рассчитывать? Легенды говорят, что крилл Лорика Усмиряющего Зло - очень могущественное оружие. - Искру... - Даже в самых тайных глубинах своей души Морэм страшился той странной силы, которая позволила ему зажечь искру в безжизненном камне, украшающем крилл. У него не хватало мужества признаться даже самому себе, где был источник этой силы. - Что толку от искры? На лице Лории отразилось множество вопросов, но прежде чем она успела обрушиться с ними на него, на пороге показался Квен в окружении воинов. Не говоря ни слова, он отсалютовал Лордам мечом, и Морэм одобрительно кивнул, подтверждая, что понял - первый натиск врагов отбит. Однако в голосе его звучала печаль, когда он произнес: - Итак, эта осада уже привела к тому, что пролилась первая кровь. Даже те, кто борется со злом, вынуждены убивать таких же его жертв, как они сами. Отнесите тела погибших к нагорью и предайте очистительному огню, а потом разбросайте пепел над водопадом Фэл, чтобы все в Стране знали, что наша ненависть к Презирающему не распространяется на рабов, которые служат его злой воле. Вомарк нахмурился, испытывая отвращение при мысли о том, чтобы воздавать почести врагам, но тут же отдал распоряжения, в точности выполнив все указания Морэма. Снова ощутив слабость. Высокий Лорд повернулся к своим соратникам и, предотвращая дальнейшие расспросы, сказал: - Опустошитель знает, что в этих стенах ему не пробить брешь ни мечами, ни копьями. И все же он не станет просто так стоять и дожидаться, пока голод сделает свое дело. Для этого он слишком жаждет крови. Он снова и снова будет предпринимать попытки нападения. Кто-то из Лордов должен постоянно дежурить на сторожевой башне, чтобы вовремя отразить любой удар. Лорд Тревор, который готов был взвалить на себя любую новую обязанность, тут же предложил: - Я буду наблюдать. Морэм кивнул: - Вызывай любого из нас, когда устанешь. А если Сатансфист перейдет к решительным действиям, вызывай всех. Нам необходимо увидеть его в деле, чтобы лучше организовать защиту. - Обращаясь к одному из воинов, стоящему неподалеку, он продолжал: - Вохафт, поговори с Хранителями Замка Тормом и Борилларом. Скажи им, что мы просим всех хайербрендов и гравелингасов принять участие в наблюдении за врагом вместе с Лордами. Им также необходимо понять, как нужно защищаться. Положив руку на плечо Тревора, Морэм на мгновение крепко сжал его. Потом, бросив короткий взгляд на застывшее зимнее небо, удалился в свои покои. Он собирался отдохнуть, но вид фигурки, сделанной Еленой и все еще стоящей на столе, в который раз взволновал его. Она изображала человека, который, казалось, избран судьбой, чтобы стать пророком, но понятия не имеет об этом и, вместо того чтобы нести людям слова надежды, растрачивает силы и тем самым накликивает на их головы всяческие беды. Не сводя взгляда с фигурки, Морэм вспомнил, что Кавенант отказался помочь Стране не просто так, а ради спасения жизни ребенка в своем собственном мире. Неверящий отказал в помощи десяткам тысяч людей - отказал самой Стране - ради однойединственной жизни, но Морэм не знал, можно ли его за это осуждать. Высокий Лорд допускал, что на чаше весов судьбы одна жизнь может перевесить многие. И все же, когда он вгляделся в это лицо, ему на мгновение показалось, будто оно приобрело новое выражение. Это было лицо человека, который из самых лучших побуждений принял ошибочное решение - позволить умереть множеству людей ради того, чтобы одна маленькая девочка могла жить. В этой фигурке жила душа Кавенанта, и, глядя на нее, Высокий Лорд Морэм внезапно испытал тот подъем чувств, который позволил ему извлечь искру голубого огня из крилла Лорика. Одновременно его пронзил страх. Он схватил фигурку, словно собираясь закричать на нее. Но только вздохнул и отнес скульптуру в Залу Даров, там он поставил ее на место, где она находилась прежде - на одну из невысоких деревянных колонн. Вернувшись в свои покои, он лег и заснул. Вскоре после полудня его разбудил вызов Тревора. Сон мгновенно слетел с него. Когда он шел по зубчатой стене, опоясывающей Замок, к нему присоединился Хранитель Торм. Они вместе дошли до сторожевой башни и по ступенькам поднялись вверх, где обнаружили Тревора, мужа Лории, вомарка Квена и Хранителя Бориллара. Лицо Тревора побледнело от мрачных предчувствий, а руки Бориллара, сжимающие посох, тряслись от страха и решимости; однако Квен бесстрастно стоял между Лордом и Хранителем, точно разучился удивляться тому, на что был способен слуга Серого Убийцы. Руки его были сложены на груди, брови нахмурены; увидев Высокого Лорда, он молча протянул загорелую мускулистую руку, указывая на сборище юр-вайлов перед воротами Замка. Юр-вайлы находились на расстоянии полета стрелы, но их со всех сторон окружали красноглазые пещерники с деревянными щитами в руках, которыми они защищали юр-вайлов от редких стрел, время от