кий свежий рассвет прекрасного нового дня. Мореход тоже на мгновение обнял его. Потом, отодвинувшись, они поглядели друг на друга, хотя Кавенант мало что мог видеть от слез. Великан показал рукой, куда надо двигаться, и они осторожно перебрались к подножию одной из башен. Здесь они по-прежнему были недоступны взгляду стража, к тому же шум волн заглушал их голоса. Улыбаясь счастливой улыбкой, Мореход прошептал: - Пожалуйста, прости меня. Надеюсь, я не причинил тебе вреда. Я все время незаметно следил за тобой. Крикнуть я не мог, иначе это отродье Фоула тут же услышало бы. И я очень боялся, что ты, увидев меня, от удивления выдашь свое присутствие. Кавенант поморгал, смахивая слезы. Голосом, дрожащим от радости и облегчения, он сказал: - Простить тебя? Ты удержал меня от очевидной глупости. Мореход мягко рассмеялся, не в силах скрыть свою радость. - Ах, друг мой, ты не представляешь, как я счастлив снова тебя видеть. Я боялся, что потерял тебя в Убийственном Жаре.., боялся, что ты захвачен в плен.., боялся... Ах! Да мало ли что могло случиться с тобой! - Я думал - ты погиб, - с трудом сдерживая рыдания, прошептал Кавенант, не сводя глаз с Великана, точно опасаясь, что тот может снова исчезнуть. Мореход выглядел на удивление хорошо. Он был совершенно гол - вся его одежда сгорела в огне Убийственного Жара, - но от головы до ног его могучая плоть казалась совершенно здоровой. Прежняя ярость, горевшая в глазах, сменилась удивительной ясностью и улыбкой. Все тело выглядело мощным и крепким, точно из мрамора; и за исключением нескольких незначительных царапин и ссадин, которые он получил, карабкаясь к Яслям Фоула, даже все его старые шрамы исчезли от купания в огненной лаве. Похоже, он не испытывал никакой боли. Физической боли, подумал Кавенант, глядя на него. Запрятанные где-то в глубине души, боль и страдания совсем иного рода никуда не исчезли, никакой Убийственный Жар не способен был избавить его от них. Глубоко вдыхая морской воздух, чтобы успокоиться, Кавенант повторил: - Я думал, что ты умер. - А я то же самое думал о тебе. То, что ты жив, просто ошеломило меня - так же, как и тебя, да? Камень и море! Я поклялся уцелеть. Кавенант, Презирающий никогда не победит мир, в котором такое возможно! Это так, согласился мысленно Кавенант. Вслух он сказал: - Но как.., как ты выбрался? Что случилось? - Я не вполне уверен... Друг мой, полагаю, ты слышал о кааморе, огне печали. Плоть Великанов нельзя повредить обычным огнем. Эта боль очищает, а не сжигает. Таким образом мы. Бездомные, время от времени освобождались от того, что томило наши сердца. И еще... Может быть, ты удивишься, но мне кажется, что твоя дикая магия в какой-то степени мне помогла. Перед тем как швырнуть тебя на берег, я почувствовал, что какая-то мощная сила вливается в меня - и она исходила от тебя. - Черт возьми... Кавенант с удивлением посмотрел на серебряный ободок на своем пальце. Черт возьми! И снова на память пришли слова Морэма; "Ты сам и есть Белое Золото". Однако до сих пор он все еще не мог понять, что Высокий Лорд имел в виду. - Вдобавок, - продолжал Мореход, - земля таит в себе такие таинственные животворные силы, которых Лорд Фоул, Сердце Сатаны и Душегуб, не может даже вообразить себе. Та Сила Земли, которая по-дружески разговаривала с Береком Полуруким, сейчас молчит. А может быть, она говорит, но на другом языке, забытом людьми, которые сейчас живут на Земле, - но она не угасла. Земля не смогла бы существовать, если бы не могла противопоставить что-то хорошее и сильное такой язве, как Камень Иллеарт. - Может быть, - пробормотал Кавенант, едва ли слыша сам себя. То, что Мореход сказал о кольце, породило множество идей в его голове. Среди них были и такие, о которых он хотел бы забыть, о которых ему крайне неприятно было говорить, но спустя некоторое время он все же принудил себя сделать это. - А ты... Ты уверен, что с тобой не произошло того же, что с Еленой.., что тебя.., не оживили? Улыбка осветила лицо Великана. - Камень и море! Одно слово - Неверящий! - Ты уверен? - Нет, друг мой, - засмеялся Мореход. - Я не уверен. Но меня это ничуть не беспокоит. Я лишь радуюсь тому, что у меня появился еще один шанс тебе помочь. Обдумав слова Великана, Кавенант пришел к выводу, что на них существует только один хороший ответ. - Тогда нам остается лишь делать что задумано, пока мы еще в силах. - Да. - Мореход посерьезнел, но это не изменило его настроения, представлявшего смесь радостного возбуждения и затаенной боли. - Мы должны. Слишком многие в Стране погибли ради этого. - Надеюсь, хоть ты что-нибудь придумаешь. - Кавенант постарался справиться со своими опасениями. - Вряд ли страж просто пропустит нас, даже если мы очень вежливо попросим его. - У меня есть кое-какие соображения на этот счет, - сказал Мореход и в общих чертах объяснил, что он имел в