та. Большое ружье свисало вдоль его правой ноги. На старой кожаной куртке виднелась дешевая жестяная звезда. - Я сожалею о том, что произошло, мистер Рендольф. Надеюсь, что поездка была не слишком трудной. - Нет, мистер Одопьюлоус, - произнес Зак, вылезая из ванны и хватаясь за полотенце, - она не была слишком трудной. - Всего лишь, черт побери, трое суток постоянного нервного всматривания в горизонт и бессонница, когда выходят звезды и поднимается желтоволосая луна. - К счастью, мне не встретился ни один дикарь. Ремингтон Одопьюлоус пропустил его. Рассчитывая на успех, Зак снял самый большой номер в отеле Доббса, чтобы доставить себе удовольствие. Когда он натягивал одежду, то почувствовал сильную усталость. Он говорил со своим посетителем через дверь. "Я ценю вашу заинтересованность, мистер Одопьюлоус". - Зовите меня Рем, Рендольф. К нам не так уж часто приезжают посетители, связанные с Косфедом. У нас здесь нет никаких фабрик, кроме одной, на которой изготавливают игрушечные седла. Агент из Грин Ривер закупает все партии. Зак заканчивал одеваться, а посетитель сидел, растянувшись в кресле и уныло пил. Он вошел в гостиную, присоединился к Одопьюлоусу, налил себе стаканчик и попытался разгадать, что же собой представляет его гость. Внешне обычный человек, хотя на бедре болтается мощное ружье. А может быть, оно просто выглядит внушительно, и одет он довольно небрежно. Вьющиеся каштановые волосы Одопьюлоуса блестели и пахли макассаровым маслом. Кроме того, у него были красивые карие глаза. Не такие, каким был он весь. Необычные. Зак сел, пытаясь избавиться от мрачных мыслей. Алкоголь помог. "Вы долго проработали здесь начальником полицейского участка, Рем?" - Нет, почти шесть недель. Полных пять. - Унылая улыбка. - Я отчасти занимался такой же работой, как и вы. По профессии я коммерсант. Синтетические овощи. Я грек, как вам известно. Мой отец открыл здесь маленький магазинчик после того, как мы переехали на Миссури. Догадываюсь, что вы считаете меня простаком, обыкновенным горожанином, которого случайно выдвинули в кандидаты, когда все пошло из рук вон плохо. Догадываюсь, что вы можете сказать, что я начальник полицейского участка, потому что подстрелил Буффало Юнга и всю свою жизнь рассказываю эту сказку. У Зака начало зудеть все тело. "Прошу прощения!" Снова этот странный унылый взгляд. "Я сказал, что подстрелил Буффало Юнга и теперь всем рассказываю об этом". - Я считал... - Зак чуть не выплюнул виски. - ...что такого... - ...человека вообще не существовало? Знаю, - усмехнулся Одопьюлоус. - Я сам наслушался всех этих историй, пока он собственной персоной не появился в городке. Знаю, все говорят, что это лишь вымышленный образ. Просто некоторым людям он приходит во сне. Но я могу показать вам могилу у подножия горы, где похоронил его, Рендольф. Если я подстрелил не Буффало Юнга на этой самой улице пять недель назад, тогда значит я подстрелил кого-то другого с огромным животом и парой револьверов с перламутровыми рукоятками и тремя друзьями в черном, которые были рядом с ним, и значит, что я все время дурачил весь город. Одопьюлоус снова усмехнулся, чтобы показать, что просто дразнится. Затем он мрачно продолжил: - Это на самом деле был он. Огромный, как сама жизнь, и еще более страшный. Я не хотел делать этого. Он сам вызвал меня, потому что я был тем человеком, которого выбрал комитет. Так или иначе, по божьей воле, я оказался проворнее. Одопьюлоус снова устремил свой пристальный взгляд в глубину стакана с виски. Казалось, солнечные лучи стали меньше проникать в гостиную. Зак продолжал тяжело глотать напиток. "Я бы... хотел увидеть могилу". - Почему бы и нет? Можно и прогуляться прежде, чем я заплачу за ваш обед. Они пошли по боковой улице, прячась от пыли, которая летела на них в опьяняющем и необычайно зловещем вечернем свете. В самом конце улицы Зак заметил деревянные кресты, которые тянулись высоко в небо. Одопьюлоус дотрагивался до шляпы, когда мимо проходили женщины. Зак заметил, что за пределами Шейна проживали более обыкновенные горожане. Он мог лишь сделать из этого вывод, что законность и порядок, наконец, вернулись в Купер. Об этом свидетельствовала и пивная, мимо которой они прошли. В ветхом здании с выбитыми витринными фонарями дверь была заколочена. Одопьюлоус обратил на это внимание Зака. Это была "Чинк Селли", где безобразничали пьяные бандиты. Я закрыл ее. Зак что-то пробормотал. Когда они подошли поближе, он заметил маленькую записку, прикрепленную к закрытым на замок дверям. "Временно закрыто по приказу начальника полицейского участка". Одопьюлоус пристально посмотрел на двух мужчин, которые появились на тротуаре. Они старались выпрямиться и прислонились к стене здания, дотрагиваясь до своих шляп, чтобы поприветствовать его. Полицейский едва ответил на приветствие, продолжая