времени летевших со стороны Замка. Под этим прикрытием юр-вайлы что-то строили. Они двигались быстро и ловко. То, что они строили, прямо на глазах принимало вполне определенные очертания. Вскоре Морэму стало ясно, что они собирали катапульту. Руки, которыми он сжимал свой посох, мгновенно вспотели. Перекинув тяжелые канаты через зубчатые колеса, юр-вайлы прикрепили их к длинному метательному рычагу, укрепив на его конце большую, зловещего вида железную чашу. Морэм внимательно вглядывался в сооружение, пытаясь понять, что они задумали. Интуитивно он чувствовал, что они не собираются бросать в Ревелстоун камни. Порождения Дьявольской Мглы, полностью подпавшие под влияние Лорда Фоула, несомненно, выполняли инструкции его главного приспешника, Сатансфиста. Сам он расположился неподалеку, наблюдая за работой, но не произнося ни слова. Множество юр-вайлов облепили со всех сторон катапульту, прилаживая, стягивая, укрепляя отдельные ее детали, и Морэм испытал чувство мрачного удивления по поводу того, что, несмотря на слепоту, им удавалось так хорошо действовать. Они трудились уверенно и споро - похоже, глаза им вовсе были ни к чему; заменой зрению служило прекрасно развитое обоняние. Прошло совсем немного времени, и прямо перед воротами Ревелстоуна возникла готовая катапульта. Тут же по лагерю прокатилась волна лающих выкриков и со всех сторон сотни юр-вайлов начали сбегаться к машине. Два их вожака встали рядом с ней, и за спиной каждого из них выстроились остальные твари, образуя расходящиеся в стороны клинья. Железными жезлами вожаки принялись вращать зубчатые колеса; канаты натянулись, рычаг катапульты стал медленно отходить назад. Она была такой огромной, что рядом с ней эти довольно крупные существа выглядели совсем маленькими, но все же, впитывая энергию выстроившихся у них за спиной юр-вайлов, крутили лебедку и оттягивали рычаг. И пока они это делали, оба клина становились все длиннее и гуще, расширяясь по мере удаления от катапульты. На фоне мерзлой земли и быстро бегущих по стылому небу облаков они были похожи на два черных копья, нацеленных в самое сердце Замка. Краем глаза Морэм заметил, что теперь рядом с ним стояла и Лорд Аматин. Оглянувшись в поисках Лории, он заметил ее на одном из балконов Замка и помахал рукой - если бы стоящие на сторожевой башне каким-то образом погибли, хоть кто-то из Лордов остался бы цел. Морэм вопросительно поднял бровь, переведя взгляд на Квена, и тот кивнул, давая понять, что его воины готовы. Морэм снова переключил все внимание на юр-вайлов. Когда рычаг катапульты был оттянут назад до конца, гравелингас Торм встал коленями на парапет, широко раскинул руки и надавил ладонями на край стены. Негромким, непохожим на обычный голосом он начал петь, взывая к стойкости скалы. Внизу рычаг катапульты был закреплен с помощью железных крюков. Один из вожаков юр-вайлов ударил жезлом по чаше, и она лязгнула; все юр-вайлы, стоящие у него за спиной, держась друг за друга, разом послали свою злобную энергию вперед, к вожаку, и густая жидкость, отсвечивающая зеленью и чернью, дымясь, брызнула из его жезла в чашу. Высокому Лорду уже приходилось видеть, как от соприкосновения с этой жидкостью, похожей на пылающую кислоту, человеческие тела мгновенно обращались в прах. Он повернулся, чтобы предостеречь Квена; но старый, опытный вомарк не нуждался в предостережении; ему также приходилось встречаться с ней. Прежде чем Морэм произнес хотя бы слово, Квен уже приказывал своим воинам отойти ото всех окон, бойниц и с зубчатой стены. Стекая с жезла, огненная жидкость медленно наполняла чашу. Она струилась, точно черная лава, разбрасывая по сторонам брызги. Как только чаша наполнилась, вожаки юр-вайлов с хриплым, алчным воплем убрали сдерживающие канаты. Рычаг катапульты описал зловещую дугу. Черный сгусток величиной с огромный валун просвистел в воздухе и обрушился на стену сторожевой башни чуть пониже верхнего края парапета. Взорвавшись от удара, горящая жидкость опалила скалу, точно вспышка черного солнца. Торм вскрикнул, ощутив боль камня под своими ногами. Вытянув перед собой посох, Морэм вызвал из него сверкающий голубой огонь и направил вниз, на дымящуюся черную жидкость, стекающую по стене. Тревор и Аматин сделали то же самое. Жарко запылали три посоха, и под их огнем жидкость мгновенно распалась на отдельные сгустки. Они потекли по стенам на землю, опаляя ее, прежде чем окончательно погаснуть. На камне остались длинные борозды, похожие на шрамы, но толща стены осталась цела и невредима. Торм со стоном прислонился к парапету. Пот струился по его лицу, смешиваясь со слезами, и трудно было понять, от чего плакал гравелингас - от облегчения, боли или ярости. - Меленкурион абафа! - хрипло воскликнул Морэм. - Ах, Ревелстоун! Он чувствовал себя ошеломленным и беспомощным. Имея в своем распоряжении такие катапульты и несметные