виду. Обдумав сказанное, Кавенант заявил: - Это здорово. Ну а если им известно о том, что мы идем? А вдруг они ждут нас.., внутри? Великан покачал головой и сказал, что в течение некоторого времени вслушивался сквозь скалу в то, что происходит в башнях. Он не услышал ничего, что могло бы навести на мысль о тревоге или беспокойстве - ему даже показалось, что, может быть, там вообще никого нет. - Может быть, Душегуб абсолютно не сомневается в том, что мы не способны добраться к нему таким путем. Может быть, этот страж - единственный, кто охраняет вход. Так или иначе, это мы вскоре узнаем. - Да, это уж точно, - пробормотал Кавенант. - Только я терпеть не могу сюрпризов. Неизвестно, из-за какого угла на нас может обрушиться смертельный удар. - Может быть, именно сейчас нам удастся отплатить ему за все. Кавенант кивнул - Я очень надеюсь на это. Они подползли обратно к камням и здесь разделились. Следуя указаниям Великана, Кавенант пополз дальше ко входу, укрываясь за камнями и стараясь подобраться как можно ближе, прежде чем его заметят. Он двигался с максимальной осторожностью, кружным путем. Наконец перед ним оказалось открытое пространство, простирающееся метров на сорок. Это расстояние ужаснуло его, но он не видел другого выхода. Он не собирался прокрадываться мимо стража; он лишь хотел сделать так, чтобы тот заколебался, не зная, что предпринять. "Давай, Кавенант, - мысленно прикрикнул он сам на себя. - Сделай это. Здесь не место для трусов". Глубоко вздохнув, он выругался в свой адрес и шагнул в открытое пространство. И сразу же ощутил, что взгляд стража остановился на нем, но попытался не обращать на это внимания и зашагал ко входу, придав себе, по крайней мере внешне, бесстрастный вид. Сцепив за спиной руки и насвистывая сквозь зубы, он шел вперед, как будто не сомневался, что ему открыт свободный доступ в Ясли Фоула. Он избегал взгляда стража, чувствуя, что тот может уничтожить всю его решимость. И все же этот взгляд жег - вся кровь отхлынула от лица Кавенанта. Однако, дойдя до одного из полированных камней непосредственно рядом со входом, он заставил себя поглядеть в лицо стража. Непроизвольно споткнувшись, он перестал свистеть. Желтые глаза стража, казалось, пронзили его насквозь, добравшись до самых потаенных глубин души. Как будто ему было известно о Кавенанте все и это все вызывало у него одно чувство - презрение. На мгновение у Кавенанта возникло ужасное ощущение, что это существо и есть сам Презирающий. Но он тут же понял, что это не так. Подобно множеству других тварей, это создание было сотворено из исковерканной плоти - еще одна жертва трудов Лорда Фоула. С притворной дерзостью Кавенант сделал еще шаг, пока не оказался почти в пределах досягаемости мечей Стража. Тут он остановился и внимательно оглядел его с головы до ног. После чего посмотрел прямо в его завораживающие, полные злобной силы глаза и произнес как можно более наглым тоном: - Не сообщай Лорду Фоулу, что я здесь. Я хочу сделать ему сюрприз. Как только прозвучало слово "сюрприз", он неожиданно вытащил из-за спины правую руку, на указательном пальце которой сияло кольцо, и вытянул его вперед, точно собираясь обрушить на стража всю мощь своей дикой магии. Страж прыжком занял оборонительную позицию, все три его руки тут же повернулись в сторону Кавенанта В это мгновение Мореход спрыгнул с верхнего свода над входом в Ясли. Приземлившись, он рванулся вперед, обогнул стража и сбил его с ног. Тот рухнул, размахивая своими палашами. Мореход тут же навалился на него. Страж был такой же огромный, как Великан, может быть, даже больше. И он был вооружен. Но Мореход обрушил на него такие мощные удары своих кулаков, так сильно придавил сверху всем телом, что страж не смог защититься. После двух ударов кулаком в основание шеи страж обмяк Мореход тут же схватил один из палашей, собираясь обезглавить потерявшего сознание стража. - Мореход! - протестующе воскликнул Кавенант. Великан, с занесенным палашом, поднял голову и удивленно взглянул в лицо Кавенанта. - Не убивай его. Тяжело дыша от напряжения. Великан сказал: - Придя в себя, он поднимет на ноги все Ясли. Весь его вид выражал первобытную жестокость. - Хватит убийств, - хрипло ответил Кавенант. - Я их ненавижу. Какое-то время Мореход непонимающе смотрел на Кавенанта. Потом, откинув голову, он расхохотался. Кавенант неожиданно почувствовал такую слабость, что колени вот-вот готовы были подогнуться под ним. - Так-то лучше, - с облегчением пробормотал он. Прислонившись к стене, он ждал, пока у Великана пройдет приступ веселья. Резко оборвав смех, Мореход спокойно сказал. - Очень хорошо, друг мой. Смерть этой твари могла бы позволить нам выиграть время - то самое драгоценное время, за которое мы могли бы сделать свое дело и попытаться спастись бегством. Но в конце концов, замышляя все это, мы не думали о бегстве. - Он