яжелый случай поклонения герою из всех известных ему до сих пор - возможно, усугубленный чтением романтических книжек. - Ну конечно, ты можешь идти! Должен же быть под рукой надежный человек, ну, например, чтобы подержать лошадей за поводья, пока я буду совершать подвиги. Будем висеть вместе, на одном суку. - Что бы ни случилось с бабкой Нен, вряд ли он сможет уйти раньше весны, а к тому времени у паренька будет больше уверенности в своих силах. Тоби хлопнул его по плечу. - Обещаю. Глаза Хэмиша расширились, и лишь потом до него дошло, что это просто шутка. Он выдавил улыбку: - Договорились - до тех пор, пока я получаю половину добычи! Они шли дальше. Собственно говоря, Они уже спускались в Глен-Орки - по долине тут и там были разбросаны домики, а в двух милях впереди виднелось озеро Лох-Тулла. Основная часть Глен-Орки, правда, лежала на юго-востоке, между Бинн-Брек-Лиат и Бинн-Инвервей. Там никто не жил. В первую очередь из-за того, что та часть глена была слишком болотиста. Хэмиш повернулся посмотреть на глен: - Ты видел когда-нибудь боуги? - Никогда не ходил к нему. - Дядька моего деда пошел раз охотиться в Глен-Орки, да так и не вернулся. - Он мог просто утонуть в болоте. - Если в Страт-Филлане есть хоб, в Глен-Орки может быть боуги. Верно, но боуги из Глен-Орки совершенно не интересовал Тоби. Мешок казался теперь куда тяжелее, чем при выходе из замка. Он понуро брел вперед. Ноги у него болели. Завтра все тело будет ломить так, словно его как следует избили, но это окупится - мускулы станут еще сильнее! Он гордился собой и одновременно стыдился этой гордости. Он сдюжил. До деревни и сторожевого поста у моста оставалось всего ничего. - Кто бы это мог быть? - поперхнулся Хэмиш. Тоби поднял глаза. К ним рысью приближалась цепочка всадников. Он насчитал шестерых. В самом деле, кто бы? "Когда на глен надвигается зло, оно всегда приходит по этой дороге". По коже побежали мурашки. Он убеждал себя не быть суеверным идиотом. Вскоре он уже мог разглядеть, что это не солдаты, но что их лошади породисты, не то что косматые пони жителей гленов. Значит, это почти наверняка англичане. Первой ехала женщина, сидевшая боком в седле на потрясающем черном жеребце. За ней - другая женщина, а следом ехали четверо... четверо" в черных балахонах... лиц под капюшонами не видно. Судя по мечам, это мужчины - или сассенахи, или мятежники. Тоби понятия не имел, кто эти незнакомцы. Он обозвал себя трусливым болваном, но предсказание хоба все не шло из головы, и он испытывал дурацкое желание убежать и спрятаться. Вместо этого он сошел с дороги, опустил свою ношу на землю и, задыхаясь, замер. - Чернокнижники! - прохрипел Хэмиш. - Эти, которые в балахонах? Чародеи! Ну да, он же учительский сынок. Книжки читает. Правда, это не значит, что он при случае не может ляпнуть какое-нибудь словцо, от которого уши вянут. - И леди тоже? Хэмиш тряхнул головой, широко раскрыв глаза: - Леди! Конечно, это же ясно как день. Только знатные дворяне могут позволить себе такого коня или такое седло, украшенное блестящим металлом, возможно, даже драгоценными камнями. На леди был лиловый плащ и высокая шапка того же цвета с черным пером. Воротник и опушка плаща - из черного меха. Она подъехала ближе, и Тоби обратил внимание на аристократическую бледность ее лица, темные глаза и черные дуги бровей. Она была высока и изящно держалась в седле - надменная красавица, настоящая леди. Когда она поравнялась с ним, он снял шапку и почтительно склонил голову. Незнакомка не проехала мимо. Она повернула коня и подъехала к нему; ее спутники остановились и ждали на дороге. Натянув поводья, она смотрела сверху вниз на него и Хэмиша. Нет, она смотрела только на него. Он поклонился - сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди - и замер, глядя на украшенные драгоценными камнями пряжки ее маленьких башмаков, соболиную опушку богатого плаща. Ему никогда еще не доводилось видеть настоящую леди. - Посмотри на меня. Он поднял голову. Глаза ее были черными, жуткими и сияющими. Ее лицо - благородное, прекрасное, убийственное - обрамляли ленты шляпы и мех воротника, в который она прятала подбородок, так что он мог лишь предположить, что волосы ее тоже, должно быть, черные и прекрасные. Улыбка касалась только алых губ, никак не проявляясь в безжалостных глазах. Она разглядывала его, как разглядывают мясо на рынке. На него еще никто так не смотрел. "Зло надвигается на глен". Вот оно и пришло. Он не сомневался, что это и есть обещанное зло, и старался только не выглядеть дураком. - Ты говоришь по-английски? - Немного, миледи. - На самом деле он говорил по-английски лучше всех в глене, поскольку общался с солдатами, хоть они и смеялись над его произношением. - Твое имя? - Тобиас Стрейнджерсон, миледи. Губы ее снова улыбнулись, но они улыбались над ним, не ему. Улыбка означала лишь удовлетворение. - Тут у вас много таких, как ты? - М-миледи? - не понял он. - Твоего роста? Говорят, хайлендеры ужасно здоровы. - Я выше многих, миледи. От ее усмешки по спине пробежал зловещий холодок. - Ну что ж, ты подходишь. - Она повернула коня и вернулась на дорогу. Она сказала что-то одному из своих спутников в черном балахоне - тот оглянулся на Тоби. Под капюшоном зияла чернота, словно там не было лица... "Болван! Как может у человека не быть лица?" Леди тронула коня и поехала дальше. Ее спутники потянулись следом - невзрачная женщина, должно быть, служанка, и четверо мужчин в бесформенных балахонах. Они рысью поднялись по дороге и скрылись за седловиной. 