а существование, как и твоя. - Неужели ты действительно считаешь, что нет никакой разницы в том, что бороться ли за уничтожение Страны или за сохранение? - Разница?! А что с ней делать? В любом случае это будет убийство. Но не это важно. Забудь и это. Ты сделал хорошую работу. Если я не нашел в твоих ответах дыр лучше этой, мне остается только закончить все... - Его руки затряслись и он убрал их под стол. - Закончить все смертью, вот как. Откинувшись в кресле, Кавинант гнетуще замолчал. Морэм почувствовал напряженность между ними и решил, что пришло время ему задавать вопросы. Выговорив для успокоения про себя Семь Слов, он добро сказал: - Ты озабочен, друг мой. Трудно отказать Высокому Лорду, не так ли? - Что? - осекся Кавинант. Но спустя момент он простонал: - Да. Да, это так. Но дело не в этом. Трудно отказать и всей Стране. Я понял это с самого начала. - Он помолчал и сказал: - Знаешь, что она сделала вчера? Она взяла меня на нагорье встретиться с Освободившимся, с человеком, объясняющим сны. Я пробыл там день или больше... но ты пророк и предсказатель - и я не хотел говорить тебе о нем. Ты, наверное, сам ходил туда чаще чем кто-либо другой, - если только обычные люди вообще его посещают, если они могут выслушивать ту неуважительность и смех, и ничего больше. Так что ты наверное знаешь, на что это похоже. Ты знаешь, как он накладывает руки на твои глаза и держит в подчинении и разлагает по косточкам... Но ты - пророк и предсказатель. Возможно, ты знаешь, что он мне сказал. - Нет, - тихо ответил Морэм. - Он сказал... Адский огонь! - он потряс головой, словно выливал воду из ушей. - Он сказал, что то, что мне снится - это действительно правда. Он сказал, что я очень удачлив. Он сказал, что люди с такими снами - истинные враги Злобы; и вмешивается в это не Закон, Посох Закона не может заставить Фаула воевать с этим - нет, это Дикая Магия и сны против Злобы. - На мгновение воздух вокруг него был пропитан негодованием. - И еще он сказал, что сам я не верю этому своему сну. Это мне очень помогло. Я хотел лишь узнать, кто я - герой или трус? - Нет, не пытайся ответить на такой вопрос. Это не тебе решать. Морэм улыбнулся, чтоб разубедить Кавинанта, но тот продолжил: - Во всяком случае, я обрел уверенность в том, что это стоящее дело. Хотя это не совсем то, чего люди хотят от меня получить. Зондируя снова, Морэм сказал: - Может быть. Но я этого не вижу. Ты не показываешь нам, что веришь, наоборот - только неверие. Если это и вера, то не вера _в_, а вера п_р_о_т_и_в_. Кавинант вскочил на ноги, как если бы его ужалили: - Вот с этим я не согласен! То, что я не подтверждаю Страну или что бы там ни было, фанатично отстаивая с пеной у рта шанс видеть подобно Трою, не означает, - предполагая, что есть какой-то род справедливости в ярлыках и названиях, которые люди расклеивают вокруг, - предполагая, что вы можете дать какое-то имя для всего этого бескишочного, - не означает, что я не могу доказать это даже самому себе. Вовсе не это означает мое Неверие. - Так что же оно означает? - Оно означает... - На мгновение Кавинант остановился, ища слова. Затем он подался вперед и закрыл от себя сияние _К_р_и_л_л_а_ руками, чтобы тот не слепил его глаза. Голосом, неожиданно резким, с покрасневшим лицом и навертывающимися слезами, он прокричал: - Оно означает, что я пытаюсь воздержаться... пытаюсь не доверять никому... пытаюсь сохранять что-то для самого себя. И при этом не знаю - почему! Он откинулся назад и склонил голову, спрятав ее в руках, словно опечалившись. - П_о_ч_е_м_у_? - мягко произнес Морэм. - Это не такой уж и сложный вопрос, куда сложнее объяснить _к_а_к_. Некоторые наши легенды намекают на один ответ. Они рассказывают о начале Земли, почти сразу после того, как началось Время, когда Создатель обнаружил, что его брат и Враг, Презирающий, испортил его творение, поместив зло глубоко в сути Земли. В боли и горечи, Создатель поверг врага с небес на Землю и заключил его там Аркой Времени. Так, как гласит легенда, к нам пришел Лорд Фаул. Говоря, он заметил, что не отвечает на вопрос Кавинанта - вопрос имел другую направленность, которая была ему не понятна. Но он продолжил, предлагая Кавинанту единственный ответ, которым обладал: - Нам теперь ясно, почему Лорд Фаул страстно желает отомстить брату, Создателю. И наконец, после веков ненужных войн, продолжающихся от злобы, от желания отомстить людям, раз уж нельзя отомстить Создателю, Лорд Фаул понял, как достичь своей цели, разрушить Арку Времени, завершить свое заточение и вернуться в запретный дом, во имя зла и горя. Когда Посох Закона, потерянный Кевином при Осквернении, попал в его руки, он получил шанс навести мост между мирами - шанс доставить в Страну Белое Золото. - Скажу просто: цель Фаула - повелевать Дикой Магией - ПОСКОЛЬКУ ЭТА СИЛА - ЯКОРЬ АРКИ ВРЕМЕНИ, КОТОРАЯ ОХВАТЫВАЕТ И УПРАВЛЯЕТ ВРЕМЕНЕМ - и с ее помощью привести Время к концу, и так избавиться от заключения и распространить свое влияние повсюду во вселенной. Чтобы сделать это, он должен победить тебя, вырвать Белое Золото из твоих рук. Тогда вся Страна и вся Земля неизбежно падут. Кавинант поднял голову, и Морэм попытался предупредить следующий вопрос: - Но как? - как Презирающий собирается достичь этой цели? О, этого я не знаю. Он будет выбирать пути так похожие на наши собственные, что нам будет очень трудно им сопротивляться. Мы даже не способны различить их, пока лишены всякой помощи - кроме тебя, - независимо, помогаешь ты нам или нет. - Но почему? Почему именно я? Снова Морэм почувствовал, что его ответ не соответствует вопросу Кавинанта. Но он предложил его потому, что это было единственное, что он мог предложить в качестве ответа своему мучающемуся посетителю. - Друг мой, это в моем сердце, что тебя выбрал Создатель. Это наша надежда. Фаул научил Друла как осуществить вызов, потому что мечтал о Белом Золоте. Но Посох Закона был в руках Друла, а не Фаула. И Презирающий не мог контролировать, кого вызывать. И если ты был все же как-то выбран, то выбран был Создателем. - Слушай. Он - Создатель, творец Земли. Как он может оставаться равнодушным, видя свое творение разрушаемым? Но при этом он не может протянуть нам руку помощи. Таков закон Времени. Если он потревожит Арку чтобы коснуться Страны своей силой, Время придет к концу и Презирающий освободится. Поэтому только мы сами должны сопротивляться везде Лорду Фаулу. С твоей помощью, друг. - Адский огонь! - пробормотал Кавинант. - Это все, что ты должен понять. Он не может озарить тебя, чтоб научить или помочь, потому же, почему и нас. Точно так же он не может озарить, научить и помочь тебе в твоем мире. Ибо если он сделает это, то ты будешь несвободен. Ты станешь его инструментом, и твое присутствие здесь разрушит Арку Времени, освободит Злобу. Итак, ты выбран. Создатель верит, что твоя сила и добро и воля спасут нас от гибели. Если же он не прав, он вложил оружие разрушения своего творения в руки Лорда Фаула. После долгого молчания, Кавинант произнес: - Адский риск. - Да, но он - Создатель. Как может он поступить иначе? - Он может все уничтожить и попробовать снова. Но я подозреваю, ты не думаешь, что боги настолько смиренны. Или вы называете это надменностью - уничтожать? Впрочем, не важно. Мне показалось, что не все Лорды верят во вмешательство Создателя так, как ты. - Это так. Но ты пришел ко мне, и я ответил, как мог. - Я знаю. Не обращай внимания. Но скажи, как бы ты поступил на моем месте? - Нет, - Морэм передвинул стул так, чтоб видеть лицо Кавинанта. Уставившись в его колеблющиеся от сияния _К_р_и_л_л_а_ черты, он сказал: - На это я не отвечу. Что я могу предложить? Сила - страшная вещь. Я не могу помочь тебе с ответом. И даже себе не могу. Растерянность на лице Кавинанта мгновенно растворилась в заинтересованности. Но он не заговорил, и Морэм решил рискнуть задать еще один вопрос: - Томас Кавинант, почему ты так заботишься об этом? Что тебя волнует? Ты говоришь, что Страна - это твой сон, иллюзия, и у нас нет реальной жизни. Тогда не обращай на все это внимания. Принимай это за сон и смейся над нами. А когда ты проснешься, то освободишься от нас. - Нет, - сказал Кавинант. - Я узнал кое-что из того, что ты мне сказал - и начал понимать. Слушай. Весь кризис здесь - отражение борьбы во мне самом. Черт, я болел проказой так долго, что начал уже полагать, что отношение людей к прокаженным является вполне оправданным. Таким образом, я становлюсь своим собственным врагом, своим собственным Презирающим - действующим против самого себя, когда я пытаюсь остаться живым и быть при этом в согласии с людьми, которые так этому мешают. Вот почему мне снится это. Очищение. Разрешить дилемму подсознательно так, чтобы проснувшись я был готов к борьбе. Он внезапно встал и оглядел покои Морэма расширившимися глазами. - Конечно. Это так. Почему это не пришло мне в голову раньше? Я убеждал себя, что это все попытка к бегству, самоубийство. Но это не так, вовсе не так. Не только для того, чтобы забыть все те привычки, что сохраняют мне жизнь. Это лечение сном. Но гримаса боли снова исказило его лицо. - Адский огонь! - воскликнул он. - Все это похоже на тот роман, который мне пришлось сжечь... Наоборот, когда я сам пылал изобилием идей романа... Когда у меня еще был роман, чтобы его сжечь! Морэм услышал болезненную перемену в тоне Кавинанта и пытался постичь собеседника. Но это уже не было нужно: Кавинант потерял направленность своих вопросов, словно цель их затерялась где-то в покоях Морэма. Он остановился возле Лорда, глядя не отрываясь на _К_р_и_л_л_. Его голос дрожал: - Я не верю этому. Это - просто иной путь к легкой смерти. А я и так уже знаю их слишком много. Казалось, он споткнулся, хотя все еще продолжал