувство безопасности, как, впрочем, и Мнрогару.
Мы наконец нашли такое место, и вот только что с помощью Чендоса я
договорился с графом.
Джим рассказал обо всем Энджи.
- Хорошо.-- Энджи выглядела уже полностью проснувшейся и отдохнувшей.--
Значит, тебе больше не о чем волноваться.
-- Ха!
-- Ты слишком часто повторяешь это в последнее время.
-- Ну и что, здесь все так говорят.
-- Так говорят мужчины,-- сказала Энджи, и тон ее ясно выразил, что
мужчины с тех пор, как покинули пещеры, так и не научились толком
разговаривать.-- Но что ты имеешь в виду? У тебя есть еще поводы для
беспокойства?
-- Да. Гоблин из нашего замка явился сегодня в эту комнату. Драконы
хотят прийти на праздник к графу. Сюда приехал Жиль. Брайен все еще
надеется, что я захочу биться с ним на копьях и он покажет мне кое-какие
новые приемы. То, что при этом я могу сломать шею, ясное дело, никто в
расчет не принимает.
-- Расскажи мне обо всем.
Джим рассказал.
-- Гоблин из камина нашей буфетной,-- задумчиво заметила Энджи, когда
Джим закончил свое повествование,-- А я удивлялась, почему он не появляется
в замке.
-- Думаю, он мог появиться, коли уж привык к нам. Но надо, чтобы мы с
тобой были в комнате только вдвоем. Он очень пуглив и застенчив. Но его
заставил найти нас Секох, он велел гоблину передать мне послание. Полагаю,
это было его единственной заботой. Не ожидаешь же ты от сверхъестественного
существа проявления большого интеллекта.
-- Это верно. Мне нравится Ррнлф, но даже при его огромной голове, а
количество мозгов должно ей соответствовать, во многих отношениях он очень
простодушен. Я не хочу сказать, что он простак в обычном смысле. По-моему,
он немного наивен.
-- Возможно, все сверхъестественные создания...-- начал Джим но тут в
дверь поскреблись.-- Что еще там такое?
Сочтя слова Джима разрешением просунуть в комнату голову, часовой
открыл дверь:
- Сэр Брайен хотел бы войти, милорд.
-- Конечно,-- сказал Джим. Брайен, оттолкнув часового, уже входил в
комнату.
-- Джеймс, Анджела,-- сказал он, с размаху опускаясь на единственный
оставшийся свободным в комнате стул. Джим, да и любой другой человек, кроме
средневекового рыцаря, сказал бы, что Брайен рухнул на стул. Но Брайен, как
и вся опоясанная рыцарским поясом братия, был настолько натренирован годами,
проведенными в седле, что и на табурете или скамье сидел, как на коне. Он
явно отдыхал, но держался прямо, будто на параде.
-- Хорошенькое дельце! -- сказал Брайен,
-- Что такое? -- спросила Энджи.
Глава 22
- Жиль,-- сказал Брайен. Он бросил жадный взгляд на вино, и Джим
подвинул ему кувшин и передал кубок:
-- Не нальешь ли себе сам, Брайен? Я не знаю, сколько тебе надо воды.
-- О, воды не надо.-- Брайен наполнил свой кубок до краев и одним махом
проглотил вино. Он радостно улыбнулся: -- Ах! Мне было необходимо выпить.
-- Так сказал и Джим, когда совсем недавно выпил,-- усмехнулась
Энджи.-- А что с Жилем? Джим упомянул, что он здесь, и больше ничего. С ним
что-то случилось?
-- Ничего,-- ответил Брайен,-- хотя он повредил руку, упав с лошади во
время небольшой стычки с какими-то бродягами по дороге сюда. Нет, он лучший
из парней, но он все говорит и говорит.
-- Говорит? -- переспросил Джим.-- О чем? В этом нет ничего страшного.
Последнее слово он произнес с облегчением. Он знал о возбудимости Жиля
и его готовности бросить вызов любому из-за пустяка. Чем опаснее противник,
тем лучше для Жиля.
-- Нет-нет!-- воскликнул Брайен, будто прочитав мысли Джима.-- Он со
всеми ладит. Все его любят. И все же... он лучший из парней, как я сказал,
но он хочет разговаривать.