8 Стрелки на посту в Бридж-Ов-Орки оказались озадачены не меньше Тоби - они тоже не знали, что это за дама. Они высыпали встречать ее с оружием наперевес, а она проехала мимо, даже не глянув в их сторону. Ясное дело, они не посмели задерживать ее - она была самое меньшее дворянского, а то и королевского рода. Это неожиданное вторжение чего-то необычного в их монотонную службу не помешало им заметить, что Тоби всю дорогу нес мешок овса на спине. Теперь это казалось ему пустой бравадой. - Просто двое наших поспорили со мной, что я не смогу этого, - объяснил он. - Они и Хэмиша послали со мной как свидетеля. Верно ведь, Хэмиш? Хэмиш заморгал, но согласился, хотя его хитрый взгляд говорил, что об этой истории еще станет известно. Возвращаясь домой и пройдя уже с милю, Тоби заметил, что его спутник непривычно тих. - Что, устал? - Нет. Что-то явно не в порядке, если Хэмиш Кэмпбелл держит рот на замке больше пяти минут. Бубонная чума? - Что это ты там говорил про колдунов и чародеев? - Ничего, - пробормотал Хэмиш. - Мы ездим в Думбартонский монастырь каждое лето, а в прошлом году па брал меня и в Глазго. Тамошние служители носят сутаны. Это мне и напомнило, только и всего. Что-то не очень похоже, чтобы это было все. - Я видел раз картинку в книге, - добавил он через минуту, - так на ней чародей вызывает демона, и он был одет в такой вот балахон. Тоби усмехнулся: - Это еще ничего не доказывает! Тебя послушать, так мне достаточно надеть балахон подлиннее и с капюшоном, и ты поверишь, что я могу вызывать демонов. Хэмиш еще раз обозвал его циником и снова замолчал. Стало темнее - солнце скрылось за тучей. Вряд ли они успеют домой до темноты. Бедняга Босси, должно быть, уже мычит, чтобы ее подоили. Потом надо будет натаскать воды, наколоть дров. Сегодня Тоби будет спать крепко-крепко. Пожалуй, сегодня уже слишком поздно возвращаться в замок для неприятного разговора со стюардом. Если бабка Нен в своем уме, он спросит у нее совета - хотя наверняка она скажет, чтобы он вел себя честно. Всю жизнь она учила его вести себя честно. Легко ей советовать - может ли женщина, которой достаточно полбулки в день, понять желание растущего парня получать надежный заработок? Хэмиш словно услышал его мысли. - Тоби? - Ну? - Не ходи сегодня в замок. Тоби пристально посмотрел на мальчика. Уж не это ли гнетет его? Если хотел, Хэмиш умел рассуждать здраво, да и знал он больше, чем Тоби-ублюдок будет знать когда-либо. - А ну выкладывай! - Леди. Ты заметил герб у нее на попоне? - Нет. - Тоби смутно припоминал сбрую, но тогда все внимание его было обращено на всадницу. - Ну, его было плохо видно. Черный полумесяц. И на перчатке тоже. - Ты что, специалист по гербам? - Ясное дело, нет. - Некоторое время Хэмиш шагал молча. - Извини. Скажи, пожалуйста. Мальчишка бросил на него встревоженный взгляд. - Па иногда берет книги в замке. Там их сотни. Старый Брюс дает ему их почитать, и па позволяет мне посмотреть их, если я аккуратно с ними обращаюсь. Тоби совершенно не интересовался книгами, но подозревал, что Хэмиш преклоняется перед ними и не может врать. - Кажется, тому уже год... я читал одну и нашел в ней листок с объявлением. Кто-то вложил его вместо закладки. Знаешь такие объявления: "найти живым или мертвым"? Там не было картинки, но там описывалась женщина, очень похожая на нее, и там упоминался черный полумесяц. - Так кто она такая? - Леди Вальда. - Что еще за леди Вальда? - Я спрашивал па. Она была в свите короля Невила. Его... гм... консорт. Ну, они не были женаты, но все равно она считалась вроде как любовницей. Ну да, она вполне способна украсить королевский двор. - И ее хотели живой или мертвой? За что? - Дворяне, как правило, не связываются с преступлениями вроде обычной кражи, да и от обвинения в убийстве всегда могут отвертеться. - За измену? Хэмиш нахмурился, размышляя: - Там не говорилось за что. Знаешь, какую награду обещали за ее голову? Десять тысяч марок! - Что? Ты шутишь! Это больше, чем они назначили за голову Фергана! Должно быть, это просто чья-то шутка! - Во всем мире не сыскать столько денег. - Может быть. Я спрошу у па сегодня. - Возражения Тоби не слишком убедили Хэмиша. - Но это было девять лет назад... Объявление напечатали в пятьсот