даже всех четверых. На это уйдет время - надеюсь, несколько дней. - И пока она не проделает всего этого, она уязвима для духа, - добавил Рори, который все это время необычно тихо держался на заднем плане. Мюррей свирепо повернулся к нему: - Вы должны покинуть святилище тотчас, как навестите духа, милорд! - О, нет! Мы же уничтожили половину вашего запаса дров на зиму. Моему мускулистому слуге потребуется два или три дня, чтобы нарубить дров взамен этих, - правда ведь, Лонгдирк? Тоби решил, что юмор мятежника ему, пожалуй, даже правится, если только мишенью не является он сам. - Я не решаюсь спать, так что могу рубить дрова и ночью. Отшельник нахмурился, словно отнесся к этим словам серьезно. - Я уверен, сын мой, что здесь ты можешь спать спокойно, - заметил отец Лахлан. - Кстати о сне - неплохая мысль. И впрямь, Хэмиш уже клевал носом. Рот Тоби то и дело непроизвольно открывался в неудержимой зевоте. Сегодня его устроил бы и сырой плед на грязном полу. И пусть дождь барабанит по протекающей крыше! Пусть поленья трещат и дымят. Он будет спать без задних ног, даже если Вальда вздумает плясать нагишом вокруг дома и дуть в рог у него над ухом... - Подождите, - негромко проговорил Рори. В первый раз с начала ужина его серебристые глаза казались совершенно серьезными. - У меня-есть один вопрос. Возможно, святые отцы смогут ответить. Но прежде... Тобиас, ты говорил, что женщина в твоем сне обращалась к тебе как к своему возлюбленному? Тоби перестал зевать. Он с опаской покосился в сторону тюфяка, но Мег, похоже, крепко спала. Он кивнул. - И она звала тебя по имени, но не твоим именем? - Это правда. Я не помню каким. - Женским именем? Случайно не... не Сюзи? Холодная дрожь пробежала по спине Тоби, и он вдруг совершенно проснулся. - Да! Да, кажется, именно так! Рори нахмурился. Все ждали продолжения, даже Хэмиш. - Тогда вот мой вопрос, святые отцы. Когда в человека вселяется демон, что происходит с его душой? - Душа остается в его теле, - ответил отец Лахлан, - потесненная демоном. - Всегда? Хранитель со священником переглянулись. - Возможно, и не всегда. - Отец Лахлан поправил очки. - Я слышал о случаях, когда демона изгоняли, а телесная оболочка оставалась неодушевленной и вскоре погибала, словно бессмертная душа тоже покинула ее. Я не знаю, что это означает. Возможно, ее изгоняют в момент вселения демона или, напротив, одновременно с демоном в процессе экзорцизма. Мне трудно судить об этом. Я не знаю даже, как это можно выяснить. Но при чем здесь это? На что вы намекаете? - Придется вам потерпеть мой рассказ. - Рори потянулся и уселся поудобнее, подобрав колени и опершись на них локтями. - Может эта "Сюзи" быть именем демона? Священник начал выказывать признаки раздражения. - Все что угодно может служить именем демону - кто вообще говорит с ними? Вообще-то их принято называть по местам, где их предположительно подобрали, но я уверен, что это но большей части лишь догадки. Говоря простыми словами, утверждать, что ты знаешь имя демона, означает, что ты знаешь, как подчинить его себе, но это не имя в обычном смысле слова, а своего рода формула, которой управляется этот демон, слова команды. - Я понял, - прервал его Рори, явно довольный ответом. - Ладно... рассказ. Он выйдет долгим, но, может, с ним лучше подождать и до завтра? Нет? Как вам угодно. Так вот, когда я был еще совсем щенком, симпатичнее даже, чем я сейчас, меня отвезли на юг - заложником. Я знаю, что говорю, как сассенах. Я ничего не могу с этим поделать - детство свое я провел в Англии. Вот почему я так ненавижу этих убл... гадов. Часть этого времени я даже жил при дворе. Я знаком с леди Вальдой. 5 Никто не произнес ни слова. Трещал огонь, шумели на ветру деревья за стеной, но все молчали. Рори зевнул, наслаждаясь их реакцией. - Не близко, конечно, не настолько близко, как мне... Я ни разу не говорил с ней, и я уверен, что она даже не подозревала о моем существовании. Я знал ее только как одну из высших придворных дам и самую красивую женщину в стране. Мужчины пускали слюни, когда она проходила мимо. Дворцовые полы не просыхали. Ковры гнили. Увы, я находился тогда в самом впечатлительном возрасте. Клянусь, благодаря ей усы начали расти у меня года на два раньше, чем положено. Вы даже представить себе не можете, как я страдал. - Поближе к делу! - буркнул старый Мюррей и придвинулся к гостям. Рори поднял на него невинный взгляд - правда, эффект был испорчен отблесками золотого пламени в его серебристых глазах. - Почему? У нас впереди еще целая ночь для разговора. Отшельник протянул к огню свои длинные, костлявые ноги. - В таком случае я поведаю всем подробности вашего прошлого визита к духу. - Демоны, нет! Не при этих невинных юных джентльменах! - Впрочем, Рори не очень-то и забеспокоился. Он встал, зевнул, подошел к лежанке и накрыл Мег одеялом. Он вернулся к очагу, уселся на пол рядом с остальными, но на