лать. Ты права, любимая, я должен научиться быть послушным. - Он опять уставился в пол. - Ани сейчас придет, господин. Достопочтенный Тарру и его люди все еще в комнате. За мастером Нанджи пошла Кио. - Кто такая Кио? Во тьме блеснули белые зубы Джа. - Его подруга. Раньше он не мог завести себе девушку, а теперь вы дали ему столько денег... Он истратил на нее уже половину меча. Вэлли улыбнулся, но ничего не сказал. Заманивать Нанджи обратно к акулам - несправедливо, но он должен это сделать. В любом случае Нанджи надо предупредить, а когда он поймет, что его повелителю угрожает опасность, он прибежит сам. Какие распоряжения отдал Тарру? Нанджи могут убить прямо у входа. Виксини захныкал. Джа распеленала его, и он, как большой коричневый жук, отправился исследовать окрестности. Опять скрипнула дверь, и вошла Ани, вся окутанная темнотой. Во мраке белело только ее страшное лицо: оно парило под потолком, а черная повязка напоминала дыру. Волосы ее были зачесаны назад, а надо лбом светилась тонкая полоска серебра - некрашеные корни. Она почтительно присела перед Вэлли, хотя и не смогла удержать улыбки при виде того, что господин седьмого ранга сидит, скорчившись, в подвале рабов. У ее сына ума было немногим больше, чем у растений, которые он разводил, но сама Ани всю жизнь занималась мужчинами. В ней была некая примитивная природная проницательность, некая властность, делавшая ее настоящей Королевой Рабов. - Я очень благодарен тебе, Ани, - сказал Вэлли. - Я вам тоже, светлейший. Вы тогда хорошо обошлись со старухой. Мало кто сумел бы не обидеться. - Я тоже был пьян, - сказал он, - но боюсь, что больше такой возможности не представится. Что слышно о Тарру? Дернув головой, она сплюнула на пол. - Он уже ищет вас, светлейший. Сюда он не пойдет. А если и пойдет, вас можно будет перевести в другое место. Здесь вы в безопасности. Если Тарру заподозрит, что рабы против него, все будет совсем не так. Этот чертов труп лежит так близко, а Тарру не дурак. Конечно, рабы могут куда-нибудь его отнести, но это большой риск. Вэлли решил, что о Джангиуки говорить пока не следует. - Мне надо поговорить со священным Хонакурой, - сказал он. - Только он может мне помочь. Ани надула толстые губы. - Это нелегко, светлейший. Конечно. Раб не может запросто подойти к кому-нибудь вроде Хонакуры и вступить с ним в разговор - это уже начало бунта. Вэлли сунул руку в свой мешочек с деньгами. - Это поможет? При виде золота глаза у Ани заблестели. - Может быть. Вэлли отдал ей монеты и сказал, что следует передать Хонакуре. Ани повторила все слово в слово и пошла посмотреть, что можно сделать в такой ситуации. Вэлли вздохнул. Здесь слишком жарко и невыносимо воняет. - У меня на службе всякое можно увидеть, да, Джа? Сначала - королевские апартаменты, теперь - вот это... - Женские помещения немножко почище, господин, но от этого они не сильно отличаются. - Она улыбнулась. Вэлли очень удивился. Женская половина, конечно, не такая пышная, как его комнаты, но там просторно и все есть... - О чем ты? - спросил он. - Разве те комнаты наверху, где Жану... Она с улыбкой покачала головой. - Только для ожидания, господин. Так значит, она говорит о женских помещениях, в которых живут рабыни! Он никогда об этом не задумывался. - И все остальное время ты проводила в такой дыре? - Да, почти все время. - Она кивнула. Он сжал ее руки. - Я не знал! Она хотела сказать, что в этом нет ничего страшного, но он перебил. - Нет, есть, Джа! Если только мы выберемся, я больше ни на шаг тебя не отпущу. Пусть и в таком подвале, но мы будем вместе. Она опустила глаза. - Джа... Я люблю тебя. Ему показалось, что она покраснела, но в такой темноте ничего нельзя было утверждать наверняка. Что могут значить слова, если их говорят рабыне? - Я бы женился на тебе, если бы мог. Она удивленно взглянула на него. - Я все тебе отдам, все для тебя сделаю, - сказал он. - Помнишь, я говорил, что ты не должна больше развлекаться с другими мужчинами, теперь я обещаю, что... Она поднесла палец к губам и покачала головой. - Да, да, конечно! Ей трудно было выразить свои мысли словами. - Так думает Вэлли. Светлейший Шонсу помешает ему сдержать обещание. Он хотел возразить, но она его остановила. - Господин, сделайте для меня одну вещь, сказала она через некоторое время. - Конечно. - Давайте прогоним бога печали. Виксини свернулся на куче соломы и посасывал во сне палец. Соблазн очень велик, может быть, это его последний шанс. - Мне хорошо и просто сидеть рядом с тобой, любимая. Необязательно тащить меня в кровать. Ты для меня - гораздо больше, чем просто развлечение. Она опустила глаза и молчала. - Что с тобой? - Простите меня, господин. - За что простить? - Я думала не о вас. Я думала о себе. Неужели это правда? Он никогда не умел разгадывать ее мысли. Но это не имеет значения. Две