объяснять Заку дружеским тоном. - У нас здесь действительно была ужасная обстановка. Каждый мог подвергнуться опасности. Я часто удивлялся, почему так происходит, но у меня не хватало времени, чтобы разобраться во всем. Я был слишком занят дробовиками, поэтому все мои витрины в магазине были целы, когда эти бандиты затрубили в рог. В голове Зака роились противоречивые мысли, которые приводили его в замешательство. "Я расскажу вам, почему городок Купер, а не какой-нибудь другой городок на Миссури, находится в таком тяжелом положении. Потому что вы или ваш отец не удосужились снять сладкий слой с той горькой пилюли, которую революционная верхушка заставила вас проглотить. Но вы лжете мне, Одопьюлоус. В вашей улыбке есть что-то странное, и я бы очень хотел выяснить, с чем это связано, потому что та история, которую вы рассказываете мне о Купере - это история о Шеттерхенде, которую я уже слыхал от доктора Бастера Левинсона". - ...все не так, - говорил Одопьюлоус. - Очередной начальник полицейского участка, кажется, просто не смог бы упрекнуть за это. - Что это был за человек? - Том Браун? Похоже, ленивый. Такой же медлительный, как девочки зимой. Хотя, однажды ночью он все же догнал бандитов. Они в каком-то узком переулочке насиловали жену пастора. Охваченный печальным предчувствием, Зак говорил довольно громко. "В Шейне происходит практически то же самое. Кто-то же должен хоть чем-то заниматься". Одопьюлоус посмотрел на него каким-то особым пристальным взглядом. "Может быть, вы?" - Нет, не я. Я не собираюсь вмешиваться. Продолжайте. Бандиты пристрелили полицейского Брауна именно в этом переулке. На следующий день обстановка в городе стала ухудшаться. Они буквально разносили городок на кусочки. Терпение переполнилось после того, как тело полицейского украли из поминального помещения в ту ночь, когда его убили. Пусть бог успокоит его душу. И снова Зак проглотил слюну. "Что, полицейский исчез?" Исчез бесследно. Даже окна в гостиной поминального помещения не были разбиты. Но когда на следующее утро бальзамировщики открыли гроб, он был пуст. - Итак, в Купере не стало полицейского. - Да, вы правы. Бандиты остались на свободе. Мы держались так долго, как только могли. Затем мы созвали собрание горожан. Меня выбрали совершенно случайно. Я объявил, чтобы бандиты в течение двадцати четырех часов покинули город. Поверьте мне, я был очень напуган. Но сейчас по нему нельзя было бы это сказать. Он прогуливался совершенно спокойно, проходя с Заком мимо последнего здания и поднимаясь вверх к крестам. В сумерках тихо насвистывал ветер. - А что произошло потом, Рем? - Бандиты убрались без особых эксцессов. Но через два дня они вернулись. Они ходили в горы за помощью и привели с собой Буффало Юнга. Наконец, в глазах Одопьюлоуса появился ужас, вызванный воспоминаниями. "День или что-то около этого, Юнг отсиживался в пивной вместе со своей свитой, потом послал мне вызов. Поймите, я не стрелок. Но мой отец научил меня пользоваться одной из этих штучек. - Он прикоснулся к большому прикладу своего револьвера. - На прощание я поцеловал жену и отправился на встречу с Юнгом. Помню, как он вышел из "Наггет". Он выглядел высоченным, чуть ли не до самого неба. Бахрома его куртки развевалась на ветру. Солнце светило у него за спиной, и его вид напоминал изображение пророков в Священном писании, только это было изображение злого пророка. И еще никогда мне не приходилось видеть у человека столь страшные усы. Его револьверы были украшены серебряными блестками и переливались". Одопьюлоус замолчал. Он указал на шероховатый холм земли и дощатый крест. Зака охватил ужас, который увеличивался все больше из-за зловещих сумерек, посмертных символов, ветра и впалых глаз Одопьюлоуса. - Я плохо помню сам выстрел, - заговорил Одопьюлоус. - Должно быть, я опередил его всего лишь на какую-то долю секунды, вот и все. Или, возможно, он оказался более медлительным из-за крепкого дешевого виски, которое лакал в "Наггете". Помню, как он возвышался, словно дерево. Эти его три дружка, похожие на привидения, все в черных шляпах и сапогах, притащили его прямо сюда, похоронили под моей охраной и ускакали прочь из города, качая своими головами. Потом мне приснился сон. Я видел его лежащим замертво с окровавленным большим жирным пузом. Одопьюлоус повернулся на ветру, странно посмотрев на Зака. Это был взгляд, полный печали и какой-то особой откровенности. Власть наложила отпечаток на характер Одопьюлоуса, а, может быть, Заку это просто казалось? Голос Одопьюлоуса звучал уверенно: - Так случилось, что я стал большим человеком. Я не стремился к этому, но так получилось. Сапог Одопьюлоуса поднял пыль, когда он задел могилу. Зака удивляло, как же Буффало Юнг мог одновременно умереть в Шеттерхенде и Купере. Тот или другой город, несомненно, избавился