этот раз ближе к огню. Он ухмыльнулся, не скрывая того, что играет с их терпением. - Ладно! Перехожу к делу. Суть заключается в том, что я был при дворе, когда Вальду изгнали. Воистину это было очень странное дело! Оно так и не получило мало-мальски внятного объяснения. Несколько лет я провел, получая уроки бальных танцев в поместье под Гилдфордом, в Суррее. Нас было несколько - тех, кого в марте тысяча пятьсот девятого года доставили ко двору в Гринвич, с тем чтобы обучить кое-каким изящным манерам. Королем тогда был еще Эдвин. Эдвин был большой человек. Не такой большой, как наш приятель - кулачный боец, хотя и он был достаточно мускулист. Большой в смысле властности. Он мог быть жестоким и беззастенчивым, но он никогда не был подлым. Эдвин запросто мог втоптать тебя в землю, но никогда бы не всадил в спину нож. Он был человек-рог - громкий, властный, заглушающий всех вокруг. В начале правления он был некоторое время сюзереном, и мне кажется, сумел неплохо ублажать татар, не доставляя при этом излишних страданий европейским крестьянам. Он пал жертвой каких-то политических интриг. Хан сместил его и назначил на его место бургундского короля, но я не думаю, что виной этому было то, как Эдвин исполнял свои обязанности. Его старший сын Брайтон был примерно таким же любителем поскакать верхом, бабским угодником, этаким грубым-но-славным головорезом. Тоже рог, хоть и не такой громкий. Средний сын, Идрис, - тише, но изворотливее, речистее. Возможно, скрипка. И наконец, Невил. Матерью Невила была королева Джослин, вторая жена Эдвина. Нет сомнения, что она баловалась колдовством, и в народе поговаривали, будто она приворожила старика, наложив на него заклятие. Властители, как правило, держат фавориток, видите ли, а он - нет. Когда пес не ходит на сторону по ночам, это всегда считается странным. Но ладно... Во всяком случае, Джослин нельзя было отказать в женской привлекательности, так что старому греховоднику этого, возможно, хватало. - Рори ненадолго замолчал. Тоби боролся с зевотой. Похоже, всех остальных эта пустая болтовня занимала гораздо больше, чем его. Глаза Хэмиша сделались большие, как блюдца. Ну да, такого ни в одной книжке не прочитаешь. - Невила "не было при дворе около года, - продолжил Рори свой рассказ. - Официально он изучал законы в Оксфорде, хотя никто не сомневался, что он изучает черную магию. Я уверен, что так оно и было, ибо Оксфорд знаменит своими чернокнижниками. Он вернулся во дворец месяца через два после того, как там появился я. Качество школы определяется не знаниями, что ты получил в ней, а друзьями, которых ты там завел, верно? Невил вернулся под ручку с леди Вальдой. К этому времени у него уже были жена и ребенок, но о них даже не вспоминали. Дело было летом пятьсот девятого года. Десять лет назад. Выходит, Рори сейчас лет двадцать пять. Дворяне часто выглядят моложе своих лет. - Невилу было тогда девятнадцать - стройный, смуглый. Вальде на вид... у нее вообще не было возраста. Если считать Брайтона еще одним рогом, Идриса - скрипкой, то Невил был арфой. Он говорил очень тихо, и за его словами всегда мерещилось другое, невысказанное... Ноя увлекся изысками. В общем, он был хорош собой, но какой-то зловещий. Он был по-мальчишески юн, но при этом производил впечатление человека, изощренного во зле. Он был как лунный свет при полуденном солнце Вальды. Вальда поразила двор как пушечное ядро. Никто и на секунду не сомневался, что она колдунья, и всем не терпелось узнать, что произойдет между ней и королевой Джослин. Ну, одно их все-таки объединяло - им обеим хотелось видеть Невила на троне. В течение трех месяцев Брайтон умер от лихорадки, а с Идрисом приключилась беда на охоте. Несчастный случай. В январе месяце, будучи трезв как стеклышко, папаша Эдвин сиганул из окна верхнего этажа, и принц Невил сделался королем Невилом. Не так уж сложно, правда? Рори оглядел слушателей. Отец Лахлан покачивал головой, остальные слушали не шевелясь. Мег пробормотала что-то во сне и повернулась на бок, поджав ноги. Зашуршало сено. Отец Мюррей стиснул зубы, но головы не повернул. Рори поймал взгляд Тоби и чуть заметно улыбнулся. - Разумеется, официально он не мог считаться королем до тех пор, пока не нанесет положенный визит в Сарай и не принесет присягу хану, дабы тот подтвердил его право на престол. Он этого так и не сделал. Не прошло и недели, как королева Джослин покинула дворец - учитывая обстоятельства, это, возможно, было наиболее разумным шагом. По дворцу поползли слухи - при дворе всегда так. Придворные гадали, удовлетворится ли Вальда положением королевской пассии или потребует для себя корону и что в таком случае станется со здравствующей еще королевой. Они гадали, хватит ли у нее власти сделать его сюзереном. Они гадали, что будут делать Франция и Бургундия, - ведь, когда умирает монарх, считается хорошим тоном напасть на его владения как