недели назад она бы вообще ничего не сказала. А за такие успехи нужна награда. - Тут, наверное, есть клопы, - предупредил Вэлли. Но она только улыбнулась, подняла к нему лицо, и он забыл о клопах. На этот раз бог печали оказался очень упорным. Несколько раз его прогоняли, но он быстро возвращался. Его настойчивость взяла верх. Когда Нанджи наконец вернулся, двое беглецов, уже одетых, но все еще потных, сидели на шатких разваливающихся стульях. Наклонив голову, Нанджи пробрался под балками, хмуро огляделся и посмотрел на Вэлли. - Мой повелитель, позвольте представить моего подопечного, начинающего Катанджи. Мужество, припомнил Вэлли, - это благородство в экстремальной ситуации. Он приподнялся, чтобы ответить на приветствие Катанджи. На лбу у мальчика красовался окровавленный знак, бедра прикрывала белоснежная юбка, а сам он явно был чем-то удивлен. Его короткие черные кудри были собраны старым зажимом Нанджи, но, несмотря на все старания, хвоста все равно не получилось. Он же еще совсем ребенок. Конечно, ему здесь не место. Вэлли бы должен был догадаться, что затевает Нанджи, но менять что-либо сейчас слишком поздно, клятву отменить нельзя. Начинающий Катанджи? Возможно, это знак богов, они напоминают, что подготовка к походу продолжается. Прибыл номер пятый. - Вместо моего старого я купил ему новый меч, - сказал Нанджи, доставая клинок. Если бы он отправился за своим старым... Нанджи смущенно замер, что было вовсе не характерно для него. - Ты хочешь, чтобы я его вручил? - Если только вы не сочтете за оскорбление встать перед Первым на колени... - пробормотал Нанджи, и в голосе его явственно слышалось: "Да, очень хочу". - С удовольствием, - ответил Вэлли. - Я все равно выше его. При этих словах начинающий Катанджи улыбнулся. Его наставник бросил на него суровый взгляд и сказал, чтобы тот не забывал, о чем ему говорили. Вэлли встал на колени, произнес все надлежащие слова и протянул меч Катанджи. Тот осторожно взял его, произнес то, что ему полагалось произнести, но вид у него был совсем не такой торжественный, как у Нанджи. В его темных глазах вспыхивала насмешка. - Нанджи, за тобой нет хвоста, ты уверен? - спросил Вэлли, опять усаживаясь на стул. - Совершенно уверен! Вы же мне все объяснили, мой повелитель! Итак, Ржавый взял на вооружение сутру про шпионов. - Вообще-то, - сказал Нанджи, - у ворот стояли Пополуини и Фарасканси. Они сказали, что возвращаться опасно. - Он нахмурился. - Но я ответил, что это - вопрос чести. Тогда они пообещали, что не станут за мной следить. Вэлли попытался представить, как все это было, но у него ничего не получилось. Что ж, зато он лишний раз убедился, что воины против него не настроены. Они просто выполняют приказы Тарру, но не более того. Тут он заметил еще одного человека. Вэлли решил, что это, должно быть, Кио, одна из женщин при казармах, но он никогда ее не видел. Нанджи усмехнулся и поманил ее рукой. - И вот что я еще купил, - гордо заявил он. - У нас так много вещей - рапиры, и одежда, и ребенок Джа... Сердце Вэлли занято, страсть удовлетворена, но на эту женщину он не мог не отреагировать. Она была просто роскошна. Из одежды на ней были только прозрачные кружева, подчеркивающие ее и без того заметные прелести. Увидев такие колоссальные груди на Земле, он бы решил, что здесь потрудился не знающий чувства меры пластический хирург. На вид они такие упругие и крепкие, что, похоже, без чуда здесь не обошлось. Ее голые руки и ноги могли свести с ума любого. Волны светло-каштановых волос обрамляли ее совершенное лицо - точнее, совершенно бессмысленное лицо - розовый бутон губ сложен в улыбку, которая ничего не выражает, а пустые глаза похожи на камешки. Слабоумная. О черт! Получив высокий ранг, Нанджи, кажется, совсем потерял голову от радости. Сначала братец, теперь еще вот это. Она невероятно привлекательна и невероятно неподходяща: такая идиотка надоест через пару дней. Ей место в особняке какого-нибудь богача, а уж никак не в жизни странствующего воина. Нельзя и представить, чтобы боги решили сделать ее шестым членом их команды! Ни за что! - Наверное, надо было сначала посоветоваться с вами, мой повелитель... - Нанджи понял, о чем он думает. - Да, следовало бы! - оборвал его Вэлли и в изнеможении опустился на стул. Все идет не так. Стоит только ему подумать, что вот наконец он коснулся дна, как под ним открывается еще один слой. - Так как ты ее назвал? - Зорька, мой повелитель, - ответил Нанджи. И когда светлейший Шонсу повалился на землю от хохота, мастер Нанджи несколько обиделся на него. Время тянулось медленно. Нанджи хотелось поскорее поиграть со своей новой игрушкой, но Вэлли запретил ему это. Он рассказал вассалу о засаде, устроенной Тарру, нехотя упомянул, что убил Джангиуки, но не сказал как. Лицо у Нанджи потемнело, он сгорбился на стуле и хмуро осмотрел подвал. Проснулся Виксини, он был голоден и начал хныкать. Катанджи уселся на солому и, видимо, задумался о том, какой же должна быть настоящая жизнь воина. Наверное, этот грозный Седьмой слегка напугал его. Зорька просто сидела в своем углу. Как выбраться из казарм, подальше от храма, от города, с этого острова? Вэлли захотелось встать и пройтись, но в этой жалкой дыре можно только ползать, и поэтому он остался сидеть. Его загнали в угол. Тарру наступал на него медленно, но верно; так гангстер завоевывает округу, так Гитлер заглотил весь континент, безжалостно пользуясь нежеланием мирных жителей оказывать ему сопротивление. Шонсу знал, что происходит. Вэлли Смит тоже, и именно он позволил делам развиваться подобным образом. Он говорил себе, что пытается выиграть время, но время помогло не ему, а его врагу. Его мозг изнемогал, пытаясь найти выход. Все тщетно, надеяться остается только на то, что у Хонакуры имеются припрятанные козырные карты. Нанджи становился все мрачнее и мрачнее. Может быть, он обвиняет Тарру в том, что тот подкупил охрану, а может быть, у него переменилось отношение к человеку, который говорил, что убивает только по необходимости. Гость поднял руку на хозяина? Кто из них сделал первый неправильный шаг? Расставлять ловушки - это нарушение правил чести, или об этом речь может идти только тогда, когда ловушка захлопнется? А выслеживать гостя - допустимо ли это? Вэлли заметил его ядовитый взгляд и подумал о том, что дождевой червяк может возродиться во всем своем великолепии. Нанджи, наверное, снова чувствует себя преданным - сначала его предала охрана, а теперь - Шонсу. Моральные проблемы есть не только у Тарру. Но вот скрипнула дверь, и внутрь вплыла неохватная туша Ани. Она остановилась перед Вэлли и печально покачала головой. - Что со священным Хонакурой? - спросил воин, но по выражению ее лица понял, что увяз еще глубже, еще безнадежнее. - Он в тюрьме, - ответила старая рабыня.  * ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ВОИН НАХОДИТ БРАТА *  1 Стоял безжалостный полдень; птиц не было слышно, молчали даже насекомые; рабы с трудом передвигали ноги, стараясь не выходить на открытое солнце. Паломники, преклонившие колени на ступенях храма, стонали под кнутом беспощадного зноя. Весь Мир замер, моля о том, чтобы поскорее настал вечер. Жила и двигалась только Река. Площадка для парадов напоминала раскаленную печь. Из-за угла казарм вышли трое. Их никто не заметил, потому что все воины охраны были заняты поисками светлейшего Шонсу. В белом жарком сиянии они двинулись в сторону тюрьмы. Впереди шел воин четвертого ранга, великолепный в своей совсем новой оранжевой юбке. Его иссиня-черные волосы были собраны в пышный хвост. Лицо его казалось мрачным. Он чуть было не поднял мятеж против своего господина и повелителя и не произнес ни слова с тех пор, как рабы измазали ему волосы сажей и салом. Последним шел невысокий темноволосый Первый. По его неуверенной походке, свежему знаку на лбу, по белоснежной юбке и слишком коротким волосам, по тому, как криво висит его меч, было понятно, что он совсем новичок. Об этом же говорил и ошеломленный взгляд его темных глаз. Он сжимал в руке веревку, другой конец которой был обвязан вокруг шеи пленницы. Это была огромная безобразная женщина. Черные волосы - для рабыни слишком длинные - свободно падали на ее спину. От них до сих пор пахло щипцами для завивки. Ее огромное черное одеяние могло бы принадлежать достославной Дикой Ани, и как-то странно вспучивалось. В этих подушках дышать было совершенно нечем, и Вэлли понимал всю опасность такого положения. Даже если он не потеряет сознание от жары, силы все равно постепенно оставляют его. Пот катился градом и застилал глаза, но Вэлли не решался вытереть лоб: надо делать вид, что руки связаны за спиной. Ни один нормальный воин никогда бы не подумал, что светлейший Шонсу седьмого ранга способен вот так нарядиться. Он воздержался только от полосы: во-первых, следовало щадить чувства Нанджи, а во-вторых - на близком расстоянии этот маскарад все равно сохранить не удастся. Издалека же он вполне мог сойти за рабыню, если, конечно, не принимать во внимание его рост. Вэлли шел, слегка согнув ноги в коленях, старался делать маленькие шаги и изнемогал от жары. Пока в тюрьме не сделали новую крышу, спасти узника можно было и тайком от охраны, а сейчас вход туда один - через дверь... И дверь оказалась открытой. Все трое вошли внутрь. Бриу и двое Вторых играли за столом в кости. В углу сидели трое рабов и выбирали вшей из одежды. Подняв головы, они увидели, что воины привели еще одного узника. За столь непродолжительное время своей карьеры Катанджи обучился только одному приему воинского искусства. Этого маневра не знал никто из воинов. Он резко развернулся, опустил голову