бросил палаш прямо на стража, все еще не пришедшего в сознание. - Пока он тут валяется, мы выполним свою задачу, а что касается бегства... Что же, это не главное. - Он криво улыбнулся и продолжал: - Однако чует мое сердце, что этот щит может пригодиться. - Наклонившись над стражем, он отцепил со щита кожу и сделал себе что-то вроде набедренной повязки. - Отлично, - вздохнул Кавенант; он и не помышлял ни о каком бегстве. - Но тебе вовсе не обязательно погибать. Помоги только мне найти эту потайную дверь и уходи. - Бросить тебя? - Мореход с выражением отвращения на лице поправил свой кожаный наряд. - К тому же, чтобы выбраться отсюда, мне снова придется пересечь Убийственный Жар, а я во второй раз не смогу сделать это. - Прыгнешь в море.., уплывешь.., не знаю... - Кавенанта охватило ощущение, что им надо торопиться, а не тратить время на разговоры у самого входа в Ясли Фоула. - Только избавь меня от ответственности и за твою смерть. - Как сказать, - ответил Мореход. - По-моему, это я несу за тебя ответственность - ведь это я тебя вызывал. Кавенант поморщился: - Это меня не волнует. - А меня волнует, - усмехнулся Мореход. - Мне не нравится разговор о том, чтобы я тебя бросил. Друг мой... Это не для меня. Они посмотрели в глаза друг другу; и во взгляде Великана Кавенант отчетливо прочел - так, как будто тот произнес это вслух, - что он не может заставить своего друга изменить решение. Все, что он мог сделать - это с благодарностью принять помощь Морехода. Поняв это, Кавенант тяжело вздохнул. - Тогда пошли, - мрачно произнес он. - Я не собираюсь больше тут торчать. Мореход взял его за руку, и бок о бок они вошли в темный зев входа. К их удивлению, мрак рассеялся, как только вход остался позади. Они обнаружили, что находятся в зале овальной формы. Весь он был освещен, как будто сами стены светились холодным зеленоватым огнем, точно сделанные изо льда; все пространство было насыщено этим странным холодным свечением. Они невольно остановились, оглядываясь. На широкой дальней стороне зала были видны два входа, ведущие к дозорным башням, а в другом конце пол плавно опускался, переходя в широкую винтовую лестницу, уходящую в глубь скалы. Каменные стены зала были прекрасно отшлифованы - ни малейших следов швов, стыков, трещин, но и никаких украшений и орнаментов; безукоризненно симметричная форма и столь же совершенное исполнение, как будто идеальный замысел его создателя воплотился в безупречном камне. Со всей очевидностью, это не было работой Великанов, о чем свидетельствовали форма зала и столь нехарактерное для них отсутствие орнаментальных деталей. Это было своего рода совершенство, хотя и не лишенное оттенка чего-то противоестественного. Кавенант с удивлением рассматривал зал. Мореход тут же пошел вдоль стен, разыскивая дверь, о которой говорил джехерин, а Кавенант, не отдавая себе отчета в том, что делает, направился к лестнице. Здесь во всем ощущалась древняя магия, мощь, оберегаемая ненавистью и вожделением; она проявлялась в мертвенном свете, в резком холодном воздухе, даже в сверхъестественной безупречности каменных стен. Это место, пронизанное холодным огнем, и было Домом Лорда Фоула, его мастерской и тем источником, откуда он черпал свою силу. Все это бездушное творение свидетельствовало о его полной и абсолютной власти. Один только огромный зал, в котором так явно ощущался дух его создателя, заставлял врагов Презирающего ощущать себя ничтожными мошками, безуспешно пытающимися укусить гиганта. Кавенант вспомнил слышанное от кого-то, что победить Фоула невозможно, пока существует Риджик Тоум. Теперь он верил, что это так. Подойдя к широкой винтовой лестнице, он обнаружил просторную площадку, а за ней - ступени, уходящие по спирали в сторону мыса. Сама лестница была достаточно широка, чтобы на ней могли поместиться в ряд пятнадцать или двадцать человек. Заглянув в ее глубину, Кавенант отшатнулся и отошел подальше от края, стараясь смотреть на что угодно, только не на уходящую в бесконечность лестницу, повисшую над бездной. Зрелище безупречного зала помогло ему справиться с головокружением, преодолеть необъяснимый страх перед высотой. Один раз ему уже удалось преодолеть головокружение - и не упасть. Он отыскал взглядом площадку, сделал шаг в ее направлении.., и замер. Опасное очарование высоты тут же вылетело у него из головы. По ступенькам вверх мчался большой отряд юр-вайлов. Кавенант отступил в глубину зала. - Поторопись, - сказал он Мореходу. - Они идут. Мореход все так же методично продолжал ощупывать стены, разыскивая тайный проход, и лишь пробормотал: - Отлично спрятано. Не понимаю, как можно так отшлифовать камень. Мой народ в этом деле был не из худших, но такая стена вряд ли могла бы им даже присниться. - У них и без этого хватало ночных кошмаров, - скрипнул зубами Кавенант. - Найди ее! Эти юр-вайлы мчатся как