можно быстрее и нахапать как можно больше, пока наследник еще не освоился на троне. При том, что в уме и хитрости Невилу было не отказать, он не производил впечатления достаточно сильного правителя, по крайней мере поначалу. Вопрос заключался только в одном: сможет ли Вальда править через него - во всяком случае, именно вокруг этого вертелись все слухи. Потом случилась знаменитая Ночь Бала-Маскарада. Рори окинул слушателей вопросительным взглядом, желая удостовериться, всем ли известно, что такое Ночь Бала-Маскарада. Все, кроме Тоби, понимающе кивнули. - Собственно, что в точности произошло этой ночью, так и осталось неизвестным. Король не почтил бал своим присутствием, не почтила бал и леди Вальда. Говоря точнее, Вальду с тех пер вообще не видели. На следующий же день Невил назначил за ее голову награду. - Десять тысяч марок, - пробормотал отец Лахлан. - Нет, это уже позже. Начиналось с суммы поменьше. Сам Невил тоже изменился после этой ночи, причем сильно изменился. Это заметили все. О, внешне он остался прежним, он сохранил все свои изящные манеры и тихий голос; изменилось что-то в глубине, неизмеримо более серьезное. Он больше не был арфой, он стал басовым барабаном. Он начал повышать налоги, собирать войско, готовить войну. Первое, что он сделал, - вызвал нас всех - шотландских заложников, собранных его отцом, - и отослал нас домой. Лицо Рори потемнело, и с полминуты он молча смотрел в огонь. - Прежде чем мы отъехали, он заставил нас присягнуть ему в верности на грандиозной публичной церемонии в Вестминстерском дворце. Я уже говорил вам, как молод я был тогда, и среди нас я был не единственным горячим, безголовым юнцом. Мы соглашались в том, что скорее умрем, чем предадим нашу родную Шотландию. Мы собирались тайно пронести с собой на церемонию кинжалы, мы собирались разом покончить с собой, выброситься из окон... ну и так далее. Разумеется, никто из нас ничего подобного не сделал. Невил потребовал клятвы по всем татарским правилам, и мы валялись на полу лицами вниз, и позволяли королю ставить ногу нам на затылок, и все такое - все, как полагалось. Очень хорошо выдрессированные собачки! Он замолчал и хмуро смотрел на мерцающие уголья - так долго, что Хэмиш решился наконец спросить: - Он вас околдовал? Рори пронзил его орлиным взглядом: - Как по-твоему, признался бы я в этом, будь это не так? Я хочу сказать, признался бы я в том, что он не околдовал меня, когда я признаюсь в измене? Мальчишка съежился, сделавшись года на три моложе, и отчаянно замотал головой. Рори кивнул с горькой улыбкой: - Девять лет назад, и это до сих пор терзает меня! Конечно, это сохранялось недолго. В отличие от вселившегося в тебя демона заклятие быстро теряет силу. А если не потеряет, можно сходить в любой монастырь, и дух снимет его с тебя. И в утешение за это мы возвращались домой! Мы все с ума сходили, предвкушая встречу с родными горами, во всяком случае, так утверждали все мы, хотя некоторые из нас находились в заложниках много лет и вряд ли помнили, какой он, Хайленд. Чего мы никак не могли понять: что это нашло на Невила? Все эти заложники, с помощью которых его отцу удавалось целых десять лет удерживать Шотландию от выступлений, - почему он отпускал нас? При дворе решили, что он сошел с ума. Стоило нам оказаться дома, как Хайленд взорвался, и, разумеется, каждый из бывших заложников рвался в первые ряды, дабы доказать свой патриотизм. За нами последовал и Лоуленд. Все прекрасно понимали, что должно случиться. Это было неизбежно. Но Невил хорошо знал, что делал. - Рори ухмыльнулся. - Ну, ребята? Имеются догадки? Хэмиш снова покачал головой: - Не знаю, сэр. - Он смотрел на Рори, как малолетка, который ждет не дождется любимой сказки перед сном. Тоби сделалось скучно. Он потянулся и с наслаждением зевнул: - Опыт! Отец Невила хотел мира. Невилу нужна была война. Он использовал Шотландскую кампанию только для того, чтобы закалить армию, которую создавал. Битва при Норфорд-Бридже в июне одиннадцатого года... для англичан была просто боевой учебой. Хэмиш уставился на него так, словно у него отрастали крылья. Рори рассмеялся. - Здоровяк! - произнес он. - Ты выходишь за свою роль! Кто тебе это сказал? - Не помню. - На самом деле он давно уже дошел до этого сам - еще тогда, когда уцелевшие ополченцы из Филлана, ковыляя, брели по домам. Должно быть, он уже тогда был большим циником. Впрочем, недостаточно циником, чтобы говорить подобные святотатственные вещи вслух в глене. До сих пор он никому еще не говорил этого. - Ладно, ты прав. Абсолютно прав, хотя тогда мы этого, конечно, не знали. Это становится ясно теперь, глядя назад. - Рори бросил укоризненный взгляд на Хэмиша, который сокрушенно пожал плечами. - После исчезновения Вальды Невил стал совсем другим человеком и прежде всего военным гением. Франция напала на английские анклавы в Бретани и Аквитании. Он напал на Францию. Он