и встал на колени. Рабыня выхватила из его ножен меч и приставила клинок к шее Бриу. Тот не успел даже пошевелиться. - Это непременно должны были быть вы, - сказал Вэлли. - Положите руки на стол и прикажите своим людям сделать то же самое. На бесстрастном лице Бриу ничто не отразилось. Он спокойно оглядел Вэлли, не без удивления посмотрел на Нанджи и положил руки на стол. Вторые, не дожидаясь приказа, последовали его примеру. Они выглядели совершенно ошеломленными. - Почему все время вы стоите у меня на пути? - спросил Вэлли. - У меня нет к вам никаких претензий, но каждый мой шаг причиняет неприятности мастеру Бриу. Вы - вассал Тарру? - Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. - Тарру охотится за мной. Он хочет измучить меня, сделать так, чтобы я сам рассказал ему, где меч. Вы станете это отрицать? - Нет. Но я не стану и подтверждать этого. - Разве человек чести может так поступить? Бриу прищурил глаза. - Почему вы считаете, что я - человек чести? - Так сказал Нанджи примерно за пару минут перед тем, как вы его вызвали. - Он солгал. - Не думаю. Бриу пожал плечами. - Преступление, совершенное вассалом, ложится на его повелителя. Если я, как вы утверждаете, вассал Тарру, то я принес ему клятву полного подчинения, и значит, вопрос о моей чести не имеет смысла. - Почему вы принесли клятву такому человеку? - раздался из-за плеча Вэлли огорченный голос Нанджи. - То же самое я мог бы спросить и у вас, мастер, - ответил Бриу. Нанджи кашлянул, потом продолжил: - Вы видели, как Шонсу вошел в воду. Вы лучше других знаете, что его меч - это чудо! Бриу, не отрываясь, смотрел на своего бывшего подопечного. - Когда я был вашим наставником, мастер, я не сумел дать вам верных сведений относительно третьей клятвы. А интересно, как с остальным? Если повелитель поступает нечестно, кто должен исправлять его ошибки? - Его подчиненный, - прошептал Нанджи, подумав. - Каким образом? Что ему надо делать? - Сделать вызов, если он может. Или найти кого-нибудь посильнее. - Похоже, он цитирует. В его словах звучат интонации Бриу. Бриу кивнул. - Но светлейший Шонсу ничего против Тарру не сделал, хотя вина того очевидна. Вэлли знал, что в этом была его первая ошибка. Бог предупреждал, что понадобятся жесткие меры. Во время их первой встречи он сказал Вэлли, что честный воин сочтет своим долгом убить Хардуджу во благо доброго имени всего воинства. Он даже прозрачно намекнул насчет Наполеона, ведь Наполеон все-таки был королем Эльбы, хотя и недолго. Пожалев Тарру, Вэлли предал честных воинов охраны. Он должен был сразу убить его, взять на себя власть и устроить расследование... он этого не сделал. - Я признаю эту ошибку, - вздохнул Вэлли. - Нанджи указал мне на нее сразу же, в храме. Но ведь потом я стал гостем Тарру. Презрение вспыхнуло в глазах Бриу. - У вас было множество возможностей и предлогов. Он заставил Горрамини и Ганири принести ему третью клятву, а потом натравил их на Нанджи. Он добрался и до Пятых. Разве вы этого не знали? Седьмой не должен выслушивать подобных вещей от Четвертого, но Вэлли чувствовал себя слишком виноватым и утратил самоуверенность. - Я подозревал. - Ну и что? - спросил Бриу. - Если бы вы что-нибудь предприняли и обратились к нам за помощью, неужели вы думаете, что мы остались бы в стороне? Мы нуждались в вожде! Мы хотели вернуть свою честь! Никто из нас не совершенен, но... - он замолчал и опустил глаза. - Был один. Если бы все остальные оказались хотя бы наполовину такие честные, как он, мы бы давно взбунтовались. Оправданий Вэлли воины не поймут - он хотел предотвратить кровопролитие. Он пожалел старика Тарру. Нанджи заговорил о конюшнях, и мысль о том, что надо убить троих, привела его в ужас. Но время шло, и цена все росла. И если сейчас ему удастся спастись, то лишь пожертвовав многими жизнями. Бриу опять яростно взглянул на него. - И даже сегодня утром! Горрамини предали! А вы не сделали ничего! - Я пытаюсь что-то сделать сейчас, - твердо сказал Вэлли. Бриу оглядел его одеяние и сплюнул. Тут вспыхнул гнев Шонсу, и Вэлли с трудом удалось его подавить. - Вы держите здесь жреца. Я хочу его забрать. Потом я уйду. - Но как? - Богиня позаботится о чести Своей охраны. Она дала мне другое задание. Бриу пожал плечами и опять принялся рассматривать свои руки. - Почему вы принесли Тарру третью клятву? - снова спросил Нанджи. - Моя жена только что родила близнецов, мастер, - ответил Бриу. - Ее надо кормить и их тоже. Когда вы станете старше, вы это поймете. Воинам нравятся страшные клятвы, но они тоже люди. - Бриу, - сказал Вэлли, - мой рассказ слишком долог, а сейчас у нас нет времени. Я допускаю, что совершил ошибку. Если у меня будет такая возможность, я ее исправлю. Но у меня и в самом деле есть задание. Мне нужны помощники. Ваша жена уже оправилась после