дней. Поэтому они привезли оставшихся в живых назад к вудхелвену Парящий. Двое стояли перед Лордами, и женщина сжимала безответную руку ребенка. Мальчик равнодушно смотрел вокруг, не различая лиц и не реагируя на голоса. Когда рука его выскользнула из руки женщины, то безвольно упала вдоль тела, словно неживая; он не сопротивлялся и вообще никак не отреагировал, когда она снова взяла его за руку. Его глаза, рассеянно блуждавшие вокруг, казались сверхъестественно темными, словно были полны черной крови. Его вид ошеломил Кавинанта. Мальчик был похож на его собственного сына, Роджера, которого у него отняли, словно его отцовство было отменено проказой. "Фаул!" - молча простонал он. Словно косвенно отвечая на его мысли, женщина вдруг сказала: - Это Пьеттен, сын Саронала. Он любит лошадей. - Это правда, - отозвался один из всадников. - Он сидел впереди меня и все время гладил шею ранихина. Но Кавинант не слушал. Теперь он смотрел на женщину. Глядя на ее лицо, искаженное болью утраты, обожженное, он неуверенно произнес: - Ллаура? Солнце садилось, но заката не было. Тучи затянули горизонт и короткие сумерки стали быстро превращаться в ночь. По мере того как солнце садилось, воздух становился все гуще и душнее, словно тьма истекала потом предчувствия. - Да, я знаю тебя, - слабым голосом произнесла женщина. - Ты Томас Кавинант Неверящий и Носящий Белое Золото. В облике Берека Полурукого. Джеханнум говорил правду. Пришло большое зло. Она тщательно выбирала слова, словно пыталась сбалансировать их на лезвии ножа. - Я - Ллаура, дочь Аннамара, из числа хииров вудхелвена Парящий. Наших часовых, вероятно, убили. Никто нас не предупредил. Но... Но тут ее самообладание кончилось, и она начала произносить какие-то нечленораздельные звуки, словно связь между ее мозгом и голосом прервалась, оставив ее в мучительной борьбе с невозможностью говорить внятно. Глаза ее горели яростной сосредоточенностью, а голова тряслась при каждой попытке сформировать слово. Но ее трясущиеся губы не слушались. Страж Крови - разведчик - сказал: - В таком состоянии мы ее и нашли. Время от времени она может говорить. Но большей частью - нет. Услышав это, Ллаура сделала сверхъестественное усилие, подавив истерику, и опровергла то, что сказал разведчик. - Я - Ллаура, - повторила она. - Из числа хииров вудхелвена Парящий. Наших часовых убили... - Ее голос вновь прервался. Успев выговорить: - Вы Лорды, - она вновь потеряла сознание. Видя ее мучительную борьбу, Кавинант оглядел членов отряда: все напряженно смотрели на нее, а в глазах Вариоля и Тамаранты стояли слезы. - Сделайте что-нибудь, - с болью в голосе произнес он. - Кто-нибудь... Внезапно с Ллаурой что-то произошло. Схватившись за горло свободной рукой, она крикнула: - Вы должны выслушать меня! - и упала. Как только колени ее подогнулись, Протхолл сделал шаг вперед и поймал ее. Схватив за руки, он сильным движением заставил ее выпрямиться. - Стой, - скомандовал он. - Стой. Не говори ничего. Слушай и на вопросы отвечай наклоном головы - да или нет. В глазах Ллауры вспыхнула искра надежды, и, высвободившись из рук Протхолла, она снова взяла за руку мальчика. - Итак, - ровным голосом произнес Высокий Лорд, пристально глядя в опустошенные глаза Ллауры, - ты не сумасшедшая. Разум твой чист. С тобой что-то сделали. Ллаура кивнула - да. - Когда ваши люди пытались бежать, тебя взяли в плен? Она кивнула - да. - Тебя и ребенка? Да. - И с ним что-то сделали? Да. - Ты знаешь - что? Она покачала головой - нет. - С вами обоими сделали одно и то же? Нет. - Что ж, - вздохнул Протхолл, - оба были взяты в плен, вместо того чтобы быть уничтоженными вместе с другими, и мастер учения юр-вайлов причинил вам страдания. Ллаура, содрогнувшись, кивнула - да. - Повредив тебе? Да. - Вызвав затруднения речи? Да! - Теперь твоя способность говорить приходит и уходит? Нет. - Нет? Протхолл на мгновение задумался, а Кавинант вмешался в разговор. - Черт возьми, пусть она напишет обо всем! Ллаура затрясла головой и подняла руку. Та сильно дрожала. Внезапно Протхолл сказал: - Тогда, должно быть, существуют определенные вещи, о которых ты не можешь говорить? Да. - Есть нечто такое, о чем ты не можешь говорить, поскольку этого не хотели нападавшие? Да! - Тогда... - Высокий Лорд колебался, словно едва мог поверить собственным мыслям. - Тогда нападавшие знали, что тебя найдут, - мы или кто-то другой, кто пришел бы на помощь вудхелвену Парящий слишком поздно! Да! - Именно поэтому вы и бежали на юг, к вудхелвену Баньян и подкаменью Южное? Она кивнула, но так, что стало понятно, что она не совсем поняла вопрос. Заметив это, он пробормотал: - Именем семи! Так дело не пойдет. Подобный разговор требует времени, а мое сердце мне подсказывает, что у нас его очень мало. Что сделали с