не просто отбил у них свои земли, как полагалось по общепринятым правилам игры. Он покорил Францию, присоединил ее к королевству и сам был коронован в Реймсе. Потом он двинулся дальше. Он не проиграл ни одной битвы, не сдал ни одного города, взял же все, которые осаждал. - Он не смог покорить Хайленд! - возразил Хэмиш. - Так ли? - буркнул со стула хранитель. Рори хмуро уставился в огонь, не отвечая. - Признайтесь! - продолжал хранитель. - Ведь он сделал это! Он задушил вас. Шотландии никогда не удавалось изгнать англичан без поддержки Франции или Фландрии. Теперь Невил правит ими обеими и половиной Европы в придачу. У вас, милорд, нет ни денег, ни ружей, ни надежды. - Это правда, - отозвался Рори, не сводя глаз с пляшущих языков огня. - По крайней мере на данный момент это правда. Хэмиш погрузился в мрачное молчание. - Но, - вступил в разговор отец Лахлан, - если бы я был королем Ферганом - чего мне не дано, - я бы подумал о других союзниках, таких, как сами татары. - Он озорно ухмыльнулся; огонь блеснул в его очках. - Опасные речи! - буркнул Рори. - О, бросьте! Если мирный старый человек вроде меня способен до этого додуматься, уж не надеетесь ли вы на то, что на это не способны англичане? Должен признать, я никогда не слышал, чтобы хан интересовался какой-то там Шотландией, но он должен быть серьезно озабочен поведением Невила. Мятежнику не хотелось говорить об этом. - Какое все это имеет отношение ко мне? - спросил Тоби. - Кто такая Сюзи? Рори обратил на него свои серебристые глаза. - Ты имеешь представление о том, как Золотая Орда правит Европой, как осуществляется это правление? - Короли являются вассалами хана. - Теоретически да. Но на практике? Тебе известно, что англичанам приходится заново завоевывать Шотландию каждые несколько лет. За последние двести лет татары ни разу не перешли Вислу, и тем не менее вся Европа продолжает платить дань хану. Уж не считаешь ли ты, что колдуны Золотой Орды настолько сильнее наших, чтобы добиваться этого с помощью демонов? - Я как-то об этом не думал, - признался Тоби, усевшись поудобнее. Он вообще терпеть не мог выслушивать уроки, а уж тем более в столь позднее время. Хэмиш хихикнул: - Нет смысла расспрашивать Тоби сэр. Мой па так и не смог вколотить в него историю. - Правда? - Рори снова с минуту разглядывал Тоби. - Или он не смог выбить ее из него? Мальчик нахмурился: - Что вы хотите сказать? - Готов поспорить, это происходило как-нибудь так - учитель говорит: "Стрейнджерсон, татары захватили Англию в тысяча двести сорок четвертом. Когда татары захватили Англию?" Ужасное дитя отвечает: "Не помню, сэр!" На самом-то деле он очень даже помнит, но ни за что не признается в этом. Так что твой па берется за розги и пытается выколотить из него ответ. Боюсь, что в таком случае он, как правило, проигрывал, а Ужасное дитя выигрывало. Правильно я угадал, Лонгдирк? - Нет. Я никогда не обращался к нему "Сэр". Рори усмехнулся: - И ты до сих пор ни за что не признаешься, что знаешь что-то, верно? Ханство правит континентом согласно простейшему принципу "разделяй и властвуй". Любой из монархов, став сюзереном, богатеет, ибо это он занят сбором и передачей дани. Он всегда может призвать остальных под свои знамена, развязывая войну против своих личных недругов, ибо делает это от имени хана. Каждый из них мечтает стать следующим сюзереном, и это заставляет их лизать ханский сапог. Они прекрасно знают, что, если нынешний сюзерен выкинет что-то неположенное, хан сместит его и назначит другого. Но теперь Невил перевернул всю эту систему вверх тормашками. Он сверг трех сюзеренов и, похоже, готов взяться за четвертого. Отец Лахлан поправил очки. - Одного не понимаю - почему татары до сих пор не выступили против него. Рори пожал плечами: - Возможно, потому, что ханство слишком одряхлело. Когда они нападают, это неодолимо, как прилив. Или, возможно, они ждут, чтобы Невил пересек Вислу, чтобы разделаться с ним на своей земле. Вот тогда мы... - Он зевнул. - Не обращайте внимания. Час уже поздний, и место довольно странное, чтобы обсуждать здесь мировую политику. - Мне казалось, вы хотели рассказать нам про Сюзи, - напомнил Тоби. - Собирался, Лонгдирк, собирался. Ты и представить себе Не можешь, что такое королевский двор. Это вроде школы, в которой на сотню детей один учитель. Придворные - пустые, никчемные глупцы. Они бесятся от безделья. Они пасутся в кругах, образовавшихся вокруг правителя, и все, что их заботит, - это в каком круге они находятся и как бы им переместиться поближе к центру. Вся их жизнь - бесконечная игра. Он подвинулся, облокотившись на левую руку, и широко расставил ноги. Его взгляд вдруг намертво прилип к Тоби. - У них имеются детские привычки. Тоби решил, что взгляд этот ему не нравится. - Ну, например? - Например, прозвища, - тихо ответил Рори. - Каждый круг, каждый маленький кружок имеет сдои пароли, свои условные