родов? Шонсу, Нанджи, Катанджи, плюс Бриу и его семья... всего семеро, если не считать рабов. - Нет, светлейший. Вэлли приказал Катанджи забрать у воинов мечи. Под новой крышей в тюрьме стало еще жарче и вонь усилилась. Когда Вэлли вошел, у него слегка закружилась голова и он подумал, что Хонакура, наверное, не смог бы вынести здесь долго. Узников оказалось четверо. Они были прикованы за одну ногу, но Вэлли был слишком расстроен, и это небольшое достижение не доставило ему радости. Он направился к маленькой сморщенной фигуре. Увидев своего освободителя, Хонакура крякнул от удивления. Опираясь на его руку, он встал. Вэлли стянул черную ткань со своей накладной груди. - Вы будете Безымянным, священный. Там в кармане есть повязка на голову. Переоденьтесь наверху, там прохладнее. Все еще усмехаясь, Хонакура заковылял к лестнице. Рабы приковали к камням всех воинов, а потом Вэлли приковал и рабов. - До свиданья, мастер, - сказал он Бриу. - Никто из нас не совершенен. Бриу вздохнул. - Да. Я думаю, мы должны пытаться стать лучше. Вэлли протянул ему руку. Поколебавшись, Бриу пожал ее. - Надеюсь, светлейший, что в пути вас все же лишат невинности. Не переставая смеяться этой неожиданной шутке, Вэлли поднялся в комнату охраны. Он отдал Катанджи его меч и помог справиться с ножнами. Хонакура уже облачился в черный балахон, и Нанджи обвязывал ему лоб. - Мы попали в хорошую переделку, свя... старик, - сказал Вэлли. - Не знаю, как нам удастся выбраться. Но лучше всего поскорее вернуться к казармам. - К казармам? - невинно спросил Хонакура. - А почему бы не в город? - Но как... - начал Вэлли, а потом быстро посмотрел на него. - Черт побери! Должен же быть какой-нибудь потайной ход!.. - Конечно, - ответил Хонакура. - Неужели вы думаете, что у жрецов может его не быть? Вы никогда не спрашивали меня об этом. И он радостно засмеялся. 2 Отойдя от тюрьмы на некоторое расстояние, они изменили порядок - теперь впереди шли двое воинов, а сзади - завернутые в черное фигуры. Хонакура спешил изо всех сил. Он поддерживал рукой свое слишком длинное одеяние, но все равно спотыкался на каждом шагу. Вэлли оказался не намного проворнее: от неудобных сандалий у него опять заболели недолеченные ноги. К тому же идти медленно было легче: не так изматывала жара. Навстречу им попадались люди, но никто не обратил на них внимания. Срывающимся голосом старик говорил Нанджи, куда идти. Сначала они шли вдоль берега, потом свернули на деревянный настил недалеко от самой стены. - Я думаю, нам понадобится лопата, - прохрипел он, и боги поставили на их пути тележку с инструментами. Вэлли сделал два шага в сторону и взял необходимое. - Все тихо? Никого нет? - спросил жрец, и беглецы скрылись в кустах. Заросли плотной стеной обступали старую полуразвалившуюся голубятню, покрытую лишайником и почти сгнившую. Внутрь вела маленькая дверь. Вэлли навалился плечом, и она легко поддалась. Раздалось хлопанье крыльев. Внутри было темно, мрачно, грязно и чем-то неприятно пахло. В птичьем помете копошились черви. Через дыру в крыше пробивались лучи света, падая на толстые занавеси паутины. Сверху из своих гнезд смотрели удивленные белые птицы. - Если только за нами не следили, - сказал Вэлли, - мы здесь в полной безопасности. Тут никто не был уже многие годы. - Не годы, а поколения! - ответил Хонакура. - Я надеюсь, что путь все еще существует. Возможно, им не пользовались уже несколько веков. Или вообще никогда. - Он чихнул. - С той стороны выход может оказаться закрытым. - Неплохо! - сказал Вэлли. - Я думаю, надо послать Катанджи, чтобы он привел остальных. Ты согласен, Нанджи? Нанджи кивнул, все еще мрачно хмуря брови. - Надо, чтобы кто-то навел здесь порядок, когда мы уйдем, - сказал жрец. - Приведи Джа, Зорьку и Ани, - приказал Вэлли. Юноша усмехнулся и направился к двери. - Иди медленно! Если кто-нибудь спросит, скажи, что ты - новый подопечный мастера Бриу, что он послал тебя по делу... По какому делу - ты имеешь право не говорить. И захвати мои ботинки! Катанджи ушел. - А кто же такая эта Зорька? - спросил Хонакура с улыбкой. - Я полагаю, это номер шестой, - прорычал Вэлли, оглядывая царящую повсюду зловонную грязь. - Нанджи купил себе рабыню. - А седьмой - я. Вэлли в недоумении обернулся к нему. - Вы? При всем моем уважении, священный, вам не справиться. - Думаю, что вы правы, - спокойно ответил Хонакура. - Вполне возможно, что я никогда не вернусь сюда. Но ведь и вы можете погибнуть, молодой человек, а вам терять гораздо больше, чем мне. И кроме того, у вас есть хорошая возможность вернуться. - Что вы имеете в виду? - Вы ведь должны вернуть меч, помните? О том, что это значит на самом деле, я знаю не больше, чем вы. Но может быть, вы должны принести его туда, где получили. Вокруг встревоженно ворковали голуби, а Вэлли попытался представить себе, как