десятом. Наверное, ее простили с тех пор, а то как бы она могла разъезжать, не пряча своего черного полумесяца, верно? Тоби попытался прикинуть, сколько этой леди лет, и сообразил, что не имеет ни малейшего представления. Ей могло быть сколько угодно. Она очень красива, вот и все, что он знал, - красива зловещей, демонической красотой. Зачем бывшей королевской любовнице из Лондона странствовать по холодным шотландским горам? Женщины - те наверняка усмотрели бы в этом нечто романтическое: изгнанная красавица прощена и возвращается домой... - Она точно остановится на ночь в замке, Тоби, - продолжал Хэмиш. - Давай я возьму у стюарда твои деньги, а ты подождешь снаружи. - Спасибо, конечно, но почему ты, а не я? Хэмиш беззвучно пошевелил губами, потом вздохнул: - Мне не понравился тот змеиный взгляд, которым она смотрела на тебя! Само собой, можно было придумать что-нибудь остроумненькое в ответ, но мальчик говорил совершенно серьезно. - Она смотрела так, словно хотела купить тебя! Тоби и не спорил. - Возможно, ей надо перетащить какие-нибудь тяжелые ящики. Хэмиш надулся: - Думаешь, она примет отказ? - Сомневаюсь. - Судя по ее виду, ей никогда и ни в чем не отказывали. - Не ходи сегодня в замок, Тоби. Ну пожалуйста! - Мне надо поговорить со стюардом Брюсом. - Пошли помедленнее, тогда мы придем слишком поздно для этого. - Мы и так опаздываем. Когда они дошли, почти стемнело, а луна уже выглянула из-за Бен-Шаллума. Еще на последнем спуске они услышали барабанный бой, означавший, что ворота закрывают. Теперь до рассвета в замок не пустят ни одного хайлендера. Припозднившиеся работники по двое, по трое тянулись по дороге. В тени над воротами горел фонарь, освещавший двух часовых. Тоби направлялся к повороту на брод. - Боковая дверь еще открыта! - прокричал Хэмиш. - Мы можем постучаться. - Без толку. - Они могли оставить ее открытой, так как знали, что нам еще не заплачено, и... - Размечтался! - Циник! Как ты думаешь, почему тогда она открыта? - Если бы кое-кто из моих знакомых так не спешил домой каждый вечер, он бы знал, что боковую дверь обычно оставляют незапертой еще на час или два. Лэрд может кататься верхом, или кто-то из замка пошел ловить рыбу, или еще чего. Ряженному в одеяло вроде тебя пришлось бы пробиваться через нее с боем. - Ряженному в одеяло? - поперхнулся от ярости Хэмиш. - Ряженному в одеяло? - взвизгнул он. - Это они нас так называют? - А ты что, никогда не слышал? Это не хуже, чем... - Тоби осекся и бросился бежать. Кто-то кричал в тени за поворотом. Он не видел, что там творилось, но услышал достаточно: злобный низкий голос и другой, пронзительный, внезапно оборвавшийся... Его ноги шлепали по грязи. Может, это двое мальчишек рассказывают друг другу грязные истории - в этом случае он будет выглядеть дурак дураком, но ничего страшного не произойдет. Если же там что-то случилось - тогда чем быстрее он успеет, тем лучше. Как бы быстро он ни бежал, голова его работала еще быстрее. Все ясно, яснее некуда. Никакие это не мальчишки. Кого-то насилуют, и делает это сассенах. Свернув за поворот, он увидел мужчину, пытающегося поставить женщину на колени. Ее крики заглушала рука в перчатке, прижатая ко рту. Он стоял спиной к Тоби, но уже поворачивался, чтобы посмотреть, кто это бежит. Лунный свет блеснул на железном шлеме. Как может безоружный человек драться с солдатом? Эти их куртки подбиты таким толстым слоем войлока, что почти не отличаются от брони. Даже Тоби мог бы разбить об нее кулаки без малейшего ущерба для противника. У стрелков на шлемах нет забрала, так что можно метить в подбородок, но это, пожалуй, и все. Как может безоружный человек драться с солдатом? Первое, чего ему нельзя делать ни в коем случае, - это тратить время на уговоры. Секунда - и солдат выхватит пистолет, или кинжал, или меч. На этом все и кончится. У Тоби в руках нет даже палки, но он пробивал кулаком дощатую дверь. Он должен оглушить человека первым же ударом и попытаться скрыться в ночи с женщиной. Конечно, бегство - не самый достойный ход, но оставалось надеяться только на это да еще на темноту. Солдат все еще склонялся над женщиной, но голова его уже поворачивалась, и Тоби узнал его. И еще он знал, что заметно превосходит стрелка Годвина Форрестера и весом, и силой. Он замахнулся левой, целя противнику в челюсть. Все вышло не совсем так, как он задумал. - Тоби! - взвизгнула Мег. - Врежь ему, Тоби, милый! Мег? Он чуть повернулся на ее голос. Форрестер пригнул голову, подставляя шлем. Тоби смягчил удар, чтобы не разбить пальцы. Он с размаху врезался в противника, и оба повалились на землю. Хотя Тоби оказался сверху, удар оглушил его больше, чем его жертву, - он приземлился на пороховой рог, пистолет, патронташ и прочие многочисленные твердые и острые предметы, висевшие у солдата на груди. От шлема и до башмаков Форрестер был слишком хорошо защищен. Кроме того, он был