от самозванца. Они спускались по склону при тусклом свете фонарей. Купер пребывал в покое. Прозвенел гонг, возвещающий о времени ужина. Над крытыми щепой крышами одиноко прозвучала гитара. Одопьюлоус несколько раз ухмыльнулся какой-то хитрой усмешкой, словно припоминая удовольствие, которое ему доставил тот выстрел. Возможно, выстрел способен доставить удовольствие уроженцу Миссури, который никогда не задумывался над тем, почему его городку потребовалось потрясение для того, чтобы восстановить правопорядок. - Как насчет легкого ужина и выпивки в "Наггете"? - спросил его Одопьюлоус, когда они прогуливались по главной улице городка. - Я разрешил оставить это заведение только для того, чтобы местные не одичали, когда напьются. - Я бы не против поужинать дома, полицейский. - О, - возразил Одопьюлоус. - Я больше не живу дома. Я получил комнату в отеле Доббса. Хотя моя жена не согласна с этим. Ладно, я просто покончил со всем этим. - Он фамильярно похлопал Зака по плечу и усмехнулся, обнажая золотые зубы. - Вам ведь не очень интересно слушать о семейных неурядицах. После мрачной и ветреной обстановки на кладбище, желтоватое освещение "Наггета" показалось Заку приятно расслабляющим и успокаивающим. Возле длинного дубового бара выделялась ярко раскрашенная обнаженная фигура. Вокруг бара собралась шумная толпа посетителей. Многие из них казались солидными горожанами. Все ружья были сложены у входа. "По приказу начальника полицейского участка", как гласил маленький указатель. Автоматическим пианино управлял парень в красно-белой полосатой рубашке с крысиным лицом. В пивной пахло опилками, пивом, бройлерным мясом и духами. Люди бурно приветствовали Одопьюлоуса, но не приближались к нему. Полицейский направился к самому большому круглому столику, стоявшему в дальнем углу. Там играли в покер. Пять игроков собрали монеты и в знак приветствия прикоснулись к своим шляпам. Одопьюлоус кивнул, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Затем он исподтишка подал сигнал официантке, крупной, полногрудой девице с похотливым взглядом и красивой мушкой на щеке. На минуту длинные коричневые ресницы Одопьюлоуса прикрыли глаза. Девица моментально улыбнулась, вырываясь из объятий мужчины, который пытался полапать ее. Она взобралась по лестнице на балкон пивной и исчезла за занавесом из золотистого бисера. Одопьюлоус взял стул, а свои сапоги со шпорами положил на другой, не обращая внимания на то, что оставляет на нем следы. Просмотрев меню, он отшвырнул его. - Рендольф, импровизированные бизоны, должны быть вкусными. Они неплохо сочетаются с дроздами. Я... - Внезапно он нахмурился. На его руку упала тень. Бесцветный мужчина в потертом костюме стоял в нескольких шагах от столика и не решался подойти поближе. - В чем дело, Билли? - спросил Одопьюлоус. - Ох, полицейский. Ох, я переговорил кое с кем из парней из комитета. Они хотели напомнить мне о том, что с выборами совета комитета, ох, мы уже опоздали. Мы согласились на новый совет. Мы, ох, были удивлены, когда... - Почему же, - промолвил Одопьюлоус без улыбки, но со странной, тайной радостью в глазах, - мы проведем выборы так, как и договорились, когда я назначу день. Но именно сейчас, - злой блеск в глазах, - разве ты не видишь, что у меня посетитель из другого города? - О'кей, договорились, - сказал мужчина и отошел. Заку захотелось понять, кто же на самом деле был Одопьюлоус - обыкновенный горожанин, на которого не по его собственному желанию возложили новые обязанности, или другой, странный, исподтишка улыбающийся человек, которого выдавали влажные карие глаза. Зак потрогал свой нос. Может быть, он просто устал и торопится с выводами. Одопьюлоус снова разговорился. К сожалению, Рендольф, не в моих силах помочь решить вашу проблему. К своему стыду, я должен признаться, что вы напрасно проделали весь этот путь верхом. Здесь нет того парня, за которым вы охотитесь, его не было здесь ни месяц назад, ни вообще никогда. И если бы он был в городе, поверьте, я знал бы об этом наверняка. Мне неприятно говорить это, но, я полагаю, что кто-то сыграл с вами злую шутку. Зак потер ладонями глаза. "Да, я тоже полагаю, что это так. Можно заказать пиво?" 14 В сумерки, на следующий день, Зак возвращался в Шейн. Он резко остановился, чтобы пыль от копыт коня осела. Он исступленно думал о том, как бы спуститься вниз незамеченным, но это казалось ему невыполнимым, поэтому он сосредоточил внимание на себе самом. Он надеялся, что переплетение теней кактусов вдоль дороги, вызванное заходом солнца, скроет его. На расстоянии не более трех зугов от него галопом скакали какие-то всадники, выделяясь на фоне ярко вырисовывающейся линии горного хребта. Ветер дул так, что ему не слышен был шум топота копыт их лошадей, но он четко видел силуэты. При их появлении поднялось большое облако