старый, привыкший к пышности и роскоши человек отправится в тяжелый и опасный поход. - Я не хочу, чтобы вы шли с нами. Жрец фыркнул, а потом несколько раз чихнул. - Я знал, что пойду с вами, с того самого момента, когда вы передали мне слова бога. Я ведь могу быть вам полезен, не так ли? Возразить нечего. - И все же я думаю, вам лучше остаться, сказал Вэлли так мягко, как только мог. Старик ему нравился, и он жалел его. - Если я не пойду с вами, меня отправят на Судилище! Конечно, я пойду. Нас семеро! Так, а выход, говорят, в самом дальнем от храма углу, значит, в том. Вэлли протянул Нанджи лопату. Тот слегка отвлекся от своих мрачных мыслей, заинтересовавшись таинственным подземным ходом. Какое-то время он в нерешительности смотрел на грязь. Потом снял свою новую оранжевую юбку и передал Взлли. Нанджи начал копать, поднимая целые тучи вонючей гнилой пыли. Вэлли и Хонакура позорно бежали на свежий воздух. Они стояли в кустах и шепотом разговаривали. - Много ли жрецов знают об этом ходе? - спросил Взлли. Хонакура покачал головой. - Не знаю, - ответил он. - Все идет по цепочке. Мне об этом рассказали много-много лет назад. Когда этот человек умер, я рассказал еще одному. Но первый, к кому я обратился, уже знал. Очень просто, но такая система проработала не одно столетие. Вэлли должен был догадаться, что у жрецов есть свой выход, о котором воины не знают. И может быть, не один. Потом он спросил, за что старика бросили в тюрьму, и еще раз убедился, что бог оказался прав - Вэлли не понимал, что происходит в храме. Собираясь отправиться вместе с Вэлли, Хонакура начал слишком быстро передавать полномочия. Много суеты вызвал и праздник в День Воина. Хонакура настойчиво внушал всем, что Вэлли предстоит выполнить волю Богини, а значит, воины должны ему помогать. А воля Богини - сильнее, чем третья клятва, принесенная Тарру. Хорошая попытка, подумал Вэлли, но нельзя надеяться, что воины станут слушаться жрецов. Был ли его арест делом рук Тарру, Хонакура точно не знал. Хотя об этом ничего не было сказано, но Вэлли задумался, нет ли тут и его вины. Хонакура, стоя во главе всех византийских интриг внутри храма, оказывал слишком большое внимание этому таинственному воину, который даже не взял на себя труд разобраться в охране. И среди жрецов Вэлли не удалось найти себе поддержки. Но где Катанджи? Время шло, и Вэлли стал нервничать. Он возложил слишком большую ответственность на непроверенного человека. В дверях появился Нанджи. Окутанный облаком серой пыли, он был похож на Духа Чумы. Из воспаленных глаз мастера катились слезы. - Там люк, - проговорил он между приступами кашля. - Не могу поднять. Вэлли вошел внутрь и через кучи грязи пробрался к расчищенной площадке. Он увидел каменную плиту, в которую было вдето сильно разъеденное бронзовое кольцо. Крепко ухватившись за него, Вэлли потянул. Сначала ему показалось, что и у него ничего не получится, но вот крышка сдвинулась и легко повернулась. Он взглянул вниз, в темноту, и пожалел, что не приказал Катанджи прихватить фонарь. Потом он опять вышел наружу, чтобы все газы, которые могли скопиться в подземелье, успели выветриться. Трое мужчин сидели на земле и, не говоря ни слова, напряженно ждали. Катанджи вполне надежен, но ведь он мог попасться на глаза Тарру. А может быть, Бриу уже нашли и он рассказал все. Новый Первый - вещь вполне обычная, уверял себя Вэлли, но он тут же пожалел, что не приказал Катанджи держать глаза широко открытыми. Два сына ковровщика - это уже слишком. - Если и с другой стороны такой же люк, то ход, вероятно, ведет в какой-нибудь дом, - мрачно предположил Нанджи. - Внутри стены должна быть лестница, - сказал Вэлли, - и еще одна дверь, которая ведет наружу. Жрец уставился на него. - Откуда вы об этом знаете? Вэлли довольно улыбнулся. - Я объясню, если вы скажете, откуда вы узнали, что у Катанджи черные волосы. Ответа не последовало. Вэлли погрузился в размышления. По этому пути можно идти только в одну сторону. Люки - самая надежная система. Бог говорил, что примерно каждые пятьдесят лет город сжигают, а сам он видел, что здания подходят почти вплотную к стенам. Самое безопасное место для выхода - это ниша, углубление в стене, его не заденут никакие новые постройки. А иначе ход может привести в какой-нибудь дом. По дорожке неторопливо прошли рабы, и все трое замолчали. Потом появился задумчивый жрец, он вполголоса бормотал сутры. Наконец пришел Катанджи, а за ним и все остальные, и Вэлли понял, как сильно он волновался, обнял Джа и Виксини. Нанджи положил руку на плечо Зорьки, и она, кажется, смутилась: скорее всего, девушка так и не поняла, кто он такой - ведь у ее нового хозяина волосы были рыжими. Ани, посмеиваясь, рассказала, как, узнав об исчезновении беглецов, достопочтенный Тарру пришел в такую ярость, что с ним едва не случился