вихрь. - Вспомнив о твари, которая стала причиной его падения в катакомбах под Горой Грома, он добавил: - Может быть, они способны учуять запах Белого Золота. - Я - Великан, - ответил Мореход. - Работа с камнем у нас в крови. Этот проход от меня не укроется. И тут его руки нащупали секцию стены, за которой ощущалась пустота. Он быстро обследовал ее, попытавшись оценить размеры этой пустоты, хотя никаких видимых признаков дверного проема в идеально отполированной стене заметно не было. Прикинув примерно, где находится центр этого участка, он сильно надавил. На черной стене возникла мерцающая зеленая линия по краю двери, и часть каменной плиты бесшумно заскользила вниз, к полу, открывая проход внутрь. Мореход удовлетворенно потер руки. - Все как ты приказал, юр-Лорд, - заявил он, сделав Кавенанту приглашающий жест в сторону дверного проема. Мельком оглянувшись на лестницу, Кавенант торопливо шагнул внутрь и оказался в небольшом помещении. Мореход последовал за ним, нагнув голову - и дверной косяк, и потолок в комнате были расположены не слишком высоко. Пошарив ладонью по стене, он тут же закрыл дверь, наблюдая за тем, как она вновь сливается со стеной и становится неотличима. Потом, обогнав Кавенанта, он двинулся по коридору, расположенному за комнатой. Здесь было так же светло и холодно, как и в большом зале. Коридор уходил вниз, в глубины мыса, и Кавенант с надеждой посмотрел вперед, надеясь, что этот коридор окажется именно тем, который им нужен. Он чувствовал слишком большую слабость и боялся, что у него не хватит сил, если им придется обшаривать все Ясли. Оба молчали, не желая рисковать быть услышанными юр-вайлами. Мореход взглянул на Кавенанта, пожал плечами и устремился в глубину туннеля. Низкий потолок заставлял Великана идти на корточках, что не мешало ему передвигаться достаточно быстро И Кавенант не отставал - заметный уклон вниз позволял без особого труда переставлять усталые ноги. Точно близнецы-братья, несмотря на все свои различия, неразрывно связанные друг с другом тем, что предшествовало их появлению на свет, они бок о бок устремились сквозь скалу Риджик Тоум. Кавенант несколько раз падал, пока они шли. Ощущение, что надо торопиться, и страх возрастали, пока они пробирались по узкому коридору; и эти чувства не прибавляли сил. Напротив, ему стало так муторно, точно он уже потерпел поражение. Мертвенный холод сковывал его, пронизывая до самых костей, хотя через некоторое время он начал испытывать от него странное удовольствие - как будто, измученный странствиями, он наконец добрался до своего последнего прибежища, туда, где его ждал домашний очаг. Время от времени он ощущал нависшую над этим местом, где царила безупречность, яростную, ненасытную злобу. В этой атмосфере удовольствие и презрение ощущались как одно и то же. Ясли Фоула были местом обитания существа, которое понимало, что такое совершенство - существа, которое ненавидело жизнь не потому, что она представляла для него какую бы то ни было угрозу, но потому, что сама ее смертность оскорбляла чувства, составляющие основу его существования. От этого измученные ноги Кавенанта время от времени переставали чувствовать камень под ногами, и он падал головой вперед прямо на спину Морехода. Тем не менее они продолжали двигаться и в конце концов добрались до конца туннеля. За ним открылся ряд совершенно пустых помещений - безо всяких украшений и мебели, аккуратных, симметричных; создавалось впечатление, что здесь никто не живет, а может быть, и никогда не жил. И все же холодный зеленый свет сиял везде, отчего все было похоже на сверкающий ледяной кристалл. Пот на бороде Морехода застыл сверкающими каплями, похожими на изумруды, и он дрожал, несмотря на свою отличную закалку. За этими помещениями они обнаружили ряд ступенек, которые вели вниз через огромные пустые залы с галереями, где оратор мог бы произносить речи, обращаясь к многотысячной аудитории. И снова - никаких признаков чьего-либо присутствия. Эта часть Яслей относилась к личным апартаментам Лорда Фоула; сюда не допускались ни юр-вайлы, ни какиелибо другие твари. Мореход вел Кавенанта все дальше и дальше сквозь это безупречное совершенство - вниз, вниз, все время вниз, в самые глубины, туда, где Лорд Фоул хранил Камень Иллеарт. Ощущение печали и древнего зла Риджик Тоум становилось все сильнее, по мере того как они опускались на более низкие уровни. Со временем Мореход так замерз, что даже перестал дрожать, а Кавенант шагал позади, чувствуя, что веки у него слипаются, и с трудом удерживаясь от того, чтобы не заснуть прямо на ходу. Инстинкт, заставляющий их опускаться все ниже, не обманул. Постепенно Мореход начал ощущать, что они приближаются к Камню; излучение Зла стало почти осязаемым, заставляя вибрировать нервы. Наконец путь им преградила стена. Мореход нашел в ней еще одну потайную дверь - таким же способом, как первую - и открыл. За ней оказался высокий круглый зал. Пропустив вперед Кавенанта, Великан закрыл дверь и осторожно направился к центру зала. Точно так же, как и все предыдущие, этот зал был лишен каких бы то ни было особенностей, если не считать того, что в нем имелось несколько дверей. Мореход насчитал их восемь - все размещенные на идеально одинаковом расстоянии друг от друга, все внешне ничем не различающиеся, все сделанные из хорошо отшлифованного камня. Никаких признаков жизни или какой-либо деятельности за дверями не ощущалось, однако нервы Морехода напряглись, как только он повернулся лицом в ту сторону, где находился Камень. - Здесь, - уверенно произнес он, указывая на одну из дверей. - Здесь тронный зал Риджик Тоум. Здесь Душегуб хранит Камень Иллеарт. Не глядя на друга, он подошел к двери и прикоснулся к ней руками, проверяя свою догадку. - Да, - прошептал он. - Это здесь. Страх и ликование боролись в его душе; прошло некоторое время, прежде чем он заметил, что Кавенант молчит. Он надавил руками на дверь, чтобы проверить ее прочность. - Кавенант, - сказал он через плечо, - друг мой, конец близок. Осталось немного, собери все свое мужество. Я разобью дверь. Как только я сделаю это, ты должен сразу же вбежать в тронный зал. Иди к Камню - прежде чем какая-либо сила помешает тебе. - И снова от Кавенанта не было никакого ответа. - Неверящий! Мы у цели, теперь не время колебаться. Чужим, отрывистым голосом Кавенант сказал: - Тебе нет необходимости ее разбивать. Мореход резко обернулся и отскочил от двери. Неверящий стоял в центре зала - и не только он. Рядом с ним стоял один из вожаков юр-вайлов. Из ноздрей его сочилась отвратительная слизь, а в руках он держал железные кандалы, соединенные цепью. Мореход в ужасе наблюдал, как они сомкнулись на запястьях его друга. Потянув за цепочку, юр-вайл подвел Кавенанта к двери в тронный зал. Великан кинулся на помощь Кавенанту, но его остановил страшный, темный, горящий взгляд его глаз; в них Мореходу почудилось нечто совершенно непонятное. Неверящий пытался этим взглядом сказать ему что-то - то, для чего у него не было слов. Мореход представлял, что порождения Дьявольской Мглы способны сделать с Кавенантом, но все же... Чтобы человек вот так, сам, добровольно подчинился им... Это не укладывалось у него в голове. - Кавенант! - протестующе воскликнул он. Мгновение взгляд Кавенанта словно пытался просверлить Морехода насквозь, а потом метнулся прочь, заставляя Великана посмотреть в ту же сторону. Вопреки собственному желанию, Мореход повернулся и увидел еще одного Великана, стоящего на другом конце зала - руки в боки и свирепая ухмылка на лице. Мореход сразу же узнал его; это был один из трех братьев-близнецов, которые стали жертвами Опустошителей. Подобно Елене, эта измученная душа была поднята из праха, чтобы служить Душегубу. Прежде чем Мореход успел опомниться, дверь тронного зала открылась и тут же захлопнулась за Кавенантом. В то же мгновение распахнулись все остальные двери и толпа оживших монстров ринулась в зал. Глава 20 Неверящий Резко обернувшись, Мореход понял, что окружен. Множество тварей набилось в зал; их было больше чем достаточно, чтобы просто задавить его своей массой, даже не применяя оружия. Но они не нападали. Они стояли вдоль стен, сгрудившись у каждой двери, чтобы отрезать ему путь к отступлению, и напряженно наклонившись вперед, как будто жаждали разорвать его на куски. Но они предоставили сделать это ожившему Великану. Мореход повернулся лицом к монстру, который медленно надвигался на него, злорадно ухмыляясь. - Приветствую тебя, Мореход, - произнес он скрипучим голосом. - Тот, что предал свой род. Ты - мой товарищ, и я хочу поздравить тебя. Ты отлично послужил хозяину. Мало того, что ты бросил наших соплеменников во время расправы, когда наш род был стерт с лица земли; теперь ты доставил это ничтожество с его Белым Золотом, которому он не смог найти применения, прямо в руки Презирающего, Сердца Сатаны и Душегуба. Отлично сработано! Приветствую и поздравляю тебя, товарищ мой! - Он произнес слово "товарищ" подчеркнуто презрительным тоном. - Я - Насмешник. Это я убил всех Великанов Коеркри, взрослых и детей. Смотри на дела всей своей жизни, ты, который предал свой род. Смотри и будь безутешен! Мореход отступил на несколько шагов, ни на секунду не отрывая взгляда от лица ожившего Великана. - Возмездие! - усмехнулся Насмешник. - Вот чего ты жаждешь, и я вижу это на твоем лице. Ты не собираешься падать духом и отчаиваться - ты настолько туп, что до тебя не доходит, что ты наделал. Именем хозяина! Ты не подумал даже о том, что будет с твоим ничтожным другом. В твоем сердце, товарищ мой, одна лишь жажда возмездия! Ты смотришь на меня и веришь, что, несмотря на все неудачи твоей жизни, сейчас ты, по крайней мере, можешь отомстить за все