мальчиком? Откуда нападавшим было известно, что мы - или кто-то другой - поедем этой дорогой? Что она может знать? Что-то такое, чего боится мастер учения юр-вайлов и не хочет, чтобы мы знали об этом. Нет, мы должны найти другое средство. Краем глаза Кавинант увидел, как Вариоль и Тамаранта расстилают свои одеяла возле костра. Это на мгновение отвлекло его внимание от Ллауры. Взгляд их был печален и странно загадочен. Он не мог понять этого, но почему-то напоминал ему о том, что они знали, каково будет решение Протхолла относительно похода еще до того, как это решение было принято. - Высокий Лорд, - глухо произнес Биринайр. Не отрывая взгляда от Ллауры, Протхолл ответил: - Да? - Тот молодой щенок, гравлингас Торм, сделал мне дар учения радхамаэрль. Я уж было думал, что он просто насмехается надо мной. Смеется, потому что я - не такой щенок, как он сам. Это была целебная грязь. - Целебная грязь? - удивленно повторил Протхолл. - Ты взял ее с собой? - Конечно. Я все время поддерживал ее во влажном состоянии - я же не дурак, хотя этот щенок Торм пытался еще учить меня. Будто я сам ничего не знаю. Подавив нетерпение, Протхолл сказал: - Пожалуйста, принеси ее. Минуту спустя Биринайр вручил Высокому Лорду каменный горшок, полный влажной, поблескивающей массы - целебной грязи. Протхолл без колебания зачерпнул из горшка горсть. - Не забудьте, - пробормотал Кавинант, вспомнив о чем-то, - это заставит ее уснуть. Но Протхолл осторожно размазал грязь по лбу, щекам и горлу Ллауры. Во тьме, освещаемой только огнем лиллианрилл и последними тлеющими углями сожженного дерева, она заблестела, отражая золотые отсветы костра. Кавинант заметил, что Лорд Морэм перестал уделять внимание Протхоллу и Ллауре и присоединился к Вариолю и Тамаранте, причем между ними, как будто, завязался спор. Они лежали рядом на спине, держась за руки, и он стоял над ними, словно обороняя их от какой-то тени. Но они не двигались. Перебивая его, Тамаранта мягко сказала: - Так лучше, сын мой. А Вариоль пробормотал: - Бедная Ллаура. Это все, что мы можем сделать. Кавинант быстро оглядел весь отряд. Воины, казалось, были приведены в состояние транса допросом хиира, но пещероподобные глаза великана рассеянно блуждали по поляне, словно его мысли сплетались в какую-то опасную сеть. Кавинант вновь повернулся к Ллауре, чувствуя, как озноб пробирается вдоль спины. Первое прикосновение целебной грязи только ухудшило ее состояние. Лицо ее исказилось в муках и судорогах, похожая на предчувствие смерти гримаса растянула губы в беззвучном крике. Но потом сильная конвульсия сотрясла ее и кризис миновал. Она упала на камни и зарыдала от облегчения, словно из ее разума вынули нож. Протхолл встал на колени рядом с ней и заключил ее в объятия, молча ожидая, когда самообладание вернется к ней. Через некоторое время Ллаура наконец взяла себя в руки и, вскочив, закричала: - Бегите! Вы должны бежать! Это ловушка! Вас заманили в западню! Но ее предупреждение опоздало. Минуту спустя со своего поста вернулся Тьювор, а следом за ним - все остальные Стражи Крови. - Готовьтесь к бою, - спокойно сказал Первый Знак. - Мы окружены. Ранихины были отрезаны и не смогли предупредить нас. Будет битва. У нас очень мало времени, чтобы подготовиться. Кавинант не мог поверить тому, что услышал. Протхолл резко подал команду, и лагерь быстро опустел. Воины и Стражи Крови нырнули в незаполненные еще могилы, спрятались в пустом основании дерева. - Оставьте лошадей, - скомандовал Протхолл. - Ранихины прорвутся сюда, чтобы защитить их, если это будет возможно. Протхолл поручил Ллауру и мальчика заботам великана, который спрятал их в пустой могиле и накрыл сверху металлической пластиной. Потом Протхолл и Морэм вместе спрыгнули в яму, вырытую южнее. Кавинант же остался там, где стоял. Он смутно видел, как Биринайр загасил костер и прижался к обгоревшему стволу дерева. Кавинанту потребовалось время, чтобы понять, что было сделано с Ллаурой. Ее бедственное положение привело его в оцепенение. Сначала ей позволили узнать то, что могло спасти Лордов, а потом отняли способность сообщить то, что она узнала. И ее мучительные попытки предупредить Лордов лишь способствовали обратному, поскольку служили гарантией того, что Лорды попытаются понять ее, вместо того, чтобы бежать. И все-таки то, что было с ней сделано, было ненужным, излишним, ловушка захлопнулась бы и без этого. В каждой грани несчастья Ллауры Кавинант слышал смех Лорда Фаула. Кавинант очнулся от прикосновения к плечу. Это был Баннор. Страж Крови произнес так бесстрастно, словно объявлял время дня: - Пошли, Юр-Лорд. Ты должен спрятаться. Это необходимо. Необходимо? Кавинант воскликнул про себя. А знаешь ли ты, что он с ней сделал? Но, повернувшись, он увидел, что Вариоль и Тамаранта все еще лежат