полчища юр-вайлов, Сатансфист мог отрывать от Замка Лордов кусок за куском, в конце концов превратив его в груду мертвых булыжников. Однако тут же в его душе проснулась ярость. Обращаясь к Тревору и Аматин, он закричал: - Нужно создать Защитную Стену, чтобы эта гадость не коснулась Замка! Они встали у него по бокам, отойдя как можно дальше, чтобы создать более широкую полосу защиты. Морэм знал, что действует правильно, но в глубине души понимал, что эта тактика их не спасет. Трое Лордов, конечно, были в состоянии отразить несколько сокрушительных атак, но не сотни и не тысячи, что при таком количестве юр-вайлов было вполне реально. - Торм! - резко позвал он. - Бориллар! Хранитель Торм тут же понял его и обратился к другим гравелингасам с призывом о помощи. Однако Бориллар стоял с растерянным видом, блуждая взглядом по сторонам, точно не в силах сообразить, что нужно делать. - Спокойно, хайербренд, - сказал Морэм, стараясь помочь ему собраться с мыслями. - Катапульта сделана из дерева. Внезапно Бориллар сорвался с места и стремительно помчался прочь. Пробегая мимо Квена, он воскликнул: - Стрелы! - И тут же прокричал, повернувшись к Замку: - Хайербренды! Несите лорлиарилл! Будем делать стрелы! Юр-вайлы очень быстро наполнили свою чашу снова. Едва успели мастера радхамаерля занять позиции вдоль стены, чтобы помочь скале выстоять, юр-вайлы были готовы к следующему удару. По команде Морэма Лорды дружно нанесли удар по летящему сгустку - еще до того, как он достиг Замка. Их посохи вспыхнули, воздвигая стену голубого огня. Однако удар ядовитой субстанции был настолько силен, что Защитная Стена оказалась пробитой и жидкость вновь долетела до стен Замка. При этом она утратила часть своей энергии, и скале с помощью Торма и остальных хайербрендов удалось оттолкнуть огненно-черную мерзость, сбросив ее на землю. На стене вновь остались борозды, на этот раз едва заметные. Повернувшись, Торм поймал взгляд Морэма. Гнев и невероятное напряжение исказили его лицо в усмешке, похожей на оскал, не предвещающей пощады врагам Ревелстоуна. В этот момент рядом с Лордами и Хранителями появились три стрелка Квена - высокие, стройные воины из числа жителей настволья, с мощными луками в руках. Вомарк спросил Бориллара, что они собираются делать. В ответ Бориллар показал ему пучок взятых у хайербрендов тонких стрел. Очень острые, тонкие, со светлым коричневым оперением, они были искусно разрисованы рунами. Хранитель дал по две стрелы каждому стрелку и сказал. - Это - лорлиарилл, удивительное дерево, которое Великаны называют золотнем. Оно... - Мы - жители настволья, - резковато оборвала его женщина, которая была у стрелков главной. - Нам известно, что такое лорлиарилл. - Постарайтесь, чтобы каждая стрела попала в цель, - ответил Бориллар. - Это все, что у нас пока есть. Стреляйте сначала в пещерников. Женщина взглянула на Квена, ожидая приказа, но он лишь махнул рукой в сторону парапета. Со спокойной уверенностью стрелки натянули тетиву своих луков, целясь в катапульту. Юр-вайлы тем временем подтянули обратно ее рычаг и теперь вновь исступленно наполняли чашу. Квен пробормотал сквозь зубы: - Сейчас ударят. Три тетивы зазвенели одновременно. Пещерники тут же вскинули свои щиты, чтобы перехватить стрелы в воздухе. Вонзившись в дерево, стрелы взорвались яркими пламенными вспышками, расколов щиты, горящие обломки которых упали на пещерников. Визжа от боли, тупоумные, неуклюжие твари бросили остатки щитов и отбежали подальше от огня. Луки тут же зазвенели снова. Стрелы пронеслись по воздуху и ударили в метательный рычаг катапульты, чуть пониже чаши. Пламя, вызванное лорлиариллом, подожгло едкую черную массу, которая взорвалась, разнеся на клочки катапульту и разбросав по сторонам куски горящего дерева. Множество юр-вайлов и несколько пещерников упали, а остальные отбежали подальше, оставив разбитую машину догорать. Ухмыльнувшись, женщина-стрелок сказала Бориллару: - Хайербренды сделали отличные стрелы. Хранитель. Бориллар изо всех сил старался оставаться бесстрастным, точно такой успех был для него самым обычным делом. Но ему пришлось дважды сглотнуть комок в горле, прежде чем он смог произнести: - Да, получилось неплохо... Высокий Лорд одобрительно положил руку на его плечо: - Хайербренд, есть еще лорлиарилл, чтобы изготовить такие стрелы? Бориллар кивнул с видом опытного человека: - Есть. Кили и рули кораблей, изготовленные для Великанов.., э-э.., раньше. Их тоже можно использовать. - Пусть хайербренды сразу же займутся этим, - негромко сказал Морэм. Торм с широкой улыбкой на лице подошел к ним и встал рядом с Борилларом. - Хранитель, ты оказался сообразительнее меня, - поддразнивающим тоном произнес он. - Мастера радхамаерля не успокоятся, пока не найдут способа, чтобы добиться такого же успеха. Мнимая бесстрастность Бориллара от этих слов развеялась как дым, сменившись