удар, и о том, как равнодушны ко всему его вассалы. Он уже обшарил все казармы, все окрестные здания, и теперь собирается искать их в саду. Значит, скоро найдут тело Джангиуки. И тогда против Вэлли ополчится вся охрана, взывая к мести за предательское убийство. Ани принесла кремень, огниво и свечи. - Как ты догадалась? - радостно спросил Вэлли. - Так сказал новичок, светлейший. Вэлли с удивлением посмотрел в блестящие глаза Катанджи и поздравил его, а потом признался себе, что Богиня сумела подобрать ему спутников лучше, чем это сделал бы он сам. Нанджи остался у входа, а все остальные столпились у спуска. Вэлли опустил вниз свечу. Пламя ее горело так же ровно, как наверху, и значит, воздух там есть. Катанджи не терпелось скорее приняться за дело, и он получил свою награду - Вэлли послал его вперед. Через пять минут новичок вернулся. - Там лестница, светлейший... Вэлли с удовлетворением встретил восхищенный взгляд Хонакуры. Проход оказался слишком узким для Вэлли. Множество муравьев и других насекомых сильно его попортили; к счастью, скорпионов здесь не оказалось. Как он и предсказывал, лестница поднималась в маленькую каморку. Вэлли не мог там выпрямиться, но ему пришлось подняться первым, чтобы сдвинуть крышку люка. Вэлли сосчитал ступеньки. Судя по ним, углубление совсем небольшое, размером, наверное, с собачью конуру. Как бы там на самом деле не оказалось конуры... Неуклюже цепляясь за стены, Вэлли пошевелил бронзовое кольцо. В темноту проник тусклый луч света. Встав на колени, он просунул голову в отверстие и заглянул внутрь. Трудно сказать, кто удивился больше - сам Вэлли или мул. 3 Обычно паломники отправляются в путь утром или вечером. Днем они отдыхают, и поэтому Понофити, погонщик мулов третьего ранга, в полдень всегда заводил свой обоз в хлев, но не распрягал животных: он был ленив. После этого погонщик отправился обедать домой к жене, а потом собирался навестить любовницу. День уже клонился к вечеру, когда он вернулся за мулами. Самый обычный день из жизни погонщика мулов. Обычный до той минуты, пока он не открыл дверь хлева. Катанджи скатился на гору рухляди - разломанные стулья, прохудившаяся упряжь, рваные мешки - уговорил хорошего мальчика перейти в другое стойло, после чего расчистил путь для остальных. Джа объяснила, почему днем мулы стоят в темном и душном хлеву. Потом она нашла седельные ремни и привела в порядок костюм своего господина В обломке зеркала Вэлли увидел, что от пыли волосы его стали серыми, а это вполне соответствовало его одежде, одежде пожилой женщины. Если не поднимать головы, то в городе никто не обратит на него внимания. Нанджи с досадой согласился, что его чистая оранжевая юбка в настоящий момент совсем не к месту, и хорошенько вывалял ее в грязи. Бормоча проклятия, он даже развязал свой хвост, но взглянуть на переодетого предводителя так и не решился. Ани, как они и условились, закидала люк грязью, закрыла дверь в голубятню и вернулась в казармы. Зорька в этой суете участия не принимала никакого, и вид у нее был более свежий и чистый, чем у остальных. Вэлли вовремя заметил, что Нанджи подхватил ее и направился к куче сена, и запретил предпринимать какие-либо действия до специального распоряжения. Виксини выразил сильное желание забраться на спину мула по его задней ноге, но мама удержала сына от этого. Хонакура сел на мешок с зерном и улыбался беззубой улыбкой. Ничего не оставалось делать, как только ждать возвращения погонщика Понофити был небольшого роста, и сегодня он вошел в хлев гораздо быстрее, чем когда-либо раньше, потому что ему помогала рука Вэлли. Дверь за ним закрылась. Смуглое лицо погонщика напоминало крысиную мордочку, вонь от него стояла такая же, как и от мулов, но совсем глупым назвать его было нельзя. Увидев перед собой свой же собственный нож, он весь напрягся. - Сколько ты обычно берешь за перевозку отсюда до пристани? - низким мужским голосом спросила его огромная фигура, одетая в черное платье рабыни. - Три медяка... господин... - ответил он. Вэлли убрал со лба волосы, чтобы тот сосчитал знаки. Даже кинжал не испугал его так сильно. - Светлейший! Если у разбойников и в охране были сообщники, то вполне вероятно, что с помощью подкупов или открытой силы они контролировали и погонщиков. Возможно, есть какие-нибудь условные сигналы. Вэлли нашел на стене подходящий выступ и разложил на нем пять золотых монет. Подумав немного, он добавил еще две. - Это останется здесь до твоего возвращения, - сказал он. Глаза погонщика загорелись так, словно перед ним лежало целое состояние. - Я поеду верхом на муле прямо за тобой. Если нас остановят разбойники или воины - особенно если воины, - он размахнулся, и нож вонзился в стену, - ты сюда не вернешься. Вопросы есть? Труднее всего спрятать мечи. Вэлли пришлось употребить всю свою