пыли, освещаемое демоническим светом заходящего солнца. По обеим щекам Зака струился пот. Он покусывал зубами нижнюю губу. Было больно, но он почти не ощущал этого. Силуэты четырех всадников были совсем близко от того места, где он остановился. Это не дикари. Мужчины в одежде горожан. Несмотря на то, что свет падал на них сзади, некоторые детали он увидел достаточно четко. Казалось, что трое были вырезаны из одного листа черной бумаги, так мало отличались они друг от друга. С нижней части их седел свисали ружья. Во главе колонны скакал человек более высокого роста. Это было заметно, несмотря на то, что он ехал, ссутулившись. Его рост, должно быть, был достаточно внушительным. По его фигуре можно было определить, что он обладает какой-то властью. Как только колонна всадников достигла края горного хребта и повернула налево, чтобы спуститься вниз по дальнему склону холма, оранжевые лучи солнца, выступающие из-за облаков пыли ярко осветили фигуру ехавшего впереди человека и оживили блеск серебра на его бедрах. Ореолы, которые образовались вокруг оружия, исчезли также мгновенно, как и появились. Через секунду последняя черная фигура исчезла, остался лишь блестевший хвост коня. Затем и его очертания растворились в светящейся пыли. Зак подождал еще полчаса, прежде чем снова пустился в путь. Он изменил маршрут, решив поехать вокруг, чтобы исключить любую возможность столкнуться с всадниками. Он отказывался верить своим глазам. Это просто галлюцинации, связанные с переутомлением. Несомненно это так. Но его глаза говорили ему, что он видел Буффало Юнга. На следующий день в полдень, когда Зак был совершенно измучен верховой ездой, он буквально обезумел от поднимавшегося впереди на горизонте еще одного облака пыли. Оно быстро развеялось, потому что всадник направлялся в город. Кто-то наблюдает за ним? Изумление притупило усталость. Когда же он подъезжал к Шейну, его подозрения оправдались. На окраине городка появился дородный мужчина, скакавший верхом на коне. Он неуверенно сидел в седле, и конь нес его навстречу Заку. Замедлив скорость, Зак принял невозмутимый вид и, покорившись судьбе, стал ждать. Всадник в котелке подъехал к нему, сделал круг, пошатываясь в седле и икая, при этом давясь от смеха: "...была приятная поездка, мистер "Большой карман"? Ну и шутка!" - Филемон, грязный педераст. - Резкий вздох. - _К_т_о з_а_с_т_а_в_и_л _т_е_б_я _с_д_е_л_а_т_ь _э_т_о_, _ч_е_р_т _п_о_б_е_р_и_? Кид? Эта мерзкая кучка?.. - Эй, парень! О, это по моей милости! Да, Зак, мой мальчик, это была моя выдумка, чтобы привести тебя в замешательство. - С радостными возгласами и рыдая от восторга, изрыгая зловоние после выпитого виски, Филемон ударил своего коня и умчался прочь в город. На улице, по которой Зак должен был проехать, чтобы добраться до своего дома, он увидел собравшихся всадников. Навевающий дремоту полдень доносил до него их смех. Зак свернул в сторону, решив проехать по параллельной улице, чтобы избежать столкновения. Филемон достиг того места, где собрались его дружки и поскакал во главе компании. Они собрались окружить Зака, как только он появится у первых домов. Там собрались все: Кид, Дикий Билле, Фритци, Келемити. Они галопом мчались с двух сторон от него, размахивая шляпами прямо у него под носом, выкрикивая ругательства и заливаясь хохотом. Они заставили его скакать верхом целых шесть дней ради забавы. Вот это шутка. Их возгласы сотрясали все вокруг. К счастью, в голове Зака был туман, он словно находился в забытьи. У него кружилась голова, и он не обращал внимания на всадников, которые кружили вокруг него, словно призраки, излучавшие солнечный свет. Он натянул поводья и просто терпел их присутствие всю дорогу до дома. - Маленький кокер! Он считает себя самым умным. Это видно, ох, ох! - Теперь он сидит унылый с нарывами на заднице... - Преследуешь, глупышка, а Закки? Преследуешь дикого тупицу, а? Оскорбления сыпались беспрерывно. Он почти не видел ничего перед глазами, все его рассуждения не имели смысла, все его надежды рухнули. Он проехал последний квартал до своего дома с опущенной головой. Его нижняя губа кровоточила так сильно, что он ощущал привкус крови на глубоких трещинах, которые образовались в результате верховой езды под открытым солнцем. Кто-то вылил на него помои. Резким движением он вытер грязь со щеки. Он собирался оставить своего коня на платной конюшне. Но сейчас ему уже не под силу было добраться так далеко. Скорее домой, иначе он сойдет с ума. Единственное, что он мог в этот момент, так это повторять про себя: "Если ты хоть чем-то покажешь им, что на тебя это действует, они никогда не прекратят хохотать и издеваться". В конце концов, он был виноват в том, что эта шутка удалась. Ему следовало быть поумнее и не доверять Филемону, который просто ненавидел его. Если бы он был в другом