широкой улыбкой удовольствия. Бок о бок с другом он покинул сторожевую башню, за ними последовали остальные хайербренды и гравелингасы. Ушли и стрелки, выслушав похвалу Квена. Когда на башне остались лишь Лорды и сам вомарк, они обменялись угрюмыми взглядами. После продолжительного молчания Квен выразил словами то, что было у всех на уме: - Это, конечно, победа, но она не столь уж значительна. Новая катапульта сможет стрелять с такого расстояния, которое стрелам не преодолеть. А если каждый клин юр-вайлов будет состоять из большего количества тварей, то они накопят столько этой ядовитой дряни, что смогут пробить брешь в стенах. Если же нас атакуют сразу несколько катапульт, вряд ли мы сможем отразить даже первые удары. - Камень Иллеарт тоже еще не пущен в ход, - добавил Морэм. - Если не считать этой ненормальной зимы и ужасного ветра. Вздохнув, Лорд Аматин сказала: - Во мне течет кровь жителей настволья. Я помогу Хранителю Бориллару изготавливать стрелы. Это кропотливая работа, а многие мастера лиллианрилла заняты другими делами. - А я пойду к Торму, - сообщил Тревор. - Я, конечно, не чета мастерам радхамаерля, но, может быть, и в огненных камнях можно обнаружить силу, способную противостоять этому проклятию Презирающего. Морэм обхватил обоих Лордов за плечи и крепко обнял их. - А я останусь тут наблюдать, - сказал он. - Если устану, вызову Лорию. Когда они, а вслед за ними и Квен ушли и Высокий Лорд остался один, он повернулся лицом в сторону темного лагеря Сатансфиста. Стоя под хлопающим над головой знаменем Лордов, которое от сильного ветра уже слегка обтрепалось по краям, и опираясь на железную рукоять посоха, он застыл в тревожном ожидании, наблюдая за тем, как в серой мгле наступающего вечера юр-вайлы строили новую катапульту. Эта машина будет мощнее первой и встанет вне досягаемости стрел. Однако Высокий Лорд не позвал никого себе в помощь ни когда ее установили, ни даже тогда, когда чаша новой катапульты наполнилась. Когда дымящаяся черная масса взметнулась в воздух и полетела к Замку, голубая сила, вырвавшись из посоха Морэма, обрушилась на нее - точно в высшей точке дуги. Огненная молния взорвала жидкий черный снаряд, который рухнул на землю и прожег в ней огромную яму, похожую на могилу. Юр-вайлы удалились, отступив к своему лагерю, в котором тут и там уже вспыхивали дозорные огни. Спустя некоторое время Морэм почувствовал сильную усталость и вызвал себе на смену Лорда Лорию. В течение долгой глухой ночи на безопасном расстоянии от Замка были построены еще три катапульты большего размера; потом их подтащили ближе к Ревелстоуну. Ни одна из них не штурмовала больше дозорную башню. Две атаковали стены Замка с севера, а третья - с юга. Однако и эти нападения успеха не имели; точнее, каждая отдельная атака оказывалась успешно отбитой, но то мощное злобное давление, которому уже в течение долгого времени подвергался Замок, не могло не сказаться на его общем состоянии. Как только немного рассвело, стрелы из лорлиарилла вонзились в землю около катапульт; две машины были уничтожены, но третья оказалась вне досягаемости стрел. Лория также со своей позиции не смогла отразить этот удар. Но и эта атака к успеху не привела. Когда черная дымящаяся мерзость уже летела к Замку, стрелки послали больше десятка стрел прямо в нее и ядовитый сгусток разлетелся на части. Немного брызг, правда, попало на стену, но ущерб от них был невелик. На протяжении следующего дня атак, к счастью, больше не было - стрелы из золотня закончились, а процесс изготовления новых требовал немало времени и труда. Юр-вайлы строили вдалеке новые катапульты, но до полуночи никакого движения в направлении Ревелстоуна не наблюдалось. Однако ночью по Замку пронесся сигнал тревоги, отрывая всех его защитников от их занятий и отдыха. В неровном свете горящих, точно факелы, стрел, вонзившихся в мерзлую землю. Лорды, и хайербренды, и гравелингасы, и воины, и Учителя Лосраата с ужасом разглядели десять катапульт, расположенных вне досягаемости. В воздухе зазвучали приказы, мужчины и женщины бросились на свои места. Напротив каждой из катапульт во мгновение ока оказались или Лорд, или группа защитников, готовые отразить удары чудовищной силы. Вспыхнул зеленый сигнал Сатансфиста, и все десять катапульт выстрелили одновременно. Навстречу летящим к Ревелстоуну снарядам с его стен хлынуло такое множество огней - голубых, оранжевых, желтых, - что все плато засверкало, точно охваченное небывалым пожаром. Морэм и Аматин, стоя на сторожевой башне, с помощью своих посохов отбросили два ядовитых сгустка. Лорды Тревор и Лория, поднявшись на плато над Ревелстоуном, уничтожили еще один. Стрелки Хранителя Бориллара отбили две другие атаки. Учителя Лосраата, используя куски оркреста, полученные от Хранителя Торма, и жезлы из ломиллиалора, которые дала им Лорд Аматин, воздвигли защитный