свои потери. За свои собственные преступления! Ты, кто бросил свой род, - я читаю все это на твоем лице. Твое сердце горит желанием разорвать меня на клочки собственными руками. Глупец! Разве я похож на того, кто боится тебя? Не отрывая взгляда от глаз твари. Мореход занял позицию, которая позволила бы ему относительно свободно двигаться. Насмешнику удалось своими словами задеть его - они напомнили ему, что такое сладость возмездия. Он уже не раз убивал. Ему было знакомо наслаждение, которое испытываешь, своими руками уничтожая врага. Страстное желание обуяло его, он задрожал, мощные мышцы вздрогнули и напряглись. - Давай попытайся, - продолжал оживший мертвец. - Дай волю страсти, которая обуревает тебя. Ты веришь, что можешь таким образом оправдаться? Ты настолько слеп? Товарищ мой! Тебе нет оправданий. Даже если бы ты смог пролить столько крови, чтобы затопить ею всю Страну от края и до края, все равно тебе не удалось бы отмыться! Дурак! Слабоумный дурак! Если бы хозяин не управлял тобой, ты все равно так быстро сделал бы то, что ему нужно, что это даже не доставило бы ему никакого удовольствия. Иди, товарищ! Нападай! Я уже мертв. Как тебе удастся снова убить меня? - Я попытаюсь сделать это, - процедил Мореход. - У меня есть способ. Совершенно ненужная, дразнящая болтовня монстра подсказала ему то, что он хотел знать. Твари у стен могли расправиться с ним в любой момент - и все же они не делали этого, пока Насмешник дразнил его. Следовательно, в планы Душегуба не входило уничтожить его прямо сейчас - следовательно, и Кавенант был все еще жив. Может быть. Лорд Фоул рассчитывал каким-то образом использовать Морехода против Неверящего. Но Мореход прошел через каамору Убийственного Жара - и уцелел. Он слегка развернулся, все его тело напряглось. Однако вместо того, чтобы наброситься на Насмешника, он изо всех сил оттолкнулся ногами и ринулся к дверям тронного зала. Твари, стоящие перед ними, от неожиданности шарахнулись в стороны. Всей мощью своих кулаков Мореход обрушился на дверь. Не рассчитанная на столь могучие удары, она с пронзительным треском раскололась и рухнула внутрь. Он оказался в круглом зале, отличающемся от предыдущего только тем, что имел меньше дверей и был выше - как будто иначе он не смог бы вместить в себя ту огромную силу, которая находилась в нем. Прямо напротив Морехода стоял огромный трон. На дальнем его краю из старой, ноздреватой скалы было вырезано возвышение для Презирающего в форме челюстей с крючковатыми зубами, готовыми, казалось, хватать и рвать. Этот трон и его основание были единственным убранством в Яслях Фоула, которые не были идеально обработаны и отшлифованы. Казалось, трон был каким-то образом испорчен, искажен воздействием постоянного присутствия злобного духа Лорда Фоула. В нем как будто пророчески воплотилась судьба всех безупречно обработанных камней крепости Риджик Тоум. Прямо перед троном на полу лежал Камень Иллеарт. Камень был меньше, чем предполагал Мореход; казалось, он мог бы поднять его одной рукой. И все же сверкание Камня ударило его, точно огромный кулак. Он пылал не так уж сильно - освещение в зале, которое им создавалось, было лишь не многим ярче, чем где-либо в другом месте Риджик Тоум, - но он казался ужасающим воплощением абсолютного холода. Камень пульсировал, словно безумное сердце, испуская яростные вспышки своей разрушительной энергии. Это сияние остановило Морехода, словно он ударился о невидимую стену; он замер, и ему показалось, будто вся его кожа под влиянием изумрудного свечения покрывается льдом. Некоторое время он пристально глядел на Камень, ужасаясь его мощи, но затем потрясенный Мореход ощутил воздействие еще одной силы, находящейся в тронном зале. Силы, не подчиняющейся Камню, но дополняющей его. Силы более тонкой, более коварной, но не менее могучей. Повернувшись, Мореход увидел хозяина Камня. Перед ним был Лорд Фоул. Он определил, что это Презирающий, скорее чутьем, чем зрением. По существу, Лорд Фоул был невидим, хотя там, где он находился, в воздухе образовалась пустота, подобная тени вертикально стоящего человека - тени, обозначающей не столько присутствие, сколько отсутствие человека. Именно по ней можно было определить, где он находится; по краям тени проступал светящийся зеленый контур. Из этого участка пространства исходил сильный запах эфира. Он стоял несколько в стороне от Камня, спиной к двери и Великану. А перед ним, лицом к Мореходу, стоял Томас Кавенант. Больше в зале никого не было; захвативший Кавенанта юр-вайл исчез. Кавенант, казалось, не осознавал, что на нем цепи, сковывающие запястья. Он явно даже не пытался бороться и выглядел как человек, дошедший до последней стадии изнурения. Страдание проступало на его истощенном лице, а взгляд измученных, опустошенных глаз был прикован к Лорду Фоулу. Ни Кавенант, ни Лорд Фоул не заметили