закаленным бойцом. Свободной рукой он тут же вцепился Тоби в лицо, целясь пальцами в глаза. Подобная тактика не предусматривалась принятыми в глене правилами. Чтобы спасти свое зрение, Тоби пришлось пустить в дело руки. Форрестер боднул их железными полями своего шлема и дернул коленом - человека поменьше это движение полностью вывело бы из строя. К счастью, он не рассчитал и попал Тоби в бедро. Только что Тоби был наверху и нападал, а полсекунды спустя он уже катился по траве, пытаясь защититься. Он чемпион глена по кулачному бою, он не борец! Форрестер вскочил на ноги - лязгнул меч. Тоби тоже попытался встать, и рука его коснулась мушкета, лежавшего на земле. Прежде чем он успел распрямиться, над головой у него сверкнул клинок. Он пригнулся, увертываясь от удара, и вскочил, держа мушкет за ствол. О том, чтобы выстрелить, не было и речи: он не знал как, у него не было ни пули, ни пороха, ни времени. Тем не менее это оружие пришлось очень кстати - тяжелый деревянный приклад, стальной ствол длиннее, чем меч. Второй удар он уже парировал: клац! Этого солдат не ожидал. Удар отдался ему в руку с силой, достаточной, чтобы лишить равновесия. Используя преимущество в длине оружия, Тоби врезал Форрестеру торцом приклада в грудь. Сассенах рухнул как подкошенный. Даже так, лежа навзничь, Форрестер попытался достать мечом ноги противника. По счастью, удар получился слабым и недостаточно быстрым. Тоби отбил его. Оставалась последняя и единственная надежда - оглушить англичанина, схватить женщину и бежать что есть сил. Солдат перекатился на живот и начал вставать. Нацелившись в шлем, Тоби ударил изо всех сил. В последнюю секунду Форрестер подобрал под себя ноги и чуть наклонил голову. Удар пришелся ему в шею - такой сильный, что у Тоби лязгнули зубы. Будь у него в руках топор, он снес бы солдату голову и зарылся бы топором в дерн, но и тогда его жертва вряд ли умерла бы быстрее. "Зло пришло в глен". Он ввязался в драку, и теперь неминуемо должны были случиться страшные дела. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НОЧЬ, КАКИЕ НЕ ЗАБЫВАЮТСЯ 1 - Насильник! - визжала Мег, ожесточенно пиная труп ногой. - Трус! Нападать на женщину - это ты можешь, так встань и сразись с мужчиной! - Бац! Бац! Бац! - Вставай и дерись! Хэмиш застыл, окаменев, охватив себя руками; лицо его тускло белело в вечерних сумерках. Хэмиш понимал, что у Форрестера сломана шея. - Мег! - проговорил Тоби. Мег продолжала визжать и лягаться. Она и весила-то с перышко, Мег Коптильщица, но злость ее своими размерами не уступала Бен-Мору. Иногда она могла перекричать гром, и сейчас был как раз такой случай. Ее шапочка упала на землю, две длинные косы развевались вокруг головы, словно пастушьи кнуты. - Скажи, чтобы он вставал, Тоби! Врежь ему еще раз - пусть знает! Покажи ему! Откуда-то донеслись крики. Дорога в этом месте просматривалась из замка, и еще не совсем стемнело, да и луна уже вышла из-за облаков. Затрубил рог. Их драку заметили, и Королевские Стрелки будут здесь с минуты на минуту. Тоби Стрейнджерсон убил сассенаха, и теперь произойдет что-то страшное. Не важно. Пусть его происходит! Грязные насильники! Он успел вовремя, он спас женщину. Этот жабеныш не успел еще спустить штаны, да и Мег вроде одета, хоть Форрестер и разорвал ей платье. Какая там женщина? Всего только Мег Коптильщица, сестренка Вика, совсем еще девчонка. Как он посмел, этот вонючий мерзавец, поднять руку на ребенка? Даже если он всего лишь пытался поцеловать ее - вполне возможно, что он ничего больше и не хотел, ибо Форрестер никогда не казался Тоби особенным чудовищем - он лежал теперь мертвым. Да нет, он порвал на ней платье, а это уже не просто поцелуй. Он перепугал ее до смерти, а это тоже не поцелуй. - Пошли же, Тоби! - тянул его за руку Хэмиш. - Нам надо убираться отсюда! Тоби протянул руку Мег: - Он мертв, Мег. Прекрати. - Мертв? - Она вздрогнула и перестала лягаться. Ее грудь тяжело поднималась. Да, ее грудь была чересчур заметна, хоть у нее и груди-то особой не было. Какая она еще маленькая! Вот ведь забавно: только утром Вик обвинял его в том, что он пугается с Мег, а вечером он спасает ее от... ну, от того, что собирался с ней сделать Форрестер. Мег заметила, что платье ее порвано. Она поперхнулась и запахнула лохмотья на груди. - Мертв? Ну и скатертью дорожка! Так ему и надо! Гад! Мерзавец! - Ты-то что здесь делала, Мег? - Так это и правда всего лишь Мег? С трудом верилось, что мужчина может напасть на дитя вроде нее. - Тоби, они бегут сюда! - взвыл Хэмиш. - Что я делала? - обиделась Мег. - Тебя искала. Я хотела тебя предупредить. - Пошли же, Тоби! - Предупредить? О чем? - О Колине! Вик дал ему нож, и сейчас полнолуние, и мне кажется, он подговорил его против тебя... Я пришла предупредить тебя, дурак! - Ты обещал, что мы будем висеть на одном суку, - срывающимся голосом прохрипел Хэмиш. Демоны... демоны! Тоби