барьер, не пропустив два разрушительных снаряда. Еще две атаки юр-вайлов выпало отбивать гравелингасам. Торм всего с одним помощником расположились на балконе прямо напротив катапульты, стоя по сторонам большой каменной чаши с гравием, и запели таинственную песню мастеров радхамаерля, пробуждая к жизни огненные камни. Пока юр-вайлы наполняли свою чашу, Торм и его помощник погрузили руки в гравий, продвигая их все глубже и глубже и продолжая петь. В последний момент, когда черный сгусток уже несся к ним, они швырнули прямо в него полные пригоршни гравия. Почти над головами гравелингасов столкнулись две могучие силы, отбросив их на пол балкона. Под разъедающим воздействием ядовитой жидкости огненные камни мгновенно превратились в пепел, успев, однако, уничтожить едкий сгусток, прежде чем хотя бы одна капля коснулась Ревелстоуна. Другая пара гравелингасов действовала не так успешно. Момент их броска был рассчитан недостаточно точно, в результате чего примерно половина вредоносной жидкости обрушилась прямо на них. Оба погибли мгновенно, большой участок балкона также оказался разрушен. Однако вместо того, чтобы продолжить свои атаки, стремясь сломить сопротивление Замка, юр-вайлы оставили катапульты и удалились в свой лагерь, как будто их единственной целью было проверить, на что способны защитники Ревелстоуна. Высокий Лорд с удивлением и холодным страхом, сжимающим сердце, наблюдал за их отходом. Несомненно, они отступали не потому, что испугались. Сатансфист, по-видимому, решил изменить свою тактику, а это могло означать одно - наблюдая за происходящим, он обнаружил какое-то слабое место в защите и теперь собирался это использовать. На следующее утро стало ясно, что Сатансфист и в самом деле затеял что-то новое. Но Морэм, хотя и наблюдал неусыпно два дня за его действиями, не смог понять, в чем состояла эта новая тактика. Орды Опустошителя подошли ближе к Ревелстоуну и замерли, повернувшись лицами к плато, как будто рассчитывали, что защитники Замка сейчас сами начнут прыгать прямо в их жадно распахнутые пасти. Вожаки юр-вайлов сновали между ними и пещерниками, формируя из тварей мощные клинья, снова нацеленные в самое сердце Ревелстоуна. А позади них на открытом пространстве обнаженной земли стоял Сатансфист, в первый раз открыто держа в руках свой кусок Камня Иллеарт. Но он явно не планировал прямой атаки на Замок. Его твари неожиданно опустились на четвереньки, точно хищники, готовящиеся прыгнуть. Вожаки юр-вайлов воткнули острые концы своих жезлов в землю и завыли, залаяли. А самадхи-Опустошитель, Шеол и Сатансфист, поднял высоко над головой и крепко стиснул кусок Камня Иллеарт. Наблюдая за происходящим, Морэм почувствовал все усиливающееся присутствие Зла, и в конце концов лицо обожгло, точно ядом, несмотря на холодный ветер. Однако осаждавшие ничего пока больше не предпринимали. Они все так же стояли на четвереньках, злобно испепеляя Замок кровожадными взглядами. Медленно, но неуклонно Зло подбиралось к Замку. От трепещущего зеленого мерцания Камня из-под ног Сатансфиста к Замку устремились змеящиеся изумрудные побеги, пульсируя, точно вены, исходящие из смрадного сердца. Они набухали и разветвлялись, пока не достигли припавших к земле тварей. В то же мгновение жезлы вожаков юр-вайлов брызнули красным и новые, теперь уже алые змеи поползли по земле. В конце концов Ревелстоун со всех сторон оказался окружен широким кольцом красно-зеленых пульсирующих вен. Этот процесс продолжался и дальше медленно, но неуклонно. С наступлением ночи красно-зеленая паутина распространилась не больше чем на полметра от юр-вайлов; а когда наступил тусклый рассвет, "вены" находились уже на полпути к Замку. Морэм не знал, что это такое, и поэтому не представлял, как от этой напасти защититься. В течение последующих двух дней страх перед непонятной угрозой все больше охватывал обитателей Ревелстоуна. Люди невольно стали разговаривать шепотом. Все бродили по Замку как неприкаянные, точно опасаясь, что сама скала, из которой он был сделан, может обратиться против них. Дети беспричинно плакали и вздрагивали, видя даже хорошо знакомые лица. Плотная атмосфера непонимания и ужаса сгустилась над Ревелстоуном, точно над ним распростерлись крылья хищного стервятника. Морэм даже не представлял себе, насколько глубоко в сердца людей проник этот страх, пока к вечеру третьего дня случайно не подошел к вомарку Квену сзади и не прикоснулся к его плечу. Вомарк подскочил как ужаленный и в панике отшатнулся, шаря рукой в поисках меча. Осознав, в конце концов, что перед ним Высокий Лорд, он задрожал, словно новобранец; его мужественное лицо побледнело и покрылось крупными каплями пота. Только тут Морэм понял, насколько тяжелым было состояние Ревелстоуна. Страх перед неизвестностью действовал хуже, чем любая самая грозная, но понятная опасность. Обхватив Квена за плечи, он