знаки. Считается великой честью иметь возможность обратиться к кому-то из более высокого круга по его прозвищу, и, разумеется, все так и живут слухами. Тайные прозвища известны всем, хотя простое знание того, что приближенного к монарху министра друзья зовут Вуки, еще не дает тебе права фамильярничать с ним. Как сказал отец Лахлан, имена могут служить словами власти. Имена могут быть опасны - это я тебе говорил. - Вы не слишком много рассказали мне. Так кто такая была эта Сюзи? Хэмиш поперхнулся. Рори и глазом не повел. Он не сводил взгляда с Тоби и свободной рукой подобрался поближе к кинжалу. - Дошло? - Сюзерен? - прошептал Хэмиш. - Верно, парень. Сокращенно "Сюзи". "Сюзи" было самым известным прозвищем короля Невила. Возможно, так Вальда обращалась к нему в постели. Твой друг-переросток был некогда Тоби Стрейнджерсоном. Он утверждает, что он им и остается, но леди Вальда называла его "Сюзи". 6 Наступил рассвет - хмурый, холодный, голодный и дождливый. Преподобный Мюррей Кэмпбелл разбудил мужчин барабанным стуком но стене и, должно быть, набрался храбрости разбудить и эту ужасную Мег, поскольку они услышали, как он колотит в стену другого дома. Тоби пошевелился и громко охнул. Все суставы закоченели, все до одной мышцы затекли. Огонь прогорел и погас. Но он выспался, причем спал как полено. Колдунья не смогла проникнуть в его сны - впрочем, он слишком вымотался, чтобы видеть сны. - Сначала завтрак, будьте добры, - послышался сдавленный шепот со стороны Хэмиша. - Горячий завтрак, жаркий огонь и сухую одежду... - "Завтрак" - от слова "завтра", - отозвался отец Лахлан с другой стороны от Тоби. - Все равно мы не выберемся отсюда раньше, чем посетим святилище. - Он сменил топ. - Нас стало на одного меньше. Тоби резко сел. Рори исчез. Снова неприятности? Но что может быть хуже их теперешнего положения? - Я не слышал, как он уходил. Возможно, он отправился на рынок. - Надеюсь только, что он не отправился в святилище один! - Священник нашел очки и нацепил их на нос, вид у него был не на шутку встревоженный. - Это опасно? - Э... как правило, нет. Но это будет смертельным оскорблением для хранителя. Чувства хранителя волновали Тоби меньше всего, и он считал, что из всех известных ему людей Рори более других мог позаботиться о себе. Дрожа, он выбрался из-под сырого пледа и принялся превращать его в дневное одеяние. Через десять минут он уже поднимался по тропе к святилищу. При том, что излагать свое дело духу на пустой желудок казалось вполне естественным, идти к нему небритым представлялось Тоби неуважением, однако когда он заикнулся об этом, отец Лахлан махнул рукой, посоветовав ему не брать в голову. Дождь хлестал по деревьям еще сильнее прежнего. Хранитель ковылял первым, опираясь на палку. За ним шли отец Лахлан и Хэмиш. Тоби с Мег замыкали шествие. Закутанная в плащ, она почти так же утомляла его болтовней, как накануне, но теперь она больше беспокоилась за Рори. - Он не мог уйти далеко, - сказала она. - Скорее всего он будет ждать нас у святилища. Может, он хотел задать духу несколько личных вопросов? - Боюсь я этого святилища, - призналась Мег. - Это ты вырос чуть ли не вместе с хобом, а я не привыкла. - Брось бояться! Ничего не будет. Мы просто поблагодарим духа за спасение от леди Вальды и зададим ему несколько вопросов. Тоби подумал и решил, что, пожалуй, был бы не прочь услышать и ответы. Дальше они шли молча. Он и не знал, о чем говорить. Что принято говорить девушкам? Привязанность Мег льстила ему, но и тревожила. Он был не слишком искушен в дружбе, не говоря уж о любви. Мег подняла голову, чтобы посмотреть на него, щурясь от попадающих в глаза капель дождя. - Ты спросишь у него, в самом ли деле ты - это король Невил? - А я-то думал, ты спала. - Слышала немного. Так ты спросишь? - Нет. - Жаль. Мне хотелось бы дружить с королем. - Она быстро опустила взгляд. - Но уж наверняка не с этим? - Возможно, странствия по миру сделали Тоби смелее, ибо он уже не мог остановиться. - А сам по себе я тебе не нравлюсь? - Ох! Да... конечно. Отлично. Что там положено говорить дальше? Рядом с Мег он чувствовал себя неуклюжим, неповоротливым быком, но если ее не смущает то, что ее могут увидеть с человеком, весящим в два - если не в три - раза больше ее самой, то чего бояться ему? Она была как драгоценный камень: маленький, искристый, полный огня. Если бы он попытался сказать это Мэг, она бы надорвала живот со смеху. Мужчины не говорят таких вещей. - Когда я верну себе трон, ты станешь первой красавицей при дворе. Трус! Шутки были трусостью. Он взял ее за руку. Рука была ледяная. Мэг не отняла ее. Он сомкнул свою здоровую лапу, чтобы согреть ее. - Как думаешь, мастер Гленко правда считает, что ты Невил? - Нет, не думаю. Он просто говорил чепуху. Это несерьезно. Но... Имелись и кое-какие "но". Мег шагала молча. - Нет, все это чепуха, - возмутился Тоби. Однако имя, Сюзи... Не