-- Если его слова никого не оскорбляют, ничего худого в этом нет.
-- Ха! -- воскликнул Брайен.
Энджи встала и вышла в соседнюю комнату. Брайен недоуменно посмотрел ей
вслед,
-- Разве я...-- начал он, но гобелен отодвинулся. Энджи вернулась в
комнату и уселась, любезно улыбнувшись Брайену:
-- Продолжай.
-- Ну вот, как я сказал, вернее, Джеймс сказал, его разговоры никого не
оскорбляют. Но дело не в оскорблении. Дело в том, что все с удовольствием
слушают его рассказы. А он рассказывает о нас, о наших приключениях во
Франции с тем магом и все такое прочее. И все просят его говорить и
говорить.
-- Я все же не вижу, в чем проблема,-- сказал Джим.-- А я так понял,
что он создает какие-то проблемы.
-- Вот именно, Джеймс, хотя, может, он и не виноват. Говоря по правде,
ты, Джеймс... и даже ты, миледи Анджела... Я знаю, что у вас есть на то свои
причины, однако большинство гостей вас почти не видели. Большинство, в
отличие от тех немногих, кто сидит за высоким столом, вряд ли имело
возможность беседовать с вами или быть вам представленными. Разве вы не
понимаете, что все они приехали сюда, надеясь встретить Рыцаря-Дракона и его
леди, которую утащили драконы? Женщины хотят поговорить с тобой, Анджела, им
интересно, на что это похоже, когда тебя уносят драконы. Мужчины, конечно,
хотят услышать от тебя, Джеймс, о нашей битве у Презренной Башни и о том,
что случилось во Франции, по пути туда и домой. Они надеялись услышать это
от тебя до сегодняшнего дня, но...
- Да, это правда. Мне очень неловко. Накопилось столько всяких дел, но
все же...
-- Никаких "все же"! -- серьезно возразил Брайен.-- Извините, что я вам
это говорю, но большинству могло показаться, что вы намеренно сторонитесь
всех. Могло показаться, что вы считаете ровней себе только таких людей, как
принц, граф, епископ и сэр Джон.
Голос Брайена звучал почти виновато, но эти неприятные слова должны
быть сказаны в кругу старых друзей, которые также принадлежат к
мелкопоместному дворянству.
Джим и Энджи переглянулись.
-- Я не могу их в этом обвинить,-- медленно проговорил Джим.-- Те, кого
ты только что назвал, практически, единственные, с кем я мог свободно
поговорить после приезда сюда, к тому же и Энджи занята.
-- Я, конечно, могу выкроить больше свободного времени, чем до сих
пор,-- сказала Энджи.-- Ты прав, Брайен... они правы. Я найду время. Мы оба
найдем, верно, Джим?
-- Совершенно верно!
-- Великолепно! -- откликнулся Брайен.-- Я знал, каков будет ваш ответ.
Тогда, Джим, можно начать сегодня, оставшись за столами после обеда...
Анджеле, вероятно, не стоит задерживаться, пусть только немного посидит для
приличия. Большинство... гм... воспитанных леди обычно покидают стол вскоре
после еды. Но мужчины остаются на некоторое время. Иногда до вечера.
Останься с нами сегодня, и все почувствуют, что получили возможность
познакомиться с Рыцарем-Драконом. Среди нас не будет никого, кому ты не
нравишься, Джеймс, и ты это знаешь. Там будут только те, кто не совсем
уверен в том, что ты к ним хорошо относишься. Да, вспомнил, вам уже пора
готовиться к обеду.
-- К обеду? -- переспросил Джим, будто очнувшись. Он потер глаза.--
Извини меня, Брайен, какой сегодня день?
Брайен посмотрел на друга с легким удивлением:
-- Господи, конечно же, день доброго святого Стефана. Сегодня первый
день после Рождества.
-- Первый день после Рождества?
-- Конечно,-- подтвердил Брайен. Лицо его просветлело.-- Я понял, что
ты имеешь в виду, Джеймс. В этот день нет особой церковной службы, и граф не
планировал никаких развлечений после обеда. Можно сидеть за столом сколько
угодно. Но... не лучше ли вам переодеться? Я ухожу. Может, зайдете ко мне,
когда будете спускаться?