внезапно сообразил, что красно-зеленые вены на самом деле и не должны были нанести какой бы то ни было физический урон; они служили проводниками для холодной злобной энергии Презирающего, хлынувшей через них на Замок. И в той или иной степени цель эта оказалась достигнутой - мужество защитников города начало таять. Защиты от ЭТОГО не было. Мастерство лиллианрилла и радхамаерля позволяло разжечь жаркие огни внутри Замка. Учителя Лосраата могли беспомощно дрожащими голосами петь храбрые песни о мужестве и победе. Те, кто возглавлял Армию Лордов, могли тренировать своих воинов до упаду, чтобы у тех не оставалось ни сил, ни времени для страха. Лорды в своих голубых одеяниях могли появляться то там, то здесь, начиная с бледного рассвета до глубокой ночи и до следующего утра, распространяя повсюду свет мужества и поддерживая людей. Обитатели Замка неустанно трудились. Короче, все, что можно было сделать, делалось. И все же с каждым днем Зло, сочившееся по красно-зеленым венам, угнетало дух города все сильнее и сильнее. Вскоре даже сама скала, из которой был вырублен Ревелстоун, казалось, начала издавать молчаливые стоны. По прошествии пяти дней некоторые семьи заперлись в своих комнатах и отказывались выходить из них; им казалось, что в городе им со всех сторон угрожает опасность. Другие покидали Замок, полагая, что могут найти безопасное убежище в нагорной части Страны. Бессмысленные споры и ссоры возникали в трапезных и на кухнях, были случаи, когда люди даже хватались за ножи. Чтобы пресекать подобные вспышки, вомарк был вынужден везде разместить по Дозору. Но несмотря на железную узду, в которой Квен держал своих воинов, он не смог даже их уберечь от панических настроений. В конце концов он был вынужден доложить об этом Высокому Лорду. Выслушав его, Морэм поднялся на сторожевую башню. Он был здесь один, перед ним во мраке пылал отвратительный немеркнущий изумрудный свет, сочившийся из Камня, и красно-зеленые змеи извивались по земле, куда бы он ни бросил взгляд. Он ощутил мертвую хватку ужаса; только теперь он испытал настоящее сочувствие к Кевину-Расточителю Страны - сочувствие, от которого слезы навернулись у него на глаза. Только теперь со всей остротой он понял, какое отчаяние охватило тогда сына Лорика. Немного позже, когда холод зимы Лорда Фоула ощущался еще сильнее из-за сгустившейся ночной тьмы, в которой Камень Иллеарт сиял так ярко, что дозорные огни вражеского лагеря выглядели едва заметными искрами, на башню, захватив с собой небольшую чашу с гравием, поднялась Лория, жена Тревора. Усевшись на каменный пол, она поставила чашу перед собой. Огненные камни были раскалены, и яркий отсвет падал на измученное лицо. Глаза ее выглядели в этом свете как черные провалы, но все же Морэм смог заметить, что они были мокры от слез. - Мои дочери... - Ей, казалось, не хватало воздуха. - Мои дети... Они... Ты ведь знаешь их, Морэм. Разве они не те дети, которыми родители вправе гордиться? - Голос ее звучал умоляюще. - Конечно, ими можно гордиться, - мягко ответил Морэм. - Но и они тоже могут гордиться своими родителями. - Ты знаешь их. Высокий Лорд, - настойчиво повторила она. - Они всегда были моей радостью, а теперь... А сейчас... Мое сердце изболелось за них. Они... Высокий Лорд, они отказываются есть. Они БОЯТСЯ есть... Они думают, что еда отравлена. Это сводит их с ума. - Мы все на грани безумия, Лория. Нужно потерпеть. - Как потерпеть? На что надеяться? Иногда я думаю. Высокий Лорд, что было бы лучше, если бы я их вообще не родила. Стараясь говорить как можно мягче, Морэм продолжал успокаивать ее: - Против этого Зла мы бессильны. Стоит нам оказаться вне стен - и мы погибли. Только они поддерживают и защищают нас. Надо терпеть. Голосом, в котором дрожали слезы, Лория сказала: - Высокий Лорд, призови Неверящего. - Сестра моя Лория! Пойми же - этого я сделать не могу. Ты же знаешь, что не могу. В глубине души ты понимаешь, что я поступил справедливо, предоставив Томасу Кавенанту сделать то, что он хотел, в его собственном мире. За свою долгую жизнь я совершил немало поступков, о которых сожалею, но этот не из их числа. - Морэм! - снова умоляюще воскликнула она. - Нет. Лория, подумай, о чем ты просишь. Неверящий решил спасти жизнь ребенку в своем мире. Однако время здесь и там течет по-разному. С тех пор как он впервые появился в Ревелстоуне, прошло сорок семь лет, а он ничуть не постарел. Для него, может быть, прошло всего несколько месяцев. Наверное, тот момент, когда я в последний раз вызывал его, для него отстоит от настоящего времени всего лишь на считанные секунды. Скорее всего, он не успел еще спасти этого ребенка, какой же смысл снова вызывать его? Внезапно, когда он упомянул о ребенке, лицо Лории исказилось от гнева. - Вызови его! - Ее голос звучал теперь почти как змеиное шипение. - Какое мне дело до того, кого я в глаза не