появления Морехода, несмотря на грохот, которым оно сопровождалось; они были полностью поглощены друг другом. Между ними как будто происходил какой-то торг, но чего он касался. Мореход мог только догадываться. Однако Великан видел, к чему он привел. Как раз в тот момент, когда Мореход обратил внимание на Кавенанта и Лорда Фоула, Презирающий поднял свою едва светящуюся руку и ударил Кавенанта по лицу. Мореход, громко вскрикнув, тут же бросился на помощь другу. Но не успел сделать и двух шагов, как целая орава тварей ворвалась в зал сквозь разбитые двери и обрушилась на него, придавив к полу. Он сопротивлялся изо всех своих сил, но противников было слишком много. В мгновение ока они скрутили его, подтащили к стене и приковали цепями, настолько прочными и тяжелыми, что даже ему было не под силу их разорвать. Оставив его в таком беспомощном положении, твари тут же покинули тронный зал. Ожившего Великана с ними не было - он уже выполнил свою задачу. Или провалил ее и был изгнан в небытие вновь? Теперь Мореход мог только наблюдать за Лордом Фоулом и Кавенантом - всего лишь как зритель. Как только твари убрались из зала. Презирающий в первый раз обратил свое внимание на Морехода. Сияющая зеленая полутень переместилась, оказавшись перед Великаном, и он увидел глаза Презирающего. Они являлись единственной видимой частью Лорда Фоула. Эти глаза походили на клыки, гнилые и желтые, и горели такой неистовой злобой, что у Морехода, который хотел подбодрить Кавенанта криком, перехватило горло. - Заткнись, - ядовитым тоном произнес Лорд Фоул, - или я испепелю тебя, прежде чем придет твой срок. Мореходу не оставалось ничего другого, как повиноваться. Он лишь разинул рот, точно задыхаясь от холодного смрада, и продолжал беспомощно наблюдать за происходящим. Глаза Презирающего довольно замерцали, он вновь вернулся к Кавенанту. Когда Лорд Фоул ударил его, Кавенант упал и теперь лежал, униженным жестом прикрывая лицо скованными руками. Пальцами, потерявшими чувствительность, он водил по лицу, словно пытаясь определить, есть ли на нем следы крови. Его истерзанные нервы напряглись до предела от губительного присутствия Лорда Фоула. Он знал, что проказа, распространение которой до этого временно приостановилось, сейчас вновь набрала силу, захватывая не только новые участки тела, но и саму душу, точно корни дерева, разыскивающие малейшие трещины в камне, чтобы разрушить его. Он был так слаб и утомлен, что любой внезапно оживший перед ним ночной кошмар мог бы мгновенно остановить его сердце. Но когда он опустил свои окровавленные руки - от прикосновения Лорда Фоула его губы тут же почернели и распухли, - когда снова взглянул в сторону Презирающего, то уже не был ни жалким, ни униженным. Он больше не ощущал, что потерпел поражение. - Будь проклят, - пробормотал он. - Будь проклят. Я так легко не сдамся. Он крепко стиснул кольцо. Глаза Презирающего яростно вспыхнули, но, стараясь сдержать себя, он сказал насмешливо-отеческим тоном: - Давай, Неверящий. Хватит тянуть. Ты прекрасно понимаешь, что против меня ты бессилен. Здесь, у себя дома, я во всех отношениях выше тебя. И у меня есть Камень Иллеарт. Я могу остановить луну, вызвать из глубоких могил мертвецов и, если вздумается, обратить все в руины. Без малейшего труда я могу разорвать твое жалкое смертное тело на куски и развеять по ветру. "Тогда сделай это", - про себя пробормотал Кавенант. - И все же я предпочитаю пока подождать. Я вовсе не собираюсь причинять тебе какой бы то ни было вред. Вложи свое кольцо в мою руку - и твоим мучениям придет конец. Это - совсем небольшая цена. Неверящий. "Я так легко не сдамся". - Я щедро вознагражу тебя. Хочешь вместе со мной править Страной? Пожалуйста. Ты сам убедишься, что лучше меня тебе хозяина не найти. Хочешь, чтобы твой друг Мореход остался жив? Я не буду возражать, хотя он и оскорбил меня. - Мореход протестующе зазвенел цепями, но ни одно слово по-прежнему не слетело с его языка. - Хочешь быть здоровым? Никаких сложностей. Смотри! Лорд Фоул взмахнул полупрозрачной рукой, и перед взором Кавенанта на мгновение все подернулось рябью. И сразу же он почувствовал, что кровь забурлила в нем с необыкновенной силой. Нервы ожили, но все его страдания - боль, голод, слабость - исчезли. Тело, казалось, звенело каждой своей клеточкой, торжествуя возрождение жизни. Кавенант остался неподвижен. Вновь обретя голос, он произнес сквозь зубы: - Меня не волнует здоровье. Ты научил прокаженных ненависти. - Ничтожество! - закричал Лорд Фоул, и так же внезапно Кавенант снова ощутил себя больным и умирающим от голода. - На колени! Я заставлю тебя вымаливать у меня хотя бы крошечную частицу жизни! Научил ненависти? Значит, они мудры. Я покажу тебе, каков истинный лик ненависти! Мгновенно собственная несокрушимая ненависть Презирающего из его давно сгнивших глаз хлынула на