стоять. Он нагнулся вперед и схватил Морэма за плечи. Так он стоял мгновение, уткнувшись лбом в грудь Морэма, пока тот не опустил его в кресло. - Ох, мой друг, как мне помочь тебе? Я не понимаю. Губы Кавинанта дрожали, но с видимым усилием он снова овладел своим голосом. - Я просто устал. Я не ел со вчерашнего дня. Этот Освободившийся меня вымотал. Немного еды было бы совсем неплохо. Возможность что-либо сделать для Кавинанта придала Морэму уверенности. Он быстро принес гостю флягу с весенним вином. Кавинант стал пить его так, словно внутри у него была засуха, и Морэм снова ушел в соседнюю комнату поискать пищу. Когда он клал на поднос хлеб, сыр и виноград, он услышал резкий, далекий выкрик. Голос кричал его имя с настойчивостью, которая наполнила его сердце ужасом. Он поставил поднос, поспешил открыть дверь своих покоев. Во внезапно открывшемся свечении поверхности пола зала он увидел воина, стоящего на одном из балконов, высоко над ним. Воин был еще молодым человеком - слишком молодым для пушечного мяса, быстро подумал Морэм, - который потерял контроль над собой. - Лорд Морэм! - кричал он. - Приходи! Сейчас! В палату Совета! - Стоп! - властный голос Морэма привел воина в себя. Он вздрогнул, застыл, прекратил бессвязные выкрики. Увидев, что он взял себя в руки, Морэм продолжил более мягко: - Я слушаю тебя. Говори! - Высокий Лорд просит тебя прибыть в палату Совета Лордов как можно скорее. Прибыл курьер из Равнин Ра. Серый Убийца приближается. - Война? - Морэм говорил мягко, чтобы скрыть резкое волнение крови. - Да, Лорд Морэм. - Пожалуйста скажи Высокому Лорду, что... что я слышал тебя. Двигаясь осторожно, Морэм вернулся к Кавинанту. Неверящий встретил его взгляд горящим, решительным взором, словно его череп был расколот между глазами. Морэм спросил просто: - Ты пойдешь? Кавинант отвел взгляд и сказал: - Скажи мне, как ты смог уйти... когда Опустошитель поймал тебя - возле Яслей Фаула? Морэм сознательно ответил спокойно, без испуга, который в его играющих золотом глазах выглядел как угроза. - Стражи Крови были убиты. Но когда Опустошитель _с_а_м_а_д_х_и прикоснулся ко мне, он узнал кое-что обо мне, как и я узнал о нем. И он был обескуражен. Мгновение Кавинант не двигался. Затем опустил свой взгляд. Он осторожно поставил флягу на стол рядом с _К_р_и_л_л_о_м_, подергал себя несколько мгновений за бороду, затем вскочил на ноги. На взгляд Морэма он выглядел как тонкая свеча на ветру - хрупким, ломким и безнадежным. - Да, - сказал он - Елена просила меня о том же. Для общей пользы я тоже пойду. Он неуклюже шагнул наружу, на светящийся пол.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВОМАРК *  11. ВОЕННЫЙ СОВЕТ Что бы там ни утверждал Кавинант, Хайл Трой был уверен, что Страна не была его фантазией. Он воспринимал ее беды с острой сердечной болью. В "реальном" мире он был не просто слеп, он был слеп с рождения. Ему очень не хватало органов зрения, которые могли бы дать ему представление о том, что значит видеть мир. И до тех пор, пока он не был каким-то мистическим образом переброшен из предсмертного состояния на залитую солнцем траву Тротгарда, и свет, и темнота были одинаково непонятны ему. Он не знал, что жил до этого в мире постоянных сумерек. Он воспринимал мир на вкус, на слух, на ощупь. Его восприимчивость к энергетическим оболочкам объектов и к резонансам пространства была лишь пустыми словами, пока не стала его единственным средством ощущения окружающего мира. И он был хорошим стратегом именно потому, что его восприятие мира и пространства было безупречным: оно не было затуманено ни цветом, ни яркостью, ни временем суток, ни иллюзиями. Поэтому он не смог бы убедить себя, что вообразил себе эту Страну. Если она была мечтой, то его прежний ум просто не имел материала для создания такой мечты. Ведь когда он появился здесь, когда Елена объяснила, что этот наплыв новых, доселе неизвестных ему впечатлений и чувств, так поразивший его, является зрением, все ощущение были внове для него. Это не было восстановлением чего-то, что он ранее когда-то потерял. Это для него было откровением. Он знал, что Страна - настоящая. И он знал, что будущее ее висит на волоске в зависимости от его стратегии в этой войне. Если он ошибется, все то яркое и цветное, что он мог нынче видеть, будет обречено. Поэтому когда Руэл, Страж Крови, назначенный следить за ним, вошел в его покои и сказал, что гривомудрая ранихийка прибыла из Равнин Ра и принесла известия об армии Фаула, Трой почувствовал настоящую панику. Началось. Началась проверка всех его планов, приготовлений и надежд. И коль он поверил когда-то сказанию Морэма о Создателе, он должен был бы теперь пасть на колени и вознести молитву. Однако Трой привык полагаться лишь на себя. Боевая Стража и стратегия были его делом, он был командующим. Он задержался лишь для того, чтоб закрепить