видела? Именем Семи, Морэм! Вызови... - Нет, - по-прежнему мягко перебил ее Морэм. - Не стану. Он должен иметь право распоряжаться своей судьбой. Мы не смеем лишать его этого права - нет, не смеем, даже если от этого зависит судьба Страны. Пусть он придет к нам, когда сам пожелает. По крайней мере, эту истину я сумел извлечь из своей не очень-то разумно прожитой жизни. Гнев Лории угас так же быстро, как появился. Она простонала: - Сегодня вечером моя младшая... Иолнид... Она ведь еще совсем дитя... Она закричала, увидев меня! Как можно вынести такое? Плача вместе с ней в сердце своем, Морэм тем не менее твердо посмотрел ей в глаза. - Выход один - Осквернение. - Морэму внезапно захотелось рассказать ей о своих опасных замыслах, но тут же в голове его зазвучал сигнал предостережения. Он не сомневался в том, что ответила бы Лория, если бы он решился сделать это. Предупреждая возможные расспросы, он со вздохом добавил: - Сила - страшная вещь. В ее глазах сверкнула искра надежды. Пошатываясь, она встала и вплотную приблизила к нему свое лицо, внимательно вглядываясь. Их мысли на мгновение открылись друг для друга. Но то, что она ощутила, ее отрезвило. Холод и сомнение - вот чем повеяло от Морэма, потушив свет надежды в ее глазах. Смущенно, с горечью, она сказала: - Хорошо, Морэм. Я не буду больше ни о чем просить. Я доверяю тебе как никому другому. Ты все расскажешь сам, когда будешь готов. С благодарностью глядя на нее, Морэм ответил, криво улыбаясь: - Ты очень отважна, сестра моя Лория. - Нет. - Подняв чашу с гравием, она заторопилась прочь. - Хотя мои дочери вовсе не хотят этого, они делают меня трусливой. Не оглянувшись, она растаяла в ночной темноте, оставив Морэма наедине с его мрачными мыслями. Глава 5 Ломиллиалор Смертная тяжесть, навалившаяся на Кавенанта, казалось, все глубже и глубже вдавливала его в землю. Он почувствовал, что больше не может дышать, но отсутствие воздуха почему-то не причинило ему страданий. Его все сильнее охватывало ощущение покоя - так бывает, когда у человека больше нет выбора и он не в силах сопротивляться неумолимому року. Земля становилась холоднее и менее плотной. Теперь она скорее походила на густой темный туман или дым. Холод и туман, точно погребальные пелены, окружали его со всех сторон. Он не знал, сколько времени все это продолжалось. Наконец наступил момент, когда в обволакивающем его плотном веществе возник ледяной ветер. Кавенант почувствовал себя свободнее, тело больше не было со всех сторон стиснуто. Зрение вернулось к нему, и на некотором расстоянии прямо перед собой он увидел расщелину, а сквозь нее - бездонное и беззвездное ночное небо. И еще там, вне этой расщелины, сиял странный зеленый свет, похожий на сверкание изумруда. Ветер дул именно из этой расщелины, которая постепенно расширялась. Вскоре на фоне черного неба видна стала полная луна, багровая и зловещая. Казалось, она притягивала Кавенанта к себе, и он медленно поплыл сквозь туман к выходу из расщелины. В то же мгновение он ощутил запах дерева и услышал обрывки песни, долетавшие сквозь холодный полумрак: "Будь верен... Ответь..." Он потянулся к этим звукам и заскользил теперь уже не к луне, а в их направлении. Вскоре он отчетливо ощутил, что лежит на твердой холодной плите, а над ним веет резкий, ледяной ветер. Он ужасно замерз, но, без сомнения, дышал. Тьма, окружающая его со всех сторон, казалось, окутала только его - за пределами небольшого пространства вокруг остальной мир купался в солнечном свете. И внезапно он, как ему показалось, понял, в чем дело. Он лежал на каменной плите, похожей на катафалк, а над ним пирамидой были сложены камни. Полузнакомое пение смолкло. Некоторое время он не слышал ничего, кроме свиста ветра и звука своего собственного хриплого дыхания. Он замерзал все сильнее, становясь твердым, как камень под ним. Потом совсем рядом задыхающийся мужской голос произнес: - Именем Семи! Мы это сделали! Другой голос, тоже, кажется, слабый и усталый, ответил с радостью и облегчением: - Да, друг мой. Твое знание сослужило нам хорошую службу. Не зря мы трудились эти три дня. - Мое знание и твоя сила. И конечно, ломиллиалор Высокого Лорда Морэма... Однако взгляни на него. По-моему, он ранен или болен. - Разве я не говорил тебе, что ему тоже досталось? Этот слабый голос показался Кавенанту очень знакомым. Солнечный свет стал ярче, разгоняя туман, пока тот не исчез полностью. - Говорил, - раздался первый голос. - А я говорил тебе, что, скорее всего, мой вызов просто убьет его. Наверное, я что-то сделал не так. Посмотри - Неверящий, хотя и здесь, не отвечает на мой призыв. Его собеседник хотел было мягко его упрекнуть: - Друг мой, ты... Но первый прервал: - В этом месте все пропитано Злом. Здесь мы не сможем ему помочь. Кавенант ощутил, как сильные руки обхватили его за плечи. Веки дрогнули, с неимоверным усилием он