он сказал это Рори, а Рори ему. - Никто не может объяснить, что произошло между Невилом и Вальдой. Если она вселила в него демона, зачем ей было тогда исчезать? И за что он изгнал ее? - Что-то пошло не так в ее колдовстве. Или демон вселился в Невила и обернулся против нее. - Дочь коптильщика или подслушала-таки большую часть вчерашнего разговора, или очень долго размышляла над этим сама. - Возможно, - согласился Тоби. - Но почему тогда она вернулась только теперь? Почему ждала десять лет? - Может, потеряла всех своих рабов-демонов и ей пришлось набирать новых? Или изучала все это время магию, чтобы вернуть его. Я имею в виду, она до сих пор хранила душу Невила, заключенную в камень, и выбрала тебя для... для... Удачный выбор, конечно. - Спасибо. - Он вспомнил слова из своего сна: "Посмотри, какое замечательное, молодое тело нашла я тебе, любовь моя". Его снова пробрала дрожь - не только от протекавшего под плед дождя. - Но отец Лахлан говорит, он никогда не слышал, чтобы в кого-то вселили душу смертного. - Он не говорил, что такое невозможно, разве не так? - Да, мисс Кэмпбелл слушала все, и еще как внимательно! - И еще он говорил, что человек, в которого вселился демон, обладает сверхчеловеческими способностями, которых не может быть у души смертного. - А у тебя они есть? - тихо спросила Мег. - У меня... Нет, конечно, нет. - Но нашел же он выход из болота. Но согнул же он железные прутья, когда бежал из темницы. - Даже Рори признавал, что Невил был первоклассным наездником, а я сижу верхом, как мешок угля. - Но тогда, в первый раз, верхом на Соколе, когда он несся через поля под луной... Слишком много "но". Или на нем лежит заклятие, или в него вселился демон. Он чувствовал себя каким-то грязным, нечистым. - Но ты же слышала Хэмиша? - запротестовал он. - Он назадавал мне уйму вопросов про глен - как звать детей Дугала Горшечника, как выглядит лавка Рея Мясника... Я ответил верно. Я Тоби Стрейнджерсон, не король Невил! Но он может быть обоими. - Ты что, думаешь, я - это не я? - с жалким видом спросил он. - Ты никогда не брал меня за руку до того, как это случилось. - Это что, признак зла? - Нет. Это заметное улучшение! - Она улыбнулась, и Тоби обнаружил, что улыбается в ответ. - Извини. - За то, что ты делаешь это сейчас, или за то, что не делал этого раньше? - Гм... за то, что не могу взять обе руки. Это подарило ему новую улыбку. Улыбалась она просто замечательно. Кажется, он делал все как надо. В копне концов, разговаривать с девочками труднее, чем с мальчишками. 7 Вблизи утес оказался изъеденным бесчисленными расселинами и пещерами. Тропа вела к самому большому гроту - к святилищу. Рори сидел на камне у самого входа и жевал яблоко. Не объясняя, откуда оно взялось, он отшвырнул огрызок и бесстыже улыбнулся, начисто игнорируя свирепые взгляды хранителя. Он выглядел хорошо отдохнувшим, и что удивительно - ухитрился выкроить момент и побриться. Еще он успел промокнуть до нитки, чего уж никак не сделаешь в пещере. - Доброе утро всем! Славный был бы денек для битвы - у сассенахов подмок бы порох. Эй, Долговяз, зачем ты снова притащил этот дурацкий меч? - Сражаться, ясное дело. - Тоби снова обругал себя за неуместные шуточки - мятежник запросто мог бы догадаться, как он нервничает. Впрочем, вовсе не дух заставлял его нервничать. Он и не собирался брать меч с собой. Он и не осознавал, что вешает его за спину, пока тот не стукнул его по свежей ссадине. Он хотел было снять его - и не решился. Когда он думал о мече, он мог поверить в то, что в него вселился демон, или в то, что это меч демона, очаровавший его. Рори оглядел собравшихся: - Обычай требует делать духу приношение. Если у вас нет ничего подходящего, я могу ссудить вас деньгами. Деньги вполне приемлемы - верно, отец? Он обращался к хранителю Мюррею, но за того поспешно ответил отец Лахлан: - Разумеется. Что до меня, я принес сборник стихов Уилкина Маккроба. Мег извлекла небольшую брошь. Хэмиш поколебался и достал маленький перочинный ножик в кожаном футляре. Тоби готов был поспорить на серебряную монету, что это подарок на дорогу от его матери - намек, чтобы тот писал чаще. Что касалось самого Тоби, он знал, что предложить духу. Он спокойно встретил вопросительный взгляд Рори и пожал плечами. Рори встал: - Я предлагаю вам, отец Лахлан, говорить от всех нас. Все остальные стойте молча, если только к вам не обратятся прямо. Выходит, в отличие от хобов духи могут говорить? Маленький священник, то и дело сражаясь со своими очками, казался изрядно встревоженным. - Мы с отцом Мюрреем поспорили немного... Мы не собирались... Даже если дух определит, что Тобиас одержим демоном... вы ведь знаете, я так не считаю... в общем, мы не собираемся просить об экзорцизме, если только сам дух не предложит этого. - Он улыбнулся Тоби, возможно, чтобы ободрить, но безуспешно. Намек на то, что сельский коновал, может, и поставит