на голове повязку и подтянуть на талии пояс с традиционным мечом вомарка из черного дерева, а потом последовал за Руэлом в палату Совета. Проходя по коридорам, он благодарил горящие в них факелы за яркость. Только с их помощью он, хоть и тускло, но видел. При дневном свете он видел отчетливее, улавливая больше деталей и на расстоянии даже большем, чем дальнозоркие великаны. Солнце сокращало для него расстояния, и временами ему казалось, что он способен ощущать Страну в большей степени, чем другие. Но ночь восстанавливала его слепоту подобно настойчивому напоминанию о том, откуда он пришел. Пока солнца не было, без огней факелов он был затерян. Свет звезд не нарушал его мрака, и даже полная луна была не более чем серым пятном в его сознании. Временами по ночам неспособность видеть пугала его подобно отречению от солнечного света и способности видеть. В силу привычки он продолжал носить солнечные очки. Он так долго носил их из уважения к зрячим, чтобы те не видели его лицо, что они стали частью его. Однако самих их он никогда не видел. Все, что было ближе, чем в шести дюймах от его глаз, было недоступно его новому видению. Чтоб сдерживать свое волнение, он шел к палате Совета большими неспешными шагами. Группа хафтов, командиров Боевых Дозоров, приветствовала его перед входом в палату, вскинув мечи и постучав ими. Как раз в это время по лестнице подобно соколу спустился Лорд Вереминт и пронесся за их спинами. Но Хайл Трой не изменил шага, пока не дошел до высоких дверей палаты Совета Лордов. Здесь он нашел Кеана, ожидавшего его. Видение старого вояки хилтмарка причинило ему неясную боль. В этом тусклом свете тонкие седые волосы придавали Кеану хрупкий вид. Но тот живо поприветствовал Троя и отрапортовал, что все пятьдесят хафтов уже здесь. Пятьдесят. Трой произнес это про себя, как слова команды: пятьдесят Боевых Дозоров - это тысяча просто Дозоров, а всего двадцать одна тысяча и еще пятьдесят воинов, плюс Первый Хафт Аморин, хилтмарк Кеан и он сам. Он кивнул Кеану, словно хотел сказать, что этого количества хватит. Потом он спустился в низ палаты, чтобы занять свое место. Почти вся палата была полна, и большая часть основных руководителей уже была в своих креслах. Помещение так хорошо освещалось, что он видел все отчетливо. Высокий Лорд сидела во главе стола с выражением спокойной уверенности на лице, а между ней и Троем находились уже Каллендрилл, Тревор, Лерия и Аматин, хранившие гордое молчание. Трой знал их всех и мог предположить, о чем сейчас думает каждый из них. Лерия надеялась, что ей и Тревору все же не придется уезжать из Ревлстона, оставив дочерей, несмотря на требование ее принадлежности к Лордам. А ее муж, казалось, вспоминал, как он потерял сознание в борьбе со злом вейнхима _д_у_к_к_х_а_, не выдержав накала противоборства - вспоминал, и удивлялся, как он еще находит в себе силы воевать дальше. Что же касается Елены, то Трой не делал никаких предположений. Ее красота смущала его; он не хотел думать, что что-то может случиться с ней на войне. Он намерено удерживал свой взгляд в стороне от нее. Слева от нее, через пустое кресло Морэма, сидел Лорд Вереминт, а за ним было еще два пустых кресла - места Шетры и Гирима. На мгновение Трой вспомнил о миссии. Спустя четыре дня после их отъезда разведчики передали сообщение, что они уже миновали Зломрачный Лес. Конечно, после этого Трой не надеялся на новости, пока не станет уже окончательно ясно, достигла успеха эта затея или нет. В глубине души он надеялся, что когда-нибудь в ходе войны он наконец увидит идущих на помощь великанов, которых ведут Шетра и Гирим. Он опасался, что они будут ему даже очень нужны. Рядом с Высоким Лордом, чуть выше ее, сидели хатфролы Торм и Бориллар с хилтмарком Кеаном и Первым Знаком Морином. А позади Лордов, заняв почти весь первый ряд галереи, находились другие Стражи Крови: Моррил, Банн, Ховар, Корал и Руэл со стороны Троя; и Террел, Томин и Баннор - напротив него. Большинство остальных людей, собравшихся в палате Совета Лордов, были его хафтами. Они были уставшими и напряженными. У большинства не было опыта войны, но они прошли его суровую подготовку. Он надеялся, что все услышанное на Совете придаст им храбрости, обратит их нетерпение в мужество. Им предстояло суровое испытание. Несколько Хранителей Учения, гостивших сейчас в Ревлстоне, тоже присутствовали здесь, а также наиболее квалифицированные в Твердыне в вопросах учений радхамаэрль и лиллианрилл. Но Трой не увидел среди них гравлингаса Трелла. Он испытал облегчение - больше за него, чем за Кавинанта. Вскоре в палату вступил Морэм, ведя с собой Неверящего. Кавинант был сильно уставшим - голод и слабость были отчетливо видны на его лице, но Трой заметил, что особого вреда ему это не причинило. И то, что он опирался на Морэма, говорило о том, какой незначительной угрозой Лордам он был в