возле последних угольков костра, охраняемые лишь двумя Стражами Крови. Как? - мысленно воскликнул он. Их же убьют! В то же время другая часть его сознания настойчиво повторяла: Он делает и со мной то же самое. Совершенно то же самое. - Не трогай меня! Адский огонь и кровавое проклятье! Когда наконец ты поймешь это? Баннор без колебаний приподнял Кавинанта, развернул и столкнул в одну из могил. Там ему едва хватило места: остальное пространство занимал великан, сидевший согнувшись на корточках, чтобы не высовывалась голова. Но следом за Кавинантом в ту же траншею втиснулся и Баннор, заняв место над Неверящим. Затем на лагерь опустилась тишина, полная боли и напряжения. Наконец Кавинант почувствовал, что атака началась. Сердце его учащенно забилось, лоб покрылся потом, нервы натянулись и словно бы обнажились. Серая дурнота, заполнившая горло, подобно грязи, чуть не заставила его стошнить. Он попытался проглотить ее, но не смог. Нет! - молча стонал он. Только не это! Я не могу! В точности то же самое, что случилось с Ллаурой. Голодный визг распорол тишину, потом послышался топот приближающихся врагов. Кавинант рискнул выглянуть за край могилы и увидел, что поляна окружена черными фигурами с горящими глазами цвета лавы. Они двигались медленно, давая возможность окруженным представить себе свою кончину. А позади приближающихся тяжело хлопала крыльями над цепью врагов огромная тварь. Кавинант отпрянул. В страхе он смотрел на эту атаку как отверженный, с расстояния. По мере того как пещерники и юр-вайлы сжимали кольцо вокруг поляны, направляя центр атаки на беспомощный лагерь, их стена становилась все гуще, с каждым шагом уменьшая шанс, что отряд сможет прорваться. Постепенно их приближение становилось более шумным, они ступали по земле так, словно пытались вытоптать траву. Стал уже различим и низкий гул их голосов - тихое рычание, шипение сквозь сомкнутые зубы, бульканье, радостное чмоканье - все это разносилось над могилами, словно ветер, наполненный шелестом искалеченных листьев. Пещерники разинули рты, словно лунатики, терзаемые жаждой убийства; юр-вайлы втягивали носами воздух с каким-то мокрым присвистом. На фоне этих звуков, ужасных в своем спокойствии, было слышно хлопанье крыльев грифона, отбивающего погребальный марш. Стреноженные лошади заржали. Этот звук, полный ужаса, подбросил Кавинанта вверх, и он смотрел достаточно долго, чтобы увидеть, что мустангов не тронули. Сжимавшееся кольцо распалось, чтобы обойти их, а несколько пещерников отделилось от общей массы, чтобы освободить и отогнать их прочь. Лошади истерично сопротивлялись, но сила пещерников укротила их. Вскоре нападавшие были уже менее чем в ста футах от могил. Кавинант сжался, как мог. Он едва отваживался дышать. Весь отряд был беспомощен, спрятавшись в могилах. В следующий момент среди атакующих раздался вой. Несколько пещерников зарычали: - Только пять? - И у них столько лошадей? Обман! В обиде от такой малочисленности жертв почти треть покинула ряды наступающих и занялась разбивкой лагеря. И тут же отряд воспользовался благоприятным моментом. Внезапно раздалось рычание ранихинов. Оно гремело в воздухе, словно клич боевых барабанов. Все вместе они вихрем вылетели с востока и помчались к плененным лошадям. Биринайр отступил от искалеченного дерева. Размахнувшись изо всех сил посохом и издав пронзительный крик, он ударил по сожженному дереву. Тотчас же оно извергло пламя, повергнувшее нападающих в шок. Протхолл и Морэм одновременно выскочили из южной траншеи. Их посохи пылали голубым огнем Лордов. С криком "меленкурион!" они обрушили свою силу на врагов. Ближайшие пещерники и юр-вайлы попятились. Воины и Стражи Крови выскочили из могил и из ствола дерева. И одновременно на поле боя возникла гигантская фигура Морестранственника, оглушившая окружающих боевым кличем великанов. Полное криков страха и ярости, огня, молниеносных ударов и лязга оружия, сражение началось. Численность врагов превосходила отряд в десять раз. Кавинант следил за ходом битвы, и его взгляд метался от одной сцены к другой. Стражи Крови мгновенно заняли места, по двое защищая каждого из Лордов. Один встал рядом с Биринайром, Баннор защищал траншею, в которой находился Кавинант. Воины быстро разбились на группы по пять человек. Стоя спиной друг к другу, они начали прорубать дорогу в цепи врагов. Морэм оглядывал поле боя, пытаясь найти вражеских командиров или мастеров учения. Протхолл стоял в центре, служа ориентиром для отряда, отдавая распоряжения и предупреждая, когда было необходимо. Лишь великан сражался в одиночестве. Он прорвался сквозь строй врагов, словно таран, молотя кулаками, пиная и опрокидывая все в пределах досягаемости. Его боевой клич перешел в долгий и яростный рев, огромные шаги удерживали его все время