настроении тогда, у него бы возникли подозрения насчет правдивости Филемона. Он просто был ослеплен желанием разыскать Хенси Бонна. Итак, все что ему оставалось сейчас, это терпеть еще полквартала, чтобы добраться до ворот своего дома и завопить: "ЭТО НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ, ТЫ ВЫШЕ ИХ ЗАКОНОВ..." Он спрыгнул с коня у ворот и спотыкаясь направился к дому, пока они скакали взад и вперед, поднимая вокруг него пыль. Кое-кто начал вынимать револьверы. У Зака болели уши. Он глотал слюну, ощущая привкус крови во рту. Филемон, демоническая фигура в лучах солнца и пыли, размахивая пистолетом, каким-то образом оказался между Заком и воротами. Кланяясь, чтобы изобразить пародию на учтивость, он едва не подметал пыль шляпой. - Заходи, мистер "Большой карман" - "Умная голова"! Вот дверь! Беги и прячься, ты - трус! Дикий Билл завопил: "Иди придумывай еще что-нибудь умное и побыстрей!" Еще один выстрел револьвера. Пуля задела плечо Зака, ударилась в ворота, разбивая их. Зак прикрыл дрожащими руками ручку ворот. Он оттолкнул Филемона с дороги, ударив в ухо старого пьяницу так, что тот отскочил назад. Келемити поспешила встать сзади него и заставила своего робота-жеребца ударить копытом. Зак вздрогнул, съежился от страха и безмолвно отошел. - Собираешься поиграть со своими красивыми маленькими драгоценными штучками, парнишка? - пронзительно прокричала Келемити. - Собираешься спрятаться и лизаться со своими игрушками, ты, гнусный маленький гомик? Повернувшись, оскалив зубы и заливаясь розовой слюной, Зак стал отчаянно защищаться: "Ты..." Его реакция была именно тем, чего они хотели. Разрядив револьверы, они галопом умчались. Улица огласилась их пронзительными криками. Зак рывком открыл ворота. Ворвался внутрь, даже не взглянув на фороспоры. В доме он нашел бутылку. В течение следующего часа он лежал в кровати, потягивая из бутылки и сотрясаясь от неестественных видений: разорванный на части Филемон, изувеченный Малыш, застреленный Дикий Билл. Болезненность видений пугала его. Вдалеке что-то жужжало. Немного погодя шум в ящике для почты возвестил о прибытии сообщения. Все еще пьяный, он дрожал от последних видений. Он не был таким варваром, как они. А может быть и был? Зак направился к ящику для почты. Он поднял трубку для сообщений. Ничего особенного. Только забот прибавилось. 15 При свете луны он нашел дорогу, которая вела к коттеджу на другом конце городка. Уже почти светало. Городок дремал, не обращая внимания ни на стрельбу, ни на хриплые голоса, словно это вносило какое-то разнообразие в его спокойный сон. Зак открыл небольшую калитку, обнесенную частоколом. Он поднялся вверх по вымощенной плитами дорожке. Его немного одолевали сомнения. Все окна были открыты. Грязные занавески развевались в разные стороны на ветру. Он постучал четыре раза, два раза резко и отрывисто, а два раза - медленно и слегка. Наконец, он услышал чьи-то шаги. За занавесками блеснул розоватый свет, осветивший освинцованное стекло входной двери. Через мгновение можно было различить лампу. На ее стекле вручную были нарисованы розы. Дверь открыли. Белл была бледной, светлые волосы растрепались после сна. От нее пахло сиренью. - Я не ожидала, что увижу вас, мистер Рендольф. - Не понимаю, почему, - ответил и отвел глаза от ее груди, слегка прикрытой ярким безвкусным халатом. - Тебя так тронуло то, что случилось у "Шанса"? Для меня это не имеет никакого значения. - С каждым разом ему все сложнее было повторять вслух эту ложь. Белл фыркнула. "Именно это я и не могу понять в тебе, Зак Рендольф. Почему это для тебя не имеет никакого значения? Послушай, здесь прохладно. Ты... - Она тут же приняла какое-то решение, - ...хочешь войти или это деловой визит? Я же такими делами не занимаюсь, тебе ведь это известно. - Это больше деловой визит, чем... - ответил он и предплечьем совершенно случайно прикоснулся к ее телу. Он задрожал. Даже ему, такому рациональному человеку, не удалось побороть в себе охватившее его чувство самца. Прикосновение к Белл напомнило ему о том, что он выпил, приводя его в уныние. Белл щелкнула дверью, чтобы закрыть ее, и отступила на шаг назад. Лакированные носки ее туфель блестели, словно темные зеркала. Она пристально посмотрела на него, словно хотела осудить. Затем ее карие глаза взглянули на него с нежностью. В ореоле света розовой люстры, которая освещала ее сверху, разгладились все морщинки вокруг глаз. - Я хочу, чтобы ты не был таким, черт побери, о, я едва ли смогу выразить это словами. Похожим на принца из сказки. Ты все делаешь не так, как остальные жители города, тебе известно об этом, Зак? Я слышала, что когда ты вернулся, они устроили ужасный спектакль. Филемон и остальные. Они все время оскорбляли тебя, пока ты был в Купере. Они все обманули тебя. - Это, - еле сдерживаясь произнес