этот момент. Трой нахмурил брови, стараясь, чтоб волна его негодования на Кавинанта не накатила снова. Как только Морэм усадил Кавинанта и сел на свое место, Трой обратил свое внимание на Высокого Лорда. Он была готова начать, и, как всегда, каждое ее движение, каждый изгиб тела очаровывал его. Она медленно обвела взглядом стол, встречаясь глазами с каждым из Лордов, а затем ясным и спокойным голосом произнесла: - Друзья, Лорды и Хранители Учения, защитники Страны! Суровое время пришло. К добру или злу, на радость или горе - испытания ждут нас. Слово войны здесь. В наших руках судьба Страны, потерять или сохранить ее - зависит от нас. Время приготовлений закончилось. Отныне мы больше не строим и не планируем наше будущее. Отныне мы воюем. Если наших сил не хватит, чтобы защитить Страну, мы падем, и тот мир, который наступит вслед, будет устроен так, как хочет Презирающий, а не мы. Слушайте меня, друзья мои. Я говорю не для того, чтобы омрачить ваши сердца, а чтобы предостеречь вас от ложных надежд и мечтаний, которые могут помешать достигнуть цели. Мы - надежда Страны. Мы должны бороться за нее, не щадя своих сил. Наступило время проверить, чего мы стоим. Слушайте и не ошибитесь. Эта проверка решит все. На мгновение она прервалась посмотреть на внимательные лица. И когда увидела решимость в их глазах, улыбнулась и сказала тихо: - Я - не боюсь. Трой кивнул самому себе. Если все его воины чувствуют то же, что и он, ей боятся нечего. - А теперь, - сказала она, - давайте послушаем того, кто принес эти вести. Допустите сюда гривомудрую. По ее приказу два Стража Крови открыли дверь и впустили ранихийку. Женщина была одета в короткое темно-коричневое платье, оставлявшее руки и ноги открытыми, а ее длинные черные волосы были перехвачены на затылке шнурком. Этот шнур и маленькая гирлянда желтых цветов на шее, уже увядшая, являлись отличительным знаком гривомудрых - высшего звания среди ее соплеменников. Ее сопровождали четверо Стражей Крови, но по лестнице она двигалась впереди них, и утомление от долгого перехода она несла с гордостью. Однако несмотря на бравость ее духа, Трой заметил, что она едва стоит на ногах. Некогда видимо изящная грация ее движений сейчас была вялой. Ее глаза, когда-то широко открытые небу, гнездились в сетке морщин, а усталость долгих лиг пути налила ее кости свинцом, придав бледно-серый оттенок ее загорелому телу. С внезапной тревогой Трой понадеялся, что она пришла не слишком поздно. Спустившись на самый нижний уровень палаты Совета, она остановилась. Елена встала и торжественно обратилась к ней: - Приветствую тебя, гривомудрая, носящая высшее звание ранихийцев, самоотверженных служителей ранихинов! Добро пожаловать в Твердыню Лордов - цела ты или нет, в гонениях или в милости - проси или давай! Ни в чем мы не откажем тебе, пока у нас есть жизнь и сила встретить нужду. Я - Высокий Лорд Елена. Я говорю от имени всего Ревлстона. Трою был хорошо знаком этот ритуал приветствия друзей, но гривомудрая смотрела на Елену хмуро, словно не желая отвечать. Она повернулась вправо от себя и произнесла тихо и резко, совсем не так, как говорили все ранихийцы: - Я знаю тебя, Лорд Морэм. - Не дожидаясь ответа, она повернулась дальше. - И я знаю тебя, Кавинант Кольценосец. - Когда она посмотрела на него, спокойствие почти исчезло с ее лица. Теперь это была не просто усталость и слабость старой женщины, а что-то еще. - Ты потребовал ранихинов среди ночи, когда ни один смертный не требует их. И все же они откликнулись - сотня Косматых, больше, чем когда-либо видели ранихийцы в одном месте. Они вставали на дыбы из уважения к Кольценосцу. А ты отказался седлать их. - В ее голосе чувствовалось уважение к акту благоговения ранихинов перед этим человеком. - Кавинант Кольценосец, знаешь ли ты, кто я? Кавинант пристально посмотрел в ее глаза с болью во взгляде, словно его голова раскалывалась. Через мгновение он сказал: - Веселая. Ты... ты была домозаботящейся Веселой, тогда, в Обители. Гривомудрая отвела свой взгляд. - Да. Но ты не изменился. Сорок одно лето прошло с тех пор, как ты был в Равнинах Ра, в Обители, и отказывался есть еду, которую я тебе подносила. Но ты не изменился. Я тогда была очень молодой, домозаботящейся, как раз перед посвящением в шнуроносящие - а сейчас я стара, а ты все так же молод. Ах, Кавинант Кольценосец, ты был слишком груб со мной. Он смотрел на нее как пришибленный. Воспоминания, которые она пробудила, были болезненными для него. В следующий момент она подняла руки к голове, прижала их запястьями над ушами, ладонями вперед, и поклонилась ему традиционным приветствием ранихийцев. - Кавинант Кольценосец, я знаю тебя, а ты меня нет. Я уже не та домозаботящаяся Веселая, которая стала шнуроносящей и заботилась о ранихинах еще в те времена, когда Обитель была полна рассказов о тебе и походе за Посохом, когда