в гуще сражения. Сначала казалось, что у него хватит сил одному справиться со всей этой вражьей силой. Но вскоре огромный численный перевес пещерников начал заметно сказываться. Они прыгали на великана целыми стаями, их оказалось достаточно, чтобы повалить его. Через мгновение он вновь поднялся, раскидывая вокруг тела, словно кукол. Но было ясно, что если достаточное количество пещерников сообща набросится на него, то ему несдобровать. Вариолю и Тамаранте угрожала не меньшая опасность. Они лежали без движения среди яростного шума битвы, и охраняющие их четыре Стража Крови ценой нечеловеческих усилий не подпускали к ним врагов. Несколько нападающих пустили в ход стрелы. Стражи Крови отбили их тыльной стороной рук. Следом за стрелами полетели копья, и под их прикрытием пещерники бросились вперед с обнаженными мечами и палашами. Безоружные и не имеющие поддержки, Стражи Крови могли противопоставить им только скорость, мгновенную реакцию, мастерство, умение наносить удары с неимоверной точностью. Способствовавший им успех казался невероятным. Вскоре двух Лордов уже окружило кольцо из мертвых и раненых пещерников. Но, подобно великану, они были уязвимы, вернее, стали бы уязвимыми для согласованной атаки. По приказу Протхолла одна группа воинов двинулась на помощь четырем Стражам Крови. Кавинант перевел взгляд на другой конец лагеря. Там Морэм вел яростный поединок против тридцати или сорока юр-вайлов. Все атаковавшие юр-вайлы - их было куда меньше, чем пещерников - образовали боевой клин позади своего предводителя, мастера учения, - клин, который позволял им сконцентрировать свою силу в лидере. Мастер учения размахивал кривой саблей с горящим лезвием, которому Морэм противопоставил свой пылающий посох. Столкновение этих двух сил вызывало фонтаны огненных брызг, ослепительных и опалявших воздух. Затем центр битвы начал передвигаться к траншее Кавинанта. Над ним мелькали какие-то фигуры. Баннор сражался как лев, чтобы оградить Кавинанта от летящих копий. Вскоре ему на помощь подоспел один из воинов. Это была женщина вудхелвена, заботившаяся прежде о Кавинанте. Она и Баннор сражались вместе, чтобы сохранить ему жизнь. Он прижал руки к груди, словно защищая свое кольцо, его пальцы бессознательно коснулись металла. Сквозь мелькание черных фигур он на миг увидел Протхолла, увидел, что Высокий Лорд тоже подвергся нападению. Используя свой горящий посох как пику, он сражался с грифоном. Крылья летучей твари чуть не сбили его с ног, но он удержал равновесие и взметнул голубой огонь посоха. Но верхом на грифоне сидел еще один мастер учения юр-вайлов. Своим черным палашом он отражал удары Высокого Лорда. Тем временем накал битвы все нарастал. Фигуры на поле боя падали, вставали и вновь падали. Все кругом было забрызгано кровью. На противоположном конце поля Морестранственник едва выбрался из-под целой орды пещерников и тут же был буквально затоплен новой волной. Протхолл упал на одно колено под объединенным натиском нападающих. Клин юр-вайлов неумолимо теснил Морэма назад, двое Стражей Крови рядом с ним едва успевали прикрывать его со спины. У Кавинанта было такое чувство, словно горло ему забил песок. Двое воинов уже пали от руки пещерников, оберегая Вариоля и Тамаранту. В один из моментов Страж Крови, прикрывавший собой Тамаранту, был атакован одновременно тремя существами. Первое копье он переломил ударом руки, затем, высоко подпрыгнув, лягнул прямо в лицо владельца второго копья. Но даже той стремительности, с какой он это делал, было недостаточно. Третий из пещерников вонзил копье ему в руку. Первый тотчас же уцепился длинными пальцами за ногу Стража Крови. Удерживая таким образом противника с двух сторон, они дали возможность третьему метнуть копье в живот Стражу Крови. Кавинант смотрел, оцепенев от бессилия, как Страж Крови, сопротивляясь пещерникам, подтащил их друг к другу достаточно близко, чтобы увернуться от удара копья. Наконечник лишь задел Стража Крови. В следующий миг он лягнул обоих врагов в пах, но сам пошатнулся, и они упали на него. Страж оказался на земле и покатился в сторону. Но средний пещерник настиг его таким сильным ударом, что Стража Крови отбросило от Тамаранты. С криком триумфа пещерник прыгнул вперед, чтобы поразить лежащего Лорда. Тамаранта! Грозившая ей опасность пересилила страх Кавинанта. Не задумываясь, он вскочил и кинулся к ней. Она была так стара и слаба, что он не мог удержаться. Женщина из вудхелвена крикнула: - Вниз! Его внезапное появление на поверхности привело ее в замешательство, и она стала прекрасной мишенью для врагов. В результате она пропустила удар, и меч рассек ей бок. Но Кавинант не увидел этого. Он уже бежал к Тамаранте - и уже было слишком поздно. Пещерник начал опускать копье. В последний момент Страж Крови