диагноз недугу Тоби, но лечение потребует вмешательства опытного городского хирурга. А если духу вздумается попробовать самому? Может, дух-подросток спит и видит сделаться настоящим, взрослым покровителем? Рори махнул хранителю: - Ну что ж, ведите. - Подождите! - всплеснул руками отец Лахлан. - Тобиас, я должен предупредить тебя: тебе может грозить опасность. Дух - это не какой-нибудь висп. Висп может быть озорным или проказливым; его не интересует ничего, кроме собственных капризов. Дух понимает разницу между добром и злом. Он благосклонен. Он хочет добра. Он присматривает за гленом и заботится о его людях. Вот в этом и заключается проблема! Если он обнаружит в тебе зло, он может... Он может действовать слишком решительно. Тоби почувствовал, как все тело его напряглось. Его опасения оказались не такими уж беспочвенными. Он как бы со стороны услышал свой почему-то охрипший голос. - Он может защитить вас, убив меня, вы хотите сказать? - "Нечистый!" Пухлый коротышка печально кивнул: - Я не ожидаю этого, сын мой, но тебе стоит знать, что такая возможность не исключается. Если ты не захочешь заходить в святилище, мы поймем тебя. Как-то утром, много лет назад, маленького ублюдка-сироту послали в лавку Коптильщика в Тиндруме купить что-то для старой Мары Форд. Кеннет Кэмпбелл был пьянее пьяного. Он заманил мальчишку к себе и несколько часов бубнил ему одно и то же - про Литхол, Битву Столетия, как ему прострелили ногу мушкетной пулей и как он едва не истек кровью, прежде чем его принесли к лекарям. Через несколько дней нога его почернела и начала гнить. Перепуганному, полному брезгливости и любопытства мальчишке ничего не оставалось, как слушать. - Они заставили меня самого выбирать! - всхлипывал Коптильщик. - Они сказали, что, если оставят ее так, она может отравить меня и тогда я умру. Они сказали, что я уже потерял столько крови, что, если они ее отрежут, я тоже могу все равно помереть. Потом они спросили меня, что я хочу, чтобы они сделали. У них там была большая мясницкая пила, а вокруг меня стояли дюжие мужики, готовые держать меня. С тех пор мочи нет ходить мимо лавки Рея, чтоб не видеть этих его пил и не вспоминать этот день. - И ты сказал им, чтобы они ее отрезали? - в ужасе спросил мальчик. - Сказал. Я сказал им, что не выношу вони от нее. И она болит до сих пор! Ее там нет, но я чувствую ее призрак, и она болит, все время болит... Теперь мальчик стал мужчиной и пришел его черед делать выбор. Все ждали. Мег с Хэмишем словно оцепенели от страха; даже Рори хмурился. Лицо Мюррея Кэмпбелла окаменело. - Если в меня вселился демон, - проговорил Тоби, - разве не будет быстрая смерть лучшим, на что я могу надеяться? Отец Лахлан зажмурился, чуть не уронив очки: - Ну, если только демона нельзя удалить... - Но разве сам он позволит изгнать его? Разве он позволил бы мне хотя бы подойти ко входу в святилище? Мне кажется, я могу войти в эту пещеру - так дайте мне пойти и спросить духа! - Очень хорошо, сын мой, - пробормотал священник, кивнув хранителю. Хранитель молча заковылял внутрь, и остальные цепочкой потянулись за ним в темноту. Тоби решил пойти последним, но Рори махнул ему, чтобы он шел перед ним. Возможно, он идет навстречу собственной смерти. Возможно, он никогда не выйдет из этой дыры. Зачем? Зачем он делает это? Что это, смелость? Он не чувствовал себя особенно храбрым. Или это трусость? Может, он такой же трус, как Кеннет Коптильщик, который предпочел увечье слабому шансу остаться целым человеком? Может, он просто боится жить с этой неуверенностью, надеясь на сверхъестественное свидетельство того, что он всего лишь смертный. Для него это будет третий суд за три дня. Лэрд Филлана судил его по обвинению в убийстве Годвина Форрестера и признал виновным. Деревенские старейшины судили его по обвинению в убийстве бабки Нен и оправдали. Теперь бессмертный дух будет судить его по обвинению в одержимости. Внутри пещеры было теплее, чем снаружи, на ветру. Воздух здесь имел какой-то каменный привкус, но отсутствие дождя уже радовало. Кто-то когда-то выровнял поверхность троны, змеей петлявшей из стороны в сторону, постепенно спускавшейся вниз, к сердцу горы. К стене крепился поручень; дерево было отполировано до блеска несчетным количеством прикасавшихся к нему рук. Тоби не видел впереди ничего, кроме шапочки Мег, не слышал ничего, кроме тихого шарканья ног и шороха одежды. Эха не было вообще. Каким-то образом он ощутил, что потолок постепенно становится выше, а туннель - шире, и решил, что стены, которые он угадывал в темноте, на деле были только каменными обломками. Интересно, подумал он, крепок ли здесь потолок? И нет ли у духа привычки ронять камни на нежелательных посетителей? Потом шедшие впереди остановились, встав в ряд, - силуэты их виднелись на фоне слабого свечения, исходившего откуда-то спереди. Тропа расширилась, превратившись в ровный пол. Он стоял