он, - было моей собственной ошибкой. У тебя есть кофе? - Думаю, да. Заходи. - Ее плотные ягодицы вызывающе двигались под халатом. Она проводила его в маленькую опрятную кухню, где на окне в ящике стояли пластиковые цветы, развевавшиеся при ночном ветерке. Она растопила печь, а он сидел у стола под лозунгом в рамке. Ярким блеском переливались буквы: "Боже, сохрани этот дом". Зак полез в карман куртки. Вытащил ленточку с сообщением, которую вынул из почтового ящика. - Робот принес это днем. Это от агента Тип-Топ в Форте Каунтдаун. Ее волосы светились рыжеватым светом, когда она ставила кофейник на плиту. "Еще одна группа этих неуклюжих туристов собирается прибыть сюда?" Он кивнул. "Туристическая ракета сядет днем в следующий вторник. Они пробудут здесь всего лишь полдня. Но заплатили за полный тур. Ты понимаешь, что это значит?" Запах крепкого кофе смешивался с ароматом ночной пыли, который проникал в кухню через открытое окно. Белл села напротив него, опершись подбородком о сложенные ладони. Халат еще больше открылся. Зак попытался сосредоточить свой взгляд на ее карих глазах. - Они хотят увидеть старый полигон? - Ты права, - ответил он. - Чтобы потом рассказывать своим друзьям, какая дикая и неотесанная эта планета Миссури. Почему ты имеешь дело с этими туристическими группами, Зак? Они же ведут себя ужасно нечестно. - Что тут плохого? Здесь обмана не больше, чем в чем-то другом на этой планете. Почему бы не позволить туристам думать, что они спотыкаются о настоящие выбоины, которые появились в результате ведения боевых действий, что они побывали в тех местах, где немного восстановили исторические детали? Никакого вреда это никому не принесет. А местные жители - мрачная ухмылка - заработают немного денег. Туристы, возвратившись домой, будут восторженно благодарить Тип-Топа. У Тип-Топа будут прибыли, а я получу свои деньги, которые мне нужны на ювелирные химикаты и абразивные материалы. В противном случае, я не смогу позволить себе импортировать все это. Перевозка груза беспилотным кораблем стоит очень дорого. - Тебе не следует импортировать эти материалы, - решительно воскликнула Белл, наливая две чашки. - Над тобой перестали бы смеяться и издеваться, как сейчас, если бы ты прекратил дурачиться с этими фальшивыми старыми камнями. - Это не камни, это кристаллы. Они мне нравятся. - Но это не мужское дело. - Белл, ради бога, не начинай сначала. Она надула губки. "Я бы хотела понять тебя получше". - Тебе никогда не удастся понять меня до конца, потому что ты с Миссури. Именно поэтому я тебе нравлюсь. - Горячий кофе, ее близость, тишина в коттедже, все это помогло ему расслабиться. Поэтому он улыбался. Но то, что он говорил, было правдой. - Ты слишком серьезный, Зак. Люби, если ты ненавидишь все эти игры с оружием... - Я так и делаю. - Тогда почему же ты собрал вокруг себя парней, чтобы спровоцировать драку? - Повторяю: во-первых, мне нужны деньги. Во-вторых, это для тупых туристов, которые, попадая сюда, ожидают увидеть кровопролитие. И прекрасно, они увидят его. Такую шутку и я могу оценить, Белл. Тебе не понять. - Воскликнув это, он крепко зажал горячую чашку и посмотрел на ее грудь. - Но я понимаю одно, Зак. - Что именно? - Отношения между тобой, Кидом и этой толпой обострились. Вскоре тебе придется либо сопротивляться, либо исчезнуть. Я думаю у тебя нет выбора, тебе нужно сопротивляться. - Сладкая моя, - засмеялся он, - если бы я умел стрелять также хорошо, как ты, я бы смог сопротивляться. Она подняла брови. Ее лицо светилось улыбкой и весельем. - Ты это серьезно? - Конечно же, нет. Ты что не понимаешь, что у меня нет ничего общего с этой извращенной частью городка? - Что ты сказал? Я хочу, чтобы ты не... - Не обращай внимания. А теперь послушай. Я бы устроил показательный бой для туристов даже, если бы... - его глаза неуловимо скользили везде, - даже, если бы мне не улыбалась перспектива связаться со всей этой компанией в "Шансе". Если туристам не удастся увидеть побоище, вся моя прибыль от сотрудничества с Тип-Топ значительно сократится. Мне бы этого не хотелось. Поэтому... - он прикоснулся к ее руке. Тепло разлилось по его пальцам к пояснице. - ...