-- А почему бы нам не встретиться через полчаса в комнате Геронды? --
предложила Энджи.
-- Конечно.-- И Брайен вышел.
Почти час спустя они все вместе уже входили в Большой зал. Оказалось,
что пришли рано,-- ни граф, ни епископ еще не спустились к столу. Это
означало, что официально обед не начался, хотя места за столами были уже на
три четверти заполнены и большинство гостей давно пили и ели.
Брайен предвидел подобную возможность и по пути в Большой зал предложил
способ использовать время. Геронда представит Энджи тем леди, с которыми
знакома сама, а Брайен представит Джима благородным господам. Поэтому друзья
не пошли прямо к высокому столу, а разделились. Геронда пошла с Энджи, а
Брайен с Джимом. Они направились в разные стороны вдоль двух длинных столов.
Джим увидел, что Брайен ведет его к сэру Гаримору.
-- Большое наслаждение видеть тебя вновь, сэр Джеймс,-- сказал сэр
Гаримор, поднимаясь из-за стола им навстречу.-- Сэр Брайен! -- приветствовал
он рыцаря.
-- Сэр Гаримор! -- приветствовал его Брайен.-- Мы с сэром Джеймсом
вместе наблюдали за твоими великолепными упражнениями с сэром Батрамом из
Отери. Со мной был еще один хороший друг -- рыцарь из Нортумберленда, сэр
Жиль. Его сейчас нет в зале. Сэр Джеймс и сэр Жиль рукоплескали твоему
искусству владения мечом. Я тоже. Мы с сэром Джеймсом хотели бы пожелать
тебе выиграть поединок.
-- Чистейшая случайность. Хороший удар в тот момент, когда сэр Батрам
слегка опустил щит. Я огорчился, когда этот добрый рыцарь упал. Ведь мы
бились на затупленных мечах. Но он лишь немного ушибся и пришел в себя через
несколько мгновений. Я слышал, других последствий, кроме головной боли, не
было. Я ни за какие деньги не хотел бы причинить ему вред.
-- Я тоже,-- заметил Брайен.-- Он славный рыцарь и не раз доказывал
это.
-- Что ж, благодарю тебя и сэра Джеймса за любезные пожелания.-- Сэр
Гаримор бросил острый взгляд на Джима.
-- Они явно заслужены,-- сказал Джим.-- Меня впечатлило твое
мастерство.
-- О, просто пара трюков.-- Сэр Гаримор обернулся к столу: -- Могу ли я
представить вам миледи из Отери, которая сидит возле меня? Сэру Батраму
пустили кровь, и он остался в постели.
Джима и Брайена представили. Леди из Отери оказалась значительно моложе
мужчины, который сражался в поединке с сэром Гаримором. Она была улыбчивой
голубоглазой блондинкой.
-- Я хочу также представить сэра Генри Полинара, сэра Гиллиена из
Берна, сэра Альфреда Нейса, сидящих на другом конце стола, напротив...
Джим знакомился с каждым из поднимавшихся со своего места, когда
произносили его имя, и кланялся. Он обменялся любезностями с новыми
знакомыми, и Брайен подвел его к другому концу стола, где представил ему
других рыцарей и леди -- Джим их впервые видел, но все они знали Брайена. Он
рискнул бросить взгляд на другой стол, где Геронду и Энджи окружило с
полдюжины дам. Все весело беседовали,-- до Джима долетал их смех.
Джим познакомился с пятнадцатью или двадцатью гостями, имена которых
смешались в его голове. Он не сомневался, что вряд ли вспомнит их, встретив
этих людей снова. Но они, казалось, были довольны, что представлены ему, и
совесть, дававшая о себе знать, когда Брайен говорил о тех, кто хотел бы
встретиться с Рыцарем-Драконом, перестала беспокоить Джима. Во всяком
случае, он отбросил мысли об этом, когда в зале появились граф с Агатой
Фалон и епископ.
Джим воспользовался этим предлогом, чтобы избавиться от новых знакомых
и занять место рядом с Энджи за высоким столом.
Было большим облегчением избавиться от, казалось, бесконечного ряда
гостей, жаждавших п