Кавенанта, который с трудом удержался, чтобы не броситься на него. И тут Лорд Фоул презрительно засмеялся. Этот звук, похожий на тот, который издают трущиеся друг о друга валуны, потряс воздух тронного зала, заставил даже пол ходить ходуном, точно он был обыкновенной трясиной, а не частью каменной скалы. Когда приступ смеха закончился. Лорд Фоул сказал: - Ты - почти мертвец, ничтожество, искалеченный жизнью больше, чем других калечит смерть. И все же ты отвергаешь меня. Ты отказываешься от здоровья и власти.., даже от дружбы. Я заинтересован.., и я подожду. Я дам тебе время обдумать, насколько такое поведение безумно. Объясни мне, почему ты так упорствуешь в своей глупости? ; - Потому что я ненавижу тебя, - не колеблясь, ответил Кавенант. - Это не причина. Множество людей убеждены в том, что они ненавидят меня, но они слишком трусливы, чтобы не придавать значения таким вещам, как глупость, безрассудная храбрость, притворство и лесть. Но меня не обманешь. Ответь правду, ничтожество. - Потому что я люблю Страну. - О, несомненно! - презрительно засмеялся Лорд Фоул. - И все же я не могу поверить, что ты настолько туп. Страна - не твой мир, с какой стати ты должен проявлять верность по отношению к ней? С самого начала она требовала от тебя того, что ты не мог сделать. Ты изображал из себя человека, который хранит верность под угрозой смерти ради такой ерунды, как одежда, которую кто-то тебе подарил, или обед, на который тебя пригласили по случаю - верность грязным плащам и всяким жалким людишкам. Нет, ничтожество, ты не убедил меня. И снова я спрашиваю тебя: скажи мне, почему ты так глуп? - Он сделал ударение на слове "почему". "Страна прекрасна, - со вздохом подумал Кавенант. - А ты - безобразен". С трудом преодолев усталость, он ответил: - Потому что я не верю. - Нет? - оживился Презирающий. - Все еще нет? - Он снова презрительно засмеялся. - Да тебе цены нет! Я все больше убеждаюсь, что ты мой человек. У меня ты стал бы шутом и облегчил бы мое тяжкое бремя... Как можно ненавидеть или любить то, во что ты не веришь? - И тем не менее. - Как можно не верить в то, что ты любишь или ненавидишь? - И все-таки. Лорд Фоул снова засмеялся: - Может быть, я ослышался? Ты.., после того как мой Враг сделал все, используя свою силу, чтобы подчинить тебя себе.., ты все еще полагаешь, что это сон? - Это - иллюзия. Но никакого значения это не имеет. Это не важно. - А что тогда важно, презренный? - Страна. Ты. И снова Презирающий засмеялся - на этот раз коротко и зло. В этих звуках ощущалось беспокойство, как будто он обнаружил в Кавенанте нечто, чего не понимал. - Страна и Неверие! - усмехнулся он. - Ты бедная, заблудшая душа! Невозможно иметь и то и другое. Они исключают друг друга. Но Кавенант понимал больше; после всего, что с ним произошло, он понимал больше. Только утверждая и то и другое, только принимая обе эти противоположности, сохраняя целостность обеих, удерживая между ними равновесие, только двигаясь вперед не между ними, а вместе с ними, он мог сохранить и то и другое - и Страну, и себя, мог нащупать то место, где параллельные прямые его невыполнимой задачи пересекаются. Парадоксальный подход. Однако он чувствовал, что именно такой подход позволял понять, зачем он оказался в Стране. Вот почему, глядя на пустую тень и ее изумрудную кромку, ощущая на себе всю мощь Презирающего, он не сказал ничего, а только подумал: "Нет, не исключают, Фоул. Ты ошибаешься - все не так просто. Если бы все было так просто, я бы давным-давно нашел выход". - Впрочем, мне уже начинает надоедать слушать твои глупости, - продолжал между тем Лорд Фоул. - Мое терпение не безгранично. И есть другие вопросы, которые мне хотелось бы выяснить. Не будем говорить о твоем вторжении в мои владения. На это легко получить ответ. Каким-то непонятным образом ты подкупил множество моих подданных, в результате чего я дважды получал ложные сообщения о твоей гибели. Но, как я уже сказал, оставим это. Я вырву из них всю душу и в конце концов узнаю правду. Ответь вот на какой вопрос, презренный. - Он придвинулся так близко, как будто хотел проникнуть в самое сердце Кавенанта. - Эта вольная магия не является частью твоего мира, а между тем именно она, несомненно, поколебала твое Неверие. Как можно использовать силу, в которую ты не веришь? И тут до Кавенанта дошло, почему Лорд Фоул проявлял по отношению к нему такую явную снисходительность и тратил свое время на разговоры с ним, вместо того чтобы просто оторвать ему палец и взять кольцо. Лорд Фоул боялся, что Кавенант тайно владеет вольной магией, что, смертельно рискуя на Испорченных Равнинах, в Убийственном Жаре и Раздробленных Холмах, а затем позволив захватить себя в плен, он просто скрывает свою силу; и делает он это для того, чтобы обмануть бдительность Лорда Фоула, напасть на него неожиданно, застав врасплох. И у Фо