покосился на серебряный диск, плывущий меж облаков. Полная луна. Ладно, теперь у него есть заботы и поважнее Безумного Колина - тот, поди, сейчас где-нибудь в холмах, режет овец. Огни, факелы, голоса... - Пошли! - И он пустился бежать, потащив за собой и Мег. С дороги придется скоро свернуть, но пока можно и так. Мег! Вот дуреха! Она ведь не первый раз околачивается у замка на закате. Ему уже не однажды приходилось отводить ее домой. Он и не догадывался... Вик заметил, а он нет. Мег славная девочка, но всего лишь ребенок - от горшка два вершка, ростом ему по плечо, должно быть, не старше Хэмиша, груди, как две маленькие булочки, косички... Дуреха маленькая! Спотыкаясь и чуть не падая, они бежали но дороге. Тоби почти нес ее. Нашли ли сассенахи тело? Он, считай, уже покойник. - Сюда! - крикнул Хэмиш, сворачивая влево, на тропинку, ведущую к огороду Мюррея Макдугала. Луна скрылась за облаком, и они сбавили ход - не хватало только в темноте переломать себе ноги. Он убил английского солдата. Теперь он больше не предатель. Даже Вик... Чертов Вик! Ужасные дела... Надо думать о собственной шее. Из глена ему не уйти. Сассенахи выследят его и в горах. Кто теперь позаботится о бабке Пен? - Стойте! - выкрикнул он. Все остановились. Что-то темное впереди - это, должно быть, дым из трубы Макдугала. - Хэмиш, отведешь Мег домой... Заткнись, Мег! Объяснишь, что случилось. Тебя там не было, дружище. Ты появился только после того, как все было кончено, ясно? - Они все равно повесят меня. Возьми меня с собой! Не оставляй меня... - Нет. Расскажешь родным Мег все как было. Потом пойдешь и расскажешь отцу. Глен тебя не выдаст. Чего не скажешь про Тоби Стрейнджерсона. Если его сразу же не выдадут, сассенахи возьмут заложников. Хэмиш еще ребенок. Конечно, детей тоже вешают, но если Хэмишу удастся скрыться на несколько недель, пока англичане немного не поостынут, они сообразят, что будут выглядеть полными дураками, поднимая шум из-за мальчишки вроде Хэмиша и обвиняя его в нападении на Форрестера. Вот увалень Стрейнджерсон - совсем другое дело. Бабка Ней... Он постарался взять себя в руки. - Хэмиш, отведи Мег домой. Быстрее! Мне придется уходить, и будет лучше, если ты не будешь знать куда. Бегите, оба. - Безумный Колин! - пискнула Мег. - О нем не беспокойтесь! В случае чего получит то же, что сассенах. А теперь валяйте! Спасибо, Хэмиш. Молодец. Я на тебя надеюсь. Как по сигналу, из-за облака выплыла луна, и Тоби побежал. Ему не обязательно бежать через деревню. Он запросто срежет и по полю. Возвращаться домой на редкость неразумно, но он не может не попрощаться с бабкой Нен. В это время года запросто можно переночевать в холмах, завернувшись в плед. Ясное дело, англичане нагрянут к ним домой, но он опередит их. Они не будут гнать лошадей в темноте; они постараются держаться дороги. Нет, он еще обгонит их. Он знал всю округу не хуже, чем наук знает свою паутину. Он мчался по тропинкам от дома к дому, срезая через поля и огороды, перелезая через каменные изгороди, перепрыгивая через ручьи, продираясь сквозь заросли можжевельника, распугивая овец, будоража сонных собак. Все будут думать, что это Безумный Колин со своими проделками. Луна то и дело ныряла в облака. Насильник! Грязный сассенахский насильник! Он вспомнил другую Мег и рассмеялся бы, будь у пего на это силы. Выходит, есть-таки в мире справедливость? Девятнадцать лет назад английские звери держали одну Мег Кэмпбелл взаперти, забавляясь с ней, как с игрушкой, целую зиму. Теперь ее ублюдок спас другую Мег Кэмпбелл. Справедливость! Он отомстил за свою мать. Во всем этом радовало лишь одно: он должен уйти из глена, и уйти немедленно. Бабке Нен от него сейчас никакого проку. Разве он не мечтал бежать? Вот и получил, чего хотел. Зато теперь можно не беспокоиться из-за грязного мошенничества стюарда со ставками. Куда бежать? На юг, чтобы затеряться в многолюдном Лоуленде? На юг ведет только одна дорога, и ее они перекроют в первую очередь. Черт бы побрал эту луну! Или переждать день-другой? В глене есть одно местечко, где он сможет укрыться и где никто не посмеет его искать. Кроме него, Тоби, никто не решится прятаться в роще хоба, но хоб может и пустить его туда, если бабка Нен попросит. Конечно, хоб может и забыть, кто вторгся в его владения, и разделаться с гостем. Он устал ломать голову - на него столько всего свалилось! Все, о чем он мог думать, - это о том, что в руках бабки Нен совсем не осталось силы. Она не сможет подоить Босси. Первое, что он сделает, придя домой, - подоит Босси. 