между Мег и Рори. Повинуясь знаку священников, они опустились на колени. Камень был гладкий, как лед. Глаза мучительно медленно привыкали к темноте. Пещера оказалась огромной - гораздо больше, чем он ожидал. Он начал различать мраморные колонны и изваяния, странные каменные рельефы неописуемой красоты. Стены занавешены ледяными гирляндами. С потолка свисали заостренные каменные сосульки, заслонявшие источник света, - должно быть, это был узкий колодец, ведущий куда-то на поверхность. Другие сосульки вырастали им навстречу с пола - если только его можно было назвать полом. Он завис примерно на середине боковой поверхности пещеры. Над головой нависал иззубренный потолок, но и внизу пещера была такой же иззубренной, с огромными белыми клыками, обрамлявшими узкий провал. Из недр пропала исходило свечение намного ярче того, что струилось сверху. Ничего подобного Тоби никогда не видел и даже не мог себе представить. Должно быть, дух столетиями трудился, чтобы создать себе такое неземное жилище. Где-то капала вода. Рука Мег нашарила его руку - в его лапище она казалась крошечной. Ее пальцы дрожали. Он ободряюще сжал их, хоть и сам чувствовал себя ненамного лучше. Уступ, на котором они стояли, был совершенно ровным. Он опоясывал всю пещеру, то сужаясь, то расширяясь. Он казался неправдоподобно тонким - как может что-то столь хрупкое выдерживать даже собственный вес, не говоря уж о коленопреклоненных просителях? Вода продолжала капать с неравными промежутками: кап... кап, кап... кан... кап, кап, кап... кап... Внезапно нижняя половина подземной пустоты пошла рябью, разбегающимися кругами, и голова у Тоби закружилась. Он смотрел в воду, в небольшое подземное озеро, и стоял не на каменной полке, а на берегу. Кристально чистая вода доходила почти до самой его кромки, и в пей отражался потолок. Свет снизу был на самом деле светом из колодца над головой, светом, отраженным водным зеркалом. - О Великий Дух Ширы! - воззвал Мюррей. - Я привел к тебе просителей, которые явились сюда с почтением и добрыми намерениями! - Он стоял крайним в ряду, дальше всех от Тоби. Он натянул на голову край пледа, скрывая свое лицо. Пещера поглотила его слова, не отозвавшись и намеком на эхо. - Дух, услышь молитвы наши! И он появился. У дальнего берега озерца над водой возникло слабое мерцание. Это был туман, гроздь чуть заметных искорок, облачко дыма, напоминавшее хоба из Скалы Молний. Спина Тоби покрылась потом и гусиной кожей. - Они принесли тебе дары! - продолжал хранитель. - Первый из них - Лахлан из Глазго, которого ты знаешь, святой человек. Отец Лахлан бросил в воду свою книгу. Она упала с плеском, разогнав по призрачному отражению круги. Мгновение она плавала на поверхности, потом бесшумно исчезла. Но пока поверхность еще не успокоилась, Тоби успел заглянуть сквозь нее. Озеро оказалось совсем мелким, и все дно было усеяно древними дарами. Он видел там самые разнообразные предметы: башмаки, инструменты, свечи, чаши, кубки, резные фигурки - все те ценности, которые сумели принести сюда в дар духу бесчисленные просители. Теперь все это превратилось в белый камень. Столетиями бессмертный дух принимал приношения и сохранял их, превращая в белый камень - такой же, как тот, из которого состояла вся его пещера. Вода успокоилась, и сверкающая поверхность вновь скрыла кладовую даров, но теперь призрачное мерцание парило над тем местом, где погрузилась книга отца Лахлана, словно дух изучал подарок. - Хэмиш Кэмпбелл из Филлана, мой дальний родственник. Перочинный ножик Хэмиша ушел в воду почти без всплеска. Призрачное мерцание переместилось к нему. Тоби едва видел его и не был уверен, заметил ли его кто-нибудь еще. Мег вообще не смотрела в ту сторону. Он подвинулся чуть вперед. Глядя вниз, он мог сквозь отражение видеть дно. Он разглядел детский башмачок из чистого белого мрамора. О чем бы он мог рассказать? - Мег Кэмпбелл из Филлана. Мег бросила свою брошь совсем недалеко, и мерцание придвинулось ближе. - Тобиас Стрейнджерсон из Филлана. Ну! Тоби поднял руку и потянул через голову перевязь. Он взял меч обеими руками... и замер. "Все верно! Я должен избавиться от этой штуки, пока она окончательно не свела меня с ума, пока я не напоролся с ней на большие неприятности". Но это ведь подарок... нехорошо выбрасывать подарки. Если в него вселился демон, подношение духу ничего не изменит. Какая разница, мечом больше, мечом меньше... Он прижал клинок и неуклюжие деревянные ножны к груди, не в силах расстаться с ними, не в силах даже попытаться. "Это меч-убийца. Мои руки, моя сила могут натворить таким клинком множество ужасных дел. Отдай эту жуткую штуку духу, и она никого и никогда больше не убьет". Если он простой смертный, этот меч ему не нужен. Если он демон, он с легкостью найдет себе другой. Выбросить его глупо, это будет просто обманом. Так он расслабится, решив, что избавился от проблемы, когда на