спас Тамаранту, бросившись на нее и приняв удар в собственную спину. Кавинант бросился на пещерника и попытался заколоть его своим каменным ножом. Но лезвие вывернулось из его искалеченной руки и он сумел лишь оцарапать плечо мерзкого создания. Нож выпал у него из руки. Пещерник житель развернулся и одним ударом сбил его с ног. Удар на мгновение оглушил Кавинанта, но Баннор спас его, бросившись на пещерника. Пещерник отбивал его удары, словно окрыленный, вдохновленный своей победой над Стражем Крови. Он ухватил Баннора длинными сильными руками и начал давить. Баннор колотил по глазам и ушам пещерника, но безумная тварь лишь сильнее сжимала его. Кавинант чувствовал, как в нем закипает ярость. Все еще полуослепленный, он заковылял к неподвижной фигуре Тамаранты и схватил лежавший возле нее посох. Она не шевельнулась, и он не стал спрашивать разрешения. Повернувшись, он дико взмахнул над головой посохом и изо всех сил обрушил его на голову пещерника. Внезапно бесшумным фонтаном вспыхнула белая и алая энергия. Пещерник тут же упал замертво. Эта вспышка на мгновение ослепила Кавинанта. Но он узнал нездоровый красный отблеск пламени. Когда глаза прояснились, он посмотрел на свои руки, на кольцо. Он не помнил, чтобы снимал его с груди. Но сейчас оно было на пальце и светилось красноватым светом под влиянием закрытой тучами луны. Еще один пещерник приближался к нему. Инстинктивно Кавинант ткнул в него посохом. Пещерник скорчился в яркой вспышке, которая теперь была совсем красной. При виде этого Кавинантом овладела ярость. Разум его затмила злоба. С криком "Фаул!", словно Презренный мог быть перед ним на поле битвы, он кинулся в самую гущу сражения. Молотя посохом вокруг себя, словно сумасшедший, он прибил еще одного пещерника, потом еще, и еще. Он не видел, куда бежит. После третьего удара он упал в одну из траншей. Потом он долго лежал в могиле, словно мертвый. Когда он наконец поднялся на ноги, его бил лихорадочный озноб. На поверхности все так же кипела битва. Кавинант не мог определить, сколько нападавших было убито или выведено из строя. Но сражение достигло определенного поворотного пункта, отряд сменил тактику. Протхолл, оставив грифона, поспешил на помощь великану. И когда великан, истекая кровью, вновь поднялся на ноги, то ему пришлось схватиться с грифоном, в то время как Протхолл присоединился к Морэму в поединке с юр-вайлами. Баннор все так же держался рядом с Кавинантом, но Кеан приказал воинам своего Дозора, оставшимся в живых, заслонить спинами Вариоля и Тамаранту. Мгновением позже раздался пронзительный зов ранихинов. Освободив лошадей, они бросились в битву. И пока их могучие копыта и зубы крушили пещерников, Протхолл и Морэм вместе противопоставили свои пылающие посохи ударам сверху, направляемым мастером учения юр-вайлов. Его горящая кривая сабля распалась на куски лавы, и обратная ударная волна этой силы опрокинула самого юр-вайла. Тотчас же юр-вайлы перестроились, выдвинув нового лидера. Но самые сильные из них пали, и они начали отступление. В этот момент великану удалось застать грифона врасплох. Тот кидался на воинов, защищавших Вариоля и Тамаранту. Великан с ревом прыгнул вверх и мертвой хваткой обвил руками грифона. Его вес увлек летучую тварь на землю. Они покатились по траве, скользкой от крови, нанося друг другу беспощадные удары. Сидевший на грифоне юр-вайл упал, и Кеан обезглавил его прежде, чем тот успел поднять свой палаш. Грифон отвратительно визжал от ярости и боли, пытаясь так извернуться в руках великана, чтобы достать до него когтями и клыками. Но Морестранственник сжимал его все сильнее и сильнее, пытаясь убить его прежде, чем тот сможет вывернуться. Это ему все же удалось. Навалившись на зверя всем телом, он рванул его за лапы, и кости в спине грифона хрустнули. Тот испустил последний вопль и умер. Мгновение великан лежал рядом с ним, хрипло дыша. Потом он с трудом поднялся на ноги. Его лоб был процарапан до кости. Но он не остановился. Смахивая рукой кровь, заливающую глаза, он с разбега бросился во всю длину своего тела на плотный клин юр-вайлов. Их ряды дрогнули под его напором. Юр-вайлы тотчас же решили покинуть поле боя. Прежде чем великан встал на ноги, они исчезли, растворившись в темноте. Их поражение, казалось, лишило пещерников безумной отваги. Эти полумертвые существа были больше не способны сопротивляться огню Лордов. Горящие посохи распространили среди них панику, и крик сожаления прорезал поле битвы. Пещерники обратились в бегство. Завывая от страха, они рассыпались в разные стороны от пылающего дерева. Они бежали, гротескно дергая узловатыми суставами, но сила и длина конечностей позволяли им развивать приличную скорость. В считанные секунды последние из них покинули поляну. Великан бросился за ними. Изрыгая