гривомудрая Гибкая вернулась из темных подземелий, повидав Огненных Львов горы Грома. И я уже не та шнуроносящая Веселая, что стала затем гривомудрой, которую Лорды попросили дать разведчиков-ранихийцев, чтобы отправить их в Испорченные Равнины между Землепровалом и Раздробленными Холмами. И эта их просьба была услышана, хотя Лорды знали, что жизнь ранихийцев - в Равнинах Ра, в служении ранихинам. Да, эта просьба была услышана, и была исполнена гривомудрой Веселой вместе с ее шнуроносящими. Она взялась провести эту разведку, потому что ненавидела Ядовитого Клыка и восхищалась Гибкой, отважившейся покинуть Равнины во имя Лордов, и потому что гордилась Кольценосцем, Носящим Белое Золото, который отказался седлать ранихинов, когда они пришли к нему. Но теперь нет больше гривомудрой Веселой. Сказав это, она сжала руки в кулаки, а на ногах ее заиграли мышцы. Возвысив голос, она продолжила: - Я - гривомудрая Печаль - старая плоть той, что звалась когда-то Веселой. Я видела, как надвигается Ядовитый Клык, и все мои шнуроносящие были убиты... - Она как-то осела, голова ее бессильно опустилась. - И я пришла сюда - я, которая никогда бы не покинула свой дом - Равнины Ра. Я пришла сюда, к Лордам, которые называют себя друзьями ранихинов, но это - только когда у них горе... Пока она говорила, Лорды хранили молчание, и вся палата наблюдала за ней с тревогой неизвестности, колеблясь между сочувствием ее горю и желанием услышать, что же она пришла им сообщить. Но Трой заметил, что голос ее опасно дрожит. Ее тон достиг наивысшего упрека, который она до этого не высказывала. Ему была известна мрачность, которая обычно сопровождала возмущение, испытываемое всеми ранихийцами когда кто-нибудь имел наглость эксплуатировать ранихинов. Но это... Это он не понимал. И ему не терпелось услышать наконец новости. Гривомудрая Печаль почувствовала возрастающую вокруг напряженность. Она осторожно отступила от Кавинанта и впервые обратилась ко всей аудитории. - Да, говорят, что Лорды наши друзья. Так говорят. Но мне это не ведомо. Вы пришли в Равнины Ра и дали нам это задание без думы о том, какую боль мы испытываем в холмах, которые нам вовсе не дом. Вы пришли и предложили себя великодушию ранихинов, словно хотели быть принятыми Косматыми. А когда вы были приняты, как были приняты Стражи Крови - пятьсот Косматых порабощены как средство достижения ваших целей, а не их - вы стали отзывать ранихинов от нас, чтобы подвергать их опасности там, где никто не может их защитить, где рвется плоть и проливается кровь, где совсем не растет аманибхавам, чтоб остановить боль и смерть. О, ранихины! Не смотрите на меня так недоверчиво. Я знаю про вас все. Мягким дружеским голосом, полным извинения, Елена сказала: - И все же ты пришла. - Да, - снова уставшим голосом сказала гривомудрая. - Я пришла. Я добежала. Я добралась. Я прибыла. Я знаю, что мы вместе боремся против Ядовитого Клыка, хотя вы и предали нас. Лорд Вереминт было вспылил, но Елена остановила его взглядом и спросила так же мягко: - И как же мы предали вас? - О, ранихийцы не забыли! В легендах, сохранившихся со времен могущественного Келенбрабанала, мы знали Ядовитого Клыка и войны Старых Лордов. Всегда, когда Клык-Терзатель развертывал войска на Нижней Стране, Старые Лорды приходили на древнее поле боя к северу от Равнин Ра и вод Камышового Протока и воевали на Землепровале, не допуская Клыка-Терзателя в Верхнюю Страну. Так что ранихины были защищены, и ранихийцы покидали свои холмы, чтобы воевать вместе с Лордами. Но вы!.. Ядовитый Клык наступает, а ваша армия здесь. Равнины Ра оставлены без защиты и помощи. - Это был мой план, - нетерпение сделало голос Троя более резким, чем он хотел. - Так зачем все это? - в ее голосе звучал вызов. - Я полагаю, для этого есть достаточно много основательных причин, - ответил он, стараясь уверить себя, что не ошибается, и быстро продолжил: - Вот смотри. Ты права - каждый раз, когда Фаул собирал армию, Лорды приходили воевать с ним на Землепровал. И каждый раз они проигрывали. Их всегда оттесняли назад. Слишком много различных путей ведут наверх из Нижней Страны. И к тому же каждый раз Лорды оказывались далеки от своих запасов и резервов. Конечно, они сражались отчаянно, и это снимало напряжение в Равнинах Ра, истощая силы Лорда Фаула, которому приходилось воевать сразу везде. Но Лорды проигрывали. Не оставалось ни одного полноценного Боевого Дозора, и Боевой Страже приходилось спешно отступать, чтоб выжить, перегруппировывать силы и продолжать бои снова и снова, все дальше и дальше к западу - ближе к Ревлстону. И это еще не все. На этот раз войска Фаула могут выступить с севера, от Сарангрейвской Зыби. Раньше он так никогда не делал. Север Сарангрейва всегда контролировали великаны. Но на этот раз, - он поморщился при этой мысли о великанах, - на этот раз есть некоторая