2 Деревья у Скалы Молний были чуть ли не единственными в глене. Никто не смел рубить лес хоба, кроме Тоби Стрейнджерсона, а он рубил только те деревья, которые показывала ему бабка Нен, ни веточки больше. Домишко зарос кустарником и, прикрывшись крышей из дерна, хоронился на опушке леса. Задыхаясь и дрожа от ветра, он озирался по сторонам в поисках Босси. Даже если ей удалось оборвать привязь, она должна уже вернуться в хлев и мычать, требуя, чтобы ее подоили. Там ее тоже не было. Он заглянул в сарай: ни свиньи, ни кур. Мертвая тишина. Голова совсем не варила. Все, чего ему хотелось, - это упасть на землю и спать, спать неделю без перерыва. Где Босси? Сассенахи не могли еще добраться сюда. И они не забрали бы корову - по крайней мере не сразу. Окошко закрыто ставнем. Дымом не пахнет. Тревожась все больше и больше, он откинул защелку и нырнул в дверь. Огонь в очаге едва-едва теплился, почти не освещая комнату. Его хватало только на то, чтобы высветить седые волосы старой знахарки. Она, накрыв колени платком, сгорбилась в кресле. Задыхаясь, Тоби рухнул на колени рядом с ней, вглядываясь ей в лицо. Голос ее звучал тише шелеста листвы. - Это всего лишь драка. Значит, нет нужды рассказывать, нет нужды объяснять или извиняться. Он опустил голову ей на колени и вздохнул. Она провела рукой по его мокрым волосам. Ставень негромко хлопал на ветру. Сердце потихоньку успокаивалось. - Ты хорошо дрался, - наконец прошептала она. - Ты молодец. Он не чувствовал себя молодцом. Он чувствовал себя заблудившимся ребенком. Какая она маленькая! - Я не могу найти Босси, - сказал он, чуть отдышавшись. - Я продала ее Брюсу Двадерева. И кур тоже продала. Он посмотрел на нее, не веря своим ушам. В очаге разгорелась головня. Он увидел распущенные седые волосы до плеч, старческие морщины, горькие, мудрые глаза, печальную улыбку. Никакого сомнения, она в своем уме. Это он ничего не соображает... - Но почему... - Тебе надо уходить. - Но... - Уходить за другими, - пробормотала она. - Столько народу уходит! Куда они все спешат? Что стало с ними? Они уходят из глена и больше никогда не возвращаются. Хоб очень огорчается. Хоб огорчается? Как может огорчаться хоб? И как может одинокий, лишенный друзей изгой надеяться убежать в такой пустынной стране - изгой, у которого нет даже клана? Но не стоит расстраивать ее такими разговорами. Он начал было что-то говорить, старуха покачала головой, и он снова замолчал. Он не понял - но он часто не понимал ее - даже сейчас, прожив с ней всю жизнь. Она вела себя странно, но не так, как в те дни, когда на нее находило. Она была вовсе не сумасшедшая. Странная - да, но знахарке и положено быть странной. Она увидела его замешательство и улыбнулась. - Я уложила тебе котомку. Положила туда немного денег. - Но... - Шшшш! - Ее голос окреп. - Тебе надо спешить. Тебе идти далеко, хоть я и не знаю куда. Вот, это тоже тебе. Возьми это с собой и береги. Он ощупал ее костлявые пальцы и нашел что-то твердое, размером с фалангу его большого пальца. Предмет был холодным, хотя бабка Нен, должно быть, долго держала его в руке. Ее рука тоже была холодной. Головня щелкнула, рассыпавшись искрами. Это был один из ее красивых камешков. Он пробормотал слова благодарности и опустил камешек в свой спорран. - Ты хорошо дрался, - повторила она. - Молодец. Я обещала это твоей матери. Я сдержала слово. - Какое обещание? - Тебе предстоит завоевать себе собственное имя. Твой отец не дал тебе своего... А теперь ступай, мой мальчик. Да хранят тебя добрые духи, Тоби! Поспеши. - Не могу же я так тебя здесь оставить! - Поспеши. Обо мне позаботятся. Он скоро будет здесь. - Кто будет? - Он вгляделся и увидел слезы в ее глазах. Бабка Нен? Никогда еще он не видел ее плачущей, даже когда ей приходилось принимать мертворожденных младенцев. - Ты должен уйти до его прихода. За тобой охотятся! Ступай! - Ты что, тоже уходишь? А кто же будет ухаживать за хобом? Она усмехнулась: - Я нашла кое-кого! Если хоб доволен, тебе не о чем беспокоиться, мой маленький Тоби, правда? - Но... послушай! Меня ведь будут искать сегодня ночью. Если бы я мог отсидеться где-нибудь несколько дней - хотя бы дождаться тумана, или дождя, или безлунной ночи... Может, хоб пустит меня... - Нет! Нет! Тебе нельзя! - Она шикнула и склонила голову набок, прислушиваясь. Потом оттолкнула его. - Ступай! Ступай! Теперь и он слышал стук копыт. Бабка Ней застонала. - Поздно! - запричитала она. - Слишком поздно! Англичане. Не время оставаться потерявшимся ребенком; он должен быть мужчиной. Он заставил себя встать на ноги, ощущая боль во всем теле, - надо же, как затекли мышцы. Он слишком устал, чтобы снова бежать. Он успел попрощаться, так что не зря он так гнал, но больше бежать он не мог. Тоби нагнулся и поцеловал старуху, пытаясь сказать ей, что он чувствует, но слова застревали в горле. Бабка Нен все отсылала его, теперь уже раздраженно. "Я в последний раз переступаю порог этого дома", - подумал Тоби, шагнул за дверь и, дрожа от ночного холода, закрыл ее за собой на защелку. Судя по шуму и по тому, как содрогалась земля, всадников было не меньше десятка. Могли бы и поостеречься! Сержант Фермер попробовал как-то провести свой отряд мимо рощи с барабанным