проклятия на своем языке, он преследовал бегущих, словно пытался затоптать их ногами. Вскоре он исчез в темноте, но время от времени ночь нарушали слабые вопли, когда Морестранственник настигал очередного пещерника. Тьювор спросил Протхолла, не послать ли на помощь великану кого-либо из Стражей Крови, но Высокий Лорд покачал головой. - Мы сделали достаточно, - тяжело дыша, сказал он. - Вспомни клятву мира. Некоторое время люди стояли молча, тяжело и с облегчением дыша в тишине, нарушаемой лишь отдаленными криками пещерников. Никто не двигался. Кавинанту казалось, что наступившая тишина была похожа на молитву. Выбравшись из траншеи, он огляделся вокруг остекленевшими глазами. Пещерники были раскиданы по всему лагерю бесформенными кучами. Их было около сотни - мертвых, умирающих и находящихся без сознания, и повсюду, словно роса смерти, была разбрызгана их кровь. Мертвых юр-вайлов было десять. Потери Дозора составили пять воинов; кроме того, из подчиненных Кеана ни один не избежал ранения. И из числа Стражей Крови пал один. Со стоном, звучавшим в голосе, Высокий Лорд Протхолл произнес: - Нам повезло. - Повезло? - отозвался Кавинант со смутным недоверием. - Нам повезло. - На этот раз старческое дребезжание голоса Протхолла окрасилось гневом. - Подумайте о том, что мы могли погибнуть. Представьте себе подобную атаку во время полнолуния. Примите во внимание, что, пока мысли Друла прикованы к этому месту, защита горы Грома остается неполноценной. Мы заплатили, - у него на секунду перехватило дыхание, - заплатили минимальную цену за наши жизни и надежду. Кавинант сначала ничего не ответил. Сцены насилия все еще стояли перед его глазами. Все вудхелвеннины были мертвы. Пещерники, юр-вайлы, женщина-воин, взявшая добровольно на себя заботу о нем. Он даже не знал, как ее зовут. Великан убил... Он сам убил пять... Пять... Он дрожал, ему необходимо было выговориться, защитить себя. Он был бледен от ужаса. - Великан прав, - произнес он наконец хриплым голосом. - Это дело рук Фаула. Никто, казалось, не слышал его слов. Стражи Крови пошли к ранихинам и подвели к огню скакуна павшего товарища. Осторожно подняв павшего Стража, они посадили его в седло и укрепили в этом положении с помощью ремней из клинго. Потом они все вместе отдали молчаливый салют, и ранихин галопом помчался прочь, унося мертвого всадника к Западным Горам, в Ущелье Стражей - домой. - Фаул разработал этот план! Когда ранихин исчез во тьме, некоторые Стражи занялись ранами своих скакунов, в то время как остальные возобновили караульную службу. Тем временем воины начали обходить поле битвы, отыскивая еще живых пещерников среди мертвых. Все, кто не имел смертельных ран, были подняты на ноги и изгнаны из лагеря. Остальные были сложены в кучу с северной стороны от дерева. - Это означает две вещи, - Кавинант пытался побороть дрожь в голосе. - Он делает со мной то же самое. Мой случай подобен тому, который произошел с Ллаурой. Фаул сообщает нам что он с нами делает только потому, что уверен: это знание нам не поможет. Он хочет напичкать нас отчаянием под завязку. С помощью двух воинов Протхолл помог Ллауре и Пьеттену выбраться из укрытия. Ллаура казалась изможденной до предела, она едва стояла на ногах. Но маленький Пьеттен пробежал руками по залитой кровью траве, а потом облизал пальцы. Кавинант со стоном отвернулся. - Второе - Фаул теперь хочет, чтобы мы добрались до Друла. Как вопрос жизни или смерти. Он заставил Друла напасть на нас, чтобы отвлечь его от забот о собственной защите. Поэтому Фаул, вероятно, знает, что мы сделали, даже если этого не знает Друл. Протхолла, казалось, тревожили раздававшиеся время от времени отдаленные крики, но Морэм не обращал на них внимания. Пока все занимались своими делами, Лорд подошел к костру и опустился на колени рядом с Вариолем и Тамарантой. Он наклонился над своими родителями, в одежде, запятнанной кровью. - Говорю вам, что это часть плана Фаула. Черт побери! Вы слушаете меня? Морэм внезапно встал и пристально посмотрел прямо в лицо Кавинанту. Он вел себя так, словно был готов обрушить проклятья на голову Кавинанта. Но в глазах его блестели слезы, а в голосе слышались рыдания, когда он сказал: - Они мертвы. Вариоль и Тамаранта - мои родители, мое тело и душа. Кавинант увидел на их морщинистой коже испарину смерти. - Не может быть! - воскликнул один из воинов. - Я видел - оружие ни разу не коснулось их. Стражи Крови никого к ним не подпустили. Протхолл поспешно подошел, чтобы осмотреть двух Лордов. Он прикоснулся к ним, потом поник и вздохнул: - И тем не менее. Оба - Вариоль и Тамаранта - улыбались. Воины, услышав печальную весть, прекратили работу. Дозор молча склонил головы в знак уважения к Морэму и его умершим близким. Морэм поднял Вариоля и Тамаранту, взяв