наконец приподнял их. Солнечный свет ослепил его, он почти ничего не различал, кроме темного пятна прямо перед собой, которое загораживало все остальное. - Он просыпается, - произнес первый голос. - Узнает ли он меня? - Может быть, и нет. Ты теперь уже не молод, друг мой. - Было бы лучше, если бы не узнал, - пробормотал первый. - Он может подумать, что я снова хочу сделать с ним то, что мне не удалось однажды. Уверен, что он именно так понимает возмездие. - Ты не правильно судишь о нем, я знаю его лучше. Неужели ты не ощущаешь, как велика его потребность в милосердии? - Все я вижу... И я не хуже тебя его знаю. Вот уже сорок семь лет я только и слышу о Томасе Кавенанте. Кто, скажи-ка, был немилосерден к нему? Может быть, мы с тобой - теперь, когда вызвали его? - Мы вызвали его из того мира, которому он принадлежит по праву. По-твоему, это милосердие? - По-моему, да, - твердо ответил первый. - Может быть... - Второй вздохнул. - Во всяком случае, иначе мы поступить не могли. Без него Страна точно погибнет. - Милосердие? - хриплым, каркающим голосом повторил Кавенант. - Да! - убежденно ответил человек, склонившись над ним. - Мы дали тебе еще один шанс победить Зло, которому ты позволил захватить Страну. Теперь Кавенант отчетливо видел широкоскулое лицо, прямой взгляд и мощные плечи жителя подкаменья. Черты его лица скрадывала тень, зато хорошо виден был плотный, отделанный мехом плащ, искусно расшитый на плечах узором, в котором перекрещивались две молнии, - узором, который Кавенант когда-то уже видел. Кавенант попытался сесть. Человек помог ему и поддержал, чтобы он не упал. Кавенант находился на круглой каменной площадке, со всех сторон окаймленной невысоким бортиком, за которым он не увидел ничего, кроме манившей к себе небесной пустоты. Он сфокусировал взгляд на человеке из подкаменья. Теперь он хорошо мог разглядеть его лицо. У него были черные с проседью густые волосы, лет на вид под шестьдесят, но возраст, похоже, не очень сказался на его облике. Суровый, горький рот был крепко сжат, но во взгляде не ощущалось враждебности - скорее, смиренная мольба о том, чтобы судьба не была с ним и дальше слишком сурова. Это было лицо человека, которому все доставалось нелегко и который много страдал. Как будто откуда-то издалека, человек угрюмо произнес: - Нужно было его убить. Человек, плащ которого украшал рисунок из перекрещивающихся молний, однажды уже пытался убить Кавенанта - и сделал бы это, если бы не Этиаран, жена Трелла. Она остановила его, напомнив о Клятве Мира. - Триок? - хрипло спросил Кавенант. - Триок? Человек не уклонился от исполненного боли, испытующего взгляда Кавенанта. - Я же обещал, что мы с тобой еще встретимся. "Черт возьми!" - внутренне простонал Кавенант. Триок был влюблен в Лену - еще до того, как на ее пути возник Кавенант. Он постарался встать, но ослабевшие, затекшие мышцы не подчинялись. Триок и еще кто-то, стоящий позади Кавенанта, помогли ему. Пошатываясь, он поднялся, беспомощно ухватился за Триока и заглянул за край парапета. Каменная платформа, казалось, парила в пустоте, точно плавая в небе на гудящем ветру. Взгляд свободно скользил до самого горизонта, но и там не находил ничего, кроме серой, туманной, густой мглы. Шагнув к парапету, он увидел вокруг лишь волнующееся море облаков. Платформа возвышалась над ними, словно, кроме нее и этого туманного, облачного моря, в мире не осталось больше ничего. С левой стороны сквозь туман неясно проглядывали горы. Пытаясь рассмотреть человека, стоящего у него за спиной, Кавенант, повернувшись, увидел еще один высокий горный кряж, уходящий в облака. Он снова находился на Смотровой Площадке Кевина! Это открытие ошеломило его. Он никак не ожидал, что окажется здесь, полагая, что вызов может быть сделан только из Ревелстоуна. Кто в Стране, кроме Лордов, обладал силой, достаточной для того, чтобы вызвать его? Насколько он помнил, Триок был простым пастухом и никакими знаниями не обладал. Если его вызвали не Лорды, значит... Презирающий? Взгляд Кавенанта заскользил вниз от края обрыва, и от головокружения показалось, что силы совсем оставили его. Если бы не поддерживающие его руки, он наверняка свалился бы за парапет. - Осторожнее, друг мой, - успокаивающе произнес спутник Триока. - Я держу тебя. Я не забыл о твоей нелюбви к высоте. - Мягко поддерживая Кавенанта, он отодвинул его от края. Когда Смотровая Площадка Кевина перестала кружиться перед глазами Кавенанта, он посмотрел на Триока. - Как? - хрипло спросил он. - Кто... Как тебе удалось вызвать меня? Губы Триока скривились в жесткой усмешке. Обращаясь к своему спутнику, он сказал: - Ну, не прав ли был я, говоря, что он неверно понимает возмездие? Он даже сейчас думает, что ради него я мог бы нарушить свою Клятву. Неверящий, ты, безусловно, достоин возмездия. - Он горько усмехнулся. - Гибель Высокого Лорда Елены... - Ус