разница. Если бы мы направились к вам, в то время как Фаул оказался бы на пути к северу от горы Грома, мы оказались бы не в состоянии помешать ему напасть на Твердыню. Ревлстон мог бы пасть. Поэтому я принял такое решение. Я решил ждать его здесь. Не говори, что я не прав - мы не бросаем вас. На самом деле, я не думаю, что вам угрожает большая опасность. Вот смотри, допустим, что армия Фаула насчитывает пятьдесят тысяч, или даже сто тысяч. Столько времени займет у него покорение Равнин Ра? - Он этого не сделает, - выдохнула Печаль. Вомарк кивнул: - Даже если он и сделает, это займет у него годы. Вы слишком хорошие охотники, и вы будете воевать с ним на своей земле. Вы и ранихины будете ходить вокруг него кругами, и каждый раз, когда они будут оказываться к вам спиной, будете убивать кого-нибудь. Даже если их будет в пятьдесят раз больше, чем вас, вы просто пошлете ранихинов в горы и будете держаться в отдалении от Фаула и откалывать от его армии по кусочку Бог знает как долго. Нет, пока он хочет расправиться с Лордами, ему нет смысла отвлекаться на вас именно в силу этих причин, которые я назвал. Поэтому я и решил, что после этого он пойдет на север. Он остановился и увидел, что Печаль согласна с его аргументами. Подробное изложение своего мнения успокоило его самого, он убедился еще раз, что его логика была здравой. И гривомудрая была вынуждена признать это. После некоторого раздумья она произнесла: - Да, хорошо. Я вижу твои причины. Но мне не нравятся такие идеи. Ты подвергаешь ранихинов слишком большому риску. Она устало обернулась к Елене. - Теперь послушай меня, Высокий Лорд, - сказала она серым, пустым голосом. - Сейчас я передам свое послание, которое без отдыха несла к вам. Я пришла сюда из Раздробленных Холмов, которые окружают и защищают Ясли Фаула. Я покинула те измученные места, когда увидела великую армию, исходящую из Холмов. Они шли напрямик, прямо как смотрели их глаза, к Землепровалу и водопаду реки Лендрайдер. Эта армия была огромна и бесчисленна - я не могла и предположить такие размеры, и не стала задерживаться, пытаясь сосчитать. С четырьмя сопровождавшими меня шнуроносящими я поспешила уйти, чтобы донести весть об этом до Лордов. "Итак, южным путем", - обратился сам к себе Трой. Его мозг сразу же начал обрабатывать эту информацию. Конкретные образы Испорченных Равнин и Землепровала заполнили его сознание. Он начал рассчитывать продвижение Фаула. - Но как-то враги все же узнали о моей цели. За нами была погоня. Затем черный ветер накрыл нас, и странные отвратительные создания, подобные хищным птицам, напали на нас сверху. Мои шнуроносящие пали, чтобы я могла бежать - и все же я была уведена далеко от своего пути, на север, в глубину Сарангрейва. Я знала, что опасность для ранихинов была велика. И еще я знала, что не было на Верхней Стране поджидающей армии друзей или Лордов, чтобы помочь защитить их. Тень омрачила мое сердце. Я была почти готова отвергнуть мою цель и оставить Лордов на волю их собственной судьбы. Но я все же преодолела Сарангрейв, чтобы смерть моих шнуроносящих не была бессмысленной. Через древнее поле битв, через богатство радости Анделейна, через суровые степи к югу от великого леса, подобного Мшистому, но более мрачного и сонного - так я совершила свой путь, так что ваш замысел был изменен этим. Теперь задавайте мне вопросы, а затем отпустите меня, мне нужно отдохнуть. Со спокойным достоинством Высокий Лорд встала, поставив Посох Закона перед собой на каменный стол. - Гривомудрая Печаль, Страна в безмерном долгу перед тобой. Ты заплатила огромную и страшную цену, чтобы принести известия сюда, и мы сделаем все, чтоб эта цена не была напрасной. Мы не можем отвернуться от ранихинов и их ранихийцев. Если мы поступим так, мы не будем самими собой. Только одна вера удерживает нас в стороне от вас. Мы верим, что это последняя война с Ядовитым Клыком. Если мы падем, воевать будет больше некому. У нас нет могущества Старых Лордов. Ту силу, что у нас есть, мы должны использовать с максимальной пользой. Не ожесточай свое сердце против нас. Мы любой ценой постараемся не обмануть твоих надежд. - И, удерживая Посох большими пальцами рук горизонтально на уровне глаз, она склонилась в поклоне ранихийцев. Легкая улыбка скользнула по губам Печали. Она усмехнулась над этим весьма приблизительным приветствием - и возвратила его по всем правилам. - Среди ранихийцев говорят, что Лорды весьма учтивы. Теперь я и сама вижу это. Задавайте вопросы. Я отвечу, как могу. Елена присела. Трой хотел заговорить, но она не дала ему слова. Она спросил Печаль: - Первый вопрос - из моего сердца. Как там Анделейн? Наши разведчики доносят, что там все в порядке, но у них нет твоих глаз. Свободны ли Холмы от Злобы? Волна нетерпения пробежала по плечам Троя. Он стремился начать скорее расспрашивать Печаль, но узнал обычную тактичность