их на руки. Их ветхие кости, и без того легкие, теперь стали и вовсе невесомыми, словно утратили тяжесть смертности. Щеки Морэма были мокрыми от слез, но плечи - напряжены, чтобы удерживать родителей. Сознание Кавинанта было затуманено. Он блуждал в этом тумане, и его слова словно ветром уносило прочь. - Вы хотите сказать, что мы... Что я... За пару трупов? Морэм не подал вида, что слышал эти слова. Но по лицу Протхолла, словно спазм, прошла ухмылка, а Кеан сделал шаг к Неверящему, сжал его локоть и прошептал на ухо: - Если ты скажешь еще хоть слово, я раздроблю тебе руку. - Не прикасайся ко мне! - огрызнулся Кавинант. Но в голосе его слышалось бессилие. Он подчинился, чувствуя, как его поглощает туман. Члены отряда приступили к исполнению ритуала. Отдав свой посох одному их воинов, Высокий Лорд Протхолл взял посохи умерших Лордов и положил их на вытянутые руки, словно предлагая кому-то. А Морэм повернулся к ослепительно горевшему дереву, удерживая Вариоля и Тамаранту в вертикальном положении. Вокруг стало тихо. Потом он начал петь. В этой песне словно слышались вздохи реки, и голос его звучал едва ли громче, чем течение воды между спокойными берегами: Смерть косит мира красоту, И связывает в пучки урожай, Чтобы скорее идти собирать новый. Будь спокойно, сердце, Храни мир. Живое лучше, чем разлагающееся, Но я слышу клинок, который Лишает жизнь жизни. Будь спокойно, сердце, Храни мир. Смерти приход прокладывает дорогу Новой жизни, и дает время для жизни. Питай ненависть к умертвлению И к убийству, а не к смерти. Будь спокойно, сердце, Не надо причитаний. Храни мир и горе, И будь спокойно. Когда он закончил, плечи его поникли, словно он не в силах был больше удерживать ношу, не проронив хотя бы одну слезу по умершим. - Ах, Создатель! - крикнул он голосом, полным тоски. - Как мне воздать им честь? Я поражен в самое сердце и обессилел от работы, которую должен делать. Ты должен воздать им честь - ибо они воздали ее тебе. Ранихин Хайнерил, стоящая у кромки света костра, заржала, словно зарыдала от горя. Огромная черная кобыла встала на дыбы и ударила воздух передними копытами, потом повернулась и галопом помчалась на восток. Морэм снова забормотал: Будь спокойно, сердце, Не надо причитаний. Храни мир и горе, И будь спокойно. Затем он осторожно положил Вариоля на траву и обеими руками поднял Тамаранту. Хрипло крикнув "хай!", он поместил ее в раскол горящего дерева. И прежде чем пламя охватило ее морщинистое тело, он поднял Вариоля и положил рядом с ней, снова крикнув "хай!". Улыбки на их лицах были видны еще мгновение, прежде чем их скрыл ослепительный свет. "Мертвые, - мысленно простонал Кавинант. - А тот Страж Крови был убит ради них. О, Морэм!" В охватившем его смятении он не мог отличить горя от гнева. С высохшими глазами Морэм повернулся к отряду, и его взгляд, казалось, остановился на Кавинанте. - Друзья мои, пусть ваши сердца будут спокойны, - сказал он. - Храните мир, несмотря на горе. Вариоля и Тамаранты больше нет. Кто виноват в этом? Они знали время своей смерти. Они прочитали приговор в пепле вудхелвена Парящий и были рады служить нам своим последним сном. Они предпочли сосредоточить силу атаки на себе, чтобы мы могли жить. Кто скажет, что поход, принятый ими, не был великим? Помните клятву и храните мир. Дозор одновременно отдал прощальный салют, широко раскинув руки, словно открыв свои сердца мертвым. Потом Кеан крикнул "хай!" и повел воинов назад к их работе - они должны были собрать пещерников и похоронить вудхелвеннинов. После того, как воины Дозора снова приступили к работе, Высокий Лорд Протхолл сказал Морэму: - Посох Лорда Вариоля. От отца к сыну. Возьми его. Если мы останемся в живых после этого похода и увидим время мира, ты будешь владеть им. Он был посохом Высокого Лорда. Морэм с поклоном принял его. Протхолл в нерешительности повернулся к Кавинанту. - Ты воспользовался посохом Лорда Тамаранты. Возьми его, чтобы использовать снова. Со временем ты убедишься, что он с большей готовностью будет защищать твое кольцо, чем посох, подаренный тебе хайербрендом. Лиллианрилл действует иначе, чем Лорды, а ты - Юр-Лорд, Томас Кавинант. Вспомнив о красном пламени, которое вырывалось из этого куска дерева чтобы убивать и убивать, Кавинант сказал: - Сожгите его. Во взгляде Морэма сверкнула угроза. Но Протхолл слегка пожал плечами, взял посох Лорда Тамаранты и положил его в расщепленное дерево. Мгновение металлические наконечники посоха сияли, словно сделанные из драгоценных камней. Потом Морэм воскликнул: - Прочь от дерева! Все быстро отошли от пылающего ствола. Раздался треск посоха, похожий на треск разрывающихся веревок. Голубое пламя появилось в расщелине, и сгоревшее дерево упало на землю, рассыпавшись на части, словно его сердцевина была убита