боем, так солдаты катались по земле, корчась в страшных судорогах и визжа как резаные. Даже малейший шум мог оказаться опасным, если раздражал хоба. Наверное, Тоби полагалось бы гордиться, что они послали за ним такой отряд, но он слишком устал, чтобы думать об этом. Бежать, чтобы за тобой охотились, как за зверем... нет уж. Он вышел на открытое место и остановился на свету, подняв руки, чтобы те видели: он безоружен. Он убил одного из них, так что не ожидал бережного к себе отношения. Они обходили домишко с двух сторон так, словно атаковали артиллерийскую батарею бургундцев. Он ожидал, что его растопчут, но они просто окружили его - злобные глаза, разгоряченные лошади, звон сбруи... Мушкеты целились ему в грудь, мечи - обнажены. Он продолжал стоять, подняв руки и опустив голову. Он не говорил ничего - что тут скажешь? Они связали ему руки за спиной и цепью стянули лодыжки, потом положили лицом вниз поперек седла и привязали. Они не особенно-то с ним церемонились, но все же обращались не так жестоко, как он ожидал. В первый раз в жизни Тоби Стрейнджерсон ехал на настоящей лошади. Он смотрел на мелькание тяжелых копыт под собой до тех пор, пока его не начало тошнить. Одно хорошо: его везли в чистую темницу; он сам вычистил ее. Он надеялся, что ему бросят немного соломы, хотя этой ночью он заснул бы и так. 3 Хэмиш обозвал бы его циником, но Тоби и впрямь был искренне удивлен, что его довезли до замка живым. Его не застрелили при попытке к бегству с конской спины, ему не размозжили нечаянно голову о столб у ворот. Как бы его ни мутило от поездки вниз головой, он удивился еще сильнее, когда его сгрузили у дверей главного дома. Он полагал, что его спустят по лестнице в темницу, где оставят до рассвета - обычного времени для повешения. Он подумал, что лэрд решил выслушать его дело прямо сейчас, безотлагательно. Звеня цепями, он поднялся по лестнице в ту часть здания, где еще не был ни разу. Солдаты с фонарями шли впереди, освещая дорогу, остальные шагали сзади. Фонари выхватывали из темноты красивые дорогие вещи, о которых он раньше только слышал: картины на стенах, ковры, тяжелую резную мебель. Даже в таком плачевном положении Тоби невольно восхищался ими. Откуда-то сверху доносилась музыка, и Он узнал новый рил, который волынщик лэрда разучивал уже несколько дней. Потом ему пришлось одолеть еще один длинный лестничный марш, а тени от фонарей плясали и извивались на стенах. Всю дорогу он ожидал, что его дернут за цепь, заставив оступиться, но, возможно, конвоиры просто боялись запачкать все вокруг кровью. Пришлось долго ждать в коридоре, пока им не разрешили войти. Он переминался с ноги на ногу, слушал музыку и вдыхал аромат восковых свечей, так отличавшийся от вони горелого жира, которым жители деревни пользовались, когда им нужен был свет. Мелочи, конечно, но почему-то они казались ему важными, словно он мог захватить воспоминания с собой. Он не понимал, зачем его привели сюда в такой поздний час, зачем они прервали трапезу лэрда. Почему бы просто не оставить его в темнице до утра, дабы допросить и повесить в более удобное время? Стражники зашевелились, освобождая проход, и в коридор, опираясь на трость, вышел сгорбленный старик. К своему удивлению, Тоби встретился взглядом со стюардом Брюсом. Его глаза больше не напоминали дротики. Взгляд его был затуманенным и бесконечно усталым; казалось, Брюс Кэмпбелл из Крифа постарел на несколько лет с тех пор, как Тоби разговаривал с ним. Его голос прозвучал едва слышным хрипом. - Суд барона может повесить человека, пойманного с поличным на месте убийства. - Сэр? Я не... - Но убийцу взяли не сразу. Таким образом, убийство подпадает под один из четырех королевских указов. Убийство подлежит суду наместника. - Стюард криво усмехнулся, повернулся кряхтя и вернулся в зал. Солдаты забеспокоились. Возможно, они поняли из этой тарабарщины больше, чем Тоби, но похоже, его задерживают по обвинению в убийстве. Какая разница, за что тебя повесят - за убийство или за то, что ты украл кусок хлеба? Все равно ты, считай, уже покойник. Уж лучше покончить с этим сразу, чем гнить в темнице всю зиму, дожидаясь приезда наместника. Если стюард все еще надеется на участие Тоби в гленских играх, чтобы заработать на нем несколько шиллингов, значит, мозги его все-таки прогнили от старости. Заключенные в играх не участвуют. Трудно участвовать в кулачном бою в цепях... Что же так обеспокоило старого дурака? Музыка стихла. Тоби Стрейнджерсона ввели в зал суда. Он не видел истинных размеров зала, ибо большая часть его скрывалась в темноте. Ему смутно мерещились какие-то знамена высоко над головой и, возможно, галерея в дальнем конце. Островок света занимал только самую середину зала, где над столом сияло созвездие золотых свечных огней, и именно к этому месту было приковано его внимание. Лэрд и его гости как раз закончили обедать. Мужчины накинули