Елены. Холмы Анделейна всегда рисовались в легендах как некий образ рая. Разговор об этом принес бы Печали облегчение. В ответе ее беспощадная горечь на момент пропала. Глаза наполнились слезами, и слезы побежали по слабой улыбке ее губ. - Холмы свободны, - просто сказала она. Неясный шум пробежал по палате, и многие закивали удовлетворенно. В этом гривомудрая ошибаться не могла. Елена вздохнула с благодарностью, позволяя вомарку задавать вопросы. Она посмотрела на него так, словно просила быть вежливым. - Хорошо, - сказал Трой, поднимаясь. Его сердце было переполнено тревогой, но он игнорировал это. - Я понимаю, что ты не знаешь размеры армии Фаула. Я принимаю это. Но мне нужно знать, когда он отправился. Мне нужно знать точное количество дней, которое прошло с тех пор, как его армия покинула Раздробленные Холмы. Гривомудрой не требовалось времени для подсчета. Она ответила сразу: - Двадцать дней. На мгновение вомарк безглазо уставился на нее сквозь свои солнечные очки, парализованный до молчания. Затем прошептал: - Двадцать дней? - Его голова закружилась. - Двадцать? - С силой, сжавшей сердце, перед ним возник образ армии Фаула, резко продвинувшийся вперед на тридцать пять лиг - на пять дней. Он рассчитывал получить сообщение о продвижении Лорда Фаула за пятнадцать дней. Он хорошо знал ранихийцев и знал с точностью до лиги, сколько могла гривомудрая проходить в день. - О Боже! - Гривомудрая Печаль должна была достичь Ревлстона за пятнадцать дней. У него оказалось на пять дней меньше. На пять дней меньше для совершения марша на триста лиг! И армия Фаула, таким образом, будет в Центральных Равнинах уже через десять дней! Не заметив, как он это сделал, он обнаружил себя уже сидящим, уткнувшимся лицом в ладони, словно не в силах взглянуть на крушение его прекрасных планов. Оцепенело, словно эта было теперь вовсе не важно, он подумал, что все же был прав: вызов Кавинанта точно совпал с началом исхода армии Лорда Фаула. Это деяние Лордов послужило спусковым крючком атаки Презирающего. Или же, может, все было наоборот? Был ли вызов действительно нежелателен для Фаула? - Как?.. - на мгновение он не мог определить, что же хочет спросить, и лишь тупо повторил: - Как?.. - Спрашивай, - мягко потребовала Печаль. Он заметил в ее голосе волнение опасения уязвления ее гордости после таких впечатляющих испытаний. Это заставило его поднять голову и взглянуть на нее. Она смотрела на него, и ее руки шевелились, как если бы в них был боевой шнур с ее головы. Но он все же задал вопрос, чтобы не оставлять сомнений: - Что случилось? Почему ты шла так долго? Свой голос показался ему слабым и несчастным. - Я была уведена со своего пути, - произнесла она сквозь зубы, - на север, в глубину Сарангрейва. - О Боже! - слабо выдохнул Трой. Он чувствовал, как смотрит на него Печаль и все остальные. Но он был не в состоянии думать, мозг отказывался ему служить. Лорд Фаул был в трех днях пути от Мшистого Леса. Гривомудрая презрительно фыркнула и повернулась к Высокому Лорду: - Это тот человек, что поведет ваших воинов? - кисло спросила она. - Пожалуйста, извини его, - ответила Елена. - Он новичок в Стране, и некоторые вещи понимает не вполне ясно. Но он избран ранихином. В свое время он покажет свою истинную цену. Гривомудрая Печаль пожала плечами: - У вас есть еще вопросы? - сказала она утомленно. - Мне хотелось бы поскорее закончить это. - Ты рассказала нам достаточно много. Теперь у нас нет больше сомнений по поводу направления движения Фаула, и мы можем предположить его скорость. Остался только один вопрос. Он касается состава армии Ядовитого Клыка. Какие существа составляют ее? Горечь исказила черты лица Печали, и она сказала сурово: - Я говорила о ветре, о зле в воздухе, которое уничтожило моих шнуроносящих. Я видела юр-вайлов, пещерников, множество крешей, огромных льволиких зверей с крыльями, которые могут как бегать, так и летать, и много других отвратительных созданий. Они имеют черты собак, лошадей или людей, но при этом вовсе не такие, какими кажутся. Они источают великое зло. Мне кажется, они являются животными и людьми Страны, обращенными в зло Ядовитым Клыком. - Это работа камня Иллеарт, - пробормотала Елена. Но гривомудрая продолжила: - И еще одно я видела - я не могла ошибиться, ибо он шагал прямо перед армией, командуя продвижением этой орды. Он управлял этими созданиями с помощью зловещего зеленого света и называл себя Душераздирателем. Это был великан. В одно мгновение тишина словно удар грома поразила палату Совета. Это обострило внимание Троя и зажгло пламя страха в его груди. Великаны! Фаул уже завоевал их? Неужели? Тогда Первый Знак Морин встал на ноги и сказал уверенным, ровным голосом: - Это невозможно. Горбратья - другое название для дружбы и преданности. Ты бредишь? Сразу же палата зашлась в протестующем крике, отрицая возможность