власть, которую давала ему третья клятва, чтобы Нанджи наконец отдал ему свой меч. Оба клинка завернули в мешковину и привязали к спине мула под тюком с зерном. Собственный меч Вэлли остался где-то в казармах. И так, имея при себе только один кинжал, спрятанный на высокой груди Вэлли, путешественники двинулись в путь, направляясь к подножию горы, где им предстояло пройти мимо часовых. Все, кроме Зорьки, были с ног до головы вываляны в грязи. Вэлли понимал, что вид у него очень уродливый - оплывшее женское тело и мускулистые мужские ноги. Нанджи со своими грязными черными кудрями - просто тощий Четвертый неопределенного ремесла, хотя для своего ранга он необычно молод. Катанджи - всего лишь безымянный Первый. Все остальные не должны привлечь к себе внимания. Пройти мимо часовых - задача довольно трудная, их там восемь человек, а у Вэлли всего один кинжал. Если бы не Хонакура, Взлли никогда бы не пошел на этот риск: где-нибудь в горах наверняка есть другой путь. Воины прохлаждались в тени земляничного дерева и близко к повозкам не подходили. Из этого Вэлли заключил, что жертву убийства еще не обнаружили. Значит, они ищут только воина седьмого ранга да, может быть, его вассала, и большинство, наверное, все еще считают, что Нанджи - Второй. Полдюжины паломников их совсем не заинтересовали. Воины высоких рангов никогда не связываются с таким отребьем, а мысль о том, что Седьмой может переодеться рабыней, вообще никогда не придет им в голову, проживи они хоть тысячу лет. Вэлли опустил голову. Пот ручьями стекал по его лицу. Через несколько минут мулы миновали часовых и уже поднимались в гору. Разбойники вряд ли заинтересуются паломниками, идущими из храма. Они любят грабить еще до того, как к этому приступят жрецы. Итак, теперь Взлли оставалось только вернуть седьмой меч и пригнать свое стадо к лодке. Звучит просто! Если он сумеет добраться до пристани раньше, чем там узнают о его преступлении, то можно надеяться на нерадивость часовых, которые только делают вид, что выполняют приказ нелюбимого предводителя. Впервые за много дней в душе Вэлли проснулась надежда. Он стал молиться. С мечом все оказалось просто. Мулам надо было где-то отдохнуть, и Взлли крикнул погонщику, чтобы тот остановился у четырнадцатого домика. - Мулы идут. Переправа мулов, - послушно прокричал погонщик. Вэлли и Джа спешились. Они скользнули в домик. Там было пусто. Джа выбрала одну из самых старых хижин. На полу лежал толстый слой грязи, в комнате нет ничего кроме двух полусгнивших матрацев. Видимо, та хибарка, где он встретил Джа, - одно из самых лучших помещений. - Это здесь, господин, - сказала она, показывая пальцем, и Вэлли надо было только протянуть руку и достать седьмой меч из соломы. Клинок засверкал, вспыхнул камень, и сердце Вэлли опять затрепетало. Он полюбовался мечом, а потом завернул его в одеяло Виксини. Джа уже собралась уходить, но эта грязная лачужка напомнила Вэлли об их первой ночи. Он взял ее руку. Она обернулась и вопросительно посмотрела на него. - Джа, - сказал он. - Да, господин? Он покачал головой. - Вэлли? - прошептала она с улыбкой. Он кивнул. - В этих домиках я нашел два сокровища. Она оглянулась на дверь, слегка нахмурилась, потом опять обернулась к нему. - Господин, покажите мне весь Мир. - Если ты меня поцелуешь. Она потупила взгляд. - Рабыня подчиняется приказам. - Поцелуй меня, рабыня! - Переправа мулов! - прокричал погонщик. Он стоял, за дверью, но Вэлли показалось, что голос доносится откуда-то издалека. Обниматься в таком виде, когда сам похож на большой диван, не очень-то романтично, но через некоторое время Вэлли перевел дыхание и повторил: - Еще раз, рабыня! - Господин! - проговорила она с упреком. Пора идти! Но в глазах ее светилось такое счастье, такая радость, каких он никогда не видел. Она оставляет здесь мало приятных воспоминаний. Рабам не разрешается иметь чувства, но чем бы ни стали эти убогие лачуги для Вэлли, Джа они, должно быть, напоминают о том, что здесь она была всего лишь частью мебели. Он понимал, что она права. Им пора идти, иначе слишком длительная остановка может привлечь внимание. - Пойдем быстрее! Они еще раз поцеловались и шагнули к двери. Как всегда, он хотел, чтобы она вышла первой. Как всегда, она держалась позади. Он настоял, она подчинилась. Вдруг она отпрянула и толкнула его обратно в домик. - Всадники! Вэлли осторожно выглянул. В гору поднимались трое - в красном, оранжевом и зеленом - неужели сам Тарру? - Погонщик! - Вэлли махнул рукой, снял с меча одеяло и встал у окна. Процессия прошла мимо. Первым, сгорбясь в седле, ехал скучающий погонщик, далее следовал темноволосый Нанджи, он держал на руках Виксини и пытался успокоить его, повторяя, что мама скоро придет; Катанджи развернулся и смотрел назад, под гору; Хонакура бессильно висел на спине мула, последн