поверх пледов куртки, а женщины - меха, ибо в зале стоял холод. Сверкали драгоценные камни. Раскачивались пышные перья на шляпах. Тоби знал почти всех. Стюард Брюс казался скелетом, которого нарядили и посадили сюда шутки ради. Капитан Тейлор в парадном мундире с белым воротом и широкими рукавами - он прямо-таки исходил гневом. А еще там были жена капитана, жена лэрда и таинственная леди Вальда. Рядом с ней другие женщины выглядели уродливыми старухами. Она царила за столом - нет, она царила над всем залом, над всем гленом, над всем миром. Казалось, ее совершенно не беспокоит холод, ибо ее руки и плечи были обнажены. Вырез лилового платья смело открывал крепкие белые груди - зрелище, от которого прямо-таки захватывало дух. Видел ли Страт-Филлан когда-либо нечто подобное? Как он и думал, ее волосы оказались черными как смоль. Леди Вальда сидела с непокрытой головой, волосы ее были тщательно уложены на затылке и украшены алмазной диадемой, похожей на звезду. Она смотрела на Тоби Стрейнджерсона с неприкрытым насмешливым любопытством. Он не мог избавиться от сумасшедшей мысли, что она предвидела эту сцену еще при первой их встрече, что уже тогда она знала, что увидит его вечером, когда его введут сюда, как зверя на бойню. Припомнив дикие предположения Хэмиша, что ее спутники под капюшонами - колдуны, он подумал, уж не подстроила ли она эту встречу и не состоится ли скорый и необычный суд здесь и сейчас именно потому, что того желала леди Вальда. Он снова ощутил присутствие зла, и на этот раз острее, чем когда-либо. С усилием оторвал он взгляд от леди Вальды и посмотрел на лэрда. Рядом с этой женщиной Росс Кэмпбелл казался маленьким и старым - изможденным, опечаленным, неопрятным. Из-под шапочки выбивались пряди седых волос. Тоби вспомнил о разговоре, который подслушал утром. Лэрд назвал глен пороховой бочкой. Однако то, что уже случилось, оказалось страшнее того, чего он боялся. Один из солдат убит, значит, в расплату за это один из местных должен умереть. Искры - прямо над пороховой бочкой. - А, этот? - Лэрд покосился на свою соседку, словно стесняясь при ней задавать вопросы. Леди Вальда продолжала разглядывать пленника. Было что-то непристойное в том интересе, который столь знатная дама выказывала к закованному в цепи преступнику - растрепанному и жалкому. Она промолчала. Тоби пожалел, что не может оправить складки своего пледа. - Да, я видел его здесь, - сказал лэрд. - Здоровый парень, правда? Как, вы сказали, его зовут? - Милорд! - взревел сержант Дрейк где-то за спиной Тоби. - Заключенный Тоби Стрейнджерсон из Филлана, вассал вашей светлости, обвиняется в умышленном убийстве военнослужащего его величества, Годвина Форрестера, рядового Королевских Стрелков. - Свидетели имеются? - Да, милорд. Кэмпбелл из Филлана вздохнул: - Что скажешь, обвиняемый? Что бы он ни сказал, это уже ничего не меняло. Его допросят и повесят, не дожидаясь даже приезда наместника. Уж если ему суждено умереть, он предпочел бы умереть с достоинством, а все, что он ни скажет, прозвучит лишь как оправдание. Единственное, ради чего стоило говорить, это чтобы понять, почему эта зловещая женщина так пристально на него смотрит. Ему не хотелось умирать, не решив загадки. - Милорд, я увидел, как мужчина пытается изнасиловать ребенка. Я помешал ему. Он выхватил меч и напал на меня. Я защищался. У меня не было намерения убивать его. - На самом деле Годвин ему даже нравился, но не говорить же об этом здесь и сейчас. Лэрд скривился. - Уведите его и держите в пенях. - Он повернулся к слуге. - Бейли, приготовь-ка... - Нет! - рявкнул капитан Тейлор. Лицо его побагровело от гнева, а может, от чрезмерной дозы спиртного. - Один из моих людей убит. Это военный вопрос! Шантаж! - Изнасилование - это не военный вопрос, - не слишком уверенно возразил лэрд. - Милорд... У обвиняемого имеются доказательства, что убитый намеревался совершить изнасилование? Доказательства, что женщине нанесли вред? - У нее платье изорвано! - возмутился Тоби. - Это могло произойти, когда ты на них напал! - фыркнул Тейлор. Бесполезно спорить. - Я здесь только потому, - выкрикнул Тоби, - что мою мать похитили, и незаконно держали в неволе, и силой заставляли... Железный ошейник больно впился в горло, дернув назад. Тоби пошатнулся, захрипел - его пинком поставили прямо. Он ожидал услышать приговор, но лэрд все колебался. Должно быть, мысль о пороховой бочке и искрах не давала ему покоя. Разве он не знает, что обвиняемый - ублюдок, английская дворняга, даже не Кэмпбелл? Неужели он не знает, что глену наплевать, что будет с этим типом? - Стюард? - протянул лэрд. - Ты знаешь этого человека? Казалось, старый Брюс что-то с увлечением рассматривает на столе. Он медленно поднял голову. - Милорд, при всем его росте он всего лишь мальчишка. Он заметно подрос за те несколько месяцев, что работает в замке. Я не уверен, что он сам ос