не переговоришь ли ты с ними? Я хочу использовать Кида и Дикого Билла. Белл ответила очень нежно: "Ты хочешь сказать, что боишься сам побеседовать с ними?" Он не знал, что ответить, чтобы это звучало правдиво. - Мне просто не хотелось бы, чтобы они получили удовольствие. Ты можешь представить им это просто и прямо. Как коммерческую сделку, от которой они могут отказаться, если захотят. Обыкновенная заявка с установленной тарифной оплатой. - Зак, думаю ты на самом деле более храбрый, чем притворяешься. Почему? - Забудь об этом. - Но... все в порядке. Какое-то время он молча наблюдал за ней. "А ты на самом деле не такая глупая, моя сладкая". - Я все же хочу попытаться разгадать, что у тебя на душе, Зак, - ее голос был низким. Искусственные цветы, которые стояли на окне, нежно покачивались из стороны в сторону. Желтоволосая луна позолотила танцующие занавески. - Между прочим, ты красивый мужчина. Но все это только внешне, и мне никогда не удается увидеть тебя изнутри. Хотя ты мне нравишься. Что же с нами будет, Зак? После той ночи я проклинала тебя до тех пор, пока ты не пришел. А сейчас я смотрю на тебя и удивляюсь, неужели я действительно так глупа, что сразу не поняла, как ты был прав, когда вел себя с ними подобным образом? На этот раз ты действительно обвел меня вокруг пальца. Я поговорю с ними ради тебя. Но ты должен доказать мне кое-что. С необыкновенной грацией она встала и развязала пояс халата. Ее кожа и волосы блестели. - Ты не против доказать, что ты мужчина, а, Зак? Он был не против... На следующий вечер ответ был готов. "Они согласны. Но плата должна быть двойной". - Сукины дети, - промолвил он, но у него не было другого выхода. 16 - О-о, старики, это действительно напоминает войну. Напротив стены, вверх по переулку и все, пожалуйста. Сэмми, держи большой палец на пульте управления. Мы не хотим ни на минуту терять их из виду. Если они заметят нас, то, возможно, повернут в нашу сторону. Они становятся совершенно дикими, когда участвуют в военных действиях. Отойдите живо, люди, продолжайте двигаться, мадам, пожалуйста, поторопитесь! - Я двигаюсь так быстро, как могу, молодой человек. Женщина напоминала старую каргу в широкой мантии со сверкающими муаровыми звездами. У нее были голубоватые щеки и болезненный вид, словно омолаживающие аэрозоли не способны были больше замедлять разрушительное действие возраста. Ее пожилой супруг, одетый в античном стиле и вместе с тем слишком претенциозно, закашлялся от пыли и сказал Заку: "Герцогиня Пенткастер после пятой пересадки сердца. Здесь опасно, юноша?" - Ни капельки, сэр, - ответил Зак. - Мы в самом безопасном месте. Мы поставим вашу супругу вот здесь, за бочкой с яблоками. Он подтолкнул старуху вперед и помог ей устроиться. - Здесь достаточно безопасное место. Через пару секунд начнет улетучиваться раскаленный насыщенный свинец, поэтому, господа, если кто хочет, может спокойно удалиться. За то время, как Шейн является частью туристического маршрута, ни один гость не сделал этого и не пострадал во время зрелища. Но не исключено, что что-то может произойти на этот раз. Зак, не снимай палец с кнопки. Сэм Склогларф уже участвовал в подобных зрелищах. Он нес защитное снаряжение на спине, а на нагрудном кармане его искусно сделанной туники были видны три буквы ТТТ. Толстый кабель свисал из комплекта снаряжения и заканчивался у пульта управления, который Сэм держал в правой руке. При помощи пульта он достигал максимального уровня защиты, которая приблизительно распространялась на высоту шесть футов. К группе туристов относились герцог и герцогиня Пенткастер, два учителя неопределенного пола, которые уцелели на планете Террафирма, пара путешествующих Триволи, крупные существа цвета аквамарина с насекомоподобными головами и устройствами для перевода, прикрепленными к их грудным клеткам. - Это место, где обитают диииикари. Это планета диииикарей, - задребезжал один из Триволи с чувством. - Но это очень иссссторическое место, - заметил другой. - Да, конечно, сэр, страсти выходят далеко за границы форта, - согласился Зак. Ему нужны были поставки химикатов и абразивов. Сэм Склогларф многозначительно подмигнул, давая понять, что руководитель группы уверен, что Зак особенно постарается, чтобы угодить этой партии туристов. Возможно, Заку перепадут чаевые, кроме обязательной платы в 18 монет. В Шейне была вторая половина дня. Оранжевое солнце бросало длинные захватывающие тени. Зак поправил тугую ленточку своего сомбреро под подбородком и тихо, одними губами промолвил несколько слов. Передатчик, вмонтированный в ленточку сомбреро, уловил: "ветряные машины". В тот же миг вдоль улицы, где только что не было ни дуновения ветерка, подул сильный ветер, принесший облака пыли. Везде в переулках и в проходах между домами на Мейн Стрит местные парни в неистовстве стали вращать ручки ветряных машин. В результате этого появились облака. Появление облаков прибавило дешевой напыщенности спектаклю. Этого Зак не мог не признать. Лучше всего, если боевые действия начнутся во время захода солнца. Но у этой туристической группы было слишком мало времени. Многие люди, в том числе и Белл, вывалили из двери пивной "Последний шанс". Филемон Ресмассен карабкался вверх по водосточной трубе у крыльца пивной. Келемити оттолкнула двух проституток, которые смотрели из окна второго этажа пивной и облокотилась на подоконник. Вдоль улицы неслись горожане в надежде найти укрытие. Владелец магазина Гарликов опустил тенты, вернулся