окончательно. Обломки продолжали гореть яростным пламенем. Кавинант услышал, как Биринайр сердито пробурчал: "Дело рук Неверящего" - как если бы это была клевета. "Не трогайте меня!" - мысленно пробормотал Кавинант. Он боялся думать. Вокруг него трепыхалась тьма, словно стегая его крыльями стервятников, сделанными из полночи. Ужасы пугали его. Он чувствовал себя в лапах какого-то вампира, не в силах был перенести кровавые пятна на своем кольце, не мог вынести то, чем стал сам. Он осматривался вокруг, словно стремился найти повод схватиться с кем-нибудь. Неожиданно вернулся великан. Он появился в ночи, словно само убийство во плоти - воплощение насилия. С головы до ног он был покрыт пятнами крови, в том числе и своей собственной. Рана на лбу все еще кровоточила, а глубоко посаженные глаза казались пресыщенными и жалкими. Пальцы его были измазаны плотью пещерников. Пьеттен указал на великана, и его лицо исказила ухмылка, обнажившая зубы. Ллаура тотчас схватила его за руку и потащила к постели, которую приготовили для них воины. Протхолл и Морэм заботливо двинулись к великану, но он прошел мимо них к огню. Он опустился на колени перед пламенем, словно пытаясь согреть свою душу, и его стон звучал так, словно скала раскалывалась на части. Кавинанту показалось, что это удобный момент, и он приблизился к великану. Очевидная боль Морестранственника привела к тому, что его непонятная злая печаль достигла апогея, который требовал выражения. Он сам убил пять пещерников - пять! Его кольцо было обагрено кровью. - Что ж, - произнес Кавинант сквозь зубы, - вероятно, это было забавно. Надеюсь, тебе понравилось. С другой стороны лагеря раздалось угрожающее шипение Кеана. Протхолл придвинулся к Кавинанту и тихо сказал: - Не надо терзать его. Пожалуйста. Он великан. Это каамора - огонь печали. Разве мало горя было этой ночью? - Я убил пять пещерников! - с безнадежной яростью выкрикнул Кавинант. Но великан заговорил так, словно огонь привел его в состояние транса и словно он был не в состоянии слушать Кавинанта. Голос его звучал все сильнее, он стоял перед огнем на коленях, словно готовился петь погребальную песню. - Ах, братья и сестры, слышите вы меня? Видите ли? Люди моего народа! Мы все пришли к этому, великаны, не я один. Я чувствую вас в себе, вашу волю в своей. Вы поступили бы точно так же, чувствовали бы то же самое, что и я, горевали бы вместе со мной. И вот результат. Камень и море! Мы унижены. Потерянный Дом и слабое семя сделали нас хуже, чем мы были. Но сохранили ли мы веру даже теперь? Ах, вера! Мой народ, да стоило ли быть такими стойкими, если стойкость ведет к этому? Посмотрите на меня! Не находите ли вы меня восхитительным? Я испускаю зловоние ненависти и ненужной смерти. От его слов веяло холодом. Запрокинув голову, он низким голосом запел. Его пение продолжалось до тех пор, пока Кавинант не почувствовал, что вот-вот закричит. Ему хотелось толкнуть или пнуть великана, чтобы заставить его замолчать. Пальцы его чесались от поднимающейся ярости. "Остановись! - мысленно взмолился он. - Я не могу этого вынести". Минуту спустя Морестранственник наклонил голову и замолчал. В таком положении он находился долго, словно готовился к чему-то. Потом резко спросил: - Каковы потери? - Незначительные, - ответил Протхолл. - Нам повезло. Твоя доблесть сослужила нам хорошую службу. - Кто? - с болью в голосе настаивал великан. Протхолл со вздохом перечислил имена пятерых воинов, Стража Крови, Вариоля и Тамаранты. - Камень и море! - воскликнул великан. Конвульсивно передернув плечами, он сунул руки в огонь. Воины затаили дыхание. Протхолл оцепенел, стоя рядом с Кавинантом. Но это была каамора великанов, и никто не посмел вмешаться. Лицо Морестранственника исказила агония, но он не шевелился. Его глаза, казалось, готовы были вылезти из орбит, и все же он держал руки в огне, словно жар был целебным или очистительным, и мог если не вылечить, то хотя бы прижечь кровь на его руках - пятна отнятой жизни. Но его боль была видна на его лбу. Усиленная пульсация крови, вызванная болью, прорвала подсохшую корку на его ране, и свежая кровь полилась на глаза, потекла по щекам и бороде. Тяжело дыша и бормоча: - Проклятье! Проклятье! - Кавинант рванулся прочь от Протхолла и на негнущихся ногах приблизился к стоящему на коленях великану. С чудовищным усилием, заставившим его голос звучать язвительно, он сказал: - Вот теперь кто-то действительно должен смеяться над тобой. Его голова едва доходила до плеч великана. Сначала Морестранственник не подал виду, что слышал сказанное. Но потом его плечи повисли. Медленно, словно ему не хотелось прерывать пытку над собой, он отнял руки от огня. Они были в целости - по какой-то причине его плоть была неуязвимой для огня, но кровь с них исчезла; они ка