в магазин и закрыл дверь на замок. Зак всегда удивлялся умению местных жителей выставлять себя перед туристами. Прошли слухи о том, что одного или двух бандитов специально наняли для того, чтобы они изображали своих предков. Делали они это, конечно же, по собственному желанию, в результате бесконечного просмотра дешевых документальных и художественных фильмов. Может быть, актерская игра облегчала их сомнения по поводу пристойности общества, в котором они жили? - Все в порядке! - прокричал Арривидерчи Кид, который вызывающе валялся в пыли перед "Шансом". - Я бросаю тебе вызов, ты, кривоногий, зацелованный шлюхами, сукин сын! С невероятным грохотом повалились бочки. Вдоль крыльца прохаживался Дикий Билл. У него было зловещее выражение лица. Он остановился и аккуратно убрал назад концы своего укороченного пальто. Блеснули рукоятки его пистолетов. Дикий Билл поглубже натянул котелок. "Малыш, этот городок слишком тесен для нас обоих". - В таком случае, - промолвил Малыш, - сосчитай до десяти и тяни жребий. - Они собираются драться! - с показным волнением воскликнул Зак. Двое мужчин встали друг перед другом в центре Мейн Стрит как раз через шесть дверей от того места, где столпились туристы за портьерой магазина Гарликова. Портьера могла бы их защитить только разве от дуновения ветра. Зак произнес спокойным голосом: "А ну, померьтесь силой с ветром, вы, грязные педерасты!" И тут же облака пыли завертелись с еще большей скоростью. Дикий Билл и Малыш приблизились друг к другу. Они обменялись отвратительными ругательствами. Малыш поднял ногу и повернулся на каблуке сапога. Дикий Билл сделал то же самое. Они стали спиной друг к другу и широкими шагами начали расходиться в противоположные стороны. Толпа, стоявшая на крыльце "Шанса", напряженно подалась вперед. Зак начал громко отсчитывать количество шагов. - Один. Он бросил быстрый взгляд на Сэма Склогларфа. Хорошо. Гид группы надежно прижимал большим пальцем управление защитой. - Два. Наконец, полная женщина в мешковатой шляпке перебежала с одной стороны улицы на другую, поддерживая юбки. - Три. Двое мужчин, на которых косо падал свет, образовывали громадные тени. Они расходились в разные стороны, готовясь к тому, чтобы развернуться и сделать свой выстрел. - Четыре. Неожиданно Заку снова стало не по себе. Ему было стыдно за свое "распутство". Да, иначе это и не назовешь. Он действительно презренный лжец, который чувствует притворное волнение, когда ему хочется сказать туристам: "Это захватывающее зрелище. Это имитация уродства. Вы не правы, что хотите все увидеть. Вы только прикидываетесь, что приходите в ужас от этого, на самом же деле вы получаете удовольствие". - Пять. Но фороспоры извивались и сверкали. Химикаты и абразивы поставляли только со звезды Колеринг. Их предназначение - астрономия. Зак начал обливаться потом. Он понимал, что сцену подготовили: двое мужчин двигались размеренными, наполненными судьбоносным решением шагами. И все же он продолжал, как всегда, волноваться, так что внутри у него все переворачивалось. - Шесть. Он перевел взгляд на Триволи. Они раздраженно двигали своими нижними челюстями в ожидании спектакля. Герцог Пенткастер стоял на цыпочках, потирая руки. Его жена, с тревогой заметил Зак, стояла за бочкой с яблоками, закрыв глаза. Ее щеки были неестественно розовыми. - Семь. Ему определенно не нравился вид старухи. Еще меньше ему нравилось ее хриплое дыхание. Серебристые шпоры Малыша блестели. Пистолеты Дикого Билла раскачивались на бедрах. Он находился совсем рядом с туристами. Его маленькие безобразные глазки смотрели в одну точку, а руки, словно чувствительные клешни, были зажаты на бедрах. - Восемь. Зак смотрел на толпу, которая собралась у "Шанса". Неожиданно он заметил часть лица, которое высунулось вперед. Лицо было приплюснутым, безобразным, змеиным. Он посмотрел назад, собираясь сказать "Девять", почти забыв, сколько он насчитал шагов. Среди посетителей пивной не было Фритци Бонна. Но этот человек был невероятно похож на него, только у него на лице не было шрама. - Хенси! Не задумываясь о последствиях, Зак подался вперед. - Боже мой, Рендольф, ты... - Сэм Склогларф отреагировал на возглас Зака. Он потерял управление, уронил панель и кабель. Моментально обстановка изменилась. Остались лишь две длинные тени. Герцогиня Пенткастер вскрикнула, словно подстреленная птица. На улице раздались стук сапог и выстрел, поднявший столб пыли. 17 Даже после всего происшедшего, Зак обвинил герцога Пенткастера в том, что события закончились смертью. Он многого так и не смог понять. Не успел он пересечь и половины Мейн Стрит, как началась перестрелка, которую он никогда не сможет забыть. В этот момент он находился в самой гуще событий, перед Хенси Бонном, который стоял среди подонков общества. Несмотря на то, что револьверы Малыша и Б